Посвящается Веронике1. ЗА КУЛИСАМИ РАЯТремя путями мудрости являются:юмор,парадокс,изменение.Дэн Миллман,чемпион мирапо прыжкам с трамплина1. Я УМИРАЮВсе когда-нибудь умирают.Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеИ вот я умираю.Это произошло быстро и мощно.Вдруг. Раздался ужасный шум. Я обернулся. Я увидел носовую часть «Боинга-747» (вероятно, сбившегося с курса из-за забастовки диспетчеров), которая влетала прямо в мое окно, крушила стены, пересекала комнату, ломая мебель и разбрасывая книги, неумолимо приближалась ко мне.Даже если ты авантюрист, исследователь, открыватель новых миров, все равно однажды ты столкнешься с проблемой, которая выше твоих сил. Во всяком случае, самолет, который рушит мою квартиру, — это выше моих сил.Все происходит как в замедленной съемке. Вокруг меня все рушится со страшным шумом, вздымаются клубы пыли, через нее я вдруг вижу лица пилотов. Один высокий и худой, другой маленький и лысый. Они, наверное, впервые в жизни доставляют пассажиров прямо до дома. Лицо худого искажено от ужаса, а лысый просто дергается в панике. Из-за шума я их, конечно, не слышу, но тот, у кого открыт рот, должно быть, громко кричит.Я пячусь назад, но «Боинг-747» на полном ходу так просто не останавливается. В отчаянии я закрываю лицо руками, оно искажается в жалобной гримасе, я зажмуриваюсь. В этот момент я еще надеялся, что все это просто кошмарный сон.Я подождал. Совсем недолго. Наверное, десятую часть секунды, но она показалась мне очень длинной. Потом был удар. Меня отшвырнуло назад, затем прижало к стене и разорвало на куски. Наконец стало тихо и темно. Такие вещи всегда удивляют. Не только ошибки диспетчеров, но и собственная кончина.Я не хочу умирать сегодня. Я еще слишком молодой.Изображения нет, звука нет, чувств нет. Тсс... Плохие признаки. В нервной системе еще осталось немного сока. Мое тело, возможно, еще можно собрать. Если повезет, если пожарные приедут быстро, то заставят сердце биться, поправят сломанные конечности. Я буду долго лежать на больничной койке, а потом постепенно все станет, как и было раньше. Все знакомые скажут: это просто чудо, что мне удалось выкарабкаться.Ну вот я слышу звуки сирен. Они приедут. Но что происходит? Я здесь. Наверное, сейчас везде пробки.Я знаю, что нужно держаться. Смерть— это уж слишком. Нужно заставлять мозг работать. Нужно думать. Но о чем?А вот, например, о песенке моего детства.Был маленький кораблик, Был маленький кораблик, Он никогда не плавал, Он никогда не плавал...Какие там дальше слова?Черт, память тоже объявляет забастовку. Библиотека закрывается.Мой мозг остановился, я это чувствую, но я... я продолжаю думать. Декарт был не прав. Можно больше «не быть», но еще «мыслить». А я не просто думаю, я прекрасно осознаю все, что происходит. Абсолютно все. У меня никогда еще не было такого ясного сознания.Я чувствую, что должно произойти что-то важное. Я жду. Вот оно. У меня такое впечатление, как будто что-то... выходит из меня! Что-то наподобие облачка пара. Пар принимает форму моего тела. Это прозрачная копия меня!Так вот это и есть моя душа? Этот «другой полупрозрачный я» медленно выходит из моего тела через темечко. Мне страшно, и в то же время я чувствую возбуждение. Потом все опрокидывается.«Другой я» смотрит на мое бывшее тело. Оно разлетелось на мелкие кусочки. Что ж, нужно признать, что если только не найдется хирурга — любителя складывать головоломки, то его восстановить невозможно.Боже мой, какое удивительное ощущение! Я лечу. Я поднимаюсь все выше и выше.Серебристая нить еще связывает меня с моими останками, как пуповина. Я продолжаю полет, и нить исчезает.Был маленький кораблик, Он никогда не плавал.Маленький кораблик — это я. Мое тело колышется. Я лечу. Я удаляюсь от своего бывшего «я». Теперь я вижу «Боинг» получше. Самолет весь искорежен. Я вижу то, что осталось от моего бывшего дома. Это напоминает рухнувший карточный домик, этажи сложились один на другой.Я лечу над крышами. Я парю в небе.Но что я здесь делаю?