А.В. ELINSKY, The main adviser of Management of the constitutional bases Criminal justice of the Constitutional Court the Russian Federation, the candidate of jurisprudencePARDON IN CONSTITUTIONALLY -LEGAL MEASUREMENTIn article attempt to open the legal nature and features of application of the certificate about pardon is made. On the basis of comparison of norms of the Constitution of the Russian Federation and the Criminal code of the Russian Federation in their system understanding a number of restrictions by which the President of the Russian Federation is connected at pardon realization is formulated. Also legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation, actions of certificates of the President of the Russian Federation concerning questions on pardon and their influence on condemned in a context of the further mitigation of punishment are analyzed. Article is written by the author in its personal quality and isn't an official position of any state structure.Keywords: pardon, the Constitutional Court of the Russian Federation, the head of the state, punishment, the criminal law, justice, a miscarriage of justice.^ А.В. ЕЛИНСКИЙ, главный консультант Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда Российской Федерации, кандидат юридических наукПОМИЛОВАНИЕ ^ В КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОМ ИЗМЕРЕНИИВ статье сделана попытка раскрыть юридическую природу и особенности применения акта о помиловании. На основе сопоставления норм Конституции РФ и Уголовного кодекса РФ в их системном понимании формулируется ряд ограничений, которыми связан Президент РФ при осуществлении помилования. Также анализируются правовые позиции Конституционного Суда РФ, касающиеся вопросов действия актов Президента РФ о помиловании и их влиянии на осужденных в контексте дальнейшего смягчения наказания. Статья написана автором в его личном качестве и не является официальной позицией какого-либо государственного органа.Ключевые слова: помилование, Конституционный Суд Российской Федерации, глава государства, наказание, уголовный закон, правосудие, судебная ошибка.Как утверждал П. Дегай, нет уголовного приговора, который бы основывался на полной достоверности вины, более того, при осуществлении всех законных условий к его постановлению, могут явиться столь важные оттенки, не предвиденные законодателем, что применение установленного наказания не соответствовало бы человеколюбию, которое должно господствовать над всеми уголовными началами. Следовательно, заключает он, по невозможности достигнуть в уголовном процессе безусловной истины и совершенного приговора, помилование является венцом уголовного законодательства, драгоценнейшим преимуществом Высочайшей власти. В пределах справедливости оно не только не ослабляет силы уголовных законов, но довершает, по возможности, их совершенство1. Крупнейший отечественный правовед Б.Н. Чичерин рассматривал помилование как средство смягчения уголовного закона, если бесконечное разнообразие проявлений жизни дает случаи, когда применение наказания было бы чересчур суровой мерой, не соответствующей личности виновного и обстоятельствам дела. Помилование, по его мнению, иногда вызывается и политическими соображениями2. На тех же позициях стоял и выдающийся наш криминалист А.Ф. Кистяковский. Имея в виду то, что суд не вправе уклониться от применения уголовного закона, которое при бесчисленных жизненных ситуациях может быть иногда несправедливым и противоречащим общему благу, он полагал помилование не только возможным, но и всячески желательным. Примерами таких случаев он называет: – «случаи участия в государственных преступлениях огромного числа лиц, когда после бунта и восстания самое обыкновенное политическое благоразумие повелевает скорее прекратить преследования, чем их продолжать»; – совершение преступления при стечении особенно тяжелых жизненных обстоятельств; – «особенные заслуги, отсутствие гнусных побуждений»; – несовершенство уголовного закона, его чрезмерная и (или) не соответствующая времени жестокость1. Профессор В.