Плансеминарского занятия
Тема.Философия военного конфликта
1.Философская традицияпонимания войны.
2.Эфективность войны.
3.Возможность «вечного»мира.
Сообщения:
1. Оценка войны вмировых религиях.
2. Феномен врага какфактор конфликтов и войн.
Методическиесоветы:
Анализируя феномен войны,как крайней формы конфликта, особое внимание обратите на международную классификациювоенных конфликтов, рассмотрите способы, пути решение войн, на изученномматериале сделайте вывод о современных военных конфликтах.
Рассматривая проблематикувторого вопроса, войны, как неотъемлемой врожденной составляющей человеческогосуществования, следует обратить особое внимание на эволюцию историичеловечества от первых цивилизаций до наших дней, делая упор на военныедействия человека. В ответе на поставленный вопрос, необходимо проследить эволюциювзглядов на данную проблему с древнейших времен до современности на работах Платона,Гераклита, св. Августина, Г.В. Ф. Гегеля, Ф. Дайсона, М. Говарда, П. Валери, Ф.Ницше, К. Лоренца, Ж де Местра. Следует отметить влияние технического прогрессана сознание человека, и изменение его отношения к насилию. Так же необходимо указатьвлияние государства на действие общества в предвоенный и военный период,рассмотреть психологические факторы, побуждающие человека к войне. Для болееглубокого раскрытия проблематики войны, как неотъемлемой составляющейчеловеческой жизни целесообразно заслушать сообщения по темам: «Оценка войны вмировых религиях» и «Феномен врага как фактор конфликтов и войн». В сообщениях предлагаетсяопереться на работы К. Шмита, Б. Паскаля, М. Шелера, С. Хангтингтона, С. Кина.
В ответе на вопрос войнаи военная сила в политических конфликтах, внимание следует остановить на том,чем является война для политики и какие последствия несет за собой в отношении человечества.Проследить использование военной силы в разрешение политических конфликтах всовременном мире.
Список литературы
1. Арон Р.Демократия и тоталитаризм. М. 1993.
2. Бертран М.Трудности перехода от контроля над вооружениями к системе мировойбезопасности// Международный журнал социальных наук.1991.№3
3. Галлуа П.Стратегия в ядерный век. М. 1962.
4. Гегель Г.В.Ф.Лекции по истории философии. М. 1993 Т. 1-3.
5. Гиббон Э. закат ипадение Римской империи.М. 1997. Т.1-7
6. Гобс Т.Сочинения. М. 1989 -1991.Т. 1,2.
7. Гроций Г. О правевойны и мира. М. 1994.
8. Гусейнов А. А. Понятиенасилия и ненасилия// Вопросы философии .- 1994, №6.
9. Дайсон Ф. Оружиеи надежда. М. 1989.
10. Кант И. Сочинение.Т.1- 6
11. Клаузевиц К. Овойне. М. 1937. Т. 1,2.
12. Лоренц К.Агрессия. М. 1994.
13. Паскаль Б. Мысли.М. 1909.
14. Платон. Собраниесочинений. Т. 1-4.М 1990.
15. Розанов В.В.Мысли о литературе. М. 1989.
16. Сенарклен П.«Реалистическая» парадигма и международные конфликты// Международный журнал социальныхнаук. 1991. №3
17. Ожиганов Э. П. Политическаятеория Макса Вебера.- Рига .1985.
18. Цыганков А.П. Г.Моргентау, взгляд на внешнюю политику// Социально – политические науки.- 1991.№1
19. Шарп Дж. Роль силыв ненасильственной борьбе // Вопросы философии.- 1992.№8.
20. Шмит К. Понятиеполитического//Вопросы социологии. 1992.№1.
21. Энгельс Ф. Рольнасилия в истории// Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Изд. 2-е Т.21.
Философскаятрадиция понимания войны
Конфликт представляетсобой одну из форм международного взаимодействия. Он во многом определяетсятем, что в силу ограниченности ресурсов, которыми располагает мировоесообщество, любой отдельно взятый субъект международных отношений не можетреализовать свои интересы, не затрагивая интересы других.
Динамика международныхотношений определяется тем, что по самой своей природе мощь государствапредставляет собой относительную величину: выигрыш одного государства если невсегда, то часто оборачивается потерей для другого. Каждое государство илигруппа государств стремиться усилить собственную безопасность путем наращиваниясвоей военной мощи. Хотя невозможно добиться полной безопасности в миреконкурирующих и соперничающих друг с другом государств, стремление каждого изних укрепить свою мощь и безопасность ведет к уменьшению безопасности других истимулирует соперничество за большую мощь и безопасность. В этом смысле войнуможно рассматривать как проявления принципа борьбы за существование, а вопределенных условиях — в контексте концепций выживания наиболее приспособленныхк жизни.
Есть разные формымеждународных конфликтов. Нередко их классификация производится на основе, такназываемой теории игр. Так, игра с нулевой сумой подразумевает ситуации, вкоторых действие участников во время игры не изменяют общую первоначальную сумму.Здесь мы имеем конфликт взаимоисключающих интересов: выигрыш одной стороны оборачиваетсяпроигрышем для другой, поскольку победитель получает то, что побежденныйтеряет.
Выделяют так же игру сположительной суммой, при которой первоначальная сумма может увеличится,отчего выигрывают все вовлеченные стороны, но проигравший выигрывает меньше,и игру с отрицательной суммой, когда она может сократиться, и тогдапроигрывают все стороны.
Существуют разные формы,пути и способы разрешение конфликтов. Как, правило, в этом вопросе выделяют морально- правовой, или нормативный, подход и принудительно – переговорный, или методторга.
Разумеется, с точкизрения сохранения мира и согласия между народами наиболее предпочтителен первыйподход, который эффективен в тех случаях, когда между вовлеченными в конфликтсторонами существует согласие по поводу комплекса основных правовых и моральныхнорм. Однако в тех ситуациях, когда такое согласие отсутствует, одна извовлеченных сторон навязывает принудительно — переговорный механизм, крайнимпроявлением межгосударственных конфликтов и одновременно крайним средством ихразрешения является война.
Само слово «война»происходит от древне германского werra, корни которого можно обнаружить, например в английском слове wаr. Корни древнегреческого polemos, также означающего «войну», сохранились в словах«полемика», «полемический», «полемист», а латинского слова bellum (война) сохранились в английском belligerent (воинственный). В тех или иных формахэто слово есть во всех мировых языках, как прежних эпох, так и современности,что служит одним из показателей универсальности данного феномена.
Война — коллективный акт,отличающийся по своей природе от индивидуальных актов насилия. Называя войнуколлективным актом, мы подразумеваем, прежде всего, политически организованноесообщество людей в лице города – государства, княжества, империи в прошлом илинационального государства в современном мире или же две противоборствующиестороны в гражданской войне. Иначе говоря, война представляет собой актвзаимодействия не между двумя конкретными лицами, а между государственно-организованнымисообществами людей.
К войне, как правило,прибегают тогда, когда стороны, вовлеченные в нее, убежденны в том, что с еепомощью они добьются для себя больших дивидендов, чем с помощью переговоров. Вэтом смысле прав был немецкий военный теоретик XIX в. К. фон Клаузевиц, утверждавший, что война есть продолжениеполитики другими средствами. Прав был Клаузевиц и в том, что война не отменяетполитику в качестве средства достижения мира. Политика не прекращается и вовремя войны. Руководители государства несут ответственность, как за войну, таки за достижения мира. Они объявляют войну, ведут и завершают ее. Этот приматполитики предполагает подчинение точки зрения военных политике, подчинение армейскихруководителей тем, кто принимает политические решения.
