(О противопоставлении относительных иабсолютных времен болгарского индикатива)
Настраницах журнала «Български език» ведется дискуссия по вопросам,связанным с интерпретацией значений глагольных времен болгарского индикатива. Встатье Й Пенчева «Към вопроса на времената в съвременния българскиезик», которой открылась эта дискуссия, предлагается новая модельболгарских времен в рамках так называемой «хронологической» теории [1],которая нашла свое первоначальное изложение в трудах Б. Гавранка, Т. Балана, Л.Андрейчина. Й. Пенчев вносит существенные поправки, затрагивающиефундаментальные понятия, используемые в этой теории. В частности, он по-новомутрактует содержание категории относительных времен.
Й.Пенчев, как он сам об этом пишет, опирается на некоторые идеи Р.О. Якобсона,высказанные им в известной работе «Шифтеры, глагольные категории и русскийглагол» [2]. В этой работе Р.О. Якобсон предложил различать, кромеизвестных грамматических категорий, выражаемых глагольными формами, еще одну,которую он назвал «таксисом» (taxis). Эта категория, объединяющая вкачестве своих разновидностей такие глагольные формы, как относительные временаи деепричастия, противопоставляется категории времени, что находит своеотражение в следующих определениях. «Время, — пишет Р.О. Якобсон, — характеризует сообщенное событие со ссылкой на акт речи (§ 2.3 1). Таксисхарактеризует сообщенное событие со стороны его отношения к другому сообщенномусобытию без ссылки на акт речи» (§ 2.5) [3].
Врамках хронологической теории еще не создано строгой модели времен болгарскогоиндикатива. Й. Пенчев полагает, что использование понятия таксиса позволитосвободиться от непоследовательностей и неточностей, которыми обычно грешатработы авторов, стремящихся к чисто хронологической интерпретации значенийглагольных времен. Так, по его мнению, становится очевидной ненужностьиспользования при построении модели болгарских времен таких«стилистических», с его точки зрения, понятий, как«основная» и «побочная», или «второстепенная» линияповествования или «главное» и «второстепенное действие» иим подобных [4].
Именнопонятие таксиса побудило Й. Пенчева также пересмотреть имеющее широкоераспространение представление об относительных временах, которое получилонаиболее отчетливое выражение в трудах Л. Андрейчина. Согласно этомупредставлению формами относительных времен грамматически выражается«двоякое отношение во времени» [5]: отношение сообщенного события кдругому сообщенному событию и акту речи.
Й.Пенчев справедливо замечает, что такое представление является плодомнеправомерного перенесения физических и логических представлений на областьязыковых отношений. Он убедительно показывает, что события, которые вфизическом плане выступают как характеризующиеся двояким отношением во времени,грамматическими формами времени представляются как действия, характеризуемыетолько через отношение к одному событию, а именно к тому, которое составляетсодержание высказывания, т.е. к сообщенному событию. Й. Пенчев пишет: «нетвремен с двойной ориентацией, т.е. относительные времена не имеют грамматическивыраженного отношения (отношения, выраженного с помощью форм глагола) к моментуречи» [6]. Поэтому он вслед за Р.О. Якобсоном считает необходимым выделитьболгарские относительные времена в особую категорию, именуемую таксисом.
Однаковозникают некоторые сомнения относительно целесообразности такогокатегориального противопоставления болгарских относительных и абсолютных временна грамматическом уровне.
Во-первых,в самой работе Р.О. Якобсона есть высказывание, которое дает основание думать,что таксис скорее надо отнести к синтаксису, чем к грамматике: «Время, — пишет Р.О. Якобсон, — в зависимых таксисах само функционирует как таксис: оноуказывает на временные отношения с главным сообщенным событием, а не с актомречи, как это имеет место в независимых таксисах» (§ 3.5 1) [7]. Правда,здесь речь идет о русских временах, которые не знают противопоставленияотносительных и абсолютных времен. Однако, если иметь в виду в болгарском языкене относительные времена, а абсолютные, то можно констатировать аналогичноеположение, о чем скажем еще ниже.
Во-вторых,само содержание интересующих нас здесь грамматических категорий и прежде всегосодержание категории времени, как оно обычно трактуется в трудах по грамматикеи в частности в названных выше работах, не согласуется с некоторыми фактами,которые всем известны, но которые тем не менее почему-то в расчет не берутся.Мы имеем в виду следующее.
Нив русском языке, который характеризуется трехчленной системой времен, ни вболгарском языке, в котором представлена многочленная система времен, совсемнет времен, которые бы выражали исключительно отношение сообщенного события к«моменту речи».
Этопредставляется общеочевидным и общепризнанным для русского языка, поскольку внем нет двух рядов форм, как в болгарском, и поскольку формами каждого из трехвремен можно обозначить как действие, время протекания которого определяетсяотносительно «момента речи», так и действие, время протеканиякоторого определяется относительно другого сообщенного действия. Таким образом,указание на «момент речи» не может рассматриваться в качествепостоянного обязательного характеристического элемента в грамматическомзначении русских глагольных времен, на что еще в свое время указывал Е.Курилович [8].
Какже обстоит дело с абсолютными временами в болгарском языке?
Й.Пенчев убедительно показал, что в болгарском языке в качестве признака,разграничивающего относительные и абсолютные времена, используется не то,двояким или простым отношением во времени характеризуется действие, а то, какоеименно событие (акт речи или сообщенное событие) выбирается в качественепосредственной системы отсчета времени. Однако его дальнейшие рассуждениявызывают несогласие. Из верного положения о том, что относительные временаграмматически не выражают отношения к «моменту речи», Й. Пенчевделает далеко несамоочевидный вывод о том, что именно отношение к «моментуречи» может рассматриваться в качестве признака, лежащего в основепротивопоставления этих групп времен. Он пишет: «Между глагольными формамиимеется различие: одни выражают отношение к моменту речи (имеются в видуабсолютные времена — И.Б.), другие — не выражают (имеются в виду относительныевремена — И.Б.)» [9].