«Я профессор кафедры антропологии в Париже, и мне кажется, что я могу ответить на ваш вопрос. Можно сказать, что человеческая цивилизация появилась тогда, когда некоторые приматы перестали выбрасывать погибших собратьев на помойку, а стали украшать их ракушками и цветами. Первые украшенные захоронения были обнаружены вблизи Мертвого моря. Их возраст от 14 000 до 120 000 лет. Это означает, что в те далекие времена за смертью следовал некий «магический» феномен. Нужно отметить, что одновременно появилось нефигуративное искусство, пытающееся выразить эту «магию».Позднее в первых фантастических произведениях их авторы пытались представить то, что будет после смерти. Возможно, впрочем, лишь для того, чтобы успокоить самих себя».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеЧто-то влечет меня вверх. Яркий свет. Теперь я наконец узнаю. Что есть после жизни? Что находится над видимым миром?Полет над городом.Полет над планетой.Я выхожу за пределы Земли. Серебристая ниточка еще немного вытягивается, и наконец исчезает.Теперь обратной дороги нет. Кончилась моя жизнь в обличье Мишеля Пэнсона, очаровательного господина, который, впрочем, был не прав в том, что умер.В тот момент, когда я покидаю «жизнь», я понимаю, что всегда считал смерть чем-то, что происходит только с другими. Легенда. Во всяком случае, испытание, от которого меня можно было бы избавить.Все когда-нибудь умирают. Со мной это произошло сегодня.«Я думаю, что после жизни ничего нет. Ничего-ничего. Я думаю, что бессмертия мы достигаем, делая детей, а они сделают других детей и так дальше... Это они передают в будущее наш маленький огонек».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице^ 2. БОЛЬШОЙ ПРЫЖОКЯ знаю, что у меня больше нет выбора. Земля превратилась в маленькую пылинку где-то вдали. Фрагменты того, что было когда-то моим телом, только что нашли пожарные.Удивительно, но мне кажется, что я слышу их голоса: «Какая катастрофа! Не каждый день самолеты врезаются в дом. Как отыскать тела погибших в этой мешанине из бетона?»Теперь это уже не моя проблема.Фантастический свет притягивает меня. Я направляюсь к центру нашей галактики. Наконец я его вижу. Континент мертвых — это черная дыра в центре Млечного Пути.Она похожа на сливное отверстие в унитазе, на водоворот, вокруг которого все вращается по спирали. Я приближаюсь. Это напоминает трепещущий цветок, гигантскую орхидею из кружащейся световой пыли.Черная дыра всасывает все: солнечные системы, звезды, планеты, метеориты. И меня она увлекает тоже.Я вспоминаю карты континента мертвых. Семь небес. Я нахожусь на Первом небе. Это коническоепространство синего цвета. Попадают туда через звездную пену.«Каждый год на Земле рождаются миллионы людей. Они превращают тонны мяса, фруктов и овощей в тонны экскрементов. Они движутся, размножаются, а потом умирают. В этом нет ничего необычного, но именно здесь и заключается смысл нашей жизни: Родиться. Есть. Двигаться. Размножаться. Сдохнуть.В промежутке создается впечатление собственной важности, потому что мы с помощью рта издаем звуки, шевелим руками и ногами. Но вот что я скажу: мы мало что значим и мы вынуждены стать гнилью, а потом пылью».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеНа пороге континента мертвых я вижу других существ. Рядом со мной парят другие мертвые, и все, как ночные бабочки, летят на свет.Жертвы автомобильных катастроф. Приговоренные к смертной казни. Замученные пленники. Неизлечимые больные. Неудачливый прохожий, которому на голову упал цветочный горшок. Необразованный любитель загородных прогулок, который перепутал гадюку с ужом. Доморощенный мастер на все руки, поцарапавшийся ржавым гвоздем и не сделавший прививку от столбняка.Некоторые прямо-таки искали проблем. Пилоты-любители полетать в тумане, не пользуясь навигационными приборами. Горнолыжники, не заметившие пропасть. Парашютисты, превратившиеся в летящий факел. Недостаточно внимательные дрессировщики диких хищников. Мотоциклисты, думавшие, что успеют обогнать грузовик.Вот умершие сегодня, я приветствую их.Невдалеке я узнаю знакомые силуэты. Роза, моя жена! Амандин, моя бывшая любовница!Я начинаю вспоминать.Они были в соседней комнате, когда самолет упал на наш дом в Бютт-Шомоне. И с ними я испытал великое приключение «танатонавтов».«Танатонавты» происходит от «танатос», что значит «смерть», и «навтос» — навигатор.Этот термин придумал мой друг Рауль Разорбак. Как только появилось слово, появилась и наука. А как только появилась наука, появились и первооткрыватели. Мы построили танатодромы, мы положили начало танатонавигаторству.