СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ВАЛЮТНЫЙ КУРС ГРИВНЫ: НЕКОТОРЫЕ ЭФФЕКТЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ
ВЫВОДЫ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
В ходевалютно-финансового кризиса 1998-1999 гг. украинская валюта обесцениласьотносительно доллара в 2,75 раза (из расчета декабрь 1997 г. к декабрю 1999г.). Такое падение спровоцировало всплеск инфляции, темп которой напотребительском рынке повысился с 10,1% в 1997 г. до 20% в 1998 г. и 19,2% в1999 г. Учитывая это, а также чрезвычайно сложный выход Украины изпредшествующей гиперинфляционной спирали и экономического спада, растянувшегосяна все 90-е годы, монетарная политика НБУ и в новом десятилетии ориентироваласьна снижение динамики цен. При этом естественно принималась во внимание еепрямая зависимость от курсовых колебаний гривны — как в части их значительнойкорреляции, так и в связи с устойчиво высоким уровнем торговой открытостинациональной экономики.
ВАЛЮТНЫЙ КУРС ГРИВНЫ: НЕКОТОРЫЕ ЭФФЕКТЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ
/>
Посколькукурс гривны оставался привязанным к доллару и незначительно укрепилсяотносительно него в 2000-2007 гг., то изменения в официальных курсах гривны ковсем другим мировым валютам отражали, главным образом, котировки американскогодоллара на международных рынках. Так, если в течение указанного периода гривнаревальвировала относительно доллара на 3,2 %, то темп ее девальвации к евросоставил 49,1% (см рис. 1).
Указанныекурсовые тренды обусловили общее снижение в 2001-2009 гг. НЭОК гривны, которыйотражает изменение ее покупательной способности относительно валют стран — основных торговых партнеров Украины. Тенденция к его снижению свидетельствовалао систематической курсовой поддержке отечественных производителей как навнешнем, так и на внутреннем рынках. В этом контексте снижение НЭОК гривны сдекабря 1997 г. по декабрь 2008 г. на 44,6% означало не что иное, как получениеукраинскими предприятиями почти полуторакратных курсовых преимуществ.
Вместе с темтакие положительные эффекты постепенно нивелировались растущей инфляцией. Так,если в 1998-2003 гг. ее уровень внутри страны был устойчиво ниже усредненныхпоказателей по странам — основным торговым партнерам Украины, то с 2004 г. этопреимущество ежегодно сокращалось. К концу 2007 г. оно полностью исчезло, а с2008 г. инфляция в Украине начала превышать ее средневзвешенный уровень встранах — ее торговых партнерах (см. рис. 2).
На рисунке 2обозначенные изменения отражает вогнутая форма кривой дифференциала уровнейинфляции: ее повышательный отрезок после 2002 г. был преимущественно обусловленпостепенным сближением динамики цен в Украине и в России. Поскольку Россияостается основным торговым партнером Украины, то именно их парные уровниинфляции в наибольшей степени влияют на формирование общей величиныдифференциала уровней инфляции, учитываемого при расчете РЭОК гривны.
Ускорениеинфляции в Украине привело к тому, что с конца 2007 г. РЭОК гривны сталустойчиво расти, сигнализируя об утрате отечественными товаропроизводителямисвоих ценовых преимуществ. Хотя соответствующие изменения происходили на фонепостепенной девальвации гривны, все же рост дифференциала уровней инфляцииначал устойчиво превышать сопутствующие курсовые эффекты.
Подобныеизменения наименее желательны в открытой экономике, теряющей свои конкурентныепозиции из-за реального укрепления национальной валюты.
/>
Рис. 2. Украина: темп прироста РЭОК и НЭОК гривны в 1998-2009 гг. (кдекабрю 1997 г.)
Украина вэтом отношении не является исключением. Статистические сопоставлениясвидетельствуют о наличии в ее экономике классической обратно пропорциональнойвзаимосвязи между динамикой РЭОК гривны и чистого экспорта товаров: рисунок 3наглядно демонстрирует положительное влияние реального обесценения гривны начистый товарный экспорт. Такая взаимосвязь и общая понижательная динамика НЭОКгривны указывают, что курсовая привязка гривны к доллару способствовалаподдержанию ценовых преимуществ отечественной продукции перед ее зарубежнымианалогами на внутреннем и внешнем рынках сбыта.
