Психологические подходы и проблемы эффективной психотерапии, психокоррекции и профилактики нарко

--PAGE_BREAK--
СМЫСЛОВОЙ ПОДХОД КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА ПСИХОКОРРЕКЦИИ И ПРОФИЛАКТИКИ НАРКОМАНИИ

Р.Р. Гарифуллин

 
Аннотация

  В статье проанализированы основные существующие психологические подходы к психокоррекции и профилактики наркомании, основанные на положениях классической  психологии,  и    определены причины их малой эффективности. Показывается,  что смысловой подход представляется наиболее адекватным для проведения более эффективной профилактики наркомании,   поскольку изменчивость и  динамичность заложены в саму природу смысловых структур и систем. Приведены некоторые  контуры и выводы  ранее проведённых исследований по этой теме.  
В  рамках когнитивного подхода психическая зависимость от наркотика  анализируется в связи со  специфическими механизмами локуса контроля и нарушениями в структуре когнитивных процессов. В этих работах низкий уровень внутреннего контроля рассматривается как основная причина, затрудняющая отказ от употребления наркотиков, а нарушения когнитивных процессов — как основная причина снижения социальной адаптированности. И наоборот, высокий самоконтроль и ответственность за себя рассматриваются как важнейшее условие, препятствующее наркотизму. Показано, что достаточно эффективным методом   профилактики наркомании, проводимого в рамках когнитивного подхода, является устрашающий  метод, основанный  на физиологических  знаниях о смертельной опасности  наркотического потребления (см. в приложении диссертации). 

Согласно психоаналитическому   подходу  наркомания  связана с  генезисом  психической зависимости и  дефектами психосексуального развития. Наркотическая зависимость рассматривается  психоаналитиками  как следствие регрессии, связанной с  бессилием  «Я» и невозможностью преодоления фрустрации и беспомощности при встрече с трудностями. Нами показано, что в личности всегда присутствует желание  возвращения в детство, то есть к способности воспринимать и чувствовать в малом многое. Поэтому это возвращение происходит искусственно, то есть с помощью наркопотребления. 

С точки зрения бихевиорального   подхода,  отмечается низкая устойчивость наркоманов к стрессам, а также  очень высокая  результативность поведения, направленного на употребление наркотиков. В этом случае, отказ от потребления наркотических средств рассматривается как поведение с высокой степенью неопределенности и отсутствием удовлетворительных поведенческих схем.    

  Согласно  гуманистическому  подходу наркотизм  вызван реакцией  личности на экзистенциальную фрустрацию, как протест против социального давления, скуки, невозможности самореализации, как стремление «потреблять счастье в чистом виде».  Трансактный  анализ рассматривает  наркоманию как игру, в которой  игроки занимают определенную позицию, позволяющую каждому из них получать свою выгоду, наличие которой фиксирует психическую зависимость от наркотика.     

 Согласно манипуляционному подходу [1,2]  удаётся сформировать лишь сравнительно непродолжительную  целевую установку против  потребления наркотика, не затрагивая смысловых  структур наркомана.     Исследованы психологические основы и  этапы метода кодирования. В работе  приводится  широкая классификация  и описание различных методов кодирования: гипнотическое, манипуляционное, условно-рефлекторное, шоковое, рефлексотерапевтическое, биоэнергетическое, иллюзорное, психохирургическое, комплексное и др. Такая классификация в психологической науке приведена впервые.  Выявлен общий алгоритм  в технологии всех этих методов, названный благодаря схожести с техникой иллюзионного искусства,иллюзионизмом. В соответствии с этим на первом этапе – пальмировке,  идёт анализ внушаемости наркозависимых личностей, наличия ореолоэффекта метода кодирования (вера в силу метода),  психологических особенностей  личности. На втором этапе выбирается и организуется наиболее подходящий метод кодирования (об этом наркозависимая личность не знает). Самым важным этапом является  этап пассировки (привязки, так как  именно от него зависит,  будет кодирование эффективным или нет.  На этом этапе наркозависимая личность начинает верить в неординарность личности психолога  или метода, которым он владеет. И наконец, на четвёртом этапе совершается  сам акт кодирования, который по сути своей является лишь  ключевым ритуалом, но который закрепляет все  результаты этапа привязки  (установку на трезвость, безразличие к наркотическим средствам).

          Таким образом, благодаря  манипуляционному подходу  удаётся сформировать лишь сравнительно непродолжительную  целевую установку  на трезвость, не затрагивая смысловых установок и личностных ценностей.

     Таким образом, на основании заключительного анализа вышеприведённых подходов, можно сделать вывод,  что смысловой подход представляется наиболее адекватным для проведения более эффективной профилактики наркомании,   поскольку изменчивость и  динамичность заложены в саму природу смысловых структур и систем.

Далее попытаемся провести анализ категорий и понятий.  В данной работе при исследовании особенностей наркозависимости мы придерживались категориальной системы, разработанной Р.Х. Шакуровым, согласно которой понятиеценность фиксирует внимание на эмоционально-привлекательном  объекте. Объектная сторона ценности (сигнальные признаки) отражается в сознании в когнитивной форме. Но в ценности есть ещё отношенческая, эмоционально-оценочная сторона, имеющая более сложную природу. В генетическом плане наиболее ранней формой её субъективной репрезентации  выступаетэмоциональная реакция, переживание. В процессе онтогенеза образы получают отражение в образной и понятийной формах. Следовательно, ценности могут быть представлены в сознаниина трёх уровнях — эмоциональном,  образном и понятийном. Поэтому  под ценностью в данной работе понимался объект, вызывающий  положительное эмоционально-оценочное отношение со стороны субъекта.


        Ценности классифицируются по многим основаниям. В частности,  по роли и месту ценности в структуре деятельности их можно разделить  на ценности-цели и ценности-средства.  Поэтому в данной работе  под целью преимущественно понималась осознанная  ценность, направляющая и мотивирующая деятельность.    Трансформация ценностей  в мотивы происходит через их превращение в объекты устремлений — влечений, желаний, стремлений, смысловых  установок и т.д.

    Под  мотивом в данной работе понимались устремления  к определённым ценностям, побуждающие к деятельности в определённых  условиях.  Это значит, что не все ценности трансформируются в мотивы.

     Приведём вкратце   теоретический анализ смыслового подхода. Роль    смысловых структур (личностных ценностей  и смыслов,   смысловых  установок, диспозиций, конструктов)   при психокоррекции личности  достаточно  известна.  Благодаря смысловым   структурам   имеет место  постоянство направленности сознания, посредством которой   возникает устойчивость социальных позиций субъекта  и его отношения с окружающим миром (C. Л.  Рубинштейн, А.В. Запорожец, А. Н. Узнадзе,; А. Г. Асмолов). Тем не менее, исследование этого явления в рамках психокоррекционной работы с наркоманами  представляется недостаточным, так как до сих пор   в научной  и публицистической литературе считается, что наркозависимость является либо следствием самого наркотического средства  в качестве химического агента воздействия на нервную систему (дофаминовая, ацетальдегидная, эндорфиновая теории), либо  следствием социальной морали. И действительно, роль  смысловых структур   ускользает  тогда, когда говорят о сложившихся динамических стереотипах или о влиянии микросоциальной среды.  В результате  проблема некорректно упрощается либо до проблем физиологии, либо до проблем социологии (социальных условий), так что личность как бы выпадает из внимания.

       Разрешение  проблемы  преобразования смысловых структур наркозависимой  личности   психологическими  методами  уже поднята в научной  литературе  (И. И. Лукомский,  В.Е. Рожнов,  Г.М. Энтин, А. С. Слуцкий).   Тем не менее, до сих пор имеет место сравнительно небольшое число  психологических работ, посвященных исследованию смысловых структур  наркозависимых  личностей, а также личностей,   склонных к наркотическому потреблению. Эти работы (Б.С. Братусь, К.Г. Сурнов  и др.) преимущественно строятся на традиционном деятельностном подходе,  согласно которому задача психологической реабилитации заключается в перевоспитании установок личности склонной к наркотическому потреблению, так как только на этой основе возможно переопредмечивание актуальных потребностей на социально одобряемые мотивы.  К сожалению,  практика показывает, что такой подход   имея  больше теоретический, нежели практический характер, и,  сводясь,  порой к тривиальным выводам о воспитании, превращает психотерапию и психокоррекцию в малоэффективную, долговременную   педагогическую дисциплину. В лучшем случае  с помощью этих методов   удаётся создать непродолжительную смысловую установку против потребления наркотических средств, в худшем — непродолжительную целевую установку. Одна из причин этого состоит в том, что многие авторы деятельностного подхода в психокоррекции наркозависимости не учитывают специфику наркозависимой деятельности и смысловые отношения   связывают лишь со структурой деятельности. Это отчётливо выступает в понимании личностного смысла как отношения мотива к цели деятельности (А.Н.Леонтьев). Такая позиция резко сужает генетические источники смысла. В качестве  подтверждения сказанному, необходимо отметить, что традиционный  деятельностный подход  основывался на положениях  телеологии -  допущении выполнения    постулата  сообразности (В.А. Петровский), то есть существования  изначальной предустановленной Цели психической системы  (адаптации, удовольствия и оптимальности).  Но,   как показывает практика,  в  реальной животворящей     психике   имеют    место     неадаптивные процессы (В.А. Петровский), выражающиеся в постоянном  несовпадении цели и результатов деятельности психики. Не в игнорировании ли неадаптивных процессов  лежит причина низкой эффективности профилактики  наркомании, которая традиционно основана на поиске целевого основания (зачем?) и причинной обусловленности (почему?), то есть на поиске смысла?   И действительно, исследования, проведённые нами, показали, что  существует значительный процент наркоманов, которые заявили, что впервые употребили наркотик  без всякого смысла, то есть не осознанно.  Дальнейший анализ показал [3], что   эти действия совершались будущими наркоманами,   в  результате  трёх причин. Во-первых, благодаря   скучной предсказуемости их психики (отсутствия творческой её  составляющей), хорошо описываемой  классической (модернистской)  психологией, основанной на постулате   сообразности (стремлении психики  к удовольствию, адаптации, прагматизму).  Во-вторых,   благодаря  разочарованию жизнью, вызванного  постоянным несовпадением целей и результатов  — неадаптивными  процессами  непредсказуемой психики, которые обычно  не учитывались   в классической психологии (В.А. Петровский). В третьих, одной из главных причин депрессии, возникавшей   в постнаркотический период, было амбвивалентное состояние, вызванное сравнением  и  столкновением в психике наркомана двух психических реальностей (наркотической и трезвеннической), не имеющих друг с другом  общего  телеологического основания [3].

Следовательно, в «лице» наркомании  мы столкнулись  с одной из сложнейших проблем, степень разработанности которой явно не соответствует её актуальности, но отражает состояние ограниченности классической или модернистской  психологии (в т.ч. эмпирической  психологии). Поэтому качественное изменение в понимании  наркозависимой личности  будет возможно, если  мы, в частности, освободимся от фундаментальной методологической предпосылки эмпирической психологии – постулата сообразности (В.А. Петровский), который  как оказалось, способен  описывать лишь идеализированную  личность, в которой отсутствует творческая психическая составляющая [4].      

Таким образом, положениямодернистской    психологии,  согласно которой прогнозы  и  описание  личности можно делать на основе  анализа   её  прошлых психических свойств, смысловых структур (личностных смыслов, установок, ценностей и др.),  полагаясь на причинно-следственные  связи  (детерминизм), иерархию, системность, структурность, сообразность, субъект-объектность и другим условностям модернизма, не всегда оправдывают себя. Практика показывает, что психика творческой личности  чаще всего бывает непредсказуемой, в силу непредсказуемости её внутренней (бессознательной) и внешней (социальной и др.) сред, в которых  она укоренена. В таком случае психика  начинает проявлять себя не на основе своих прошлых   свойств и структур, а на основе настоящей, внешней ситуации (ситуационная психология), удивляя окружающих своими  новыми психическими образованиями. Психика творческой личности всегда  «играет в кость или рулетку», «забыв» обо  всех своих  прошлых  смысловых структурах [5]. Поэтому положения постмодернистской философии с помощью своих подходов (текстологического, номадологического, шизоаналитического, нарратологического,  симуляционного и др.)  как бы подсказывают,  что не всегда психические процессы   можно описывать   в терминах предзаданной  структуры,  системы,  иерархии,   дихотомических противопоставлений: субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, центра и перифирии. и др.(см. «Энциклопедия постмодернизма», Минск, 2001)           .  

Психика, согласно ризоматическим представлениям постмодернизма,   не подчиняется  никакой структурной или порождающей модели, имеющей  генетическую ось.   Кроме того,  не всегда психические процессы протекают согласно Цели,  телеологичности или постулату сообразности. Этот вывод следует из положений о деконструкции (Ж.Деррида) – основы  текстологического подхода постмодернизма, согласно которому для более корректного описания  психических  процессов необходимо выходить за рамки лого-(фоно-архео-телео-фалло-)центризма, как способа мышления.       И,  наконец,  не всегда в психике имеет место лишь одна психическая реальность, а происходит столкновение и  взаимодействие   различных психических реальностей.  Например, наркотических или виртуальных реальностей с константной реальностью.  (Н.С.Носов).   Всё  это  проявление постмодернистской психологии.

Следовательно, необходим  новый  постмодернистский  взгляд на эту проблему.  Нам надо понять как могут изменять свою природу при столкновении с наркотической реальностью, различные составляющие психики.   Мы не можем объяснить изменение определенного содержания, если наша конкретная теория определяет личность исключительно как содержание. Такая теория может сформулировать, что именно должно измениться, и в последствии она может констатировать, что же изменилось и во что оно превратилось; однако то, как именно стало возможным такое изменение, останется теоретически необъяснимым до тех пор, пока наше объяснение оперирует понятиями о тех или иных определенных содержаниях (E.T.Gendlin). Согласно Джендлину, избежать данное положение может лишь теория, закладывающая возможность изменения в свои объяснительные структуры. Впервые о такой теории, то есть  постмодернистском  подходе к пониманию  «изменяющейся личности в изменяющемся мире» заявил А.Г. Асмолов. Эта идея была поддержана Д.А. Леонтьевым, который, на основании учёта неадаптивных процессов (В.А.Петровский) и экзистенциальной онтологии,   предложил  перейти от «психологии личности в изменяющемся мире» к «психологии личности, творящей и изменяющей себя и свой жизненный мир» (Д.А. Леонтьев).   Этими авторами было   предложено,  в  качестве центрального понятия в новой, постмодернистской психологии  использовать понятие «смысл».  Но чтобы его использовать, необходимо  отметить, что   категорию   «смысл»,  не следует понимать  узко,  то есть, видеть в нём только когнитивную составляющую, завязанную, в частности,  на деятельности.  Кроме того, нельзя забывать, что, с одной стороны,  злоупотребление поиском  смыслов во всём   может приводить к зависимости от  смыслов (смыслозависимости), и, как следствие,  к депрессии.  С    другой стороны, согласно, З. Фрейду, человек задумывается о смыслах тогда, когда ощущает  депрессию, но  это не говорит о том, что  смыслы были и осознавались    при её отсутствии.    То есть,   не всегда отсутствие депрессии или хорошее настроение   является   следствием  наличия  осознанных смыслов (когнитивной составляющей). Часто это бывает связано с   присутствием  аффективной   составляющей смысла.    Хорошее настроение – это не только     следствие осознания  смыслов,   но и  осознания бессмысленности (радость как результат осознания бессмыслицы и абсурда).   Поэтому     Р.Х. Шакуровым   был   предложен   подход к понятию  «смысл»,  заключающийся в том, что  это понятие    не всегда имеет  мотивационную   природу.   Согласно, разработанной этим автором эмоционально-ценностной парадигмы,  смыслоообразующую функцию выполняют и  ценности, не входящие в структуру деятельности, которые   возникают при восприятии искусства, юмора, любимого человека, красоты природы   и др. В подтверждении этого  В.А. Петровским показано, что существуют неадаптивные процессы (творчества и др.), в которых отсутствуют  предустановленные  смыслы и цели, но  именно этот фактор  является главной причиной   творческих процессов в психике.    

 Таким образом, смысловой подход  способен вобрать в себя не только деятельностную, но и  внедеятельностную сферу,  а также    когнитивную и аффективную  составляющие психики.  Поэтому этот подход  может претендовать  на центральную и  интегрирующую роль  в    постмодернистской психологии, на основании которой в дальнейшем можно будет разрабатывать  более эффективные методы психокоррекции и профилактики наркомании.    
Литература

1. Гарифуллин Р.Р. Энциклопедия блефа.Манипуляционная психология и психотерапия (монография). Казань: Татарское книжное изд-во, 1995. – 160 с.

2. Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция (монография) Йошкар-Ола: Марийский полиграф. издат. комбинат, 1997. – 400 с.

3. Гарифуллин Р.Р.  Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости. Манипуляции в психотерапии (монография). Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – 256 с.

4. Гарифуллин Р.Р. Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии. Материалы междунар. конгресса по креативности и психологии искусства, 1-3 июня / Пермский гос. ун-т культуры и искусств. – Пермь, 2005. – С. 188-189.

5. Гарифуллин Р.Р. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии  Образование и культура постмодерна: сб. статей / Казан. гос. ун-т.–Казань: Каз.ун-т, 2005. – С. 48-50.


ТРАНСФОРМАЦИЯ СМЫСЛОВЫХ СТРУКТУР НАРКОЗАВИСИМОЙ ЛИЧНОСТИ

Р.Р. Гарифуллин
Аннотация

В   статье представлены некоторые контуры и выводы  исследований  особенностей наркотической психической  реальности и трансформаций, которые претерпевают различные составляющие смысловых структур наркозависимой личности (цель, мотив, ценности, установки).
Ранее нами было сделано предположение о том, что    наркотическая  реальность, основательно трансформирует психическую   реальность наркомана, которая      начинает подчиняться  своим  внутренним и самостоятельным законам,  которые невозможно описать в рамках  классических подходов психологии [1].    В противоположность этой точки зрения, согласно Б.В.Зейгарник и его учеников Б.С.Братусь, М.А.Караева, М.М.Коченова, В.В.Николаева, В.Э.Реньге, и др.,  общие законы психической деятельности в случае патологии не прекращают действовать и не сменяются на какие-то особые законы, определяемые особенностью данной патологии, а лишь преломляются согласно новым условиям своего действия, когда определяют душевную жизнь дефектной личности.  Это теоретическое заключение, следует  из предположения, что психика является инвариантной и  линейной системой,  законы которой не изменяются при изменении внешних  условий.  В действительности, в  случае патологии (наркозависимости), порой,  имеют место  значительные изменения  внутренних условий системы (психики), то есть меняется сама система, а значит и её закономерности.   То есть,  наркомания – это не просто смена «линз»  на другие, которые преломляют согласно новым условиям, но,    подчиняясь   прежним  законам «оптики линз»,  а это,     смена  «самих глаз», закономерности которых  значительно отличаются от «линз».  Преломление законов психической деятельности  при переходе от патологии к норме, о котором утверждается выше, в какой-то мере уже   является их изменением. По-видимому, существуют общепсихофизиологические закономерности, которые не изменяются при патологии, но на уровне психического это не так. По-видимому, порой,  у патологической психики и нормальной, исчезает общее телеологическое основание. В подтверждении этого положения, в данной работе показано, какие специфические психологические особенности приобретают наркозависимые личности. Кроме того, согласно неклассической психологии, психические процессы протекают не всегда в рамках  деятельностной модели, то есть в рамках структур задаваемых  классической теорией деятельности.    

Таким образом,   теоретическое заключение о тождестве законов психической деятельности при патологии и норме, порой,  не  выполняется. Не в этом ли причина низкой эффективности применения  некоторых психологических подходов при психокоррекции патологий, и, в частности, наркомании? 

Личность,   познавшая  мир  наркотических иллюзий, в силу эффекта контраста  и сравнения двух миров, уже не способна возвратиться в  реальный  константный мир.  Поэтому   некорректно “механически” переносить ценности личности из мира трезвенника в виртуальный мир наркозависимой личности. Следовательно,   весьма проблематичной, без учёта особенностей наркозависимости,  представляется гипотеза деятельностного подхода о возможности такого воспитания, в результате которого новые ценности будут выше по яркости и полноте  ценностей наркотического опьянения.  Поэтому, далее   исследуются  трансформации, которые претерпевают  при  наркозависимости (наркозависимой деятельности)  такие традиционные понятия как  мотив, цель, образ, установка  и другие.

Далее проводится исследование смысловых структур наркозависимой личности. Начинается это исследование  с   анализа смыслообразующих   ценностей   наркозависимой личности.Он  показал, что  в   зависимости от того, какие смыслообразующие ценности после психокоррекции   становились  главными, зависила  эффективность психокоррекции наркозависимости.

Наркозависимые личности первой группы, для которой после психокоррекции главными ценностями жизни становились  преимущественно ценности переживания(т.е. в качестве объекта, вызывающего положительное эмоционально-оценочное отношение  выступало само переживание), достигали больших успехов в оздоровлении. Они  приобретали способность положительного переживания ценностей там, где, казалось бы, полностью отсутствуют таковые.

В целом всю первую группу можно было разделить на две подгруппы:  преимущественно реализующие деятельностные ценности переживанияи внедеятельностные ценности переживания.

       Для первой подгруппы в качестве  деятельностных ценностей переживания выступали не только переживания конечных  целей и продуктов деятельности, но и  процессы достижения цели, связанные с преодолением операционных барьеров. По сути своей деятельности для них были некими трудоманиями, без которых они чувствовали беспокойство («мания»-  в данном случае от русс. слова «манить», притягивать к себе).

           Во второй подгруппе  деятельностные ценности переживания были второстепенными, уступая местовнедеятельностным ценностям переживания (отдых на природе, слушание музыки, любовные переживания и различные внедеятельностные мании:  богомания,  гурмания, телевизоромания  и т.д.) 

Наши исследования показали, что  после потребления наркотических средств личность открывает ранее  не замечаемые ценности. Исходные ценности переживания, благодаря ценностям наркопереживания,  теряют свою привлекательность и  превращаются лишь  в понимаемые, но не переживаемые ценности. Все ценности и мотивы наркозависимой деятельности сосредотачиваются исключительно на внедеятельностных  ценностях переживания (наркоопьянения). Личности, которым удавалось   компенсировать  внедеятельностные ценности переживания  деятельностными, были менее склонны к наркотизации (первая подгруппа). Для  них действия в системе деятельности являлись самостоятельными  ценностями переживания, т.е. цель деятельности заключалась в её процессе. Такие личности способны  были наслаждаться  процессами  деятельности, нежели чем  её  результатами. Поэтому, по видимому, для успешной психокоррекции наркозависимости, необходимо создавать такие условия, чтобы личность в процессе деятельности ощущала  цели действия и сами действия как самостоятельные ценности переживания. И происходило это естественным образом, т.е. благодаря безвредным  для здоровья средствам. В данной работе разрешению этой проблемы способствовал пограничный анализ     [2].

Наркозависимая личность, стремящаяся к искусственной компенсации дефицита ценностей переживания,  минуя действия и волевые усилия, постепенно прекращала конструирование новых целей и  останавливалась в  своём развитии, находясь, в дальнейшем, в динамическом покое, представляющем собой постоянную прокрутку   одних и тех же целей (образов наркоопьянения). Всё это в конечном итоге приводило к наркотическому потреблению.

Наркозависимые личности второй группы, для которой после психокоррекции главными смыслообразующими ценностями жизни становились преимущественно понимаемые ценности,  достигали относительно меньших успехов в оздоровлении (по сравнению с  группой, где главными ценностями были ценности переживания). В целом всю вторую группу можно было разделить на две подгруппы: преимущественно реализующие  деятельностные понимаемыеценности и внедеятельностные понимаемые ценности.

 Нарколичности, реализующие деятельностные понимаемые ценности, умели успешнее  достигать чего либо (в смысле труда, направленного на достижение конечного результата).  Эти ценности выступали в основномкак понимаемые ценности для других. Большинство наркозависимых личностей из второй группы, согласно нашим исследованиям, имели семью, детей, финансовый достаток, машину, работу, коттедж и другие атрибуты успеха, и тем не менее   испытывали экзистенциальную пустоту, приводящую порой к суицидным желаниям или потреблению наркотических средств [1]. Это было связано с тем, что все  вышеприведённые ценности были лишь понимаемыми ценностями, навязанными обществом. В них отсутствовала положительно-переживаемая основа, в результате  эти ценности были мнимыми, чисто формальными. Благодаря этому постоянно имело место несовпадение ценностей как результатов с ценностями как предвосхищаемыми образами [2], что, в свою очередь, приводило к тому, что  смыслы жизни  большинства личностей, в основе которых лежалипонимаемые ценности, рисковали оказаться квазисмыслами. Поэтому личность   постоянно разочаровывалась  достигнутыми  ценностями и вновь начинала реализовывать новые. Таким образом, квазисмыслы постоянно  создавались и разрушались. К сожалению, большинство  нарколичностей уставало от такого поиска смыслов и начинало  искать  настоящие, переживаемые ценности иными способами и приходило к наркотическому потреблению.

         Наркозависимые личности, для которых после психокоррекции главными смыслообразующими ценностями жизни становились преимущественно внедеятельностные понимаемые ценности, имели  самый меньший успех в оздоровлении. Эти ценности выступали в основном какценности для себя. Для них ценности  определялись позицией или отношением, которую они имели  к тем обстоятельствам, ситуации, своей судьбе.  Ценностью становилась в этом случае понимание и оценка личностью себя как волевой, состоявшейся личности, способной не потреблять наркотические средства. Это понимание и оценка преимущественно формировалась за счёт окружающей среды (семья, дети,  родственники, коллеги по работе и т.д.) Именно поэтому эта ценность была преимущественно понимаемой.  Она ориентировала человека на достижение цели  — жить (выживать) трезвым, ответственным, нужным и т. п. Благодаря этому имело место противостояние антинаркотической ориентации деструктивным установкам  наркозависимой личности. Личность в этом случае может испытывать негативные       переживания, но благодаря страху умереть после потребления наркотического средства,    чувству ответственности перед родственниками, оплатившими дорогое лечение, ответственности, основанном на осознании нужности   себе  и другим, своему горькому прошлому и т. п .,  иметь  на некоторое время установку на трезвость. Такая нарколичность   не могла жить долгое время внедеятельностной понимаемой ценностью. Поэтому эта ценность    в конечном счёте  приводила к утрате привлекательности жизни и как   следствие к потреблению наркотических средств.

         Мотивы наркозависимой личности также претерпевают трансформации. Психологический анализ показал,  у  наркомана мотив, как причина действия,  практически всегда находится в прошлом (время необратимо). Наркоман  любое  прекрасное будущее видит как прекрасное наркотическое прошлое.   У нормальной личности с достаточно-высоким уровнем творческой составляющей время обратимо (то есть, имеют место скачки времени вперёд и назад), и поэтому,  мотив никогда не остаётся позади, а  «убегает» вперёд, и,  именно поэтому оказывается способным порождать и поддерживать всё новые и новые действия в жизненном творчестве.   

          Далее проведём  анализ  образов  и целей   наркозависимой личности. Наши  исследования показали, что  опьянение это процесс формирования образа образа (самообраза). Наркозависимая  личность потребляет наркотическое средство не с целью   достижения чего либо реального, а с целью актуализации воображаемого образа о достижении чего либо, т.е. речь идёт о  самоцели (о самообразе). Самообраз, в отличие от традиционного образа, обладает рефлексивностью и отражает в психике её же текущие  состояния.   В самообразе, в отличие от образа самого себя, представлено не всё содержание психики (мировоззрение, самооценка и т.д.), а только выполняемый акт деятельности, независимо от того, является ли этот акт внешним или чисто психическим. Самообраз — это табло, на котором отражено текущее состояние разворачивающихся образов. Если «образ» и близкие ему понятия вводились в психологический оборот для описания свойств психического отражения внешнего мира и психической регуляции деятельности, то понятие самообраза важно прежде всего с точки зрения идеи отражения в психике состояний психических же образований и возможности тем самым психической регуляции психических процессов, т.е. психической саморегуляции.