Нашей целью было отодвинуть существующую после смерти «терра инкогнита». И мы ее достигли. Мы приподняли занавес над последней великой тайной, тайной смысла смерти. Все религии говорят о ней, все мифологии описывают ее более или менее точными метафорами. Мы стали первыми, кто заговорил о ней как об открытии нормального «континента».Мы боялись, что не сможем завершить начатое. И то, что «Боинг-747» вроде бы случайно упал на наш дом, доказывает, что мы в конце концов побеспокоили кого-то «наверху».И вот теперь я вижу то, что мы открыли... но более ясно. Поскольку наши ниточки уже оборвались, я прекрасно понимаю, что на этот раз возвращение назад невозможно. Мы погружаемся в конус водоворота, который становится все уже. Мы пересекаем эту первую территорию до конца и достигаем стены, которая напоминает студенистую матовую массу. Как МАХ-1 был первым звуковым барьером, так мы с друзьями назвали МОК-1 первым барьером смерти. Сегодня мы вместе преодолеваем его.Я немного колеблюсь. Другие смело движутся вперед. Тем хуже. Я следую за ними. Мы попадаем через стену...«Скандал. Это скандал. Я работаю медсестрой в хосписе для неизлечимо больных. Поскольку я часто вижу агонизирующих людей, я составила свое мнение об этом. И я думаю, что все это просто чудовищно. Я думаю, что люди делают вид, будто смерти не существует. Дети видят однажды «скорую помощь», у возящую дедушку в больницу. Потом они его не видят несколько недель. Однажды по телефону сообщают, что он умер. В результате подрастающие поколения не представляют себе, что такое смерть. И когда эти дети становятся взрослыми, а потом стариками и сталкиваются с собственной смертью, их охватывает паника. Не только потому, что речь идет об их исчезновении, но и потому, что они стоят перед полной неизвестностью. Я бы дала такой совет детям: не бойтесь, навещайте ваших дедушек и бабушек в больнице! Вы получите там самый большой урок... жизни».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице...на Второе небо. Это черная территория всех страхов.Они материализуются в форме ужасов, вышедших из моего подсознания. Непроглядный мрак. Мурашки по коже. Меня встречают насмешливые монстры и современные черти.Повсюду я сталкиваюсь с самыми страшными кошмарами. Но луч света по-прежнему здесь, и он ведет меня прямо вперед.Я встречаю все мои страхи лицом к лицу, в полумраке. Потом я приближаюсь к двери, похожей наматовую мембрану. МОК-2. Я прохожу в нее и оказываюсь в...«Я вдова, и я была с моим мужем до самой его кончины. Это произошло в пять фаз. Сперва он отказывался умирать. Он требовал, чтобы все продолжалось как раньше, и говорил о своем возвращении домой после того, как поправится. Потом, когда врачи сказали ему, что надежды нет, он впал в бешенство. Ему нужно было найти виновного. Он обвинял своего врача в некомпетентности. Он обвинял меня в том, что я положила его в плохую больницу. Он говорил, что я хочу его смерти, чтобы как можно скорее получить наследство. Он упрекал всех в том, что его забыли и не навещают. Он стал таким неприятным, что даже дети не хотели общаться с ним. Потом он успокоился, и началась третья стадия, которую можно назвать «стадией торговца». Как будто он торговался: хорошо, я умру, но я хочу продержаться до моего дня рождения. А еще лучше, до чемпионата мира по футболу. Я хочу посмотреть полуфинал. Или, по крайней мере, четвертьфинал.Когда он понял, что все бесполезно, у него началась депрессия. Это было ужасно. Он не хотел говорить, не хотел есть. Как будто он вдруг от всего отказался. Он перестал бороться, потерял всю энергию. Он был похож на опустившего руки боксера, который ждет последнего удара.Наконец, началась пятая стадия. Он согласился. У него вновь появилась улыбка. Он попросил магнитофон, чтобы слушать любимую музыку. Он особенно любил «Дорз», это напоминало ему его молодость. Он умер с улыбкой, в наушниках, слушая «Here is the end».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице...красном мире моих фантазмов, следующим за синим миром и черным миром страха. Здесь материализуются все мои самые сумасшедшие желания.