--PAGE_BREAK--2. Демографические характеристики молодежи
Социально-демографические показатели, такие как уровень рождаемости и смертности, состояние здоровья и продолжительность жизни, брачности и внебрачных рождений, являются необходимым основанием для прогнозирования развития молодого поколения и планирования государственной молодежной политики. По данным Минтруда России, на фоне продолжающегося сокращения численности населения Российской Федерации численность молодежи за период 1998–2002 гг. возросла более чем на 5%
Население моложе трудоспособного возраста в 1992 г. составляло почти четверть всего населения страны (24,1%), в 1997 г. его доля сократилась до 22,0%, а в 2002 г. составила 18,6%.
Небывалыми темпами растет смертность молодежи, особенно молодых мужчин. В наибольшей степени рост возрастных коэффициентов смертности отмечается в 20–24 и 25–29 лет. Специфика российской модели смертности состоит в том, что рост смертности отмечается практически по всем основным классам причин, причем средний возраст умирающих от хронических патологий, традиционно присущих старшим поколениям, «молодеет». Устойчивой тенденцией последних лет является рост смертности молодежи от заболеваний органов пищеварения, дыхания, инфекционных заболеваний (туберкулеза, передаваемых половым путем, ВИЧ/СПИД). Озабоченность вызывает распространение социальных девиаций, угрожающих генофонду нации, наркомании, токсикомании, алкоголизма.
Смертность от болезней вследствие социального неблагополучия и внешних причин в еще большей степени определяется социально- демографическими процессами в молодежной среде. Максимальный уровень смертности от туберкулеза приходится на возрастные группы 25–29 и 30–34 лет. Заболевания, передаваемые половым путем, распространяются преимущественно в молодежной среде, в частности среди потребителей психотропных препаратов, работников индустрии развлечений, социально дезадаптированных подростков и молодежи.
Одной из острейших проблем современного общества стали проблемы подросткового возраста, которые наиболее подвержены социально-негативному влиянию среды и общества. Национальным бедствием стало распространение среди подростков наркомании, алкоголизма, токсикомании, инфекций, передаваемых половым путем, СПИ-
Да, туберкулеза, хронических соматических заболеваний.
Таким образом, ухудшающееся здоровье молодежи требует особого внимания как к репродуктивному, так и в целом социальному здоровью молодежи. В том числе к созданию новых подходов к гигиеническому воспитанию и образованию подростков и молодежи, внедрению программ по формированию здорового образа жизни и подготовке к семейной жизни с использованием инновационных социальных технологий. Проблемы охраны здоровья молодежи в условиях экономического и демографического кризиса выходят за пределы здравоохранения и приобретают характер первостепенных задач национальной политики.
3. Молодежь и семейные отношения
Изменение роли семьи связано с формированием новой модели семейно-брачных отношений и демографического поведения молодежи.
На уровень рождаемости и состояние брачно-семейных отношений оказывает влияние распространение в молодежной среде особого типа демографического поведения, преобладающими ценностно-целевыми установками которого являются предпочтение бездетной или однодетной семьи, снижение брачности, высокий уровень одобрения альтернативных традиционной форм семейно-брачных взаимоотношений (незарегистрированный брак, свободные отношения, гомосексуальные семьи и т.п.).
Молодые семьи составляют около 17 % от общего числа российских семей. Молодожены испытывают множество проблем, характерных для семьи в целом.
По результатам исследований выделены основные тенденции брачно-семейных отношений молодежи в Санкт-Петербурге[4]:
-· дестабилизация молодой семьи – рост числа разводов, матерей одиночек, высокая смертность молодых мужчин и, как следствие, распространение вдовства среди молодых петербургских женщин;
— трансформация традиционных стандартов семейной жизни и домашнего уклада, обострение межпоколенческих отношений, обусловленные критическим и протестным отношением молодых к опыту старших поколений, сменой стиля жизни современных молодоженов;
— нарастание конфликтности во внутрисемейных отношениях (супружеских, родительско-детских), сочетающиеся нежеланием и неумением молодых разрешать конфликты, сотрудничать и искать компромиссы;
— обострение ролевых конфликтов молодых женщин при стремлении успешно сочетать репродуктивную и профессиональную деятельность;
— сохранение низкой культуры интимных отношений, распространенности абортов, калечащих здоровье молодых женщин, слабой осведомленности молодых мужчин о культуре контрацептивного поведения;
— усиление терпимости к добрачным половым связям не только для молодых мужчин, но и для женщин;
— нивелирование гендерных различий в стандартах и нормах полового и сексуального поведения молодежи;
— снижение предполагаемого и реального возраста вступления в брак как для мужчин, так и для женщин;
— становление разнообразных форм брака – фактический и гражданский брак, повторный брак, гостевой брак и др.
Последние исследования социологов показывают, что хотя в семейно-брачных ориентациях молодежи присутствует определенная вариативность, для большинства респондентов характерна установка на традиционный легитимный брак (70%). Но для части респондентов (17%) более привлекательным является гражданский брак, для 5% респондентов – внебрачные отношения. Безбрачие, одинокий образ жизни выбирают 2% респондентов[5].
