Моральная философия И. Канта
План
Введение
1. Принципыэтики И. Канта
2. Проблемы относительногои абсолютного в этических взглядах Канта
3.Категорический императив
4. Кантовское учениео свободе
Заключение
Введение
XVIII веквошел в историю как век Просвещения. В XVI — XVII вв. социально-экономическая идуховно-культурная жизнь Европы испытала большие изменения и трансформации,которые были связаны главным образом с утверждением капиталистическогообщественного строя, который радикально изменил характер и содержаниежизнедеятельности человека и социальных институтов, взаимоотношения общества сприродой и людей между собой, роль человека в исторических процессах, ихсоциальную и духовную ориентацию Жизнь требовала рационализации деятельности иобразованных людей, наука получила могучий стимул к развитию, стала важнымкомпонентом культуры, наивысшей ценностью, а образованность— мерилом культурыличности и ее общественной значимости.
Особое место в этике XVIII веказанимает Иммануил Кант (1724— 1804 гг.). Крупнейший мыслитель своего времени,он по сей день оказывает большое влияние на философию. Духовная ситуация,которую застал Кант, выглядела следующим образом. Попытки осуществить идеюавтономной философии, основанной только на опыте и разуме, привели к предельномузаострению спора мировоззрений. Оказалось, что, опираясь на опыт, используястрогие логические рассуждения, можно вывести и существование Бога и его отрицание,можно утверждать наличие души и ее отсутствие, можно с одинаковым успехом изащищать и отвергать тезис о наличии свободной воли у человека.
1. Принципы этики И. Канта
Одна из заслуг Канта состоит в том, что он отделилвопросы о существовании Бога, души, свободы — вопросы теоретического разума- отвопроса практического разума: что мы должны делать. Он попытался показать, чтопрактический разум, говорящий, в чем наш долг, шире разума теоретического и независимот него.
Этика стоит в центре кантовских размышлений, ради ученияо нравственности он создает особого рода онтологию, удваивающую мир, и гносеологию,отличительной чертой которой является утверждение активности человеческогосознания, его деятельностной сути. Этические проблемы Кант обсуждает в своихведущих трудах: «Критика практического разума», «Основы метафизикинравственности», «Метафизика нравов». [1, с.137]
Второй период своего творчества, так называемыйкритический, Кант начинает с исследования вопроса о том, возможна ли метафизикакак наука. Все наше знание относится к пространственно-временному миру. Еслипризнать, что пространство и время идеальны, т. е. не формы бытия вещей, атолько формы их созерцания нами, то мир расколется на мирпространственно-временных явлений и мир вещей в себе, на мир чувственновоспринимаемый, и познаваемый наукой, и мир сверхчувственный, научнонепознаваемый, а лишь мыслимый. Вот этот только мыслимый мир, которыйнедоступен созерцанию, и пытается познать метафизика, что невозможно, ибовопросы о существовании Бога, души, свободы для теоретического познаниянеразрешимы.
Способность человека поступать морально, т, е. безвсякого принуждения исполнять свой долг, говорит о реальности свободы. Еслинайти закон, выражающий эту свободу – закон морального поведения, то он можетбыть положен в основу метафизики нового типа. Кант находит такой закон,категорический императив, который гласит: поступай так, чтобы максимум твоейволи мог стать основой всеобщего законодательства. В такой формулировке данныйзакон пригоден для всех разумных существ, что и говорит о широте практическогоразума. Однако мы нуждаемся в формулировке, соответствующей нашему месту вмире. Для этого 'Кант применяет телеологический подход. С точки зрениятелеологии, человек есть последняя цель земной природы. Подобным утверждениеммы, по Канту, не расширяем наши теоретические знания о человеке, а лишь рефлективнооцениваем его. Поэтому категорический императив будет звучать так: поступайтак, чтобы человек и человечество всегда были только целью, но не средством.
