Православие и его место в российской культуре

Российский университет дружбы народов
/> 

Институт иностранных языков
Курс: «Культурология»
Преподаватель:
Курсовая работа
Тема: «Православиеи его место в российской культуре»
Направление: лингвистика
Студент:Бузин А.В. (вечернее отд.)

Москва, 2000

СОДЕРЖАНИЕ

Введение                                                                                                 3
1.Принятие христианства на Руси                                             4
2.Проблемы эволюции русского православия                      12
3.Православная идея и ее основные ценности                      20Заключение                                                                                           27
Список использованнойлитературы                                             28
                                                                                          

Введение
 
Одной из древнейших формкультуры является религия.
 В мире существуетмногообразие верований, сект, церковных организаций. В нашей стране большинствоверующих являются приверженцами православия– самостоятельного(восточного) направления христианства – второй по времени возникновенияи самой распространенной в мире религии
Трудно сказать, скольдолговечной была бы наша российская цивилизация, если бы в конце X века князь Владимир не началхристианизацию Руси. В этой связи тема моего реферата представляет сейчасбольшой  интерес  ввиду того, что сейчас, на мой взгляд, проходит эпоха«Второго Крещения Руси». Для того, чтобы понять сущность происходящего,надо заглянуть в далекое  прошлое. Именно изучая его, сможем мы найти ответ навопрос о том, что ныне происходит с русской  церковью.  Эту  тему  можно рассматривать, как  зеркало последующих событий. Для нас, живущих в XX веке, эта проблемастановится все более актуальной с  каждым  годом.
Может быть,  проведением параллели  между Древней Русью и Россией ХХ века будет выглядеть неубедительно,но,  на  мой взгляд,  именно  в данный момент мы становимся свидетелями того,как история, пройдя определенный этап, переходит на очередной  виток своегоразвития по спирали.
Казалось  бы:  прошловсего десять веков – по историческим меркам, срок небольшой, – а Россия ужебыла готова вновь принять христианство, хотя, на мой взгляд, дело не в возвращении  религии как таковой, а в той атмосфере серьезных перемен, воцарившейсяв нашей стране.
В данной работе мнойпоставлена главная задача – рассмотрев исторические аспекты введенияхристианства на Руси, проблемы эволюционного развития православия и егоценностей, доказать всеобъемлющее влияние религии на нашу культуру.

