Дилигенский Г.
Субъектные и субъектообразующие группы
Вышебыли рассмотрены формы личностной вовлеченности людей вобщественно-политические процессы. Очевидно, что подход к феноменувовлеченности и, говоря шире, к проблеме выбора социально-политической позиции,так сказать, со стороны личности является необходимым, но в то же времянедостаточным. Человек активно вовлекается в общественную жизнь и в политику нев качестве изолированного индивида (такие случаи возможны лишь как редкоеисключение), но путем установления формальных и неформальных,социально-психологических связей с другими людьми, с общностью. Или, как мывидели на примере массовых движений, участвует в создании такой общности.Поняв, кто и почему вовлекается в ту или иную общность или создает ее, мыдолжны еще выяснить, что представляет собой сама эта общность, каковыпсихологические механизмы ее возникновения, функционирования и эволюции, еесоциально-психологические качества, например уровень сплоченности, гомогенности,способность к активным действиям. Ибо действующая общность — это немеханическая сумма индивидов, но особое относительно самостоятельноеобразование, обладающее своими собственными психологическими свойствами иоказывающее обратное влияние на индивидуальную психологию.
Ставявопрос таким образом, мы подходим к проблеме группового субъектасоциально-политической психологии. Как отмечалось в другом месте книги, группа,как и личность, является наделенным собственной психологией действующим лицом наобщественной и политической сцене.
Социальнаягруппа — одно из основных понятий общественных наук. При этом разные научныедисциплины и школы подходят к определению и классификации групп со своихсобственных теоретикометодологических позиций. Группы различают по объему:большие, малые, среднего уровня, по объективному месту в системепроизводственных отношений (классы в марксистском понимании этого термина), подругим социально-экономическим критериям (уровень дохода, профессии),этнонациональным, географическим, культурным признакам. В контексте даннойработы наибольший интерес представляет подход к группам как субъектамобщественно-политического действия и классификация их именно по этому критерию.
Наиболееполно и последовательно черты субъектности выражены у тех групп, которые самымпринципом, мотивами и целями своего объединения непосредственно вовлечены вобщественную и политическую жизнь. Такие группы различаются по масштабам: онимогут быть малыми, или контактными, — например, политические «команды»,лидирующие группировки и низовые ячейки партий, движений, политических течений,парламентские фракции — и относительно большими: членский состав и активныесторонники партий и движений, члены профсоюзов и других массовых общественныхорганизаций. Многие из таких функционально вовлеченных групп являютсяинституциональными: например, политическая партия, особенно если она имеет свойфиксированный членский состав, является одновременно и политическим институтоми группой большего или меньшего объема. То же самое можно сказать огосударственном аппарате, хотя его роль как субъекта социально-политическойдеятельности неодинакова в различных национально-исторических ситуациях. В техстранах, где, как отмечалось выше, политики (депутаты, министры и другие высшиеруководители) четко отделены от чиновников, исполнительный аппаратпсихологически характеризуется инструментальной или в наиболееквалифицированной своей части профессиональной вовлеченностью в политику иоказывает влияние в основном лишь на технические (как делать), но непринципиальные политические решения (что делать). В странах с неразвитойпартийно-политической структурой (например, в России, во многих странахтретьего мира) госаппарат превращается в мощную и самостоятельную политическуюсилу, наиболее влиятельную часть политической элиты.
Непосредственнымсубъектом общественно-политической деятельности являются и те институциональныеорганизации, которые формируются с целью защиты интересов социальных групп,существующих вне и независимо от сферы такой деятельности. К ним относятсяпредпринимательские, профсоюзные, лоббистские, этнонационалъные (обычнопредставляющие национальные меньшинства), молодежные и другие неполитическиеобщественные организации. В социологической и политологической литературе ихнередко называют «группы интересов» или «группы давления». Они, несомненно,участвуют в общественно-политической жизни, но в основном вмешиваются в решениелишь тех вопросов, которые непосредственно затрагивают представляемую имисоциальную или профессиональную категорию. Правда, в определенных, особеннокризисных ситуациях общественно-политическая роль таких организаций, какпредпринимательские или профсоюзные, может резко возрастать, в некоторых жестранах профсоюзы составляют массовую базу политических партий. Однакопоскольку речь идет о массовых общественных организациях, субъективнововлеченными в общественно-политическую жизнь являются в них — по крайней мере,в большинстве случаев — лишь лидеры, активисты и работники аппарата. Основнаяже масса в основном играет роль потенциальной и часто довольно пассивной «базыподдержки» этих лидирующих группировок, а часто и вовсе не связана с нимипсихологически.