Однако, признаваяверность этого тезиса, необходимо учитывать, что в войне конфликтная сущность политическогоприобретает настолько интенсивные и обнаженные формы, что сама политика как бы элиминируется,замещаясь голым насилием. Для сражающегося война отпадает сама проблема различениедруга и врага, поскольку в войне дихотомия друг – враг предстает как бы впервозданном, очищенным от всех моральных, политических и иных напластований. Противникиоткрыто противостоят друг другу, выделяясь даже своей униформой. « Вот почему –утверждал К. Шмит, — правильны слова одного английского дипломата: политиклучше вышколен для борьбы, чем солдат, ибо политик сражается всю жизнь, асолдат лишь в виде исключения».
Существует множество формвойны: между различными родами, племенами, этносами, народами, странами,империями, коалициями государств; локальные, региональные, мировые;ограниченные, всеобщие, абсолютные и тотальные и т. д. Но в целом, войныразделяются на те, которые ведут две, несколько или множество государств друг сдругом, а так же те, которые возникают между различными группами граждан одногогосударства. В первом случае это классические межгосударственные (или внешние)войны, а во втором — гражданские (или внутренние) войны.
Уже древние грекипроводили различие между polemos,т.е. войной с внешним врагом, варварами, и statis — гражданской войной, к категории которой иногда причислялисьи войны между самими греческими городами – государствами. Если первыепризнавались законными и даже поощрялись, то вторые во все времена, какправило, оценивались негативно либо сдержанно. Характерна в этом отношениепозиция Ф. Бэкона, который говорил: «Гражданская война подобна жару прилихорадке, но иностранная война подобна жару при упражнениях и служитсохранению здоровья тела». Но, тем не менее, гражданские войны – такие жетипичные атрибуты истории человечества почти всех времен и, во всяком случае, большинстванародов, как и межгосударственные войны. Показательно, что за сто лет послеокончания наполеоновских войн наиболее разрушительные войны произошли не междугосударствами, а между гражданами государств.
Не всегда легко можноопределить линии, разграничивающие внешние и внутренние войны. Например, ответболее или менее ясен в отношении гражданских воин в Древнем Риме в II – I вв. до н.э. (хотя здесь необходимы определенные оговорки,поскольку они велись на громадных территориях во всех регионах Средиземноморья),религиозных войн во Франции во второй половине XVI в., США – в 60 – е годы XIX в., в России после октябрьской революции 1917 г. и т. д.
Но весьма трудноопределить, к какой именно категории причислить войны между различными греческимигородами – государствами или многочисленные войны за независимость, в которых частооказывались, вовлечены самые разные интересы и силы. Почти невозможно провести линиюразграничения между внутриполитическими и международными аспектами многих гражданскихвойн, например, вьетнамской в 60 –х и афганской в 80 –х годах. В данномконтексте проблемой становится терроризм, который нередко не имеет государственнойокраски. Все это свидетельствует о том, что в современном мире во все болеерастущей степени стирается грань между межгосударственными и гражданскимивойнами.
Эффективностьвойны
Вся история человечествасвидетельствует о том, что война – это неотъемлемая врожденная составляющаячеловеческого существования, точно так же как тяга к игре, пению, снятиюстресса, маскарадах и т. д. здесь апологию войны необходимо решите6льноотделить от признания самой реальности этого феномена. Вся жизнь человекапостроена на антиномиях — это жизнь и смерть, добро и зло, свобода и рабство, имногое другое. Некоторые из антиномий не разрешимы. Возможно, к этой антиномии относитсяи антиномия между войной и миром.
История человечества это,прежде всего история войн. Упрощая вопрос можно было бы сказать, что животные потомуне имеют истории, что они не вели друг с другом войн. Как утверждал Г. В. Ф.Гегель, животное не знает войны, оно знает лишь борьбу, вызванную потребностямив пище, самке, потребностью в территории для охоты и т. д. удовлетворив своюпотребность, оно довольствуется полученным и не меняет порядок вещей в природе.Не таков человек. Что бы выйти из животного состояния, он должен выйти заприделы природы, из мира потребностей и стремится к благам, которые природа неможет ему предоставить и которые находятся вне приделов чисто биологических устремлений.Человек не только стремится удовлетворить свои биологические потребности, но ижаждет признания себя со стороны другого и, более того, подчинения этогодругого.
Таким образом, войнаимеет своей целью не только физическое выживание, но и навязывание своихценностей другим. подвергаясь риску поте6рять собственную жизнь, человеккоторый не связан с ней на манер животного, озабоченного сохранением своегосуществования, утверждает свою самость. При таком положении борьба с другимчеловеком как бы «гуманизируется» т. е. приобретает человеческое измерение.Отношение к другому человеку – это отношение не только любви, но и конкуренции.
Человек воевал в глубокойдревности, он продолжает воевать в наши дни и, по – видимому, будет воевать такжев будущем. Менялись представление о типе и характере войн и армий, системахобороны, силовых методах, соответствующих изменяющимся реальностям. Но во всевремена человеческие сообщества в различных формах и ипостасях отнюдь несчитали мир высшим благом. Более того, большую часть истории человечества почтивсе попытки создания сколько ни будь крупных держав и империй были связаны сэкспансией, завоевание, вмешательством, оккупацией.
Во многом сама историячеловечества предстает как беспрерывная череда войн племен, народов, наций,империй, кланов партий и т. д. друг с другом. Одни стремились подчинить своемугосподству чужие страны и народы, другие жаждали воинской славы, третьи считали,что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Во всяком случае оправдания длявойн всегда находились самые убедительные, поскольку человек, если судить поего даяниям, как бы подсознательно руководствовался мефистофелевской максимой — нет в мире вещи, стоящей пощады. Не случайно и то, что с древнейших времен скептикине переставали утверждать, что – человек человеку волк. А из этой формулывытекал другой, не мание известный постулат – война всех против всех.
Более того, человеку вовсе эпохи, была свойственна, склонность героизировать, романтизировать ивоспевать войну. В этой связи обращает на себя внимание такой феномен, как поддержкавойны и даже энтузиазм народа, нередко наблюдающийся в странах перед началомвойны. Такая ситуация была, например, почти во всех ведущих европейскихгосударствах на кануне Первой мировой войны. Исследовав общественное мнение ито, как оно отразилось в тогдашней прессе, выступлениях и высказываниях публицистов,общественных и государственных деятелей, английский военный историк М. Говардпришел к выводу, что единственными людьми, кто стремится предотвратить иизбежать надвигавшуюся войну, были дипломаты и бизнесмены. Пресса нагнеталастрасти, а общественность была настроена по — боевому.
Притягательность войны,склонность к ее героизации отнюдь не уменьшилась и в наши дни, несмотря на страшныеопустошения двух мировых войн XX в. Это даетоснования для подозрений в том, что человек втайне любит войну. Пытаясь датьответ на вопрос, почему в США кинофильм «Звездные войны» возглавил список кинобестселлеров,Ф. Дайсон дал этому феномену своеобразную зловещую интерпретацию. « В концеконцов, — писал он,- это фильм о войне. Ужасы военных катастроф XX столетия должны были научить людей тому, что войны в нашевремя слишком трагичны, что бы быть темой для веселого боевика. Но они по-прежнемусознательно и бессознательно любят войну. Возможно, истиной причиной феноменальногоуспеха фильма стало то, что война в нем изображена как этакое невинноеразвлечение. Удаленность места действия фильма в пространстве и во временипозволило публике проявить свою тайную любовь к войне совершенно открыто».