Таким образом, для наркозависимой личности понятие цели в традиционном понимании заменяется на понятиесамоцель, которое представляет собой некий «экран», на котором представлены текущие разворачивающиеся  цели. Личность потребляет наркотические средства либо для того, чтобы  искусственно создать себе иллюзию реализованных целей, либо   для того, чтобы уже  достигнутые цели трезвой деятельности поднять   до уровня  целей как предвосхищаемых образов. Лица, склонные к наркозависимости, либо вообще не могут достичь своих целей жизни, либо  постоянно разочаровываются  от того, что цели (как  предвосхищаемые образы)  всегда ярче  достигнутых целей (как  результатов), т.е. имеет место несовпадение целей и результатов.  Такое совпадение на некоторое время реализуется  лишь на начальном этапе потребления наркотических средств, но в дальнейшем для сохранения его приходится увеличивать дозу потребляемого наркотического средства, что в конечном итоге часто приводит к смертельным исходам.

Далее проводится исследование установок  наркозависимой личности.  Выявлено, что основными  деструктивными установками наркозависимой личности являются: установка к воображаемому удовлетворению потребности,  установка к быстрому удовлетворению потребности при малых затратах усилий, установка к пассивным способам защиты при встрече с трудностями, установка к неприятию на себя ответственности  за совершаемые поступки, установка к предпочтению эгоцентрических мотиваций альтруистическим, установка к малой опосредованности деятельности, установка довольствоваться временным и не вполне адекватным потребности результатам деятельности. В то же время нами показано, что  согласно вышеприведённым исследованиям, получается, что любая деструктивная черта личности есть склонность к наркозависимости  и формирует наркозависимость. Так ли это?  В результате сам предмет «наркозависимость»  как бы выпадает, превращая его  в более общий предмет «деструктивность», изжив который можно излечить от наркозависимости .  По нашим наблюдениям, это далеко не так.

Исследования показали, что сведение наркозависимости до деятельностной установки некорректно. Это более сложный и комплексный процесс, направленный на создание виртуальной реальности, которая не сводима  только к   установкам. Иными словами, наркозависимость не сводима к другим ненаркозависимым видам деятельности.  Всё вышесказанное   лишний раз подтверждает некорректность применения классических подходов (в частности деятельностного) к  психокоррекции  без учёта особенностей наркозависимости. Деятельностный подход, разработанный  для нормального константного восприятия, может быть   полезным    лишь на предначальных стадиях наркозависимости.

  Показано, что  наркоиллюзии — это сложная суперпозиция  установки  и виртуального визуально-аудиально-кинестетического контекста, в результате которой образуется формируется  виртуальное восприятие. В случае наркозависимости  формирование установок происходит не только благодаря деятельностным, но и   другим, малоизученным механизмам  виртуального восприятия.

В процессе вышеприведённых исследований, выявлено, несколько   способов, направленных на снижение позитивности восприятия  наркотической реальности: а) Разрушение  образа  наркотической  реальности (стирание из памяти); б) Превращение её  образа в тривиальный; в) Компенсация её другими виртуальными реальностями, за счёт внутренних механизмов психики. г) Создание   внешних визуально-аудиально-кинестетческих иллюзионов, компенсирующих наркотические виртуальные реальности.

По нашим наблюдениям,  в некоторых случаях эффективнее работать над девиртуализацией  активного образа и превращением его в константный, нежели чем  формировать  новый.

       В конце второй главы диссертации    формулируется проблема разработки качественно новых  положений   постмодернистской психологии, которые бы  позволили   более адекватно описать процессы наркозависимой личности, и на основе этого, разработать более эффективные подходы к психокоррекции и  профилактике наркомании.      продолжение
--PAGE_BREAK--
Литература

1. Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция (монография) Йошкар-Ола: Марийский полиграф. издат. комбинат, 1997. – 400 с.

2. Гарифуллин Р.Р.  Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости. Манипуляции в психотерапии (монография). Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – 256 с.
СМЫСЛОВЫЕ СТРУКТУРЫ ДОНАРКОТИЧЕСКОЙ И НАРКОЗАВИСИМОЙ ЛИЧНОСТИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

                                                   Р.Р. Гарифуллин

                                             

Аннотация

    В данной статье   делается  попытка внедрения в психологию  неклассических подходов: постмодернистского (номадологического, шизоаналитического, текстологического,    симуляционного)  и синергетического, чтобы на этой    выработать  направления   эффективной профилактики  наркомании. Приведены некоторые  контуры и выводы  ранее проведённых исследований по этой теме.

    Проблема развития неклассической психологии ранее  была уже обозначена некоторыми  авторами (Л.С. Выготский, А.Г. Асмолов и др).  Благодаря  вниманию В.А. Петровского к  неадаптивным  процессам,  а Д.А. Леонтьева на  аспект бытийного опосредования смысловой реальности, нашей отечественной психологии, всё же   удалось вырваться из ловушки «зомбирующего» предсказуемого  жизненного мира, по отношению к которому индивид  лишь всегда адаптировался посредством принципа сообразности. Показано, что благодаря этим авторам, в  психологии появились новые ориентиры  постмодернистской психологии личности: от жизнедеятельности к жизнетворчеству, от смысловой регуляции к регулированию смыслов, от психологии «изменяющейся личности в изменяющемся мире» — к психологии личности, творящей и изменяющей себя и свой жизненный мир.  Но, возможно ли, с одной стороны,  стремиться  к  единой системной    концепции, тем самым,  проявляя  установки модернистсткой психологии и философии.  А, с другой, претендовать на построение постмодернистской психологии, для которой  должно быть характерно отсутствие бинарностей,  противопоставления субъекта и объекта,  внутреннего и внешнего, центра и перифирии и других признаков системности (Энциклопедия постмодернизма).Объяснение психической реальности только на основе смысловых механизмов в сочетании с более простыми объяснительными логиками при всей своей изощренности в конце концов никогда не выходит за пределы «постулата сообразнос­ти» (Петровский В.А.), поскольку налицо заданный из­начально регуляторный принцип, определяющий иерархическую систему критериев, с которыми сообразуется вся активность субъек­та. При этом, психическая практика показывает, что есть формы поведения человека, которые не поддаются смысло­вому объяснению.  Например, описанные В.А.Петровским  феномены неадаптивной активности, и сконструированная Ф.Е.Василюком  ситуация ценностного выбора, когда оказывается невозможным сравнить альтернативы в единой смысловой  системе координат, как это происходит в более простых случаях.  

     Таким образом,    возникает вопрос о том, насколько  такое глобальное и повсеместное   внедрение понятия «смысл» для описания психики имеет эвристичный потенциал. Тем более, когда работы В.Ф. Петренко, касающиеся семантики сознания, обнаружили феномены смысловой (семантической) разорванности сознания человека, то есть отсутствия   полной «заливки» психики смыслом.  Более того,   понятие «смысл», в традиционном понимании  нас всегда отсылает в прошлое, в нечто ушедшее и  требующее осмысления, игнорируя становящееся «здесь и сейчас». Может быть,  настало время понимать под  понятием «смысл» нечто другое?    Действительно ли первопричина психической и смысловой динамики  заключается именно смысловых процессах?

        Вышеизложенные проблемы разрешаются  после обоснования в данной работе  принципа  диалектического единства   модернистской и постмодернистской психологии, что позволяет   сохранить  понятие смысл в рамках постмодернистской психологии.  Всё это открывает возможность для начала создания   постмодернистской психологии  на основании организации  диалога  и взаимодействия различных психологических систем,  реальностей, миров,  знаний  через всепоглощающее и всевбирающее  понятие «смысл».  Понятие  «смысл»  позволяет, придерживаясь установок постмодернизма,  преодолеть  бинарные оп­позиции, которых в постмодернистской психологии не должны быть.  В то же время показано, что для обоснования постмодернистской психологии всего этого недостаточно, и необходимо привлечения в психологию    различных  подходов постмодернистской философии: текстологического, номадологического, шизоаналитического, нарратологического, генеалогического, симуляционного, коммуникационного и др. (см. ниже)  

     Далее, на основе анализа множества работ показывается, что  большинство изученных психических  механизмов  являются вторичными перестройками, вызванными главным вектором психической динамики, который, на наш взгляд,  практически  до сих пор не раскрыт  в психологии  (динамика непредсказуемого внутрипсихического и внепсихического бытия,  в которое кинута психика человека, неадаптивные процессы  и т.п.)    Кроме того, при анализе динамики  смысловой реальности, нельзя игнорировать      исследования [1]  согласно которым, в индивиде заложена способность не только к поиску смысла, но и к поиску иллюзий, заблуждений, то есть порой бессмысленных образований. Индивид, попав в условие  неадаптивного процесса,   начинает формировать  в себе бессмыслицы с  такой быстротой и частотой, что они перестают восприниматься как бессмыслицы и становятся смысловыми образованиями. Игнорируя и   подтверждая общую гуманистическую направленность своих исследований, некоторые авторы,    подчеркивают незаслуженно  значимость  лишь    фасилитирующих воздействий на субъект,  а  не  процессов  создания иллюзий.  Хотя последнее, согласно нашим исследованиям [2]по психологии художественного творчества  часто  приводят  к формированию позитивных  иллюзий и творческих идей, как новых смыслов,   обеспечивающих личностный рост, формирование личностной автономии, способности к самостоятельному выбору. 

         С другой стороны, анализ показывает, что только понятие смысл, будучи  вездесущим  оператором  или  скриптором (понятие постмодернистской психологии) между различными  психическими мирами и структурами может стать  одной из центральных категорий психологии (постмодернистской психологии), интегрирующей и как бы пронизывающей различные уровни психики: эмоции и мышление, сознательное и бессознательное, глубинные и «вершинные» психические явления. Теперь уже речь идёт не о смысле, как  о  нечто, что «с мыслью»,  а  о неких  информационных  операторах  отношения.  Поэтому   приходится говорить о  смысловой реальности как о некоем континууме, «ткани», формируемой на основе жизненных отношений, «жизненного мира» субъекта в процессе бытийного опосредования смысловых образований.  С другой стороны,   смысловая реальность – это  совокупность различных составляющих смысловой структуры личности, не имеющих  иерархии,    которые в зависимости от своей устойчивости и динамики, перетекая друг в друга,  превращаются в мотивы,  смысловые  установки, диспозиции,   конструкты,  и, наконец, личностные смыслы.    Так,  например, исследования, проведённые Соколовой Е.Т. показали, что сцеплённость и слитность отдельных смыслов сказывается в том, что даже при незначительных изменениях какого-то одного смысла, одного представления наблюдается дестабилизация и многих других смыслов (Е.Т. Соколова). Эти положения хорошо описываются  в рамках  номадологического  подхода  при анализе динамичных смысловых структур донаркотической и наркозависимой личности (Ж. Делёз, Ф.Гваттари), основывающийся: а)  на рассмотрении смысловых структур как бесструктурных (смысловая  ризома, игра смысловых структур); б)на трактовки смыслового  пространства как децентрированного и открытого для территориализации (ацентризме); в) на  новом  понимании  детерминизма в смыслопорождении, основанного  на идее принципиальной случайности сингулярного события (неодетерминизме, событийности); г) на  снятии самой возможности выделения оппозиций внешнего и внутреннего, прошлого и будущего и т.п. (бинаризме); д) на придании  феномену смысла проблематичного статуса (постметафизическом мышлении).    

    Показано, что номадологический  подход в психологии  подразумевает отказ от презумпции константной гештальтной организации смысловых структур, и это находит свое выражение в конституировании постмодернизмом взамен традиционной категории «структуры» понятия «ризомы», фиксирующего принципиально аструктурный и нелинейный способ организации целостности, оставляющий возможность для имманентной подвижности и, соответственно, реализации ее креативного потенциала самоконфигурирования. В то же время отмечено, что полностью отказываться от категории структуры некорректно.  Поэтому обоснован принцип единства структуры и ризомы.  

     Далее в работе предпринимается попытка распространить категорию ризомы на смысловые процессы и структуры. Показано, что в  отличие от метафоры «корня» как предполагающего жестко фиксированную конфигурацию и генетическую (осевую) структуру, смысловая ризома представляет собой   нечто, которое  может прорасти в каком угодно направлении, или сети «корневых волосков», потенциально возможные переплетения которых невозможно предусмотреть. Смысловая ризома принципиально процессуальна, — она «не начинается и не завершается. Она всегда в середине...» (Ж.Делез, Ф.Гваттари). Такая номадическая смысловая реальность реализуется в последовательно сменяющихся виртуальных структурах.  То есть имеет место  «структурная невозможность закрыть эту живую смысловую  сеть, фиксировать ее плетение» (Ж. Деррида). Номадологический подход предполагает в этом контексте и принципиально новое понимание организации смысловой реальности, в котором  предполагается  рассеивание качественно недифференцированных  смысловых  структур, представляющих собой номадическое распределение сингулярнотей, которые «обладают подвижностью, имманентной способностью самовоссоединения», радикально отличающейся «от фиксированных и оседлых распределений». Смысловая реальность предстает как «недифференцированная» среда -  «мир, кишащий номадическими (кочевыми)  сингулярностями (Ж.Делез).  Смысловые процессы  антигенеалогичны,   они  осуществляются в другом измерении — преобразовательном и субъективном, т.е. принципиально не осевом, не линейном, и не подчиняются никакой структурной или порождающей модели. Важнейшей презумпцией номадологического подхода к  смысловым структурам,  является наличие ацентризма. В  смысловых структурах   теперь  нет того, что могло бы претендовать на статус центра. Интерпретация ризомы в качестве децентрированной  смысловой  реальности оборачивается ее трактовкой как обладающей креативным потенциалом самоорганизации. Источником новых смыслов  выступает в данном случае не причинение извне, но имманентная нон-финальность системы, которая «ни стабильная, ни не стабильная, а скорее, «метастабильна» и «наделена потенциальной энергией» (Ж.Делез). Таким образом, понятие «метастабильности» смысловой структуры  соответствует понятию «неустойчивости» в современном естествознании, фиксирующему процессуальность психического бытия системы и его  креативный потенциал самоорганизации. Таким образом,  существенным моментом процессуальности смысловой структуры (ризомы),  в частности, донаркотической и наркозависимой личности,   является принципиальная непредсказуемость ее будущих смысловых процессов: «парадоксальный элемент» потому и парадоксален, что он выходит за границы знания, очерчивающей подходивно рассматриваемое пространство трансформаций  смыслов.

       
Симуляционный подход (Ж. Бодрийар), в отличие номадологического,  позволил выявить  наличие в смысловых структурах  исследуемых донаркотических и наркозависимых личностей нединамичные,  стабильные   смысловые   структуры (деструктивные ценности, смысловые диспозиции и  конструкты),  как некие  искусственно-живые, психические «протезы» — симулякры,  оторванные от реальности и  сформированные    как извне (например, социумом), так и изнутри (например, наркотиком).     Благодаря  памяти, наркоман зацикливается на этих прошлых смысловых    процессах (например, на тех же самых образах  наркопотребления), которые никогда не надоедают, и,  которые   распространяются на настоящие процессы,  стремящиеся  выйти за пределы этого прошлого. В результате, настоящие смыслы  входят  в  конфликт  с  «законсервированными» прошлыми   смыслами, что и  становится причиной опустошающего невротизма наркозависимой личности. Благодаря этим   симулякрам, которые формируют наркотическую смысловую реальность,   личность настолько увлекается и  отрывается от  трезвеннической смысловой  реальности, что не желает «прислушиваться» к ней. Эта искусственная смысловая реальность становится реальнее,  актуальнее и значимее для наркомана

      Кроме того, существует мир  внешних симулякров (идеология и др.)  Благодаря  внутренним и внешним  симулякрам   в  личности   все меньше и меньше спонтанного и  она всё больше и больше погружается  в постоянно-«прокручиваемые» образы наркопотребления, ведущие в “ад  того же самого” (Ж. Бодрийар).Наркотизирующий социум  погружается  не только  во внутренний  “ад  того же самого” —   мир искусственных смыслов (симулякров), но и в  мир  живых  внешних  смыслов,   формируемых электронными    СМИ и Интернету, которые становятся реальнее и актуальнее объектов исходной реальности (Бодрийар). Когда эти «два психических  протеза» (внешние  и внутренние симулякры) станут тождественными,  тогда, по-видимому, окончательно  исчезнут истоки   природной      живости   психики. Подсознание личности создает заблуждения и  иллюзии  как   проекции о мире в виде   «психических  протезов»  — внутренних и внешних  симулякров. Эти симулякры  по своей природе отличаются от знаков, возникающих  в процессе деятельности и интериоризации (Л.С.Выготский) тем, что  являются пустыми знаками, неадекватными реальности. Это, по-видимому, должно сказаться  на социокультурной составляющей развития психики  будущих поколений.      

      Таким образом, проблема эффективной профилактики наркомании сводится к тому, чтобы  обезопасить личность от попадания в эту ловушку «ада того же самого». Благодаря использованию положений симуляционного подхода нам удалось разработать психологические подходы, позволяющие уменьшить и ликвидировать влияние внутренних симулякров, как стабильных смысловых  структур: деструктивных ценностей, смысловых диспозиций и конструктов (см. ниже), которые   подменяют  реальные, позитивные   смыслообразующие  ценности  искусственными.  Показано, что единственным выходом из мира искусственных деструктивных ценностей является  взгляд на  окружающий мир с позиций полярных высокозначимых ценностей — жизни и смерти, но с акцентом на первое. В результате у наркозависимой личности могут быть сформированы такие смыслообразующие ценности, которые превосходят по значимости наркотические ценности и создают внутренние условия для избавления человека от наркозависимости.

        Если в симуляционном подходе ещё  существует  некое осознание деструктивных смыслов, то в     шизоаналитическом  подходе (Ж.Делёз, Ф.Гваттари)имеет место отсутствие этого осознания.  Денежные потоки являют собой совершенно шизофренические смысловые  реальности.  Шизоанализ  таким образом, интерпретирует свободное от нормативирующих смысловых структур общества поведение индивида, который может свободно реализовывать свои желания как «деконструированный субъект» — как «шизоидное»: но не в качестве поступков психически больного человека, а как линию поведения лица, сознательно отвергающего каноны общества в угоду своему естественному «производящему желанию», своему бессознательному. Требование слушаться голоса собственного «шизо» ведет не просто к необходимости редуцировать из психической жизни нормативные смысловые конструкты, навязанные культурой, но, что еще более важно для понимания доктрины шизоанализа — к постулированию желательности максимального снижения роли разума, которую тот играет, выступая арбитром во всех связях и отношениях субъекта. Именно сознание как первоначальный репрессивный механизм сдерживает свободную деятельность «желающей машины». Бессознательное же, выступая по сути как «желающее производство», очищено, по версии шизоанализа от структурирующей роли разума и таким образом может характеризоваться как машинный процесс, не имеющий других причин своего возникновения, нежели он сам, и не имеющий, кроме этого, также и целей своего существования.

       В настоящее время  в обществе,    обострились признаки социальной шизофрении (шизофренизации общественного сознания). Её характеристики аналогичны классической шизофрении, описываемой в патопсихологии:

      1. Непоследовательность развития. Нелогичность в принятии решений. Хаос в некоторых его областях. Отсутствие чётко  выполняемой программы. Отсутствие направленности общественного сознания и его ориентиров. Средства массовой информации, будучи прямой проекцией общества, также шизофренизируют. Телезрительский или читательский  глаз, особенно незрелый, не может  сориентироваться в этой  вакханалии  ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии,  истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых  теледеятелей и т.д.  В психологии известно, что долгое  отсутствие направленности сознания и установок ведёт к  быстрой деградации личности. Эту аналогию можно перенести и на общество. 

2. Двойственность. Неспособность  принимать ответственные и эффективные решения, вызванная раздвоением между новым и старым, консервативным и прогрессивным, рыночным и коммунистическим. Общество «мучается застряв между этими двумя мирами». До сих пор наш социум не определился  с выбором..  В этой двойственности  лежит глубинная причина беспокойств социума.

3.  Аутизм.  Растёт число индивидов, которые  становятся  пленниками искусственных миров, сформированных Интернетом и телевидением. Социальная апатия, безразличие и неспособность к субъект-субъектному чувственному  диалогу,  достигли опасной черты. Благодаря чуждой и болезненной  для нашего сознания рыночно-прагматичной психологии, индивиды  становятся   бездушными средствами друг друга.

     На основании шизоаналитических положений мы пришли к выводу о том, что социальная шизофренизация создаёт условия для формирования смысловых структур, приводящих к наркопотреблению. Поэтому были   разработаны  меры по проблемам психической деградации социума, способствующие  более эффективной профилактике наркомании (см. ниже). 

     Синергетический подход (И.Пригожин, Г.Хакен и др.)позволил нам взглянуть на смысловые структуры донаркотической и наркозависимой личности: а) как на   нелинейную   динамическую  систему, предполагающую версификацию эволюционных перспектив системы, развивающейся согласно  вееру  альтернативных путей (хаос, хаосмос, постмодернистская чувствительность, руины); 2) как на структуры, в которой    случайность есть конструктивный фактор развития системы, объективирующий эволюционные возможности, открывающиеся в точке версификации ее динамики (неодетерминизм); 3) как на смысловую реальность живость которой определяется процессуальностью  нелинейных динамик, то есть  имеет место своего рода имманентизация  внешнего (материала внешней по отношению к самоорганизующейся системы среды) в качестве фундаментального механизма самоорганизации (складка, имманентизация); 4) как на  смысловую реальность, которая  носит принципиально вероятностный характер (неодетерминизм).

       На основании синтеза синергетического и смыслового подхода нами показано, что позитивное жизнеутверждающее состояние психики донаркотической личности  является  результатом устойчивого  неравновесного состояния  в  смысловых  структурах, вызванных   активно-критическим  состоянием: творчества, игры, риска, преодоления,  пограничного состояния и т.п.  (Под равновесием  в данной работе мы понимали процесс психической  адаптации, заключающийся в совпадении   цели, как предвосхищаемого образа, с результатом деятельности). И,  наоборот, депрессия    является следствием отсутствия устойчивого неравновесного состояния   в смысловых  процессах и структурах, то есть   наличия  «мёртвого»   устойчивого равновесия (адаптации).  Это состояние характеризуется наличием    стабильных  смысловых  структур, сформированных   как извне (например, идеологией), так и изнутри (например, наркотиком).    Благодаря этим деструктивным смысловым структурам  психика донаркотической личности переходит в состояние скучной предсказуемости (сообразности, смыслозависимости), в котором      прекращаются неадаптивные и непредсказуемые   творческие процессы.    В результате у индивида никогда не потреблявшего наркотик возникает      пассивно-критическое состояние    (негативное,  устойчивое и неравновесное состояние)  -   депрессия. В этом критическом состоянии даже небольшие возмущения на личностно-смысловые структуры, проводимые наркоманипуляторами,   могут приводить к спонтанному  решению личности о наркопотреблении. Кроме того, существуют пассивно-критические состояния,  вызванные постоянным сравнением реального и наркотического миров,  индивидом уже потреблявшим наркотик.  Поэтому  наркозависимая личность  пытается искусственным,  то есть наркотическим  образом вырваться за пределы этой скучной, уничтожающей субъект,  предсказуемости, управляемой принципом сообразности,  в другую, нескучную и не надоедающую предсказуемость – мир наркотических иллюзий, позволяющий искусственно почувствовать трансцедентность и вырваться за пределы себя. Ведь  живая психика постоянно находится в состоянии устойчивого неравновесного состояния  и   открыта к запредельному,  то есть трансцендирует и создаёт нечто, что непредустановлено, что находится  за границами  принципа сообразности. Следовательно, потребление наркотика, вызывается желанием убежать от скучной предсказуемости (устойчивого равновесия в смысловых  процессах и структурах),  а также    разочаровывающего  неравновесия   (несовпадения цели и результата).   В результате, индивид  взамен получает  нескучное   мнимое равновесие  (наркоопъянение), которое  также «убивает»  субъект, но даёт эйфорию.  То есть,  личность разочаровывается как  в неравновесной   смысловой  компоненте, так и в равновесной (адаптивной), и выбирает, искусственно организованное равновесие  – наркоопъянение, в котором  результат и цели всегда совпадают.   Иными словами,  при наркотическом потреблении естественное   равновесие и неравновесие  в смысловых процессах  уступает место искусственному,   временному  и мнимому  равновесию смысловых  процессов.

        Кроме того,   на основе анализа динамики и устойчивости  смысловых структур донаркотической личности нами  выявлена деструктивная особенность устойчивых смыслов.     Показано, что благодаря устойчивым  смыслам, подчиняющимся принципу сообразности, невозможно вырваться за пределы близорукого  жизненного мира, ограниченного  только потребностями (проблемой выживания)  человека.  Психика донаркотической личности,  замкнутая на свою  потребительскую  сообразность, не способна генерировать в себе нечто новое,  так как сообразность подразумевает создание нечто предустановленного.    Во всех остальных случаях психической жизни  имеют место неадаптивные процессы (неустойчивые смыслы), которые  являются основой  творческих процессов психической реальности.  Таким образом,  наличие устойчивых  смыслов в психике донаркотической личности, когда психика  находится в рамках работы принципа сообразности (равновесия, удовольствия и пользы),    ограничивает   творческие процессы в ней.  Следовательно, устойчивые смыслы, как некие устойчивые психические модели о мире,  на которых паразитирует сознание,   могут являться  тормозом творческих процессов. Сознание,  пришедшее в своём развитии, к устойчивым  смыслам, с одной стороны приобретает  высокий уровень психической экономии,  быстро решая многие задачи через готовые смыслы (штампы,   схемы, и др.),    но в ущерб потери своей творческой составляющей. Поэтому   классический подход  к психологии смыслов, сводящий смысловую реальность к некоему сущему, то есть некоему устойчивому и регулярно повторяющемуся началу, по сути своей,  является подменой животворящей психической реальности некоей «смысловой»,  неживой реальностью. Не этот ли   процесс  подмены живой психики   некоей психической моделью, «пропитанной»,  устойчивой  смысловой реальностью (стремлением к сообразности, приводящему к несовпадению  цели и результатов), приводит многих обывателей к психическим расстройствам и как, следствие, к алкоголизации и наркотизации. Выход из создавшегося тупика при описании смысловой реальности в рамках  науки только один – выйти за пределы  логики науки в сферу искусства и творчества. Являясь «добровольным стремлением к иллюзии», оно заключает в себе конструктивное начало культуры, поскольку гораздо ближе стоит к описанию животворящей  психики, основывающейся на неустойчивых смыслах, которые, согласно синергетике,   могут поддерживаться только искусством.   

        Текстологический подход  позволил  нам прийти к положению о том, что не всегда психические процессы протекают согласно Цели,  телеологичности или постулату сообразности. Этот вывод следует из положений о деконструкции (Ж.Деррида) – основы  текстологического подхода постмодернизма, согласно которому для более корректного описания  психических  процессов необходимо выходить за рамки лого-(фоно-архео-телео-фалло-)центризма, как способа мышления. Это позволило нам более корректно, то есть  с учётом роли  творческой составляющей психики,  описывать непредсказуемое поведение  наркозависимой  личности (см. выше).  