Болеесложно оценить «субъектность» тех больших общественных групп, которыеразличаются по своему положению и месту в социальной структуре общества, атакже по национальной или национально-государственной принадлежности. К нимотносятся нации, классы, социальные слои (страты). Поскольку такие группысуществуют независимо от воли образующих их людей, их можно называть«объективными».
Вмарксистской, да и не только в марксистской, литературе о классах, о «народныхмассах» принято говорить как о реальных субъектах исторического процесса,наделять их волей, мотивами, целями. Несомненно, любая большая социальнаягруппа обладает определенными потребностями и интересами. Очевидно и то, чтоэти потребности и интересы оказывают громадное воздействие на политическуюдеятельность; институты власти не могут существовать, опираясь только нанасилие, не имея активной или пассивной поддержки тех или других группобщества. Без такой поддержки не могут возникать и действовать сколько-нибудьвлиятельные общественные и политические организации. В современном обществелюбое политическое решение принимается в интересах каких-то групп общества.
Всеэто, однако, не означает, что «объективные» массовые группы являются субъектамиобщественно-политической деятельности в том же смысле, что институты,организации и индивиды, специально этой деятельностью занимающиеся. Прежде всегопотому, что большая часть масс большую часть времени не думает обобщественно-политических проблемах и крайне мало и спорадически участвует вкаких-либо общественных и политических действиях. В политических партиях почтиво всех странах участвует лишь незначительное меньшинство населения.
Немогут большие «объективные» социальные группы быть субъектом и по другойпричине. Имманентным качеством субъекта является способность осуществлятьцелеполагание и целенаправленную деятельность; чтобы выступать в роли «единицыдействия», субъект должен обладать минимумом психологического единства,целостности. Лебедь, рак и щука из басни — это, несомненно, группа, но, конечноже, не субъект. Политическая группа, будь то «команда», фракция, партия илигосударственный орган, состоит из людей, которые могут иметь разные позиции потем или иным вопросам, но они не могли бы действовать на политической арене,если бы не обладали тем минимумом единства воли, который необходим для принятияи осуществления решений. Большие национальные и социально-экономические группытакой целостностью не обладают. У них, несомненно, есть свои интересы, новходящие в них люди осознают и понимают эти интересы по-разному. Принятосчитать, что если арифметическое большинство группы, например, взрослогонаселения страны, проголосовало за какое-то решение (утвердить конституцию,выбрать президентом определенного кандидата), оно тем самым выразило свою волю.Однако такое толкование верно лишь с точки зрения юридически закрепленнойконвенциональной нормы («правило 51%»), но сомнительно с точки зрения строгогосоциологического и социально-психологического анализа. Ибо оно сбрасывает сосчета мнение проголосовавших иначе или не участвовавших в голосованииизбирателей, которые, в зависимости от норм закона о выборах, могут составлятьоколо половины или даже большинство электората. Субъектом такого решения вдействительности является не группа, а лишь та ее часть, которая в соответствиис принятыми юридическими правилами считается достаточной для его принятия. Налюбых демократических выборах голоса членов больших социальных групп — избирательного корпуса в целом, классов, профессиональных и других сообществраскалываются между кандидатами от разных партий: это свидетельствует о том,что ни одна из таких групп не имеет ни единого представления о своих интересах,ни единства воли, необходимого субъекту действия.