Молодежь, вступающая в брачный возраст, в большинстве своем не готова к выполнению супружеских и родительских обязанностей.
Об этом свидетельствуют продолжающееся увеличение разводов, конфликты при распределении власти в семье, неумение молодых супругов вести хозяйство, уклонение от выполнения родительских функций, рост отказов от новорожденных детей, проявления агрессии к собственным детям, нарастание тенденции отложить осуществление детородной функции на «зрелый» возраст. Среди причин, вызывающих нежелание иметь детей на материальные трудности сослались 21,7% молодых семей, и столько же – на неопределенность ситуации в стране, боязнь за будущее детей[6].
Серьезной проблемой является и характер добрачных отношений, сексуальные установки молодых. Петербургский социолог С.И.
Голод отслеживая, трансформацию внебрачной сексуальности выявил общие тенденции либерализации сексуальной морали[7].
Таким образом, демографическое и семейно-брачное поведение молодежи определяется рядом противоречий. В том числе: между острой необходимостью подготовки молодежи к семейной жизни и снижением роли реального участия основных институтов социализации молодежи, таких как семья, школа в этом процессе;
между необходимостью сексуального просвещения и отсутствием программ сексуального образования как одного из направлений молодежной политики;
между сохранением преобладающей установки на традиционные формы брака и утверждением в сознании значительной доли молодых людей мысли о естественности в современных условиях альтернативных форм семейно-брачных отношений;
между необходимостью рождения нескольких детей в семье в связи с депопуляцией и усилением ориентации молодежи на малодетную, бездетную семью, холостяцкий образ жизни;
между потребностью иметь детей и отсутствием необходимых условий для их полноценного развития и воспитания;
между необходимостью поддержания прочных семейных отношений для полноценной социализации детей и растущим числом разводов в молодых семьях;
между ориентацией молодых женщин на эгалитарные отношения в браке и установками мужчин на традиционное распределение семейных ролей и функций.
Устойчивость брачно-семейных отношений зависит от готовности молодых людей к семейной жизни, где готовность к браку понимается как система социально-психологических установок личности, определяющая эмоционально положительное отношение к семейному образу жизни.
Особое значение готовность к браку приобретает на современном этапе развития общества, когда число браков «де-факто» увеличивается по сравнению с числом заключенных браков. Здесь наблюдаются особенности социальных установок и мотивов, которые сформировались у молодежи относительно недавно под воздействием изменившихся социальных условий и норм.
Тем не менее, исследование ценностных ориентаций учащейся молодежи на протяжении последних четырех лет показывает, что семья остается основной ценностью для молодежи. При этом рассматривается как семья родителей, в которую они входят, так и их собственная будущая семья. Существенное место в представлении молодежи о будущей семье занимают ролевые ожидания, где наблюдается смещение ролей или отказ от их распределения. В последнее время (1997-1998 гг.) характерно выдвижение женщины на ведущую роль в семье. С другой стороны, отсутствует реальное представление о том, в каких сферах муж и жена могут проявить свое главенство.
При создании идеального образа семьи и, прежде всего своей собственной, в качестве основных ценностей называются взаимопонимание, любовь, гармония в отношениях, успешный секс и наличие детей. При этом, существует большой круг социальных и психологических факторов, которые вызывают сомнение в возможности успешного создания и функционирования семьи, например, супружеские конфликты.
Исследование супружеских конфликтов, как и самих супружеских взаимоотношений, весьма затруднено, так как это область сугубо личной и интимной жизни человека. В этом смысле брак и семья – “закрытые” малые группы, в которые посторонним лицам, как говориться, “вход воспрещен”. Естественно, что при исследовании супружеских взаимоотношений испытывается большой дефицит информации о том, что происходит в отношениях между супругами при возникновении тех или иных конфликтных ситуациях.
Как только схлынут первые восторги и упоение “медового” месяца, а иногда и раньше, молодые супруги начинают замечать, что брак “изнутри” воспринимается по-иному, чем представлялось. Молодожены вступают в первый, и не единственный, кризисный период брака. Выделяется несколько таких периодов, или спадов, в отношениях, которые не все преодолевают:
- первые дни после брака;
- примерно через два-три месяца супружеской жизни;
- после полугода совместной жизни;
- после первой годовщины брака;
- после рождения первого ребенка;
- в интервале трех – пяти лет;
- после семи – восьми лет супружества;
- при 12-летнем семейном стаже;
- через 20 – 25 лет семейной жизни.
Кризисный период можно рассматривать как болезнь семьи, которая не всегда заканчивается разводом.
Не вдаваясь в анализ причин спадов, следует помнить, что они, во-первых, в чем-то закономерны, а во-вторых, не вечны – имеют не такую уж большую продолжительность и преодолеваются при соответствующей подготовленности и внутреннем настрое.
У супругов может быть все, но если у них нет постоянного притока положительных эмоций и уверенности в том, что брачный партнер всегда готов поддержать его во всем, оказать ему содействие и помощь в преодолении возникающих затруднений (даже тем, что нисколько не сомневается, что они будут преодолены), у них нет главного – удовлетворенности самим браком, семейными отношениями, самим супругом. А без такой удовлетворенности (если все же брак не распадается) нет активной жизнедеятельности, жизненного тонуса, высокой работоспособности, творческой активности.