    Кроме того, текстологический подход (Р.Барт), основывающийся на  контекстуальном раскрытии смыслов —   игре смыслов,   позволил на новой основе  выявить   проблему    столкновения  двух  смысловых  пространств  (наркотического  и трезвеннического) в рамках которых, формируются две  разные   смысловые реальности,  находящиеся в психике одной наркозависимой личности. Кроме того, текстологический  подход к психике, привёл  нас к  одному из важных вопросов всего нашего исследования:что заставляет личность полагать, что смысл существует?       Ответ на это вопрос мы получили ещё  в процессе своих прошлых исследований [3], согласно которым, в индивиде заложена способность не только к поиску смысла, но и к поиску иллюзий, заблуждений, то есть порой бессмысленных образований. Индивид, ведомый своими потребностями,  попав в условие  неадаптивного процесса,   начинает формировать  в себе бессмыслицы с  такой быстротой и частотой, что они перестают восприниматься как бессмыслицы и становятся смысловыми образованиями. Эти выводы вполне согласуются с положениями постмодернизма, согласно которым,  смысл понимается не как имманентный объекту (миру, тексту), но как результат произвольно реализуемых дискурсивных практик. Так, М. Фуко постулирует тотальное отсутствие исходного «смысла» бытия мироздания: «за вещами находится… не столько их сущностная и вневременная тайна, но тайна, заключающаяся в том, что у них нет сути, или что суть их была выстроена по частицам из чуждых им образов». В целом, «история репрезентации» расценивается постмодернизмом как «история икон — история длительного заблуждения» (Ж… Делез). Постмодернистские ориентации в данной сфере интегрируются в такой парадигмальной презумпции постмодернизма, как жертвование смыслом (Ж.Деррида). Характерное для постмодернизма видение реальности артикулируется как «постмодернистская чувствительность», т.е. парадигмальная ориентация на усмотрение хаоса в любой предметности. Таким образом,  смысловая  реальность донаркотической личности,  согласно постмодернистской психологии, образуется либо:

    а) благодаря «консервирующим» психику заблуждениям -  симулякрам, которые «выедают» творческую составляющую психики, тем самым повышая вероятность наркотического потребления;

    б) благодаря животворящим заблуждениям, как  произвольному  абстрактному  моделированию  реальности — принципиально нерезультирующейся  процессуальности (например, виртуальной  реальности), которая  является основой творческой составляющей психики, способствующей уменьшению вероятности наркотического потребления.   Такой подход к  психической реальности подразумевает отказ от злоупотребления установками  детерминизма, логоцентризма, бинаризма, анторопоцентризма, эволюционизма и др., открывая путь к некоей поэтикопсихологии, то есть искусства в психологии [4]. Всё это не  является полным отказом  от рационального мышления, но подразумевает принцип диалектического  единства постмодернистской и модернистской составляющих психики [5].             

        Текстологическое понятие «складывание»,  оказалось весьма полезным для объяснения природы наркотической смысловой реальности.   Складка  фиксирует  новый способ артикуляции соотношения внутреннего и внешнего смысла, конституирующий внутреннее как имманентную интериоризацию внешнего.  Согласно такому подходу, мнимая внутренность смысла уже сплошь проработана его же собственным внешним. Становление смысловой реальности реализует себя вне принудительной каузальности, т.е. в режиме, который «заранее разрушает всякий императив». Собственно, сам внутренний смысл  как таковой, по Делезу, «является просто складчатостью внешнего смысла, как если бы корабль был изгибанием моря». Возникающая на каждый конкретный момент времени конфигурация смыслов, как  конфигурация складок понимается Делезом как принципиально не окончательная, — она оценивается как ситуативно значимая, и принципиально подлежащая изменению в силу непредвиденных флуктуаций смысловой реальности: «эти складки удивительно изменчивы и, более того, обладают различными ритмами, чьи вариации создают несводимые виды смысловой реальности. Именно  эта изменчивость, порой,  не позволяет делать наиболее вероятностный прогноз   потребления донаркотической  личностью  наркотика.  

   Кроме того, на основании анализа наркозависимых личностей и применения  текстологического подхода, а также    положений о многомерной топологии  смысловой реальности,    было выявлено  воздействие  наркотика на трансформацию пространственных ориентации и временного восприятия индивида. Эти выводы вполне согласуются с  положениями Ж.Делёза, что  наркоман  являет собой поиск особого эффекта: «необычайной приостановки настоящих смыслов». Наркозависимая личность живет совсем не в прошедшем времени несовершенного вида и не в будущем времени; у неё  есть лишь сложное прошлое совершенного вида — хотя и весьма специфическое.  Наркоман так компонует воображаемое прошлое, как если бы «мягкость причастия прошедшего времени соединялась с твердостью вспомогательного настоящего. Наркозависимая личность переживает один момент в другом, наслаждаясь своим маниакальным всемогуществом. Это, по Делезу, «момент эффекта эффекта»: застывшие  настоящие смыслы  соотносятся теперь лишь с ускользанием прошлых смыслов.   В этом эффекте ускользания прошлого, в этой утрате всякого объекта и заключается депрессивный аспект наркозависимой личности. У  наркомана возникает иная, не менее основательная деформация времени, вызванная выявленной нами   нарративностью  психики  наркозависимой личности, которая как бы заново «переписывает» своё прошлое, придавая ему новый смысл.  Благодаря этому, любое будущее переживается как «будущее совершенное» с необычайным ускорением этого сложного будущего — эффектом от эффекта, не оставляющим до самой смерти. В границах информационного общества с характерной для него многомерностью сферы мыследеятельности человека, дополняемой полинаправленностью его личной активности, особую значимость обретает свойство наркозависимой личности   продуцировать ситуацию «одиночества-в-толпе».

     Таким образом,  на основании текстологического подхода, поднимается проблема о том, что  представляет собой    наркотическая смысловая реальность: а) значительная складка на трезвеннической  реальности; б)складка на  искривлённой наркотиком трезвеннической реальности, приводящая к трансформации восприятия времени и пространства; в)новая смысловая реальность, образованная  фазовым переходом, приводящему  к психическим закономерностям, которые невозможно  описать в рамках психологии трезвеннической реальности; Именно поэтому, по-видимому,        принцип сообразности и деятельностного подхода в новой реальности и в пограничном слое между наркореальностью и трезвеннической реальностью по-видимому,  не выполняется, потому, что полностью трансформируются  механизмы образования структурообразующих элементов новой психической реальности (цель, мотив, ценность, установка, смысл).   Так,  например, принцип сообразности, который в реальной психике никогда не выполняется в силу работы принципа неадаптивности, в наркотической реальности начинает искусственно выполняться, уничтожая феномен субъектности.  

     В конце  главы,  приводятся   теоретические положения,  на основании которых  необходимо формировать  методы  более эффективной психокоррекции и профилактики наркомании, которые:

1. Учитывали бы принципиальную непредсказуемость и парадоксальность  будущих смысловых процессов донаркотической и наркозависимой личности     

2.  Снимали бы  подмену   реальных,  смыслообразующих   ценностей  искусственными ценностями. 

3.Уменьшали бы  вероятность критических состояний личности, при которых  даже небольшие возмущения на личностно-смысловые структуры, проводимые наркоманипуляторами,   могут приводить к спонтанному  решению – наркопотреблению.

4.  Основывались бы  на понимании  реабилитации   наркозависимой личности как воспитания  толерантности к неприемлемой  психологической старости, вызванной последствиями наркотика, и,     переходе  смысловых процессов, обусловленных  психопатологической старостью  наркомана  в смысловые процессы  нормальной  старости, идущей  к молодости.  

 6. Выявляли бы  дефицит критического и  неравновесно-устойчивого состояния смысловых структур,   уменьшая   вероятность  появления непредсказуемых психических  бифуркаций, приводящих к наркопотреблению.       

  7. Разрешали бы    проблему    языка в диалоге  двух смысловых  реальностей: наркотической  и трезвеннической, учитывая,  что наркореальность  подчиняется закономерностям, которые невозможно  описать в рамках психологии трезвеннической реальности

  8.  Сокращали    бы процессы  социальной  шизофренизации.  
    продолжение
--PAGE_BREAK--
   
Литература

1. Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция (монография) Йошкар-Ола: Марийский полиграф. издат. комбинат, 1997. – 400 с.

2. Гарифуллин Р.Р. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии  Образование и культура постмодерна: сб. статей / Казан. гос. ун-т.–Казань: Каз.ун-т, 2005. – С. 48-50.

3. Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция (монография) Йошкар-Ола: Марийский полиграф. издат. комбинат, 1997. – 400 с.

4. Гарифуллин Р.Р. Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии. Материалы междунар. конгресса по креативности и психологии искусства, 1-3 июня / Пермский гос. ун-т культуры и искусств. – Пермь, 2005. – С. 188-189.

5. Гарифуллин Р.Р. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии.   В.М. Бехтерев и современная психология: Материалы докладов на российской науч.-практ. конф. / Казан. гос. ун-т. – Казань, 2005. – Т.1. – Вып. 3. – С. 34-41.
СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К  ПСИХОТЕРАПИИ И ПРОФИЛАКТИКЕ НАРКОЗАВИСИМОСТИ

 Р.Р. Гарифуллин

 

Аннотация

    В данной статье   делается  попытка внедрения в психологию  синергетического подхода, чтобы на этой   основе  выработать  направления   эффективной профилактики  наркомании. Приведены некоторые  контуры и выводы  ранее проведённых исследований по этой теме.
     Мы предположили, что синергетичский подход (И.Пригожин, Г.Хакен и др.) может быть распростанён на смысловые структуры и должен  позволить  рассматривать смысловые структуры донаркотической и наркозависимой личности: а) как    нелинейную   динамическую  систему, предполагающую версификацию эволюционных перспектив системы, развивающейся согласно  вееру  альтернативных путей (хаос, хаосмос, постмодернистская чувствительность, руины); 2) как  структуры, в которой    случайность есть конструктивный фактор развития системы, объективирующий эволюционные возможности, открывающиеся в точке версификации ее динамики (неодетерминизм); 3) как  смысловую реальность живость которой определяется процессуальностью  нелинейных динамик, то есть  имеет место своего рода имманентизация  внешнего (материала внешней по отношению к самоорганизующейся системы среды) в качестве фундаментального механизма самоорганизации (складка, имманентизация); 4) как   смысловую реальность, которая  носит принципиально вероятностный характер (неодетерминизм).

       На основании синтеза синергетического и смыслового подхода нами показано, что позитивное жизнеутверждающее состояние психики донаркотической личности  является  результатом устойчивого  неравновесного состояния  в  смысловых  структурах, вызванных   активно-критическим  состоянием: творчества, игры, риска, преодоления,  пограничного состояния и т.п.  (Под равновесием  в данной работе мы понимали процесс психической  адаптации, заключающийся в совпадении   цели, как предвосхищаемого образа, с результатом деятельности). И,  наоборот, депрессия    является следствием отсутствия устойчивого неравновесного состояния   в смысловых  процессах и структурах, то есть   наличия  «мёртвого»   устойчивого равновесия (адаптации).  Это состояние характеризуется наличием    стабильных  смысловых  структур, сформированных   как извне (например, идеологией), так и изнутри (например, наркотиком).    Благодаря этим деструктивным смысловым структурам  психика донаркотической личности переходит в состояние скучной предсказуемости (сообразности, смыслозависимости), в котором      прекращаются неадаптивные и непредсказуемые   творческие процессы.    В результате у индивида никогда не потреблявшего наркотик возникает      пассивно-критическое состояние    (негативное,  устойчивое и неравновесное состояние)  -   депрессия. В этом критическом состоянии даже небольшие возмущения на личностно-смысловые структуры, проводимые наркоманипуляторами,   могут приводить к спонтанному  решению личности о наркопотреблении. Кроме того, существуют пассивно-критические состояния,  вызванные постоянным сравнением реального и наркотического миров,  индивидом уже потреблявшим наркотик.  Поэтому  наркозависимая личность  пытается искусственным,  то есть наркотическим  образом вырваться за пределы этой скучной, уничтожающей субъект,  предсказуемости, управляемой принципом сообразности,  в другую, нескучную и не надоедающую предсказуемость – мир наркотических иллюзий, позволяющий искусственно почувствовать трансцедентность и вырваться за пределы себя. Ведь  живая психика постоянно находится в состоянии устойчивого неравновесного состояния  и   открыта к запредельному,  то есть трансцендирует и создаёт нечто, что непредустановлено, что находится  за границами  принципа сообразности. Следовательно, потребление наркотика, вызывается желанием убежать от скучной предсказуемости (устойчивого равновесия в смысловых  процессах и структурах),  а также    разочаровывающего  неравновесия   (несовпадения цели и результата).   В результате, индивид  взамен получает  нескучное   мнимое равновесие  (наркоопъянение), которое  также «убивает»  субъект, но даёт эйфорию.  То есть,  личность разочаровывается как  в неравновесной   смысловой  компоненте, так и в равновесной (адаптивной), и выбирает, искусственно организованное равновесие  – наркоопъянение, в котором  результат и цели всегда совпадают.   Иными словами,  при наркотическом потреблении естественное   равновесие и неравновесие  в смысловых процессах  уступает место искусственному,   временному  и мнимому  равновесию смысловых  процессов.

        Кроме того,   на основе анализа динамики и устойчивости  смысловых структур донаркотической личности нами  выявлена деструктивная особенность устойчивых смыслов.     Показано, что благодаря устойчивым  смыслам, подчиняющимся принципу сообразности, невозможно вырваться за пределы близорукого  жизненного мира, ограниченного  только потребностями (проблемой выживания)  человека.  Психика донаркотической личности,  замкнутая на свою  потребительскую  сообразность, не способна генерировать в себе нечто новое,  так как сообразность подразумевает создание нечто предустановленного.    Во всех остальных случаях психической жизни  имеют место неадаптивные процессы (неустойчивые смыслы), которые  являются основой  творческих процессов психической реальности.  Таким образом,  наличие устойчивых  смыслов в психике донаркотической личности, когда психика  находится в рамках работы принципа сообразности (равновесия, удовольствия и пользы),    ограничивает   творческие процессы в ней.  Следовательно, устойчивые смыслы, как некие устойчивые психические модели о мире,  на которых паразитирует сознание,   могут являться  тормозом творческих процессов. Сознание,  пришедшее в своём развитии, к устойчивым  смыслам, с одной стороны приобретает  высокий уровень психической экономии,  быстро решая многие задачи через готовые смыслы (штампы,   схемы, и др.),    но в ущерб потери своей творческой составляющей. Поэтому   классический подход  к психологии смыслов, сводящий смысловую реальность к некоему сущему, то есть некоему устойчивому и регулярно повторяющемуся началу, по сути своей,  является подменой животворящей психической реальности некоей «смысловой»,  неживой реальностью. Не этот ли   процесс  подмены живой психики   некоей психической моделью, «пропитанной»,  устойчивой  смысловой реальностью (стремлением к сообразности, приводящему к несовпадению  цели и результатов), приводит многих обывателей к психическим расстройствам и как, следствие, к алкоголизации и наркотизации. Выход из создавшегося тупика при описании смысловой реальности в рамках  науки только один – выйти за пределы  логики науки в сферу искусства и творчества. Являясь «добровольным стремлением к иллюзии», оно заключает в себе конструктивное начало культуры, поскольку гораздо ближе стоит к описанию животворящей  психики, основывающейся на неустойчивых смыслах, которые, согласно синергетике,   могут поддерживаться только искусством.  

       Далее в диссертации, показывается, что синергетический подход (в рамках теории нелинейных нединамик) и сравнительный анализ смысловых структур индивидов позднего  пожилого и детского возраста с наркозависимыми личностями,  позволили нам по-новому взглянуть на наркозависимость, как на старость,  которая повторяет психологический онтогенез в обратном направлении [1]. Показано, что   развитие смысловых  структур повторяет ранний  онтогенез, но  в обратном направлении. (Очевидно, что это повторение не тождественное, а диалектическое).  В процессе развития наркомании, как психического старения,   значительным образом усиливается роль неравновесных, но устойчивых  смысловых процессов.   В результате психика наркозависимой личности “желает” сползти в более устойчивое и равновесное состояние умирания и смерти. Так, что основная задача сводится к тому, чтобы  этот процесс сползания сделать как можно более равновесным.   

Таким образом,  наркозависимость  представляет собой  патологическую  старость, вызванную тем, что не в достаточной мере включаются  адаптивные механизмы, присущие нормальному старению. Поэтому, на наш взгляд, эффективность реабилитации наркозависимой личности  должна определяться процессом трансформации психопатологической старости в нормальную старость. Это согласуется с представлениями, о том, что в условиях патологии происходит регрессивная перестройка, которая приводит к появлению  признаков более раннего периода развития. В известной мере об этом свидетельствуют наблюдения об изменении взаимоотношений между процессами анализа и синтеза и записью информации у наркозависимых. Поэтому возникает вопрос: почему в одних случаях прирегрессивной перестройке личность страдает депрессией (случай наркозависимой личности), а в других имеет место нормальное психоэмоциональное состояние (нормальная старость). Очевидно, что это связано с тем, что психоэмоциональное состояние  зависит от многих, не учтённых нами факторов. Разрешение вышеприведённого вопроса позволило бы более эффективно проводить  реабилитацию наркозависимых личностей. Поэтому,  необходимо было выявить  основные различия в регрессивных  процессах   смысловых  структур  старческих и наркозависимых личностей. Поэтому, был проведён достаточно глубокий компаративный (сравнительный) психологический анализ между старческими и наркозависимыми личностями (исследовано 217 человек).  Он показал высокий уровень сходства (нами выявлено 118 признаков) в поведенческих,  эмоциональных и интеллектуальных проявлениях наркозависимых и старческих личностей. 

При этом необходимо отметить, что наркозависимая личность по многим психологическим признакам   схожа со старческой.  На наш взгляд,  наличие и отсутствие таких сходств обусловлены уровнем  патологического и  нормального старения.

 Мы предположили, что в первом случае, при патологическом психическом   старении, старость  приходит  “несвоевременно”, искусственно и ускоренно т.е. благодаря болезни. Она как бы “неравновесна” и не приемлема организмом, который не может адаптироваться к ней.  Такая личность, в частности, может страдать  депрессиями. Поэтому, на наш взгляд, старческие депрессии не являются признаком нормальной старости.    Очевидно, что такая старость по своим признакам больше похожа на проявления наркозависимой личности.

Во втором случае, при нормальном  старении, старость приходит как постепенный, равновесный и  адаптивный процесс. Старческая личность в этом случае обычно  не страдает депрессиями и по своим психологическим проявлениям схожа с личностью в раннем онтогенезе  т.е. имеет место психологическая регрессия (см. ниже). 

       Следовательно, наркозависимая личность страдает  искусственно вызванной психической (патологической) старостью. Поэтому  старость пожилого человека, как и старость наркозависимой личности завершаются смертью.

        Таким образом, проблема наркозависимой личности — это проблема ликвидации патологической  старости, и реализации нормальной старости, приводящей личность к детскому  мироощущению.     Иными словами, для эффективной реабилитации  наркозависимой личности,  её  необходимо обеспечить либо детством (детским мироощущением и т.п.), либо счастливой старостью, Это новый путь от старости к старости, который ведёт к молодости.  Истинная реабилитация   наркозависимой личности заключается в   преобразовании её  невыносимой патологической  старости в счастливую, нормальную  старость, а также в воспитании толерантности к  неприемлемой  психологической старости, вызванной последствиями наркотика.  
 

    К сожалению, такая психореабилитация  является долговременным процессом.

         Далее, в рамках  использования   синергетического подхода, изучена неравновесность (неадаптивность) психического состояния, как следствие сообразности, которой пропитана социальная среда привела к тому, что человек привык только к сообразному мировосприятию (законченность, целостность и т.п.), а в реальности всегда работает принцип неадаптивности. Следовательно, человек, воспитанный на принципе сообразности становится более чувствительным к феноменам неадаптивности (не совпадению цели и результата) и  начинает страдать. Показано, что необходимо с детства воспитывать  толерантность к неадаптивности. Социальный анализ показал, что лица, имеющие толерантность к неадаптивности психики  имели меньшую склонность к потреблению наркотика. 

          Затем, в рамках синергетического подхода были изучены непрогнозируемые (бифуркационные) акты потребления наркотиков. Анализ показал, что  ситуация селективно выхватывает второстепенные смыслы, вызывая непредсказуемость, то есть выполняются закономерности ситуационной психологии.  Показано, что вероятность этих актов высокая  при неравновесно-устойчивых   критических состояниях психики.  В этом состоянии индивид, как бы зависает между двумя мирами (наркотическим и реальным), постоянно сравнивая их и стремясь, погрузиться в наркотический.  В таком критическом состоянии небольшой сбой в одной  составляющей смысловых структур может внезапно привести к рецидиву и непредсказуемым действиям,  так как  составляющие психики  в негативно-критическом состоянии более   интегрированы и не подчиняются  закономерностям модернистской (классической) психологии:   сообразности, иерархии и т.п.     В силу    равнозначности всех составляющих смысловых структур в психике увеличивается вероятность непредсказуемых и спонтанных процессов, имеющих бифуркационную природу. Такая  спонтанность представляет собой   некую деструктивную и патологическую   интуицию  к наркотику,  как  сумму  и игру   разных составляющих психических структур. Поэтому часто  индивид идёт на  потребление наркотика по глупости, спонтанности, без всякого  смысла и причины. В таких  случаях не существует конкретных специфических характеристик, которые могли  с большей  вероятностью говорить  о том, что данная личность обречена стать наркоманом.  Нами выявлена такая группа лиц, склонных к наркотику и она значительная. Следовательно, одной из главных задач профилактики наркомании является проблема выявления лиц, склонных к таким  критическим  состояниям.        

       Таким образом, одной  из важнейших свойств неравновесно-устойчивого состояния наркозависимой личности  является её непредсказуемое и бифуркационное поведение.  Детерминистическая парадигма  неверна в системах, где есть неравновесная устойчивость. Именно поэтому, прогнозировать поведение донаркотической и наркозависимой личности практически невозможно, но,  выявляя дефицит активно-критического состояния, характеризуемого наличием  неравновесно-устойчивых (метастабильных) смысловых структур, а также аттракторы и зародыши, зарождающихся  деструктивных, то есть равновесно-устойчивых смысловых структур,  можно уменьшить  вероятность  появления опасных  бифуркаций, приводящих к наркопотреблению.  

Литература

1. Гарифуллин Р.Р. Геронтоколлапсическая теория наркозависимости и перспективы реабилитации наркозависимых личностей. Наркозависимость и медико-социальные последствия: стратегии и профилактики и терапии: Сб. науч. тр. – Казань,2003.–С. 41-42

 
                

                                                 
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРОФИЛАКТИКИ НАРКОМАНИИ

                                             Р.Р. Гарифуллин


Аннотация

   В статье на  основании психолого-теоретического анализа подходов к разрешению проблемы наркомании  представлены  методы  проведения  более эффективной  первичной, вторичной и третичной  профилактики наркомании. Приведены некоторые  контуры и выводы  ранее проведённых исследований по этой теме.

    На основании текстологического  подхода разработана  программа скрытой профилактики наркомании. Показано, что открытая профилактика  наркомании  необходима, но не достаточна. При взаимодействии субъекта проводящего скрытую профилактику должны затрагиваться ненаркотические темы, казалось бы,  не имеющие отношения к проблеме наркомании, но благодаря этим  темам   интертекстуально  должна вырисовываться  некая фигура,  которая и есть профилактика наркомании (программа и материалы по скрытой профилактике наркомании представлены в приложении).  

    На основании синергетического  и номадологического подходов,разработаны  программа и рекомендации,   направленные на  создание внутренних и внешних условий, направленных на уменьшение вероятности потребления наркотиков лиц, не имеющих специфических характеристик,  по которым можно было бы судить о склонности к наркопотреблению. Такие лица  часто поступают непредсказуемо, противореча своим прошлым смысловым установкам, то есть на основании наркостимулирующей ситуации. Согласно Р.Х. Шакурову,    такая ситуация  характеризуется тем, что на личность  оказывает вли­яние не один стимул, а совокупность стимулов, которые  проявляют себя как нечто целое, усиливая или ослабляя эффект друг  друга (давление друзей и знакомых,  случайная ин­формация о свойствах наркотика и др.)   Выше было показано, что вероятность попадания в такую наркостимулирующую  ситуацию, часто создаваемую наркоманипуляторами,   зависит от дефицита активно-критического состояния, характеризуемого наличием  неравновесно-устойчивых (метастабильных) смысловых структур, а также аттракторов  и зародышей, зарождающихся  деструктивных, то есть равновесно-устойчивых смысловых структур. Разработанные, методы профилактики, основанные на синергетическом подходе к личности,  уменьшают   вероятность  появления таких опасных  бифуркаций, приводящих к наркопотреблению (программа и материалы представлены в приложении).    

    На основании шизоаналитического подхода разработана  концепция психологической безопасности российского общества, направленная на предотвращение процессов социальной шизофренизации и деградации, которые могут приводить к усилению тенденций к  наркотизации социума (программа и материалы представлены в приложении).    

   На основании когнитивного подхода,  эффективно применять  устрашающий метод, основанный на физиологических знаниях о вреде и смертельной опасности наркотического потребления (наркотики и чувство боли,  наркотики и дыхание,   наркотики и кашель,  наркотики и сердечно-сосудистая система, наркотики и система пищеварения, наркотики и секс см. в приложении диссертации).      

  Согласно смысловому  подходу,  первичная профилактика  наркомании основывается на формировании в личности системы здоровых, созидательных ценностно-смысловых ориентиров.   Кроме того, в основе этого подхода, лежит   процесс доведения   до сознания того факта, что наркотики обладают деструктивным  смертельно-опасным  свойством, благодаря которому,  сознание зацикливается на  наркотической  ценности настолько, все остальные ценности деваль­вируют. В рамках этого подхода личность должна познать   безвредные  способы получения радости и преодоления стрессов и депрессий.

Согласно манипуляционному подходу к профилактике, вероятность наркопотребления  значительно снижается, если личность детально и структурно  познаёт   механизмы  и технологии  манипуляции  (пальмировки, пассировки и шанжировки) лиц, заинтересованных в привлечении своей  жертвы  к потреблению наркотика.

      Таким образом, для  проведения эффективной первичной профилактики необходимо выполнение следующих рекомендаций: а) Повышать психологическую  защищённость от наркотиков (развития жизнелюбия и  навыков к творчеству, преодоления стрессов и депрессий, знаний о психологии радости); б)Развивать  навыки  противостояния манипуляции (от наркоторговцев) и деструктивных  зависимостей. в) Учить выявлению   самой личностью  в себе, склонности и риска наркопотребления; г) Делать внушение, основанное на последствиях здоровью, вызываемое наркотиком; д) Как можно раньше выявлять    наркоманов и лиц, склонных к потреблению наркотиков (их личностные, поведенческие, эмоциональные, внешние изменения); е) Проводить скрытую  профилактику  наркомании (групповая  психотерапия  и тренинги, а также преподавание  с элементами скрытой профилактики наркомании); ж) Повышать  уровень  творческих процессов в психике,  не доводя её до критического непредсказуемого состояния; з) Проводить социальную   профилактику   и обеспечивать психологическую   безопасность  социума.  (Большинство из вышеприведённых  методов  первичной профилактики более подробно представлены в приложении диссертации).  

