Философские взгляды А.Н. Радищева

МОСКОВСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
 
КАФЕДРА:УПРАВЛЕНИЕПЕРСОНАЛОМ
 
РЕФЕРАТ
 
ДИСЦИПЛИНА:ФИЛОСОФИЯ
 
ТЕМА:ФИЛОСОВСКИЕ ВЗГЛЯДЫ А.Н. РАДИЩЕВА
Работу выполнила:
студентка Ікурса
Работу проверил:
МОСКВА 2007

Содержание
 
Введение
Философские взгляды А.Н. Радищева на развитиеобщества
А.Н. Радищев и природа познания человека
Заключение
Список литературы

Введение
 
А.Н. Радищев(1749–1802) – крупнейший русский писатель и мыслитель XVIII века, одна из самыхтрагических и спорных фигур русского Просвещения. Сложившееся с начала XIX векапредставление о нем как о выдающейся личности (страдальце за идеалы вольности)вылилось в массовое представление о «первом русском революционере». Между тем,сочинения Радищева разнообразны, и помимо «Путешествия из Петербурга в Москву»включают поэзию, во многом новаторскую, философский трактат «О человеке, о егосмертности и бессмертии», юридические сочинения и пр.
Творчество А. Н.Радищева — одна из вершин литературы и общественно-политической мысли России XVIIIвека.
Цель: изучитьособенности философских взглядов А.Н. Радищева.
Задачи:
1) Раскрытьпредставления А.Н. Радищева о развитии общества
2) Рассмотретьвзгляды мыслителя на человека
3) Изучитьпредставления философа о природе познания
Предмет исследования –философские взгляды А.Н. Радищева.

