Современные теории социального действия

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОСУДОРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ УРАЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. А. М. Горького ФАКУЛЬТЕТ ПОЛИТОЛОГИИ И СОЦИОЛОГИИ Кафедра теории и истории социологии СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРИИ

СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ Реферат Выполнил: студент 5 курса Харитонова Е. В. Проверил: кандидат социологических наук ассистент кафедры Вандышев М. Н. Екатеринбург 2007 год Содержание: Содержание: 2 Введение 3 Глава I. Три теории социального действия: Ю. Хабермас, П. Бурдье, Э. Гидденс 5 Глава II. Методологические проблемы теории социального действия:

П. Штомпка, Л. Тевено, Дж. Александер 12 Заключение 16 Список использованных источников 17 Введение Разнообразные теории социального действия – целый пласт социологических теорий. В формирование этого пласта вносили свой вклад многие социологи на протяжении двадцатого и начала двадцать первого века. Всех авторов интересовали одни и те же вопросы – что такое социальное действие, обусловлено ли оно внешне или внутренне, является ли проявлением свободной воли

индивида, какой имеет результат. Проблема изучения социального действия лежит на границе нескольких наук. Самой первой наукой, поднявшей проблему рациональности действия, была экономика. Следующая наука - психология, исследующая внутреннюю мотивированность действия. И, наконец, социология, изучающая типичное в действии, социальную обусловленность действия. Проблема деятельности человека впервые была поднята в работах

К. Маркса. Однако наиболее полно и целенаправленно она была разработана в трудах немецкого социолога М. Вебера. Он первым сформулировал 4 типа действия, выделил социальное действие, определил рациональность социального действия. Критиком М. Вебера выступал А. Шюц, родоначальник социальной феноменологии. Для него действие также рационально, но он больше обращает внимание на результат действия – конструирование социальной реальности.

Для Шюца также важно понятие пространства смысла как поля действия (взаимодействия) индивидов. Социологи разделились в вопросе о том, как объяснить моциальную действительность ссылками на индивидуальную осознанную деятельность или в качестве производной от социальной структуры (Т. Парсонс). Имеются и социологи, которые считают, что ни теоретики деятельности, ни структуралисты не сумели показать действительный механизм действия индивида .

Эти авторы в своих концепциях всячески стараются примирить индивидуализм и структурализм. Теории колеблются между макро- и микро между объективным и субъективным подходами. На рубеже 20 – 21 веков появились и такие теоретики, объектом исследования которых стали сами социологические теории социального действия, их эвристический потенциал. Французский социолог Л. Тевено поставил перед собой задачу формирования новой методологии изучения

социального действия – рассмотрение каждого конкретного действия в контексте типичного «режима действия». П. Штомпка и особенно Дж. Александер предлагают более четко разделять понятия «актор» и «агент», «деятельность» и «действие». Отличительной чертой современных теорий социального действия является нацеленность на обобщение предыдущих концепций. При написании данной работы мы опирались на произведения современных социологов, которые в своих исследованиях так или иначе затрагивали проблему социального действия.

Мы изучали произведения Э. Гидденса, П. Штомпки, Дж. Александера. Также полезной оказалась критическия литература русских и зарубежных социологов, подробно разбирающая проблему социального действия в работах П. Бурдье, Ю. Хабермаса, Э. Гидденса, Л. Тевено . Цель нашей работы – рассмотреть основные современные социологические теории социального действия. Мы ставили перед собой такие задачи, как изложение теории,

поиск ее истоков, определение места этой теории в структуре социологического знания, сравнение различных современных теорий социального действия между собой. В первой главе мы рассмотрим теории социального действия трех современных социологов – теорию «жизненного мира» и «коммуникативного действия» Ю. Хабермаса, теорию «габитуса» П. Бурдье и теорию «структурации» Э. Гидденса. Вторая глава будет посвящена более «критическим» концепциям,

ставящим своей целью создание новой методологии изучения социального действия. Мы рассмотрим теорию «деятельностного коэффициента» П. Штомпки, теорию «режимов действия» Л. Тевено и критическую теорию Дж. Александера. Глава I. Три теории социального действия: Ю. Хабермас, П. Бурдье, Э. Гидденс Одним из современных теоретиков, пытающихся преодолеть односторонность

