Юлия Качалова
1. Третий сектор в постиндустриальном обществе
Околотридцати лет назад в США стал необычайными темпами расти так называемый третийсектор (“первый сектор” – правительственный, “второй” – бизнес, “третий” –неправительственные некоммерческие организации). Первые упоминания о немпоявились немногим более тридцати лет назад, а уже в начале 1990-х годов в СШАбыло зарегистрировано около миллиона некоммерческих и благотворительных организаций.В 70-х этот социальный феномен стал предметом общественных дискуссий иполитических программ.
Сейчасгосударственная и муниципальная политика в развитых странах обязательностроится с учетом экономического и политического потенциала некоммерческихорганизаций. Это обусловлено теми реальными достижениями в экономике исоциальной сфере, которые демонстрируют НКО.
Так,суммарный оборот “третьего сектора” в 22 странах (Нидерланды, Германия, Ирландия,Испания, Бельгия, Австрия, Франция, Финляндия, Великобритания, Австралия, США,Израиль, Япония, Чехия, Венгрия, Словакия, Румыния, Аргентина, Перу, Бразилия,Колумбия, Мексика, исключая религиозные организации) составил в 1995 году 1,1трлн. долларов. В отдельных странах, например, в Швеции, доля некоммерческогосектора в экономике страны достигает 15%.
Бюджетболее 1 млн. американских некоммерческих организаций в 1996 году составил 670.3миллиарда долларов. По данным исследования, проводившейся в 1993 годуорганизацией Гэллапа по заказу организации “Независимый сектор”, 51% взрослогонаселения США безвозмездно трудился в качестве добровольцев в среднем, 4,7 часав неделю. В течение 1991 совокупные временные трудозатраты добровольцев в СШАсоставили 15,2 миллиарда часов, что эквивалентно работе 9 миллионов штатныхсотрудников. В 1996 году в третьем секторе США было задействовано 10.9миллионов человек, что составило 7% от всей рабочей силы занятой впроизводстве. При этом количество волонтеров, задействованных в секторе,составило 6.3 миллиона человек [1].
Третийсектор в развитых западных странах не только вносит существенный вклад вразвитие экономики и способствует снижению социальной напряженности за счетсоздания рабочих мест, но и демонстрирует заметные достижения в областисоциальной работы: значительный процент детских садов, интернатов дляинвалидов, домов престарелых, больниц и тому подобных учреждений находится введении некоммерческих организаций (например, во Франции все программы поработе с детьми на местном уровне осуществляются исключительно некоммерческимиорганизациями).
Однаковажно подчеркнуть, что ценность некоммерческого сектора на Западе выходит зарамки экономики, предоставления рабочих мест и производства социальных услуг.
Беспрецедентныйрост третьего сектора связывают с трансформацией индустриального общества вобщество нового типа [2], [3] основанное на знаниях и работникахинтеллектуального труда (о нем говорят как о постиндустриальном обществе).Постиндустриальное общество является гораздо более экономически эффективным,чем любое известное до сих пор, благодаря применению новых технологий,управлению качеством, точности производственных процессов, бесперебойности исвоевременности доставки, специальной системе обслуживания клиентов.Доминирующей социальной группой постиндустриального общества являются работникиумственного труда. В США в структуре рабочей силы эта группа по численности уженамного превосходит группу промышленных рабочих. Но даже там, где почисленности работники умственного труда остаются в меньшинстве, именно ониопределяют характер, руководство и социальный профиль постиндустриальногообщества.
Дляпостиндустриального общества характерно исчезновение сообществ старого типа –семьи, деревни, прихода, общины. На их месте появляется новая единицасоциальной интеграции – организация, объединяющая специализированных работниковинтеллектуального труда и являющаяся рабочей единицей экономики. Однако междуорганизацией и традиционным сообществом имеется огромная разница, и рядважнейших функций традиционного сообщества, направленных на поддержаниездоровья и благополучия людей, организация – будь то государственное агентствоили бизнес – по существу не способны выполнять. Главная задача государства –разрабатывать правила и вводить их силой закона. Главная задача бизнеса –зарабатывать деньги. Практически все социальные проблемы – будь то алкоголизм,наркомания, преступность и т.д., решением которых занималось традиционноесообщество – лежат вне их компетенции. Государственное агентство или бизнесмогут реализовывать определенные социальные программы для своих служащих – пожилью, здравоохранению, оплачиваемым отпускам, но в качестве агентства,управляющего социальными услугами, государство оказывается в высшей степени неэффективным.Опыт США после второй мировой войны, равно как и опыт СССР и России,продемонстрировал, что при росте бюрократического аппарата, а также различныхльгот и отчислений на разные виды социальных услуг, общество не становилосьздоровее, и число социальных проблем не сокращалось.