Итак,большие группы, существующие на основе объективной экономической, социальной,этнической, национальной, демографической дифференциации людей, не являются встрогом смысле субъектами социально-политической психологии и регулируемой еюдеятельности. Это, однако, не значит, что психология и действия реальныхсубъектов независимы от тех социально-психологических процессов, которыепроисходят внутри таких групп, от осознаваемых на основе внутригрупповогообщения общих потребностей и стремлений входящих в них людей. Ходячеевыражение: «такая-то партия или политик выражают интересы такого-то класса,слоя и т.д.» весьма неточно, ибо они выражают, во-первых, не только эти, но исвои собственные интересы, во-вторых, выражают групповые интересы по-своему, всоответствии с собственным пониманием, не обязательно разделяемым группой какцелым. Но данное выражение не вовсе лишено смысла, ибо конкретное содержание политическихрешений и политического курса, деятельность общественной организации в той илииной мере формируется из содержания реальных социальных интересов. Когдабольшевики в 1917 г. совершили политический переворот в России, они стремилисьзахватить власть и осуществить общественные преобразования, которые, следуясвоей идеологии, считали соответствующими интересам «пролетариата». Но,выдвигая лозунги выхода из мировой войны и передачи земли крестьянам, онииспользовали реальные интересы громадной массы населения страны. Вдемократических странах любая претендующая на массовое влияние партия включаетв свою программу осмысленные и сформулированные ею групповые интересы,отражающие те настроения и предпочтения, которые рождаются на массовом уровне,и в то же время пропагандируют в массах свое понимание этих интересов.
Непредставляя собой непосредственных субъектов общественно-политическойдеятельности, «объективные» (социально-экономические, национальные,демографические, территориальные) группы формируют необходимые социальные ипсихологические условия и предпосылки деятельности таких субъектов, соединены сними системой прямых и обратных связей. Поэтому такие группы можно назватьсубъектообразующими. Эту субъектообразующую роль разные макрогруппы выполняют ввесьма различной степени. Например, в дореформенной царской России укрепостного крестьянства она была близка к нулю, а у дворянства и особенно уаристократической его части относительно высокой. У рабочего класса развитыхстран в середине XX в. она была значительно большей, чем на ранних этапахиндустриализации. У наций, обладающих демократическим государственнымустройством, субъектообразующие функции развиты на порядок выше, чем у тех,которые живут в условиях деспотического или тоталитарного режима.
Вданной связи стоит заметить, что современную представительную демократию вообщеможно охарактеризовать как систему, создающую оптимальные условия длясубъектообразующей деятельности массовых социальных групп. Такое определениеможет показаться излишне усложненным, однако оно, возможно, более адекватно,чем основанное на буквальном понимании слова «демократия» — власть народа. Вусловиях парламентского или президентского режима власть осуществляет не народ,а политическая элита, которая в социальном и психологическом отношениях нетождественна и не может быть тождественной ни с народом в целом, ни с одной изобразующих его массовых групп. Как свидетельствует опыт демократических стран,не может быть такого тождества и между «народными избранниками» и избирателями.Однако в зависимости от конкретных национально-исторических ситуаций этимассовые социальные группы могут оказывать большее или меньшее влияние насубъектов власти, в большей или меньшей степени осуществлять по отношению к нимсубъектообразующую функцию.
Уровни групповой общности
Масштабыосуществления этой функции зависят не только от характера политического строя,но и от определенных социально-психологических качеств массовых социальныхгрупп. Главным детерминантом субъектообразующей способности групп являетсяхарактер внутригрупповых связей.
Наименееразвиты эти связи у групп, которые могут быть определены как типологические. Ихобщность — как, например, у тех же русских крестьян середины XIX в. — выражается главным образом в типологическом сходстве социальных,социально-психологических и культурных черт входящих в них людей. Их групповыесвязи замыкаются в основном в рамках непосредственной социальной средысемейной, локальной. У таких групп могут быть общие культура,морально-этические нормы и ценности, обыденная жизненная философия, но у нихнет институтов и организаций, способных представлять их наобщественно-политической арене, нет и своей ориентированной на целенаправленноедействие системы социально-политических воззрений.
