I. Теоретические основы государственности

Глава I. Теоретические основы государственности 1. Понятие государственности. Общая характеристика современной российской государственности Говоря о современной российской государственности, необходимо, прежде всего, определить понятие «го­сударственность». Это новая для отечественной науки и практики категория. Возникает вопрос: идентичны ли понятия «государство» и «государственность». В юридической литературе нередко эти понятия употребляются как тождественные. Но чаще государст­венность используется в более широком и объемном понимании, которое не сводится лишь к государствен­ным структурам. Четкое же определение государственности отсутствует. Так, И.Л. Бачило, анализируя факторы, влияющие на развитие российской государственности, характеризует последнюю как форму «выражения организован­ной властной воли людей к созданию и обеспечению современных форм общежития и совместной деятель­ности в рамках определенных границ территории, состава населения, соблюдения суверенности своего и других народов...»1. Некоторая нечеткость позиции в отношении поня­тия «государственность» наблюдается у А. Б. Венгерова при рассмотрении функций государства. Он пишет, что функциональная характеристика государства «позволяет изучать не только государство конкретного типа, вида, формы у того или иного народа, в тот или иной конкретно-исторический период, но и государствен­ность (подчеркнуто мной. — Л.М.) этого народа»2. Тенденцию широкого понимания государственнос­ти, которое не сводится исключительно к государству, можно проследить и по работам Ю.А. Веденеева, занимающегося в последние годы исследованием россий­ской государственности. Ученый не пытается дать дефиницию государственности. Однако, анализируя процессы создания новой российской государственности, он четко различает систему государственной власти, собственно государственную организацию и социально-экономическую, политическую, духовную целостность системы, процессы и состояния, обусловленные переходом не просто к новой организации государственной власти, а к новому строю всех видов общественных отношений. Выделяя фазы (стадии) формирования российской государст­венности, Ю.А. Веденеев рассматривает не только «чисто» политические процессы, но и процессы, со­провождающие их, а порой превалирующие в данном развитии факторы экономического, социального и иного характера, например реформу либерализации экономики, которая затронула условия жизнедеятель­ности и даже само существование основных социаль­ных групп и слоев населения России. Аналогичным образом он исследует ситуативные и конъюнктурные факторы, способные повернуть это развитие в иное русло и нередко приводящие к политическим, национальным и иным социальным конфликтам внутри об­щества. Ю.А. Веденеев характеризует строительство совре­менной российской государственности как «глобаль­ную трансформацию цивилизационных основ сущест­вования страны»3. Тем самым он не ограничивает госу­дарственность политическими реформами и переуст­ройством государственной власти. Понятие «государственность» значительно шире и глубже понятия «государство», но, безусловно, госу­дарственность включает в качестве своего компонента государство, связана с понятием «государственная власть», но не сводится к ней, к государственным органам, государственным структурам.Государственность — сложнейший комплекс эле­ментов, структур, институтов публичной власти, а также компонентов неполитического характера, обу­словленных самобытностью (спецификой) социально-экономических, политических, духовно-нравственных условий жизнедеятельности конкретного народа или объединения народов на определенном этапе развития общества. Государственность — это свойство, качество, состо­яние общества на конкретном историческом этапе, ка­чественная характеристика его элементов и институ­тов, составляющая основное содержание и определенную черту общества. При этом на состояние общества, строй общественных отношений оказывают влияние не только государственная власть, ее структуры, но и другие институты, в том числе неполитического характера, например экономическая, социальная, духовная, ин­формационная и другие системы, а также международная обстановка. Итак, во-первых, государственность представляет собой комплексное понятие, отражающее качествен­ное состояние государственно организованного обще­ства. Такая характеристика государственности позволяет всесторонне и объективно осветить этапы и тенденции ее исторического развития, выявить институцио­нальную устойчивость важнейших процессов и закономерностей, прогнозировать дальнейшее движение, а в целом выработать единый взгляд на российскую госу­дарственность. Во-вторых, государственность обладает националь­но-духовной природой, национально-культурной ори­ентированностью, так как отражает накопленные данным народом духовные и иные социальные ценности. И в этом качестве российская государственность обладает типологическими особенностями, соответству­ющими этнокультурной уникальности России. Это в свою очередь требует обоснованной концепции ее государственно-правового развития с учетом националь­ного своеобразия страны. Забвение или игнорирование национально-культурных аспектов способно привести к неправильному выбору пути и средств преобразова­ния российского общества, к дезорганизации его жизнедеятельности. Рассмотрение российской государственности в ее многочисленных связях, аспектах, функциях и т.