Крометого, традиционное сообщество фокусировалось на духовных потребностях своихчленов, связывая их удовлетворение с социальным здоровьем в целом. Как показанов работах А.Уотса и А. Маслоу, существует определенная связь между неудовлетворенностьюдуховных потребностей и ростом психических заболеваний в целом [4], [5]. Втрадиционных сообществах удовлетворением духовных запросов человека занималисьрелигиозные институты. Однако с ростом образования происходит притупление религиозногочувства, связанное скорее с неспособностью традиционных церквей удовлетворитьдуховные запросы современного общества.
Этанеудовлетворенность нашла свое выражение во всплеске «сексуальнойреволюции», в «революции цветов», в движении хиппи, охвативших в60-е – 70-е годы в большинство западных стран и особенно в США. Последующий спадэтих движений, на наш взгляд, был связан с тем, что они оказались не способныпредложить способ, позволяющий личности раскрыть собственный потенциал иинтегрировать его в современное общество.
Однакобурный рост числа неправительственных некоммерческих организаций на Западе впоследующие десятилетия стал своего рода индикатором того, что именно третьемусектору удалось предложить способ наведения мостов между глубинными духовнымипотребностями личности и социальной деятельностью. Появление множестванеправительственных некоммерческих организаций стало своего рода ответом навопросы: кто будет заниматься решением социальных проблем в постиндустриальномобществе и кто будет удовлетворять духовные потребности его ведущего класса. Ихотя в США с их традиционными независимыми и конкурентоспособными церквямитретий сектор существовал всегда, именно сегодня наблюдается его бурный рост.
Большаячасть организаций третьего сектора занимается пpедоставлением социальных услуги не является церквями, но многие из них имеют религиозную ориентацию, так каквозникли в результате естественной трансформации из религиозных организаций.
Особенностьюорганизаций третьего сектора на Западе является то, что они:
фокусируютсяна духовных потребностях отдельного человека, особенно образованного работникаумственного труда;
направляютдуховную энергию своих членов на решение наиболее острых социальных задачурбанизированного сообщества;
формируютчувство гражданственности как ответственного участия и возможности влиять наобщество [6].
Такимобразом, третий сектор становится для человека постиндустриального общества тойреальной альтернативой исчезнувшему традиционному сообществу, которую он неможет найти ни в организации, где работает, ни по месту жительства. Именнопоэтому существует устойчивый прогноз роста его роли в Западном обществе.
2. Третий сектор в постсоветской России
ВРоссии, начиная с 90-х годов, также наблюдается массовое появление организацийтретьего сектора. Его формирование стало составной частью процесса расслоенияроссийского общества, образования социальных групп, имеющих общие проблемы иобщие интересы. При этом считалось, что само по себе многоцветье общественныхорганизаций, партий и политических движений – уже есть свидетельство того, чтов России произошло становление гражданского общества [7]. Однако, на нашвзгляд, более справедливо ситуацию, сложившуюся в России к середине 90-х годов,отражает метафора песочных часов, предложенная М.Либоракиной, М.Флямером иВ.Якимцом [8]. По их мнению, структура «общество-государство» впостсоветский период приняла вид песочных часов, где верхняя часть обозначалагосударственно-политические, а нижняя – общественные и частные формирования.“Сверху элиты соревнуются за власть, богатство, престиж. Снизу такженаблюдается значительная социальная активность граждан. Такое общество чем-топохоже на гражданское, однако им не является, в силу того, что связи междуверхами и низами весьма ограничены”.
Главнойи характерной особенностью российского третьего сектора в середине 90-х годовявлялось то, что большинство некоммерческих организаций возникло с цельюсамопомощи и выживания, поскольку государство оказалось неспособнымподдерживать систему социального обеспечения особо нуждающихся групп хотя бы напрежнем, «доперестроечном» уровне. В то же время число людей, которыхможно отнести к разряду особо нуждающихся, из-за развала экономики и распадасоветской империи постоянно росло.
