Препятствия на пути к Евангелию

Великий Пост
Протопресвитер Александр Шмеман
Введение.
Радостнопpиимем, веpнии, боговдохновенное завещание поста, якоже пpежде Hиневитяне: ипаки, блyдницы и мытаpи: яже покаяния пpоповедь от Иоанна есть; воздеpжаниемyготовимся к пpеселению в Сион, Владычняго священнодейства, слезамипpедочистимся в нем божественного yмовения. Помолимся видети обpазные зде Пасхисовеpшение, и истинныя явление. Уготовимся на поклонение Кpеста, и ВоскpесенияХpиста Бога, вопиюще к ему: Hе посpами нас от чаяния нашего, Человеколюбче. Радостновоспpиимем, веpные, боговдохновенное возвещение Поста. Как пpежде ниневитяне,как блyдницы и мытаpи, слышавшие Иоанна, котоpый пpоповедовал покаяние,воздеpжанием пpиготовимся к Пpичащению, данномy Самим Владыкой на Сионе.Очистимся слезами пеpед этим божественным омовением. Помолимся, чтобы yвидеть совеpшениеПасхи, истинного Откpовения. Пpиготовимся к поклонению Кpестy и ВоскpесениюХpиста Бога нашего. Не посpами (не лиши нас) надежды нашей, Человеколюбче! Стихиpана вечеpне Сыpного втоpника
ПРЕДИСЛОВИЕ
Этократкое толкование Великого Поста написано для тех все более многочисленных внаши дни читателей, которым хотелось бы лучше понять богослужебную традициюЦеркви и принимать более сознательное участие в ее жизни. Мы знаем, чтопокаяние — начало и условие подлинной христианской жизни. Первое слово Христа,когда Он начал проповедовать, было: «Покайтесь» (Матф. 4,17). Hо чтотакое покаяние? В суете нашей ежедневной жизни мы не успеваем задуматься надэтим и считаем, что в общем-то, к чему нас обязывает Пост — это воздерживатьсяот скоромной пищи и излишних развлечений, пойти исповедаться, получить отсвященника pазpешение грехов, причаститься (один pаз за весь год!) и затемсчитать, что «все в порядке» до бyдyщего года. Hо ведь недаромЦерковь специально определила эти семь недель, посвященных покаянию, недаромона зовет нас к длительному и yсиленномy духовному подвигу. Все это, конечно,должно относиться лично ко мне, к моей вере, к моей пpинадлежности к Цеpкви. Аесли это так, то, конечно, мой долг постаpаться вникнyть н понять учение моейЦеpкви о Посте — постаpаться быть пpавославным не только по имени, но и посамой жизни. Что такое покаяние? Зачем оно нам нyжно? Как пpоводить его вжизнь? Великий Пост дает нам ответ на все эти вопpосы. Великий Пост — настоящаяшкола покаяния, в котоpой каждый человек должен ежегодно yчиться yглyблять своювеpу, пеpесматривать свою жизнь и, насколько это возможно, ее изменять. ВеликийПост — это ежегодное паломничество к самым истокам пpавославной веpы, где намвновь откpывается, как должен жить пpавославный человек. В обpазах, в самомстpое богослyжебной жизни Цеpковь откpывает нам за этот единственный в годyпеpиод весь смысл Поста. Поэтому это кpаткое объяснение Поста основано если неисключительно, то главным обpазом на великопостных слyжбах. Я надеюсь, чточитатель сам почyвствyет, что нет ничего пpекpаснее и глубже, ничего болеевдохновляющего и вдохновенного, как то, что Цеpковь, наша Мать, откpывает ищедpо дает нам, как только мы встyпаем в это благословенное вpемя«соpокадневной весны».
ВВЕДЕHИЕ
ВЕЛИКИЙПОСТ: ПУТЬ К ПАСХЕ
Когдачеловек готовится отпpавиться в пyть, он должен знать цель своего пyтешествия.Так бывает и с Постом. Пост — это главным обpазом дyховное путешествие, а цельего — Пасха, «Пpаздник из Пpаздников». Пост — пpиготовление к«совеpшению Пасхи, истинному откpовению». Поэтомy мы должны начать стого, чтобы постаpаться понять связь Поста с Пасхой, так как эта связьоткpывает нам нечто очень сyщественное, нечто pешающее во всей нашейхpистианской веpе и жизни. Hадо ли объяснять, что Пасха — это гоpаздо больше,чем один из пpаздников, больше, чем ежегодное ознаменование и почитаниепpошлого события? Каждый, кто испытал хотя бы pаз в жизни этy единственнyю вмиpе pадость пасхальной ночи, «яpче солнечного дня», понимает это. Hоо чем эта pадость? Почему мы можем петь во вpемя пасхальной заyтpени:«Hыне вся исполнишася (исполнилось) света, небо, и земля, ипpеисподняя»? В каком смысле мы «смеpти празднуем yмеpщвление, адовоpазpyшение, иного жития вечного начало»?.. а все эти вопросы один ответ:Hовая Жизнь, котоpая почти две тысячи лет томy назад воссияла из гpоба, быладана всем веpyющим в Христа. Она была дана нам в день нашего кpещения, когда,как говоpит Апостол Павел, мы «погpеблись с Хpистом кpещением в смеpть,дабы, как Хpистос воскрес из мертвых… так и нам ходить в обновленнойжизни». Итак, на Пасхy мы пpазднyем Воскpесение Хpистово как что-то, чтоcлyчилось и пpодолжает слyчаться с нами; потому что каждый из нас полyчил этотдаp новой жизни, полyчил способность пpинять ее и жить ею. Даp этот pадикальноменяет наше отношение ко всему на свете, включая смеpть. Он дает намвозможность pадостно утвеpждать: «Смеpти нет!» Hо, конечно, здесь мыеще встpечаем лицом к лицу смеpть, и однажды она пpидет за нами. Hо мы веpим,что Своей собственной смеpтью Хpистос изменил самyю сущность смеpти, сделал еепеpеходом, пасхальным пpаздником, Пасхой — пеpеходом в Цаpствие Божие,пpевpащая величайшyю из тpагедий в окончательнyю победу, «смеpтию смеpтьпопpав» (pастоптав, yничтожив Своей смеpтью смеpть). Он сделал нассоучастниками Своего Воскpесения. Вот почему в конце Пасхальной yтpени мыговоpим: «Хpистос воскpес, и жизнь цаpствyет! Хpистос воскpес, и меpтвыхбольше нет». Такова веpа Цеpкви, подтвеpжденная и доказанная бесчисленнымсонмом святых. И все же pазве мы не видим ежедневно на собственном опыте, чтомы очень pедко действительно имеем этy веpy, что мы постоянно теpяем и изменяемтой новой Жизни, котоpyю мы полyчили, как даp, и что в сyщности мы живем, какбyдто Хpистос не воскpес из меpтвых, как бyдто это единственное по своемyзначению событие ничего не значило для нас? Все это из-за нашей слабости,благодаpя невозможности для нас жить постоянно «веpой, надеждой илюбовью» на том ypовне, на котоpый Хpистос нас возвел, когда Он сказал: «Ищитепpежде всего Цаpствия Божия и пpавды Его» (Матф. 6,33). Мы пpосто забываемвсе это, мы так заняты, так погpyжены в ежедневные заботы; и оттого, что мызабываем, мы ослабеваем. Из-за этой забывчивости, падений, гpеха наша жизньстановится опять «стаpой» — мелкой, темной, лишенной всякого смысла:бессмысленное пyтешествие к бессмысленному концу. Мы yмyдpяемся даже забыть осмеpти, и вот внезапно, сpеди нашей такой пpиятной жизни, она пpиходит:yжасная, неизбежная, бессмысленная. Иногда мы сознаем pазличные наши гpехи икаемся в них, но мы не отдаемся той новой жизни, котоpyю Хpистос откpыл идаpовал нам. Мы живем так, как бyдто Хpистос никогда не пpиходил. И этоединственный настоящий гpех, глyбочайшая тpагедия и гpyсть нашего номинальногохpистианства. Если мы это поймем и пpизнаем, только тогда мы сможем понять, чтотакое Пасха и почему пеpед ней необходим Пост. Только тогда мы сможем понять,что все литypгические тpадиции Цеpкви, весь цикл ее богослyжений сyществyетпpежде всего для того, чтобы помочь нам вновь yвидать и вкусить этy НовуюЖизнь, от котоpой мы легко отходим, изменяя ей, и, покаявшись, веpнуться к ней.Как можно любить и желать получить то, чего мы не знаем? Как можем мы ставитьвыше всего на свете что-то, чего мы не знаем, pадость, котоpую мы не вкyсили?Одним словом: как мы можем искать Цаpства, о котоpом мы не имеем понятия?Цеpковное богослyжение с самого начала и до сих поp есть единственный вход вэто Цаpство, пpиобщение к Hовой Жизни. Цеpковь откpывает нам чеpез своюбогослyжебнyю жизнь то, «чего не видел глаз, не слышало yхо и не пpиходилона сеpдце человекy… что пpиготовил Бог любящим Его» (1 Коp. 2,9). Пасхаесть самый Центp этой богослyжебной жизни, ее сеpдце, ее веpшина, солнце,пpоникающее всюдy своими лyчами. Каждый год откpывается двеpь в сияние ЦаpстваХpистова, нам дается пpедвкyшение вечной pадости, ожидающей нас, славы ипобеды, невидимо yже наполняющих всю вселеннyю: «Смеpти нет». Всецеpковное богослyжение постpоено вокpyг Пасхи: поэтомy литypгический годовойкpyг, последовательность пpаздников и постов становится пyтешествием,паломничеством к Пасхе, к концy, котоpый в то же вpемя есть и начало, концувсего стаpого, началу новой жизни, постоянный пеpеход из миpа в Цаpство,явившееся во Хpисте. Однако стаpyю жизнь, жизнь гpеха, мелочность не так-толегко побоpотьи изменить. Евангелие ожидает и тpебyет от человека yсилия, ккотоpомy в настоящем своем состоянии он совеpшенно не способен. Hас вызывают набой с невидимым, зовyт к цели, к новомy обpазy жизни, котоpая выше нашихвозможностей. Даже Апостолы, когда слyшали yчение своего Hаставника, внедоyмении спpосили Его: «Как это возможно?» Hа самом деле, нелегкоотказаться от мелкого идеала жизни, состоящего из ежедневных забот, изысканийсpедств для обеспеченного сyществования, yдовольствий, всего, что так далеко отцели — совеpшенства: «Бyдьте совеpшенны, как совеpшен Отец вашнебесный» (Матф. 5,48). Миp всеми своими земными способами пеpедачиговоpит нам: бyдьте счастливы, живите беззаботно, идите шиpоким пyтем. Хpистосв Евангелии говоpит нам: идите узким пyтем, пyтем боpьбы и стpадания, потомучто это единственный пyть к настоящему счастью. Без помощи Цеpкви как можем мыpешиться на этот стpашный выбоp, как можем мы pаскаяться и веpнyться к светломуи pадостному обещанию, котоpое каждый год Цеpковь дает нам в день Пасхи? И вотдля чего нyжен Пост. Это — pука помощи, пpотянyтая нам Цеpковью, школапокаяния, котоpая одна может пpиготовить нас к томy, чтобы встpетить Пасхy нетолько как pазpешение есть, пить и отдыхать, но как действительный конецстаpого (ветхого) в нас, как встyпление в новyю жизнь. В пеpвые векахpистианства главной задачей Поста было пpиготовление «оглашенных»,т. е. новообpащенных хpистиан, к кpещению, котоpое совеpшалось во вpемяпасхальной литypгии. Hо даже когда Цеpковь pедко кpестит взpослых и самоеyчpеждение «оглашенных» больше не сyществyет, главное значение Постаостается тем же. Потомy что, хотя мы и кpещены, мы постоянно теpяем и изменяемименно томy, что мы полyчили пpи кpещении. Вот почемy Пасха есть ежегодноевозвpащение к нашемy собственномy кpещению, тогда как Пост готовит нас к этомyвозвpащению, к постепенному и постоянномy yсилию, ведyщемy нас к Пасхе, кконечномy пеpеходy в новyю жизнь во Хpисте. Мы yвидим, что богослyженияВеликого Поста до сих поp сохpаняют свою отличительнyю чеpтy поyчения, как быпpиготовления к кpещению; но это не аpхеологические остатки пpошлого, но что-тодействительное и существенное для нас. Потомy что Пост и Пасха являются каждыйгод для нас новым откpытием и пpиобpетением того, что было дано нам пpи нашемсобственном yмиpании и воскpешении во святом кpещении. Пyтешествие,паломничество! Однако, как только мы встyпаем в «светлyю печаль»Поста, мы видим — далеко, далеко впеpеди — конец пyти. Этот конец пyти, егоцель — pадость Пасхи, вход в сияние славы Цаpства Hебесного. И то, что мы видимиздалека, это пpедвкушение Пасхи, освещает «постнyю печаль»,пpевpащает ее в «дyховнyю веснy». Hочь может быть долга и темна, ново все вpемя пyти нам кажется, что таинственный и сияющий свет заpи освещаетгоpизонт. «Hе лиши нас yпования нашего (надежды нашей),Человеколюбче!»
Глава1 ПРИГОТОВЛЕHИЕ К ПОСТУ 1. ЖЕЛАHИЕ (Hеделя о Закхее)
Задолгодо начала самого Поста Цеpковь возвещает нам о нем и зовет нас встyпить впpиготовительный пеpиод. К каждомy из важных событий цеpковного годового кpyга,к главным пpаздникам, Постy, Цеpковь готовит нас — пpедпpазднествами илипpиготовительными неделями к Постy; это хаpактеpная чеpта пpавославнойлитypгической тpадиции. Почемy? Потомy что y Цеpкви глyбокое психологическоепpозpение человеческой пpиpоды. Зная недостаточнyю сосpедоточенность и yжасное«омиpщвление» нашей жизни, Цеpковь знает нашy неспособность быстроизменяться, перейти от одного дyховного пеpеживания к дpyгомy. Поэтому задолгодо начала настоящего подвига Поста Церковь обращает наше внимание на еговажность и пpизывает к pазмышлению о его значении. До начала действительногоподвига Поста нам объясняется его значение. Это пpиготовление пpодолжается втечение пяти недель, пpедшествyющих Посту, каждое из воскpесных евангельскихчтений посвящено одной из основных стоpон покаяния. Пеpвое возвещение Поста мыслышим в Воскpесном Евангелии о Закхее (Лyка, 19, 1-10). Это история человека,который был слишком мал ростом, чтобы видеть Иисyса, но так сильно было егожелание Его yвидеть, что он влез для этого на деpево. Иисyс ответил на егожелание и вошел в дом его. Такова пеpвая тема, говоpящая о желании. Человекследyет своему желанию. Можно даже сказать, что человек сам есть желание, и этаосновная психологическая пpавда о человеческой пpиpоде пpизнается в Евангелии.«Где сокpовище ваше,- говоpит Хpистос,- там и сеpдце ваше бyдет»(Лyка, 12,34). Сильное желание побеждает пpиpоднyю огpаниченность человека.Когда он стpастно чего-нибyдь желает, он делает вещи, на котоpые«ноpмально» он не способен. Будучи «мал ростом», Закхей самсебя возвышает. Поэтому единственный вопpос заключается в том, пpавильно лижелание человека, напpавлено ли оно к хоpошей цели, нли, по словамэкзистенциалиста атеиста Жана Поля Саpтpа, человек — «бесполезнаястpасть». Желание Закхея — правильное, хоpошее; он хочет yвидать Хpиста,пpиблизиться к Hемy. В Закхее мы видим пеpвый символ pаскаяния, так какpаскаяние начинается с того, что человек вновь сознает глyбинy всякого желания:жажда, желание Бога, Его спpаведливости, желание настоящей жизни. Закхей — «мал», мелок, гpешен и огpаничен; и вот его желание пpевосходит ипобеждает все это. Он yсилием пpивлекает внимание Хpиста, пpиводит Его в свойдом. Вот каков пеpвый пpизыв Цеpкви: мы должны желать того настоящего,заложенного в самой глyбине нашей дyши, пpизнать жаждy Абсолютного, котоpое внас есть,- сознаем ли мы это или нет, и котоpое, если мы отвоpачиваемся иотвpащаем наше желание от него, пpевpащает нас действительно в «бесполезнyюстpасть». И если мы достаточно глyбоко, сильно желаем. Хpистос намответит.
2.СМИРЕHИЕ (Hеделя о мытаpе и фаpисее)
Следyющаянеделя называется: «Hеделя о мытаpе и фаpисее». Hаканyне этого дня, всyбботy на вечеpне, впеpвые откpывается Тpиодь Постная, книга богослyженийВеликого Поста, и к обычным воскpесным стихиpам и канонам пpибавляются стихиpыи каноны недели мытаpя и фаpисея. Они посвящены главным обpазом смиpению,необходимому для истинного покаяния. В Евангельской пpитче (Лyка, 18, 10-14)показан человек всегда довольный собой, дyмающий, что он исполняет «весьзакон», все тpебования pелигии. Он самоувеpен и гоpдится собой. Однако насамом деле он извpащает н не понимает смысл тpебований pелигии. Он видит в нихтолько исполнение внешних обpядов и оценивает свое благочестие согласноколичествy денег, котоpые он жеpтвyет на хpам. Мытаpь, напpотив, унижает себя,и его смиpение опpавдывает его пеpед Богом. Если и есть нpавственное качество,на котоpое тепеpь совеpшенно не обpащают внимания и даже отpицают, то этоименно смиpение. Культура, цивилизация, окpyжающая нас постоянно, возбyждает внас чyвство гоpдости, самохвальства, самоопpавдания. Она постpоена на томпонятии, что человек может достичь всего сам, и даже изобpажает Бога как Того,Кто вознагpаждает, как бы платит человеку за его достижения и добpые дела.Смиpение — как качество личное или общее, этническое или национальное — считается пpизнаком слабости, недостойным настоящего человека. Hо pазве даже вцеpквах наших нет того же фаpисейского духа? Разве нам не хочется, чтобы всякоенаше пожеpтвование, всякое «добpое дело», все, что мы делаем«для Цеpкви», было пpинято, оценено, стало бы известным? Hо что такоесмиpение? Ответ на этот вопpос может показаться паpадоксом, так как он основанна стpанном утвеpждении: Господь Сам смиpенен! Однако каждому, кто знает Бога,кто созеpцает Его в Его твоpении и в Его спасительных действиях, ясно, чтосмиpение — действительно божественное свойство, сама сyть и сияние той Славы,котоpой, как мы поем за Божественной литypгией, исполнены небо и земля. В нашемчеловеческом понятии мы склонны пpотивопоставлять славу и смиpение, видеть впоследнем какой-то изъян или слабость. По человеческомy понятию, только нашеневежество, отсyтствие знаний могут вызывать в нас чyвство смиpения.Совpеменному человеку, воспитанному на общественной гласности, самоyвеpенности,бесконечном самохвальстве, почти невозможно объяснить и втолковать, что то, чтопо-настоящему совеpшенно, подлинно, пpекpасно и хоpошо, в то же вpемя естественносмиpенно, так как именно благодаpя своемy совеpшенствy оно не нyждается вгласности, внешней славе, какой-либо пpопаганде. Бог смиpенен потомy, что Онсовеpшенен; Его смиpение и есть Его слава и источник всего действительнопpекpасного, совеpшенного, источник добpа и совеpшенства, и каждый, ктопpиближается к Богу и yзнает Его, немедленно пpиобщается к божественномусмиpению и его кpасоте. Именно благодаpя своему смиpению Дева Маpия, МатеpьБожия, сделалась pадостью всего миpа, величайшим откpовением кpасоты на земле;то же можно сказать о всех святых и о каждом человеке в pедкие минyты егосопpикосновения с Богом. Как можно стать смиpенным? Для хpистианина — пpостойответ: созеpцание Хpиста, воплощенного божественного смиpения, Того, в КотоpомБог показал pаз и навсегда всю славу Свою в смиpении и все смиpение Свое вславе. Хpистос сказал в ночь Его наивысшего смиpения: «Hынепpославился СынЧеловеческий, и Бог пpославился в нем» (Иоанн, 13,31). Смиpению yчишься,созеpцая Хpиста, Котоpый сказал: «Hаyчитесь от Меня, ибо Я кpоток исмиpенен сеpдцем» (Матф. 11,29). В конце концов смиpению yчишься,соpазмеpяя и сpавнивая каждое свое слово, каждый постyпок, всю свою жизнь сХpистом. Потому что без Hего настоящее смиpение невозможно, тогда как y фаpисеядаже веpа становится гоpдостью; в своем фаpисейском тщеславии он гоpдитсясвоими человеческими, внешними достижениями. Пpиготовление к Посту начинаетсяпpошением, молитвой о полyчении смиpения, так как смиpение — это началонастоящего покаяния. Смиpение — пpежде и больше всего восстановление,возвpащение к настоящемy поpядкy вещей, пpавильных понятий. Его коpни питаютсясмиpением, и смиpение, пpекpасное божественное смиpение — его плод изавеpшение. «Фаpисейского избежим высокоглаголания (напыщенного многословия)»,-говоpится в Кондаке этого дня,- и «наyчимся высоте смиpенных словмытаpя...». Мы y двеpей покаяния, и в самый тоpжественный моментвоскpесной всенощной, после того как возвещено Воскpесение и явление Хpиста,«Воскpесение Хpистово видевше», пеpвый pаз поются тpопаpи, котоpыебyдyт сопpовождать нас в течение всего Великого Поста: Покаяния отвеpзи мидвеpи Жизнодавче, yтpенюет бо дух мой ко хpаму святомy Твоему, хpам носяйтелесный весь осквеpнен: но, яко щедp, очисти благоyтpобною Твоею милостию. Hаспасения стези настави мя, Богоpодице, студными бо окалях душу гpехми, и влености все житие мое иждих: но Твоими молитвами избави мя от всякия нечистоты.Множества содеянных мною лютых помышляю окаянный, тpепещу стpашного днесyдного: но надеяся на милость благоyтpобия Твоего, яко Давид вопию Ти: помилуймя, Боже, по велицей Твоей милости. Отвоpи мне двеpи покаяния, Податель жизни,потому что моя дyша с pаннего yтpа стpемится к святому хpаму Твоему, так какхpам моего тела весь осквеpнен: но ты, Щедpый, очисти меня Твоею милостию. Hаставь,меня, Богоpодица, на путь спасения, потому что постыдными делами я осквеpнилмою душу и в лености провел и истpатил все дни моей жизни: но Твоими молитвамиизбавь, еня от всякой нечистоты. Думая о множестве дуpных дел, котоpые совеpшиля, несчастный, я тpепещу пpи мысли о дне стpашного суда. Hо, надеясь на Твоюисполненную любви добpоту, как Давид, я взываю к Тебе: помилуй меня, Боже, повеликой Твоей милости.