В. Есипов видел в помиловании одно из важнейших средств индивидуализации наказания. «Юридическим основанием права помилования является простая невозможность последовательного проведения в жизни одной буквы закона, которая, как таковая, может быть иногда высшею несправедливостью: summum jus – summa injuria. Необходимость индивидуализации наказания по существу, требует индивидуализации и при рассмотрении вопроса о применении и неприменении законом определенного наказания. Внутреннее состояние лица, совершившего безусловно противозаконное и наказуемое деяние, может, однако, и не заключать в себе признаков преступности»2. Помилование как средство коррекции правосудия и исправления судебных ошибок – особенно в тех случаях, когда лицо приговаривается к смертной казни – рассматривалось в свое время трудах известных правоведов К.Ю.А. Миттермайера, С. Баршева и отчасти А. Стронина. В. Спасович и Н. Давыдов полагали, что помилование, хотя и основано на справедливости, выражением которой служат законы, должно быть употребляемо с величайшей осторожностью, дабы не поколебать закон, и соответственно не должно становиться обыкновенным средством государственного управления3. Ш.Л. Монтескье красноречиво говорил о праве помилования как «наилучшем праве» монарха, и «власть государя прощать, выполняемая с мудростью, может производить удивительные действия». Вместе с тем такие выдающиеся ученые писатели XVIII в., как: И. Бентам, Г. Филанджиери, А.-Н. Сервен, И. Кант, Вольтер, В.Ф. Гумбольдт1, а также позднее И.Я. Фойницкий – вступали против института помилования; Ч. Беккариа в своем незабвенном труде говорил о том, что помилование может быть оправдано лишь до тех пор, пока уголовные законы чрезмерно суровы, а правосудие находится под бременем излишнего формализма и медлительности. После исправления этих недостатков помилование как верховное право должно быть устранено2. О.А. Филиппов утверждал, что нет оправданий для избирательного применения помилования к лицам, осужденным на смертную казнь, поскольку этим отрицается равенство в самой своей сути3.^ 1. Помилование: конституционно-допустимыепределы и ограничения Получившая в XIX веке достаточно убедительное обоснование доктрина о том, что акт помилования находится за пределами уголовной юстиции, который не является актом правосудия и не вторгается в прерогативы судебной власти, признается современной юридической наукой и практикой4. Особую конституционно-правовую значимость президентского права помилования (исполнительная власть) подчеркивает судья Конституционного Суда РФ Г.А. Гаджиев, которое он рассматривает как атрибут общего права государства на проявление милости, куда также входит право Государственной Думы на объявление амнистии (законодательная власть) и право обвиняемого на суд с участием присяжных заседателей как организационно-правовая форма проявления милости со стороны государства (судебная власть)1. Конституция РФ (ст. 50, ч. 3; ст. 71, п. «о»; ст. 89, п. «в») провозглашает, что осуществление помилования отнесено к исключительным прерогативам Президента РФ; право просить о помиловании имеет каждый осужденный за преступление. Помилование осуществляется от имени Российской Федерации, в связи с этим Конституция РФ не предусматривает право Президента РФ делегировать свои полномочия по осуществлению помилования другим органам или должностным лицам. Помилование осуществляется Президентом РФ в отношении индивидуально определенного лица (ч. 1 ст. 85 УК РФ)2; смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок двадцать пять лет (ч. 3 ст. 59 УК РФ) – это, пожалуй, единственное положение уголовного закона, которое может рассматриваться как ограничивающее свободу усмотрения главы государства в сфере помилования. Вместе с тем слова «может быть заменено», а не «заменяется» наводят на мысль о том, что, скорее всего, речь идет лишь о примерных случаях реализации права на помилование, а не о жесткой его регламентации. При этом, как справедливо отмечает И.А. Гукасов, глава государства вправе осуществить помилование независимо от просьбы осужденного, которая таким образом, выступает факультативным основанием помилования. Однако он также полагает, что Президент РФ не связан процедурой помилования, предполагающей выработку только рекомендательной позиции, которой глава государства юридически может пренебречь1. Сложно признать, что такое утверждение согласуется с предписанием ст. 90 (ч. 2) Конституции РФ, в силу которого указы и распоряжения Президента РФ обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации. Действительно, Конституция РФ ни в одном из своих положений не делает исключений в отношении обязательности исполнения не противоречащих Конституции РФ указов Президента РФ и для самого главы государства2. На вопрос же о том, может ли осужденный отказаться от помилования, был дан в трудах крупнейших наших криминалистов Н.