--PAGE_BREAK--Следующая функция культуры — знаковая. Человечество фиксирует, передает накопленный опыт в виде определенных знаков. Так, для физики, химии, математики специфическими знаковыми системами выступают формулы, для музыки — ноты, для языка — слова, буквы и иероглифы. Овладение культурой невозможно без овладения ее знаковыми системами. Культура же, в свою очередь, не может транслировать социальный опыт, не облекая его в специфические знаковые системы, будь то цвета светофора или национальные разговорные языки.
И, наконец, последняя из основных функций культуры — ценностная. Она тесно связана с регулятивной, ибо формирует у человека определенные установки и ценностные ориентации, в соответствии с которыми он либо принимает, либо отвергает вновь познанное, увиденное и услышанное. Именно ценностная функция культуры дает человеку возможность самостоятельной оценки всего того, с чем он сталкивается в жизни, то есть делает его личность неповторимой.
Разумеется, все эти функции культуры не существуют как рядом положенные. Они активно взаимодействуют, и нет более ошибочного представления о культуре, чем представление ее в статичности и неизменности. Культура — всегда процесс. Она находится в вечном изменении, в динамике, в развитии. В этом сложности ее изучения, и в этом ее великая жизненная сила.
Понятие и многообразие подходов к определению культуры.
Cлово cultura (лат.) означает «обработка», «земледелие», иначе говоря — это возделывание, очеловечивание, изменение природы как среды обитания. В самом понятии заложено противопоставление естественного хода развития природных процессов и явлений и искусственно созданной человеком «второй природы» — культуры. Культура, таким образом, есть особая форма жизнедеятельности человека, качественно новая по отношению к предшествующим формам организации живого на земле. Практически все определения культуры едины в одном — это характеристика или способ жизнедеятельности человека, а не животных. Культура — основное понятие для обозначения особой формы организации жизни людей. Понятие «общество» многие, хотя и не все, исследователи культур трактуют как совокупность или агрегат совместно проживающих индивидов. Этим понятием описывается жизнь как животных, так и человека. Разноплановые определения понятия «культура» связаны с тем или иным направлением в изучении теоретической концепции, используемой различными исследователями. Первым определение понятию дал классик эволюционистского направления Э.Тайлор. Он рассматривал культуру в качестве совокупности ее элементов: верований, традиций, искусства, обычаев и т. д. Такое представление о культуре накладывало отпечаток на его культурологическую концепцию, в которой не было места культуре как целостности. Ученый изучал ее как ряды усложняющихся в процессе развития элементов, например, как постепенное усложнение предметов материальной культуры (орудий труда) или эволюцию форм религиозных верований (от анимизма до мировых религий). Кроме описательного определения, в культурологии конкурировали два подхода к анализу понятия «культура» и соответственно к ее определению. Первый принадлежит А.Крёберу и К.Клакхону. " Культура состоит — согласно им,- из внутренне содержащихся и внешне проявляемых норм, определяющих поведение, осваиваемое и опосредуемое при помощи символов; она возникает в результате деятельности людей, включая ее воплощение в [материальных] средствах. Сущностное ядро культуры составляют традиционные (исторически сложившиеся) идеи, в первую очередь те, которым приписывается особая ценность. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результаты деятельности людей, а с другой — как ее регуляторы ". В данном определении культура есть результат деятельности людей; поведенческие стереотипы и их особенности занимают существенное место в исследовании культур в соответствии с таким подходом к определению. Л.Уайт же в определении культуры прибегал к предметно-вещественному толкованию. Культура, считал он, представляет собой класс предметов и явлений, зависящих от способности человека к символизации, которая рассматривается в экстрасоматическом контексте. Культура для него представляет собой целостную организационную форму бытия людей, но рассматриваемую со стороны особого класса предметов и явлений. Проблеме определения культуры была специально посвящена книга А.Крёбера и К.Клакхона «Культура, критический обзор определений» (1952).Наряду с определениями культуры Л.Уайта, А.Крёбера и Э.Тайлора существует еще ряд типов определений. Так называемые нормативные определения культуры связаны с образом жизни общности. Так, согласно К.Уисслеру, " образ жизни, которому следует община или племя, считается культурой… Культура племени есть совокупность верований и практик ..." Большую группу составляют психологические определения культуры. Например, У.Самнер определяет культуру " как совокупность приспособлений человека к его жизненным условиям ". Р.Бенедикт понимает культуру как приобретенное поведение, которое каждым поколением людей должно усваиваться заново. Специфическую точку зрения на культуру выразил Г.Стейн. По его мнению, культура — это поиски терапии в современном мире. М.Херсковиц рассматривал культуру " как сумму поведения и образа мышления, образующую данное общество ". Особое место занимают структурные определения культуры. Наиболее характерное из них принадлежит Р.Линтону:
" а) Культура — это, в конечном счете, не более чем организованные повторяющиеся реакции членов общества;
б) Культура — это сочетание приобретенного поведения и поведенческих результатов, компоненты которых разделяются и передаются по наследству членами данного общества ". К структурным можно отнести также определение, данное Дж.Хонигманом. Он полагал, что культура состоит из двух типов явлений. Первый — «социально стандартизованное поведение-действие, мышление, чувства некоторой группы». Второй — «материальные продукты… поведения некоторой группы».
Объект и предмет социологической науки.
Объектом любой науки называют то, что она изучает, то есть ту реальность, которая попадает в поле зрения данной науки. Объект науки следует отличать от ее предмета, под которым понимается то, под каким углом зрения она рассматривает свой объект, какие закономерности в этой связи она выявляет.
