«Толерантность» или «терпимость»:о борьбе «красиво» и «понятно»
В. B. Кочетков
Переменыв языке не в последнюю очередь связаны с переменами в обществе. Подтверждениеэтому тезису можно найти как в истории, так и в окружающей насдействительности. Газеты, радио, телевидение сыплют «пиарами»,«траншами», реклама глушит «чумовыми джок-дайлами»,«офшорами» и «таймшерами». Мы все больше привыкаем квхождению в наш повседневный язык большого количества новых слов иноязычногопроисхождения, но, привыкая к ним, хорошо бы отдавать себе отчет в правильностии уместности их употребления, а зачастую и в элементарном понимании значениятого или иного слова.
Ужевторой год, отправляя студентов на практику, я даю им задание выяснить уреспондентов значение некоторых употребляемых в СМИ слов. За эти два годазначения слов «пиар» (оно же «паблик рилейшнз») и«олигарх» (отдельные студенты-филологи даже пишут его как«аллигарх») не смог внятно объяснить ни один российский обыватель.Обилие таких слов даже породило новый термин «агноним». Сообщая«радостную» весть об отключении света, энергетики говорят о«лимитировании подачи электроэнергии», электронщики стращают«фидером», который в 70-е годы считался выходящим из употреблениятермином (см. Большую советскую энциклопедию), а сегодня в связи с пожаром наОстанкинской башне вернулся в активный лексикон.
Самаямассовая газета России «Комсомольская правда» помещает на своихстраницах статью, посвященную слету байкеров: «Во всем этом действечувствовался… тот щемящий американский freedom…» Имеющийся полный русскийаналог «свобода» журналист не использовал. Видимо, автору быложелательно подчеркнуть именно американский характер мотоциклетной вольницы,подчеркнуть разницу национальных феноменов «свобода» и«freedom». Такая слабая мотивированность употребления«импортного» слова в тексте толкает газетчика на эксперимент вграмматическом согласовании употребленной им единицы: щемящий (freedom);американский (freedom). Русские аналоги «свобода», «воля»(учитывая разницу национальных концептов, может быть даже и«вседозволенность») относятся к женскому роду. В английском языке родкак таковой практически отсутствует, но для согласования с русскимиприлагательными лексема «freedom» приобретает род, причем родмужской. Это, видимо, связано с тем, что она оканчивается на согласный.
Вообщеприсутствие иноязычных лексических единиц в русском тексте иногда порождаетинтересные явления. Например, чрезвычайно популярная в последнее времяприставка «супер». Вытеснив русскую приставку с аналогичным значением«сверх», она подчас приобретает значение «больше чемсверх». Вот пример их совместного употребления: «Существует возможностьполучать… сверхприбыль, суперприбыль…» Второе слово интуитивновоспринимается как аналог «сверхприбыли». Или прочно вошедшее вактивный российский лексикон слово суперхит. В словарном значении английскоеhit — успех, удача, «гвоздь») обозначало нечто экстраординарное,выдающееся… Неумеренное употребление слова «хит» по отношению котнюдь не экстраординарным явлениям сыграло свою роль — привело к семантическойзатертости звучного англо-американизма и потребовало прибавления приставки«супер». Похожая ситуация произошла и со словом «хай-класс»(англ. high class — высокий класс), в паре со словом «супер», давшимневиданный гибрид супер«хай» со вживленными в середину словакавычками. Возможно, произошло это недоразумение вследствие того, что элемент«супер», становясь в последнее время все увереннее, наконецприобретает статус самостоятельной лексической единицы. Подтверждение егоактивизации — в появлении слов «суперски», «суперский».
