Никитин О.В.
Лексико-семантическоенаправление наряду с методами формального изучения языка было и остается однимиз ведущих в отечественной науке. Исследования в этой области ведутся по оченьширокому спектру проблем, ныне все чаще выходящих за рамки традиционногопонимания исторической лексикологии и семасиологии.
Одиниз первых опытов описания и анализа системы древнерусской лексики принадлежитП. Я. Черных. По мнению автора монографии «Очерк русской историческойлексикологии. Древнерусский период», «главная задача русской историческойлексикологии заключается в том, чтобы выяснить, как происходило развитиелексических средств русского языка в целом, во всех его разновидностях —литературного языка и говоров, включая и профессиональную терминологию; в том, чтобыустановить, с чего это развитие началось, как протекало, какие этапы прошло, установитьхронологические рамки появлений отдельных слов или целых групп или категорийслов; в том, чтобы объяснить, почему некоторые слова вовсе исчезли из живогоязыка, некоторые лишь выпали из ныне действующего словаря, почему одни словасохранились без каких-либо заметных изменений их внешней формы или их обычногозначения, другие изменились и в том и в другом отношении; в том, чтобы выяснитьобщие линии и тенденции, направления в движении словарного состава русскогоязыка, т. е., другими словами, изучить внутренние законы развития этогословарного состава в связи с историей народа (курсив наш. — О. Н.). И нужнопрямо сказать, что в настоящее время мы еще очень далеки от ее осуществления»[Черных 1956: 3]. Задача, надо сказать, весьма объемная и, действительно, едвали разрешимая даже в ближайшие десятилетия.
Какправило, труды по исторической лексикологии во многом учитывают и в той илииной мере используют «набор» проблем, представленный в процитированномфрагменте. В основном развитие идей данного направления имело либо практическуюзадачу — создание и анализ лексикологических эскизов отдельных групп ипамятников письменности (см., например, [Филин 1949; Горшкова 1951; 1958;Иссерлин 1961; Волков 1962; Полякова 1974; Творогов 1984; Малышева 1990; 1997б]и мн. др.), либо теоретическую — рассмотрение системных отношений в языке, проблемсемантической организации единиц и проч. (см., например [Шмелев 1977; Денисов1993] и мн. др.). Нередко и то, и другое выступают как звенья одной цепи —исследования историко-культурной «феноменологии» бытования слова в контекстеисторического развития лексической системы русского языка. Перспективнойостается проблема изучения изменений словарного состава русского языка отпервых письменных источников до настоящего времени. В этом русле в АН СССР втечение многих лет проводились исследования, итогом которых явились два тома«Истории лексики русского литературного языка», охватывающие конец XVII –начало XIX века [История лексики 1981а] и XIX – начало XX века [История лексики1981б]. И все же авторы признают: «…мы еще не близки к тому, чтобы сказать, чтоу нас собраны все материлы для написания обобщающего труда по историческойлексикологии русского литератрного языка эпохи становления и расцвета русскойнации» [История лексики 1981а: 3]. Объективные сложности, с которыми связаныпопытки создания такого труда, пока находят решение в более или менее удачныхчастных отраслях исторической лексикологии, раскрывающих неисчерпаемыевозможности русского языка.
Однойиз таких областей стала, например, диалектная лексикология, изучающая разныестороны областных лексико-семантических систем, выясняющая историю исовременное состояние локальных и общеязыковых процессов, анализирующаяотдельные группы лексики, имеющие областной характер и др. (см., например[Клименко 1988; Коготкова 1979; Панин 1985]).
Изучениеиноязычной лексики, славянизмов и вообще процессов освоения русским языкомзаимствованного «субстрата» также занимает ведущее место в современных работахданного направления [Биржакова, Войнова, Кутина 1972; Замкова 1975 и др.].
Предпринятыев 1960-е годы исследования словарного состава русского языка XVIII и XIX вв. вомногом определили концепцию лексикографической работы — это создание«исторического словаря одного языкового состояния» (имеется в виду «Словарьрусского языка XVIII века). Особенностью изданий такого типа, по мнению Ю. С.Сорокина, «является то, что перед ними возникает проблема совмещения описаниясистемной организации лексических элементов с характеристикой динамики впределах системно организованных групп лексики…» [Сорокин 1975: 21]. В этомотношении особенно ценны разработки О. Д. Кузнецовой [1985а; 1985б и др.], Ф.П. Сороколетова [1985а; 1985б] и ленинградской исторической школы (см. подробнее[Богатова 1984: 10 и др.]).