Однако и раньше война занималанемаловажное, если не центральное, место в космогониях и мифах всех прежнихэпох и цивилизаций. Существовала довольно тесная связь между религией и войной.В древности, и на Востоке, и на Западе, между собой воевали, как боги, так илюди. Самое почетное место во всех мифах и пантеонах отвадилось богам –воителям и героям – войнам, которые как считалось, разгромив силы зла, далиначало тем или иным народам, основали города, или государства, спасли отечествоили совершили какое ни будь другое благородное деяние. В античной Греции защитаполиса была неотделима от его защиты богом покровителем. Это, в частности, проявлялосьв сакрализации войны. Каждый воин ощущал как бы интимную связь с миромсвященного. Важность войны подтверждается самой структурой общества тогопериода, которые в тех или иных вариациях и под разными названиями былоразделено на три основных класса: священнослужителей, воинов и землепашцев.
Хотя в произведенияхантичности можно встретить сочувствие к жертвам войн, война, тем не менее, рассматриваласькак неизбежный и даже необходимый элемент отношений между народами игосударствами. Например, одна из главных тем «Илиады» Гомера — восславлениевойны и доблести на поле брани, где нередко участвуют и сами боги. Особенно показательнав этом отношении позиция Гераклита. «Следует знать, — говорил он, — что войнавсеобща и правда — борьба и что все происходит через борьбу и по необходимости».Война, утверждал Гераклит, «Отец всего и всего царь; одним она предопределилабыть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными».Поэтому, считал он, « Гомер был не прав, говоря «да исчезнет война среди людейи богов!» Он не понимал, что молится за погибель вселенной, ибо, если бы егомолитва была бы услышана, все вещи исчезли бы».
В оценке места и роливойны с ним не расходился Платон, утверждавший в своих «Законах», что войнавсех против всех вытекает из самой природы общества, из коренных противоречий,присущих отношениям людей друг к другу. «То, что большинство людей называютмиром, — писал он, — есть только имя, на деле же от природы существует вечнаянепримиримая война между государствами». Такая же война происходит между отдельнымипоселками, домами в поселке, а так же между людьми. «Все, — утверждал Платон, — находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждыйнаходится в войне с самим собой».
Рим дал миру триумфальныеарки, возводившиеся в честь героев войн. У каждого народа или государства быласвоя реальная или символическая ее аналогия. Героизация и восславление реальныхлиц и персонажей бесчисленных войн так же представляет собой нечто вродефеномена Триумфальной арки. Таковым и является героизация войны.
В трудах по истории прямо– таки львиное место отводится именно лицам, наиболее отличившимся на полебрани. В принципе можно согласиться с Л.И. Мечниковым: « В памяти людейостается лишь то, что ослепляет; но истинные благодетели человеческого родаостаются в тени. именно людей научивших людей употреблению огня, искусствуприручения животных и возделывания хлебных злаков, навсегда останутсянеизвестными. Пантеон истории населен только извергами, шарлатанами ипалачами».
Героизация войны не чуждаи современному миру. Здесь не место затрагивать различные литературные,журналистские, массовые и иные ее проявления и изъявления. Задача состоит втом, что бы концентрировать внимание лишь на ее политико-философском аспекте.Среди философов Нового времени наиболее типичное выражение это нашло, например,у Г.В.Ф. Гегеля, П. Прудона и Ф. Ницше. Как отмечал Гегель, жизнь представляетсобой вечную трансформацию, ей противопоказаны неподвижность и скука,ассоциирующиеся с миром. Человечество отнюдь не похоже на пруд, который не одинветер не способен привести в движение, поскольку стоячая и гниющая вода ничего,кроме смерти, не отражает.
В подобном же духе Прудонвидел в мире мало привлекательную неподвижность, отсутствие жизненности ивысмеивал пацифистов, претендовавших на ликвидацию войн из жизни людей. Своегоапофеоза апологетика войны достигла у Ф. Ницше. Его Заратустра учил « любитьмир, как средство к новым войнам и короткий мир больше чем длинный».
Поэтому мы должныопределить, какие именно свойства человеческой природы делают войну стольдьявольски притягательной.
Конечно, войныпорождаются вполне осязаемыми материальными, экономическими, социальными,динамическими, религиозными и иными факторами. Однако история предоставляетмножество примеров того, что устранение этих и подобных факторов не всегдаприводило к недопущению войн в жизни стран и народов.
С древнейших времен мыслителив поисках глубинных причин социальных и политических катаклизмов, войн иреволюций неизменно обращали свой взор на природу самого человека. Здесьцелесообразно сконцентрировать внимание лишь на тех аспектах человеческойприроды, что служат побудительными мотивами агрессивного поведения людей.Крайним проявлением, которых и являются войны и вооруженные конфликты.
Абстрагируясь отмногочисленных высказываний древних мыслителей, отметим здесь лишь то, что ужесв. Августин утверждал, что причины войн коренятся в греховной природечеловека, в его первородном грехе и желание Бога покарать людей за их грехи. Наэтой основе сформировался провиденциалистский подход, согласно которому войнанаходит свое оправдание во вмешательстве Бога, или Проведения. Боссюэ,например, утверждал, что «именно Бог создает воинов и завоевателей».
Особенно интереснырассуждения Ж. де Мэстера. Как он утверждал, война есть не больше не меньше какзакон самого мироздания. Это результат « предопределенной страсти», которойнаделены все живые существа со времени их творения: растения, животные ипрежде всего люди, убивающие не только, чтобы питаться, одеваться и т. д.,но и просто ради того, чтобы убивать. Самое главное, по его мнению, состоит втом, что война приходит тогда, когда вопиющая несправедливость народов«вызывает к мщению Бога». Этот последний аргумент, как считал де Местер, нетолько объясняет священный характер войны, но и оправдывает ее. Побожественному предписанию народ возрождается через войну, которая играет такуюже роль, какую для дерева играет подрезка.
История в целом, не какимобразом не свидетельствует о человеческой мудрости, скорее, она — летописьчеловеческого несовершенства, безумия, тщеславия и порока не без основанияговорил И. Кант. Не лишены, по — видимому, основания аргументы и доводыавторов, считающих присущие человеку от рождение злое начало, иррациональные иразрушительные побуждения, гордость, тщеславие и корыстолюбие не последними позначимости мотивирующими факторами общественно – исторического развития, важнымкомпонентом которого являются войны.
Движение истории,подчеркивал Гегель, осуществляет ее «дурная сторона», «порочное начало» — неповиновение. Неповиновение, непокорность и мятеж, наряду с другими факторами,стали немаловажным стимулом общественно исторического прогресса. Более того,эту же «дурную сторону» Оскар Уайльд рассматривал как основную добродетельчеловека, поскольку именно благодаря непокорности и мятежу стал возможенпрогресс.
Общество, в конечномсчете, живет и развивается по законам, корни которых лежат в природе человека. Это,прежде всего, относится к разного рода войнам и конфликтам. И действительно.Любая война развивается и ведется не богами или демонами, а обыкновеннымилюдьми, и чтобы понять ее природу, необходимо выяснить какие именночеловеческие ее вызывают.
«Две опасности угрожаютмиру – это порядок и беспорядок» — писал П. Валери. порядок и планомерность вих завершенной форме, не есть ли конец всякой жизни, творчества, устремленностив неизведанное? Но вместе с тем хаос — не противен ли он самой сущностисамоорганизации человеческой жизни, не есть ли он наилучшее условие дляреализации принципа войны всех против всех? Однако, скажем, вмести с В. В. Розановым:« Разве мы не любим иногда хаос, разрушение еще жаднее, чем правильность исозидание?.. однообразие для всех, не противоречит ли коренному началучеловеческой природы — индивидуальности, а недвижность будущего и «идеала» — егосвободной воли, жажде выбирать то или иное по своему, иногда вопреки внешнему,хотя бы и разумному определению?».