Числозарегистрированных негосударственных некоммерческих организаций в России за90-ые годы составило почти 275 тысяч. По данным, представленным в 4, ежегодноеувеличение числа этих организаций в доли всех юридических лиц превышает 1,5процента. Однако формальные цифры численности НКО не отражают подлиннойкартины. Во-первых, пройдя процедуру регистрации, НКО может не подаватьпризнаков жизни в течение сколь угодно долгого периода. Во-вторых, ряд НКО неведет регулярной деятельности, апериодически возобновляет и прекращает ее. Поданным исследователя третьего сектора в Нижнем Новгороде С.В.Борисова, можносделать очень приблизительное предположение, что соотношение условно«живых», «скончавшихся» и регулярно впадающих в анабиоз НКОсоставляет 40/20/40 [9]. Другой исследователь, Ф.М.Бородкин ссылается наэкспертные оценки, произведенные в нескольких регионах России, включая Москву,согласно которым, действительно активно работают лишь 15-20% зарегистрированныхНКО, при этом из рассмотрения исключаются религиозные, политические испортивные организации[10].
Наибольшееколичество НКО сосредоточено в крупных городах, особенно в Москве,Санкт-Петербурге, Новосибирске, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Перми и лишьединицы – в сельской местности. Объясняется это тем, что крупные городаявляются культурными центрами с высоким процентом интеллигенции срединаселения, а согласно результатам опросов, наиболее активными создателями иучастниками организаций третьего сектора в России являются лица, имеющие высшееобразование и гуманитарные профессии [11]. По числу общественных организацийбезусловным лидером является Москва. В Москве сосредоточены общероссийские имеждународные общественные организации и большинство представительствзарубежных благотворительных фондов (хотя деятельность последних во многихслучаях ориентирована на другие регионы страны).
Территориальныйаспект развития третьего сектора, безусловно, связан с инвестиционной политикойзарубежных доноров. Например, в 2002 году значительный процент в общей долепрограмм зарубежной помощи был направлен в Приволжский федеральный округ, что,естественно способствовало росту числа НКО на территории ПФО. Благодаряполитике западных стран, которые через агентства международного развития,программы государственной помощи и частные благотворительные фонды оказывалифинансовую, консультационную и техническую поддержку становлению российскоготретьего сектора, проводили образовательные программы и программы обмена,выросло множество российских некоммерческих организаций. В их числе:
организации,предоставляющие безвозмездные услуги в социальной сфере наиболее нуждающимсягруппам населения: бездомным, безработным, беженцам и т.д.
группыгражданского контроля, содействующие расширению законодательной базы и следящиеза соблюдением законов, защищающих права человека и окружающую среду
инфраструктурныеорганизации, оказывающие услуги другим НКО, лоббирующие интересы третьегосектора на уровне законодательства и исполнительной власти, формирующие условиядля развития третьего сектора в целом.
Основнойакцент в политике зарубежных фондов делался на институциональное развитиетретьего сектора, развитие его инфраструктуры, включающей организациюинформационного обмена, создание специализированных сетей (тренерских,лоббистских и т.д.). Значительные инвестиции были направлены на создание иподдержание в различных регионах России ресурсных центров для НКО(функционально аналогичных бизнес-инкубаторам, создаваемым для развитиячастного предпринимательства). Прекрасно оснащенные технически и имеющиеквалифицированный обученный штат, ресурсные центры должны оказывать другимрегиональным НКО консультационные и экспертные услуги, проводить обучение,повышать их проектную культуру, предоставлять доступ к технике и коммуникациям,проводить конкурсы грантов и т.д. В настоящее время, когда наиболее крупныезападные доноры пересматривает свою политику поддержки гражданского общества вРоссии, возникают вопрос о том, насколько и в каком объеме созданные ресурсныецентры для НКО будут способны выполнять эти функции без постоянного западногофинансирования, насколько их услуги пользуются реальным спросом среди другихНКО, насколько существование этих структур способствовало укреплению третьегосектора. Фактически, это вопрос о том, насколько эффективной была стратегиязарубежных доноров по развитию третьего сектора в России.
