Архетип дома в творчестве к. Д. Бальмонта

На правах рукописиШАШНЕВА Екатерина НиколаевнаАРХЕТИП ДОМА В ТВОРЧЕСТВЕ К.Д. БАЛЬМОНТАСпециальность 24.00.01 – Теория и история культурыАвторефератдиссертации на соискание учёной степеникандидата культурологииШуя – 2012Работа выполнена на кафедре культурологии и литературы ФГБОУ ВПО «Шуйский государственный педагогический университет» Научный руководитель Доктор филологических наук, профессор ^ Розанова Людмила Анатольевна Доктор философских наук, профессор Фатенков Алексей Николаевич ^ Официальные оппоненты Доктор филологических наук, профессорМаслов Виктор Георгиевич ФГБОУ ВПО «Шуйский государственный педагогический университет», профессор кафедры русского языка и методики обучения, Доктор культурологии, доцент ^ Океанская Жанна ЛеонидовнаФГБОУ ВПО «Ивановский институт ГПС МЧС России», доцент кафедры гуманитарных дисциплин Ведущая организация ^ ФГБОУ ВПО «Шадринский государственный педагогический институт» Защита диссертации состоится «18» мая 2012 г. в «10» часов на заседании Диссертационного совета Д. 212.302.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата культурологии по специальности 24.00.01 – теория и история культуры при ФГБОУ ВПО «Шуйский государственный педагогический университет» по адресу: 155908, г. Шуя, Ивановской области, ул. Кооперативная, 24, ауд. 220.С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Шуйский государственный педагогический университет».Автореферат разослан «17» апреля 2012 года. И. о. ученого секретаря диссертационного совета, доктор филологических наук, доцент Д.Л. Шукуров^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫАктуальность исследования. В XX-XXI веках архетипическое понимание Дома приобретает особое значение. Человеком во многом оказалась утраченной возможность быть сопричастным жизни своей родины. Череда социальных взрывов, войн, революций, экономических потрясений, технизация всех сфер жизни подорвали привычный ценностный уклад, расшатали нравы. Люди, претерпевая невзгоды, ищут прочную бытийную опору – и находят её, если не сбиваются с пути, в реалиях и идеях родной природы и культуры, семейного очага, дома. Поиск и формирование архетипа Дома в отечественной прозе и поэзии последнего столетия, особенно в литературе русского зарубежья, стали важным элементом жизненного и творческого стиля небесталанных людей, вброшенных в водоворот истории. Вынужденная или казавшаяся таковой эмиграция, внешняя и внутренняя, естественным образом создаёт ситуацию бездомности – чужие территории, съемные квартиры, отчуждённость. Насильственно-добровольный отъезд заграницу, потеря своего «пространства» и мира привели к оторванности от России – Дома не только гео- и биографического, но и духовного. В ответ душа истово жаждет обретения пристанища или возвращения в некогда утраченную обитель. Не случайно архетипические черты Дома становятся столь значимыми в произведениях отечественных литераторов. О расшатанном, потерянном мире и крове повествуют: М.А. Булгаков в «Зойкиной квартире», «Днях Турбиных», «Мастере и Маргарите», И.А. Шмелёв в «Лете Господнем», А.Т. Твардовский в «Доме у дороги», Ю.В. Трифонов в «Доме на набережной» и др. Творчество Константина Дмитриевича Бальмонта в этом плане — не исключение; напротив, архетип Дома в его поэтическом мире занимает одно из центральных мест. Он перенес три эмиграции, прожил вне России в общей сложности около тридцати лет, тяжело переживал отрыв от родины, от родного русского языка. Однако, несмотря на непростые жизненные обстоятельства, словесник продолжал творить: писал стихи и прозу, переводил с иностранных языков. Литературная деятельность Бальмонта 1920-30-х гг. была очень интенсивной. Он печатался в парижских газетах «Последние новости» и «Современные записки», в некоторых прибалтийских изданиях, выпускал книги, читал лекции в Сорбонне, публиковался в американской и итальянской периодике. За границей им были выпущены сборники: «Марево» (1922), «Воздушный путь» (1923), «Под Новым Серпом» (1923) «Моë – Ей. Россия» (1924), «В раздвинутой Дали. Поэма о России» (1929), «Северное сияние. Стихи о Литве и Руси» (1931) «Голубая подкова. Стихи о Сибири» (1935), «Светослужение» (1936-1937). В настоящее время творчество К.Д. Бальмонта широко исследуется и популяризируется, обсуждается научно-академическим сообществом. Ежегодно на базе Шуйского государственного педагогического университета проводятся Бальмонтовские чтения. Регулярно издается тематический сборник трудов «Солнечная пряжа». В этом году будет проведена Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Феномен К.Д. Бальмонта в современном культурном пространстве: к 145-летию со дня рождения поэта» (XXIV Бальмонтовские чтения). Создан специализированный сайт: http://balmontoved.ru. В 2007 году учреждена Всероссийская премия имени К.Д. Бальмонта «Будем как солнце!». В литературно-краеведческом музее имени К.Д. Бальмонта установлен макет бюста поэту. Это первый в России памятник. В школе № 2, где учился поэт, устраиваются поэтические вечера. ^ Степень научной разработанности проблемы. Проблематика Дома получила широкое освещение в работах культурологов и философов: М.М. Бахтина, Ж. Бодрийяра, С.Н. Булгакова, А. Большаковой, А.Б. Есина, С.Н. Иконниковой, И.А. Ильина, М.С. Кагана, Б.В. Маркова, В.А. Маркова, Е.М. Мелетинского, В.В. Прозерского, В.В. Розанова, С.Н. Тесли, П.А. Флоренского, С.Л. Франка, М. Фуко, М. Хайдеггера, М. Элиаде, К.Г. Юнга и др. Идея Дома в контексте национальной ментальности – как «идея прежде всего соединительная, духовно и материально созидательная»1 – рассмотрена Г.М. Шленской. Проблема доместикации (одомашнивания) как актуальная для современной культурологии изучается в работах В.П. Козырькова. Архетипические черты Дома и родного мира в контексте творчества К.Д. Бальмонта отслеживаются в текстах: К.М. Азадовского, С. Айдиняна, Г.М. Бонгард-Левина, И.Г. Дубровской, П.В. Куприяновского, Н.А. Молчановой, В.П. Океанского, Т.С. Петровой, Л.А. Розановой, Е.С. Ставровского, Л.Н. Таганова и др. Много важных «домашних» наблюдений содержат мемуарные записи Е.А. Андреевой-Бальмонт. Также ценны в этой связи воспоминания и свидетельства современников К.Д. Бальмонта, в частности: И. Анненского, А. Белого, А. Блока, В.Я. Брюсова, дочери поэта Н.К. Бруни-Бальмонт, И.А. Бунина, М. Волошина, Б.К. Зайцева, Вяч. Иванова, П.С. Когана, Л. Сабанеева, Н.А. Тэффи, М.И. Цветаевой, И.С. Шмелева. Книга К.М. Азадовского и Г.М. Бонгард-Левина «Константин Бальмонт – Ивану Шмелеву: письма и стихотворения 1926-1936» проливает свет на заграничную жизнь поэта. Опубликованные в ней материалы позволяют восстановить историю их общения, духовного роста и ностальгических переживаний. Важные для нашей тематики детали почерпнуты из исследования П.В. Куприяновский и Н.А. Молчанова «Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба», Е.С. Ставровского «Род Бальмонтов в лицах и судьбах». В статье Т.С. Петровой «Константин Бальмонт “Где мой дом?”» показана сложность и неоднозначность движения писателя к постижению корневых основ человеческой жизни, к представлению образа родины в соотношении с понятием родного земного и небесного начал.2 В докторской диссертации Н.А. Молчановой «Поэзия К. Д. Бальмонта: проблемы творческой эволюции» (2005 г.) обстоятельно проанализирован творческий путь К.Д. Бальмонта от начала 1900-х годов до конца 1930-х годов. ^ Цель исследования: культурологическими средствами рассмотреть архетип Дома в творчестве К.Д. Бальмонта. Объект исследования: архетип Дома в творчестве К.Д. Бальмонта.Предмет исследования: культурологический аспект архетипа Дома в творчестве К.Д. Бальмонта. ^ Гипотеза исследования: мы понимаем архетип Дома в творчестве К.Д. Бальмонта как культурную и нравственную ценность. Дом создаётся самим человеком и несёт на себе отпечаток его личности, становясь пространством индивидуализированным: это «свой», «родной» мир. Архетип Дома выводится из числа сугубо пространственных и обнаруживает духовно-нравственную составляющую. Для реализации цели и гипотезы исследования решаются следующие задачи: Уточнить архетипические черты Дома, выделяемые мировой и отечественной культурой. Определить векторы поиска К.Д. Бальмонтом архетипических черт Дома. Выяснить смысловую меру странничества и бездомности в жизни и творчестве К.Д. Бальмонта. Контент-анализом бальмонтовских текстов выявить их основные смысловые линии.^ Методологическая база исследования. В работе используется герменевтический метод, включающий в себя сравнительно-исторический (компаративистский) подход и контент-анализ как инструмент лексико-понятийного анализа текста.^ Источниковая база исследования. Материалы, составляющие творческое наследие К.Д. Бальмонта, включая эпистолярную часть: переписка с матерью В.Н. Бальмонт, Е.А. Андреевой-Бальмонт, И.С. Шмелевым, Д. Шаховской и др. ^ Источниковедческая база исследования. Литература научно-академического и мемуарно-публицистического плана, позволяющая в своей совокупности получить и передать представление о специфике личности и творческих интересах К.Д. Бальмонта в контексте тематики диссертации. Архивные материалы. Научная новизна исследования. Уточнены архетипические черты Дома, выделяемые мировой и отечественной культурой. Определены векторы поиска К.Д. Бальмонтом архетипических черт Дома. Выяснена смысловая мера странничества и бездомности в жизни и творчестве К.Д. Бальмонта. Контент-анализом бальмонтовских текстов выявлены их основные смысловые линии. ^ Теоретическая значимость исследования. Предложена и обоснована новая интерпретация творчества К.Д. Бальмонта, в основе которой идея искания поэтом архетипа Дома. Такой взгляд позволяет своеобразно систематизировать богатый фактический материал, приоткрывая в нём остававшиеся ранее невостребованными культурологические смыслы. ^ Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в вузовских курсах культурологии, истории и теории культуры, истории и теории литературы, в специальных курсах гуманитарной тематики. Материалы диссертации могут найти применение в дальнейших научных изысканиях литературных текстов в оптике культурологии. ^ Апробация результатов диссертационного исследования.Материалы и результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры культурологии и литературы Шуйского государственного педагогического университета. Основные положения диссертации представлены в докладах на научных конференциях: I и II Межвузовская научно-методическая конференция «Шуйская сессия студентов, аспирантов, молодых ученых» (Москва-Шуя, 2008-2009); Межвузовская научная конференция «Сохранение и развитие культурного и образовательного потенциала ивановской области» (V областной фестиваль «Молодая наука – развитию Ивановской области», Иваново, 2009); III региональная научно-практическая конференция «Проблемы гуманитарного образования: школа-вуз» (Шуя, 2009); Научная конференция «Российская провинция: история, традиция, современность» (Ковров, 2009); III научно-практическая конференция «Теория и практика современной науки» (Москва, 2010); IV Международная научная конференция (Москва-Шуя, 2011); I заочная научная объединенная сессия молодых ученых, аспирантов, студентов «Трибуна ученого: актуальные проблемы современного образования» (Шадринск-Шуя, 2011). ^ Положения, выносимые на защиту: 1. Основные смысловые линии бальмонтовских текстов заданы понятием «душа», с которым соотносимы лексемы: «весна», «жизнь», «слово», и понятием «дом», с которым соотносимы лексемы «родина», «земля». Именно учет частот встречаемости понятий, а не коррелятивных им слов, позволяет судить о статусе в корпусе текстов тех или иных смысловых мотивов. 2. Обнаруживаются три главных вектора поисков К.Д. Бальмонтом архетипических черт Дома: Дом – душа поэта, Дом – Россия, Дом – вселенная, космос. 3. Проблема Дома и бездомности в творчестве К.Д. Бальмонта схватывает и передаёт состояние духа и настроения как современной ему эпохи, так и извечное состояние творческих натур, тяготеющих то к оседлости, то к скитаниям. Проза К.Д. Бальмонта, написанная после 1920 года, почти вся проникнута любовью к родине и тяготой бездомности. Приобщившийся к западной культуре, поэт нередко глядел на родину из-за рубежа, сопоставляя ценности «родные» и «вселенские». Но Россию он всегда старался познать и понять по-домашнему, изнутри; с годами это стремление усиливалось. 4. В романе «Под Новым Серпом» Домом для К.Д. Бальмонта и его литературного героя становится метафизически-бытийное пространство. ^ Личный вклад автора настоящего диссертационного исследования состоит в рассмотрении творчества К.Д. Бальмонта в контексте проблематики архетипа Дома. Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 196 наименований. ^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении даётся общая характеристика работы, её актуальность, степень разработанности проблемы, формулируются цель, объект, предмет исследования, авторская гипотеза и решаемые задачи, очерчивается методология, источниковая и источниковедческая базы, декларируется научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, выписываются положения, выносимые на защиту, оценивается личный вклад диссертанта. ^ В первой главе «Мировая и отечественная культура в поисках архетипа Дома» выявляются исторические предпосылки формирования архетипа Дома в культуре и литературе XX века. Раскрываются нравственные ценности в творчестве К.Д. Бальмонта и определяются векторы интерпретации поэтом архетипа Дома.^ В параграфе 1.1. «Явление архетипа Дома в культуре XX века» дается характеристика исторического периода после Октябрьской революции 1917 года. Описывается культурная трансформация архетипа Дома, связанная с вытеснением традиционалистского миропонимания. В рамках социалистической культуры, наследующей и углубляющей революционно-радикальные умонастроения, прежние ориентиры либо отменялись, либо пересматривались.«Архетип» (греч. arxetypos, "первообраз") – широко используемое в теоретическом анализе культуры понятие, впервые введённое швейцарским психоаналитиком и исследователем мифов К.Г. Юнгом. У него оно означало первичные схемы образов, воспроизводимые бессознательно и априорно формирующие активность воображения, а потому выявляющиеся в мифах и верованиях, в произведениях литературы и искусства, в снах и бредовых фантазиях. Тождественные по своему характеру архетипические образы и обнаруживаются в несоприкасающихся друг с другом мифологиях и сферах искусства, что исключает объяснение их возникновения заимствованием. Однако архетипы – это не сами образы, а их схемы, психологические предпосылки, их возможность. У К.Г. Юнга архетипы имеют не столько содержательную, сколько формальную характеристику. Содержательное наполнение первообраз получает лишь тогда, когда он наполняется материалом сознательного опыта. М. Элиаде, отдавая должное К.Г. Юнгу, трактует архетипы несколько иначе. Для него это не составные части коллективного бессознательного, а скорее модели поведения, образцы для подражания, парадигмы всех видов человеческой деятельности. Важнейшим свойством архетипа является способность видоизменяться, сохраняя при этом свое родовое значение. Современный исследователь А. Большакова называет это «вариативностью инвариантности»3. Архетип может до неузнаваемости изменяться, воплощаясь в творчестве разных авторов, сохраняя «некое ценностно-смысловое ядро, в своей неизменности обеспечивающее высокую устойчивость архетипической модели»4. Отечественное литературоведение обратилось к проблеме архетипа сравнительно недавно. Одним из первых это сделал В.А. Марков. Он установил архетипическую связь между мифом и литературой и сосредоточил внимание на трех особенностях архетипов: всеобщности, универсальности и репродуцирующем характере. Вслед за К.Г. Юнгом исследователь утверждает, что архетипы, как золотые слитки человеческого опыта – нравственного, эстетического, социального – хранятся в коллективном бессознательном. «Общечеловеческие императивы и ценности имеют архетипическую основу. Здесь символы вечности и вечность символов. Здесь миф, искусство и человек»5. Архетипы истолковываются вневременным и всеобщим средоточием общечеловеческих ценностей во всех сферах жизни. Е.