Вэто время проводятся срезовые диахронические исследования определенных групплексики, позволяющие проследить ее фукнционирование на длительном этапе в томили ином памятнике (или группе сходных источников). Здесь заметным событиемстал выход в свет монографии Ф. П. Сороколетова «История военной лексики врусском языке XI–XVII вв.». Автор на большом фактическом материале выделилосновные лексико-семантические группы, проанализировал фразеологию, определилмикросистемы и специфические термины, используемые в военно-деловом обиходе, обозначилосновные тенденции языкового развития этого пласта письменной культуры. Так, вчастности, он считает, что «в процессе развития военной лексики русского языкаXI–XVII вв. действовали две противоположные тенденции — терминологизация идетерминологизация» [Сороколетов 1970: 360].
Вте же годы оживился интерес к терминологической стороне изучения лексики и кисследованию отдельных пластов русской науки с лингвистической точки зрения(см., например [Кутина 1964; 1966; Даниленко 1977] и др.). Повышенное вниманиек лексико-семантическим процессам нового (XVIII век) времени выразилось и ввыяснении функции «семантических дифференциаторов», в определении характералексической сочетаемости единиц [Кутина 1975: 9–12].
Вработах любого типа, освещающих в той или иной мере историю лексического строярусского языка, центральным объектом внимания является слово. Именно вдиахроническом освещении концепции и взгляды ученых достигают большей«объяснительной силы». После пионерских разработок Л. А. Булаховского [1952;1953], В. В. Виноградова [1982] в этой области стал очевидным поворот крегиональной характеристике слова, который получил широкое распространение в1970–1990-е годы. Слово каноническое и слово окказиональное, их функциональныеразличия и параметры, зависимость от контекста, соотношение нормированного ифакультативного в лексическом строе языка и словотворчестве народа — на эти идругие вопросы все чаще стали обращать внимание лингвисты (см., например, [Лыков1976; Смолина 1990] и др.). Изучение регионализмов, фиксации новых слов врусской письменности, исследование новгородских берестяных грамот и др.позволило говорить уже о комплексной региональной программе изучения лексики, выясненияее места и роли в истории русского литературного языка (см. [Богатова, Дерягин,Романова 1983]).
Впоследние годы активно разрабатываются и находят удачное применение как всовременном, так и в историческом языкознании методы семантического анализалексики, ментальной характеристики слова в широком историко-культурном ключе(см., например [Шрамм 1986; Кандаурова 1986; 1989; Черемисина 1989; Бондарчук2002] и др.), а также исследование отдельных групп лексики: астрологической[Рупосова 2002], темпоральной [Звездова 2002], лексико-семантических полей[Генералова 2002] и т. п. явлений, получивших широкое отражение в памятникахрусской деловой письменности и словесной культуры разных жанров.
Особоценными следует признать разработки петербургских ученых, имеющих богатую школулингвистического источниковедения и свои традиции. В лексикологической областиво многом показательны исследования записных кабальных книг Московскогогосударства XVI–XVII веков [Зиновьева 2000], лексики обиходно-разговорногоязыка Московской Руси XVI–XVII вв. по данным иностранных руководств по изучениюрусского языка [Мжельская 2003] и нек. др. В последней из указанных книграссматривается важная и актуальная проблема изучения разговорной речи, посадскойкультуры, зафиксированных путешественниками-иностранцами. Как можно понять, впервую очередь исследуются некнижные пласты лексики — деловой язык, ведь именноон фигурировал в торговых и дипломатических сношениях русских людей синоземцами и был закреплен соответствующими приказными актами. Даннуюособенность отражают и руководства иностранцев. О. С. Мжельская пишет: «…этиисточники имеют общую направленность — они воспроизводят на своих страницах тефакты, которые были характерны не для книжно-церковного литературного языка, адля обиходной устной речи, отражая не только общерусскую лексику, но и местныеназвания, а также входящие в общее употребление заимствованные слова»[Мжельская 2003: 54].