д. дает возможность сформировать целостный взгляд на рос­сийскую действительность, с более широких позиций подойти к установлению места этой государственности в мировом сообществе, сориентировать на изучение государственности России как культурно-исторического феномена. Неучет этого обстоятельства может привести к опасным негативным последствиям и даже к распаду и гибели российской государственности. В-третьих, государственность — явление конкрет­но-историческое, так как характеризует состояние об­щества на определенном этапе развития. Ю.А. Тихомиров справедливо считает, что индикаторами перемен в обществе являются не только смена власти, формы государства, его режима, иных государственно-право­вых институтов. «Меняются, — пишет он, — ценности, методы, отношения партий, процедуры и т.д. Даже в пределах определенного качественного состояния очевидны перемены государственных состояний, дина­мизм которых нужно учитывать»4. Элементный состав понятия «государственность» включает в себя такие компоненты, которые в процес­се функционирования государственности поддержива­ют равновесие всей системы, ее сохранность и укреп­ление. Критерием эффективности действия отдельных элементов выступает определенное качественное со­стояние общества. Это не означает, что государствен­ность можно анализировать только в статике. Безус­ловно, ее развитие вызывает те или иные качественные изменения в самой государственности. Однако это не исключает одновременно сохранения конкретного ка­чественного состояния государственности во времени, например на отдельных этапах или в известные пе­риоды. Государственность как общественная структура представляет собой многоаспектное и многоплановое комплексное образование. Это предполагает вычлене­ние в ее составе, во-первых, элементного состава, во-вторых, социальных связей между элементами. Центральным звеном государственности является государство, определяющее весь строй политических отношений, в том числе политическую систему обще­ства. Другие компоненты государственности составляют:экономический строй общества, где ведущее место принадлежит отношениям собственности;социальная организация общества, в том числе национальные, конфессиональные, иные межличностные отношения;духовно-культурная организация общества;правовая система. В качестве элемента государственности следует выделить информационную систему. Как известно, разви­тие многих стран мира ознаменовалось в последнее десятилетие переходом от производства материальных благ к производству услуг и информации. По всеобщему признанию, этот переход приобрел широкий раз­мах, что позволило западным исследователям охарактеризовать современное общество как информационное. В частности, отмечается, что деятельность человека на производстве все больше сводится к потреблению информации и знаний. Информация становится основ­ным производственным ресурсом общества и рождает власть «высшего уровня», не только более совершен­ную, чем власть капитала или грубого насилия, но и более демократическую по своему характеру. Самостоятельным компонентом государственности является человек — субъект общественного развития, носитель важнейших видов общественных отношений и ценностей, главной цели функционирования государственности. Развитие человека становится сегодня основным условием любого хозяйственного прогресса. Западные теоретики определяют лидерство тех или иных государств на мировой арене не наращиванием массового производства благ, а через максимальное развитие и использование человеческого потенциала. При этом материальные ценности и приоритеты все в большей мере замещаются ценностями и приоритета­ми социологизированными. Это означает, что потреб­ности человека служат главным ориентиром развития общества. Элементный состав государственности определяется компонентами, необходимыми для функционирования общества как целостного государственно-правового, социально-экономического, национально-культурного и информационного образования. Эти компоненты составляют своего рода подсистемы, которые обладают относительной самостоятельностью и вместе с тем в своем взаимодействии позволяют функционировать обществу как интегративному целому. Связи между отдельными компонентами структуры государственности раскрываются в процессе функционирования отдельных из них, в том числе в процессе их закономерного взаимодействия. Ни один из компонентов не содержит в себе Критерия развития государственности в целом. Этот крите­рий обусловлен взаимосвязанностью