--PAGE_BREAK--
1.2. Особенности отдельных эмоций
Любовь, самоуважение, гордость, честь, мужество, симпатия, привязанность, совесть — все эти общечеловеческие ценности основаны на эмоциях. Если бы мы относились к ним равнодушно, они не были бы ценностями, ибо, для того чтобы ценить что-то, нужно относиться к этому эмоционально — любить, радоваться, интересоваться или гордиться. Каждый из нас приходит в этот мир, уже умея чувствовать, хотя до поры до времени не умеет говорить, не может ходить. От способности ощущать, чувствовать и выражать свои чувства с предельной ясностью и настойчивостью напрямую зависит наша жизнеспособность.
В чем же особенности таких эмоциональных состояний, как интерес, радость, печаль, страх, смущение?
Эмоция интереса относится к разряду положительных, но бывают такие моменты в жизни, когда нам открывается сразу несколько возможностей для приложения интереса. Именно в таких случаях возникает необходимость в регуляции этой эмоции, в более четком ее фокусировании. Человек в праве выбрать ту или иную возможность, но выбор будет удачным только в том случае, если он определит для себя, насколько его интерес к той или иной сфере деятельности соответствует его ценностям, способностям и возможностям.
Исследования, посвященные изучению роли эмоции интереса а развитии психических нарушений, немногочисленны, однако описания некоторых видов психических расстройств дают основания предполагать, что эмоция интереса играет значительную роль в аффективной симптоматике этих расстройств.
В клинических описаниях пациентов с маниями часто говорится о высоком уровне эмоции интереса – возбуждения, о ее доминировании над остальными эмоциями. Возможно, расхожее представление о мании как о состоянии повышенной радости, эйфории ошибочно. Мания характеризуется повышенным уровнем возбуждения, ускоренным протеканием психических процессов. В маниакальном состоянии человек может быть чрезвычайно креативным, может продуцировать одну идею за другой, но эта креативность вызвана бесконтрольностью, неуправляемостью психических процессов, их ускоренным протеканием. Поэтому маниакальный больной может и не испытывать истинной радости и эйфории.
Эмоция интереса сыграла очень важную роль в эволюции человека, выполняя разнообразные адаптивные функции на протяжении всей истории его существования. Формирование и развитие социальных отношений в значительной мере связано с тем интересом, который испытывает человек к представителям своего вида – из всех явлений нашего мира человека больше всего интересует человек. Интерес способствует также достижению сексуального наслаждения и служит стабилизирующим фактором сексуальных и семейных отношений. Он необходим для развития навыков и умений, а значит, играет важную роль в интеллектуальном развитии человека.
Интерес к неизвестному составляет основу исследовательской, познавательной и конструктивной деятельности, он служит необходимым условием развития личности и имеет важное значение для процессов внимания, памяти и приобретения навыков и умения.
Хотя эмоция интереса является врожденной, социализация играет ведущую роль в ее развитии, а значит, и в формировании человеческой личности. Неблагоприятные социально-экономические условия препятствуют развитию и социализации интереса, тогда как благоприятные условия, терпимость и поддержка родителей способствуют развитию этой важнейшей эмоции.
Эмоции радости и счастья.«Я так рад!» Что скрывается за этой фразой? Истинно радостное переживание не вызывается непосредственно, с помощью волевого усилия, оно не может быть целью человеческой деятельности. Однако каждый из нас может выяснить для себя, что именно доставляет ему радость. Чтобы испытать радость, человек должен сначала преодолеть те препятствия, которые делают невозможным радостное переживание, должен поставить перед собой некую цель и устремиться к ней. Достижение этой цели или даже сам процесс ее достижения может принести человеку радость.
Первое подобие улыбки появляется на лице новорожденного младенца уже в первые часы жизни, но настоящая улыбка появляется спустя несколько недель и уже считается эмоцией – эмоцией радости. Улыбка запрограммирована генетически, она не изменяется с возрастом, — меняется лишь эффективность стимулов, вызывающих ее. Смех формируется позже улыбки и проходит в своем развитии несколько стадий. Смех, как и улыбка, может способствовать формированию межличностных эмоциональных связей, облегчая тем самым социализацию ребенка. Улыбка и смех как выражения радости легко распознаются, однако улыбка взрослого человека может служить также способом приветствия.
Экспериментальные исследования эмоции радости у взрослых углубили наше понимание предпосылок и последствий данной эмоции, а так же ее переживания. Одно из глубинных исследований счастья обнаружило значимую связь между личностными характеристиками, порогами радости и типами радостных переживаний. А если возникают обстоятельства конфликтного характера, то в острых переживаниях переплетаются двойственные чувства.
Находясь в Седлецкой тюрьме- Ф. Э. Дзержинский писал своей сестре: «… Я чувствую себя счастливым в страдании и хочу этим счастьем поделиться с тобой… Я думаю о тебе и вместе с тобой люблю твоих детей и мучаюсь за них...».
Несмотря на то, что радость не является целью человеческой деятельности, мы можем определить те препятствия, которые встают на ее пути, — такие как чрезмерный контроль и догматизм в отношении вопросов воспитания, секса и морально-этического развития. Обучение контролю над отрицательными эмоциями и отказ от чрезмерных ограничений и запретов порождают в человеке особую открытость, готовность к эмоциональному опыту, которые в свою очередь создают благоприятную почву для самореализации и радости.
Печаль– это отдельная эмоция, которая сопутствует горю, но человек переживающий горе может испытывать, помимо печали, утрату, гнев, стыд, чувство вины. Одновременности переживания сразу стольких эмоций нередко сопровождается тяжелой депрессией. Но печаль и депрессию нельзя сравнивать и отождествлять. Депрессия предполагает сложную комбинацию эмоций, представлений, воспоминаний и мыслей. Так же как печаль, депрессия часто бывает связана с утратой. Важное различие между ними заключается в том, что в депрессии человек чувствует, что не способен справится с утратой, и за частую это действительно так. Кроме того, депрессия может быть вызвана не только физической утратой (смертью любимого человека), ее причиной может стать утрата самоуважения, потеря работы, товарища, утрата дружеских или любовных отношений.
Психологической основой печали могут быть разнообразные проблемные ситуации, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, а так же образы, представления и воспоминания. Переживание печали обычно описывается как уныние, грусть, чувство одиночества и изоляции. Хотя эмоция печали может оказывать пагубное воздействие на человека, она характеризуется меньшим уровнем напряжения, чем другие негативные эмоции. Образное выражение «тихая печаль» частенько встречается в литературных произведениях.
Когнитивная психология предлагает три способа регуляции эмоции печали (не считая лекарственных и наркотических):
1. регуляция посредством другой, противоположной эмоции;
2. когнитивная регуляция (использование процессов внимания и мышления для подавления этой эмоции или установления контроля над ней);
3. моторная регуляция (предполагает совместную работу чувств, мыслей и действия).
Эмоция печали выполняет ряд психологических функций. Переживание горя сплачивает людей, укрепляет дружеские и семейные связи; печаль тормозит умственную и физическую активность человека, и тем самым дает ему возможность обдумать трудную ситуацию; она сообщает человеку и окружающим его людям о неблагополучии, и наконец, печаль побуждает человека к восстановлению и укреплению связей с людьми.
Эмоция смущения.