Излексикографических подвигов последних лет стоит, несомненно, указать на пробныйвыпуск «Словаря обиходного русского языка Московской Руси XVI–XVII вв.» [СОРЯ2003]. Словник СОРЯ, представленный в томе «А–Биться», предваряется статьями«Из истории создания словаря. Концепция Б. А. Ларина», «Источники и картотека»,«Задачи словаря. Хронологические границы», «Словник. Проблема тождества слова»,«Структура словарной статьи», «Источники», «Этимологические словари испециальные работы, использованные при составлении этимологических справок».Говоря о проблемах тождества слова, авторы замечают: «Словарь обиходногорусского языка» — полный словарь, он ориентирован на описание всех (разрядка вцитируемом источнике. — О. Н.) знаменательных и служебных слов, употребленных вего источниках и за¬регистрированных в картотеке. Среди них представлены какслова, сохранившиеся в языке до наших дней, так и слова, утраченные им» [СОРЯ2003: 9]. На наш взгляд, это принципиальное замечание: исторический словарьдолжен отражать реалии прошлого, историзмы, архаизмы, некодифицированнуюлексику и единичные лексемы. Лишь тогда может создаться объективная картинаэволюции языка, его форм и ориентиров. Еще одной особенностью СОРЯ, в отличиеот других словарей, является включение в состав лексических групп названийнародов и племен, лиц по месту их жительства и службы, прилагательных, обра¬зованныхот этнонимов, названий жителей и топонимов, например, английский, амстердамскийи т. п. В Словарь также вошли и прозви¬ща людей, клички животных, наименованиямелких географических объектов: Васька Малые Глазки, Исачко Косой; Долгой Береги др. Эти сведения, как известно, в обилии представлены в деловой литературеразных жанров и, будучи включенными в словарный контекст, позволят проследитьфункционировании этнонимики периода Московской Руси.
СОРЯкак исторический словарь дает краткие этимологические ссылки, указывает наязыковые эквиваленты слов, например:
АГАРИК,м. (1) [лат. agaricus] Древесный гриб, употребляемый как лечебное средство.Агарикъ купятъ фунтъ въ 5 алтынъ, а коли дорогъ въ 14 алтынъ… [СОРЯ 2003:45].
БАНКЕТ,м. (4) [нем. Bankett (из итал. Banchetto или фр., англ. banquet] 1. СкамьяПринеси банкЪтъ. Разг. Хеймера, 8 об., к. ХУП в. 2. Пра¬здничный пир И Фрол Скобеев приехал в дом свои, веема рад бысть и делал банкеты,веселился и с протчею своею братию дворянами. Пов. о Фроле Скоб., 158, XVII в.… [СОРЯ 2003: 111].
СОРЯфиксирует максимально полный семантический ряд, причем значения словауказываются в пределах XVI – начала XVIII веков. Так, у лексемы бить авторыотмечают 10 значений, а словарная статья разрослась почти на 10 страниц. Такаяпедантичность в известной мере определяется источниками словаря и желанием егосоставителей представить даже редко встречающиеся сочетания и фразеологизмы, атакже оттенки смысла, выраженные в памятниках разных жанров (былины, деловыедокументы, публицистика и др.). В данной статье, например, кроме традиционнойформулы бить челом, приводятся такие выраже¬ния, как бить по рукам, бить жилу идр. Чрезвычайно характерным для памятников приказной письменности является«обрастание» при¬вычного делового формуляра новыми элементами, что особеннозаметно в подьяческой культуре XVI-XVII веков. СОРЯ, наряду с бить челом, отмечаеттакие сочетания: много (премного) челом бить, бить челом и плакаться, битьчелом и являть, бить челом и извещать.
Приэтом авторы очень подробно расписывают лексические пласты, указывая и на тесущественные перемены в языке, которые проявились в характере использованиясловесного орнамента в текстах неоднородных литературных и деловых традицийуказанного периода.
Вкачестве приложений к СОРЯ даются «Дополнения из региональных историческихсловарей» и «Метрология Московского государства XVI–XVII веков», в которойобъясняются меры длины, веса, поверхности (площади), объема, а также приводитсятаблица с изображением денежной системы Московской Руси того времени с краткимикомментариями и историческими справками.
Всеобозначенные достоинства этого издания, тщательная подготовка самих текстов кпечати и несомненная источниковедческая новизна позволяют говорить означительном лексикографическом (и шире — историко-культурном) вкладефилологов-словарников СПбГУ, последователей и продолжателей дела Б. А. Ларина, вразвитие отечественной словесности. Важно и то, что СОРЯ восполняет заметныйпробел в исторических лексиконах, где, как правило, неравномерно представленылексические пласты — как в терминологическом, так и во временном значениях. Издесь, пожалуй, самый прогрессивный пе¬риод развития древнерусского государства,время расцвета жанров и переплетения разных письменных традиций — остаетсяподчас недостаточно освещенным в наших лексикографических изданиях. Так что и вэтом отношении СОРЯ вносит существенный вклад как собрание новых и притомпреимущественно «деловых» материалов. Причем, особо отметим, что авторынамеренно сделали акцент на исследовании памятников литературно-письменногоязыка на народной основе, приказных рукописей, посадской литературы в целом(изучено, по данным СОРЯ, около 180 источников). Именно такой отбор позволилпроникнуть в лабораторию языкового «гравирования», отследить и представитьредкие слова и показать их использование в конкретном контексте.