всех компонен­тов. Каждый из них вносит свой «вклад» в качественное состояние общества на том или ином историчес­ком отрезке времени, имеет свое назначение и собст­венные функции, отличные от назначения и функций других компонентов государственности. Действие всех компонентов в совокупности позволяет государствен­ности выступать в качестве саморазвивающегося це­лостного организма. Сбои в действии одних компонентов неизменно отражаются на функционировании дру­гих и нарушают устойчивость в развитии государственности, способны вызвать состояние стагнации, а затем и кризис всей системы. В конечном итоге при значи­тельности конфликтов между структурными компо­нентами возможны деградация системы, разрыв связей внутри нее и даже полный распад государственности. Данный вывод базируется на принятой в социоло­гии трактовке процессов общественного развития как последовательной смене ряда «узловых точек», кото­рые составляют следующие циклы развития: а) устойчивое развитие — самоподдержание институ­тов и элементов общественных отношений; б) стабильное развитие — способность системы самостоятельно справляться с нарушениями равнове­сия за счет внутренних резервов. Однако развития сие -темы при этом не происходит; в) кризисное состояние — приводит к нарушению равновесия и появлению явлений деградации; г) состояние катастрофы — наступает при разрыве связей между компонентами, ведет к разрушению сис­темы; д) распад — гибель системы с уничтожением всех или большей части ее компонентов. Данная схема применима к функционированию государственности и ее компонентов. Представления о государственности как комплекс­ном, целостном организме не получили в отечествен­ной науке широкого развития. Но это, безусловно, перспективное направление исследований. Рассмотрение государственности в динамике как исторического процесса последовательной смены со­стояний, форм, институтов и т.д. подводит к проблеме исторической преемственности государственности. В литературе высказывалось мнение, что государственность России никогда не прерывалась5. Полемизи­руя с этой точкой зрения, В.Н. Синюков отмечает, что не следует «путать российскую государственность с конкретными прерывными формами государства одно -именных этносов. Киевская Русь, Московское государство, Российская империя, РСФСР, СССР, современ­ная Россия — весьма разные государства и по территории, и по социально-экономическому, политическому строю, и по форме правления». Вместе с тем, указывая на то, что государственно-правовая история России наполнена различными, часто противоположными тенденциями, формами, ин­ститутами, влияниями, реформами, революциями и т.д., В.Н. Синюков признает преемственность новой государственности и предшествовавших этапов исторического развития России6. Такого же мнения придерживается И.Л. Бачило, прослеживая развитие российской государственности от отмены крепостного права до стартовых условий формирования новой государственности России конца XX в.7. И даже Ю.А. Веденеев, полагая, что современ­ная Россия находится в переходном состоянии посттоталитарной государственности, когда распадаются ее составные элементы и на их обломках формируется новая целостность, считает переход к демократической государственности логически обусловленным предше­ствующим развитием страны, в частности процессом административной модернизации и функционального приспособления государственных институтов к условиям социально-политического кризиса8. Проблема преемственности в сфере государствен­ности практически не разработана в юридической литературе. Эта тема была предметом исследования историков государства и права и некоторых правоведов. Государственности, как и правовой системе, присуща преемственность. При этом преемственность имеет как внутренний (внутритиповой), так и внешний (межтиповой) аспекты. Внутритиповая преемственность, как правило, не вызывает сомнений. В частности, применительно к современной российской государственности утверждается, что первая фаза ее развития, которая охватила период с июня 1990 г. по ноябрь 1991 г., по существу была фазой заимствования, дублирования на республиканском уровне структур союзного государства, представительных институтов, моделей исполни­тельной власти и др. Важное значение в развитии государственности имеет преемственность процессов, идущих в обществе, накопление определенных традиций, соответствующих материальным и духовным основам тех или иных регионов страны. Отрицание преемственности, стремление разом перевести страну на иные рельсы усиливают отрыв государства от гражданского общества, а сам государственный механизм делают деструктивным, разрушающим. Серьезные споры вызывает вопрос о возможности внешней преемственности. Г.В. Швеков под внешней (межтиповой) преемственностью понимал «перенесе­ние в той или иной мере правового опыта прошлого в новый тип права»9. Ю.А. Тихомиров трактует внеш­нюю преемственность только как международную преемственность10. По мнению Н.