Получив такую формулировку категорического императива,Кант извлекает из нее все метафизически значимые следствия. Идеи Бога ибессмертия души, теоретически недоказуемые, имеют практическую значимость,поскольку человек, хотя и является носителем всеобщего разума, одновременно иземное ограниченное существо, нуждающееся в поддержке своего выбора в пользу моральногоповедения. Кант смело меняет местами божественное и человеческое: мы не потомуморальны, что верим в Бога, а потому верим в Бога, что моральны. Хотя идея Богапрактически реальна, это только идея. Потому нелепо говорить об обязанностях человекаперед Богом, равно как и о религиозных принципах построения государства. Такимобразом, Кант выступил с критикой по отношению к притязаниям старой метафизики,претендовавшей на познание Бога, души, свободы. Вместе с тем он подтвердил познаваемостьприроды — многообразия явлений в пространстве и времени. Критическимисследованием разума он обосновал и попытался реализовать идею новойметафизики, имеющей в качестве основания морального поведения, закон свободы. [2,с.75]
Таким образом, в трех пунктах система Канта представляетисходную точку всей новейшей диалектики: 1) в естественнонаучных исследованияхКанта; 2) в его логических исследованиях, составляющих содержание «трансцендентальныйаналитики» и «трансцендентальной диалектики» и 3) в анализе эстетической и телеологическойспособности суждения. [3, с.7]
В сущности своей философия Канта Прогресс и гуманизмсоставляют основное и подлинное содержание учения основоположника немецкойклассической философии.
Проблемы относительного и абсолютного в этических взглядах Канта
В нравственных законах задается абсолютный пределчеловека, та первооснова, последняя черта, которую нельзя переступить, непотеряв человеческого достоинства. В нравственности речь идет не о законах, «покоторым все происходит», а о законах, «по которым все должно происходить».Исходя из этого Кант четко разводит два вопроса: а) каковы принципы, законыморали и б) как они реализуются в опыте жизни. Соответственно и моральная философияразделяется на две части: на априорную и эмпирическую. Первую Кант называетметафизикой нравственности, или собственно моралью, а вторую — эмпирическойэтикой, или практической антропологией. Соотношение между ними такое, чтометафизика нравственности предшествует эмпирической этике или, как выражаетсяКант, «должна быть впереди».
Идея, согласно которой чистая (теоретическая) этиканезависима от эмпирической, предшествует ей, или, что одно и то же, моральможет и должна быть определена до и даже вопреки тому, как она явлена в мире,прямо вытекает из представления о нравственных законах как законах, обладающихабсолютной необходимостью. Понятие абсолютного, если оно вообще поддается определению,есть то, что содержит свои основания в себе, что самодостаточно в своей неисчерпаемойполноте. И абсолютной является только такая необходимость, которая ни от чегодругого не зависит. Поэтому сказать, что моральный закон обладает абсолютнойнеобходимостью, и сказать, что он никак не зависит от опыта и не требует дажеподтверждения опытом, — значит сказать одно и то же. Чтобы найти моральныйзакон, нам надо найти абсолютный закон. Что же может быть осмыслено в качествеабсолютного начала? Добрая воля — таков ответ Канта. Под доброй волей онпонимает безусловную, чистую волю, т.е. волю, которая сама по себе, до инезависимо от каких бы то ни было влияний на нее, обладает практическойнеобходимостью. Говоря по-другому, абсолютная необходимость состоит в «абсолютнойценности чистой воли, которой мы даем оценку, не принимая в расчет какой-либопользы».
Ничто из свойств человеческого духа, качеств его души,внешних благ, будь то остроумие, мужество, здоровье и т. п., не обладаетбезусловной ценностью, если за ними не стоит чистая добрая воля. Дажетрадиционно столь высоко чтимое самообладание без доброй воли можеттрансформироваться в хладнокровие злодея. Все мыслимые блага приобретают моральноекачество только через добрую волю, сама же она имеет безусловную внутреннююценность. Добрая воля, собственно говоря, и есть чистая (безусловная) воля,т.е. воля, на которую не оказывают никакого воздействия внешние мотивы.