Философскиевзгляды А.Н. Радищева на развитие общества
А.Н.Радищев (1749 – 1802) – крупнейший русский писатель и мыслитель XVIII века,одна из самых трагических и спорных фигур русского Просвещения. Сложившееся с началаXIX века представление о нем как о выдающейся личности (страдальце за идеалывольности) вылилось в массовое представление о «первом русском революционере».Между тем, сочинения Радищева разнообразны, и помимо «Путешествия из Петербургав Москву» включают поэзию, во многом новаторскую, философский трактат «Очеловеке, о его смертности и бессмертии», юридические сочинения. А. Н. Радищев, единственный среди философов эпохиПросвещения, отстаиваядемократический идеал построения общества, как наиболее отвечающий природечеловека, обратил внимание на закономерность развития человеческого общества как замкнутый цикл: демократия — тирания. В современной отечественной философии этаидея А. Н. Радищева получиланазвание концепции восходящее — циклического развития общества.
СогласноА. Н. Радищеву, развитие общества происходит циклами: демократия и тиранияпоочередно сменяют друг друга на определенных этапах исторического процесса.Человеческая природа требует свободы, но, в то же время, она такова, что свободачеловека, расширяясь, перерождается в наглость (или во вседозволенность, как уФ. М. Достоевского). После чего происходитусиление государства, которое, подавляя наглость, подавляет и свободу.Подавление свободы влечет за собой установление тирании. Тирания также являетсяпроявление человеческой наглости: тиран бесконечно расширяет свою свободу засчет свободы общества. Общество стремится к свободе, — к естественномусостоянию, что приводит к установлению демократии.
Нанаш взгляд, исследования современной отечественной историографии подтверждаютутверждения А.Н. Радищева. Так, например, Герасименко обратил внимание напарадокс российского общественного развития после Февраля 1917 г. и сформулировал его примерно так: чем быстрее страна двигалась к демократии, тем яснеевырисовывались контуры диктатуры. В.П. Булдаков, в своей знаменитой работе«Красная Смута», вывел определенный алгоритм сползания общества в хаос, вусловиях неограниченной свободы, а затем, как самосохранение, переход ксверхдиктатуре.
Современныеисследователи данной проблемы отмечают процессы в развитии общества XX ст.,схожие с описанными А. Н. Радищевым, что, на наш взгляд, подтверждает правотувзглядов русского просветителя XVIII в. Это все те же две противоположныетенденции: сужение государственных функций, соответственно расширенияиндивидуальных свобод, и, наоборот, расширения государственного влияния иконтроля над индивидом. С нашей точкизрения, обе тенденции, в радикальном виде, ведут к социальным кризисам икатаклизмам, таким как Югославский, Руандийский или Колумбийский. Но в подобныхслучаях, государство, следует отметить, особенно доказывает свою необходимость.
Неизбежностьсуществования государства, ограничивающего естественные свободы индивида,обосновано еще мыслителями Возрождения и Просвещения: Н. Макиавелли, Б.Спинозой, Т. Гоббсом и Дж. Локком, объяснениякоторых исходили из алчной, злой и, что важно, неисправимой природечеловека. Жизнь человека вне государства значит жизнь в «войне всех противвсех». Значит, только государство, на основе «социального контракта», способнонаделить всех равными правами и возможностями и защитить собственность каждого.Теория социального контракта легла в основу современной западной идеологиилиберальной демократии.
Сторонники либеральной демократии полагают, что данныйполитический режим, в сравнении с иными, наиболее отвечает природе человека: непрепятствуетраскрытию талантов и способностей личности, создает возможность для честногосоревнования в обществе, ограничивает возможность контроля личности со стороныгосударства и общества. Государству отведена роль лишь «ночного сторожа»,охраняющего права собственности и «правила игры». Более того, Ф. Шмиттервыдвинул идею т.н. постлиберальной демократии, в которой государство передастчасть своих функций, например социальную защиту граждан, негосударственнымобщественным организациям.
Либеральнаядемократия как идеология, необходимо признать, отвечает интересам далеко невсех слоев общества, особенно это проявляется в маргинальном обществе, гдеаутсайдеры составляют большинство. Такое общество предпочитает социальнуюзащиту со стороны сильного государства вместо свободной конкуренции. Идеисвободного рынка, частной собственности и соревнования в погоне за прибылью нафоне всеобщего обнищания кажутся аморальной. Как следствие- возникновениесоциалистических идей — природу человека можно изменить, ликвидировав частнуюсобственность, и тем самым, создав условия для «идеального общества»,подразумевающего отсутствие конкуренции между индивидами.
Уходгосударства из социальной сферы, на фоне неизменности природы человека, и,особенно в период кризиса общества, грозит перерастанием ситуации в т. н.«Колумбийский вариант», когда мафия, как общественная организация, своейструктурой в какой-то мере напоминающая государство, подменяет собой легальныеорганы власти, т. е. вытесняет государство, присваивая его функции. Кроме того,история XX ст. демонстрирует иной негативный опыт слабого государства — т. н.«Веймарская демократия» в Германии после Первой Мировой войны, завершившаяся вытеснением государства известной общественнойорганизацией — Нацистской партией, структура которой, подменив собойгосударственную, привела к созданию принципиально нового вида тирании.
