МинистерствоОбразования и Науки Республики Молдова
ГосударственныйУниверситет Молдовы
Факультет Истории иПсихологии
Кафедра Психологии Курсоваяработана темуЭффект “Дежа вю”как феномен человеческой психики
Выполнила: студентка 5группы
Мельник Людмила
Проверил: Зеленков В.В.
Кишинев 2005Содержание
1. Введение ……………………………………………………………2
2. Иллюзия “уже виденного”………………………………………… 7
3. Из истории …………………………………………………………15
4. Современные подходы к объяснению эффекта “дежа вю”……..18
5. Три модели “deja vu”……………………………………………….23
6. Теория реинкарнации ………………………………………….…. 24
7. Психоаналитическая теория ………………………………………29
8. Трансперсональная теория ………………………………………...32
9. Теория генетической памяти ………………………………………40
10. Теория вещих снов …………………………………………………44
11. Заключение ………………………………………………………… 50
12. Библиография………………………………………………………. 54Введение
В нашей работе мы затрагиваемтакую тему как эффект “дежа вю”. “Дежа вю”- это одна из загадок человека,которая неотъемлемо присутствует в жизни каждого и, которая своим существованием и проявлениемникого не может оставить равнодушным. Чувство “дежа вю” настолько не похоже накакие бы ни было наши чувства, настолько оно странно и загадочно, что испытываяего не можешь сдержаться от удивления и от некоторого страха.
Феномен «дежа вю» (ощущение «ужевиденного») знаком большинству людей: у человека, переживающего то илииное событие и полностью осознающего его уникальность, возникает чувство, что вточно такой же ситуации он оказывался в прошлом. Когда ты вдруг видишь знакомыелица, но не знаешь кто это, в чём ответ таится? Мог ли ты ошибиться? Когдаоказываешься в особом месте, думаешь, что раньше был там, и оно не ново, ноуверен ли ты в том? Так как знаешь, что это раньше произошло, и ты знаешь, какнереален этот момент. Потому что чувствуешь “дежа вю”.
Чувствовал, что и прежде здесь был.Когда, разговаривая с кем-то, понимаешь, что уже вёл эту беседу, не странно лиэто? И, когда говоришь со своим собеседником, ты чувствуешь, что знаешь, о чёмскажет он. Всё, как по плану. Так как раньше ты всё уже это слыхал, и нереальныэти мгновенья.
Но все этимоменты проходят как бы в фоновом режиме. И чаще всего это как вспышка (и поэффекту и по продолжительности), возникает объемная, но статическая картинка,которая наплывает на застывшую на какие-то доли секунды реальность, мозгосознает, что вот оно — повтор… и жизнь потекла дальше. Не всегда все происходит быстро, иногда успеваешь осознать, что это уже было, но даже не пытаешься изменить ход событий,то ли страшно, то ли что-то держит.Кажется можешь сделать так, чтобысобытия пошли по-другому, но почему-то не делаешь.
Чувствуешь себя одураченным. Словнонедавно открыл книгу “Будущее”, выхватил глазами несколько строчек. А потомбыстро захлопнул ее и поставил на полку. Автора не помнишь (а может, НЕ ХОЧЕШЬВСПОМИНАТЬ?). Лица библиотекаря — тем более…
Французский медик Флоренс Арно подарил открытие “дежа вю” (dejavu) миру в 1900 году. С тех пор ощущение “Я это уже видел”называется именно так. По крайней мере раз в жизни бывает оно у каждого. Другоедело, что некоторые о нем сразу забывают. Кстати, феномен одними зрительнымивпечатлениями не ограничивается. Он может принимать форму “dejaentendu” (“уже слышанного”), “dejalu” (“ужечитанного”) или “dejaeprouve” (“уже испытанного”).