Я нахожусь на Третьем небе. Ощущение удовольствия, огня, влажной жары. Сладострастие. Я встречаю свои самые экстравагантные сексуальные фантаз-мы, самые скрытые желания. Я немного задерживаюсь здесь. В сознании возникают особенно возбуждающие сцены. Самые сексуальные актрисы и фотомодели зовут меня в свои объятия.Моя жена и бывшая любовница встречают каких-то красивых юношей.Я хочу остаться здесь, но в конце концов следую за центральным лучом, как аквалангист, боящийся удалиться от страховочной веревки. Так я пересекаю МОК-3.«Мы хотели бы, чтобы смерти не было. На самом деле она, к счастью, есть, если вас интересует мое мнение. Ведь самое худшее, что с нами может приключиться, это стать бессмертными. Вот скука-то, вы так не думаете?»Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеЧетвертое небо: оранжевая территория. Это место, где чувствуешь боль по уходящему времени. Бесконечная, уходящая за горизонт очередь умерших, двигающаяся не намного быстрее, чем очередь в кинотеатр.Судя по одеждам, некоторые стоят в ней уже по много веков. Если только это не актеры массовки из фильма-катастрофы, погибшие во время съемок, то ясно, что ждать здесь можно очень долго.И они ждут.Оранжевая территория, это наверняка то место, которое в христианской религии называется чистили-щем. Я чувствую, что мы тоже должны встать в конец очереди и ждать. Правда, еще на Земле у меня выработалась вредная привычка никогда не ждать в очередях и всех обгонять. Из-за этого я частенько нарывался на скандалы, а иногда и на драки. Ну и пусть, мы обгоняем всех. Некоторые протестуют и кричат, что мы не имеем права, но никто нас не останавливает.Обгоняя очередь, я встречаю героев древних войн, о которых пишут в учебниках, древнегреческих философов, царей давным-давно не существующих стран.Я бы хотел взять несколько автографов, но место к этому не очень располагает.Роза, Амандин и я летим над мертвыми. Они образуют широкий поток, текущий к свету (Стикс?). Вход на оранжевую территорию является его источником, и чем дальше, тем очередь покойников становится уже, пока не превращается в узкий ручей. В глубине новая матовая стена. Мы проходим МОК-4.«Я о смерти никогда не думаю. Я боюсь, что если о ней подумаешь, это ее привлечет. Я просто живу и живу, а потом будь что будет, там посмотрим».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеВот мы и на Пятом небе. Это желтая территория, мир познания. Здесь открываются все великие секреты человечества. По пути я собираю кое-какие ценнейшие сведения, которые, к несчастью, не смогу передать тем, кто еще жив.Ощущение великой мудрости. Какие-то голоса объясняют мне вещи, которые я никогда не мог понять. Я слышу ответы на вопросы, которые тщетно пытался решить в течение всей жизни.Очередь мертвых становится все реже.Многие задерживаются, завороженные ответами на мучившие их некогда вопросы. Ручей превращается в ручеек. Я стараюсь не поддаться искушению этими играми разума. Я следую за лучом света. Я пересекаю МОК-5 и попадаю...«Удивление.Да, я бы сказал, я разделял это удивление. Меня недавно освободили за хорошее поведение после тридцати лет тюрьмы. Так что сейчас я могу говорить совершенно свободно. Я убил четырнадцать человек. Когда я убивал, меня удивлял вид потрясенных, даже негодующих людей, после того как я объявлял им, что положу конец их жизни. Как будто они решили, что их жизнь принадлежит им, как машина, собака, дом».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице...на Шестое небо. Зеленая территория. Здесь царит Красота. Ощущение цвета и гармонии, все как во сне или в мечтах. Я чувствую себя некрасивым и нескладным. Многие из умерших останавливаются здесь, завороженные Красотой.Роза тянет меня за руку. Нужно продолжать путь и не дать околдовать себя этим зрелищем.Мы движемся вперед. Нас все меньше и меньше.Я пересекаю МОК-6 и попадаю на... Седьмое небо, белую территорию.Здесь, кажется, миграция мертвых завершается. Свет идет от горной гряды. Самая высокая гора светится ярче всего. Я направляюсь к ней. Тропинка ведет к плато Страшного суда.Посередине тропинки выстроились мертвые. Очередь движется медленно. Каждая душа ждет, чтобы предыдущую вызвали к двери, и занимает очередь перед линией.Мы становимся в очередь.