1. Принятие христианства наРуси
 
История православнойцеркви в России остается до сих пор  одной из  наименее разработанных областейрусской историографии. «Характерно, что ни один из  историков прошлого незанимался систематическими исследованиями в области истории церкви,  да и,по-видимому, не ставил перед собой такой задачи» – писал известный историки исследователь религии А.И. Клибанов (5, с.17).
История  Русской православной церкви не была однозначной:  она была противоречивой, изобиловалавнутренними конфликтами, отражая общественные противоречия на всем протяжениисвоего пути.
В свое время великийрусский ученый Николай Михайлович Карамзин говорил: «История, в некоторомсмысле есть священная книга народов: главная,  необходимая;  зерцало их бытия идеятельности: скрижаль откровений и правил; завет предков к  потомству;дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего».
По моему мнению, введение христианства на Руси былозакономерным явлением  по  той  причине,  что  в VIII – IX вв. начинаетвозникать классовый раннефеодальный строй.  Формирование  местных  княжений  и создание на их основе в IX в. древнерусского государства с центром в Киеве, основанногона раннефеодальной эксплуатации в форме централизованной  ренты – даней,полюдья, требовало изменений в идеологической области, т.е. в религии.
Как бы то ни было, всякоеявление является результатом предшествовавшего развития народной жизни. Итак,перейдем непосредственно к принятию Русью христианства.
Став великим киевскимкнязем, Владимир произвел своего рода языческую реформу, стремясь, очевидно,поднять древние народные верования до уровня государственной религии. Нопопытка превращения язычества в государственную религию с культом Перуна воглаве, судя по всему, не удовлетворила Владимира, хотя киевляне охотно поддерживалисамые крайние проявления кровавого культа воинственного бога.
     По преданию, первымпроповедником христианства в наших краях был Андрей Первозванный – один издвенадцати апостолов, брат апостола Петра, первым призванный Иисусом Христом.Он проповедовал христианство балканским и причерноморским народам и был распятпо распоряжению римского магистрата на кресте, имевшем форму буквы«Х» (Андреевский крест). Уже в «Повести временных лет»рассказано, что Андрей Первозванный из Корсуни дошел в своей миссионерскойдеятельности до мест, где в будущем предстояло возникнуть Киеву и Новгороду иблагословил эти места (а заодно имел возможность подивиться русскому обычаюхлестать себя в бане вениками). В последствии Киевская Русь (и Россия вдальнейшем) превратила Андрея Первозванного в покровителя русскойгосударственности.
     В Киеве христианствоизвестно было уже давно также как и его основные догмы очень хорошоприспособленные к нуждам феодального государства. Первые сведения охристианстве у русов относятся к 860-870 гг., но к середине Х века ужеощущается постепенное утверждение христианства в государственной системе. Еслипри заключении договора с греками в 911 г. русские послы клянутся толькоязыческим Перуном, то договор 944 года скрепляется двоякой клятвой как Перуну,так и христианскому богу. Уже упомянутая выше церковь святого Ильи в летописиназвана «собороной», то есть главной, что предполагает наличие идругих христианских храмов. Христианство представляло в то время значительнуюполитическую и культурную силу в Европе и на Ближнем Востоке. Принадлежность кхристианской религии облегчала торговые связи с Византией, приобщала кписьменности и обширной литературе. Для Руси наибольшее значение имелахристианизация Болгарии (864 г.) и изобретение славянской письменности Кирилломи Мефодием (середина IX в.). К середине Х в. в Болгарии создалась ужезначительная религиозная литература, что облегчало проникновение христианствана Русь. Князь Игорь был язычником: он и клятву давал не в Ильинской церкви, а" приде на хълм, къде стояше Перун и покладоша оружие свое и щиты излато"; и похоронен он был Ольгой по языческому обряду под огромнымкурганом. Но среди боярства, его послов к императорам Византии была ужекакая-то часть христиан.
     Вдова Игоря, княгиняОльга в 955 году приняла христианство, совершив путешествие в Царьград.Возможно, она предполагала сделать христианство государственной религией, ноздесь сразу резко обозначилось противоречие, порожденное византийскойцерковно-политической концепцией: цесарь империи был в глазах православныхгреков наместником бога и главой как государства, так и церкви. Из этогоделался очень выгодный для Византии вывод – любой народ, принявший христианствоиз рук греков, становился политически зависимым народом или государством.Киевская Русь, спокойно смотревшая на христианские верования, предпочиталатакие равноправные взаимоотношения с Византией, которые определялись бывзаимовыгодой, равновесием сил и не налагали бы на Русь никаких дополнительныхобязательств, связанных с неубедительной для нее божественностью императора. Вовсяком случае Константин Багрянородный – восприемник Ольги при крещении –«нарек ее дщерью», то есть подчиненной ему, а не равноправной«сестрой» (4, с.37).
     До официальнопринятия христианства Киевской русью оставалось еще более пятидесяти лет.
     Христианство, еслиможно так выразиться, было следующим после язычества этапом развития религии.Оно отличалось от язычества не столько своей религиозной сущностью, сколько тойклассовой идеологией, которая наслоилась за тысячу лет на примитивныеверования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древнихславян. Христианские мессионеры не приносили с собой ничего принципиально нового;они несли лишь новые имена для старых богов, несколько иную обрядность и значительноболее отточенную идею божественного происхождения власти и необходимостипокорности ее представителям.
     Цепь событий,непосредственно предшествовавших принятию христианства на Руси и сопровождавшихего, остается для нас невыясненной. Летописные легенды, записанные значительнопозднее, рассказывают нам о том, что князем Владимиром был произведенсравнительный анализ предлагавшихся  вариантов. «Первые послы были отволжских Болгар. Описание Магометова рая  и цветущих Гурий пленило воображениесластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом изапрещение пить вино уставом безрассудным. Вино, сказал он, есть веселие длярусских, не можем быть без него. – Послы немецких католиков  говорили ему овеличии невидимого Вседержителя  и ничтожности идолов. Князь ответил им: идитеобратно, отцы наши не принимали веры от Папы. Выслушав иудеев, он спросил, гдеих отечество? „В Иерусалиме, ответствовали проповедники: но бог во гневесвоем расточил нас по землям чужим“. И вы, наказываемые богом, дерзаетеучить других? сказал Владимир: мы не хотим, подобно вам, лишиться своегоотечества.- Наконец безымянный греческий Философ, опровергнув в немногих словахдругие веры, рассказал Владимиру все содержание библии… и в заключениепоказал ему картину Страшного Суда, с изображением праведных, идущих в рай, игрешных, осужденных на вечную муку. Пораженный Владимир вздохнул и сказал:»благо добродетельным и горе злым!" Крестись, ответствовал Философ –и будешь в раю с первыми".
После сборадополнительных сведений и совета с боярами Великий Князь решился принятьправославие. Но при тогдашних богословско-юридических воззрениях византийцев(как указывалось выше) принятие крещения из их рук означало переход новообращенногонарода в вассальную зависимость от Византии.