Легкая или умеренная застенчивость не воспринимается индивидом или окружающими его людьми как социальная или психологическая проблема. Действительно, смущение ребенка обычно вызывает у взрослого умиление и расценивается им как свидетельство скромности. Даже у взрослых людей некоторая степень застенчивости может восприниматься как привлекательная черта. Конечно, данное утверждение в большей мере относится к женщинам, однако застенчивость нельзя рассматривать как исключительно гендерную характеристику. И все же в некоторых культурах, например, в японской, застенчивость особенно ценится в женщинах. В клинических описаниях тревоги зачастую рядом с описаниями страха, печали и вины можно встретить упоминания о смущении. Эмоция смущения также представлена в некоторых формах депрессии.
Интенсивное и частое переживание смущения обременительно для человека, оно негативно воздействует на психическое здоровье и может привести к его нарушениям. Очевидно, что крайняя степень застенчивости предельно затрудняет адаптацию индивида. Пилконис и Зимбардо провели обширное исследование застенчивых людей и сформулировали три отрицательных последствия крайней застенчивости. Во-первых, застенчивость способствует социальной изоляции и тем самым полностью или частично лишает человека радости общения, одного из самых существенных источников удовлетворения. Во-вторых, отсутствие социальной поддержки, дружеского одобрения и совета приводит к тому, что застенчивый человек оказывается более уязвимым в стрессовых ситуациях. В-третьих, застенчивые люди не имеют опыта искреннего и откровенного общения, и это приводит к тому, что они склонны думать о себе как об ущербных индивидах.
Еще одна проблема застенчивого человека заключается в том, что его смущение не всегда верно воспринимается сторонними наблюдателями. Иногда застенчивость расценивается окружающими как замкнутость, отчужденность, высокомерие, «зазнайство».
Эмоция страха.Несмотря на то, что страх, особенно в его крайних проявлениях, переживается нами довольно редко, большинство людей боится этой эмоции. Переживание страха ощущается людьми как угроза личной безопасности. Страх побуждает людей предпринимать усилия, направленные на неизбежные угрозы, на устранение опасности. Страх может быть вызван как физической, так и психологической угрозой.
Кросс-культурные исследования выявили, что развернутое мимическое выражение страха едино для всех представителей человеческого рода. Однако мы достаточно редко наблюдаем его в повседневной жизни, так как большинство людей научается сдерживать, подавлять выражение страха.
Переживание страха сопровождается чувством неуверенности, незащищенности, невозможности контролировать ситуацию.
Процесс социализации страха у ребенка в значительной мере обусловлен родителями. Разные родители применяют различные техники социализации страха. Разумный подход должен включать в себя воспитание некоторой доли толерантности к страху, обучение приемам противостояния страху, а также развитие навыков избегания опасных стимулов или снижения их интенсивности. Позитивный пример родителей – это самый эффективный способ обучения ребенка конструктивным взаимоотношениям с эмоцией страха.
Результаты ряда исследований убеждают нас в необходимости различения страха и тревоги. На уровне субъективного переживания, состояние тревоги правильнее всего определить как комбинацию нескольких дискретных эмоций. Ключевой эмоцией в субъективном переживании тревоги является страх, но и другие эмоции, например печаль, стыд и вина, могут быть задействованы в тревожном переживании. Такая комбинация эмоций свойственна матерям по отношению к детям, она сопутствует матери всю её жизнь, несмотря на то что их дети вырастают. Неблагополучие ребенка (болезнь, неприятности, неудачный брак, плохая работа и т.п.) могут привести к глубокой депрессии, несмотря на то, что мать и в личной и общественной жизни успешна.
Любая эмоция может активировать страх по принципу эмоционального заражения. По мнению Томкинса, реакция испуга и возбуждения в силу сходства их нейрофизиологических механизмов с механизмами, лежащим в основе эмоции страха, часто является активаторами последнего, базовая взаимосвязь между эмоциями интереса, удивления и страха обусловлена сходством их нейрофизиологических механизмов. Томкинс считает, что «внезапная и полная освобождения от длительного и интенсивного страха активирует радость, тогда как частичное освобождение от страха вызывает возбуждение» (Tomkins, 1962, p. 290). Обратную связь между страхом и возбуждением мы наблюдаем, когда эмоции интереса-возбуждения перерастает в страх. Специфические взаимосвязи между возбуждением и страхом или удивлением и страхом могут быть результатом научения. Переживая страх и выражая его в поведении, человек получает обратную связь от собственной эмоциональной экспрессии, и это может усиливать его страх. В этом смысле само по себе переживание страха пугает человека.
1.3. Эмоции как процесс, организующий поведение
Возникновение эмоционального процесса приводит к формированию новых форм реагирования. Иногда эмоциональные реакции бывают бурными и внезапными, возникая почти сразу после действия возбуждающего агента. Такая эмоция принимает форму аффекта.
Но эмоции могут формироваться и постепенно, длительное время оставаясь латентными; в таком случае не наблюдаются ни специфические эмоциональные проявления, ни какие бы то ни было следы в сознании – существует только повышенная готовность к эмоциональной реакции.
В дальнейшем появляются организованные изменения в поведении. Сначала это могут быть преимущественно “сопутствующие” экспрессивные изменения, позднее эмоциональный процесс распространяется на все большее число афферентных путей, все меньше места остается неэмоциональному поведению. Одновременно происходит осознание протекающего эмоционального процесса и связанных с ним изменений в процессах регуляции. Оно может опережать появление внешних изменений, однако бывает, что человек длительное время не отдает себе отчета в своих эмоциях, в лучшем случае наблюдает их последствия в виде тех или иных непонятных проявлений своего поведения. Иногда эмоции вовсе не находят отражения в сознании.
Эмоция, получившая достаточную силу и организованность, приобретает способность оказывать большое влияние на функциональное состояние различных психических механизмов. Организующая функция эмоций проявляется в нескольких различных формах:
· в форме выразительных движений,
· в форме эмоциональных действий,
· в форме высказываний об испытываемых эмоциональных состояниях,
· в форме определенного отношения к окружающему.
Рассмотрим эти формы более подробно.
Исследование мимического выражения эмоций началось более 100 лет назад. Одним из первых возник вопрос: почему у человека в эмоциональном состоянии специфически изменяется напряжение различных лицевых мышц?
Классической попыткой ответить на этот вопрос была теория Ч. Дарвина, изложенная им в работе “Выражение эмоций у человека и животных” (1872). Дарвин выдвинул гипотезу, согласно которой мимические движения образовались из полезных действий. Другими словами, то, что сейчас является выражением эмоций, прежде было реакцией, имевшей определенное приспособительное значение. Мимические движения, возникшие из преобразованных полезных движений, представляют собой либо ослабленную форму этих полезных движений (например, оскаливание зубов при гневе является остаточной реакцией от использования их в борьбе), либо их противоположность (например, расслабление мышц лица — улыбка, выражающая приветливость, является противоположностью напряжения мышц, характерного для враждебных чувств), либо прямое выражение эмоционального возбуждения (дрожь — это следствие напряжения мышц при мобилизации организма, скажем, для нападения).
Согласно Дарвину, мимика обусловлена врожденными механизмами и зависит от вида животных. Отсюда следует, что мимические реакции должны быть тесно связаны с определенными эмоциями. Установление таких связей сделало бы возможным распознавание эмоций по мимическому выражению.