/>
Рис. 3. Украина: динамикаРЭОК гривны и чистого экспорта товаров в 2002-2008 гг. (1997 г. = 0%)
В этомконтексте уместно заметить, что реализация многочисленных предложенийотносительно перехода к гибкому валютному курсу или его привязки к корзиневалют привела бы к частичному или полному нивелированию указанных эффектов.Такой результат явился бы естественным следствием курсовой переориентациигривны на усиливающуюся валюту, что неминуемо сопровождалось бы номинальнымукреплением гривны и соответствующим ухудшением торгового баланса.
Между тем дляобеспечения опережающей динамики отечественного экспорта не хватало дажеснижения НЭОК гривны, не говоря уже о его усилении. С середины 2005 г. внешняяторговля товарами в Украине стала дефицитной. При этом к началу 2008 г.квартальные значения ее отрицательного сальдо достигли 3-4 млрд. дол. Стольсущественные дефициты были обусловлены активизацией импорта, финансируемогозарубежными заимствованиями украинских банков и предприятий.
С января 2006г. по сентябрь 2008 г. валовой внешний долг Украины вырос с 39,6 млрд. дол. до104,8 млрд. дол. Наибольшую часть указанного прироста (65,2 млрд. дол.)обеспечило увеличение внешнего долга отечественных банков — на 36 млрд. дол.При этом долг корпоративного сектора вырос на 24,5 млрд. дол., а правительства- на 2 млрд. дол. Внешний же долг НБУ — наоборот — снизился на 1,2 млрд. дол.
Сами по себеактивные внешние заимствования не несли с собой ничего негативного. В случае ихинвестиционного использования для технологического перевооружения производстваи модернизации действующих предприятий иностранные кредиты выступили быважнейшим инструментом экономического развития. Однако вместо этого ониориентировались преимущественно на текущее потребление. Валюта, взятая взаймыза рубежом, предоставлялась отечественным потребителям, в основном, дляприобретения импортной бытовой техники, иностранных автомобилей и запчастей кним. В силу этого рост внешнего долга Украины сопровождался стимулированиеминостранного производства, а не национального, с одновременным ухудшением еговозможностей для будущего обслуживания долговых обязательств.
Другаязначительная часть внешних заимствований была использована для внутреннегокредитования офисного и жилищного строительства, которое сопровождалось созданиемновых рабочих мест в Украине и «недвижимой капитализацией»иностранных кредитов, что, в свою очередь, выгодно отличало их отзаимствований, нацеленных на ввоз импортной продукции. Между тем ввод вэксплуатацию жилищного фонда не генерировал экспортной выручки, что такжеделало проблематичным осуществление плановых платежей по внешним долговымобязательствам.
Такимобразом, использование внешних заимствований для наращивания личногопотребления формировало объективные предпосылки для структурной и финансовойнеустойчивости национальной экономики. При этом показательно, что подобнымпоследствиям не препятствовало развитие жилищного строительства, которое, хотяи классифицируется как инвестирование в основной капитал, но функционально невыходит за рамки непроизводственного потребления.
Другой точкойнеустойчивости, сопряженной с активными внешними заимствованиями, выступилбурный рост внутреннего кредитования в иностранной валюте. В ходе этогопроцесса отечественные банки старались минимизировать собственные курсовыериски, предоставляя своим клиентам займы не в гривнах, а во взятой на внешнихрынках иностранной валюте. Однако, поскольку подавляющее большинство заемщиковвообще не имели каких-либо инвалютных доходов, то они оказались не готовы нестикурсовые риски в условиях существенной девальвации гривны. Данный факт сталочевидным в ГУ квартале 2008 г., когда украинская валюта девальвировалаотносительно доллара на 58,4%.
К началувалютного кризиса в октябре 2008 г. общий разрыв между остатками кредитов и депозитовв иностранной валюте по всей отечественной банковской системе увеличился до37,6 млрд. дол. (против 3,3 млрд. дол. в январе 2006 г.)..
Ситуацияоставалась устойчивой, пока сохранялся приток иностранных заимствований,поддерживавших валютный курс гривны и способность заемщиков обслуживать своивалютные обязательства. При этом наблюдался общий рост международных резервов,объем которых увеличился с немногим более 4 млрд. дол. в конце 2002 г. до 38млрд. дол. в середине 2008 г.
Такой ростукреплял независимость НБУ в проведении валютной политики. Одновременноповышалась и его эмиссионная свобода, поскольку чистый приток иностраннойвалюты формировал твердое обеспечение эмитируемой гривны. Благодаря этомуудавалось избегать части инфляционных рисков прошлого десятилетия: как хорошоизвестно, именно отсутствие в Украине надежных залоговых инструментов послужило
одним изважнейших факторов необеспеченной эмиссии денег в первой половине 90-х годов,сопровождавшейся рекордной инфляцией 1993 г.