Человечество заметило дежа вю задолго до французского медика. Наблюденияи примеры помещены в исторических хрониках, летописях и древних манускриптах.Но точное объяснение наука не может найти до сих пор. Иллюзия “уже виденного”всегда привлекала умы человечества, это одна из загадок, которую всегдапытались разгадать. Она всегда была предметом философских рассуждений, так какзаключала в себе некий тайный и мистический смысл, а в дальнейшем и научныхизучений и обоснований. Но как ни странно эта загадка до сих пор не решена, невыяснена природа возникновения этого феномена, не раскрыты и не доказаны еепроцессы, составляющие и результаты. Одно остается постоянным- внезапностьвозникновения этого чувства, короткий срок его переживания, чувство некоторогоудовольствия вперемешку с замешательством, а в конце- полная растерянность инепонимание. Это симптом, проявление более глубокой сути. Конечно, оновызывает некоторое удивление, недоумение; бывает и у психически здоровых принеобычных обстоятельствах. Но не несет опасности. Во-первых, человеквоспринимает предметы и отношения между ними так же, как обычно. Во-вторых,прекрасно понимает, что впечатление об “уже виденном” нереально. Недаром,описывая его, люди пользуются словосочетаниями “как будто”, “как бы”.
В настоящее время тема “дежа вю”стала наиболее популярной и актуальной, этот эффект несет в себе настолькомного загадочного, что он вхож в литературу, кино, телевидение, прессу и т.д.Литературные деятели, посредством своих произведений, постоянно обращаются кэтому излюбленному феномену, пытаясь понять его смысл и донести это пониманиедо нас, и нередко чтобы заинтриговать читателя дают одно и то же название своимпроизведениям- “Дежа вю”. Последнее поколение кинолент, фильмов всяческииспользуют этот феномен в своих целях, привлекая зрителей своей зрелищностью изагадочностью. Чего только стоит фильм “Матрица”, который не простодемонстрирует нам эффект “дежа вю”, но и дает полное и ясное объяснение- людиживут выдуманной жизнью в то время, когда на самом деле спят. Пресса смакует“дежа вю” во всевозможных ракурсах и направлениях, пишет как о загадочномявлении, которое так хочется постичь и понять.
Это настолько распространенный иобщеизвестный феномен, его тема настолько часто используется, настолько частопереживаемый, что стоит ему лишь позавидовать. Но в то же время настолько он неизученный и недоказанный, что противоречия налицо- используется та тема,сущность которой еще не изучена. Но это не говорит об уникальности такогопротиворечия, ведь в нашей жизни огромное количество подобных загадок, которыеявляются частыми посетителями, но их сущность и природа нам еще не известны.
Со времени появления человечества людипостоянно познают окружающий мир, его предметы и свойства, человек всегда искали ищет объяснения всему, он ищет зерно рациональности во всем, что его окружает. Но даже еслирациональность и логика сходят на нет, то человек все равно пытается найти хотькакое-то определение и объяснение тому или иному. Эволюционно развиваясьчеловек все больше постигает свою природу и в то же время окружающий мир. Перед ним постоянно возникают противоречия между тем, что есть определенныйобъект, предмет, явление и т.д. и тем, что человек не имеет о нем достаточногопредставления и понимания. Человек становится активным именно тогда, когда еголюбопытство и интерес не удовлетворились, когда он не знает достаточно, когдавозникают противоречия- это стимул для поисков, которые к сожалению могутникогда не кончиться. Окончания поиска правды может никогда не быть, процесспути может быть бесконечным- но это же ведь не главное, главное само желание истремление к истине, которая может оказаться вовсе неинтересной и скучной.
И поэтому в нашей работе мыпопытались хоть немного приблизиться к пониманию этого феномена.
Эффект “дежа вю” является объектом нашегоисследования, который существует как данность, что стремится к разгадке.
А предметом исследования являетсяпроисхождение и причины появления этого эффекта, так как именно по этому поводув настоящее время идут горячие споры между представителями всевозможных теорий,что пытаются по своему доказать и объяснить причины возникновения этогофеномена.
И поэтому целью нашего исследования являетсянахождение наиболее полного определения этого феномена, нахождение егопроисхождения, причин возникновения, посредством анализа всевозможных теорий.
Гипотеза- эффект “дежа вю” является проявлениеммногомерной этиологии психики человека. А именно мы считаем, что “дежа вю” неможет быть объяснено одной лишь причиной своего происхождения, мы пытаемсядоказать, что касательно одного явления может быть несколько причин, которыедают объяснение.
В ходе исследования мы решали следующиезадачи:
— анализ теорий, которыекаким-либо образом объясняли феномен “дежа вю”, и их интеграция
— нахождение противоречий в ихобоснованиях,
— выведение наиболее полного иобоснованного объяснения причин появления феномена “дежа вю”.
Методы, которые мы использовали проявляются ванализе литературы, а именно в анализе и интеграции различных теорий.