С. Таганцева, А.Ф. Кистяковского и Л.С. Белогриц-Котляревского, а также правоведа К.Ф. Хартулари, которые полагали, что помилование как проявление публичного права не может зависеть от воли преступника; помилованный не может отказаться от дарованной ему милости и просить о применении наказания3. Гаер, однако, полагал, что «помилование через замену наказания другим не должно последовать без согласия» осужденного, поскольку «различные наказания по их строгости не легко поддаются оценке в виду из различной субъективной чувствительности преступников»; правило это, однако, не должно действовать при замене смертной казни другим наказанием1 Несмотря на довольно широкую дискрецию Президента РФ в вопросах помилования, замена лишения свободы его указом на другой вид наказания, как полагают отдельные специалисты, является в свете правовых последствий такой замены затруднительной. Так, заменить лишение свободы, например, исправительными работами, невозможно, поскольку сразу возникает ряд неразрешимых, точнее, неурегулированных правом вопросов: кто будет исполнять наказание; как быть в том случае, если помилованный совершит новое преступление, как назначить в этом случае наказание и др. Кроме того, акт помилования безусловный акт, т.е. никаких требований к дальнейшему поведению помилованного предъявить нельзя: он может просто не выполнять условий нового наказания и быть свободным от каких-либо санкций в связи с таким поведением2. Как отмечает судья Конституционного Суда РФ в отставке, профессор Т.Г. Морщакова, право просить о помиловании или смягчении наказания в тексте Конституции РФ не обусловлено ни требованиями к процедурам, в которых оно реализуется, ни требованием к законодателю об их установлении, что отличает конституционную формулу права просить о помиловании от закрепленного в той же норме ст. 50 (ч. 3) Конституции РФ права на обжалование и пересмотр приговора в том порядке, который устанавливается федеральным законом. Конституция РФ не уполномочила подобным же образом законодательную власть осуществлять регулирование и по вопросу о помиловании или смягчении наказания. Обусловлено это компетенционно, поскольку согласно ст. 89 (п. «в») Конституции РФ, осуществление помилования – исключительная прерогатива Президента РФ, а также содержательно – сущностью самого помилования как акта государственного прощения, снисхождения. Поэтому процедура, формы и индивидуальный объем помилования определяются актами Президента РФ. Обращаясь к вопросу соотношения конституционного, отраслевого (уголовно-правового и уголовно-процессуального) регулирования института помилования и индивидуальных правовых актов о помиловании, профессор Т.Г. Морщакова отмечает: конституционное право просить о помиловании, гарантирующее осужденному возможность смягчения его участи, не зависит от того, за какое преступление лицо осуждено, какое наказание ему назначено и каковы условия его исполнения (Постановление от 26 ноября 2002 г. №16-П1). Никто не может быть дискриминирован в своем праве ходатайствовать о помиловании (ст. 19 Конституции РФ)2; Конституция РФ не предполагает необходимость отраслевого уголовно-правового регулирования не только оснований, но и возможных форм помилования, допуская полное «снятие всех ограничений в правах и свободах, которые установлены для осужденного обвинительным приговором» (упоминавшееся Постановление №16-П). С этой точки зрения содержание ч. 2 ст. 85 УК РФ, согласно которой помилование может выражаться в освобождении от дальнейшего отбывания наказания, в сокращении назначенного наказания или замене его более мягким, а также в снятии судимости, может рассматриваться как описание объективно возможных ситуаций, но не как исчерпывающее предписание о допустимых правовых последствиях. Законодатель не управомочен их определять. Усмотрение главы государства при осуществлении помилования ограничено только общеправовыми и нравственными представлениями. Нельзя согласиться с мнением о том, что Президент при замене одного наказания другим связан нормами