При оценки данного факта нельзяупускать из вида несовершенство самой человеческой природы, о чем болееподробно говорилось выше. Речь, помимо всего прочего, идет о таких качествах человека,как низменные страсти, зависть, алчность и т. д. Среди них выделяютагрессивность, представляющую собой, по – видимому одну из врожденныхсущностных характеристик человеческой природы.
Агрессивные побуждениясвязаны с такими качествами, как честолюбие, устремленность к активномудействию, ориентация на успех и т. д., которые могут мотивировать, какразрушительные, так и созидательные действия людей. Разумеется, эти побуждения должныиметь выход, ибо их постоянное подавления тяготит человека и чревато для него непредсказуемыминегативными последствиями. Этот фактор приобрел особую значимость с изобретениеоружия, которое, по мнению К. Лоренца, досконально исследовавшего феноменагрессивности, стимулировало внутривидовой отбор людей, что, в свою очередь,послужило фактором, интенсифицировавшим человеческую агрессивность.
Во многом неизбежностьвойны определялась фактором разделение людей на тех, кто в случае борьбы предпочитаетподчинение смерти, и тех, кто готов отдать жизнь, чтобы защищать свои ценности,сохранить или отвоевать свободу. Первых Гегель называл рабами. А вторых –господами. Возможно, одним из первичных атрибутов взаимоотношений людейсоставляли отношения государства и подчинения, постепенно приобретшие законныйи нормальный статус. Сам импульс к выхода человека из мира животных и стадногосостояния, видимо, первоначально в головах наиболее продвинутых в своемразвитии, как в физическом, так и особенно в интеллектуальном плане, особей, ине исключено, что для « очеловечивания» основной массы сородичей они прибегалине только к уговорам и убежд6ениям, но и к насилию, что в совокупностиспособствовало постоянной трансформации человека. Как уже указывалось, первыетабу коренились в запретах на те или иные действия.
Уже к тому временивосходит разделение людей на наиболее и наименее приспособленных к жизни, натех, для кого свобода, говоря современным языком, составляла «наивысшуюценность», и на тех, для которых была характерна склонность к « бегству отсвободы». Вечной неизбежной спутницей свободы является стремление быть выше илучше других, подчинить своей воле других, воля к господству над другими, ил,как сказал бы, Ф. Ницше, воля к власти. По – видимому, существует значительнаядоля истины в доводах представителей реализма, восходящего к Н. Макиавелли и Т.Гоббсу, по мнению, которых стремление к господству составляет врожденноесвойство человека. Точно так же дух господства и стремление к господству всегдасоставляли ведущий фактор мировых процессов.
Интересно, что в«Генеалогии морали» Ницше связывал латинское слова bellum, означающее войну, со словом deullum, означающим дуэль, которое в своюочередь, выводится из слова duonus,являющееся архаической формой слова bonus, т. е. благо. Отсюда утверждал Ницше, duonus стало означать человека дуэли, спора (duo), войны. Если воля к власти объясняетсначала борьбу и насилие, то она также понять войну как силовое противоборство групплюдей, подвергая риску саму жизнь.
Можно согласится и несогласится с этим рассуждением. Но представляется очевидным тот факт, чтопринцип столкновения двух равно великих воль уже составляет зародыш борьбы или войны.первое отношение между людьми, которое родилось в результате войны, этоотношение между поработителем и порабощенным, господином и рабом.
Оружие убийства, будучиизобретенным, приобретает собственную логику. Открывая новые возможностиубийства, оно, как отмечал К. Лоренц, нарушает существовавшие ранее «равновесиемежду сравнительно слабыми запретами агрессии и такими же слабыми возможностямиубийства». Более того, развитие военной технологии способствовало постепенной деперсонализации,обезличению военного дела, снижению моральной ответственности и увеличениюбесчеловечности участников военного конфликта, а так же уменьшения значения ихличного героизма и доблести. Увеличение расстояния, на котором действуют орудияубийства, в значительной мере снимает проблемы моральной ответственности,угрызений совести, жалости и других не приятных для убивающего моментов, если,конечно, они возникают.
Считается, чтоизобретения парохода и огнестрельного оружия подорвало не только социальныйпорядок рыцарской эпохи, но и ее этику. Именно удаленность от последствийделает возможным то, что даже самый безобидный, казалось бы, человек оказываетсяспособен нажать спусковой курок винтовки или пусковую кнопку ракетоносителя.
Личное знакомство встречалицом к лицу в определенных случаях сами по себе ведут к притуплениюагрессивного импульса, а анонимность усиливает его. Как отмечал Лоренц, бываеттак, что «наивный человек испытывает чрезвычайно пылкие чувства злобы, яростипо отношению к «этим Иванам», « этим фрицам» ….- т. е. к соседним народам,клички которых по возможности комбинируются с приставкой «гады». Он может «бушевать против них у себя за столом, но ему и в голову не придет даже простаяневежливость, если он оказывается лицом к лицу с представителем ненавистнойнациональности».
По данным многихисследований коллективная ответственность в определенных условиях способствует снижениюморальных критериев. Война же представляет собой коллективный акт,осуществляемый коллективной волей специально приготовленных и предназначенных дляэтого людей. Этот фактор приобретает все более возрастающую роль по меретехнизации и обезличения процесса введения военных действий.
Информационная ителекоммуникационная революция превратили войну из соревнования в грубой силе всоревнование умов в опросе о том, кто именно способен быстрее, эффективнее имасштабнее нанести урон противнику, оставаясь при этом на расстоянии тысячикилометров от мест намечаемых ударов.
Однако было бы полным абсурдомсводить все причины войн к одной лишь человеческой агрессии. Конечно, войнаесть социокультурной и социально психологический феномен. Она – неизбежныйрезультат самого жизнеустройства и жизненного уклада людей. Поэтому, что бы правильнопонять сущность войны и найти пути и средства ее предотвращения, необходимопринимать во внимание, как все атрибуты природы человека, так и весь комплекссоциальных, социокультурных, экономических, территориально – географических,политических и иных факторов существование человеческих сообществ.
Разумеется, в условияхцивилизации открытая агрессия, как на индивидуальном, так и на коллективномуровне в значительной мере сублимируется, природная агрессивность как быотходит на дальний план, определяющую значимость приобретают целенаправленныйрасчет и рациональный выбор. В целом можно согласится с Клаузевицем, которыйсчитал что война « представляет собой странную троицу, составленную из насилия какпервоначального своего элемента, ненависти и вражды, которые следует рассматриватькак слепой природный инстинкт, из игры вероятности и случая, что делает еесвободной душевной деятельностью, из подчиненности ее в качестве орудия политике,благодаря чему она подчиняется простому рассудку».
В принципе все войныносят идеологический характер в том смысле, что каждая из вовлеченных в неесторон посягает на образ жизни и систему ценностей своего противника. В то жевремя война, будучи соперничеством, за власть и влияние во всех их формах ипроявлениях, — политический акт. Или как писал Клаузевиц, « война есть нетолько политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжениеполитических отношений, проведение их другими средствами».
Но агрессивностьгосударства питается, прежде всего, агрессивностью его людей, с мотивомагрессии теснейшим образом связано чувство враждебности к чужим. Весьисторический опыт свидетельствует о том, что люди просто не могут обходитьсябез врагов.
Возможность«вечного» мира
Изучая политическиеконфликты и используемые в этих конфликтах средства, нельзя обойти тему войны.Война – ровесница и – увы! – почти постоянная спутница политики. Поэтому мыбудем рассматривать войну, как политический конфликт социальных общностей,открыто на протяжении хотя бы относительно продолжительного периодаиспользующих в своем противоборстве массовое организованное вооруженноенасилие. Такое широкое понимание войны — без фиксации внимания на ее участникахи масштабов – охватывает, как партизанские и гражданские, так и все другие,включая мировые войны. Вместе с тем отметим, что война это не любойполитический конфликт, в ходе которого применяется оружие. Выстрелы в декабре 1825 г. на Сенатской площади в Петербурге, как и стрельба на Краснопресненской набережной в Москве воктябре 1993 г., не означали, что в России шла война.