Научная новизна нашей работы состоит в том,что это одна из тех немногих попыток объяснить эффект “дежа вю”. Научная новизнав плане интегративного взгляда на природу возникновения феномена “дежа вю” вжизни человека, в плане попытки объяснения столь загадочного и странногофеномена нашей психики. Ведь понимание этого феномена станет одним из ключей кпониманию сущности человека, его природы и понятия. Это один из путей кпониманию такого великого и загадочного феномена- “человека”., один изключиков, который может привести нас к той истине, которую стремится постичьвсе человечество. Иллюзия “уже виденного”.
Отразилсяне впервые
вкаплях солнечный очков -
вспомнилэти мостовые
иморзянку каблучков.
Толи солнце заревало,
упускаягоризонт...
Толи что-то назревало,
еслитолько повезет.
Знакиз прошлого для встречи,
докоторой доживу.
Точнотак же гасли свечи,
илиэто дежа вю...
Проходноечувство-кроха
неоставит и следа.
Дежавю — не так уж плохо
дляпосмертного суда:
неподвижен,веки смежил —
простофишка на кону.
Вродежил, а вроде не жил -
благо,есть решать кому.Павел Лукаш.
«Мы все знаем особое чувство, овладевающеевнезапно нами и заставляющее нас думать, что говоримое или делаемое намитеперь, было уже сделано и сказано давно, что мы были окружены в прошломнеясном времени теми же вещами и лицами; что мы знаем то, что сейчас последует,как будто мы все это внезапно вспоминаем”.
Диккенс.
Многими переживается состояние, когданастоящее представляется до мелочей тождественным с бывшим прежде: будто жизньсовершила круг по своей орбите и снова пересекает те же определяющие ее бегточки в пространстве и времени.
Мы чувствуем, что настоящее неотразимостремится совпасть с отрывком какого-то прошлого, заполнить уготованную форму.Набегающий миг как печатный станок являет предуготованные знаки. Все мелочиобстановки, все оттенки чувств, настроения, вся последовательность движений,все звуки, цвета, прикосновения, запахи, весь внешний и внутренний мир—саманевыразимая жизнь роковым образом воспринимается как уже знакомое, ужепережитое. Многим кажется, что это явление присуще только им; другими онопросматривается благодаря мимолетности.
Хорошее описание такого явления находим в одном юношеском дневнике:„Летом 1912 года, июня 12-го. Из Выборга в Гельсингфорс мы отправилисьпароходом вдоль берегов, по шхерам. В Финляндии я был в первый раз. Был солнечныйлетний день. Блестело море, за кораблем летели чайки, куда хватал глаз—всюдубыли рассыпаны маленькие гранитные островки. Я был на палубе, в носовойполовине. Однообразно плескала вода о борт, мерно уходили и появлялись новые иновые граниты. Все красные. Вдруг вдалеке замаячил большой белый камень. К немубежало наше судно. Я обернулся и прочел название парохода над рубкой, оно былонаписано по-шведски: „Эбба Мунк». И показалось мне сразу и на миг, что яуже знаю все, уже видел прежде до мельчайших подробностей окружавшее. Когда-тождал белого гранита, видел блики солнца на воде, также чувствовал на щекемягкое дуновение ветра. Так же господин в кепи стоял у борта, были такие же двашведских слова перед глазами, так же было сладко и ясно на душе… Я попыталсяухватиться за это счастливое широкое чувство, хоть на секунду продлить его.Напрасно, я уже жил по-прежнему, обыкновенно..".[1]
Здесь бессознательно намечены главные приметы воспоминания настоящего.На Западе это душевное переживание называют разными именами. Немцы склонныотнести это явление к расстройству воспоминания—„обманы воспоминания",„отожествляющие обманы воспоминания"; англичане именуют его„галлюцинациями памяти", „внутренними галлюцинациями", „призракамипамяти", „двойственными воспоминаниями"; итальянцы дают общееназвание—„ложная память'', „ложное узнавание". Французы особенно метко ипросто, не гонясь за греческим и латинским выражением, говорят-—„иллюзия ужевиденного", „уже прожитого", «уже слышанного». У нихвыходит не так замкнуто, не так резко ограничено и классифицировано; слово даетвозможность, не изменяясь, расширить разумеемое понятие. Это особенно ценно впроцессе разработки и объяснения описываемого явления. У русских по большейчасти употребительны международные названия — парамнезия, псевдореминисценция.Почти везде слышится расстройство памяти; только французы, не дробя и необрубая явления, говорят об иллюзии повторения прожитого. Сама нечеткостьопределений и их разнообразие говорят за то, что ни одно из них не выражаетполностью понятия. Одного слова не хватает для полной ясности, да и за целойфразой даже ищется что-то дополняющее, будто нужно самому испытать этосостояние, и только тогда будет вполне понятен смысл различных обозначений.Несказанность явления—вернейший признак его жизненности.