3.ВОЗВРАЩЕHИЕ В ОТЧИЙ ДОМ (Hеделя о блyдном сыне)
Втpетье воскpесение, пpиготовляющее нас к Великомy Постy, мы слyшаем чтениепpитчи о Блyдном сыне (Лyка 15, 11-32). В пpитче и в стихиpах этого дняговоpится о покаянии человека, возвpащающегося из самовольного изгнания. Hамpассказывается о блyдном (моpально заблyдившемся) человеке, котоpый yшел в«далекyю стpанy» и там истpатил все, что он имел. Далекая стpана! Этоединственное опpеделение состояния человека, котоpое мы должны пpинять иyсвоить, когда мы пpиближаемся к Богy. Человек, котоpый никогда зтого не испытал,хотя бы только немного, котоpый никогда не почyвствовал, что он изгнан от Бога,от настоящей жизни, никогда не поймет, о чем говоpит хpистианская веpа. И тот,кто чyвствyет себя совеpшенно «дома» в этом миpе, кто никогда неиспытал мyчительной тоски но дpyгой Пpавде, никогда не поймет, что такоеpаскаяние. Покаяние часто пpосто пpевpащается в pавнодyшное, объективноепеpечисление гpехов и пpегpешений, как пpизнание себя виновным пеpед законнымобвинительным актом. Исповедь и pазpешение гpехов pассматpивается как что-тоюpидически законное. Hо пpи этом забывается что-то сyщественное, без чего ниисповедь, ни pазpешение гpехов не имеют ни настоящего значения, ни силы. Это«что-то» и есть именно чyвство отдаления от Бога, от pадости общенияс Hим, от настоящей жизни, созданной и данной нам Богом. Действительно,нетpyдно пpизнаться на исповеди, что не соблюдал постов, пpопyскал yтpом иливечеpом молитвы, сеpдился. Hо совеpшенно дpyгое — это вдpyг осознать, что язапятнал и потеpял свою дyховнyю кpасотy, что я далек от своего настоящего«дома», своей настоящей жизни и что что-то дpагоценное, чистое ипpекpасное безнадежно сломано в самой моей жизненной сyщности. И однако этосознание, только это и есть настоящее покаяние и в то же вpемя гоpячее желаниевеpнyться назад, обpести вновь потеpянный «дом». Я полyчил от Богабогатые даpы: пpежде всего — жизнь и возможность наслаждаться ею, наполнить еезначением, любовью, знанием; а потом — в Кpещении — Hовyю Жизнь Самого Хpиста,даp Святого Дyха, миp и pадость Цаpства Hебесного. Я полyчил знание Бога и вHем знание всего пpочего, силy и возможность сделаться одним из сыновей Божних.И все это я потеpял и пpодолжаю все вpемя теpять не только в особых гpехах ипpегpешениях, но в наибольшем изо всех гpехов — в yтpате моей любви к Богy, впpедпочтении «стpаны далекой» пpекpасномy домy Отца. Hо здесь Цеpковьнапоминает мне о том, что я покинyл и потеpял. И, слyшая ее голос, я вспоминаю.«Я безyмно yдалился от Твоей Отеческой славы,- поется в кондаке этогодня,- с гpешниками pастpатил данное мне богатство. Hо взываю к тебе голосомблyдного сына: согpешил я пеpед Тобою, Отче щедpый, пpими меня кающегося, пpимименя, как одного из наемников Твоих». И когда я так все вспоминаю, янахожy в себе и желание и силy веpнyться: "… я веpнyсь к щедpомy Отцy, сослезами взывая: пpими меня, как одного из наемников Твоих...". Hадообpатить внимание н yпомянyть здесь однy из литypгических особенностей этогоВоскpесения Блyдного сына. Hа yтpене, после pадостных итоpжественных псалмовполиелея, мы поем полный тоски псалом 136: Hа pеках Вавилонских, тамо седохом иплакахом, внегда помянyти нам Сиона… Како воспоем песнь Господню на землечyждей? Аще забyдy тебе, Иеpyсалиме, забвена бyди десница моя. Пpильпни языкмои гоpтани моемy, аще не помянy Тебе, аще не пpедложy Иеpyсалима, яко в началевеселия моего… Hа pеках вавилонских, там сидели мы и плакали, когдавспоминали о Сионе… Как нам петь песнь Господню на земле чyжой? Если я забyдyтебя, Иеpyсалим, забyдь меня, десница моя (моя пpавая pyка, со всей ееловкостью и хитpостью). Пyсть пpилипнет язык мой к гоpтани моей, если я не бyдyпомнить тебя, если не поставлю Иеpyсалима во главе веселия моего… Это псаломизгнания. Его пели евpеи в Вавилонском пленy, вспоминая свой святой гоpодИеpyсалим. Он стал навсегда песнью человека, котоpый осознает себя изгнанным отБога и, сознавая это, становится вновь человеком, тем, котоpый никогда не можетнайти полного yдовлетвоpения в этом падшем миpе, потомy что по своей пpиpоде ипpизванию он всегда ищет, как паломник, Совеpшенства. Этот псалом поется ещедва pаза, в последние два воскpесения пеpед Великим Постом. Он откpывает намзначение Поста как паломничества, покаяния — возвpащения в дом Отца.
4.СТРАШHЫЙ СУД (Hеделя мясопyстная)
Следyющеевоскpесение называется мясопyстным, так как в течение недели, следyющей за ним,Цеpковью пpедписывается частичный Пост, воздеpжание от мяса. Это пpедписаниенадо pассматpивать, пpинимая во внимание все, что было сказано выше о значениипpиготовления. Цеpковь начинает тепеpь завеpшать подготовкy к томy подвигy,котоpого она ожидает от нас чеpез семь дней. Она постепенно вводит нас в началоэтого подвига, зная нашy неyстойчивость, пpедвидя нашy дyховнyю слабость. Hаканyнеэтого дня, в Сyбботy мясопyстнyю, Цеpковь совеpшает всеобщее поминовениеyсопших (yмеpших, навек заснyвших) в надежде воскpесения и жизни вечной. Этодействительно особенно важный день цеpковной молитвы за yшедших членов Цеpкви.Для того чтобы понять значение и связь междy Постом и молитвой об yмеpших, надопpежде всего вспомнить, что хpистианство есть pелигия любви. Хpистос пеpедалсвоим апостолам yчение не о личном, индивидyальном спасении, но дал им новyюзаповедь — «любить дpyг дpyга». И пpибавил: «По томy yзнают все,что вы мои yченики, если бyдете иметь любовь междy собою». Таким обpазом,любовь есть основание, сама жизнь Цеpкви, котоpая, по словам св. ИгнатияАнтиохийского, есть «союз веpы и любви». Тогда как гpех есть всегдаотсyтствие любви, pазделение, pазобщение, война всех пpотив всех. Hовая Жизнь,данная Хpистом и пеpеданная нам Цеpковью, пpежде всего есть жизнь пpимиpения,«собpание воедино pассеянных», восстановление любви, pазpyшеннойгpехом. Hо pазве можем мы хотя бы положить начало возвpащению к Богy,пpимиpению с Hим, если сами не веpнемся к единственной новой заповеди любви? Вмолитве за yмеpших Цеpковь главным обpазом высказывает свою любовь. Мы пpосимБога помнить тех, кого мы поминаем (вспоминаем), а мы помним их, потомy что мыих любим. Молясь за них, мы встpечаемся с ними во Хpисте, Котоpый — сама Любовьи Котоpый победил смеpть, этy наивысшyю степень pазобщения и pазлyки. Во Хpистенет pазницы междy живыми и yмеpшими, потомy что в Hем все живы. Он Сам — Жизнь,и эта «Жизнь — свет человеков» (Иоанн. 1,4). Любя Хpиста, мы любимвсех, кто в нем; любя тех, кто в Hем, мы любим Хpиста; это — закон Цеpкви иясное объяснение ее молитв за yмеpших. Благодаpя нашей любви к Хpистy и ониживы «во Хpисте», и как ошибаются, как безнадежно ошибаются тезападные хpистиане, котоpые либо сводят молитвы за yмеpших к yчению озаконных«заслyгах» или «нагpадах», либо пpосто отвеpгаютих, считая их бесполезными. Заyпокойная слyжба в Мясопyстнyю сyбботy (Паpастас)слyжит обpазцом для всех дpyгих слyжб поминовения yмеpших и совеpшается еще вовтоpyю, тpетью и четвеpтyю сyбботy Великого Поста. Тема Мясопyстноговоскpесения — опять-таки любовь. Евангельское чтение этого дня посвящено пpитчеСпасителя о Стpашном Сyде (Матф.24,31-46). По какомy законy бyдет Хpистос нассyдить, когда настанет этот день? Пpитча отвечает: по законy Любви, не толькопо гyманитаpной заботе об отвлеченной спpаведливости к анонимным«бедным», но по конкpетной, личной любви к человекy, любомy человекy,котоpый по воле Божией встpечается на нашем жизненном пyти. Это pазличие оченьважно, потомy что тепеpь хpистиане все больше и больше склонны отождествлятьхpистианскyю любовь с политической, экономической и социальной заботой о людях;дpyгими словами, они пеpеходят от заботы об одном человеке и его личной сyдьбек заботе об анонимных сyществах, пpинадлежащих, напpимеp, к такомy-то классy,национальности и т.д. Мы не говоpим, что такого pода забота не нyжна. Ясно, чтохpистиане, несyщие на себе ответственность гpажданскyю или пpофессиональнyю,должны заботиться, по меpе своих возможностей и понимания, о социальной,общественной жизни, спpаведливой, pавной и вообще более гyманной. Бесспоpно,все эти понятия пpоисходят от хpистианских коpней и, веpоятно, внyшеныхpистианством. Hо хpистианская любовь как таковая — это все же дpyгое, и этypазницy надо понять и отстаивать ее, если Цеpковь должна пpодолжать своюособyю, единственною миссию и не пpевpащаться пpосто в социальное агентство,каковым она никогда не станет. Хpистианская любовь — это «невозможнаявозможность» yвидать Хpиста в дpyгом человеке, кто бы он ни был; человеке,котоpого Бог по своемy вечномy и тайномy пpомыслy pешил ввести в мою жизнь,хотя бы на несколько мгновений, не только как повод для «добpогодела» или филантpопического yпpажнения, но как начало вечного общения сСамим Богом. Hа самом деле любовь и есть та таинственная сила, котоpая чеpезвсе внешнее, слyчайное в дpyгом человеке — его наpyжнсть, социальное положение,этническое пpоисхождение, интеллектyальиые способности — достигает дyши,единственного личного коpня человеческого сyщества, частицы Бога в нем. Боглюбит каждогочеловека, потомy что Он Один знает бесценное и абсолютноесокpовище, дyшy, человеческyю личность, котоpою Он даpовал каждомy человекy.Таким обpазом, хpистианская любовь становится yчастием в этом божественном знаниии даpом божественной любви. Любовь не может быть безличной, потомy что любовьсеть именно чyдесное откpовение личности в одном человеке, личного иединственного сpеди общего и обычного. Это откpовение того, что достойно любвив нем, того, что дано емy Богом. В этом отношении хpистианская любовь иногда — пpотивоположность социальной деятельности, с котоpой в настоящее вpемя такчасто сами хpистиане ее отождествляют. Для социального деятеля пpедмет еголюбви не личность, но человек, отвлеченная единица, взятая из не менееотвлеченного человечества. Тогда как хpистианин любит человека, потомy что он — личность. Там личность пpинимается как человек, здесь — человек pассматpиваетсятолько как личность. Для социального деятеля личность не пpедставляет никакогоинтеpеса, он часто пpиносит ее в жеpтвy «общемy интеpесy». Можетпоказаться, и не без основания, что хpистианство довольно скептически относитсяк отвлеченномy «человечествy»; но оно изменяет самомy себе исовеpшает смеpтельный гpех всякий pаз, когда пpенебpегает заботой об отдельнойличности и любовью к ней. Подход социального активиста всегда фyтypистичен; ондействyет всегда во имя спpаведливости, поpядка, достижения бyдyщего счастья.Хpистианство мало заботится о загадочном бyдyщем, но всю силy свою напpавляетна настоящий, pешающий момент, когда надо пpоявить, любовь. Оба эти подхода неисключают дpyг дpyга, но не должно их смешивать. Без сомнения, хpистиане несyтответственность по отношению к земной жизни и должны ее на себя взять иисполнить. Деятельность социального активиста пpинадлежит всецело земной жизни.Hо цель хpистианской любви за пpеделами земной жизни. Она сама по себе — лyч,исходящий из Цаpствия Божьего; она пpоходит и пеpеходит чеpез все огpаничения иyсловности земного миpа, потомy что ее движyщая сила, как и цель, и завеpшение- в Боге. И мы знаем, что единственная постоянная и пpеобpажающая победа в этоммиpе, котоpый «во зле лежит», это победа любви. Hастоящая идействительная миссия Цеpкви — напоминать человекy об этой личной любви и обего пpизвании наполнять гpешный Миp любовью. Пpитча о Стpашном Сyде говоpит охpистианской любви. Hе каждый из нас пpизван pаботать для человечества, нокаждый полyчил даp и благодать любви Хpистовой. Мы знаем, что все людинyждаются в этой личной любви, пpизнании их личной, особой дyши, в котоpой всетвоpение Божие отpажается особым обpазом. Мы также знаем, что в миpе естьбольные, голодные, потомy что им было отказано в этой личной любви. И в концеконцов мы знаем, что как бы yзко и огpаниченно в своих возможностях ни былонаше собственное сyществование, каждый из нас несет на себе ответственность закакyю-то кpошечнyю частицy Цаpствия Hебесного, именно благодаpя томy, что мыобладаем этим даpом любви Хpистовой. Таким обpазом, мы бyдем сyдимы за то, пpинялили мы на себя этy ответственность, пpоявили ли этy любовь или отказали в ней.Потомy что «так как вы сделали это одномy из сих бpатьев Моих меньших, тосделали Мне»… (Матф. 25, 40).
5.ПРОЩЕНИЕ (НЕДЕЛЯ СЫРОПУСТНАЯ)
Теперьтолько несколько дней осталось до начала Поста. Уже в течение мясопустнойнедели, завершающейся Прощеным Воскресением, два дня, среда и пятница, стояткак бы отдельно, они уже совершенно «великопостные»: в эти дни неполагается совершать Божественную литургию и весь порядок богослужений имеетособенности, относящиеся к Посту. В среду на вечерне поется прекрасная стихира,приветствие Посту: Возсия весна постная, цвет покаяния, очистим убо себя,братия, от всякия скверны, Светодавцу поюще рцем: Слава Тебе, ЕдинеЧеловеколюбче. Наступила весна Поста! Свет покаяния; очистимся, братия, отвсякого зла, воспевая Светодавцу (Подателю Света) Слава Тебе, ЕдинеЧеловеколюбче! Суббота Мясопустной недели посвящена памяти всех «мужей ижен подвигом поста просветившихся (спасшихся) »: святые, примеру которыхмы должны следовать, учат нас трудному пути, трудному искусству поста ипокаяния. Мы не одни, начиная подвиг Поста: «Восхвалим собор святых Отцов!Антония Великого, Евфимия Великого и всех их собратий, проходящих по жизненномупути своему, как будто сквозь райскую сладость...» У нас есть помощники ипримеры: почитаем ваш пример, святые Отцы! Вы научили нас истинному пути;благословенны вы, потому что вы поработали для Христа… Наконец наступаетпоследний день, обычно называющийся «Прощенным Воскресением»; но мыне должны забывать его второго литургического названия: «Изгнание Адама израя». Это название действительно подводит итог всему подготовлению кПосту. Теперь мы знаем, что человек был создан для жизни в раю, для того, чтобызнать Бога и общаться с Ним. Грех лишил человека этой блаженной жизни, исуществование его на земле стало изгнанием. Христос, Спаситель мира, отворяетдвери рая всякому, кто идет за Ним, и Церковь, показывая нам красоту ЕгоЦарства, превращает нашу жизнь в паломничество к небесному отечеству. Итак, вначале Поста мы уподобляемся Адаму: Изгнан бысть Адам из рая снедию, темже иседя прямо сего рыдаше, стеня… Увы мне, что пострадах окаянный аз: единузаповедь преступих Владычню, и благих всяческих лишихся! Раю святейший, менеради насажденный быв, и Евы ради затворенный, моли тебе Сотворшаго, и менеСоздавшаго, яко да твоих цветов исполнюся. Темже и к нему Спас: моему созданиюне хощу погибнути, но хощу сему спастися, и в познание истины прийти, якогрядущаго ко Мне не изгоняю вон. Изгнан был Адам из рая из-за пищи (из-завкушения запрещенного плода), и, сидя прямо перед раем, рыдал и стонал… Увымне, как пострадал я, окаянный: я не соблюл одной заповеди Владыки и лишилсявсех благ! Рай святейший, ради меня насажденный, и ради Евы затворенный, молитебя и меня Создавшего, чтобы я вновь наполнился твоими цветами. И отвечал ему(Адаму) Спаситель: я не хочу, чтобы погибло мое создание, но я хочу, чтобы оноспаслось и пришло к познанию истины, потому что приходящего ко Мне я не изгоню.Пост освобождает нас от порабощения греху, от плена «этого мира». Нов Евангельском чтении последнего воскресения говорится об условиях этогоосвобождения (Матф. 6,14 — 21). Первое условие — пост: отказаться от того,чтобы считать желания и требования нашей падшей природы нормальными; усилиеосвободить дух от диктаторской воли плоти, материи. Но для того, чтобы пост нашбыл настоящим, подлинным, надо, чтобы он не был лицемерным,«показным». Мы должны «явиться постящимися не пред людьми, нопред Отцем (Нашим), Который втайне» (Матф. 6,18). Второе условие поста —прощение; «если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вамОтец ваш Небесный» (Матф. 6,15). Торжество греха, главный признак еговладычества в мире, это ссоры, несогласия, разделения, ненависть. Поэтомупервый пролом через крепость греха есть прощение: возвращение к единению,согласию, любви. Лучезарное всепрощение Самого Бога воссияет между мной и моим«врагом», если я ему прощу. Простить — это значит отвергнуть все счетыи рассчеты человеческих отношений, предоставив их Христу. Прощение — настоящее«вторжение» Царствия Небесного в наш грешный и падший мир. Постпо-настоящему начинается с вечерни этого воскресения. И эту единственную посвоему глубокому значению и такую прекрасную вечерню не служат во многих нашихцерквах! Однако ничто лучше этой вечерни не показывает нам«настроения» Великого Поста в Православной Церкви, не вводит нас внего; нигде лучше не чувствуется ее глубокий призыв к человеку. Службаначинается, как торжественная вечерня; священнослужители в светлых облачениях.Стихира на «Господи, воззвах...» (следующая после «Господи,воззвах») возвещает наступающий Пост, а за ним — приближение Пасхи! Постноевремя светло начнем, к подвигом духовным себе подложивше, очистим душу, очистимплоть, постимся я коже в снедех от всякия страсти, добродетельми наслаждающесядуха: в нихже совершающеся любовию, да сподобимся вси видети всечестную страстьХриста Бога, и святую Пасху, духовно радующеся. Постное время светло начнем!Готовясь к духовным подвигам, очистим нашу душу, очистим тело. Воздержимся какот пищи, так и от всякой страсти, и насладимся духовными добродетелями. Дабы,усовершенствовавшись в любви, мы были достойны увидать страсти (страдания)Христа Бога и святую Пасху, в духовной радости. Потом, как обычно, следует Входи пение «Свете Тихий...» Затем служащий священник идет на«горнее место», за престолом, и возглашает вечерний Прокимен, которыйвсегда возвещает конец одного и начало другого дня. За этой вечерней «ВеликийПрокимен» возвещает начало Поста: Не отврати лица Твоего от отрока Твоего,яко скорблю, скоро услыши мя: вонми души моей, и избави ю. Не отврати лицаТвоего от слуги Твоего, потому что я скорблю! Скоро услышь меня, обративнимание на душу мою и избавь ее. Вслушайтесь в особенную мелодию этого стиха,этого крика души, внезапно наполняющего церковь: "… я скорблю" — ивы поймете исходный пункт Поста: таинственную смесь отчаяния и надежды, тьмы исвета. Все приготовление теперь закончено. Я стою перед Богом, перед славой икрасотой Его Царства. И я сознаю свою принадлежность к этому Царству, сознаю,что у меня нет другого дома, другой радости, ни другой цели; и я сознаю также,что я изгнан из этого Царства во тьму и печаль греха, и… «яскорблю»! И в конце концов я сознаю, что только Бог может помочь моейскорби, только Он может избавить и спасти мою душу. Покаяние, — прежде и большевсего, — отчаянная мольба к этой божественной помощи. Прокимен повторяется пятьраз. И вот Пост уже наступил! Светлые облачения заменяются темными, постными,тушат яркое освещение. Когда священник или дьякон начинает вечернюю ектению,хор отвечает ему постным напевом. Первый раз читается великопостная молитваЕфрема Сирина с земными поклонами. В конце службы молящиеся подходят сперва ксвященнику, прося прощения, потом просят прощения друг у друга. Но в то время,как происходит этот обряд «прощения», и т.к. Пост начинается именноэтим актом любви, единения и братства, хор поет Пасхальные песнопения. Нампредстоит сорокадневный путь по пустыне Поста, но в конце этого пути уже сияетсвет Пасхи, свет Царства Христова.
Глава2 ВЕЛИКОПОСТНЫЕ БОГОСЛУЖЕНИЯ 1. «СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ»
Длямногих, если не для большинства, православных христиан Пост состоит изограниченного количества формальных, большей частью отрицательных правил:воздержание от скоромной пищи (мяса, молочного, яиц), танцев, может быть икинематографа. Мы до такой степени удалены от настоящего духа Церкви, что наминогда почти невозможно понять, что в Посте есть «что-то другое», безчего все эти правила теряют большую часть своего значения. Это«что-то» другое можно лучше всего определить как некую атмосферу,«настроение», прежде всего состояние духа, ума и души, которое втечение семи недель наполняет собой всю нашу жизнь. Надо еще раз подчеркнуть,что цель Поста заключается не в том, чтобы принуждать нас к известнымформальным обязательствам, но в том, чтобы «смягчить» наше сердцетак, дабы оно могло воспринять духовные реальности, ощутить скрытую до тех поржажду общения с Богом. Эта постная атмосфера, это единственное «состояниедуха» создается главным образом богослужениями, различными изменениями,введенными в этот период поста в литургическую жизнь. Если рассматривать вотдельности эти изменения, они могут показаться непонятными«рубриками», формальными правилами, которые надо формально исполнять;но взятые в целом они открывают и сообщают нам самую сущность Поста,показывают, заставляют почувствовать ту светлую печаль, в которой подлинный духи дар Поста. Без преувеличения можно сказать, что у святых Отцов, духовныхписателей и создателей песнопений Постной Триоди, которые мало-помалуразработали общую структуру постных богослужений, придали ЛитургииПреждеосвященных Даров эту особую, свойственную ей красоту, было одинаковое, единоепонимание человеческой души. Они действительно знают духовное искусствопокаяния, и каждый год, в течение Поста, они дают всем, кто имеет уши, чтобыслышать, и глаза, чтобы видеть, возможность воспользоваться их знанием. Общеевпечатление, как я уже сказал, это настроение «светлой печали». Яуверен, что человек, входящий в церковь во время великопостного богослужения,имеющий только ограниченное понятие о богослужениях, почти сразу поймет, чтоозначает это с виду противоречивое выражение. С одной стороны, действительноизвестная тихая печаль преобладает во всем богослужении; облачения — темные,служба длиннее обычного, более монотонная, почти без движений. Чтение и пениечередуются, но как будто ничего не «происходит». Через определенные промежуткивремени священник выходит из алтаря и читает одну и ту же короткую молитву, ипосле каждого прошения этой молитвы все присутствующие в церкви кладут земнойпоклон. И так в течение долгого времени мы стоим в этом единообразии молитвы, вэтой тихой печали. Но в конце мы сознаем, что эта продолжительная иединообразная служба необходима для того, чтобы мы почувствовали тайну и сперванезаметное «действие» в нашем сердце этого богослужения. Мало-помалумы начинаем понимать или скорее чувствовать, что эта печаль действительно«светлая», что какое-то таинственное преображение начинаетсовершаться в нас. Как будто мы попадаем в такое место, куда не достигают шум исуета жизни, улицы, всего того, что обычно наполняет наши дни и даже ночи, —место, где вся эта суета не имеет над нами власти. Все, что казалось такимважным и наполняло нашу душу, то состояние тревоги, которое стало почти нашейвторой природой, куда-то исчезает, и мы начинаем испытывать освобождение,чувствуем себя легкими и счастливыми. Это не то шумное, поверхностное счастье,которое приходит и уходит двадцать раз в день, такое хрупкое и непостоянное;это — глубокое счастье, которое происходит не от одной определенной причины, нооттого, что душа наша, по словам Достоевского, прикоснулась к «иному миру».И прикоснулась она к тому, что полно света, мира, радости и невыразимойнадежды. Мы понимаем тогда, почему службы должны быть длинными и как будтомонотонными. Мы понимаем, что совершенно невозможно перейти из нормальногосостояния нашей души, наполненной суетой, спешкой, заботами, в тот иной мир,без того, чтобы сперва «успокоиться», восстановить в себе известнуюстепень внутренней устойчивости. Вот почему те, которые думают о церковныхслужбах только как о каких-то «обязательствах», которые всегдаспрашивают о «минимальных требованиях» («как часто мы должныходить в церковь?», «как часто мы должны молиться?») никогда несмогут понять настоящего значения богослужений, переносящих нас в иной мир — вприсутствие Самого Бога! — но переносят они нас туда не сразу, а медленно,благодаря нашей падшей природе, потерявшей способность естественно входить вэтот «иной мир». И вот, когда мы испытываем это таинственноеосвобождение, легкость и мир, печальное однообразие богослужения приобретаетновый смысл, оно преображено; оно освящено внутренней красотой, как раннимлучом солнца, который начинает освещать вершину горы, когда внизу, в долине,еще темно. Этот свет и скрытая радость исходят из частого пения аллилуйя, отобщего «настроения» великопостных богослужений. То, что казалосьсперва однообразием, превращается теперь в мир; то, что сперва звучало печалью,воспринимается теперь как самые первые движения души, возвращающейся кутерянной глубине. Это то, что возвещает нам каждое утро первый стихвеликопостного Aллилуия: От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане светповеления Твоя. С раннего утра мой дух стремится к Тебе, Боже, потому что Твоиповеления — свет (на земле). «Печальный свет»: печаль моего изгнания,растраченной жизни; свет Божьего присутствия и прощения, радость возродившейсялюбви к Богу и мир возвращения в Дом Отца. Таково настроение великопостногобогослужения; таково его первое соприкосновение с моей душой.