Болеевысоким уровнем развития внутригрупповых связей отличаются идентификационныегруппы. Эти группы обладают групповым самосознанием: они идентифицируют себякак общности социэтального, национально-государственного или регионального масштаба,у входящих в них людей имеются определенные (хотя и различные) представления обобщегрупповых интересах и потребностях. Однако они не владеют механизмами ипроцедурами систематизации этих потребностей и интересов, их «перевода» на языксоциально-политических программ и концепций, формирования в своих собственныхрамках общностей, способных действовать на социэтальной и политической арене.Настроения и потребности таких групп учитываются различными политическимисилами и используются в политической борьбе, но сами они отчуждены от всех этихсил, не делегируют защиту своих интересов какой-либо из них. К данному типуотносится большинство массовых социальных групп постсоциалистическогороссийского общества — прежде всего рядовые наемные работники, но также ичастники — предприниматели, которые в своем большинстве не определились всоциэтально-политическом пространстве, не верят ни государственной власти, нипартиям, не имеют представительных и влиятельных корпоративных организаций.
Высшегоуровня внутригрупповых связей достигают группы, обладающие качествомсолидарности. Оно выражается в том, что большая или, во всяком случае,значительная часть группы проявляет способность к объединению на общейидейно-политической платформе и формированию своих собственных институтов иорганизаций. Таким уровнем общности обладают во многих странах различные слоипредпринимателей, некоторые этнонациональные группы. В современной России кэтому уровню ближе всего основная часть государственной бюрократии: ееплатформой, правда, нигде полностью и открыто не сформулированной, являетсязащита своих властных прерогатив; ей не надо создавать каких-то особыхгрупповых организаций, так как она изначально организована самим аппаратомгосударства.
Предлагаемаятипология, разумеется, весьма условна, ее задача — моделировать зависимостьсубъектообразующей функции группы от интенсивности и структуры внутригрупповыхсвязей. В реальной жизни названные типы редко существуют в чистом виде, скореепреобладают «промежуточные» группы, объединяющие черты «соседних» типов.
Посравнению с «объективными» массовыми группами гораздо более развитымисубъектообразующими и иногда субъектными качествами обладают добровольныеобщественные и политические ассоциации. Поскольку они создаются ради достижениякаких-то политических целей или систематического отстаивания определенныхсоциальных интересов, целеполагание и целенаправленная деятельность — необходимое условие их существования. Однако вопрос о том, насколько такиеассоциации могут выступать в роли массового субъекта, не имеет однозначногоответа — вернее, он зависит от конкретных ситуаций.
Этохорошо видно на примере политических партий. В обществах, где существуетполитический плюрализм, они представляют собой добровольные ассоциации,обладающие довольно сложной, многоуровневой структурой. Если говорить только окрупных, имеющих массовое влияние партиях, их политика осуществляется на основевзаимодействия таких малых, средних и больших групп, как лидеры, актив,партийный аппарат и масса относительно устойчивых сторонников и избирателей. Впартиях с фиксированным членством просто сторонники отличаются от обладателейпартийных билетов. Субъектные качества ярко выражены у лидеров, актива,партийных деятелей разного уровня, что же касается рядовых членов партий, делообстоит по-разному. В партиях, требующих от своих членов высокого уровняполитической мобилизованности и дисциплины (например, в организованных попринципу «демократического централизма» массовых компартиях), рядовые партийцыактивно участвуют в политической деятельности. В других массовых партияхчленство носит чисто формальный характер (например, в британской лейбористскойпартии, в которой существует коллективное членство профсоюзов, рядовые членыпоследних чаще всего никак не участвуют в партийной работе). Такие пассивныеили формальные члены партий, как и массы сторонников и избирателей,представляют собой субъектообразующие группы: чтобы сохранить их поддержку,партийное руководство должно учитывать их настроения и позиции по конкретнымполитическим проблемам, но они не являются активно действующими лицами наполитической сцене. Такие же различия существуют и между массовыминеполитическими общественными организациями: одни из них отличает высокаямассовая активность, в других масса выполняет функцию пассивной (и не всегдаустойчивой) «базы поддержки» активного ядра.
Движения как субъект социально-политической психологии
Означаетли все сказанное выше, что массового группового субъекта социально-политическойпсихологии, общественного и политического действия вообще не существует?Напротив, можно утверждать, что такой субъект не только вполне реален, но ииграет ключевую роль во всем общественном развитии.
Имиявляются массовые социальные и политические движения. Выше проблемы движений затрагивалисьв связи с вопросом о психологии их активистов. Теперь же попытаемся датькраткую характеристику социально-психологических параметров данного феномена.
