Станислав Лем. Расследование----------------------------------------------------------------------- Stanislaw Lem. Sledstwo (1959). Пер. с польск. - С.Ларин. "Собрание сочинений", т.1. М., "Текст", 1992. OCR & spellcheck by HarryFan, 11 April 2001 -----------------------------------------------------------------------1Старомодный лифт со стеклянными узорчатыми дверцами полз вверх. Мернощелкали контакты на этажах. Остановка. Четверо мужчин пошли по коридору,где, несмотря на дневное время, горели лампы. Обитые кожей двери открылись. - Прошу вас, джентльмены, - произнес стоявший в них человек. Грегори вошел последним, вслед за врачом. Здесь тоже было почти темно.За окном в тумане проступали голые ветви деревьев. Главный инспектор Шеппард вернулся к черному массивному столу с двумятелефонами и плоским микрофоном внутренней связи. На полированной егоповерхности лежали очки, трубка и кусочек замши. Садясь в глубокое кресло сбоку от стола, Грегори заметил портреткоролевы Виктории, взиравшей на него со стены над головой главногоинспектора. Тот оглядел их поочередно, как бы пересчитывая или припоминаялица. Боковая стена была закрыта большой картой Южной Англии, напротиввысился длинный темный книжный стеллаж. - Вы с этим делом знакомы, джентльмены, - произнес главный инспектор, -а мне оно известно только по протоколам. Поэтому попрошу вас короткоизложить факты. Может, начнете вы, Фаркварт? - Слушаюсь, господин инспектор, но начало я тоже знаю только попротоколам. - В самом начале не было и протоколов, - заметил Грегори несколькогромче, чем следовало. Все уставились на него. С подчеркнутойнепринужденностью он принялся шарить по карманам в поисках сигарет. Фаркварт выпрямился в своем кресле. - Все началось примерно в середине ноября прошлого года. Возможно,первые случаи произошли раньше, но на них не обратили внимания. Первоеполицейское донесение мы получили за три дня до Рождества, и только многопозже, в январе, тщательное расследование выявило, что эти истории струпами случались и раньше. Первое сообщение поступило из Энгендера. Ононосило, в сущности, полуофициальный характер. Смотритель морга Плейсжаловался коменданту местного полицейского участка, который, кстати,приходится ему зятем, что кто-то ночью передвигал трупы. - В чем состояло это передвижение? Шеппард методично протирал очки. - В том, что трупы утром оказывались в ином положении, нежели накануневечером. Точнее говоря, речь шла лишь об одном трупе, кажется, какого-тоутопленника, который... - Кажется? - безразличным тоном повторил главный инспектор. - Все показания - это сведения из вторых рук, ведь сперва им непридавали значения, - пояснил Фаркварт. - Смотритель теперь не совсемуверен, был ли это труп именно того утопленника или какой-то другой. Вделе нарушена формальная сторона: комендант участка в Энгендере Гибсон незапротоколировал это сообщение, потому что думал... - Может, не стоит вдаваться в подробности? - бросил со своего кресламужчина, сидевший под книжным стеллажом. Он расположился в самой свободнойпозе, закинув ногу на ногу так, что видны были желтые носки и полоскаобнаженной кожи над ними. - Боюсь, что это необходимо, - сухо возразил Фаркварт, не глядя нанего. Главный инспектор наконец надел очки, и его лицо, до той порыказавшееся бесстрастным, приобрело доброжелательное выражение. - Формальную сторону расследования мы можем опустить, по крайней мересейчас. Прошу вас продолжать, Фаркварт. - Слушаюсь, господин инспектор. Второе сообщение мы получили изПлентинга, через восемь дней после первого. В нем тоже речь шла о том, чтоночью кто-то передвинул труп в кладбищенском морге. Покойник, портовыйрабочий по фамилии Тиккер, давно болел и сильно обременял семью. Фаркварт искоса взглянул на Грегори, который нетерпеливо ерзал вкресле. - Похороны должны были состояться утром. Члены семьи, явившись с морг,заметили, что труп лежит лицом вниз, то есть спиной кверху и, кроме того,с раскинутыми руками, что производило такое впечатление, будто человек...