Современнаяцивилизация, взятая всепланетно, глобально, имеет различные характеристики.Наиболее часто ее называют техногенным тылом индустриальной цивилизации.
Такоеопределение рубежа, достигнутого человечеством на исходе XX столетия, лежит врусле социально-философского рационалистического истолкования истории. Оно,разумеется, отличается от характеристик, используемых в различныхконфессиональных формах религии и эзотерической, оккультной мысли. Эта идея (восновном разработанная западной философией) непохожа и на формационный подход,заданный классическим марксизмом. Не отрицая эвристических возможностей егоидей, все же следует сказать, что их оказалось недостаточно для уяснениямировой ситуации конца нашего века.
Поэтомув качестве сущностной характеристики эпохи правомерно использовать названныенами понятия — ТЕХНОГЕННЫЙ МИР, ИНДУСТРИАЛЬНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. Разумеется, модельисторического движения, трактуемая кактрадиционное-индустриальное-постиндустриаль-ное-информационное-экологическоеобщество, не высвечивает всех граней человеческой истории. Эта модель может идолжна быть дополнена. Однако она хорошо работает на выяснение сути ихарактерных особенностей науки и техники как важнейших компонентов общественнойжизни наших дней.
Кстати,названное качественное состояние современного мира полностью применимо лишь кчасти стран, охватывающей не более одной пятой населения земного шара. Но приоценке истории нельзя уподобляться кораблеводителям, которые скорость эскадрыопределяют по скорости последнего корабля. В историософии о состоянииглобального социума лучше судить по тем вершинам, которых достигли лидеры.
Еслив прошлых столетиях проблемы науки интересовали лишь узкий слой причастных кней интеллектуалов, а отношение к технике было сугубо прикладным, то наше времяоба эти явления выдвинуло в центр общественного внимания, привлекло к ним взорымиллионов людей. Осмысление их значимости для истории и каждого человека сталонасущной задачей философской мысли. Сейчас «философия техники», «философиянауки» сформировались как относительно самостоятельные области теоретическогопоиска, не менее значимые, чем традиционные онтология и гносеология.
Укажемна то обстоятельство, что если НАУКА — древний объект философской мысли, тоТЕХНИКА предметом профессионального философского анализа стала сравнительнонедавно. Философия техники возникла только в XIX в. в Германии, Франции, вначале XX в. в России (работы Энгельмейера). Середина нашего столетияознаменовалась обостренным вниманием философов к этой проблеме (МартинХайдеггер, Карп Ясперс, Томас Веблен, Олвин Тоффлер и др.).
Вистории философской мысли само понятие «техника» трактовалось по-разному. Еще вдревней Греции (это мы уже выяснили) использовался термин «техне», которыйозначал мастерство, искусство, понимаемое как умение нечто сформировать,создать из естественного материала. В марксистской традиции техникапредставлена как система искусственных органов общественного человека,составная часть производительных сил общества, их вещный элемент. ПоХайдеггеру, — это наша первооснова, корневое человеческое начало, способсамореализации человечества.
Количествоопределений можно было бы умножить. Их немало. Однако выделим в них главное:все они варьируют то ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ СВОЙСТВО ТЕХНИКИ, которое можно было быназвать ПРИНЦИПОМ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ. Иными словами, техника есть то, при помощичего человек преобразует природу, самого себя, общество.
Культурноепризвание, основная социальная функция техники состоит в конструировании,реконструировании предметной реальности. При более конкретном видении техникапредставляется орудийно, предметно или же технологично. Чем человеквоздействует на объекты, изменяя их, — это техника… И КАК именно онвоздействует — это тоже техника, но она обнаруживает себя уже как ТЕХНОЛОГИЯ.