Какубедительно показала история, в подобных случаях государство, заменив собой,класс собственников, создает состояние «поголовного рабства», эксплуатируя иконтролируя каждого индивида. Государство превращается в тиранию наидеологической основе, исходя, из которой строится так называемое «идеальноеобщество» или, как еще говорят, «светлое будущее», правда, при этомуничтожаются целиком определенные социальные классы или этнические группы, какэто происходило в СССР с кулаками и «буржуазной интеллигенцией» или в нацистскойГермании с евреями. Подобная политикагосударства проводит к возникновению ксенофобии, рабской психологии исоциальных предрассудков у индивида.
Т.о., из всего сказанного выше может быть заключено следующее:
•  во-первых,неудовлетворенность личности (наглость, по А. Н. Радищеву) является причиной,или, лучше сказать, источником смены политического строя, однако, ни одинполитический режим не способен удовлетворить интересы каждой личности, т. к.государство строится на принципе ограничения прав личности во имя общихинтересов;
•  во-вторых, провозглашение приоритета интересов и свободыличности над общими интересами в крайнем виде создает условия для приходатирании; существует определенный парадокс общественного развития: чем большесвободы, тем быстрее общество скатывается к тирании;
•  в-третьих,не следует ожидать окончательной победы какого-либо одного политическогорежима, демократии или тирании, во всем Мире, т. е. режимы будут поочередносменять друг друга в различных обществах, как было показано русским философомXVIII в. А. Н. Радищевым; т. е. происходит смена политических систем, и толькопроблема взаимоотношений государства и личности остается неразрешимой .
Имя Радищева окруженоореолом мученичества, но, кроме этого, для последующих поколений русскойинтеллигенции Радищев стал неким знаменем, как яркий и радикальный гуманист,как горячий сторонник примата социальной проблемы. Впрочем, несмотря намногочисленные монографии и статьи, посвященные Радищеву, кругом него все ещене прекращается легенда – в нем видят иногда зачинателя социализма в России,первого русского материалиста. Для таких суждений, в сущности, так же малооснований, как в свое время было мало оснований у Екатерины II, когда онаподвергла Радищева тяжкой каре. Его острая критика крепостного права вовсе неявлялась чем-то новым – ее много было и в романах того времени, и в журнальныхстатьях, вроде вышеприведенного «отрывка из путешествия» в новиковском журнале«Живописец». Но, то были другие времена – до французской революции. ЕкатеринаII относилась тогда сравнительно благодушно к проявлениям русского радикализмаи не думала еще стеснять проявлений его, а тем более преследовать авторов.Книга же Радищева, вышедшая в свет в 1790 году, попала в очень острый моментполитической жизни Европы. В России стали уже появляться французские эмигранты,тревога стала уже чувствоваться всюду. Екатерина II была в нервном состоянии,ей стали всюду видеться проявления революционной заразы, и она принимаетсовершенно исключительные меры для «пресечения» заразы. Сначала пострадал одинРадищев, книга которого была запрещена к продаже, позже пострадал Новиков, делокоторого было совершенно разгромлено.
Остановимся немного набиографии Радищева. Он родился в 1749 году в семье зажиточного помещика, училсясначала в Москве, потом в Петербурге. В 1766 году он вместе с группой молодыхлюдей был отправлен в Германию, чтобы учиться там. Радищев пробыл (в Лейпциге)в общем 5 лет; учился он усердно, читал очень много. В небольшом отрывке,посвященном памяти его друга и товарища по лейпцигскому семинару Ушакову,Радищев рассказывает о том, как они оба увлекались там изучением Гельвеция.Философское образование Радищев получил под руководством популярного в своевремя профессора Платнера, который не отличался оригинальностью, былэклектиком, но зато преподавал философские дисциплины очень ясно иувлекательно. Радищев много занимался естествознанием и медициной и с большимзапасом знаний и навыками к систематическому мышлению вернулся в Россию в 1771году. Литературная деятельность Радищева началась с перевода на русский языккниги Мably; к переводу были присоединены примечания Радищева, в которых оночень горячо защищает и развивает идеи «естественного права». В 1790 годупоявился первый крупный его труд – «Путешествие из Петербурга в Москву»; книга,написанная не без влияния «Сентиментального путешествия» Стерна, сразу сталарасходиться очень быстро, но уже через несколько дней она была изъята изпродажи, и по адресу автора было назначено следствие. Екатерина II самавнимательно прочитала книгу Радищева (сохранились любопытные ее замечания ккниге), сразу решила, что в ней явно выступает «рассеяние французской заразы»:«Сочинитель сей книги, – читаем в ее заметках, – наполнен и зараженфранцузскими заблуждениями, всячески ищет умалить почтение к власти». Хотя накниге не было имени автора, но, конечно, очень скоро выяснили, кто был автор, иРадищев был заключен в крепость. На допросе Радищев признал себя «преступным»,а книгу «пагубной», сказал, что писал книгу «по сумасшествию» и просил опомиловании. Уголовный суд, на рассмотрение которого было передано делоРадищева, приговорил его к смертной казни за то, что он «злоумышлял» наимператрицу, но указом Екатерины II казнь