А. Г. Реус Составитель А. П. Зинченко

Путеводитель по основным понятиям и схемам методологии Организации, Руководства и Управления Хрестоматия по работам Г.П. Щедровицкого Москва 2004 УДК 061 ББК 87.2в П90 Главный редактор А. Г. Реус Составитель А. П. ЗинченкоРедколлегия: Н.Ф. Андрейченко А.Е. Волков Г.А. Давыдова А.В. Дементьев Ф. Ф. Дудырев Г. Г. Копылов С. Б. Крайчинская Ю.Н. ТепперПутеводитель по основным понятиям и схемам методологии Организации, Руководства и Управления: Хрестоматия по работам Г.П. Щедровицкого. — М.: Дело, 2004. — 208 с. Путеводитель-хрестоматия содержит фрагменты работ советского российского методолога Г.П. Щедровицкого (1929—1994), представляю­щих основные средства и инструменты управленческого мышления. Книга предназначена для использования в качестве учебного пособия в циклах тренировок и практических занятий в рамках элементарной, на­чальной, обшей и высшей управленческой подготовки.ISBN 5-7749-0354-0 © А.П. Зинченко, составление и редакция, 2004 © Агентство управленческих технологий, 2004 © Издательство "Дело", оформление, 2004^ ВВЕДЕНИЕ (от составителя) Хрестоматия, которую вы держите в руках, третья в серии, изда­ваемой Агентством управленческих технологий. Первая - «Путеводитель по методологии Организации, Руководства и Управления (хрестоматия по работам Г.П. Щедровицкого)» (М.: Дело, 2003) — была составлена нами на материале всего лишь одного, но очень концентрированного цикла лекций Георгия Петровича. Она предназначена для использования в качестве «походного инструмен­тального несессера» управленца. Разошлась тиражом 3 тыс. экземп­ляров. Вторая — «Рельсы, трубы, провода: Опыт управления инфраструк­турными комплексами» (М.: Дело, 2003) — демонстрирует примене­ние принципов, схем и инструментов на конкретных примерах реше­ния масштабных управленческих задач из государственной позиции. Назначение третьей в рамках общего замысла - послужить инст­рументальным учебным пособием для тех, кто встал на путь освоения дисциплины «Аналитика для управленцев». В этой хрестоматии соб­раны тексты, раскрывающие исторические основания, понятия и ка­тегории, на которых строится управленческая мыследеятельность. Здесь собраны фрагменты текстов, докладов, отчетов, принадле­жащих только Г.П. Щедровицкому, хотя известно немало других ав­торов — участников Московского методологического кружка (ММК) и методологического движения, практиковавших и практикующих управленческую деятельность, занимавшихся и занимающихся рабо­той по развитию методологии организации, руководства и управле­ния. Готовя это издание, я перечитал множество текстов и в который уже раз пришел к твердому выводу: совершенно уникальный стиль Г.П. не нуждается в дополнениях. Дело в том, что невозможно помыслить «учебник» по методологии оргуправления. Попытка систематического изложения в форме учеб­ного предмета, как хорошо известно из истории образования, легко убивает «корпус» живой мысли. Мысль нужна только для продвиже­ния дела и отдельно от употребления в деле не возникает и трансли­рована быть не может. Еще более экзотической мне представляется идея издания «Сло­варя по методологии». Словари нужны всезнайкам, чтобы отыски­вать там гробики-определения случайно встретившихся непонятных терминов. Из практиков словарями пользуются только переводчики и корректоры. Хрестоматия - не монография. Она тем и хороша, что не содер­жит претензий на исчерпывающую полноту изложения темы. Возни­кает вопрос: а возможно ли в принципе полно и достаточно изложить «методологию ОРУ»? Ведь каждый день тысячи управленцев, менед­жеров, боссов, аналитиков вносят в этот корпус представлений, по­нятий и схем свои дополнения и поправки. Поэтому я взялся экстрагировать те отдельные мысли из наследия Г.П., которые не утратили своей инструментальной «заточки» и, воз­можно, смогут стать универсалиями наподобие «таблицы умноже­ния» для менеджеров. Эти мысли отточены, схематичны и понятны. Те, кто требует от них адаптации и перевода «на русский язык», должны немедленно за­крыть эту книгу и выбросить ее в мусорное ведро (лучше сжечь!). До свидания, друзья. Каждый фрагмент предполагает восстановление в понимании той схемы, которая «витает» за текстом. Для этого требуется внимание, со­средоточенность, напряжение мысли. И немалое. Тексты Щедровицкого не предназначены для «просматривания» и освоения методом скорочтения. Напряжетесь - сделаете шажок в тренировке интеллекта. Структура, в которую собраны фрагменты, спроектирована так, чтобы немного управлять рефлексией размышляющего читателя. Сначала про назначение управленческой мыследеятельности, ее роль в обществе, миссию управленца. Затем об устройстве, типологии и принципах получения знаний, обеспечивающих управленческую ра­боту. После этого - основные «средствиальные сборки» - подходы: системный, деятельностный, мыследеятельностный. Следующий блок посвящен «объекту управленческой деятельности», которым оказывается управление развитием. И наконец, основные элементы того, что может быть названо «управленческими технологиями». Я безжалостно кромсал тексты Г.