МИРОВАЯ ОПАСНОСТЬ (ПРЕДИСЛОВИЕ)
Произведение Н.Бердяева «Судьба России» было создано в эмиграции, но большинство статей, вошедших в сборник, были написаны во время Первой мировой войны до революционных событий в России. В предисловии автор с грустью констатирует: «Великой России уже нет и нет стоявших перед ней мировых задач, которые я старался по-своему осмыслить». Но новое время требует пересмотра реакций живого духа на все происходящее в мире. Революция и выход из войны расценивается как падение и бесчестье, способствовавшее военным успехам Германии. Но с другой стороны Бердяев считает, что «Германия есть в совершенстве организованное и дисциплинированное бессилие. Она надорвалась, истощилась и принуждена скрывать испуг перед собственными победами».
Философ видит более реальную угрозу, чем Германия, угрозу с Востока. «С Востока, не арийского и не христианского, идет гроза на всю Европу. Результатами войны воспользуются не те, которые на это рассчитывают. Никто не победит. Победитель не в состоянии уже будет пользоваться своей победой. Все одинаково будут побеждены». Как это перекликается с происходящими в настоящее время в мире событиями ( 11 сентября, Ирак, «Аль-Кайда», Чечня), которые спровоцированы религиозными, политическими разногласиями в мире, что может привести к религиозной войне в планетарном масштабе, где уже точно не будет победителей и побежденных. « И тогда кара придет из Азии. На пепелище старой христианской Европы, истощенной, потрясенной до самых оснований собственными варварскими хаотическими стихиями, пожелает занять господствующее положение иная чужая нам раса, с иной верой, с чуждой нам цивилизацией. По сравнению с этой перспективой вся мировая война есть лишь семейная распря».
Бердяев прогнозирует, что после ослабления и разложения Европы и России «воца-рится китаизм и американизм, две силы которые могут найти точки сближения между собой. Тогда осуществится китайско-американское царство равенства, в котором невозможны уже будут никакие восхождения и подъемы». В настоящее время мы имеем лишь две супердержавы – США и Китай. США стремится к превращению России в свой сырьевой придаток, свалку радиационных отходов, страну «третьего мира». Китай, который своим бурным развитием, захватом мирового рынка, предоставлением дешевой рабочей силы, развитием высокоточных технологий, превратился в страну с огромным потенциалом и острой нехваткой территории, проводит тихую экспансию Дальнего Востока России. Целенаправленно производится заселение наших территорий китайцами, их ассимиляция, все это наглядно подтверждает мысль автора. Если пророчества автора сбудутся, то противостоять этой Империи не сможет ни одно государство мира.
Автор предлагает возрождение через объединение духовных, христианских сил против сил антихристианских и разрушительных. Он верит, что «раньше или позже в мире должен возникнуть «священный союз» всех творческих христианских сил, всех верных вечным святыням», но сам же добавляет: «Мир вступает в период длительного неблагополучия и великих потрясений. Но великие ценности должны быть пронесены через все испытания. Для этого дух человеческий должен облечься в латы, должен быть рыцарски вооружен». Бердяев видит только один способ позитивного развития общества – его развитие через духовное самосовершенствование и развитие внутреннего мира отдельно взятой личности.
I. ПСИХОЛОГИЯ РУССКОГО НАРОДА
I.I. ДУША РОССИИ
«С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия – особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России».
В этой главе рассматривается роль России в мировой жизни, ее возможность влияния на духовную жизнь Запада «таинственной глубиной русского Востока». Бердяев считает, что начавшаяся Первая мировая война столкнула восточное (Россия) и западное (Германия) человечество. Война стала своеобразным катализатором развития и объединения Востока и Запада. Она должна помочь России занять «великодержавное положение в духовном мировом концерте», стать полноправным членом Европы.
Автор считает, что близок «час мировой истории, когда славянская раса во главе с Россией призывается к определяющей роли в жизни человечества», но с другой стороны, рассматривая русскую ментальность, он признает: «Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ – самый аполитичный народ, никогда не умевший устраивать свою землю». И это противоречие вызывает у меня закономерный вопрос: «Как страна, внутренняя организация которой не выдерживает никакой критики, с тяжелым, неповоротливым государственным аппаратом, «аполитичным народом» может претендовать, по мнению Бердяева, на главенствующую роль в определении судьбы человечества?». После прочтения данной книги, ответ на свой вопрос я так и не получил.
Великолепна оценка автором русского характера, его пассивности, созерцательности: «В основе русской истории лежит знаменательная легенда о призвании варягов-иностранцев для управления русской землей, так как «земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет». Как характерно это роковой неспособности и нежелания русского народа самому устраивать порядок в своей земле! Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве». Извечная русская лень, надежда на «доброго барина», жажда «халявы» в любом ее проявлении показаны в этой цитате во всей красе. И ведь, что удивительно, с момента написания книги прошло почти 100 лет, а в восприятии, желаниях, мироощущении русского человека ничего не изменилось. «Варяг-иностранец», «добрый барин» — этих персонажей у нас хватает и сейчас (Герман Греф — финансист, Абрамович – «лучший друг всех чукчей», Путин – «только из Берлина», Мавроди – «партнер» и т.д.), а желания что-то попытаться сделать самому, работать на себя, а не за копейки на государство, у нашего человека как не было, так и нет. Не приучен русский человек рисковать, ведь гораздо проще жить плохо, но с уверенностью, что тебя не уволят с низкооплачиваемой работы. Жить в малогабаритной квартире, утешая себя мыслью, что ведь кто-то живет в «общаге» и т.д. «Русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихии земли, в лоне матери».
Автор рассматривает также противоречие в отношении России и русского сознания к национальности. Он разделяет отношение России к шовинизму на тезис: «Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского, наносного, какой-то неметчины» и антитезис: «Россия – самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна почитающая себя единственно призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие диавола, обреченное на гибель». Это противоречие есть и в нашей жизни. «Скинхэды» — порождение национализма, явление наших дней, и в тоже время, в повседневной жизни, русский человек при общении с конкретным человеком другой национальности терпим, способен на уступки, может поделиться последним. Такое противоречие русской души длится не одну сотню лет и скорее всего является неотьемлемой чертой русской души. «Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, Божественной правды и спасения для всего мира, и мука ее не знает утоления. Душа эта поглощена решением конечных, проклятых вопросов о смысле жизни».
«Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисимизме, не желающем знать формы». Этот тезис подтвердили и дальнейшие исторические события: революции, установление Советской власти, которые уничтожили Великую империю с ее устоями, духовностью, ввели новые моральные и духовные ценности, физически уничтожили интеллигенцию, что привело к изменению нации на генетическом уровне. Плоды чего мы сейчас с успехом и пожинаем, наблюдая всеобщую бездуховность, лицемерие и жажду наживы.
Антитезис этой мысли: «Россия – страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти». Бердяев в антитезисе провозглашает, что страну почти невозможно сдвинуть с места, что она инертна и покорно мирится со своей жизнью, но по прошествии всего нескольких лет его антитезис был разрушен до основания.