Вместе с тембурное накопление международных резервов спровоцировало дискуссии об ихизбыточности, а также об «инфляционном навесе» и чрезмерном денежномпредложении, сформированном устойчивым притоком валюты и фиксацией валютногокурса гривны. Такие взгляды оказались особенно популярны во время инфляционныхвсплесков 2005, 2007 и 2008 гг. В первом случае прирост цен на потребительскомрынке удерживался около 15% с марта по август 2005 г. В конце же 2007 — начале2008 г. 12-месячные темпы прироста потребительских цен в Украине достигли20—30%. В промышленности динамика оптовых цен вообще приблизилась к50-процентной отметке. На этом фоне стандартный набор рекомендаций свелся кобсуждению перехода к а) гибкому валютному курсу; б) курсовой привязке ккорзине валют; в) инфляционному таргетированию (ИТ). Причем во всех случаяхпрямо или косвенно подразумевалось, что источником инфляции является чрезмернаядинамика монетарных агрегатов, снижение которой должно замедлить рост цен.
Потому иревальвация гривны рассматривалась как самоочевидная необходимость. Ееобоснование сводилось, главным образом, к двум аргументам: необходимостиснижения инфляции и курсовой недооценке украинской валюты. Однако, несмотря навсю серьезность обоих этих аргументов, какой-либо предметной доказательной базыони не имели. В частности, до сих пор отсутствуют системные оценки курсовойэластичности инфляции в Украине, без которых любые утверждения о решающемвлиянии валютного курса на отечественную инфляцию остаются весьма спорными. Чтоже касается утверждения о «фундаментальной недооценке гривны», то онотакже оставляет резонные сомнения.
Дело даже нев том, что в конце 2008 г. национальная валюта успела серьезно обесцениться,наглядно продемонстрировав реальный уровень своей «фундаментальнойнедооценки». Вопрос заключается в теоретической аргументации, котораяиспользовалась сторонниками номинального укрепления гривны. Они, как правило,апеллировали к оценкам паритета покупательной способности (ППС), согласнокоторым курс гривны к доллару был существенно недооценен. Между тем дажеближайшее рассмотрение ППС и теории единой цены, на которой он базируется,указывает на некорректность подобного их использования.
Как концепцияППС, так и теория единой цены исходят из наличия совершенной конкуренции,которая позволяет мгновенно устранять любые ценовые различия одних и тех жетоваров, в какой бы точке Земного шара они не были произведены и реализованы.Понятно, что подобные допущения — не более чем теоретическая условность,удобная для абстрактных построений, но не имеющая ничего общего с реалиями. Напрактике цены на одну и ту же продукцию различаются не только в разных странахи регионах. Как правило, цены товаров разных производителей не совпадают дажена одном прилавке. В силу этого подгонять валютный курс гривны под условныепоказатели ППС не более целесообразно, чем устанавливать цены по их усредненнымпоказателям, принятым при расчете того же ППС.
Фактическиеотклонения курса национальной валюты от ППС являются скорее показателемнесовершенства рыночных механизмов в отдельной национальной экономике, нежелимерой курсовых дисбалансов соответствующей национальной валюты. В этомконтексте симптоматично, что обычно «недооценка» национальных валютнаблюдается в странах, чьи экономики считаются наиболее подверженными рыночнымдеформациям.
Откровеннокурьезными можно считать попытки обосновать равновесный курс валюты, исходя изполушуточного индекса «Биг-Мак», рассчитываемого английским журналом«The Economist». Этот индекс играет роль «наглядногопособия», демонстрирующего ценовые различия в производстве и реализациистандартного сандвича в разных странах. Однако серьезности в его использованиидля обоснования равновесных валютных курсов не больше, чем в их же определениипо разбросу цен на бублик в разных странах. Несмотря на это, в Украине долгиегоды в качестве одного из «весомых» аргументов «курсовойнедооценки» гривны рассматривался именно индекс «Биг-Мак».Причем к подобным доводам прибегали как отечественные, так и зарубежныеэксперты.