Уголовного кодекса РФ о нижнем пределе нового вида наказания, раз не исключается возможность полного освобождения от него; отраслевое законодательство (УИК РФ, УПК РФ) не должно содержать нормы, ограничивающие реализацию права просить о помиловании или смягчении наказания в качестве одной из форм помилования; законодатель вправе предусмотреть также возможность осуществления помилования конкретных лиц от иных видов ответственности: административной, в том числе таможенной или налоговой, а также дисциплинарной. Такие установления не только не противоречили бы конституционному регулированию помилования, но, напротив, соответствовали бы его духу и букве: если дозволено просить об освобождении от уголовного наказания, то логично и предоставление права просить об освобождении от более мягких мер, назначаемых за менее опасные (не уголовные) правонарушения1. Сложно не высказать сомнения по поводу одного из утверждений. Едва ли можно согласиться с тем, что при осуществлении помилования Президент РФ не связан нормами Общей части УК РФ, устанавливающими нижний предел для каждого вида наказаний. Еще Ф. Лист говорил о том, что при помиловании «установленный законом высший предел наказания не может быть превышен, также не может быть применено наказание, чуждое карательной системе»1. Однако далее этого тезиса он не шел в своих рассуждениях. Попытаемся продолжить их. Имея в виду как аксиому положение, согласно которому наказание может быть заменено лишь на менее строгое, следует признать, что при такой замене Президент РФ должен исходить из перечня наказаний (ст. 44 УК РФ), определяющего место каждого вида наказания в иерархии в зависимости от его строгости. Соответственно, ни в порядке помилования, ни в любой другой юридической процедуре не может быть назначено наказание, не предусмотренное уголовным законом, каким бы мягким, целесообразным и справедливым это новое наказание ни казалось бы. Но в рамках такой логики не будет считаться законным и назначение такого наказания, которое не вписывается в допустимые как нижний, так и верхний пределы, установленные для данного вида наказания. Иное означало бы, что осужденный может отбывать наказание, которое как таковое уголовным законом не предусмотрено. Само же по себе решение законодателя установить нижние границы конкретного вида наказания продиктовано, в сущности, соображениями целесообразности и здравым смыслом2. Исходя из действующего российского уголовно-правового регулирования порядка и условий назначения наказания, лишение свободы на одну неделю являлось бы скорее насмешкой над правосудием, а не наказанием в полном смысле этого слова, и в этой связи лишь полное освобождение от такого наказания (либо замена его на менее строгое) могло бы перед лицом общественного мнения быть справедливым1. Однако не менее сомнительным будет помилование, которое смягчит наказание на незначительную величину, например, снизит срок лишения свободы с 10 до 9 лет. В этом случае помилование будет скорее восприниматься не как акт милосердия, прощения, а как средство ревизии и корректировки приговора, что едва ли положительно отразится на авторитете власти, причем как судебной, так и исполнительной. Еще одно ограничение права помилования связано с тем, что оно не может распространяться на иные меры уголовно-правового характера, т.е. не может отменить принудительные меры медицинского характера (глава 15 УК РФ) и конфискацию имущества (глава 15.1 УК РФ), а также принудительные меры воспитательного воздействия (глава 14 УК РФ), поскольку действующим уголовным законом они не отнесены к числу наказаний1. Мнения, согласно которому помилование не должно применяться в отношении иных мер уголовно-правового характера, поддерживают Ю.В. Саженков и В.И. Селиверстов, утверждая, что для такого вида помилования «нет социально-правовых оснований»2. Следовало бы сказать более: для применения помилования в отношении указанных случаев не имеется конституционных оснований, иное вступало бы в противоречие с положениями ст. 10, 17 (ч. 3), 50 (ч. 3), 55 (ч. 3), 71 (п. «о») и 89 (п. «в») Конституции РФ в их взаимосвязи. Аналогичным образом не имеет под собой законных и нравственных оснований освобождение в порядке помилования от условного осуждения, которое также наказанием не является. Иное означало бы не только повторное, но и чрезмерное проявление милосердия и гуманизма к преступнику, освобождая от правооограничений, имеющих не карательный, а специально-предупредительный характер3. В науке уголовного права и государственного права давно уже получили достаточное обоснование и другие ограничения, касающиеся помилования: – помилование может применяться лишь после вступления приговора в законную силу (А.Ф. Кистяковский, Н.И. Лазаревский, И.Я. Фойницкий); – помилование не может устранять гражданско-правовые обязательства, в частности, не снимает с виновного обязанности по возмещению причиненного ущерба (П. Дегай, А.Ф. Кистяковский, Н.И. Лазаревский, Ф. Лист, Н.С. Таганцев, Э.Я. Немировский, А.Ф. Бернер); – помилование не должно применяться к делам частного обвинения1 (А.Ф. Кистяковский, Гаер).^ 2. Помилование в практикесудебного конституционного контроля Решения Конституционного Суда РФ, затрагивающие вопросы помилования, могут быть отнесены к той категории его решений, в которых он проявил наибольшую сдержанность и экономию в аргументации и выводах. Возможно, связано это с тем, что, во-первых, сформулировать какие-либо выводы правового характера относительно помилования исходя из положений Конституции РФ весьма затруднительно, поскольку она лишь упоминает об этом институте, не определяя ни процедуру его реализации, ни предъявляемые к актам о помиловании требования, ни условия, при которых осужденный может просить о помиловании; во-вторых, сама по себе исключительность предмета обсуждения требует особой осторожности, с тем чтобы не допустить каких-либо оснований, которые могли бы поставить под сомнение беспристрастность и свободное от политической конъюнктуры мнение этого высшего судебного органа. Вместе с тем такой подход Конституционного Суда РФ к вопросам помилования не только соответствует научно обоснованным доктринам о правовой природе и назначении этого института, но и гармонично вписывается в общие рамки тенденций, сформировавшихся в практике зарубежных органов конституционного контроля. Так, Федеральный Конституционный Суд Германии в Постановлении от 23 апреля 1969 г. сформулировал несколько принципиальных правовых позиций. Во-первых, в условиях конституционного правопорядка акт помилования не может рассматриваться как недопустимое вмешательство в судебную практику, он не является ни судебным актом, ни актом законодательства. Во-вторых, Конституция не связывает осуществление права помилования с определенными условиями или предпосылками и не обязывает законодателя их урегулировать, равно как и не открывает возможности для какого-либо ограничения такого права Федеральным Президентом и земельными правительствами (министрами). В-третьих, положительные решения о помиловании, как и отказы в помиловании, не подлежат судебной проверке, а потому не требует обсуждения вопрос, может ли такой акт нарушать чьи-то права; что касается политической ответственности за возможные злоупотребления при использовании права на помилование, то она возложена на высшие органы государственной власти. В-четвертых, акт помилования может издаваться без ходатайства, без согласия, без одобрения и даже вопреки воле осужденного. Конституционный Суд Венгрии в Постановлении от 5 марта 1992 г. и Конституционный Суд Словакии в Постановлении от 24 июня 1998 г. признали неконституционным делегирование каким-либо органам, в том числе, судам, президентского полномочия на осуществление помилование. Федеральный Верховный Суд Бразилии в Постановлении от 8 мая 2003 г.1 указал, что помилование является составной частью дискреционных полномочий главы исполнительной власти по осуществлению милосердия, а также инструментом уголовной политики государства, направленной на возвращение в общество и ресоциализацию осужденных. В этом решении были отклонены доводы заявителя о том, что президентский Федеральный декрет от 4 декабря 2002 г. «О предоставлении помилования, смягчении наказания и иных мерах» противоречит ст. 6 Федеральной Конституции, гарантирующей общее прав граждан на безопасность, поскольку освобождение «особо опасных преступников» без указания конкретных критериев не учитывает интересы всего общества, и его единственной целью является снижение нагрузки на пенитенциарную систему. Большинство единогласно решило, что субъективная ссылка на гипотетическую угрозу безопасности общества