ожил. То есть так показалось родне. В округе распространились слухи олетаргическом сне; говорили, что Тиккер пришел в себя после мнимой смертии так перепугался, найдя себя в гробу, что умер вторично, на этот разокончательно. - Это, разумеется, были сказки, - продолжал Фаркварт. - Местный врачконстатировал смерть без всякого сомнения. Но слухи все расползались, итогда вспомнили, что люди поговаривают уже давно о так называемомпередвижении трупов или, во всяком случае, о том, что за ночь они меняютположение. - Что значит давно? - спросил главный инспектор. - Точно установить невозможно. Слухи касались Шелтема и Диппера. Вначале января было произведено первое более или менее систематизированноерасследование местными силами, поскольку дело представлялось пустяковым.Показания местных жителей были в чем-то преувеличены, в чем-топротиворечивы. Собственно говоря, никаких результатов. В Шелтеме речь шлао теле Самуэля Филти, умершего от сердечного приступа. Он якобыперевернулся в гробу в ночь под Рождество. Могильщик, который сделал этозаявление, известен как горький пьяница, его слова никто не могподтвердить. А в Диппере имелся в виду труп душевнобольной женщины,обнаруженной утром в морге на полу, около гроба. Поговаривали, что еевышвырнула падчерица, которая ночью проникла в морг и проделала это изненависти. Разобраться во всех этих сплетнях и слухах просто невозможно.Все ссылались на якобы очевидца, а тот на кого-то еще. - Мы бы сдали это дело в архив, - Фаркварт заговорил чуть быстрее, - ношестнадцатого января из морга в Трикхилле исчезло тело некоего ДжеймсаТрейла. Дело поручили сержанту Пилу из нашего следственного отдела. Трупбыл похищен из морга между двенадцатью ночи и пятью часами утра, когдавладелец похоронного бюро заметил его отсутствие. Умерший был мужчина...лет примерно сорока пяти. - Вы в этом не уверены? - спросил главный инспектор. Он сидел, опустивголову, словно разглядывая себя на полированной поверхности стола.Фаркварт откашлялся. - Уверен. Так мне сообщили... Он скончался от отравления светильнымгазом. Произошел несчастный случай. - Вскрытие? - поднял брови главный. Наклонившись в сторону, он потянулза рукоятку, которая открывала задвижку дымохода. В неподвижной духотекабинета повеяло свежестью. - Вскрытия не производилось, но мы убеждены, что это несчастный случай.Через шесть дней, двадцать третьего января, такой же случай произошел вСпиттоне. Там исчез труп двадцативосьмилетнего Джона Стивенса, рабочего,который накануне смертельно отравился, когда чистил котел на винокуренномзаводе. Смерть наступила около трех часов пополудни, тело доставили вморг, где последний раз его видел сторож в девять вечера. Утром трупа ужене было. И это дело, как и предыдущее, вел сержант Пил, и тожебезрезультатно. Поскольку мы тогда еще не принимали в расчет возможнойсвязи этих двух случаев с предыдущими... - Давайте пока воздержимся от комментариев. Это облегчит нам обзорфактов, - заметил главный инспектор. Он учтиво улыбнулся Фаркварту,опустив сухую, легкую руку на стол. Грегори невольно засмотрелся на этуанемичную старческую руку, совершенно лишенную рисунка кровеносныхсосудов. - Третий случай произошел в Лоуверинге. Это уже в пределах БольшогоЛондона, - продолжал Фаркварт глухим голосом, как бы утратив охотупродолжать свой затянувшийся доклад. - У медицинского факультета там новаябольшая прозекторская. Оттуда исчез труп пятидесятилетнего матроса СтюартаЭлони, скончавшегося в результате продолжительной тропической болезни,которую он подхватил во время рейса в Бангкок. Это произошло через девятьдней после исчезновения трупа номер два, второго февраля, точнее, в ночьсо второго на третье. На этот раз за расследование взялся Скотленд-Ярд.