Волей обладает только разумное существо — она естьспособность поступать согласно представлению о законах. Говоря по-другому, воляесть практический разум. Разум существует, или, как выражается Кант, природапредназначила разум для того, чтобы управлять нашей волей. Если бы речь шла осамосохранении, преуспеянии, счастье человека, то с этой задачей вполне инамного лучше мог бы справиться инстинкт, о чем свидетельствует опыт неразумныхживотных. Более того, разум является своего рода помехой безмятежнойудовлетворенности, что, как известно, даже дало возможность античным скептикамшколы Пиррона считать его основным источником человеческих страданий. Во всякомслучае, нельзя не согласиться с Кантом, что простые люди, предпочитающиеруководствоваться природным инстинктом, бывают счастливее и довольнее своейжизнью, чем рафинированные интеллектуалы. Кто живет проще, тот живетсчастливее. Поэтому если не думать, что природа ошиблась, создав человекаразумным существом, то необходимо предположить, что у разума есть иноепредназначение, чем изыскивать средства для счастья. Разум нужен для того,чтобы «породить не волю как средство для какой-нибудь другой цели, а добрую волюсамое по себе».
Так как культура разума предполагает безусловную цель иприноровлена к этому, то вполне естественно, что она плохо справляется сзадачей обслуживания человеческого стремления к благополучию, ибо это — не еецарское дело. Разум предназначен для того, чтобы учреждать чистую добрую волю.Все остальное могло бы существовать и без разума. Чистая добрая воля не можетсуществовать вне разума именно потому, что она чистая, не содержит в себеничего эмпирического. Это отождествление разума и доброй воли составляет высшуюточку, самое сердце кантонской философии.
Нравственный закон как изначальный закон воли не имеет ине может иметь какого-либо природного, предметного содержания и определяет волюбезотносительно к какому-либо ожидаемому от него результату. В поисках законаволи, обладающего абсолютной необходимостью, Кант доходит до идеи закона, дотой последней черты, когда и не остается ничего, кроме общей законосообразностипоступков вообще, которая и должна служить воле принципом».[4, с.144]
Категорический императив
По словам Канта, в моральных законах задается абсолютная граница человекаи его первооснова, последняя черта, которую невозможно переступить, не утративчеловеческого достоинства. Поскольку человек является слабым существом,несовершенным, для него моральный закон может иметь силу только как повеление,императив. Императив – это формула соотношения объективного (морального) законак несовершенной воле человека. [5, с. 33]
Императив — это правило, содержащее «объективноепринуждение к поступку» определенного типа. Основных видов императивов, выделенныхКантом, два. Во-первых,— это гипотетические императивы, в смысле не«предположительных», но «зависимых от условий» и изменчивых. Такие императивысвойственны гетерономной этике, например, той, предписания которой определяютсястремлениями к удовольствию и успеху и другими личными целями. Среди поступковэтого типа могут быть поступки, сами по себе заслуживающие одобрения, этопоступки, которые сами по себе не могут осуждаться; они, с точки зрениянравственности, допустимы, легальны.
Но Кант ратует за этику, обосновывающую такиепоступки, которые в высшем смысле слова моральны. Основанием их являютсяаприорные законы морали. Их априорность состоит в их безусловной 'необходимостии всеобщности. Это не значит, будто люди всегда их осознают, а тем более всегдаим следуют или что все частные законы и правила поведения могут быть извлеченыиз них строго дедуктивным образом. Априорные законы морали не суть указания кконкретным поступкам, они лишь форма всякого конкретного морального воления,дающая ему общее направление. Сами они восходят к единому верховному принципу —категорическому императиву. Это императив аподиктический, необходимобезусловный. Как и императивы гипотетические, он вытекает из человеческойприроды, Іно уже не из эмпирической, а из трансцендентной.Категорический императив независим от эмпирических побуждений. Он не признаетникаких «если» и требует поступать нравственно ради самой нравственности, а некаких-либо иных, в конечном счете частных, целей. Соотношение между легальнымии моральными поступками, между гипотетическими и категорическими императивами уКанта таково, что первые принижены, но не унижены: они оправданы несовершеннойморалью и не «моральны», но они не антиморальны. Ведь один и тот же поступок,например спасение утопающего, если отвлечься от его мотивов (одно дело — расчетна награду и другое — бескорыстное стремление из одного только чувства долга),может оказаться и легальным и моральным. В одном и том же поступке могутсоединяться оба типа поведения и «случайность».