В соответствии с принятымподразделением политических конфликтов на внутренние и международные можновыделить и два наиболее распространенных типа войн и вооруженных конфликтов.
Первый преимущественносвязан с использованием насилия как средство внутриполитической борьбы истолкновение социально – политических, этнических, религиозных и т. д. интересов.В истории он представлен гражданскими войнами, повстанческими движениями,вооруженными восстаниями и переворотами. Иллюстрациями здесь могут бытькрестьянская война под предводительством Е. Пугачева в 1773 – 1775 гг., событияв бывшей Югославии или племенная война в Руанде в последнее десятилетие ХХ в.Для таких войн и вооруженных конфликтов характерны боевые действия сравнительнонизкой интенсивности с участием иррегулярных воинских или военизированныхформирований – партизанских отрядов, ополчений, отрядов самообороны, боевыхдружин, вооруженных объединений, созданных на средства частных лиц или негосударственных организаций.
Второй обусловленполитическим противоборством и столкновением интересов государств, межгосударственныхсоюзов, и военно– политических блоков. Войны и вооруженные конфликты этого типаведут, как правило, регулярные армии, располагающие теми средствами вооруженнойборьбы, которые готово предоставить в их распоряжение государство, действующееот имени всего общества в целом. К этому типу войн и конфликтов относятся,например, русско-французские войны 1798 – 1800, 1805 и 1806 – 1807 гг., русско-японскаявойна 1904 – 1905г., боевые действие в Персидском заливе в 1991 г.
Используя такоеразграничение, не следует проводить жесткие грани между различными типами вооруженныхконфликтов. Можно привести примеры, как гражданские войны (это было в той жеЮгославии) ведут к вмешательству в события зарубежных государств, а войны междугосударствами стимулируют вооружение граждан и соответствующие формы их участияв межгосударственном противоборстве, как это было в обеих отечественных войнах,пережитых нашей Родиной. В условиях, когда « государство и общество все большестремятся отождествлению друг с другом» из 45 вооруженных конфликтов происходившихна нашей планете в 1990 – 1996 гг., вряд ли можно выделить конфликты толькоодного чистого типа. Скорее, они относятся к тому или к другому из них «по преимуществу»,но не полностью.
Последние годы ХХ в.позволяют с осторожным оптимизмом сделать вывод, во взаимоотношения развитыхгосударств значение применяемой военной силы имеет тенденцию к понижению. Крометого, современная военно – стратегическая ситуация на мировой арене такова,что использование военной мощи для достижение таких целей, как например поддержкагосударств и общественно политических движений, использующих террор или « революционноевосстание», вызывает ответную реакцию международного сообщества, котораянейтрализует предпринятые усилия и оборачивается морально – и военно –политическими поражением подобных « революционеров».
Примером тому может быть вводсоветских войн в Афганистан в декабре 1979г. анализируя причины побудившиеруководство СССр к этому шагу, исследователи отмечают, что «выполнениеинтернационального долга» и прямое оказание военной помощи пришедшему к власти послеапрельской революции 1978 г. революционно – репрессивному режиму, былоследствием того, что политическое руководство Советского Союза исходило, преждевсего, из интересов укрепления международного влияния СССР, его политическогодоминирования на мировой арене. Как отмечают специалисты, не Афганистан онобоялось потерять, не 60 лет мира и добрососедских отношений между нашимистранами. И даже не безопасность южных рубежей СССР — для него эти рубежи были вполнебезопасными с 1943 по 1978 гг. Опасен был именно по советской внешней политики.Если бы СССР пересмотрел сове отношение к использованию вооруженных сил запределами страны, то это, в свою очередь, поколебало бы и оценку событий вВенгрии в 1956 г. И Чехословакии в 1969 г. Логическая цепочка последствий могла бы быть очень длиной… Мы знаем сегодня, что и в избранном варианте действийих последствия были прямо противоположены желаемому результату. Это помимо всегопрочего указывает на взаимосвязь и взаимообусловленность политических средств,и целей их достижения.
Преимущественноеиспользование тех или иных компонентов силы как инструмента политики открываетвозможность выявить реальное, действительное содержание сталкивающихся интересови политических целей. При этом нередко обнаруживается, что официальнодекларируемые цели и самые лучшие намеренья в политике выполняют функциюидеологического, пропагандистского обеспечения действий для достижения совсем иныхцелей, содержание которых отвечает интересам данной социальной общности, всегообщества в целом или правящей группы.
Постоянноесовершенствование вооружений, особенно быстрое в условиях НТР, привело к тому, чтоизменились не только формы, но и цели применение военной силы. Создание и распространениеядерного и термоядерного оружия, гонка ядерных вооружений внесли поправки вформулу, подытоживающую многовековой опыт ведения войн для разрешения противоречийв отношениях между государствами и народами: « Война есть не что иное, какпродолжение политических отношений с привнесением иных средств». Это формула известноговоенного теоретика К. Клаузевица уже не может рассматриваться, начиная совторой половины ХХ в., как истина, имеющая всеобщее и безусловное значение для всехи всегда. И политической, и военной наукой убедительно обоснован тезис о том,что такой вид войны, как мировая ядерная, не является средством рациональнойполитики, направленной на передел мира, власти или ресурсов, ибо ведет к самоуничтожению человечества как целого.
Поддерживая этоутверждение, получившее широкое распространение в зарубежной и отечественнойлитературе, не будем идеализировать современность и постараемся реалистичнорассмотреть роль военной силы в достижении целей, к которым стремятся участникиполитических конфликтов.
В этой связи надо учитывать,что во — первых, сегодня не существует абсолютной неизбежности перерастание«малой», т.е. локальной ядерной войны, в « большую мировую, а, следовательно,есть и опасность «малой» ядерной войны. Во-вторых, постоянно сближаются нетолько мощь и разрушительная сила обычного и ядерного оружия, но и последствияих применения, что не мешает массированному использованию обычных вооружений.(Экологические последствия вооруженного конфликта в Персидском заливе или вЧечне — лишь малая часть из возможных тому примеров.) В-третьих, если не самавойна, то подготовка к любой войне — ядерной, обычной, малой или большой — была, есть и будет средством политики, инструментом достижения целей,поставленных перед собой участниками политического конфликта. В-четвертых,многие из больших и малых войн, известных нашей истории и современности,вызваны отнюдь не «рациональной политикой». Далеко не всегда те, кто принимаетполитическое решение об использовании вооруженного насилия, руководствуютсярациональными соображениями. Их место нередко занимают эмоции, религиозные,династические или даже спортивные страсти. Так было, например, в 1969 г., когда вооруженный конфликт между Гондурасом и Сальвадором, получивший в литературе название«футбольная война», был спровоцирован итогом матча футбольных команд этихстран.
До сихпор не утратило своего» предостерегающего значения и другое замечание К.Клаузевица: «Политика, используя войну, уклоняется от всех строгих выводов,вытекающих из природы войны, мало заботится о конечных возможностях,интересуется лишь ближайшими вероятностями». К. Клаузевиц считал, что «когдаполитика становится более грандиозной и мощной, то таковой же становится и война;и этот рост может дойти до такой высоты, что война приобретает свой абсолютныйоблик».