    Далее в четвёртой главе,  приводится описание  нового  метода  к   психокоррекции  наркозависимой личности — пограничного анализасмысловых конструктов, основные принципы  и этапы которого,  рекомендуется  применяться  с целью более эффективной вторичной и третичной профилактики наркомании.  Основными этапами пограничного анализа являются следующие
    продолжение
--PAGE_BREAK--
        1. Этап выявления и селекции (анализа)  полярных  смысловых конструктов и процессов как первичных элементов  нарколичности, которые получили в работе названия Ж-процессов (радость жизни) и С-процессов (страх смерти). Под Ж-процессом понималась жизнедеятельность с  наибольшим наполнением жизни позитивными ценностями переживания.  Под С-процессом с наименьшим наполнением, которое  ограничивается  лишь на понимаемых ценностях,  как  стабильных «мёртвых» смысловых  структур, образующихся  благодаря  дефициту  творческой составляющей психики.  Благодаря  этим структурам психика переходит в состояние скучной предсказуемости (сообразности, смыслозависимости), в котором      прекращаются неадаптивные и непредсказуемые  процессы.      На этом этапе  пациент самостоятельно и с помощью психолога анализирует через категории С и Ж- процессов  свои прошлые и настоящие   трезвые и опъянённые состояния жизнедеятельности. Отбираются эпизоды (Ж-процессы) трезвеннических восприятий, которые по яркости ощущений   тождественны наркотическому восприятию. Именно посредством их на  заключительном этапе будет  проведён синтез наркотического и трезвеннических восприятий. По сути пограничный анализ позволяет самой личности проводить селекцию своих полярных психологических конструктов по признаку наличия в них С и Ж- процессов и благодаря этому формировать понимаемую ценность жизни настолько, чтобы происходило повышение  ценности переживания жизни. Для этого ограничиваются все настоящие депрессивные тенденции (С-процессы) нарколичности, заключающиеся в интерпретации ценностей трезвой жизни лишь как непривлекательных и «скучных». Показывается, что причина такого пессимистичного восприятия ценностей заложена в   ограничении  восприятияценностей лишь как понимаемых, что не все ценности можно выразить словами, что  настоящие ценности должны бытьпереживаемыми. В результате ценности переживания постепенно  выходят на первый план. Личность больше начинает жить не результатами (конечный результат жизнедеятельности — смерть), а процессами жизнедеятельности (жизнь). Понимаемые деятельностные ценности,  сосредоточенные лишь на конечном результате, становятся вторичными. По сути своей, в процессе такого анализа, проводимого на первом этапе, у пациента вырабатывается внутренняя установка  оценивать свои действия и окружающий мир с позиций жизни и смерти, но с акцентом на первое.

      2. Этап  переживания своих прошлых трезвеннических и опъянённых состояний (Ж-процессов). На этом этапе пациент, в присутствии психолога, обучается быстрому вхождению в образы и переживания своих наиболее ярких прошлых опъянённых и трезвых состояний. Анализируются причины потребления наркотических средств (C-процессы).

      3. Этап стыковки (синтеза) наркореальности с трезвеннической реальностью. Он получил название двухстороннего переформирования диссоциированных наркотического и трезвеннического состояний. Сначала, личность с помощью воспоминаний погружается в состояние прошлых  образов и переживаний  наркоопъянения и с ней ведётся сравнительный анализ Ж-процессов наркосостояний и прошлых трезвых состояний. (Или с личностью, находящейся в состоянии опъянения, проводят аналогичный сравнительный анализ  трезвеннических Ж-процессов прошлого). Затем,  личность  с помощью воспоминаний погружается в состояние прошлых позитивных трезвеннических  образов и переживаний и с ней проводят аналогичный сравнительный анализ  трезвеннических и наркотических Ж-процессов. На этом последнем этапе, на основании сравнительного    анализа, психотерапевт убеждает пациента  в том, что в дальнейшем Ж-процессы опъянения будут тождественно замещаться Ж-процессами трезвеннической жизни.  Таким образом, стыковка наркореальности с трезвеннической реальностью происходит за счёт создания связей между  переживаниями прошлых Ж-процессов наркотической и трезвеннической реальностей. Этот процесс образно можно представить как процесс «сшивания  и сращивания двух частей, разорвавшейся личности». Именно на этом этапе формируются ценности-смыслы, которые вызывают переживания, тождественно замещающие наркопереживания. Пограничный анализ разрешает проблему  стыковки законов реального и виртуального миров наркозависимой личности. В результате этого изменяется механизм и структура настоящей деятельности личности,  которую  совместно наблюдают и анализируют пациент и психолог. Личность как бы вырывается из замкнутого круга потребностей, связанных лишь с наркотическим потреблением и у неё открывается множество новых  потребностей. Благодаря этомупрекращаются навязчивые процессы сравнения наркотической и трезвеннической реальности, которые ранее приводили к депрессии.  Это повышает   толерантность наркомана  к своей психической   старости, которая приводит  к    постепенному      преобразованию этой старости  из  невыносимой  в счастливую. В результате уменьшается   вероятность потребления наркотика.

         Эффективность психокоррекции нарколичности методом пограничного анализа оказалась выше по сравнению с традиционными методами психокоррекции. Пятилетние наблюдения за наркозависимыми личностями показали, что    в  зависимости от того какие ценности после психокоррекции   становились  главными, зависела продолжительность установки на трезвость.

        Эффективность психокоррекции наиболее высокой оказалась в первой группе, где в качестве главных ценностей выступали ценности переживания .  В этой подгруппе процент  рецидивов  в течении трёх лет был  почти в  два   раза меньше, чем во второй подгруппе, где в качестве главных ценностей  выступали ценности созидания. В то же время   в подгруппе, где главными ценностями были внедеятельностные понимаемые ценности, процент  рецидивов был меньше в 1,5 раза по сравнению со второй группой (деятельностные понимаемые ценности). Необходимо отметить, что   большинство  лиц из  первой группы прошли  пограничный анализ  и именно благодаря ему приобрели соответствующую ценностную ориентацию. В то время как во второй группе большинство прошли курс традиционного кодирования.



Таблица 1. Сравнительный анализ эффективности традиционных методов  психокоррекции и пограничного анализа.                                                                                           

            

  Количество пациентов         Процент                    Процент пациентов с

        в группе                         рецидивов                доминированием ценности

                                                                                                 переживания
  Традиционные методы           110                                24 %               31 %

      в т.ч. кодирование

        

        Пограничный                     110                               16 %             69 %

         анализ

Процент установок на трезвость после пограничного анализа почти в полтора- два раза превышал этот же показатель  в подгруппе, прошедшей традиционное кодирование (см. таблицу 1). С помощью критерия Пирсона определены статистические различия в показателях эффективности пограничного анализа и традиционных методов. (Расчётный параметр Пирсона оказался равным 38,3 при вероятности 0, 01). 

      Таким образом, пограничный анализ  способствует более эффективной психокоррекции смысловых структур. Функцию психокоррекции наиболее успешно выполняют смысловые образования, базирующиеся на деятельностных  и внедеятельностных ценностях. Понимаемые внедеятельностные и деятельностные ценности,  сосредоточенные лишь на конечном результате,  являются лишь дополнительными  и   вторичными условиями эффективной психокоррекции наркозависимой личности.
 
Обобщая результаты проведённого исследования, можно сделать следующие выводы:

1.            В  процессе потребления наркотических средств личность приобретает специфические характеристики, обусловленные  деформацией её  смысловых    структур, состоящей в том, что реальные смыслообразующие ценности подменяются искусственными и мнимыми. Для  наркомана главной является ценность переживания.


2.          Показано, что в постнаркотический период  амбвивалентное состояние, вызывается процессами  сравнения  и  столкновения  в психике наркомана двух психических реальностей (наркотической и трезвеннической). Они не имеют  друг с другом общего  целевого и смыслового основания, что не позволяет применять классические подходы к психокоррекции наркозависимости. У наркозависимой личности    подвергаются  значительным качественным  трансформациям,  такие  её составляющие,   какцель,  мотив, смысл,  установки, ценности. Исследованы эти трансформации.  

3.         Показано, что    наиболее эффективной схемой организации исследований психологических аспектов наркомании является обследование актуальных наркоманов и интерпретации полученных результатов как возможных причин наркотизации.  Поэтому, с целью определения   психологических  причин первоначального потребления  наркотических веществ, а также  выявления  специфических характеристик донаркотической и постнаркотической личности, проведён  сравнительный общепсихологический и   психоаналитический  ретро-анализ   наркозависимых личностей до и после первого потребления наркотика. Полученные выводы  позволили   разработать более эффективную   программу первичной профилактики наркомании

4.         Психоаналитический и общепсихологический  ретро-анализ  выявил отсутствие  факторов личностной предрасположенности к наркомании и  специфических  характеристик  донаркотической  личности.  Выявленные  характеристики донаркотической личности, которые согласно гипотезе должны были быть специфичными, таковыми не оказались и имели место также у ненаркоманов.  Эти характеристики   явились   необходимым, но не достаточным признаком первоначального употребления наркотических веществ.

5.        Невысокая эффективность существующих методов психокоррекции, направленных на избавление от наркозависимости, объясняется тем, что они основываются на положениях классической психологии, не   учитывающей принципиальную непредсказуемость и парадоксальность  будущих смысловых процессов донаркотической и наркозависимой личности.

6.        Донаркотическая личность не имеет специфических особенностей в смысловых  структурах, которые приводят её к наркопотреблению. Поэтому классический подход к профилактике наркомании не применим.   Неклассический подход к профилактике наркомании,  выявляющий    дефицит критического и  неравновесно-устойчивого состояния смысловых структур донаркотической личности,   уменьшает вероятность  появления непредсказуемых психических  бифуркаций,  при которых  даже небольшие возмущения на личностно-смысловые структуры, проводимые наркоманипуляторами,   могут приводить к спонтанному  решению – наркопотреблению.

7.        Показано, что психокоррекция и профилактика наркомании должна строиться на  основе  единства неклассических (постмодернистских)  и классических (модернистских)  подходов к психике.                                                                                                

8.        Показано, что проблема наркомании – это проблема    языка в диалоге  двух смысловых  реальностей: трезвеннической и наркотической,  подчиняющейся  закономерностям, которые невозможно  описать в рамках психологии трезвеннической реальности.

9.        Разработан новый, более эффективный  метод  психологической коррекции и реабилитации  наркозависимой личности (метод вторичной и третичной профилактики наркомании), получивший название пограничного анализа. Он исходит  из: а)понимания  смыслов как жизнеутверждающих ценностных структур; б)специфики смыслообразующих ценностей, способствующих избавлению от наркозависимости; в)понимания, что эффективная реабилитация    наркозависимой личности  заключается  в воспитании  её толерантности к неприемлемой  психологической старости, вызванной последствиями наркотика; г)возможности перехода  смысловых процессов, обусловленных  психопатологической старостью  наркомана  в смысловые процессы  нормальной  старости, идущей  к молодости; Эффективность этого нового метода  почти в полтора-два раза превышает традиционные методы психокоррекции наркозависимости.

10.   Раскрыты психологические основы методов психокоррекции — кодирования.  Показано, что в большинстве случаев эти методы формируют недолговременную  целевую установку, не достигая  уровня смысловой установки в силу того, что имеет место  пассивная позиция личности склонной к наркотическому потреблению, заключающаяся в привнесении установки на трезвость  “извне”, а не “изнутри” самой личности. Выявлен общий алгоритм  в технологии всех этих методов и осуществлена их классификация.

11.   Теоретический анализ донаркотической и  наркозависимой личности, проведённый  в рамках модернистских подходов в психологии (психоаналитического, архетипического, диалектико-материалистического, когнитивного, бихевиорального, экзистенциального, ценностно-смыслового и др.)  позволил разработать программу   первичной профилактики  и предупреждения наркомании, которая  легла  в основу концепции российской психологической безопасности, разработанную и внедрённую автором в Республике Татарстан.  
 

      Основные результаты диссертации опубликованы в следующих работах:

1. Феномены рефлекторных иллюзий. Сборник тезисов докладов второго международного симпозиума «Феномены природы и экология человека» / Акад. наук РТ. – Казань, 1994. – С. 140-142.

2. Энциклопедия блефа.Манипуляционная психология и психотерапия (монография). Казань: Татарское книжное изд-во, 1995. – 160 с.

3. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция (монография) Йошкар-Ола: Марийский полиграф. издат. комбинат, 1997. – 400 с.

4. Пограничный анализ больных алкоголизмом как наивысшая форма духовной психокоррекции личности.  Философия, богословие, наука – о судьбах мира и человечества третьего тысячелетия: Материалы междунар. науч.-богословской конф. / Акад. наук РТ. — Казань, 1999. – Ч.1. – С. 83-84

5. Геронтоколлапсическая теория наркозависимости.   Каз. ун-т. – Казань, 2000. – 31 с. – Библ. 59 назв. – Рус. – Деп. в ВИНИТИ №3132 – ВОО от 13.12.2000

6.Старость, ведущая в детство. Геронтоколлапсическая теория наркозависимости  Казань: ФОРТ-ДИАЛОГ, 2000. – 32 с.

7. Психокоррекция духовно-ценностных ориентаций наркозависимых личностей.  Феномен человека: Дух, душа, духовность: Сб. статей круглого стола. – Казань, 2000. – С. 80-86

8. Новая теория наркозависимости.  Тезисы докладов 18-го съезда физиологического общества им. И.П. Павлова. – Казань, 2001. – С. 63

9. О концепции российской психологической безопасности.  Вопросы психологии: Вестник научных трудов – 2001. –  Вып. 3. Ч. 5. –С.42-52.

10. Психологическая безопасность общества и роль социального работника в ее обеспечении. Формирование конкурентоспособного специалиста для социальной сферы: Сб. науч. тр. – Казань: ИСПО РАО, 2001. – С. 64-72.

11. Концепция российской психологической безопасности. Основной биологический закон: Четвертая кантовская науч.-практ. конф. / Акад. наук РТ. – Казань, 2002. – С. 28-30.

12.Скрытая профилактика наркомании (монография).  Москва: Творческий Центр «Сфера», 2002. – 64 с.

13. Геронтоколлапсическая теория наркозависимости и перспективы реабилитации наркозависимых личностей. Наркозависимость и медико-социальные последствия: стратегии и профилактики и терапии: Сб. науч. тр. – Казань,2003.–С. 41-42

14. Пограничный анализ как постмодернистский подход в психотерапии наркозависимой личности  Наркозависимость и медико-социальные последствия: стратегии и профилактики и терапии: Сб. науч. тр. / Каз. гос. мед. ун-т МЗ РТ. – Казань, 2003. – С. 39-40.

15. Постструктурализм как новый подход в преподавании и основа скрытой профилактики наркомании.  Проблемы человека в современном обществе: Шестая кантовская науч.-практ. конф. / Акад. наук РТ. – Казань, 2003. –
С. 54-59

16.  Иллюзионизм и манипуляции при кодировании личности от алкогольной и наркотической зависимости. Новые методы лечения и реабилитации в наркологии (заместительная терапия, психофармакотерапия психотерапия): Сборник материалов междунар. конф. / Ин-т исследований проблем психического здоровья. – Казань, 2004. – С. 89-92.

17. Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости. Манипуляции в психотерапии (монография). Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – 256 с.

18. Опасные психологические ловушки (Культура катастрофы и социальные болезни нашего времени) (монография). Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – 288с.

19.Симулякры и культура катастрофы в России.   Вызовы эпохи в аспекте психологической и психотерапевтической науки и практики: Материалы межрегион. науч.-практ. конф. 24-25 нояб. / Казан. гос. ун-т. – Казань, 2004. – С. 14-18

20. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии.   В.М. Бехтерев и современная психология: Материалы докладов на российской науч.-практ. конф. / Казан. гос. ун-т. – Казань, 2005. – Т.1. – Вып. 3. – С. 34-41.

21. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии  Образование и культура постмодерна: сб. статей / Казан. гос. ун-т.–Казань: Каз.ун-т, 2005. – С. 48-50.

22.Скрытая профилактика алкоголизма и наркомании в школе и семье.  Психологические проблемы современной российской семьи: Материалы второй всерос. науч. конф. / Гос. НИИ семьи и воспитания. – Москва, 2005. – Ч.1.– С. 240-245.

23. Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии. Материалы междунар. конгресса по креативности и психологии искусства, 1-3 июня / Пермский гос. ун-т культуры и искусств. – Пермь, 2005. – С. 188-189.

24. Психология блефа, манипуляций, иллюзий (монография). Москва: АСТ-Сталкер, 2007. – 224 с.
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ  ПСИХОЛОГИЯ  И ПОНЯТИЕ  «СМЫСЛ»

   Д.А. Леонтьев в своей монографии «Психология смысла» предпринял  попытку  построения единой системной концепции смысловой реальности,  поднимая  понятие «смысл»  на новый, более высокий методологический статус, на роль централь­ного понятия в новой, неклассической или постмодернистской пси­хологии -  психологии «изменяющейся личности в изменяющемся мире» (Асмолов, 1990, с. 365) Но возможно ли, с одной стороны стремиться  к  единой системной    концепции, тем самым проявляя  установки модернистсткой психологии и философии, а с другой, претендовать на построение постмодернистской психологии, для которой, на наш взгляд, должно быть характерно отсутствие бинарностей,  противопоставления субъекта и объекта,  внутреннего и внешнего, центра и перифирии и других признаков системности (Энциклопедия постмодернизма, 2001, с. 602). И вообще, понятие «смысл»  модернистское. В постмодернизме  значение понятия «смысл» иное или вовсе исчезает. Свести динамику  живой  и становящейся психической реальности к динамике смысловой реальности – довольно смелый ход. Но насколько он корректен?  Ведь понятие «смысл», нас всегда отсылает в прошлое, в нечто ушедшее и  требующее осмысления, игнорируя становящееся «здесь и сейчас». О какой тогда динамике идёт речь, если это не динамика становящейся психики?       Безусловно, если мы заговорили о постмодернистской психологии, то не может быть  и речи о единой концепции, семантически исчерпывающей своим содержанием всё проблемное поле современной психологии.  Известно (Р.Р.Гарифуллин, Пермь бехтеревская конференция), что постмодернистская психология  в принципе не может быть рассмотрена  в качестве монолитной, и,  должна  характеризоваться  не только атрибутивной, но и программной  плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных  (как по критерию моделируемой предметности, так и с точки зрения используемой методологии) проектов, таких как,  текстологический, номадологический, шизоаналитический, нарратологический, генеалогический, симуляционный, коммуникационный и др. (Р.Р. Гарифуллин). Можно предположить, что постмодернистская психология будет обладать  семантической  и категориальной  пестротой во многом обусловленной  радикальным отказом постмодернизма от самой идеи возможности конструирования в сфере современного философствования концептуально-методологической матрицы, которая могла бы претендовать на парадигмальный статус.  Более того, на наш взгляд (Р.Р. Гарифуллин) посмодернистская психология  никогда не будет принадлежать  психологической традиции в режиме pastperfect, – как его содержание, так как она  будет всегда актуальным и живым  феноменом, который будет  лишь дополняться новыми  проектами посмодернистской психологии, хотя порой будет казаться, что будут возникать  новые направления в  психологии. Даже если «новые»  психологии  выйдут в тираж, то это будет лишь проявлением симуляционного проекта постмодернистской психологии. От дуализма модерн-постмодерн в психологии  нам уже больше не уйти никуда.   Поэтому, существует единство модернистской и постмодернистской психологии от которого психология уже не уйдёт никуда, несмотря на появление в будущем новых направлений в психологии.  Следовательно, создание постмодернистской  психологии, с одной  стороны,  должно основываться  на использовании   различных  проектов постмодернистской философии (текстологический, номадологический, шизоаналитический, нарратологический, генеалогический, симуляционный, коммуникационный и др.)  в рамках  психологии, с другой, с диалога, столкновения и  взаимодействия различных психологических систем,  реальностей, миров,  знаний  и т.п. По-видимому, именно поэтому Д.А. Леонтьевым была предпринята попытка организовать этот диалог и взаимодействие через всепоглощающее и всевбирающее  понятие «смысл».  Им показано, что   интерес к  понятию «смысл»  вызван тем, что оно  позволяет, придерживаясь установок постмодернизма,  преодолеть  бинарные оп­позиции, которых в постмодернистской психологии не должны быть. Автор отмечает, что это становится возможным благодаря тому, что понятие смысла  оказывается «своим» и для житейской и для научной психо­логии; и для академической и для прикладной; и для глубинной и для вершинной; и для механистической и для гуманистической.  Бо­лее того, оно соотносимо и с объективной, и с субъективной, и с интерсубъективной (групповой, коммуникативной) реальностью, а также находится на пересечении деятельности, сознания и личнос­ти, связывая между собой все три фундаментальные психологичес­кие категории. Очевидно, что это не должно было бы  быть механистическим соединением статичных кусков различных психологических систем с помощью «клея»  смысла.    Понятие смысла должно было бы придать динамику   единой психологической системы Д.А. Леонтьева и  вывести психологию на новый качественный уровень, открывая путь для её дальнейшего развития.

    На наш взгляд   Д. А.  Леонтьеву удалось лишь сопоставить и соединить различные психологические подходы с помощью единой «нити» понятия смысла, но насколько  это соединение оказалось диалогом и живым взаимодействием этих подходов, остаётся открытым вопросом.    Критерием  наличия  живости этого  диалога служат   конкретные рецепты и психотехники,  которые выводятся из него,  но  они, как оказалось,  не имеют практической новизны и использовались на практике   ранее, то есть  до разработки психологической системы  Д. А. Леонтьева.  При этом необходимо отметить, что  Леонтьев поставил себе неординарную и смелую задачу — не только обобщить и свести воедино то, что наработано в теоретических, экспериментальных и отчасти прикладных исследованиях смысла в отечественной и мировой психологии, но и увидеть за ними взаимосвязанные проявления единой динамичной смысловой реальности. Насколько Д.А. Леонтьеву действительно удалось  вырваться за пределы уже ранее  описанной и изученной динамики психической реальности, и,  перейти действительно к описанию динамики смысловой реальности, до сих пор не выявленной? Или  произошла обыкновенная  подмена (тавтология) уже изученной   учёными-классиками  психической реальности смысловой реальностью, и,   научной новизны нет?      

     Кроме Д.А. Леонтьева,  попытку разработать положения  качественно новой  психологии  делались и другими авторами. Некоторые признаки неклассичности и постмодернистичности, заключающиеся в  переходе от  статического представления о человеке  к  динамическому, то есть перехода   от изучения его в виде изолированной системы   к осознанию его неразрывной связи с миром, в котором про­текает его жизнедеятельность, имеют место в работах Л.С.Выготского, которому принадлежит   идея  «неклассической психологии»     продолжение
--PAGE_BREAK--(Эльконин, 1989; Асмолов, 1996 б; Дорфман, 1997 и др.) или •иронической психологии» (Зинченко, 1997), а в западной — в обсуждении идеи «постмодернистской психологии» (например, Shatter
, 1990).        Несмотря на то, что Д.А. Леонтьев делает заявку на создание неклассической, постмодернистской психологии, он практически не использует и игнорирует  наработки философов-постмодернистов, ограничиваясь лишь   работами экзистенциальной философии, беря в основу своей работы философские основания, преодолевающие разрыв онтологии и гносеологии. Поэтому, человек, с его жизнесозидающими познавательной и творческо-деятельностной способностями,  вводится в состав бытия как его новый уровень, который творит из первичного безличного бытия свой особый жизненный мир. В жизненных отношениях человека и мира возникает особая смысловая реальность как форма их единства. Эти положения с философской точки зрения не имеют новизны, но с психологической, почему-то  представляются автором  как некое открытие. По сути своей Д.А. Леонтьевым  поднята философская  (гносеологическая)  проблема и  он её пытается разрешить с помощью психологических подходов и инструментов. Но возможно  ли это? (О возможности изучения феноменов философской интуиции  и творчества в рамках психологических методов – это отдельная тема, которая нами позднее будет рассмотрена). Видимо нет. Именно поэтому это исследование у данного автора  приобретает философскую направленность, но имеет ли теперь это исследование философскую новизну (например, тезисы о бытийном опосредовании, укоренённости смысла в бытии, трансцендировании смысла, уже сформулированы в экзистенциальной философии, в частности у М.Хайдеггера       и др.)  Неужели никто до этого из психологов не использовал положения  экзистенциальной философии для разработки психологии? Конечно это не так и экзистенциальная психология уже  существует и развивается.

      Возможно ли, используя категорию смысла, которая является  главным элементом механизма  принципа сообразности Петровского, описывать жувую психическую реальность, способную  к творчеству, спонтанности, непредсказуемости? Является ли смысловая реальность, описанная Д.А. Леонтьевым, животворящей  психической реальностью, способной к творчеству? Если это  так, то Д. А. Леонтьев сделал революцию в психологию. Но так ли это на самом деле?  

    Анализируя гигантскую палитру психологических работ о феномене смысла, автор всё время подводит под общий знаменатель «смысла» многие понятия этих работ, авторы  которых, порой,   на смысл даже не намекали. Так,  например, смело отождествляется понятие валентности, введённое одним из анализируемых авторов, с понятием смысл.   Таким образом,    атомом «смысла» можно описать многие психические явления,  в конце концов,  переписав  заново все  разделы и направления  психологии.    Это частично и проделано в работе Д.А. Леонтьева «Психология смысла», причём настолько, что читателю можно    соблазниться и  принять предложенную  концепцию смысла  за  главный  объяснительный принцип применительно к регуляции деятельности и развитию личности. Ведь,  казалось бы, смысловая реальность, кон­ституирует личность, дает человеку свободу от ситуации, позволяет ему осознанно и опосредовано взаимодействовать с миром в целом.  Но, увы, это не так. объяснение психической реальности только на основе смысловых механизмов в сочетании с более простыми объяснительными логиками при всей своей изощренности не выходит за пределы «постулата сообразнос­ти» (Петровский В.А., 1975; 1996), поскольку налицо заданный из­начально регуляторный принцип, определяющий иерархическую систему критериев, с которыми сообразуется вся активность субъек­та. Психическая практика показывает, что есть формы поведения человека, которые не поддаются смысло­вому объяснению. Это и описанные В.А.Петровским  феномены неадаптивной активности, и сконструированная Ф.Е.Василюком (1984) ситуация ценностного выбора, когда оказывается невозможным сравнить альтернативы в единой системе координат, как это происходит в более простых случаях. Тогда в чём ценность «открытой» Д.А. Леонтьевым динамики смысловой реальности? 

    Весьма смелая попытка этого автора описать животворящую психическую реальность «мозайками»-смыслами с помощью  системного  подхода, интегрированного  с принципом развития, заслуживает высокой оценки. При этом не стоит забывать, что  традиционный системный подход, пришедший к нам из естественных и технических наук, — это подход в первую очередь структурный, статичный. Но, несмотря на это,  он взят за основу описания психической реальности, хотя и частично разбавляется автором   приёмами многомерной онтологии В. Франкла. В результате Леонтьеву  удаётся с завидной виртуозностью  находить  место в своих построениях самым разным наработкам.  Но можно ли говорить о том, что эта «леонтьевская» смысловая реальность, будучи сформированной  многомерно и многослойно,  является текучей, движущейся, трансформирующейся  тканью  душевной субстанции выходящей  в деятельность? По-видимому, это не так, хотя бы потому, что данному автору не всегда удается избежать двух крайностей — механического соединения элементов, заимствованных из разных контекстов и критического противопоставления друг другу различных взглядов на одни и те же явления. По-видимому, ценность исследований Д.А. Леонтьева  заключается в том, что ему удалось  объединить  объяснительные возможности различных психологических подходов к феномену смысла, связав их в некую в целостную структуру. Содержательный анализ подходов к пониманию смысла в трудах В. Дильтея, Г. Фреге, Э. Гуссерля, Г. Шпета, М. Хайдеггера, К. Ясперса, М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартра, М. Вебера, П. Тиллиха и других крупнейших мыслителей  не является простым научным  литобзором.  То, что исследование различных толкований смысла в психологии показало Леонтьеву, что этот феномен крайне неоднозначен, обладает множественностью проявлений, полифункциональностью, включаясь в  несколько систем отношений, в которых  функционирует по особым законам этих систем, ещё не  является поводом говорить о том, что смысловая реальность необходимо и достаточно является основой психической реальности.