Лица, подверженные иллюзии, испытывают неопровержимую уверенность, чтоданное впечатление получаемо во второй раз. Иллюзия проявляется весьма резко идлится от долей секунды у людей нормальных до часов, дней и годов удушевнобольных. Она наступает внезапно, „как стрела пронзает" разум, „какмолния освещает душу", являет сразу все детали, будто каждая мелочьодновременно с другими занимает центр восприятия. Если внимание и перебегает отодного предмета к другому, то лишь удостоверяется в исполнении, в тождестве ужепредугаданному. Воспоминание находит оригинал, по которому тосковало. Вместопунктирного круга, состоящего из черточек — впечатлений, мы созерцаем круг изсплошной линии. Такова полнота восприятия иллюзии. Мы целиком заняты восприятиемтождества, наше внимание сковано, обычный ассоциативный процесс заторможен.Порядок размещения впечатлений во времени нарушен. Воображение совершеннобездействует, так как мечта становится действительностью. Часть не занимаетсознания, оно занято „всем". „Все" — единственный актер сцены. Будтомы пересекаем сферу иного мира, на миг становимся чужды своей привычной жизни ив то же время здесь нет совершенно ничего нового — ни предмета, нивзаимодействия. Мы уже предчувствовали, уже знали, „уже пережили" это„все". Вещи кажутся лишенными реальности, свой внутренний мир—у порогасна. Прошлое отожествляется с настоящим, уже заключает какое-то будущее Личное настроение, чувственная окраскаузнавания при схожести кажутся способными создать из настоящего иллюзиюпрошлого. Нельзя отрицать, что каждая отдельная мысль, каждое влечение,восприятие вызывают в нашем самочувствии тончайшие изменения. Быть может,воспроизведение известного тона, оттенка в самочувствии лежит в основеузнавания хранящихся в памяти следов („энграмм") ушедших событий илимыслей.
Мы переживаем прошлые настроения и потому-тоотожествляем прошлое с настоящим. Если переживание слабо — простоевоспоминание, если сильно и свежо — воспоминание настоящего. Узнавание—дитячувства.
Первичное отожествление не иное что, как чувство удобства, легкости привосприятии действительности. „Уже пережитое" погружает нас в особоечувство беспрепятственности, наше душевное состояние становится тождественным снаходимым в узнавании. Сочетательная и чувственная деятельность при известномнапряжении их протекают гармонично в цельной личности. Известная постепенностьнеотъемлема от здоровья. Узнавая, узнаем обычно одну вещь, на которую обращаемвнимание. Воспоминание настоящего ударяет внезапно по всем струнам, внешнее иличное сразу вторгаются в сознание. „Я" становится страдающим лицом--„сним делается", а уже не „он делает". Расслоение “Я", потеряличности, деперсонализация отличают переживание иллюзии. Ассоциативный процесслишается волевой узды, стираются границы действительности. Первобытное,аутистическое мышление становится полновластным хозяином. Рефлекторная дугазамыкается сама на себя. Восприятие не вызывает воспоминания, сочетательносвязанного, а само становится воспоминанием, оставаясь в то же время ираздражением. Течение останавливается, возвращается вспять.
Как во время реактивного психоза современных подследственных, которымгрозит смертная казнь, как во сне, как под влиянием наркотиков, как уумирающих, — восприятие времени в переживании прошлого в настоящем своеобразно.Постоянство времени теряет свою силу, как в разных системах, движущихся сразличной скоростью, будто незримый поступательный ритм жизни изменяет скоростьсвоего размаха. Мера времени представляется такой же «относительной»,как и величина нашей „душевной скорости". Субъективная оценкавременно-пространственных отношений может и прекратить для нас течение времени(бессознательное состояние) и бесконечно ускорить (маниакальное возбуждение).