Как известно, брак заключается для взаимного удовлетворения самых разнообразных потребностей. Частичное и полное неудовлетворение тех или иных потребностей одного или обоих супругов ведет к ссорам, а затем и к хроническим конфликтам, разрушая устойчивость брака. Конфликты на почве неудовлетворенных потребностей и легли в основу предлагаемой классификации.
1. Конфликты, размолвки, возникающие на основе неудовлетворенной потребности в ценности и значимости своего “Я”, нарушения чувства достоинства со стороны другого партнера, его пренебрежительное, неуважительное отношение.
2. Конфликты, размолвки, психические напряжения на базе неудовлетворенных сексуальных потребностей одного или обоих супругов. Они могут иметь различную основу: пониженная сексуальность одного из супругов, несовпадение циклов и ритмов возникновения сексуального желания; безграмотность супругов в вопросах психогигиены брачной жизни; мужская импотенция или женская фригидность; различные болезни супругов; сильная хроническая и нервная переутомленность одного из супругов и т.д.
3. Психические напряжения, депрессии, конфликты, ссоры, имеющие своим источником неудовлетворенность потребности одного или обоих супругов в положительных эмоциях; отсутствие ласки, нежности, заботы, внимания и понимания. Психологическое отчуждение супругов.
4. Конфликты, ссоры, размолвки на почве пристрастия одного из супругов к спиртным напиткам, азартным играм и другим гипертрофированным потребностям, приводящим к неэкономным и неэффективным, а порой и бесполезным затратам денежных средств семьи.
5. Финансовые разногласия, возникающие на основе преувеличенных потребностей одного из супругов. Вопросы взаимного бюджета, содержания семьи, вклада каждого из партнеров в материальное обеспечение семьи.
6. Конфликты, размолвки на почве удовлетворения потребностей супругов в питании, одежде, на почве благоустройства домашнего очага, а также затрат на личные нужды каждого из супругов.
7. Конфликты на почве потребности во взаимопомощи, взаимо-поддержки, в кооперации и сотрудничестве, связанные с разделением труда в семье, ведением домашнего хозяйства, уходом за детьми.
8. Конфликты, размолвки, ссоры на почве разных потребностей и интересов в проведении отдыха и досуга, различных “хобби” и увлечений.
Разумеется, эта классификация не охватывает всего многообразия супружеских конфликтов, но дает возможность систематизировать основные из них.
Использование категории “потребность” в создании теории супружеской конфликтности целесообразно во многих отношениях. Как известно, от анализа потребностей легко перейти к мотивам и интересам, отрицательным и положительным эмоциям. А отсюда уже прямой путь к анализу всех видов неврозов и депрессивных состояний, источником которых могут быть семейные неурядицы.
Большая группа конфликтов возникает на основе неудовлетворенного чувства собственного достоинства, значимости, ценности нашего “Я”. Любой человек сильно переживает, когда ущемляется его личное достоинство, когда он лишается уважения, когда к нему относятся без должного почтения.
Если один из супругов чувствует себя ущемленным, то это порождает целый ряд отрицательных чувств против другого супруга и в определенной мере переходит в неудовлетворенную потребность в положительных чувствах, неудовлетворенность в ласке, нежности, заботе. Психическое отчуждение между супругами начинается с пониженной оценки, с критических замечаний относительно личности партнера. Таким образом, нарушается душевная гармония, устойчивость психической жизни, ощущение своей полезности и ценности для другого человека. Все эти обстоятельства приводят к тому, что в браке и семье человек не может утвердить самого себя. В собственной семье он чувствует психический дискомфорт. У него исчезает чувство поддержки, солидарности, защищенности.
Теория конфликтности, которая имеет в своей основе неудовлетворенные потребности супругов, дополняется системой взглядов на то, что другая большая группа конфликтов возникает на почве разделения труда, рассогласования в системе взаимных прав и обязанностей в семье. В основе этой группы конфликтов лежит теория ролей, интенсивно разрабатываемая в современной социальной социологии. Правда, эта группа конфликтов без особого труда может быть объединена с первой, так как разделение труда между супругами можно рассматривать не только как конфликт разного понимания мужем и женой своих взаимных прав и обязанностей, т.е. как конфликт ролей, но и как рассогласование потребностей супругов во взаимопомощи, сотрудничестве, кооперации и психической поддержке. Следовательно, конфликт ролей можно рассматривать как конфликт особой специфической потребности. Это дополнение очень важно, так как если исходить из теории ролей, то оказываются все же непонятными многие аспекты супружеской дисгармонии.
Итак, за мотивами разводов стоят те или иные неудовлетворенные потребности супругов или по крайней мере одного из них. Это положение дает возможность по-новому взглянуть на проблему дестабилизации брачной жизни. Развод свидетельствует о том, что в развитии данного брака наступила особая фаза, что между супругами образовалась дисгармония при удовлетворении каких-то потребностей Более того, один из супругов блокирует или делает невозможным удовлетворение совместных потребностей.