Незрелость немецкой буржуазии, которая еще не доросла доидей французских просветителей и не решается принять их, —вот что нашло свое выражение в Кантовском противопоставлении «чистой» нравственности«разумному» эгоизму. Предпочитая первую второму, Кант нимало не ниспровергэгоизма, но зато принизил его.
Итак, согласно Канту, нравственно только то поведение,которое полностью ориентировано на требования категорического императива. Этотаприорный закон чистого практического разума гласит: «Поступай согласно такоймаксиме (т. е. субъективному принципу поведения), которая в то же время самаможет стать всеобщим законом», т. е. может быть включена в основы всеобщегозаконодательства. Речь идет здесь о законодательстве в смысле совокупностиобщеприемлемых правил поведения для всех людей.
Уже из самой общей формулы категорического императивавытекает некоторая конкретизация его требований. Он ориентирует людей надеятельность и общежительность, прилагает предикат моральности к такой деятельности,которая осуществляется с постоянной «оглядкой» на ее социальные последствия и,в конечном счете, имеет в виду буржуазно понятое благо общества в целом. Кантвкладывает в формулу императива требование жить природосообраэно, уважать себяи всех других, отбросить «скупость и ложное смирение». Необходима правдивость,потому что лживость делает невозможным общение между людьми; необходимособлюдение частной собственности, так как присвоение чужого разрушает довериемежду людьми, и т. д., И все же категорический императив слишком формален. Кантимеет в виду, что, следуя императиву, нельзя искать какой-то, хотя бы икосвенной, для себя выгоды; поступать сообразно императиву надо именно потому итолько потому, что это диктуется велением морального долга.Именно наш долг требует содействовать тому, чтобы люди жили, как подобаетЛюдям, живущим в обществе, а не как животные: «… каждый должен сделатьконечной целью высшее возможное в мире благо» Кант дает вторую формулировкукатегорического императива: «Поступай так, чтобы ты всегда относился кчеловечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели иникогда не относился бы к нему только как к средству».Абстрактно-гуманистическая формула императива направлена против религиозногосамоунижения. Он «… устранит, во-первых, фанатическое презрение к самому себекак к человеку (ко всему человеческому роду) вообще...» Философ отметает сословныетрадиции и предрассудки, игнорирует различия и перегородки между сословиями,провозглашает единый для всех мыслящих существ критерий оценки поведения.Категорический императив «будит чувство уважения к себе...». Но насколькостимулирует человеческую активность императив Канта? Насколько действен егобуржуазный гуманизм? Его ориентация на активность личности ослабляетсякомпромиссными мотивами гражданского послушания и дисциплины: принцип верноподданничества доводится Кантом до требования покорности,соединенной, как у стоиков, с соблюдением собственного достоинства. На самомделе, Кант не устает повторять, что наличие всяких иных, кроме следованияморальному императиву, мотивов поведения, пусть самых положительных, замутняет«чистоту» нравственности. Дистанция между моральностью и легальностью начинаеткатастрофически уменьшаться.
Возникает парадокс: гарантией соблюдения моральностипоступка оказываются неискренность и лицемерие, ибо моральным придется признатьдействие, соответствующее категорическому императиву, но выполняемое с противоположнымчувством, например отвращения к тому, кого спасают, и т. д. Но тот же Кантдопускал, что «забота о своем счастье может быть даже долгом...», и вовсе неутверждал, что следует поступать непременно вопреки естественным стремлениям иприятным переживаниям. Некоторое внутреннее противодействие, возникающее вчеловеке, может служить залогом того, что намеченный им поступок побуждаем не эгоизмом,но не культивировать в себе это противодействие Кант предлагает, а лишьследовать своему долгу, не обращая внимания, на то, отразится это или нет на эмпирическомсчастье. Кант не хочет противопоставить долг счастью и превратитьдолг в неприятную обязанность, в преодолении отвращения к которой пришлось быупражняться людям. Холодное равнодушие или неприязнь к людям вовсе не егоидеал. С другой стороны, ожидать, что все люди будут в отношении друг к другупроявлять симпатию и любовь, было бы таким же наивным мечтанием, как инадеяться на то, что эгоизм сможет у всех людей стать «разумным». Зато вполнереально и правомерно требовать от каждого соблюдения его долга. Кроме того,Кант дальновидно предупреждает против неосмотрительного доверия к тем людям,которые внешне ведут себя безупречно, но внутренне движимы корыстолюбием идругими еще более низменными побуждениями. Вновь мы видим, что для Канта важнане чистая форма поступка, но ее соотношение с содержанием мотива.