     Владимир вторгся ввизантийские владения в Крыму, взял Корсунь (Херсонес) и отсюда уже диктовалсвои условия императорам (Василию и Константину). Он хотел породниться симператорским домом, жениться на царевне Анне и принять христианство. Ни окаком вассалитете при таких условиях не могло быть и речи. В 988 г. Владимиркрестился сам, крестил своих детей, бояр и под страхом наказания заставилкреститься киевлян и всех русских вообще. В Новгороде тот же Добрыня, которыйучреждал там культ Перуна, теперь крестил новгородцев: «Путята крестилмечем, а Добрыня огнем», т.е. не так все было легко и просто. Капищадревних богов были разрушены. На их месте, как правило, строили церкви. Идоловрубили и жгли, а киевского Перуна скинули в Днепр и проводили, отталкивая отберега, до самых порогов. На месте киевского капища была построена церковь святогоВасилия, именем которого был крещен Владимир. Вместе с Владимиром в Киевприбыли священники корсунские и митрополит Михаил, назначенный Константинополемуправлять новой русской церковью. Есть известия, что митрополит с епископами иАнастасом-Корсуняниным, который помог Владимиру при осаде и взятии Корсуни,сопровождаемые дядей Владимира Добрыней, ходили на север крестить народ. ИзНовгорода они направились к Ростову, где и кончилась деятельность первогомитрополита Михаила (он умер в 991 г.). Новый митрополит, назначенныйКонстантинополем – Леон, с помощью поставленного им в Новгород епископа ИоакимаКорсунянина, окончательно сокрушил там язычество. В результате христианство приВладимире было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей квеликому водному пути из Новгорода в Киев.
     Митрополит иепископы для управления церковными делами были присланы из Византии. Но по мерераспространения христианства стало необходимо резко увеличить количествосвященнослужителей. Было открыто большое количество школ, в которых готовилиглавным образом священников и прочих церковников, необходимых  для «совершениятреб и для научного просвещения паствы». Конечно, эти школы в значительнойстепени содействовали общему делу просвещения.
    Во главе Русскойцеркви стоял митрополит, назначаемый Константинополем. В крупных городахнаходились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи – епархии.С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы егостолица имела своего епископа.  Митрополит и епископы владели землями, селами игородами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержаниецеркви давали десятину. Одной из важнейших церковных организаций сталимонастыри, строй жизни которых и идеология были целиком перенесены из Византии.
     Большинствомонастырей и церквей на Руси строились князьями и боярами или в качествеофициальных государственных храмов, или в качестве фамильных усыпальниц, илидля обслуживания культов излюбленных святых. Конечно, основатели церкви бралиих на свое содержание. Так Владимир после крещения поставил в Киеве церковьБогородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов и обязалсвоих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, поэтому церковьи была прозвана Десятинной. Новый христианский бог мыслился князьям как ихспециальный княжеский бог, заменивший собой прежнего Перуна. Он – верховныйповелитель князей, дающий им власть, венчающий их на княжение, помогающий им впоходах, принимающий их души в свой чертоги. Духовенство, осуществляющее связьсветской власти с богом, это скорее слуги князей, чем слуги бога. Частокняжеская власть, не стесняясь, показывала свою силу: князья не раз сгоняли скафедры неугодных им епископов. Это преобладание светской власти над церковнойво многом определило особенность развития Руси, где церковь никогда не стоялавыше государства.    
     Для русского народа,сравнительно поздно вступившего на путь исторического развития, принятиехристианства означало приобщение к многовековой  и высокой культуре Византии,но мы должны четко отделять культуру (сложившуюся еще в языческий период) отрелигиозной идеологии. Византия не тем превосходила древних славян, что былахристианской страной, а тем, что являлась наследницей античной Греции, сохраняязначительную часть ее культурного богатства. В этом смысле христианство нельзяпротивопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных повнешности проявления одной и той же идеологии. Формально Русь стала христианской.Погасли погребальные костры, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв, нодолго еще  насыпали языческие курганы, тайно молились Перуну и огню-Сварожичу,справляли буйные праздники родной старины. Автор начальной летописи вынужденсознаться, что люди только «словом нарицающиеся христиане», а на деле– «поганьске живуще», на игрищах людей «многое множество»,а в церкви во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевскиймитрополит Иоанн жаловался, что церковный обряд венчания соблюдается толькобоярами и князьями, а простые люди заключают браки по прежнему обычаю –«поимают жены своя с плясанием и гудением и плесканием» и некоторые«без срама» имеют две жены.  Не будучи в силах достичьдействительного и быстрого превращения новообращенных в христиан, греческиесвященники пошли на уступки прежней вере: они признали реальность существованиявсех славянских богов, приравняв их к бесам, признали святость традиционныхмест и сроков старого культа, выстраивая храмы на местах прежних кумиров и капищи назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которымприурочивались ранее языческие. Язычество сливалось с христианством. 
Новая русская церковьстала новым и обильным источником доходов для ее духовной матери –константинопольской церкви и новым орудием эксплуатации в руках верховкиевского общества. За эти материальные выгоды можно было заплатить приспособлениемхристианской идеологии к язычеству славян.  
      Русская церковьиграла сложную и многогранную роль в истории Руси. Несомненна ее польза какорганизации, помогавшей молодой русской государственности в эпоху бурногоразвития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии русской культуры, вприобщении к культурным богатствам Византии, в распространении просвещения исоздании крупных литературно-художественных ценностей.
     Героическая эпохаВладимира (княжил 980 – 1015 гг.) была воспета и церковным летописцем и народомпотому, что в главных своих событиях она сливала воедино феодальное начало снародным, политика князя объективно совпадала с общенародными интересами.
    Русская церковь,развивавшаяся в сотрудничестве с государством, стала силой объединяющей жителейразных земель в культурную и политическую общность.
    Перенесение нарусскую почву традиций монастырской жизни придало своеобразие славянскойколонизации северных и восточных славян Киевского государства. Миссионерскаядеятельность на землях, населенных финоязыч­ными и тюркскими племенами, нетолько вовлекла эти племена в орбиту хри­стианской цивилизации, но и несколькосмягчала болезненные процессы ста­новления многонационального государства (этогосударство развивалось на ос­нове не национальной и религиозной идеи. Оно былоне столько русским, сколько православным. Когда же народ потерял веру –государство развалилось).
    Приобщение ктысячелетней христианской истории ставило перед рус­ским обществом новыекультурные, духовные задачи и указывало на средства их решения (освоениемноговекового наследия греко-римской цивилизации, развитие самобытных форм литературы,искусства, религиозной жизни). Заим­ствование становилось основой для сотрудничества,из осваиваемых достиже­нии Византии постепенно вырастали ранее неведомыеславянам каменное зод­чество, иконопись, фресковые росписи, житейная литератураи летописание, школа и переписка книг. Крещение Руси, понимаемое не каккратковременное действие, не как массовый обряд, а как процесс постепеннойхристианизации восточно-славянских и соседствовавших с ними племен, создалоновые формы внутренней жизни этих сближавшихся друг с другом этнических групп иновые формы их взаимодействия с окружающим миром.
 