«Абсолютныйоблик» войны в современную эпоху — это картина уничтоженной цивилизации, нашейпланеты, лишенной жизни. Такая перспектива не может устроить ни одного здравомыслящегочеловека и быть принята в качестве «конечной возможности» противоборства во имядостижения, какой бы то ни было цели. Любая политическая доктрина, претендующаяна осознанное использование военной силы как средства достижения национальных,групповых или любых других общественных интересов, вынуждена считаться с этим.Поэтому именно обладание ядерным оружием в современных условиях многимиполитиками и военными рассматривается пусть как не очень надежная, но все жегарантия сохранения мира. Еще в первые годы ядерной эры видный французскийвоенный теоретик генерал Пьер Галлуа писал: «С самых древних времен инициаторвойны, взвешивая риск, которому он подвергался, умел сравнивать его с причинамиконфликта. Даже если война кончалась в его пользу, нужно было, чтобы цена,которую он платил за победу, не была чрезмерно высокой, по сравнению сполучаемыми в результате войны выгодами. Теперь же в отличие от прошлого,ошибка в оценке всех «про» и «контра» может оказатьсяроковой». Добавлю от себя: роковой и для всего человечества.
Тем не менее,стремление жить в мире без войн еще отнюдь не означает стремления жить в миребез оружия. Отсутствие такой связи характерно для любого периода человеческойистории. Ядерное оружие сделало этот факт еще более очевидным и понятным. Оченьясно и доходчиво об этом говорила М. Тэтчер — «железная леди», многие годызанимавшая пост премьер-министра Великобритании: «Я заинтересована в мире безвойны, а не в мире без ядерного оружия. Невозможно забыть то, что известно оядерном оружии, точно так же, как нельзя похоронить изобретение динамита илидругих взрывчатых веществ. Эти сведения известны. Тираны родятся во всем мире.Они будут рождаться и впредь. Нам же необходимо располагать оборонительнымпотенциалом достаточного уровня и достаточного качества, включая ядерныесредства, чтобы обеспечить себе надежную защиту от нападения, с тем, чтобылюбой агрессор знал, что никогда не сможет победить. И я считаю, что для этогонадо иметь ядерное оружие».
Сталкиваясьс политикой, основанной на этой логике, и полемизируя, с М. Тэтчер, советскийруководитель М. С. Горбачев противопоставил ей в числе прочих такой аргумент:«Лучше сидеть в удобном мягком кресле, чем на пороховой бочке». С уходом этихполитических лидеров с их постов этот спор, конечно, не закончился. Ответ навопрос: «Какой же мир, в конечном счете, безопасней, надежней,«лучше» и для кого?» — может дать только политическая практика.
Говоряже о куда более типичных для политики неядерных конфликтах, хотелось быподчеркнуть, что использование вооруженного насилия, нанося зачастуюневосполнимый ущерб и унося человеческие жизни, делает конфликт более острым иглубоким, усугубляет мотивацию противников желанием отомстить. Отсюдазависимость: «насилие порождает насилие». Вопреки усилиям проповедников идеиненасилия в большинстве политических конфликтов пролитие крови, использованиевооруженного насилия рано или поздно порождает его ответное применение и новуюкровь.
Но отсюда,же появилась и другая идея — идея дозированного, ограниченного и регулируемогополитического использования военной силы. Эта идея опирается на предположение, что,поднимаясь (или опускаясь) по ступеням «эскалации» конфликта, тщательно ивзвешенно анализируя ответную реакцию противника на использование силы, можно добитьсяжелаемых целей, даже и не прибегая к открытым военным действиям. Как правило,это преимущественно «политическое» использование вооруженных сил включает всебя такие действия, как изменения в их размещении; демонстрация своего флага врайоне, представляющем интерес для другой стороны конфликта; открытая илискрытая военная угроза (иногда в форме «утечки информации»), оказывающаявлияние на процесс принятия противником политических решений и т. д. Важно,что такое использование военной силы свойственно как для внутренних, так и длямеждународных политических конфликтов. При этом задуманная политиками«демонстрация силы» очень часто ведет к необходимости ее вынужденного боевогоприменения военными. Споры между ними об ответственности за результаты предпринятыхдействий далеко не всегда получают однозначное разрешение. Это, в частности,подтверждается событиями в Баку, Вильнюсе, Москве, Риге и Тбилиси наканунераспада СССР.
О том,какую угрозу и какой масштаб может представлять подобное использование военнойсилы на мировой арене, свидетельствуют события в октябре 1962 г., получившие название «Карибский кризис».
Стремлениеуменьшить политическое влияние США, подорвать их доминирующие позиции вЗападном полушарии, вызвало с советской стороны искушение, которое, по словамнекоторых ученых-международников, оформилось в приписываемое Н. С. Хрущевупожелание «запустить ежа в штаны американцам».
Решениемполитического руководства СССР выполнение этой задачи было возложено на группусоветских войск на Кубе. По данным, приводимым в научной литературе, эта группадолжна была включать в себя 43-ю ракетную дивизию, в состав которой входилопять ракетных полков, имевших ракеты Р-12 и Р-14 с ядерными зарядами испособных поражать цели на континентальной части США вплоть до канадскойграницы. Суммарная мощность ядерного потенциала ракет, размещенных на Кубе,составила 36 мегатонн, т. е. почти в 2000 раз больше, чем мощность бомбы,сброшенной на Хиросиму. Кроме того, на вооружении советских войск на Кубеимелись крылатые ракеты, способные нести ядерные боеголовки; планировалосьиметь на Кубе 11 подводных лодок (из них 7 ракетных), 2 крейсера, 4 эсминца (изних 2 ракетных), 12 ракетных катеров, вспомогательные суда и 33бомбардировщика.
Как бы ниоценивать само наличие этого «искушения», развившийся крупномасштабный конфликтв системе политических отношений на мировой арене недвусмысленно показал, чтоугроза применения вооруженных, в том числе ракетно-ядерных, сил является нетолько реальной опасностью для мира, но и действенным средством воздействия наполитику даже «сверхдержав».
Говоря ороли военной силы в современных политических конфликтах, подчеркнем: ееиспользование ни в коем случае не означает лишь непосредственного боевогоприменения в ходе конфликта. В данном случае имеется в виду не толькопринципиальная невозможность или малая вероятность открытого применениявооруженного насилия в том или ином политическом конфликте. Уже сама информацияоб уровне военного потенциала сторон, его структуре и возможности использованияможет оказывать, в зависимости от его величины и эффективности, сдерживающееили, напротив, провоцирующее влияние на участников политики.
Заканчиваяэту главу, хотелось бы обратить внимание на главное: политический конфликт — это та сфера человеческих отношений, где утверждение о «бессилии силы», нетеряя своего морально – нравственного и даже юридически – правового смысла,лишь в исключительных, единичных случаях находит свое практическоеподтверждение. От части это связано с самим содержанием, которое политологивкладывают в это понятие, видя в нем и мощь и слабость, и силу ненависти, исилу любви. Ну, куда в большей мере это объясняется самой природойполитического конфликта как процесса, течение и результаты которого определяютсясоотношением сил, распределяются по силе противоборствующих сторон.
Оценка феномена войны в мировых религиях
Неслучайно, что войне уделялось столь значительное внимание во всех схоронившихсяныне религиях мира. Только буддизм как бы игнорирует ее или не рассматриваеткак средство убеждения. Впрочем такой подход вытекает из самой сущности буддизма,основанного на принципах терпимости, уважение к мнению и позиции других иотказа от убийства. ему чужды столь характерная для других религиозных систем идея«священной войны» установка на обращение в свою веру силой оружия.
Однако всвященных книгах индуизма — Ведах – богиня Индра сакролизирует военную силу дотакой степени, что она рассматривается как источник самой жизни. Особо важноеместо занимает война в трех религиях — иудаизме, христианстве и исламе. Все онибудучи основаны на идеи любви к ближнему и приверженности миру, вместе с тем всилу убежденности каждой из них в своей исключительности несли в себе семенавойны.