Вел его инспектор Грегори, и он же потом взял еще одно дело - о пропажепокойника из мертвецкой на пригородном кладбище в Броумли. Произошло этодвенадцатого февраля, речь шла о трупе женщины, умершей после операции поповоду рака. - Благодарю вас, - сказал главный инспектор. - А почему отсутствуетсержант Пил? - Он болен, господин инспектор. Лежит в больнице, - отозвался Грегори. - Да? А что с ним? Грегори смешался. - Я точно не знаю, но кажется, что-то с почками. - Так, может быть, теперь вы доложите нам о ходе расследования? - Слушаюсь, господин инспектор. Грегори откашлялся, перевел дух и, стряхнув пепел мимо пепельницы,неожиданно тихо произнес: - Хвастать нечем. Трупы во всех случаях исчезали ночью. На месте необнаружено никаких следов и никаких признаков взлома. Да в этом,собственно, и не было необходимости. Как правило, двери в прозекторских незапираются или запираются так, что их откроет кривым гвоздем дажеребенок... - Прозекторская была заперта, - впервые отозвался полицейский врачСеренсен. Он сидел, откинув голову - так не бросались в глаза еенеприятные угловатые очертания, - и легко массировал пальцем мешки подглазами. Грегори успел подумать, что Серенсен правильно поступил, избравпрофессию, которая позволяет общаться главным образом с покойниками. Ончуть ли не с придворной вежливостью отвесил доктору поклон. - Вы меня опередили, доктор. В зале прозекторской, откуда исчез труп,мы обнаружили открытое окно. То есть оно было прикрыто, но не заперто,словно кто-то через него вылез. - Сперва этот кто-то должен был войти, - нетерпеливо бросил Серенсен. - Очень тонкое наблюдение, - отбрил его Грегори, но тут же пожалел освоем выпаде и оглянулся на главного инспектора, который невозмутимомолчал, словно ничего не слышал. - Этот зал расположен на первом этаже, - продолжал Грегори посленеловкой паузы. - Вечером окно было заперто, как и все остальные, таковыпоказания служителя. Он настаивает, что все окна были заперты. Говорит,что сам проверял, поскольку похолодало и он опасался, что батареи могутзамерзнуть. Прозекторские обычно плохо отапливаются. Профессор Харви,заведующий кафедрой, наилучшего мнения об этом служителе. Профессорговорит, что человек он весьма педантичный и ему можно вполне доверять. - В этой прозекторской есть где спрятаться? - спросил главныйинспектор. Он оглядел собравшихся, как бы заново осознав их присутствие. - Но... это, собственно говоря, исключено, господин инспектор. Дляэтого потребовалось бы сообщничество служителя. Кроме столов дляпроизводства вскрытия там нет никакой мебели, никаких темных углов и ниш.Есть шкафчики в стене для студенческих пальто и инструментов, но ни водном из них не поместится даже ребенок. - Это следует понимать дословно? - Не понял? - Ребенок, значит, не поместится? - спокойно поинтересовался Шеппард. - Ну... - Грегори свел брови. - Ребенок, господин инспектор, поместилсябы, но не старше семи-восьми лет. - А вы измеряли эти шкафчики? - Так точно, - последовал немедленный ответ. - Я измерил их все, таккак подумал, что какой-то может оказаться большим, но такого нет. Ниодного. Кроме того, на других этажах есть туалетные комнаты, залы дляучебных занятий, в подвале - холодильная камера и склад препаратов, а навтором этаже - комнаты ассистентов и кабинет профессора. Все эти помещенияслужитель обходит вечером, даже по нескольку раз, такой уж онстарательный. Об этом мне рассказывал профессор. Там никто не могспрятаться. - А если ребенок? - мягко подсказал главный инспектор. Он снял очки,как бы смягчая проницательность своего взгляда. Грегори энергично помотал головой. - Нет, это невозможно. Ребенок не отворил бы окна. Там большие, высокиеокна с двумя задвижками, вверху и внизу, которые открываются рычагом. Вот,как здесь. - Грегори указал на окно, откуда проникало холодное дуновениеветра. - Рычаги поворачиваются с большим трудом, служитель даже жаловалсяна это. Впрочем, я и сам пробовал. - Он обращал внимание на то, как тяжело они поворачиваются? - произнесСеренсен со своей загадочной усмешкой, которую Грегори не выносил. Онпредпочел бы обойти этот вопрос молчанием, но главный взирал на неговыжидающе, поэтому он неохотно отозвался: - Служитель сообщил мне об этом только тогда, когда я в его присутствииоткрывал и закрывал окна. Он не только педант, но и порядочный зануда.