     Обращение Д. А. Леонтьева к онтологическому уровню анализа,  то есть  к отношению человека и мира позволяет говорить, что автор выходит за рамки психологии в философский дискурс, таким образом,  претендуя на  построение  новой онтологии, понятия которой были бы органически вписаны в теоретическую систему. Но имеет ли философскую новизну сопряжение понятий смысла и жизненного мира,  анализ смысла в контексте жизненных отношений субъекта и мира? Пожалуй,  в лучшем случае всё это является распространением экзистенциальной онтологии (М. Хайдеггера и др.)  на психические процессы.  Впрочем,  это распространение делалось уже  ранее и другими исследователями.  В результате, Леонтьев приходит к тривиальному, непарадоксальному,   психологическому выводу о том, что собственные действия человека обладают жизненным смыслом, они значимы для жизни человека. (Было бы, пожалуй, итереснее для науки (ведь истинная наука там, где есть парадоксы), если бы  действия человека  перестали обладать жизненным смыслом). Для философии  эти  вышеприведённые  выводы, сформулированные  ещё  в  начале прошлого  века интересны, но они  уже не новы.  Вывод Леонтьева  о том, что в образе мира в сознании субъекта возникает личностный смысл как форма познания субъектом своих жизненных смыслов, также не содержит философской и психологической новизны. Всё это, по-видимому,  интерпретированная через  понятие смысл феноменологии  Гуссерля (хотя  аналогом понятия личностный смысл у Гуссерля была очевидно  иная категория).  Несмотря на всё вышесказанное, Д.А. Леонтьев  почему-то уверен, что  приходит  к качественно «новому»  психологическому  принципу -  принципу  бытийного опосредования смысловой реальности.    

    Позитивной оценки заслуживает, приводимая Леонтьевым  многомерность смысловой реальности и  выделение  трёх  аспектов  рассмотрения: онтологического, феноменологического и деятельностного. При этом необходимо отметить, что ценность процесса  «пропитывания»  всех психических феноменов  через категорию «смысл» (модернистская установка), можно изучить на основании замены  понятия «смысл», «смысловые структуры»  т.п.   в высказываниях, сформированных Д.А.Леонтьевым  в его работе, на другие понятия, например, «психика», «психическая реальность», «душа», «сознание» и т.п.   Такая процедура часто приводит к тому, что новое, полученное таким образом предложение,  часто имеет здравый и полезный смысл, но, увы, не новый для психологии.  

Таким образом,    возникает вопрос о том, насколько  такое глобальное и повсеместное   внедрение понятия «смысл» для описания психики, проделанное автором, имеет эвристичный потенциал. Тем более, когда работы В.Ф. Петренко, касающиеся семантики сознания, обнаружили феномены смысловой (семантической) разорванности сознания человека, то есть отсутствие  полной «заливки» психики смыслом. Видимо поэтому, рекомендации и рецепты (психотехника Д.А. Леонтьева и т.п.)  не имеют, на наш взгляд,  практической новизны, в силу того, что уже применялись ранее в практике иными авторами ещё  до опубликования работы «Психология смысла».  И всё-таки,  хочется верить, что автору удалось  избежать тавтологии, хотя это было, по-видимому,  сложно, в силу того, что понятие «смысл» всепоглощающее, так же как, например,   понятие «игра» («Вся наша жизнь игра!» — тезис постмодернистской психологии). Теперь это звучит так:  «Вся наша жизнь – смысл!» (тезис модернистской психологии).

    Возникает вопрос: к  постмодернистской  или модернистской  психологии можно приписать   работу Д.А. Леонтьева  «Психология смысла»?

 С одной стороны, можно сказать, что данная работа принадлежит модернистской психологии, в силу того, что в основе  этого  целостного  и системного  исследования   лежит главный элемент механизма принципа сообразности – смысл. А,   с другой,  в ней сделана попытка живого  диалога различных направлений модернистской психологии, выведенных  под общий знаменатель, общую проекцию, общую панель – смысловую    реальность. Поэтому если в ней присутствует живость диалога  различных направлений модернистской психологии, то можно, пожалуй,  говорить, что по форме написания эта работа выполнена в постмодернистском   формате. Но не обязательно работа,  написанная  в постмодернистском формате,    является работой по  постмодернистской психологией. По-видимому, работа Д, А. Леонтьева «Психология смысла»   относится к  модернистской психологии, написанной в частично-постмодерновом формате,  как некая философско-психологическое «попурри»  на темы различных направлений модернистской психологии, в котором, порой складывается впечатление частичное отсутствие автора (постмодернистская смерть автора и присутствие некоего скриптора).      Поэтому, данное исследование в рамках модернистской психологии  вполне соответствует духу эпохи постмодернизма.       

       При чтении данного исследования возникает  вопрос о том, возможно ли   только  благодаря выделению   в качестве основных смысловых процессов смыслообразования, смыслоосознания и смыслостроительства (преобразование, расширение, творческая переработка и развитие субъектом своих жизненных отношений с миром),    наполнить   динамикой принцип сопряженности смысла и жизненного мира, в котором происходит встреча человека с жизненными мирами других личностей?   Действительно ли первопричина психической и смысловой динамики  заключается именно в этих смысловых процессах? По-видимому, все вышеприведённые механизмы являются вторичными перестройками, вызванными главным вектором психической динамики, который, на наш взгляд,  практически не раскрыт в данной работе (динамика непредсказуемого внутри и внепсихического бытия,  в которое кинута психика человека, неадаптивные процессы  и т.п.)  Кроме того, при анализе динамики  смысловой реальности, нельзя игнорировать      исследования (Р.Р. Гарифуллин, 1997 и др.)  согласно которым, в индивиде заложена способность не только к поиску смысла, но и к поиску иллюзий, заблуждений, то есть порой бессмысленных образований. Индивид, попав в условие  неадаптивного процесса,   начинает формировать  в себе бессмыслицы с  такой быстротой и частотой, что они перестают восприниматься как бессмыслицы и становятся смысловыми образованиями. Игнорируя этот аспект Д.А. Леонтьев и   подтверждая общую гуманистическую направленность своего труда, он  подчеркивая лишь   значимость    фасилитирующих воздействий на субъект,  а  не манипуляций (самоманипуляций) – процесса создания иллюзий.  Хотя последнее, согласно исследованиям по психологии художественного творчества (Р.Р. Гарифуллин, 2004)  часто  приводят  к формированию позитивных  иллюзий и творческих идей, как новых смыслов,   обеспечивающих личностный рост, формирование личностной автономии, способности к самостоятельному выбору.   

   

                         СМЫСЛ ЖИЗНИ И СМЫСЛ БЫТИЯ

 Читая исследование Д.А. Леонтьева, чувствуется с каким трудом порой  автору удавалось  оставаться с одной стороны   верным методологическим позициям школы Л.С. Выготского и, в частности, положениям деятельностного подхода, обоснованного его дедом А.Н. Леонтьевым, а с другой,  продвигать положения, которые основательным образом не согласуются с его уважаемыми предками.  В этой проблеме автору помогло обращение к философии — онтологии смысла и бытия.  В результате Д.А. Леонтьев  приходит к  понятию  «жизненный смысл» и подчеркивает eго объективный характер (в отличие от личностного смысла, который является формой познания субъектом его жизненных смыслов). «Жизненный смысл, — считает автор, — есть объективная характеристика места и роли объектов, явлений и событий действительности и действий субъекта в контексте его жизни. Жизненный смысл объективен, ибо не зависит от его осознания, при этом он индивидуален, неповторим. Это не психологическое, а скорее метафизическое понятие»...  Оно полностью согласуется с нашим определением смысла бытия, которое было исследовано нами ранее (Р.Р. Гарифуллин, Непредсказуемая психология, Москва, 2003)     Ранее нами, также был исследован феномен  метафизического «жизненного смысла». Он был обозначен нами как смысл бытия. В наших исследованиях, мы отметили, что смысл жизни часто путают со смыслом бытия. Под смыслом жизни правильнее понимать нечто, связывающее человека с жизнью, делающую жизнь привлекательной. Это нечто – ценности, которые привязывают нас к жизни. Так одной из этих ценностей выступает ценность переживания экзистенции – чувство, в основе которого лежит ощущение смысла бытия в мире, чувство глубинной связи себя как части мира, который нуждается в тебе. Это забота по Хайдеггеру. Это некий внешний смысл, но он и является частью смысла жизни человека. Возможно, смысл бытия первичен по отношению к смыслу жизни? Но, возможно, они взаимосвязаны?

   Таким образом, смысл жизни – это некий внутренний психический смысл бытия человека. А смысл бытия – трансцедентный смысл, который вне человека, но открыт к нему и наполняет его смысл жизни. Иными словами, ценность переживания экзистенции, являющаяся составляющей смысла жизни – некая часть изнанки смысла бытия, повернутая к человеку и поэтому частично наполняющая его смысл жизни. Но эта часть является неким цементирующим звеном между различными ценностями как составляющими смысла жизни.В пограничной ситуации происходит некое “вымывание” всех ценностей, привязывающих человека к жизни и остается одна ценность – ценность переживания смысла “внешнего” бытия, как некий каркас, как некая глубинная связь бытия человека и бытия мира. Эта глубинная связь имеет свою иерархию. Уже сейчас психологами показана ее низшая стадия, когда любое движение человека в мире (например, двигательные операции с предметами) рассматриваются  так, что среда, в которой находится человек представляется как часть человека. В противном случае (если исключить слияние среды и человека) объяснить феномен человека и его психологических проявлений  не удается. Таким образом,  экзистенция имеет низший (латентный и не осознаваемый) уровень (в начале онтогенеза). Далее, в процессе развития, эта вышеприведённая связь приобретает более глубокое качество – качество экзистенции. Экзистенция – каркас психологического бытия. Поэтому психическое бытие можно изучать в терминах внешнего мира, так как есть глубинная связь психической (внутренней) и природной (внешней) реальности. И нет необходимости при изучении психического бытия замыкаться только в нем. Это заблуждение Хайдеггера. Связь психической и природной реальности имеет иерархичность и не сводима только к экзистенции. Эта связь растворена везде и во всем как на глубинном, так и на поверхностном  уровне. Хайдеггер пытался влезть в эту глубину из психического, из языка, минуя верхние слои, и оказался недостаточно убедительным. Необходимо идти с “поверхности” природной и психической реальности в их глубину. Связь есть везде. А затем экстраполировать из поверхности в глубину.

    Всё вышесказанное с одной стороны  хорошо согласуется с исследованиями Д.А. Леонтьева, согласно которым      имеет место зависимость  смысла от той сети объективных отношений субъекта с миром, которые автор называет его жизненным миром и которые являются исходным материалом для построения смысла. А с другой,   многие  формулировки  Леонтьева  наводят на толкование объективности как заданности, или жесткой детерминированности смысла факторами, не контролируемыми субъектом, а именно объективным местом и ролью явлений, событий и т.д. в его жизни. То есть  сводят на нет экзистенцию, как уникальную смысловую реальность, превращая   её в предсказуемую эссенцию. Такой вывод можно сделать из положения  Д.А. Леонтьева  об объективности самого смысла (а не только той действительности, отношение к которой он выражает).  В то же время этим выводом  Леонтьевым   выражается  тезис об объективности и вместе с тем неповторимости и  индивидуальности жизненного смысла.  Получается, что этот смысл предопределен у каждого индивида его объективными жизненными обстоятельствами, не оставляющими ему никакого поля выбора для самостоятельного определения собственного жизненного смысла. Но так ли это на самом деле? Другую трудность создает определение жизненного смысла как «метафизического понятия».  По видимому,  оно противоречит предлагаемому автором пониманию жизненного мира личности как объективной  детерминанты  жизненного смысла. Ведь этот мир вряд ли можно отнести к сфере сверхчувственного, он развертывается в реальной жизни, в непосредственном жизненном опыте человека. Констатация же метафизичности смысла может означать две разные вещи: или намек на детерминацию смысла некоей надчеловеческой инстанцией (см. выше тезис о смысле бытия, описанный ранее нами), или признание непознанности (эмпирической непознаваемости) конечного источника этой детерминации той самой тайной личности.   Автор вправе придерживаеться той или иной позиции, но хотелось бы, чтобы он ее определил более четко и показал, как взаимоотносятся тезисы о метафизичности жизненного смысла и его порождении жизненным миром, то есть о соотношении смысла бытия и смысла жизни, которое было представлено  нами выше ((Р.Р. Гарифуллин, Непредсказуемая психология, Москва, 2003).     

    Леонтьевым понятие смысл рассматривается настолько многофункционально, что возникает вопрос можно ли его брать в качестве элемента, из которого формируется психическая реальность. Может ли такое широкое понятие как смысл, быть психическим «атомом» из которого формируется психическая ткань. Конечно понятию «смысл» в своей глобальности ещё далеко до  понятия «бытие», но уже можно сказать, что всё  что в мире есть обладает  теперь не только универсальным свойством  — бытия, но  и смысла. Если рассматривать   проблему использования понятия «смысл» для  всех структур психики, то с точки зрения модернистской психологии,  такое использование некорректно, так как  понятие смысла  не элементарное, но  много в себя вбирающее. Но если этот вопрос рассматривать  в рамках постмодернистской психологии, то понятие смысл может выступать  как некий вездесущий оператор  или  скриптор (психический «клей») между различными  психическими мирами и структурами. Поэтому  Д. А. Леонтьевым обоснован теоретический и методологический статус смысла как одной из центральных категорий психологии (неклассической психологии, по определению автора), интегрирующей и как бы пронизывающей различные уровни психики: эмоции и мышление, сознательное и бессознательное, глубинные и «вершинные» психические явления. (Складывается впечатление, что речь идёт не о смысле, а о некоем операторе, некоей валентности, далёкой от изначальных представлений о смысле, как нечто, что «с мыслью». Получается, что смыслы могут существовать вне мыслей, вне сознания? По-видимому это уже не смыслы, а некие биоинформационные операторы отношения).  Поэтому им    разработано положение о смысловой реальности как о некоем континууме, «ткани», формируемой на основе жизненных отношений, «жизненного мира» субъекта в процессе бытийного опосредования смысловых образований.  Следовательно,  благодаря этой  грани  своих исследований,  Д.А. Леонтьева можно отнести к представителю  постмодернистской психологии.

      Не придавая психологических традиций отечественной  психологической школы этим автором обосновывается  идея регулирующей роли личностного смысла в самоопределении и вообще в психике личности, проанализированы механизмы связей смысла с ее мотивами, потребностями, установками, ценностями, что открывает новые перспективы для эмпирического изучения психологии личности.

    Данному автору, по-видимому,  было тяжело,  не изменяя  традициям  отечественной теории деятельности, придерживаясь  принципов модернистской психологии (стремление к  целостности, законченности, структурности, линейности и т.п.), учитывать психические феномены, которые невозможно объяснить в рамках  классических подходов, которые будучи замкнутыми на себя, описывают психику, как систему с вечным возвращением, в которой нет места интуиции, творчеству и иным явлениям, основанным  на  неадаптивных процессах.  Видимо поэтому, изложенная Д.А. Леонтьевым  теория смыслов получилась, на наш взгляд в некоторых местах рванной и скомканной, особенно  там, где ссылка идёт на неадаптивные процессы, на тупик принципа сообразности, на феномен опосредованности  смысла  бытием. Хотя во многих местах  автору всё же удаётся стройно и логично адаптировать научные реалии к  заблуждениям, сформированным в рамках теории деятельности, основанной на праксеологическом редукционизме и распространении естественно-природных  (а не феноменологических) установок на психику.  Необходимо помнить, что теория деятельности, которая имеет  место в отечественной психологии, создана на основе праксеологического редукционизма, отждествляющего истинную деятельность с деятельностью, видимой сознанием (через цель, мотив, действия  и др.), которое проективно и узко выхватывает лишь отдельные и незначительные стороны истинной внутренней деятельности. В истинной деятельности (деятельности в себе, как ноумене) есть механизм, благодаря которому  возможно творчество, то есть создание новых психических моделей о мире, новых структур, новых творений, Праксеологическая деятельность, которая обозначена теорией деятельности, на основе поверхностного, чисто внешнего восприятия деятельности самим человеком (офизиченная деятельность как некорректное распространение механизмов внешней природы на психические внутренние процессы). В действительности, деятельность в себе – нечто иное, чем деятельность для сознания (праксеологический редукционизм), так как нет такого алгоритма в психических процессах, как во внешней трудовой деятельности людей. Нельзя распространять принципы внешней деятельности человека на принципы внутренней психической деятельности. Это некорректно. В психике нет такой дифференциации  и упрощения. В ней по иному строится деятельность (не через мотив, цель, операции). В ней нет той последовательности как во внешней деятельности (всё не так алгоритмично, иерархизировано и линейно, как во внешней деятельности). Психика не такая линейная система. Все её элементы работают одновременно и не так последовательно. В ней всё существенно и нет таких элементов, которые являются стержневыми (см. постмодернистский проект – «Ризома» — Энциклопедия постмодернизма). В психике  нет существенных и несущественных структур, как в генеалогическом древе познания, в котором есть несущественные «ветки» и «листья», психика – это единая сеть, в которой любая ей часть может  основательно состояние всей психической системы.  И действительно, исследования, проведённые Соколовой Е.Т. показали, что   одним из важных следствий взгляда на невротическое развитие личности через призму закономерностей организации смысловых систем явилось объяснение нестабильности самоотношения, при­сущей больным различными формами неврозов. Подтвержденная экспериментальными исследованиями объяснительная гипотеза (Соколова Е.Т., 1989; 1991) позволила выделить две основные личностные особенности, лежащие в основе этого феномена: внутриличностный мотивационный конфликт, порождающий кон­фликтный смысл «Я» и дестабилизирующий самоотношение, и недостаточную дифференцированность смысловых конструктов, вследствие которой дестабилизация легко распространяется от пе­риферических отношений на всю «монолитную» смысловую систе­му, захватывая ее целиком; возможности компенсации при этом существенно ограничены. «Сцепленность, слитность отдельных смыслов сказывается в том, что даже при незначительных измене­ниях какого-то одного смысла, одного представления наблюдается дестабилизация и многих других смыслов… Не исключено, что в основе этого феномена лежит незрелость, недостаточная сфор-мированность иерархии смысловых шкал и представления о себе человека с низкой степенью дифференцированности смыслов» (Со­колова Е.Т., 1989, с. 92). Всё это свидетельствует о том, что психика не настолько линейна и модернистична. В психике нет «ствола», а важно всё, любая её часть. Психика хорошо описывается в рамках  теории  резомы (см. «Энциклопедия постмодернизма»  Психика -  сеть, а не генеалогическое дерево. Ни о какой иерархии речи быть не может. В ней  всё важно., важны все слои, нет  приоритетов.

    Читая работу Д.А. Леонтьева  ловишь себя на противоречивом чувстве. С одной стороны, работа написана в постмодерновом формате на столкновении и диалоге различным смысловых реальностей, а с другой, делается попытка описать психическое «атомом» смысла, превратив психическое в  перетекающую смысловую реальность, как некий континуум, как некую     психическую  субстанцию  (это  модернистская или постмодернистская  направленность в психологии? См. об этом ниже).   С одной стороны  чувствуя, что мы  уже обречены на то, чтобы именно понятие «смысл» было интегрирующим и соединяющим все подструктуры психики, именно  смыслы  должны  быть главными  связующим звеньями-валентностями в глобальной   психической сети. Но с другой, понимая, истоки  возникновения понятия смысла («с мыслью»), начинаешь сомневаться насколько это понятие можно распространять на психические  процессы,   в которых  отсутствует работа сознания и мышления. Является ли то, что Д.А. Леонтьев обозначает понятием «смысл» действительно смыслом или оно превратилось уже в нечто иное? Налицо вопрос валидности этого понятия.   Поэтому автор сам указывает на эти опасения,  вспоминая  очерченную Л.С.Выготским (1982, с. 302—309) закономерность развития научных идей — от открытия нового факта до выхода исчерпавшей себя идеи «в отставку».  Д.А. Леонтьев сам задаётся вопросом: «Не чревато ли расширение нами сферы приложения по­нятия смысла как объяснительного принципа выхолащиванием его содержания? Не превратилось ли оно преждевременно, еще не сыг­рав своей конструктивной роли, в «открытие, раздувшееся до миро­воззрения, как лягушка, раздувшаяся в вола» (там же, с. 304)? Чтобы избегнуть этой опасности, необходимо четко ограничить сферу дей­ствия смыслового подхода, вписав его в более широкий контекст и обозначив отношения смысловой реальности с другими психологи­ческими реальностями, требующими иных подходов».

    Поэтому Д, А. Леонтьевым разрабатывается мультирегуляторная модель личности.  Из этой модели следует, во-первых, разведение плоскости психических и плоскости личностных процес­сов и механизмов, на что указывал еще А.Н.Леонтьев (1983 а), и, во-вторых, понимание смысловой регуляции как одной из,  по мень­шей мере,  шести систем регуляции человеческой жизнедеятельнос­ти. Хотя смысловая регуляция рассматривается как наиболее важная для понимания личности и, более того, как конституирующая лич­ность как таковую, она не отменяет и не подменяет другие формы и механизмы регуляции, полноценно и адекватно описываемые в тер­минах более традиционных подходов. Таким образом, понятие смысл оказывается не настолько вездесущим и не претендует на роль «глобального психического клея». 

  По-видимому, лучший подход для описания проблем, поднятых в его работе «Психология смысла» должен заключаться в принципе единства модернистского и постмодернистского подхода в психологии (см.  мою статью в Бехтеревской конференции). 

       Кроме того, необходимо признать, что не всегда, когда учёным удаётся достичь  достаточной  степени объем­ности рассмотрения проблемы,  это приводит  к  качественно новому  категориальному  уровню. Этот вывод, по-видимому, касается и Д. А. Леонтьева, который проделал действительно  объёмное исследование.    

     Новаторство Д.А. Леонтьева заключается в том, что для того, чтобы увидеть понятие смысла в новом ракурсе, обо­снованию и раскрытию которого и была посвящена его работа,  ему понадобилось выйти за пределы изолированного индивида, единич­ной деятельности, замкнутого в себе сознания, самодостаточной личности и обратиться к нетрадиционным для психологии поняти­ям жизненного мира и жизненных отношений, без которых понять природу смысловой реальности оказалось невозможно. Он пришёл к полезному, но с  философской точки зрения не новому выводу о том, что смысл объек­тов и явлений действительности является, по сути, системным качеством, которое они приобретают в контексте жизненного мира субъекта (см. философию Гуссерля и Хайдеггера).

  И всё-таки, необходимо признать,  что признание Д.А. Леонтьевым  многомерности феномена смысла  и  замена понятия смысла, создающего у исследователя иллюзию дис­кретности, единичности и однозначности, континуальным поняти­ем смысловой реальности, свидетельствует о постмодернистской установки автора (а куда он денется уж если живёт в постмодерновом мире).  Когда он говорит о «смысловой ткани» жизнедеятельности, по аналогии с такими понятиями как «чувственная ткань» (Леонтьев А.Н., 1977), «биодинамическая ткань» (Зинченко, Моргунов, 1994), «эмоциональная ткань» (Дорфман, 1997), то речь скорее всего идёт о смысловой глобальной психической сети (это постмодернистская направленность).   Далее автор приходит к выводу, что смысловая реальность проявляет себя во множестве разно­образных форм (в том числе превращенных форм), связанных слож­ными отношениями и взаимопереходами и включенных в общую динамику (Это также согласуется со многими проектами постмодерна – Ризомы, номадологического проекта и др.)

   Применение положений  онтологии М. Хайдеггера Д.А. Леонтьевым позволяет сделать, пожалуй,  уже не новый для психологии вывод о    бытийном  опосредовании смысловых феноменов и процессов, который автор почему-то возводит в принцип, хотя имплицитно он уже имел место в психологии (см. Дазен-анализ). Эдак  можно  сформулировать десятки принципов  о бытийном опосредовании: эмоций, переживаний, поведения, мышления и т.п.      

   Можно предположить, почему Д.А. Леонтьев так недооценивает человека, говоря о том, что не у всех из них могут иметь место неадаптивные процессы?  (Для чего тогда создана эта теория? Для описания тех, в психике которых отсутствует творчество и интуиция?)  По-видимому, всё это  связано с тем, что теория смыслов, разработанная Д.А. Леонтьевым  практически не объясняет феномены творчества и интуиции (неадаптивные процессы), которые являются  основным  свойством человеческого  смыслосозидающего сознания, а описывают лишь незначительный пласт психических  нетворческих и неживотворящих процессов, которых практически в природе человеческой психики  не бывает.    Смыслы по Д.А. Леонтьеву  появляются, развиваются и изменяются благодаря  работе принципа сообразности,  которого придерживается  весь объём исследований данного автора.  Так, В.А.  Петровским уже было показано, что принцип сообразности  «убивает» (то есть приводит к тупику) не только  объяснение  феноменов творчества, но и деятельности. Именно поэтому,  В.А. Петровский ввёл в психологию  раздел  неадаптивных  процессов (  ), которые  устранили  этот тупик, лишив, с одной стороны,  модернистской стройности и логичности    нашу отечественную психологию,  а с другой  продвинув психологию к более адекватному и корректному описанию природы психических процессов.   Благодаря  вниманию В.А. Петровского на неадаптивные процессы,  а Д.А. Леонтьева на  аспект бытийного опосредования смысловой реальности, нашей отечественной психологии, на наш взгляд, всё же   удалось вырваться из ловушки «зомбирующего» предсказуемого  жизненного мира, по отношению к которому индивид  лишь всегда адаптировался посредством принципа сообразности. Теперь в психологии появились новые ориентиры – ориентиры   неклассической психологии личности: от
жизнедеятельности к жизнетворчеству, от смысловой регуляции к
регулированию смыслов, от психологии «изменяющейся личности в из­меняющемся мире» — к психологии личности, творящей и изменяю­щей себя и свой жизненный мир.    Это становится возможным, благодаря     мультирегуляторной модели, учитывающей   логику  свободного выбора. Если концепция смысловой регуля­ции, основанной на логике жизненной необходимости, описывает целостную детерминацию жизнедеятельности личности ее жизнен­ным миром на языке смыслов, то концепция регуляции более вы­сокого уровня, основанной на логике свободного выбора (хотя это спорно, так как у  свободного выбора разве может быть логика;  свобода – это всегда нечто нелогичное и независящее  от логики обстоятельств и условий), должна описывать самодетерминацию личности на языке взаимодействия механизмов свободы и ответственности. Но, увы, Д.А. Леонтьев огорчает читателя, сказав, что   эта экзистенциальная кон­цепция еще не разработана, что  работа над ней только началась (Леон­тьев Д.А., 1993; 2000; Калитеевская, 1997), и,  отмечая, что  только с ее помощью можно будет понять такие процессы как, скажем, целе­направленная перестройка личностью своих отношений с миром, своих смыслов.

          продолжение
--PAGE_BREAK--
О СМЫСЛОПОРОЖДЕНИИ И ИНТУИЦИИ. О СМЫСЛАХ И ИЛЛЮЗИЯХ.
Теоретический анализ, проведённый Д.А. Леонтьевым   позволяет говорить о следующих психоло­
гических механизмах порождения смысла: замыкание жизненных
отношений, индукция смысла, идентификация, инсайт, столкнове­ние смыслов, полагание смысла.