Рекламныеслоганы — одна из самых богатых невероятными и увлекательными стилистическими исмысловыми изысками областей современного языка. Множество курьезов происходитиз-за того, что долгое время российская реклама опиралась и ориентировалась назападные стандарты и западную же ментальность, игнорируя запросы большинствароссийской аудитории. В последнее время ситуация меняется, и теперь вроссийской рекламе борются две тенденции: славянофильская (в основном в рекламепищевых продуктов — маргарин «Доярушка») и западническая, монтирующаярусские рекламные зазывы с использованием иноязычных элементов. Например, вназвании среднеазиатской авиакомпании UZBEKISTANAIRWAYS Москва — Ташкент длядостижения желаемого «аромата заграничности» произошло вторжениеанглийского языка вначале в тюркоязычную среду, а затем и в русский язык.Впрочем, здесь возможно не просто увлечение «красивостью» непонятныхслов, а подчеркнутый языковой сепаратизм, выход из русскоязычного пространства.Одним из вариантов такого межъязыкового конструирования являетсявоспроизведение слогана в двуязычном варианте. Печатный текст воспринимаетсязрительно, а латинский фрагмент среди кириллического окружения быстреебросается в глаза. Иноязычный компонент может представлять собой чистуютранслитерацию названия фирмы: Бийскэнергомаш BIYSKENERGOMASH. О том, насколькослово или текст становится привлекательнее от подобной транслитерации, можноспорить. Двуязычное дублирование может представлять собой и перевод названия содного языка на другой, например: Волга Сервис VOLGA SERVICE. В этом случаедаже невозможно говорить о языке, с которого сделан перевод. С одной стороны,кириллическое написание стоит в препозиции, с другой стороны, аналитическаяконструкция позволяет говорить именно об англоязычной основе вводной фразырекламы.
Русскоенаименование может быть не только препозиционно, но и постпозиционно. В этомслучае о языке-основе говорить не приходится, ибо англоязычный базис невызывает сомнения. Примером таких фраз может служить зачин рекламы адресного ителефонного бизнес-справочника Москвы: Yellow Pages Moscow Желтые СтраницыМосква.
Иноязычноевлияние может встречаться в тексте рекламы не только на лексическом илитранслитерационном, но и на иероглифическом уровне. Реклама, помещенная в«Финансовых известиях», гласит: «Элитный центр урологии &гинекологии». Своеобразные иероглифы, обозначающие союз «и»,характерны для европейских языков, где он выражается тремя (англ. and, нем.und) или двумя (фр. et) буквами и использование подобных иероглифов экономитместо. Целесообразность употребления иероглифа e в русском языке нулевая, и здесьможно говорить о попытке привнесения в текст, в данном случае рекламный, некоей«красивости», заключенной в желаемом флере «заграничности»,который в подобных контекстах не нужен. Впрочем, пугающе может выглядеть ичисто русский слоган. Чего стоит только принципиально непереводимый ни на какиеземные языки АО МЗЭП-КРЖИЖИК, который (-ое; -ую?) рекламирует газета«Известия».
Пространствосовременного русского языка позволяет осуществлять выбор между исконно русскойи относительно недавно заимствованной лексикой. Строго говоря, это выбор междупонятным отечественным и яркой, блестящей, новенькой импортной языковойигрушкой. Нужен критерий целесообразности словоупотребления, который непозволял бы ни увлекаться игрой в трескучие слова-пустышки, подобно неразумномудитяти, ни замыкаться в гордом презрении к «птичьим» словам, подобносолженицынскому Сологдину. Срабатывает этот критерий далеко не всегда, тем неменее эпоха увлечения «красивостью» понемногу проходит. Достаточносравнить первую половину девяностых годов, когда «лизинги»,«фьючерсы», «маркетинги» и «демпинги» увереннозаполнили активную публичную речь, и вторую половину девяностных, когда все этислова либо мирно улеглись в отведенным им нишах (в данном случае экономическойтерминологии), либо тихо скончались (вспомним упоминаемый теперь лишь вироническом смысле «консенсус»), либо стали родными и понятнымикаждой старушке (баксы).
Какпойдет дальнейшее развитие языка — в сторону родных осин, что маловероятно вближайшее десятилетие, или в сторону «секвой и папай» (чтоправдоподобнее)? Скорее всего первые успешно приспособятся, а вторыеассимилируются. Другое дело, что языковая интеграция должна «держатьлицо», а не строить нам гримасы.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.gramota.ru