Брюзга, - выразительно подытожил Грегори, словно бы случайно глядя наСеренсена. Он был доволен собой. - Впрочем, это естественно в такомвозрасте, - добавил он примирительно. - Шестьдесят лет, склеро... - Онсмешался и умолк. Главный инспектор был не моложе. Грегори отчаяннопопытался что-нибудь придумать, но не сумел. Присутствующие сохранялиполную индифферентность. Он им это припомнит. Главный инспектор наделочки. - Вы кончили? - Так точно. - Грегори заколебался. - Собственно, это все. То есть, чтокасается этих трех случаев. При расследовании последнего я обратил особоевнимание на сопутствующие обстоятельства, и прежде всего на движение тойночью в районе прозекторской. Констебли, которые несли службу на этомучастке, ничего подозрительного не заметили. Начиная следствие, я весьмаподробно изучил детали предыдущих происшествий: мне сообщил о них сержантПил, да и сам я побывал во всех этих местах. Но не нашел ни одной нити, ниодного следа. Ничего, абсолютно ничего. Женщина, которая скончалась отрака, исчезла из морга при таких же обстоятельствах, что и тот рабочий.Утром явился кто-то из родных, а гроб пустой. - Хорошо, - произнес главный инспектор, - благодарю вас. Вы можетепродолжить, Фаркварт? - Перейти к следующим? Слушаюсь, господин инспектор. "Ему бы на флоте служить, он держится, как на поверке при подъемефлага, и так всю жизнь", - подумал Грегори. Ему захотелось вздохнуть. - Через семь дней, девятнадцатого февраля, исчез труп молодогопортового рабочего, погибшего в автомобильной катастрофе. У него случилосьвнутреннее кровоизлияние в результате прободения желудка. Операция, какутверждали врачи, прошла успешно, но он не выкарабкался. Труп исчез нарассвете. Нам удалось установить время с исключительной точностью,поскольку около трех утра скончался некий Бартон. Его сестра, с которой онжил в одном доме, так боялась оставаться наедине с покойником, что срединочи подняла с постели владельца похоронного бюро. Словом, труп Бартонадоставили в покойницкую ровно в три часа утра. Двое служащих бюро положилитруп возле тела этого докера и... - Вы хотели что-то добавить? - подбодрил его главный инспектор. Фаркварт прикусил ус. - Нет... - наконец произнес он. Над зданием послышался протяжный, мерно нараставший гул авиационныхмоторов. Невидимый самолет пролетел на юг. Стекла отозвались тихим звоном. - Дело в том, - решился Фаркварт, - что, укладывая доставленный труп,один из служащих отодвинул тело докера, потому что оно затрудняло емуподход. Так вот... он утверждает, что тело не было холодным. - Хм, - поддакнул главный инспектор, словно речь шла о самой обычнойвещи на свете. - Не было холодным. А как он определил это? Способны ли выповторить его слова? - Он сказал, что оно не было холодным. Это звучит идио... бессмысленно,но служащий стоял на своем. Он говорит, что сообщил об этом своемунапарнику, но тот ничего не помнит. Грегори допрашивал их обоих, поотдельности, дважды... Главный инспектор молча повернулся к Грегори. - Этот служащий - очень болтливый и не внушающий особого довериячеловек, - поспешил с пояснениями Грегори. - Такое создалось у менявпечатление. Тип из породы дураков, которые обожают привлекать к себевнимание и готовы в ответ на любой вопрос изложить всемирную историю.Утверждал, что это был летаргический сон "или еще того хуже" - по еговыражению. Признаться, меня это удивило, ибо люди, профессиональноработающие с трупами, в летаргический сон не верят, этому противоречит ихопыт. - А что говорят врачи? Грегори молчал, уступая право голоса Фаркварту, а тот, словнонедовольный тем, что пустяку уделяется столько внимания, произнес, пожавплечами: - Смерть наступила накануне. Появились трупные пятна... посмертноеокоченение... он был мертв, как камень. - Что-нибудь еще? - Да. Как и в предыдущих случаях, трупы были обряжены для похорон. Лишьтруп Трейла, который исчез в Трикхилле, не был обряжен. Владелецпохоронного бюро собирался заняться этим только на следующий день.