Человеческие взаимоотношения всегда состоят из взаимного влияния, столкновения характеров, интересов, потребностей, стремления навязать другому свои взгляды, суждения и оценки.
Исход конфликтной ситуации часто зависит от того, в каком психическом состоянии находятся супруги, поэтому во взаимоотношениях с близкими членами семьи мы часто бываем субъективны. Следовательно, чувство неудовлетворенности браком также субъективно и зависит от того, насколько человек удовлетворен, например, своим трудом, заработком, жильем, сферой обслуживания и т.д.
Итак, можно сказать, что удовлетворенность или неудовлетворенность браком зависит от многих слагаемых, в которых самому человеку порою очень трудно разобраться
продолжение
--PAGE_BREAK--4. Молодежь в сфере высшего образования. Профессиональная и трудовая занятость молодежи
Важнейшая проблема современного высшего образования – его эффективность, доступность и качественность для различных социально- демографических групп молодежи. Образование — один из важнейших социальных институтов общества и динамичный фактор социальной мобильности молодежи. Образовательный статус молодежи является значимым критерием ее социального развития. Одним из показателей уровня образования является численность студентов высших и средних специальных учебных заведений России.
Численность учащейся молодежи возросла за период с 1998 по 2002 г. на 42,5% и составила 7,2 млн человек (или 21,6%) в возрасте от 15 до 29 лет. Более чем в 1,5 раза увеличилось количество студентов вузов (на 57,5%). Численность учащихся средних специальных учебных заведений выросла на 19,8%.
По данным Центра социологии молодежи ИСПИ РАН в структуре потребностей молодежи образование стоит на втором месте[8].
Важный показатель качества социализации молодежи — равные или неравные шансы на получение высшего образования в зависимости от места жительства и типа школы. Исследователи выделили следующиеосновные тенденции:
Возрастает доля абитуриентов в высшие учебные заведения из крупных мегаполисов. Среди выпускников средних учебных заведений они составляют 25% и их шансы поступить в вуз втрое выше, чем у выпускников – жителей области. С одной стороны, их стартовые позиции более выгодны: теснее связь с семьей, решены вопросы с питанием и жильем, легче определиться с местом будущей работы и жительства. В то же время они оказываются менее динамичной и самостоятельной группой, ее статус на- долго остается зависимым от положения родительской семьи.
Соотношение абитуриентов из разных городов (крупных, средних, малых) несколько меняется в пользу последних. Возможно, это связано с развитием в последние годы во многих крупных городах филиалов и отделений государственных и коммерческих вузов. Иногородним студентам учиться гораздо сложнее, но с учетом неравенства шансов, те из иногородних, которые успешно преодолевают трудности конкурсного отбора, нередко оказываются лучше подготовлены, и более мотивированы к последующей учебе.
Продолжается дальнейшее сокращение доли студентов – жителей сельской местности.
Обращает внимание, что начиная с третьего курса студенты восполняют недостаток актуальных знаний учебой на других факультетах и учебных заведениях города. Дополнительно учится каждый пятый студент Университета.
Исследование показало, что студенты предъявляют высокие требования к личности преподавателя и учебному процессу (наличию инновационных форм обучения), к возможности получить практическиеумения и навыки по избранной специальности.
Интересно отметить, что к себе студенты предъявляют гораздоболее низкие требования. Традиционно также невелик интерес студентов как к процессу обучения, так и к получаемым знаниям.
Изменение положения молодежи в материальном производстве является важным показателем ее социального развития и фактором экономической самостоятельности. За годы реформ занятость молодежи в даннойсфере сократилась более чем на четверть, что связано с развалом производства в стране. Результаты исследований В.И. Чупрова показывают, что этатенденция сохраняется. Если в 1999 г. трудом в материальном производстве было занято 44,2%, то в 2002 г. – 41,4%, что значительно меньше, чем всреднем среди занятого населения (62,3%). Особенно пострадал государственный сектор производства, где занятость молодежи за эти годы сократилась почти в 1,5 раза. Начиная с 1994 г. темпы оттока молодежи из госсектора существенно замедлились и составили около 6% в год. В 1999 г. еезанятость в госсекторе равнялась 46% и до 2002 г. практически не изменилась. Приток же молодежи в материальное производство с другими формами собственности составил по отношению к 1994 г. 29,4%.
Как отмечает исследователь молодежных проблем Ю.А. Зубок оценкамолодежью престижа работы в государственном секторе ниже, чем занятость на предприятиях других форм собственности. В то же время две трети молодых людей продолжают трудиться на государственных предприятиях. Причины противоречия находятся в стремлении молодежи к стабильности, которая чаще всего связывается с государственными предприятиями. Но в условиях низкой заработной платы, угрозы банкротства предприятий и скрытой безработицы, назвать ситуацию благоприятной и стабильной нельзя. Социально-экономические условия расходятся с ожиданиями молодых людей, поэтому только 24% респондентов предпочли быработу в госсекторе, если бы имели возможность выбора. Безусловно, престижность работы в частном секторе связана с более высокой оплатой труда, что позволяет молодежи, занятой в частной сфере становится референтной группой для остальных. Тем самым создается мощный мотивационныйстимул не только для изменений в структуре молодежной занятости внутрисферы распределения, но и для перемещения молодежи из сферы материального производства в другие сектора экономики[9].
Подавляющее большинство молодежи в материальном производстве составляет наемную рабочую силу.Лишь немногим более двух процентов молодых людей владеют собственными предприятиями, производящими продукцию, являются работодателями, около десяти процентов занимаются малым бизнесом.
Увеличилась доля молодежи в сфере распределения и обмена (банковская, посредническая деятельность, оказание услуг, торговля и др.).
Серьезной проблемой остается сужение сферы использования квалифицированного труда и, как следствие, отток молодежи из бюджетной сферы и массовых профессий (учителя, врачи, инженеры). Более половины молодых работают не по специальности, 17,8% не имеют возможности повысить квалификацию, 30,1% увеличить реальную зарплату и 30,5% продвинуться по службе, более 41% респондентов хотели бы сменить профессию и получить вторую специальность.
Образование было и остается важнейшим фактором социальной мобильности. Поэтому образовательный статус молодежи является значимым критерием ее социального развития. Эмпирически он измеряется на основе показателей уровня образования и отношения респондентов к возможности его изменения. В анализируемый период отмечены противоречивые тенденции в изменении образовательного статуса молодежи. Рост уровня образования наблюдаются по всем его видам, кроме среднего специального.
В структуре потребностей образование прочно удерживается на втором месте, а в абсолютном выражении средневзвешенный коэффициент, характеризующий потребность в образовании заметно вырос, по сравнению с 1999 годом, с 4,5 до 4,65. По остальным показателям образовательного статуса – потребности и ценности образования и знаний, интерес к учебе, возможности продолжения учебы – изменения носили скорее отрицательный характер, а по некоторым из них произошла незначительная стагнация.
Так, снизились значения ценностей знания (с 42% до 41%), терминальных ценностей образования (с 65,3% до 58,6%), одновременно повысились значения инструментальных ценностей образования (с 35,7% до 41,4%), сократилось число желающих продолжать учебу по всем видам обучения (с 18,8% до 15,8%), кроме ВУЗов и техникумов. Одновременно остается высоким стремление к высшему образованию, особенно вечернему. При этом, молодые люди стали ниже оценивать собственные возможности при поступлении в учебные заведения (К в 1999 = 4,54, К в 2002 = 4,47).
Подобное снижение значений показателей субъективного аспекта образовательного статуса сопряжено с отсутствием определенности в этой сфере, вызванным недостатками ее реформирования. Не видя четких целей затянувшихся реформ, молодые люди часто лишаются надежных ориентиров в выборе собственных стратегий в образовании, что и становится фактором риска снижения когнитивного потенциала нового поколения.
Между тем, тенденции развития наглядно прослеживается в анализе межгенерационной мобильности молодежи в сфере образования (таблица 3). По сравнению с 1999 годом отмечены положительные тенденции в воспроизводстве молодежью старше 18 лет образовательного статуса родителей. Ограничение возраста вызвано стремлением к более строгому выделению групп по уровню образования. К 18 годам образовательный статус молодых людей приобретает большую определенность. Они уже успевают окончить среднюю школу, завершают учебу в ПТУ и техникумах, многие поступают в ВУЗы.
продолжение
--PAGE_BREAK--5. Динамика ценностных ориентаций молодежи России
Сопоставление данных социологических исследований, проведенных в течение нескольких десятилетий под руководством известных социологов Ю.Р. Вишневского, И.М. Ильинского, В.Т. Лисовского, Б.А. Ручкина, В.И. Чупрова, А.В. Шаронова дает представление об основных тенденциях в динамике ценностных установок и ориентаций молодежи.
Все в большей степени среди молодых людей проявляются ориентации на достижение личного успеха. Если установка на успех в 70-е годы была характерна для 10-15 % респондентов, то в 90-е годы – для 60-70% опрошенных. Истоки изменений лежат как в усилении индивидуалистических ориентаций молодежи, так и в экстремальности современной жизненной ситуации в России. Для большинства молодых людей успех связывается с достижениями материального благополучия посредством карьеры, приобретения высокого социального статуса. Важность общественного признания большей частью молодежи ставится под сомнение.
По-прежнему в числе приоритетных ценностей молодежи – семья, здоровье, друзья. Устойчивыми являются ориентации прагматического характера. Материальную обеспеченность отнесли к высшим ценностям в 1990 году 42% опрошенных, в 1991 году – 58%, в 2000г. – 60 % респондентов. В то же время снижается уровень духовности молодежи. Доля молодых людей, назвавших среди высших ценностей духовность, сократилась с 16% в начале 90- х гг. до 12% в начале нового века. Более двух третей опрошенных не включили духовность в число качеств необходимых современному человеку в условиях перехода к рынку.
Наблюдается противоречие в жизненных установках молодежи. Дух предприимчивости, характерный для рыночной экономики причудливо уживается с бюрократическим «рынком связей», определяющем каналы достижения материальных, статусных, профессиональных благ и успехов.
В начале рыночных преобразований «умение устанавливать связи с нужными людьми» признавалось молодыми людьми в числе самых важных, в то время как в последние годы становятся важными и предприимчивость, образованность, инновационность. На смену инфантильным настроениям («Я могу в жизни добиться чего-либо только благодаря помощи извне») приходит осознание прежде всего личностных усилий и активной позиции в жизни («Мой успех зависит от меня, от моей предприимчивости»).
Молодежь признает важную роль высшего образования, которое выступает в качестве основы для будущей успешной жизни. Если в начале 90-х годов главным при достижении успеха считалось везение, стечение обстоятельств, умение рисковать, а уровень образования не рассматривался как фактор успеха, то в последнее время ситуация изменилась. В то же время резко снижается ориентация на профессиональное мастерство, растущее с повышением квалификации. Рыночные отношения создают возможности быстро обогащения независимо от уровня образования и квалификации.
Происходит снижение престижа традиционных (инженерной, педагогической, и др.) профессий и усиление прагматических настроений. Развиваются ориентации в профессиональном и жизненном самоопределении на перспективу. Молодые люди часто выбирают профессию по причине престижности и высокой оплаты труда в ущерб собственным склонностям и способностям. Отмечается стремление к трудоустройству в негосударственном секторе, смене профессиональной деятельности. В определенной мере сформировался социальный пессимизм молодежи, заключающийся в признании бесполезности своих усилий в интересной и содержательной, но мало оплачиваемой работе.
Возрастает роль неформальных межличностных отношений в молодежной среде, растет роль референтных групп в социализации молодежи, и одновременно снижается роль традиционных институтов (семьи, системы образования, классической культуры, музыки).
Противоречиво изменяется ценностное восприятие молодыми межпоколенческих взаимоотношений. С одной стороны, возрастает стремление к самостоятельности, автономности, независимости, а с другой растет значение родительской семьи, усиление зависимости от нее.
Усиливается аполитичность молодежи, сочетающаяся с нарастающим негативизмом и социальным протестом. Среди мотивов отсутствия интереса к политической жизни – наличие других интересов; дефицит свободного времени и загруженность учебой, работой; недоверие к политикам и политическим партиям; низкий уровень информированности о политических процессах, событиях и явлениях; безразличие к политической и общественной жизни; субъективное отношение к политике как к «грязному делу»; социальная пассивность; наличие индивидуалистических ценностных ориентаций[10].
Многие социологические опросы последних 15 лет в своих выводах фиксируют общий ценностно-нормативный кризис у российской молодежи, который имеет характер переоценки культурных, этических и духовных ценностей предшествующих поколений. Полученные данные нередко трактуются как нарушение преемственности и передачи социокультурного опыта от старшего поколения к последующему[12]. В этих выводах нашло отражение безвременье первых лет после распада СССР. В молодежной политике этого времени также заметно движение от жесткого регулирования к поддержке свободного самоопределения молодого человека, а в конечном счете — его опоры на собственные силы. Молодежь и молодежная политика оказались на периферии государственных интересов. Россия «ельцинского» периода была попросту не готова к борьбе со множеством новых для нее экономических, политических и социальных вызовов, и молодежь оказалась предоставленной сама себе.
В этот период резко падает в молодежной среде значение интегральных ценностей, дававших ориентиры в советское время. Приведем пример. Согласно данным исследования по политической культуре молодежи, проведенного в 1984 г. под руководством Е. Е. Леванова и А. И. Шендрика, от 60 до 84% молодых людей (по различным категориям молодежи) считали, что марксизм-ленинизм является единственным учением, в котором верно отражаются закономерности развития природы, общества и человека. Наибольшая доля так считающих отмечалась в группах опрошенных студентов вузов, творческой интеллигенции и молодых инженеров. Спустя пять лет в исследовании, данные которого приводит А. И. Шендрик, лишь 29% опрошенных молодых людей считали так же, 36% были с этим отчасти согласны, а 26% были убеждены, что это ошибочное утверждение[13]. Такие резкие и быстрые перемены в ориентировочных комплексах лишь частично отражают перемену в структуре ценностей (которая имела место в масштабах всего российского общества). В действительности исследования начала 1990-х годов отражают главным образом смену ценностных маркеров, другими словами — концептов, соотносимых с социальной нормой. В то же время базовые ценности передавались из поколения в поколение в достаточно устойчивых конфигурациях.
Исследования, в том числе и наши, показали, что при крайне малой доле тех молодых людей, которые позитивно оценивают коммунизм (эта доля отмечалась на уровне 2–5%), доля тех, кто согласен в позициями, атрибутивными для коммунизма (равенство в сфере распределения и потребления, следование принципу «от каждого по способностям — каждому по потребностям» и т. п.), гораздо больше, в некоторых случаях в десятки раз. Приведем в качестве примера данные общероссийского опроса Всероссийского центра исследований общественного мнения (ноябрь 1997 г.). Среди идей, которые, по мнению респондентов, смогли бы объединить российское общество, только 1,3% опрошенных назвали коммунизм (среди респондентов в возрасте до 29 лет — 0,9%). В то же время такой идеей 14,0% опрошенных (12,7% в молодежной группе) признали «равенство и справедливость», что в действительности следовало бы трактовать как прокоммунистическую ориентацию (Информация: результаты опросов, 1998). Из этого следует, что реакция на дискредитированный к тому времени в российском обществе маркер, выраженный словом «коммунизм», может не отражать ожиданий молодежи от общества и, следовательно, реальных ценностных ориентаций.