2.ВЕЛИКОПОСТНАЯ МОЛИТВА СВЯТОГО ЕФРЕМА СИРИНА
Молитву,которую предание приписывает одному из великих наставников духовной жизни, св.Ефрему Сирину, можно действительно назвать великопостной молитвой, т. к. онаособенно выделяется среди всех песнопений и молитв Поста. Вот текст этоймолитвы: Господи и Владыко живота моего, Дух праздности, уныния, любоначалия ипразднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любвидаруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю! Даруй ми зрети моя прегрешения, И неосуждати брата моего Яко благословен еси во веки веков. Аминь. Эта молитвачитается дважды в конце каждой великопостной службы от понедельника до пятницы(по субботам и воскресениям она не читается, т. к. богослужения этих двух дней,как мы увидим позже, отличаются от общего великопостного строя). При первомчтении этой молитвы после каждого прошения кладется земной поклон. Потом 12 разпро себя читается молитва: «Боже, очисти мя, грешного», — с пояснымипоклонами. Затем вновь читается вся молитва, после которой кладется один земнойпоклон. Почему эта короткая и простая молитва занимает такое важное место вовсем великопостном богослужении? Потому что в ней перечисляются особым,свойственным только этой молитве образом все отрицательные и положительныеэлементы покаяния и определяется, так сказать, список наших индивидуальныхподвигов. Цель этих подвигов — прежде всего — освобождение от какого-нибудьосновного недуга, направляющего всю нашу жизнь и препятствующего нам вступитьна путь обращения к Богу. Основной недуг — праздность, лень, нерадение,небрежность. Это — та странная лень и пассивность всего нашего существа, чтотянут нас всегда «вниз», а не поднимают «вверх», чтопостоянно убеждают нас в невозможности, а потому и нежелательности что-либоизменить. Это поистине глубоко вкорененный в нас цинизм, который на каждыйдуховный призыв отвечает: «зачем?» и благодаря которому в течениевсей нашей жизни мы растрачиваем данные нам духовные силы.«Праздность» — корень всех грехов, потому что она отравляет духовнуюэнергию у самых ее истоков. Плод праздности — уныние, в котором все учителядуховной жизни видят величайшую опасность для души. Человек во власти уныниялишен возможности видеть что-либо хорошее или положительное; для него всесводится к отрицанию и пессимизму. Это воистину дьявольская власть над нами, т.к. дьявол прежде всего лжец. Он лжет человеку о Боге и о мире; он наполняетжизнь тьмою и отрицанием. Уныние — это самоубийство души, потому что, есличеловек находится во власти уныния, он совершенно неспособен видеть свет истремиться к нему. Любоначалие! Любовь к власти. Как ни странно это можетпоказаться, но именно праздность, лень и уныние наполняют нашу жизньлюбоначалием. Лень и уныние извращают все наше отношение к жизни, опустошают ееи лишают ее всякого смысла; они заставляют нас искать возмещения в совершеннонеправильном отношении к другим людям. Если моя душа не направлена к Богу, неставит себе целью вечные ценности, она неизбежно станет эгоистичной,эгоцентричной, а это значит, что все другие существа станут средствами дляудовлетворения ее желаний и удовольствия. Если Бог не Господь и Владыка моейжизни, то я сам превращаюсь в своего господина и владыку, становлюсь абсолютнымцентром моего собственного мира и рассматриваю все с точки зрения моихнеобходимостей, моих желаний и моего суждения. Любоначалие, таким образом, вкорне извращает мое отношение к другим людям, стараясь подчинить их себе. Ононе всегда побуждает нас действительно командовать и властвовать над другимилюдьми. Оно может выражаться также в равнодушии, презрении, отсутствииинтереса, внимания и уважения к другим людям. Дух праздности и безнадежности вэтом случае направлен на других; и духовное самоубийство соединяется здесь сдуховным убийством. После всего этого — празднословие. Человек один — средивсех созданных Богом тварей — получил дар речи. Все святые Отцы видят в этом«отпечаток» Образа Божия в человеке, потому что Сам Бог явлен нам какСлово (Иоанн 1,1). Но, будучи высшим даром, он в то же время и наибольшаяопасность. Выражая действительно саму сущность человека, его самоисполнение, онименно благодаря этому может стать средством падения, самоуничтожения, обмана игреха. Слово спасает и убивает; слово вдохновляет и слово отравляет. Правдавыражается словом, но и дьявольская ложь пользуется словом. Обладая высшейположительной силой, оно поэтому имеет огромную отрицательную силу. Оно создаетположительное и отрицательное. Когда слово отклоняется от своей божественнойприроды и назначения, оно становится праздным. Оно «подкрепляет» духпраздности, уныния и любоначалия, и жизнь превращается в сущий ад. Словостановится тогда действительно властью греха. Покаяние, таким образом,направлено против этих четырех проявлений греха. Это препятствия, которые надоудалить. Но только Один Бог может это сделать. Поэтому первая часть этойвеликопостной молитвы — крик из глубины человеческой беспомощности. Затеммолитва переходит к положительным целям покаяния; их тоже четыре. Целомудрие!Если не придавать этому слову, как это часто делают, только его сексуальное,побочное значение, то его надо понимать как положительную противоположностьдуха праздности. Праздность прежде всего означает рассеяние, разделение,изломанность наших мнений и понятий, нашей энергии, невозможность видеть вещи,как они есть, в их целом. Противоположность праздности и есть именно целостность.Если обычно считают целомудрие добродетелью, противоположной сексуальномуразвращению, то это происходит только благодаря тому, что изломанность нашегосуществования нигде так себя не выражает, как в сексуальном разврате, вотчуждении жизни тела от жизни духа, от духовного контроля. Христос восстановилв нас целостность, восстановил настоящую иерархию ценностей, приведя насобратно к Богу. Первый чудесный плод этой целостности или целомудрия —смирение. Мы уже говорили о нем. Оно прежде всего победа правды в нас самих,уничтожение всей той лжи, в которой мы обычно живем. Одни смиренные способныжить по правде, видеть и принимать вещи так, как они есть, и благодаря этомувидеть Божие величие, доброту и любовь ко всем. Вот почему сказано, что Богсмиренным дает благодать и противится гордым. За целомудрием и смирениеместественно следует терпение. «Падший» в своей естественной природечеловек — нетерпелив, т. к., не видя самого себя, он скор на суд и осуждениедругих. Это понятия обо всем неполные, изломанные, искаженные; поэтому он судитобо всем согласно со своими вкусами и со своей точки зрения. Он равнодушен ковсем, кроме как к самому себе, поэтому он хочет, чтобы жизнь для него сталанемедленно удачной. Терпение поистине божественная добродетель. Господьтерпелив не потому, что Он «снисходительно» к нам относится, нопотому, что Он видит реально самую глубину вещей, которую мы по своей слепотене видим, и которая открыта Ему. Чем больше мы приближаемся к Богу, темтерпеливее мы становимся, тем более отражаем в себе свойственное одному Богубережное отношение, уважение к каждому отдельному существу. Наконец, венец иплод всех добродетелей, всех усилий и подвигов есть любовь, та любовь, которая,как мы уже сказали, может быть дана одним Богом; это тот дар, который являетсяцелью всего духовного подготовления и опыта. Все это сведено воедино впоследнем прошении великопостной молитвы, в котором мы просим: «видетьсвои прегрешения, и не осуждать брата своего». В конце концов, перед намистоит одна опасность: гордыня. Гордость — источник зла, и зло — источникгордости. Недостаточно, однако, видеть свои прегрешения, потому что даже этакажущаяся добродетель может обратиться в гордость. Писания святых Отцов полныпредостережением против этого вида ложного благочестия, которое на самом деле,под прикрытием смирения и самоосуждения, может привести к дьявольской гордыне.Но когда мы «видим наши грехи» и «не осуждаем братасвоего», когда, другими словами, целомудрие, смирение, терпение и любовьсоединяются в нас в одно целое, тогда и только тогда главный враг — гордость —уничтожается в нас. После каждого прошения молитвы мы кладем земной поклон. Нетолько во время молитвы св. Ефрема Сирина кладут земные поклоны; они составляютотличительную характеристику всего великопостного богослужения. Но в этоймолитве значение их раскрывается лучше всего. В долгом и трудном подвигедуховного возрождения Церковь не отделяет души от тела. Человек отпал от Богавесь целиком, душой и телом; и весь целиком человек должен быть восстановлен,чтобы вернуться к Богу. Греховное падение состоит именно в победе плоти —животной, иррациональной похоти в нас — над духовной, божественной природой. Нотело прекрасно, тело свято, так свято, что Сам Бог «стал плотью».Спасение и покаяние тогда не презрение к телу, не небрежение им — новосстановление тела в его настоящем служении, как выражения жизни и духа, какхрама бесценной человеческой души. Христианский аскетизм не борьба против тела,но за него. Вот почему весь человек — душой и телом — кается. Тело участвует вмолитве души, так же, как и душа молится не вне, а в своем теле. Таким образом,земные поклоны, «психо-телесный» знак покаяния и смирения, поклоненияи послушания, являются отличительной чертой великопостного богослужения.
3.СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ
Церковнаямолитва всегда библейская, т. е. выражается она языком, образами и символамиСвятого Писания. Если Библия содержит в себе Божественное Откровение, то онатакже и вдохновенный ответ человека на это Откровение и потому — выражение исодержание человеческой молитвы, хвалы и поклонения. Возьмем как пример псалмы;прошло несколько тысяч лет с тех пор, как они были написаны, однако, когдачеловек хочет выразить свое раскаяние, всем4 потрясенным существом своимпризвать милосердие Божие, он находит единственное совершенное выражение своеймолитвы в покаянном псалме 50: «Помилуй мя, Боже!» Во всех возможныхположениях человека перед Богом, миром, другими людьми, начиная отзахватывающей радости Божьего присутствия до бездонного отчаяния человека визгнании, в грехе или болезни — совершенное выражение своей молитвы он находитв этой единственной книге, которая поэтому всегда составляла ежедневное«питание» Церкви, средство ее молитвы и самоназидания. В ВеликомПосту на библейском измерении церковного богослужения ставится как бы особоеударение. Можно сказать, что в течение сорока дней Поста человек и Церковь какбы возвращаются духовно в состояние Ветхого Завета, во времена дo Христа, времяпокаяния и ожидания, время «истории спасения», движущейся к своемуисполнению во Христе. Это возвращение необходимо, т. к., несмотря на то, что мыпринадлежим ко времени после Христа, знаем Его и «крестились в Него»,мы постоянно отпадаем от новой жизни, полученной от Него, и это означает, чтомы возвращаемся к «старым» временам. Церковь, с одной стороны, уже«дома», ибо она есть «благодать Господа нашего Иисуса Христа,любовь Бога и Отца и причастие Святого Духа»; а с другой стороны, она всееще «в пути», в долгом и трудном странствии к исполнению всего сущегов Боге, к возвращению Христа в конце времен. Великий Пост — время актуализацииэтого второго призвания Церкви, жизни ее, как ожидания и странствия. Поэтомуздесь Ветхий Завет приобретает свое полное значение; не только как книгапророчеств, уже осуществившихся, но как книга о человеке и всем сотворенноммире на пути к Царству Небесному. Чтения Ветхого Завета во время богослуженийВеликого Поста совершаются двояко: это, во-первых, удвоенное чтение Псалтыри и,во-вторых, «lectio continua» то есть чтение по порядку и целиком трехВетхозаветных книг: Бытия, пророка Исайи и притч Соломоновых. Псалмы всегдазанимали в христианском богослужении центральное и исключительно важное место.Церковь видит в них не только лучшее и самое верное выражение человеческоймолитвы, раскаяния, поклонения, хвалы, но и настоящую «устную икону»Христа и Церкви, откровение в Откровении. Святые Отцы считают, по словам одноготолкователя их писаний, что «только Христос и Его Церковь молятся, плачути говорят в этой книге», (книге псалмов). Поэтому с самого начала псалмысоставляли основу молитвы Церкви, ее «естественный язык». Вбогослужении псалмы употребляются, во-первых, как постоянная основа ежедневныхслужб: «вечерний псалом» 103 за вечерней; шестопсалмие, псалмы 3,38,63, 88, 103, 143; «хвалитные» псалмы 148, 149, 150 во время утрени;по три псалма на каждом часе и т. д. Из Псалтыри выбраны Прокимны, стихи для«аллилуйя» в дни годичных праздников и др. И наконец вся Псалтырь,разделенная на двадцать частей, Кафизм, прочитывается еженедельно за вечерней иутреней; это третье употребление Псалтыри удвоено во время Великого Поста; всяПсалтырь прочитывается не один, а два раза каждую неделю Поста, когда чтениекафизм включается еще в Третий и Шестой Час. Установление «постоянногочтения» Бытия, Исайи и Притч целиком восходит к тем временам, когдаВеликий Пост был еще главным образом подготовительным периодом к крещению ибогослужения носили особый поучительный характер для наставления оглашенных ввере христианской. Каждая из этих трех книг содержит в себе одну из основныхчастей Ветхого Завета: история сотворения Богом мира, пророчества и моральные инравственные поучения. Книга Бытия дает нам как бы основную рамку верованийЦеркви. Она содержит в себе историю сотворения мира, грехопадения и, наконец,обещание и начало спасения заключением первого Завета Бога с Его избраннымнародом. Она передает нам основные верования Церкви в Бога как Творца, Судию иСпасителя. Она открывает нам самые корни христианского понимания человека,созданного «по образу и подобию Божию», отпадшего от Бога иостающегося объектом божественной любви, заботы и конечного спасения. Онаобъясняет смысл истории как истории спасения, ведущей к Христу и завершеннойИм. Она возвещает нам тайну Церкви, переданную в образах и событиях жизниизбранного народа, Завета, Ковчега и т.д. Исайя — величайший из всех пророков,и чтение его пророчеств в течение всего Великого Поста должно открыть нам ещераз великую тайну спасения через страдания и жертву Христа. И в конце концовкнига Притч — как бы итог нравственного учения Ветхого Завета, моральногозакона и мудрости; не принимая их во внимание, не соглашаясь с ними, человек неможет понять своего отпадения от Бога и поэтому неспособен даже услыхать благуювесть прощения, посылаемого нам любовью и благодатью. Поучения из этих трехкниг читаются ежедневно в течение Великого Поста от понедельника до пятницывключительно; книги Бытия и Притч за вечерней, пророчества Исайи на ШестомЧасе. И хотя Великий Пост давно перестал быть периодом, подготовляющим ккрещению, главная цель этих чтений полностью сохраняет свое значение. Нашахристианская вера требует этого ежегодного возвращения к своим библейскимкорням и основаниям, т. к. не может быть предела нашего возрастания в пониманииБожественного Откровения. Нельзя рассматривать Библию как сборник«догматических теорем», которые надо заучить и запомнить разнавсегда; это живой голос Самого Бога, вновь и вновь говорящего с нами,вводящего нас все глубже в неисчерпаемые богатства Его Мудрости и Любви. Самаябольшая трагедия нашей Церкви почти полное незнание Святого Писания средичленов Церкви и, что еще хуже, действительно полное равнодушие к нему. То, чтобыло бесконечной радостью, интересом, духовным и интеллектуальным ростом дляОтцов Церкви, для Святых, теперь для стольких современных православныхпревратилось в устарелые тексты, не имеющие никакого значения для их жизни.Поэтому будем надеяться, что если вновь воспринимаются дух и значение ВеликогоПоста, то это означает, что и Святое Писание вновь воспринимается как настоящаядуховная пища и общение с Богом.
4.ТРИОДЬ
ВеликийПост имеет свою особую богослужебную книгу: Триодь постную. В эту книгу входятвсе песнопения (стихиры и каноны), библейские чтения на каждый день поста,начиная с Воскресения Мытаря и Фарисея и кончая вечерней Святой и ВеликойСубботы. Песнопения Триоди были составлены большею частью уже послефактического исчезновения «оглашенных» (крещаемых во взросломвозрасте и требующих подготовки к крещению). Поэтому в них главным образомговорится и выделяется не крещение, а покаяние. К сожалению, в настоящее времяочень мало кто знает красоту и глубину этих великопостных служб. НезнаниеТриоди — главная причина, почему в христианском сознании постепенно иначе сталипониматься смысл и значение Поста, что мало-помалу обратило Пост в соблюдениечисто формальных «предписаний» и ограничений в пище. Подлинноевдохновение и призыв Великого Поста в настоящее время почти утеряны, иединственная возможность их вновь приобрести — это внимательное слушание всехпеснопений Триоди. Обратим внимание, например, на то, как часто в стихирах мыслышим предупреждение именно против «формального» и, следовательно,лицемерного понимания поста. Уже в среду мясопустной недели мы слышим: Отбрашен постяшися душе моя и страстей не очистившися, всуе раду ешися неядением:аще бо не вина ти будет ко исправлению, яко ложная возненавидена будеши отБога. И злым демоном уподобишися, николиже ядушим. Да не убо согрешающи, постнепотребен сотвориши: но непоколебима к стремлениям безместным пребывай, мнящипредстояти распятому Спасу, паче же сраспятися тебе ради распеншемуся! Вотще тырадуешься, о душа, что воздерживаешься от пищи, тогда как от страстей ты неочищена. В тебе нет желания исправления, ты будешь в презрении, как лживая,пред очами Бога, ты будешь сравнена с злыми демонами, которые никогда не едят!Если ты будешь продолжать грешить, твой пост будет бесполезен; поэтому стремисьпостоянно стоять перед Распятым Спасителем, или скорее стремись со- распятьсяЕму, Который был распят для твоего спасения. Или вот еще стихира средычетвертой недели: Втайне добродетелей делающие, духовная воздаяния чающие, непосреди торжищ и распутий являют сия, но внутрь сердца носят паче; и всех видяйбываемое втайне, мзду воздержания подает нам. Пост совершаем, не сетующи лицы,и в клетех душ наших молящеся, непрестанно возопиим: Отче наш, Иже еси нанебесех, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Жаждущиедуховных утешений совершают свои добрые дела втайне, не разглашая их наторжищах и площадях, но непрестанно молясь в глубине сердца: потому что Тот,Кто видит сотворенное втайне, вознаграждает нас за наше воздержание. Постимсяне с печальными лицами, но непрестанно молясь в глубине души: Отче наш, Которыйна небесах, не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. В течениевсего Великого Поста в стихирах постоянно говорится о противоположностисмирения мытаря и самохвальства фарисея и осуждении лицемерия. В чем же состоитнастоящий пост? Триодь отвечает: прежде всего во внутреннем очищении:…Постимся вернии от пищей тленных, и страстей всегубительных, да отбожественного креста жизнь обымем, и со благоумным разбойником к начальномуотечеству возвратимся… Постимся, верующие, чтобы избавиться от вредной пищи игубительных страстей, чтобы получить жизнь от божественного Креста, и вернутьсяс благоразумным разбойником в Отчий дом… А также вернуться к любви; этоборьба против «растраченной жизни», против ненависти,несправедливости, зависти: Постяшеся, братие, телесне, постимся и духовне:разрешим всякий союз неправды; расторгнем стропотная нуждных изменений, всякоесписание неправедное раздерем, дадим алчущим хлеб, и нищие бескровные введем вдомы: да приимем от Христа Бога велию милость. Братие, постясь телесно, будемпоститься и духовно: развяжем всякие союзы неправды, расторгнем препятствия кнужным изменениям, разорвем неправедные писания. Дадим алчущим хлеб, и приютимнищих и бездомных, дабы получить от Христа Бога великую милость. Приидите,вернии, делаем во свете дела Божия, яко во дни благообразно ходим, всякоенеправедное списание от себя ближнего отимем, не полагающе претыкания сему всоблазн. Оставим плоти сладострастие, возрастим души дарования, дадим требующимхлеб, и приступим Христу в покаянии вопиюще: Боже наш, помилуй нас. Придите,верующие, будем во свете делать дела Божий, как днем будем ходить честно,благообразно. Избавимся от несправедливого обвинения ближнего, не стараясьстолкнуть с пути на соблазн другим. Оставим сладострастие плоти, разовьемданные нашей душе дарования, и приступим к Христу в покаянии, взывая: Боже наш,помилуй нас. В то время, когда мы слушаем эти стихиры, как мы далеки отфарисейского понимания Поста, которое в настоящее время преобладает иопределяет исключительно отрицательное отношение к посту, как к известному«неудобству», на которое мы по своей доброй воле соглашаемся,«страдая», но которое автоматически зачтется нам как наша«заслуга» и доведет нас до «оправдания» Богом. Скольколюдей соглашаются с той мыслью, что пост — это время, когда что-то само по себеприятное и хорошее запрещено, как будто Господь находит удовольствие в том,чтобы нас мучить. Однако, для творцов великопостных стихир пост означает какраз совершенно противоположное; это возвращение к «нормальной» жизни,к тому «пощению», которое нарушили Адам и Ева, допустив таким образомв мир страдание и смерть. Поэтому Великий Пост приветствуется как духовнаявесна, как время радости и света: Возсия весна постная, цвет покаяния… Засиялавесна постная, цвет покаяния… Постное завещание радостно восприимем: аще бобы сие праотец сохранил, Едемского отпадения не прияли быхом… Радостновосприимем завещание поста! Если бы праотец наш (Адам) не нарушил поста, мы небыли бы лишены (рая)… Время веселое поста, темже чистоты световидныя и любвечистыя, молитвы светозарныя, и вся кия иныя добродетели насытившеся богатно,светло возопиим… Время поста — время радостное светлой чистоты, чистой любви,светозарной молитвы; насытившись обильно всякой другой добродетелью, радостновоззовем… Только те, кто «радуются о Господе», для которых Христоси Его Царство высшее желание и радость их жизни, способны радостно принятьборьбу против зла и греха и участвовать в окончательной победе над ними. Вотпочему только к мученикам, среди разных видов святости, обращаемся мы за каждойвеликопостной службой, только они восхваляются в особых, посвященных имстихирах. Потому что именно мученики предпочли Христа всему другому на свете,включая самую жизнь; они так радовались во Христе, что могли вместе со св.Игнатием Антиохийским сказать, умирая: «Теперь мы начинаем жить»…Они — свидетели Царствия Божия, потому что только тот, кто видел и вкусил егосладость, способен на такое высшее самозабвение. Они наши спутники, наши вдохновителив течение Великого Поста, который для нас именно есть время борьбы завосстановление божественного, небесного и вечного начала в наших душах. Единодышуще, на едино взирающе страстотерпцы мученицы, един путь живота обретше, заХриста смерть… Одним дыша, на одно взирая, страстотерпцы мученики, вы нашлиодин путь жизни — смерть за Христа… В броня оболкшеся добре и образом крестнымвооружившее себе воини благомощнии показастеся мучителем мужески противистеся,и диаволю прелесть потребисте, победители бывше венцев сподобистеся: молитесяХристу Богу о нас, во еже спастися душам нашим. Облекшись в броню правды,вооружившись силою Креста, вы были воинами, добром побеждающими. Вы мужественнопротивились вашим мучителям и, одолев дьявольские козни, стали победителями исподобились венцов: молитесь Христу Богу о нас, чтобы души наши были спасены. Втечение сорока дней Крест Господень, Его Воскресение и сияющая радость Пасхи —главная тема всех великопостных песнопений, постоянное напоминание, что как бытруден и узок ни был путь, он в конце ведет к трапезе Христа в Его Царстве. Какя уже сказал, ожидание и предвкушение Пасхальной радости проходит через весьПост и придает настоящий смысл постному подвигу. Желающе Божественныя Пасхипричаститися… Последуем постом на диавола победу показавшему… Снемы ПасхуХристову священнейшую. Желая причаститься Божественной Пасхи… Продолжим пост,дающий нам победу над дьяволом… И приобщимся священнейшей Христовой Пасхе. ПостнаяТриодь — неизвестная, забытая книга! Если бы мы только знали, что в ней мыможем найти возрождение, приобрести вновь дух не только Великого Поста, но ивсего Православия, — «Пасхального» образа жизни, смерти и вечности.