Случилось так потому, что семья сразу не пожелала предоставить одежду. Тоесть забрала ее. А когда принесли другую, труп уже исчез... - А в остальных случаях? - Труп женщины также был обряжен. Той, которую оперировали. - В чем она была? - Ну... в платье. - А туфли? - спросил главный инспектор так тихо, что Грегори подалсявперед. - Она была в туфлях. - А последний труп? - Последний?.. Нет, он был не обут, но одновременно, похоже, исчезлазанавеска, отделявшая небольшую нишу в глубине морга. Это было черноеполотнище на металлических кольцах, которые перемещались по тонкомукарнизу. На кольцах сохранились обрывки полотна. - Оно было сорвано? - Нет. Карниз тонкий и не выдержал бы резкого рывка. Это обрывок... - Вы пытались сорвать его? - Нет. - Откуда же вам известно, что он не выдержал бы рывка? - Ну так, на глаз... Главный инспектор задавал вопросы спокойно, всматриваясь в стеклошкафчика, отражавшее прямоугольник окна. Делал он это, как бы размышляя очем-то другом, однако вопросы сыпались быстро, так быстро, что Фарквартедва успевал отвечать. - Хорошо, - заключил главный инспектор. - Эти обрывки... их посылали наэкспертизу? - Так точно. Доктор Серенсен... Врач перестал массировать свой острый подбородок. - Полотно было сорвано, или, вернее, перетерто с немалым трудом, а неотрезано. Это несомненно. Так, словно бы... его кто-то отгрыз. Я дажесделал несколько проб. Микроанализ это подтверждает. Наступила краткая пауза. Издали донесся шум летящего самолета,приглушенный туманом. - Кроме занавески еще что-нибудь исчезло? - спросил наконец главныйинспектор. Доктор поглядел на Фаркварта, тот кивнул. - Да. Рулон пластыря, большой рулон пластыря, забытый на столике увходной двери. - Пластырь? - повел бровями главный инспектор. - Они пользуются им для поддержания подбородка... чтобы не отпадалачелюсть, - пояснил Серенсен. - Кладбищенская косметика, - добавил он ссардонической усмешкой. - Это все? - Да. - Ну, а труп в прозекторской? Он тоже был в одежде? - Нет. Но этот вопрос... об этом случае уже докладывал Грегори. - Я забыл сказать... - торопливо начал Грегори, чувствуя неловкостьоттого, что его уличили в рассеянности. - Тело было без одежды, нослужитель не досчитался одного медицинского халата и двух пар белыххолщовых брюк, какими студенты пользуются летом. Не хватало такженескольких пар тапок на деревянной подошве. Правда, он говорил мне, чтоподобные вещи всегда пропадают, он подозревает, что прачка либо теряет, либо крадет их. Главный инспектор глубоко вздохнул и стукнул очками о стол. - Благодарю. Доктор Сисс, могу ли я теперь попросить вас? Не меняя небрежной позы, Сисс буркнул что-то непонятное и продолжалторопливо делать какие-то записи, подложив под блокнот свой открытыйпортфель, который подпирал острым, высоко поднятым коленом. Склонив набок птичью, уже лысеющую голову, он с шумом защелкнулпортфель, сунул его под кресло, растянул тонкие губы, словно собираясьсвистнуть, и встал, потирая распухшие, изуродованные артритом суставы рук. - Приглашение моей особы я рассматриваю как полезное новшество, -произнес он высоким, срывающимся на фальцет голосом. - Я по привычке легкоперехожу на лекторский тон. Это может вас не устраивать, но тут ничего неподелаешь. Всю эту серию случаев, о которой идет речь, я изучил, насколькобыло возможно. Классические методы расследования - коллекционированиеследов и поиски мотивов - себя абсолютно не оправдали. Поэтому я прибег кстатистическому методу. Что он дает? На месте преступления часто можноопределить, какой факт имеет с ним связь, а какой нет. Например, очертаниякровавых пятен рядом с телом убитого связаны с преступлением и могутмногое сказать о развитии событий. А то, какие облака проплывали над домомв день убийства, кучевые или перистые, были перед домом алюминиевыетелефонные провода или медные, можно считать несущественным. Что жекасается нашей серии, то наперед вообще невозможно определить, какиесопутствующие факты были связаны с преступлением, а какие нет. - Если бы подобный случай оказался единственным, - продолжал Сисс, -наш метод не удалось бы применить. К счастью, их было больше. Разумеется,количество предметов и явлений, в критический час находившихся илипроисходивших близ места происшествия, практически бесконечно. Нопоскольку мы имеем дело с целой серией, следует основываться главнымобразом на тех фактах, которые сопутствовали всем или почти всемпроисшествиям. Итак, воспользуемся методом статистического сопоставления.Метод этот до сих пор почти не применялся при расследованиях, поэтому ярад продемонстрировать его сейчас вместе с первыми результатами. Долговязый доктор Сисс, который до этого момента стоял за своимкреслом, как за кафедрой, сделал несколько шагов к двери, неожиданновернулся, склонил голову и продолжил, глядя в пространство между сидящими: - Итак, во-первых. Прежде самого явления имела место стадия - назовемее так условно - его предвестий. Трупы меняли положение. Однипереворачивались спиной вверх, другие на бок, третьи оказывались подлегроба на полу. Во-вторых, все исчезнувшие покойники, за одним исключением,- мужчины в расцвете сил. В-третьих, каждый раз, кроме первого случая,некто позаботился о каком-либо покрытии для тела. Дважды это была одежда,один раз, вероятно, медицинский халат и белые брюки, а еще раз - чернаяполотняная занавеска. В-четвертых, это всегда были трупы, неподвергавшиеся вскрытию, хорошо сохранившиеся и, как правило, не имевшиеповреждений. Все случаи произошли до истечения тридцати часов с моментасмерти. Эта деталь заслуживает внимания. В-пятых, все случаи, опять же заисключением одного, произошли в кладбищенских мертвецких маленькихгородков, куда проникнуть обычно нетрудно. Сюда не вписывается толькоисчезновение тела из прозекторской. Сисс обратился к главному инспектору: - Мне необходим мощный рефлектор. Могу я получить нечто подобное? Инспектор включил микрофон и тихо произнес несколько слов. Взатянувшемся молчании Сисс неторопливо извлек из своего огромного, какмешок, кожаного портфеля многократно сложенный кусок кальки, покрытыйцветными рисунками. Грегори смотрел на это со смешанным чувством неприязнии любопытства. Его раздражало высокомерие, которое выказывал ученый. Онпогасил сигарету и тщетно пытался определить, что скрывает лист кальки,шелестящий в неловких руках Сисса. Тот разложил кальку на столе, разгладил перед носом главногоинспектора, словно не замечая его, подошел к окну и взглянул на улицу; приэтом он держал пальцы одной руки на запястье другой, как бы измеряя себепульс. Дверь открылась, вошел полисмен с алюминиевым рефлектором на длинномштативе и вставил вилку в розетку. Сисс включил лампу, подождал, покадверь за полисменом закроется, и направил круг света на большую картуАнглии. Потом накрыл ее калькой. Поскольку карта не просматривалась сквозьматовую бумагу, он принялся передвигать рефлектор. Затем снял карту состены и неловко пристроил ее на вешалке, которую передвинул из угла насередину комнаты. Рефлектор он поместил сзади, так что теперь светнасквозь просвечивал карту с наложенной на нее калькой, которую он держалв широко раздвинутых руках. Это была чрезвычайно неудобная поза - сраскинутыми и поднятыми вверх руками. Сисс еще пододвинул вешалку ногой и замер. Повернув голову кслушателям, он наконец начал: - Обратите внимание на местность, где происходили события. Голос доктора зазвучал еще выше, возможно, из-за старательномаскируемых усилий. - Первое исчезновение произошло в Трикхилле, шестнадцатого января.Прошу запоминать места и даты. Второе - двадцать третьего января - вСпиттоне. Третье - в Лоуверинге, второго февраля. Четвертое - в Броумли,двенадцатого февраля. Последний случай имел место в Льюисе, девятнадцатогофевраля. Если за исходную точку принять место первого происшествия иобвести его кругами все больших радиусов, то мы констатируем то, чтопредставляет рисунок на моей кальке. Луч света мощно и выразительно ограничил часть Южной Англии,прилегающую к Ла-Маншу. Пять концентрических кругов включали пятьнаселенных пунктов, обозначенных красными крестиками. Первый виднелся вцентре, последующие располагались ближе к проведенным окружностям, вплотьдо самой отдаленной. Грегори просто измучился, ожидая признаков усталости у Сисса, чьиподнятые руки, державшие края карты, даже не дрожали. - Если вы пожелаете, - резким голосом объявил Сисс, - то позже я могупредставить подробности моих подсчетов. Сейчас же я сообщу только ихрезультат. С каждой новой датой места происшествий смещались дальше отцентра, то есть от места первого преступления. Проявляется и другаязакономерность: интервалы времени между отдельными случаями всеувеличиваются, правда, не в какой-то определенной пропорции. Если, однако,принять во внимание дополнительный фактор - температуру, то выявится некаяновая закономерность, а именно: производная от времени между двумяпроисшествиями и разницы в удаленности двух очередных мест исчезновениятрупов от центра остается величиной неизменной, если умножить ее наразницу температуры в обоих случаях... - Таким образом, - продолжал после паузы Сисс, - мы получим постояннуювеличину от пяти до девяти сантиметров на секунду и на градус. Я говорю:от пяти до девяти, поскольку точное время исчезновения ни в одном изслучаев установлено не было. Мы всегда имеем дело с широким, многочасовымпромежутком времени в течение ночи, либо, точнее, во второй половине ночи.Если за реальную величину константы примем среднее - семь сантиметров, тотогда после выполнения подсчетов, которые я произвел, поражает любопытнаявещь. Причина явления, которое равномерно перемещалось от центра кокружности этого района, находится не в Трикхилле, но смещается в западномнаправлении, к населенным пунктам Танбридж-Уэлс, Энгендер и Диппер... тоесть туда, где кружили слухи о переворачивании трупов. Если же решиться наэксперимент и попытаться совершенно четко локализовать геометрическийцентр явления, то он окажется отнюдь не в морге, а в восемнадцати милях наюго-запад от Шелтема - в районе болот и пустошей Чинчесс... Инспектор Фаркварт, который слушал это резюме, багровея от гнева, невыдержал. - Вы хотите тем самым сказать, - взорвался он, - что из этих проклятыхболот вылез какой-то невидимый дух, который, проплывая по воздуху,поочередно похищал один труп за другим?! Сисс медленно сворачивал свой рулон. Худой и черный на фоне зеленоватосветящейся карты, просвечиваемой рефлектором, он больше чем когда-либосмахивал на птицу - болотную, подумал Грегори. Он старательно упряталкальку в свой бездонный портфель, распрямился и вдруг, покрывшись краснымипятнами, холодно взглянул на Фаркварта. - Я ничего не хочу сказать кроме того, что вытекает из статистическогоанализа, - заявил он. - Существуют связи близкие, например, между яйцами,копченой грудинкой и желудком, а также связи отдаленные, менее очевидные,например, между политическим режимом в стране и средним возрастомвступающих в брак. Всегда, однако, можно вести речь об определеннойкорреляции, дающей основания для разговора о следствиях и причинах... Большим, аккуратно сложенным носовым платком он вытер мелкие капелькипота на верхней губе, спрятал платок в карман и продолжал: - Эту серию случаев трудно объяснить. Следует воздержаться от всякойпредвзятости. Если предвзятость будет проявлена с вашей стороны, мнепридется отказаться от этого дела, как и от сотрудничества соСкотленд-Ярдом. Он выждал с минуту, как бы в надежде, что кто-то поднимет брошеннуюперчатку, после чего, подойдя к стене, погасил рефлектор. Стало почтисовсем темно. Сисс долго нащупывал выключатель, водя рукой по стене. Вспыхнувший под потолком свет совершенно преобразил комнату. На вид онасделалась меньше, а ослепленный, моргающий главный инспектор вдругнапомнил Грегори его старого дядюшку. Сисс вернулся к карте. - Когда я приступил к исследованиям, с момента первых двух происшествийпрошло уже столько времени, или же, что вернее, полиция уделила им в своихотчетах так мало внимания, что точная реконструкция фактов, позволяющаяустановить, что происходило час за часом, оказалась невозможной. Поэтому яограничился тремя остальными случаями. Во всех трех случаях стоял туман,прячем два раза густой, а один раз - чрезвычайно густой. Кроме того, врадиусе нескольких сот метров проезжали различные автомобили - не было,правда, никаких подозрительных, но я не очень понимаю, в чем надо было ихподозревать. Ведь никто не отправился бы на такое дело в автомобиле снадписью "перевозка украденных трупов"? Машину можно было бы, вероятно,оставить на весьма значительном расстоянии от места похищения. Наконец, яузнал, что во всех трех случаях в сумерках - напоминаю, что исчезновениевсегда происходило