И. Цимбаева, советскую государственность нельзя считать преемницей дореволюционной российской государственности, не преем­ственна ей и нынешняя «демократическая» государст­венность России11. Общественное сознание России должно избавиться как от веры в историческую заданность и предопределенность российского пути в буду­щее, так и от надежды начать жизнь с чистого листа. Однако революции 1905 и 1917 годов не есть тупик русской истории и не несут только отрицательный исторический смысл. Многие ученые полагают, что советский период в истории нашего государства «вы­полнил свою историческую миссию и, несмотря на грубейшие ошибки, жестокость и просчеты, позитивен во многих сферах деятельности»12. Новая государственность неизбежно наследует и воспринимает достижения прошлого, а также заимст­вует наиболее рациональные, оправдавшие себя институты и элементы государственности из мирового опыта. Поиски форм и институтов, соответствующих современному состоянию России, невозможны без изучения и оценки предшествующего опыта развития страны, в отрыве от факторов историзма в развитии государственной культуры общества. Н. Бердяев про­рочески восклицал: «Не погиб окончательно античный мир, не погиб окончательно и мир средневековый, хотя и для того, и для другого мира наступил свой исторический час смены»13. В современном мире наблюдается усиление интег­рационных процессов во многих сферах государственной жизни и в правовой сфере. Это свидетельствует о восприятии взаимного опыта. Однако мера заимство­вания чужого и собственного прошлого опыта не может быть безграничной. Она определяется истори­ческими, философскими, политическими, религиоз­ными и иными корнями предшествующей государст­венности данного народа, социально-культурными реалиями конкретной страны, сложностью восприятия инокультурных идей и представлений и другими факторами. Преемственность — сложное и многоплановое яв­ление, но она закономерна. Стремление в первые годы реформирования российского общества разрушить все, что связано с советским периодом, а затем на расчи­щенном месте построить новое общество оказалось утопией. Любой опыт нельзя оценивать только отрицательно. Он несет полезную нагрузку в том смысле, что предостерегает от допущенных ошибок, просчетов, не­удач, не оправдавших себя путей и средств решения государственных и общественных проблем. «Правовая рецепция, — пишет В.Н. Синюков, — объективный фактор правового прогресса. Без взаимосвязей, взаи­мообогащения правовых культур этот прогресс невоз­можен. Однако мера и форма правовой рецепции нуж­даются во внимательном, осторожном подходе и тщательном предварительном изучении с позиций учета социального контекста страны-реципиента»14. Приведенное положение относится и к государст­венности. Пределы заимствования иного опыта в государственном строительстве зависят от того, насколько он отвечает условиям жизни, культуры, обычаям, традициям и ментальности народа. В противном случае неизбежны деформация собственной государственности и даже полная ее потеря. Процессы преемственности позволяют рассмотреть развитие государственности как целостного явления и правильно оценить ее в рамках культурно-историчес­кого анализа, определить стратегию развития. Итак, государственность — гораздо специфичнее и глубже, чем государство. Последнее как форма организации государственной власти составляет ядро государственности. Сущность государства, его социальное на­значение, цели, задачи, функции непосредственно воздействуют на развитие государственности. Государст­во — инициатор и организатор различного рода ре­форм, носитель суверенитета, хранитель национальной культуры. Но не следует преувеличивать роль государства в развитии государственности. Здесь велико влияние институтов и механизмов философского, религиоз­ного, национального, иного социального содержания. В литературе отмечается, что последнее десятилетие политической истории России характеризуется кризисом и резким ослаблением государственности, заметным снижением эффективности государственной власти. Причинами ослабления государственной власти назы­вают: отсутствие доверия и поддержки со стороны граж­дан существующей власти, ее институтов, политичес­ких деятелей, стоящих во главе государства. Отсюда утрата государством социальной базы, снижение пре­стижа и способности вести за собой общество; неготовность государственных структур к самостоятельному функционированию в новых условиях, когда отсутствуют указания партийного аппарата, которым государственная власть обязана была следовать для проведения воли и политики КПСС; неспособность Российского государства в его ны­нешнем состоянии обеспечить порядок и законность, в том числе защищать и охранять права и свободы людей, воспринимать свое назначение как служение человеку. Только слабое государство не может добиться строгого соблюдения законов, наладить работу право­охранительных органов на основе общедемократичес­ких, гуманистических принципов; практическое неисполнение