Темавойны в Ветхом Завете порождает множество сложных проблем. Здесь с самогоначала мы сталкиваемся с парадоксальным противоречием между богом добрым — творцомвсего живого и богом жестоким, кровожадным призывающим свой народ к вечнойборьбе. Причем, когда Израиль одерживает победу, сражение восславляется, потомучто оно свидетельствует о постоянном присутствии Яхве. И, наоборот, поражениеИзраиля изображается как результат гнева Яхве против своего неверного иликоррумпированного народа.
В новомЗавете мы встречаемся с еще большими противоречиями в оценке войны. Это, во –первых, принцип непротивления злу насилием в первоначальном христианстве,возрожденный в протестантизме и пацифисткой традиции. Во – вторых, идеязаконной справедливой войны и, в – третьих, оправдание войны ради нее самой. Спервого взгляда может сложиться впечатления, сто св. Писание исключает или, вовсяком случае, не одобряет использование силы войны. Заповедь Моисея «Не убий»,знаменитое изречение Иисуса «Поднявший меч, от меча и погибнет», приводимое в Евангелииот Матфея, и др. служат основой первоначального христианского «пацифизма».
Особоважное значение имеет то, что новая религия, предлагавшая себя в качествезамены иудаизму, основывалась на идеях единства человеческого рода, братства,равенства. Как утверждал св. Павел, «нет больше ни еврея, ни язычника, нигрека, ни раба, ни свободного человека, ни мужчины, ни женщины, поскольку всеедины во Иисусе Христе». В первоначальном христианстве, как это виделосьбольшинству теологов, христианину предписывалось вести борьбу в духовной сфере,пренебрегая материальной стороной жизни. Современник императора КонстантинаЛактаций писал « Человек настолько святое создание, убивать его по какой либопричини есть зло, и невозможно не подчиняться этой заповеди Бога».
При императореКонстантине христианство стала официальной религией Римской империи, ихристиане стали перед необходимостью защищать империю и бороться с ее врагами.Уже св. Афанасий утверждал, что нельзя убивать никого, кроме врага на войне. Асв. Амвросий более четко заявлял, что «сила защищающая родину против варваров, фактическисоответствует справедливости». Наиболее полную разработку эта проблема нашла втрудах св. Августина, предпринявшего попытку определить критерии и принципывойны, в соответствии с которыми можно было бы провести различие между«справедливыми» и «несправедливыми» войнами. Разумеется, вопрос о том,справедлива война или нет, сам собой отпадал, если противниками в ней выступалиязычники, позже еретики, а с VII в. мусульмане,стремительно вступившие на мировую арену.
Пытаясьдостигнуть единства христианского мира, папы действительно стремились исключитькак локальные, так и международные войны. Они учредили специальные дни, когда запрещалиськакие либо враждебные действия, первоначально это были субботние дни. Временамипериод такого запрета охватывал почти половину недели. Следует отметить так жето, что папы пытались смягчить последствия войны, запретив использование войны междухристианами особых видов оружия, например арбалет в XII в. или огнестрельное в XIV в.
Особеннонастойчивые шаги в предотвращении войны и сохранении мира христианская церковьприменяла в XIX и XX вв. Руководство католической церкви не переставало говоритьо ее мирной и миротворческой миссии. Так, папа Лев XIII при организации первой Гаагской конференции в 1988 г. поддержал инициативу царя России, выступившего с предложением «сделать более редкой и менеекровавой ужасную игру войны». В 1917 году папа Бенуа XV обратился к воюющим странам с торжественным призывом к миру.Во время второй мировой войны папа Пий XII много раз апеллировал в пользу мира, при этом не называя агрессора.
Новыйимпульс активизации деятельности католической церкви по сохранению мира дал папаИоанн XXIII в своей энциклике Мир на земле, вкоторой обосновалась идея создания публичного властного органа, наделенного широкимиполномочиями для предотвращения конфликтов. Эта позиция получила подтверждениена II Ватиканском соборе в 1962 — 1965 гг. Однаков своем новогоднем послании 1990 года, на кануне начала войны в Персидскомзаливе папа Иоанн Павел II одобрилвмешательство с войск западных стран во главе с США на том основании, что этавойна призвана восстановить попранное право другого государства. В соответствиис линией Ватиканского собора, согласно которой « мир не есть полное отсутствиевойны», папа высказался в пользу законной коллективной обороны.
Однакоесли апеллировать к историческому опыту, то обнаружится, что иудео –христианская мораль, рассматриваемая как основа современной западнойцивилизации и, соответственно, либеральной демократии, не отвратила людей отвойн и противоборства не на жизнь, а на смерть. Более того, в свете вселенскихмасштабов безумства и плясок смерти, устроенных западной ветвью человеческого родав 20 веке, создается впечатление о существовании некоей обратной зависимости уровнянравственного падения людей от уровня развития цивилизации.
Верностьэтого тезиса можно продемонстрировать множеством примеров из историихристианства со времени его утверждения в качестве официальной религии римскойимперии. Известно, что одним из главных аргументов при введение христианства вимперии послужило убеждение в том, что новая вера способна спасти ее отморального и духовного разложения. В своем послании к императору Трояну Плинийчерез 80 лет после смерти Иисуса Христа сетовал на то, что « храмы почти ни кемне посещаются, что священные жертвы с трудом находят покупателей и что суевериене только заразило города, но даже распространилось по деревням и по самымглухим местам Понта и Вифиния».
Поэтомуне удивительно, что, ратуя, за введение христианства в Римской империи,Лактанций убеждал императора Константина в том, что это приведет квосстановлению нравственности и счастью людей, что поклонение истинному Богуположит конец войнам и раздорам, а нечестные желания и себялюбивые страстибудут подавленны познанием Евангелие.
Нопоследующая история Римской империи, да и всей Европы показала, что ожиданияЛактанция не оправдались. Сам же первый христианский император Константинзапятнал свое царствование неоправданными убийствами, войнами и насилием.Показано, что не что вроде современного Лидице было устроено в 390 году вФесалонике – главном городе иллирийских провинций. Там по незначительномуповоду произошел мятеж, в ходе которого разъяренная толпа убила главногоначальника расквартированных здесь войск Бофирика и еще несколько офицеров.Наказание благочестивого императора не заставило себя долго ждать. Подблаговидным предлогом жители Фессалоники от имени императора были, приглашены вгородской цирк. Как только публика оказалась в полном сборе, солдатам,находившимся вокруг цирка в засаде, был подан сигнал к общей резне. В течениитрех часов те безжалостно убивали всех, мужчин и женщин, детей и стариков,виновных и невиновных. По разным подсчетом погибло от 7 до 15 тыс. человек.
Обстоятельнопроанализировав перипетии насаждения христианства в Римской империи, Э. Гиббон пришелк выводу, что «во время своих внутренних раздоров христиане причинили однидругим больше зла, чем, сколько они перетерпели от усердия неверующих».Опустошения, причиненные Риму варварами во главе с язычниками Аларихом иАттилой, по свидетельству историков, были менее губительны, чем действия войсккатолика Карла V, который самсебя называл королем римлян. Неслучайно знаменитый епископ готов Ульфила припереводе библии на язык своих соплеменников, благоразумно опустил четыре Книгицарств, что бы не дать дополнительный стимул к усилению их свирепости икровожадности.
В данномконтексте интерес представляет позиция великого художника Леонардо да Винчи. Всвоих сочинениях, не предназначенных для публикаций, он, в частности, утверждал,что изобрел подводную лодку, устройство которой он счел целесообразным неизлагать, памятуя о « злой природе людей, которые практиковали бы убийства надне морей, разрушая самые нижние части кораблей и потопляя их с командами на ихборту».