В исследованиях ценностных ориентаций молодежи важны те косвенные обстоятельства, которые отмечаются в прожективных вопросах. Значимый результат дают ответы на вопрос об ожиданиях от будущего. Эмпирические исследования показали, что большинство опрошенных надеются на избранную ими профессию, но считают, что в основном при выборе работы будут руководствоваться прагматическим подходом. Таковы, в частности, данные исследований, проведенных под руководством Б. А. Ручкина: 59,9% из числа 17-летних, 65,3% из числа 24-летних и 64,4% –– 31-летних молодых россиян признали, что «большая зарплата» была решающим мотивом при выборе места работы. Тем не менее, найти работу самостоятельно надеялась только половина опрошенных (50,5%). Для большей уверенности в успешном трудоустройстве 51,4% –– молодых людей стремились получить высшее образование, 30,4% –– овладеть иностранным языком, 29,5% — компьютером, 27,7% –– приобрести навыки работы в условиях рыночной экономики, 14,6% — получить правовую подготовку. Каждый четвертый из опрошенных молодых людей планировал после получения специальности организовать свое дело. Самыми престижными профессиями молодежь уверенно называла специализации менеджера и предпринимателя (16,6% и 27,7% соответственно), тем не менее, это не помешало 4,3% молодых людей включить в этот список бандитизм и рэкет[14].
Косвенные данные о ценностных ориентациях молодежи в конечном итоге точнее показывают действительные предпочтения молодых людей, чем прямые вопросы о ценностях. Это, в частности, связано со свойствами изучаемой социальной группы, какую составляет молодежь. Если мы говорим о «переоценке ценностей», то это скорее позиция зрелых людей, имеющих определенный жизненный опыт, достаточно долго подвергавшихся социализационным воздействиям. Для молодежи характерно становление ценностно-нормативной системы, что означает действие иных механизмов, нежели в ситуации переоценки ценностей. В этом случае применяемые в российской социологии сопоставления ценностных шкал разных возрастных групп (включая молодежь) дают информацию о разнообразии ценностей, разделяемых в российском обществе, но не вполне адекватно фиксируют ценностный мир и стратегические предпочтения молодежи как таковой.
Мы в своих исследованиях студенческой молодежи фиксируем ценностные ориентации по ряду косвенных показателей, исходя из того, что студенчество находится в активной стадии вторичной социализации. Социализация представляет собой, по определению А. И. Ковалевой, «процесс становления и развития личности, состоящий в освоении индивидом в течение всей его жизни социальных норм, культурных ценностей и образцов поведения, позволяющий индивиду функционировать в данном обществе»[15] (Kovaleva 2003. Р. 445). Это двусторонний процесс. Одна сторона его состоит в том, что общество постоянно в разных формах, разными способами и с разным эффектом задает личности ориентиры социально приемлемого поведения и мышления. Другая сторона процесса социализации — освоение индивидом этих организующих и ориентирующих его импульсов, идущих от общества. Итог социализации — это результирующая многих разнонаправленных воздействий. Но в период студенчества можно говорить лишь о некотором уровне социализации, достигнутом к этому времени, который подвергается изменению уже в силу того, что любая образовательная система непосредственно выступает в качестве института социализации. Кроме этого, в студенческие годы на личность начинает оказывать все большее влияние макросоциальная среда: она начинает осознаваться как существенная, как источник ориентаций и регулятор выбора жизненных позиций. Следовательно, и ценностные ориентации, во-первых, во многом будут отражать принятые в обществе жизненные ориентиры, и, во-вторых, зависеть от актуальной ситуации и меняться, иногда значительно. В то же время ценностные ориентации достаточно автономны и могут передаваться от поколения к поколению не только и даже не столько в порядке прямого наследования (через семью), но и через сетевую коммуникацию в многообразных социальных общностях[16].
Это, в частности, подтверждает мониторинговое исследование «Российский вуз глазами студентов» (научный руководитель проекта проф. И. М. Ильинский, руководитель IV–VI этапов проф. Вал. А. Луков), которое ведется Московским гуманитарным университетом с 2000 г. и ставит своей целью выявить важные характеристики нового для России типа образовательных учреждений — негосударственных вузов. В ходе исследования важно было установить, каковы проблемы этой новой подсистемы высшего образования, чего ей удается добиться, где ее нереализованные ресурсы и в чем состоят перспективы ее развития. В рамках мониторинга сопоставляются две группы вузов — государственных и негосударственных, причем в обеих группах были представлены лучшие вузы Москвы, а на последних этапах — и более десяти других городов России.