Глава3 ЛИТУРГИЯ ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХ ДАРОВ 1. ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПРИЧАСТИЯ
Изовсех богослужебных правил, относящихся к Великому Посту, наиболее важно понятьодно, т. к. оно, будучи особенностью Православия, часто является ключом дляобъяснения его богослужебного предания. Это правило — запрещение совершениябожественной литургии в будние дни недели в течение Великого Поста. Устав ясногласит, что ни в коем случае не должно совершать божественной литургии отпонедельника до пятницы включительно, кроме как если Благовещение случится водин из этих дней. Однако по средам и пятницам совершается, соединенное свечерней, особое богослужение, называемое Литургией Преждеосвященных Даров, закоторой можно причащаться. Значение этого правила было настолько забыто вомногих приходах, особенно тех, которые долгое время были под западным,латинским влиянием, что его просто перестали соблюдать, и по чисто латинскомуобычаю частные, «заказные» или заупокойные литургии совершаются втечение всего Великого Поста. Но даже там, где это правило соблюдается с чистоформальной покорностью, редко кто старается понять его духовное значение,понять внутреннюю «логику» Поста. Поэтому мы считаем важным объяснитьболее подробно смысл этого правила, которое относится к одному лишь ВеликомуПосту, но освящает все богослужебное предание Православия. В общих чертах,здесь выражается и применяется один из основных принципов богослужения:совершение Евхаристии несовместимо с постом. В этом православная традициясильно отличается от евхаристического богословия западного католичества; вПравославии совершение Евхаристии всегда — праздник и радость. Это прежде всеготаинство явления Христа, Его присутствия среди своих учеников и поэтомупразднование — очень реальное — Его Воскресения. И действительно, явление иприсутствие Христа за Евхаристией является для Церкви «доказательством»Его Воскресения. В радости и «горении сердец», испытанных ученикамипо пути в Еммаус, Христос открыл Себя им в «преломлении хлеба» (Лука24,13—35); в Церкви — это вечный источник «опытного» и«существенного» познания Воскресения. Никто не видел само ВоскресениеСпасителя, но ученики поверили в Него, не потому, что кто-то научил их этому,но потому, что они видели воскресшего Господа, явившегося им при закрытыхдверях («дверем заключенным»). Он явился им и участвовал с ними втрапезе. Евхаристия пребывает все тем же явлением и присутствием, той жерадостью и «горением сердец», той же сверхразумной и в то же времяабсолютной уверенностью, что Воскресший Господь явил Себя в «преломлениихлеба». И так велика эта радость, что в первохристианской Церкви деньЕвхаристии не был одним из дней, но Днем Господним, днем уже вне времени, т.к.в Евхаристии уже предвосхищается Царствие Божие. Во время Тайной Вечери ХристосСам сказал Своим ученикам, что Он завещал им Царство так, чтобы они могли«есть и пить за трапезой (столом) в Его Царстве». «Да ядите ипиете за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лука 22,30). Поэтому присутствиеза Евхаристией Воскресшего Спасителя, вознесшегося на небеса и сидящего одесную(по правую сторону) Отца — есть участие в Его Царстве, приобщающее нас «радостии миру во Святом Духе». Причастие — «пища бессмертия»,«небесный хлеб», и мы, приближаясь к Святой Трапезе, действительновозносимся на небо. Таким образом, Евхаристия — Праздник Церкви, или, ещелучше, — сама Церковь, как праздник, как радость о присутствии Христа, какпредвкушение вечной радости в Царствии Божием. Каждый раз, когда Церковьсовершает Евхаристию, она — на небе, в своем небесном отечестве; она восходиттуда, куда Христос вознесся, дабы нам «есть и пить за трапезой Его в ЕгоЦарстве»… Теперь становится понятным, почему Евхаристия несовместима спостом, потому что, как мы увидим ниже, когда мы постимся, мы изображаемсяЦерковью, как странники на пути к Царствию Небесному. А «сыны чертогабрачного», как сказал Христос, «не могут печалиться, пока с нимижених» (Матф. 9,15). Но почему же тогда, можно спросить, в дни поста всеже допускают к Причастию за литургией Преждеосвященных Даров? Не противоречитли это принципу, изложенному выше? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должнырассмотреть второе объяснение православного понимания Причастия, его значения,как источника и главной силы, поддерживающей нас в нашем духовном подвиге.Если, как мы только что говорили, Причастие есть завершение всех нашихподвигов, цель, к которой мы стремимся, величайшая радость нашей жизни воХристе, оно также необходимый источник и начало самого нашего духовногоподвига, божественный дар, благодаря которому нам становится возможным знать,желать и стремиться к «совершенному причастию в невечернем дне»(бесконечном дне) Царствия Божия. Потому что, хотя Царствие уже пришло, хотяоно приходит в Церковь, оно все же должно быть исполнено и завершено в концевремен, когда Бог «исполнит» (наполнит) все Самим Собой. Мы знаем этои участвуем в предвкушении этого дня: мы участвуем теперь в Царстве, котороедолжно еще придти. Мы предвидим и предвкушаем его славу и счастье, но мы всееще на земле, и все наше земное существование поэтому длинный и часто трудныйпуть к завершающему все Дню Господню. На этом пути нам нужны помощь, поддержка,сила и утешение, потому что «князь мира сего» еще не«сдался»; наоборот, зная, что он побежден Христом, он предпринимаетпоследнюю, отчаянную борьбу против Бога, стараясь оторвать от Него наскольковозможно больше душ. Так трудна эта борьба и так велика власть у «ВратАдовых», что Христос Сам говорит нам про «узкий путь», немногимдоступный. И в этой борьбе именно Тело и Кровь Христовы наша главная помощь, та«насущная пища», что поддерживает жизнь нашего духа и благодарякоторой, несмотря на все искушения и опасности, мы следуем за Христом. Вотпочему, причастившись, мы молимся:… даждь быти сим и мне во исцеление душиже и тела, во отгнание всякого сопротивнаго, в просвещение очию сердца моего, вмир душевных моих сил, в веру непостыдну, в любовь нелицемерну, во исполнениепремудрости, в соблюдение заповедей Твоих, в приложение Божественныя Твоеяблагодати, и Твоего Царствия присвоение…… дай, чтобы эти (Святые Дары)были мне для исцеления души и тела, для отгнания всякого противника, дляпросвещения очей моего сердца; да будут они миром душевных моих сил,непостыдной верой, нелицемерной любовью, исполнением премудрости, соблюдениемТвоих заповедей, прибавлением Божественной Твоей благодати для того, чтобыдостичь Твоего Царствия…… да не опалиши мене, Содетелю мой: паче же пройтиво уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце… да яко Твоего дому, входомпричащения, яко огня мене бежит всяк злодей, всяка страсть…… не опалименя, Создатель мой, — но пройди в члены мои, во все составы, в утробу, всердце… чтобы от входа Причастия в мое сердце, как в Твой дом, бежало от менявсе дурное, все страсти, как от огня… Если Великий Пост и воздержаниеозначают усиление этой борьбы, это потому, что — согласно с Евангелием — этовремя, когда мы лицом к лицу встречаемся со злом и всей его силой. И поэтомуименно в это время нам нужна помощь и сила Божественного Огня; отсюданеобходимость особого великопостного Причастия Преждеосвященными Дарами, т. е.Дарами, освященными в предшествующее воскресение и хранящимися на престоле валтаре для причащения в среду и пятницу. Совершение Евхаристии — это однабеспрерывная, постоянная радость, поэтому ее не совершают в дни поста; и,однако, в Церкви всегда присутствует плод Евхаристии: Св. Дары. Подобно тому,как Христос «видимо» вознесся на небо, но в то же время«невидимо» присутствует в мире, так же как Пасха, которая празднуетсяраз в год, но в то же время лучами своими освещает всю жизнь Церкви; подобно,как Царство Божие должно еще наступить, но уже теперь — посреди нас; так же иЕвхаристия. Как таинство и торжество Царства, как праздник Церкви, онанесовместима с постом и не совершается Великим Постом; но как благодать и силаЦарства, действующая в мире, как дар «существенной пищи» и оружия внашей духовной борьбе, она действительно небесная манна, которой мы живем втечение нашего странствия по пустыне Великого Поста.
2.ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПОСТА
Теперьвозникает следующий вопрос: если Евхаристия несовместима с постом, то почему жеона совершается по субботам и воскресениям Великого Поста, и это не считается«нарушением поста»? Здесь как будто есть противоречие в церковныхканонах. В то время, как некоторые из них запрещают пост по воскресениям,другие запрещают нарушать пост в течение сорока дней. Однако, это толькокажущееся противоречие, потому что оба правила, которые как бы исключают другдруга, на самом деле говорят о двух разных значениях слова. Понять это особенноважно, т.к. здесь нам открывается православная философия поста, существеннаядля всего нашего духовного подвига. Действительно, есть два вида или способапоста, оба укорененные в Священном Писании и Священном Предании. Первый видможет быть назван совершенным постом, т. к. он состоит действительно всовершенном воздержании от пищи и пития. Второй вид можно определить какаскетический пост, т. к. он состоит главным образом в воздержании от некоторогорода пищи и в уменьшении общего ее количества. Совершенный пост, по самой своейприроде, продолжается недолго, сводится обычно к одному дню или даже части дня.С самого начала христианства пост рассматривался как приготовление и ожидание,как выражение духовной сосредоточенности на том, что должно совершиться.Физический голод соответствует здесь духовному ожиданию завершения,приготовлению всего человеческого существа, открывающегося приближающейсярадости. Поэтому в церковном богослужебном предании мы находим этот совершенныйпост как завершение и вершину приготовления к великому празднику, т. е. кличному духовному событию. Такой пост бывает, например, накануне Рождества,Крещения, наипаче же, — как приготовление к духовному пиру за трапезой ХристаСпасителя в Его Царстве. Совершенный пост, более или менее продолжительный,всегда предшествует Евхаристии и является необходимым условием для приступающегок Святому Причащению. Многие люди не понимают этого правила, видят в нем толькоустарелый обычай и спрашивают себя, почему необходимо приступать к Причастию спустым желудком? Если рассматривать это правило с точки зрения физической игрубо физиологической, как нечто дисциплинарное, то оно, конечно, теряет своезначение. Поэтому неудивительно, что в Римско-Католической Церкви, где духовноепонимание поста давно заменено дисциплинарным, юридическим (как пример:возможность давать «разрешение», освобождать от поста, как будто постнужен Богу, а не человеку), пост перед Причастием теперь фактически уничтожен.Однако, в своем подлинном значении, этот совершенный пост — выражение тогоритма, приготовления и завершения, которым живет Церковь, потому что онаодновременно ожидает Христа в «мире сем» и преображения мира сего вгрядущий. Можно прибавить, что в первохристианской Церкви совершенный постобозначался словом, взятым из военного словаря; он назывался statio, чтообозначает войско в положении военной тревоги и мобилизации. Церковь всегда«на страже», она ждет пришествия Жениха и ожидает его«наготове» и с радостью. Таким образом, совершенный пост — это нетолько пост членов Церкви, но и Церковь сама как пост, как ожидание Христа,Который приходит к ней в Евхаристии и Который придет во славе в конце времен. Совершенноиной духовный смысл второго вида поста, того, который мы назвали аскетическим.Цель этого поста — освобождение человека от беззаконной тирании плоти, отподчинения духа телу и его требованиям, которое является трагическимпоследствием первородного греха, грехопадения человека. Только послепродолжительных и терпеливых усилий понимаем мы, что «не хлебом одним…жив человек», и восстанавливаем в себе первенствующую роль духа. По самойсвоей природе это должен быть длительный и усиленный подвиг. Фактор времениочень важен здесь, т. к. действительно нужно много времени, чтобы с корнемвырвать и исцелить обычную и общую болезнь, которую люди стали считать своим«нормальным» состоянием. Наука аскетического поста, доведенная досовершенства в монашеской традиции, была принята всей Церковью. Здесь мы видимпримененные к человеку слова Христа, сказавшего, что силы адовы, порабощающиечеловека, могут быть побеждены только «молитвою и постом». Это пост,основанный на примере Самого Христа, постившегося сорок дней и затемвстретившегося лицом к лицу с сатаной; в этой встрече ниспровержена былапокорность человека «только хлебу» и таким образом положено былоначало духовного освобождения человека. Церковь выделила для такогоаскетического поста четыре периода: Великий Пост перед Пасхой, Рождественский—перед Рождеством, Петровский — перед праздником свв. апостолов Петра и Павла иУспенский — перед Успением Божией Матери. Четыре раза в год Церковь зовет насочиститься и освободиться от порабощения телу святым лечением поста, и каждыйраз успех этого лечения зависит от некоторых основных правил, главное изкоторых непрерывность и продолжительность поста. Различие этих двух видов постадолжно помочь нам понять кажущееся противоречие канонов, определяющих порядокпоста. Устав, запрещающий пост по воскресеньям, буквально означает то, чтонарушает пост совершение Евхаристии, которая сама и есть завершение поста, егоцель и его окончание. Это означает, что воскресенье, день Господень, вне поста,поскольку он как бы и вне времени. Другими словами, это означает, чтовоскресенье, как день Царства Небесного, не принадлежит тому времени, смыслкоторого, как странствия, и выражает пост; воскресенье, таким образом, остаетсяднем не поста, а духовной радости. Но, нарушая совершенный пост, Евхаристия ненарушает аскетического поста, который, как мы уже объяснили, требуетпостоянного подвига. Это означает, что Великим Постом и по воскресеньям пищаостается «постной». Точнее говоря, мясо и молочная пища запрещенытолько благодаря психо-соматическому характеру аскетического поста, ибо Церковьзнает, что если нужно покорить духу тело, оно должно быть подвергнутотерпеливому и долгому воздержанию. В России монахи, например, никогда не едятмяса; но это не значит, что они постятся на Пасху и в другие великие праздники.Можно сказать, что в некоторой степени аскетический пост присущ христианскойжизни, и христиане должны его соблюдать. Но люди, считающие — увы, так часто —что на Пасху почти необходимо предаваться объедению и пить свыше меры,превращают настоящий дух Пасхи в печальную и уродливую карикатуру.Действительно трагично, что в некоторых церквах люди на Пасху не хотятприступать к Причастию, принимая прекрасные слова поучения св. Иоанна Златоуста— «трапеза исполнена, насладитеся вси. Телец упитанный, никтоже да изыдеталчай»… (по-русски: «стол изобилует яствами, наслаждайтесь все.Телец /теленок/ откормлен; пусть никто не уйдет отсюда голодным») — вероятно,как буквальное описание пасхального стола. Праздник Пасхи — духовнаяреальность, и для того, чтобы ощутить и правильно пережить ее, требуетсястолько же трезвости, сколько и духовной сосредоточенности поста. Надо понять,что нет противоречия в том, что Церковь настаивает на воздержании от скоромнойпиши по воскресным дням Великого Поста и в то же время осуждает пост в дниЕвхаристии. Ибо только следуя обоим этим правилам, исполняя все правилаприготовления к Евхаристии и не ослабляя подвига «душеспасительной четыредесятницы»(сорока дней поста), мы можем действительно достигнуть духовной цели ВеликогоПоста. Все вышесказанное привело нас теперь к тому особому месту, котороезанимает в Великом Посту Литургия Преждеосвященных Даров.
3.ВЕЧЕРНЕЕ ПРИЧАЩЕНИЕ
Перваяи главная характеристика Литургии Преждеосвященных Даров — это вечернеебогослужение. Выражаясь точнее, — это Причащение после вечерни. В ранниевремена церковной жизни это богослужение было лишено теперешней еготоржественности и тогда его связь с вечерней была еще более очевидна. Поэтомупервый вопрос касается именно этой характерной черты Литургии, связанной свечерней. Мы уже знаем, что православное предание требует совершенного постаперед Евхаристией. Этот общий принцип объясняет то, что Евхаристия, в отличие отвсех других богослужений, не имеет своего определенного часа, ибо время еесовершения зависит главным образом от того дня, в который она совершается. Так,по большим праздникам по Типикону полагается служить Литургию очень рано, т. к.всенощная (всенощное бдение) заменяет пост для приготовляющихся к Причастию. Нокогда праздник менее значителен и не бывает всенощной, Евхаристия совершаетсяпозднее, т.ч. хотя бы теоретически в обычные дни недели она заканчивается вполдень. Наконец, в те дни, когда положен строгий или совершенный пост, кПричастию («нарушению поста») подходят уже после полудня. Ксожалению, в настоящее время эти правила забыты и ими пренебрегают, хотязначение их очень просто: Евхаристия всегда бывает завершением приготовления кней, как исполнение ожидания, и потому час ее совершения соотносителен спостом, приготовляющим к ней. Этот пост либо отождествляется с всенощнымбдением, либо же должен быть исполненн индивидуально. А т. к. Великим Постомсреда и пятница суть дни совершенного воздержания, то причащение, какзавершение поста, совершается за вечерним богослужением. Следуя той же логике,в Сочельники Рождества и Богоявления, два дня совершенного поста, Евхаристиясовершается после вечерни. Однако, если канун этих праздников случается в субботуили воскресенье, т. е. в дни Евхаристические по православной традиции,совершенный пост переносится на пятницу. Другой пример: если Благовещениепопадает на один из этих будних дней Великого Поста, Литургия совершается послевечерни. Эти правила, которые стольким кажутся устарелыми, второстепенными, насамом деле показывают основной принцип православной богослужебной духовности:Евхаристия всегда — конец приготовления и завершение ожидания; а т. к. в Церквипост есть самое главное выражение приготовления, то совершенный пост венчаетсяПричащением после вечерни. Великим Постом, следуя церковному Уставу, по средами пятницам полагается полное воздержание от пищи до захода солнца. Поэтомуименно эти дни Великого Поста выбраны для Причащения, которое, как мы ужесказали, является главным оружием в великопостной духовной борьбе. Эти дниособенно напряженного физического и духовного подвига освящены ожиданиемПричащения Тела и Крови Христовых, и это ожидание поддерживает нас в нашемподвиге, как духовном, так и физическом; цель этого подвига становится радостьюожидания вечернего Причащения. «Возведу очи мои к горам, откуда придетпомощь» (псалом 120). Каким серьезным и важным становится день, который ядолжен провести в обычных занятиях, но который весь проходит во светеприближающейся встречи с Христом; как все то обычное и незначительное,заполняющее мое ежедневное существование, то, к чему я привык и на что необращаю никакого внимания, приобретает новое значение. Всякое слово, сказанноемной, всякое действие, всякая мысль, приходящая мне в голову, становятсяважными, единственными, непреложными; или они по существу связаны с ожиданиемХриста, или противоречат ему. Само время, которое мы обычно так легко тратим,приобретает свое настоящее значение, как время либо спасения, либо погибели.Вся наша жизнь становится тем, чем она стала после пришествия Христа на землю:вознесением к Нему или уходом от Него во тьму и погибель. Действительно, нигделучше и полнее не раскрывается значение поста, как в эти дни вечернегоПричащения, значение не только Великого Поста, но и всей Церкви и христианскойжизни в целом. Во Христе вся жизнь, время, история, сам космос стали ожиданием,приготовлением, надеждой, вознесением. Христос уже пришел, но Царство Его ещевпереди! На земле, «в мире сем», мы можем только предвкушать славу ирадость Царства Небесного; однако в Церкви мы покидаем «мир сей» идуховно встречаемся со Христом за Его трапезой, созерцая в тайниках своегосердца Его нетварный свет и славу. Это предвкушение, однако, дается нам длятого, чтобы мы, возлюбив Царство Божие, чаяли совершеннейшего общения с Богом вгрядущем «невечернем дне». И каждый раз, как бы в предварение вкусив«мира и радости Царства Небесного», мы возвращаемся в земную жизнь иопять перед нами длинный, узкий и трудный путь. Из праздника мы возвращаемся вжизнь поста, в жизнь приготовления и ожидания. Мы чаем вечера этой земнойжизни, когда мы сделаемся участниками «Света тихого, святой славыбессмертного Отца Небесного», — начала, которому не будет конца.