К настоящему времени сложилось многообразие трактовок объекта и предмета социологии. Все эти трактовки делятся на три большие группы, представляющие разные стратегические подходы к пониманию природы и содержания социологического знания.
Согласно первому подходу, объект социологии мыслится как общество в целом, а предмет — как закономерности развития общества в виде целостной общественной системы.
Начало такому пониманию предназначения социологии положил еще Огюст Конт. Ныне оно воспроизводится многими зарубежными авторами — Дж. Марковичем, Н. Смелзером, Н. Луманом и др. С. С. Фролов. Социология. Учебник для вузов. М., 1996. С. 20;.
Представители второго подхода полагают, что объектом социологии выступает не все общество, а лишь его особая часть — сфера социальных отношений. Предметом социологии при этом признается специфика закономерностей функционирования и развития этих отношений, их воспроизводства и изменений. В данном случае мы имеем дело с более поздней, сложной и довольно противоречивой системой взглядов на социологическую науку. Сложность и противоречивость данного подхода обусловлена многозначностью понятия «социальные отношения».
Им можно обозначать:
· все взаимодействия людей, возникающие в их общественной жизни (эта широкая трактовка социальных отношений возвращает нас к первому подходу);
· те взаимодействия людей, которые выходят за рамки экономических, политических и духовно-культурных отношений, существуют наряду с ними и относительно автономны от них;
· отношения между большими группами общества — классами, этносами, населением разных стран и регионов;
· отношения между всеми социальными группами, в т.ч. малыми — семьями, трудовыми коллективами, соседскими общностями, дружескими компаниями и т.п.;
· взаимодействия людей и их групп, образующих т.н. гражданское общество, т.е. ту сферу общественной жизни, которая не регулируется государством и бизнесом;
· все взаимосвязи людей, возникающие в ходе их совместной деятельности, имеющие как непосредственно контактный (очный), так и опосредованный (заочный) характер;
· только те взаимосвязи индивидов, которые образуют микросреду ее жизнедеятельности;
· отношения людей в семейно-бытовой жизни, т.е. вне производственной, экономической, учебной и общественно-политической жизни;
· иные стороны и грани взаимоотношений людей и их групп в обществе.
В зависимости от того или иного понимания социальных отношений предлагаются различные трактовки атрибутов нашей науки. Например, Г. В. Осипов объектом социологии считает совокупность социальных связей и отношений, характеризующих взаимодействия людей в качестве представителей общностей, которые занимают в обществе существенно различное положение. Предметом социологии в таком контексте признаются закономерности функционирования и изменения тех связей и отношений людей, которые воспроизводят или меняют ранее сложившееся социальное неравенство людей и их групп Социология/Под ред. Г. В. Осипова. М., 1990… По мнению Ж. Т. Тощенко, объектом социологии выступает гражданское общество, а предметом — закономерности его формирования, функционирования и развития Тощенко Ж. Т. Социология. Учебное пособие. М., 1994… В. Г. Харчева исходит из того, что объектом нашей науки является социальная жизнь, осознаваемая как система отношений личности, а предметом — закономерности воспроизводства и эволюции личности в роли субъекта общественной жизни Харчева В. Г. Основы социологии. Учебник М., 1997. Известный американский социолог Э. Гидденс полагает, что социология призвана изучать социальный опыт субъектов общественной жизни, начиная с индивида и завершая большими группами (общностями) людей, упорядоченность этого опыта во времени и пространстве.
Перечень отличающихся друг от друга определений научных атрибутов социологии, связанных с многозначностью социальных отношений, этим не ограничивается. Но мы не станем его продолжать, ибо дискуссионный характер трактовок объекта и предмета нашей науки уже очевиден.
Представители более древних наук нередко упрекают социологов в том, что они постоянно спорят об объекте и предмете своей науки. Кое-кто иронизирует на этот счет, говоря, что социологи не знают то, что они изучают. В этой связи важно отметить следующее.
Во-первых, научные дискуссии об объекте и предмете своей науки ведут не только социологи, но и все ученые, представляющие активно развивающиеся отрасли знания. Исчезновение таких дискуссий — верный признак стагнации науки.
Во-вторых, социология моложе многих наук, а потому естественно ее повышенное стремление к самопознанию и поиску корректив дельнейшего развития.
В-третьих, (по счету, но не по важности) следует сказать о сложности и специфике социальной формы реальности. Она не только сложнее биологической, химической, физической и прочих форм материального мира, но и принципиально отлична от них включенностью сознания людей в саму себя, особой диалектикой объективных и субъективных факторов развития и функционирования. Эти обстоятельства исключают возможность единомыслия исследователей, изучающих разные социальные явления и процессы, проникающих в суть этих явлений с разной мерой глубины. Они определяют зависимость социологии от национально-культурного и социально-исторического контекстов развития жизненных сил человека и общества.
В-четвертых, нужно отметить повышение динамизма социальных процессов в XX веке, появление в общественной жизни всех стран, Казахстане, особенно, новых социальных явлений, которые не могут быть проигнорированы социологией. Изучение актуальных социальных трансформаций, выяснение их причин и следствий, естественно, корректирует представления об объекте и предмете нашей науки.
В-пятых, дискуссии о научных атрибутах социологии дают позитивные для нее результаты, задают новые векторы ее дальнейшего развития. Главным итогом споров социологов об объекте и предмете своей науки, длившихся, то затухая, то обостряясь, на протяжении всего XX века, стало формирование третьего подхода к пониманию предназначения и задач социологии. Этот подход, с одной стороны, противостоит двум первым, а с другой — аккумулирует и. В упрощенном виде его суть можно выразить примерно так.