Идействительно, вся история Запада воочию показала, что христианские добродетелиу европейских народов органически уживались со свирепостью и кровожадностью вих взаимоотношениях зависимо от того, кем они были, иноверцами или христианами.Например, разграбление Константинополя крестоносцами по своей жестокости ивандализму не шло ни в какое сравнение с его взятием с турками – османами в 1453 г. напомню в этой связи, что религиозные войны во многом изобретения Запада. Что касается, XIX и XX, то именно христианские народы стали инициаторами самыхкровавых войн в истории человечества.
Одно изцентральных мест в исламе занимает джихад, или священная война. Апелляция ксвященной войне содержится в Коране и кодифицирована мусульманскими юристами.Под лозунгом джихада сам Мохаммед и первые арабские завоеватели вели своипобедоносные войны. Обращает на себя внимание тот факт, что в Каране редкоиспользуется слова « аль – харб», означающее войну. Но в тоже время частовстречается слово «джихад», т.е. «священная война». Причем, по мнениюспециалистов, о джихаде нет речи на первоначальном этапе формирования нового вероисповедания,т.е. в период, когда Мохаммед проповедовал еще в Мекке. Тема джихада появляетсялишь после переезда в Медину.
ПоместивКоран в соответствующий исторический контекст, комментаторы пришли к выводу,что ранний ислам игнорировал войну в силу в силу того, что он еще непредставлял угрозы для существующего социального порядка в Мекке. Наоборот, вМедине пророк стал главой группы, которая была вынуждена защищаться, что бывыжить, его проповедь монотеизма противоречила политеизму бедуинов, и ему нечего не оставалось, как защищаться теми же средствами. В этом смысле джихад вкладываетсяв рамки доисламского обычая набегов. Но исламу предстояло утвердить себя такжев борьбе с другой монотеистической верой в лице иудаизма, который был слишкомблизок географически, но пользовался преимуществом из за своей древности. Вдальнейшем в силу многих причин джихад стал одним из сущностных элементовислама
Различаютсятри толкования джихада. Это, во – первых, «большой джихад», означающий борьбу верующегос самим собой, против собственного внутреннего врага, против собственныхстрастей, наклонностей, пороков. Это духовный джихад, не имеющий ничего общегос войной в буквальном смысле слова. Во – вторых, «внутренний малый джихад», т.е. в самом исламском мире (дар эль- ислам), имеющая своей целью борьбу противврагов в пределах самой общины верующих мусульман, или, иначе говоря, противвероотступников. Она призвана оправдать подавление силой малый джихадом смысл го общего с войной в буквальном смыслеслова. врага зок географически, но пользовался преимущес кааккаку ккккакк каквосставших меньшинств, так и политической оппозиции, не подчиняющаяся исламскимзаповедям. И, наконец, в- третьих, «внешний малый джихад», направленный противневерных во внешнем мире, за пределами самого исламского мира, составляющий(дар эль – ислам), или сферу войны. Он может означать либо наступательнуювойну, призванную расширять границ мира ислама, либо оборонительную войну,направленную на защиту своей территории от вторгшихся в нее врагов. Таким образом,этот последний тип джихада означает, прежде всего, внешнюю борьбу, но духовныйджихад или «большой внутренний джихад» всегда присутствует во всех спорах идискуссиях относительно « малого внешнего джихада».
Некоторыетеологи отдавали предпочтение « большому джихаду» в ущерб вооруженной борьбе противневерных. В X – XI веках так называемые братья «чистоты» говорили о двух типахджихада. Они полагали, что малый джихад носит временный характер, поскольку сокончательной победой над неверными и их обращением в мусульманскую веру онпотерял смысл. Что касается большого джихада, то он более важен, поскольку этосугубо религиозный феномен, он затрагивает вечное, спасение и проклятие. Верующегоможно освободить от малого джихада, но нельзя освободить от большого джихада.
Впоследние два три десятилетия вопрос о джихаде приобрел дополнительнуюактуальность в связи с выдвижением на авансцену возрожденческих ифундаменталистских движений как шиитского, так и суннитского толка. Наиболеезаконченные формы это возрождение приняло в Иране во второй половине 70 – хгодов начало 80 – х годов под руководством аятоллы Хомейни, который дал ей антиимпериалистическуюнаправленность. Она стала центральной в идеологии движения Хезболлах и особенношироко практикуется разного рода террористическими группами и движениями.
Феномен врага как фактор конфликтов и войн
Можносоглашаться или не соглашаться с моральными, нравственными или иными увещеваниями,но как отмечал Шмит «то, что народы группируются по противоположности и сегоднядействительна и дана как реальная возможность каждому политически существующемународу,- это разумному отрицать невозможно.
Вполитической сфере враг – это не просто конкурент в экономике противник вспортивных или иных состязаниях или не доброжелатель в частной обычной жизни.Здесь говоря словами Шмита, «борющиеся совокупность людей, противостоящая точнотакой же совокупности». Вся история христианского мира служит нагляднымподтверждением того, что христиане отнюдь не подставляли правую щеку тем, ктоударял их полевой. Более того, часто они сами выступали инициаторами войн,условно говоря, давая такие пощечины другим.
В самойчеловеческой природе, видимо корениться потребность иметь врага – злобного ибеспощадного, и в силу этого подлежащего уничтожению. Привычка направлять своювраждебность вовне, на чужаков, привилась человеку в месте со способностью рассуждать,смеяться удивлять радоваться. Б. Паскаль приводил такую притчу, « — За что тыменя убиваешь? – Как за что, друг ты ведь живешь, на том берегу реки? Живи тына этом, я бы и впрямь совершил не правое дело, но ты живешь по ту сторону,значит дело мое правое».
Какустановлено антропологическими и этнографическими исследованиями, практикаиспользования посторонних, в качестве козлов отпущения стара как мир. Если небыло реального врага, который угрожал бы единству и сплоченности племени, тоего придумывали. На этой основе уже в родоплеменных отношениях появилисьантитезы, мы – они, свой – чужой. В глазах представителя одного племени, представительдругого рода, племени, он не человек, а он нелюдь.
Когда всемье в коллективе, в стране дела идут плохо, слишком часто появляетсяискушение найти виновников всех бед. В их качестве выступают различныеменьшинства религиозные, национальные и т. д., а на международной арене этогосударства которые якобы вынашивают планы завоевание или порабощения страны. Внешнийвраг в данном случае часто служит фактором, объединяющий расколотую нацию. Идействительно прав был психолог С. Кин «С начало мы создаем образ врага. Образпретворяет оружие. Мы убиваем других мысленно, а затем изобретаем палицу илибаллистические ракеты, что бы убить их физически. Пропаганда опережаеттехнологию».
Сокончанием Холодной войны и биполярного миропорядка этот комплекс отнюдь не исчези не может исчезнуть. Хангтингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций»писал о том, « что если 20 век веком столкновения идеологий, то 21 столетиестанет веком столкновением цивилизаций или религий, поскольку противоречия,сложившиеся столетиями, более фундаментальны, чем различия между политическимиидеологиями и политическими режимами. Следующая мировая война, если онаразгорится, будет войной между цивилизациями.
Естественно,что феномен врага и отражающие его понятия не может просто так исчезнуть, онипринимают лишь новые формы. А война как отмечал, Шмит «есть крайняя реализациявражды, и она представляет собой реальную возможность, покуда смысл имеетпонятие врага.
Этоособенно верно, если учитывать, что характерное для современного мира возрастание,с одной стороны закрытости, а с другой – открытости ведет к дестабилизации, кфрагментации и неустойчивости, восхождению толп одиночек, новых пиратов,тоталитарных сект и банд террористов, мафии и разного рода джентльменов удачи.