Но теория Дарвина верна лишь отчасти, так как мимическое выражение не полностью детерминировано врожденными факторами. Об этом свидетельствуют многочисленные наблюдения и экспериментальные данные. Множество исследований было посвящено выяснению того, способен ли человек правильно распознавать мимические реакции других людей. В этих исследованиях использовалось три вида материала: рисунки мимических реакций, фотографии изображения эмоций актерами и фотографии спонтанного выражения эмоций.
Исследования, в которых использовались рисунки мимических реакций, исходили из положения, сформулированного еще в 1859 г. немецким анатомом Пидеритом, согласно которому мимическое выражение можно охарактеризовать при помощи нескольких элементарных выразительных движений.
Пидерит составил множество схематических рисунков. На основе этих рисунков Боринг и Титченер создали взаимозаменяемые изображения отдельных частей лица и, комбинируя их, получили 360 схем мимического выражения. При предъявлении этих вариантов испытуемым, каждый из них казался вполне естественным. Однако, когда нужно было назвать эмоцию, соответствующую этим изображениям, мнения оценивающих обнаружили довольно большие расхождения; так, лицо, которое должно выражать, по мнению авторов, презрение, описывалось такими понятиями, как упрямство, рассеянность, неодобрение, пренебрежение, отвращение; большинство (34% испытуемых употребили, однако, определение “презрение”).
Но в отдельных случаях наблюдалось совпадение суждений. В табл. 3 приведены результаты группы, состоящей из 1300 испытуемых.
Таблица3
Поскольку испытуемые должны были выбирать определения из списка, содержащего 18 названий, полученные результаты значительно превышают случайные и свидетельствуют о том, что черты, выделенные Пидеритом, достаточно хорошо соответствуют выражению отдельных эмоций.
Аналогичное исследование было проведено с фотографиями актеров, изображавших различные эмоции. Лангфелд установил, что число правильных оценок чувств, которые хотел изобразить актер, составляет от 17 до 58%, то есть не выше, чем число правильных оценок профилей Пидерита.
Попытки установить, какие группы мышц участвуют в выражении отдельных эмоциональных состояний, дали отрицательные результаты. Вопреки ожиданиям оказалось невозможным найти мимику, типичную для страха, смущения или других эмоций (если считать типичной мимику, характерную для большинства людей).
Следует подчеркнуть, что типичные мимические выражения не были найдены не только для ситуаций, которые классифицировались как вызывающие страх, смущение и т. д., но и для тех эмоциональных состояний, которые определялись так самими испытуемыми (то есть для тех случаев, когда последние утверждали, что они испытывали страх, отвращение и т. п.).
Эти результаты противоречат как данным, полученным в других вышеупомянутых исследованиях, так и повседневному опыту.
Некоторый свет на причину такого несоответствия другим исследованиям проливают данные дополнительных опытов, проведенных Лэндисом с тремя из его испытуемых. Он просил их попытаться изобразить некоторые эмоции, испытанные ими в эксперименте (религиозные чувства, отвращение, страх и т. д.). Оказалось, что мимическая имитация эмоции соответствовала общепринятый формам экспрессии, но совершенно не совпадала с, выражением лиц тех же самых испытуемых, когда они переживали подлинные эмоции.
Представление о том, что по выражению лица можно судить об испытываемых человеком эмоциях, верно, если оно относится к тому своеобразному языку мимики, которым пользуются люди для преднамеренного сообщения о своих установках, замыслах, чувствах.
Когда нам приходится долго общаться с человеком, мы узнаем, что такое-то выражение лица означает у него раздражение, тогда как другое — восторг. Помимо общего языка эмоций, необходимо знать еще язык индивидуальный, то есть язык мимики конкретного человека. Обычно мы постигаем язык эмоций лишь близких нам людей.
Пантомимика, выражение, эмоций голосом. Исследования жестов и голоса выявляют влияние аналогичных факторов. Так, эксперименты, в которых эмоции определялись по заснятым на кинопленку движениям рук опытного актера, показали, что уровень точности оценок является примерно таким же, как при определении эмоцийпо выражению лица.
В состоянии эмоционального возбуждения обычно возрастает сила голоса, а также значительно изменяются его высота и тембр. Отдельные интонационные колебания высоты могут охватывать целую октаву.
Неоднократно предпринимались попытки выявить при помощи звукозаписи вызываемые эмоциями изменения голоса. Однако в виду множества факторов, от которых зависят особенности записи, эти попытки до сих пор не увенчались успехом.
Выражение эмоций голосом, так же как и мимическое выражение, имеет как врожденные компоненты, так и приобретённые — социально обусловленные и формирующиеся в процессе индивидуального развития составляющие. Врожденными механизмами обусловлены такие проявления, как изменение силы голоса (при изменении эмоционального возбуждения) или дрожание голоса (под влиянием волнения). При усилении эмоционального возбуждения возрастает количество функциональных единиц, актуализированных к действию, что оказывает влияние на усиление активации мышц, участвующих в голосовых реакциях,
Иногда сильное возбуждение может, напротив, проявляться в уменьшении силы голоса (можно говорить «шипящим от ярости» голосом). Эта форма является следствием сочетания врожденной тенденции к усилению голоса под влиянием эмоций и приобретенной способности не издавать слишком сильных звуков.
Что касается движений всего тела — пантомимики, то здесь удалось выявить одну отчетливую комплексную реакцию, возникающую в ответ на сильный внезапный раздражитель, прежде всего звуковой. Это так называемая реакция вздрагивания.
Некоторые авторы считают, что эта реакция предшествует собственно эмоциональным реакциям. К последним можно относить лишь более развитые ее формы. Эти более развитые формы носят явный отпечаток социальной обусловленности.
Межкультурные различия в выражении эмоций. Исследования поведения людей, принадлежащих к разным культурам, обнаружили, что в сфере выражения эмоций встречаются как универсальные типы реакций, так и специфические для отдельных исследовавшихся культур. Это можно проиллюстрировать данными Кляйнберга (1938), который провел анализ китайской литературы с точки зрения описания выражения эмоций.
Он установил, что для описания страха, например, используются следующие выражения: “Все дрожали, а их лица были цвета глины”; “Волосы стали дыбом, и по телу побежали мурашки”; “Холодный пот покрыл его тело; он беспрерывно дрожал”; “Ее ноги будто приросли к земле; она готова была кричать, но уста ее были немы”. Все приведенные здесь описания вполне понятны европейцу, что указывает на сходство выражения страха в разных культурах.
Для описания гнева используются такие выражения:
“Он заскрежетал зубами, стирая их в порошок”; “Его глаза широко раскрылись и стали круглыми” (что у нас означает, скорее, удивление или страх); “Был так разгневан, что несколько раз лишался чувств”. У нас, скорее, сказали бы “лишился чувств от потрясения” или “лишился чувств от страха”.
Кляйнберг сообщает, что когда в разговоре с китайцем он выразил удивление по поводу того, что от гнева можно лишиться чувств, то услышал в ответ, что для китайца столь же удивительным кажется тот факт, что в викторианскую эпоху женщины так легко падали в обморок в затруднительных ситуациях. Таким образом, автор считает, что обморок также является социально обусловленной формой выражения эмоций.