Еслиговорить об основной стратегии, избранной инфраструктурными НКО, формирующимиусловия для развития третьего сектора в целом, то она в последние годыразвивалась в рамках идеи «социального партнерства» с государством ибизнесом (подробное описание можно найти в работе 4, а также [12], [13]).Специальным направлением этой стратегии являлась работа со средствами массовойинформации, направленная на формирование позитивного имиджа НКО.
Реализацияэтой стратегии действительно способствовала тому, что в ряде регионов (вчастности, в ПФО) были запущены некоторые механизмы «социальногопартнерства» (такие как государственный грант, государственный социальныйзаказ и т.п.), наблюдается, пусть пока и слабая, тенденция повышения социальнойответственности бизнеса, по данным Агентства социальной информации, растетчисло упоминаний НКО в СМИ. Однако реализация этой стратегии слабоспособствовала повышению интереса к деятельности НКО со стороны населения.Другими словами, российские НКО, в отличие от западных, не имеют устойчивойпочвы в лице поддержки граждан, питающей их инициативы снизу.
Анализосновных акцентов относительно современного состояния третьего сектора в Россиии стратегий его развития, звучавших в ключевых докладах на Всероссийскойконференции НКО (октябрь 2000), 8-ой международная конференция по фандрайзингу(сентябрь 2000 год) [14], Гражданском форуме (ноябрь2001), а также изложенных в докладе “Государственная программа поддержкигражданских инициатив” (2000 год)4, позволяет сделать выводы о том, чтороссийские НКО:
фокусируются,главным образом, на “биовыживательных” потребностях наиболее нуждающихся группнаселения;
видятсвою роль почти исключительно в решении острых социальных проблем (снижениисоциальной напряженности, создании новых рабочих мест, производстве социальныхуслуг и т.д.);
используютпочти исключительно западные модели вовлечения людей в решение наиболее острыхсоциальных задач
рассматриваютперспективы своего развития в контексте взаимодействия с другими социальнымиинститутами: государством, бизнесом, средствами массовой информации.
Итак,социальный феномен, который на сегодняшний день представляет собой российскийтретий сектор, это относительно замкнутое на самом себе сообщество организаций,имеющее тенденцию к количественному росту и развитую инфраструктуру (ресурсныецентры, информационные агентства, печатные издания, информационные сети,тренерские группы, лоббирующие институты и т.д.). Преодоление “замкнутости”осуществляется на институциональном уровне, то есть через взаимодействие сгосударственными и коммерческими структурами, а также СМИ. Но, и это главнаяособенность данного социального феномена, российские некоммерческие организациичрезвычайно слабо влияют на всех прочих граждан, они мало известны ималоинтересны населению страны в целом[15].
Несмотряна то, что сотни тысяч лидеров российских НКО приняли участие в зарубежныхобразовательных программах, познакомились с эффективно работающими на Западемоделями формирования сообществ, привлечения добровольцев и перенесли их нароссийскую почву, никаких видимых успехов в формировании гражданских сообществ,где люди учатся самоорганизации, участию в принятии решений, контроле завластью, в формировании у населения мотивации к добровольческой деятельности,не наблюдается.
Почемуже российский третий сектор, невзирая на очевидную пользу, которую он приносит,предоставляя социальные услуги самым нуждающимся и организуя сотни тысячрабочих мест, не обрел корни и стал частью общественного сознания, как этопроизошло на Западе? В поиске ответа на этот вопрос в последние годыпроводилось множество локальных исследований третьего сектора, в которыхделались попытки определить его вклад в экономику России, анализировалисьусловия функционирования некоммерческих организаций, включая законодательнуюбазу и налоговый режим [16], общественное отношение кдобровольному труду [17], традиции благотворительности [18]и т.д.
Нанаш взгляд, если речь идет об общественном сознании, то основное направлениеисследований должно быть сосредоточено не только (и не столько) на анализеэкономических, политических и исторических факторов и условий функционированиятретьего сектора. Безусловно, это важный пласт исследований, но, на наш взгляд,он является вторичным. Гораздо более перспективной областью исследованийпредставляются психологические аспекты моделей работы НКО с населением.
Этонесложно обосновать, если принять во внимание тот очевидный факт, чтостановление и бизнеса, и третьего сектора в постперестроечный периодпроисходило в одних и тех же экономических и политических условиях. Дляразвития и бизнеса, и третьего сектора Запад использовал, вообще говоря, одну иту же схему: инвестиции плюс обучение и передача технологий. Но, если врезультате развития бизнеса за последние 15 лет стиль жизни людей в Россиикардинально изменился, то развитие третьего сектора на нем практически неотразилось.