Одиниз наиболее известных исследователей социальных движений французский социологА. Турен считает их действующими лицами («актерами») процесса самопроизводстваобщества. Смысл этой идеи заключается в том, что движение есть такая формаколлективной деятельности, посредством которой социальные общностиустанавливают, по выражению Турена, «контроль над историчностью», т.е.вмешиваются в ход истории. Это вмешательство становится возможным потому, чтосоциальные движения носят конфликтный и наступательный характер: они оспариваютте или иные параметры существующих общественных отношений и культурных моделейи тем самым выступают как факторы изменений13.
Социальныедвижения являются массовым групповым субъектом, хотя они и не подходят подопределение группы как имеющей определенные границы и относительно устойчивойобщности людей. Общность, охватываемая движением, обычно чрезвычайно подвижна:состав его участников постоянно меняется, то расширяясь, то сужаясь; форма егосуществования — более или менее спорадические акции, которые могут многократновозникать и прекращаться в течение более или менее длительного времени, номогут быстро и необратимо пойти на убыль, затухнуть вместе с самим движением.Эти черты движения объясняются их массовым характером: масса не в состоянии всяфазу и в течение длительного времени отдаваться общественной или политическойдеятельности.
Вместес тем именно эти особенности движений позволяют им выступать в роли подлинногомассового субъекта и фактора социально-политических изменений. Движение — этодействие, а действие, в котором непосредственно участвует масса, способно оказатьгораздо более сильное и быстрое влияние на ситуацию, чем пассивные,институциональные формы вовлеченности масс в общественно-политическую жизнь(как, например, голосование на выборах). Движение выражается в таких действиях,как забастовки, демонстрации, митинги, и если масса их участников достигаетнекоей критической точки, в стране, городе или регионе возникает принципиальноновая психологическая атмосфера, которая становится самостоятельным факторомполитических решений.
Мыне можем здесь обстоятельно рассматривать социально-психологические механизмыдинамики общественно-политических движений, их мотивационные, когнитивные,аффективные и другие аспекты14. Социология и социальная психология общественныхдвижений — весьма широкое направление научных исследований, в его рамкахсформировалось немало школ и концепций. Стоит отметить, что попытки обосноватьнекую общую теорию движений или их типологию наталкиваются на трудности,связанные с чрезвычайным многообразием этого феномена. История знает как движения,ориентированные на достаточно определенные программные цели, так и таких целейне имеющие, выражающие лишь протест против тех или иных институтов, социальныхявлений; движения «против» и движения «за»; хорошо организованные и стихийные.С точки зрения рассматриваемого здесь вопроса о групповых субъектахсоциально-политической психологии, важно прежде всего понять, чем движениепсихологически отличается от других видов массовых общностей и как оносоотносится с другими ее субъектами.
Вотличие от социально-экономических, культурных, региональных, этнических,профессиональных групп, движение представляет собой общность, объединеннуюобщим действием. Такое действие означает сближение людей, интенсификациюсоциально-психологических связей общения между ними, причем связей, не«заданных» обстоятельствами, не навязанных общей судьбой, но конструируемых имисамими. В движениях проявляются не только те конкретные потребности и интересы,которые приводят к их возникновению, но и глубинная социально-интегративнаяпотребность, присущая человеку. Мы видели ее проявление у активистов движения,но и основная масса их участников испытывает то же ощущение слитности с большейобщностью людей, способной «действовать вместе», активно вмешиваться в ходсобытий. В движении личность на какое-то время преодолевает свою изоляцию,отчуждение от других, незнакомых людей и в то же время возрастает ее чувствосоциального достоинства — человек ощущает себя частью коллективной силы. С этимсвязан тот повышенный эмоциональный тонус, который обычно характеризуетмассовые акции.
Массовоедвижение может возникать как принципиально новая общность, черпающая своихучастников из различных социальных групп, и может быть связана генетически синтересами какой-то определенной социальной или этнической группы. Примеромдвижений первого типа могут служить экологические движения, второго — массовоерабочее движение. По отношению к нему рабочий класс является субъектообразующейгруппой. Другие субъекты социальнополитической психологии — партии, группыактивистов могут быть зачинщиками и организаторами движений, а в другихситуациях создаются самим движением, представляют собой его продукты. Например,многие социал-демократические и коммунистические партии возникли из рабочегодвижения, были его частью, и лишь затем отделились от него, превратились всамостоятельные политические институты.