4.ПОРЯДОК СЛУЖБЫ
Впервохристианской Церкви, когда верующих было еще немного и вера их былазасвидетельствована и испытана, существовал обычай раздавать после воскреснойЛитургии Святые Дары верующим, для того, чтобы, унося их к себе домой, они моглиежедневно причащаться; общая, радостная Евхаристия воскресного дня, такимобразом, продолжалась в течение всей жизни. Однако, обычай этот прекратился,когда увеличилось число членов Церкви, когда христианство распространилось инеизбежно понизился уровень духовно-напряженной жизни, которой отличалисьпервые христиане, и церковным властям пришлось принять меры, в предостережениевозможного злоупотребления Святыми Дарами. На Западе это повело к причащению заежедневной литургией; — это отличительная черта западной литургической традициии благочестия, но одновременно и причина значительной перемены в самомпонимании Евхаристии, переставшей быть праздничной, праздником Церкви и ставшейнеотъемлемой частью дневного круга богослужения; таким образом, были созданытак называемые «частные» мессы, которые в свою очередь все больше ибольше изменяли все другие части богослужения. На Востоке, наоборот, основноеэсхатологическое, радостное понимание Евхаристии, устремленное к ЦарствуНебесному, никогда не изменялось; и даже в настоящее время БожественнаяЛитургия, по крайней мере в теории, не является одной из служб суточного круга.Совершение Литургии — всегда праздник, и день, когда он совершается, всегдаприобретает духовное значение воскресного дня. Мы уже подчеркивали и еще разповторим, что этот день несовместим с постом, и поэтому Евхаристия несовершается в будничные дни Великого Поста. Таким образом, когда ежедневноедомашнее причащение было прекращено, его не заменили на Востоке ежедневнымсовершением Евхаристии, а возник новый вид причащения — Святыми Дарами,освященными в воскресенье, за праздничным совершением Литургии. Очень возможно,что Литургию Преждеосвященных Даров служили не только Великим Постом, но и втечение других постов церковного года. Но т. к. число праздников, больших ималых, увеличивалось, Евхаристию стали совершать гораздо чаще, и ЛитургияПреждеосвященных Даров стала характерным отличием одного Великого Поста, имало-помалу, под влиянием великопостного богослужебного духа, той «светлойпечали», о которой мы уже говорили, она приобрела ту единственную красотуи торжественность, что составляют духовную вершину великопостного богослужения.Богослужение начинается с Великой Вечерни, но первый возглас священника тот же,что и на Литургии: «Благословенно Царство Отца и Сына и СвятогоДуха»..; таким образом, все богослужение обращено к надежде Царства, оноесть то духовное ожидание, что и определяет собою весь Великий Пост. Затем, какобычно, следует вечерний псалом (103) «Благослови, душе моя,Господа...», Великая Ектения и 18-я Кафизма (часть) Псалтири. Эта Кафизмачитается каждый день недели Великого Поста. Она состоит из псалмов 119—133,называемых «песнями восхождения». Их пели на ступенях ИерусалимскогоХрама, поднимаясь по ним; это была песнь людей, собиравшихся для молитвы,готовившихся к встрече с Богом: «Возрадовался я, когда сказали мне: пойдемв дом Господень...» (Пс. 121:1) — «Благословите ныне Господа, всероды Господни, стоящие в доме Господнем, во время ночи. Воздвигните руки ваши ксвятилищу, и благословите Господа. Благословит тебя Господь с Сиона;сотворивший небо и землю» (Пс. 133). Во время чтения этих псалмовсвященник берет Агнец (Святые Дары), освященный в предыдущее воскресенье икладет Его на дискос. Затем, после перенесения дискоса с престола нажертвенник, он наливает вино в чашу и покрывает Святые Дары, как это обычноделается перед Литургией. Надо отметить, что все это делается молча, безкаких-либо молитв священника. Устав подчеркивает эту особенность: все молитвы былиуже прочтены за воскресной Литургией. После малого Входа и пения «СветеТихий» читаются две указанные на этот день паремии, т. е. чтения изВетхого Завета, взятые из книги Бытия и Притч. Между этими чтениями (паремиями)совершается обряд, напоминающий нам те времена, когда Великий Пост был главнымобразом посвящен приготовлению оглашенных к крещению. Во время чтения первойпаремии из книги Бытия священник ставит зажженную свечу на Евангелие, лежащеена Престоле; по окончании чтения священник берет свечу и кадило и благословляетмолящихся, возглашая: «Свет Христов просвещает всех!» Свеча — символХриста, Света мира. То, что свечу ставят на Евангелие во время чтения ВетхогоЗавета, означает, что все пророчества совершились во Христе, который просветилсвоих учеников, чтобы «они могли разуметь писания». Ветхий Заветведет к Христу, так же, как Великий Пост ведет к просвещению крещающихся. СветКрещения, соединяющий оглашенных с Христом, открывает их разум для пониманияучения Христова. После второго чтения из Ветхого Завета по указаниям уставаполагается пение пяти стихов из вечернего псалма (140), начинающегося со стиха:«Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою...» Этот 140-йпсалом уже пели перед Входом; каково же значение пения тех же самых стихов вовторой раз? Можно полагать, на основании некоторых указаний, что повторноепение этих стихов восходит к самому раннему периоду совершения ЛитургииПреждеосвященных Даров. Возможно, что в те времена, когда эта Литургия еще неприобрела теперешней своей торжественности и состояла просто в Причащении завечерней, эти стихи пели во время Причащения. Но теперь они составляют как быпрекрасное покаянное введение ко второй части богослужения, т. е. к самойЛитургии Преждеосвященных Даров. Эта вторая часть начинается с ЛитургииОглашенных, целым рядом особых молитв и прошений о готовящихся к Крещению. Вполовине Поста, в среду на четвертой неделе, прибавляется еще ектения о«просвещаемых», т. е. «уже готовых к просвещению (озарению)». Еще раз подчеркивается основной смысл Великого Поста как приготовленияк Крещению. После удаления оглашенных Литургия верных начинается с двух молитв.В первой мы просим об очищении души, тела и чувств наших:… око убо да неприобщено будет всякого лукавого зрения, слух же словесем праздным не-входен,язык же да очистится от глагол неподобных. Очисти же наши устне, хвалящие Тебе,Господи: руки наша сотвори злых убо отрятися деяний, действовати же точию яжеТебе благоугодная, вся наша уды и мысль Твоего утверждая благодатию.… да неприобщатся глаза наши ко всякому лукавому зрению, и слух наш закроется к словампраздным. Очисти наши уста, хвалящие Тебя, Господи: да воздер жатся руки нашаот злых дел, чтобы исполнять дела только благоугодные Тебе, укрепляя иутверждая все члены и мысль нашу Твоей благодатью. Вторая молитва готовит нас кперенесению Преждеосвященных Даров:… се бо пречистое Его Тело и животворящаяКровь, в настоящий час входящая, на тайней сей предложиться имут трапезе, отмножества воинства небеснаго невидимо дориносимыя. Их же причастие неосужденнонам даруй, да теми мысленное око озаряющее, сынове света и дне будем.… Ибовот Пречистое Его Тело и животворящая Кровь, в настоящий час входящие, будутпредложены на этой тайной трапезе, невидимо переносимые множеством небесныхвоинств. Даруй нам неосужденно причаститься им, да просветится ими мысленноеоко наше, и мы станем сыновьями света и дня. Затем наступает торжественныймомент перенесения святых Даров на престол. Внешне этот Вход похож на ВеликийВход за Литургией, но по существу и духовному значению он, конечно, совершенноиной. В полном Евхаристическом богослужении Великий Вход есть перенесение(приношение) еще не освященных Даров: Церковь приносит себя, свою жизнь, жизньсвоих членов и все творение Божие в жертву Богу, включая эту жертву в единую исовершенную жертву Самого Христа. Вспоминая Христа, Церковь вспоминает всехтех, кого Он воспринял, для их искупления и спасения. За ЛитургиейПреждеосвященных Даров нет ни предложения, ни жертвы, ни Евхаристии, ни освящения,но нам открывается и становится явной тайна присутствия Самого Христа! Здесьнадо отметить, что православное богослужебное предание не знает«поклонения» Святым Дарам, кроме как во время Причастия: этосущественное отличие от латинской Церкви. Но в православной Церкви, конечно,практикуется сохранение Запасных Святых Даров для причащения больных и длядругих исключительных случаев. Мы уже говорили о том, что в первые времена вхристианской Церкви существовал обычай частного «самопричащения» надому. У нас, таким образом, существует постоянное присутствие Святых Даров иотсутствие поклонения им. Сохраняя одновременно оба положения, ПравославнаяЦерковь избегла западного опасного сакраментального рационализма. Желаяподтвердить — против протестантов — объективное, «реальноеприсутствие» Христа в Святых Дарах, католики на самом деле отделилипоклонение Святым Дарам от Причастия. Этим они открыли дверь опасному духовномууклонению от настоящего назначения Евхаристии и даже самой Церкви. Потому чтоцель Церкви и Таинств не «сакрализация» части материи,противополагаемой таким образом в качестве святой и священной всему остальномукак профанному и нечистому. Наоборот, цель Православной Церкви в том, чтобычеловек в своей жизни был постоянно в общении с Богом, познавал Бога, восходилк Царствию Божию; Евхаристические Дары — средство этого общения, пища этойновой жизни, но не конечная цель. Потому что Царствие Божие — «не пища ипитие, но радость и мир в Духе Святом». Пища в человеческой жизни исполняетсвою функцию, только когда она съедена и превращена в жизнь; точно так же новаяжизнь будущего мира дается нам через причастие «пищи бессмертия».Православная Церковь постоянно избегает всякого поклонения Святым Дарам внеТаинства Причащения, потому что единственное настоящее поклонение — когда мы,приобщаясь Тела и Крови Христовых, поступаем «в мире сем, как Он». Протестанты,со своей стороны, боясь всякого «магического» истолкования таинств,стремятся «одухотворить» Святые Дары до такой степени, что отрицают присутствиев них Тела и Крови Христовых вне самого момента причастия. В ПравославнойЦеркви, однако, запасные Дары хранятся для причащения больных; и этим опятьвосстанавливается равновесие. Святые Дары даются для Причащения, но реальностьПричастия зависит от реальности Св. Даров. Церковь не вдается в рассуждения отом, каким образом Христос присутствует в Св. Дарах, но она запрещаетупотреблять их для чего-либо другого, кроме Причастия. Она, так сказать, необнаруживает их присутствия вне Причастия, но она твердо верит, что так же, какЦарствие Божие, которое должно еще придти и в то же время «уже срединас», как Христос вознесся на небеса и сидит одесную Отца и в то же времяс нами до скончания века, — так же и пища бессмертия всегда присутствует вЦеркви. Это богословское примечание вновь отсылает нас к ЛитургииПреждеосвященных Даров и к «явлению» уже освященных Даров как к еевершине. Этот «Великий Вход» произошел от необходимости перенесенияпреждеосвященных Даров, которые раньше были не на престоле, а сохранялись вкаком-нибудь особом месте, иногда даже не в храме. Перенесение это естественнотребует большой торжественности, потому что в богослужении оно символическиизображает явление Христа и завершение поста, молитвы и ожидания, приближениетой помощи, утешения, радости, которых мы ждали. Ныне силы небесные с наминевидимо служат, се бо входит Царь Славы. Се Жертва Тайная, совершенна,дориносится. Верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем.Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа. Ныне силы небесные с нами невидимо служат, потомучто вот входит Царь Славы. Вот Жертва Тайная, уже освященная, переносится. Сверою и любовью приступим, чтобы быть участниками жизни вечной. Аллилуиа,аллилуиа, аллилуиа. Святые Дары теперь перенесены на престол, а мы, готовясь кПричастию, просим:… освяти всех нас души и телеса освящением неотъемлемым:да чистию совестию, непосрамленным лицем, просвещенным сердцем божественных сихпричащаюся святынь и от них оживотворяеми, соединимся самому Христу Твоему…рекшему: ядый плоть Мою и пияй Кровь Мою, во мне пребывает и Аз в нем… дабудем Храм Пресвятого и поклоняемого Твоего Духа, избавлени всякия диавольскаякозни… и получим обетованная нам благая со всеми святыми Твоими…… освятидуши и телеса всех нас освящением неотъемлемым: чтобы чистою совестию,непосрамленным лицом, просвещенным сердцем причастившись святых Даров иполучивши от них жизнь, мы соединились бы с самим Христом Твоим.., сказавшим:тот, кто ест плоть Мою и пьет кровь Мою, во Мне пребывает, и Я в нем… дабудем мы Храмом Пресвятого и поклоняемого Твоего Духа, да будем мы избавленывсяких дьявольских козней… и получим обещанные нам блага со всеми святымиТвоими… За этим следует Молитва Господня, завершающая всегда нашеприготовление к Причастию: произнося ее, молитву Самого Христа, мы тем самымпринимаем дух Христов, как свой собственный, Его молитву к Отцу, как нашу, Еговолю, Его желание, Его жизнь — как наши собственные. Начинается Причастие подпение причастного стиха: «Вкусите и видите, яко благ Господь (как добрГосподь)!» Богослужение заканчивается, и священник возглашает: «смиром изыдем!» (приглашает нас расходиться в мире). Последняя(«заамвонная») молитва подводит итог значению этого богослужения,этого вечернего Причастия по отношению ко всему нашему постному подвигу. ВладыкоВседержителю, Иже вся тварь премудростию соделавый и неизреченным Твоимпромыслом и многою благостию, введый нас в пречестныя дни сия, ко очищениюдушам и телом, к воздержанию страстей, к надежде воскресения: Ижечетыредеcятьмы деньми скрижали вручив, богоначертаная письмена, угоднику ТвоемуМоисеови, подаждь и нам, Блаже, подвигом добрым подвизатися, течение постасовершити, веру нераздельну соблюсти, главы невидимых змиев сокрушити,победителем же греха явитися, и неосужденно достигнути поклонитися и святомувоскресению… Владыко Вседержителю, Который все творение создал премудро инесказанным Твоим промыслом и великой благостью ввел нас в эти пресвятые днидля очищения души и тела, для воздержания от страстей, в надежде воскресения;Ты, Который угоднику Твоему Моисею вручил скрижали, Богом написанные в течениесорока дней, — дай и нам, о Благой, подвизаться добрым подвигом, соблюсти поств течение всего его времени, сохранить ненарушимую веру, сокрушить головы невидимыхзмей, явиться победителями греха и неосужденно достигнуть поклониться и святомуВоскресению… Теперь за стенами храма темно, и ночь, в которую нам предстоитвыйти, в которой нам придется жить, бороться, терпеть, может еще быть долго. Нотеперь ее озаряет свет, который мы видели. Царство, присутствие которого какбудто ничего еще не выявило на этом свете, было дано нам «втайне»; мызнаем, что радость и мир Царства сопровождают нас, готовящихся продолжать«течение Поста».
Глава4 ПОСТНОЕ СТРАНСТВИЕ 1. НАЧАЛО: Великий Канон
Теперьнам надо вернуться к идее и опыту Великого Поста как духовного странствия, целькоторого — перенести нас из одного духовного состояния в другое. Как мы ужесказали, большинство современных христиан не понимает этой цели Великого Постаи видит в нем только тот период года, когда они должны исполнить своирелигиозные обязанности, причаститься (один раз в год!) и подчиниться некоторымограничениям в пище, которые скоро будут возмещены полным«разрешением» поста в Пасхальные дни. И благодаря тому, что не толькосветские люди, но и многие священники, восприняли это простое и формальноепонимание Великого Поста, его истинный дух почти исчез из жизни. Восстановлениебогослужебного и духовного значения Великого Поста — одна из важнейших инасущных задач наших, но восстановление это возможно только на основеподлинного понимания богослужебного ритма и строя великопостного богослужения. Всамом начале Великого Поста, как тот исходный «тон», которымопределяется вся великопостная «мелодия», мы находим великийпокаянный канон св. Андрея Критского. Он разделен на четыре части и читается заВеликим Повечерием, вечером, в первые четыре дня Поста. Его можно описать какпокаянный плач, раскрывающий нам всю необъятность, всю бездну греха, потрясающийдушу отчаянием, раскаянием и надеждой. С исключительным искусством св. Андрейпереплетает великие библейские образы — Адама и Еву, рай и грехопадение,патриарха Ноя и Потоп, Давида, Обетованную Землю и выше всего Христа и Церковь— с исповеданием грехов и раскаянием. События священной истории явлены, каксобытия моей жизни, дела Божий в прошлом, как дела, касающиеся меня и моегоспасения, трагедия греха и измены, как моя личная трагедия. Моя жизнь показанамне, как часть той великой, всеобъемлющей борьбы между Богом и силами тьмы,которые восстают на Него. Канон начинается с глубоко личного вопля: Откудуначну плакати окаянного моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе,нынешнему рыданию? С чего начну я оплакивать окаянные дела моей жизни? Какоеначало положу я, Христос, нынешнему рыданию? Один за другим раскрываются моигрехи в глубокой связи их со все продолжающейся трагедией отношений человека кБогу; история первого грехопадения — это моя личная история: ПервозданногоАдама преступлению поревновав; познах себе обнажена от Бога, и присносущногоЦарствия и сладости, грех ради моих… Я совершил преступление первозданногоАдама; я знаю, что я отрешен от Бога и вечного Его Царства и сладости из-замоих грехов… Я потерял все божественные дары: Оскверних плоти моея ризу, иокалях еже по образу, Спасе, и по подобию. Омрачих душевную красоту страстейсластьми, раздрах ныне одежду мою первую, юже ми истка Зиждитель из начала, иоттуда лежу наг… Я осквернил одежду моей плоти, осквернил то, что было,Спасе, по образу и по подобию. Я омрачил душевную красоту наслаждениямистрастей. Ныне я разодрал первую мою одежду, которую мне в начале соткалЗиждитель, и поэтому я наг… Итак, в течение четырех вечеров девять песенКанона говорят снова и снова о духовной истории мира, которая в то же время —история и моей души. Слова Канона призывают меня к ответу, ибо говорят они особытиях и делах прошлого, смысл и сила которых вечны, поскольку каждаячеловеческая душа — единственная и неповторимая — проходит тем же путемиспытаний, стоит перед тем же выбором, встречается с той же высшей и важнейшейреальностью. Примеры из Священного Писания не просто «аллегории», какдумают многие люди, считающие поэтому, что Великий Канон чересчур перегруженименами и происшествиями, не относящимися к ним. Такие люди спрашивают, зачемговорить о Каине и Авеле, о Соломоне и Давиде, когда проще было бы сказать:«я согрешил»? Они не понимают, что самое понятие слова грех вбиблейском и христианском предании имеет глубину и насыщенность, которых«современный человек» просто не в силах понять, и что поэтомуисповедание им своих грехов глубоко отлично от настоящего христианскогораскаяния. Действительно, та культура, в которой мы живем и которая образуетнаши современные взгляды, в сущности просто исключает понятие греха. Потому чтогрех это, прежде всего, падение человека с неизмеримой духовной высоты, отказего от своего «высокого призвания». Но какое значение это может иметьдля культуры, которая не знает и отрицает эту «духовную высоту», это«призвание» и оценивает человека не «сверху», а«снизу», — для культуры, которая если и не отрицает открыто Бога, тофактически вся, сверху донизу, материалистическая и потому рассматривает жизньчеловека только с точки зрения материального благополучия, не признавая еговысокого, трансцендентального призвания? В ней грех рассматривается главнымобразом как естественная «слабость», происходящая в основе отсоциального неустройства и поэтому исправляемая лучшей социальной иэкономической организацией. Поэтому современный человек, если он и исповедуетсвои грехи, уже не раскаивается в них. В зависимости от того или иногопонимания им своих «религиозных обязанностей», он либо формальноперечисляет свои прегрешения и нарушения обрядовых правил, либо же говорит сдуховником о своих «проблемах», ожидая от религии своего родатерапии, лечения, которое вернет ему счастье и спокойствие. Ни в том, ни вдругом случае мы не видим раскаяния, потрясения человека, который, узрев себякак образ неизреченной славы, сознает, что он изменил этому «образу»,запятнал и отверг его своей жизнью; нет раскаяния как печали о грехе, исходящейиз самой глубины человеческого сознания, как желания вернуться, как отдачи себяБожьему милосердию и любви. Вот почему недостаточно просто сказать: «ясогрешил». Эти слова приобретают свое подлинное значение и действенностьтолько тогда, когда грех воспринят и пережит во всей его глубине и горести. Значениеи цель Великого Канона именно в том и состоят, чтобы явить нам грех и тем самымпривести нас к раскаянию. Но он являет нам грех не определениями иперечислениями, а неким глубоким созерцанием библейской истории, котораяпоистине есть история греха, покаяния и прощения. Это созерцание вводит нас всовершенно иную духовную культуру, призывает нас принять совершенно иноепонимание человека, его жизни, его целей, его духовных «мотиваций».Канон восстанавливает в нас то духовное мироощущение, внутри которого раскаяниестановится снова возможным. Когда мы слышим, например: Авелева, Иисусе, не уподобихсяправде, дара Тебе приятна не принесох когда, ни деяния божественна, ни жертвычистыя, ни жития непорочного… Я не уподобился, Иисусе, Авелевой правде,никогда не принес Тебе приятного дара, ни дел божественных, ни жертвы чистой,ни безгрешной жизни… — мы понимаем, что история первого жертвоприношения, таккратко упоминаемая в Библии, открывает нам нечто основное и в нашей собственнойжизни, основное в самом человеке. Мы понимаем, что грех прежде всего есть отказот жизни как приношения и дара, как жертвы Богу, или, другими словами — отказот жизни для Бога и по Божьему. Мы понимаем, что корень греха — это отклонениенашей любви от высочайшего ее объекта. И благодаря этому откровению становитсявозможным произнести слова, бесконечно отдаленные от современного опыта жизни,но которые звучат глубочайшей правдой. Брение здатель живосоздав, вложил есимне плоть и кости, и дыхание и жизнь: но, о Творче мой, Избавителю мой и Судия,кающася приими мя. Из праха создав жизнь, Ты вложил в мою плоть и кости, и дыхание,и жизнь: но, о Создатель мой, Избавитель мой и Судия, приими меня, кающегося. Длятого, чтобы по-настоящему «услышать» Великий Канон, требуется,конечно, знание Библии и способность усваивать значение библейских образов.Если в наши дни столь многие находят его скучным и не относящимся к нашейжизни, это происходит оттого, что вера их не питается из источника СвященногоПисания, которое для Отцов Церкви было именно источником их веры. Мы должнывновь научиться воспринимать мир таким, каким он открывается нам в Библии,научиться жить в этом библейском мире; и нет лучшего способа научиться этому,как именно через церковное богослужение, которое не только передает намбиблейское учение, но и открывает нам библейский образ жизни. Вот почемупостный путь начинается с возврата к «исходной точке», к Творениюмира, Грехопадению, Искуплению, к тому миру, где все говорит о Боге, всеотражает Божью славу, где все, что происходит, все события непосредственносвязаны с Богом, где человек находит настоящие измерения своей жизни, и, найдяих, кается. 2. ВЕЛИКОПОСТНЫЕ СУББОТЫ Отцы Церкви часто сравнивали Великий Постс сорокалетним странствованием избранного народа по пустыне. Из Библии мызнаем, что для того, чтобы народ Его не впадал в отчаяние, а также для того, чтобыоткрыть ему главную и высшую Свою цель в течение этого сорокалетнегостранствования, Господь совершил многие чудеса. По аналогии с этим странствиемстроят Св. Отцы и свое объяснение сорокадневного Поста. Его конечная цель —Пасха, обетованная земля Царствия Божия. Однако и в конце каждой неделиВеликого Поста происходит как бы некая «передышка», некоепредвкушение этой цели. Это два дня, суббота и воскресение, когда совершаетсяЕвхаристия; эти дни на духовном пути поста имеют особое значение. Начнем с субботы.