4 0 - ы е - 5 0 - ы е г о д ыПостепенно вокруг нас снова собирались друзья, хотя многих не стало за время войны Умерли Софья Александровна Власова и Ксения Ильинична Голенкина, в Таллине умерла Л.А.Щербина, скончалась тетя Настя Михаловская (Хомицкая). Осенью 1947 года неожиданно в течение двух недель скончалась моя свекровь - Лидия Михайловна. Ушел из жизни человек любимый и глубоко привязанный к нашей семье, особенно к внучке. Мы старались видеться с друзьями как можно чаще. Зимой по выходным у нас всегда собирались гости, и я организовывала постановку шарад (видимо, традиции Шаркома были еще живы!). В шарадах участвовало и младшее поколение: Марик, Гуля, Аленка Власова, Толя Шипов, сын нашей единственной двоюродной сестры Гали Каменцевой, Ваня Пуришев, разумовцы - Элла и Вилли, а также мы с Сережей. Шарады были необычные ( здесь я проявила максимум инициативы!): были двойные шарады - “Я-ПОНИ-Я” и “КОЛ-О-КОЛ”; были симметричные -ВОР - ОН = ВОРОН, назад = НО-РОВ Венцом была шарада-ребус ( в виде вопроса ): Устали ли, ясны соколики, от шарад? ( Ясны соколики - это зрители ) УСТА - ЛИЛИЯ - СНЫ - СОК - ОЛИ - КИОТ - ШАР - АД. Я руководила постановкой, а Сережа играл на рояле соответствующую музыку. Никто, кроме мамы не отгадал эту шараду - уж очень светлый был у нее ум! . Мамин репертуар на радио расширялся, и уже Марик ходила с бабушкой переворачивать ей ноты. Еще Марик овладела замечательным художественным свистом, и мы демонстрировали нашего «свистуна» многим музыкантам, которые были поражены ее искусством ( Помню как профессор Цуккерман сказал: «Это феноменально!»» ). Необыкновенно красивый тембр, исключительная чистота и музыкальность отличали ее исполнение. Репертуар был отнюдь не эстрадный, а самый классический. Аккомпанировала ей сначала мама, а потом Сережа. В репертуаре Марины были: вторая часть Скрипичного концерта Чайовского и вторая часть его Пятой симфонии, романсы Рахманинова, произведения Римского-Корсакова, Скрябина и др. Летом 1947 года мы вчетвером - с Сережей, мамой и Мариком - поехали в Сортавалу на Ладожском озере. Природа ее сильно отличается от всего виденного нами раньше и изумительно красива. Залив Ладожского озера Кирьявалахти лежит среди замечательных скал, иные из которых имеют розоватый оттенок со вкрапленными в них блестящими кусочками слюды. Вокруг лес и нагромождение камней, покрытых зелеными и седыми мхами. В лесу - озера, на воде - острова. Вдали в лазурной дымне тонут берега... Легко скользит по водной глади лодка. За мысом - снова мыс, за выступом - гряда В манящей дали режутся нечетко... Вокруг, куда ни глянь, вода, гранит и лес; Тростник стоит, склонившись над водою, И розоватых скал причудливый навес Блестит на солнце вкрапленной слюдою. Какой простор и ширь! Заливы...острова... На них среди густой хвои еловой Чуть серебрится северных берез листва И скромно вереск стелется лиловый. Везде на берегу - в лесу и у воды - Одеты мягкими коврами скалы Из шелковистых мхов, зеленых и седых, Расшитых бусами брусники алой. В закатный тихий час, на гаснущей заре, Когда дневной умолкнет шум селений, Н глади озера, как чернь на серебре, Ложатся мягко матовые тени. Но на рассвете вновь затеплится восток, Лаская задремавшую долину, И нежный цвет зари - как розы лепесток - Окрасит вод зеркальную равнину... Нас поселили в большой четырехместной комнате большого флигеля, рядом жили С.Рихтер с Ниной Дорлиак. Как-то раз мы катались на лодке и Марик свистела этюд Скрябина. Когда она закончила, раздались аплодисменты с другой лодки и крики Рихтера «браво!» .Однажды в Сортавале даже был организован концерт, где Мариша под аккомпанемент мамы свистела целый ряд классических вещей. На концерте присутствовали С.Рихтер, Г.Рождественский, композитор Раков и целый ряд других музыкантов. 1948 год, казалось, должен был бы начаться благополучно. Но это оказалось не так. Почти одновременно ушли из жизни наши друзья и знакомые, в том числе К.Н. Игумнов. Мама очень переживала эти потери. Как-то раз она играла на радио очень трудную виртуозную вещь – «Фенелла». Прийдя домой, она почувствовала боль в области сердца. Вызванный врач предложил сделать укол, но мама отказалась. В результате утром ей стало совсем плохо и у нее оказался обширный инфаркт миокарда. Потянулись трудные дни. Мама лежала дома, мы с Верой приходили вечером после работы. Пришлось нанимать платную сестру. Помогала также наша хорошая знакомая Елена Павловна Цех. К счастью, мама продержалась три месяца, все-таки встала и начала работать. Связавшись с молодой поэтессой, она сочинила музыку для нескольких песен, позже изданных Музгизом.. Но выходить из дома ей было пока нельзя, так как нужно было потом подниматься пешком на шестой этаж. Тогда она снова написала письмо в правительство с просьбой установить лифт, так как хочет еще приносить пользу, и через некоторое время лифт нам поставили, благо шахта от лифта существовала. Марик решила, что после окончания средней школы она выберет профессию музыканта. Обе внучки играли на рояле под руководством бабушки, а я занималась с Мариком элементарной теорией музыки и сольфеждио. Осенью Марик держала экзамены в Училище Гнесиных на теоретическое отделение и с легкостью поступила сразу на второй курс.