Между темстатистический анализ свидетельствует, что динамика цен в Украине определяетсяне только темпами роста денежной массы. Уровень инфляции также прямо инепосредственно зависит от целевых ориентиров финансовой системы,перераспределяющей денежные потоки между сферами потребления и производства.При этом чем больше финансовых ресурсов концентрируется на потребительскомрынке за счет истощения производственных инвестиций, тем выше уровень инфляции.Это само по себе совершенно очевидно: инфляция не может не расти при увеличенииденежного спроса и замедлении товарного насыщения рынка.
Так, скачокинфляции в 2004-2005 гг. происходил на фоне 4—6-кратного увеличения темповроста бюджетных платежей социального характера (см. рис. 4). Показательно, чтопри этом наблюдалось сжатие денежной массы, вызванное продажей иностраннойвалюты НБУ во время его активных интервенций в конце 2004 г. Годовые же темпыприроста инвестиций в основной капитал упали в 2005 г. до минимальных 1,9%(против 28% в 2004 г.) (см. рис. 5). Через три года эта ситуация практическиполностью повторилась — 3—4-кратное ускорение социальных выплат из бюджетасопровождалось абсолютным падением инвестиций в основной капитал: минус 2,6% в2008 г. (против прироста на 29,8% в 2007 г.).
Очевидно, чтосама по себе курсовая динамика гривны не может устранить подобные структурные ибюджетные диспропорции. Для их нивелирования требуются кардинальные изменения внациональной экономической политике. В противном случае любые попыткицеленаправленного снижения инфляции обречены на неудачу, поскольку могутопираться исключительно на механическое сжатие денежной массы, влекущее засобой замедление экономического роста.
/>
Рис. 4. Украина: темпы прироста потребительских цен, социальной помощии других полученных населением трансфертов в 2003-2008 гг.
/>
Рис. 5. Украина: годовые темпы прироста инвестиций в основной капитал в2003-2008 гг.
К сожалению,такие взгляды не имели поддержки ни в правительстве, ни в парламенте. Втягиваястрану в перманентные общенациональные выборы, украинские политикисоревновались за благосклонность избирателей в откровенно вульгарной манере — путем тотального повышения социальных платежей безотносительно к состояниюгосударственного бюджета и финансовым возможностям страны. При этом вмарафонском забеге за рейтингами популярности отечественный политический бомондоткрыто игнорирует ближайшее будущее своих избирателей, не уделяя практическиникакого внимания ни инвестициям в производство, ни совершенствованию егоструктуры.
Хотя причиныподобных инфляционных скачков лежали преимущественно за рамками прямойответственности НБУ, все же он был вынужден использовать свой потенциал дляснижения инфляционного давления, как того требует Конституция Украины,связывающая основную функцию центрального банка с обеспечением стабильностинациональной денежной единицы (ст. 99). Поскольку же в начале 2008 г. темпыинфляционного обесценения гривны превысили 30% на потребительском рынке и 45% впромышленности, то она была ревальвирована относительно доллара.
Укреплениекурса гривны на 4% положило начало переходу к более гибкой его динамике. Вместес тем такой шаг спровоцировал активные дискуссии, не свидетельствовавшие о егобесспорности. Однако при этом практически отсутствовал критический анализпричин, вынудивших НБУ пойти на ревальвацию, и тем более — не наблюдались дажемалейшие свидетельства изменений в экономической политике правительства.
Такойнекритический подход вольно или невольно находил поддержку со стороныприверженцев режима ИТ, призывавших НБУ «отпустить в свободноеплавание» валютный курс гривны, поскольку управление им «несовместимо с ценовой стабильностью». Ее достижение было объявленоединственной значимой целью, на которую должен ориентироваться центральныйбанк. При этом широко тиражируемым оказался «аргумент», согласнокоторому «нельзя усидеть одновременно на двух стульях». К немуактивно прибегали как представители МФО, так и многочисленные украинскиеэксперты.
Вместе с темпроисходило откровенное манипулирование понятием «ценоваястабильность», которую сторонники ИТ отнюдь не отождествляют состабильностью цен или нулевой инфляцией, как того можно было бы ожидать. Напрактике «ценовая стабильность» интерпретируется ими как«устойчиво низкая инфляция », среднегодовые показатели которой лежатв диапазоне 0—2(3)%. Между тем ни экономическая теория, ни хозяйственнаяпрактика не содержат строгих доказательств того, что такой уровень инфляциипозволяет устойчиво поддерживать максимальные темпы экономического роста вовсех странах.
Целый рядисследований свидетельствуют, что в экономиках с формирующимися рынкамиоптимальные уровни инфляции могут существенно превышать показатели, отождествляемыесторонниками ИТ с «ценовой стабильностью». В этом контекстесимптоматичны результаты сглаживания 12-месячных показателей инфляции и ростаВВП в Украине. В частности, они позволяют предположить, что оптимальные уровниинфляции в национальной экономике могут находиться в пределах 10%.