Важнымэтапом в лексикологическом исследовании языка нам представляетсяфундаментальный труд В. В. Виноградова «История слов», который как раз и сталво многом направляющим в работе по воссозданию семантической истории слов.Программные заметки ученого, «оглашенные» только несколько лет тому назад, звучатпоразительно свежо и актуально и, думается, могут найти успешное примение и визучении памятников деловой письменности (хотя набросок В. В. Виноградоваотносится к концу 1940-х годов). Приведем выдвинутые им положения:
«1.Исследование истории значений отдельных слов еще не образует историческойсемантики, хотя и доставляет для этой научной дисциплины ценный материал.
2.Для того, чтобы история значений слов литературного языка стала существеннойчастью исторической семантики его, необходимо тесно связывать исследованиесемантической истории слов с историей литературного словообразования и шире — систорией морфологических изменений литературного языка (иллюстрация —семантическая история слов: мракобесие, царедворец, кругозор и др.).
3.Исследование истории значений отдельных слов русского литературного языкапомогает глубже осознать лексико-семантические связи и взаимодействиялитературного языка с русскими народно-областными говорами и другимиславянскими языками. Разнообразие этих связей и взаимодействий ярко отражаетсяв истории таких слов, как отщепенец, никчемный, завзятый, охрана и т. п.
4.Исследование семантической истории литературных слов создает базу дляисторико-идеологического словаря русского литературного языка. Изучение историизначений слова должно быть связано с историей тех семантических рядов, вкоторые вступает или с которыми сближается это слово в процессе своих смысловыхизменений (ср. историю слов: передовой – отсталый с 40-х годов XIX в., новшествов XVII и XIX вв., пошлый с XVIII в. и т. д.).
5.В истории значений отдельных литературных слов отражается история стилейрусского литературного языка. Поэтому исследование семантических измененийлитературной лексики должно носить историко-стилистический характер (ср.семантическую историю слов — светоч, треволнение, мыслитель и др.).
6.Изучение семантической истории «заимствованных» слов, связанное ссравнительно-историческим исследованием судьбы их в других языках, в том числеи в родном для них языке, содействует открытию семантических своеобразийрусского литературно-языкового процесса (ср. историю значений слов: фант, паллиатив,игнорировать и др.).
7.В семантической истории отдельных слов отражаются сложные процессывзаимодействия личности и коллектива в сфере духовного творчества (ср. историюслов и выражений: отсебятина, кисейная барышня и др.)» [Виноградов 1994а: 4].
Втезисах В. В. Виноградова мы обнаруживаем удачное применение оригинальнойметодики исследования слова не только как собственно грамматического явления, ашире — как объекта исторической семантики. Заслуживает внимания и тот факт, чточасть примеров, вошедших в Словарь, была взята из сферы делового языка. Так, имдаются историко-семантические этюды о кодексе, исправе и др. интересных влексикологическом отношении словах.
Вработе «Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования»ученый формулирует другую проблему — это вопрос «о единстве смысловой структурыразвивающегося и меняющегося слова или иначе: вопрос о пределах тождества словапри многообразии его фонетико-морфологических и предметно-смысловыхпревращений» [Виноградов 1994б: 16]. Важным для грамотного осмыслениясемантической истории слова является также тезис об «историческойпреемственности значений», об их внутренней связи, которая, по его мнению, втечение длительного периода времени «остается непоколебимой», своего родаконстантой, сохраняющей семантическое единство слова в разных контекстах [тамже: 25]. Здесь, однако, возникают некоторые трудности, связанные с временнымисчезновением слова как из речевого обихода, так и из словаря. В. В. Виноградовотмечает в связи с этим один показательный признак, свидетельствующий обактивной роли среды: «Непрерывность исторического бытия слова во многих случаяхтрудно доказуема. Перерыв в употреблении слова еще не исключает его пассивноговосприятия и понимания в памятниках письменности. Вместе с тем, выпадая изживого литературного лексикона, слово может сохранять свою активность в языкенекоторых социальных групп, откуда снова проникает иногда в общелитературныйсловарь» [там же: 26].
Опираясьна взгляды В. В. Виноградова, считаем плодотворным и не потерявшим своейновизны рассмотрение «семантического объема» слова с точки зрения историческойизменяемости языковых единиц, а также специфики «литературных употреблений»слова. Оценивая развитие историко-лексикологических разысканий, надо заметить, чтосовременными учеными признается необходимость комплексного подхода кисследованию «семантических превращений», источниками и фиксаторами которых какраз и являются памятники письменной культуры.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru