Министерство образования и науки РФ
Саратовский государственный университет
имени Н.Г. Чернышевского
Кафедра теории, методологии
и истории социологии
Д. Белл и концепция постиндустриального общества.
Реферат для сдачи кандидатского экзамена
«История и философия науки»
Выполнил аспирант
Вяселев Р. Р.
Саратов, 2012
Введение 3
Глава I. Предпосылки становления
и основные концепции постиндустриального общества 4
§1.Теория постиндустриального общества как необходимое звено
современной цивилизационной концепции философии истории 4
§2. Основные концепции постиндустриального общества 8
Глава II. Основы постиндустриального общества
и его амбивалентные последствия 22
§1.Постиндустриальная цивилизация как информационная,
биогенная и глобальная цивилизация 22
§2.Основные антропологические, культурные
и социальные последствия постиндустриального общества 31
Заключение 38
Список литературы 39
Введение.
Концепция постиндустриального общества является одной из самых наиболее распространенных и разработанных концепций современной западной философской мысли. Данная концепция не является чисто философской, так как во многом опирается на статистические данные социологии, психологии, а так же на последние достижения в области естественных наук и техники. Занимая пограничное положение между всеми этими дисциплинами, концепция охватывает практически все области человеческой жизни, начиная от социально политических проблем и заканчивая изменениями в области культуры, нравственности, а так же изменения, произошедшие в сознании отдельного индивида, как результат воздействия на него изменяющейся среды.
Необходимо сразу пояснить, что данная концепция является практически полностью ориентированной на западное развитие. Все без исключения исследователи данного направления придерживаются мнения о том, что лишь только «цивилизованный мир», то есть мир, включающий в себя страны полностью прошедшие и закончившие индустриальное развитие, способен стать частью того глобального мира, который называется постиндустриальным. Страны, находящиеся на этапе аграрного развития не могут стать постиндустриальными, не выработав у себя индустриальной базы. Говоря более конкретно, государства, способные к шагу в будущее, это почти все государства Северной Америки, Европы и Япония.
Концепция постиндустриального общества имеет свое вполне практическое применение. Существуя в рамках футурологии, она очерчивает основные контуры развития общества, показывая как положительные черты данного процесса, так и отрицательные. О практической восстребованности данной концепции можно судить по тому, что многие авторы, посвятившие свои работы данной проблеме, работали и работают в качестве советников по экономическим, экологическим и социальным вопросам в администрациях многих стран. По словам Э. Гидденса, одного из идеологов данного направления, «футурология – построение таблиц возможных /вероятных/ достижимых версий будущего – становится более важной, чем летопись прошлого»1.
Итак, что же такое постиндустриальное, или как его еще принято называть, информационное общество. Как понятно из самого названия, это некое общество, которое придет на смену индустриальному обществу, которое, в свою очередь некогда сменило общество аграрное. Смена одного общества или цивилизации другой является одним из ключевых моментом теории постиндустриального общества. Поэтому я считаю нужным подробно остановиться на этом.
Глава I. Предпосылки становления и основные концепции
постиндустриального общества.
§1. Теория постиндустриального общества как необходимое звено современной
цивилизационной концепции философии истории.
В современной западной историософии наиболее распространенным считается деление всей человеческой истории на три общества: аграрное, индустриальное и постиндустриальное или информационное. Собственно говоря, после упадка марксистской философии, делившей историю всего человечества на общественно-экономические формации, такой подход остался практически единственным и не имеет на данный момент весомых альтернатив. Эти три эпохи принято так же называть цивилизациями, подчеркивая их самодостаточность и принципиальное отличие друг от друга.
Итак, первой цивилизацией на пути развития человечества была цивилизация аграрная. История этой цивилизации насчитывает более пяти тысяч лет. Начавшись на самой заре человечества, она просуществовала в Европе вплоть до начала XVIII века. В качестве основы данной цивилизации можно выделить использование практически неизмененной природы, использование естественных источников энергии (энергия падающей воды, сила собственных мышц и сила животных). На этом этапе развития человечества для него были характерны такие основные черты как преклонение перед сверхъестественными силами и патриархальная семья.
В наше время все чаще и чаще можно слышать об аграрной цивилизации как о времени, когда «человек жил в гармонии с природой», когда человек не был еще испорчен нравами массовой культуры, причем эти фразы иллюстрируются живописными словесными картинами чистой воды, зеленой травы и безоблачно голубого неба, с летающими в нем прекрасными птицами.
Такое представление об аграрной цивилизации как об Эдеме принципиально неверно. Конечно, вода была намного чище, и небо было намного голубее, но человеку аграрной цивилизации приходилось куда более тяжело, нежели человеку цивилизации индустриальной. Каждый день был для него борьбой за выживание с природой, которая не щадя уничтожала целые племена. Даже тяжелая и напряженная работа на протяжении всего лета отнюдь не гарантировала человеку аграрной эпохи полную сохранность и безопасность зимой. В таких условиях постоянной неуверенности в завтрашнем дне, человек искал некой опоры извне, на которую он мог бы надеяться. Такой опорой стал для него бог. Начиная с времен Древнего Египта и Древней Греции и заканчивая эпохой позднего Средневековья, боги (или Бог единый) служили строгими, но справедливыми хранителями людей. Именно к ним обращались люди в сложные минуты своего существования как к своим заступникам и хранителям. И если человека, или то племя, к которому он принадлежал, постигало какое-то несчастье, будь то неурожай или эпидемия, то он, прежде всего, пытался молитвами и жертвоприношениями умилостивить прогневавшегося бога.
В эпоху Средневековья религиозный догматизм достигает своего пика. Запретным становится все, что хоть как-то может подорвать высокий авторитет церкви и Священного Писания. Религиозность стала пронизывать абсолютно все сферы человеческой жизнедеятельности, от образования до производства. Фраза, которую повторяли практически все отцы церкви, натолкнувшись на те или иные сложности в понимании или трактовки Писания, «бог это вопрос веры, а не разума», на многие столетия предотвратила развитие науки, как учения, предлагавшего свой, зачастую противоречащий схоластическим догматам взгляд на вещи и миропорядок. Практически все попытки научных исследований в эпоху Средневековья заканчивались сжиганием чертежей вместе с их хозяевами. И лишь в XIV, XV веках, уже в эпоху Возрождения и в последовавшую за ней эпоху Нового Времени, наметились первые сдвиги от догматичности к развитию того научного знания, которое полностью определило становление индустриальной цивилизации, которая, по словам Э. Тоффлера2, смогла полностью утвердится в Европе лишь к началу XVIII века.
Здесь можно задать вполне правомерный вопрос. Почему именно новоевропейская наука лежит в основе того, что принято называть индустриальным обществом. Всем известно, что эпоха Нового Времени не была первой эпохой, где науке уделялось большое внимание. Наука сильно была развита еще в Древней Греции, почти за две тысячи лет до эпохи Нового Времени. По сей день, открытия Архимеда и Пифагора являются одними из ключевых в нашей физике и геометрии. Почему общество с таким высоким уровнем развития науки и знания не породило собой индустриальную цивилизацию?
Ответ заключается в следующем: для науки периода Древней Греции была характерна созерцательность, а не созидательность. Величественные храмы Артемиды Эфесской и Парфенон, гармоничные античные статуи и прекрасные греческие вазы – все это создавалось для поклонения богам и эстетического созерцания. Древний грек был куда больше озабочен красотой и гармонией, нежели прогрессом и улучшением. Хорошие природные условия в сочетании с полисной демократией и рабовладельческим строем, – все это обеспечивало хорошие условия для существования свободного человека. Древнему греку не было нужды создавать паровой двигатель или прядильный станок – все это заменялось рабской силой. Ему не было нужды создавать гигантские фабрики с конвейерным производством, выпускающие тысячи единиц продукции за считанные минуты – он мыслил в других категориях. Созидание материальных вещей стимулировалось скорее эстетической, нежели практической стороной. Древний грек больше заботился о гармонии своего тела и разума, нежели был озабочен попытками обезопасить и улучшить свое существование.
Итак, в эпоху Нового Времени произошел перелом, когда теология частично отдала свои былые позиции науке, науке уже практической а не созерцательной. Так, одними из первых основоположников современного научного знания считаются Ф. Бэкон и Р. Декарт. «Знание – сила», объявил Бэкон еще в конце XVI века, добавив, что лишь наука, основанная на знании, способна разрешить проблемы человека и улучшить его положение3. Исследование строения животных и человека, проведенные учеными Нового Времени, не обнаружили с необходимостью некой субстанции, которую традиционно называют душой, и которая могла бы иметь хоть какое-то отдаленное отношение к тому, что было обнаружено внутри человека. Все эти исследования сильно подорвали авторитет церкви, сначала частично, а потом полностью секуляризировав сознание ученого и освободив его от ненужных, а подчас даже вредных догматических установок. И если еще Р. Декарт, наряду с проводимыми им опытами по исследованию «шишковидной железы» (органа, отвечающего за взаимодействие души и тела), занимался вопросом может ли бог быть обманщиком и отвечал на это отрицательно4, то уже в эпоху Просвещения, в XVI, XVII веках, наука полностью противопоставила себя религии, объявив предшествовавшую эпоху Средневековья ни чем иным, как «средневековым мракобесием». Именно в эпоху Просвещения окончательно сложилось представление о том, что именно научный прогресс и ни что иное, способен улучшить благосостояние людей. Как раз на это время и приходится появление первых зачатков индустриализма в Европе.
Как отмечает Тоффлер, о появлении индустриализма в полной мере нельзя говорить вплоть до XVIII века, когда по Европе прокатывается волна революций, сменивших старый аграрный строй на новый индустриальный. Символом борьбы старой и новой цивилизации явилась гражданская война в Америке, проходившая между промышленным севером и сельскохозяйственным рабовладельческим югом, в которой, как известно, победил север. Закончилась волна революций революцией в России в 1917 году, а полностью индустриальная цивилизация укрепилась в западном мире лишь к середине XX века.
Что же нового, по сравнению с предыдущей аграрной эпохой принесла новая цивилизация. Все исследователи, работающие в рамках данного направления сходятся в одном: новая цивилизация полностью изменила все сферы жизнедеятельности человека, уничтожив старые институты традиционного общества и заменив их новыми: «это богатая многосторонняя социальная система, касавшаяся любого аспекта человеческой жизни и нападавшая на любое проявление прошлого, связанного с первой волной»[4].
Новая цивилизация изменила производство, обратилась к абсолютно другим источникам энергии, изменила общественные отношения и политические структуры, изменила минимальную ячейку общества – семью, создало другие морально нравственные нормы и почти полностью вычеркнула бога как основу всего сущего из человеческого сознания.
Скачек в развитии науки и техники в XVII, XVIII веках позволил создать сначала мануфактурное, затем фабричное производство. Создание парового двигателя, а затем и двигателя внутреннего сгорания, открытие свойств электричества и многое другое позволило разрушить устаревшее кустарное производство, рассчитанное на индивидуальное потребление, и заменить его стандартизированным промышленным производством. Создание конвейера в несколько тысяч, а то и десятков тысяч раз увеличило скорость производства товаров. Особенности конвейерного производства позволяли создавать только стандартные товары, ничем друг от друга не отличающиеся. Развитие стандартизированного промышленного производства повлекло за собой необходимость синхронизации. Люди перестали жить временными и сезонными циклами. Фабрика работала и днем и ночью в любое время года. Такой ритм работы потребовал синхронизированности времени. Точность во времени стала неотъемлемым требованием данной эпохи. И если раньше лишь немногие имели часы дома, и это скорее было роскошью, чем необходимостью, то в индустриальную эпоху часы уже играют роль некоего символа, без которого невозможен привычный ход индустриальной жизни. Стандартизация, синхронизация и массификация стали первоосновами новой индустриальной эпохи.
Но последствия этих новшеств индустриальной эпохи пошли куда дальше, чем простое изменение в производстве. Они изменили культуру и общество. Производство, требовавшее огромных усилий и отнимавшее огромное количество времени у каждого отдельного индивида, потребовало создания абсолютно иных социальных институтов: больниц, школ, детских садов, поликлиник. Воспитание, как первооснова социализации человека, перестало быть прерогативой лишь семьи. Семья сменилась детским садом, школой и училищем, где произошли точно такие же изменения, как и в производстве. Стандартизированное воспитание и обучение людей в стандартизированные часы по стандартным книгам создало эффект массового сознания, в котором сознание индивидуального «Я» сменяется сознанием безликого «Мы». Эффект массового сознания немыслим без такого феномена как массовая культура. Конвейерное производство производящее каждый день тысячи стандартных элементов одежды и украшений, массовые газеты и телевидение, доводящие до массовой публики стандартную информацию, стандартные кинофильмы и музыка и многое другое – основные характеризующие индустриального общества.
Произошедшие глобальные изменения оказали влияние не только на общественную жизнь, они изменили самого человека, в том числе и минимальную ячейку общества – семью.
Для аграрной цивилизации была характерна патриархальная семья с огромным количеством родственников. Только усилиями такой семьи человек мог справиться с проблемами, которые поджидали его на каждом шагу. Только под крылом большой семьи человек чувствовал себя в безопасности. С наступлением эпохи индустриализма, необходимость большой родоплеменной семьи отпадает. Человек больше не чувствует опасности перед непредсказуемой природой. Его фабрика будет работать при любых погодных условиях. Он знает, что в случае болезни о нем побеспокоятся органы здравоохранения, он знает, что в старости он будет получать пособие от органов социального обеспечения. Традиционное представление о родоплеменной семье как о защитнике и покровителе отпадает. Более того, большая семья становится обременительной. Для человека данной эпохи характерна большая подвижность и мобильность. Если в период аграрной цивилизации, по подсчетам исследователей, в среднем, наибольшее расстояние, которое человек преодолевал за всю свою жизнь не превышало 15 километров, то в период индустриальной цивилизации, в среднем, человек преодолевает уже расстояние в 1000 километров. Естественно, большая семья не может обладать хорошей мобильностью. Как результат всего этого, традиционная семья распадается, и на смену ей приходит новая семья, нуклеарная, то есть семья, состоящая из отца, матери и детей.
Индустриальная цивилизация принесла с собой не только абсолютно новые способы производства, потребления и общественного устройства, она изменила сознание людей. Человек, живший в середине XX века, мыслил уже абсолютно другими категориями, нежели человек XV века. Бог, являвшийся основой мироздания в первую эпоху, практически полностью потерял свои позиции во вторую. О человеке заговорили уже не как о божественном создании, а как о закономерном процессе эволюционного развития. Если еще 500 лет назад одно упоминание о том факте, что в нашем мире имеются какие-то вполне объяснимые физические силы, не имеющие никакого отношения к богу, могло стоить человеку жизни, то в индустриальную эпоху утверждение обратного могло стоить человеку репутации или даже карьеры. В цивилизованных странах Европы религия в старом ее понимании, практически полностью изжила себя. Религия стала скорее частью культурного наследия. Она влияет на общество куда меньше, чем средства массовой информации.
Индустриальная цивилизация, несомненно, являлась более прогрессивной формой общественного устройства, нежели цивилизация аграрная. Средний уровень жизни увеличился в среднем в полтора раза, человек стал куда более уверен в завтрашнем дне, чем его прародитель и, как следствие этого, у человека стало появляться больше свободного времени, которое он мог проводить с удовольствием для себя. В развитых индустриальных странах старость перестала рассматриваться как «закат жизни», она стала «второй жизнью», которую человек может жить в свое удовольствие.
§ 2. Основные концепции постиндустриального общества.
Как мы видим, в середине XX века преобладали скорее пессимистические взгляды на будущее европейской цивилизации, нежели оптимистические. Не прибавила явно оптимизма и Вторая мировая война, показавшая всему человечеству, к чему могут привести тоталитарные режимы и поиски «жизненного пространства». Казалось, весь западный мир неминуемо движется в сторону пропасти.
Именно в это время и появляется концепция постиндустриального общества, как концепция, указывающая на альтернативный путь развития человечества.
Индустриализм, как особый способ производства, общественной организации и культуры полностью установился в Европе к середине XX века. Но не успел он еще отпраздновать свое становление, как заговорили о новом постиндустриальном обществе, которое, в свою очередь, будет представлять абсолютно иной способ производства, общественной организации и культуры.
Одним из первых философов, заговорившим о постиндустриальном обществе, был Д. Белл. В развернутом виде концепция постиндустриализма представлена в его книге «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования», изданной в 1973 г.
Разделяя историю человеческого общества на три стадии — аграрную, индустриальную и постиндустриальную, Д.Белл стремился обрисовать контуры постиндустриального общества, во многом отталкиваясь от характеристик индустриальной стадии. Подобно другим теоретикам индустриализма, он трактует индустриальное общество как организованное вокруг производства вещей и машин для производства вещей. Понятие индустриального общества, подчеркивает он, охватывает прошлое и настоящее различных стран, которые могут принадлежать к противоположным политическим системам, в том числе таких антагонистов, как США и СССР. Именно индустриальный характер общества, по Беллу, определяет его социальную структуру, включая систему профессий и социальные слои. Социальная структура при этом отделяется от политического и культурного составляющего общества. По мнению Д.Белла, происходящие в середине XX века изменения в социальной структуре свидетельствуют о том, что индустриальное общество эволюционирует к постиндустриальному, которое и должно стать определяющей социальной формой XXI века, прежде всего в США, Японии, Советском Союзе и в Западной Европе.
В качестве основных черт постиндустриального общества Белл выделяет следующие:
1.Замена механических, электрических и электромеханических средств на электронные. Телефония, телевидение, печатанье и многое другое – все это осуществляется с помощью электронных устройств.
2.Произошла миниатюризация. Компьютеры сильно уменьшились по своим размерам, одновременно сильно выиграв в качестве.
3.Преобразования в цифровую форму. Здесь уместно упомянуть работу Ж. Лиотара «Состояние постмодерна», в которой философ заявляет, что наконец-то свершилась мечта Рассела и раннего Витгенштейна, искавших универсальный язык. Такой язык был найден. Это язык, который на данный момент использует все научное и ненаучное сообщество – язык двоичной системы исчисления.
4.Создание программного обеспечения, которое приспосабливает компьютер к нуждам потребителя.
Для постиндустриальной стадии характерен переход от производства вещей к производству услуг «В постиндустриальном обществе получают широкое распространения новые виды услуг. Гуманитарное образование, здравоохранение, социальные службы, и профессиональные услуги: анализ и планирование, дизайн, программирование и т.д.»[7] Эта черта постиндустриального общества тесно связана с изменениями в распределении занятий: наблюдается рост интеллигенции, профессионалов и «технического класса» (такая тенденция обнаруживается уже в изменениях структуры занятости, происходящих в поздний период индустриальной эпохи). Если индустриальное общество есть организация машин и людей для производства вещей, то центральное место в постиндустриальном обществе, по Д.Беллу, занимает знание, и притом знание теоретическое. В своей работе «Грядущее постиндустриальное общество» он пишет следующее: «…конечно, знание необходимо для функционирования любого общества. Но отличительной чертой постиндустриального общества является особый характер знания. Важнейшее значение для организации решений и направления изменений приобретает центральная роль теоретического знания, предполагающего первенство теории над эмпиризмом и кодификацию знаний в абстрактных системах символов, которые могут использоваться для интерпретации различных изменяющихся сфер опыта. Любое современное общество живет за счет инноваций и социального контроля за изменениями, оно пытается предвидеть будущее и осуществлять планирование. Именно изменение в осознании природы инноваций делает решающим теоретическое знание".
Важнейшую составляющую процесса превращения теоретического знания в источник инноваций Д.Белл видел в возникновении наукоемких отраслей промышленности — таких, как химическая промышленность, вычислительная техника, электроника, оптика. Большое впечатление на американского ученого произвело теоретическое обоснование возможности вмешательства правительства в экономику, предпринятое Кейнсом, и практические меры, осуществленные Рузвельтом для преодоления великой депрессии. Эти явления, считает Белл, служат показателем того, что экономические концепции (т.е. теоретические построения в области экономической науки) могут играть определяющую роль в государственном управлении и экономической практике, но «было бы технократизмом полагать, — пишет он, что управление экономикой есть прямое приложение экономической модели. В этом случае мы упустили бы из внимания политические соображения, устанавливающие структуры принятия решений. Экономические же модели определяют границы, в которых можно действовать и могут определять последствия альтернативных политических выборов».
Соединение науки, техники и экономики находит выражение в феномене R&D (research and development / исследование и развитие), которые, по мнению Д.Белла, должны играть все более важную роль в обществе, ориентированном в будущее. Ориентированность в будущее — еще одна черта постиндустриального общества — предполагает контроль за технологиями, оценки технологий, разработку моделей технологического прогноза. Наконец, существенной характеристикой постиндустриального общества, считет Белл, явится уже возникшая новая интеллектуальная технология, используемая в принятии управленческих решений. Он полагал, что к концу XX века новая интеллектуальная технология будет играть столь же выдающуюся роль в человеческих делах, какую играла машинная технология в прошедшие полтора века. Интеллектуальная технология, в интерпретации Белла, предполагает использование алгоритмов, как правил решения проблем взамен интуитивных суждений. Эти алгоритмы могут быть реализованы в автоматической машине, в компьютерной программе или в наборе инструкций, основанных на некоторых математических формулах. Интеллектуальная технология, таким образом, связана с использованием математической или логической техники при работе с «организованной сложностью», в качестве которой могут быть рассмотрены различные, в том числе социальные, организации и системы.
Примеры новых интеллектуальных технологий, по Беллу, предоставляет теория игр и системный анализ. «Цель новой интеллектуальной технологии, — пишет он, — не больше и не меньше, чем реализовать мечту социальных алхимиков — мечту об „упорядочении“ массового общества. В современном обществе миллионы людей ежедневно принимают миллиарды решений относительно того, что покупать, сколько иметь детей, за кого голосовать, куда пойти работать и т.п. Любой единичный выбор может быть непредсказуем, как непредсказуемо поведение отдельного атома, в то время как поведение совокупности может быть очерчено столь же четко, как треугольники в геометрии».
Признавая, что осуществление такой цели есть утопия, и что она неосуществима постольку, поскольку человек сопротивляется рациональности, Белл считает, однако, что движение в направлении этой цели возможно, поскольку человек связан с идеей рациональности. Если роль «мастера» в интеллектуальной технологии играет теория принятия решений, то роль «инструмента» выполняет компьютер. Без компьютера применение новых математических средств было бы предметом лишь интеллектуального интереса или осуществлялось бы с «очень низкой разрешающей способностью». Именно компьютеры, позволяющие выполнять значительное число операций в течение короткого интервала времени, делают возможным развитие интеллектуальной технологии.
Центральная роль теоретического знания в постиндустриальном обществе определит, по мнению Белла, и положение ученого как центральной фигуры такого общества. Если в последнюю сотню лет основным институтом являлся завод или подобное ему предприятие, в постиндустриальном обществе на первое место выдвигается университет, с ег