Наталья Микляева канд. пед. наук, доцент, зав.кафедрой педагогики и методики дошкольного образования МГПИ, г. Москва
Есливзрослому попытаться вспомнить свое детство, то в памяти всплывут любимыеигрушки, в лучшем случае — любимые игры, но сам процесс игры восстановитьпрактически невозможно. Поэтому нам тяжело будет определить, когда, играя, мывыбрали свой жизненный путь, сформировали свое отношение к людям и обстоятельствам,научились решать проблемные задачи. Между тем это началось еще тогда, когда мыне умели даже формулировать свои мысли.
«Мнеприснился однажды сон, — рассказывает Алеша Г. — Меня кто-то тронул за плечо, ия проснулся. Я спросил: «Ты кто?». Мне ответили: «Я — мир». «Что такое мир? — сказал я. — Я забыл». — «Мир — это место, где живут люди».
Осознаниетого, что каждый из нас существует в этом мире, возникает обычно к 3-4 месяцамжизни. «Мы» — это «Я + мама». Малыш нервничает, когда мама раздражена, смеется,когда у нее на душе спокойно, плачет, когда она волнуется, и т.д. (Э.Эриксон): будет ли казаться мир добрым и прекрасным или, наоборот, угрожающим иполным опасностей? Насколько потом эта установка повлияет на отношение кокружающим людям? «Плохим» или «хорошим» будет считать человек мир вокруг себя?
Игровыеситуации, которые создает в это время мама, должны быть направлены на появлениеэмоциональной синтонии, т.е. созвучности эмоциональных переживаний детей ивзрослых. Синтонии способствуют все фольклорные игры (колыбельные песни,потешки, приговорки и т.д.) во время непосредственного эмоционального общенияблизкого взрослого и малыша. Эмоциональное сближение вызывают любые совместныедела, когда мама или папа начинает знакомое ребенку действие, чуть затягиваетследующий шаг, а затем уступает инициативу малышу, лишь корректируя завершениедействия.
Постепенномалыш должен осознать границу между собой и внешним миром, отличать «Я» и «НеЯ»: «Того, кто хочет» и «того, кто это обеспечивает».
Послетого, как появилась дифференциация между «Я» и «Не Я», начинает формироватьсяпротивопоставление «Я» — «Другие». Именно поэтому примерно в 8 месяцев детиначинают узнавать «своих» и «чужих», бояться и плакать при встрече с незнакомымчеловеком, пытаются спрятаться. В это время особенно важно поддержатьуверенность малыша в том, что родители рядом и могут всегда прийти на помощь.Полезны игры, связанные с исчезновением и появлением, т. е. так называемые«Пряталки» и «Появлялки». Они дают возможность почувствовать «наличие» своего«Я» через восприятие значимых близких и являются прекрасной профилактикойневротических нарушений в более старшем возрасте, связанных со страхом «потерисебя» при столкновении с внешним миром, в том числе c людьми, обладающими болеевыраженными волевыми качествами.
Следующаяступень: «Не Я» может быть «Тем, кто за меня» или «Тем, кто против меня». Еслипапа и мама пытаются воспитать у малыша «стойкость» и «терпение» и не подходятночью к его кроватке, когда тот плачет навзрыд («Поплачет и перестанет, — думают они, — зато вырастет настоящим мужчиной»), то скорее всего онисформируют у него подсознательную установку на то, что он никому не нужен, что«другие», даже самые родные люди, могут быть против него. Конечно, такаяустановка не возникает в один момент, и будет необходимо еще не одно«подтверждение» такого «вывода» ребенка, однако уже сейчас маленький человечекучится верить или не верить тем, кто его воспитывает. А это определяет вдальнейшем успешность или неуспешность воспитательских воздействий на него.
Итак,у малыша к 1-1,5 годам формируются первые эмоциональные обобщения, касающиесяего поведения с близкими людьми и отношения к внешнему миру. Хоментаускас Г.Т.определяет их как:
— «Я нужен и любим, и я люблю вас тоже»;
— «Я нужен и любим, а вы существуете ради меня»;
— «Я нелюбим, но я от всей души желаю приблизиться к вам»;
— «Я не нужен и нелюбим, оставьте меня в покое».