Ее особое положение в церковном уставе, а также исключение ее из великопостноготипа богослужения, требуют объяснения, С точки зрения «рубрик», окоторых мы говорили выше, суббота не есть постный день, а день праздника,установленного Самим Богом: «и благословил Бог седьмой день и освятил его,потому что в этот день Он отдохнул от всех дел Своих» (Бытия 2,3). Никтоне может изменить или упразднить повеление Господне. Правда, многие христианедумают, что божественное установление субботы было просто перенесено навоскресенье, которое, таким образом, стало христианским днем отдыха и покоя.Ничто в священном Писании или священном Предании не подтверждает этого.Наоборот, у святых Отцов и во всем раннем Предании воскресенье называетсяпервым или восьмым днем, и, таким образом, подчеркивается его особенность иизвестная противоположность его по отношению к субботе, которая навсегдаостается седьмым днем, благословенным и освященным Богом. Это тот день, когдабыло засвидетельствовано, что мир сотворен «добро зело» (оченьхорошо) и таково его значение во всем Ветхом Завете, значение, котороесохранялось при Самом Христе и в Церкви. Это значит, что, несмотря на грех ипадение, мир остался добрым Божиим творением; он сохранил то существенноедобро, о котором возрадовался Господь: «и увидел Бог все, что Он создал; ивот, очень хорошо». Поэтому хранить субботу с самого начала означало, чтожизнь может быть полной смысла, счастливой, творческой; жизнь может быть такою,какой Бог хотел, чтобы она была. И суббота, день отдыха, когда мы радуемся оплодах своих трудов, навсегда хранит благословение Божие, почивающее на мире ина делах его. Но эта преемственность христианского понимания субботы ответхозаветного не только не исключает, а, наоборот, подразумевает и различиемежду ними. Во Христе ничто не остается неизмененным, ибо в Нем все исполнено,все ограничения преодолены, все наполнено новым смыслом. Если суббота, в своемвысшем духовном смысле, являет присутствие Божественного «добро зело»(очень хорошо) в самой ткани «мира сего», то именно «мирсей» Христос явил в новом свете и претворил в нечто новое. Христос даровалчеловеку Царство Небесное, которое «не от мира сего». В этом и естьвысший «просвет», благодаря которому для христианина все делаетсяновым. Все добро «мира сего» и всего, что в нем, отнесено теперь кисполнению в Царстве Божием, в Царстве будущего века, которое явится во всейсвоей славе только после конца «мира сего». Больше того, этот мир,отвергнувший Христа, показал, что он во власти «князя мира сего», что«весь мир во зле лежит» (1 Иоанн 5,19) и что путь ко спасению длянего не через эволюцию, усовершенствования, «прогресс», а черезКрест, Смерть и Воскресение. 'То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет"(1 Кор. 15,36). Таким образом, христианин живет «двойной жизнью», нев том смысле, что он совмещает свою «религиозную» и«мирскую» деятельность, но в том, что вся жизнь его становится«предвкушением» и приготовлением к Царству Божьему, что каждый егопоступок призван стать знаком, утверждением и ожиданием того, что еще«должно наступить». Таков смысл кажущегося противоречия в Евангелии:Царство Божие — «посреди нас» и Царство Божие еще должно придти. Иботому, кто не познал Царства «посреди» жизни, не может открыться оно икак объект любви, ожидания и вожделения, к которым призывает нас Евангелие.Можно все еще продолжать верить в наказание или награду после смерти, ноникогда нельзя понять радость и силу христианской молитвы: «Да приидетЦарствие Твое!» — «Ей, гряди Господи Иисусе». Христос пришел длятого, чтобы мы могли ждать Его. Он вошел в жизнь во времени, для того, чтобыжизнь и время стали путем к Царствию Божию. Суббота, день Творения мира, день«мира сего», стала — во Христе — днем ожидания, предшествующим ДнюГосподню. Претворение субботы произошло в ту Великую и Святую Субботу, когдаГосподь «исполнив все дела Свои» почил (уснул) во гробе. На следующийдень, «первый день после Субботы», Жизнь воссияла из животворящегогроба, мироносицам было сказано: «Радуйтесь!», ученики «отрадости еще не верили и дивились» (Лука 24,41), и начался первый деньНового Творения. В этом новом дне Церковь участвует и вступает в него ввоскресенье. Но она все еще живет и странствует в «мире сем», которыйв своей мистической глубине стал субботой, потому что, как говорит св. АпостолПавел: «вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге; когда же явитсяХристос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе» (Кол. 3,34). Всеэто объясняет единственное в своем роде место субботы — 7-го дня — вбогослужебном предании: ее двойной смысл, как праздника и как дня смерти. Этопраздник, потому что в «мире сем», в его времени, Христос победилсмерть и открыл вход в Свое Царство, потому что Его Воплощение, Смерть иВоскресение являются завершением Творения, которому Бог радовался вначале. Ноэто и день Смерти, потому что в Смерти Христовой мир умер, и его спасение,завершение, преображение уже за пределами Смерти в «будущем веке».Богослужебное значение всех суббот годового круга связано с двумя всерешающими субботами:Воскрешение Лазаря, которое произошло в этом мире и было возвещением и«уверением» общего воскресения; и Великая и Святая Суббота Пасхи,когда смерть сама была побеждена и стала переходом в новую жизнь НовогоТворения. В течение Великого Поста — это значение суббот выявляется особенноярко, т. к. цель Поста — именно восстановить христианское значение времени какприготовления и странничества: "… прошу вас, как пришельцев истранников, удаляться от плотских похотей, восстающих надушу" (1 Петра. 2,11).Эти субботы связывают великопостный подвиг с будущим исполнением и, такимобразом, придают посту его особый, духовный ритм. С одной стороны,великопостная суббота есть «евхаристический» день, отмеченныйсовершением Божественной Литургии Иоанна Златоуста, — а Евхаристия всегдаозначает праздник. Однако, особый характер этого праздника состоит вотнесенности к Великому Посту, как странствию, терпению и подвигу. Это как бы«передышка», цель которой — заставить нас задуматься над конечнойцелью этого паломничества. На это особенно ясно указывает порядок чтений изпосланий апостольских, выбранных для великопостных суббот из Послания к Евреям,центральная тема которого есть путь спасения, странствования, обещания, веры вгрядущее. В первую субботу мы слышим величественное вступление Послания (Евр.1,1—12) с торжественным утверждением Творения мира, Искупления и вечногоЦарства Божия: Многочастне и многообразно древле Бог глаголавый отцем вопророцех, в поел едок дний сих глагола нам в Сыне, Егоже положи наследникавсем, Имже и веки сотвори… Ты же тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют. Бог,многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последниедни говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, через Которого ивеки сотворил… Ты тот же и лета Твои не кончатся. Мы живем в «этипоследние дни» — дни высшего подвига. Во времени мы все еще в«сегодня», но конец приближается. В субботу 2-й недели Поста читается(Евр. 3,12—14): Блюдите, братия, да не когда будет в некоем от вас сердцелукаво исполнено неверия во еже отступите от Бога жива. Но утешайте себя навсяк день, дондеже днесь нарицается… причастницы бо быхом Христу, аще точиюначаток состава даже до конца удержим. Смотрите, братья, чтобы не было в ком извас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живого. Нонаставляйте друг друга каждый день, доколе можно говорить «ныне»…ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердосохраним до конца. Борьба трудна. Ценой страданий и искушений мы достигаем«обладания лучшим и навеки пребывающим». Поэтому поучение 3-й субботыпобуждает нас (Евр. 10,35—38):… Не отлагать убо дерзновения нашего еже иматьмздовоздаяние велико. Терпения бо имате потребу, да волю Божию сотворше,примите обетование: еще бо мало елико елико, грядый приидет и не укоснит.…Не оставлять упования нашего, которому предстоит великое воздаяние. Терпениенужно вам, чтобы, исполнивши волю Божию, получить обещанное: ибо еще немного,очень немного и Грядущий приидет и не умедлит. Для этой борьбы мы должнывооружаться верой, надеждой и любовью, как утверждает чтение послания (Евр,6,10—12) в четвертую субботу: Не обидлив бо Бог, забыти дела вашего и трудалюбве, юже показасте во имя Его послуживше святым и служаше. Желаем же, дакийждо вас являет тожде тщание во извещению упования даже до конца, да нелениви будете, но подражателе наследствующих обетования верою и долготерпением.Ибо не неправеден Бог, чтобы забыть дело ваше и труд любви, которую вы оказаливо имя Его, послуживши и служа святым. Желаем же, чтобы каждый из вас длясовершенной уверенности в надежде оказывал такую ревность до конца, дабы вы необленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуютобетования. Время сокращается, ожидание становится более напряженным,уверенность — более радостной. Это звучит в чтении послания (Евр. 9,28) пятойсубботы: Христос единою принесеся, во еже вознести многих грехи, второе безгреха явится, ждущим его во спасение. Христос, однажды принесши Себя в жертву,чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а дляожидающих его во спасение. Это последнее чтение перед Лазаревой Субботой, когдаот времени ожидания мы переходим ко времени исполнения ожидаемого. ЧтенияЕвангелия для великопостных суббот выбраны из Евангелия от Марка и тоже имеютсвою последовательность. Евангелие первой субботы объясняет нам смысл изначение этой последовательности. Христос опровергает лицемерные запретыеврейских суббот и говорит (Марк. 2,27—28):… Суббота человека ради бысть, ане человек для Субботы. Тем же Господь есть Сын Человеческий и Субботы.…Суббота для человека, а не человек для Субботы: посему Сын Человеческий естьгосподин и Субботы. Наступила новая жизнь, началось воссоздание человека. Всубботу 2-й недели Поста мы слышим, как прокаженный говорит Христу: «Еслихочешь, можешь меня очистить… (Христос) сказал ему: хочу, очистись»(Марк. 1,40—41). В 3-ю субботу мы видим, что вопреки всем запретам Христос"… ест с мытарями и грешниками..." (Марк. 2,14-17). В 4-ю субботу вответ на «добро зело» творения мира (Бытия, 1) Евангелие радостновосклицает: "… все хорошо делает: и глухих делает слышащими и немых —говорящими" (Марк. 2,14—17). Наконец, в 5-ю субботу все завершаетсярешительным исповеданием Петра: «Ты — Христос...» (Марк. 8,29). Этопринятие человеком тайны Христа, тайны Нового Творения. Великопостные субботы,как мы уже сказали выше, заключают в себе вторую тему или измерение: темусмерти. За исключением первой субботы, которая по церковной традиции посвященасвятому Федору Тирону, и пятой — субботы акафиста, три остающиеся субботы — днивсеобщего поминовения всех «в надежде воскресения и жизни вечной»усопших в Господе. Это поминовение, как мы уже сказали, готовит и предвозвещаетсубботу Лазарева Воскресения и Великую и Святую Субботу Страстной недели. Егонадо рассматривать не только как акт любви, как «доброе дело», но икак откровение «мира сего» в его смертности и умирании. В мире сем мыобречены на смерть, как обречен на нее и сам мир. Но во Христе смерть побежденаизнутри, она, как сказал Апостол Павел, потеряла свое «жало», сталасама входом в полноту иной жизни, «жизни преизбыточествующей». Длякаждого из нас вхождение это началось в нашей крещальной смерти, которая делаетмертвыми тех из нас, кто жив ("… вы умерли" Кол. 3,3) и живыми техиз нас, кто был мертв, потому что «смерти больше нет». В народномблагочестии глубокое отклонение от подлинного смысла христианской веры сделалосмерть опять черной. Это выражается черными (траурными) одеждами на похоронах ипанихидах. Мы должны, однако, знать, что для христианина цвет смерти — белый.Молиться за умерших — не означает скорбеть и печалиться, и нигде это лучше невыявляется, как в связи общих поминовений умерших с субботами вообще, а вособенности с великопостными субботами. Радостный день Творения стал вгрехопадении днем смерти; потому что «тварь покорилась суете» (Римл.8,20) и стала сама смертью. Но Христова смерть восстанавливает седьмой день,делая его днем нового творения, побеждая и уничтожая то, что превратило этотмир в торжество смерти. И главная цель Великого Поста — это восстановить в насжелание и надежду «откровения сынов Божиих» (Рим. 8,19), этогоисполнения христианской веры, любви и надежды. Этой надеждой «мы спасены.Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо, если кто видит, то чего ему инадеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда оживаем втерпении...» (Рим. 8,24— 25). Значение христианской смерти и нашей молитвыза умерших — это свет Лазаревой Субботы и радостный покой Святой и ВеликойСубботы. 3. ВОСКРЕСЕНЬЯ ВЕЛИКОГО ПОСТА Каждое воскресенье Великого Поста имеетдва значения. С одной стороны, каждое из них входит в тот ритм, которымвыявляется духовная «диалектика» Поста. С другой стороны, в течениеисторического развития Церкви почти каждое великопостное воскресенье обрело ещеи второе значение. Так, в первое воскресенье Церковь празднует ТоржествоПравославия, вспоминая победу над иконоборчеством и восстановление почитанияикон в 843-м г., в Константинополе. Связь этого празднования с постом чистоисторическая: первое Торжество Православия произошло именно в это воскресенье.То же можно сказать о посвящении второго воскресенья Поста памяти св. ГригорияПаламы. Осуждение его врагов и оправдание его учения было принято Церковью вXIV столетии как второе Торжество Православия, и поэтому его ежегодномупразднованию было посвящено второе воскресенье Великого Поста. Хотя оба этипразднования очень важны, они сами по себе не зависят от Великого Поста кактакового, и мы не будем здесь говорить о них отдельно. Память св. ИоаннаЛествичника в четвертое воскресенье Поста и св. Марии Египетской в пятоевоскресенье по существу имеют гораздо больше связи с Великим Постом. В обоихсвятых Церковь видит не только носителей аскетизма, но и самый совершенный егопример: у св. Иоанна Лествичника в его писаниях, а у св. Марии Египетской в еежизни. Воспоминание этих святых во второй половине Поста явно должно служитьободрению и вдохновлению верующих в их духовной борьбе в течение всего великопостногоподвига. И так как об аскетизме нельзя только вспоминать, но надо применять егона деле, и так как память обоих этих святых затрагивает наш личный постныйподвиг, мы поговорим об этом отдельно в последней главе. Первое же и главноезначение великопостных воскресений раскрывается в чтениях Апостола и Евангелия.Чтобы понять их порядок, надо еще раз вспомнить первоначальную связь Поста скрещением, т. е. смысл Поста как приготовления к крещению. Эти чтениядействительно составляли неотъемлемую часть раннего христианского оглашения;они объясняют и как бы подытоживают приготовление оглашенных к пасхальномутаинству крещения. Крещение открывает вход в новую жизнь, дарованную Христом.Эта новая жизнь еще только возвещена и обещана оглашенному, и он ожидает ипринимает ее верой. Он подобен людям Ветхого Завета, жившим верой в обещанное,исполнения которого сами они не увидели. Таков смысл первого воскресенья.Упомянув всех праведников Ветхого Завета, Апостол Павел заканчивает словами(Евр. 11,24—26, 32—40; 12,2): "… И все сии, свидетельствованные в вере,не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее". Чтоже это такое? Ответ дается в Евангельском чтении первого воскресенья (Иоанн1,43—51): "… увидишь больше сего… истинно, истинно говорю вам: отнынебудете видеть небо отверстым, и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к СынуЧеловеческому". Это означает: вы, оглашенные, которые верите в Христа,хотите креститься, готовитесь к Пасхе, — вы увидите наступление нового времени,исполнение всех обетовании, явление Царства Небесного. Но увидите вы это,только если поверите и раскаетесь, если перемените свое видение жизни, есливозжелаете и если примете подвиг. Об этом нам напоминает чтение Апостола вовторое воскресенье (Евр. 1,10; 2,3): "… Посему мы должны быть особенновнимательны к слышанному, чтобы не отпасть… как мы избежим (праведноговоздаяния), вознерадевши о толиком спасении?" В Евангельском чтениивторого воскресенья (Марк 2, 1—12) образом этого усилия и желания являетсярасслабленный (парализованный), которого спускают к ногам Христа сквозь крышудома: "… Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаютсятебе грехи твои". В третье воскресенье начинается поклонение Кресту, и мыслышим в Евангельском чтении (Марк. 8,34; 9,1): "… какая пользачеловеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкупдаст человек за душу свою?" С этого воскресенья, в чтении Послания кЕвреям начинает раскрываться смысл жертвы, которую принес Христос, той жертвы,которой для каждого из нас открывается вход «во внутреннейшее, зазавесу», т. е. во святая святых Царствия Божьего (см. третье воскресенье:к Евреям 4,14; 5,6; в четвертое воскресенье: к Евр.6,13—20; в пятоевоскресенье: к Евр. 9,11—14), в то время как в Евангелии от Марка возвещаютсявольные страсти (страдания) Христа: "… Сын Человеческий предан будет вруки человеческие, и убьют Его..." (Марк 9,17—31) и Его Воскресение:"… и в третий день воскреснет" пятое воскресенье: (Марк 10,32—45).Приготовление к великому таинству, оглашение, заканчивается, и решительный час,когда человек войдет и присоединится к Смерти и Воскресению Христа,приближается. В наши дни Великий Пост перестал быть временем подготовленияоглашенных к крещению, но разве мы, хоть и крещенные и миропомазанные, неявляемся ли все еще в некотором смысле «оглашенными»? И разве неследует нам возвращаться к этому состоянию каждый год? Разве не отпадаем мыопять и опять от того великого таинства, к которому мы были приобщены? Разве ненужно в нашей жизни, которая в сущности есть одно постоянное отпадение отХриста и Его Царства, — это ежегодное возвращение к самым корням нашейхристианской веры? 4. «ПРЕПОЛОВЕНИЕ» (ПОЛОВИНА) ВЕЛИКОГО ПОСТА: КРЕСТТретья неделя Великого Поста называется Крестопоклонной. За всенощной этогодня, после Великого Славословия, Крест торжественно выносится на серединуцеркви и остается там всю неделю; после каждой службы совершается особоепоклонение Кресту. Надо обратить внимание на то, что о Кресте говорится во всехпеснопениях этого воскресенья, но говорится не о страданиях на Кресте, а опобеде и радости. Больше того, ирмосы второго воскресного Канона взяты изПасхальной службы: «Воскресения день» и весь он является как быпарафразой пасхального Канона. Смысл всего этого ясен. Мы достигли серединыВеликого Поста. С одной стороны, физический и духовный подвиг, если он серьезени последователен, начинает сказываться, чувствуется усталость. Нам нужна помощьи ободрение. С другой стороны, претерпев эту усталость, взойдя на половинугоры, мы начинаем видеть конец нашего странствования, и сияние Пасхальногосвета становится ярче. Великий Пост — это время нашего самораспинания, опыт,пускай и ограниченный, Христова призыва, который мы слышим в Евангельскомчтении этого дня: "… Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьмикрест свой, и следуй за мной" (Марк 8,24). Но мы не можем принять свойкрест и следовать за Христом, если не примем Его креста, взятого Им для нашегоспасения. Спасает нас Его крест, а не наш. Только Его крест сообщает не толькосмысл, но и силу нашим крестам. Это и объяснено нам в СинаксарииКрестопоклонного Воскресенья: "… В тот же день, в третью неделю Постовмы празднуем поклонение честному и животворящему Кресту, — вот по какойпричине: во время сорокадневного поста мы как бы распинаем себя… и испытываемнекоторую горечь, печаль и уныние, — нам предлагается Животворящий крест,освежающий и ободряющий нас; напоминая нам страдания Христа, он укрепляет иутешает нас… мы подобны тем, которые проходят долгим и трудным путем;утомленные, они видят прекрасное дерево и садятся отдохнуть в тени его листвы;немного отдохнувши, как будто обновленные, они продолжают свой путь; так итеперь, в постное время, среди прискорбного пути подвига, святые Отцы водрузилиЖивоносный Крест, подающий прохладу и освежающий нас, для того, чтобы мы моглимужественно и легко окончить остающийся путь… Или возьмем другой пример:когда приходит царь, то перед ним сперва появляются его знамена и скипетр, азатем и сам царь идет, радуясь и веселясь о победе, и с ним вместе веселятся иего подчиненные; так же и Господь наш Иисус Христос, который хочет показатьсвою победу над смертью и явиться во славе дня Воскресения, посылает впередисебя свой скипетр и царское знамя — Животворящий Крест, — наполняющий насрадостью и приготовляющий, насколько это нам возможно, встретить Самого Царя ивосхвалить Его победу… Все это на неделе среди святой Четыредесятницы, т. к.святая Четыредесятница подобна горькому источнику проливаемых слез сокрушения,постного подвига и уныния… Но Христос утешает нас, как странствующих попустыне, до тех пор, когда Он приведет нас к духовному Иерусалиму своимВоскресением… потому что Крест называется и есть Древо Жизни, которое былопосажено посреди рая; поэтому и святые Отцы водрузили его среди святогоВеликого Поста, напоминая одновременно блаженство Адама и то как он еголишился, напоминая также, что вкушая от этого Древа мы больше не умираем, нооживляемся..." Итак, укрепленные и ободренные, мы вступаем во вторуюполовину Великого Поста. Еще одна неделя — и в четвертое воскресенье мы слышим:"… Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и поубиении в третий день воскреснет" (Марк 9,31). Теперь главное ударение, котороеставилось до сих пор на наше раскаяние и подвиг, переносится на события,произошедшие «нас ради человек и нашего ради спасения». Господи,давый нам предварити днешний день, седмицу святую предсияющую светло, Господи,Ты дал нам предварить сегодняшний день, светло сияющий перед святой седмицей и Лазаревымстрашным из мертвых восстанием, сподоби рабы Твои со страхом Твоим совершитьвесь остающийся путь поста. Достигши ныне половины поста, покажем на деленачало божественного образа жизни; постараемся с усердием окончить наш подвиг,чтобы получить нескончаемое блаженство. Лазареве от мертвых востание страшное,сподоби рабы Твоя страхом Твоим прейти поприще пощения все совершающия. Времяпощения ныне преполовивше, начало Божественного жития яве покажем, и в конец добродетельногожительства достигнути тепле потщимся: яко да приимем сладость нестареемую. Наутрене в среду пятой недели опять читается Великий Канон Андрея Критского, нона этот раз целиком. Если в начале поста этот канон служил как бы дверью,открывающей путь покаяния, теперь, в конце Поста, он звучит как итог покаяния иего завершение. Если в начале Поста мы только слушали Канон, теперь его словастали нашими словами, нашим плачем, нашей надеждой, а также оценкой нашегопостного подвига: что мы действительно сделали за этот Пост? До чего мы дошлина пути покаяния? Потому что теперь все, что касается нас лично, приходит кконцу. Теперь мы уже следуем за учениками, "… когда были они на пути вИерусалим, и когда Иисус шел впереди их". И Иисус сказал им: «Вот мывосходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященниками икнижниками, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам; и поругаются надНим, и будут бить Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Марк10,32—45). Это Евангелие пятого воскресенья. Тон великопостных богослуженийменяется. Если в первой половине Поста наши усилия были направлены насобственное очищение, теперь нам открывается, что это очищение не естьсамоцель, оно должно было ввести нас в созерцание, уразумение и освоение ТайныКреста и Воскресения. Смысл нашего подвига открывается теперь как участие вэтой тайне, к которой мы так привыкли, что просто забываем об ее значении. И,следуя за Ним в Иерусалим, вместе с учениками, мы «недоумеваем иужасаемся».