принимаемых законов, устойчивость правового нигилизма не только в низо­вых звеньях государственного аппарата, среди его должностных лиц, но и в высших эшелонах власти. Некоторые юристы оценивают правовое состояние российской государственности как разрастающуюся, неконтролируемую правовую инфляцию, как эрозию единого правового пространства, как потерю престижа закона в обществе; отсутствие научно обоснованной программы по­этапного системного реформирования общества. Не­смотря на обилие различного рода программ и концепций, надо отметить их большую декларативность, не­конкретность, а в ряде случаев и нереальность из-за недостатка материальных средств. Кроме того, отсутствуют четкие ориентиры их осуществления в сроках проведения реформ, их целях, конечных результатах, социальных последствиях, нет в целом четкой перспективы дальнейшего движения. Успех реформ непосредственно зависит от учета специфики восприятия их населением страны, соответствия проводимых акций ожиданиям народа, результативной пользы реформ для широких масс, а не для отдельных личностей. Наконец, существенный ущерб развитию государственности наносит некритическое заимствование западного опыта и моделей, чуждых российскому ментали­тету, неспособность выработки самостоятельного пути реформирования страны. Эта тенденция особенно ярко проявлялась на первых этапах осуществления реформ, когда господствовало убеждение: стоит перенести апробированный опыт западной демократии на россий­скую почву и успех любых преобразований будет га­рантирован, а западные страны окажут необходимую поддержку проводимым мероприятиям. Бывший пресс-секретарь Президента Российской Федерации В.В. Костиков пишет в книге своих воспоминаний по этому поводу следующее: «Ельцин исходил из распро­страненного тогда представления, что Запад просто обязан спасти российскую демократию»15. Однако в последнее время некоторые отечествен­ные ученые и политики справедливо отмечают, что западные модели и опыт могут быть использованы в российском обществе только с учетом менталитета нашего народа, специфики его психологии, традиций, духовности и культуры. Все чаще возникает вопрос о пригодности западной модели либерально-демократи­ческого государства для российской действительности. На это давно обратил внимание писатель А.И. Сол­женицын. «Сейчас, — писал он, — у нас самовнуше­ние, что нам никакого собственного пути искать не надо, ни над чем задумываться, — а только поскорее перенять, «как делается на Западе». Но на Западе делается — еще ой как по-разному! у каждой страны своя традиция»16.^ 2. Общее, особенное и единичное в развитии российской государственности Формирование нового общественного строя в со­временной России существенно отличается от анало­гичных процессов, проходивших в свое время во многих западных государствах, так называемых «первых эшелонах» капиталистического развития. Вместе с тем можно указать на общие закономерности, которые при­сущи странам, осуществлявшим переход к новому типу общественных отношений. В философской литературе в понятие «закономер­ности общественного развития» вкладывается различный смысл. В универсальном смысле этим понятием обознача­ются все формы связей и взаимоотношений объективной действительности, которая представляет собой не хаотический конгломерат событий и процессов, а единое, неразрывное целое. Закономерность всегда явля­ется детерминированным процессом и шире понятия закона общественного развития. Социальные законо­мерности — необходимые, существенные, устойчивые связи между различными сторонами, явлениями, про­цессами общественной жизни, выражающими прогрес­сивные тенденции движения общества на конкретно-историческом этапе. Понятие «закономерности общественного разви­тия» позволяет анализировать общество как целостный социальный организм и одновременно как исторический процесс. К общим для многих государств закономерностям перехода к новому типу общественных отношений можно отнести: установление свободного рынка, частной собствен­ности как основы экономической свободы индивида, устранение внеэкономических форм принуждения, рост совокупного национального дохода на душу населения, образование среднего класса, расширение воз­можностей для экономического выбора, свобода предпринимательской деятельности и т.