2. Проблемы эволюции русскогоПРАВОСЛАВИЯ
 
ПредреволюционнаяРоссия считаласьхристианской православной страной. Около 70 процентов православного населения,более 110 тысяч белого духовенства, более 66 тысяч храмов, 1100 монастырей и100 тысяч монашествующих и проходящих послушание лиц обоего пола, казалось,могли обеспечить незыблемость православия в России и уберечь христианскуюцерковь от любых потрясений (9, с.114). Но не прошло двух десятков лет – иРоссия назвала себя страной победившего атеизма. Публично исповедоватьхристианство теперь уже считалось чуть ли не преступлением, духовенстволишилось былых прав и жестоко преследовалось, около 60 тысяч храмов былоразрушено, почти все монастыри закрыты «Святая Русь», зажигавшая лампадки передсвятыми вдруг стала вскрывать мощи для публичной демонстрации тленностихристианских идеалов. Православие было растоптано и поругано тем самым народом,в котором видели «богоносца» единственного носителя и хранителя Истины. Теперьон нашел другую «истину» и доказывал уже ее единственность и свою кровную к нейпричастность.
Русскоерелигиозное чувство искало Царствия Божьего, освящения всей жизни и всей твари.И трудно винить человека, мечтавшего как можно скорее увидеть плоды этогоосвященного Царства здесь, на земле. На уровне духовных академий в XIX – началеXX века велись рассуждения о каноничности идеи Царства Божьего на земле. Многиесчитали, что в этом нет ничего противного православной традиции. Утопияидеального царства на земле прочно засела в русском религиозном сознании.Правда, образ Христа запечатлелся в нем не так четко. Представления онациональной исключительности, мессианском предназначении и Царстве Божьем наземле были на много сильнее расплывчатого лика народного Христа и, в концеконцов, воплотились в попытке «построения социализма в одной стране».
Темаобраза Христа в народном сознании чрезвычайно интересна. Большинство видело вХристе не Спасителя, а грозного Судью, вершащего свой суд над миром в последнийдень. Христос представлялся справедливым, но суровым обличителем, к которому непринято было обращаться со своими проблемами. Молиться Христу считалось чуть лине святотатством. Молились целому сонму святых, а главной заступницей дажеперед Христом представлялась Богородица. Именно ей в соответствии с народнымипредставлениями предстояло умолять справедливого Христа помило­вать грешников,нарушить человеческую справедливость и проявить безграничное божественное милосердие.
Трудноупрекать простого русского человека за то, что ониз своего нищего бытапредставлял это освященное земное царство как царство даже не достатка, аэлементарной нищеты, распре­делительного равенства и равного удовлетворенияминимальных материальных потребностей. До­статок и богатство казалисьпреступлением перед нищетой и общинным идеалом равенства и братства.
Полунищийрусский крестьянин, не ведая иных путей, настаивал на чистоте и высотемонашеского идеала. И представление о святости монашеского подвигапереплеталось с представлением о невозможности мирского пути к спасению. Монахдля того и отрекается от мира, чтобы духовным подвигом, слезами, постом имолитвой загладить свои грехи и открыть путь к внутреннему преображению.Преображение же в миру казалось немыслимым. Слишком уж глубоко погряз мир вгрехе. Слишком велика пропасть между миром и святостью, и проходит она не вдушах людей, а вдоль монастырских стен. Слишком высоки требования, чтобырешиться исполнять их в повседневной жизни. Умудренная старость – вотподходящее время для полнокровно христианской монашеской жизни. А до тех пордушу одолевает глубокое понимание своей греховности, которое само по себеграничит со смертным грехом – унынием.
Христианствоникогда непронизывало всей народной жизни. Русский человек был христианином в храме,нигилистом в кабаке и язычником в поле. Архимандрит Федор (А М Бухарев) называлэто монофизитством, то есть верой в единственно божественную природуХриста и непризнание его человеческой природы. Ведь если Христос не былчеловеком, то человеческая жизнь не может быть освящена, человек, оставаясь вмиру, не может достичь святости Мирская жизнь, в таком случае, с христианствомне может иметь ничего общего. Для христианства выделяются часы посещения церквии многочасовые службы. По выходе же из храма христианские истины отходят навторой и третий план, а соблюдение правил христианской жизни оказываетсявозможным только для монахов (9, с.117).
Срединаиболее богоугодных дел в восприятии русского народа на первом месте,безусловно, стояло принятие монашеских обетов и все близкое к ним:продолжительные суровые посты, выстаивание многочасовой церковной службы. Даженищета считалась чуть ли не христианской добродетелью. Пожертвование в пользумонастыря или паломничество по монастырям также очень высоко ценились народнымрелигиозным сознанием. Вне монастыря наибольшей благодетелью почиталисьсооружение храмов и часовен по обету, их благоустройство и водружение огромныхсвечей перед иконами. Личностные отношения и христианская любовь в этом спискезанимали далеко не первые места. Правда, существовало знаменитое русскоенищелюбие, но и в нем часто не было истинного внимания к личности. Пожертвоватьнищему некоторую сумму денег – это почти попытка откупиться от его проблем, освобождениесовести от участия в судьбе человека, как часто бывает и в нашей современнойжизни. В нищем интерес представляла не личность, а собственно нищета.
Обряд,закрепленное традицией поведение, канон значили для русского человека намногобольше, чем личностные отношения. Вспоминается уголовное дело прошлого века,когда убийцы решившиеся на лишение человека жизни, не осмелились съесть в постскоромные лепешки, найденные в сумке убитого. Нарушение поста они считали болеетяжким грехом, чем убийство. Сложно поверить в такое извращение христианскихпонятий. Характерно, что и дело перевода Библии на русский язык в прошлом векенаходило так много противников. Богоугодным делом почиталось использованиенепременно Библии старославянской. Всякий отход от «священного»старославянского языка считался потворствованием суетным делам нынешнего века ичуть ли не ересью. Да и сейчас отношение многих церковных людей к русскойБиблии не сильно изменилось.
Русскойцеркви удалось сохранить в неприкосновенности догматы и обряды, но за этопришлось заплатить слишком большую цену.
Впрактике и учении Русской Православной Церкви рубежа веков, а также внародном его вос­приятии нетрудно обнаружить не только отступления от Христовойистины, но и множество черт, перенятых впоследствии «страной победившегоатеизма».
Одним из основных пунктов дореволюционного церковного учениябыло обожествление царской власти. К библейскому «нет власти, аще не от Бога»,добавилось представление о бо­жественном характере всякого государственного деянияи божественном достоинстве царя (10, с.105).
Царскаявласть воспринималась не только как богоданная, но и как божест­венная по своейсути Воззрения Филарета по этому вопросу были еще довольно либеральны­ми. Он всвоих речах и статьях, по крайней мере, призывал царей следовать лучшим библейскимпримерам. Большинство же считало, что земной царь есть наместник Царя Небесногои исполнять царскую волю – главная библейская заповедь. У подавляющего большинствацер­ковной иерархии не могла возникнуть даже сама мысль о возможном несоответствиицарской воли библейским заповедям.