За нами приходит некий светящийся персонаж. Я узнаю его с первого взгляда. Это хранитель ключей от Рая. Древние египтяне называли его Анубис, ин-дуисты называли его богом мертвых Яма, греки Ха-роном, перевозчиком через Стикс, римляне Меркурием, а христиане святым Петром.— Следуйте за мной...Это высокий бородатый мужчина с немного надменным выражением лица.— Хорошо.Он улыбается и наклоняет голову. Здорово: когда я говорю, он слышит. Он ведет нас прямо на Страшный суд. Мы предстаем перед тремя судьями, которые начинают нас молча рассматривать. Я слышу, как святой Петр изрекает:Фамилия: ПэнсонИмя: МишельНациональность: французЦвет волос в последней жизни: брюнетГлаза: кариеРост в последней жизни: 1 м 78 смОсобые приметы: нетОтрицательная черта: неверие в себяПоложительная черта: любопытствоЯ знаю, кто эти судьи. В разных мифологиях у них различные имена. У греков Зевс, Темис, Танатос. У египтян Маат, Озирис, Тот. У японцев Изанами, Иза-наги и Омуаган. Для христиан это три архангела: Гавриил, Михаил и Рафаил.— Твоя душа будет взвешена, — объявляет мнесамый высокий, Гавриил.Значит, эта плазма и есть моя душа...— Их нужно судить всех троих вместе, — добавляет самый толстый, Рафаил.Суд у них скорый. Архангелы обвиняют нас в том, что в наших танатонавигаторских исследованиях мы слишком рано и подробно раскрыли тайны запредельного, знать которые могут лишь Великие Посвященные. У нас якобы не было права раскрывать людям как смысл жизни, так и смысл смерти.— Движимые чистым любопытством, вы обнаружили Семь небес и информировали об этом публикусовершенно бесплатно и бездуховно!— Никто здесь не давал вам разрешения распространять подобную секретную информацию.— Если бы вы хоть замаскировали ее под видомпарабол или мифологий...— Если бы вы хотя бы поставили для ознакомления с ней какие-нибудь условия...Архангелы говорят обо всех негативных последствиях, к которым может привести распространение нашей поспешной информации о континенте мертвых.— Люди будут совершать самоубийства просто излюбопытства, чтобы побывать в Раю как туристы!— К счастью, мы вовремя вмешались, чтобы пресечь в зародыше все ваши опасные начинания.Архангелы считали, что нужно уничтожить все работы по танатонавигации, все, что есть в книжных магазинах и библиотеках. Они думали, что нужно изменить коллективную память людей, чтобы удалить из нее все воспоминания о наших поступках. К счастью, этого не пришлось делать. Книга о танато-навтах не имела никакого успеха. Некоторые читатели, которым она случайно попала в руки, решили, что это просто научно-фантастический роман. Выход нашей книги прошел незамеченным, она утонула в море новых публикаций.Именно так осуществляется теперь новая цензура. Не ограничениями, а избыточностью. Книги, могущие побеспокоить, заваливаются массой безвкусной макулатуры.Хотя архангелы не могли вмешаться напрямую, они были очень обеспокоены, и теперь мы должны за это расплачиваться. Возможен лишь один вердикт: приговариваются.— К чему? — спрашивает Амандин. — К Аду?Три архангела смотрят на нее высокомерно.— Ад? К сожалению, его не существует. Есть только Рай и... Земля. Те, кто провалился на суде, приговариваются к возвращению на Землю и реинкарнации.— Другими словами, можно сказать, что Ад — этоЗемля, — весело замечает архангел Рафаил.Архангел Гавриил напоминает:— Реинкарнация — это как выпускные экзамены в лицее. Если не сдал, нужно пересдавать. Что касается вас, то вы как раз провалились. Так что возвратна исходные позиции, и новая сессия.Я склоняю голову.Моя жена Роза, моя подруга Амандин и я, все мы думаем об одном и том же: «Еще одна жизнь. А ради чего?»Сколько людей до нас должны были так же вздохнуть?Но другие умершие в нетерпении. Нас торопят освободить место. Святой Петр ведет нас на гору. Мы забираемся на вершину. Она излучает яркий свет, который и привел нас на Страшный суд.Внизу видны два туннеля. Вход в один из них цвета охры, в другой — темно-синий. Охристый вход ведет на Землю, к новым реинкарнациям, синий —- в страну ангелов. Указателей нет, но, как и все здесь, объяснение само возникает в нашем сознании.Попрощавшись, святой Петр оставляет нас перед входом в туннель цвета охры.— До скорого, после вашей будущей жизни! — лаконично бросает он.