МИФ О СИЗИФЕ
Уже из этого понятно, что Сизиф — абсурдный герой. Такой он и в своих
страстях, и в страданиях. Его презрение к богам, ненависть к смерти и
желание жить стоили ему несказанных мучений — он вынужден бесцельно
напрягать силы. Такова цена земных страстей. Нам неизвестны подробности
пребывания Сизифа в преисподней. Мифы созданы для того, чтобы привлекать
наше воображение. Мы можем представить только напряженное тело, силящееся
поднять огромный камень, покатить его, взобраться с ним по склону; видим
сведенное судорогой лицо, при жатую к камню щеку, плечо, удерживающее
покрытую глиной тяжесть, оступающуюся ногу, вновь и вновь поднимающие
камень науки с измазанными землей ладонями. В результате долгих и
размеренных усилий, в пространстве без неба, во времени без начала и до
конца, цель достигнута. Сизиф смотрит, как в считанные мгновения камень
скатывается к подножию горы, откуда его опять придется поднимать к вершине.
Он спускается вниз. Сизиф интересует меня во время этой паузы. Его
изможденное лицо едва отличимо от камня! Я вижу этого человека,
спускающегося тяжелым, но ровным шагом к страданиям, которым нет конца, В
это время вместе с дыханием к нему возвращается сознание, неотвратимое, как
его бедствия. И в каждое мгновение, спускаясь с вершины в логово богов, он
выше своей судьбы. Он.Тверже своего камня.
Этот миф трагичен, поскольку его герой наделен сознанием. какой каре могла
бы идти речь, если бы на каждом шагу его поддерживала надежда на успех?
Сегодняшний рабочий живет так всю свою жизнь, и его судьба не менее
трагична. Но сам он трагичен лишь в те редкие мгновения, когда к нему
возвращается сознание. Сизиф, пролетарий богов, бессильный и бунтующий,
знает о бесконечности своего печального удела; о нем он думает вовремя
спуска. Ясность видения, которая должна быть его мукой, обращается в его
победу. Иногда спуск исполнен страданий, но он может проходить и в радости. Это
слово уместно В начале были страдания. Когдa память наполняется земными образами,
когда непереносимым Становится желание счастья, бывает, что к сердцу
человека подступает печаль: это победа камня, это сам камень. Слишком
тяжело Нести безмерную ношу скорби. Трагедия начинается вместе с
познанием.
, дает нам формулу абсурдной
победы. Античная мудрость соединяется с современным героизмом.
Перед тем, кто открыл абсурд, всегда возникает искушение Написать нечто
вроде учебника счастья. «Как, следуя, по столь узкому пути?..» Но мир всего
лишь один, счастье и абсурд являются Порождениями одной и той же земли. Они
неразделимы. Было Вы ошибкой утверждать, что счастье рождается непременно
из открытия абсурда. Может случиться, что чувство абсурда рождается из
счастья. «Я думаю, что все хорошо эти Слова священны. Они
раздаются в суровой и конечной вселенной человека. Они учат, что это не
все, еще не все исчерпано Они изгоняют из этого мира бога, вступившего в
него вместе с неудовлетворенностью и тягой к бесцельным страданиям. Они
превращают судьбу в дело рук человека, которое должно решаться среди
людей.
В этом вся тихая радость Сизифа. Ему принадлежит его судьба. Камень — его
достояние. Точно так же абсурдный человек, глядя на свои муки, Солнца
нет без тени, и необходимо познать ночь. Абсурдный человек говорит „да“ — и
его усилиям более нет конца. Если и есть личная судьба, то это отнюдь не
предопределение свыше, либо, в кран нем случае, предопределение сводится к
тому, как о нем судит сам человек: оно фатально и достойно презрения. В
остальном он сознает себя властелином своих дней. В неумолимое мгновение.
когда человек оборачивается и бросает взгляд на прожитую жизнь. Сизиф,
вернувшись к камню, созерцает бессвязную последовательность действий,
ставшую его судьбой. Она была сотворена им самим, соединена в одно целое
его памятью и скреплена смертью. Убежденный в человеческом происхождении
всего человеческого, желающий видеть и знающий, что ночи не будет конца,
слепец продолжает путь. И вновь скатывается камень.
Ноша всегда найдется. Но Сизиф учит
высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни. Он тоже считает,
что все хорошо. Эта вселенная, отныне лишенная властелина, не кажется ему
ни бес плодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на
полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину
достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять
себе счастливым.