Субъектообразующие и субъектные общности: генетическиеи структурные связи
Различныевиды связей — генетических и структурных — между различными субъектообразующими,субъектными общностями и движениями иллюстрируются приводимой ниже схемой (см.рис. 1).
Внауке идут споры, совместима ли деятельность движений с ихинституционализацией. Многие исследователи утверждают, что движения исоциальные и политические институты — взаимоисключающие феномены, превращениедвижения в институт убивает его, так как лишает его главной сущностнойхарактеристики — способности воплощать свободную, никем не контролируемую и нерегулируемую творческую самодеятельность масс.
Вдействительности отношение между институтами или организациями и движениями,очевидно, определяется конкретной ситуацией. Отделение движений от институтов — прежде всего от политических партий — явление, типичное для стран сосложившейся и относительно устойчивой социальной и партийной структурой, гдепартии имеют налаженные связи с субъектообразующими группами, что позволяет импредставлять различные социальные интересы. В этих ситуациях движения как бысигнализируют о проблемах и потребностях, ощущаемых массами, но недостаточноосознанных политической элитой, и выступают «мотором изменений»: их напорзаставляет вносить коррективы в институциональную политику, а подчас приводит ик существенным изменениям в партийной структуре и в составе политической элиты.В случае превращения движений в институты это «разделение труда» нарушается, имассы теряют возможность непосредственного вмешательства в политику. В этойсвязи весьма характерны те мучительные сомнения и противоречия, которыеиспытывали в ряде стран движения «зеленых», когда перед ними возниклаперспектива превращения в обычные парламентские партии.
Инаяситуация складывается в тех странах, где в связи с процессом ускоренноймодернизации или перехода от государственной к рыночной экономике происходитбурная ломка старых структур и далеко еще не завершившееся формирование новых.В этой ситуации еще нет условий для функционирования партий, обладающихустойчивыми социальными связями, и воздействие массовых слоев на политику можетосуществляться в основном в форме социально-политических движений. Еслисуществующие в этих странах партии не связаны с такими движениями, онипревращаются в не имеющие сколько-нибудь устойчивой социальной базы группкиполитиканов, занятых борьбой за власть и неспособных к проведению устойчивогополитического курса. Чтобы выжить и приобрести статус реальной политическойсилы, партии, действующие в подобной ситуации, нередко стремятся подвести «подсебя» массовые движения, мобилизация путем организации массовых акцийпотенциальных сторонников заменяет им организованную систему связей собществом. В посттоталитарной России такие попытки — в основном не особенноуспешные — инициирования массового движения особенно характерны длянационал-патриотических и коммунистических группировок.
Вряде стран третьего мира феномен «партии-движения» стал типичной чертойполитической жизни; характерно, что многие ученые из этих стран решительноотрицают дуалистический тезис «или движение, или институт», отстаиваемыйзападными социологами.
Российскийопыт, с одной стороны, демонстрирует громадную роль массовых социальных иполитических движений в обществе переходного периода, а с другой — крайнююнестабильность, которую вносит в общественное развитие «волнообразная», посхеме «подъем-спад» динамика этих движений. Кризис и спад демократическогодвижения после августа 1991 г. явился одним из решающих факторов неустойчивостиполитической ситуации и курса, проводимого руководством страны. «Организовать»массовое движение сверху, разумеется, невозможно, но демократическиеполитические организации и властные структуры могут создавать «благоприятнуюсреду» для их нового подъема, поддерживать те инициативы снизу, которые идут вэтом направлении. В большинстве случаев политическая элита, в том числе еегруппы, в свое время вышедшие из демократического движения, занималипротивоположные позиции. Один из примеров — игнорирование этими группами ивластными структурами в целом нового рабочего движения и его профсоюзныхорганизаций, предпочтение, оказываемое ими «официальной» профсоюзной федерации- институту, унаследованному от тоталитаризма и имеющему мало общего с массовымдвижением.