П., выделяя инструментальный «сухой остаток» и понимая при этом, что тот исторический фон (контекст), в котором они создавались, произносились, публиковались, безвозвратно исчез. Новые поколения нуждаются в оснащении для строительства своего будущего, и отнимать у них время для разъясне­ния хитросплетений «героического советского прошлого, где так хо­рошо было творить» — безнадежная затея. Употребляется в деле толь­ко то, что может сработать «здесь и теперь». В разных местах хрестоматии вам встретятся пересечения тем, по­вторы, недосказанности, а также стилистические и грамматические огрехи. Извиняться за это не буду. А как же иначе? Ведь собраны фрагменты размышлений, длившихся примерно пятьдесят лет. Ку­сочки из опубликованных (строго отредактированных) текстов, фраг­менты докладов на совещаниях и конференциях, выдержки из игро­вых консультаций. Я старался выделить суть дела, а не навести акаде­мический глянец. Естественным в работе Г.П. было постоянное развитие понятий­ного арсенала. Например, представления о системном подходе - едва ли не главный вклад методологов ММК в мировую культуру. В хре­стоматии они появляются примерно в пяти разных местах, каждый раз в новом повороте, в другом контексте, но с сохранением опера­циональной чистоты. Лично мне довелось слушать рассказ Г.П. о ка­тегории «система» не менее пятидесяти раз - на ОД-играх, совеща­ниях, конференциях, семинарах. И каждый раз эта тема получала но­вое развитие с учетом особенностей ситуации и в соответствии с бы­стротекущим временем.А. Зинченко^ 1. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ Миссия управленца Я полагаю, что оргуправленцы везде и всегда, во все времена и в любой стране - это самый важнейший слой, от работы которого за­висят успехи в развитии хозяйства и всей жизни страны. И эту мысль я буду дальше проводить и исторически обосновывать. Обычно в этом месте начинаются возражения, и люди, воспитан­ные в идеологии равенства и среднестатистичности всех и вся, гово­рят: «Как так? Ведь в этом есть оттенок элитарности или что-то в этом роде!» Я говорю: да, есть. И с этим ничего не поделаешь... Нам нужна дифференциация. И как только мы формируем принцип — каждый должен хорошо делать свою работу на своем рабочем месте, - мы вы­нуждены отвечать, а что же именно надо делать каждому на своем месте. И в частности, идет ли речь о правлении колхоза или дирекции промышленного предприятия, о руководстве ИПК или вуза, если руководитель имеет дело с 35-40 исполнителями - это всегда учре­ждение высшей сложности. То есть сложность определяется не с точки зрения техники и машин (техники может быть много, но это сложность системы работ не увеличивает), а количеством людей — кем непосредственно руководитель должен управлять или руково­дить. Это самый главный слой людей, от работы которых зависит ус­пех всех остальных. Люди могут работать очень здорово, но если оргуправленец ошибся и задал неправильную соорганизацию работ или неправильное использование результатов проделанной работы, то, как бы здорово они ни работали, толку от этого не будет ника­кого. Я считаю и из этого исхожу, что оргуправленцы есть самый жи­вой народ в стране, самый пластичный и гибкий. Другие просто не выдержат такой работы, не справятся, с ума сойдут или сбегут. В течение уже многих лет мне приходится вести занятия в разных институтах повышения квалификации. Когда я начинал эту работу лет 25 назад, я думал, что если мне дадут группу выпускников уни­верситета, то мне с ними будет легче и интереснее работать. И была у меня группа университетских преподавателей, с одной стороны, и замдиректора ПТУ - с другой. Проработав с ними полгода, я понял очень простую вещь: препо­даватель физики или математики с университетским образованием просто