Можно понимать время как форму внутреннего чувства, искони данного(априорного), заложенного в нас или связывать представление о течении времени ссодержанием сознания, представляя его как результирующую форму процессовсознания. В обоих случаях понимания, восприятие времени приводит к ядру нашего«Я».
В многомерном мире пространство и время не представляют двух совершенноразличных сущностей, которые можно рассматривать отдельно друг от друга, ноявляются двумя частями одного и того же целого. Причинное же действие первогопо времени события на второе молча допускается нами. Только потрясения,затрагивающие глубокие слои личности, способны сместить временнопространственные восприятия и сообщить свой «уклон» ассоциативнымпроцессам. При попытках точной обрисовки слагаемых воспоминания настоящего мывстречаем те же затруднения, что и при обозначении других субъективныхощущений. Эта несказанность, непередаваемость приводит к языку аналогий,которыми стремятся выразить сущность явления. Всякое впечатление сопровождаетсякак бы эхом, которое повторяет и фиксирует впечатление в нашем сознании. Это—слабый образ действительного.
Нежданно, без видимого повода, прошлое подменяет настоящее. Испытываетсялегкость, подвижность мышления, до известной степени напоминающая „вихрьидей" маньяков, как передают лица, испытавшие то и другое ощущение.Волевое напряжение падает, уступая место автоматическим поискам деталейвоспринимаемого. Двигательные процессы носят характер «скованности»,бессилия. Дыхание задерживается, сердце работает сильнее. Задерживаютсядвижения век. Поле сознания суживается. Восприятие тождества вытесняет прочиевпечатления. По окончании наступает реакция—усталость, недоумение, как будтопроизошло что-то непонятное, что-то переменилось, произошла какая-то душевнаяперестановка. Трудно, конечно, установить, как выражается переживание в мимике.Если судить по субъективным ощущениям испытавших „уже виденное", то деломожно представлять в следующем виде: лицевая мускулатура настраивается навнутреннее внимание, на воспроизведение тех движений, какие имели будто быместо при кажущемся в прошлом восприятии. Обычно восприятия эти в прошлом невызывали резких душевных движений. В некоторых случаях лицевые мускулырасслаблены; в положении туловища, рук и ног лежит субъективный отпечатокбезопорности, беспомощности, «хочется к чему-нибудь прислониться»,„сжаться"… Другие сравнивают ощущение своего физического образа свспоминаемым своим юношеским и детским обликом.
Все душенное триединство захватывается явлением. Смешение настоящего спрошлым, мощность и своеобразие чувства, автоматизм объединяются в нечто целое,особое. Своеобразные состояния памяти, сознания, личности, подтверждают этуцельность построения, единство архитектурного плана «уже пережитого».Оно представляется вполне обособленным психологическим явлением. В частности,вряд ли возможно видеть здесь только „иллюзии памяти"; скорее, здесь делоидет о явлении более общем и могучем, несмотря на его деликатность и трудностьобозначения. Узоры субъективных переживаний, совершенно бесконтрольных,определяют наше суждение о повторении прошлого. Свое собственное,непередаваемое и неприметное для других, личное до крайности, составляетсущественную черту. Кусок моей жизни вновь живет во мне. Мой двойник бежит мненавстречу. Заостряются полюсы противоположных душевных процессов. Древний остовличности выступает из противоборствующих волн. Здесь — прерывность. Здесьпрошлое становится настоящим. Летящая стрела на миг застывает в воздухе.
Утомленное внимание от окружающегона миг влечет нас к самим себе. Упразднен ум, оставлено интеллектуальноеусилие, легкость автоматизма пленяет нас. Невиданное и родное сливаются в общемчувстве. Нам уже не нужно искать полноценного вне нас, в объекте, оно и есть мысами, хотя бы мы и являли собою нечто несовершенное. Не двигаться, нечувствовать, не говорить, вернуться в утробу матери, уснуть… Пусть вернетсяназад круг жизни. Пусть не дифференцируются системы и органы, пусть каждаяклетка живет полной жизнью. Нам жаль пройденного пути, мы тоскуем по первой форме.Память, создавшая нас, угрызает самое себя. Кабы можно было растянуть этотсладкий миг «уже виденного». «Кабы можно, братцы, начать жизньсначала», — восклицает Алексей Толстой.