была заменена ссылкой в Сибирь на 10лет. Радищев соединился в Сибири со своей семьей, получил возможность выписатьтуда свою библиотеку; ему было разрешено получать французские и немецкиежурналы. В ссылке Радищев написал несколько статей по экономическим вопросам, атакже большой философский трактат под заглавием: «О человеке, его смертности ибессмертии». Павел I в 1796 году освободил Радищева от ссылки и разрешил емувернуться в свою деревню, а с воцарением Александра I он был окончательновосстановлен во всех правах. Радищев принял даже участие в работах комиссии посоставлению законов, написал большую записку – она, впрочем, благодарярадикальным взглядам автора не только не была принята, но даже вызвала строгийвыговор со стороны председателя. Радищев, усталый и измученный, покончил ссобой (1802)[2, с. 76-78].
Такова была печальнаяжизнь этого человека, дарования которого были, несомненно, очень значительны. Влице Радищева мы имеем дело с серьезным, мыслителем, который при другихусловиях мог бы дать немало ценного в философской области, но судьба егосложилась неблагоприятно. Творчество Радищева получило при этом одностороннееосвещение в последующих поколениях, – он превратился в «героя» русскогорадикального движения, в яркого борца за освобождение крестьян, представителярусского революционного национализма. Все это, конечно, было в нем; русскийнационализм, и до него секуляризованный, у Радищева вбирает в себя радикальныевыводы «естественного права», становится рассадником того революционногофермента, который впервые ярко проявился у Руссо. Но сейчас, через полторасталет после выхода в свет «Путешествия» Радищева, когда мы можем себе разрешитьправо быть прежде всего историками, мы должны признать приведеннуюхарактеристику Радищева очень односторонней. Чтобы правильно оценить «Путешествие»Радищева, необходимо ознакомиться с его философскими воззрениями; хотяпоследние выражены в сочинениях Радищева очень неполно, все же в них вдействительности находится ключ к пониманию Радищева вообще [1].
Скажем несколько слов офилософской эрудиции Радищева. Мы упоминали, что Радищев прилежно слушалПлатнера, который популяризировал Лейбница. Действительно, в работах Радищевамы очень часто находим следы влияния Лейбница. Хотя Радищев не разделялосновной идеи в метафизике Лейбница (учения о монадах), но из этого вовсенельзя делать вывода [2], что Радищев был мало связан с Лейбницем. Другойисследователь идет еще дальше и утверждает буквально следующее: «Нет никакихоснований думать, что Радищев был знаком с сочинениями самого Лейбница»[3]. Наэто можно возразить кратко, что для такого утверждения тоже нет решительноникаких оснований. Было бы, наоборот, очень странно думать, что Радищев, оченьвнимательно проходивший курсы у лейбницианца Платнера, никогда не интересовалсясамим Лейбницем. Кстати сказать, как раз за год до приезда Радищева в Лейпцигбыло впервые напечатано главное сочинение Лейбница потносеологии (Nouveauxessais). В годы пребывания Радищева в Лейпциге этот труд Лейбница былфилософской новинкой, – и совершенно невозможно представить себе, чтобыРадищев, который вообще много занимался философией, не изучил этого трактатаЛейбница (влияние которого, несомненно, чувствуется во взглядах Радищева напрзнание). Следы изучения «Монадологии» и даже «Теодицеи» могут бытьразыскиваемы в разных полемических замечаниях Радищева. Наконец то, что Радищевхорошо знал Bonnet, который, следуя лейбницианцу Robinet, отвергал чистыйдинамизм Лейбница, косвенно подтверждает знакомство Радищева с Лейбницем.
Изнемецких мыслителей Радищеву больше всего нравился Гердер, имя которого не развстречается в философском трактате Радищева. Но особенно по душе приходилисьРадищеву французские мыслители. Радищев утверждает,что Гельвеции был не прав, сводя все познание к чувственному опыту, «… ибо,когда предмет какой-либо предстоит очаммоим, каждое око видит его осо­бенно; ибо зажмурь одно, видишь другимвесь предмет неразделимо; открой, другое изажмурь первое, видишь тот же предмети так же неразделим. Следует, что каждое око полу­чает особое впечатление от одного предмета. Нокогда я на предмет взираю обеими, то хотя чувствования моих очей сутьдва, чувствование в душе есть одно; следовательно, чувствование очей не есть чувствование души: ибо в глазах два, вдуше одно». Подобным же образом, когда «… я вижу колокол, я слышу его звон; я получаю два понятия: образа и звука, я его осязаю, что колокол есть телотвердое и протя­женное». Итак, у меня имеется три различных «чувствова­ния». Тем не менее я «составляю единое понятие и,изрекши: колокол, все три чувствования заключаю в нем» [3, с.164].
Итак, Радищев ясно сознавал различие междучувствен­ным опытом инечувственным мышлением относительно объекта. Придя к заключению, что душа проста и нераздели­ма, Радищев делает вывод о ее бессмертии. Он рассуждает следующим образом. Цель жизни заключается встремлении к совершенству иблаженству. Всемилосердный господь не сотворилнас для того, чтобы мы считали эту цель напрасной мечтой. Поэтому разумно полагать: 1) после смертиодной плоти человек приобретает другую, более совершенную, в соответствии с достигнутой им ступенью развития;2) человек непрерывно продолжает своесовершенствование.
В толковании доктрины перевоплощения Радищевссыла­ется на Лейбница, который сравнивал переход одного вопло­щения к другому с превращением отвратительнойгусеницы в куколку ивылуплением из этой куколки восхитительной бабочки.