Мысчитаем, что феномен третьего сектора напрямую связан с сознанием людей, астепень влияния НКО на стиль жизни населения и общественное развитие в целом,зависит от способности неправительственных, некоммерческих организацийформировать связь между глубинными духовными потребностями личности исоциальной деятельностью. На наш взгляд, необходимо исследовать факторы,обуславливающие эту способность, с позиции психологии личности. В заключениехотелось бы выдвинуть ряд гипотез как возможное направление дальнейшихисследований:
Способностьорганизаций третьего сектора мотивировать личность к добровольческой и инойальтруистической деятельности связана с их способностью удовлетворять духовныепотребности личности, источниками которых являются глубокие трансперсональныеуровни сознания.
Способыактивизации трансперсональных слоев, к которым прибегала религиозно-культурнаятрадиция на западе и в России на протяжении длительного исторического периодасильно различались. Поэтому стимулы и модели, с помощью которых активизируютсяглубинные слои сознания, различаются для представителей Западной и российскойкультуры.
Моделиформирования устойчивой мотивации к добровольческой деятельности основаны наактивизации трансперсональных слоев сознания, и, следовательно, должны различатьсядля представителей Западной и российской культур.
Дляпредставителя Западной культуры исторически характеренсоциально-ориентированный путь к духовному восприятию мира[19].Поэтому стратегия мотивирования личности к добровольческой и инойальтруистической деятельности, построенная на апелляции к социальным ценностями правильному социальному поведению, будет достаточно эффективна дляпредставителя Западной цивилизации.
Вроссийской культуре личностная трансформация в результате следования духовномупути традиционно связана с изменением восприятия и эмоций, происходящим подвоздействием внутренних напряжений. Поэтому модель формирования мотивациидолжна быть связана с иизменением восприятия и эмоций.
Список литературы
1О.Алексеева, Г.Джибладзе, И.Доненко, О.Зыков, О.Казаков, Ю.Качалова,К.Киселева, А.Севортьян, Е.Тополева, Н.Хананашвили, М.Черток, В.Якимец. Доклад“Государственная программа поддержки гражданских инициатив”. Доклад. М, 2000.
[2] Drucker P. The Age of Social Transformation. The AtlanticMonthly. 1994. November. P. 53-80
[3]А.Турен “Возвращение человека действующего”. Очерк социологии. М.,1998
[4]А. Уотс. “Психотерапия. Восток и Запад”.М.: “Весь мир”, 1997
[5]А. Маслоу. “Мотивация и личность”, СПб. 2001
[6]Д.Мэтьюз. “Политика для народа. Граждане в поиске своего места в политике”. М.,1995.
[7]“Положение детей и молодежи в России. Проблемы, политика, благотворительнаядеятельность”. Обзор Международного молодежного фонда. М., 1998
[8]М. Либоракина, М.Флямер, В.Якимец. “Социальное партнерство. Заметки оформировании гражданского общества в России”. М., Школа культурной политики,1996.
[9]С. Борисов, В. Сарычев. “Третий сектор Нижегородской области. Факты иразмышления”. Нижний Новгород, 1997.
[10]Ф. Бородкин. “Третий сектор в государстве благоденствия”. Мир России. 1997 №2.
[11]О. Алексеева. “Благотворительное движение: Регионы России”. ПредставительствоСharities Aid Foundation. М., 1996.
[12]“Социальная реформа: путь к гражданскому обществу”. НАН. М., 1997.
[13]Журнал “Деньги и благотворительность”, 1996 №2(8).
[14] VIII региональная рабочая встреча по фандрайзингу. Поматериалам конференции. М, 2000, 87стр.
[15] Ю.Качалова. “Социум: новая реальность, которая зависитот нас”. М., 1997.
[16] Е.Абросимова “Юридические аспекты деятельностинекоммерческих организаций”, М.2000, 230 стр.
[17] Аналитический сборник “Молодежь в действии”. М, 2001,140 стр.
[18] Э.Фомин, Е.Чикадзе. “Благотворительность каксоциокультурный феномен”. СПб., 1999. 111 стр.
[19] М.Щербаков. “7 путешествий в структуру сознания”.М.,1998.