В итоге удалось показать, что при всем различии состава студентов государственных и негосударственных вузов их отношение к учебе, удовлетворенность студенческой жизнью, включенность в жизнь вуза, уровень материальной обеспеченности, представление о перспективах и жизненных планах и главное: базовые ценности — имеют сходную конфигурацию. Эта конфигурация определяется особенностями социально-экономического положения, социокультурными процессами, общественными настроениями в стране.
В России уже давно назрел кризис ценностной системы, выступающий в качестве падения морально нравственных норм, отсутствия четких правил, принципов и императивов, характеризующих направленность в действиях и поступках личности. Представления о ценностных ориентациях размыты, нет грамотного механизма формирования и способа воздействия на сознание и поведение личности. Соответственно изменилось отношение к образованию, труду, близким, семье. Ломка ценностных ориентаций привела к падению престижа общественно значимого труда, росту девиантного поведения, безразличия, социальной пассивности.
Особенно ярко снижение в системе ценностных ориентаций молодежи проявляется в ее отношении к образованиюкак базовой социальной ценности. Современная система образования в основном ориентирует на самостоятельное обучение и самообучение, развитие творческих способностей учащихся. Это проявляется в обобщении, критическом анализе, выработке знаний на основе предшествующего опыта. Однако современная молодежь не готова к таким индивидуальным шагам. Большинство из них не умеет самостоятельно вырабатывать суждения, устанавливать причинно следственные связи, выявлять закономерности, логически правильно мыслить, стройно и убедительно формулировать свои идеи, грамотно аргументировать выводы.
Несмотря на то, что современное общество активно внедряет информационные технологии, молодежь, особенно учащиеся, в качестве пользователей интернета далеко не всегда эффективно их используют. Образовательное информационное поле наводнено готовыми «шпаргалочными» продуктами довольно низкого качества, написанными рефератами, курсовыми, дипломными работами и даже учебным материалом сомнительного содержания. Современная молодежь не готова к использованию первичных источников, будучи склонна пользоваться сокращенными версиями, непонятно кем интерпретируемыми. В своем подавляющем большинстве молодежь ориентирована на получение любого образования с минимальными усилиями – лишь бы получить диплом. Высокий уровень притязаний к образованию носит инструментальный характер, образование рассматривается как средство перспективного конкурентоспособного положения на рынке труда и лишь затем как способ приобретения знаний.
В стороне остается устойчивая мировоззренческая и нравственная позиции, проявляющиеся в социальной ответственности, порядочности, искренности. Молодежи, как в прочем и всему обществу, присуща растерянность, непонимание происходящего. Ей нередко приписывают жесткий прагматизм, социальную незрелость, инфантилизм, агрессивность, зависть.
Доминантой жизненных ценностей и поведенческих приоритетов остается материальное благополучие. За последнее время наблюдается следующая тенденция: молодежь в основном отдает предпочтение не столько духовным и нравственным ценностям, сколько большим деньгам. Например, у 73% из 600 опрошенных молодых людей материальное благополучие является стимулом их жизненной активности. Умение сколачивать состояние для большинства является мерилом человеческого счастья. Полезность труда для большинства молодых людей определяется достижениями собственного экономического достатка. Причем ставится в основном цель зарабатывания денег, причем любым доступным путем, лишь бы этот путь приносил доход и чем больше, тем лучше. И поэтому жизненный успех связывается с предприимчивостью и деньгами, а не с талантом, знаниями и трудолюбием.
Такая ломка ценностных ориентиров у молодых людей отчетливо вырисовывается среди еще невыработанной устойчивой системы своих нравственных социокультурных установок. Тем более что и изменившаяся жизнь (переход от административно-плановых к рыночным механизмам) требует новых моделей поведения. Такие жизненные принципы, как «лучше быть честным, но бедным» и «чистая совесть важнее благополучия», ушли в прошлое и на первый план выдвинулось такие, как «ты – мне, я – тебе», «успех – любой ценой». Прослеживается четкая ориентация экономических ценностей, связанных со скорейшим обогащением, а успешность определяется наличием дорогостоящих благ, славы, известности. В сознании нынешней молодежи четко выражена мотивационная установка на собственные силы в реализации жизненных целей и интересов в духе новых условий рыночного хозяйствования, ну а тут, как известно, возможны любые пути.
В отношении семейных ценностеймолодежь превыше всего ставит независимость и карьеру, достижение высокого статуса. Семью же планируют в далекой перспективе, после создания успешной, на их взгляд, карьеры.
Коммуникативные ценностиотодвигаются по мере взросления. Вектор изменения ценностных норм и правил, характеризующих поведение, обусловлен рыночными отношениями. Верные друзья, надежные товарищи остаются в детстве. Отношение к близким носит все более устойчиво корыстный, коммерческий характер. В молодежной среде эгоистичный индивидуалистический настрой («сам за себя») выше гуманных отношений, взаимопонимания, взаимоподдержки и взаимопомощи. Высокую коммуникативность проявляют с нужными, влиятельными людьми, отражающими определенный желаемый статус.
продолжение
--PAGE_BREAK--