Радищев выступал против мистицизма и, в силуэтого, не примкнул к масонам. Известныйгосударственный деятель М. М. Сперанский(1772—1839) был масоном с 1810 по 1822 г.,когда масонство было в России запрещено. Он знал работызападноевропейских мистиков Таулера, Руйсбрука, Якова Бёме, Пордаге, св. ИоаннаКрестителя, Молиноса, госпожи Гийон,Фенелона и перевел на русский язык произведение Томаса а Кемписа «Имитация Христа», а также отрыв­ки из работ Таулера. Первичной реальностью онсчитал дух, бесконечный и обладающийнеограниченной свободой воли. Триединыйбог в своем сокровенном существе — первичный хаос, «вечное молчание». Принципженственности — София, илиМудрость,— является содержанием божественного познания, матерью всего, что существует вне бога. Грехопадение ангелов и человека дает начало непроницаемойматерии и ее пространственной форме. Сперанский верил в теорию перевоплощения. Он говорил, что, хотя эта теорияи осуждена церковью, ее можно встретить в сочинениях многих отцов церкви(например, у Оригена, св. Мефодия, Памфилия, Синезия и других). В области духовной жизни Сперанский осуждал практику замены внутреннего поста внешним идуховной молитвы — напрасным повторением слов. Поклонение букве Библии в большей степени, чем живому слову Бога,Сперан­ский считал лжехристианством.
О прямом интересе его кГельвецию мы знаем из его отрывка, посвященного его другу Ушакову. С ГельвециемРадищев часто полемизирует, но с ним всегда в то же время считается.Французский сенсуализм XVIII века в разных его оттенках был хорошо знакомРадищеву, который вообще имел вкус к тем мыслителям, которые признавали полнуюреальность материального мира. Это одно, конечно, не дает еще права считатьРадищева материалистом, как это тщетно стремится доказать Бетяев[6]. Занятияестествознанием укрепили в Радищеве реализм (а не материализм), и это как раз иотделяло Радищева от Лейбница (в его метафизике).
Упомянем, наконец, чтоРадищев внимательно изучал некоторые произведения английской философии (Локк,Пристли).
1.2.А.Н. Радищев и природе познания человека
Высказывания его опроблеме познания довольно случайны и разбросаны в разных местах, но все ониносят печать того синтеза эмпиризма и рационализма, который воодушевляетЛейбница в его «Nouveaux essais». Радищев прежде всего категорически стоит зато, что «опыт есть основание всего естественного познания». В духе французскогосенсуализма Радищев замечает: «Ты мыслишь органом телесным (мозгом); как можешьпредставить себе что-либо внетелесное?» Но эта чувственная основа знания должнабыть восполняема тем, что может привнести разум, – поэтому Радищев различаетопыт чувственный от опыта «разумного»[3, с. 75]. Дальше Радищев говорит: «Всесилы нашего познания не различны в существовании своем, – эта сила познанияедина и неразделима». В этих мыслях Радищев верен Лейбницу, ему же он следует впризнании закона «достаточного основания».
Следуя Лейбницу же,Радищев развивает свои мысли о познании внешнего мира. «Вещество само по себенеизвестно человеку», – утверждает он совершенно в духе Лейбница. «Внутренняясущность вещи, – утверждает Радищев, – нам неизвестна; что есть сила сама посебе, мы не знаем; как действие следует из причины – тоже не знаем». Так жеблизок Радищев к Лейбницу в учении о законе непрерывности: «Мы почитаемдоказанным, – говорит Радищев, – что в природе существует явная постепенность».Этот «закон лестницы», как выразился в одном месте Радищев, есть тот жепринцип, который утверждает и Лейбниц [3, с. 160-164].
В этих мыслях Радищевао познании он вполне верен Лейбницу, но когда он переходит к самому содержаниюзнания, он решительно расходится с ним, и прежде всего в вопросе о природематерии. Для Лейбница утверждение, что вещество само по себе непознаваемо, былооснованием его спиритуализма в общем учении о бытии и феноменализма в учении оматерии (phenomenon bene fundatum). Радищев же категорически стоит за реализм ввопросе о материи, как это мы находим и у французского лейбницианца Robinet.
Радищев обнаруживает всвоем трактате явный вкус к натурофилософии и прекрасное знание современнойфранцузской и немецкой литературы по натурфилософии (особенно много считает онсебя обязанным Пристли). Но ему трудно до конца принимать динамическую теориюматерии (как это было у Пристли, следовавшего известному физику Босковичу:«Раздробляя свойства вещественности, – замечает Радищев, – будем беречься,чтобы она не исчезла совсем». И дальше Радищев, твердо исповедуя реальностьматерии, говорит о «неосновательности мнения о бездейственности вещества»:вещество мыслится им (как и у Robinet) живым. Конечно, Радищев здесь неполемизирует с окказионализмом, а просто следует Robinet. В учении о человекеРадищев исходит из виталистического единства природы. «Человек единоутробныйсродственник всему, на земле живущему, – пишет он, – не только зверю, птице…но и растению, грибу, металлу, камню, земле».