Массовыйсубъект общественно-политической жизни — движения, несомненно, во многихотношениях неудобен для любой власти и связанных с ней политических институтов,воспринимается ими как дестабилизирующий фактор. Однако, если стратегическиецели этих институтов и движений совпадают, противодействие движениям, отказ отдиалога с ними (при всех его сложностях) равносилен запрету на непосредственноеучастие масс в выработке и осуществлении политического курса. Такоепротиводействие может способствовать частичной и конъюнктурной стабилизациисоциально-политической ситуации, но является фактором углубления ееструктурной, долгосрочной нестабильности. Ибо она делает политический курсстраны игрушкой в руках отчужденных от общества соперничающих политических«команд» и клик.
Список литературы
1 Sobel R. From occupational involvement to political participation:an exploratory analysis // Political behaviour. 1993. Vol. 15. N 4. P.339-359.
2Амелин В. Неформалы, интеллигенция, партактив: политические ориентации //Общественные науки. 1989. № 4. С. 201.
3Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. СПб., 1992. С. 143.
4 Barber J.D. The Lawmakers. New Haven, 1965.
5 См.: Гордон Л., Груздева Е., Комаровский В. Шахтеры-92: Социальное сознание рабочей элиты. М.,1993. С 88-92.
6 См.: Яницкий О.Н. Социальные движения: 100 интервью с лидерами. М., 1991. С. 49, 50.
7Там же. С 162-163.
8 См.: Новые социальные движения в России: по материалам российско-французского исследования. М.,1993. С. 70. Далее: Новые общественные движения в России; Гордон Л., ГруздеваЕ., Комаровский В. Указ. соч. С. 87.
9Гордон Л., Груздева Е., Комаровский В. Указ. соч. С. 77.
10Новые социальные движения в России. С. 39.
1Гордон Л., Груздева Е., Комаровский В. Указ. соч. С. 77.
12Новые общественные движения в России. С. 29.
13 См.: Турен А. Введение к методу социологической интервенции // Новые социальные движения в России.С. 9-10.
14В отечественной литературе психологии общественных движений посвящен большойраздел книги А.И. Юрьева «Введение в политическую психологию». См. также:Дилигенский Г.Г. Феномен массы и массовые движения // Рабочий класс и совр.мир. 1987. № 3.
15 Юрьев А.И. Указ. соч. С. 219, 220.
16 Sales S.M. Threat as a factor in authoritarianism // Journal ofPersonality and Social Psychology. 1973. N 28. P. 44-57.
17 Sears D.O. Op. cit. P. 244.
8 Adorno T.W. and oth. The Authoritarian personality. N.Y., 1950.
19 Lancelot A. Les attitudes politiques. P., 1969. P. 82.
20Фромм Э. Душа человека, М., 1992. С. 31-32.
21Известия. 1994. 18 апр.
22Там же.
23 Deutsch E., Lindon D., Weill P. Les families politiquesaujourd'hui en France. P., 1966.
24EysenckH.J. The Psychology of Politicks. L, 1954.
25Например, исследователь, изучающий национальную этнографию, историк илихудожник, погруженные в национальное прошлое, могут под влиянием своих занятийприйти к идеализации исторических персонажей, нравов или политической практики,противопоставляемых негативно воспринимаемому настоящему.
26 Stoetzel J. Les valeurs du temps present; une enquete europeenne.P., 1983. P. 73.
27 Easton D., Dennis J. Children in the Political System // Originsof Political Legitimace. N.Y., 1969; Hess R.D., Torney J.V. The Development ofPolitical Attitudes in Children. Chicago, 1967. Подробный критическийанализ этой концепции см.: Шестопал Е.Б. Личность и политика. М., 1988. С.58-69.
28Easton D., Dennis J. Op. cit. P. 28.
29Басина Е.З. Научно-техническая интеллигенция и реформа (неопуб.). Материалы ивыводы этого исследования используются в работе с любезного разрешения автора.
30 Bourdieu P. La distinction. Critique sociale du jugement. P.,1979.
31 См.: Новые социальные движения в России. М., 1993. С. 47-49.
32 См.: Гордон Л., Груздева Е., Комаровский В. Указ. соч. С. 37-48, 60-63.
33 См.: Егорова-Гантман Е., Косолапова Ю., Минтусов Е. Восприятие власти // Власть. 1994. № 1. С. 18.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.gumer.info