Естьнесколько концепций ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ТЕХНИКИ. В частности, привлекательныи актуальны идеи о ПЕРИОДИЗАЦИИ РАЗВИТИЯ ТЕХНИКИ, высказанные американскимфилософом и социологом Льюисом Мамфордом. Он выделил три технических эпохи:
1)«эотехническая» (1000-1750 гг.) имеет в основе технологию «воды и дерева»;
2)«палеотехническая (от 2-й половины XVIII в. до середины XX в.) опирается накомплекс «угля и железа»;
3)«неотехническая» (ныне длящаяся) использует комплекс «электричества и сплавов».Как видим, в основу периодизации положен основной вид энергии и то «вещество»,которое занимает центральное место в создании технических устройств.
Одиниз крупнейших физиков XX в. Макс Борн, стремясь показать главные рубежиразвития техники, в книге «Моя жизнь и взгляды» высказал интересную мысль отом, что одним из решающих факторов истории является тот вид энергии, которымчеловечество располагает в данный момент. В этом свете вся история человечествараспадается на два — только два — великих периода: первый — от Адама до нашихдней, второй — с появлением атомной энергии, отныне и на все будущие времена.
Переходот первого периода ко второму знаменуется окончанием потребления солнечнойэнергии и началом использования ее чисто земных источников.
Многиеавторы фиксируют «самодвижение» техники от ручных орудий к полностьюавтоматизированным, компьютеризированным системам. Примеры периодизациитехнической истории можно продолжить. Важно подчеркнуть одно: НЕТ ЧЕЛОВЕКА ИОБЩЕСТВА ВНЕ «ТЕХНОСФЕРЫ», ТЕХНИКА ИСТОРИЧНА, не стоит на месте, обновляется.Технические новинки служат катализатором, импульсом коренных изменений во всейсистеме общественной жизни.
Отношениечеловека к миру техники неоднозначно. Так, до наших дней дошли идеи недоверия,враждебности к технике — ТЕХНОФОБИЯ. В древнем Китае старцы-мудрецы непользовались колесом для водочерпания, предпочитали носить воду из 'реки вбадейках. Свои действия они мотивировали тем, что, мол, техническиеприспособления отнимают у человека свободу действий. Техника, рассуждали они,облегчает жизнь и делает ее комфортнее, но плата за это непомерна —порабощается человеческое «Я».
Историязнала и луддитов, разрушителей станков, появившихся в конце XVIII — начале XIXвв., и современных неолуддитов, обвиняющих бездушную машинерию наших дней,которая, по их словам, превращает человека в безмолвную деталь социальногомеханизма, целиком зависящую от производственной и бытовой техники.
Мыслителиразных идейных направлений не раз высказывали и продолжают высказывать опасениео возможном выходе техники из-под контроля людей. Еще в 30-е годы нашего векаОсвальд Шпенглер в книге «Человек и техника» утверждал, что человек, властелинмира, сам стал рабом машин. Техника вовлекает всех нас, помимо нашего желания,в свой бег, подчиняет собственному ритму.' И в этой бешеной гонке человек,считающий себя властелином, будет загнан насмерть. «Бунт машин» — расхожая темав современной массовой культуре.
Когда-то,еще в начале прошлого века, английская писательница Мэри Шелли в своем романе«Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) создала образ искусственного«демона», который пытался творить добро, но, ожесточенный одиночеством, убилсвоего творца. Словом, восстал против создавших его людей. С тех пор этотнеомифологический образ не покидает страниц печати, кинолент и экрановтелевизоров. Он стал нарицательным для подогрева технофобии во всех ее формах.
Механизацияи моторизация проникают в нашу жизнь, подчас превращают человека в своеобразныйгибрид биологического и технического устройства. Стоит, например, оценитьвоздействие на людей современных транспортных систем. По данным известной книгирекордов Гиннеса, в 1991 г. в мире было произведено 46,5 млн. автомобилей, в т.ч. почти 35 млн. легковых моделей. Предполагается, что к концу нашего столетияпо дорогам планеты будут курсировать до 300 млн. собственных автомобилей, т. е.по одному на каждого пятого человека.
Автомобильво многих странах — показатель уровня престижности, вожделенная цель, символуспеха. Автомобильная промышленность и транспортная система, поглощая нефтяныересурсы, цветные и черные металлы, сегодня во многом формируют внутреннюю имеждународную политику, финансовые отношения, быт и нравы.