Такое выражение, как “высунул язык”, означает удивление, “потирал ухо и щеку” — удовлетворение, тогда как “хлопнул в ладоши” — беспокойство или неудовлетворение. Китаянка постукивает пальцем по затылку своего ребенка, выражая таким способом неудовлетворение, и потирает пальцем щеку, вместо того чтобы сказать “стыдно”.
Таким образом, принимая во внимание те формы выражения эмоций, описания которых встречаются в художественной литературе разных культур, можно отметить, что язык эмоций содержит как общие элементы, сходные для разных культур, так и элементы специфические для определенных культур. Возникает вопрос: какие именно формы выражения имеют универсальный характер и какие — специфический? Чтобы ответить на этот вопрос, полезно познакомиться с данными, собранными социальными антропологами, этнографами и путешественниками.
Слезы являются почти универсальным признаком печали. Однако нормы культуры оказывают влияние на эти формы реакций, определяя, когда, каким образом и как долго следует плакать. Так, в Черногории на погребальной церемонии женщины и мужчины должны плакать в разное время. Мексиканские индейцы плачут во время некоторых религиозных церемоний, а после их завершения возвращаются к типичному для них радостному настроению. Андаманцы, например, плачут при встрече с людьми, которых они давно не видели, а также после установления мира между воюющими сторонами; родственники, не видевшиеся несколько недель или месяцев, при встрече обнимаются, усаживаются рядом и обливаются слезами.
Смех является довольно распространенным признаком радости и удовлетворения. Нередко с помощью смеха выражается также презрение и насмешливое отношение. В Китае смех может означать гнев, а в более давние времена он был также формой поведения, предписываемой слуге, который, например, сообщал господину о своем несчастье с улыбкой, чтобы уменьшить значение несчастья и не беспокоить им почтенное лицо. В Японии проявление печали и боли в присутствии лиц более высокого положения рассматривалось как демонстрация неуважения. Поэтому человек, которому делается выговор, должен улыбаться, однако следует помнить, что смех, при котором обнажаются задние зубы, также является оскорбительным для вышестоящего лица.
В некоторых приведенных примерах смех является формой, предписываемой нормами культуры, чтобы скрыть отрицательные эмоции. Такую же функцию смех может выполнять и в нашей культуре; так, у детей смех довольно часто бывает реакцией на ситуацию, вызывающую отрицательные эмоции.
Более значительные различия наблюдаются в выражении радости. Так, например, на Таити для выражении радости люди иногда причиняют себе боль. Уилсон приводит пример старой женщины, которая, неожиданно встретив сына, от радости исцарапала себя до крови. Подобные формы проявления радости наблюдались среди аборигенов Австралии. И все же самой распространенной формой выражения радости является смех.
Рассматривая отдельные эмоции и разные формы их выражения, можно заметить, что некоторые из них понятны людям разных культур, тогда как другие можно понять только в рамках определенной культуры. Это различие, как предполагает Кляйнберг, отчасти связано с тем, что эмоции различаются своими социальными функциями. Некоторые эмоции, например гнев, любовь, заинтересованность, презрение, явно направлены на окружающих и являются формой взаимодействия между человеком и его социальной средой. Другие же (страх, печаль) имеют более эгоцентрический характер, и являются ответом на то, что произошло с человеком.
Правда и эгоцентрические эмоции имеют социальное значение (люди, например, хотят показать, что они печалятся из-за чужого несчастья, что кого-то боятся), но это является их вторичной функцией.
Все, что касается отношений между людьми, как правило, предполагает четкие нормы, обязательные для всех членов данной культуры, поэтому эмоции, направленные надругих в большей степени, чем эгоцентрические эмоции, подвержены влиянию культуры. Понятно, что эмоции направленные на окружающих, характеризуются более значительными межкультурными различиями. Эгоцентрические эмоции, поскольку они выполняют функцию передачи информации о личных отношениях, также подвергаются регулирующему влиянию культуры. Таким образом, обычной реакцией в состоянии печали является плач, но особые правила устанавливают, при каких обстоятельствах, в какой степени и как долго можно плакать. Обычным проявлением удовлетворения является смех, но особые правила определяют, когда и каким образом можно смеяться.
Взаимозависимость эмоций и их выражения.Рассмотренные данные говорят о том, что связь между эмоциональными процессами и их выражением (мимическим, вокальным, пантомимическим) является весьма сложной. У новорожденных все эти три формы реакций характеризуются слабой организацией. Сравнительно хорошо организованными являются реакции лицевых мышц и некоторых органов (сосудодвигательные реакции, например покраснение). По мере развития формируются определенные комплексы реакций, охватывающие мышцы лица и всего тела. Организация такого рода реакций носит, по-видимому, врожденный характер (как это следует из наблюдений над слепорожденными). Возможно, что при очень сильных эмоциях организация реакций существенно нарушается; в результате исчезают дифференцированные мимические схемы и возникают сильные сокращения отдельных групп мышц либо некоторые мышцы внезапно перестают действовать, что проявляется в форме специфических гримас, характерных для индивида, но не зависящих от вида переживаемых эмоций. Некоторые эмоции связаны с достаточно определенными тенденциями к реакциям, которые хотя спонтанно и не становятся полностью организованными, но под влиянием научения возникают легче, чем другие. Так, эмоция страха способствует, видимо, научению реакции убегания, а эмоция гнева — реакции нападения. Маленький ребенок не умеет ни убегать, ни нападать, но, пoвсей видимости, он сравнительно легко научится убегать, когда испытает страх.
Таким образом, можно предположить, что у человека существует готовность к определенного рода реакциям, или, иначе говоря, готовность к более легкому научению определенным способам поведения. Научение направляется социальными нормами; благодаря научению возникают также и такие реакции, которые могут не иметь никакой “природной” связи с той или иной эмоцией.
Благодаря научению выражение эмоций становится организованным, а вместе с тем и относительно однородным у всех членов данной культуры. Кроме того, оно создает возможность намеренного выражения эмоций, а также контроля над этим выражением. В результате выразительные движения приобретают характер специфического “языка”, при помощи которого люди раскрывают друг другу свои позиции и отношения, сообщают то, что они переживают.
В искусстве актеров передача переживаний в выразительных движениях лица и тела достигает предельной виртуозности. В воспоминаниях часто говорят о Ф. И. Шаляпине как о великом мастере мимики и жестов, который, пользуясь ими, создавал яркие сцены. Совершая первую поездку за границу и не зная английского языка, вспоминал В. Римский-Корсаков, Федор Иванович однажды обратился к англичанам — соседям по столику в ресторане-с небольшим спичем, подражая интонациям английского языка. Конечно, этот спич не имел ни малейшего смысла и содержания. Однако это так походило на английский язык, а импозантная фигура Шаляпина в цилиндре производила такое солидное впечатление, что англичане поняли его и, едва не приняв за соотечественника, чокнулись с ним и ответили, судя по выражению их лиц, столь же любезным тостом, который для Федора Ивановича остался так же непонятным, как и его собственная «английская» речь.
Таким образом, в обществе, помимо членораздельного языка, выполняющего функции накопления, организации и передачи опыта, существует еще язык выразительных движений, функция которого заключается в непосредственном выражении того, что чувствует человек. Этим языком в совершенстве овладевают актеры, приобретая способность пластически передавать эмоции, вызываемые в результате произвольного намерения.