Так, впериоды 2000-2002, 2003-2005 и 2006-2007 гг. максимальные темпы ростаотечественного производства колебались в диапазоне 9-15 % и наблюдались не приминимальной инфляции, а при ее уровнях, близких к 10% (см. рис. 6—8). При этомснижение ценовой динамики сопровождалось соответствующим замедлениемэкономического роста. В таких условиях тезис ИТ о невозможности одновременногодостижения ценовых и курсовых ориентиров представляется некорректным. Темболее, что на указанных временных интервалах курсовые колебания валютного курсагривны были весьма незначительны, а общая ее девальвация относительно долларане превысила 7-8%.
Подобныевыводы не свидетельствуют об оптимальности фиксированных валютных курсов, алишь указывают, что поддержание таких курсов может сочетаться с оптимальнымиуровнями инфляции, при которых наблюдаются максимальные темпы экономическогороста.
/> />
/>
Рис. 6. Украина: уровни инфляции и прироста ВВП в 2000-2002 гг.
Рис. 7. Украина: уровни инфляции и прироста ВВП в 2003—2005 гг.
В своюочередь, такой вывод принципиален для стран с недостаточно развитымифинансовыми рынками. Их переход к гибким валютным курсам сопряжен с повышеннымирисками, обусловленными отсутствием эффективных рынков ценных бумаг. Эти рынкиявляются неотъемлемой частью индустриальных экономик. При этом они активноиспользуются центральными банками — как для регулирования процентных ставок,так и для целей денежной эмиссии. В последнем случае ценные бумаги используютсяв качестве высоколиквидных залоговых инструментов.
/> />
Рис. 8. Украина: уровни инфляции и прироста ВВП в 2006—2007гг.
Страны сослабыми финансовыми рынками лишены таких возможностей. В силу этого, воизбежание необеспеченной денежной эмиссии, они вынуждены привязывать ее объемык чистому притоку свободно конвертируемой валюты. Обозначенная зависимостьпозволяет центральным банкам избегать эмиссии «под честное слово»банков-заемщиков. Такая практика была широко распространена в Украине в началепрошлого десятилетия. Сегодня ее печальные последствия хорошо известны —мировой рекорд отечественной гиперинфляции среди невоюющих государств (1993г.).
Сопоставлениеобъемов операций, совершаемых на межбанковском валютном рынке Украины и впубличном секторе ее фондового рынка, свидетельствует, что первые устойчивопревышают вторые в 20-25 раз. И хотя подобные сравнения в некоторой степениусловны, все же разрыв между указанными величинами настолько разителен, что неоставляет ни малейших сомнений в относительной неразвитости отечественногорынка ценных бумаг. В силу этого сегодня он просто не может полноценновыполнять не только целый ряд важнейших функций, возложенных на валютный рынок,но и те функции, которые относятся к его собственной компетенции.
Сказанноеобъясняет низкую чувствительность национальной экономики к динамике процентныхставок. Отсутствие емкого рынка ценных бумаг тоже резко ограничиваетэмиссионные возможности НБУ, который вынужден эмитировать гривну в обмен натвердую валюту, а не под залог ценных бумаг, как происходит в индустриальныхэкономиках. Такая особенность не является украинским феноменом, а присуща всемстранам с низкой степенью защиты прав собственности. Поэтому можнопредположить, что повышенный уровень долларизации таких стран обусловлен нетехническими причинами или «страхом курсового плавания», а глубиннымирыночными дефектами, на устранение которых могут потребоваться годы идесятилетия.
К сожалению,подобная специфика рыночно незрелых экономик учитывается далеко не всегда. Какследствие, многие практические рецепты для них механически копируют опыт болееразвитых экономик. Не удивительно, что подобные рекомендации нередкооказываются невостребованными или не дают ожидаемых эффектов.