Трактат «О человеке...»содержит изложение материалистических и идеалистических аргументов в пользусмертности и бессмертия человеческой души. Принято считать, что первые двекниги трактата являются материалистическими в своей основе, тогда как 3-я и 4-якниги отдают предпочтение идеалистической аргументации о бессмертии души. Однаковерно также и то, что Радищев подмечал слабость и ограниченность некоторыхположений метафизики материализма и не был сторонником идеалистическогопонимания природы человека. Так, признавая убедительность аргументовматериалистов в пользу смертности человеческой души (из опыта мы имеемвозможность судить о том, что душа прекращает свое существование со смертьютелесной организации человека), он в то же время высказывал критическиесуждения в их адрес. Например, сознавая важность материалистического положенияГельвеция о равенстве способностей людей, согласно которому умственныеспособности детерминированы не природными качествами человека, но исключительновнешней средой, Радищев вместе с тем считал такой подход односторонним.«Силы умственные», по Радищеву, зависят не только от формирующеговоздействия внешней среды, но и от заложенных в самой природе человека качеств,от его физиологической и психической организации.
Рассматривая философское понятие«рефлексия» у Лейбница, понимаемое немецким мыслителем как внутреннийопыт, внимание к тому, что происходит в человеке, Радищев вводит своеальтернативное понятие «опыт разумный». «Разумный опыт»дает сведения о «переменах разума», представляющего, в свою очередь,не что иное, как «познание отношения вещей между собой».«Разумный опыт» у Радищева тесно связан также с «чувственнымопытом». Они сходны в том, что всегда находятся в сопряжении с«законами вещей». При этом подчеркивается, что «бытие вещейнезависимо от силы познания о них и существует по себе».
Таким образом, понятие«человек» — центральная категория в философии Радищева.Преимущественно в «человеческом измерении» рассматривал он и проблемыбытия и сознания, природы и общества. Он связывает человека со всем миром, нознает и о специфических его особенностях; главная из них – это способностьоценки. «Человек есть единое существо на земле, ведающее худое и злое», – пишетРадищев [2, с. 70]. И в другом месте он замечает: «Особое свойство человека –беспредельная возможность, как совершенствоваться, так и развращаться». ВопрекиРуссо, Радищев очень высоко ставит социальные движения в человеке и решительнопротив изоляции детей от общества (как проповедует Руссо в «Эмиле»). «Человекесть существо сочувствующее и подражающее», – пишет Радищев. Естественнаясоциальность является для Радищева основой его морали – и здесь он решительнорасходится с французскими моралистами, выводившими социальные движения из«себялюбия». Горячо разделяя идеи «естественного права», Радищев вообщеоправдывает все подлинно естественное в человеке. «В человеке… никогда неиссякают права природы», – говорит он. Поэтому для него «совершенноеумерщвление страстей – уродливо», «корень страстей благой – они производят вчеловеке благую тревогу – без них он уснул бы».
Защищая право естественныхдвижений души, Радищев горячо протестует против всякого угнетения «естества».Отсюда надо выводить и социально-политический радикализм Радищева. Егознаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву» является столько же радикальнойкритикой социального неравенства, политического и бюрократическогосамоуправства, – сколько и своеобразной утопией, продиктованной защитой всегоестественного в тех, кто социально угнетен. Утопическая установка очень ясновыступает, например, в рассказе о сне, в котором ему привиделось, что он –царь. Рассказав об угодничестве и лжи приближенных к царю, он вводит в рассказ«Истину», которая снимает бельмо с глаз царя и показывает ему страшнуюправду...
В трактате о«Бессмертии» Радищев противопоставляет рассуждения противников и защитниковиндивидуального бессмертия. Личные его симпатии склоняются в сторонуположительного решения. В религиозных вопросах Радищев склоняется в сторонутого релятивизма, который был характерен для проповеди «естественной религии» вXVII и XVIII веках (но вовсе не деизма, как часто полагают, путая понятие деизмаи доктрины «естественной религии») [3].
Философские идеи европейскогоПросвещения XVIII в. получили яркое отражение в творчестве АлександраНиколаевича Радищева (1749-1802). Большое влияние на Радищева оказали сочиненияРейналя, Руссо и Гельвеция. Вместе с тем Радищев, получивший образование вГермании, в Лейпцигском университете, был хорошо знаком и с трудами немецкихпросветителей Гердера и Лейбница. Однако политическая философия Радищева быласформулирована на основе анализа русской жизни («Путешествие из Петербургав Москву», 1790). Автор «Путешествия» был осужден на смертнуюказнь, замененную на сибирскую ссылку. В Сибири Радищев написал философскийтрактат «О человеке, его смертности и бессмертии» (1792). Задолго доО. Тьерри и романтической школы французских историков, обратившихся к народнойжизни французского общества, сосредоточенной в истории «третьегосословия», Радищев в центр отечественной истории поставил «народпреславный», наделенный «мужеством богоподобным», — народ, передкоторым «ниц падут цари и царства».
Радищев был озабочен в то же времятем, чтобы превратить крестьянина, который «в законе мертв», в«истинного гражданина», установить республиканское «равенство вогражданах», отбросив табель о рангах, придворные чины, наследственныепривилегии и т. п. Теоретической основой республиканских и демократическихустремлений Радищева был просветительский вариант теории естественного права,взятый на вооружение многими европейскими современниками. Радищев осуждалреволюционный террор, считал, что наиболее радикальные воплощения«вольности», рожденной в эпоху французской революции 1791 г., чреваты новым «рабством».