ЗаконодательствоРоссийской империи обязывало гражданское и военное на­чальство, а также полициюконтролировать ежегодное исповедание и причащение своих подчи­ненных. Да исвященники обязаны были всемерно стараться предупреждать возмущения кресть­ян иих от того удерживать. Начальством гражданским священники обязывались увещеватьнепо­винующихся крестьян и всячески стараться привести их в должноеповиновение. Интересно, что белое духовенство вовсе не возмущалось подобным порабощениемцеркви государством. Наобо­рот, священники стремились стать государственнымичиновниками в полном смысле слова. Ког­да в начале 60-х годов прошлого векаобсуждался вопрос о способах содержания белого духовенства, подавляющее большинствосвященников требовало введения жалованья от правительства и уравнения в правахдуховной службы с военной и гражданской. Лишь светские лица и такой либе­ральныйжурнал, как «Православное обозрение», выступали против назначения духовенствука­зенного жалования. Не надеясь на обеспечение от прихода, с которым у большинствасвященни­ков были довольно натянутые отношения, народные пастыри были готовыслужить государству за гарантированный годовой доход. В конце концовправительство постепенно ввело жалование все­му духовенству и вплоть дореволюции постоянно его повышало. Церковь действительно превра­щалась в«ведомство православного вероисповедания».
Мысльо неразрывности империи и церкви при падении царского режима сыграла с духовен­ствомзлую шутку и многих от церкви оттолкнула. Но отношение к власти и в советскоевремя не­многим отличалось от дореволюционного. Вера в непогрешимость вождей, вих божественное ве­личие и божественные полномочия и при практически полномотсутствии церкви творила божков.
Врусском православии были,конечно, и попытки формирования истинно христиан­ских отношений. Речь идет остарчестве.
Старчество возникло на христианском Востоке и развивалось всвязи с аскетическим обучени­ем молодых монахов и было неразрывно связано синститутом тайной исповеди, зародившейся в монастырях. Старец и был духовнымотцом, принимавшим исповедь у монаха. Со временем стар­чество вышло за пределымонастыря, старец стал исповедовать и мирян. В греческой церкви в те­чениеХ–XII веков тайная исповедь окончательно заняла господствующее положение,вытеснив исповедь публичную и покаяние по канонам. Понятия «духовный отец» и«монастырский старец» совпали по значению. Всякий волен был избрать себестарца-духовника по своему усмотрению, но уже раз выбранного не имел праваоставлять до смерти старца. Одной из главнейших добродете­лей почиталось послушаниедуховному отцу, являющееся наряду с умным деланием центральным пунктомвосточной мистики.
ВРусской Церкви, в силу огромного пространства территории, право на совершениеиспо­веди стал получать белый священник при своем поставлении. Духовник непременнобыл и но­сителем священнического сана. Большинство русских духовников былоприходскими священ­никами.
Но до середины XVII века в России миряне могли исповедоватьсяи иеромонахам (монахам-священникам). Духовническая организация мало зависела отприходской. Собрать себе семью ду­ховных детей было особым делом приходскогосвященника. И миряне, посещавшие службу в его церкви, могли исповедоваться удругого священника или иеромонаха Монастырское старчество и исповедь мирянбелому духовенству сосуществовали. Роль духовника была очень высокой Его во­ляв духовно-религиозной сфере была законом для его духовных детей. Дажеразрешения на пост нужно было испрашивать у отца. Разлучала покаяльных детей сотцом только смерть. Даже епископ не имел права разрешить верующему переход отодного духовника к другому, без воли само­го духовника. Никакое постороннее,даже со стороны высшей духовной власти, вмешательство в отношения духовногоотца к детям было невозможно.
Но совторой половины XVII века церковная власть начала решительно запрещать монахамисповедовать мирян. Надзор за покаяльной семьей стал постоянным и оченьвнимательным. Два обстоятельства послужили тому причиной расстройствопокаяльной семьи и появление старооб­рядчества. Одним из главных признаковпринадлежности человека к расколу было его нехожде­ние на исповедь. Поэтому ужеАлексей Михайлович делает первые попытки сделать исповедь приходскому священникуобязательной.
В1722 году указом Сената и Синода предписывалась обязательная исповедь у своегоприход­ского священника Верующий лишался свободы выбора духовника, и покаяльнаясемья теперь представляла собой не добровольное объединение верующих, а обязательнуюцерковно-административную единицу – приход.
Такимобразом, были в корне подорваны те основы, на которых покоилось древнерусскоедуховничество, – свобода выбора духовника, его абсолютная власть в деленаложения епитимий, па­триархальность в его отношениях с покаяльными детьми.
Возрождениемонастырского старчества в конце XVIII – начале XIX века по вполне понят­нымпричинам вызывало непонимание и нарекания со стороны церковных властей. Важнойосо­бенностью русского монастырского старчества XIX века стало то обстоятельство,что старец не мог быть единственным духовным отцом мирянина, который по действующемуцерковному зако­нодательству должен был обязательно исповедоваться приходскомусвященнику. По сути, возникала практика двойной исповеди, двойного духовничествахотя официально «духовное окормление» старца к исповеди не приравнивалось.
Народноехристианство былохристианством крестьянским и пронизывалось патриархальными деревенскимипредставлениями и суевериями. Административная волость практически сливалась справославным приходом. Русская церковь веками приспосабливалась к идеологиикрестьянина и освящала крестьянский труд. Стоит присмотреться к народномукалендарю. Крестьяне, часто не зная дней месяца, вели счет времени по днямпоминовения святых, связывая с ни ми все свои приметы. Каждый земледельческий иживотноводческий труд находил себе покровителя в лице почитаемых церковьюсвятых. Но в крестьянском сознании святые часто почитались не за их святость, аза помощь в нелегком крестьянском труде. Освящение сельского труда частовыходило на первое место.
Народноехристианство было общинным и вне общины существовать не могло. Отток крестьян вгорода, разложение и пролетаризация крестьянства разлагали сельский приход, авчерашний крестьянин уже не ощущал себя членом церкви. Выпав из общины-прихода,новоявленный рабочий сохранял большинство суеверий и предрассудков, ноутрачивал церковные представления. Крестьянин, ушедший в город, не могпредставить себе православия вне деревни, вдали от крестьянского быта.Урбанизация, уничтожавшая основу народного христианства – сельский приход, былаодной из основных причин упадка народного православия. Освящение крестьянскоготруда обернулось невозможностью существования православия вне патриархальнойдеревни.
Длятоталитарной идеологии характерно насилие над совестью. Носители подобной идеологии святоверили, что, навязывая силой свои воззрения, делают святое дело и спасают душисвоих жертв. Это было характерно и для церковного сознания прошлого века,одобрявшего насильственное «оправославливание» окраин, и для советского сознаниянашего века с девизом «Насильно загоним в счастье». Одобрение церковью насилиянад сектантами и раскольниками имело те же корни, что и борьба с чуждымиидеологиями в советское время. Личность человека, его соб­ственные интересы ипотребности не принимались во внимание, был доподлинно известен единст­венныйверный путь, и никакие другие варианты не имели права на существование.
 

3. Православная идея и ееОСНОВНЫЕ ценности
 
В России традиционные базовые ценности неизменно связаны справославием. И хотя оно не содержит в себе какого-то специального кодексазаконов о труде или особых предписаний касательно того, как, сколько, где и закакую плату следует трудиться, тем не менее, именно в его духе был воспитанрусский традиционный «экономический человек». Именно православные, т. е.исконно христианские, ценности заложены в фундамент всей русской культуры, втом числе и хозяйственной. Именно православие в течение многих веков привносилов хозяйственно-экономическую деятельность России духовное начало иорганизовывало ее нравственно.
Главнаяособенность христианского отношения к труду, хозяйствованию, земным благамзаключается в том, что христианство в отличие от буддизма, платонизма, различныхдуалистических учений не видит в материи зло, а в земной жизни, труде ихозяйстве одно страдание, «дурную бесконечность», которой по возможности нужноизбежать. Христианство призывает к спасению мира, а не к спасению от мира (1,с. 40–41).
Православиев отличие от других направлений христианства значительно более опосредованносвязано с повседневной сферой жизни. Оно никогда не создавало своей«политэкономии», подобно той, которую разрабатывали в католической Европе схоласты,занимаясь вопросами «спра­ведливой» и «законной» цены, допустимой нормой прибыли,регламентацией торговли, определением добропорядочных форм и видов труда и т.д. Русское богословие вообще на протяжении многих веков было «молчаливо» и какбы разлито по всей шири религиозной жизни.
Православие изначально было хранителем основы основхристианской веры – христологического догмата, согласно которому во ИисусеХристе божественная и человеческая природы соединены «нераздельно и неслиянно»,этот догмат и в наши дни является столь же современным, как и в эпохуВселенских Соборов. В этой вере с православием не расходятся ни католицизм, ниосновные протестантские течения. Вместе с тем для православного религиозногосознания наиболее важны божественная природа и преобладающий образ ИисусаХриста – образ Сына Божия «во Славе», воскресшего и по­правшего смерть. Потомуи самый главный праздник, «всех праздников праздник» – Воскресение Христово,Пасха (6, с.57).
Соответственно,православное религиозное сознание больше сосредоточива­ется на небесном, абсолютноми вечном. Отсюда его эсхатологизм, устрем­ленность к последнему иокончательному и жажда Царствия Божия. Созерцание, «умное делание», внутренняядуховная жизнь – его высшее призвание. Паря над землей, оно смотрит на землю свысоты небес и решает земные проблемы, памятуя о вечности. Западноехристианство, напротив, смотрит на небо с земли. Акцентируя внимание начеловеческом в богочеловечестве Иисуса Христа, оно рационально и с практическимрасчетом строит лестницу в небо, уделяя значительно большее внимание внешнимсредствам воспитания религиозной воли личности, земным проблемам, культуре вцелом.
Дляправославия, наиболее важны духовная, внутренняя жизнь человека, внутренние егопобуждения. Православная этика воспитывает прежде всего сердце, и именно сердцев православии является мистическим средоточием духовного пространства, в которомпроисходит сокровенный диалог человека и Бога. Таким образом, все внешнееопределяется внутренним, сокрытым, сокровенным.
Утверждая,что внутреннее, духовное определяет внешнее, православие тем самым выстраиваетопределенную систему ценностей, в которой дух главенствует над материей,духовное обусловливает телесное, вечное опре­деляет временное и преходящее.Восстановление должного соотношения духа и плоти составляет центральный нервэтики труда православия. Булгаков подчеркивал, что этика труда есть в конечномитоге вопрос о господстве духовного начала над материальным. (2, с. 186).
Убежденностьрусского православного сознания состоит в том, что именно внут­ренние, духовныекачества человека определяют степень его совершенства, вела к формированиюидеала «быть», а не «иметь» (по терминологии Э. Фромма). Свобода духа, которуюнес в себе монашеский идеал всеобщего трудничества и социального опрощения,предполагала растождествление личности человека с выполняемой им функцией, неприкрепленностьк опре­деленному социальному или профессиональному положению в обществе.
Поэтомуна Руси так почитается особый духовный тип человека – «странника». Не будетпреувеличением сказать, что этот тип «странника», имущество которого умещаетсяв котомке за плечами, есть некий идеальный духовный тип русского человека.Странник полностью свободен от мирских соблазнов и благ. Он есть вечный путник,ищущий невидимого Небесного Града. Душа его поглощена решением конечных,«проклятых» вопросов о смысле бытия, она не удовлетворяется ничем временным ипреходящим, но жаждет выйти за пределы «этого мира», этой земли, всегоместного, мещанского, ограниченного, самодовольного и «бытового». Однакооборотной стороной странничества, незафиксированности сознания на определенномсоциальном и профессиональном положении, стремления «отделить» внутреннююсущность человека от внешнего статуса было, в частности, то, что профессия несвязывалась непосредственно с призванием и служением Христу, как было вкатолических и протестантских странах.
Рассмотримтеперь, как относится православие к земным благам, к соб­ственности ибогатству.
Христианскоеучение гласит, сто никакие земные блага сами по себе не могут стать достойнойцелью жизни. Блага, которые становятся предметом поклонения, ставятся на местоистинной цели и порабощают человека, пагубны. Разумное пользование имуществомозначает отказ от эгоистического наслаждения им, но употребление его на высшиецели: на служение Богу и ближним; на помощь нуждающимся; на делаблаготворительности; на экономическое, социальное, культурное и духовноеразвитие всего общества и процветание Отечества.
Наэтих основах строится православное отношение к различным формам собственности.Человек может быть в плену и у частной, и у общественной собственности, так жекак и быть свободным внутренне от собственности, имея большое богатство. В этомсмысле собственность не только право, но и обязанность. Формы собственности –историчны, они изменяются, и социальное значение их в различные эпохи неодинаково. Поэтому православие (в отличие от католицизма) не задавалосьвопросом нравственного санкционирования частной собственности как таковой.