тупарь по сравнению с замдиректора ПТУ, зачастую вообще не имеющего образования. Я не случайно употребляю это слово — «тупарь». Заместитель директора вынужден каждый раз решать житейские вопросы. Сего­дня ему из милиции сообщение пришло, что его ребята кого-то ог­рабили или кого-то изнасиловали; завтра его вызывают в райком, и он прямо на ходу должен сообразить, как принимать участие в рай­онном мероприятии; далее к нему приходят преподаватели, и он с ними вместе обсуждает, как проводить занятия по химии в одной группе, по физкультуре - в другой и как вывезти на картошку тре­тью. И каждый раз он должен соответствовать запросу и принимать решения. Работа у него живая и в ситуациях. А это значит, что он должен каждый раз ситуацию проанализировать и понимать, т.е., как говорят, «сечь». Но самое главное, что в каждой возникающей таким образом си­туации нельзя опереться на опыт прошлых ситуаций, ибо они были другими. И соответственно каждый раз требуется новое решение. А преподаватель математики или физики в том же ПТУ работает по методикам, нормативам, инструкциям, т.е. работает шаблонно. И чем меньше он отклоняется от методик, чем меньше новообразова­ний туда вносит, тем оно считается лучше. Но в работе оргуправленца это просто немыслимо. Поэтому, говорю я, в результате социального и социокультурного отбора оргуправленцы превратились в самых живых, пластичных и мобильных людей. Оргуправленец должен работать совершенно специфическим об­разом. Он ведь должен принять решение, т.е. учесть набор важнейших факторов и при этом не «пролететь». Вот в чем его ситуация. И вто­рое. Мне ведь совсем не нужно, чтобы вы со мной соглашались. Вы имеете свое мнение, и, чем больше оно будет расходиться с моим, тем лучше. И вообще обратите внимание, я же не думаю, что если я тут что-то расскажу, то люди примут мою позицию. У каждого человека есть своя позиция, вырастающая из опыта его жизни. И никто, и ни­когда, никакие разговоры и авторитеты не заставят его от этого отка­заться. А я хочу одного: чтобы моя позиция была изложена искренне и откровенно и чтобы было известно, что я так думаю. (Методология и философия организационно-управленческой деятельности: основные по­нятия и принципы. 1988) Оргуправленческая позиция состоит в том, чтобы делать историю Надо различать эволюцию и развитие. Эволюция происходит в природе, может происходить в обществе и имеет одну стержневую ли­нию, а именно — линию естественных изменений. Для того чтобы говорить о развитии, надо обязательно иметь вто­рую стержневую линию — искусственно-техническую составляющую. Тут мне задают вопрос: значит, для развития должен быть субъ­ект, контролирующий это развитие? Да, говорю я, и без этого разви­тия не бывает, не может быть. Необходимо появление определенного слоя или страты людей, занятых проблемой развития. Смысл исторического процесса, по Гегелю, состоит в том, что ес­тественные процессы изменения, или эволюции, ассимилируются искусственно-техническими идеями. И чтобы было управление развитием и развитие, нужно процесс развития выделить как таковой и дальше заниматься его управлением (рис. 1). Оргуправленческая точка зрения есть альтернативная по отноше­нию к естественно-научному подходу. Оргуправленец - это человек, который приходит на смену традиционной науке и вышвыривает эту традиционную науку к чертовой матери. И вроде бы все это есть следствие перехода на инженерную точку зрения. Вернее, на оргтехническую, поскольку инженерная есть на са­мом деле синтез технической и научно-исследовательской, когда тех­ник знает, что делает и какие последствия будут.^ Надо переходить на искусственную точку зрения. И это сегодня главная задача и нашего общества, и нашей науки, и нашего инже­нерного дела. Дальше я начинаю обсуждать, какой здесь может быть роль оргуправленца и какого рода знания он должен получить, чтобы управлять по сути дела, а не делать вид, что он управляет.Первое. Нужно получить знания об объекте управления, или о системе (знания об управляемой системе). Тут два узловых фокуса. Объект должен быть взят с точки зрения целей и точки зрения задач управления, т.е. в управленческом подходе.Второе. Тут начинаются моменты естественного и даже научного подхода по приложению к этой ситуации: появляется прогнозирова­ние: экстраполяция, продолжение описанной линии развития в буду­щее (рис. 2). При этом прогноз как таковой, вставленный в контекст оргуправленческой работы, никогда не может применяться сам по себе, от­дельно. Это есть прочерчивание траектории изменения, или эволю­ции, объекта, предположение, что мы не будем производить оргуправленческих воздействий и вообще как-то менять наметившиеся тен­денции и их перестраивать.