Мы продвигаемся по туннелю. На полпути мы натыкаемся на матовую мембрану, похожую на МОК, закрывающую Семь небес. Перейдя через нее, мы попадем в новую жизнь. Амандин смотрит на меня, готовая идти первой.— Прощайте, друзья. Постараемся встретиться вбудущей жизни.Она мне незаметно подмигивает. Ей не удалось сделать меня постоянным компаньоном в этой жизни. Наверное, надеется на удачу в будущей.— Вперед за новыми приключениями, — говоритона на прощание.Роза прижимается ко мне. Я шепчу ей на ухо девиз танатонавтов времен великих колонизаторских войн по завоеванию континента мертвых:— Ты и я, вместе против кретинов.Поскольку у нас нет тел, которые можно обнять,наши две плазмы целуются в губы. Я ничего не чувствую, но все мое существо возбуждено.— Вместе... — повторяет она как эхо.На мгновение мы беремся за руки. Касаемся друг друга кончиками пальцев. Они сливаются вместе, потом наконец разделяются.Роза отворачивается и быстро направляется к своей реинкарнации.Теперь моя очередь. Твердыми шагами я иду по туннелю, повторяя себе, что в будущей жизни необходимо вспомнить, как я был танатонавтом.Вся моя плазма дрожит. Наконец я узнаю, что скрывается за этой стеной.С другой стороны смерти появляется...«Хороший захват! Вот что важно. Никогда не забывать посыпать ладони тальком. Я цирковой акробат. Выступаю на трапеции без страховки. Хорошо ухватившись, я знаю, что ничем не рискую. Впрочем, я никогда не думаю о смерти и чувствую себя прекрасно. Я знаю, если смотреть вниз, можно упасть. Так что не знаю, что такое смерть. И между нами, предпочитаю поговорить о чем-нибудь другом. Вы уже видели мой номер?»Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице^ 3. ПРИГОВОР ОТМЕНЯЕТСЯ...рука. Чья-то рука хватает мою душу и останавливает ее.Какой-то прозрачный тип возмущенно заявляет мне, что процедура нарушена и нужно все начать сначала.Для Амандин и Розы все тоже должно было происходить иначе, но, к несчастью, для них уже слишком поздно. Они ушли чересчур далеко по туннелю. Что касается меня, то все еще можно изменить.Мой собеседник небольшого роста, бородатый, в очках, плохо скрывающих лихорадочный блеск глаз. Он тянет меня, подталкивает, настаивает. Говорит, что он мой ангел-хранитель.Значит, у меня был ангел-хранитель? Кто-то, кто следил за всем, что я делаю? Может быть, помогал мне... Это сообщение меня успокаивает и одновременно удивляет. Значит, я был не один. Всю жизнь кто-то меня сопровождал. Я присматриваюсь к нему внимательнее.Этот хрупкий силуэт, бородка, очки девятнадцатого века... Кажется, я его где-то уже видел.Он представляется: Эмиль Золя.— Господин Эмиль Золя, автор «Жерминаль»?— К вашим услугам. Но сейчас не место для комплиментов. Время идет. Нужно спешить.Он утверждает, что наблюдал за мной всю жизнь с самого рождения, и убеждает меня не сдаваться так просто.— Интриги... да-а, а карма-то была хорошей. Только вот история плохо кончилась. К тому же и процедура взвешивания душ была нарушена. Этот процесснесправедливый. Нечестный. Антисоциальный.Эмиль Золя объясняет мне, что согласно существующим в Раю законам мой ангел-хранитель должен был бы присутствовать на процессе, когда взвешивалась моя душа, чтобы в случае необходимости выступить в качестве адвоката.Он вытаскивает меня из туннеля и подталкивает к плато Страшного суда, где по-прежнему заседают три архангела. Перед трибуналом он расталкивает всех и требует начать процесс заново, угрожая предать все дело гласности. Обещает, что его выступление восстановит попранную справедливость. Он приводит в подтверждение все существующие в Раю законы. Он бушует:— Я обвиняю архангелов в том, что они сфальсифицировали данные взвешивания души моего подзащитного. Я обвиняю архангелов в том, что они саботировали процесс, который их раздражал. Я, наконец, обвиняю Небесный суд в том, что его целью было как можно скорее отправить на Землю душу, единственным грехом которой является любопытство.Судя по всему, архангелы не ожидали такого поворота дела. Не каждый день кто-нибудь ставит под сомнение их приговор.— Господин Золя, прошу вас. Будьте любезны согласиться с решением Небесного трибунала.