не может обосновать ограничений, не существующих в конституционных нормах, которые применительно к главе государства касаются лишь особо тяжких преступлений, пыток, контрабанды наркотиков и терроризма1. Конституционный Суд Молдовы в Постановлении от 16 мая 2000 г. указал: «Помилование – это акт верховной власти… Почти во всех странах мира право помилования является согласно конституционным положениям полномочием главы государства… Право Президента Республики Молдова по осуществлению помилования конституционными положениями не ограничивается… Высший закон страны не содержит… положений о двойной юридической природе помилования: конституционной и уголовно-правовой, как утверждает автор обращения… несостоятельно и утверждение автора обращения, что помилование касается правонарушений, наказаний и режима отбывания наказаний. Режим исполнения наказаний осужденными устанавливается приговором. При осуществлении помилования Президент Республики Молдова не устанавливает режим исполнения наказания, а освобождает осужденного полностью или частично от отбывания назначенного наказания либо назначенное наказание заменяет на более мягкий вид наказания…»2 Конституционный Суд РФ в определениях от 27 мая 2004 г. №190-О3; от 15 января 2009 г. №276-О-О, №280-О-О, №281-О-О, №282-О-О, №283-О-О и №284-О-О указал, что осуществление помилования является закрепленной непосредственно в Конституции РФ исключительной прерогативой Президента РФ как главы государства (ст. 89, п. «в»); акт о помиловании действует самостоятельно, не требует для своего исполнения принятия какого-либо судебного решения, реализуется вне рамок отправления правосудия по уголовным делам и в силу самого предназначения данного полномочия Президента РФ не может расцениваться как ухудшающий положение осужденного и препятствующий реализации права на смягчение его участи, в том числе если после помилования, в ходе исполнения предусмотренного им вида наказания, новым законом ответственность за совершенное правонарушение устранена или смягчена (ст. 54, ч. 2, Конституции РФ)1. Кроме того, в Определении от 11 июля 2006 г. №406-О2 Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что ст. 79 УК РФ по своему конституционно-правовому смыслу не препятствует применению условно-досрочного освобождения от наказания в отношении лиц, которым назначенное по приговору суда наказание в виде смертной казни было в порядке помилования заменено на лишение свободы. Данная правовая позиция получила подтверждение в Определении от 21 февраля 2008 г. №111-О-О3, которым она, по сути, была распространена и на все иные случаи реализации права осужденного ходатайствовать о смягчении наказания. Такие случаи, как прямо следует из целого ряда определений Конституционного Суда РФ, включают и принятие нового уголовного закона, смягчающего или устраняющего ответственность (определения от 15 января 2009 г. №282-О-О1, №283-О-О2 и др.). Обращаясь к вопросу о юридической специфике акта помилования, Суд последовательно придерживался тезиса о том, что такой акт является особым видом правоприменительного решения, не тождественным содержащемуся в приговоре суда решению о назначении наказания, и в силу самой своей природы такой акт не может приводить к последствиям, более тяжким для осужденного, чем закрепленные в уголовном законе, предусматривающем ответственность за инкриминированное ему деяние, и постановленные приговором суда по конкретному делу. Следовательно, осуществляемая в порядке помилования замена смертной казни другим, менее тяжким, наказанием, предусмотренным действующим уголовным законом (в том числе, пожизненным лишением свободы), не может расцениваться как ухудшение положения осужденного (определения от 11 января 2002 г. №60 и №61-О3, от 19 февраля 2003 г. №77-О4, от 21 декабря 2004 г. №466-О5, от 21 декабря 2006 г. №567-О6; от 15 января 2009 г. №276-О-О, №280-О-О, №281-О-О, №282-О-О, №283-О-О и №284-О-О). Исходя из этого Конституционный Суд РФ, последовательно отклоняет доводы заявителей, которые утверждают, что хотя в силу ст. 54 (ч. 1) Конституции РФ и ст. 10 УК РФ закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет, правоприменительная практика не распространяет это правило на случаи помилования осужденных. Поэтому, полагают заявители, применение уголовного закона, увеличивающего предельный срок лишения свободы, которое в порядке помилования может быть назначено вместо смертной казни, ухудшает положение лиц, совершивших преступление до его введения. Вопрос же о том, каким законом следует руководствоваться Президенту РФ при осуществлении помилования, был рассмотрен в Решении Верховного Суда РФ от 27 апреля 2007 г. №ГКПИ07-355, оставленном без изменения кассационной инстанцией. В этом решении Верховный Суд РФ признал, что при помиловании Президент РФ должен руководствоваться положениями законодательства о порядке замены смертной казни на иные виды наказания, действующими на момент принятия акта помилования, независимо от времени совершения преступления1. Конституционный Суд РФ также неоднократно отмечал, что предоставленное ст. 50 (ч. 3) Конституции РФ каждому осужденному право просить о помиловании или смягчении наказания не предполагает удовлетворения любой просьбы о помиловании, то есть не означает, что осужденный должен быть помилован в обязательном порядке (определения от 11 января 2002 г. №60-О и №61-О, от 19 февраля 2003 г. №77-О и от 21 декабря 2006 г. №567-О). В Определении от 4 декабря 2007 г. №957-О-О1 Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что ч. 2 ст. 85 УК РФ, согласно которой актом помилования лицо, осужденное за преступление, может быть освобождено от дальнейшего отбывания наказания либо назначенное ему наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания; с лица, отбывшего наказание, может быть снята судимость, не содержит прямых указаний на невозможность применения помилования к лицам, отбывание наказания которым отсрочено, поскольку само по себе понятие «освобождение от дальнейшего отбывания наказания» предполагает освобождение не только от продолжения отбывания наказания, но и от отбывания наказания в будущем, что возможно независимо от того, отбывает уже лицо, обратившееся с ходатайством о помиловании, наказание или нет; положения ст. 82 и 85 УК РФ, ст. 176 УИК РФ и п. 2 Положения о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 28 декабря 2001 г. №1500) не могут рассматриваться как ограничивающие применение помилования в отношении женщин, осужденных к лишению свободы с отсрочкой отбывания наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста, и нарушающие право, закрепленное в ст. 50 (ч. 3) Конституции РФ. Помилование, наряду с амнистией, пожалуй, можно отнести к категории особых правовых институтов, осуществление которых было бы возможным и при отсутствии в уголовном законе необходимых норм. В этом случае соответствующие конституционные положения (ст. 50, ч. 3; ст. 71, п. «о»; ст. 89, п. «в»; ст. 103, ч. 1, п. «ж») являлись бы не только нормами прямого действия, но и действительным источником уголовного права2.Таким образом, конституционно-правовое понимание юридической природы, пределов действия и особенностей реализации права главы государства о помиловании исходит из следующих основных положений: акт Президента РФ о помиловании либо решение об отказе в помиловании не может быть предметом рассмотрения в порядке конституционного судопроизводства, поскольку такие акты: во-первых, имеют ненормативный характер, то есть издаются в отношении конкретных лиц; во-вторых, являются формой выражения исключительного конституционного полномочия главы государства (ст. 89, п. «в», Конституции РФ); акт о помиловании, которым наказание в виде смертной казни было заменено на пожизненное лишение свободы либо лишение свободы на определенный срок, не препятствует дальнейшему смягчению наказания, если к тому будут законные основания, в том числе: условно-досрочному освобождению; применению нового уголовного закона, смягчающего или устраняющего уголовную ответственность; актом о помиловании лицо может освободождено от наказания, отбывание которого отсрочено судом на основании ст. 82 УК РФ; акт Президента РФ о помиловании обращен только в сторону осужденного, и ни юридически, ни нравственно не ставит под сомнение самостоятельность и независимость судебной власти, в том числе, в части постановления соответствующего приговора; помилован может быть любой осужденный за преступление, но до погашения или снятия судимости; помилование не может распространяться на не уголовные правоотношения, например, гражданско-правовые или жилищные; помилование не может касаться вопросов принудительных мер воспитательного воздействия (глава 14 УК РФ), принудительных мер медицинского характера (глава 15 УК РФ) и конфискации имущества (глава 15.1 УК РФ) постольку, поскольку они не являются наказанием; при осуществлении помилования Президент РФ, во-первых, связан видами и иерархией наказаний, установленной ст. 44 УК РФ, то есть он может заменить наказание только на менее строгое; во-вторых, при замене наказания на менее строгое он ограничен как верхними, так и нижними пределами срока или размера, установленными Общей частью УК РФ для данного вида наказания; помилование, будучи актом милосердия, благодеянием, может осуществляться, в том числе, без просьбы осужденного и даже против его желания; этим его права не нарушаются и достоинство не умаляется, поскольку помилование, как и приговор, хотя и связано с последствиями преступного поведения виновного лица, не может ставиться в зависимость от его воли; при осуществлении помилования Президенту РФ следует руководствоваться законом, действующим на момент принятия акта о помиловании независимо от времени совершения осужденным преступления; право на осуществление помилования не предполагает права на отмену помилования, т.е. глава государства не вправе отменить уже изданный указ о помиловании.Библиографический список:Артыков З.М. Становление и развитие институтов амнистии и помилования в Таджикистане (историко-правовое и сравнительное исследование): Авт. дисс. … к.ю.н.: 12.00.01. – Душанбе, 2010.Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. – Харьков, изд. С.Я. Беликова, 1889.Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и Особенная часть. – Киев, 1908. Бентам И. Избранные сочинения. Том I. – СПб., 1867. Будзинский С. Начала уголовного права. – Варшава, 1870.Гаер. Учебник уголовного права. Часть общая / Перев. А.М. Богдановского. – Одесса, 1873.Гукасов И.А. Институт помилования в Российской Федерации: конституционно-правовые начала: Автореф. дисс. … к.ю.н.: 12.00.02. – Ростов-на-Дону, 2008.Давыдов Н. Уголовный суд в России. – М., 1916.Дегай П. Взгляд на современное положение уголовного судопроизводства. – СПб., 1847.Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть Общая: Преступление и преступники. Наказание и наказуемые. Изд. второе пересмотр. – СПб., 1898.Иванов Н.Г. Модельный уголовный кодекс. Общая часть. – М., 2003.Калинина Т.М. Принудительные меры воспитательного воздействия: проблемы определения правовой природы // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Восьмой Международной научно-практической конференции 27 – 28 января 2001 г. – М.: Проспект, 2011.Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. – М., 1988.Кирюшкин М.В. Формально-юридическое значение Конституции РФ в российском уголовном праве // Конституционные основы уголовного права: Материалы I Всероссийского конгресса по уголовному праву, посвященного 10-летию Уголовного кодекса Российской Федерации. – М.: ТК Велби, 2006. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник Общего уголовного права. Том первый. Общая часть. – Киев, 1875.Курганов С.И. Теория и практика освобождения от наказания в свете решений Конституционного Суда Российской Федерации // Российское правосудие. – 2010. – №7 (51).Лист. Ф. Учебник уголовного права. Общая часть / Разрешенный автором перевод с 12-го переработанного издания Ф. Ельяшевича. – М., 1903.Мальцев В.В. Принципы уголовного права. – Волгоград, 2011. Материалы для пересмотра нашего уголовного законодательства. Т. I. Уголовные уложения Венгрии, Германии, Бельгии и Франции и проект общей части Итальянского Уголовного уложения. – СПб., 1880. Миненок М.Г. Институт помилования: теоретические, нормативные и практические аспекты // Вестник Калининградского юридического института МВД России. – 2008. – №2(16). Миттермайер К.Ю.А. Законодательство и юридическая практика в новейшем их развитии, в отношении к уголовному судопроизводству / Пер. и предисл.: В. Бартенев. – СПб., 1864. Михайловский И.В. Основные принципы организации уголовного суда: уголовно-политическое исследование. – Томск, 1905. Морщакова Т.Г. Комментарий к ст. 50 (ч. 2, 3) Конституции РФ // Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. – М.: Эксмо, 2009. Нидерландское Уложение от 3 марта 1881 г. // Продолжение I Тома Материалов для пересмотра нашего уголовного законодательства.