Третье. Проектное задание идеала. Это момент ценностный и це­левой.^ Роль и значение в общественной жизни деятельности по организации, руководству и управлению Если смотреть историю человечества, то можно обнаружить жест­кое членение по фазам. Простая, внутренне согласованная организа­ция сменяется большим количеством различных форм организации, которые дезорганизуют человеческую жизнь. Беды наступают всегда от переизбытка форм организации, и в этом смысле история человечества есть история взрывов, обусловленных обилием форм организации и стихийной игрой их. Сломы цивилизаций, империй происходят не за счет того, что они становятся неадекватны окружающей их природе. Говоря языком Маркса, они происходят за счет обострения классовой борьбы. А это значит, что возникают разные формы организации и лю­ди идут на людей. Схватка, и все рушится - очень примитивно. Греческий мегаполис - эпоха Сократа, Платона. Разрушение его, Македонский и распространение греческой культуры. Одна фаза. Дальше Рим. Ассимиляция огромного количества варваров, обилие разных структур, множество религий, сложнейший пантеон. И все это взрывается изнутри. Организация не смогла ассимилировать вар­варскую массу. Средние века. После взрыва все спускается на более примитивные формы организации, потом они усложняются. Кресто­вые походы есть опять выпускание паров, которое опять приводит к упрощению организации. Снова усложнение — Возрождение. Чело­век противостоит общей и религиозной организации. Великие гео­графические открытия и т.д. То, что мы сейчас имеем, в литературе называют концом 4-го пе­риода и формированием 5-го, очень сложного периода жизни челове­чества в организации. Новый тип индивидуальности и личности - это результат пере­усложнения форм организации. И каждый человек вынужден отве­чать на все вопросы, следовательно, самоопределяться в этом мире и отвечать — кто он есть, в каком мире он живет, как он видит и по­нимает ситуацию, что он хочет делать, как он себе представляет свою роль и назначение, как он выделяет объект и предметы своей жизнедеятельности. Это невероятно трудно. Трудность в распыле­нии во множестве проблем. Как только человек достиг какой-то вы­соты в размышлении и видит перед собой этот мир с невероятно большим количеством проблем, он понимает, что не может ухватить всего. Он должен как-то самоорганизоваться, самоопределиться, навести какой-то порядок в этом мире. Это основная проблема. А проблема организации других есть уже факультативная, мы каждый раз решаем эту проблему для себя.^ Принципы самоорганизации современного человека И, решая такую проблему, приходится формировать общие прин­ципы. Мне нужно лишь наметить эту область. И то, что я далее изла­гаю, не охватывает весь набор принципов. Я показываю лишь воз­можность движения.^ Первый принцип. Главное не в том, чтобы работать, а в том, чтобы работать осмысленно. Это можно принять как банальность, но здесь есть большой смысл. Работать можно по-разному. Как красиво сказа­но у Экзюпери. Можно считать звезды, чтобы записать их число на бумажке и положить в сейф. Можно думать, что это осмысленно. Скорее нет. Главное поэтому - осмысленно самоопределиться и вы­брать направление работы.^ Второй принцип. В нашей жизни нет раздела на объекты и деятель­ность. Больше того, в нашей жизнедеятельности нет даже оппозиции между объектами и деятельностью. Нет такой вещи, как объект. Что бы мы ни делали, что бы ни обмысливали, мы всегда имеем дело с жизне­деятельностью других людей, находимся в сложнейших отношениях с ними. И может так оказаться, что в наших действиях, даже в нашем мышлении, даже в нашем поведении объектами становятся другие лю­ди, их способы жизни. И тогда наша деятельность оказывается социо-технической. В ходе деятельности и мышления мы можем превращать других людей и их деятельность в веши. Мы относимся к ним как к ве­щам. И это очень часто происходит. И поэтому проведение границы между общением и отношением к другим людям и их деятельности не­вероятно сложно и есть организационная проблема. Одна из важней­ших задач самоорганизации есть проведение этой границы или опре­деление для каждого типа и вида деятельности — что именно будет той деятельностью, в структуры которой мы вступаем, а что будет здесь объектом.