подхода социологической теории к рассмотрению человеческой жизни, является Ю. Хабермас. В своей теории действия он соединяет и субъективистскую концепцию рационализации М. Вебера, и объективистскую теорию социальных систем Т. Парсонса. Его центральной категорией является категория «жизненного мира». «Жизненный мир» определяется Ю. Хабермасом как «нетематизированный горизонт значений, который составляет основание жизненного опыта

индивида» . На наш взгляд, понятие «жизненный мир» у Ю. Хабермаса сродни понятию «тезаурус». «Жизненный мир» на протяжении веков изменяется, эволюционирует. Социальная эволюция, по Ю. Хабермасу, состоит в развитии когнитивных способностей человека. Теория коммуникативного действия призвана описать эволюционное развертывание «жизненного мира». Стержнем эволюционного процесса становится концепция рационализации действия.

Она очень схожа с веберовской концепцией, однако само понятие рациональности у М. Вебера и Ю. Хабермаса различаются. Для М. Вебера рациональное действие – это инструментальное действие. Для Ю. Хабермаса рационально то действие, относительно которого его участник может выдвинуть рационально оправданные суждения, объясняющие его цели и средства. Рациональное (в прагматическом смысле) действие – лишь частный случай рационального действия в хабермасовском

смысле. Каждый человек живет в обществе, его действия направлены не только на удовлетворение личных потребностей, но и ориентированы на действия других людей. Из-за взаимопересечения действий многих людей в обществе возникают конфликты. Действия каждого человека рациональны настолько, насколько он способен разрешить потенциальные конфликты посредством аргументации (даже внутренней). Так как действия людей управляются не только рациональными

(инструментальными) суждениями, но и нормами, чувствами и ценностями, то во имя разрешения потенциального конфликта человек должен рационально объяснять и те действия, которые продиктованы нормативными, экспрессивными и ценностными суждениями. Таким образом, действие может быть рациональным не только на инструментальном, но и на экспрессивном уровне, что недопустимо в концепции М. Вебера. Вернемся к эволюции жизненного мира, обусловленной, по

Ю. Хабермасу, развитием рациональности. Социальный мыслитель выделяет пять стадий эволюции: мифопоэтическая, космологическая, религиозная, метафизическая и современная. Каждая новая стадия более рациональна, так как она дает новые средства для решения социальных проблем, включая и возможность объяснения того, почему эти средства лучше, чем предыдущие. Эволюция «жизненного мира» приводит к тому, что изначально неразрывное единство опыта дифференцируется,

в нем постепенно выделяются структуры, позволяющие относить опыт к трем независимым сферам, или «мирам референции» – объективному, социальному и субъективному. Эти миры отличаются друг от друга не только установками восприятия реальности, но и критериями рациональности. Для объяснения своих поступков в объективном «мире» человек пользуется нормативными суждениями, в социальном – ценностными, в субъективном – экспрессивными суждениями. «Жизненный мир» является основанием понимания

для этих трех миров референции и содержит в себе единство опыта. Социальное (рациональное) действие носит целенаправленный характер. Цель действия всякий раз не произвольна, а связана с целями каждого из трех «миров», отражающими установки «жизненного мира». Каждый человек относит себя одновременно ко всем трем мирам. Каждое действие, таким образом, обладает комплексным характером.

Различные комбинации взаимосвязи целей и видов рациональности с мирами референции находят свое отражение в типологии видов социального действия, предложенной Ю. Хабермасом. Он выделяет четыре идеальных типа социального действия: 1. Стратегическое действие. Действие управляется эгоистическими целями. Рационально в той мере, в какой субъект действия выбирает наиболее эффективное средство для получения

желаемого. 2. Нормативное действие. Целью действия является соответствие взаимовыгодным ожиданиям. Осуществляется посредством подчинения заданным правилам и нормам. Действие рационально настолько, насколько оно соответствует социально принятым стандартам поведения. 3. Драматургическое действие. Его целью является «представление себя», создание публичного имиджа. Рациональность такого действия определяется его «искренностью», аутентичностью намерений.