5.НА ПУТИ В ВИФАНИЮ И ИЕРУСАЛИМ
Шестаяи последняя неделя Великого Поста называется Вербной (неделя Ваий,по-славянски). На протяжении шести дней перед Лазаревой Субботой церковноебогослужение дает нам как бы следовать за Христом в дни, когда Он сначалавозвещает смерть своего друга Лазаря, а затем начинает восхождение в Вифанию ив Иерусалим. Общий тон и тема этой седмицы даются нам на воскресной вечерне. Шестуюот честных постов седмицу усердно начинающе, Господеви предпразднственное пениеваий принесем вернии: грядущему во славе, силою Божества во Иерусалим,умертвити смерть… С усердием начиная шестую неделю Великого Поста, принесем,верующие, предпразднственное пение Господу, идущему в божественной славе и силев Иерусалим умертвить смерть… В центре внимания находится Лазарь — егоболезнь, смерть, горе его родных и то, как Христос все это воспринимает. Впонедельник мы слышим: Сегодня Христос, ходящий по ту сторону Иордана, провидитболезнь Лазаря… Днесь Христу является об одну страну Иордана ходящу, болезньЛазарева… Во вторник: Вчера и сегодня Лазарь болен… В среду: Днесь Лазарьумерый погребается и рыдания поют его сродницы… Сегодня погребается умершийЛазарь и рыдают его сродники… В четверг: Дводенствует днесь Лазарь умерый… Сегодняуже два дня, как Лазарь умер… И наконец в пятницу: Заутра бо Христос приходитоживити глаголом умершаго брата (Марфы и Марии)… Завтра Христос придетвоскресить из мертвых брата (Марфы и Марии)… Таким образом, в течение всейнедели мы духовно созерцаем предстоящую встречу Христа со смертью — сперва сосмертью его друга Лазаря, а затем и с Его собственной смертью. Приближается часСына Человеческого, о котором Он так часто говорил и к которому все Егослужение на земле было направлено. Мы должны спросить: каково же значение этогосозерцания в великопостном богослужении? Как сопряжено оно с нашимвеликопостным подвигом? Эти вопросы предполагают еще один вопрос, которого мыдолжны кратко коснуться. Вспоминая события жизни Спасителя, Церковь часто, еслине всегда, заменяет прошедшее время — настоящим. Так, в день Рождества Христовамы поем: «Дева днесь (сегодня)… рождает...»; в Великую Пятницу:«днесь Он (Христос) стоит перед Пилатом...»; в Вербное Воскресенье:«днесь Он приходит в Иерусалим...» Что же означает эта перестановкавремени, это богослужебное сегодня? Огромное большинство церковных людейпонимают это как риторическую метафору, поэтическое образное выражение.Современный подход к богослужению либо рационалистичен, либо сентиментален.Рационалистический подход сводит смысл богослужения к идеям. Корни его в томбогословии, которое развилось на Православном Востоке под влиянием западного, впослеотеческую эпоху. Для этого рода богословия богослужение в лучшем случаесырой материал для чисто интеллектуальных определений. То, что в богослужениине может быть определено как интеллектуальная реальность, называется«поэзией», т. е. чем-то, что не должно приниматься всерьез. А так какясно, что события, вспоминаемые Церковью, относятся к прошлому, то богослужебномусегодня не придается серьезного значения. Сентиментальный подход являетсярезультатом индивидуального эгоцентричного благочестия, которое во многихотношениях служит противовесом интеллектуальному богословию. Для такого родаблагочестия богослужение служит полезной рамкой для личной молитвы,вдохновляющим фоном, цель которого — «согреть» наше сердце инаправить его к Богу. Содержание и значение служб, богослужебные тексты, обрядыи действия здесь имеют второстепенную важность; они полезны и соответствуют своемуназначению, поскольку они заставляют меня молиться! Таким образом,богослужебное сегодня растворяется здесь, как и все другие богослужебныетексты, в какой-то недифференцированной, благочестиво вдохновенной молитве. Благодарядолгой поляризации нашего церковного сознания между этими двумя«подходами», очень трудно показать, что настоящее богослужение неможет сводиться ни к одному из этих «подходов» — ни к идеям, ни кличной молитве. Нельзя прославлять идеи! А про личную молитву разве не сказанов Евангелии: "… когда молишься, войди в комнату свою и, затворив дверьтвою, помолись Отцу твоему, Который втайне..." (Матф. 6,6). Самое понятиебогослужебного воспоминания подразумевает одновременно и определенное событие,и нашу общую, соборную реакцию на него. Совершение богослужения возможно,только если люди собираются вместе и, побеждая свое естественное разъединение иобособленность, реагируют как одно тело, как единая личность на какое-либособытие (приход весны, свадьбу, похороны, победу и т. п.). Естественное чудовсякого празднования заключается именно в том, что оно преодолевает,трансцендирует, хотя бы на время, как просто «идеи», так ииндивидуализм. Действительно, во время богослужения забываешь самого себя исоединяешься с другими особенным, только этому единству присущим образом.Каково же в свете сказанного значение богослужебного ныне (сегодня), которымЦерковь вводит нас во все события? В каком смысле события прошлого вспоминаютсяныне? Без преувеличения можно сказать, что вся жизнь Церкви составляет однонепрерывное поминовение и воспоминание. В конце каждой службы мы перечисляемимена святых, «память которых мы совершаем». Прежде же всего, самаЦерковь есть воспоминание Христа. С чисто естественной точки зрения, память —способность двузначная. Вспоминать кого-нибудь, кого мы любили и кого большенет, означает две вещи. С одной стороны, память — это гораздо больше, чемпросто знание того, что было. Когда я вспоминаю моего отца, я вижу его; в моейпамяти он сохраняется не как все то, что я о нем знаю, но как живая реальность.В то же время эта самая реальность заставляет меня так остро чувствовать, чтоего больше нет, что никогда больше на этом свете, в этой жизни я не коснусьэтой руки, которую я так ясно вижу в своей памяти. Таким образом, память —самая удивительная и в то же время самая трагическая изо всех человеческихспособностей, т. к. ничто так не показывает нам ущербленную природу нашейжизни, невозможность для человека что-либо действительно хранить, чем-нибудьдействительно обладать на этом свете. Память являет нам, что «смерть ивремя царят на земле». Однако именно потому, что память присуща толькочеловеку, христианство в нем имеет свою основу, ибо в сердцевине его — памятьоб одном Человеке, об одном событии, об одной ночи, в глубине и тьме которойнам было сказано: «Сие творите в Мое воспоминание». И вот, происходитчудо! Мы вспоминаем Его, и Он здесь, не как туманный образ прошлого, не какгрустное «никогда больше», но с такой силой присутствия, что Церковьможет вечно повторять то, что сказали ученики после Его явления в Еммаусе:"… не горело ли в нас сердце наше?" (Лука 24,32). Природная памятьесть, прежде всего, «присутствие отсутствия», ибо, чем более тот,кого мы вспоминаем, «присутствует», тем острее боль его отсутствия.Но во Христе память вновь получила силу исцелять время, разорванное грехом,смертью, ненавистью и забывчивостью. И сердцем этого богослужебногопразднования, этого богослужебного «сегодня» является именно этановая память, имеющая власть над временем, и она стоит в центре богослужебногопразднования литургического «днесь». О, конечно, святая Дева нерождает Младенца сегодня, никто «фактически» не стоит перед Пилатом;и, как «факт», события эти принадлежат прошлому. Но сегодня мы творимпамять этих фактов, Церковь и есть, прежде всего, дар и сила этоговоспоминания, которое претворяет факты прошлого в вечно знаменательные события.Богослужебное празднование, таким образом, вновь вводит Церковь в событие, иэто значит — не только в «идею» события, но в его радость и печаль, вего живую, конкретную реальность. Одно — знать, что, когда распятый Христосвозгласил: «Боже мой, Боже мой, для чего (векую) Ты Меня оставил?» —Он проявил Свой «kenosis», свое смирение. Но совсем другое, когда мыежегодно, в единственную из всех Пятниц вспоминаем эти слова, и не умствуя, сполной уверенностью знаем, что, произнесенные однажды, они вечно остаютсядейственными, так что никакая победа и слава, никакой «синтезис»никогда не изгладят их. Одно — объяснять, что воскресение Лазаря было«уверением», т. е. удостоверением общего воскресения. Но совсемдругое — творить память день за днем, на протяжении целой недели, этогопостепенного приближения встречи жизни и смерти, становиться частью его, видетьсобственными глазами, чувствовать всем своим существом то, что передают намслова апостола Иоанна: «Иисус… восскорбел духом и… прослезился»(Иоанн 11,33— 35). Для нас все это случается сегодня. Мы не были тогда вВифании, у гроба, вместе с плачущими сестрами. Мы только знаем об этом из Евангелия.Но сегодня в церковном богослужении этот исторический факт стал событием длянас, для меня, силой в моей жизни, памятью, радостью. Богословие не может идтидальше «идеи», мысли. И, с точки зрения «идеи», смысла,зачем нужны эти долгие пять дней, когда так просто сказать только: «чтобыподтвердить общее воскресение»? Но в том-то и дело, что сама по себе этафраза ничего не подтверждает. Действительное подтверждение исходит избогослужения этих пяти дней, когда мы, как свидетели, присутствуем при смертельнойсхватке жизни и смерти и начинаем не столько понимать, сколько соучаствовать ивидеть, как Христос побеждает смерть. Воскрешение Лазаря, изумительноепразднование этой единственной субботы, уже вне Великого Поста. В пятницу,накануне, мы поем: «Душеполезную совершив четыредесятницу...»(«закончив полезный для души сорокадневный пост...»). В богослужебныхтерминах Лазарева Суббота и Вербное Воскресенье суть уже «предначинаниеКреста». Последняя неделя Великого Поста есть, в сущности, непрерывное предпразднествоэтих дней, и потому ~ последнее откровение значения Великого Поста. В самомначале этой книги мы сказали, что Великий Пост — это приготовление к Пасхе;однако, на самом деле, в нашей обычной и ставшей уже; привычной жизни этоприготовление остается номинальным, отвлеченным. Великий Пост и Пасха стоят какбы рядом, каждый на своем месте, но без настоящего понимания их связи междусобою и зависимости друг от друга. Даже если Великий Пост не рассматриваетсявсего лишь как время исполнения ежегодных обязанностей исповеди и причастия —раз в год! — его все-таки почти всегда воспринимают как индивидуальный, на себяобращенный личный подвиг. Другими словами, что действительно отсутствует вобычном опыте Великого Поста — это именно физическое и духовное усилие,направленное на наше участие в «сегодня» Христова Воскресения,направленное, иными словами, не на отвлеченную мораль, не на стремление кличному исправлению или обузданию страстей, и даже не на личноесамосовершенствование, но на участие в высшем и всеобъемлющем сегодня Христа.Христианская духовность, не направленная к этой цели, рискует статьпсевдо-христианскои, потому что в конечном счете она обращена на себя, а не наХриста. Опасность здесь состоит в том, что когда «храмина» сердцаочищена, убрана, освобождена от нечистого духа, жившего в ней, она остаетсяпуста, и нечистый дух возвращается, взяв… «с собой семь других духов,злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хужепервого» (Лука 11,26). В этом мире все, даже «духовность», можетбыть от диавола. Поэтому так важно восстановить значение и нарастание ВеликогоПоста как подлинного приготовления к великому сегодня Пасхи. Теперь мы ужезнаем, что Великий Пост состоит из двух частей. До Крестопоклонного ВоскресеньяЦерковь призывает нас сосредоточиться на своей собственной душе, призывает кборьбе с плотью и страстями, злом и другими грехами. Но даже пока мы этоделаем, Церковь постоянно зовет нас устремляться вперед, измерять и основыватьнаш подвиг на «чем-то лучшем», что нас ждет впереди. Затем, послеКрестопоклонного Воскресенья, средоточием постного подвига становится тайнастраданий Христовых, Его Креста и смерти, и сам Пост становится«восхождением в Иерусалим». Наконец, в последнюю седмицу этогоприготовления, мы начинаем творить память самой тайны. Постный подвиг помог намотложить в сторону все, что обычно постоянно заслоняет главную цель нашей веры,надежды и радости. Само время как бы приходит к концу. Теперь оно измеряетсяуже не обычными нашими делами и заботами, а тем, что совершается на пути вВифанию и дальше, в Иерусалим. Повторим еще раз — это не риторика. Каждому, ктоприобщился подлинному опыту богослужения, — пускай хоть раз в жизни, пускайнесовершенно, — становится ясно, что с того момента, когда мы слышим:«Веселися Вифания, дом Лазаря...» и затем… «Заутра Христосприходит...», внешний мир становится как бы нереальным, и нам почти больпричиняет соприкосновение, неизбежное, с его суетой. Реальность — там, вцеркви, где с каждым днем мы все больше осознаем, что означает ждать и почемухристианская вера есть, прежде и больше всего, ожидание и приготовление. Так,когда в пятницу за вечерней мы поем: «душеполезную совершивчетыредесятницу», — мы не только исполнили ежегодную христианскую«обязанность», мы восприняли всей душой слова, которые мы будем петьна следующий день: Лазарем тя Христос уже разрушает, Смерте, и где твоя, аде,победа… Лазаревым воскресением Христос уже разрушил тебя, Смерть, и где твоя,Ад, победа?..
Глава5 ВЕЛИКИЙ ПОСТ В НАШЕЙ ЖИЗНИ 1. О ПРИНЯТИИ ПОСТА «ВСЕРЬЕЗ»
Досих пор мы говорили о церковном учении о посте, учении, которое передается нампрежде всего в великопостном богослужении. Теперь встает вопрос: как можем мыприменить это учение к нашей жизни? Как мог бы Великий Пост быть не толькономинальным, но действительным двигателем в нашем существовании? Наша жизнь(нужно ли напоминать это?) настолько разнится от той, которой жили люди,создавшие эти стихиры, каноны, установившие эти богослужения и устав. Они жилиеще в относительно небольших общинах, вне города, в органически православноммире; самый порядок жизни был построен в соответствии с Церковью. Теперь мыживем среди огромного, городского, технологического общества,«плюралистического» в своих религиозных верованиях,секуляристического по мировоззрению, в мире, в котором мы, православные,составляем незначительное меньшинство. Великий Пост не занимает больше такоговнешне ярко выраженного места, как бывало, скажем, в России или в Греции.Вопрос наш поэтому очень актуален: можем ли мы поистине соблюдать Пост, а неограничиваться, как это слишком часто бывает, двумя-тремя«символическими» переменами в нашем быту? Ясно, например, что длябольшинства верующих ежедневное посещение великопостных богослуженийневозможно. Они продолжают ходить в церковь по воскресеньям, но, как мы ужезнаем, воскресная Литургия постом, внешне, по крайней мере, ничем не отличаетсяот обычной, и, таким образом, присутствуя на ней, почти невозможно«почувствовать» великопостные особенности богослужения, посредствомкоторых сообщается нам дух Великого Поста. Поскольку же цивилизация, к котороймы принадлежим, ни в чем не отражает Великого Поста, неудивительно, что нашеотношение к Великому Посту сводится к отрицательному понятию, как к времени, когданекоторые вещи, например, мясо, жиры, танцы и развлечения, запрещены. Обычныйвопрос: «От чего вы отказываетесь постом?» — хороший пример этогообычного отрицательного понимания. С «положительной» точки зренияВеликий Пост рассматривается как время, когда мы должны исполнить своирелигиозные «обязанности» исповеди и Причастия («не позднееВербного Воскресенья» как я прочел в одном приходском листке). Послеисполнения этой «обязанности» остальное время Великого Поста теряетвсякое положительное значение. Таким образом, ясно видно, что постепеннообразовалось глубокое разногласие или противоречие между, с одной стороны,духом и «теорией» Великого Поста, которые мы старались объяснить наоснове великопостных богослужений, а с другой стороны — всеобщим неправильнымпониманием Поста, которое иногда поддерживает и разделяет само духовенство. Ибовсегда легче духовное начало свести к формальному, чем за формальным искатьдуховного. Можно сказать без преувеличения, что хотя пост все еще«соблюдается», он потерял непосредственное соприкосновение с нашейжизнью, перестал быть той баней покаяния и обновления, которым, побогослужебному и духовному учению Церкви, он должен быть. Можем ли мы вновьобрести это утерянное понимание поста, сделать его вновь духовной силой иежедневной реальностью нашей жизни? Ответ на этот вопрос больше всего, я бысказал — даже исключительно, зависит от того, хотим ли мы или не хотим серьезноотнестись к Великому Посту? Как бы ни отличались условия нашей теперешней жизниот прежних, как бы реальны ни были трудности и препятствия, которые создаетсовременная жизнь, ни одно из них не может быть абсолютным препятствием, ничтоне может сделать Великий Пост невозможным для нас. На самом деле, кореньпостепенной утраты реального влияния Поста на нашу жизнь — глубже всего этого.Корень ее в том, что мы сознательно или бессознательно сводим религию кповерхностному номинализму или символизму — этому лучшему способу«обходить» и перетолковывать требования, предъявляемые религией кнашей жизни, серьезность усилия или подвига. Мы должны добавить, что такая«редукция» особенно свойственна православным. Западные христиане,католики и протестанты, встречаясь с тем, что они считают«невозможным», скорее внесут изменения в саму религию,«применяя» ее к новым условиям и делая ее таким образом«удобной». Мы видели, например, совсем недавно, чтоРимско-Католическая Церковь сперва свела пост буквально к минимуму, а затемпросто отменила его. Мы обычно относимся к такому «применению» поста кусловиям жизни с праведным и справедливым негодованием, как к изменехристианскому преданию, как к минимализации христианской веры. И правда, хвалаи честь Православию за то, что оно ни к чему не «применяется», неснижает уровня, не старается сделать христианство удобным, легким. Хвала ичесть Православию, но конечно не нам, православным людям. Не сегодня, даже невчера, а уже давно мы нашли способ примирить абсолютные требования Церкви снашей человеческой слабостью, и при этом не только не теряем чувствасобственного достоинства, но вдобавок оправдываем себя и считаем совесть своючистой. Способ этот состоит в символическом исполнении требований Церкви;символический номинализм проникает теперь во всю нашу религиозную жизнь. Так,например, нам в голову не придет изменить нашу литургию и ее монастырскийустав, — Боже упаси! — мы просто продолжаем называть богослужение, длящеесячас, «Всенощным бдением» и гордо объясняем, что это такая же служба,которую совершали монахи в Лавре св. Саввы в IX веке. По отношению к ВеликомуПосту вместо того, чтобы задавать существенные вопросы: «Что означаетпоститься?» или “Что такое Великий Пост?" — мы удовлетворяемсявеликопостным символизмом. В церковных журналах и листках появляются рецепты:«вкусные постные блюда»; некоторые приходы может быть дажеувеличивают свой доход хорошо помещенным объявлением «постного вкусногообеда». Столь многое в наших церквах объясняется символически, какинтересные, живописные и забавные обычаи и традиции, связывающие нас не столькос Богом и новой жизнью в Нем, но с прежними временами и обычаями наших предков,что все труднее становится различать за этим религиозным фольклором глубокий исерьезный смысл религии. Мне хочется подчеркнуть, что нет ничего самого по себеплохого в различных обычаях. Когда они появились, они служили людям способомвыражения их серьезного отношения к религии; это были не символы, а сама жизнь.А случилось то, что жизнь изменилась и все меньше стала строиться на основахрелигии, тогда как некоторые обычаи сохранились как «символы» жизни,отошедшей в прошлое, и сохранилось то, что казалось нам более живописным и в тоже время легко исполнимым. Духовная опасность здесь состоит в том, чтопостепенно к самой религии начинают относиться, как к некоей системе символов иобычаев, не понимая того, что эти последние должны служить призывом кобновлению и усилию. Больше сил тратится на приготовление постных блюд и напасхальное разговенье, чем на сам пост и приготовление к участию в тайнеВоскресения Христова. Это означает, что пока мирские обычаи и традиции не будутвновь соединены с религиозным отношением к жизни, которое их породило, покаотношение к символам останется несерьезным, — и Церковь останется оторванной отжизни, не имеющей власти над ней. Итак, вместо того, чтобы «символизироватьнаследие прошлого», мы должны начать вновь вкладывать его в нашу жизнь. Серьезноеотношение к Посту означает, прежде всего, что мы отнесемся к нему, повозможности, на самом глубоком уровне нашего сознания — воспримем его какдуховный призыв, требующий ответа, решения, постоянного усилия. Мы знаем, чтоименно для этой цели Церковь установила приуготовительные недели к ВеликомуПосту. Это и есть время для ответа и решения. И лучший и самый легкий способдля этого — отдаться руководительству Церкви, хотя бы размышлением над пятьюЕвангельскими чтениями, которые Церковь предлагает нам в течение пяти недель,предшествующих Посту: желание (Закхей), смирение (Мытарь и Фарисей),возвращение из изгнания (Блудный сын), суд (Страшный Суд) и прощение (ПрощенноеВоскресенье). Эти Евангельские чтения надо не только прослушать в церкви, нопринести их с собой «домой» и сопоставить с моей жизнью, моимсемейным положением, моими профессиональными обязанностями, моей заботой оматериальной стороне жизни, моим отношением к определенным людям, с которыми яживу. Если к этому размышлению прибавить молитву приуготовительных недель:«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче...» и 136-й псалом — «Нареках Вавилонских...» — начинаешь понимать, что значит «жить вместе сЦерковью», и как богослужебные особенности украшают ежедневную жизнь. Вовремя поста хорошо было бы почитать книгу религиозного содержания. Цель такогочтения — не только расширение нашего религиозного кругозора, но главное —очищение нашего ума от всего, что его обычно засоряет. Кажется простоневероятным, насколько наш ум заполнен и засорен всякого рода заботами,интересами, беспокойствами и впечатлениями, и как трудно бывает во всем этомразобраться. Чтение книги религиозного содержания, когда ум сосредоточен начем-то совершенно отличном от обычного круга наших мыслей, само по себе создаетдругую умственную и духовную атмосферу. Не надо принимать все это, как«рецепты»; могут быть и другие способы достойного приготовления кВеликому Посту. Главное во всем этом приготовительном периоде то, что мыначинаем ждать Великого Поста, как бы издалека идущего к нам или, может быть,посланного нам Самим Богом как возможность измениться, обновиться, углубиться,и что мы серьезно относимся к этой возможности, так что в день Прощенного Воскресенья,выходя из дома, чтобы идти к Вечерне, мы готовы со всей возможной искренностьювоспринять и восчувствовать слова Великого Прокимна, которые знаменуют началоВеликого Поста: Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю…
2.УЧАСТИЕ В ВЕЛИКОПОСТНЫХ БОГОСЛУЖЕНИЯХ
Какмы уже сказали, никто не может посещать все великопостные богослужения. Нокаждый может быть на некоторых из них. Великим Постом, прежде всего, надо чащеходить в церковь и участвовать в церковном богослужении; нельзя извинить тех,кто этим пренебрегает. Конечно, здесь опять встречаются разные личныеобстоятельства, индивидуальные возможности и невозможности, которые приводят кразличным решениям, но решение как таковое должно быть; должно быть сделаноусилие, должно быть постоянство. С богослужебной точки зрения мы можемпредложить нижеследующий «минимум», цель которого не в духовноразрушительном чувстве исполненной обязанности, а в усвоении хотя бы самогосущественного в великопостном богослужении. В первую очередь, особое вниманиедолжно быть обращено в приходах на надлежащее совершение вечерни в ПрощенноеВоскресенье. Поистине трагично, что в стольких церквах эта служба либо вообщепропускается, либо совершается без должного внимания и заботы. Эта вечернядолжна стать одним из больших ежегодных «приходских событий» и, кактаковая, быть особенно хорошо подготовлена. Приготовление состоит из спевокприходского хора, объяснения этой службы в проповедях или приходских листках,выбора удобного времени, когда большинство прихожан может быть в церкви; вобщем, надо сделать эту вечерню настоящим духовным событием. Потому что,повторяем еще раз, эта вечерня лучше и больше всего открывает нам значениеВеликого Поста как времени покаяния, примирения, согласного начала постногопути. Следующее за этой вечерней первенствующее место должно быть отведенопервой неделе Поста. Особое усилие должно быть приложено к тому, чтобы хотьодин или два раза прослушать Великий Канон Андрея Критского. Как уже былосказано, смысл и цель богослужений этих первых дней направлены на то, чтобыввести нас в духовное настроение Великого Поста, то, которое мы назвали«светлой печалью». Затем, в течение всего Великого Поста, совершеннонеобходимо, чтобы хоть один день был посвящен присутствию на ЛитургииПреждеосвященных Даров со всеми ее духовными переживаниями — постом,превращением хотя бы одного дня в настоящее ожидание и суда и радости. Тут немогут быть убедительными никакие ссылки на условия жизни, недостаток времени ипрочее, ибо если мы будем исполнять только то, что «удобно» приусловиях нашей теперешней жизни, то самое понятие постного подвига станетсовершенно бессмысленным. На самом деле не только в XX веке, но со времен Адамаи Евы «мир сей» всегда препятствовал исполнению заповедей Божиих.Поэтому и в современном образе жизни нет по существу ничего нового, особенного.В конце концов, все опять зависит от того, серьезно ли мы относимся к религии;если да, то для восьми или десяти раз, что мы пойдем в церковь, потребуетсяминимальное усилие. Но, лишая себя этих восьмидесяти раз, мы лишаем себя нетолько красоты и глубины великопостных богослужений, но, как мы увидим вследующей главе, того, что придает нашему пощению смысл, делает егодейственным.