д.; утверждение демократической системы правления, демократическое переустройство политической систе­мы с акцентированием приоритета прав и свобод человека, плюрализм мнений, убеждений, представлений, интересов, коалиций и др., господство закона во всех сферах жизни общества; создание гражданского общества, без которого не­возможны демократия политической сферы и преобразования в экономике; расширение связей с другими странами и народами, создание открытого общества. Условия для такого рода преобразований у различных государств неодинаковы и носят не только субъективный, но и объективный характер. Поэтому рефор­мирование существующих общественных отношений происходит по своим особенным законам. Для России и других постсоциалистических госу­дарств специфичны: переход от тоталитарного режима к демократичес­кому, или к его первой ступени — либерально-демо­кратическому режиму. Первоочередной задачей стало разрушение тоталитаризма как формы правления, режи­ма и государственного устройства. Только после под­рыва основ тоталитаризма в политической сфере ока­зался возможным переход к рыночным отношениям как способу хозяйствования;инициатива реформ сверху, а не снизу. Отсюда идея, не меняя ничего коренным образом, «подправить» социализм, наделить его «человеческим лицом», смяг­чить тоталитарные проявления режима, видоизменить некоторые политические институты, например избира­тельную систему, представительные органы власти, сократить огромный государственный аппарат и т.д. Проведение крупных реформ сверху, по инициативе государственной власти составляет историческую осо­бенность России. Это относится и к реформам Петра I, и к отмене крепостного права, и к проведению судебной реформы 1864 года, и др. Философы называют это «перевернутой схемой развития», когда роль субъекта реформ играет государственная власть, в отличие от европейских стран, где существовали развитые общественные силы, заинтересованные в преобразованиях. Отсюда делается вывод о неготовности российского общества к кардинальным переменам; оно в своем большинстве их не принимает и не заинтересовано в широком распространении. Более того, инициатива го­сударственной власти провести реформирование жизни общества нередко встречает препятствия в лице народа. Государство вынуждено привлекать к процессу реализации реформ государственный аппарат, бюро­кратические структуры, что вызывает недоверие народа к государственным мероприятиям, так как в России всегда существовал разрыв между властью и общест­вом. Отсюда специфической сущностной чертой совре­менной российской государственности являются: во-первых, существование наряду с демократически­ми элементами авторитарных методов и средств. Опас­ность подобного симбиоза состоит в том, что может привести к восстановлению тоталитарной государст­венности, появлению антидемократических политических сил, нарастанию противоречий в обществе и, как следствие, к конфликтной ситуации. А при отсутствии традиций демократического разрешения любых конфликтов возможны взрывы, способные по своей разрушительной силе привести к подрыву основ рос­сийской государственности. Во-вторых, полиэтничность состава российского об­щества. Это же свойственно и некоторым полиэтничным постсоциалистическим государствам, например бывшей Югославии. Важно иметь в виду, что Россия сложилась в нечто большее, чем страна. Это своеобразная цивилизация, где чересполосица этносов, культур, конфессий, укла­дов жизни, социальных субъектов разных эпох, неодинаковая продвинутость разных народов к современности обусловила особую чуждость и одновременно осо­бую близость убеждений, нравов, отношения к труду, к собственности и власти. Переходное состояние российской государственности обострило межнациональные отношения, вызвав процессы суверенизации этносов, попытки создания «чистых» этнических государств. Поэтому процесс реформирования российского общества ставит сложные задачи достижения консенсуса интересов разных народов, установления их равного доступа к власти, изме­нения отношений между Центром и субъектами Рос­сийской Федерации, формирования нового типа федеративных связей и отношений. Как известно, межнациональные проблемы во всем мире относятся к наиболее острым и трудно решае­мым. И этим фактором осложняется переход России и других постсоциалистических государств с многонациональным составом населения к новому общественному строю, вносится своеобразие в общие закономер­ности такого перехода. В-третьих, длительный период переходного состоя­ния государственности. Среди условий, в которых раз­вивается российская государственность, особую значимость имеют отсутствие соответствующей среды для развития демократических процессов, слабость граж­данского общества, недоверие к власти со стороны масс, недостаток навыков политической деятельности и политической культуры у партий, движений и у населения в целом. Среди этих условий первостепенное значение имеетповышение ценности государства, государственной влас­ти как гаранта устойчивого правопорядка и безопасности общества. Это потребует переориентации госу­дарственной власти на новые ценности и приоритеты, новые общественные идеалы. Власть должна быть объ­единяющим символом страны, ее единства, ее потен­циала, престижа и самоуважения. Только в таком качестве государственная власть может получить доверие и поддержку народа. В результате возможно преодолеть отчуждение широких масс от государства, стойкий негативизм по отношению к любой власти. В-четвертых, активная роль государства в формиро­вании рыночных отношений. В классических западных государствах рынок складывался спонтанно, поскольку для этого существовали соответствующие