Вторжениетехники во все сферы человеческого бытия — от глобальных до сугубо интимных —иной раз порождает безудержную апологию техники, своеобразную идеологию ипсихологию техницизма. Трубадуры подобных идей с восторгом переносят начеловечество и личность характеристики, присущие машинам и механизмам. Старыйтезис французских материалистов XVIII в. «человек-машина» облекается в моднуюэлектронно-кибернетическую, компьютеризированную терминологию. Широкопропагандируется идея о том, что человек и человечество также, как и механизмыобладают системным свойством, могут быть промерены техническими параметрами ипредставлены в технологических показателях.
ТЕХНИКАДЕМОНИЧНА, МИР — ЭТО «МЕГАМАШИНА» — ТАКОВЫ ИСХОДНЫЕ ТЕЗИСЫ ТЕХНИЦИЗМА какобраза мыслей, согласия с самоподчинением технике. К чему приводитодностороннее «технизированное» рассмотрение человеческих проблем, можно судитьпо релятивистской концепции «КИБОРГИЗАЦИИ». Согласно этой теории, в будущемчеловек должен отказаться от своего тела. Современных людей сменят «киборги»(кибернетические организмы), которые, соединив живое и техническое, дадуткакой-то новый сплав.
Такоеупоение техническими перспективами, на наш взгляд, опасно и антигуманно.Разумеется, включение в человеческую телесность искусственных органов(различных протезов, кардиостимуляторов и т. д.) — вещь разумная и необходимая.Но надо помнить о том рубеже, за которым конкретный индивид перестает бытьсамим собой. Без тела нет человека. Его организация не может быть радикальновытеснена никакими техническими приспособлениями.
Техническийи технологический фетишизм в наши дни отнюдь не редкость. Им сильно зараженатехническая интеллигенция, он проникает в сферу хозяйственной и политическойэлиты. Техницизм, связанный с абсолютизацией техники, утверждает ееавтономность и самодостаточность. Он полагает, что можно решить любыесоциальные коллизии, минуя человека как активного субъекта истории, пренебрегаяхарактером наличных общественных отношений.
Намдолжна быть чужда технологическая мифология, стремление все и вся«машинизировать». Человек и человечество — это не машина, не техническаясистема. Не человечество технично, а техника человечна. Она воплощает в себето, что извлечено человечеством из природы, то, что утверждает в мире егособственные мощь и разум.
Конечно,утверждение на планете техносферы, возникновение «окультуренной» природы,несущей на себе печать ума и воли людей, не могут не порождать новых острых проблем.Стремительное развитие техносферы опережает эволюционно сложившиесяприспособительные, адаптивные возможности человека. Затруднения в состыкованиипсихофизиологических потенций человека с требованиями современной техники итехнологии зафиксированы повсеместно и теоретически и практически. Забыватьэтого нельзя.
Развитиетехники, как отмечалось в мировой философии (Ж. Эллюль), подчас порождаетситуацию абсурда. Так, например, стремительное распространение коммуникационныхтехнических сетей (телефон, радиотелефон, компьютерные сети) опережаетвозможность их значимого и ответственного наполнения. Могучие техническиесредства распространяют банальности, забиваются мелочной, пустой,бессодержательной информацией. Многие технические инновации (изобретения,конструкторские разработки) подчас опережают свое время, оказываютсяэкономически невыгодными. Массовое количество технических приспособлений, ихвнедрение в производство и быт опережают интеллектуальный (и особеннонравственный) уровень массового сознания. Возникает необходимость включения втехнические системы ограничителей, обеспечивающих то, что англичане называют«фул пруф» (защита от дурака). Забитость техникой всего потока жизни умножаеткатастрофы, аварии, трагические происшествия.
Ивсе же технический прогресс при всей его жесткости неостановим. И если можноговорить о видимом, действительном прогрессе (восхождение от простого ксложному, от низшего к высшему), в чем-либо, то это прежде всего в областиразвития техники.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.filreferat.popal.ru/