Использование языка эмоций.В нашей культуре каждый учится понимать и использовать язык эмоций, однако не каждый достигает при этом удовлетворительных результатов.
Овладение языком эмоций требует усвоения общепринятых в данной культуре форм их выражения, а также. понимания индивидуальных проявлений эмоций у людей, с которыми человек живет и работает. Что касается знания типичных норм выражения эмоций, то большинства людей способно овладеть ими без особых затруднений. Поэтому понимание эмоционального смысла, заключенного в мимике, жестах, голосе актера, не вызывает трудностей. Казалось бы, невысокая точность опознания, полученная в экспериментах с идентификацией эмоций по фотографиям, свидетельствует об обратном. Однако эти результаты требуют учета одного обстоятельства. Дело в том, что наши суждения об эмоциональном состоянии других людей обычно бывают основаны не только на наблюдениях за выражением лица, но также и на наблюдении за жестами и голосом. Кроме того, существует еще один весьма важный класс данных — данных о ситуации, в которой находится человек. Одно и то же мимическое выражение, наблюдаемое в разных ситуациях, будет истолковываться по-разному. Стало быть, когда мы утверждаем, что какой-то человек выглядит печальным, то это в известной мере объясняется тем, что, зная ситуацию, в которой он оказался, мы ожидаем от него именно такой эмоции.
Трудности и ошибки при оценке выражения эмоций объясняются несколькими причинами. На оценку оказывает влияние прежде всею собственное состояние наблюдателя. В этом отношении восприятие эмоций подчиняется тем же самым общим закономерностям, что и восприятие вообще.
Понимание языка эмоций требует не только знания общих норм выражения эмоций, типичных для данного общества. Оно требует еще способности и готовности анализировать специфический язык окружающих людей и обучаться ему. продолжение
--PAGE_BREAK--
Глава 2. Роль эмоций в подростковом возрасте.
2.1. Особенности эмоций в подростковом возрасте.
Отрочество – возраст напряженной внутренней жизни человека, тонких рефлексий, заводящих подростков в такие глубины таинств человеческой психики, что порой дух захватывает от диапазона образов, теснящихся во внутреннем мире потрясенного отрока. В подростковом возрасте в процессе физического, психического и социального развития вместе с позитивным достижением закономерно возникают негативные образования и специфические психологические трудности. Развивающееся самосознание именно в отрочестве делает человека особенно тревожным и неуверенным в себе.
Благодаря рефлексии на себя и других подросток продвигается в направлении самопознания. Он стремится понять себя самого: «Кто Я?»-основной вопрос возраста.
Подростка начинает волновать он сам в своем физическом и духовном воплощении. «Каким я могу предстать перед другими?»-актуальный вопрос для него. В этой связи его волнует его тело, лицо, имя.
Подростковый возраст считается наиболее эмоциональным периодом в жизни человека. Глубоко и ярко переживает подросток все происходящие вокруг него.
В этом возрасте часто эмоции сложно взаимодействуют между собой и огромна их роль в формировании личности подростка, его взаимоотношении с другими, его поведении.
Общение со сверстниками. В отрочестве, как хорошо известно, общение со сверстниками приобретает совершенно исключительную значимость. В отношениях исходного возрастного равенства подростки — отрабатывают способы взаимоотношений; проходят особую школу социальных отношений среде, взаимодействуя другс другом, подростки учатся рефлексии, на себя и сверстника. Взаимная заинтересованность, совместное постижение окружающего мира и друг друга становятся сам Ценными. Общение оказывается на столько притягательным, что дети забывают об уроках и домашних обязанностях. Связи с родителями, столь эмоциональные в детские годы, становятся не столь непосредственными. Подросток теперь менее зависит от родителей, чем в детстве. Свои дела, планы, тайны он доверяет уже не родителям, а обретенному другу. При этом в категорической форме отстаивает право на дружбу со своим сверстником, не терпит никаких обсуждений и комментариев по поводу не только недостатков, но и достоинств друга. Обсуждение личности друга в любой форме, даже в форме похвалы, воспринимается как покушение на его право выбора, его свободу.
Успехи в среде сверстников в отрочестве ценятся всего более. В подростковых объединениях в зависимости от общего уровня развития и воспитания стихийно формируются свои кодексы чести. Конечно, в целом нормы и правила заимствуются из отношений взрослых. Однако здесь пристально контролируется то, как каждый отстаивает свою честь, как осуществляются отношения с точки зрения равенства и свободы каждого. Здесь высоко ценятся верность, честность и караются предательство, измена, нарушение данного слова, эгоизм, жадность и т.д. Перечисленные отроческие ориентации в общении, конечно же, в целом совпадают с ориентациями взрослых. Однако оценка поступков сверстников происходит более максималистично и более эмоционально, чем у взрослых.
При всей ориентации на утверждение себя среди сверстников под- ростки отличаются крайним конформизмом в подростковой группе. Один зависит от всех, стремится к сверстникам и подчас готов выполнить то, на что его подталкивает- группа. Группа создает чувство. «Мы», которое поддерживает подростка и укрепляет его внутренние позиции. Очень часто подростки для усиления этого «Мы» прибегают к автономной групповой речи, к автономным невербальным знакам; в этом возрасте подростки начинают, носить одного стиля и вида одежду, чтобы подчеркнуть свою причастность друг к другу.
Подростки легко дразнят друг друга высовыванием языка, показыванием кулака, постукиванием пальцем по уху, подкручиванием пальцем у виска, демонстрацией «фиги», позы «мачо», зада, жеста «фак» и др.
Описание некоторых поз и жестов, а также смыслов, которые обычно традиционно в них вкладываются.
Показывание языка — распространенный на многих континентах жест дразнений, привлечения внимания и провокации неприязни.
Высовывание (вываливание) языка при внимании – «язынить», зевать, разинув рот, высунув язык (В Даль) — признак глупости, умственной отсталости. Подражание субъекту с открытым ртом есть форма дразнений, унижения его.
По отношению к противоположному полу специфическая демонстрация языка может носить сексуальный оттенок.
Интенсивное высовывание языка часто сочетается с наклоном корпуса вперед, руки могут быть опущены в карманы и каким-либо образом демонстрировать сопровождающие условные дразнящие специальные знаки.
Показывание кулака — жест угрозы, ярости.
Обычна эмоция ярости «возбуждает мозг, сообщает силу мышцам и одновременно придает энергию воле. Тело обыкновенно держится прямо, будучи наготове к немедленному действию, но иногда оно наклоняется вперед к обидчику, и мышцы конечностей при этом более или менее напрягаются» (Ч. Дарвин).
Обычно подростки чрезвычайно экспрессивно демонстрируют агрессию, напряжение и поднимание кулака сопровождаются оскаливанием клыков (работает лицевая мышца, на щеках образуются отчетливые складки, а под глазом, особенно около его внутреннего угла, образуются резкие морщины). Как указывал Ч. Дарвин, «точно такое же движение производит собака, когда она рычит; она часто поднимает губу только с одной стороны, обращенной к противнику, когда она как бы намеревается вступить в драку». При этом жесте угрожающий агрессивно смотрит в глаза противнику, розыгрыша другого, когда тот предстал в не очень выигрышном свете.