Нам безразлично содержание наших грез „наяву", нам лишь желательноэто состояние как таковое. Как под магнитом железо, резко поляризуются чувства.Одна и та же основа переживания характеризуется противоположными чертами.„Приятно и неприятно", „радостно и грустно", недоуменно ивосторженно", „родное и чужое", „будто я ребенком это вижу",„только прежде я был здесь старше будто бы летами", „вижу прошлое ибудущее разом”.
И то, и другое, и плюс и минус,разом бьют по сознанию. Ритм жизни достигает большой быстроты. Переживанияактивируют конституцию, обнажая ее от всех покрывающих наслоений. Как дитя,оторванное от материнского организма, еще без сочетательных связей, без«Я»—«мы» одиноки в мире. Глухо шепчет свое—сердце,свое—дыхание; ткани тела и органы чувств не собирают свои впечатления вотдельные точки анализаторов: ,, Я испытывал переносящее куда-то чувство",„сама себе чужая становлюсь", „чужое вторгается", „оно зависело не отменя, приходило и уходило мгновенно", „чувство мое нельзя передать",«ослабело тело, дыхание сделалось с задержкой”. Так, по разному, передаютодно переживание. Вглядываясь, находим архаические, первозданные черты,отнесение в неизвестное прошлое, будто о времени, как о правом и левом,известно лишь направление, знак. Будто в этот миг возвращается к своему истокусамо понятие времени. Будто прошлое осеняется будущим.
„Однажды я сидела в своем садике и вдруг мнемелькнула в глаза на дереве птичка, она пела, и мне казалось, что она давнотакже пела, и я была здесь же. Я видела это наяву, как во сне».
… Я пошел в Панино в первый раз… Увидел пруд и показалось мне, что ятут когда-то был; мне стало приятно и неприятно, но вдруг это пропало. Я увиделэто, как во сне". 2
Это пишут маленькие дети—девочка в возрасте 12 лет и мальчик 13 лет,ученики городских школ. Сонная замкнутость, расслабленность, изоляция отвнешнего мира, сладость чувства, собственный образ, вода — воскрешаютзлатокудрого юношу—Нарцисса—на берегу зеркального ручья. Сын реки и нимфы,никого никогда не любивши, увидел себя в зеркальной воде, в лесу. Зачарованный,остался он на месте и умер; из него вырос цветок. В образе Нарцисса,созерцающего самого себя, явление получает свое символическое изображение.Древние и современные описывают одну и ту же обстановку. Лес и вода наичащеинсценируют иллюзию „уже виденного". Нежные и расплывчатые для словапереживания сгущаются в символ, где перекрещиваются и воплощаютсясокровеннейшие чаяния.
Вспоминания настоящего резко отграничиваются от обычных воспоминаний,резко подчеркивается тождество обстановки до мелочей.
У испытавших “иллюзию” получить ее описание легко;неиспытавшим—понимание дела дается трудно. Мужчины вообще яснее формулируют исильнее переживают “иллюзию”. Какое-либо изменение в длящейся картинестимулирует явление—дуб среди обычного северного леса, облако в солнечный день…„Обернулся", „оглянулся", „очнулся"—так начинаются описания. Какговорит герой Вересаева „нужно совсем неожиданно оглянуться, чтобы уловить изнее (природы) хоть что-нибудь.
Название „повторение прошлого" есть внешний облик явления; егоструктура остается пока без характерного наименования, равно, как для „Я",для „личности" не даны еще выразительные структурные обозначения. Из истории…
Летом 1856 г. Натаниэл Готорн посетил обветшавшее английское поместьеСтэнтон Харкорт неподалеку от Оксфорда. Его поразила огромная кухня, котораяразместилась в цоколе 23-метровой башни. «Нет сомнения, что здесь в своевремя жарили целых быков, причем без всякой суеты и хлопот, — так, как в нашидни повар жарит домашнюю птицу», — пишет он в 1863 г. в книге очерков«Наша старая родина».
Готорн отметил, что на этой кухне его охватило жутковатое чувство:«Меня преследовала и не давала покоя мысль, что прежде перед моими глазамигде-то уже представало именно это странное зрелище. Высокие своды, мрак,
угрюмая пустота — все это казалосьстоль же знакомым, как благопристойная аккуратность кухни моей бабушки».Он был уверен, что на самом деле никогда раньше не видел это помещение иличто-нибудь подобное. И тут на мгновение им овладело ощущение, которое он описалкак «странное состояние ума, когда мы судорожно и упорно припоминаемкакое-то событие из прошлого, какой-то эпизод, причем то, что происходиттеперь, кажется только его эхом и повторением».3
В то время, когда Готорн написал этот пассаж, еще не существовало общепринятоготермина для такого опыта. Но к концу XIX столетия понятия «ложноеузнавание», «парамнезия» и «промнезия» былиотвергнуты, и ученые остановились на французском варианте: «deja vu»,или «уже виденное».
Мимолетные грусть и эйфория, связанные с переживанием “deja vu”,привлекали внимание поэтов, романистов и любителей всего темного и непонятного:св. Августин, сэр Вальтер Скотт, Диккенс и Лев Толстой — все они дали детальныеописания подобных ощущений.
Большинство ученых-физиологов, однако, игнорировали эту тему примерно с1890 г. (тогда на короткое время к ней возник некоторый интерес). Явлениекажется одновременно и слишком редким, и слишком эфемерным, чтобы уловить его влаборатории. И даже если бы “deja vu” было столь же обыденным, как чихание, изучатьего все равно было бы трудно, ведь оно не производит никаких внешних эффектов,доступных измерению. Исследователи вынуждены доверять описаниям, которыепредоставляют им информанты, сообщающие о том, что происходит в их уме, но ведьнемногие могут похвастаться таким же красноречием, как Готорн. Психологиявообще поместила “deja vu” в дальний ящик под рубрикой «Интересное, нонеразгадываемое явление».
Однако в течение двух прошлых десятилетий несколько упорныхисследователей возобновили научное изучение “deja vu”. Они надеются датьубедительное объяснение этому явлению, а также пролить свет на некоторыесущественные моменты функционирования памяти и сознания. В своей новой книге«Переживание “deja vu”: эссе на темы когнитивной психологии» (издательство«Psychology Press»), Алан С. Браун, профессор психологии из Южногометодистского университета, рассматривает новую подобласть исследований.«По ряду причин мы практически ничего не можем сделать в этой сфере, — говорит он. — Не надо думать, что это будет что-то вроде: „Бац! Вот оно — объяснение“. Но в ходе упорного труда мы постепенно сможем внести сюданекоторую ясность».
В своем кратком флирте с “deja vu” в конце XIX века физиологи выдвинуливесьма изощренные гипотезы, иные из которых живы и по сей день. В статье,опубликованной в немецком психологическом журнале в 1878 г., делалосьпредположение, что ощущение “deja vu” возникает, когда процессы«восприятия» и «осознания», которые обычно происходятодновременно, так или иначе расcогласовываются. Причиной этого, какутверждается в статье, может быть усталость.
Через одиннадцать лет Уильям Х. Бернхам, физиолог из Университета Кларкав Вустере (штат Массачусетс), выдвинул противоположную идею: “deja vu”возникает, когда нервная система находится в хорошо отдохнувшем состоянии.«Когда мы видим странный объект, — писал он, — его незнакомый вид взначительной степени обусловлен трудностью, с которой мы сталкиваемся приосознании его характеристик. Но когда мозговые центры „окончательноотдохнули“, восприятие странной сцены может протекать настолько легко, чтовид происходящего покажется знакомым».
Эта идея может звучать странно: в самым ли деле наш ум может бытьприведен в смятение необычно быстрыми и легко проскакивающими визуальнымисигналами? Но многие современные исследователи настаивают на том, что мозгдействительно использует скорость как инструмент оценки, независимо от того,являются ли образ или ситуация знакомыми или нет. Если мы можем обрабатыватьобраз легко и быстро, наш мозг подсознательно интерпретируют это как сигналтого, что мы видели это прежде. Обе теории “deja vu”, основанные либо на«усталости», либо на «хорошем состоянии после отдыха»,остаются сегодня актуальными.
В 1896 г. Артур Аллин, профессор психологии в Университете штата Колорадов Булдере, написал пространное эссе, которое охватывает множество возможныхобъяснений. Рассмотрев ряд других возможностей, он предположил, что ситуации“deja vu” кажутся знакомыми, потому что напоминают нам о фрагментах забытыхсновидений; наши эмоциональные реакции на новый образ могут порождать ложноечувство узнавания; “deja vu” возникает, когда наше внимание внезапно накороткий момент отвлекается во время нашего первого зна