— Об этом не может быть и речи, господин архангел Гавриил. Я говорил и повторяю, что судьи рас-сматривали лишь действия танатонавтов и совершенно забыли присмотреться, как они должны были сделать, к повседневной жизни и поступкам моего подзащитного. А ведь именно с этого необходимо было начать. Я настаиваю на том, что Мишель Пэнсон прожил примерную жизнь. Он был хорошим мужем и отцом семейства, хорошим гражданином, замечательным другом, его близкие всегда могли рассчитывать на него. Он прожил жизнь как честный и справедливый человек. Он всегда проявлял щедрость и великодушие, а в ответ его приговаривают вернуться страдать на Землю. И я не позволю, чтобы его душу сожгли с такой бесцеремонностью.После минутного молчания Рафаил изрекает:— М-м... А вы что об этом думаете, господин Пэнсон? В конце концов, вы же главное заинтересованное лицо. Желаете ли вы снова предстать перед трибуналом?Теперь, когда рядом со мной нет всех тех, кого я любил, ни Розы, ни Амандин, ни Рауля, ни Фредди, я чувствую безразличие. Правда, должен признать, что жар выступления Эмиля Золя передался и мне. Я говорю себе, что, если бы он не выступил в защиту Дрейфуса, его дело никогда бы не было пересмотрено.— Я хочу... вновь предстать перед судом.Эмиль Золя сияет. У судей кислые лица.— Ну хорошо, хорошо. Мы произведем новое взвешивание души, — соглашается архангел Михаил.«После смерти матери у меня такое ощущение, что жизнь потеряла смысл. Согласен, я здесь, но живу я лишь воспоминаниями. Она была всем для меня. Теперь я потерян».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улицеНаконец мой процесс может состояться по всем правилам. Архангелы показывают мне мою жизнь и просят прокомментировать, что я сделал хорошего и что плохого. Для оценки моих действий используются такие критерии, как развитие, сопереживание, внимательность, желание сделать добро. Вся жизнь проходит передо мной, как мозаика мимолетных моментов на видео, причем некоторые пассажи прокручиваются быстро, а некоторые замедленно. Иногда изображение останавливается, чтобы я мог лучше вспомнить, что же тогда происходило.В конце концов я начинаю трезво и отстраненно оценивать то, что я сделал в качестве Мишеля Пэнсо-на. До того как меня будут судить, я сужу себя сам. Странное ощущение. Так вот это и была моя жизнь? Что поражает в первую очередь, так это то, сколько времени я потратил впустую. Я боялся, меня всегда пугала неизвестность.Для того, чьим главным достоинством является любопытство, это непонятно и парадоксально.Сколько благих порывов сдержал этот страх! Однако мое безграничное любопытство позволило избежать многих скучных занятий, помогло не закоснеть. Все могло бы быть и хуже.Просматривая вновь мою жизнь, я вспоминаю о своей любви к отшельничеству. Сколько раз я хотел остаться в одиночестве, в покое, вдали от друзей и знакомых, на каком-нибудь пустынном острове или в замке на горе...Моя жизнь предстает как произведение искусства, а архангелы, как ревностные критики, объясняют, как бы еще я мог ее улучшить и в чем ее уникальность. Они, не колеблясь, хвалят меня за наиболее достойные поступки.Некоторые моменты моей жизни менее похвальны, мелкие трусости по большей части, в основном из-за моей всегдашней невозмутимости.Каждое мое действие подолгу обсуждается. Адвокат лезет из кожи вон.Архангел Михаил подводит итог хорошим и плохим поступкам. Я слышу, что мне нужно набрать 600 пунктов, чтобы избежать реинкарнации. Вычисления очень точны: каждая маленькая ложь, каждый порыв сердца, каждый отказ, каждая инициатива стоят положительных или отрицательных пунктов. Наконец, архангел Михаил подводит итог: 597 против 600.Провалился. Совсем немного, но не добрал.Мой адвокат подскакивает:— Я утверждаю, что эти цифры сфабрикованы, итребую их пересчета. Рассмотрим еще раз все действиямоего подзащитного, одно за другим. Я обвиняю...Позади я слышу вздохи нетерпения других душ, ожидающих своей очереди. Архангел Гавриил, которому явно надоели все эти «я обвиняю», принимает волевое решение. На этот раз архангелам потребовалась лишь секунда для того, чтобы прийти к согласию, так они спешат от нас отделаться. Звучит новый вердикт:— Что ж, очень хорошо, ваша взяла. Округляемдо 600. Вы освобождаетесь от цикла реинкарнаций.Можете считать, что вам повезло с таким настойчивым ангелом-хранителем и адвокатом, — говоритМихаил.Эмиль Золя радостно аплодирует.— Справедливость всегда торжествует.Архангелы объявляют, что с 600 пунктами я теперь становлюсь номером 6.