^ Третий принцип. Это обмысливание своей жизнедеятельности и организация ее в связи с историчностью существования и значит, с учетом единства воспроизводства, функционирования и развития в рамках исторической эволюции. Это радикальный тезис. Но сегодня главная задача организатора состоит в том, чтобы осознавать и пла­нировать последствия своих действий. И это разделяет людей на со­временных и досовременных. Те, кто умеет распознавать последствия своих действий, кто перешел к планированию этих последствий, ста­ли на точку зрения современной ситуации. Фактически начиная с эпохи Возрождения мы попали в развивающийся мир. До этого не было развивающегося мира, хотя развитие происходило в форме ес­тественной исторической эволюции. А постановка вопроса о развитии и сознательном, целенаправлен­ном к нему отношении есть результат современной ситуации. Идея развития уже была в вариантах кантианства, которые задал Гегель. От Гегеля это попадает к Марксу и становится одним из основных прин­ципов марксистского подхода. А сегодня это прерогатива сознатель­ного методологического подхода, именно методология в разных ее формах несет этот принцип. Радикальный, революционный, до сих пор неоспособленный в достаточной мере. Это принцип на очень вы­соком социально-культурном уровне. И он должен быть реализован.^ Четвертый принцип. Мы вынуждены считаться с тем, что в настоя­щее время фактически произошло разложение деятельности. Разло­жение в том смысле, что из нее выделились технологии и подчинили себе человеческую деятельность. И поэтому мы сегодня имеем четы­ре аспекта, или плана, нашего мира: деятельность, технологии, при­рода, человек. Деятельность породила технологии, они сформирова­лись в особые образования и выделились из деятельности. Они разру­шают природу, деятельность и человека. Отсюда кризис «постиндустриального» общества. Вы знаете рабо­ты Римского клуба, Гудзоновского института и понимаете, что темпы технологического развития грозят нашему существованию. Поэтому учет взаимосвязи между деятельностью, природой, технологиями и человеком является для меня одним из основных принципов созна­тельного отношения к ситуации.^ Пятый принцип. Деятельность не есть производство. Она не может быть производством. Деятельность есть скорее управление. Хотя на предыдущих исторических этапах деятельность фактически сводилась к производственной. Производство было одной из важнейших истори­ческих форм выражения деятельности. Но мы прошли этот этап, и нужно искать новую форму для существования деятельности. И поня­тие управления сегодня является ключевым. Человек должен управ­лять — и в этом должна состоять его деятельность. Управлять проте­кающими вокруг него процессами и собственной жизнедеятельностью.^ Шестой принцип. Трактовка ситуации должна быть единственной у всех людей, чтобы сохранился человек. Это значит, что мы оказались в состоянии, когда земной шар стал очень маленьким, ну а люди разбре­лись в разные стороны. И я уже говорил, что все беды происходят от множества форм организации, и моя установка на организацию в пре­дельном виде выражается в тезисе - люди должны жить в одной или в одинаково понимаемой ими ситуации. Если этого не будет, то челове­чество разойдется по экологическим нишам и будет много человечеств. Я исхожу из принципа одного человечества, хотя это можно проблематизировать, и, может быть, лучше разойтись в разные стороны. Деятельность людей, на мой взгляд, должна быть организационно интегрирована, но люди должны быть разные и должно расти много­образие. В XIX веке единство сохранялось за счет науки и принципа единственности истины. Мы живем в условиях множественности ис­тин. И это тоже важнейший, седьмой принцип. Но ситуация должна быть одной, а интегрирование должно осуществляться за счет управ­ления многообразием.^ Современная социокультурная ситуация Это и есть по сути дела ситуация нашей социокультурной жизни в целом. Эти принципы определяют все дальнейшие рассуждения. Я перечислю основные или достаточно важные разрывы, которые определяют как развитие, так и направление наших работ и их орга­низацию. Их может быть много, и я наверняка перечислю не все. Не­которые можно разделить, некоторые — собрать, но здесь важен сам подход. Можно мою работу и продолжить.Первое обстоятельство я уже выделил. Это выделение производст­венных технологий из деятельности и формирование особого отно­шения технологий и развертывавшихся вокруг них деятельностей к природе и к человеку. Здесь комплекс разрывных ситуаций. Они опи­сываются и широко обсуждаются сейчас. Я лишь зафиксирую, что технологии, которые первоначально были не чем иным, как особой организацией деятельности в ее отношении к природе, выделились, оформились в самостоятельные образования и живут по своим зако­нам, независимым от жизни природы, биологии человека, развития деятельности. Они разрушают одно, другое, третье, хотя и были по­рождением той же самой деятельности.Второе — продолжающееся и углубляющееся разделение мышле­ния и деятельности. Они обособились друг от друга и оформились в две самостоятельные сферы. Сегодня чрезвычайно много неосмыс­ленной деятельности и недеятельного мышления. Это фиксировал уже Кант, и с тех пор ситуация все усложняется.Третье - разрыв между гуманитарными, естественными и техни­ческими науками. То, что мы сейчас называем естественными наука­ми, или науками в узком смысле этого слова, было порождено техно­логическими процессами, или технологической эпохой. И сегодня они очень точно обслуживают эти направления работы. Выведение штаммов бактерий, создание машин, технологическая организация научных исследований обеспечиваются всякий раз новыми раздела­ми науки, которые есть не что иное, как знание о методическом обес­печении технологической работы. А гуманитарные и социальные науки существуют сами по себе и выполняют совершенно другие функции. Мы можем констатировать сложившийся здесь резкий разрыв и даже предельную несовмести­мость. И можно показать, что эти типы наук решают разные задачи и построены по-разному. Поэтому решение проблемы их связи пред­ставляет большую трудность. А разрыв между ними ведет к разрыву единой системы мышления и знания.Четвертое — разрыв внутри гуманитарных и социальных наук, между культурно-ориентированными дисциплинами и психологи­ческими. И мы постоянно чувствуем на себе отражение и отпечаток этого разрыва. Социология постоянно мечется между двумя край­ностями. С одной стороны, она вроде бы имеет дело с организаци­онными формами деятельности, которые развиваются сами по себе, в своей логике, а с другой - все время идет обращение к человеку, его «естественной» основе, психике, сознанию и совершенно непо­нятно, как одно связано с другим. Это идет от Абеляра (XII век), разрыв между этими двумя представлениями все более усугубляется. И мы не можем сегодня ответить на вопрос — что же есть человек как единство того и другого — деятельности и психики, сознания, самосознания и т.д.Пятое - разделение и углубляющаяся дифференциация наук и профессий, завершающаяся созданием предметных структур типа термодинамики, электродинамики, механики. В XVIII и даже в XIX веке этот процесс был весьма прогрессивным и вел к развитию и уг­лублению самого мышления и нашего знания. Сейчас этот процесс регрессивен. Структуры и организованности, оформляющие научные предметы, сегодня не только организуют мышление, но и невероятно резко разделяют его. Становится невозможным перенос средств и ме­тодов из одной науки в другую. Приемы и способы мышления, выра­батываемые в одной науке, невероятно медленно распространяются по телу науки. И даже вообще не распространяются. Происходит распад единой некогда онтологической картины ми­ра. Сегодня каждая наука создает собственную онтологическую кар­тину. Есть миры биологов, техников, социологов, дизайнеров. И мы не можем ответить, где, в каких границах действует тот или иной принцип, то или иное представление. Ибо топика всего этого не оп­ределена. Каждый предмет, будучи локальным и частичным, тем не менее не ограничивает сам себя, а распространяется через свои онто­логические картины, средства видения, методы фактически и весь мир. Каждый предметник считает, что его способ видения и предмет универсален! И это ведет к неимоверному увеличению ошибок, лож­ных позиций и ложных точек зрения. Сегодня в связи с этим очень необходимы новые работы по очи­щению интеллекта от призраков. Вокруг нас только превращенные формы, причем осмысленность этих форм давно утеряна.Шестое - узкоспециализированный характер трансляции разде­ленной на части предметной культуры. Подготовка человека замыка­ется в предметных формах, развивается профессиональная деятель­ность и профессионально технологизированное мышление. Люди, подготовленные таким образом, в такой системе образования, прак­тически уже не могут мыслить о мире в целом. Они не способны ос­мысливать ситуацию в ее развитии. Распространяется профессио­нальный кретинизм. Если в начале XX века это говорили только о ма­тематиках, то сейчас всякий хорошо подготовленный профессионал (об этом красиво говорил Эйнштейн) есть кретин по определению. Его знания и средства организации деятельности и мышления пре­вращаются в то, что делает невозможным эту осмысленную деятель­ность. Математики не понимают физиков, биологи - историков, фи­лологи не знают истории и ее методов, и уже в школе мы начинаем делить детей на способных к математике, физике, истории, филоло­гии, закрепляя эту частичность.Седьмое - кризис классической философии, вызванный осозна­нием того, что философия с ее традиционными средствами и метода­ми перестала быть средством интеграции знания, мышления, дея­тельности, перестала быть службой управления наукой и потеряла роль координатора в развитии наук, а также того посредника, кото­рый переносит методы из одних наук в другие. Это есть в каком-то смысле результат прогрессивного развития методов наук. Философия не может играть более роль координатора, поскольку ее спекулятив­ные методы уже не соответствуют точности и детализированности научного анализа. И хотя она продолжает существовать, но не выпол­няет своих функций, и в этом смысле она живой мертвец. Она дейст­вует, работает, но не выполняет роль средства интеграции человече­ского знания и научно-мыслительной работы. Поэтому в каждой нау­ке начинают вырабатываться собственные средства осознания. Гильберт сказал: «Математика сама себе философия». Венский кружок распространил это на физику, биологию, другие науки. Это есть основание для распространения позитивизма. Различные формы сайентизма стали особой философией нашего времени, но при этом без реального выполнения объявленных функций. Еще одна новая ложная, превращенная форма.Восьмое — появление... квазинаучного или научного анализа. Это очень важный момент в плане развития того, что могло бы быть на­звано практическими искусствами или инженерией. Проблема старая, но в последние 100 лет этот процесс стал быстрым, бурным и не­организованным. В результате традиционные академические науки оказались оторванными от новых направлений инженерии. И то, что в какой-то момент составляло силу инженерии, ее преимущество пе­ред чистой техникой, а именно связанность с исследованием, превра­тилось в результате процесса развития в свою противоположность. Вроде бы развивается инженерия, но при этом она уже оторвалась от исследования и вместо исследовательской части у нее все время пус­тые места с четко фиксируемой потребностью в разработке исследо­вания нового типа, но невозможностью эти исследования осущест­вить из-за недостатка средств и методов. Кстати, все проблемы инноватики и социальной инженерии проистекают отсюда. Теория ин­формации и кибернетика тоже проистекают отсюда, и есть попытки создания дисциплин, соответствующих новым инженерным запро­сам, но негодные и неувенчавшиеся попытки. И отсюда проблема со­отношения конструирования и исследования, которая становится се­годня одной из главнейших проблем.Девятое и очень важное для нас обстоятельство: появление, ста­новление и частичное обособление проектирования как такового, как деятельности особого рода. Проектирование еще резче, чем конст­руирование, поставило вопрос о соотношении собственно проектных и исследовательских разработок, и именно проектирование со всей остротой сталкивается с проблемой соотношения Естественного и Искусственного в объектах нашей деятельности. Но ни одна из этих проблем не может найти решения в рамках традиционных наук, бо­лее того, методологическое обсуждение этой проблемы показывает, что стали негодными образцы естественно-научного анализа. Сам образец науки потерял свой смысл, ибо наука - это всегда естествен­ная наука. И это всегда монопроцессуальная наука. Когда мы имеем дело с объектами, объединяющими несколько фундаментальных про­цессов, то оказывается, что понятие закона там не работает. Оно свя­зано только с одним процессом. И нужно искать новые средства науч­ного анализа. И здесь многое определяется практическими искусст­вами. И в этом смысле конструкция, организация, а мы сейчас знаем, что все объекты деятельности организованы и человек замкнут в этом, они все требуют иных понятийных и категориальных средств для своего описания.Десятое обстоятельство - невероятное увеличение роли и значе­ния во всей общественной жизни деятельности по организации, ру­ководству и управлению. Я не случайно сказал, что деятельность — это не производство и преобразование, а прежде всего управление. Но эти деятельности оказались не обеспеченными соответствующими исследованиями и научными знаниями. Без знаний они не могут быть эффективными, однако традиционные науки таких знаний не дают и не могут дать.(Фрагменты доклада на семинаре «Дизай­нерское движение и перспективы его разви­тия». Новоуткинск, 1978 год)^ Проблема профессионализации «управленцев» На рубеже XIX и XX веков был остро поставлен вопрос о профес­сионализме: можно ли руководить и управлять предприятием, не зная или почти не зная существа тех технологий, которые там развер­тываются? И дальше весь мир в этом вопросе разделился на две бо­рющиеся группы.^ Одна позиция (я выражаю это предельно резко) состояла в том, что организаторы, руководители и управляющие - это точно такая же профессия, как ветеринар, агроном, учитель, врач и т.д., что надо це­ленаправленно готовить к организационно-управленческой деятель­ности и давать такие знания в области организации и управления, ко­торые принципиально безразличны к особенностям той или иной от­расли, того или иного дела, куда организатор и руководитель прихо­дит. И в этом смысле человек, обладающий опытом и знаниями по организационно-управленческой работе, будет переходить из одной области в другую и всюду будет работать одинаково здорово как орга­низатор, руководитель и управленец, ибо особенности технологии здесь не имеют никакого значения. Согласно второй позиции все это не так: человек, чтобы руково­дить сельским хозяйством, должен быть хорошим агрономом; чтобы руководить строительством, должен быть строителем и понимать за­коны жизни конструкций, сооружений. И поэтому ему надо дать пре­жде всего профессиональные знания специализированного типа, а уже руководителем он становится в силу личного таланта - умения строить отношения с людьми, увлекать их и т.д.^ Отечественный опыт И так получилось, что в России эти проблемы обсуждались рань­ше, чем во всех других странах. Происходило это, как я уже сказал, в конце XIX — начале XX века. Готовилась революция, и теоретики ре­волюции обратили внимание на эти проблемы. Незадолго до револю­ции появилась передовая работа, значимая до сих пор, - это работа А.А. Богданова (Малиновского) «Тектология. Всеобщая организаци­онная наука». Богданов положил в нашей стране начало огромному направлению в научной организации труда: создаются академии организации и управления и делается попытка сделать эту область профессионализи­рованной. Для мира в целом это было тогда самое передовое движение. Но это направление сталкивается со многими нашими тогда очень важными идеологическими установками. В конце 1920-х и в 30-е го­ды существовала точка зрения, что мы нигде не должны допускать жесткой профессионализации. Любое закрепление профессиональ­ной позиции человека, по Марксу, ведет к соответствующим классо­вым, или стратовым, различиям. Следовательно, люди в стране со­циализма должны быть практически депрофессионализированными. Такая практика подразумевала, что не может быть специальной про­фессии организатора и руководителя, а управлять должны все пооче­редно. А в принципе - общее собрание. И в связи с этим идеи Богдано­ва относительно профессионализации организационно-управленче­ской работы столкнулись с идеологической установкой на всеобщую депрофессионализацию. Ему припомнили его старые ошибки, раз­громили его еще раз. И начиная с 1930 года... у нас существовала со­вершенно другая практика выдвижения руководителей: готовить их из инженеров. А что это означает? Московское высшее техническое училище по постановке образо­вания с 1880-х годов занимало первые места на всемирных выставках. Поэтому естественно, что МВТУ стало основной «кузницей кадров», из него начали «вырастать» все новые и новые вузы, он расслаивал­ся — авиационный, энергетический, архитектурный и т.д. Шла подго­товка инженеров. Параллельно отбирали наиболее талантливых. И дальше создава­ли нечто вроде цеховой системы. Выдающийся организатор всегда имел плеяду учеников, которые его копировали... И шел отбор. Причем реально он у нас не учитывал технологических границ, потому что людей перебрасывали из одной области