В силу этогосохраняется необходимость в более объективном отражении места и роли валютногокурса в экономической динамике вообще и в ценовой в частности. В такомконтексте безусловный интерес представляет «новая типология» ИТ,предложенная руководителем сектора валютных отношений МВФ К. Хабермейером (2007г.). Она допускает планомерное снижение инфляции не только при гибком обменномкурсе (предполагаемом классической моделью ИТ), но и при других валютныхрежимах (включая как «управляемое плавание», так и фиксацию курса нацелевых уровнях). По нашему мнению, подобный подход намного реалистичнеегосподствующих представлений о возможности целенаправленного снижения инфляцииисключительно при гибких валютных курсах. Против изложенного взглядасвидетельствует и новейшая валютно-курсовая политика Китая. Его центральныйбанк моментально отказался от вынужденного укрепления юаня, как только всередине 2008 г. произошло углубление мирового кризиса, и страна оказаласьизбавленной от неусыпной «торговой опеки» США, вошедших в финальнуюфазу президентской избирательной кампании. Как следствие, вот уже почти двагода валютный курс юаня меняется в зоне довольно устойчивого соотношения 6,8юаня за 1 доллар, при затухающей амплитуде колебаний (см. рис. 9)./> />
Рис. 9. Динамика курса юаня относительно доллара в 2008-2009 гг.
При этом вкитайской экономике показатель годовой инфляции снизился с 7,7% в июне 2008 г.до дефляционных минус 1,4% в мае 2009 г. Однако сегодня примечательны не этиизменения в ценовой динамике. Во многих странах вследствие углубляющегося мировогокризиса уровни годовой инфляции упали до минимальных значений: в апреле 2009 г.они составляли минус 0,7% — в США, минус 0,1% — в Японии, 0,4% — в Канаде и 0% — в странах зоны евро.Поразительно то, что, в отличие от Китая, во всех этих странах объемыпроизводства сокращаются. ВI квартале 2009 г. (по отношению к показателямгодичной давности) ВВП США снизился на 2,5%, Японии — на 8,8%, Великобритании —на 4,1% и стран зоны евро — на 4,8%.
Между темКитаю до сих пор удается противостоять мировой рецессии. Хотя темпы роста ВВПэтой страны и замедлились, все же остаются предметом зависти многихидеологических противников ее хозяйственной модели. Сопоставление данных за Iквартал 2008 и 2009 гг. свидетельствует, что они выросли на 6,1%. Неудивительно, что сегодня совершенно не слышны голоса многочисленных критиковкитайской валютно-курсовой политики. Более того, часть из них уже гадают,сможет ли китайская экономика сыграть роль мирового стабилизатора.
Безусловно,было бы наивно полагать, что такой успех достигнут благодаря фиксации валютногокурса юаня относительно доллара. Однако бесспорно и то, что привязка к долларуподдерживает конкурентные преимущества китайских товаров. «Оседлав»слабеющий доллар, юань, в результате снижения его НЭОК, предоставляет китайскимпроизводителям конкурентные преимущества. Сдерживать же инфляционное давлениепомогает активная инвестиционная политика, способствующая товарному насыщениюрынка и занятости населения, что, в свою очередь, генерирует не толькособственные доходы, но и их товарное обеспечение.
ВЫВОДЫ
Модель эта впринципе нехитрая, но требующая прекрасной координации экономической политикиправительства и монетарной — центрального банка. Ключевым элементом такоймодели выступает высокая норма накопления, устойчиво достигающая в Китае 40—50%ВВП. Именно эти требования оказываются непреодолимым препятствием длябольшинства стран, пытающихся приблизиться к устойчиво высоким темпам ростакитайской экономики.
Украина — вих числе: норма накопления здесь не только не превышает 21—23% ВВП, но еще идемонстрирует тенденцию к снижению; социальная демагогия правительства ипарламента годами нацеливает финансовые потоки на сферу потребления; инвестицииже в технологии и производство являются «пасынками» государства,предпочитающего дешевый импорт развитию отечественных предприятий. В подобныхусловиях ни один валютный режим не может обеспечить ни устойчивогоэкономического роста, ни низкой инфляции, ни курсовой стабильности национальнойвалюты. А ее рекламируемая «гибкость» на практике оборачиваетсябанальной неустойчивостью и неконтролируемым падением валютного курса.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Конститущя Укршни (http://zakon.rada.gov.via/).
2. www.bank.gov.ua/Balance/debt/01012009.pdf
3. vvww.ukrstat.gov.ua/
4. Гальчинский А. Ревальвация гривны — шаг в перспективном направлении. «Зеркало недели» № 19, 2008.
5. Петрик О. Недооцінка гривні та її наслідки для монетарної політики.«Вісник НБУ» № 2, 2005, с. 3-5.
6. Петрик О. Шлях до цінової стабільності: світовий досвід іперспективи для України. К., 2008, с. 179-180
7. Інфляція та фінансові механізми її регулювання .- К., 2007,