— А что такое номер 6?— Существо с уровнем сознания 6. Это позволяеттебе, если хочешь, навсегда освободиться от тюрьмытвоей плоти.Таким образом, мне предоставляется выбор. Можно вернуться на Землю и стать Великим Посвящен-ным, чтобы помогать людям развиваться, живя среди них. В этом случае у меня останется лишь смутное воспоминание о посещении Рая. А можно стать ангелом.— А что такое ангел?— Световое существо, имеющее на своем попечении три человеческих души. Задачей ангела является помочь хотя бы одной из них выйти из цикла реинкарнаций. Как Эмиль Золя помог тебе.Я задумываюсь на мгновение. Оба предложения заманчивы.— Поторопись, масса людей ждет своей очереди, — басит архангел Гавриил, — итак, твое решение?«Смерть? Ее нечего бояться. Я знаю, что у меня есть ангел-храш1 телъ, который бережет меня от всех опасностей. Однажды я переходил улицу, и интуиция подсказала мне, что абсолютно необходимо сделать шаг назад. Хотите верьте, хотите нет, но только я отступил назад, откуда ни возьмись выскочил мотоцикл, которого я не заметил, и чуть не сбил меня. Уверен, это мой ангел-хранитель меня предупредил».Источник:некто во время опросаобщественного мнения на улице4. АНГЕЛ— Я хочу стать ангелом.— Прекрасный выбор, ты не пожалеешь, заверяет Эмиль Золя.Архангелы поторапливают нас освободить место для следующих душ. Мой ангел-хранитель увлекает меня ко входу в другой туннель в горе. Оттуда исходит синее сияние, как из освещенного изнутри бриллианта.Эмиль Золя оставляет меня перед входом в огромное освещенное помещение и пожимает на прощание руку, поздравляя меня. Я продвигаюсь вперед. Мембрана закрывает проход. Я поднимаю ее, как театральный занавес. С другой стороны, прямо посередине помещения я вижу какого-то немного развязного типа.— Добро пожаловать в ангелы. Я ваш ангел-инструктор.— Ангел-инструктор? А это что такое?— После ангела-хранителя формированием душизанимается ангел-инструктор, — объявляет он какнечто само собой разумеющееся.Я рассматриваю его.Он похож на Кафку. Уши длинные и высоко посаженные. Миндалевидные глаза. Треугольное лицо лиса. Глаза лихорадочно блестят.— Меня зовут Уэллс.— Уэллс? ТОТ Уэллс?— Нет, нет. Я Эдмонд Уэллс, ничего общего сХ.Г. Уэллсом или Орсоном Уэллсом, моими однофамильцами. Вы, наверное, о них подумали... Ничегострашного, мне нравится моя фамилия. Вы знаете,что она означает на английском? Колодец. Так чтосчитайте меня тем, в ком вы можете черпать столько,сколько хотите. И поскольку мы должны проводитьвремя вместе, давайте обращаться друг к другу на«ты».— А меня зовут Пэнсон, Мишель Пэнсон. По-французски это значит «зяблик». Но я ничего общего с этойптицей не имею.Он крепко хлопает меня по плечу, но я ничего не чувствую.— Очень рад, ангел Мишель.Мне странно слышать слово ангел перед моим именем, звучит как ученая степень.— А вы кем были... э-э... на гражданке? — спрашиваю я.— В последней жизни, до того как выйти из цикла реинкарнаций? Ну, вроде тебя, скажем, я был исследователем в своей области. Но меня интересовалоне то, что «бесконечно над», а то, что «бесконечнопод»... Под землей.— Под землей?— Да, скрытая под кожей планеты жизнь. Маленькие лесные человечки.Бок о бок мы движемся по пересекающему гору туннелю, которому, кажется, нет конца. Вдруг я останавливаюсь.— Эдмонд Уэллс. Эдмонд Уэллс...Я повторяю это имя в задумчивости. Оно мне уже встречалось в одной газете. Я пытаюсь вспомнить. Ага, вот оно:— А вы не проходили по делу об убийствах производителей инсектицидов?— Горячо.«Маленькие лесные человечки»... Я морщу лоб.— Вы изобрели аппарат, с помощью которого можно общаться с муравьями!— Я назвал его «камень Розетт», поскольку он позволял общаться двум самым совершенным цивилизациям планеты, которые тем не менее не могут понимать и оценивать друг друга: людям и муравьям.Его, кажется, немного охватила ностальгия по своему изобретению. Затем он продолжает:— Я научу тебя «профессии» ангела, тому, что ты должен делать твоими методами и способностями. Но главное, никогда не забывай, что находиться здесь уже само по себе ОГРОМНАЯ ПРИВИЛЕГИЯ.Он чеканит:^ ПОНИМАЕШЬ ЛИ ТЫ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ЧТО ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕОБХОДИМОСТИ ЕЩЕ ИЕЩЕ РАЗ РОЖДАТ