Долг есть могучая сила бескомпромиссной совести, и своим«торжественным величием» он создает фундамент человеческого достоинства. Абстрактностьи компромиссность не единственные изъяны этики Канта. Ее раздирает глубокоепротиворечие, вытекающее из ее собственных теоретических посылок, не имеющихясной онтологической основы. На самом деле Кант утверждает, что человек должендобровольно и свободно подчиниться зову категорического императива, выполняяего с наивозможной полнотой. Ведь насильственная мораль лишена смысла. Ночеловек приобщен к свободе лишь как ноуменальная личность, член мира вещей в себе.В феноменальной жизни и в своих поисках счастья человек подчинен строгойдетерминации, и потому для мира явлений естественна только этика гипотетическихимперативов. Онтологическая раздвоенность человека приводит к этическойдисгармонии. Однако практический интерес требует, чтобы мораль и свободаутвердились именно в посюсторонней, практической жизни, а не в жизнипотусторонней, где «практика» теряет всякий смысл. Недаром Кант придалкатегорическому императиву, между прочим, и такую форму: поступай так, чтобымаксимы твоего поведения могли бы стать всеобщими законами природы. Значит, этимаксимы должны, так сказать, оттеснить эгоистическое поведение людей на перифериюих деятельности, если не вытеснить его совсем. Для реализации категорическогоимператива как раз требуется, чтобы основы всеобщего морального законоположениястали максимами, т. е. правилами поведения в эмпирической жизни. [6, с. 131]
Кантовское учение о свободе
Внимание Канта к проблеме свободы определялось еесоциальной и теоретической актуальностью. В письме к Гарве от 1798 г. (21сентября) Кант пишет, что не исследование бытия божьего, бессмертия и т. д.было его отправной точкой: «Человеку присуща свобода— у него нет никакой свободы,а все в нем природная необходимость». Вот что, прежде всего, пробудило меня отдогматического сна и побудило приступить к критике разума как такового...».
Примечательно, что Гегель отводил проблеме свободы вфилософии Канта центральное место, видя в ней исходный пункт пониманиякантовской системы. В лекциях по истории философии Гегель отмечает, что если воФранции проблема свободы ставилась со стороны воли (т. е. в планепрактического социального действия), то Кант рассматривает ее с теоретическойстороны.
В действиях субъекта на основе свободы и нравственностиКант видит путь преобразования мира. История человечества рассматривается имкак история человеческих действий. Моральное, в свою очередь, в философии Кантавыступает как средство решения социальных проблем. Основной нравственный закон— категорический императив — мыслитель рассматривает как условие и оптимальныйпринцип отношений людей в обществе (в некотором роде общественных отношений), вкотором только и возможно осуществление конечной цели природы в отношениичеловеческого рода — развитие всех природных задатков. Отсюда следует, чтопрактическая философия в изложении Канта является теорией социального действиясубъекта. И в этом основной смысл и пафос «критицизма», поскольку приоритет внем принадлежит практическому.
Кант называет понятие свободы «ключом к объяснению автономииволи». Свобода воли есть свойство воли быть самой для себя законом. Положениеэто может иметь только один смысл: оно есть принцип поступать только согласнотакой максиме, которая может иметь предметом самое себя также в качествевсеобщего закона. Но, как разъясняет Кант, это и есть формула категорическогоимператива, а также принцип нравственности. Таким образом, «свободная воля иволя, подчиненная нравственным законам,— это одно и то же.
Но существует ли такая свободная, подчиненная одномулишь нравственному закону воля? Для ответа на этот вопрос Кант предлагаетразличать понятие причинности как «естественной необходимости» и понятие причинностикак свободы. Первое из них касается только существования вещей, поскольку ониопределяются во времени, т. е. касается этих вещей в качестве явлений. Второекасается лишь причинности их как вещей в себе, к которым уже не применимопонятие о существовании во времени.