4. Коммуникативное действие. Его целью является свободное соглашение участников для достижения результата в определенной ситуации. Коммуникативное действие Ю. Хабермас считает наиболее «очеловеченным» видом действия и противопоставляет его состоянию аномии, в котором находится современное общество. Аномию автор понимает как обезличивание человеческих связей людей, преобладание в обществе инструментальной рациональности.

Результатом коммуникативного действия должно стать достижение «дискурса – целенаправленного обсуждения общественностью высших ценностей, которыми люди руководствуются в своих действиях» . Задача дискурса – достижение консенсуса, «аутентичного взаимопонимания, которое характеризует «естественное» речевое общение людей в жизненном мире, не искаженном вторжением – антагонистических, основанных на насилии – общественных систем» . Таким образом, коммуникативное действие является наиболее «рациональным»

из всех типов социального действия, так как подразумевает не просто осмысление и объяснение целей и мотивов действия, но и их критику, а также критику ценностей всех трех миров референции. Теория социального действия Ю. Хабермаса тяготеет скорее к субъективному, нежели к объективному полюсу, так как источником интенции и выбора способа действия у него является индивид. Французским теоретиком, пытавшимся преодолеть пропасти между субъективным и объективным способами объяснения

функционирования общества, был П. Бурдье. Интеллектуальные истоки его творчества восходят к структурализму . П. Бурдье стремился критически анализировать и преодолевать «монополизм объекта, присущий структурализму» , уделял большое внимание субъекту и действию. Одной из основных целей его работ, посвященных социальному действию, являлось создание синтетической концепции субъекта и объекта. Любое действие индивида происходит в социальном пространстве.

Для П. Бурдье социальное пространство является двойственным – социальные структуры существуют одновременно и как реальность, данная через распределение в обществе материальных благ или статусов, и как реальность, существующая в представлениях, схемах мышления и поведения. Социальное пространство одновременно существует и как совокупность индивидов, занимающих в нем определенные позиции, и как совокупность практик, с помощью которых индивиды организуют социальное пространство.

При этом практики – это скорее неосознанное, чем осознанное, поведение, которое подчиняется правилам, воспринятым из внешней среды в процессе активного взаимодействия с нею. Для обозначения таких практик П. Бурдье вводит понятие габитуса. Габитус является одновременно и продуктом предыдущих практик, усвоенных индивидом в процессе взаимодействия с обществом, и средством управления поведением индивида в обыденных ситуациях, и средством, изменяющим

и вновь структурирующим, упорядочивающим внешнюю среду (так как при воспроизведении становится ее частью). Габитус представляет собой структуру когнитивных и мотивационных систем. Он одновременно объективен и субъективен – существует вне индивида и одновременно включен в его сознание. «Habitus – это слепок объективных структур, воспринятых индивидом, глубоко укоренившихся в его сознании и «забытых», недоступных рациональному осмыслению» .

Габитус консервативен, он поддерживает самого себя, но, в то же время, способен на обновление (когда габитус вновь структурирует внешнюю среду). Действие человека подчинено габитусу не полностью. Оно выступает продуктом взаимодействия габитуса и различных событий. Габитус создает границы, в которых индивид совершает поступки, и отвечает за воспроизведение рутинных действий. Таким образом, действие человека невозможно объяснить полностью ни с точки зрения сегодняшних

условий, ни с точки зрения габитуса. По мнению Бурдье, объяснение возможно при соотнесении прошлых и сегодняшних условий, в которых в скрытом виде присутствует габитус. Так социолог получает представление об изменении социальных условий, которое, наряду с представлением о габитусе, необходимо для объяснения действия индивида. Сходство условий существования приводит к формированию сходного габитуса, называемого

П. Бурдье «гомологичным». Поэтому индивиды, формировавшиеся и воспитывавшиеся в сходных условиях, имеют сходные «манеры» поведения. Теория П. Бурдье, несмотря на его стремление «примирить» объективный взгляд на общество с субъективным, все же больше тяготеет к структурализму. Действие индивида является скорее продуктом социальной структуры и внешней среды, чем интенций самого человека. Даже когда практика, воспроизведенная индивидом, изменяет существующий в обществе габитус,

она все равно «подсказана» прежним габитусом и социальными условиями. К единству и интеграции различных теоретических воззрений, а также теории и эмпирии, стремится и один из крупнейших социологов наших дней, Энтони Гидденс. Интеграцию разнообразных концепций социального действия он предлагает проводить на основе того, что большинство этих концепций «подчеркивают активный, рефлектирующий характер поведения человека» .

Общим для теоретических концепций социального действия он считает и понимание фундаментального значения языка. Язык воплощается в повседневной деятельности и, в определенном смысле, конституирует эту деятельность. Рефлексия агента социального действия по поводу действия является важным компонентом социальной структуры. По мнению Э. Гидденса, социальные институты первоначально возникают из взаимодействия людей. Кроме того, рефлектируя свои действия, социальные агенты «закрепляют» их, и, таким образом, институционализируют.

Через свойство рефлективности, присущее социальному действию, Э. Гидденс в своей концепции интегрирует действие, социальную систему и социальную структуру. Способы воспроизведения социальной системы во взаимодействии автор называет структурацией. Агент социального действия у Э. Гидденса не является неким «атомом», неделимым элементом. Концепция агента включает в себя три уровня: мотивации действия, рационализации действия и рефлексивного

мониторинга (стратификационная модель). На уровне мотивации у агента возникают осознанные и неосознанные желания, которые побуждают его к действию. По мнению Э. Гидденса, мотивы проявляются только тогда, когда действие является необычным, достаточно сложным, а рутинные действия немотивированны. На мотивационном уровне у агента возникает лишь общий проект будущего действия. «Главным образом они [мотивы] представляют собой всеобъемлющие планы или программы – «проекты»

(терминология А. Щюца) – в рамках которых разыгрываются конкретные поведенческие сценарии» Рационализацию Э. Гидденс понимает как процесс, как присущую социальным агентам способность. Рационализацию действия он толкует несколько иначе, нежели Ю. Хабермас или М. Вебер. Действие рационализировано, если участник понимает, что он делает (способен объяснить, чем он занимается). При этом ему нет необходимость уметь объяснить причины своего поведения,

как у Ю. Хабермаса. Рефлексивный мониторинг действия – это постоянное и непрерывное отслеживание индивидом своих собственных действий, действий других людей, а также физических и социальных условий действия. Агенты не только отслеживают собственные действия, но и ожидают подобного отслеживания от других агентов. Социальным агентом может быть не только индивид, но и социальная группа – большая или малая. В приложении к индивиду, уровни стратификационной модели становятся уровнями сознания личности.

По мнению Э. Гидденса, социальная деятельность создается агентами лишь в особых условиях, а чаще всего воспроизводится ими. Воспроизводя деятельность, актор создает условия и для последующего ее воспроизведения: «в своей деятельности, и посредством этой деятельности, агенты воспроизводят условия, которые делают ее возможной» . Ход повседневной жизни для Э Гидденса – это постоянное осуществление интенциональных действий. Эти действия имеют непредвиденные последствия, которые затем вновь вызывают интенциональные

действия. С помощью таких практик агент воспроизводит социальную структуру, которая является и результатом, и условием его действий. «Повторяющиеся действия, локализованные в одном пространственно-временном контексте, способствуют тому, что постепенно (в ситуациях, удаленных в пространстве и времени) непредвиденные (с точки зрения включенных в изначальную деятельность акторов) последствия становятся упорядоченными и стандартными . Структура не только принуждает действовать так или иначе, но и создает возможности

для своего изменения в результате действия, так как последствия действия непредсказуемы. Чем больше последствия деятельности удалены от своего первоисточника во времени и пространстве, тем с меньшей вероятностью они будут интенциональными (предсказуемыми). Устойчивые совокупности действий индивидов или групп, предстающие как социальные практики, выступают содержанием понятия «система». Социальные институты – это практики, протяженные во времени и пространстве.