   1. 
Замыкание жизненных отношений. Сутью замыкания (как мы его будем далее называть для краткости) является встреча субъекта с объектом или явлением, результатом которой становится неожи­данное спонтанное обретение этим объектом весомого жизненного смысла, то есть важного места в жизни субъекта.Например — формирование наркотиче­ских и квазинаркотических зависимостей (собственно наркотики, ал­коголизм, курение, азартные игры, компьютерные игры и другие зависимости).  

2. Индукция смысла представляет собой придание смысла (смыс­ловую рационализацию) деятельности, изначально лишенной смыс­ла, которую человеку приходится выполнять под теми или иными внешними принуждениями.

3. Идентификация с определенной социальной группой или об­щностью в процессе социогенеза приводит к присвоению смысло­вых ориентации, характеризующих культуру данной социальной среды.

4. Инсайт, или просветление — внезапное усмотрение смысла там, где только что еще ничего не было. Привести к истине может не движение, не исследование, а определенная структура, которую может придать сознанию какое-то переживание, текст, произведе­ние искусства и т.п. Истина появляется тогда, когда твоя, действи­тельно тобою испытанная жизнь как бы всплывает в тебе очищенная и ясная

5. Столкновение смыслов происходит при встрече субъекта — но­сителя внутреннего смыслового мира — с другими смысловыми ми­рами.

6. Полагание смысла — это особый экзистенциальный акт, в котором субъект своим сознательным и ответственным решением устанавливает значимость чего-либо в своей жизни. Например, вера во что-либо. 

(Очевидно, что все вышеприведённые психологические механизмы относятся не только к порождению смыслов, но и истин, ценностей и т.п.   Поэтому эти механизмы не являются нечто новым в той или иной мере исследовались в рамках иных психологических проблем и понятий).   


С другой стороны, выше говорилось, что само смыслопорождение  основывается на произвольном  мифотворном  акте. Миф как принципиально иллюзорная, сочиняемая самой человеческой культурой точка отсчета (Лобок, 1997, с.56-57), позволяющая человеку выбрать там, где привычные для животного средства выбора не по­могают… Именно иллюзия   оказывается тем высшим регулятором, кото­рый упорядочивает отношение человека к всепредметному миру и позволяет человеку не сойти с ума перед лицом открывающихся ему бесконечных предметных возможностей, то есть ощутить смысл.  Именно  иллюзия расставляет перед человеком систему своеобразных «указателей»: что должно яв­ляться более ценным, а что — менее, что должно являться более зна­чимым, а что — второстепенно и третьестепенно по своей значимости. Именно иллюзии, как некие  иллюзорные  и нелепые  конструкции  с точки зрения внешнего наблюдателя — создают систему тех базовых ориентиров, которые позволяют представителю той или иной культурной общно­сти твердо знать, каким факторам окружающего предметного мира следует отдавать предпочтение.  Благодаря чему человек верит в эти иллюзии и они затем превращаются в смыслы и даже истины? Ранее нами было показано, что это происходит благодаря настолько высокой частоте «мигания» иллюзий, что человеческая психика, находясь в рамках   своих, заблуждающих сознание,  потребностей,   не успевает объективно воспринять реальность и принимает результирующую потока  иллюзий  как смыслы или истины (Р.Р. Гарифуллин, 2004). В качестве примера, ниже будет показано, что эта высокая частота «мигания» иллюзий, воспринимаемых  отдельной   личностью,  создаётся социумом, который  может заблуждаться, но заражать этими   иллюзиями («истиной»)  отдельную личность.  И действительно, «всеобщие и необходимые истины», познавательные категории, грамматические формы, этические постулаты и т.п. и не обладают, абсолютной ценностью, являясь просто удачными находками в борьбе за жизнь и власть (Ницше)       

Следовательно,   если смылопорождение основано на  иллюзии (мифе, как разновидности иллюзии), тогда и  дальнейшее развитие смыслов – суть иллюзии (Р.Р. Гарифуллин, Иллюзионизм личности). Смыслы – это всегда иллюзии или   квазисмыслы, как нечто неустойчивое, разрушающееся и иллюзорное,  но из них  психика выстраивает  нечто новое,  становящееся смысловой реальностью. Иллюзии   нами понимались  как  психические модели реальности, содержащие существенные искажения    (хотя понятно, что любая модель искажает реальность, но не существенно),  вызванные защитной реакцией  и потребностью   индивида. В таком случае, как же всё это сказанное  согласуется  с тем, что Д.А. Леонтьевым  подчеркивается    значимость  лишь  фасилитирующих воздействий на субъект,  а  не манипуляций (самоманипуляций) – процессов создания иллюзий.

Таким образом, Связь иллюзий, и смыслов не учитывать нельзя.   Иллюзии   — это живые  смыслы, не­посредственное переживание человеком своей связи с миром, пе­реживание осмысленности ценностного отношения, значимости мира для человека и человека для мира.  Иллюзия — это симво­лизация ценностных смыслов, аксиологических иерархий окру­жающего мира. Иллюзия -  это  смыслонесущую реальность человека, как «то, что позво­
ляет человеку поместить самого себя в контекст особой, смысловой реальности»Иллюзия  дарует человеку смысл; при этом, однако,  иллюзия  гораздо шире, чем смысл. Иллюзия  предмета — это нечто, обладающее  практически неогра­ниченными возможностями по обнаружению все новых и новых смыслов. Это значит, что у предмета есть множество тайных, скры­тых сущностей, и эти тайные сущности могут быть обнаружены че­ловеком в процессе познавательного погружения в предмет. Иллюзия предмета означает, что каждый предмет, помимо своей естествен­ной, природной жизни, несет в себе еще и некую потенциальную бесконечность того, чем он может стать в контексте человеческой деятельности.  Иллюзия  или миф  предмета — это знак того, что каждый предмет содержит в себе потенциальную вселенную возможностей, которую еще только предстоит создать рукам и сознанию человека» (там же, с. 64). А.Ф.Лосев (1982), анализируя миф как языковую структуру, характеризует ее как структуру максимальной смысловой насыщен­ности.

Возвращаясь к анализу работы Д.А. Леонтьева необходимо отметить, что ему, с одной стороны,  удаётся говорить о мифотворческом  и иллюзорном порождении смыслов, то есть выходить за пределы принципа сообразности в некий произвол, веру и т.п., а с другой стороны, после такого «порождения» смысла вновь возвращаться  к сообразности. Но корректно ли распространять сообразность на нечто (смысл), возникшее за пределами сообразности?   Могут ли смыслы,  развивающиеся в рамках сообразности, приводить к образованию новых смыслов.        

Таким образом, несмотря на то, что Д.А. Леонтьев провёл своё исследование в рамках классической психологии, основываясь на положениях отечественной школы психологии, имплицитно он придерживался  и применял положения неклассической психологии, постоянно ощущая несостоятельность многих традиционных положений своих уважаемых предшественников.

Вышеприведённая проблема,  разрешается если учитывать  неадаптивные  процессы,  приводящие   к вечному несовпадению результата и цели, то есть постоянной потере смысла,  вызванного  отсутствием  отношения  цели и результата.    Ведь смыслы (как отношение результата и цели) существуют только в рамках работы принципа сообразности, благодаря которому «твердеют» процессы создания новых психических моделей о мире, то есть процессы творчества, интуиции и др. Ведь ещё великий Ницше открыл закон паразитирования человечества на принципе тождества. Он утверждал, что создание «средств культуры» (языка и логики) приводит к принципиальному искажению действительности, основанному на допущении тождественных случаев. По мере развития средств культуры происходит полная подмена жизни, как она есть сама по себе (животворящий процесс, истинное творчество и т.п.) неким устойчивым и регулярно повторяющимся началом (вечным  возвращением – воспроизводством одних и тех же форм жизни и опыта).   Он был убеждён, что мышление неотделимо от языка, но язык с необходимостью искажает реальность. С помощью слов-метафор люди изначально упорядочивают хаос являемых в сыром опыте впечатлений. Случайные метафоры постепенно «твердеют», так как забывается  источник их появления, и от частого употребления они превращаются в «понятия».      

Таким образом, благодаря смыслам, подчиняющимся принципу сообразности, невозможно вырваться за пределы близорукого  жизненного мира, ограниченного  только потребностями (проблемой выживания)  человека.  Психика,  замкнутая на свою  потребительскую  сообразность, не способна генерировать в себе нечто новое,  так как сообразность подразумевает создание нечто предустановленного,  то есть не нового.    Во всех остальных случаях психической жизни  имеют место неадаптивные процессы, которые  являются основой  творческих процессов психической реальности.  Таким образом,  наличие устойчивых  смыслов в психике, когда психика  находится в рамках работы принципа сообразности (равновесия, удовольствия и пользы),    ограничивает   творческие процессы в ней.  Следовательно, смыслы, как некие устойчивые психические модели о мире,  на которых паразитирует сознание,   являются тормозом творческих процессов. Сознание,  пришедшее в своём развитии, к  смыслам, с одной стороны приобретает  высокий уровень психической экономии,  быстро решая многие задачи через готовые смыслы (штампы,   схемы, и др.),    но в ущерб потери своей творческой составляющей.  И,  наоборот, когда в психике  отсутствует смысл,   но есть иллюзии (вызванные неадаптивными процессами),  возникает психическое условие для творчества.  И действительно, какое же это творчество, если результат уже предопределён? Таким образом,  живость психических процессов, вызванная творческими процессами в ней, основывается на иллюзиях, как   психических  структурах, содержащих в себе изменяющиеся  смыслы (квазисмыслы). Следовательно,  необходимость использования понятия  «смысл» в   реальных условиях психического функционирования (неадаптивных процессов) отпадает и удобнее применять понятие  «иллюзия». Конечно, обывателю  не хочется называть  смыслы  тем, чем, в конце концов,  они становятся, то есть квазисмыслами или иллюзиями. Поэтому  он   постоянно пребывает в иллюзии, обманывая себя тем, что чувствует якобы смысл, который оказывается им не является. Ведь понимание того, что  смыслы, в конце концов,  являются иллюзиями, приходит позднее. Понятие смысл применимо исключительно  в рамках работы принципа сообразности. Живая творческая  психика живёт неустойчивыми смыслами, а  живыми иллюзиями (квазисмыслами).

Таким образом,  исследование, проведённое Д.А. Леонтьевым, по-видимому,  принадлежит к исследованию динамики некоей идеальной смысловой реальности,  живущей исключительно  в условиях работы принципа сообразности, и, поэтому,  не способной к творческим процессам.  Но, увы, в реальной, животворящей  и непредсказуемой психике,  этот принцип практически не работает.   В таком случае, о какой динамике смысловой реальности идёт речь в работе Д.А. Леонтьева, если в ней нет  животворящих психических процессов -  творчества. По-видимому, в данной работе изучена динамика смысловой реальности, основанной на адаптации и выживании человека к окружающей среде (жизненному миру), то есть это та часть динамики смысловой реальности, которая вызвана  динамикой жизненного мира (динамика вечного возвращения к жизненному миру – ницшеанскому  воспроизводству   одних и тех же форм жизни и опыта).   Этот классический подход Д.А. Леонтьева  к психологии смыслов, сводящий смысловую реальность к некоему сущему, то есть некоему устойчивому и регулярно повторяющемуся началу, по сути своей,  является подменой животворящей психической реальности некоей «смысловой»,  неживой реальностью. Разве может быть живой психика без наличия в ней своей животворящей составляющей – творчества? Но, тем не менее,   Д.А. Леонтьеву удаётся описывать смысловую реальность как живую систему, не учитывая в ней неадаптивных процессов, творчества и т.п.   Возможно ли это?   Не этот ли  «леонтьевский» процесс  подмены живой психики   некоей психической моделью, «пропитанной»,  угнетающей смысловой реальностью (стремлением к сообразности, приводящему к несовпадению  цели и результатов), приводит многих обывателей к психическим расстройствам и как, следствие, к алкоголизации и наркотизации (см. ниже). Выход из создавшегося тупика при описании смысловой реальности в рамках  науки только один – выйти за пределы  логики науки в сферу искусства и творчества. Являясь «добровольным стремлением к иллюзии», оно заключает в себе конструктивное начало культуры, поскольку гораздо ближе стоит к описанию животворящей  психики. Так,  например, практика показывает, что истинное творчество в математике начинается там, где эта точная наука превращается в искусство.

Таким образом, правильнее было бы описывать   динамику психической  реальности – сознания, посредством понятия  иллюзия, нежели чем с помощью понятия смысл. Смыслы постоянно ускользают, как миражи, то есть имеет место иллюзия смыслов, то есть иллюзия. Человек находится в поисках смыслов, а находит иллюзии, которые, за счёт ранее нами описанных механизмов,  воспринимает в начале как смыслы. При этом необходимо отметить, что в настоящее время человек всё больше и больше устаёт от поиска смыслов, так как постоянно ощущает несовпадение цели и результатов (отсутствие смысла), и начинает искать иллюзии. Именно  поиск иллюзий   становится смыслом жизни.

 Понятие иллюзии основано на естественно-природной установке, понятие смысл – на феноменологической. Поэтому психология, претендующая на естественно-научную дисциплину, при описании фундаметальных основ психики и её элементов,  должна применять такие понятия, как  «иллюзия», «иллюзорные представления», «иллюзорный мир» и т.п.    Тем более, это оправданно тем, что ещё в Энциклопедии Абхидхармакоша, представлена модель, где  в основе души  положены  иллюзии,  дхармы и др.  Иллюзия – более открытое и  неклассическое понятие, не ограничивающая  описание феноменов   животворящей психики – творчество и интуицию, в отличие от смыслов, которые кристаллизуют психическую субстанцию, в которой  исчезает условие для творческих процессов. 

Иллюзия (или миф) как некое искажение предмета  – это  смыслонесущая  реальность человека, позво­ляющая  человеку поместить самого себя в контекст особой, смысловой реальности (Лобок, 1997, с. 31).   Поэтому, мифы – это нечто, содержащее  в себе изменяющиеся  смыслы, в силу их укоренённости  в изменяющемся  бытии, это  иллюзии, содержащие внутри себя  ядро смысла,  обрамлённого  искажающей оболочкой.  Поэтому внутри иллюзии всегда содержится смысл.   Ведь  иллюзии всегда подразумевают сам  объект и искажающий слой вокруг него.  Таким образом, по своей структуре иллюзии и мифы тождественны. Оно и понятно, ведь миф – это разновидность иллюзии (иллюзорного  представления). Смыслы, по-видимому, выступают скрытым каркасом.

Таким образом,  применение вездесущего понятия «смысл» для решения психологических  проблем   не всегда  оправданно, и, поэтому порой корректнее переходить на другие  понятия (например, иллюзия). Ниже,   попытаемся разобраться насколько полезнее при решении психологических проблем  применение понятия «ценность». 

   Если применить мотивационное определение смысла (отношения мотива к цели) к жизни (жизнедеятельности), то жизнь не имеет смысла для всех субъектов, так как цель – смерть. Несмотря на это,  жизнь вся представляет собой развивающуюся динамику переходящих друг в друга микросмыслов (малых смыслов). Получается, что как бы  эти малые смыслы  не переходили друг в друга,  в конце концов, приходят к исчезновению, то есть к конечному результату – отсутствию смысла. Но жизнь показывает, что она имеет смысл. Смысл жизни не просто в оценке ее этапов и конечных целей. Жизнь имеет не только чисто рационалистическую составляющую, но и некую эмоционально-ценностную, переживаемую. Об этом говорят и восточные философы. Строить смысл жизни исключительно из разума (рассудка) бесполезно. Хотя категория “смысл” когнитивная и рациональная категория. Таким образом, если мы хотим понимать смысл шире, необходимо исходить из эмоций, из переживаний, из чувствования. Необходимо найти некую середину между рассудком и чувствованием. Такой серединой является понятие “ценность”. Если исходить из смыслов как эмоционально переживаемых ценностей, то соединяясь по жизни эти ценности приведут нас к конечному смыслу – ценности переживания смерти, которая является последним смыслом, последней эмоционально-переживаемой ценностью жизни. Переживание смерти имеет место при жизни. Часто его путают с самой смертью.

Таким образом, переживание смерти – это последняя завершающая ценность переживания жизни, к которой ведут все ценности жизни, динаминизируясь-соединяясь-равиваясь до последней ценности жизни. Поэтому, если говорить о жизнеутверждающей способности человека и выживании, то мало говорить, что жизнь человека наполнена смыслом. Человек живет не потому, что его жизнь наполнена смыслом, а потому, что жизнь наполнена ценностями переживания. Понять разумом смысл – суицидно. Если человек поднял этот вопрос для себя, то это уже проблема. Человек живет не ради чего-то (не только), не потому, что осознает смысл. Таким образом, с одной стороны, если нет смысла, то рождается феномен суицидных переживаний. С другой стороны, человек живет, не задумываясь о смысле. Понятие смысла открывается только при депрессии, а не при потере смысла жизни. И мы опять приходим к выводу, что необходимо понятие, которое вбирало бы в себя эти противоречия. В этом понятии должна быть некая скрытая составляющая. Такая, что когда смысл есть, человек бы не задумывался о том, ради чего он живет. Когда  смысл  появляется, он задумывается. Смысл – продукт рассудка, который начинает работать из-за страха. Эмоции первичны. Таким образом, понятие “смысл” не лечит. Если человеку объяснить в чём  смысл его жизни, а не снять депрессию, он не вылечится, он не поймет слова психотерапевта. Объяснить смысл, ещё не значит его дать.  Необходимы не просто слова, необходимы действия (преодоление), действующие слова, слова-действия. И мы опять приходим к тому, что необходимо введение нового понятия, нового понятийного пространства, нечто шире, чем понятие “смысл”, которое рождено ЭГО. Таким понятием, на наш взгляд  является “ценность”. Ценность вбирает в себя и смысл и эмоцию.

На наш взгляд необходимо различать психоаналитическую, архетипическую,   диалектико-материалистическую, постмодернистскую, эмпирическую и духовно-смысловую   интуиции.

Так например психоаналитическая интуиция – это истина которая представляет собой нечто что облегчает человеческое душевное состояние, снимает напряжение, снимает какой то невроз. Иными словами, это истина которая лечит и когда человек ощущает определенное освобождение благодаря какой то информации, для него эта информация является истиной. Вот это и есть психоаналитическая интуиция, благодаря которой человек приходит к психоаналитической истине, то есть истине как информации которая излечивает, вызывает катарсис, облегчает душевное состояние.

Согласно нашим исследованиям интуиция является кратковременным вещим сновидением наяву. Во время  процесса интуиции мы видим вещий сон, но наяву и он не настолько зашифрован как во сне, когда мы действительно спим. 

Существует архетипическая интуиция. В этом случае необходимо говорить о неких истинах, которые уже даны человеку и представлены в психике, как некие заданные матрицы, с которыми сличает, сравнивает человек весь мир. То есть идет постоянное сравнение внешнего мира с этими внутренними матрицами называемыми архетипами. И тогда, когда внешняя информация, идущая из внешнего мира совпадает с информацией заложенной в этой матрице, называемой архетипом в этом случае происходит резонанс, человек-творец вздрагивает, реагирует и говорит, что это истина, то есть это есть совпадение его некой данной истины, которая уже представлена в его памяти в виде архетипов с некой информацией, которая идет извне. И когда происходит это совпадение, то и происходит открытие истины.

То есть согласно архетипическому подходу, открытие истины – это процесс совпадения информации внешней с информацией, заложенной в архетипах, в матрицах психики.

Существует диалектико-материалистическая интуиция. Это очень широкая тема, здесь нужно обязательно говорить об интуиции, основанной на принципе изоморфизма. Иными словами, здесь надо обязательно говорить, что кусочек объективной реальности, каким бы он маленьким не был, он всегда содержит информацию о целом. Иными словами в наш мозг поступает небольшой кусочек мира, но в этом кусочке мира уже содержится информация о всем мире о целом. иными словами истина в этом случае поступает к нам в процессе взаимодействия с внешней реальностью и она как бы не понимается, но уходит в наше подсознание. То есть истина растворенная во внешнем мире в виде каких то внешних знаний поступает в нашу психику и уходит фиксируется в памяти, задерживается в ней, но мы эту истину не понимаем, но она уже там представлена, она уже там содержится. И задача только организовать такой внутренний психический процесс, чтобы мы осознали эту истину, которая в свое время зашла к нам из внешнего мира. Таким образом, здесь уже по сравнению с архетипической интуицией как бы истина приходит из внешнего мира и она уже есть там – это первое, и второе – истина формируется в процессе взаимодействия с внешним миром.

Диалектико-материалистическая интуиция основывается на том, что субъект интуиции является продуктом общества и если в нем что-то и представлено, то это представлено из внешнего мира и этот механизм непредсказуемости психики определяется непредсказуемостью среды. То есть у психики есть живость, постольку поскольку эта живость поступает из внешнего мира. Из внешнего мира поступают в психику различные законы, связи, знания, которые не понимаются, но они поступают, фиксируются и задерживаются в психике. И лишь потом в процессе определенной психологической работы эти знания осознаются. То есть согласно диалектико-материалистическому подходу, в природе, во внешнем мире эти знания растворены и в процессе восприятия внешнего мира эти знания фиксируются, воспринимаются, задерживаются в памяти, а потом уже задача психики их выявить в процессе формирования гипотез, сравнений и т.д. Иными словами в случае диалектико-материалистической интуиции как бы в нас нет никакой истины как в архетипическом подходе, ведь в архетипическом подходе эта истина уже дана. Здесь она не дана, здесь она постоянно поступает из внешнего мира или она сформирована внешним миром в нас самих же, но она изменчива.

То есть диалектико-материалистический подход в этом смысле как бы не консервирует истину в нашей психике, а архетипический подход как бы консервирует. То есть согласно диалектико-материалистическому подходу в процессе интериоризации происходит вращивание законов внешнего мира во внутренний мир в психическую реальность. Поэтому, мы пришли к выводу, что  в процессе формирования гипотез, в процессе самозаблуждений и заблуждений идет сравнение с теми моделями, которые сформированы благодаря диалектико-материалистическому процессу. И когда происходит резонанс мы узнаем нечто, сравниваем, то и есть это озарение, интуиция.

Диалектико-материалистическая интуиция объясняет почему интуиция жива и что это за интуитивный процесс, то есть она по сути дела объясняет и логику интуитивного процесса, она диалектико-материалистическая логика интуитивного процесса. Иными словами существуют законы согласно которым развивается идея. Это закон «отрицания отрицания»; закон «единства и борьбы противоположностей»; закон «перехода количественных изменений в качественные». Иными словами живость интуитивного процесса определяется самой диалектикой. Сам мир идея, сама информация в процессе внутренних диалектических законов сама себя и движет, и как бы не нужно какого то внешнего толчка. Сами законы диалектики являются основой движения мыслительного процесса, только это все нужно подтолкнуть мотивацией. Мотивация – физиологический процесс, конечно подталкивает человека на мышление, например потребность. Но потом уже мышление протекает исключительно в рамках информационного поля. Хотя мотивация всегда давит, но на определенном этапе и мотивация, которая является потребностью блокируется информационными процессами. Отсюда и кризисы возникают очень часто. Но диалектико-материалистическая логика, диалектико-материалистическая интуиция, она очевидно, всегда логична, она рациональна, она научна, она никогда не уведет человека в процессе интуиции от истины, в отличие например от интуиции, сформированной исключительно потребностями какими то сексуальными или иными. И в этом случае интуиция превращается в некое фантазирование, в мечты и т.д. То есть по сути своей, в этом случае говорят что фантазии – это тоже интуитивный процесс, но имеющий давление со стороны потребностей, например желании чего-то. А если фантазии теряют вот эту потребность и фантазии развиваются на основании не потребностей, а объективной реальности, тогда уже эти фантазии превращаются в интуицию об истине мира. Поэтому по сути фантазии человека – это есть интуиция, только не имеющая своего основания с истиной о внешнем мире, обусловленная потребностями фантазий, иллюзий т.д. Оно и понятно, что интуиция основанная на потребностях всегда обманчива, потому что человек просто чего-то хочет. А вот интуиция, основанная на объективной реальности, на том что человек базируется не на потребностях, а на тех знаниях, на той информации, которая уже была получена ранее на определенных этапах, хотя ему может хочется совершенно иного – это уже и есть диалектико-материалистическая интуиция. а вот если интуиция основывается на каких то желаниях, это скорее всего ближе к психоаналитической интуиции, которую мы ранее рассмотрели.

В любом случае, когда мы рассматриваем различного рода интуиции, которые мы сейчас рассматриваем, надо обязательно рассматривать во всех. Каким образом формируются гипотезы, как они сличаются, сравниваются и как происходит интуитивный процесс, то есть открытие.

Следующий пункт – это постмодернистская интуиция. Это интуиция, основанная на взаимодействии различных реальностей, различных миров, различных качеств. Ведь известно что очень часто находки интуитивного процесса лучше протекают, когда мы в себе сталкиваем, различного рода пространства, реальности, науки, и многие открытия сделаны на стыке наук в частности, на стыке различных пространств и реальностей. То есть интуитивный процесс активизируется когда в психике представляется два различных качества, два различных мира. И вот это столкновение порождает какую-то информацию, которая есть истина, которая есть какое-то знание. то есть новое знание открывается очень часто благодаря соединению двух различных миров в психической реальности, двух различных наук и т.д. То есть известно что писатели, ученые очень часто открывали нечто, когда выходили из каких-то консервативных рамок, из каких-то условий, в которых они уже адаптировались и долгое время находились. И вот когда они из них выходили в новый какой-то мир, в новую реальность, у них постоянно возникали какие-то новые открытия. Это и есть постмодернистская интуиция с одной стороны и с другой стороны, надо знать, что постмодернистская интуиция основана на игре, то есть не на поиске смыслов, а на игре смыслов. То есть во всех интуициях, о которых мы здесь говорили всегда был поиск истины, поиск знаний, а здесь игра со знаниями, с истиной. То есть постмодернистская интуиция подразумевает что истин как таковых нет, их много,  с ними надо просто играть, иными словами интуитивный процесс основан на некой игре мысли, то есть не идет поиск, какая-то направленность к какой-то истине, а просто в голове у творца интуитивный процесс в виде какого-то набора и сведения синтеза различных знаний  и манипулирования ими. И он никогда не вздрагивает от находки какой-то истины. Тут есть некая по сути дела, рассеянная интуиция, не сосредоточенная, а рассеянная интуиция.

Существует эмпирическая интуиция. Эмпирическая интуиция открывается благодаря взаимодействию с внешним миром, с предметами внешнего мира. Человек, по сути дела перебирая различного рода варианты с различными предметами, которые находятся рядом с ним, в процессе перебора находит то, что ему надо. Что-то сравнивает, смотрит, то есть больше всего здесь работа идет чисто внешняя, а не внутренняя. И находка происходит именно в процессе взаимодействия с внешним миром, методом «проб и ошибок» и т.д. То есть иными словами это интуиция завязана исключительно на взаимодействии с конкретными внешними предметами, и сами предметы в процессе их взаимодействия как бы подсказывают человеку о том, что он нашел.

Очевидно, что настоящий интуитивный процесс – это всегда некая составляющая всех тех подходов, которые только что были проведены. то есть настоящий истинно интуитивный процесс – это синтез психоаналитической, диалектико-материалистической, архетипической, постмодернистской интуиций. И в любом интуитивном процессе как бы представлены все эти составляющие в той или иной мере, доле, какая-то больше, какая-то меньше. То есть живая психологическая ткань интуиции – это всегда суперпозиция вот этих всех интуиций, которые мы привели выше.