До Канта определения существования вещей во временипризнавались за определения их как вещей самих по себе. Но в таком случае,полагает Кант, необходимую причинность никоим образом нельзя совместить со свободой.Кто включает событие или поступок в поток времени, тот тем самым навсегда делаетневозможным рассматривать это событие или этот поступок как свободные. Каждоесобытие и каждый поступок, которые происходят в определенный момент времени,необходимо зависят от условий предшествующего времени. Но прошедшее время ужене находится в моей власти. Поэтому каждый поступок необходим в силу оснований,которые не находятся во власти человека. Но это означает, что ни в один моментвремени, в который человек действует, он не бывает свободным. Бесконечный рядсобытий я могу только продолжать в заранее определенном порядке и никогда немогу начинать его из себя. Закон всеобщей естественной необходимости есть, поКанту, «рассудочный закон, ни под каким видом не допускающий отклонений илиисключений для какого бы то ни было явления». Если бы мы допустили возможностьхотя бы какого-нибудь исключения из всеобщего закона необходимости, то мы «поставилибы явление вне всякого возможного опыта… и превратили бы его в пустоепорождение мысли и воображения».
Человек с его поведением, поскольку мы его рассматриваемкак явление среди других явлений природы, не составляет никакого исключения изобщего правила, или закона, естественной необходимости. В человеке, как в каждомпредмете чувственно воспринимаемого мира, мы должны были бы находить его эмпирическийхарактер, благодаря которому поступки человека как явления стояли бы, согласнопостоянным законам природы, «в сплошной связи с другими явлениями и могли быбыть выведены из них как их условий и, следовательно, вместе с ними были бычленами единого ряда естественного порядка». Развивая эти мысли, Кант выдвигаетв отношении эмпирического человека принцип, представляющий своеобразнуюаналогию — в данном частном случае — с формулой, которую Лаплас несколькимидесятилетиями позже выдвинул как общую, «мировую» формулу, выражающую детерминированностьвсех состояний природы: поскольку все поступки человека в явлении могут бытьопределены из его эмпирического характера и других действующих причин согласноестественному порядку, постольку, говорит Кант, если бы мы могли исследовать доконца все явления воли человека, любой человеческий поступок можно было быпредсказать с достоверностью и познать как необходимый на основаниипредшествующих ему условий. Следовательно, если бы для нас было возможно такглубоко проникнуть в образ мыслей человека, чтобы нам было известно каждое,даже малейшее, его побуждение, в том числе и все внешние поводы, влияющие нанего, то поведение человека было бы предсказуемо «с такой же точностью, каклунное или солнечное затмение». Поэтому, рассуждает Кант, «в отношении этогоэмпирического характера нет свободы».
Приписывать свободу существу, бытие которогоопределяется условиями времени, согласно Канту, невозможно. Выводить нашипоступки из-под власти физической необходимости недопустимо. Закон необходимойпричинности неизбежно касается всякой причинности вещей, существование которыхопределяется во времени. Если бы, поэтому существование «вещей в себе» такжеопределялось существованием их во времени, то понятие свободы «следовало быотбросить как никчемное и невозможное понятие».
В вопросе о свободе решение зависит, согласно Канту,вовсе не от того, лежит ли причинность внутри субъекта или вне его, и если оналежит внутри него, то определяется ли необходимость поступка инстинктом или разумом.Если определяющие представления имеют основу существования во времени — вкаком-нибудь предшествующем состоянии, а это состояние в свою очередь — в емупредшествующем, то необходимые определения могут быть одновременно ивнутренними. Их причинность может быть и психической, а не только механической.Однако и в этом случае основа причинности определяется во времени,следовательно, при необходимо действующих условиях прошлого. А это значит, что,когда субъект должен действовать, определяющие основания его поступков уже ненаходятся в его власти. Вводя то, что можно было бы назвать психологическойсвободой, вместе с ней вводят и естественную необходимость. Тем самым неостается уже никакого места для свободы в кантовском, «трансцендентальном»смысле и, следовательно, для независимости от природы вообще. Если бы свободанашей воли была только психологической и относительной, а не трансцендентальнойи абсолютной, то, по Канту, «в сущности она была бы не лучше свободы приспособлениядля вращения вертела, которое, однажды заведенное, само собой совершает своидвижения».