Осенью мама стала готовиться к своему юбилейному концерту. Первый раз в жизни она выступала в концерте в 1900 году и теперь, в 1950-м, исполнилось пятьдесят лет ее артистической деятельности. Концерт должен был состояться в Колонном зале Дома Союзов и был намечен на двадцать шестое ноября 1950 года. Начались хлопоты с афишами, программами, билетами и приглашениями. В первом отделении мама играла сочинения русских композиторов: Глинка - Воспоминание о мазурке. Рубинштейн - Баркарола. Чайковский - Юмористическое скерцо. Балакирев - В саду. Лядов - Деревенская мазурка ( g ) Прелюдия ( b ) Глазунов - Этюд “Ночь”. Аренский - Этюд “ Лесной ручей” Этюд ( fis ) Скрябин - Прелюдия ( А ) Прелюдия ( fis ) Вальс ( As ) Рахманинов - Прелюдия ( g ) Этюд-картина ( es ) Этюд-картина ( es )Во втором отделении исполнялся f-moll-ный концерт Шопена с симфоническим оркестром, под управлением дирижера Аносова, и Шопен - Вариации на темы оперы Моцарта “Дон-Жуан”. Концерт прошел блестяще, Концертный зал был полон и успех был огромным. Один момент был для нас тревожным. Во втором отделении мама во время паузы начала потирать свой палец, и мы подумали, что она хочет принять что-нибудь сердечное (ведь был же инфаркт!), но оказалось, что она пыталась смыть чернильное пятно, которое получилось в результате того, что она в антракте раздавала автографы! Во время антракта из артистической стали выносить корзинки с цветами (хризантемами, цикламенами и др.). Их несли без конца и ставили от стены до стены на переднем плане, перед роялем, так что получился целый сад в котором во втором отделении играла мама! На фоне нарядного Колонного зала, ярко освещенного, этот сад был особенно красив. Нам пришлось потом везти на грузовике двадцать две корзины с цветами, не считая букетов. Такого количества цветов в концертах, пожалуй, не получал ни один исполнитель! Дома мама получила еще кучу подарков, но больше всего она обрадовалась папиному портрету, написанному маслом, который мы специально заказали художнику написать с фотографий. Масса поздравлений - открыток и телеграмм - последовала во время концерта и после него. Да, это был настоящий ее триумф!Летом 1951 года мы вчетвером - мама, Сережа, я и Марик - провели Старой Рузе, в Доме творчества композиторов , где бывали потом бесчисленное количество раз с разными членами нашей семьи. Тогда территория Рузы не была даже огорожена, но там было прекрасно. Дачи Дома творчества ( тогда их было всего двенадцать! ) находились на вершине довольно высокого холма на берегу Москва-реки. Кругом были леса и чудесные виды, особенно в сторону реки Рузы (притока Москва-реки. В это время мама была уже не совсем здорова. Тем не менее она в Москвев середине лета председательствовала на госэкзаменах пианистов в гнесинском Институте. В августе мы собирались поехать вместе с мамой опять в Сортавалу, но врачи сказали, что ей ехать никуда нельзя. Ей стали делать исследования в больнице имени Склифосовского. Я хотела остаться в Москве и быть с ней, но Вера настояла на том, чтобы мы ехали в Сортавалу втроем. Однако некоторое время мы получили от Веры телеграмму, в которой она извещала нас о том, что у мамы злокачественная опухоль, и ей предстоит операция. Операция не дала ничего, так как удалить опухоль было невозможно. Но маме сказали, что она удалена. Потянулись тяжелые дни. Мама постепенно угасала, слабело сердце. Мы с Верой все время навещали ее, приезжая к ней по очереди. Тридцатого сентября в присутствии Веры она скончалась. Это был день Вериных именин, и получилось так, что она как будто дождалась этого дня, чтобы поздравить ее! Не буду описывать, что мы переживали. Я жила с мамой почти сорок шесть лет, и практически не расставалась с ней никогда. Но теперь, после папиной кончины, я уже знала, что такое смерть близкого человека, и это уже не было неожиданностью. Мама собиралась через год - к своему семидесятилетию - дать еще один концерт (из вальсов разных авторов ), но это увы!.. Не получилось...