Социология призвана изучать и социальные отношения (во всех вышеперечисленных смыслах), и жизнедеятельность всего общества, если под последней понимать не сумму экономической, политической, духовно-культурной и других сфер общественной жизни, а систему взаимовлияний этих сфер друг на друга. Социальные отношения при этом осмысливаются не как рядоположенные с экономическими, политическими, духовно-культурными, экологическими и иными, а как пронизывающие все эти сферы и обеспечивающие их взаимосвязанность в системную целостность. Иначе говоря, предметом социологии являются закономерности не этих сфер (они изучаются, соответственно, экономическими, политологическими, культурологическими и другими науками), а их взаимовлияния, которые становятся объективной реальностью в силу того, что все общественные отношения суть отношения между людьми, общественными слоями, стратами, классами, этносами, иными общностями и социальными группами.
Третий подход, конечно, не исключает продолжения дискуссии о научных атрибутах социологии, но направляет их в новое русло — на поиск оснований интеграции двух первых подходов.
Конечно же, объектом социологического познания есть общество. Но не просто общество, а та сфера социальной действительности, на которую направлен процесс познания: социальные институты, социальные общности, слои и группы, социальные процессы, социальные отношения и т. п. Объект социального исследования содержит социальное противоречие, проблему, которая подлежит научному анализу. Объектом могут стать любые стороны социальной реальности, но лишь после того, как они включены в процесс социологического познания, осмыслены и выделены. Однако, социальный объект обладает мно-жеством качественных и количественных характеристик и может изучаться различными общественными науками. Социальные общно-сти изучаются философией, политэкономией, психологией, политологией, историей. Социолог же выделяет в социальном объекте те свойства и отношения, которые необходимы для познания явлений общественной жизни, исследования становления, функционирования и развития социальных систем. Ввиду того, что социальная система может обнаруживаться на различных уровнях социальной действи-тельности, то при разработке одной и той же проблемы возможно обращение к различным социальным объектам.
В отличие от объекта науки, ее предмет — это существенные свойства и отношения объекта исследования, познание которых необходимо для решения теоретической и практической проблема- тики. Предмет исследования предполагает объект, но не совпадает с ним. Предмет социологического исследования обусловливается свойствами объекта и характером проблем, стоящих перед социоло-гом, уровнем научных знаний и средств познания, которыми он располагает. Надо сказать, что один и тот же социальный объект может изучаться с целью решения различных научных проблем, а предмет исследования обозначает границы, в пределах которых объект изучается в конкретном исследовании. Согласно сложив- шейся традиции при определении предмета социологического по-знания, выделяются ключевые, те или иные социальные явления. Обычно к ним относят человеческое взаимодействие, социальные отношения, социальные общности, социальные процессы и т. п. и т.д.
Естественно, общество объективно состоит из различных социальных общностей, это имманентная то есть свойственная черта любого челове-ческого объединения, обусловленная многими общими, специфическими факторами. Между социальными общностями, внутри них, а также между общностями и отдельной личностью не только могут, но и реально возни-кают многообразные отношения. Любые отношения, обусловливающие то или иное социальное явление, подчиняют действиям определенных закономерностей или тенденций. Вот эти-то закономерности и тенденции социальных отношений и составляют основной предмет изучения социо-логии. Различные исследователи определяют предмет социологии по-раз-ному. Эти различия связаны, прежде всего, с тем, что акцент делается на разных сторонах жизни социальных общностей и личности: деятель-ности, поведении и отношениях. В социологии существуют разные направ-ления, которые определяются неодинаковыми подходами к исследованиям социальной жизни общества.
Проблемы социокультурных отношений современного общества.
Современное общество является динамичным – социокультурное равновесие в условиях дифференциации социокультурной системы перманентно переходит в неравновесное состояние. Нарушение установившегося социокультурного равновесия под влиянием взаимного обособления социальной системы, культуры и личности устраняется институциональной, ролевой и смысловой интеграцией общества. Социокультурное единство современного общества, таким образом, возможно как его институциональная, ролевая и смысловая интеграция, обеспечивающая динамическое социокультурное равновесие.
Нарастание сложности и противоречивости во взаимосвязях социальной системы, культуры и личности в современных обществах приводит к увеличению неопределенности социокультурного мира, вследствие чего социокультурные изменения приобретают в саморефлексии общества проблемный характер. Социальная проблема не существует без социальных противоречий, но и не сводится к ним, являясь осознанием неопределенности ситуации. В обществе, в котором происходит непрерывная модификация социальных институтов, социальных ролей, смысло-значений, в результате роста неопределенности, неочевидности общественных изменений в рефлексии общества обозначаются три узловые социокультурные проблемы – социального порядка, социального выбора и социального смысла.
Проблема социального порядка существует как осознание незнания в саморефлексии общества того, как обеспечить социокультурную упорядоченность при непрерывных изменениях, при росте неустойчивости и неупорядоченности, какими должны быть социальные институты, чтобы они могли одновременно и упорядочивать, и трансформировать общество. Проблема социального выбора проявляется как осознание незнания того, каким образом согласовывать непрерывно рассогласующиеся социальные и личностные ожидания. Проблемным становится определение не только направленности индивидуального поведения, но и социального устройства общества. Суть проблемы смысла заключается в осознании незнания в того, как обеспечить при росте неопределенности социокультурных изменений единство, совместимость социальных значений и личностного смысла. Проблема смысла тесно связана с проблемами социального порядка и выбора. Если проблема социального порядка формулируется «как возможно общество», то проблемы социального смысла и социального выбора переформулируют ее «как должно быть общество». Проблема социального выбора при помощи различения сущего и должного обретает форму дилеммы «каково место человека в обществе» и «каково должно быть место человека в общество». Различение сущего и должного порождает в ходе социокультурных изменений различные идеологические и утопические проекты как попытку решить проблемы смысла социального порядка и социального выбора.
Социокультурные проблемы в процессе общения приобретают форму собственно проблем функционирования и развития самой социокультурной коммуникации – как коммуникативные проблемы понимания, доверия и согласия. Коммуникативная проблема понимания заключается в том, что участники коммуникации, обсуждая мир смысло-значений, социальные роли и институты, не могут постигнуть их суть, или это постижение носит противоречивый, дискуссионный, а иногда и амбивалентный характер. Проблема понимания становится коммуникативным барьером в функционировании и развитии социокультурной системы. Доверие связано с ожиданиями в отношении других людей, верой в то, что эти ожидания оправдаются. Социальные роли, в основе которых и находятся эти ожидания, все в большей степени сталкиваются с проблемой выбора, поэтому отношение к ним определяется в форме того или иного соотношения доверия и недоверия. Опосредованно отношение доверие/недоверие проецируется и на социальные институты (в виде сомнения в их легитимности), и на мир смысло-значений (в виде сомнения в истинности различных социальных значений). Доверие, полагает П.Штомпка, имеет три измерения: как характеристика отношений, связей, сетей; как личностная черта («базовое доверие»); как культурный феномен (нормы, сдерживающие или поощряющие проявления доверия). Мы бы назвали концепцию доверия П.Штомпки социокультурной исходя из того, что доверие рассматривается как измерение и социальной системы, и личности, и культуры, а не ограничивается характеристикой социальных сетей (как у Дж.Коулмена, П.Бурдье, Р.Патнэма, Ф.Фукуяма). П.Штомпка, характеризуя современные общества как общества риска (так же как и Э.Гидденс, У.Бек и другие), функции доверия определяет в контексте неопределенности, непредсказуемости социальной жизни. Коммуникативная проблема согласия зарождается в условиях, когда социальные институты, с одной стороны, лишаются в той или иной мере смысловой опоры в виде непонимания, и, с другой стороны, утрачивают кредит доверия. В то же время проблема согласия распространяется на социальные роли индивидов (в виде несогласия с ними) и мир смысло-значений (в виде несогласия с теми или иными компонентами данного мира).
Q а в коммуникативном плане вновь и вновь обнаруживается дефицит понимания, доверия и смысла.
Во второй главе «Социокультурная дезинтеграция российского общества и ее коммуникативные следствия» анализируются узловые аспекты дезинтегрированности российского общества, кризис его социокультурной идентичности и деформированность отношений взаимного доверия, понимания и согласия.
На основе анализа данных всероссийских опросов, проведенных в последние годы ведущими научными центрами страны, а также собственных исследований соискателя, социокультурная дезинтеграция современного российского общества анализируется в ее институциональном, ролевом и смысловом аспектах. Современная ситуация в российском обществе, определяемая социологами как нестабильность социальных трансформаций, приобретает черты социокультурного кризиса при неспособности общества возвращаться в состояние равновесия; при этом эта неспособность приобретает хронический характер (неравновесие социокультурной системы переходит не в равновесное, а вновь в неравновесное состояние). Это состояние воспроизводится в том случае, когда социокультурная дифференциация не сопровождается интеграцией системы. Иными словами, социокультурная дезинтеграция есть дифференциация социокультурной системы без ее интеграции. В современном российском обществе (как и в любом современном, в том числе и стабильном, обществе) действуют не только дезинтеграционные, но и интеграционные процессы. Но неравновесное положение приобретает «хронический», непреходящий характер в том случае, когда интеграционные процессы не способны нейтрализовать следствия дезинтеграции, а интегративные звенья в значительной степени утрачивают свою действенность. Следствием социокультурной дезинтеграции становятся тенденции к делегитимации социальных институтов (проявления институционального кризиса), конфликтности социальных и личностных ожиданий (проявления ролевого кризиса), неконвенциональность, амбивалентность социальных значений, утрата личностного смысла (проявления смыслового кризиса).
Состояние уровня легитимности различных политических и социальных институтов российского общества, фиксируемое в общероссийских исследованиях ведущих научных центров страны, является критическим, оно находит свое отражение в опасениях людей по поводу будущего, страха перед настоящим и будущим. Критический уровень легитимности многих институтов определяется не только с низкой социальной эффективностью их действий и с дисфункциями. Некоторые устойчиво воспроизводящиеся в культуре общества нормы и ценности (этатизм, в значительной мере персонифицированный, а не институциональный образ государственной власти в общественном сознании, непризнание норм и ценностей разделения властей, оппозиции, свободы слова и т.п.) предопределяют у части общества низкий уровень легитимности ряда политических институтов.
продолжение
--PAGE_BREAK--Ролевой кризис проявляет себя в несовместимости и, как следствие, в значительной доле парадоксальности, амбивалентности по многим параметрам личностных ожиданий, устремлений и надежд (свободы, справедливости как возможности реализации своих способностей и удовлетворения потребностей), с одной стороны, и социальных предписаний, ограничений, возможностей, (в том числе ответственности личности перед обществом, его обязанностей), с другой стороны. В работах Н.И.Лапина, М.А.Шабановой и других авторов отмечается противоречивое сочетание представлений о порядке, свободе и вольности, преобладание представлений о свободе как «свободы от», а не «свободе для». Современную социетальную свободу в России можно определить как неправовую и «незаконопослушную», в значительной мере сохранившую прежние административно-командные зависимости, где властвует не закон, а личные предрасположенности, распоряжения, улаживания, неформальные связи и др.; как непроизводительную. Лишь половина россиян чувствует себя свободным человеком. Несовместимость социальных и личностных ожиданий ведет к утрате веры человека в то, что его судьба, успехи, достижения зависят от него самого. Ролевой кризис как несовместимость личностных и социальных ожиданий приводит не только к настроениям разочарования и неверия, но и к отклонениям в социальном поведении значительной части населения. Социокультурная дезинтеграция общества обостряет чувствительность людей к проблеме социальной справедливости – к тому, в какой мере социальные ожидания в отношении их действий являются правильными, оправданными, в какой мере социальное устроение общества соответствует личностным ожиданиям. Не случайно в современном российском обществе популярными становятся, наряду с «наведением порядка», идеи социальной справедливости.
Смысловой кризис проявляется и как социально-культурный (идеологический), и как внутриличностный (ориентационный) кризис. Данный кризис проявляется в утрачивании общесоциальных ориентиров, идеалов, принципов. В условиях социокультурной дезинтеграции проблемность социокультурного мира приобретает кризисные черты – амбивалентность, несовместимость в общественном сознании и настроениях. Такая парадоксальность вытекает из разрыва между личностным смыслом и социальными значениями, социальными ожиданиями и личностными ожиданиями, ценностно-нормативным представлением о социальном порядке и осознанием необходимости постоянных социальных изменений. Потеряв опору в личностных смыслах и личностных ожиданиях, обнаруживая все большую бессмысленность того, что принято наделять общественным значением, предъявляемых к личности социальных ожиданий, индивид начинает ориентироваться на различные, подчас взаимоисключающие социальные значения, воспринимаемые личностью некритически, всеядно. В результате в социальных ролях и мире смысло-значений личностные и социальные ожидания, личностные смыслы и социальные значения вступают в состояние взаимного отторжения. Неблагополучие и связанное с ним ощущение бессилия приводит к ограничению мира смысло-значений рамками семьи, частной жизни, игнорированию проблем общества.
В результате социокультурная дезинтеграция общества приобретает форму кризиса социокультурной идентичности общества. Данный кризис существует как кризис идентичности личности, кризис идентичности социальных систем и кризис идентичности культуры на макро-, мезо- и микро-уровнях общественной жизни. Российское общество как социальная система в результате внешней интервенции и внутренней дезинтеграции может утратить свою идентичность (тождественность самому себе), если окажется неспособным отождествить себя с российским типом личности и российской культурой. Российская культура может потерять свою идентичность, если окажется неспособной отождествлять себя с личностью россиян, с российским обществом. Личность утрачивает свою идентичность без отождествления себя с обществом и культурой. Эмпирически различить социальную, культурную и индивидуальную идентичность практически невозможно – в реальности мы имеем дело с взаимосвязанной и целостной социокультурной идентичностью, фиксируемой исследованиями как идентичность личности. Кризис идентичности личности, приобретя массовый, типичный характер, обусловливает кризис и социальной и культурной идентичности. Традиционализм и актуализм как темпоральные ориентиры социокультурной идентификации, фиксируемые различными исследованиями, могут быть «нормальными» для обществ, примирившихся с бесперспективностью своего развития. Для динамичного развития общества более существенное значение приобретает социокультурная идентификация, ориентированная на будущее. В российском обществе произошел социокультурный разрыв не только между прошлым и настоящим, но и между настоящим и будущим. Одним из проявлений кризисного состояния общества является высокий уровень тревожности, обусловленный неопределенностью будущего. Кризис идентичности российского общества как социума и культурно-исторического типа находит свое отражение в том, что для многих людей российская цивилизация не ассоциируется ни с прошлым, ни с настоящим, ни с будущим. Идентификация «россиянин» также не стала господствующей. Идентификация с будущим состоянием социальной системы и культуры возможна лишь тогда, когда человек видит свою личностную перспективу в контексте социокультурного развития общества. Социокультурная идентификация, не ориентированная на социальную, культурную и личностную перспективу, становится тупиковой. Кризис идентичности проявляется в разрыве между социальной, культурной и само- идентификацией и не только в будущем, но и в настоящем. Атомизация российского общества проявляется, как это зафиксировано множеством исследований, в сужении круга социогрупповой идентичности. Разрыв в социокультурной идентичности – между социальной, культурной и само- идентичностью, между прошлым, настоящим и будущим в идентификационных ориентациях образует разрыв и в социокультурном воспроизводстве общества в целом, поскольку социальная система и культура воспроизводятся, в конечном счете, на базе социокультурной идентичности личности.
Кризисные явления придают коммуникативным проблемам – доверия, понимания и согласия – особый характер. Социокультурной кризис начинается, когда появляется перевес непонимания над пониманием, недоверия над доверием, несогласия над согласием. Это может вести к таким коммуникативным состояниям общества, как безразличие, напряженность, конфликт.
Социальные связи, объединяющие индивидов и социальные группы на основе взаимного доверия, согласия, понимания, принято обозначать термином «социальный капитал». Понятие капитала проникло из экономической науки в социологию и политологию благодаря работам Г.Беккера («человеческий капитал»), П.Бурдье («культурный, символический капитал») и Дж.Коулмена («социальный капитал»). В последние годы интерес к проблематике социального капитала обусловили работы Р.Патнэма, Ф.Фукуяма, П.Штомпки. Социальный капитал в его коммуникативном проявлении представляет собой социальные сети, основанные на взаимном доверии и готовности к сотрудничеству. Социальный капитал как многосторонние социальные сети, поддерживаемые взаимным пониманием, доверием и согласием субъектов и являющиеся основой их равноправного кооперативного взаимодействия, имеет вертикальное и горизонтальное измерение.
Современное российское общество в вертикальном измерении плане существенным образом декапитализировано. Как показывают разные исследования, одной из злободневных коммуникативных проблем современного российского общества является непонимание действий политических институтов, прежде всего, государственных, – экономической и социальной политики, реформ (судебно-правовой, жилищно-коммунальной, административной, пенсионной, образовательной и др.), проводимых государством. Не менее остро, чем непонимание, в современном российском обществе, как показывают данные мониторингов ИСПИ, РНИСНП, РАГС, ВЦИОМ, обозначила себя проблема доверия к основным социальным институтам – государственным и негосударственным, позволяет говорить о сохранении опасного порога вертикального доверия в обществе. Низкий уровень понимания и доверия к социальным институтам обусловливает критический уровень готовности общества к сотрудничеству, к согласию на то, чтобы институты действовали от его имени. В результате низкого уровня понимания, доверия и согласия социальная и экономическая политика государства априори многими воспринимается как преследование интересов «верхов» путем навязывания различных реформ.
Снижение падения интереса к политике, рост недоверия к политическим партиям и институтам власти – это тенденции характерны не только для российского общества, деполитизация наблюдается во многих развитых странах. В связи с этим современные исследователи начинают придавать все большее значение изучению уровня понимания, доверия и согласия в обществе в «горизонтальном» измерении. Для российского общества снижение уровня доверия, понимания и согласия в горизонтальном измерении может иметь более серьезные и далеко идущие последствия, чем в западных странах. Уровень состояния социального капитала в современной России в его горизонтальном измерении Р.Патнэм и Ф.Фукуяма оценивают как низкий (хотя в оценках других стран они расходятся); Ф.Фукуяма относит Россию к числу индивидуалистских, «атомизированных» обществ, в котором люди не умеют объединиться друг с другом, отсутствуют прочные семейные связи, сильные добровольные ассоциации, основанные на неродственных, неформальных отношениях.
Каков же в реальности уровень взаимного («горизонтального») доверия в современном российском обществе? Исследования ФОМ и ВЦИОМ, а также наши исследования констатируют не отсутствие, а дефицит взаимного доверия в современной России. Согласно данным ФОМ, 37 процентов респондентов обычно общаются с незнакомыми людьми «открыто, с доверием», 55 процентов обычно ведут себя в такой ситуации «настороженно, с недоверием». По данным ВЦИОМ, современные россияне хотят общаться, однако у большинства из них круг общения ограничен несколькими людьми, в основном самыми близкими родственниками. Гораздо реже складываются откровенные отношения с друзьями, коллегами по работе, более далекими родственниками. Большинство россиян испытывает дефицит доверительных, откровенных отношений. Наши исследования также показывают превалирование доверия в «ближнем кругу» (семья, друзья, родственники, близкие) и недоверия в «дальнем круге» (незнакомых людей). Следует ли из этого вывод о движении страны (в терминах Ф.Тённиса) от Gesellschaft к Gemeinschaft?
Мы полагаем, что выводы Ф.Фукуяма относительно атомизированности российского общества и о крайне низком уровне социального капитала не следует принимать безоговорочно, поскольку они относятся не к российскому менталитету в целом, а к кризисной ситуации, сложившейся в российском обществе в годы реформ. При дефиците доверия в обществе существует одновременно и значительный нереализованный потенциал доверия. Судя по весьма интересным данным ФОМ, несмотря на то, что три четверти опрошенных считают, что в российском обществе больше несогласия, разобщенности, тем не менее в оценках возможностей сплоченности россиян они более оптимистичны (58 процентов считают возможным сплочение россиян). Большинство респондентов (68 процентов) относят себя к тем, кто готов объединиться с другими людьми для совместных действий, если их идеи и интересы совпадают. За пределами круга семьи и родственников у 66 процентов респондентов есть люди, с которыми их объединяют общие интересы и дело (хотя лишь 35 процентов отмечают, что с ними приходилось организовывать общие дела». Несмотря на убежденность некоторых в том, что «в бизнесе друзей не бывает», большинство россиян не склонны противопоставлять неформальные и деловые отношения – более воловины (54 процентов) респондентов ответили, что это возможно. Как отмечают аналитики ФОМ, отчетливо заявляемая позиция самостоятельности, уверенности, ответственности за успехи и неудачи на самого себя в значительной степени объясняется высоким уровнем социального оптимизма и «базисного доверия». Даже если всего лишь треть россиян реально объединяются ради общего дела, то сам по себе этот факт ставит под сомнение правильность оценок Ф.Фукуяма – скорее следует говорить о нереализованности в современных условиях потенциала взаимного доверия и согласия.
В то же время для социального капитала в современной России характерна не только его дефицитность или невостребованность, но и его деформация. Горизонтальные социальные сети в значительной степени превратились в фактор дезинтеграции – они используются во многом вынужденно, ради выживания, в обход или в противовес существующих официальных, формальных каналов решения личных и групповых проблем. Социальные сети, используемые в получении тех или иных ресурсов (разрешений, работы, образования, различных услуг) репродуцируют асоциальные связи и деформируют социальный капитал. В диссертации анализируются данные ФОМ, Аналитического центра Ю.Левады, РАГС, результаты других исследований о различных формах деформации социального капитала. Негативные формы горизонтальных связей в значительной степени являются вынужденными, они для большинства людей являются не стратегическими, а тактическими, помогая выживать в современных условиях. Но такие сети становятся не только параллельными формальным правилам и законным способам решения проблем, они становятся альтернативными им, все больше укореняясь в менталитете общества. Социокультурная интеграция современного российского общества возможна лишь тогда, когда горизонтальные социальные сети охватят не только микро-группы, но и будут действовать на мезо- и макро-уровне, перестанут быть средством выживания и превратятся в средство решения социокультурных проблем общества в целом.
Глава третья «Коммуникативные основания воспроизводства социокультурной целостности общества» посвящена анализу тех исходных коммуникативных условий, которые способны привести в действие социальный, культурный и личностный интеграционный потенциал общества. Такими органически взаимосвязанными условиями являются формирование общественности как коммуникативно-сетевой основы, укоренение диалога как коммуникативно-культурной основы, формирование диалогического типа коммуникативной личности как коммуникативно-субъектной основы социокультурной интеграции общества.
Общественность – это форма открытости социальных систем, их способности к активности, начиная от активного выражения консолидированного мнения и завершая активными совместными действиями. В этом смысле общественность представляет собой ту часть общества, которая является субъектом (производителем) общественного мнения относительно тех или иных социокультурных проблем общества, требующих не просто оценки типа «хорошо», «плохо» и т.п., но и их анализа, выработки собственной позиции по решению этой проблемы. Общественность базируется на признании автономности личности, ее права на свободное выражение знаний, убеждений, мнений, этим она отличается от иных массовых общностей – публики, толпы. Особенностью российской действительности является то, что на общую тенденцию упадка публичной жизни, которую переживают современные общества, накладываются последствия социокультурной дезинтеграции. Разрушение общественности на всех уровнях и сферах жизнедеятельности людей ведет к социальной пассивности, апатии, увеличивает возможности манипуляции, угрожает основам демократического устройства общества. Поэтому формирование общественности должно находиться в центре социальной политики государства, политических партий и движений, общественных организаций. В то же время формирование общественности может происходить главным образом как самоорганизация общества. Вертикальная коммуникация, которая большей частью является асимметричной, неравноправной, способна консолидировать общество – вокруг простых и популярных идей, целей, лозунгов и мифов, однако она без горизонтальной коммуникации не способна привести к социокультурной интеграции общества. При этом и вертикальная, и горизонтальная коммуникация способны интегрировать общество, если они носят двусторонний характер. Односторонняя – вертикальная или горизонтальная – коммуникация формирует не общественность, а публику, аудиторию.
В современном российском обществе самоорганизация граждан является слабой и незрелой. Формирование общественности на микро-, мезо- и макро- уровнях возможно при одном условии – функционировании сети социокультурных коммуникаций – как вертикальных, так и горизонтальных, выполняющих функцию не столько вещания, сколько общения. Такие коммуникации превращают пассивные аудитории, потребляющие информацию, в общественность, производящую и обсуждающую собственные мнения. Различные социальные группы должны иметь возможность сформулировать собственное мнение и артикулировать свои интересы посредством подобной сети, прежде всего – через институционализацию различных форм общения по месту работы и жительства, различных форм досугового общения. Средства массовой информации могут стать неотъемлемой частью этих сетей при условии их демонополизации, финансовой независимости, трансформации из каналов односторонней коммуникации в разновидность интерактивной коммуникации.
Сами по себе горизонтальные и симметричные коммуникации автоматически не обеспечивают формирование активной и осознающей социокультурные проблемы общественности. Они обладают как созидательными, интегративными, так и деструктивными, дезинтеграционными возможностями. Поэтому в качестве важнейшего условия социокультурной интеграции общества является ценностно-нормативная организация коммуникативного процесса, нацеленная на реализацию созидательного потенциала коммуникативных взаимодействий и взаимосвязей. Такую организацию коммуникативных отношений в обществе способна осуществить культура диалога.
В диссертации проводится сравнительный анализ директивного, манипулятивного, толерантного и диалогового типов коммуникативной культуры. Культуре директивной коммуникации присуще добровольное признание людьми норм и ценностей принуждающего общения, что только в приказном режиме можно поддерживать порядок в обществе, в организации, в семье. Культура манипулятивной коммуникации проявляется в признании норм и ценностей общения со скрытой интенцией, в убежденности многих людей в том, что говорить правду небезопасно и нецелесообразно, в приверженности к некритическому принятию различных социальных стереотипов, мифов. Культура толерантной коммуникации предполагает признание за адресатом права на собственное понимание (собственную смысловую систему), но в то же время она не обязательно рассчитана на взаимопонимание, не предполагает также в качестве обязательного условия взаимное доверие и согласие. Культура диалоговой коммуникации основана на признании ценности взаимопонимания, доверия и согласия.
В российском обществе директивный и манипулятивный типы культуры коммуникации достаточно устойчивы и подвержены постоянному репродуцированию, оставаясь базой для авторитарных тенденций в социально-политическом развитии общества. Директивная культура сохраняется в условиях, когда общество не осознает собственные проблемы, когда они не подлежат публичному обсуждению. Она, пригодная для ситуаций достаточно простых, неизменчивых, способна поддерживать социокультурный порядок, если не существует возможности выбора и не требуется определения его смысла, т.е. сохранить статистическое равновесие социокультурной системы закрытого типа. Манипулятивная культура может на определенное время стабилизировать (равно как и дестабилизировать) социокультурную ситуацию в обществе путем подмены подлинного понимания социальных значений и смыслов псевдо-пониманием, подлинного доверия к социальным институтам безусловной верой в социальные порядки, добровольного и осознанного согласия с социальными ролями псевдо-согласием или безразличием. Доминирование манипулятивных коммуникаций возможно при господстве социальной системы над личностью и культурой, но они становятся неэффективными по мере автономности личности, по мере ориентации личностью в осуществлении своих действий и на свободу, и на ответственность. Толерантность может существовать лишь в тех пределах взаимной толерантности, она заканчивается там, где начинается нетерпимость. Культура толерантности, традиционно присущая российской ментальности, проявляющаяся в межнациональном, в межконфессиональном общении, в общении поколений, в семейном общении, является основой для противодействия разжиганиям чувств ненависти, нетерпимости, экстремизма. Но при всей важности и востребованности культуры толерантной коммуникации, сама по себе она, без диалога, не нацелена на решение проблем общества.
Именно в диалоге заложена возможность не только поддержания социального порядка, но и его творения посредством решения возникающих проблем. Не-диалоговые способы коммуникации способны в той или иной мере поддерживать равновесное состояние социокультурной системы – до тех пор, пока не встречают обратного коммуникативного противодействия или бездействия. Поэтому динамическое равновесие социокультурной системы в конечном счете предполагает коммуникативное обеспечение поиска и нахождения путей решения социокультурных проблем – проблем социального порядка, выбора и смысла. Диалоговая культура формирует социальный капитал в силу способности своего приращения. Взаимное понимание обусловливает стремление к достижению большего взаимопонимания, взаимное доверие – к большему доверию, а взаимное согласие – к новому уровню консенсуса. Социальный капитал работает, если существует «культурный капитал» – устойчивые нормы и ценности сотрудничества, консенсуса, нормативная и ценностная организация коммуникативного процесса.
Современность все в большей степени испытывает потребность в креативных коммуникационных взаимодействиях, поскольку социокультурный мир становится проблематичным. Непрерывно осуществляющиеся процессы социокультурной дифференциации и интеграции в той или иной форме, на новом уровне воспроизводят проблемы порядка, выбора и смысла, а в коммуникативном плане вновь и вновь обнаруживается дефицит понимания, доверия и смысла. Поэтому лишь в условиях укорененности коммуникативной культуры, признающей самоценность взаимного доверия, понимания и согласия, общество способно находить новые решение своих проблем. Социокультурная интеграция общества, таким образом, предполагает укоренения в обществе культуры толерантности и диалога.
Условием укоренения диалоговой культуры является возможность обращения людей не только к информации, но и к различным ее интерпретациям. Кроме производства мнений и знаний, важна еще и функция организации коммуникативного взаимодействия, определение и поддержание его ценностно-нормативных параметров, его симметричности, нормативности, конвенциональности, рациональности. Часть общественности, выполняющая в обществе функцию воспроизводства и подержания данной коммуникативной культуры, интерпретации социокультурного мира с позиций данной культуры, представляет собой интеллигенцию (в этом плане не все интеллектуалы являются интеллигенцией). В отличие от многих других слоев, интеллигенция в большей степени стремится к интеграции норм и ценностей всего общества («национальные ценности», «общечеловеческие нормы и ценности»). Поэтому одним из общенациональных приоритетов страны должно стать изменение роли (в том числе коммуникативной) интеллигенции в обществе.
Общественность и диалоговая культура могут формироваться лишь на основе признания автономности и активности личности. Мы приходим к выводу, весьма созвучному активно разрабатываемым в отечественной социологии идеям о ведущей роли личности в самовоспроизводстве общества. Культура диалога существует как единство двух неразрывно взаимосвязанных аспектов – интерсубъектного и личностного. Личность может быть субъектом диалога лишь тогда, когда она обладает способностью и потребностью в диалоге в процессе как внутренней, так и внешней коммуникации. В обществе в соответствии с отмеченными выше типами коммуникативной культуры можно выделить и соответствующие типы коммуникативной личности (авторитарная, манипуляторская, толерантная и диалогическая личность). Эти типы личности различаются характером восприятия сообщений, их интерпретации (понимания). В условиях роста социокультурной неопределенности диалогическая личность стремится не упрощению сообщения и однозначной его интерпретации (как авторитарная личность), не к двусмысленности сообщений и их интерпретаций (как манипуляторская личность), не просто к принятия социокультурного мира, как он есть (как толерантная личность), а к постижению подлинного смысла порождаемых ситуацией неопределенности проблем общества. Поскольку без Другого постижение этого смысла невозможно, то востребованным оказывается диалог как взаимопроникновение смыслов. Это взаимопроникновение личностных смыслов и социальных значений, личностных и социальных ожиданий. Формирование диалогической личности осуществляются как единый процесс ее социализации, инкультурации и индивидуализации. То, что личность не переносит в себя воздействия социальных систем и культуры как «tabula rasa», а перерабатывает их избирательно и в той или иной мере творчески, может быть представлено как самовоспроизводящийся процесс. Личность как система воспроизводит себя, создавая собственные качества, преобразовывая свойства внешнего социокультурного мира в свойства внутреннего социокультурного мира. В этом смысле социальная система и культура становятся внутренними детерминантами, став достоянием личности в результате преобразования ею значений, норм, ценностей, ролей.
продолжение
--PAGE_BREAK--