Врусском религиозном сознании материальные богатства никогда не почиталисьвысшей ценностью, а богатство человека не вселяло в него уверенность всобственном превосходстве. Это отчасти связано с тем, что русское религиозноесознание до недавнего времени оставалось ориентирован­ным нааграрно-патриархальную, а не на индустриальную модель общества.
Мнебросаются в глаза «непрактичность» православия, его «не-отмирный» характер,устремленность к высшему и вечному. В истории православия это иногда сопровождалосьтотальным мироотрицанием и пре­небрежением мирскими проблемами, в частностихозяйственно-экономическими. Но известно, что именно сосредоточенность протестантизмаи отчасти ка­толицизма на хозяйственно-экономических вопросах часто вела кобмирщению, к потере духовных высот.
«Непрактичность»во многом была связана и с тем, что православие не утверждает  (подобно протестантским  исповеданиям),  что  именно  в профессиональной деятельности итолько в ней человек и может проявить свою веру, «доказать» успехами в трудесвою спасенность. Для православного религиозного сознания невозможно принятьтот «рационалистический» дух, который религиозно санкционирует буржуазнуюпредприимчивость, поощряет стремление к обогащению, дает возможность сгордостью глядеть на свой процветающий бизнес, на «честно нажитые деньги» какна доказательство «избранности» и «спасенности» (3, с.63).
Вообщесвоим становлением и вселенским триумфом хри­стианство, я считаю обязаносвоеобразной творческой новизне: «Закон дан через Моисея, благодать же иистина перешли от Христа». Это исчер­пывающая мысль: Закон, как фактическивнешнее и по­тому отчужденное, стал истиной и благодатью как дей­ствительнонеформализованный, внутренний императив, до конца выраженный итрагически воплощенный Христом. Слово буквально обрело плоть и кровь, сталоДелом.
Такоерешительное преодоление разрыва между словом и делом придало принципиальноновый смысл исходной максиме Ветхого Завета: «В начале было Сло­во, иСлово было Бог».
Реальныйсмысл идеи Бога – действие во имя программной цели, которую мыслительформулиру­ет в таких словах: «Народ свободный на земле свободной, Хотел быя увидеть в эти дни».
ТрудХриста – это подвижничество Богочеловека – одновременно сына Божия исмертного человека, кото­рый принял крест и воскрес для искупления людей отпервородного греха и их духовного освобождения. Ессе homo (вот человек), – воскликнул Пилат, показывая народуувенчанного терновым венцом Христа. Такого «общечеловека», свободнопринявшего смертную муку за всех людей, они еще не знали и вначале неузнали в нем своего пророка.
С. Н.Булгаков отмечает, что в дьявольском искуше­нии есть своя относительная правда:чувство голода свидетельствует о зависимости человека от природных стихий и неможет быть нормальным, достойным чело­века состоянием. Благодаря своей творческойсиле че­ловек овладевает природой и «насыщается», и в другихобстоятельствах Христос насыщал тысячи людей в пус­тыне хлебами и рыбами. Ноложь сатаны заключалась в том, чтобы сын Божий насытился сам, оставивлюдей «алкающими», и тем самым отказался от своего предна­значения.Христос взалкал в пустыне не только от себя, но и от всего человечества,которое томится голодом и теряет человеческий лик в непосильной борьбе с приро­дой.Поэтому, по С. Булгакову, «вот о чем шла речь в этом бездонно глубоком позначению разговоре в пус­тыне в первой его части: что надо положить в основуспасения человечества и заботы о нем:… каким надо пойти путем – хозяйственнымили религиозным – в де­ле спасения мира? И был ответ: человек живет не однимхлебом… Надо идти через этот мир, но ему не веруя: вот истинный путь СынаБожия» (7, с.365).
Христоспоследователен в таком выборе. И не ис­кушаемый дьяволом, он входит в храм,изгоняет из него «всех продающих и покупающих» и возглашает:«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесноечеловекам; ибо сами не входите и хо­тящих войти не пускаете… Что больше:золото или храм, освящающий золото?»
Утверждениепримата духовности как главной че­ловеческой ценности, ее обретение как смыслажизни, во имя которого можно пойти и на крест, – величай­ший прорыв в духовнойэволюции человечества.
Второевеликое искушение Христа – тайна, или испытание веры в Господа. «Потом, –сказано в Биб­лии, – берет Его дьявол в святой город и поставляет его на крылехрама. И говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано:»Ангелам своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да непреткнешься о камень ногою Твоею". Иисус сказал ему: написано так­же:«не искушай Господа твоего».
Христианскаятрадиция во многом связана с при­знанием «двух истин» – рациональной,научной и ирра­циональной, божественной – и субординацией между ними. Тем неменее в русле христианской мысли нико­гда не угасала и тенденция к синтезунауки и веры.
Наконец,третье искушение Христа – авторитет. Дьявол берет Христа на высокуюгору, показывает ему все царства мира и говорит ему: «Все это дам Тебе,если падши поклонишься мне». Тогда Иисус говорит ему: Отойди от Меня,сатана, ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одномуслужи… Царство Мое не от мира сего». Христос остается верным себе,своему духовному призванию. Он не подтверждает слова Пи­лата, обращенные киудеям: «Царь ваш!.. Царя ли ва­шего распну?». Воспользовавшись этим,фарисеи твер­дят: «Нет у нас царя, кроме кесаря».
Христосне желает быть кесарем – земным царем. Он – «свет пришел в мир, чтобывсякий верующий не оставался во тьме… ес­ли пребудете в слове моем, то выистинно мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными».В таком «Богу – Богово, кесарю – кесарево» заключено действительноновое, беспрецедентное в наличной со­циальной практике и имеющее непреходящийсмысл, – отделение религии от государства, духовной власти – отсветской, власти авторитета – от авторитета власти.
 