Чтобы «спасти» свободу, т. е. показать, каким образомона возможна, остается, по мысли Канта, только один путь. Существование вещи вовремени, а стало быть, и причинность по закону естественной необходимостиследует относить только к явлению. Напротив, свободу надлежит приписывать томуже самому существу, но уже не как «явлению», а как «вещи в себе».
Таким образом, для обоснования возможности свободы Кантпризнал необходимым то самое различение «явлений» и «вещей в себе», которое составляетцентральный тезис его теоретической философии и которое было изложено в«Критике чистого разума». Вместе с этим различением, или, точнее, как один изобосновывающих его тезисов, Кант признал неизбежным учение об идеальностивремени.
В учении Канта о свободе обнаруживается глубокая связьмежду его теорией познания и этикой, между его учением о разуме теоретическом иучением о разуме практическом. Этика Канта одним из своих устоев имеет«трансцендентальную эстетику» — учение об идеальности пространства и времени.На идеализм теории пространства и времени опираются у Канта и математика (в егогносеологии), и учение о свободе (в его этике). Кант сам подчеркнул огромнуюроль своего учения о времени для построений своей этики: «Вот как необыкновенноважно это обособление времени (как и пространства) от существования вещей всебе, сделанное в критике чистого спекулятивного разума». И хотя хронологическиразработка учения об идеальности времени и пространства предшествоваларазработке этики с ее учением о свободе, связь между ними ясно выступает уже в«Критике чистого разума». Уже в разделе об антиномиях чистого разума Кант имеетв виду то самое учение о свободе и необходимости, которое он разовьет и изложитнесколькими годами позже в «Основах метафизики нравственности» и в «Критикепрактического разума». Уже в «Трансцендентальной диалектике» — в «Разрешениикосмологических идей о целокупности выведения событий в мире из их причин» — Кантразвивал положение, что «если явления суть вещи в себе, то свободу нельзяспасти». Здесь Кант старался доказать, что субъект, действующий свободно (непостигаемый в чувственном созерцании, а только мыслимый), «не был бы подчиненникаким временным условиям, так как время есть условие только явлений, а невещей в себе». Здесь же Кант приходит к выводу, что «свобода может иметьотношение к совершенно иному роду условий, чем естественная необходимость, ипоэтому… и то и другое могут существовать независимо друг от друга и не препятствуядруг другу». [3, с.337]
Заключение
Философия Канта ассоциируется с понятиями «вещь в себе»,«трансцендентный», «трансцендентальный», «апостериорный», «априорный». Выражаяособенности критической философии, они указывают, прежде всего, на ее теоретическуюформу.
Однако отнюдь не меньшее значение в кантовской философииимеют понятия «действие», «взаимодействие», «общение», «деятельность», «субъект».Данные понятия относятся к самому историческому содержанию учения немецкого мыслителяв той его части, которая явилась «отправной точкой движения вперед», вошла всокровищницу философской мысли. Второй ряд понятий составляет определеннуюкатегориальную основу, объединяющую учение Канта в единую, хотя, бесспорно,противоречивую систему с одной стороны, Кант стремится выяснить то, что впознании обусловлено деятельностью самого сознания. Человек как субъектпознания исследуется Кантом в качестве существа деятельного, а его сознание —как активный синтез данных опыта. С другой стороны, деятельность сознанияпротивопоставляется у Канта предметному, независимому от сознания содержаниюдействительности, отрывается от своей основы, которая провозглашается недоступнойдля познания.
Противоречие это является основным в системе Канта. Имобусловлены многочисленные производные противоречия, пронизывающие всю кантовскуюфилософию.
Литература
1.Золотухина–Аболина Е.В. Современная этика. М.: ИКЦ «МарТ»,2003. – 416с.
2.Философия.Отв. ред В.П. Кохановский. Р н/Д.: Феникс, 1995. – 576с.
3.Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М.: Наука, 1973. – 343с.
4.Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М.: Гардарики, 2000. – 172с.
5. Етика. За ред. В.О. Лозового. К.: Юрінком Інтер, 2002 – 224с.
6.Нарский И.С. Кант. М.: Мысль, 1976. – 123с.