Всоответствии с ними ребенок делает выводы и о себе: «Я, в целом, хороший» или«Я, в целом, плохой». «Хороший» для малыша — это не тот, кто действует потребованию взрослого или как требуется в обществе. «Хороший» — это тот, коголюбят.
Есливзрослые поддерживают у ребенка его желание быть «хорошим» — через одобряющуюулыбку, подбадривающий жест, дружеское прикосновение, взгляд в глаза, речевуюоценку поведения, — то они формируют самоуважение подрастающего человечка.
Игровыедействия в это время носят ярко выраженный подражательный характер. Например,девочка всегда убаюкивает и кормит только тех животных, на которых эти действиябыли показаны мамой или воспитательницей. Для ребенка еще неважно, насколькоигрушка похожа на реальный персонаж. Важно только, чтобы это была та самаяигрушка, с которой взрослый играл вместе с ребенком.
Идентификацияс игрушкой, с тем или иным персонажем позволяет не только посмотреть на себя состороны, но и «примерить» к себе те качества, которые являются характерными дляэтого персонажа. Поэтому родители, которые покупают игрушки в видебольшеглазых, красочных, приятных на ощупь монстров, должны в первую очередьотдавать себе отчет в том, на что они толкают свое дитя.
Мычасто не задумываемся над тем, как легко можем вторгнуться в детский мир иразрушить его своими руками. Когда малыши привыкают засыпать рядом скаким-нибудь Гремми, они, конечно, будут меньше бояться темноты, потому что ихохраняет монстр, однако это достигается ценой сопричастности, как говорилизвестный детский психолог А.Н. Леонтьев, с «интимным кругом общения» чудовищ.В итоге ребенок начинает идентифицировать себя наполовину с миром людей,наполовину — с миром демонов. Однако для детей раннего возраста не бывает«половин»: для них весь мир делится на «своих», а поэтому «хороших», и «чужих»,потенциально — «плохих». Все детские сказки только подчеркивают данноепротивопоставление.
Подрастая,ребенок узнает, кем на самом деле является монстр или его любимое «чудо-юдо»,однако один раз запущенные механизмы идентификации продолжают работать, нотолько уже на уровне подсознания. А значит, где-нибудь внутри всегда будет житьчувство уверенности в том, что когда тебе страшно или плохо, то на помощь можнопозвать даже нечто ужасное и несущее смерть (не тебе, а другим!) людям.
Поэтомуродителям нужно давать себе отчет, перед каким выбором они ставят детей,особенно в тот период, когда формируются сами механизмы идентификации. В этовремя желательно не предлагать детям роли отрицательных персонажей. Если же выпривлекаете такие игрушки, то ваша задача — дать им однозначно «плохую» оценку,а в конце игры они обязательно должны «получить по заслугам», потому что онидействовали так, как «нельзя» действовать в человеческом обществе.
Примернок 2-м годам ребенок начинает осознавать: чтобы быть для других «хорошим», нужночто-то делать так, как требует взрослый, так, как «надо».
Дляребенка важно «поиграть» оценкой взрослого, примерить к себе роль «плохого» и«хорошего», наблюдая при этом, что из данной затеи выйдет.
Вописываемый период часто возникают ориентировочные, или «пробующие», действия,малыш как бы балансирует между положительной и отрицательной оценкамивзрослого: ребенок сначала ласкается, а затем ведет себя так, словно хочет«вывести» взрослого из себя. При этом дети словно вслепую нащупываютоптимальную дистанцию общения с близким человеком, определяют границы, где «ещеможно», а где «уже нельзя» вступать на чужую территорию.
Еслиэту дистанцию, с одной стороны, сделать слишком маленькой и взрослые будутоткрыто восхищаться сверхнезависимым поведением малыша, он почувствует себяцентром Вселенной. Кроме того, родители рискуют потерять уважение своего чада,когда оно достигнет подросткового возраста. С другой стороны, если взрослые«спохватятся» и начнут спустя 1-2 года предъявлять повышенные требования кребенку, противопоставляя его «Хочу» их «Надо», «Нельзя» и «Стыдно», то этоможет привести к возникновению истерического невроза. Чтобы этого непроисходило, можно практиковать игры типа «Хваталок» и «Бросалок», проводимые вгруппе детей. В этом случае реализуется потребность «обладать» (я хочу, а мнене дают).