«Структуры представляют собой регулярные наборы отношений, производимых и воспроизводимых субъектами действия; системы – отношения между индивидами и коллективами, воспроизводимые как регулярные социальные практики; а понятие структурация относится к условиям, управляющим преемственностью и преобразованием структур» . Изменения структуры происходят в том случае, если действующий агент обладает властью (в понимании Э Гидденса). Автор понимает власть как способность к преобразованиям агента (индивида или

группы). По нашему мнению, теория социального действия Э. Гидденса также скорее объективна, нежели субъективна. Агент действует, отталкиваясь от социальной системы и социальной структуры, а последствия действия непредсказуемы и зависят от окружающей реальности (аналогично концепции П. Бурдье), и вновь влияют на социальную структуру.

Агент может изменить социальную структуру только в том случае, если он обладает властью, и если этому будут способствовать обстоятельства. Мы видим, что субъективная сторона действия играет роль только при условии благоприятствия объективной стороны. Хотя Э. Гидденс дает подробную стратификационную модель социального действия, но предполагается, что «корни» действия лежат не в сознании индивида, а в сложившейся ситуации и устойчивых социальных практиках.

Глава II. Методологические проблемы теории социального действия: П. Штомпка, Л. Тевено, Дж. Александер Современный социолог, затрагивающий в своих работах вопрос социального действия – европейский социолог Петр Штомпка. Критикуя и интегрируя концепции социального действия нескольких социологов , он создал собственную теорию – теорию деятельностного коэффициента. По его мнению, социальная реальность есть некий деятельностный коэффициент.

Общество постоянно подвергается изменениям, причем корни этих изменений лежат в самом обществе, а в качестве двигателя изменений выступают индивиды и социальные группы. Направление и скорость изменений являются предметом конкуренции между различными индивидами и социальными группами. На основе этой конкуренции возникают борьба и социальные конфликты. Действие происходит в рамках уже существующих структур, но само обладает способностью формировать новые

структуры и изменять уже сложившиеся (тут концепция П. Штомпки схожа с понятием структурации Э. Гидденса). Для него первична структура общества, именно в ее рамках действуют агенты. Однако в границах этих рамок они обладают относительной свободой выбора и решения. Функционирование общества – рамки по отношению к каждому происходящему действию, однако действия –

основа для изменения функционирования общества. Агенты являются частью социальной структуры общества, а действия – частью функционирования общества («оперирования»). Автор как бы ставит точку в теории «дуализма агентов и структур» Э. Гидденса, и говорит о том, что агент и структура не существуют отдельно друг от друга. «Агентно-структурная реальность в ее внутреннем, внутренне присущем ей единстве существует в различных перестановках, разнообразных

«смесях» агентных и структурных составляющих и организует, конституирует социальные события. Исходный продукт, реальные компоненты, из которых «строится» общество это события, т. е. не индивидуальные действия или «социальные факты», а их тесное, конкретное слияние». Уровень агентно-структурной слитности социолог называет «средним уровнем» между уровнями «тотальности» (структурным) и уровнем индивидуальности. Слияние оперирования и действия на этом уровне он именует

«практикой». Практика обусловлена одновременно и «сверху», и «снизу». Таким образом, практика событийна, она имеет место, когда условия для нее соблюдаются одновременно и на тотальном, и на индивидуальном уровнях. Автор очень подробно останавливается на действующем индивиде. Среди действующих индивидов он выделяет три различных типа: 1. Обычные люди, занятые нормальной, повседневной деятельностью.

2. Люди, которые, благодаря особым личным качествам, действуют во имя или в интересах других, либо манипулируют другими людьми – лидеры, пророки, идеологи, государственные деятели, диктаторы и т. д. 3. Люди, имеющие особые полномочия (и не обязательно обладающие исключительными личностными качествами) – правители, законодатели, менеджеры, полицейские, администраторы и т. д. Помимо типологии действующих индивидов, П. Штомпка предлагает типологию действий по формам действий.

1. Повседневная деятельность, движимая чисто эгоистическими, частными намерениями и мотивами. Каждое такое действие может влиять на жизнь других людей, а в совокупности они могут вызвать весьма ощутимый социальный отклик. 2. Масштабные коллективные действия, не объединенные общими намерениями. Например, поведение толпы, паника. 3. Коллективные действия, имеющие преднамеренный, целенаправленный, координированный характер. Они преследуют общую цель.

Например, это митинги, манифестации, кампании. 4. Предпринимательская деятельности, направленная на мобилизацию и вовлечение других людей. 5. Политические действия в борьбе за достижение власти или ее упрочение. Автор строит эту типологию, основываясь на масштабности влияния действия на социальную систему и историю общества. В еще одной типологии социолог выделяет типы действия отдельных индивидов по их целям.

Одни действия направлены непосредственно на структуры. Они создают их, изменяют или поддерживают. В ходе подобных действий вводятся новые нормы, выдвигаются оригинальные идеи, возникают новые отношения, формируются новые иерархии. Другие действия направлены не на структуры, а на людей – воспитание, обучение, управление. Иногда они могут косвенным образом повлиять и на структуры.

Третий тип действий П. Штомпка определяет как «нацеленные на объекты – на природные и на те, что создаются людьми». С первого взгляда теория социального действия П. Штомпки очень похожа на теорию Э. Гидденса. П. Штомпка также говорит о дуализме структуры и действия и, по сути, о «структурации». Но П. Штомпка вводит в свою теорию новый уровень социальной реальности – уровень деятельности и практики. Деятельность обусловлена и требованиями структур, и возможностями

индивидов, и сама по себе является полем для разворачивания практики. Оперирование же (функционирование общества), практика и действие, в свою очередь, изменяют структуру, деятельность и индивида, и этот процесс продолжается в течение всего исторического времени. В отличие от Э. Гидденса, «структуры» и «индивиды» П. Штомпки находятся в неразрывной слитности. Столпы «критической социологии»,

Люк Болтански и Лоран Тевено, в своей работе «Об оправдании» анализируют все теории социального действия, которые были разработаны до них. В работе они приходят к выводу о том, что все теории социального действия нацелены на то, чтобы «привести к одному знаменателю крайне разнородные ситуации» , создать именно типологию социального действия, которая может быть неприменима к тому или иному случаю. В противовес сложившимся обстоятельствам, они заложили основы «социологии режимов действия».

Каждый из режимов действия осмысляет действие в определенной ситуации, используя менталитет и жесты, которыми пользуется индивид при взаимодействии с другими людьми и с вещами. По мнению авторов, разрабатывающих эту концепцию , действие гетерогенно, но в различных ситуациях оформлено по-разному. Указанные авторы называют такие режимы действия, как, например, «правильность», «любовь», «насилие», «режим близкого знакомства», «режим этического обращения», «сочувствие» и т. п.

Другой современный теоретик, Дж. Александер, обобщая концепцию неофункционализма и концепции микросоциологического теоретизирования , говорит о том, что все эти теории отождествляют деятеля и деятельность, представляют деятельность, индивида и структуру как последовательность, а не как взаимосвязь, коей они являются на самом деле. Для Дж. Александера деятельность – «момент свободы, который возникает в пределах трехструктурного окружения» . Два элемента этого окружения – культура и личность – существуют только в производителе

действия, который является человеком, «расположенным» во времени и пространстве. Александер утверждает, что мнения Бурдье и Гидденса по поводу того, что производители действия обладают знаниями – ошибочно. Не все знания – собственность производителя действия, хотя некоторые из них и почерпнуты им из личного опыта. В большинстве своем знания принадлежат всему обществу. Действие – это «выполнение деятельности человеком» .

Оно закодировано культурными системами и мотивировано индивидуальностью. Социальная структура – не только внешние принуждающие силы, противостоящие действию извне, не только внешние его рамки. Культура и индивидуальность сами по себе являются «социальными структурами». Они одновременно противостоят действию и становятся его частью. Третий элемент «окружения» деятельности – социальная система – политические, экономические, экологические

отношения и цепочки, которые люди выстраивают в процессе их взаимодействия во времени и пространстве. Социальная система, по мнению Дж. Александера, выстраивается из конкретных, эмпирических взаимодействий, которые невозможно представить без внутренних «окружений» деятельности – культуры и индивидуальности. Таким образом, внутренние и внешние «окружения» действия (и деятельности) оказываются неразрывно связанными между собой. Итак, для Дж. Александера деятель (агент) и производитель действия (актор) не тождественны.

Агент производит деятельность, которая является лишь возможностью, и лежит между тремя «окружениями» - внутренними (индивидуальностью и культурой) и внешним (социальной системой). Внутренние и внешние «окружения» взаимосвязаны. Актор – носитель действия, то есть он реализует возможность деятельности. На наш взгляд, разграничением областей возможности и реальности действия, концепция Дж. Александера схожа с концепцией П. Штомпки. Однако ему не присущ причинно-следственный взгляд на

деятельность и социальную систему, он скорее рассматривает каждый акт как неповторимое сочетание всех трех «окружений», времени и пространства. Его модель носит одновременно и микросубъективный, и микрообъективный характер . Заключение В данной работе мы рассмотрели некоторые современные социологические теории социального действия. Для анализа мы взяли теории шести авторов: Ю. Хабермаса, П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки,

Л. Тевено, Дж. Александера. Концепции первых четырех авторов отличает стремление «примирить» объективный и субъективный подход, индивидуализм и структурализм. Им это удается в разной мере. Ю. Хабермас предпринимает попытку типологизации социального действия в духе М. Вебера. Он пересматривает концепцию рациональности и приходит к выводу, что любое социальное действие является рациональным действием. Его подход боее тяготеет к индивидуализму.

Концепции П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки, Дж. Александера несут в себе одну общую идею, одну «красную нить». Это – стремление показать неразрывную слитность индивидуальной и структурной обусловленности социального действия. Для отображения этой слитности П. Бурдье вводит понятие «габитус», Э. Гидденс – «дуальность структур», П. Штомпка – «практика»,

Дж. Александер – «окружения деятельности». Каждый из авторов, применяя различные понятия, показывает, что обусловленность социального действия – это некое «поле», которое представляет собой «сплав» индивидуальных и структурных факторов. П. Штомпка, Л. Тевено и Дж. Александер вносят методологические предложения по разработке проблемы социального действия. П. Штомпка и Дж. Александер предлагают четкое разграничение понятий «действие» и «деятельность», говорят

об ошибках вследствие неправильного их определения. Л. Тевено предлагает рассматривать не типологию социального действия, а типологию «режимов действия» - сплава психологических, социальных, исторических, хронотопических характеристик ситуации. Современные теории социального действия отличает огромный «багаж» накопленных знаний по данной проблеме, который подталкивает авторов к «метатеоретизированию».

Каждая концепция предполагает объяснение функционирования общества в глобальном смысле. Но, поскольку современная социология полипарадигмальна, постольку авторы не приходят и вряд ли придут к единому решению проблемы социального действия. Список использованных источников 1. Александер Дж. После неофункционализма: деятельность, культура и гражданское общество. // Социология на пороге XXI века: новые направления исследований /

Под ред. С. И. Григорьева (Россия), Ж. Коэнен-Хуттера (Швейцария). – М.: ИНТЕЛЛЕКТ, 1998. – 272 с. 2. Большой толковый социологический словарь / Д. Джерри, Д. Джерри. Т.1. – М.: ВЕЧЕ – АСТ, 2001. 3. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. – М.: Академический Проект, 2003. – 528 с. 4. Громов

И. А Мацкевич А. Ю Семенов В. А. Западная теоретическая социология. / СПб.: «Ольга», 1996. 5. Коркюф Ф. Новые социологии / Пер. С фр. Е. Д. Вознесенской, М. В. Федоровой; науч. Ред. Н. А. Шматко – М:Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2002 г. – 172 с. 6. Очерки по истории теоретической социологии

XX столетия (от М. Вебера к Ю. Хабермасу, от Г. Зиммеля к постмодернизму) / Ю. Н. Давыдов, А. Б. Гофман, А. Д. Ковалев и др. – М.: Наука, 1994. – 380 с. 7. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. Под ред. В. А. Ядова. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 416 с.