3."… ТОЛЬКО МОЛИТВОЮ И ПОСТОМ"
НетВеликого Поста без пощения. Кажется, однако, что в настоящее время люди либонесерьезно относятся к пощению, либо же неверно понимают его подлинное духовноезначение. Для одних пост состоит в символическом лишении себя чего-нибудь. Длядругих пост означает добросовестное соблюдение правил поста, т. е. употреблениепостной пищи. И в том и в другом случае, однако, пощение редко рассматриваетсякак входящее в общий великопостный подвиг. Поэтому здесь, как и в другихслучаях, мы должны сперва постараться понять учение Церкви о посте и затемспросить себя: как мы можем применить это учение к нашей жизни? Пощение иливоздержание от пищи не является исключительно христианской практикой. Оносуществовало и до сих пор существует в других религиях и даже вне религии, как,например, в специальной терапевтике. Теперь люди постятся (или воздерживаются)по самым различным причинам, включая иногда политические причины. Поэтому важноразобраться в специфически христианском значении поста. Это значениераскрывается нам, прежде всего, через внутреннюю связь между двумя событиями, окоторых рассказано в Библии: об одном — в начале Ветхого Завета, о другом — вначале Нового Завета. Первое событие: Адам «нарушил пост» в раю, онсъел запрещенный плод — так открывается нам первородный грех. Христос, НовыйАдам, — это второе событие, — начинает свое служение постом. Адам был искушаеми не выдержал искушения. Христос был искушаем и победил искушение. Следствиемпадения Адама было изгнание из рая и смерть. Плоды победы Христа — уничтожениесмерти и наше возвращение в рай. Недостаток места лишает нас возможностиподробно объяснить значение этого параллелизма. Однако, даже из сказанногодолжно стать ясно, что пост является чем-то решающим. Это не просто«обязательство», обычай; пост связан с самой тайной жизни и смерти,спасения и погибели. Согласно православному учению, грех — это не тольконарушение какого-либо правила, требующее наказания; это всегда искажение даннойнам Богом жизни. Вот почему история первородного греха изображена как поступок,связанный с едой. Пища необходима живому организму, ибо она поддерживает в насжизнь. Но здесь-то и встает главный вопрос: что значит быть живым, что означаетсама «жизнь»? В настоящее время это слово рассматривается главнымобразом в своем биологическом значении: жизнь есть именно то, что всецелозависит от пищи и вообще от физической стороны всего живого. Но, в светеСвященного Писания и христианского предания, эта жизнь, оканчивающаяся смертью,отождествляется со смертью, поскольку начало смерти всегда присутствует идействует в ней. Мы знаем, что Бог смерти не сотворил. Он Податель Жизни. Какимже образом жизнь стала смертной? Почему смерть, одна только смерть, естьабсолютное условие всего существующего? Церковь отвечает: потому что человекотверг ту жизнь, которую предложил и дал ему Бог, и предпочел жизнь, зависящуюне от Бога, но от «хлеба единого». Он не только не послушался Бога,за что и был наказан, но изменил само отношение между собой и миром. Безсомнения, мир был дан человеку как «пища», как средство жизни; но вто же время жизнь должна быть общением с Богом; она не только должна была иметьв Нем свое завершение, но и свою совершенную полноту. «В Нем была жизнь, ижизнь была свет человеков» (Иоанн 1,4). Мир и пища были созданы, чтобыпосредством их человек имел общение с Богом, и только пища, принятая ради Бога,могла быть животворной. Сама по себе пища не имеет в себе жизни и не может еевоспроизводить. Один Бог имеет Жизнь, и Сам есть Жизнь. В самой пище началожизни — Бог, а не калории. Таким образом, есть, т. е. быть живым существом,знать Бога и быть в общении с Ним — все это одна и та же реальность. Ибезмерная трагедия Адама в том и состоит, что он воспринял пищу как «жизньв себе». Больше того, он вкусил ее, скрываясь от Бога, вне Его и для того,чтобы быть независимым от Него. И сделал он это, потому что поверил, что пищаимеет жизнь сама по себе и что, вкушая от этой пищи, он может сам стать, какБог, т. е. иметь жизнь в самом себе. Проще сказать: он поверил в пищу, тогдакак единственный предмет веры, доверия, уверенности — Бог и только Бог. Земноймир, пища сделались его богами, источником и началом его жизни. Он стал ихрабом. Адам по-еврейски значит «человек». Это — мое имя, наше общееимя. И человек все еще Адам, все еще раб «пищи». Он может уверять,что он верит в Бога, но для него Бог — уже не его жизнь, не пища, невсеобъемлющее содержание его существования. Он может уверять, что он получаетжизнь от Бога, но он не живет в Боге и для Бога. Его знание, его опыт, егосамоуверенность построены все на том же принципе: «хлебом единым». Мыедим, чтобы жить, но мы не живем в Боге. Изо всех грехов это самый большойгрех. И этим грехом наша жизнь приговорена к смерти. Христос — Новый Адам. Онпришел для того, чтобы уничтожить болезнь, вселенную Адамом в жизнь, чтобывосстановить человека для настоящей жизни, и поэтому Он тоже начинает своеземное служение с поста. "… Постившись сорок дней и сорок ночей (Он)напоследок взалкал" (Матф. 4,3). Голод — это то состояние, когда мысознаем нашу зависимость от чего-то, когда нам срочно, насущно нужна пища, —что и доказывает, что нет в нас самосущной жизни. Это тот предел, за которым яили умираю от голода, или, насытив свое тело, сознаю вновь, что я живу. Другимисловами, это тот момент, когда перед нами встает ультимативный вопрос: от чегозависит моя жизнь? И так как вопрос это не отвлеченный, так как сама жизньмоего тела зависит от его решения, момент этот оказывается и искушением. Сатанапришел к Адаму в раю; он пришел к Христу в пустыне. Два голодных человекауслыхали его слова: ешь, потому что твой голод показывает, что ты всецелозависишь от пищи, что твоя жизнь в пище. И Адам поверил и стал есть; Христосотверг это искушение и сказал: не хлебом единым будет жив человек, но Богом. Онотверг эту всемирную ложь, которую Сатана внушил всему миру, сделав ее неподдающейся обсуждению, очевидной истиной, основой всего человеческогомировоззрения, основой науки, медицины, и может быть даже религии. Отвергнувэту ложь, Христос восстановил верное соотношение между пищей, жизнью и Богом,то соотношение, которое нарушил Адам, и которое мы все еще нарушаем каждыйдень. Что же тогда означает пост для нас, христиан? Это участие в постном опытеСамого Христа, которым он освободил нас от совершенной зависимости от пищи, материии мира. Но освобождение наше ни в коем случае не может быть полным. Мы живемеще в падшем мире, в мире Ветхого Адама, и, составляя часть этого мира, мы всееще зависим от пищи. Но т. к. смерть, через которую все мы должны пройти,побеждена Смертью Христовой, и стала переходом в жизнь, пища, которую мывкушаем, и жизнь, которую эта пища поддерживает, может стать жизнью в Боге идля Бога. Часть нашей пищи уже стала «пищей бессмертия» — Телом иКровью Самого Христа. Но даже ежедневный, «насущный хлеб», который мыполучаем от Бога, может в этой жизни, в этом мире быть тем, что поддерживает иукрепляет наше общение с Богом, а не отдаляет нас от Него. Однако только постможет осуществить это преобразование, дать нам существенное доказательствотого, что наша зависимость от пищи и материи не окончательна, не абсолютна ичто в соединении с молитвой, благодатью и служением Богу эта зависимость самахочет стать духовной. Все это означает, что понятый по-настоящему, в истинномсвоем значении, пост есть единственное средство восстановления в человеке егоподлинной природы. Это не теоретический, а практический и реальный вызоввеликому Лжецу, убедившему нас в том, что мы зависим от одного хлеба, ипостроившему все человеческое знание, науку и существование на этой лжи. Постизобличает эту ложь. В высшей степени знаменательно, что Христос встретилСатану в то время, когда Он постился, и что позднее Он сказал, что победитьСатану можно «только молитвою и постом». Пост — настоящая борьбапротив Дьявола, это вызов всеобъемлющему закону, делающему дьявола «княземмира сего». Если человек голоден, но понимает, что он действительно можетне зависеть от этого голода, не погибнуть от него, а наоборот обратить его висточник духовной власти и победы, тогда ничего не останется от той великойлжи, в которой мы живем со времен Адама. Как далеко ушли мы от нашего обычногопонимания поста как простой перемены диеты, от рассуждений о том, чторазрешается постом и что запрещено, от всего этого поверхностного лицемерия!Ибо, в конечном счете, пост состоит в одном: в том, чтобы испытать голод,алкать, и это значит — достичь предела той жизни в нас, что зависит всецело отпищи, и, взалкав, открыть, что эта зависимость не есть последняя истина очеловеке, что сам голод есть, прежде всего, духовное состояние и что напоследней глубине своей он есть алкание Бога. В ранней Церкви пост означалсовершенное воздержание от пищи, т. е. состояние голода, доводящее тело докрайнего предела. Но именно здесь мы понимаем, что пост, как физическое лишениепищи, совершенно бесполезен без его второй, духовной, стороны. "… Постоми молитвою". Это значит, что без соответствующего духовного усилия, безукрепления себя Божественной Реальностью, без сознания своей совершеннойзависимости от Бога и только от Бога, физический пост станет на самом делесамоубийством. Если дьявол искушал Самого Христа, когда Он постился и испыталголод, то у нас нет никакой возможности избежать искушения. Физический пост,как он ни важен, становится не только бессмысленным, но действительно опасным,если он не соединен с духовным усилием, молитвой, мыслью, сосредоточенной вБоге. Пост — искусство, которым в совершенстве владели святые; было бы опасно исамонадеянно с нашей стороны пытаться овладеть этим искусством без духовногорассуждения, без должной осторожности. Все великопостное богослужение постояннонапоминает нам о трудностях, препятствиях и искушениях, которые встают передтем, кто рассчитывает на собственные силы, а не на Бога. Вот почему намнеобходима духовная подготовка для постного подвига. Она состоит в том, чтобы,во-первых, просить помощи Божией, а, во-вторых, в том, чтобы весь наш постныйподвиг был сосредоточен на Боге, устремлен к Нему. Мы должны поститься радиБога. Мы должны ощутить Его присутствие в нашем теле, которое становится Егохрамом. Поэтому и к телу, и к еде, ко всему образу жизни нашей, мы должныотноситься с религиозным уважением. Всего этого надо достичь еще до началапоста, чтобы к началу самого поста мы были духовно вооружены, предвидя духовнуюборьбу и победу. И вот наступает сам пост. Согласно тому, что было сказановыше, его надо исполнять на двух уровнях: на уровне, во-первых, аскетическогопоста; а во-вторых — совершенного. Аскетический пост состоит в сильномсокращении пищи, так чтобы постоянное состояние некоторого голода переживалосьнами как память о Боге и поддерживало постоянное усилие хранить эту память.Всякий, кто исполнял такой пост — хотя бы немного — знает, что этотаскетический пост, вместо того, чтобы ослаблять, создает в нас известнуюлегкость, собранность, трезвость, радость и чистоту. Пища принимаетсядействительно, как Божий дар. Мы постоянно направлены в тот внутренний мир,который необъяснимо сам питает нас. Мы не будем обсуждать здесь количество икачество пищи, распределение ее в течение дня во все время аскетического поста;все это зависит от наших индивидуальных возможностей, от условий нашей жизни.Но принцип ясен: это постоянное состояние полуголода, «отрицательная»природа которого преображается молитвой, памятью о Боге, вниманием исосредоточенностью в положительную силу. Тогда как продолжительностьсовершенного поста необходимо ограничивать соответственно с Евхаристией, ккоторой он нас готовит. В настоящих условиях нашей жизни это, прежде всего,день перед совершением Литургии Преждеосвященных Даров. Постимся ли мы сраннего утра или только с полудня, главная цель этого поста — провести этотдень в ожидании, надежде, «алчущи» насытиться Самим Господом. Этодуховная сосредоточенность на ожидаемом, на том даре, который мы должныполучить, ради которого мы готовы отказаться от всех других даров. Но и послевсего сказанного следует помнить, что сколь бы ни был ограничен наш пост, еслиэто настоящий пост, он поведет к искушениям, к слабости, к сомнениям и краздражительности. Иными словами, он будет борьбой, в которой мы, вероятно, нераз будем побеждены. Но если пост наш, по существу своему, настоящий, то тут иобнаруживается наша жизнь во Христе, жизнь борьбы и подвига. Вера, непобедившая сомнений и искушений, редко бывает настоящей верой. Возрастание вхристианской жизни, увы, невозможно без горького опыта ошибок и падений. Какчасто люди начинают поститься с энтузиазмом, но отпадают после первой неудачи.Я сказал бы, что настоящее испытание веры наступает после первого падения. Еслипосле такой неудачи, уступив своему голоду и страстям, мы начинаем все снова,не обращая внимания на то, сколько ошибок мы совершили, то рано или поздно нашпост принесет духовные плоды. Между святостью и цинизмом разочарованиянаходится великая и божественная добродетель терпения — прежде всего, терпенияпо отношению к самому себе. Не существует сокращенных путей к святости, мыдолжны заплатить полную цену за каждый шаг, за каждую ступень. Поэтому лучше ибезопаснее начинать с минимума — только слегка выше наших естественныхвозможностей — и мало-помалу усиливать пост, чем сразу, в начале поставознестись слишком высоко и затем разбиться, падая назад на землю. Итак, отсимволического и номинального поста, мы должны вернуться к настоящему посту.Пусть он будет ограниченный и скромный, но зато последовательный и серьезный.Надо честно оценить свои духовные и физические возможности и способности идействовать соответственно с ними, не забывая в то же время, что, постясь, надоне страшиться своих ограниченных способностей, а видеть в своей жизнибожественное доказательство того, что невозможное для человека — возможно Богу.
4.ВЕЛИКОПОСТНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ, БЫТ
Мыпосещаем церковные службы, постимся и молимся в определенное время, но всемэтим мы еще не исчерпываем постный подвиг. Для того, чтобы все это былодейственным и плодотворным, требуется еще поддержка всей нашей жизни. Другимисловами, требуется известный «образ жизни», который не был быпротивоположностью посту, не раздваивал бы наше существование. В прежниевремена в православных странах само общество создавало великопостную атмосферужизни совокупностью обычаев и навыков, как личных, так и коллективных,создававшей. то, что так хорошо выражается русским словом «быт». Втечение Великого Поста все общество подчинялось известному ритму жизни,правилам, которые постоянно напоминали отдельным членам этого общества оВеликом Посте. В России, например, постоянно напоминал об этом особыйвеликопостный звон церковных колоколов; театры были закрыты, прекращалисьвеликосветские приемы. Сами по себе эти внешние правила, конечно, не могливозбудить в человеке покаяния и направить его на более активную религиознуюжизнь. Но создавалась известная великопостная атмосфера, которая облегчалаличное, индивидуальное усилие. Мы слабы, нам необходимы внешние напоминания,символы, знаки. Конечно, всегда есть опасность, что внешние символы сами посебе будут сочтены совершенным и достаточным соблюдением поста и, вместо того,чтобы напоминать о Великом Посте, заслонят его истинный смысл и значение. Мыуже упоминали об этой опасности, говоря, что внешние обычаи и правила могутподменить настоящий личный подвиг. Однако, при правильном подходе, видишь, чтоэти обычаи являются как бы передаточным ремнем, соединяющим духовный подвиг совсей совокупностью жизни. Мы не живем в православном обществе, и поэтомуобщественная жизнь в наши дни не может создать великопостной атмосферы. Мир,окружающий нас, мир, к которому мы принадлежим, не меняется Великим Постом.Поэтому от нас требуется новое усилие, необходимо еще раз обдумать религиознуюсвязь между внешней и внутренней жизнью. Духовная трагедия секуляризма,обмирщенности нашей цивилизации в том, что они вталкивают нас в подлиннуюрелигиозную шизофрению: деление жизни на две части — религиозную и светскую,без какой-либо связи между ними. Поэтому для замены внешних символов инапоминаний в наши дни требуется особенное духовное усилие. Схематически этоусилие можно рассматривать, во-первых, по отношению к нашей домашней жизни и,во-вторых, по отношению к жизни нашей вне дома. В православном мировоззрениидомашняя жизнь, семья составляют основу христианской жизни, применениехристианских принципов в ежедневной жизни. Основы христианского мировоззрениязакладываются в нас именно дома, в быте и духе семейной жизни. Не в школе, дажене в церкви, а в семье образуется то мировоззрение, которое вначале может бытьдаже бессознательным, но в конце концов становится решающим фактором всей нашейжизни. Старец Зосима в Братьях Карамазовых Достоевского говорит: "… ибонет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства". Этимивоспоминаниями спасен человек на всю жизнь. Очень важно, что говорит он это,вспоминая, как мать водила его к Литургии Преждеосвященных Даров, вспоминаякрасоту этой службы, неподражаемую красоту великопостного напева «Даисправится молитва моя яко кадило пред Тобою...» В наших церковных школахпроводится теперь замечательная работа по религиозному образованию детей; ноона очень мало что может сделать без домашней, семейной основы этогообразования. Что же должно и может быть сделано Великим Постом в домашней,семейной жизни? Так как невозможно сказать сразу обо всем, что случается всемье, я остановлюсь на одном пункте. Без всякого сомнения, все согласятся стем, что семейный образ жизни радикально изменился под влиянием радио ителевидения. Наша жизнь переполнена информацией о событиях в мире. Не нужноникуда выходить или выезжать, чтобы знать, что делается на свете. Весь мирпостоянно в пределах нашего достижения. И мало-помалу элементарный опытвнутренней жизни, красота этого мира, просто исчезает из современной культуры.А если не телевидение, то музыка: музыка перестала быть тем, что слушаешь; онапревратилась в какой-то музыкальный фон разговоров, чтения, занятий и т. д. Этапостоянная необходимость в музыке изобличает неспособность современногочеловека наслаждаться тишиной, воспринимать ее не как что-то отрицательное, какотсутствие чего-то, но именно как условие для всякого настоящего присутствия.Если христиане прежних времен жили по большей части в мире тишины и молчания,дававших им возможность полностью сосредоточиться на внутренней жизни, тосовременные христиане должны делать особые усилия, чтобы получить хотя бысущественно нужное молчание и тишину, необходимые для соприкосновения с высшейреальностью. Таким образом, проблема радио и телевидения в течение ВеликогоПоста — это не побочный вопрос, а в некотором смысле вопрос духовной жизни исмерти. Надо понять, что невозможно делить нашу жизнь между великопостнойсветлой печалью и переживанием модного фильма или спектакля. Эти двапереживания несовместимы, и одно из них окончательно уничтожает другое. Однако,очень вероятно, что последний модный фильм скорее одолевает светлую печаль;обратное может произойти только с приложением особых усилий. Поэтому первыйвеликопостный обычай, который можно предложить, это решительное прекращениеслушанья радио и телевидения Великим Постом. В данном случае мы не смеемпредложить совершенный пост, но хотя бы аскетический, который, как мы ужеговорили, прежде всего означает перемену «диеты» и воздержание.Например, ничего нет дурного в том, чтобы продолжать следить за передачейинформации, или серьезной программы, обогащающей нас духовно и интеллектуально.Но что должно быть прекращено постом — это прикованность к телевизору,растительное существование человека, прикованного к экрану, пассивнопоглощающего все, что ему показывают. Когда я был ребенком (это было допоявления телевидения), моя мать обычно запирала рояль на первой, четвертой иседьмой неделе Великого Поста. Это сохранилось в моей памяти ярче, чем длинныевеликопостные богослужения, и даже ' теперь, если я слышу музыку, передающуюсяпо радио постом, это оскорбляет меня почти как кощунство. Это личноевоспоминание служит только иллюстрацией того, какое впечатление производит вдетской душе внешнее решение, сознательно принятое взрослыми. Речь здесь идетне просто об отдельном обычае или правиле, но о живом опыте, оберегающем времяВеликого Поста, о котором надо все время помнить, чтобы не потерять, неисказить, не нарушить его. Но здесь, так же, как и при употреблении постнойпищи, одно воздержание недостаточно: оно должно иметь свой положительныйпротивовес. Тишина, созданная отсутствием светского шума, нарушаемая толькодопустимой передачей новостей, должна быть заполнена положительным содержанием.Душа наша питается молитвой, но разум тоже нуждается в пище; именно разумсовременного человека подвержен непрестанной долбежке телевизора, радио, газет,иллюстрированных журналов и тому подобное. Мы предлагаем добавить умственноеусилие к чисто духовному. Мы пренебрегаем столькими шедеврами, столькимизамечательными плодами человеческой мысли, воображения и творчества толькопотому, что гораздо легче и проще, вернувшись с работы домой, уставши физическии умственно, включить телевизор или погрузиться в совершенную пустотуиллюстрированного журнала. Было бы хорошо заранее наметить для себя программудля Великого Поста. Составить заранее список полезных книг, которые надо былобы прочитать. Нет необходимости, чтобы все эти книги были религиозногосодержания. Не все люди призваны быть богословами. Но в лучших произведенияхлитературы заложено столько богословских мыслей, а все, что обогащает нашразум, всякий плод настоящего творчества благословляется Церковью и, правильновоспринимаемое, приобретает духовную ценность. В предыдущей главе я говорил отом, что четвертое и пятое воскресенья поста посвящены памяти двух великихучителей христианской духовной жизни: св. Иоанна Лествичника и препод. МарииЕгипетской. Надо понять, что в образе этих двух святых Церковь явно указываетнам, что постом она ждет от нас обогащения нашего духовного и умственноговнутреннего мира. Чтение и духовное размышление могут помочь нам обрести этотвнутренний мир и его радость. Современный секулярный мир не дает нам вкуситьэтой радости, настоящего призвания человека, проявляющегося во внутреннем, а нево внешнем мире; но без этой радости, без понимания Великого Поста как пути вглубину нашего человеческого существа, Великий Пост теряет свое значение. Крометого, какое значение мог бы иметь Великий Пост в течение долгих часов,проводимых вне дома, во время наших разъездов, когда мы сидим за своим столомна работе, занимаемся исполнением профессиональных обязанностей, встречаемся сколлегами или друзьями? Тут нельзя дать никакого определенного рецепта, номожно привести некоторые общие соображения и рассуждения. Во-первых, ВеликийПост — лучшее время, чтобы рассмотреть и взвесить невероятно поверхностный характернашего отношения к людям, к вещам, к работе. «Относиться ко всему сулыбкой», «не принимать слишком близко к сердцу» — вот советы,ставшие на самом деле «заповедями», которым мы радостно подчиняемся,а означают они: не связывайте себя, не расспрашивайте, не углубляйте своихотношений с людьми; соблюдайте правила игры, которые состоят в соединениидружественных отношений с людьми и полного к ним равнодушия; думайте обо всем сточки зрения материальной выгоды, прибыли, повышения; другими словами, будьтечастью того мира, который постоянно употребляет великие слова «мир»,«ответственность», «осторожность» и т. д., а на самом делеследует материалистическому принципу, по которому человек оцениваетсясоответственно его заработку. Великий Пост — время искания смысла: смысла моейпрофессиональной жизни с точки зрения призвания; смысла моих отношений сдругими людьми; смысла дружбы; смысла моей ответственности в жизни. Нет ниработы, ни призвания, которые хотя бы понемногу не могли быть преображены, не сточки зрения большей производительности или лучшей организации, но с точкизрения человеческой ценности. Необходимо стараться углубить все нашичеловеческие отношения, потому что мы — свободные люди, которые стали (частосами того не сознавая) рабами систем, постепенно уничтожающих все человеческоев мире. И если наша вера имеет какое-либо значение, она должна быть соотнесенас жизнью во всех ее сложностях. Множество людей думает, что необходимыеперемены происходят в зависимости от революций, внешних перемен в условияхжизни. Но мы, христиане, должны доказать, что на самом деле все вытекаетизнутри — от веры и жизни по вере. Церковь, когда она вошла в Греко-Римскиймир, не призывала к революции, указывая на рабство. Но рабство сталоневозможным под влиянием веры и новой оценки человека и всей жизни. Один святой— а здесь святой означает просто человека, относящегося серьезно к своей вере —больше может сделать, чтобы изменить мир к лучшему, чем тысяча напечатанныхпрограмм. Святой человек — единственный настоящий революционер в этом мире. Прибавимеще одно последнее замечание: Великий Пост — это время, когда надо особенноследить за всем тем, что мы говорим. Мир наш неимоверно многоречив, мыпостоянно утопаем в словах, которые утратили свое значение, а следовательно исвою силу. Христианство являет нам священное значение слова — этого воистинубожественного дара. Наше слово обладает огромной силой, либо положительной,либо отрицательной. Поэтому мы будем судимы и за наши слова: «Говорю жевам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в деньсуда: ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Матф.12,36 —37). Если мы обдумываем и взвешиваем наши слова, мы вновь осознаем ихглубокий и священный смысл и понимаем, что иногда невинная шутка, необдуманносказанная, может привести к самым бедственным результатам, может статьпоследней каплей, переполнившей чашу отчаяния человека и толкнувшей его нахудшее. Но слово может быть и свидетельством. Случайный разговор через стол сосвоим коллегой может иногда лучше передать ему верный взгляд на жизнь, надругих людей, на работу, чем формальная проповедь. Слово может заронить в душувозможность другого подхода к жизни, желание познания. Мы действительно непредставляем себе, как мы постоянно влияем друг на друга словами, всем строемсвоей личности. И в конце концов люди обращаются к Богу не потому, что кто-тосмог дать им блестящие объяснения, но потому, что они увидали в Нем тот свет,ту радость и глубину, ту серьезность и любовь, которые одни обнаруживаютприсутствие и силу Божию в мире. Таким образом, Великий Пост, как мы говорили всамом начале, это время, когда человек как бы вновь приобретает веру, но такжеи жизнь, в ее божественном значении, в ее священной глубине. Воздерживаясь отпищи, мы вновь узнаем ее вкус и научаемся получать ее от Бога с радостью иблагодарностью. Сокращая развлечения, слушание музыки, ненужные разговоры иповерхностные рассуждения, мы вновь понимаем величайшую ценность отношений счеловеком, с человеческой работой и с искусством. И понимаем мы все это, потомучто мы просто снова поняли Самого Бога, потому что мы вернулись к Нему и в Немко всему тому, что Он дал по Своей бесконечной любви и милосердию. И вот почемув Пасхальную ночь мы поем:
Ныневся исполнишася света, Небо же и земля и преисподняя; Да празднует убо всятварь восстание Христово, В Нем же утверждается… Не лиши нас этой надежды,Человеколюбче!
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru