А. С. Пушкин «19 октября» 1825 «Наша память хранит с малолетства весёлое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни»

СодержаниеВведение ……………………………………………………… .. 2 «Предлицейский» период ………………………………… .. 4 «Привилегированное учебное заведение особого рода» … 5 Влияние профессоров А.П.Куницына и А.И.Галича на умы лицеистов; ………………………………………………. 7 4.Особенности политической, духовной жизни России ……… 8 5. Окончание Лицея ……………………………………………… 9 Заключение ………………………………………………………. 12 Список использованной литературы …………………………… 14 Приложение ………………………………………………………. 15ВведениеКуда бы нас ни бросила судьбина, И счастие куда б ни повело, Всё те же мы: нам целый мир чужбина; Отечество нам Царское Село. А.С.Пушкин «19 октября» 1825«Наша память хранит с малолетства весёлое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни», - произнёс А. Блок в 1921 году. С этим утверждением не поспоришь. Ведь в жизнь и душу каждого человека (уже около двух веков) с детских лет входит великий русский поэт, да так и остаётся навсегда. «Его песнь, - писал о Пушкине Гецен, - продолжала эпоху прошлую, наполняла мужественными звуками настоящее и посылала свой голос в отдалённое будущее». Одна из главных тайн А.С.Пушкина заключается в том, что прошло уже более полутора века после гибели поэта, а интерес к его личности и творчеству не только не ослабевает, а возрастает. Итак, каким же мы видим Пушки­на в воспоминаниях и отзывах о нем? Некрасивым и прек­расным, легкомысленным и мудрым, озорным и тоскующим... Видим человеком живым, распахнуто искренним, немножко взбалмошным и лукавым, то безудержно веселым, то замкнутым, угрюмым, то добро­душным, то язвительно, зло иронич­ным. На одних он производит впечат­ление «доброго малого», на других — заносчивого выскочки, на третьих — надменного сноба. Один из душевно близких к нему людей П. А. Плетнев так закончил свою выразительную ха­рактеристику поэта: «Пылкость его души в слиянии с ясностью ума обра­зовали из него это необыкновенное, даже странное существо, в котором все качества приняли вид крайности». Он весь соткан из противоречий, но вся эта пестрая ткань составляет то гармоническое целое, чем была его личность, его жизнь и, как выраже­ние этого, его поэзия. Что же породило, сформировало гений этого человека, этого «удиви­тельного Александра Сергеевича»? Как и благодаря чему шло его духов­ное созревание? Вопросы эти, естест­венно, обращают наше внимание к семье поэта и, безусловно, к Лицею.^ Объект и предмет исследования Объектом исследовательской работы является лицейский период в жизни А.С.Пушкина. Предметом исследования являются монографии, посвящённые А.С.Пушкину, воспоминания И.Пущина и директора Лицея Е.А.Энгельгардта.^ Хронологические рамки Исследовательская работа охватывает период с 1811 по 1817 гг (время пребывания А.С.Пушкина в Царскосельском Лицее).Теоретико-методологическая основа исследования При работе по данной теме были проанализированы монографии Скатова Н.Н. Пушкин: Очерк жизни и творчества – Л., Дет. лит., 1991; Высочиной Е.И. Образ, бережно хранимый: Жизнь Пушкина в памяти поколений. – М., Просвещение, 1989; Волкова Г.Н. Мир Пушкина: личность, мировоззрение, окружение. – М., Мол. Гвардия, 1989., К.Я. Грот. Пушкинский Лицей. – Санкт-Петербург., Академический проект, 1998.^ Метод исследования Анализ литературы, обобщение и систематизация полученной информации.Задачи исследовательской работы:- дать представление о формировании личности будущего поэта в семье; - показать круг общения А.С.Пушкина в Царскосельском Лицее; - выявить степень влияния преподавательского состава Лицея и ближайшего окружения на становление и формирование мировоззрения поэта; - познакомить с воспоминаниями современников А.С.Пушкина о «лицейском братстве»; - способствовать укреплению интереса к личности великого русского поэта.^ Структура работыИсследовательская работа состоит из введения, 5-и глав, заключения, приложения и списка литературы.1. «Предлицейский» период Колыбелью юной поэзии А.С. Пушкина был Лицей. Об этом неоднократно говорил Пушкин в своих стихах. Именно Лицей стимулировал литературные занятия Пушкина. Когда Пушкину исполнилось 12 лет, родители решили отдать его для продолжения образования в Лицей. Как раз в это время в Петербурге было задумано Александром I открытие учебного заведения для подготовки молодых людей из лучших дворянских семей к государственной службе в «высших государственных должностях». Он был привезен в Лицей почти ребен­ком, а вышел из него гениальным поэ­том. В те дни, в таинственных долинах, Весной, при кликах лебединых, Близ вод, сиявших в тишине, Являться муза стала мне. Домашнее воспитание — будь оно даже идеальным — не могло бы ни­когда дать поэту всего того, что дал Лицей. Сколько прекрасных стихов посвящено им Лицею, сколько воспи­танников и профессоров увековечено в них! И почти ничего светлого о доме, о раннем детстве. Пушкин легко покинул стены родного дома и ни разу в стихах не упомянул ни матери, ни отца. Сердечной дружбы, семейной ласки, уюта не было в доме Пушкиных. В автобиогра­фических записках, среди несколь­ких строк, посвященных раннему детству, дважды встречается: «мои неприятные воспоминания», «нестер­пимое состояние». Мать — Надежда Осиповна, внуч­ка Ганнибала, «прекрасная креол­ка»,— унаследовала, очевидно, от деда характер резкий, вспыльчивый, экс­центричный. Часто буквально с отчая­нием следила она за неровным поведе­нием своего второго ребенка — Алек­сандра (первой была Ольга, третьим— Лев, другие дети умерли в младенчест­ве), то беспричинно буйного, то не по летам замкнутого. Она часто наказы­вала сына и, что еще хуже, по целым месяцам не разговаривала с ним. Отец — Сергей Львович, отставной офицер,— вел, как тогда говорили, рассеянный образ жизни, баловался стихами и пользовался репутацией «души общества». Он еще меньше обращал внимание на сына, всецело предоставив его воспитание дядькам и гувернерам, часто менявшимся, случайным людям, далеким от интере­сов своей профессии. В доме Пушкиных ценится острое живое слово, неожиданная рифма, каламбур, чтение и декламация сти­хов здесь не умолкают. Сергей Льво­вич, как и его брат Василий Львович, тоже салонный стихотворец, часто состязаются в остротах, эпиграммах, шутливых стихах. В доме Пушкиных собираются извест­ные литераторы и поэты: Карамзин, Батюшков, Дмитриев. И тогда разго­раются настоящие литературные дей­ства и импровизации. Александр же, устроившись где-нибудь незаметно, жадно ловит каж­дое удачное слово и радуется, когда они вступают в неожиданные сочетания и созвучия. Раннему пробуждению тонкого чувства слова помогала страсть к чтению (обширная библиотека в доме этому способствовала).«Привилегированное учебное заведение особого рода» Поступление в «привилегированное учебное заведение особого рода», открывавшееся впервые в России, было для Пушкина наилучшим выходом. 19 октября можно назвать Днем рождения великого русского поэта А.С.Пушкина. Это не менее значительная дата для поэта, чем 6 июля. Это день духовного рождения его личности. Лицей был расположен в одном из красивейших пригородов Петербурга – Царском Селе. Пушкин провел здесь шесть лет (с 19 октября 1811года по июнь 1817 года). Четырехэтажное здание лицея было соединено аркой с Екатерининским дворцом. На третьем этаже располагался актовый зал – здесь 19 октября 1811 года состоялась торжественная церемония открытия, здесь же, три года спустя, 15-летний Пушкин читал на публичном экзамене свои «Воспоминания в Царском Селе» перед старым Державиным . На 4-ом этаже находились комнаты лицеистов – небольшие узенькие «кельи», как называл их Пушкин. Александр жил в комнате №14. Потом, много лет спустя, став уже взрослым человеком, письма к бывшим лицеистам он всегда подписывал «№14». Аллеи старых лип, солнечные поляны, березовые рощи, масса воды - озера, пруды, протоки, каскады, фонтаны, стройные дворцы и причудливые беседки, белеющие средь ветвей мраморные статуи - все будило вдохновение и творчество. Первый пушкинский лицейский выпуск считается самым лучшим. Он состоял из даровитых, незаурядных мальчиков. Имена многих из них вошли в историю русской культуры и общественной мысли. Пушкин был чрезвычайно привязан к своим товарищам: Ивану Пущину, Вильгельму Кюхельбекеру, Дельвигу, Малиновскому, Матюшкину. В числе «друзей моей души» он называл и Горчакова. И эту пылкую дружбу, верность лицейскому братству он пронес через всю жизнь: Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы, При мирных ли брегах родимого ручья, Святому братству верен я. День 19 октября – «Лицея день заветный» - становится для них символом единения духовно близких людей в высокое братство. Девизом Лицея были слова: «Каждый воспитанник должен жить и трудиться для воплощения в жизнь идей добра, жить для общей пользы». Дух вольномыслия царил в лицейской республике. Но в то же время огромное значение предавалось учению. Расписание дня: 6 ч. подъем, молитва в зале в неделю: 7-9 ч. класс (учебные занятия) 8 ч на французский язык 9 ч. чай с белой булкой 8 ч. на немецкий язык до 10 ч. первая прогулка 6 ч. на латынь 10-12 ч. класс по 3 ч. на русский язык, 12-13 ч. вторая прогулка историю, географию, 13 ч. обед из трех блюд математику 14-15 ч. чистописанье или рисованье по 1 ч. на логику, 15-17 ч. класс правоученье, 17 ч. чай закон Божий до 18 ч. третья прогулка 18-20 ч. повторенье уроков 20.30 ч. ужин из двух блюд до 22 ч. отдых, развлечения («мячик и беготня») 22 ч. вечерняя молитва, сон Особое значение для брат­ского сплочения лицеистов, для их «неразрывной отрадной связи» (И. Пу­щин) имело то обстоятельство, что воспитанники должны были прожить вместе все шесть лет безвыездно. За­прещалось даже уезжать на канику­лы. Родным дозволялись посещения только по праздникам. Этот замкну­тый, своеобразный мирок образовал скоро «лицейскую республику» под боком у монарха: в итоге первый выпуск Лицея дал результаты, на ко­торые учредители заведения и не рассчитыва­ли. Первый пушкинский выпуск дал России, пожалуй, только одного вид­ного и надежного «столпа отечества» в николаевское время, Модеста Корфа. Прославился этот выпуск иными именами. Это, помимо Пушкина, де­кабристы — Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, поэт Дельвиг, это от­важный флотоводец Матюшкин и от­важный генерал Вальховский. Это талантливый дипломат Александр Горчаков. Многие выпускники были людьми, близкими к декабристам. Не случайно пушкинский выпуск считался впоследствии «рассадником свободомыслия», а для двора само понятие «лицейский дух» было символом бунтарства и преступного вольно­любия, приведшего к восстанию декабристов. ^ Влияние профессоров А.П.Куницына и А.И. Галичана умы лицеистов Разумеется, система преподавания в Лицее сама по себе не преследовала цели воспитывать бунтарей и тирано­борцев. Но достаточно было уже и то­го, что она способствовала быстрому умственному созреванию лицеистов, развивала у них критическое, самосто­ятельное мышление. Многие лицейс­кие профессора — прежде всего А. П. Куницын,— преподававшие ло­гику, психологию, право, финансы, были людьми передовых взглядов и убеждений и старались в своих лекци­ях приобщить слушателей ко всем за­воеваниям эпохи Просвещения. Александр Петрович Куницын, которому ко времени открытия Лицея было всего 28 лет, оставил глубокий и яркий след в умах и душах своих воспитанников. На всю жизнь запом­нилась им уже первая речь Куницына, произнесенная при открытии Ли­цея 19 октября 1811 года в присутст­вии высших сановников и «августей­шего монарха». Вы помните: когда возник Лицей, Как царь для нас открыл чертог царицын. И мы пришли. И встретил нас Куницын Приветствием меж царственных гостей... «Смело, бодро выступил профес­сор политических наук А. П. Куницын и начал не читать, а говорить об обя­занностях гражданина и воина. Пуб­лика при появлении нового оратора, под влиянием предшествовавшего впечатления, видимо, пугалась и во­оружалась терпением; но по мере того как раздавался его чистый, звучный и внятный голос, все оживлялись, и к концу его замечательной речи слуша­тели уже были не опрокинуты к спин­кам кресел, а в наклоненном положе­нии к говорившему: верный знак об­щего внимания и одобрения! В про­должение всей речи ни разу не было упомянуто о государе...» (И. Пу­щин). «Любовь к славе и отечеству,— говорил Куницын,— должны быть вашими руководителями!.. Исполните лестную надежду, на вас возлагае­мую, и время вашего воспитания не будет потеряно... Вы будете иметь не­посредственное влияние на благо це­лого общества». В своих учебных лекциях Алек­сандр Петрович развивал идеи фран­цузских просветителей о «естествен­ном праве», то есть праве каждого человека на свободу и равенство. Из­вестно, что на лекции эти специально приезжали в Лицей и будущие декаб­ристы: Пестель, Муравьев, Глинка, Оболенский, Бурцев. Ещё одним замечательным педагогом, оставившим тёплые воспоминания, был тридцатилетний адъюнкт-про­фессор философии Педагогического института Александр Иванович Галич (Говоров). Этот добрейший и умнейший человек вел себя с воспи­танниками как равный и скоро сде­лался всеобщим любимцем. Уроки проходили непринужденно, в веселых беседах и так, что воспитанники «даже не оставались на своих местах, а окружали толпой ка­федру снисходительного лектора» (Я. К. Грот). Вечерами лицеисты запросто приходили к Галичу домой, где профессор предводительствовал за веселым застольем и соревновался с лицеистами в остротах, эпиграммах, розыгрышах. Галич — «верный друг бокала и жирных утренних пиров», «мудрец любезный». Нет, добрый Галич мой! Поклону ты не сроден. Друг мудрости прямой Правдив и благороден... Своими знаниями Галич делился с лицеистами щедро, но незаметно. Он имел обыкновение, прервав весе­лую беседу, говаривать, взяв в руки томик классики: «Теперь потреплем старика». Галич одним из первых оценил талант юного Пушкина и, по собст­венным словам поэта, одобрял его на поэтическом поприще. Именно «доб­рый Галич» «заставил» Пушкина на­писать для экзамена 1815 года «Вос­поминания в Царском Селе».^ Особенности политической и духовной жизни России Точные и емкие слова находит для характеристики первых месяцев ли­цейской жизни Иван Пущин: «Жизнь наша лицейская сливается с полити­ческою эпохою народной жизни рус­ской: приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на на­шем детстве». К 1811 году почти вся Европа ле­жала у ног Наполеона. Об этом времени вспоминал в 1836 году Пушкин: Припомните, о други, с той поры, Когда наш круг судьбы соединили, Чему, чему свидетели мы были! Игралища таинственной игры, Металися смущенные народы; И высились и падали цари; И кровь людей то славы, то свободы, То гордости багрила алтари. Наполеон вторгся в Россию. Через Царское Село беспрерывным потоком шли полки. По утрам, после завтрака, лицеи­сты спешили в газетный «закуток», где на столе всегда были свежие русские и иностранные журналы, газеты, реля­ции о ходе военных действий. «Чита­лись наперерыв русские и иностран­ные журналы, при неумолкаемых тол­ках и прениях; всему живо сочувствовалось у нас: опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему. Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий, объясняя иное, ним недоступное,»- вспоминал И. Пущин. Тон и язык статей изменился не­узнаваемо. Слова жгли, проникали в душу, воспламеняли. Однажды лице­исты с радостью обнаружили в новом номере «Сына отечества» статью свое­го любимого профессора А. П. Куницына. Ее читали вслух: «Пусть нивы наши порастут тер­нием, пусть села наши опустеют, пусть грады наши падут в развалинах: со­храним единую только свободу, и все бедствия прекратятся».^ Окончание Лицея Война пронеслась грозной лавиной через души лицеистов и отгремела. Будущие декабристы и будущий ве­ликий поэт России считают дни, ос­тавшиеся до выпуска, размышляют о своем жизненном призвании, выбира­ют себе профессии. Незадолго до окончания Лицея Пушкин написал стихотворение «Товарищам», адресованное всем, с кем он учился. Лицеисты мечтали о том, чтобы скорее завершить образование и стать самостоятельными. Однако потом всю жизнь с благодарностью и любовью вспоминали Лицей. Поэт размышляет о возможной для каждого лицеиста карьере. Военная карьера – это судьба гусара, капитана или улана, карьера чиновника – возможность стать асессором, чиновником высокого ранга и в конце концов знатным вельможей. Но автора привлекает только свободное творчество, даже если его непременная принадлежность – красный колпак шута. Именно оно – его судьба, его удел. Задумываются о том, что ждет впереди лицеистов и их наставники. Особенно беспокоится за их судьбы директор Лицея Егор Антонович Энгельгардт. Он давно уже по-отцовски наблюдает за ними, пытается понять склонности, характер, призвание каждого. Вильгельм Кюхельбекер — «Кюхля» — долговязый, неуклюжий, пред­мет постоянных насмешек товари­щей. Но они, однако, его и побаива­ются: характер у Кюхли необузданно вспыльчивый, сумасбродный. Он бре­дит поэзией, печататься стал одним из первых, но порой вкус ему изменя­ет, и стихи выходят столь же длинны и неуклюжи, как и сам поэт. И Энгель­гардт записывает против имени Кю­хельбекера: «Читал все на свете книги обо всех на свете вещах; имеет много таланта, много прилежания, много доброй воли, много сердца и много чувства, но, к сожалению, во всем этом не хватает вкуса, такта, грации, меры и ясной цели. Он, однако, верная не­винная душа, и упрямство, которое в нем иногда проявляется, есть только донкихотство чести и добродетели с значительной примесью тщеславия. При этом он в большинстве случаев видит все в черном свете, бесится на самого себя, совершенно погружается в меланхолию, угрызения совести и подозрения и не находит тогда ни в чем утешения, разве только в каком-нибудь гигантском проекте». Егор Антонович прозорлив: верно, Кюхля найдет утешение в «гигантс­ком проекте». Он будет на Сенатской площади во время восстания 14 декаб­ря 1825 года. Он в кандалах пройдет через царские казематы, карцеры и умрет в далекой сибирской ссылке. Энгельгардт останавливается на следующей фамилии — Александр Горчаков. Этот — полная противопо­ложность Кюхле. Всегда владеет со­бой, во всем знает меру. Первый уче­ник, аристократ по крови, по воспи­танию, по манерам. Представляя себе собранного, изящного, чуть надменно­го Горчакова, Энгельгардт записыва­ет: «Сотканный из тонкой духовной материи, он легко усвоил многое и чувствует себя господином там, куда многие еще с трудом стремятся. Его нетерпение показать учителю, что он уже все понял, так велико, что он ни­когда не дожидается конца объясне­ния». У Горчакова «проявляется не­малое себялюбие, часто в отталкиваю­щей и оскорбительной для его това­рищей форме... От одних учителей он отделывается вполне учтивыми покло­нами, а с другими старается сблизить­ся, так как у них находит или надеется найти поддержку своему тщесла­вию...». Этот сложный, талантливый чело­век поднимется высоко. Он станет дипломатом, министром иностранных дел, канцлером, светлейшим князем. Егор Антонович перебирает в вооб­ражении других лицеистов. Вот Иван Пущин — натура ясная, чистая, бла­городная, общий любимец лицеистов и профессоров. Директор спокоен за его судьбу. И напрасно... Далее — юркий, ловкий Сергей Комовский, приятели метко окрести­ли его «лисичкой», «смо­лой». Начальство же отзывалось так: «Благонравен, скромен, крайне ревнителен к пользе своей, послушен без прекословия, любит чистоту и поря­док, весьма бережлив». И еще так: «Прилежанием своим вознаграждает недостаток великих дарований». Комовский — человек ограничен­ный, но ревностный служака, он будет подниматься вверх по служебной ле­стнице, медленно, но верно. Дойдет «до степеней известных». Комовского чаще всего можно ви­деть с Модестом Корфом. Да, им явно по пути. Корф также осторожен, бла­гонравен, но язвителен. Умудрился за все время лицейской жизни ни разу не провиниться. Желчен и высокомерен, хотя всячески это скрывает, ядовит и саркастичен, любит читать церковные книги — вот приятели и прозвали его «дьячок-мордан». Уже через полгода после первого лицейского выпуска Энгельгардт на­пишет Ф. Ф. Матюшкину: «Корф в люди пошел, он великий фаворит ми­- нистра юстиции князя Лобанова». Модест Корф — лицейский товарищ декабристов Пущина и Кюхельбеке­ра — со временем напишет книгу под названием «О восшествии на престол имп. Николая I», где будут и страни­цы о восстании декабристов,— гнус­ная фальсификация событий, угодная императорскому дому, отталкиваю­щая «по своему тяжелому, татарско­му раболепию, по своему канцеляр­скому подобострастию и по своей уничиженной лести» (А. И. Герцен). Егор Антонович обращается мыс­лью к более приятным личностям. Владимир Вальховский — юноша, ко­торый, как никто, умеет себя воспиты­вать и дисциплинировать. Настоящий спартанец, будущий Суворов. Вот любимец Егора Антоновича — Федор Матюшкин, морская душа, меч­тает стать адмиралом. Он им и станет. Дойдя до Александра Пушкина, директор задумывается. Какой стран­ный юноша! К нему никак не подбе­решь ключа. Как он колюч, эксцент­ричен, непоседлив. Любят ли его то­варищи? Пущин и Кюхельбекер от него без ума. Горчаков и Илличевский явно ищут с ним дружбы. Он имеет какую-то власть над ними. И все же, как он может быть зол и не­справедлив в своих эпиграммах. Талантлив ли? Безусловно. Но что талант без прилежания, упорных трудов? Да и, главное, большое ли у него сердце? Энгельгардт записы­вает: «Высшая и конечная цель Пуш­кина — блистать и именно поэзией: но едва ли найдет она у него прочное основание, потому что он боится вся­кого серьезного учения, и его ум, не имея ни проницательности, ни глуби­ны, совершенно поверхностный, фран­цузский ум. Это еще самое лучшее, что можно сказать о Пушкине. Его сердце холодно и пусто; в нем нет ни любви, ни религии; может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце». Егор Антонович тяжело переживал, что не сделает Пушкин хорошей карь­еры ни по службе государственной, ни по военной. А рифмоплетство — это не профессия. Всегдашняя проницательность на этот раз изменила директору, не раз­глядел он чего-то главного в своем странном воспитаннике. А Пушкин тем временем и сам за­думывается о своей будущности. Он прислушивался к поэтическим стру­нам своей души, хочет верить, что поэзия — его призвание: Опасною тропой с надеждой полетел, Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел. В поэтическом таланте своем он вовсе не уверен и часто мучается тя­желыми сомнениями. Он делится ими с Дельвигом: «как дым, исчез мой лег­кий дар», с Илличевским: «мои стихи пускай умрут», с Горчаковым: Душа полна невольной, грустной думой; Мне кажется: на жизненном пиру Один с тоской явлюсь я, гость угрюмый, Явлюсь на час — и одинок умру.Заключение В лицейских стихах Пушкина много перекличек с произведе­ниями русских и французских писателей. Он не стеснялся своего ученичества, заимствовал темы, мотивы, образы, поэтический словарь, использовал жанры, сложившиеся в поэзии начала XIX века: оду, элегию, послание, мадригал. В 1815 г. Жуковский назвал Пушкина «надеждой нашей сло­весности», увидел в нем «будущего гиганта», но подчеркнул, что он пока еще « бродит около чужих идей и картин». Действительно, во многих лицейских стихах Пушкина звучат мотивы лирики Батюшкова. Важное для молодого поэта «обозре­ние» старой и новой литературы, стихотворение «Городок» (1814), — эхо батюшковских «Моих пенатов» (1811). Элегии 1815-1816 гг. («Мечтатель», «К ней», «Певец» и др.) написаны под влиянием Жуковского. В немногих гражданских стихотворе­ниях («Воспоминания в Царском Селе», «Лицинию») Пушкин предстает учеником Державина. Поэт жадно впитывает все луч­шее, что создала европейская литература, — от античности до Вольтера. Пушкин — гениальный ученик. «…Он быстро встал вровень с учителями. Самым замечательным его качеством была эстетичес­кая широта. Чуткий поэтический слух юного поэта улавливал все многообразие звуков и мелодий, существовавших в русской поэ­зии. Пушкин выбирал не учителей, а художественные системы. Как бы испытывая их, гармонию стихов Батюшкова он поверял «алгеброй» строгого рационализма поэзии Державина. Утончен­ная романтическая поэзия чувств Жуковского взаимодействова­ла в ранних стихах Пушкина с тягой к точности, предметности в изображении отношений между людьми», - отмечал исследователь Г.Н.Волков В ранних стихотворениях обнаружилась важнейшая черта, характерная для всего последующего творчества Пушкина. Ли­цейская поэзия не питалась какими-то устойчивыми настроения­ми. Юный поэт многолик, переменчив. Он то радовался, наслаж­дался жизнью, то грустил. Лицейские проказы и женская красота, общение с мудрым и иро­ничным П.Я.Чаадаевым, борьба литературных мнений — все привлекало поэта. Он удивленно смотрел на яркий и шумный мир вокруг себя и, как чуткое эхо, выражал этот мир в своих стихах. В поэзии Пушкина лицейских лет возвышенная патетика гражданской лирики уживалась с легкомыслием «стихов на слу­чай». Дерзкие эпиграммы словно «прятались» в тени задумчивых элегий. Трогательный шепот влюбленного юноши вдруг сменялся хриплым голосом «бывалого» гусара. Вторя чужим, книжным разочарованиям и разлукам, юный поэт робко высказывал первые «горестные заметы» собственного сердца. Сквозь внешнюю пестроту и несовершенство поэтических форм лицейской лирики проступила главная черта пушкинского отношения к миру: он воспринимал его как тайную, скрытую гармонию. Она открывалась поэту во всём — в высоком и низком, в мыслях и чувствах, в жизни и в искусстве.^ Список использованной литературы Баженов А. Протей и Пророк. Пушкин: лицей, учёба, учителя// Журнал «Литература в школе» №7, 2000 Волков Г.Н. Мир Пушкина: личность, мировоззрение, окружение. – М.: Молодая Гвардия, 1989 Высочина Е.И. Образ, бережно хранимый: Жизнь Пушкина в памяти поколений. – М.: Просвещение, 1989 Грот К.Я. Пушкинский Лицей. – Санкт-Петербург., 1998 Кунин В.В. Друзья Пушкина: Переписка. Воспоминания. Дневники. – М.: Просвещение, 1986 Пущин И. Записки о Пушкине. – М.: Просвещение, 1975 Русские писатели. 1800 – 1917: Биографический словарь. – М.: Научное издательство Большая Российская энциклопедия, 1994 Скатов Н.Н. Пушкин: Очерк жизни и творчества. – Л.: Детская литература, 1991 Тынянов Ю. Н. Пушкин. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1988http://museumpushkin.ruПриложениеРод Пушкиных Царскосельский ЛицейКомната лицеиста А.С.ПушкинаКлассная комната в ЛицееИ.Е.Репин. Пушкин на лицейском акте.Р.Р.Бах. Памятник Пушкину в Царском Селе Свидетельство, выданное Пушкину при определении его в Лицей, 1810