Рассматривая противостояние в мировой войне Германии и России, Бердяев характеризует его как противостояние рас, культур, духовности, полярно противоположных друг другу. Он считает, что: «Мировая война, в кровавый круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна в кровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства. Культура перестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой, универсальной. И Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоко-Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству. Мировая война жизненно подводит нас к проблеме русского мессианства». Мне кажется, что любая война не может являться объединяющим фактором человечества, так как противоборствующие стороны после окончания войны, даже спустя многие годы, на уровне подсознания, продолжают испытывать друг к другу ненависть за те жертвы и разрушения, которые были им нанесены. Союзники, объединенные внешней угрозой и общими целями (врагом), после окончания боевых действий, начинают действовать самостоятельно, пытаясь получить от победы максимальное количество дивидендов именно для себя. Все эти причины по-моему, мнению приводят к разъединению народов, наций, а не к их консолидации, как считает Бердяев.
Проблема русского мессианства для автора является ключевой темой, он пишет: «Христианское мессианское сознание может быть лишь сознанием того, что в наступающую мировую эпоху Россия призвана сказать свое слово миру, как сказал его уже мир латинский и мир германский. Славянская раса, во главе которой стоит Россия, должна раскрыть свои духовные потенции, выявить свой пророчественный дух. Славянская раса идет на смену другим расам, уже сыгравшим свою роль, уже склоняющимся к упадку; это раса будущего. Все великие народы проходят через мессианское сознание. Это совпадает с периодами особенного духовного подъема, когда судьбами истории данный народ призывает совершить что-либо великое и новое для мира». Было-бы странным, что Россия, с ее непохожестью на остальные страны, не выдала миру что-нибудь великое и ужасное. Изменение путем мятежа политического, экономического и духовного строя в отдельно взятой стране, создание коалиции из зависимых государств, повлекло за собой такие изменения в мире, что чуть было, не привело к ядерной войне.
«Душа России – не буржуазная душа, — душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить ее бесконечно. Россия дорога и любима в самих своих чудовищных противоречиях, в загадочной своей антиномичности, в своей таинственной стихийности».
I.II. О «ВЕЧНО-БАБЬЕМ» В РУССКОЙ ДУШЕ
В этой главе автор выступает в качестве рецензента книги В.В.Розанова «Война 1914 года и русское возрождение». «Гениальная физиология розановских писаний поражает своей безыдейностью, беспринципностью, равнодушием к добру и злу, неверностью, полным отсутствием нравственного характера и духовного упора. Все, что писал Розанов, писатель большого дара и большого жизненного значения, есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками».
Бердяев признает Розанова выразителем русской стихии, восхищается его способностью уйти в своих произведениях от отвлеченности, книжности, оторванности от жизни.
«В книге Розанова есть изумительные, художественные страницы небывалой апологии самодовлеющей силы государственной власти, переходящей в настоящее идолопоклонство. Подобного поклонения государственной силе, как мистическому факту истории, еще не было в русской литературе».
Анализируя книгу Розанова, Бердяев критикует некоторые утверждения: «Но способ, которым Розанов утверждает государственность и поклоняется его силе,- совсем не государственный, совсем не гражданский, совсем не мужественный. Розановское отношение к государственной власти есть отношение безгосударственного, женственного народа, для которого эта власть есть всегда начало вне его и над ним находящееся, инородное ему. Розанов, как и наши радикалы, безнадежно смешивает государство с правительством и думает, что государство – это всегда «они», а не «мы». Что-то рабье есть в словах Розанова о государственности, какая-то вековая отчужденность от мужественной власти».
I.III. ВОЙНА И КРИЗИС ИНТЕЛЛИГЕНТСКОГО СОЗНАНИЯ
Автор считает, что: «В русской интеллигенции пробудились инстинкты, которые не вмещались в доктрины и были подавлены доктринами, инстинкты непосредственной любви к родине, и под их жизненным воздействием начало перерождаться сознание». И это верно, ведь любая война приводит в движение огромные массы людей, изменяет политическую расстановку сил в мире, обостряет чувство ценности собственной нации и осознания ее задач в мировом масштабе. Но война приводит и к тому, что большое количество людей не может адаптироваться к ее реалиям, и у них обостряется чувство выброшенности за борт истории, собственной никчемности, неспособности повлиять на ход событий. «Кругозор становится мировым, всемирно-историческим. А всемирную историю нельзя втиснуть ни в какие отвлеченно-социологические или отвлеченно-моральные категории,- она знает свои оценки. Россия есть самостоятельная ценность в мире, не растворимая в других ценностях, и эту ценность России нужно донести до божественной жизни».--PAGE_BREAK--
Война для интеллигенции, как и для всей нации, является большим испытанием, проверкой, возможностью создания национальной идеи, которая способна поднять сознание общества на новый уровень, перевести его на новый этап развития. «Русская интеллигенция не была еще призвана к власти в истории и потому привыкла к безответственному бойкоту всего исторического. В ней должен родиться вкус к тому, чтобы быть созидательной силой в истории. Будущее великого народа зависит от него самого, от его воли и энергии, от его творческой силы и от просветленности его исторического сознания. От «нас», а не от «них» зависит наша судьба».
I.IV.ТЕМНОЕ ВИНО
Автор остро чувствует приближение беды для России. Он видит, что что-то иррациональное, темное охватывает страну. Государство и церковь в опасности. «Старая Россия проваливается в бездну. Но Россия новая, грядущая имеет связь с другими, глубокими началами народной жизни, с душой России, и потому Россия не может погибнуть».
Бердяев, по-моему, мнению слишком идеализировал происходящее, слишком поверил в разум народа. Новая Россия уничтожила все связывающие, исторические корни распевая: «Мы наш, Мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем!». А в наше время от великой когда-то державы осталась территория, равная примерно территории России при Иване Грозном.
I.V.АЗИАТСКАЯ И ЕВРОПЕЙСКАЯ ДУША
В этой главе автор критикует статью М.Горького «Две души» из журнала «Летопись». Статьи, где изложены размышления Горького о русской душе и отношениях Запада и Востока с точки зрения западника. Бердяев резко критикует позицию Горького: «М.Горький все смешивает и упрощает. Старая и в основе своей верная мысль о созерцательности Востока и действенности Запада им вульгаризируется и излагается слишком элементарно. Тема эта требует большого философского углубления. У Горького же все время чувствуется недостаточная осведомленность человека, живущего интеллигентско-кружковыми понятиями, провинциализм, не ведающий размаха мировой мысли».
Горький и Бердяев являются представителями диаметрально противоположных мнений о будущем России, отношении к религии, пути развития страны, и естественно это сказывается на объективности высказываний.
I.VI.О ВЛАСТИ ПРОСТРАНСТВ НАД РУССКОЙ ДУШОЙ
Огромная территория Российской империи оставляет неизгладимый след в русской душе. Она влияет как на конкретного человека, так и на государственное устройство в целом. «Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами, она утопает и растворяется в этой необъятности». «Государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением свей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил». Является закономерной эта взаимосвязь. Ведь при такой территории человек может просто раствориться, пропасть, спрятаться от невзгод, как крепостные бежавшие на Дон, отряды Ермака, завоевывавшие Сибирь. С трудом представляется такое положение вещей в Европе, где государства по размерам бывают меньше нашего района. Это, конечно, накладывает отпечаток на сознание отдельной личности и нации в целом. Автор закономерно сравнивает Россию и Европу: «Над русским человеком властвует русская земля, а не он властвует над ней. Западноевропейский человек чувствует себя сдавленным малыми размерами пространств земли и столь же малыми пространствами души».
«Самобытный тип русской души уже выработан и навеки утвержден. Русская культура и русская общественность могут твориться лишь из глубины русской души, из ее самобытной творческой энергии. Но русская самобытность должна, наконец, проявиться не отрицательно, а положительно, в мощи, в творчестве, в свободе».
Развитие научно-технического прогресса, уровня образования населения, закономерно сказывается на уменьшении проблем больших расстояний и приводит к консолидации нации, ее объединению.
I.VII.ЦЕНТРАЛИЗМ И НАРОДНАЯ ЖИЗНЬ
Влияние столицы, центра, на жизнь остальной России всегда было проблемой. Большие расстояния и территория оказывали свое влияние на организацию власти, ее действенность и эффективность. Москва и Санкт-Петербург – это не есть вся Россия, это лишь вершина огромного айсберга, называемого Россией, внутри которого происходят скрытые процессы, часто невидимые из центра. «Большая часть наших политических и культурных идеологий страдает централизмом. Всегда чувствуется какая-то несоизмеримость между этими идеологиями и необъятной русской жизнью. Недра народной жизни огромной России все еще остаются неразгаданными, таинственными».
Даже в наше время, спустя почти 100 лет, стоит отъехать от Москвы хотя бы на 100 километров, и вы окажетесь в совершенно другом мире с другими ценностями, стремлениями, уровнем жизни. Время как будто застыло в XX веке, а скорее в XIX веке, где преобладает натуральное хозяйство, обмен, долговые книги в магазинах. Бердяев чувствовал эту проблему: «Народная жизнь не может быть монополией какого-нибудь слоя или класса. Духовную и культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать, как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров к глухим провинциям. Это, прежде всего внутреннее движение, повышение сознания и рост соборной национальной энергии в каждом русском человеке по всей земле русской. Россия совмещает в себе несколько исторических и культурных возрастов, от раннего средневековья до XX века, от самых первоначальных стадий, предшествующих культурному состоянию, до самых вершин мировой культуры».
Как современно звучат слова Бердяева: «Россия – страна великих контрастов по преимуществу,- нигде нет таких противоположностей высоты и низости, ослепительного света и первобытной тьмы. Вот почему так трудно организовать Россию, упорядочить в ней хаотические стихии. Все страны совмещают много возрастов. Но необъятная величина России и особенности ее истории породили невиданные контрасты и противоположности». Эта цитата настолько полна и лаконична, что не хочется портить ее своим комментарием.
Мысли автора об общенациональной ориентировке жизни, стирании границ между провинцией и столицей, общем духовном оздоровлении нации актуальны и в настоящее время. «Россия погибает от централистического бюрократизма, с одной стороны, и темного провинциализма, с другой. Децентрализация русской культуры означает не торжество провинциализма, а преодоление и провинциализма и бюрократического централизма, духовный подъем всей нации и каждой личности».
I.VIII.О СВЯТОСТИ И ЧЕСТНОСТИ
«К.Леонтьев говорит, что русский человек может быть святым, но не может быть честным. Честность – западно-европейский идеал. Русский идеал – святость». Проблема честности актуальна в России всегда. Взять, что плохо лежит, открутить гайку с рельс для грузила, принести что-то с работы, никогда не считалось зазорным на Руси, не считалось воровством. Воровство в понимании большинства – это когда украли у тебя или близкого, а когда «ничье», значит «общее».
«Европейский буржуа наживается и обогащается с сознанием своего большого совершенства и превосходства, с верой в свои буржуазные добродетели. Русский буржуа, наживаясь и обогащаясь, всегда чувствует себя немного грешником и немного презирает буржуазные добродетели». Наглядный пример этого мы видим сейчас, когда после накопления первоначального капитала, наши «ново-русские» соотечественники с жаром кинулись спонсировать строительство, реконструкцию церквей, замаливая свои многочисленные грехи.
«Русский человек и весь русский народ должны сознать божественность человеческой чести и честности. Тогда инстинкты творческие победят инстинкты хищнические».
I.IX.ОБ ОТНОШЕНИИ РУССКИХ К ИДЕЯМ
«И одним из самых печальных фактов нужно признать равнодушие к идеям и идейному творчеству, идейную отсталость широких слоев русской интеллигенции». Автор рассматривает проблемы отрицания мысли, свободы идейного творчества в России. Мысль отрицалась как с точки зрения религиозной, так и материалистической. Катехизисы – вот что легко и просто применялось во всех случаях. Возрождение, ренессанс, развитие творчества, все это прошло мимо России, не отразилось на ее развитии. Географически, духовно Россия нацелена на защиту Европы от Востока. Со времен татаро-монгольского ига Россия стоит на страже границ Европы.
Интеллигенция «аполитична и необщественна, она извращенными путями ищет спасения души, чистоты, быть может ищет подвига и служения миру, но лишена инстинктов государственного и общественного строительства». Интеллигенция всегда была отдалена от народа, жила в своем мирке, пытаясь не вмешиваться в происходящее. Революции, репрессии, давление власти – все это покорно сносилось большей частью интеллигенции. Да и в наше время интеллигенция и простой народ сильно удалены друг от друга. Личность продолжает быть менее значимой, чем коллектив, хотя в Европе, США и других развитых странах приоритет личности над коллективом, общностью постепенно становится доминирующим.
«Вершина человечества вступила уже в ночь нового средневековья, когда солнце должно засветиться внутри нас и привести к новому дню. Внешний свет гаснет. Крах рационализма, возрождение мистики и есть этот ночной момент». Рационализм и мистика по прошествии ста лет продолжают идти рядом в восприятии людей. Мы продолжаем верить в колдовство, шаманизм, наблюдая огромные шаги в науке к созданию искусственного интеллекта, клонированию, созданию альтернативных источников энергии. Наверное, где-то в сознании каждого человека, с древнейших времен, заложена вера в сверхъестественное, божественнное, то, что нами управляет и от нас не зависит.
Анализируя духовное состояние общества перед мировой войной, автор отмечает: « Почва разрыхлена и настало благоприятное время для идейной проповеди, от которой зависит все наше будущее. В самый трудный и ответственный час нашей истории мы находимся в состоянии идейной анархии и распутицы, в нашем духе совершается гнилостный процесс, связанный с омертвением мысли консервативной и революционной, идей правых и левых. Но в глубине русского народа есть живой дух, скрыты великие возможности. На разрыхленную почву должны пасть семена новой мысли и новой жизни. Созревание России до мировой роли предполагает ее духовное возрождение».
II.ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОСТИ
Восток и Запад
II.I.НАЦИОНАЛЬНОСТЬ И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО
«Человечество есть некоторое положительное всеединство, и оно превратилось бы в пустую отвлеченность, если бы своим бытием угашало и упраздняло бытие всех входящих в него ступеней реальности, индивидуальностей национальных и индивидуальностей личных». Автор рассматривает проблему индивидуальности, личности, и как производное — проблему национальности. Космополитизм с его точки зрения: «есть уродливое и неосуществимое выражение мечты об едином, братском и совершенном человечестве, подмене конкретно живого человечества отвлеченной утопией. Кто не любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тот не может любить и человечество, тому не мил и конкретный образ человечества. Абстракции плодят абстракции». Эта проблема стоит и в наше время перед человечеством. Стирание границ, объединение государств, обезличивание конкретных наций, все это возможные последствия создания Евросоюза. Глобализация охватывает весь мир, все человечество. И рассматривая эти процессы с точки зрения Бердяева, можно сделать вывод, что происходящее скорее можно оценить как отрицательный процесс в развитии человечества. «Судьба нации и национальных культур должна свершиться до конца. Принятие истории есть уже принятие борьбы за национальные индивидуальности, за тип культуры. Культура греческая, культура итальянская в эпоху Возрождения, культура французская и германская в эпохи цветения и есть пути мировой культуры единого человечества, но все они глубоко национальны, индивидуально-своеобразны. Все великие национальные культуры – всечеловечны по своему значению. Нивелирующая цивилизация уродлива. Культура воляпюка не может иметь никакого значения, в ней нет ничего вселенского».
II.II.НАЦИОНАЛИЗМ И МЕССИАНИЗМ
В главе анализируется отношение национализма и мессианства на конкретных примерах истории, их противоположность. «Национализм может быть укреплен на самой позитивной почве, и обосновать его можно лишь биологически. Мессианизм же мыслим лишь на религиозной почве, и обосновать его можно лишь мистически». продолжение
--PAGE_BREAK--
Рассматривая еврейский мессианизм, Бердяев делает заключение, что это явление не носит идеи всечеловечности, оно приковано к конкретной нации и не может развиваться в христианском мире. Христианство – вот что может объединить и спасти человечество и весь мир. «Мессианизм русский, если выделить в нем стихию чисто мессианскую, — по преимуществу апокалиптический, обращенный к явлению Христа Грядущего и его антипода – антихриста. Это было в нашем расколе, в мистическом сектанстве и у такого русского национального гения, как Достоевский, и этим окрашены наши религиозно-философские искания». Автор рассматривает мессианские идеи и других народов. «Так германский мессианизм по преимуществу расовый, с сильно биологической окраской. Германский народ на своих духовных вершинах сознает себя не носителем Христова Духа, а носителем высшей и единственной духовной культуры. Германская раса – избранная высшая раса». Развитие этих идей в Германии подтвердили мысли Бердяева и привели в итоге к возникновению нацизма. Гитлер умело воспользовался агрессивной духовной культурой нации и, придя к власти, развил эти националистические устремления до абсолюта.
Рассматривая проблему национальности, автор делает вывод: «Национальность входит в иерархию ступеней бытия и должна занимать свое определенное место, она иерархически соподчинена человечеству и космосу. И необходимо строго различать национализм и мессианизм». В наше время, в эпоху глобализации, проблема национальности стоит очень остро. Происходит стирание границ, культур, что может привести к обезличиванию наций, утрате собственной индивидуальности.
Еврейский мессианизм автор характеризует следующим образом: «Еврейский мессианизм навеки невозможен после Христа. Внутри самого еврейства роль его стала отрицательной, ибо может быть лишь ожиданием нового Мессии, противоположного Христу, который и утвердит царство и блаженство Израиля на земле. Но еврейский мессианизм проникает в христианский мир и там подменяет он служение – притязанием, жертвенность – жаждой привилегированного земного благополучия». Проникновение еврейства происходит и в наши дни, когда крупнейшие бизнесмены, способные влиять на расстановку сил в государстве, в большинстве своем евреи. Основные информационные и политические каналы находятся в их руках. Они лоббируют свои интересы на всех уровнях, и это является серьезной угрозой для государства. Бердяев отмечает: «И я думаю, что в России, в русском народе есть исключительный, нарушивший свои границы национализм и яростный исключительный еврейский мессианизм, но есть и истинно христианский, жертвенный мессианизм».
II.III.НАЦИОНАЛИЗМ И ИМПЕРИАЛИЗМ
Мировая война являлась естественным этапом развития капиталистического общества. Рост могущества Германии, ее ограниченность в пространстве, зажатость остальными странами Европы, вот основные предпосылки войны. «Но мировая война связана не только с обострением империалистической политики великих держав,- она также очень остро ставит вопрос о судьбе всех национальностей, вплоть до самых малых. Война жалует и истребляет слабые национальности и вместе с тем она пробуждает в них волю к автономному существованию. Огромные империалистические организмы расширяются и стремятся к образованию мирового царства».
«В истории нового человечества происходит двойственный процесс – процесс универсализации и процесс индивидуализации, объединения в большие тела и дифференциации на малые тела. Национализм есть начало индивидуализации, империализм – начало универсализации». Подтверждение этих слов мы видим и сейчас. Глобализация и создание ЕС, есть процесс универсализации, общего управления, ограниченным кругом лиц, огромным потенциалом, как людским, так и экономическим. «Образование больших империалистических тел совершенно неизбежно, через него должно пройти человечество. Это одна из неотвратимых тенденций исторического процесса. Человечество идет к единству через борьбу, распрю и войну».
«Русский империализм, которому так много естественно дано, не походит на империализм английский или германский, он совсем особенный, более противоречивый по своей природе. Русский империализм имеет национальную основу, но по заданиям он превышает все чисто национальные задания, перед ним стоят задачи широких объединений Запада и Востока, Европы и Азии». К сожалению, великая русская империя распалась под воздействием не только внутренних факторов, но и под воздействием мировой войны. Хотя при другом повороте истории, и победе русского оружия, мировое господство России могло быть вполне естественным, учитывая ее влияние и потенциал.
II.IV.КОНЕЦ ЕВРОПЫ
Автор предвидит вступление человечества в новый этап развития, передел мира. «Чувствуется, что человечество вступает в новый исторический и даже космический период, в какую-то великую неизвестность, совершенно непредвиденную никакими научными прогнозами, ниспровергающую все доктрины и учения». Любая война раскрывает в человеке его животную сущность, пробуждает скрытые инстинкты. Бердяев абсолютно справедливо считает, что войны способствуют объединению нации, прекращению политических противоречий перед внешней угрозой. Частная, семейная, мещанская жизнь отходит на второй план, уступая место национальной, мировой. Война вовлекает в круговорот событий все новые и новые страны, расширяя пространство, и приводя в соприкосновение духовность, культуру Востока и Запада, поднимая вопросы колоний в Азии и Африке. Бердяев ставит в своей статье и вопрос о дальнейшей судьбе Турции, которую он считает преградой между Европой и Востоком, и которая должна прекратить свое существование. Но жизнь распорядилась иначе, и Турция, в наше время, одно из сильнейших государств в мире, с которым приходится считаться.
Рассматривая развитие и дальнейшее существование Англии, Бердяев пишет: «Бесконечное расширение и могущество Британской империи означает конец Англии как национального государства, как индивидуально-партикуляристического народного существования». Что мы видим в наше время? Англия расплачивается за свое мировое господство, за свои колонии по всему миру. В нее хлынули потоки африканцев, арабов, индусов «подданных» ее Королевского величества. Лондон превратился в Гарлем. И это одна из старейших стран, со своей богатейшей культурой, историей.
«В прикосновении современной европейской цивилизации к древним расам и древним культурам всегда есть что-то кощунственное. А самомнение европейского, буржуазного и научного, цивилизаторского сознания – явление столь жалкое и пошлое, что оно духовно может рассматриваться лишь как симптом наступающего конца Европы — монополиста всемирной цивилизации». И это высказывание верно. Полярность мира изменилась. На мировую арену вышли новые лидеры – США и Китай. Европа перестала быть доминирующей силой, ее объединение стало еще одним этапом глобализации мировой экономики, с единым центром управления, мировым правительством. «Закат чисто европейской культуры будет восходом солнца на Востоке. Загадочное выражение лиц древних народов Востока, которое так пугает нас, европейцев, должно быть когда-нибудь разгадано на каком-то перевале истории». США перетянули на себя мировой баланс сил, оттянули на Запад производственные силы и научный потенциал. «Восток – один выход за пределы европейской культуры, Америка – другой выход. Европа перестанет быть центром мировой истории, единственной носительницей высшей культуры».
II.V.ЗАДАЧИ ТВОРЧЕСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В этой главе анализируются проблемы исторического движения культур Запада и Востока. Турция, Константинополь – вот граница цивилизаций, их точка пересечения. Европа загородилась Константинополем от воздействия Востока, она боится его, в отличие от средневековья с его крестовыми походами. Но еще больший страх вызывает Россия, огромная и таинственная, которую всеми силами хотели не пустить к морю, сдержать ее стремление к мировой роли.
Бердяев определяет Россию как Востоко-Запад. Славянофильство и западничество будоражили умы в начале XX века. Задачей интеллигенции стало – поднять уровень национальной мысли и связать ее с жизненными задачами, поставленными мировой войной. «Путей много, и в судьбе народов есть тайна, которой мы никогда рационально не разрешим. Самые страшные жертвы могут быть нужны народу, и через великие жертвы возможны достижения, которые невозможны были для самодовольного и благополучного прозябания». Предчувствия автора оправдались. Страшные жертвы, братоубийственная война разразилась на просторах России после выхода из мировой войны. Национальная мысль переродилась в революционную, разрушившую империю, социальный строй и основы общества, изменившую мировую систему и полярность в мире на многие десятилетия.
II.VI.СЛАВЯНОФИЛЬСТВО И СЛАВЯНСКАЯ ИДЕЯ
«Мировое столкновение славянской расы с расой германской, к которому вела вся история, и которое не было непредвиденным, не может, казалось бы, не привести к славянскому самосознанию. Славянская идея должна быть осознана перед лицом грозной опасности германизма. Но ссоры в славянской семье все продолжаются». Вот основные проблемы, стоявшие перед славянскими народами перед Первой мировой войной. Особую озабоченность у автора вызывал польский вопрос. Католичество Польши было больной темой в России. Преломление католичества и славянской души в Польше, вот противоречие Востока и Запада. Бердяев указывает на проблему стремления России к тому, что «славянские ручьи сольются в русском море». Но мне кажется, что консолидация малых стран и народов вокруг сильного лидера, с учетом их индивидуальности, есть исторически верное решение, способное усилить влияние славянской культуры на мировое развитие.
«Судьба славянской идеи не может стоять в рабской зависимости от зыбких стихий мира, колебаний военной удачи, хитростей международной дипломатии, политиканских расчетов. Как и всякая глубокая идея, связанная с духовными основами жизни народов, она не может погибнуть от внешних неудач, она рассчитана на более далекие перспективы. Должно начаться в народе и обществе духовно-культурное всеславянское движение, и, в конце концов, это движение окажет влияние и на нашу политику, получившую такое тяжелое наследие от прошлого».
II.VII.КОСМИЧЕСКОЕ И СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ
МИРООЩУЩЕНИЕ
Осознавая, что мировая война ведет к духовному кризису всего человечества, Бердяев вполне обоснованно считает, что человечество вступает в новую эру развития. Отмечая, что экономические и политические аспекты достаточно полно рассматриваются ведущими специалистами того времени, автор отмечает недостаточность анализа духовных последствий войны. «В XIX веке мироощущение и миросозерцание передовых слоев человечества было окрашено в ярко-социальный цвет. Не раз уже указывали на то, что социология заменила теологию, что религиозное чувство потерявшего веру человечества направилось на социальность». Он, верно, указывает на то, что основные силы человечества были направлены в тот период на развитие отдельного, замкнутого участка территории, занимаемого конкретным государством, а не решением глобальных, общечеловеческих задач. «Бесконечный океан мировой жизни посылает свои волны на замкнутую и беззащитную человеческую общественность, водворенную на небольшой территории земли. Мировая война и является такой большой мировой волной, девятым валом. Она обнаруживает для всех и наиболее ослепленных, что все социальные утопии, построенные на изоляции общественности из жизни космической,- поверхностны и недолговечны. Под напором мировых волн пали утопии гуманизма, пацифизма, международного социализма, международного анархизма и т. п., и т. п. Выясняется не теорией, а самой жизнью, что социальный гуманизм имел слишком ограниченный и слишком поверхностный базис». Понятия гуманизма, пацифизма, социализма и анархизма претерпевая изменения, развиваясь, дошли и до наших дней, но реального, длительного осуществления в государственном масштабе они не получили. Эти идеи поддерживаются многими людьми по всему миру, смешиваясь в понятиях, они принимают подчас неожиданные формы, одной из которых является антиглобализм. И ожидания автора об их скором забвении были ошибочны. Хотя, рассматривая отдельные утопии он был, несомненно, прав: «Обнаруживается жизненная несостоятельность таких рациональных утопий, как вечный мир в этом злом природном мире, как безгосударственная анархическая свобода в этом мире необходимости, как всемирное социальное братство и равенство в этом мире раздора и вражды».
Рассматривая возможные пути развития общества в XX веке, Бердяев верно отмечает тенденцию развития творческого труда, способствовавшего ускорению научно-технического прогресса, движению человеческой мысли на абсолютно новый, мировой уровень. По мнению автора: «Марксизм верил, что можно до конца рационализировать общественную жизнь и привести ее к внешнему совершенству, не считаясь с теми энергиями, которые есть в бесконечном мире над человеком и вокруг него. Марксизм – самая крайняя форма социологического рационализма, а потому и социологического утопизма».
Мировая война очень четко разделила людей по их мироощущениям. Одни, с социологическим мироощущением, пытающиеся приспособить свои традиционные точки зрения к новым реалиям жизни, и люди новой формации, обладающие более широким кругозором, космическим мышлением, воспринимающие войну как переход общества в новый исторический период. продолжение
--PAGE_BREAK--
III.ДУШИ НАРОДОВ (ПАРАЛЛЕЛИ)
III.I.СУДЬБА ПАРИЖА
Париж – город мировой цивилизации, в период первой мировой войны находился под угрозой захвата немецкими войсками. Бердяев, как и многие прогрессивные люди того времени с тревогой наблюдал за происходящими событиями. Анализируя отношение к войне во Франции, автор приходит к выводу, что нация эта абсолютно не приспособлена к войне, ее героический дух угас. Страна нуждалась в помощи, и Россия ее предоставила. Да, после блистательных побед Наполеона Франция фактически владела миром, но после его провального похода на Россию, и последующего разгрома она так и не смогла оправиться. Франция потеряла силу духа, уверенность сильной нации. Первая и Вторая мировые войны подтвердили это.
Мистический Париж и «благоустроенная казарма» Берлин, вот такие сравнения приводит автор. Город любви, манящий, таинственный и технически усовершенствованный, но бездушный и лишенный всякой привлекательности – вот характеристики этих городов. Мое мнение, что нельзя рассматривать город только с положительной или отрицательной стороны. Для каждого человека город открывается по-своему. Он может показать как положительные, так и отрицательные стороны своей жизни. Например, Санкт-Петербург воспринимается гостями неоднозначно. Он либо притягивает, завораживает с первого дня, либо вызывает неприязнь, непонимание.
Обвиняя Францию в мещанстве и превознося бытовую свободу, свободу от ложных условностей и лицемерных норм, русских, Бердяев пишет: «В мещанской Франции, богатой, устроившейся и самодовольной, нельзя уже было узнать страны Жанны д’Арк и Наполеона, великой революции и великих исканий свободы». Мещанство и война, две противоположности, которые как два магнита притягивают друг друга. Они происходят из одинаковых причин и «в этом есть внутренняя диалектика, изобличающая ложь жизни».
III.II.РУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ДУША
Рассматривая отношения Польши и России видно, что исторически эти страны странным образом связаны невидимыми узами. Польша, в период своего расцвета, чуть не стала владычицей России, но, проиграв, стала усиленно русифицироваться. Россия царская, социалистическая пытались лишить поляков национального чувства, свести роль польского государства к чисто номинальным функциям. Бердяев пишет: «Внешние отношения России и Польши коренным образом меняются. Россия сознает, что должна искупить свою историческую вину перед Польшей. Но русская и польская душа все еще противостоят друг другу, как страшно чужие, бесконечно разные, друг другу непонятные. Внутреннего сближения не происходит». Произошло столкновение славянских культур, сориентированной на Запад и сориентированной на Восток. «Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе русском есть более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на земле, чем в народе польском. Национальное чувство искалечено у нас, русских, нашим внутренним рабством. У поляков – их внешним рабством».
Я не согласен с тем, что Россия по отношению к Польше, должна испытывать чувство исторической вины. Желание расширения границ, присоединения новых территорий, поглощения более мелких образований – это естественный процесс, как в живой природе, так и в государственном развитии. Другой вопрос как это происходит, и с какой точки зрения рассматривается. Если это слияние несет новым территориям развитие, возможность интеграции в более сильное государство, то это естественно позитивный этап развития. Отношения Польши и России, неизбежны из-за территориальных, исторических, социальных причин. «Русская душа останется православной по своему основному душевному типу, как польская душа останется католической. Это глубже и шире православия и католичества как вероисповеданий, это – особое чувство жизни и особый склад души. Но эти разные народные души могут не только понять и полюбить друг друга, но и почувствовать свою принадлежность к единой расовой душе и сознать свою славянскую миссию в мире».
III.III.РЕЛИГИЯ ГЕРМАНИЗМА
Основная мысль автора заключается в том, что Германия духовно является антагонистом России, ее внутренняя тяга к порядку, организованности имеет болезненные формы. Немцы чувствовали себя организаторами изнутри, борцами с мировым хаосом. Это послужило развитию непомерных амбиций Германии, чувству внутреннего превосходства арийской расы над другими. «Дух тевтонской гордости пропитал всю германскую науку и философию. Немцы не довольствуются инстинктивным презрением к другим расам и народам, они хотят презирать на научном основании, презирать упорядоченно, организованно и дисциплинированно». Рассматривая германский и русский дух, Бердяев доказывает превосходство и преимущество русского. История и Вторая мировая война подтвердили его мысли. Сила русского духа в полной мере раскрылась во время противостояния с нацистской Германией, продолжательницей идей кайзеровской Германии начала XX века.
IV.ПСИХОЛОГИЯ ВОЙНЫ И СМЫСЛ ВОЙНЫ
IV.I.МЫСЛИ О ПРИРОДЕ ВОЙНЫ
Бердяев, рассматривая войну, утверждает ее вторичность, рефлекторность на источник духовного противостояния. «Зло войны есть знак внутренней болезни человечества. Материальные насилия и ужасы войны лишь сыпь на теле человечества, от которой нельзя избавиться внешне и механически. Все мы виноваты в той болезни человечества, которая высыпает войной. Когда вскрывается гнойный нарыв, то нельзя видеть зла в самом вскрытии нарыва. Иногда это вскрытие нужно сделать насильственно для спасения жизни».
Духовность и духовные ценности, возрождение души – вот основные ценности верующего человека на войне, и его не так страшит смерть физическая, как смерть духовная. Человеку неверующему трудно смириться с физической смертью. Пацифизм поддерживается большей частью гуманистами-позитивистами, людьми, поддерживающими эмпирическую данность бытия. «Христианство есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как невозможно христианское государство, христианское насилие и убийство. Но весь ужас жизни изживается христианством, как крест и искупление вины. Война есть вина, но она также есть и искупление вины. В ней неправедная, грешная злая жизнь возносится на крест».
Человек воюющий, и человек желающий победы своему народу, оба духовно совершают убийство и равно ответственны за происходящее. Бердяев отмечает: «Я думаю, что в основе всей культуры лежит та же вина, что и в основе войны, ибо вся она в насилии рождается и развивается. Но зло, творимое культурой, как и зло, творимое войной, — вторично, а не первично, оно – ответ на зло изначальное, на тьму, обнимающую первооснову жизни».
IV.II.О ЖЕСТОКОСТИ И БОЛИ
Автор рассматривает закономерность развития общества и жестокость. Любой процесс, связанный с движением вперед, с прогрессом, ломает привычные стереотипы, устои, что в свою очередь приводит к жестокости и боли, нарушению баланса.
«Христианство верит в искупительность страдания и зовет к вольной Голгофе. И судьба христианских народов – динамична, а не статична, как судьба народов Востока. Христианское человечество творит историю». Вызывает сомнение это высказывание автора. Статика народов Востока обманчива, она вызвана созерцательным отношением к жизни, связанным с верой в реинкарнацию духа. Но огромный потенциал, людской, научный, накопленный на Востоке, бурно развивается, в корне меняя мировую расстановку сил.
Война, жестокость и боль взаимосвязаны между собой. Бердяев пишет: «Но эта ниспосланная нам война, может быть, самая страшная из всех бывших войн, есть, во всяком случае, страдальческое испытание для современного человечества, развращенного буржуазным благополучием и покоем, поверившего в возможность мирной внешней жизни при внутреннем раздоре».
Анализируя жестокость немцев, Бердяев рассматривает и русский характер: «У нас, русских, есть боязнь силы, есть вечное подозрение, что всякая сила от дьявола. Русские – непротивленцы по своему духу. Сила представляется всегда насилием и жестокостью. Быть может, потому русские стали такими, что в истории своей они слишком много страдали от насиловавшей их, над ними стоящей силы». В русской душе есть стремление идти на компромиссы, обходить острые углы, но не дай бог кому-то загнать нас в угол. Неоднократные попытки захвата мирового господства в истории человечества, заканчивались как раз в России, похороненные нашим народом. Великая ошибка всех диктаторов – желание победить именно Россию.
IV.III.О ПРАВДЕ И СПРАВЕДЛИВОСТИ В БОРЬБЕ НАРОДОВ
Каждый народ в своей борьбе за существование проходит период войны, когда противоречия с другим народом достигают максимума, и их решение невозможно мирным путем. «Борьба за историческое бытие каждого народа имеет внутреннее оправдание. Я могу признавать правоту своего народа в мировой войне, но это не есть правота исключительных нравственных преимуществ, это – правота творимых исторических ценностей и красота избирающего Эроса.
И мировая борьба союзников с Германией есть борьба за историческое бытие и исторические ценности, а не борьба исключительных моральных качеств и прерогатив».
Рассматривая войну России и Англии против Германии, автор обосновывает свою позицию поддержки России и отрицательную роль в мировом развитии Германии. Причины этой позиции мы рассматривали ранее. «Дело идет о мировом духовном преобладании славянской расы. Мне неприятен весь нравственный склад германца, противен формалистический пафос долга, его обоготворение государства, и я склонен думать, что славянская душа с трудом может переносить самые нравственные качества германцев, их нравственную идею устроения жизни. И я бы хотел бороться с германцами за наш нравственный склад, за наш духовный тип».
IV.IV.ДВИЖЕНИЕ И НЕПОДВИЖНОСТЬ В ЖИЗНИ НАРОДОВ
Народы мира находятся в постоянном движении, происходит изменение границ, государственного устройства. Эту закономерность изучает автор в этой главе. «Творческие задания исторического и мирового процесса не могут прекратиться и не может наступить состояние статическое, вечный счастливый покой».
Я, поддерживаю точку зрения автора о том, что каждый народ имеет свои периоды рассвета и упадка. Но, рассматривая развитие Германии, Бердяев пишет: «Есть большие основания думать, что германский народ, имевший свою великую миссию в мире, в этой войне истощит свои силы». К сожалению произошел обратный процесс, и Россия, эта великая держава, истощила свои силы, а Германия испытала период расцвета вплоть до Второй мировой войны.
«Оправдание России в мировой борьбе, как и всякой страны, всякого народа, может быть лишь в том, что внесет в мир большие ценности, чем Германия, притязания которой на мировое владычество она отражает, что своим неповторимым индивидуальным духом она подымает человечество на более высокую ступень бытия».
IV.V.О ЧАСТНОМ И ИСТОРИЧЕСКОМ ВЗГЛЯДЕ НА ЖИЗНЬ
Бердяев разделяет людей, во взгляде на жизнь, войну, на два типа. «Одни смотрят на войну, как на все на свете, с частной точки зрения, с точки зрения личной или семейной жизни, блага и счастья людей или их страдания и несчастья. Другие смотрят на войну со сверхличной, исторической, мировой точки зрения, с точки зрения ценности национальности, государственности, исторических задач, исторической судьбы народов и всего человечества».
Критикуя творчество Л.Н.Толстого, и в его лице значительной части русской интеллигенции, Бердяев обвиняет его в замкнутости описания частной точки зрения на жизнь, нравственных сомнений и исканий, совершенствования отдельно взятой личности. Но разве конкретный человек, с его мыслями, желаниями, исканиями не более ценен, чем целая нация, историческая общность людей? Мне кажется, что автор слишком углубился в рассуждения о значимости нации, упустив стремления, духовное развитие личности, которые были раскрыты Л.Н.Толстым в своих произведениях, объединивших судьбы конкретных людей и государства. продолжение
--PAGE_BREAK--
«Очень характерно, что углубленный, религиозный взгляд на жизнь допускает жертвы и страдания, во многом слишком трудно видеть искупление и путь к высшей жизни. Более же поверхностный, «частный» взгляд на жизнь боится жертв и страданий и всякую слезу считает бессмысленной. Тот взгляд на жизнь, который я называю историческим лишь в противоположность частному и который, в сущности, религиозный, — ценности ставит выше блага, он принимает жертвы и страдания во имя высшей жизни, во имя мировых целей, во имя человеческого восхождения».
V.ПСИХОЛОГИЯ ПОЛИТИКИ И ОБЩЕСТВЕННОСТИ
V.I.ОБ ОТВЛЕЧЕННОСТИ И АБСОЛЮТНОСТИ В ПОЛИТИКЕ
В этой главе критикуются действия социал-демократов в период Первой мировой войны. Автор критикует их позицию по отношению к войне, их отвлеченность и формальную абсолютность в политике. «Такая отвлеченность и абсолютность в политике на практике ведут к тому, что интересы своей партии или социальной группы ставятся выше интересов страны и народа, интересы части – выше интересов целого. Часть, группа, чувствует себя выделенной из всенародной жизни, общенациональной и общегосударственной жизни и пребывающей в абсолютной правде и справедливости».
Рассматривая политику, Бердяев делает вывод о том, что политика не может быть отвлеченной от жизни. Она должна быть проникнута жизнью, отталкиваться от требований конкретного периода жизни общества. «Такая отвлеченность отрицает, что политика есть творчество и искусство, что настоящая, большая историческая политика требует особых даров, а не механического применения общих мест, большей частью невпопад. Упрощающее отрицание сложности и конкретности исторической жизни, в которой делается всякая политика, есть показатель или бездарности и элементарности в этой области, или отсутствия интереса к этой сфере бытия, непризванность в ней».
В тот период политика должна была быть направлена на защиту государства, мобилизации всех сил общества, объединения его перед угрозой Германии. Но внутренние разногласия в обществе перевесили здравый смысл, революции сотрясли Россию. Позорный Брестский мир ожидал Россию. Бердяев предлагал соотечественникам: «Сейчас все силы нации должны быть мобилизованы для обороны России и для победы. Это совершенно конкретная задача, она не диктуется никакими отвлеченными принципами политики. Но сторонники отвлеченной принципиальной политики и сейчас делают политические декларации, которые совершенно безжизненны и проходят мимо самых безотлагательных задач исторического дня. Духовный подъем, нравственная сила, и воодушевление ныне обнаруживаются в патриотическом деле служения родине, в защите родины от смерти. Эти дела не предусмотрены принципами отвлеченной политики; эти задачи возникли в данный исторический день, и эта нравственная энергия обнаружилась лишь ныне».
V.II.СЛОВА И РЕАЛЬНОСТИ В ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
Слова играют огромное значение в жизни общества. Слово несет в себе огромную силу, но эта сила может быть не только позитивной, но и негативной. Конкретная личность, особенно в политике, иногда и не видна за горой слов-шаблонов. «Качества личности вообще у нас мало ценятся, и не ими определяется роль в общественной жизни. Поэтому у нас так много совершенно ложных общественных репутаций, много имен, созданных властью слов, а не реальностей».
Власть слова огромна. Если слово написано или произнесено уважаемой личностью, лидером, то в сознании человека оно закрепляется надолго и «убивает» оппонента. Доказать что-либо обратное крайне сложно. В наше время доверие, оставшееся к журналистам, писателям, еще с советских времен, часто играет с нами злую шутку. Заказные статьи, репортажи, скрытая реклама, все это служит для воздействия на массы посредством слова. Бердяев пишет: «При помощи условной фразеологии у нас легко превращают людей глубоко идейных, с нравственным закалом характера чуть ли не в подлецов, а людей, лишенных всяких идей и всякого нравственного закала, высоко возносят». То есть это те же проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться сегодня.
Проблема России, по мнению Бердяева в недостаточной развитости, духовном развитии отдельной личности в России. «Главная беда России – не в недостатке левости, которая может возрастать без всяких существенных изменений для русской общественности, а в плохой общественной клетке, в недостатке настоящих людей, которых история могла бы признать для реального, подлинно радикального преобразования России, в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины». Такие же проблемы были и в духовной жизни общества. Религия, мораль, все должно было пройти через возрождение, очищение от всего наносного, поверхностного.
«Поистине, одну великую революцию предстоит нам совершить, революцию свержения ложных и лживых, пустых и выветрившихся слов, формул и понятий».
Свобода слова должна была прекратить существование власти пустых слов. Но свобода слова требует и определенного уровня развития общества. Монархия того периода, несмотря на демократические преобразования, не давала такой свободы для общества, и таким образом получилась тупиковая ситуация в его развитии.
V.III.ДЕМОКРАТИЯ И ЛИЧНОСТЬ
Сравнивая развитие общества в России и на Западе, Бердяев показывает, что демократия у многих русских людей считалась величайшим достижением свободного Запада, призванным дать людям великие блага, освободить личность, установить социальную справедливость. Но это суждение автор считает неверным, с чем я абсолютно согласен. Он пишет: «Государственный абсолютизм в демократиях так же возможен, как в самых крайних монархиях. Народовластие тек же может лишить личность ее неотъемлемых прав, как и единовластие. Такова буржуазная демократия с ее формальным абсолютизмом принципа народовластия».
«Идея демократии в той прямолинейной и упрощенной форме, в которой она была у нас принята, породила целый ряд нравственных последствий. Отвлеченно-демократическая общественная идеология сняла ответственность с личности, с духа человеческого, а потому и лишила автономии и неотъемлемых прав. Только ответственный – свободен и только свободный – ответственен». Народ ждал, что все позитивные изменения придут извне. Духовное развитие всех слоев общества было заменено на внешние выступления, агитацию, митинги, и это не дало толчка для позитивного развития страны в целом.
«Демократия есть организованная и обнаружившаяся вовне потенция человеческой природы народа, его достигнутая способность к самоуправлению, к властвованию. Властвовать может лишь тот, кто властвует над собой. Потеря личного и национального самообладания, расковывание хаоса не только не уготовляют демократии, но делают ее невозможной, — это всегда путь к деспотизму». Здесь мы опять возвращаемся к развитию конкретной личности, а через нее и всего народа в целом. Без этого невозможно развитие общества, его прогресс, правильный выбор пути развития государства в целом. Власть в государстве не может принадлежать всем, она должна быть у лучших, избранных из народа представителей, а не навязанной извне. Но России, судя по всему, до этого еще очень далеко, или как говорит пословица: «каждый народ имеет то правительство, которое его имеет».
V.IV.ДУХ И МАШИНА
Рассматривая взаимоотношения духа и машины, Бердяев имеет ввиду, прежде всего Германию, с ее прорывом в развитии техники, лидирующим положением в мире технического прогресса. Он считает, что: «Машина разрывает дух и материю, вносит расщепление, нарушает первоначальную органическую целостность, спаянность духа и плоти. И нужно сказать, что машина гибельна не столько для духа, сколько для плоти. Машинность, механичность культуры распыляет плоть мира, убивает органическую материю, в ней отцветает и погибает органическая материя, родовая материальная жизнь». Развитие техники оказало огромное влияние на человечество. Люди стали осваивать новые, ранее недоступные территории, транспорт уменьшил расстояния и время, военные технологии сделали возможным массовое уничтожение людей, увеличилась производительность труда и т.д. и т.п.
«Русские любят противополагать своеобразие русского духа западной материальной культуре, основанной на механичности и машинности. Свою русскую органическую целостность мы противополагаем западной механической раздробленности. И в этот грозный час нашей истории мы пытаемся противопоставить русский дух германской машине, хотим понять эту войну, как борьбу духа с машиной». Но дух должен идти по пути развития, воспринимать происходящие изменения, перестраивать свою составляющую в соответствии с требованиями времени. «Но все же этот переход от органичности дерева, от благоухающей растительности к механичности машины, к мертвящей искусственности должен быть пережит и прожит религиозно».
«Русское сознание должно отречься от славянофильского и народнического утопизма и мужественно перейти к сложному развитию и к машине. В России есть смешение двух стилей – аскетического и империалистического, монашеского и купеческого, отрекающегося от благ мира и обделывающего мирские дела и делишки. Такое смешение не может дольше продолжаться. Если Россия хочет быть великой Империей и играть роль в истории, то это налагает на нее обязанность вступить на путь материального технического развития. Без этого решения Россия попадает в безвыходное положение. Лишь на этом пути освободится дух России и раскроется ее глубина».
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Н.А.Бердяев «Судьба России», М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. – 333