Кручение указательным пальцем у виска означает, что у другого не хватает ума, чтобы что-то понять: «не все дома!». Выражение лица, показывает пренебрежение. умственным способностям другого.
Фига (кукиш, шиш, дуля)- кулак с пропуском под указательным большого пальца — грубый, агрессивный жест в знак презрительного отказа, издевки, насмешки и т.д. Демонстрация фиги есть знак смелого проявления отказа в противоположность «фиги (кукиша) в кармане — трусливо жеста, выраженного за глаза. Жест «фиги как бы ставит на Место агрессивного другого, но одновременно провоцирует и его агрессию.
Демонстрация зада другому — поза пренебрежения к нему. Зад символизирует в традиционном сознании людей противоположность уму («Тянуть задницу – лениво, вяло работать: «Умен, да задом», «Задним умом догадлив», В. Даль).»
Символическое обнажение зада (приподнимание платья) — отождествление интеллекта другого с местом, не предназначенным дня мышления. Этот жест, унижающий чувство достоинства и самоценности другого.
Демонстрация зада может также носить сексуально окрашенный оскорбительный характер.
Кристофер Андерсен в книге «Мадонна» показывает, сколь печальна утрата уважения к интеллекту, обесценивание потенциала человеческой личности. Конвейер по изготовлению идолов масс-культуры создает бездуховные социальные единицы, марионетки, которые берут себе на вооружение знаки вульгарной субкультуры. Во время своей свадьбы Мадонна не раз цинично показывала фотографам поднятый средний палец, демонстрируя досаду и глубокое неуважение к ним.
Жест «фак» — крайнее выражение агрессивной вульгарности, переступание черты нормативного поведения. Он рассчитан на то, чтобы вызвать резкую фрустрацию у того, кому он предназначен. (По материалам В. С. Мухиной и К. А. Хчостова.)
Подростки мало интересуются глубинным смыслом используемых в общении поз и жестов. Они подхватывают эти телесные формы экспрессии и интенсивно используют их независимо от пола. Хотя все описанные выше позы и жесты сформировались для оскорбления достоинства другого человека, подростки в своей группе могут «не обращать» внимания на их значение и смысл.
Конечно же, многое в вербальных и невербальных формах общения определяют культурная среда, в которой живет подросток, и его внутренняя позиция по отношению к сленгу и ненормативным жестам вообще. Есть категория подростков, которая весьма чутко относится к родному слову и стремится к очищению и развитию собственной речи. Им претит пошлость, подчиняющая себе общение со сверстниками через сленг и невербальные агрессивные формы коммуникации. Чувствительность к пошлости одних подростков и нечувствительность других ставят их в отношения конфронтации или безмолвного отчуждения друг от друга. Начинается и в этой сфере разделение на «своих» и «чужих».
Диапазон подростковых ориентации в общении велик и многообразен, как сама окружающая среда. Однако на эти ориентации оказывает сильное воздействие потребность в сверстнике, в чувстве «Мы», страх перед возможным одиночеством. Самое трудное в отрочестве — чувство одиночества, ненужности своим сверстникам. Подросток начинает комплексовать, испытывает чувство растерянности и тревоги. Совсем другое, когда отношения со сверстниками строятся благополучно: подросток удовлетворен этим и может чувствовать себя счастливым.
Дружба. Для отрочества, как мы уже говорили, большое значение имеет обретение друга. Друг в подростковом возрасте обретает особую ценность. Общение по нормативам возрастного статуса отрочества сочетается здесь с нежной привязанностью и обожанием. Не только девочки-подростки выражают свои чувства объятиями и стремление прикасаться друг к другу, это становится свойственно и мальчикам-подросткам. Наряду с дружескими потасовками и борьбой мальчики так же, как и девочки, выражают свою приязнь друг к другу через объятия и рукопожатия. Все и мальчики и девочки-подростки озаряют своего друга сиянием восхищенных любящих глаз. Подростковая дружба, начавшись в 11, 12, 13 лет, постепенно переходит в юношескую, уже с другими особенностями взаимной идентификации. По большей части следы возвышенных отношений и совместных стремлений к совершенствованию остаются в душе взрослого на всю жизнь.
2.2. Трудновоспитуемые подростки. Эмоциональный аспект.
Совместное отчуждение от взрослых.Стремление подростков к взрослости сопряжено с различными формами изживания своей зависимости от родителей и от взрослых в целом. В сознании подростка проигрываются различные ситуации, где «родители» (речь идет не о своих лично родителях, а о родительских социальных ролях) и другие взрослые выглядят вовсе неприглядно; создаются фантастические образы агрессивных, неумных, бессердечных людей, привязанных больше не к своему собственному ребенку, а к материальным ценностям. Через страшные ситуации фантастических вымыслов подростки изживают свою глубинную зависимость от собственной семьи. Отчуждаясь от своих собственных отношений с родителями, подростки психологически освобождаются от стереотипа детско-родительских отношений как чего-то изначально правильного, добродетельного и неизменного. Так, со смехом и содроганием от отвращения подростки начинают включать в совместное общение «черный юмор», «изобличающий» опасность совместного проживания с родителями.
Вот несколько изустных примеров из подросткового фольклора.
«Дочка просила у мамы конфетку. Мать ей сказала: «Сунь пальчик в розетку!» Сморщилось тело, обуглились кости. Долго смеялись над шуткою гости».
«Наша Таня громко плачет. По головке скачет мячик. Ну а мячик из свинца. Это шуточки отца».
«Бабушка внучку из школы ждала. Цианистый калий в ступке толкла. Дедушка бабушку опередил. Внучку гвоздями к забору прибил».
«Маленький мальчик на стройке играл. Маленький мальчик гвоздик украл. Громко разбился о череп кирпич. Метко кидает наш сторож Кузьмич».
«Маленький мальчик на дерево влез. Сторож Пахом достает свой обрез. Выстрел раздался, и мальчик упал. «Тридцать девятый», — старик прошептал».
При этом подростки могут предоставить своему герою инициативу и сообразительность для самообороны и противостояния: «Свистнула пуля, и сторож упал. Мальчик свой маузер раньше достал». (Из.материалов В. П. Белянина, И. А, Бутенко.)
Следует обратить внимание, что подростковый «черный» юмор героями своих произведений делает не сверстника, «а маленького мальчика», «девочку», «дочку», «внучку». Как показывает лексика, это всегда кто-то более младший, наивный. Поэтому он — жертва взрослых. Подросток как бы смотрит на все эти кошмары со стороны. Поэтому-то он смеется — его голыми руками не возьмешь!
«Черный юмор» освобождает подростков не от самих родителей, а от предписаний возрастного статуса детства «Слушайся маму и папу», также от глубинной психологической зависимости. Человек может освободиться и жить как уникальная самостоятельная личность, лишь отчуждаясь от зависимости от других. «Черный юмор» как нельзя лучше содействует отчуждению.
Совместное отчуждение от взрослых может осуществляться в разных формах: озорство в общественном транспорте, на улице; грубость и демонстрация агрессивного игнорирования и т.д. Нельзя при этом сказать, что подростки осознают эту свою потребность в переживании отчуждения. Часто демонстрация отчуждения возникает спонтанно. Переступая вложенные в него ориентации на нормативное поведение и уважение к старшим, подростки испытывают пьянящее чувство освобождения и укора совести одновременно.
Кроме поведенческих форм отчуждения подростки могут обсуждать друг с другом характеристические особенности своих родителей. Содержание этих обсуждений и общий стиль беседы и здесь зависят от их общего культурного развития. Дети из хороших семей, ориентированных на духовность в жизни и в общении, делятся друг с другом своими переживаниями, связанными с тем, что они стали отстраненно наблюдать родителей, смотреть на них как бы со стороны. Это отчуждение души мучает и создает напряжение, раскаяние. У таких подростков внешний план отношений с родителями может сохранять пристойные формы. Дети из деградирующих семей также могут тонко рефлексировать и страдать, но проявляют себя в отчужденных поступках; уходят из дома вместе с приятелями, угрожают, грубят и т.п.
Каково бы ни было воспитание в отрочестве, обособление от родителей дается подростку нелегко. Обособление, связанное с повзрослением, необязательно происходит именно в отрочестве. Оно может произойти и в более старшем возрасте.
Отрочество — возраст противоречивых состояний, мотивов, ценностных ориентации и поступков. Максимализм и лабильность полярных позиций определяют противоположные тенденции в проявлениях подростков: от глубинной идентификации с другим (человеком или животным, растительным и прочим миром) к резкому отчуждению от других; от альтруизма к жестокости; от страха смерти до суицидальных попыток. Все эти позиции могут преломляться в сознании подростка и как условия реализации его притязаний на признание.
В отрочестве в условиях родительской семьи представление о фамильном «Мы» претерпевает изменения и деформацию. Подросток может занять негативную позицию, может потерять уверенность в своей личной значимости для членов своей семьи, может пережить и другие катаклизмы, связанные с психологическими особенностями возраста, с особенностями статуса и психологического климата семьи и характером отношения к общей социальной ситуации.
В условиях учреждений интернатного типа трудности возраста усугубляются. Подросток, лишенный родительского попечительства, еще в большей мере, чем подросток из семьи, испытывает и переживает неуверенность в себе, в своей ценности для других, отчужденность, многочисленные комплексы. Причастность к таким же, как он, создает особое «Мы» закрытых учреждений. И все-таки именно в отрочестве человек обращается к своему «Я», стремится утвердить себя. Встреча с самим собой в отрочестве дается нелегко — можно наблюдать выраженную психическую напряженность в позах и жестах подростков, в суждениях и в рефлексивных самоописаниях.
Особенность самосознания и самооценки в отрочестве непосредственно отражается на поведении. При заниженной самооценке подросток недооценивает свои возможности, стремится к выполнению только самых простых задач, что мешает его развитию. При завышенной самооценке он переоценивает свои возможности, стремится выполнить то, с чем не в состоянии справиться, что также негативно сказывается на развитии его личности.
Особое влияние на поведение подростка оказывает его семейное положение. Мальчики из полных семей в ситуациях депривации реализации их притязаний на признание гораздо чаще проявляют адекватно нелояльное поведение: агрессивное и игнорирующее. Мальчики, воспитываемые матерью без отца, более пассивны по сравнению со сверстниками из полных семей — они чаще ведут себя лояльно. В то же время они проявляют большую лабильность поведения — они более ориентированы на поведение, направленное на преодоление ситуации фрустрации. Эти отроческие особенности поведения в ситуациях депривации реализации притязания на признание проявляются в отношении ко всем окружающим: взрослым и сверстникам. Особенность самосознания и самооценки в отрочестве непосредственно отражается на поведении. При заниженной самооценке подросток недооценивает свои возможности, стремится к выполнению только самых простых задач, что мешает его развитию. При завышенной самооценке он переоценивает свои возможности, стремится выполнить то, с чем не в состоянии справиться, что также негативно сказывается на развитии его личности.
Видеоигры в войну.Только в начале 70-х гг. озабоченная благом детей общественность и «отдельные родители и воспитатели начали проявлять беспокойство по поводу военных игрушек. Затем внимание привлекли к себе игровые залы и установленные в них автоматы с военными играми. Сейчас же основное зло для подростков видят в видеоиграх в войну на персональных компьютерах третьего поколения. Однако возросшая «опасность» тем не. менее не повод для вторжения в сферу влияния семьи даже с целью защиты молодежи. Кроме того, уже нереально остановить творческую фантазию детей и подростков, которые порой лучше многих взрослых педагогов составляют компьютерные программы для таких игр. До сих пор идет жаркая дискуссия о том, оказывают ли на самом деле эти военные действия и сцены насилия, мерцающие на экранах, огрубляющее действие на нашу молодежь, действительно ли они сильно влияют на эмоциональное здоровье подростов.
Регулярно-личностные предпосылки ранней наркотизации.При выявлении причин и поиске средств для предупреждения ранней наркотизации одним из остро проблемных аспектов оказывается соотношение между склонностью к наркотизации и невротическими отклонениями в развитии подростков и юношества. Со всей очевидностью здесь выступает лишь то, что подростки и юноши с достаточно выраженными уровнями невротизации личности могут быть отнесены к «группе риска», в которой резко повышена вероятность возникновения алкогольной, а шире — наркотической зависимости.
Дело в том, что характерные для невротической личности неуверенность в себе, робость и скованность преодолеваются в определенной мере после приема алкоголя: „легко устанавливаются контакты с людьми, появляется чувство владения ситуацией, приподнятое настроение. Все эти переживания о их объективизацией на уровне поведения крайне ценны для невротической личности. Но если у взрослого невротика, со свойственной ему неуверенностью в правильности своих действий, — боязнь насмешек и неуважения со стороны окружающих служит достаточно часто серьезным тормозом к принятию алкоголя и достижению опьянения, то у подростка и юноши «реакция группирования со сверстниками» делает и прием алкоголя причиной самоутверждения и якобы признаком взрослости. Войдя в стадию опьянения такие подростки не могут контролировать свои эмоции и поведение. Им кажется, что они став более раскованными кажутся неординарными и притягательными. На самом деле мнение окружающих складывается иначе. Создается много конфликтных, а иногда и опасных ситуаций как для окружающих, так и для самого подростка.
В подростковом возрасте возникает потребность в общении в качестве психологических игр, построенных на совместных эмоциональных переживаниях жизненных ситуаций. Часто, попав в коллектив сверстников переживающих похожие эмоциональные и психологические проблемы «трудный подросток» становится более «гибким» и адекватным человеком.
2.3. Любовь.
Любовь— фундаментальное для человеческой природы чувство, но ее нельзя отнести к дискретным эмоциям, таким как радость или печаль. Эмоциональная связь между детьми и родителями, между братьями и сестрами, между супругами является неотъемлемой частью нашего эволюционного наследия. Любовь объемлет собой социальные отношения, прочную привязанность, эмоциональную связь. Любовь характеризуется интересом и радостью, а любовные отношения могут пробуждать весь спектр эмоций. Однако, разве можно утверждать, что человек, говорящий “я люблю яблоки», «я люблю маму», «я люблю этого человека» или «я люблю этот город» выражает одинаковые чувства.
По традиции, психология пренебрегала изучением любви (Berschied, 1982). Предметом ее исследования было «межличностное влечение», и гипотезы формулировались в терминах отношения. Как правило, аффективный компонент межличностного влечения оценивался при помощи биполярной шкалы симпатии (с диапазоном от «очень нравится» до «очень не нравится»), и в качестве стимульного материала использовалась фотография или видеоизображение более или менее привлекательного незнакомца. По мнению Бершид, исследователь, предъявляющий в качестве стимульного материала фотографию незнакомого испытуемому человека, рискует получить данные, не учитывающие эмоциональный компонент межличностного влечения или любви. Она пришла к выводу, что исследование межличностного влечения и любви не может быть эффективным до тех пор, пока исследователь не обратит пристального внимания на эмоциональные корни этих явлений. Бершид утверждала, что исследователи межличностного влечения и любви могли бы обогатить свои исследования, приняв во внимание теорию эмоций.
Любовь существенно отличается от других эмоций. Эмоции, о которых мы говорили, — радость, печаль, гнев, страх — это базовые, дискретные эмоции. Каждая из них представляет собой отдельный феномен, включающий в себя свое уникальное переживание, ярко отражается на поведении человека. Любовь также является фундаментальным и базовым чувством, но характеристики этой фундаментальности в отношении любви принимают иное, более комплексное звучание.
Любовь, какпаттерн эмоций, драйвов и когнитивных процессов. Любовь включает в себя как чувственный, так. и мыслительный компонент, и кроме того, дополнительно к основным эмоциональным переживаниям, некоторые разновидности любви включают сексуальное влечение, то есть биологический драйв. Весь этот комплекс мы называем любовью, и потому говорим о ее сложности и даже загадочности. Очевидно, что любовь складывается из таких эмоций как интерес—возбуждение и удовольствие—радость. Эти базовые эмоции могут оказаться важнейшими компонентами мотивации, определяющей наше поведение в любви. Кроме того, если рассматривать любовь в контексте межличностных отношений, то очевидно, что в ней представлены и негативные эмоции,
Несомненно, бывают случаи, когда любовь заставляет человека испытывать печаль. Эта печаль может быть вызвана разочарованием в любимом человеке или разлукой с ним, но главной причиной печали, несомненно, будет любовь. В любви можно испытать и злость. Некоторые люди говорят о том, что самые тяжелые огорчения и самый пламенный гнев у них вызывал именно любимый человек. Я хочу подчеркнуть, что интенсивность чувств и взаимоотношений между любящими людьми может стать причиной интенсивных эмоций разного рода.
Любовь как радость взаимопонимания и соучастия.Восторг и радость взаимопонимания и соучастия объединяют все разновидности любви. В сфере эмоций любовь — одно из сильнейших, если не самое сильное, чувство. Однако, как мы уже говорили, любовь — сложное явление, уходящее корнями как в биологическое, так и в социальное «Я» человека, Любовь имеет долгую историю, ведущую начало с тех же времен, когда начиналась история нашего вида, Homo
sapiens
. Если согласиться с определением, что любовь — это связь, или привязанность, между двумя людьми, тогда мы вынуждены будем признать, что ни человеческая фантазия, ни самый изощренный ум не могли бы породить более прочной, более универсальной связи. Любовь является частью нашей истинно человеческой природы.
Ревность пробуждает такие фундаментальные эмоции, как страх и гнев. Возможность лишиться любви и всего, что связано с нею, порождает у человека страх. Любовь, кроме всего прочего, означает чувство защищенности и безопасности; отсутствие чувства безопасности, как мы уже говорили, является главной причиной страха. Эмоция гнева, также представленная в феномене ревности, возникает тогда, когда человек ощущает, что все его попытки сохранить позицию в отношениях с любимым человеком, вернуть его внимание, любовь и связанное с ней чувство безопасности, бесплодны, когда кто-то встает барьером между ним и источником его безграничной любви.
Но, пожалуй самая сложная в эмоциональном плане любовь – это любовь, которую переживает человек в подростковом возрасте.
Проявляющееся в отрочестве чувство взрослости толкает подростка к тому, чтобы освоить новые для себя «взрослые» виды взаимодействий. Этому, естественно, способствуют бурное телесное развитие и, следовательно, идентификация подростка со взрослыми.
Отмеченные факторы существенно влияют на изменение отношений между мальчиками и девочками: они начинают проявлять интерес друг к другу как к представителю другого пола. В этой связи подростку становится особенно важно, как относятся к нему другие. С этим прежде всего связывается собственная внешность: в какой мере лицо, прическа, фигура, манера держать себя и др. соответствуют половой идентификации: «Я как мужчина», «Я как женщина». Особое значение в этой же связи придается личной привлекательности — это имеет первостепенное значение в глазах сверстников.
Диспропорции в развитии между мальчиками и девочками могут служить источником переживаний. Так, в физическом развитии девочки опережают мальчиков, они могут быть крупнее и выше. Девочка, опережающая других в росте, может переживать это как неполноценность. Низкий рост у мальчиков вызывает аналогичные чувства. Особенно тяжело переживаются рост, полнота, худоба и др.
Формы общения со сверстниками противоположного пола. Возникающий интерес к другому полу у младших подростков проявлялся вначале в неадекватных формах. Так, для мальчиков характерны такие формы обращения на себя внимания как «задирание», приставание и даже болезненные действия. Девочки обычно осознают причины таких действий и серьезно не обижаются, в свою очередь, демонстрируя, что не замечают, игнорируют мальчиков. В целом мальчики также с интуитивным вниманием относятся к этим проявлениям девочек.
Наступает этап, когда интерес к другому образу более усиливается, однако внешне во взаимоотношениях мальчиков и девочек возникает большая изолированность. На этом фоне проявляется интерес к устанавливающимся отношениям, к тому кто понравился. У девочек этот интерес обычно возникает раньше, чем у мальчиков. О собственных симпатиях таинственно сообщается единственной подруге, но часто и группе сверстниц. Даже при взаимных симпатиях открытые дружеские отношения проявляются редко, так как — для этого подросткам необходимо не только преодолеть собственную скованность, но и быть готовым противостоять насмешкам и поддразниванию со стороны сверстников.
Позднее отношения усложняются. Исчезает непосредственность в общении. Часто это выражается либо в демонстрации безразличного отношения к другому полу, либо в стеснительности при общении. В то же время отроки испытывают чувство напряжения, смутного чувства влюбленности к представителям противоположного пола.
В отрочестве Сальвадор Дали был влюблен в некое воображаемое существо с тысячью лиц. Он писал: «Я избегал девушек, которые… казались мне самой большой опасностью для моей души, такой уязвимой перу бурей страстей. Однако я собирался быть всегда влюбленным — но при условии, что никогда не встречу предмет своего желания, девушку с перекрестка соседнего города, которую я точно не увижу.
Эти влюбленности, все более и более нереальные и неудовлетворенные, позволяли моим чувствам скользить от одного женского образа к другому, посреди странных душевных бурь. Из этого я извлек веру в непрерывность женского перевоплощения, будто я был влюблен только в одно существо с тысячью лиц...» (Дали С. Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им ca
мим).
Любовь — самое таинственное явление из всех эмоций. Хотя, может быть, слово «тайна» в данном случае не самое уместное, скорее стоит говорить о сложности. И вряд ли кто возьмется оспаривать утверждение, что любовь сложна. продолжение
--PAGE_BREAK--