Охарактере этой оппозиции Й. Пенчев ничего больше не говорит. С нашей точкизрения, можно утверждать, что интересующие нас здесь группы болгарских временнаходятся в отношении, которым характеризуются члены привативной оппозиции,однако в качестве отмеченного члена в этой оппозиции выступают не абсолютныевремена, как это получается у Й. Пенчева, а относительные. В качестве жепризнака, лежащего в основе этого противопоставления, следует назвать неотношение к «моменту речи» (абсолютный момент), как это полагает Й.Пенчев, а отношение во времени совершения сообщенного действия (относительныймомент). Обратим внимание на следующие факты.
Формыотносительных времен в отношении выражения момента отсчета характеризуютсяоднозначностью. Ими никогда не обозначаются действия, время которых вфизическом плане определяется относительно «момента речи», но онивсегда используются для обозначения действий, время которых в физическом планеопределяется относительно других действий сообщения. В тексте это находит себевыражение в характерном явлении, именуемом в болгарской лингвистике«симбиозом» форм времени [10]: в неэллиптическом высказывании формыотносительных времен всегда употребляются в сочетании с формами абсолютныхвремен. Так, исследователи постоянно отмечают симбиоз форм перфекта с формаминастоящего времени, форм имперфекта, плюсквамперфекта и «будущего впрошедшем» с формами аориста. Сказанное убеждает в том, что именноуказание на относительный момент, а не неуказание на абсолютный момент,положительно характеризует относительные времена и должно быть включено вкачестве неотъемлемого элемента в инвариантное значение форм этих времен.
Напротив,для форм абсолютных времен характерна многозначность. Когда Й. Пенчевопределяет их как формы, выражающие отношение к «моменту речи», онправ лишь с весьма существенными оговорками. Действительно, для обозначениядействий, характеризующихся в физическом плане непосредственной соотнесенностьюпо времени с актом речи, в болгарском языке могут быть употреблены только формыабсолютных времен, но при этом надо иметь в вижу следующее. Такое значениеабсолютные времена принимают только в определенных контекстах, а именно тогда,когда они употребляются совместно с формами относительных времен. Но в отличиеот форм относительных времен они могут употребляться и самостоятельно. В такомслучае они могут использоваться и для обозначения действий, время которых вфизическом плане лишь косвенно соотносится с моментом речи.
Рассматриваявозможность отнесения относительных времен к каткгории таксиса, Й. Пенчевссылается на возможность замены деепричастий формами относительных времен.Обратим, однако, внимание на то, что формы относительных времен сами могутзаменяться формами абсолютных времен. Так, например, любой болгарский текст, вкотором употребляются наряду с формами аориста такие описательные времена, какимперфект, плюсквамперфект и «будущее в прошедшем», может быть безущерба для понимания переписан так, что в нем будут употребляться только формыаориста. Таким образом, формами аориста могут передаваться любые действия,обозначенные формами любого из названных выше относительных времен. Наконец,формы абсолютных времен могут употребляться при описании нейтральных ситуаций,для которых отношение действий к «моменту речи» оказывается несущественным (вспомните, например, так называемое «настоящеевневременное»).
Наличиетакой ситуации в болгарском языке дает основание констатировать следующее.Между группой неотносительных времен существует корреляция, которую принятоназывать привативной. В качестве маркированного члена оппозиции выступаетгруппа относительных времен. поскольку положительно формы этих временхарактеризуются тем, что всегда указывают на относительный момент, постольку вкачестве дифференциального признака, на который опирается противопоставлениеэтих групп времен, должно быть названо указание не на абсолютный, а наотносительный момент. И если перефразировать Й. Пенчева, то можно сказать, чтов болгарском языке одни времена выражают грамматически отношение котносительному моменту, другие — не выражают.
Вместес тем напрашивается и более общий вывод. Поскольку относительные временаграмматически никогда не выражают отношение к «моменту речи»(абсолютному моменту), а неотносительные (абсолютные) времена выражают его невсегда, то следует согласиться с Е. Куриловичем в том, что такой непостоянныйпризнак как «момент отсчета», или, как говорит Е. Курилович, «временнаявеха», не может вообще рассматриваться в качестве элемента,«конституирующего содержание категории времени» [11].
Список литературы
1.«Български език», кн. 2, 1967. София, стр. 131-143.
2.R. Jakobson. Shifters,verbal categories and the russian verb. Harvard University, 1957.
3. Там же.
4.И.К. Бунина. История глагольных времен в болгарском языке. М., 1970, стр.25-44)
5.Л. Андрейчин. Грамматика болгарского языка. Перев. с болг. В.В. Бородич. М.,1949, стр. 169.
6.Й. Пенчев. Указ. соч., стр. 134.
7.R. Jakobson. Указ. соч.
8.Е. Курилович. Очерки по лингвистике. М., 1962, стр. 142.
9.Й. Пенчев. Указ. соч., стр. 134.
10.Ц. Младенов. Времената в брезнишкия говор. «Статьи и материалы поболгарской диалектологии», вып. 9. М., 1960, стр. 35.
11.Е. Курилович. Указ. соч., стр. 170.
12.И.К. Бунина. КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ ИЛИ КАТЕГОРИЯ ТАКСИСА? (О противопоставленииотносительных и абсолютных времен болгарского индикатива)