М. Мелетинский, занимаясь изучением архетипических сюжетов и образов, трактует архетипы как «первичные схемы образов и сюжетов, составившие некий исходный фонд литературного языка, понимаемого в самом широком смысле»6. В параграфе раскрывается символика дома, его метафизическое, в частности религиозное, значение. В мифологической и религиозной моделях мира символика дома является частью символики сакрального центра. «Всякое жилище располагается рядом с Axis Mundi, так как религиозный человек желает жить в Центре Мироздания...»7. Дом – это imago mundi, модель Вселенной, приспособленной к размерам и потребностям человека. Именно в доме происходит «встреча» человека с космосом. Рано возникшая в архаических культурах триада «дом – космос – тело» обнаруживает изоморфизм своих элементов: «Тело, равно как и Космос, в конечном итоге не что иное, как “положение”, система жизнеобеспечения Человек “живет” в своем теле точно так же, как он живет в доме или в Космосе, который он сотворил для себя сам»8. По этой причине «столь обычны перекодировки между частями человеческого тела, элементами космоса и деталями дома... Дом может быть “развернут” в мир и “свернут” в человека»9. Отсюда характерное для народной культуры уподобление: наличников – лицу, устья печи – устам, окна – оку. В обрядовой практике славян четыре стены дома соотносились с четырьмя сторонами света, а на период строительства в центр будущего жилища сажали деревце, уподобляя строительство дома его росту. Структура дома в целом дублировала трехчленную структуру мироздания: чердак – небо, жилая часть – земля, подполье – преисподняя. Идеи домостроя восприняты не как закон, но как завет, «которому следуют строже, чем закону, потому что он глубже проник в душу и направляет жизненные усилия всех обитателей Дома: не обывателей, но обитателей, и не только быт – бытие их волнует прежде всего»10. Русское «домостроительство» синонимично греческому слову «икономия». Последнее буквально означает «законы дома», «устроение дома и домашних дел», «домоводство», «управление домом», «домоуправление». Домостроительством-икономией фактически именуется бытование человека в социальном мире на основе сакральных принципов и не в ущерб повседневности. Проблема существования в доме осмысливается в ряду проблем бытийных, а не только бытовых. «Дом как некая материально-духовная совокупность может состояться, а может и не состояться. Вместо дома может быть некое ограниченное пространство, где люди едят, пьют, спят и т. д. Каждый человек знает – есть у него дом в его подлинном значении или нет»11. О необычайной символической емкости понятия «дом» пишет О. Шпенглер: «Дом – это самое чистое выражение породы, которое вообще существует. Первоначальная форма дома всецело вырастает из органического чувства. Ее даже не создают. Она обладает такой же внутренней необходимостью, как раковина моллюска, как пчелиный улей, как птичьи гнезда...»12. По О. Шпенглеру, дом – это плод самовыражения национальной души и одновременно опознавательный знак различных культур: исчезает определённый тип дома – вымирает некоторая человеческая порода. В новелле Э. По, переведённой К.Д. Бальмонтом, Дом Ашеров символизирует мир, пребывающий в состоянии глубокого распада: угасаю­щий, мертвеющий, находящийся на пороге полного ис­чезновения. Диссертантом обсуждается процесс доместикации (одомашнивания) в современной культуре. Он понимается сегодня одним из традиционных механизмов становления и развития цивилиза­ции. Особенность современной доместикации состоит в её противоречивости, в переплетении конструктивных и неконструктивных тенденций. Одомашнивание досуга вы­ступает негативом в силу бедности пространства жилища и тех социальных процессов, кото­рые выступают предпосылками обретения крова в го­родском ландшафте. Бедное пространство жилища есть продукт развития не дома самого по себе, а общества, всех общественных отно­шений, включая отношения духовные. В свою очередь структура дома начинает активно включаться в систему общественных отноше­ний и модифицировать социальные структуры на свой лад. Доместикация переходит в стадию редоместикации, то есть начинает свое обратное движение13.^ В параграфе 1.2. «Архетипические черты Дома в русской литературе XX века» рассматривается наследие ряда писателей и поэтов, которые затрагивают интересующую нас тему в своих произведениях: А.А. Ахматовой, Ф.А. Абрамова, М.А. Булгакова, Ф. Сологуба, А.Т. Твардовского, М.И. Цветаевой. В текстах М.А. Булгакова фигурируют три основных модели дома: дом-«приют» («хорошая квартира»), «исторический» дом и «мертвый» дом («нехорошая квартира»). Серьёзный, скорбный и вместе с тем таинственный образ усадьбы создаёт Ф. Сологуб в повести «Старый дом». Медленно и подробно описывается день усадебной жизни, в которой участвуют три женщины: бабушка, мать и сестра Бориса – юноши, которого они с трепетом ждут домой каждый день и час. В поэме А.Т. Твардовского «Дом у дороги», названной им «лирической хроникой», глубоко осмысливаются трагические события Великой Отечественной войны. «Дом» Ф.А. Абрамова, входящий в тетралогию «Братья и сёстры», пронизан болью за судьбу России, народа, родной земли. А.А. Ахматовой и М.И. Цветаевой дом отождествляется с душой. У А.А. Ахматовой он оказывается живым существом, преданным и понимающим. У М.И. Цветаевой преобладает тема распахнутости-разрушения дома, которая воплощается в мотивах: сожигания дома в страсти;разрушения во сне; выхода из дома, который становится переходом в другое состояние – смерти, сна, творчества. Советская и эмигрантская литературы долгое время были рассечены надвое, но «место происхождения», никогда не теряло своей значимости. «Именно литература русского зарубежья, лишенная дома, почвы, необходимого общения со своей языковой средой, открыла для себя дом и родину как «духовное умопостигаемое целое»14. Мысль о доме стала «смысло- и формообразующим началом»15 в литературе первой волны русской эмиграции.^ В параграфе 1.3. «Векторы исканий архетипических черт Дома в мировосприятии К.Д. Бальмонта» раскрывается становление мировидения поэта. Его влекли разноплановые идеи: вселенной, земли и человека как различных воплощений стихийных сил мироздания (Гермес, Гераклит); прославления красоты и многообразия Божьего мира, пантеистической «растворенности» в бытии (Ф.В.Й. Шеллинг, И.В. Гёте, Новалис); совершенствования человеческих возможностей, реализации собственного потенциала (Данте Алигьери, Леонардо да Винчи, Е.П. Блаватская, Ф. Ницше); объединения человечества на основе творческого подхода к жизни с целью ее преображения и конечного «обожения» (С.Л. Франк, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев). На его творческие приоритеты оказали влияние ценности и смыслообразы самых разных культур. В статье «Костры мирового слова» К.Д. Бальмонт подчеркивает, что он давно сроднился с замыслами древних космогонии. Поэта-символиста всегда интересовали скрытые аллегориями знания давно прошедших лет, глубоко метафорические и неоднозначные представления о земле, небе, богах, происхождении человека, устройстве вселенского бытия. Религиозно-философские поиски К.Д. Бальмонта, несомненно важные для него, рассматриваются на фоне широкой панорамы духовных поисков человечества. Поэтом формируется паломнический ритуал, идея которого близка мысли Новалиса о стремлении понять «внутреннюю музыку природы» и «преобразовать землю»16. К.Д. Бальмонт – эстет. Оправдание красоты в паломническом хождении к ней – один из ведущих мотивов его лирики. В. Брюсов выделял нашего героя среди современников как одного из немногих «неустанных искателей Бога», в чьём творчестве с наибольшей остротой «выражена мучительная противоположность между святостью и грехом»17. Попытка художественного разрешения К.Д. Бальмонтом этой противоположности обнаруживается в «распевках» хлыстов и Белых голубей, где поэт нашел причудливый сплав экстатических переживаний, в которых «иступленная влюбленность тела переплетается с влюбленным просветлением души»18.^ Выделяются три вектора поисков архетипических черт Дома в творчестве К.Д. Бальмонта. 1) Дом – Россия. Светом родины, любовью и тоской пронизан стихотворный цикл «В России» (1895-1929); поэма «В раздвинутой дали» (1929), имеющая подзаголовок «Поэма о России»; сборники «Моё – ей» (1924) и «Северное сияние» (1931). По словам Л.А. Розановой, «нельзя не видеть той большой, искренней любви и тоски по родине, которыми пронизаны его эмигрантские произведения. Даже в обиль­ный добрыми впечатлениями от зарубежного мира цикл «Дар земле» (1921) вошла миниатюра «Примиренье», где разлад лирического героя с родиной назван “пыткой”, “болью”, где признаётся возможность оши­бок и немеркнущих ценностей»19. Если в произведениях доэмигрантского периода звучат мотивы отчужденности, потерянности, отрицания Дома и страх перед замкнутым пространством, то в эмигрантский период – мотивы тоски и печали, связанные с невозможностью вернуться на родину. 2) Дом – душа поэта. Дом есть место, где для его обитателя всё своё. Самое близкое для человека – его тело и душа. Вне самого себя человек признаёт своим лишь то, что устроено соразмерно его душе и телу, и такую реальность являет собой Дом. В определённом смысле он есть сомо- и психоморфный топос. Если некое место наполняет нас чувством умиротворения, это означает, что характер его ланд­шафта соразмерен архитектуре человеческой души. Дом, таким образом, становится символическим эквивалентом че­ловеческого тела, чья мощная органическая система в дальнейшем обобщает­ся в идеальной схеме его включения в структуры общества. «Все это вместе дает целостный образ жизни, чей глубинный строй – строй природы, перво­зданной субстанции, откуда и вытекает всякая ценность»20. В славяно-русской культуре антропоморфный образ дома воплощается в названии его отдельных частей: чело (фасад), око (окно), уста (устье), ноги (основание), спина (тыльная сторона) – и в названиях сфер Космоса: небо (крыша), земля (пол), подпол или погреб (место погребения). Дом, человек и мир представляют собой модели сворачивающейся и разворачивающейся Вселенной. Анализ бальмонтовского стихотворения «С ветрами» (1908), проведенный С. Айдиняном, дает понять, что душа поэта, принесенная Ветрами на земную твердь, отсветив своё в теле, снова уносится Ветром, но не исчезает. Ветрами-исполнителями Воли свыше она будет отнесена и окажется в “безмерной вышине”. Это можно прочесть и как призыв к прорыву в Высший по уровню мир, где успокоится душа. В статье «Воля России» (1924) К.Д. Бальмонт объявил поэтов и писателей носите­лями воли каждой страны, «выразителями её души, отдельного ото всех других её особого нрава». Безмерная душа России немыслима без души поэта, а та определяется, растёт, крепнет с постижения близкого окружающего мира. «Кто Вечности ближе, чем дети?» – спрашивал поэт в стихотворении «Зи­мой ли кончается год...». Вопрос звучал риторически, утвердительный ответ мыс­лился сам собой: ребенок ближе всего к вселенской истине, его душа способна ви­деть в окружающем мире, природе, жизни незримое, вечное. «В детстве, – писал Бальмонт в автобиографическом рассказе «Белая Невеста» (1921), – мы без слов знаем многое из того, к чему потом целую жизнь мы пытаемся, и часто напрасно, приблизиться лабиринтной дорогой слов». В своем творчестве он всегда стремился сохранить детскость, первозданность восприятия как непо­средственное и истинное проникновение в мир. 3) Дом – вселенная, космос. В славянском мироощущении мир, вселенная, Дом, жилище представлялись сущностями одного уровня. Согласно народному воззрению, небо есть терем Божий, а звезды появляются от взирающих оттуда ангелов. Земля – храм, где живут люди; небо – храм, где живут боги. На человека возлагалась нелегкая обязанность по встраиванию себя, своего дома и своего мира в космос. Книга символов «Будем как солнце» (1903) выявила единение души поэта с космосом, вечностью. По словам Н.А. Молчановой, «она привлекает жизнеутверждающим пафосом, призывом жить радостно, светло, красиво. Об­раз солнца стал сквозным в творчестве поэта, в разные годы наполняясь раз­личным философско-символическим содержанием. Эта линия поэзии Бальмон­та находит завершение в последнем поэтическом сборнике «Светослужение» (1937), в котором выражено романтическое представление о миссии поэта как носителе добра и света»21. К.Д. Бальмонта можно назвать носителем идей космического сознания. Он ставил проблему личности в ее отношении к Вселенной. Его творчество отталкивается от понятий космоса и хаоса, жизни и смерти, причем не только отдельного человека, но и всего мира. Масштабы, задаваемые поэзией К.Д. Бальмонта: беспредельность, безбрежность, бесконечность.^ Во второй главе «Первообраз Дома и бездомности в творчестве К.Д. Бальмонта» раскрывается жизненное и художественное странничество поэта, попытки обретения им «дома души», выявляется осознание бездомности и сиротства как отклонения от должного, от идеала. Роман «Под Новым Серпом» истолковывается определяющим в поисках поэтом архетипа Дома. Проводится контент-анализ частотного словаря творчества К.Д. Бальмонта с акцентом на лексемы «душа» и «дом». ^ В параграфе 2.1. «Бездомность духа, странничество и поиск «дома души» в культуре русского зарубежья» продумывается факт насильственно-добровольного отъезда из страны, потери своего «пространства» и мира, оторванности от России – Дома не только гео- и биографического, но и духовного. Будучи на чужбине, поэт до конца жизни винил себя в отъезде из родных мест. Он покинул родину в июне 1920 года, уезжая не в эмиграцию, а в творческую командировку, которую вы­хлопотал для него А.В. Луначарский, и всерьез полагал, что сможет еще вернуться в Россию. «Он постоянно думал о России, он очень любил ее и, живя за границей, все время мечтал о ней...» – вспоминает Ю.К. Терапиано22. Уход из Дома может быть вызван, однако, и причинами иного характера. В.И. Тюпа выделяет мотив «блудного ухода», который наряду с «мотивами блудных же пира, раскаянья и возвращения служит субститутом мотива блудного сына, объемлющего все перечисленные», а «субстратом этого последнего выступает общеизвестный сюжет евангельской притчи»23. В бальмонтовском стихотворении «Зачем?» (1894) впервые возникает образ лирического героя, напоминающий евангельского блудного сына, который, отринув отцовский Дом, стремится в бездну неизвестного. Русское странничество отнюдь не сводилось только к по­сещению святых мест и общению с избранными духовными ли­цами. Странствуя, русский человек чувствовал себя на земле пришельцем, чужестранцем, отрывался от житейских забот и пребывал в Небесной Отчиз­не. Весь мир для него таинственно преображался. Опираясь на философские произведения И.А. Ильина, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка и других отечественных философов, мы выделяем ряд особенностей эмигрантского сознания: осоз­нание одиночества и неприкаянности, тоску по Родине, чувст­во сиротства. Оказавшись за рубежом, русские эмигранты по-прежнему считали себя гражданами России, людьми русской культуры. Первоначально их ассимиля­ции препятствовало твердое убеждение в том, что их отъезд – явление вре­менное. Отсюда – стремле­ние сохранить язык, обычаи, дать русское воспитание своим детям. Позднее, когда эти надежды стали угасать после очевидного поражения Белого движения в 1922 г., эмигрантов поддерживало осознание своей особой зада­чи, особой духовной миссии – сохранить и развить русскую культуру, не дать прерваться традиции, сделать то, что не могло быть сделано в услови­ях Советской России. Теперь жизнь вне пределов родины стала целью сама по себе, ибо в ней начали видеть «социально-культурное посольство России» на Западе24.^ В параграфе 2.2. «Первообраз Дома в романе К.Д. Бальмонта “Под Новым Серпом”» анализируется автобиографический роман писателя. Это произведение поистине является романом с родным Домом. Метафизика крова, образы детства, мотивы России – все переплетается тут звучно и напевно. Дом в Гумнищах под Шуей, где родился поэт и к которому на протяжении всей жизни постоянно возвращался в мыслях и снах, был связан с матерью, очень близким для К.Д. Бальмонта человеком, с няней, оказавшей на него большое влияние, с образом отца, с родными братьями, с садом, с цветами. В роман вошло множество жизненно-биографических подробностей, которые раньше не выносились на публику. Они по­даны с необычной для К.Д. Бальмонта документальной точностью. Оставаясь «солнеч