Заключение
 
Какойможно сделать вывод из рассмотренных вопросов?
Всемы принадлежим к культуре, сложившейся под влиянием христианства в значительнобольшей степени, нежели под влиянием чего-либо еще.
Можнопривести множество примеров, чтобы показать, что наш образ мысли, наши речевыеобороты, наши фундаментальные моральные убеждения, наше отношение к жизни исмерти, наши представления о правах и обязанностях человека, паши взгляды навзаимоотношения полов, наши понятия об ответственности, вине, справедливости иравенстве были бы совершенно иными, если бы не было православия,сформировавшего  нашу культуру.
Религия составляет основу всего нашего культурного наследия,влияние христианства на формирование нашей культуры было столь огромно, чтоможно указать лишь одно, еще более глубокое влияние – человеческой природы кактаковой.
Сегодня,правда, это влияние труднее заметить, чем, допустим, сто лет назад. Сегоднянаша культура, благодаря достижениям своей науки и технологии, права иполитики, доминирует уже почти во всем мире. В наши дни нельзя не учитыватьтого, что религия, православие продолжает оставаться значительным фак­торомобщественной жизни. Религия и сегодня оказывает огромное воздействие наверующих как в нашей стране, так и особенно за рубежом.
Своюработу хотелось бы закончить такими словами: «Бог есть, пока он есть в нас».


 Список использованнойлитературы
 
1.  Булгаков С. Н. Основные мотивыфилософии хозяйства в платонизме и раннем христианстве. – М.: Наука, 1993. –213 с.
2.  Булгаков С.Н. Философия хозяйства.– М.: Просвещение. – 1990. –  270 с.
3.  Иваненко С.И. Наука и православие.– М.: Московский рабочий, 1984. – 93 с.
4.  Капустин Н.С. Особенности эволюциирелигии (на материалах древних верований и христианства). – М.: Мысль, 1984. –222 с.
5.  Клибанов А.И., Митрохин Л.Н. КрещениеРуси: история  и современность. – М.: Знание, 1988. – 64 с.
6.  Коваль Т.Б. Этика трудаправославия. //Общественные науки и современность. 1994. № 6. С. 55-70.
7.  Левяш И.Я. Культурология: Курслекций. 2-е издание, исправ. – Мн.: НТООО «ТетраСистемс», 1999. – 544 с.
8.  Лобковиц Н. Христианство икультура. //Вопросы философии. 1993. № 3. С. 71-81.
9.  Наместников А. Трагедия русскогоправославия.  //Свободная мысль. 1998. №6. С. 114-119. 
10.           Тэнасе А. Культура и религия. Пер.с румын. – М.: Политиздат, 1975. –127 с.