Заключение
 
Закончив изложение философскихвзглядов Радищева, мы можем теперь дать общую характеристику его мировоззренияи указать его место в истории русской философской мысли. Как ни значительна идаже велика роль Радищева в развитии социально-политической мысли в России,было бы очень неверно весь интерес к Радищеву связывать лишь с этой сторонойего деятельности. Тяжелая судьба Радищева дает ему, конечно, право наисключительное внимание историков русского национального движения в XVIII веке,– он, бесспорно, является вершиной этого движения, как яркий и горячийпредставитель радикализма. Секуляризация мысли шла в России XVIII века оченьбыстро и вела к светскому радикализму потомков тех, кто раньше стоял зацерковный радикализм. Радищев ярче других, как-то целостнее других опирался наидеи естественного права, которые в XVIII веке срастались с руссоизмом, скритикой современной неправды. Но, конечно, Радищев в этом не одинок – он лишьярче других выражал новую идеологию, полнее других утверждал примат социальнойи моральной темы в построении новой идеологии. Но Радищева надо ставить преждевсего в связь именно с последней задачей – с выработкой свободной,внецерковной, секуляризованной идеологии. Философское обоснование этойидеологии было на очереди – и Радищев первый пробует дать самостоятельное ееобоснование (конечно, опираясь на мыслителей Запада, но по-своему ихсинтезируя). Развиваясь в границах национализма и гуманизма, Радищев проникнутгорячим пафосом свободы и восстановления «естественного» порядка вещей,Радищев, конечно, не эклектик, как его иногда представляют, но у него былизачатки собственного синтеза руководящих идей XVIII века: базируясь на Лейбницев теории познания, Радищев прокладывал дорогу для будущих построений в этойобласти (Герцен, Пирогов и другие). Но в онтологии Радищев – горячий защитникреализма, и это склоняет его симпатии к французским мыслителям. В Радищевеочень сильна тенденция к смелым, радикальным решениям философских вопросов, нов нем велико и философское раздумье. Весь его трактат о бессмертии свидетельствует,о философской добросовестности в постановке таких трудных вопросов, как темабессмертия… Во всяком случае, чтение философского трактата Радищева убеждаетв близости философской зрелости в России и в возможности самостоятельногофилософского творчества.

Списоклитературы
1. ГалактионовА. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX–XIXвв.Л.: ЛГУ, 1989. С. 167–168.
2. МироновВ. В… Философия: учебник для ВУЗов
3. РадищевА. Н. Избранные философские сочинения. М., 1949