Принормальных обстоятельствах умение определять и «держать» дистанцию общения сдругими людьми помогает сформировать механизмы психологической защиты,становится основой культуры поведения ребенка.
Вэто время лучше перевести его внимание со взрослого (родителя и воспитателя) насверстника. Перед взрослым стоят при этом две задачи: открыть вместе с ребенкомсюжетную игру и представить сверстника как возможного партнера по игре.
Покасуществуют разновозрастные детские группы, игра может передаваться стихийным,традиционным путем от одного поколения детей к другому. Каждому приходилосьнаблюдать за карапузами, которые подолгу могут стоять и смотреть, как играют наплощадке старшие дети. Постепенно малыши втягиваются в общую игру: поначалу какисполнители приказаний, инструкций более старших детей, уже умеющих иг-рать,которым недостает партнеров, а затем они становятся полноправными членамииграющей группы. Этой постепенностью и обеспечивается преемственность игровойкультуры, ее сохранение. Ведь игра — это не просто деятельность с различнымиигрушками и предметами, в игре моделируются социальные отношения.
Постепенноигровой опыт детей обогащается. Уже сформированы взаимосвязи между такимикомпонентами личности ребенка, как «Я есть» и «Я умею».
«Яумею» — это стремление быть, как взрослый. «Я хочу» — ощущение, что твоивозможности пока ограничены. В игре малыш может действительно почувствоватьсебя взрослым, испытав при этом эмоциональное удовлетворение. Поэтому играспособствует формированию у ребенка ощущения самореализации в мире людей — каквзрослых, так и сверстников.
Теперьребенок «может» именно то, что «хочет» САМ.
Сэтого момента начинает формироваться взаимосвязь между самооценкой ребенка (какобобщенного представления о том, что «Он умеет») и уровнем его притязаний (какобобщенного представления о том, что «Он имеет право хотеть»). Иногда в этомдуэте происходит внутренний конфликт. Самопринятие («Я есть») вступает в борьбус самооценкой и уровнем притязаний.
Витоге, например в случае развода родителей, ребенок пытается «защитить» себя иблизких ему людей с помощью ритуального поведения, навязчивых действий.Профилактикой подобных состояний являются игры типа «Шумелок», «Кричалок»,когда ребенку предлагается заявить о себе, утвердить себя с помощью крика,шума, а затем — демонстрации спокойного, «самоутвердившегося» поведения.
Приотсутствии таких проблем возникает не противопоставление, а соединение всехсформировавшихся до 3-х лет жизни ребенка структур личности в виде «ГлобальногоЯ», которое выражается в появлении знаменитого феномена «Я сам!». Теперь речьдействительно идет о самостоятельности. Именно сейчас ребенок впервые всостоянии делать выбор между альтернативами поведения.
Когдапоявляется феномен «Я сам!», ребенку необходимо выработать собственный способсамоутверждения. Если к тому моменту сформирован положительный образ «Я есть»,то это сделать значительно легче.
Когдау ребенка с неустойчивым или отрицательным самоуважением что-то длительноевремя «не получается», то появляются проблемы либо с самовыражением, либо ссамоуважением. Любая ситуация, которая требует доказать, что «Я действительноесть», может вызвать тревогу, панику, бегство. Впоследствии это ведет кэмоциональным срывам из-за ощущения своей беспомощности («Я не могу!»). Нередкотакие срывы возникают на фоне длительных конфликтов между родителями,происходящих на глазах ребенка. Особенно, когда «заинтересованные» члены семьипытаются «переманить» малыша на свою сторону. Возникает внутренний конфликтмежду «Я сам!» и «Не получается!».
Решитьэто противоречие поможет игровая терапия, включение детей в игровые ипартнерские взаимодействия, позволяющие «отрепетировать» все варианты своегоповедения в проблемных ситуациях и выбрать оптимальный.
Приэтом, однако, следует учитывать, что наибольшим потенциалом для дальнейшеголичностного роста и развития ребенка обладает сюжетно-ролевая игра, которая к 3- 3,5 годам жизни малыша только начинает формироваться, но это — уже другаяистория …
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.i-deti.ru/