ночью, - поблизости замечены... - Сисс сделал короткуюпаузу и тихим, но отчетливым голосом закончил, - какие-то домашниеживотные, которых там обычно не встречали, по крайней мере мои собеседникиих раньше там не видели. Дважды это были коты, один раз собака. Послышался короткий смешок, неловко прикрытый имитацией кашля. СмеялсяСеренсен. Фаркварт не пошевельнулся, не отозвался, даже когда Сиссотпускал сомнительные шуточки относительно подозрительных автомашин. Грегори перехватил мгновенный взгляд, который главный инспектор бросилна Серенсена. В нем не было ни упрека, ни даже суровости, лишь физическиощутимая тяжесть. Доктор кашлянул еще раз, затем воцарилась тишина. Сисс поглядывал втемнеющее окно над их головами. - Статистический вес последнего наблюдения на вид незначителен, -продолжал он, все чаще срываясь на фальцет. - Я убедился, однако, что вэтих окрестностях бездомные собаки и кошки практически не встречаются.Кроме того, одно из этих животных - а именно собаку - обнаружили сдохшимна четвертый день после исчезновения трупа. Приняв это к сведению, япозволил себе в последнем случае, когда вечером неподалеку от местапроисшествия видели кота, объявить награду за нахождение останков этойтвари. Сегодня утром мне сообщили данные, сделавшие меня беднее напятнадцать шиллингов. Кот валялся в кустарнике под снегом, его нашлишкольники примерно в двухстах шагах от кладбищенского морга. Сисс не спеша подошел к окну, как бы желая выглянуть во двор, но тамуже ничего не было видно, кроме одинокого, тусклого уличного фонаря,раскачивавшегося при порывах ветра. Он долго молчал, кончиками пальцев поглаживая лацкан своего слишкомпросторного пиджака. - Вы закончили, доктор? На голос Шеппарда Сисс обернулся. Слабая, почти мальчишеская улыбкавнезапно преобразила его личико, на котором все черты былинепропорциональными: мелкие подушечки щек под серыми глазами, срезаннаячелюсть, отчего казалось, будто у него нет подбородка... "Ведь он же просто мальчишка, вечный юноша... я такой милый!" - сизумлением подумал Грегори. - Я хотел бы сказать еще два слова, но потом, в качестве заключения, -произнес Сисс и возвратился на свое место. Главный инспектор снял очки. У него были утомленные глаза. - Хорошо. Фаркварт, прошу. Вы можете что-то сказать по этому делу? Фаркварт отозвался с неохотой: - По правде говоря, немного. Я по старинке размышлял над всей этойсерией, как называет ее доктор Сисс. Думаю, что по крайней мере некоторыеслухи должны соответствовать истине. Вопрос, пожалуй, ясен - преступникпытался в Шелтеме или где-то еще похитить труп, но его спугнули. Емуудалось это сделать только в Трикхилле. Тогда он был еще новичком, похитилобнаженный труп. Видимо, он не сориентировался, что транспортировка вподобном виде неизбежно создаст значительные трудности, во всяком случаебольшие, нежели перевозка не так бросающихся в глаза трупов в одежде.Именно поэтому он изменил тактику, позаботившись об одеянии. Кроме того,выбор трупов не был вначале оптимальным - я имею в виду то, что докторСисс определил как поиски тела в хорошем состоянии. В морге в Трикхилленаходился еще труп молодого человека, чье тело сохранилось лучше, чем то,которое исчезло. Вот, пожалуй, и все... - Остается мотивация преступления, - продолжил он несколько секундспустя. - Мне видятся такие варианты: некрофилия, безумие или действиекакого-нибудь, скажем так, ученого. Думаю, что оценку мотивов лучше дастдоктор Серенсен. - Я не психолог и не психиатр, - почти презрительно бросил врач. -Некрофилию, во всяком случае, можно исключить. Ею страдают исключительноличности с тяжелой формой дефективности, дебилы, кретины, наверняканеспособные планировать какую-либо сложную акцию. Это не подлежитсомнению. Далее, по моему мнению, следует исключить сумасшествие. Тутничего случайного, слишком большая скрупулезность, никаких проколов -такой логики в действиях сумасшедшие вообще не обнаруживают. - Паранойя? - вполголоса предположил Грегори. Врач недовольно поглядел на него. С минуту он, казалось, с сомнениямидегустировал это слово на кончике языка, потом скривил свои тонкиелягушачьи