условия и предпосылки: экономическая самостоятельность индивидов, базирующаяся на частной собственности; лич­ная свобода, обусловленная ликвидацией сословных различий и льгот; высокий уровень экономического развития и др. Активное вмешательство государства в процесс институционализации рыночной экономики — это то, что роднит все постсоциалистические страны с разви­вающимися государствами. Последние достигли заметного прогресса в создании рынка благодаря активиза­ции государственной власти в экономической сфере, протекционистской политике государства. Об этом свидетельствует опыт ряда латиноамериканских (Чили), африканских (Марокко, Египет) стран, а также стран Азиатско-тихоокеанского региона (Южная Корея, Малайзия). Экономические успехи и серьезные рыночные преобразования возможны и в условиях ав­торитарных режимов. Режим генерала Пиночета в Чили — яркий тому пример. Следовательно, представляется спорным тезис, что утверждение рыночной экономики предполагает в качестве своего предваритель­ного условия утверждение демократии. Между тем, как известно, в России демократичес­кие преобразования начинались с политической сферы. Возможно, этим объясняются неудачи реформ в перестроечный период в СССР. Широкая дискуссия, проведенная в течение 1996— 1997 гг. на страницах журнала «Вопросы философии», по проблемам демократии и демократического пере­устройства различных государств позволила прийти к выводу, что западные образцы государственности в их первозданном евро-центристском варианте не могут институциализироваться в странах с иным социокультурным обликом, с другой ментальностью. Поэтому переход в современный период к новому общественному строю неизменно связан с определен­ным переходным периодом государственности, с появлением смешанных форм правления, государственного устройства, режимов, с особой разновидностью гибридизации сущностных черт государственности, сочетающих как традиционно демократические институты, нормы, ценности, так и элементы тоталитаризма. Переходное состояние государственности является не -стабильным, способно привести к непредсказуемым результатам. Поэтому на всем протяжении переходного периода сохраняется активное вмешательство государ­ства во многие сферы общественной жизни. Таким образом, анализируя современную россий­скую государственность с позиций категорий общего, особенного и единичного (индивидуального), следует констатировать, что в качестве формы организации жизни общества Россия находится в общем русле тех закономерностей общественного развития, которые присущи мировому сообществу. Однако особенности социалистического прошлого страны, общность исто­рических судеб России и ряда постсоциалистических государств обусловливают специфику прогрессивного развития названной группы государств. С точки зрения общности закономерностей экономической и полити­ческой модернизации российской государственности более корректно сравнение ее с новой государствен­ностью бывших союзных республик Советского Союза, а в некоторых аспектах — с другими странами. Новые суверенные национальные государства, су­ществующие на территории бывшего СССР, в своих учредительных документах — декларациях о государственном суверенитете и конституциях провозгласили формирование нового общественного строя и создание новой модели государственности. Так, в Конституции Грузии (1995 г.) закреплена цель — утверждение демократического общественного строя, экономической свободы, социального и право­вого государства, укрепление государственной незави­симости и мирных отношений с другими народами. В Конституции Республики Казахстан (1995 г.) также провозглашены приверженность идеалам свободы, равенства и согласия, учреждение в республике демократического, светского, правового и социального государства, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы. Аналогичные цели при формировании новой госу­дарственности отражены в конституциях других быв­ших союзных республик. Почти во всех конституциях подчеркивается национальный характер государствен­ности. Например, в Конституции Грузии делается акцент на многовековые традиции грузинской нацио­нальной государственности. В Конституции Туркменистана в качестве цели определены охрана националь­ных ценностей и интересов, укрепление суверенитета туркменского народа. В Конституции Республики Узбекистан установлено строительство новой государ­ственности с опорой на исторический опыт развития узбекской государственности. Фундамент новой моде­ли государств^ Глава II Функциональная характеристика российской государственности 1. Понятие функций государства. Факторы влияния Особенности современной российской государст­венности наиболее ярко отразились на модификации функций государства. Переход России к новой модели общественного строя, новому типу общественных отношений требует анализа реалий, неизвестных ранее советскому госу­дарству. Важно выявить в деятельности Российского государства специфические черты, принципы, меха­низмы, п