Другое дело возникает вопрос: что движет этой интуицией? Кто же толкает ее? Очевидно что ее толкает с одной стороны, мотивация, потребности человека,  это понятно. А с другой стороны, мы уже открыли, что существует некое движение уже чисто на уровне информационном. То есть сами по себе информационные процессы также развиваются. То есть существует чисто физическое движение интуиции и существует чисто информационное движение интуиции. То есть процесс – живая психическая ткань, она жива не только потому что она находится в живом теле, но и жива потому что в ней постоянно происходит обмен информации, информационные процессы, работают определенные программы, и идет своего рода антагонизм живости, связанной с информационными процессами с живостью, связанной с физическими процессами. То есть по сути, образно говоря антагонизм между железкой компьютера с его процессором, с его программным обеспечением. Но существует единство между ними, это очевидно. Одно без другого не может жить. Потому что процессы самообучения, процессы получения знаний – это в конце концов, процессы чисто информационные очень часто. Хотя можно предположить, что даже в информационных процессах всегда физическая потребностная начинка как бы представлена, потому что есть иерархия, есть связь.

Иными словами, когда  я изучал Анри Бергсона, который показывает, что не все так в мире линейно, что не всегда между двумя точками есть линия, а есть пропасть, что не все так плоско и линейно как это описано в модернистской философии и психологии. А есть определенные непредсказуемости, есть определенные пропасти, обусловленные взаимодействием различных реальностей. И Бергсон показал, что не все что рядополагается в действительности находится в одном ряду, в действительности там очень часто между двумя точками может быть пропасть. Это и есть основоположение постмодернизма Бергсона. Потому чтобы заработала постмодернистская интуиция для этого необходимо как бы погружение в некие другие миры, в некие другие реальности. Именно поэтому таких людей часто называют умалишенными. то есть все гении по другому видят мир, они могут вырваться за пределы вот той консервативной реальности, в которой находятся обыватели, и увидеть между двумя точками не линию а пропасть, туда проникнуть и увидеть нечто большее. То есть постмодернистская интуиция всегда подразумевает мыслительный процесс в условиях столкновения двух различных миров.

Возвращаясь к старому ответим, что существует как бы в психологии интуиции два подхода: с одной стороны, — это подход основанный на принципе изоморфизма. Что целое о мире, истина растворена в самой природе, в различных кусочках мира, его фрагментах. Если даже мы имеем маленький кусочек мира, то мы можем по нему восстановить весь мир. Это своего рода монады Лейбница, благодаря которым в каждой частице мира существует весь мир и мир состоит из этих частиц. Отражен вернее в каждой частице мира весь мир и одновременно сам мир состоит из этих частиц. И достаточно небольшого кусочка этого мира, в нем уже содержится информация обо всем мире. Поэтому если в психику поступает некий кусочек внешней реальности, то одновременно поступает информация обо всем мире, и вообще поступает какая то истина, она не осознается, фиксируется, но потом на определенном этапе человек это осознает.

И второй подход – это подход основан на том что это целое уже задано в психике, представлено в виде каких то матриц и программ, это связано с внешним миром. То есть феномен целого – это феномен чисто психический, а не связанный с внешним миром. И это совершенно два разных подхода. Иными словами в принципе изоморфизм – это как в физике – с помощью информации о волне, то есть мы можем например принять какой-то кусочек волны, части этой волны и зная ее уже свойства (частоту, интенсивность) восстановить по сути дела всю волну и к тому же сам излучатель, который излучает эту волну, его размер и т.д. То есть воспринимаемая информация, согласно принципу изоморфизма, она не просто непосредственно воспринимается, то есть имеется принцип непосредственного восприятия, но в ней содержится все о мире, то есть знания поступают из внешнего мира.

Существуют знания,  растворенные во внешнем мире, эти знания поступают в психику, взаимодействие начинается с теми знаниями, которые сформировала сама психика, идет такое взаимодействие этих двух знаний и в этом взаимодействии двух знаний – внешнего и внутреннего и есть основа живости психики. Другое дело возникает вопрос, что есть знание? Может быть это информация? и т.д.

Ведь надо признать что понятие «знание», «информация», прежде всего возникли в человеке внутри, и лишь потом мы как бы предположили что это знание может существовать и вне человека. А все-таки сначала мы в себе ощущаем это знание, эту информацию и потом уже предполагаем что она как бы есть и во внешнем мире.

Иными словами психика как бы моделирует внешнюю реальность, она создает некую пародию на внешний мир,  на психическую реальность. И поэтому эти два знания как бы родственны потому что первое из них  есть некая истина, а второе -  пародия на эту истину. Но они родственны. То есть одно является объектом, а второе отражением объекта.

Но самое интересное то, что на каком то этапе человек еще отражает себя, свои внутренние процессы. То есть если говорить об отражении внешнего мира, то это маловато, есть еще отражение личностью самопсихики, то есть имеется рефлексия и есть еще знание о знании, то есть мы еще отражаем в себе те методы, с помощью которых мы получаем знания. То есть мы еще создаем в себе знания о знаниях, то есть знания о тех методах, с помощью которых мы получаем знания. То есть существует ноэма которая представлена внутри нас в виде феноменов Гуссерля и существует еще ноэзис – процесс познания рефлексии. То есть существуют еще знания о том,  как мы познаем, знания о методах этого познания – это уже ноэзис, и существует знание такое, которое дано в виде истины которое соответствует объективной реальности. Другое дело кто движет тем что мы создаем  в себе знания о методах с помощью которых мы познаем знания? То есть суть феномена самоотражения человеческой психики? И согласно феноменологии вообще внешнего мира нет, есть сплошной процесс самоотражения. Как бы мы не видели этот мир, в конце концов,  это все наши внутренние феномены, это наша психическая ткань.

Есть еще один подход – духовно-смысловая интуиция. По сути своей эта интуиция основана на поиске истин, смыслов не универсальных, а уникальных которые присущи только нам. Потому что в условиях пограничной ситуации, в условиях между жизнью и смертью в различных таких условиях у нас открываются смыслы, которые универсальны, и которые за нас никто и никогда не ощутит, и которые за нас никто не познает, потому что не сможет проникнуть к нам. Мы же пропитаны одновременно универсальными истинами и смыслами, которые присущи для всех – это эссенция и у нас есть еще экзистенция, которая присуща нам. Вот эта экзистенция она и есть духовно-смысловая экзистенция, и интуиция духовно-смысловая – это по сути дела поиск уникальных смыслов, ситуаций в условиях пограничной ситуации. Это ощущение неких истин, смыслов, знаний о себе, о мире, которые и передать то невозможно кому то, которые открываются только нам в определенных ситуациях, в пограничных ситуациях и ощутить это можем только мы и передать это другому, объяснить это другому мы не можем. А все остальное мы всегда в той или иной мере могли объяснять и благодаря принципу интерсубъективности мы как бы друг друга понимаем. Но есть нечто, что в нас представлено, такое что мы передать другому никогда не сможем. Потому что другой никогда не сможет влезть в нашу шкуру. Вот это есть экзистенция.

Так вот существует подход, что эта экзистенция как бы и есть то самое духовное единение с миром, это и есть тот самый мир и есть та самая истина, которая одна.

Существует взгляд что экзистенция – это единение с миром и опять таки есть та самая эссенция, ее опять таки упрощают до эссенции. И вот мы все едины в экзистенции, и все мы ощущаем одно и тоже в экзистенциональных ситуациях, в пограничных ситуациях все мы ощущаем одно и тоже и в этом мы едины. Ее как бы не существует, уникальности этого состояния.

Но необходимо сказать что экзистенция ощущается ведь не только в пограничной ситуации, но и в процессе творчества. Именно в процессе творчества, уникального самовыражения мы можем познавать и ощущать нечто что другие никогда не ощутят. Моцарт чувствовал свои симфонии и эти ощущения никто никогда не почувствует. Мы собой вносим нечто что никто никогда вместо нас не почувствует.

И вот духовно-смысловая интуиция – это по сути своей некое озарение, некие смыслы, которые может открываются нам, но мы их к сожалению не можем передать другим. И в этом проблема. Многие уносят с собой нечто что так и не могут передать другим. То есть,  на мой взгляд,  духовно-смысловая интуиция это некие знания, истины, представления, которые являются нам,  но, к сожалению,  мы их передать другим не можем. Вот в этом основа духовно-смысловой интуиции, на наш взгляд.    продолжение
--PAGE_BREAK--
Рамиль Рамзиевич  Гарифуллин,  кандидат психологических наук, доцент  Казанского Государственного Университета Культуры и Искусств.
№ 1. Методологические основы (концепции и подходы в психологии и т.п.)
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ИЛИ  ЯЗЫК  И АЛГОРИТМЫ ИСКУССТВА  В  ПСИХОЛОГИИ

         

       В настоящее время современная психология пришла к такому рубежу,  когда уже становятся предсказуемыми многие психологические процессы. Мы научились описывать и прогнозировать многие поведенческие, эмоциональные и мыслительные процессы. Но имеет ли всё это к истинной психологии, как к  науке о живой,  человеческой психике, в которой  есть  тайна, непредсказуемое  творчество  и  интуиция — различные надсознательные процессы? С одной стороны, нас радует, что вроде уже разработана  единая  категориальная система фундаментальной психологии, и казалось бы, есть целостный  подход  к психике (см. А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский, Теоретическая психология, 2001). Но с другой стороны, эти и другие  работы в области создания единой психологической системы, страдают детерминистской   редукцией, некоей научной неуклюжестью, являющейся следствием желания загнать сложные психологические процессы в  систему,  которая, по сути своей, уже давно себя изжила.  Этот страстный порыв объединить все психологические системы, и при этом,  не изменить истокам  нашей  скромной отечественной психологии, которая длительное время была законсервирована,  вполне оправдан, но не реален. Именно поэтому, на наш взгляд, разделы этих работ, касающихся  надсознательных процессов, получились скомканными, и, не согласующимися с логикой предлагаемой  целостной психологической системы. По видимому,  психология надсознательного, всегда будет некоей тайной брешью, мешающей   созданию единой законченной психологической системы. И это было бы  прекрасно… Но, увы!  В настоящее время мы  всё больше и больше погружаемся в мир скучной предсказуемости, в котором  всё меньше и меньше места для  тайны, интуиции, истинному творчеству. Увы! Современная  манипуляционная  психология достигла такого уровня, что позволяет, воздействуя скрытым образом, получать различные реакции, угодные манипулятору. (Так,  например, государство-манипулятор с помощью СМИ и других средств, всё больше и больше погружает социум в мир деструктивной предсказуемости).          В результате психика всё больше и больше превращается  в сложную психическую машину со своими регуляторами. Надсознательные  же явления  игнорируются,  так как до сих пор нет   понятий и принципов, которые хоть как-то могли бы описать эти явления. В результате,  до сих пор,   психология изучала психику, в которой было сознание и подсознание, но не было нечто, что делает психику   живой и  человеческой. Это нечто — тайна, которая, согласно нашим исследованиям,  является основой и причиной психического (см. Р.Р. Гарифуллин, Непредсказуемая психология. О чём молчал психотерапевт, 2003, 384 с.).  Были открыты различные психические механизмы, но из них не следовало то, что делает сознание живым-человеческим. Именно поэтому некоторые современные психологи, пришли  к  выводу о существовании не человеческой психики, а живого биокомпьютера. Такое понимание психики  не может не сказаться на психическом состоянии личности.  Не в этом ли причина самого большого удельного процента суицидов среди самих  психотерапевтов, психиатров и психологов?! 

    Следовательно,  современная психология научна (описывает и предсказывает), но в той только части,  которая основывается,  в частности,  на психофизиологии. Один из  тех, кто заложил основы  этой  научности в психологии, был   В.М. Бехтерев.   Это позволяет говорить лишь  о некоей усечённой   предсказуемости, основанной  на  психических автоматизмах,  инстинктах, рефлексах. Даже современные  социологи сейчас заговорили о социобиологических явлениях,  хотя В.М. Бехтерев об этом уже писал в начале 20-го века!   

      Человек всё больше и больше организует себе предсказуемую среду обитания (жизненный мир по Хайдеггеру), и, поэтому, всё меньше и меньше остаётся места  действительно непредсказуемым явлениям таким как интуиция, истинное творчество и др. Этому способствует и то, что с  одной стороны человек научился программировать себя, с другой, потребительски упрощать среду обитания. Одной из таких искусственных сред является мир наркотических иллюзий.   Таким образом, благодаря игнорированию феноменов надсознательного,   современная психология  приобрела лишь некую мнимую научность, не способную описать истинно человеческие  психические процессы.

   Отношение к психике  другого как к нечто, в чём нет тайны и  непредсказуемости,  уничтожает феномен присутствия  живой человеческой психики. В конце концов, человек, распространяя данное отношение   на себя,  разочаровывается в себе,  превращаясь в вещь не только для других, но и для себя. (Не в этом ли лежит одна из причин безответственного отношения к собственной жизни: суицидов, алкоголизма, наркомании и др.) Такое отношение, в конце концов,  привело онтологию  многих добергсонианских мыслителей к философской интоксикации, и,  как следствие к НИЧТО, как главной сущности всего. Это явилось,  следствием того, что эти философии были по сути  философией мёртвого нединамического мира, не способного творить психическую реальность. Последнее  возможно только в акте непосредственного переживания, иррациональной интуиции.

     Необходимо признать, что  большинство теорий и моделей психики больше относятся к некоему офизиченному или овнешвлённому сознанию, которое больше говорит не о феномене сознания, являющимся   «здесь и теперь», а о некоем  психическом следе прошлого-бытия сознания  т.е.  не здесь-бытия сознания (по М. Хайдеггеру). Ведь психическая реальность — это всегда не то, что о ней говорят словами. Это нечто более ёмкое и никакая наука объяснить сущность сознания не сможет, но сможет приближать нас  к  ней (к здесь-бытию сознания). Говорить о сущности (не путать с его проявлениями) сознания  в терминах некоей научной структуры всё сложнее и сложнее,  и этот процесс, как показывает практика,  не приближает нас к пониманию сущности сознания, а лишь запутывает и отдаляет. Необходимо вырваться из этой  традиционной структуры науки о сознании,   за её пределы  и увидеть со стороны  то, что есть сознание. Таким образом, необходим застструктурный илипостмодернистский подход в психологии.

       До сих пор  мы изучали сознание в терминах внешней природы. Сейчас настало время изучать  психическое в терминах самого же психического. Механическое перенесение законов природы на психическую реальность  привело к тупику.  Привело к изучению   сознания, как некоего объекта с «мёртвой» структурой, который отделён от внешнего мира. Всё это никакого отношения к сущности сознания не имеет. В них не было феномена Человека, а была лишь сложная машина. Ведь никакая машина никогда  не сможет пребывать в бытие, обладающем пониманием своего бытия и имеющим отношение к своему бытию. Настало время целостного подхода на психику из самой же психики. Даже психоанализ, согласно нашей точки зрения, больше занимается прошлым следом сознания,  часто никакого отношения не имеющего  к сознанию «здесь и теперь» т.е. к «здесь-бытию сознания» («dasein» по М. Хайдеггеру), к пониманию некоей целостности человеческого бытия — своей сущности (экзистенциальный подход). В русле вышеприведённых положений нами разработан постмодернистский подход в практической психологии,  согласно которому, проблема настроения — это проблема  восприятия окружающего «здесь и теперь», это проблема способности  регулировать процессы спонтанного «сползания» сознания из «здесь и теперь» в будущее или прошлое. Этот подход получил название пограничного анализа (Р.Р. Гарифуллин, Пограничный анализ как постмодернистский подход в психотерапии наркозависимой личности, Сборник  статей,  Наркозависимость и медико-социальные последствия: стратегии профилактики и терапии, Казань, 2003, с.39)

      Таким образом, необходимо признать, что большинство теоретических  моделей  в психологии  преимущественно линейные  или модернистские.  Благодаря    им психическая реальность (в т.ч. прогноз) определяется её прошлыми параметрами (например, психоаналитическая модель). Но имеет ли всё это к истинной психологии, как к  науке об истоках живости психической реальности, в которой  есть  тайна, непредсказуемое  творчество  и  интуиция — различные надсознательные процессы?      Более того, в психологии, на наш взгляд, больше  преобладает психотехнический подход, заключающийся  в замене  теории психики на теорию работы с психикой. Именно поэтому, по-видимому,  В.М. Бехтеревым  такой подход к психологии, был удачно назван объективной психологией.

    Отношение к психике  как к нечто, в чём нет тайны и  непредсказуемости,  уничтожает феномен присутствия  живой человеческой психики. Поэтому психологическая свобода требует от нас признать, что настало время когда  психология должна начать основываться  на качественно иных  принципах, далёких от различного редукционизма и детерминизма. Не  пора ли изменить представления о психологии как о науке в основе которой главенствует интеллект, работающий на потребу человека?  В  психологию должны внедряться языки, алгоритмы и  принципы, которые бы способствовали развитию живой человеческой психологии, способной творить психическую   реальность.  Именно это способствовало бы развитию постмодернистского подхода к психологии.

  С наше точки зрения, постмодернистская психология может развиваться благодаря следующим подходам:

1.  Применению постмодернистских подходов (текстологического, номадологического, симуляционного, нарратологического, шизоаналитического, синергетического и других)  при описании и объяснении природы психической реальности. (Вышеприведённые подходы были преимущественно  созданы на основе языка,  алгоритмов, механизмов и принципов искусства.)

2. Непосредственное  исследование языка,  алгоритмов, механизмов и принципов искусства в психологии.

          Именно  второму  подходу  были посвящены наши исследования.  Их результатом явилась  научная монография (Р.Р. Гарифуллин, Иллюзионизм личности, как новая философско-психологическая концепция, 1997, 400 с.)     Именно с  данной  работы, на наш взгляд,  началось  зарождение    отечественной  постмодернистской (нелинейной) психологии.  Об этом было также  отмечено ведущими специалистами (Петровым В.М. и др.)    на международном конгрессе по креативности и психологии искусства (см. Р.Р. Гарифуллин, Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии, Сб. Международный конгресс по креативности и психологии искусства, “Смысл”,   Пермь,  2005, 188с.)


Оказалось, что язык, алгоритмы  и принципы  искусства наибольшим образом совпадают с  постмодернистским  способом  философствования (постмодернизм.)   Иными словами, в  постмодернистских проектах (текстологическом, номадологическом, симуляционном, нарратологическом, шизоаналитическом, синергетическом и других)  наибольшим образом отражены язык, алгоритмы и принципы искусства. Поэтому, именно на этих проектах   должна строиться  постмодернистская (нелинейная психология).      

Мы не в коем случае не призываем к переходу от одной крайности (естественнонаучной парадигмы в психологии, построенной в терминах внешней реальности) к другой (герменевтической, построенной в терминах психической реальности), но пытаемся   синтезировать и организовать взаимодействие   этих  парадигм  на основе постмодернистского мышления и подхода. Поэтому нами систематически была исследована прямая и обратная   задача взаимодействия и распространения  языка, алгоритмов и принципов   иллюзионного, кинематографического, телевизионного, театрального, литературного, изобразительного, танцевального, музыкального и других  искусств,    на  психологию. 

           Так например, анализ психологических  исследований основоположника художественного и постмодернистского кинематографа  С.М. Эйзенштейна, проведённый нами,   показал, что  основной принцип киноискусства (монтажный)  является свойством  художественного мышления, процессы которого подчиняются общим закономерностям диалектики. Взаимодействуя с окружающим миром, мы всегда соединяем разрозненные впечатления в единую, целостную картину. Эти монтажные принципы имеют место в литературе, живописи, театре и др. Иными словами, психологические закономерности проявляются  в принципах искусства. И наоборот, в настоящее время,  язык, принципы и алгоритмы искусства развились до такого уровня, что  стали основательно влиять на форму и содержание нашего  сознания и мышления (феномен клипового, виртуального, компьютерного, кинематографического, телевизионного  сознания и др.).  Поэтому нами была систематически исследована обратная задача: как  проявляют себя  принципы и алгоритмы иллюзионного, кинематографического, телевизионного, театрального, литературного, изобразительного, танцевального, музыкального и других  искусств в  психологии (практической психологии,  психотерапии и др.)

      В то же время, необходимо отметить, что сама идея кинематографа была открыта Анри Бергсоном в своей работе “Творческая революция”.  Именно он открыл существование подвижных срезов психики или “образов-движений”. Открытие “образа-движения”, воспринимаемого вне рамок естественной перцепции, стало чудесной находкой. Следует ли полагать, что десять лет спустя, когда было открыто кино, Бергсон позабыл об этой находке?  Эволюция кино, обретение им собственной сущности или новизны произошли благодаря монтажу, открытому Эйзенштейном, подвижной кинокамере и утрате зависимости съёмки от проекции. После этого план перестал быть пространственной категорией, превратившись во временную; срезы же сделались подвижными. Вот тогда-то кинематограф и обрёл те самые “образы-движения”, открытые  Бергсоном (Ж. Делёз, Кино, Ад Маргинем, 2004, с. 42).   Такова история становления самого великого заблуждения психики человека – кинематографа.        

      Кроме того, мы исследовали заблуждения и иллюзии, формируемые  и другими искусствами. Так например, мы изучали  проявление принципов и алгоритмов  иллюзионного искусства (пальмировки, пассировки и шанжировки) в практической психологии, психотерапии и других сферах психологической деятельности  (Гарифуллин Р.Р.  Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция, Монография  Казань, 1997,  400с.)

    Эти исследования позволили  нам выстроить концепцию иллюзионизма личности в качестве базового представления о существовании в человеке совершенно особого слоя  его психики, активно участвующего во всех сферах его деятельности.  Этот слой связан с продуцированием заблуждений. Именно  в нём заложены истоки живости психической реальности, которая всегда была постмодернистской (нелинейной). Постмодернистская  реальность    всегда  присутствовала в  нашей психике, но только благодаря искусству (главным образом кинематографу и др.) она стала  объектом восприятия, находящимся вне нас.   Очевидно, что модернистская (линейная) психическая реальность, благодаря развитию классических текстов (в науке и искусстве), стремящихся к поиску истин,   намного раньше оказалась объектом внешнего наблюдения.      Постмодернистский слой психики, продуцирующий заблуждения, прямо противоположен  модернистскому уровню  психики, стремящемуся к поиску истин.

      В силу ограниченности объёма статьи, автор не представляет  аналогичных исследований касающихся телевизионного, театрального, литературного, изобразительного, танцевального, музыкального и других  искусств   на  психологию. 

    Таким образом, рассмотрение  процессов образования иллюзий, обманов и заблуждений не в качестве продуктов случайных сбоев нормальной познавательной деятельности,  а в качестве активных элементов человеческой психики, представляющих собой продукты  постмодернистских закономерностей,  позволило нам  по-новому взглянуть на многие проблемы  когнитивной  науки.    Поиск истины (модернистская парадигма) и поиск заблуждений (постмодернистская парадигма), в соответствии с нашей  концепцией, вполне сочетаются и в человеческом обществе и в человеческой психике, составляя своего рода диалектическое единство линейной и нелинейной составляющих психики. На основании проведённых нами исследований, мы пришли к выводу, что современная психологическая наука  должна строиться на диалектическом единстве постмодернистских и модернистских подходов к психике.   
РАМИЛЬ ГАРИФУЛЛИН, доцент Казанского университета культуры и искусств, кандидат психологических наук
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ  БЕЗОПАСНОСТЬ В РОССИИ.

    

               При рассмотрении  вопросов безопасности государства   выделяют проблемы национальной и  государственной безопасности.  Между тем, в настоящее время,  состояние общества требует  более глубокого и  отдельного рассмотрения различных составляющих национальной безопасности: продовольственной, экологической, генетической  и др. При этом есть такие виды безопасности, которые практически не входят в структуру национальной безопасности.  Особое место среди них  занимает, выдвигаемая нами, Российская  психологическая безопасность.   Ниже будет показано, что именно она  на современном этапе развития нашего общества,  выступает в качестве стержня, обеспечивающего национальную и  государственную безопасность государства.  В то же время необходимо отметить, что этому вопросу практически не уделяется отдельного внимания, а если и уделяется, то в сочетании с другими проблемами. В результате, как показывает время, эту проблему практически   игнорируют, считая её эфемерной и надуманной.  Так например, в настоящее время, во властных структурах  до сих пор не существует института советников по вопросам психологической национальной безопасности.  

       Благодаря  вышеприведённому ошибочному подходу, мы  проиграли  психологическую войну (идеологическая война в неё входит лишь как составляющая), навязанную нам Западом.  Эту  внешнюю психологическую  войну, которая продолжается до сих пор,  условно можно назвать отечественной.  Но она, в настоящее время уже не является настолько актуальной, каковой является внутренняя психологическая война, которая по сути своей,  уже стала  гражданской. Так например, в  настоящее время, идёт скрытая гражданская  война между психически больными  гражданами и остальной частью населения страны (в России насчитывается уже около двух миллионов наркоманов).  Имеет место высокая, девяностопроцентная  алкоголизация социума.  Благодаря  наркоманам и алкоголикам совершаются  дерзкие преступления против собственности и против народа. Примеров связанных с психологической (эмоциональной и  интеллектуальной) деградацией граждан, приносящей значительные материальные потери и человеческие  жертвы можно приводить  множество.  Очевидно, что эта деградация  вызвана  не только  ростом наркомании и алкоголизма населения страны (см. ниже). Она   наносит  значительный материальный ущерб государству  и  уносит  десятки тысяч наших граждан. Это проблема выживания нации и её будущих поколений.

        Мы рассмотрели только часть положений, но уже видно, что благодаря только  им наносится  большой вред государству  и его безопасности.  Поэтому   настало время отдельно ставить вопрос о государственной психологической безопасности.  В связи с этим, перейдём к более подробному изложению структуры психологической безопасности государства.

        Когда  говорят  о государственной  безопасности, то  преимущественно рассматривают проблему внешнего  деструктивного  влияния  отдельных личностей, сообществ, стран и различных социальных институтов (террористов, экстремистских организаций, СМИ и др. )  на всё общество в целом.  При рассмотрении психологической безопасности государства, решается  иная задача: как общество в целом,  деградируя в эмоциональном и интеллектуальном плане может наносить вред себе, государству,  государственности и т.п.?  В частности,  сюда входят  проблемы наркотизации, алкоголизации, шизофренизации, дебилизации как  общества в целом, так и  отдельных его структур и  граждан:  учащихся и родителей,  руководящих кадров и их подчинённых, представителей  различных  социальных институтов,  профессий и др… Очевидно, что только этими вышеприведёнными психологическими проблемами эта проблема не исчерпывается (см. ниже). В большинстве случаев, она первична по отношению к  другим проблемам, рассматриваемым в рамках национальной безопасности.  Иными словами, проблема психологической  безопасности,  главным образом, включает в себя проблему, идущую  не от отдельных малочисленных  структур  и слоёв общества, а от общества в целом,  обладающего  социально-патологическими свойствами.  В процессе  исследований мы пришли к выводу, что в настоящее время  социальная патология   общества,  главным образом,  связана не  с  социально-психологическими  и экономическими  условиями, а с  психопатологическими  свойствами  его граждан. 

                Выше уже было отмечено, что по сути своей, в настоящее время идёт гражданская война между  армией психически больных наркоманов и остальной часть общества.  В настоящее время количество наркозависимых  личностей (алкоголиков и наркоманов) катастрофически увеличивается.  В России потребляют наркотики      3,5-4 процента граждан (около 2-3 миллионов человек), из них каждый четвёртый несовершеннолетний.  Приблизительно  восемьдесят процентов населения, являются алкоголиками (сильно и умеренно систематически потребляющими алкоголь), причём среди них 90 процентов мужчин и 10 процентов женщин. Так например, в Татарстане около ста тысяч  наркоманов. В Архангельской области каждый четвёртый в возрасте от 13-30 лет являются наркоманами.

        Алкоголизация общества уже нанесла большой урон нашей экономики  благодаря  неадекватной, патопсихологической, социальной активности личностей,  находящихся  во властных структурах (например, первый президент России сильно страдал хроническим алкоголизмом, имела и имеет место относительно большой процент алкоголизации Государственной  Думы,  чиновников правительств различных уровней  и т.п. )  Автору данной работы приходилось  консультировать и заниматься реабилитацией некоторых высокопоставленных чиновников.  Мы здесь, очевидно имеем ввиду не деградированных  в запое алкоголиков, но лиц, которые благодаря систематическому потреблению   алкоголя  (пива, водки, шампанского) уже страдают перепадами настроения и беспокойствами и поэтому  систематически (еженедельно или ежемесячно) подбадривают себя. Уже это формирует в них такие деструктивные установки как: установка к пассивным способам защиты при встрече с трудностями, установка к неприятию на себя ответственности  за совершаемые поступки, установка к предпочтению эгоцентрических мотиваций альтруистическим, установка к малой опосредованности деятельности, установка довольствоваться временным и не вполне адекватным потребности результатам деятельности. Это наносит большой вред государству и поэтому является одной из важных проблем его безопасности.

          В то же время, необходимо отметить, что  с одной стороны, бюджетные средства, отпускаемые на разрешение этой проблемы  уменьшаются и  имеет место малая эффективность лечения наркозависимости, а с другой наблюдается  плохая работа правоохранительных органов,  системы безопасности и армии (по некоторым сведениям, как не обидно это сознавать, наркотрафиком  занимаются некоторые лица  из этих же  структур).  Таким образом, единственным эффективным методом являются методы профилактики наркомании,  да и те «замазолили» глаза молодёжи своей  чисто поверхностной пропагандой и устрашением настолько, что в некоторых  случаях, наоборот сформировали интерес к наркотикам. Точка зрения о том, что необходимо снять у молодёжи любопытство к наркотикам и, поэтому,  всё о них рассказывать, является ошибочной и опасной.  Мы пришли к выводу, что необходимы иные  подходы  -  методы   скрытой профилактики наркомании.
    продолжение
--PAGE_BREAK--
     Настало время:

1.       Внедрить во всех учебных учреждениях программу психологической безопасности учащихся, в основе которой должна лежать  скрытая   профилактика  наркомании и алкоголизма, направленная  на  формирование у учащихся и молодёжи  жизнеутверждающего психологического состояния и способности не быть зависимыми от всякого рода деструктивных манипуляций, обмана, влияний со стороны окружающего мира  в т.ч. наркобизнеса

2.       Ввести институт советников по вопросам психологической безопасности государства, который, в силу избежания коррупции, был бы подотчётным  только президенту России или президентам и губернаторам  Российских регионов.

3.     В рамках социальной рекламы   внедрить   в  СМИ  скрытую антинаркотическую рекламу.

4.     На базе многочисленных и бездействующих пионерских лагерей России открывать сети  лечебно-трудовых лагерей  и  реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков.

           В настоящее время  в обществе,    обострились признаки социальной шизофрении (шизофренизации общественного сознания). Её характеристики аналогичны классической шизофрении, описываемой в патопсихологии:

      1. Непоследовательность развития. Нелогичность в принятии решений. Хаос в некоторых его областях. Отсутствие чётко  выполняемой программы. Отсутствие направленности общественного сознания и его ориентиров. Средства массовой информации, будучи прямой проекцией общества, также шизофренизируют. Телезрительский или читательский  глаз, особенно незрелый, не может  сориентироваться в этой  вакханалии  ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии,  истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых  теледеятелей и т.д.  В психологии известно, что долгое  отсутствие направленности сознания и установок ведёт к  быстрой деградации личности. Эту аналогию можно перенести и на общество. 

2. Двойственность. Неспособность  принимать ответственные и эффективные решения, вызванная раздвоением между новым и старым, консервативным и прогрессивным, рыночным и коммунистическим. Общество «мучается застряв между этими двумя мирами». До сих пор мы не определились с выбором. Поэтому мы «желаем как можно лучшего, а получается как всегда».  

Умом мы «рванули» в рынок, а сердцем остались в прошлом.  В этой двойственности  лежит глубинная причина беспокойств общества и главного тормоза его развития — бюрократии.  

3.  Аутизм.  Большинство граждан России стали пленниками своих собственных мирков («Cо своим телевизором,  со своей колбасой», «Моя хата с краю -ничего не знаю»). Социальная апатия, безразличие и неспособность к субъект-субъектному чувственному  диалогу,  достигли опасной черты. Благодаря чуждой и болезненной  для нашего сознания рыночно-прагматичной психологии, мы стали  бездушными средствами друг друга. СМИ, сами того не замечая, благодаря систематическому показу «чернухи»  воспитывают в нас толстокожесть и апатию к чужому горю.  Это опасная тенденция. 

             Настало время когда  из уст президента должна чётко прозвучать концепция не только социально-экономического, но и социально-психологического развития.  По сути своей необходимо восполнить дефицит идеологической работы, которая,  к сожалению, сейчас практически не ведётся. (В США  практически весь кинематограф  и телевидение  подчинены  национальной идеологии,  патриотизму и  высокой гражданской самооценке. И во многом это не связано лишь с успехами в экономике ). Таким образом, назрела необходимость:  

1.          Провести такое преобразование СМИ,  в результате которого,   с одной стороны они  не потеряли  своей потребительской ценности, а с другой, формировали единую для всех жизнеутверждающую  направленность общественного сознания. В частности несмотря на объективность информационных телевизионных программ, в целом  они должны носить   оптимистическую направленность («Чтобы не погибнуть той смертью, которую придумаем себе сами!»). Развлекательные программы и  фильмы должны основываться на «доморощенной» постмодернистской концепции новой и  позитивной  реальности, которая будет внедряться с телеэкрана в реальную жизнь (Где фильмы после которых хочется подражать их героям, изменять и строить жизнь к лучшему? ) 

2.        Учитывая трудности реализации вышеприведённого пункта, вызванные сильной конкуренцией  кино и видеопродуктов  иностранного производства, необходимо, с одной стороны ограничить прокат низкопробных и дешёвых фильмов и передач деструктивной направленности, а с другой,  проводить конкурсы  и выделять значительные средства  на создание  лучших отечественных образцов   телевидения  и кинематографа. (К сожалению, неуклюжие попытки некоторых известных  кинорежиссёров возродить дух нации с помощью своих  фильмов   пока безуспешны в силу  недопонимания ими настроения общества. Именно поэтому нужно проводить  конференции,  конкурсы сценариев и т.п. )

Пример. Кино вышло в тираж. Благодаря  скорострельным и  дешёвым технологиям  размывается феномен истинного кинематографического искусства, который всегда в России был основным инструментом  идеологии, так необходимой в нашей стране.  В результате на суд зрителей выбрасывается “кино”, которое,  с одной стороны не является подлинным кино, а с другой стороны, является средством дешёвого бизнес-манипулирования телезрителями.   Даже всякие будущие “ночные дозоры”, которые ещё будут искусственно навязываться с помощью главных российских  телеканалов,  будут всегда подделками, развивающимися в рамках   западных  форм, и поэтому, для нас являющихся чуждыми симулякрами,  не претендующими  на создание российской идеологии. Это жалкая пародия на западные образцы, которые на Западе решили свою идеологическую проблему. Кто-то у нас  на этом обогатится, но не станет богаче дух и  идеология россиян.

      Аналогичные явления  развиваются и на телевидении.  Практически все телепередачи, претендующие на отражение событий в обществе (новости и т.п.)  постановочны.     Это не игра, где обе стороны  знают, правила игры. Это розыгрыш при которой телезритель верит в рисуемую СМИ реальность.    Телезрители прячутся от этой кинотуфты в реалити-шоу, которые тоже не подлинны и совершаются по сценарию.

      Неуклюжие потуги некоторых кинорежиссёров (в частности Н.Михалкова) задать идеологию через кинематограф выглядят наивными. Отечественный кинематограф не может развиваться в нашей системе как это было ранее. Мы открыты к Западу (Запад же к нам не открыт). В нас входит западное и на фоне этого потока надеяться, что подействует какая-то отечественная “кинокосметика”  не приходится. На Западе кинематограф это идеология. Все лучшие достижения человечества  имеют место в контексте Америки.

Пример. Вузы, студенты, академики и академии поставлены на поток и вышли в тираж. Всё там продаётся и покупается. Эта армия поддельных институтов и специалистов скоро настолько захлестнёт Россию, что мы “станем самой образованной” частью мира. Всё это симулякры образования.

Пример.  Церкви, мечети,  священники, пророки, священописания  вышли в тираж. Священники, тиражируя себя,  ублажают свою гордыню через СМИ. Многие священники, будучи врагами постмодерна, сами того не замечая, пользуются его достижениями.   Бизнес,    политика и т.п. смешались  с  религией   как никогда ранее.

Пример. Политика смешалась с бизнесом, искусством, спортом и т. п. Артисты становятся политиками. Политики артистами.  

Пример. Гигантская  армия  российской проституции (уличная, элитная, служебная, супружеская, интернет-виртуальная и т.п.)   стала социальным слоем (массовым явлением) и превратилась в индустрию, использующую современные информационные технологии. Проституция становится симулякром, а значит,  всё меньше и меньше оценивается как негативное явление. Не в этом ли  глубинная причина массовости этого явления? Социологические исследования показывают, что многие из них из состоятельных семей.

Но самое страшное, что на эти “суточные-проституточные”  уже подсели многие чиновники различных регионов России. Проституция, как и в Таиланде, становится стратегическим резервом страны.    

        Шизофренизации   общества  (в частности аутизму)  способствует его виртуализация. Наши исследования  показали, что  около 66%  респондентов отдают предпочтение в виртуальным и искусственным мирам (наркотической  и  электронной виртуальности).  Иными словами, значительную часть времени наше  общество проводит за экранами своих телевизоров. Благодаря телевидению общество  постепенно превращается не в созидателей, а наблюдателей себя. 

       Компьютеры  в большинстве случаев  используются чисто потребительски  в примитивных целях и задачах. Так например, доля использования Интернета для научных исследований на 31% ниже, чем в развлекательных.   Благодаря  систематическому погружению людей в алко и наркотические и электронные виртуальные миры   воспитываются такие деструктивные установки личности  как установка к воображаемому удовлетворению потребности,  установка к быстрому удовлетворению потребности при малых затратах усилий, установка к пассивным способам защиты при встрече с трудностями, установка к неприятию на себя ответственности  за совершаемые поступки, установка к предпочтению эгоцентрических мотиваций альтруистическим, установка к малой опосредованности деятельности, установка довольствоваться временным и не вполне адекватным потребности результатам деятельности. Это  опасная тенденция, ведущая к  росту многочисленной армии  бездельников и филистёров.  Кроме того, нами выявлена  корреляция  между наркотизацией и виртуализацией общества.

             Одним из атрибутов духовности общества  является его единство. В таком случае о какой духовности можно говорить если в нём прогрессирует социальная шизофрения (аутизм, непоследовательность, безответственность, патологическая раздвоенность и нерешительность ). Традиционными   способами, направленными на созерцание красоты и  культурное приобщение (умной болтовнёй), эту проблему решить практически невозможно. Необходимо затрагивать не только  структуры, связанные с восприятием и мышлением, но и волевые структуры. К сожалению, в настоящее время в большинстве  учебных заведений большое внимание уделяется лишь  мыслительной и поведенческой  сфере, а деятельность направленная  на воспитание жизнелюбия и способности преодоления, остаётся без внимания. 

           Согласно нашим оценкам, около 23%  состоятельной в материальном плане молодёжи  способны в наглую ездить без билета в городском транспорте и не переживать за  это, оправдываясь плохим материальным состоянием.  64% терпимо относятся к  криминальным преступлениям.

         В настоящее время  остро встала проблема психической  нормальности. Нами выявлено, что  в большинстве случаев критерии оценок и системы тестирования подстраиваются под низкий уровень  эмоциональных и интеллектуальных психических   показателей. Часто это связано с чисто прагматическими проблемами. Так например, преподавателями высших учебных заведений, в целях обеспечения фонда заработной платы  и выживания,  принимаются  абитуриенты с крайне низким уровнем интеллектуального развития.  Особенно это наблюдается в  коммерческих учебных заведениях. В результате за студенческой скамьёй оказываются лица с эмоциональными и интеллектуальными психическими расстройствами,  а также с различным уровнем дебильности и т.д.  По нашим оценкам свыше 30% студентов страдают той или иной формой дебильности. Согласно опросам  студентов, 45% студенток занимаются различными видами проституции (уличная, элитарная, офисная, тусовочная и т.д.)     Но ведь ещё великий Ломброзо показал, что профессиональной  проституцией  в большинстве случаев занимаются дебильные женщины.

         Таким образом,   интеллектуальный уровень среднего студента с каждым годом падает. Из этого замкнутого круга можно вырваться если прекратить привычку подстраиваться под  падение психических показателей.  Нельзя забывать, что эти вчерашние студенты уже завтра могут превратится (например, благодаря связям и родителям) в «ответственных» работников, чиновников, руководителей. Социальная активность этих патологических кадров может значительным образом сказаться на безопасности граждан и национальной безопасности в целом, и нанести вред государству.  К сожалению до сих пор у  нас нет  независимой системы  проверки на психическую нормальной лиц, претендующих в органы исполнительной и законодательной власти.  Нет системы отстранения от власти лиц, страдающих старческим или патологическим слабоумием и т.п.     

              Проблема нормальности также касается моральных норм в обществе. Так например, в настоящее время,  благодаря деструктивной рекламе пива, который очевидно является алкоголем, стало нормой распивать и  ежедневно немножко быть в тонусе  благодаря этому «безобидному» напитку.  По улице  гуляет немного бодренькая (по сути дела пьяная) молодёжь. Между прочим  армия наркоманов и алкоголиков пополняется в большинстве случаев благодаря любителям пива.

      
               Качество генетического фонда падает. В значительной мере этому способствует  алкоголизация и наркотизация населения. По нашим исследованиям, около 54% детей, посещающих  детские учебные учреждения страдают беспричинными беспокойствами и неврозами, в силу того, что их родители зачали их будучи зрелыми алкоголиками.  38% обладают различными  уровнями  дебильности.   В школах этот показатель достигает уровня 60%. Особенно это имеет место в старших классах. В 40% случаев этот  врождённый алкоголизм усугубляется приобретённым, благодаря  «безалкогольному» пиву. Большинство школьников даже не догадываются об истинной причине своих душевных проблем.  Алкоголизация    и  наркотизация  ведёт к  деградации эмоциональных и интеллектуальных  структур  генофонда.

    С одной стороны нас  радует пропаганда спорта и то,  что число фанатов московского «Спартака» растёт с каждым годом. Но с другой, настораживают те побоища и  криминал, которые устраивают эти «больные болельщики». Их многочисленности позавидовала бы  любая партия, организующая митинг. Число  фанатов  в тысячи раз больше, числа фанатов тех или иных партий.

            Нас радует  подозрительно быстрый рост верующих, но настораживает число религиозных фанатов различных сект и движений.

       Что это за феномены? Действительно ли они  связаны с феноменами спорта, духовности? Или это замаскированная форма «скрытого фашизма» ? 

       Нас радует массовость национального праздника «Сабантуй», но настораживает  замаскированная форма конфронтации татар другим национальностям. Да, мы радуемся этому празднику, но с другой стороны  мы искусственно  показываем  «Вот мы какие, смотрите!» и в этом уже есть зародыши противопоставления себя другим.  Связано это с высоким  процентом (свыше 80!)    комплекса национальной неполноценности. Именно поэтому большинство московских татар исковеркали  свои фамилии на русский лад, стесняясь  своей национальности.                       По нашим исследованиям, можно уверенно говорить, что открытой конфронтации татар другим нациям  нет, но скрытая, затаённая в подсознании присутствует.  Эту болезнь ещё предстоит изживать. Паразитировать на времени опасно и нужна мудрая политика и долгосрочная программа.

           На основании вышеизложенного можно заключить, что  нам необходимо научиться  отличать элементы фашизма и экстремизма от нормальной жизнеутверждающей массовости и единения людей, которые и есть та самая духовность, которую нам не хватает. Это позволит вовремя  пресекать   всяческие тенденции к массовым агрессивным психозам, которые могут нанести вред народу и государству.  

  В шизофреническом обществе (см. признаки социальной шизофренизации)    истинного патриотизма нации быть не может. Это патопсихологическая аксиома. В  государстве,  в котором царит непоследовательность, аутичность, нерешительность и безответственность  и другие шизофренические признаки, вероятность появления истинного патриотизма крайне низкая. 

        Для того, чтобы  был настояший патриотизм, нация должна действительно на основании живых и современных примеров, гордиться собой. Лишь после этого можно снимать фильмы и запускать различные телепрограммы в СМИ.    Паразитирование на славной Российской истории и одурманивание этим мальчишек-солдат, на наш взгляд,  является преступлением  и геноцидом против нации. Разве может воевать мальчишка убежавший на войну из-за голодного и тяжёлого детства в  своей деревне?    Что ему дало государство? Как он будет защищать свою Родину, если в это же время в далёкой богатой  Москве и других городах   «бесятся жиром» и извращаются избалованная  армия его ровесников,  взрослых дядек-чиновников и т.д.    

              С другой стороны можно вспомнить опыт  кинематографа сталинской эпохи постмодернизма и начать снимать фильмы «о счастливой стране, счастливых людях, о героях-кумирах», опережая реальность. Этот подход имеет перспективу.  Он оправдан. Благодаря ему можно вдохновить народ на подвиги и научиться подражать кумирам-героям фильмов. Но для этого необходимо два условия: во первых, необходим достаточный информационный фильтр, который бы делал эти фильмы конкурентоспособными ( ведь  сталинские ленты выходили на фоне бедного кинорынка), во вторых, необходимы достаточные финансовые средства, и наконец, в третьих, необходима качественно новая  сценарная концепция.   В настоящее время  отрабатывается ретроспективная концепция ( старый гимн, показ старых фильмов и т.д. )  Уже благодаря этому, есть свои положительные сдвиги. 

            Согласно нашим исследованиям, около 83%  школьников испытывают дефицит и чувство зависти  к членам каких либо общественных движений и  организаций (к несуществующим пионерам, которых узнают только по фильмам и фотографиям родителей). Таким образом, в настоящее время существует ниша и социальный заказ на подобного рода движения.  К сожалению эту общественную  потребность могут привлечь на свою сторону деструктивные движения: секты, фанаты различных движений и т.п.  По нашим исследованиям, уже сейчас в некоторых регионах России школьники готовы называть себя «путинцами». В  целях профилактики культа личности президента   такие тенденции, на наш взгляд, должны прекращаться. Пусть наша молодёжь подражает и называет себя  кумирами фильмов или  выдающимися личностями, которыми так богата наша история. 

      Выше уже было отмечено, что в шизофреническом обществе, где  имеет место раздвоенность и неопределённость генеральной линии, отсутствует  какая бы то ни была направленность общественного сознания. Многие уверены, что достаточно накормить этого «шизофренического монстра», как все проблемы отпадут автоматически и сразу появится настроение, направленность сознания,   идейность и т.д.  К сожалению это не так. Часто    шизофрения является необратимым деградационным процессом. Накормив этого больного монстра, мы обнаружим, что на  роскошном кресле и в прекрасном офисе  сидит сытый субъект и плюёт в потолок. Поэтому необходимо перестраиваться и делать упор не только на социально-экономические факторы, но и социально-психологические.  Именно сейчас как никогда необходима усиленная работа  философов, психологов, культурологов, социологов, политологов направленная на создание доморощенной качественно-новой концепции развития общества, основанной на особенностях нашего родного отечества, а не всяких там «китайских» и иных вариантов.   

    Он катастрофически падает. В настоящее время на базе мелких частных предприятий и общественных организаций  открылись  тысячи различных псевдоакадемий. По стране гуляет  значительное число безработных  «академиков»  с дипломами международного образца, выданными различными  паранаучными сектами и общественными организациями. Всё это дискредитировало само понятие и феномен «академии».  В Санкт-Петербурге есть частное предприятие, которое уже присваивает учёные  степени докторов наук без всякой системы защиты и  регистрации в ВАКе.  Дипломы кандидатов и докторов наук продаются на базарах.

         Аналогичная ситуация наблюдается и в системе высшего образования. Дипломы о высшем образовании раздаются «направо и налево».  Были бы деньги… Уровень выпускников падает. Многие высшие учебные заведения не соответствуют требованиям, но почему-то лицензированы. Выше уже отмечалось, что коммерциализация системы образования таит в себе опасные для общества моменты.  Благодаря   этому к управлению хозяйством и страной  могут придти не просто дилетанты, но и  головорезы,    рецедивисты,  уголовники различного уровня и квалификации. Эту опасную тенденцию необходимо пресекать.    

        К сожалению  наши настоящие учёные и профессора часто  сами дискредитируют престиж науки, набирая бездарных, но денежных студентов,   продавая своё имя бизнесу. Мне приходилось видеть как известный профессор фармакологии на своих лекциях рекламировал  средство, которое не заслуживает такого  внимания.  Он обманывал слушателей, но они верили его авторитету.  Таких примеров можно привести множество. 

          Кроме того, необходимо отметить, что в некоторых  учебных учреждениях наблюдается мистификация гуманитарных знаний и многие учёные погружаются в различные паранауки. (Например, астрономы становятся астрологами и т.п. )  Прилавки магазинов завалены околонаучными компилятивными трудами. Имеет место дефицит первоисточников и книг, посвящённых настоящим  фундаментальным знаниям. Научно-информационное пространство засорено. Необходима выработка соответствующих фильтров.

    Появилось множество “научных” сект, рассчитанных на безграмотность не только  российских обывателей, но и высокопоставленных чиновников (Например, научная секта Грабового).

            Имеются перекосы  в области среднего образования. Здесь преобладает количество знаний над их  качеством. Чего только сейчас не преподаётся, какими только ненужными знаниями не пичкаются наши школьники!  К сожалению, есть уже исследования, показывающие, что всё это, наоборот, ведёт к деградационным процессам.

          В своё время в Татарстане на волне комплекса национальной неполноценности, с целью возрождения татарской культуры и науки,  было  открыто множество чисто татарских детских и учебных заведений. Это прекрасно. К сожалению,  наука ушла уже далеко вперёд. Современный татарский язык, с одной стороны, оказался неразвитым и не соответствующим требованиям современной науки, а с другой сами специалисты и преподаватели  не владеют языком на соответствующем  уровне.   (Вспоминается история о том, как трудно разрабатывался принимался договор между Россией и Татарстаном, но до тех пор, пока  его разработчики не перешли на русский язык.)   Вот и преподаются   многие предметы на крайне низком уровне, но зато на татарском языке. Это опасный самообман, замешанный на комплексе национальной неполноценности. Глобализация татарского языка в республике может обернуться  низким уровнем учащихся средних и высших  школ. Практически,  у нас нет  высококвалифицированных кадров, владеющих татарским языком на высоко интеллектуальном и научном  уровне (за исключением некоторых известных гуманитариев). Необходимо долгое время, чтобы они появились. Увы!  Наступило время взглянуть правде в глаза и ориентироваться на те языки, которые  задают тон мировой науки, но не бросая свой родной язык.

           Кроме того, необходимо отметить, что согласно нашим исследованиям, 63% детей, окончивших татарские дошкольные учреждения,  в дальнейшем отстают в средних  русских школах. Билингвизм (двуязычие) порой отрицательно сказывается на развитии еще не сформировавшегося  сознания ребёнка.   

           Сейчас в эпоху наркотизации  молодёжи как никогда возросла роль  преподавания  общественных дисциплин: философии, психологии  и др. Увы! То  преподавание, которое сейчас имеет место,  никак не способствует решению духовных и психологических проблем молодёжи. Оно, по сути своей, представляет собой  «некую интеллектуальную антикварную жевачку», не затрагивающую эмоциональную и духовную сферу  учащихся.    

         Таким образом назрела необходимость:

1.       Усилить уголовную ответственность лиц дискредитирующих и фальсифицирующих символы   и   атрибуты Российской науки и образования.

2.       Ужесточить систему регистраций внегосударственных образовательных учреждений и академий.  Закрыть образовательные учреждения и  академии, не соответствующие современным требованиям  и  дискредитирующие  престиж Российской науки и образования.     продолжение
--PAGE_BREAK--
          Доцент, кандидат психологических наук Гарифуллин Рамиль Рамзиевич
                            ПСИХОЛОГИЯ «ТРЕТЬЕГО ГЛАЗА» И ВИДЕНИЯ   

  
«Дирижер бабочки

тянет ввысь нити.

Он то отражается,

то пылает.

Бабочка зеркальная,

и он зеркален:

Кто кого поймает,

никто не знает...»
                     К.Кедров (поэт-эзотерик)   

     
ВВЕДЕНИЕ И ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
В настоящее время опубликовано значительное число эзотери ческих произведений околонаучного толка. Многие из них не претендуют на научность. К сожалению, с точки зрения научного анализа, они оказываются в лучшем случае паранаучным мифотворчеством. Любопытно отметить, что многие исследования, касающиеся экстрасенсорики, написаны людьми, имеющими научные степени. В погоне за модными течениями они изменяют научным концепциям, наработанным в мировой психологии [1]. Эмоции берут верх.

Настало время проанализировать и разобраться в этой «эзотери ческой макулатуре». На взгляд автора, эта литература имеет большое значение для психологической науки как экспериментальный материал субъективной практики людей, обладающих эзотерическим восприятием. Это и было проделано в данной работе (выводы этих исследований см.ниже).

В целом всю эзотерическую литературу можно разделить на три большие части:

1. Субъективные опыты гениев [2], эзотериков [3], а также патологических личностей (шизофреников и т.д.), страдающих графома нией или болезненным тщеславием (манией величия).

2. Плагиат. Многие публикации являются переписанными и немного переработанными произведениями мифотворцев и эзотери ков прошлых лет. (Из этических соображений ссылки не приводятся).

3. Действительно научные исследования [4,5,6,7]:

а) исследователей с эзотерическим восприятием,

б) исследователей, не обладающих эзотерическим восприятием.   

На взгляд автора, хорошо тогда, когда исследования проводятся учеными, не обладающими эзотерическим восприятием (например, видением). Данные получаются более объективными [7].

Признание взаимодействия психической энергии с явлениями и материальными объектами внешнего мира связано с учетом выводов современных направлений в физике, принимающих принцип существования волновой голографической природы всех материальных объектов нашей Вселенной [5].

Субъективные образы, с точки зрения их физической сущности, выступают в данном случае КАК РЕАЛЬНОСТИ, подобные стоячим волнам, как своеобразные полевые структуры, как формы в чистом виде, лишенные вещества [5]. В процессе отражения предметов окружающего мира эти материальные и в то же время информационные образования входят во взаимодействие с формами воспринимаемых объектов. Именно такое полевое, волновое взаимодействие форм и СОСТАВЛЯЕТ ОСНОВУ ПРОЦЕССА ВОСПРИЯТИЯ [5].

Нейропсихолог К.Прибрам [8] отметил, что голографический принцип функционирования головного мозга предполагает взаимодействие субъективного образа с реально воспринимаемым объектом. Соответствующая внутренняя стимуляция ассоциативных зон мозга, считает К.Прибрам, вызывает во входных каналах анализато ров динамические процессы возбуждения аналогичные тем, которые стимулируются реальными сенсорными раздражителями. Вместе с тем эти субъективные образы все-таки значительно отличаются от образов, вызванных реальными воздействиями; при некоторых условиях (сенсорная изоляция или депривация и др.) они могут формировать иллюзии и галлюцинации.

В работе [9] автор считает, что успех целительской практики определяется умением концентрировать сознание и воображение. При этом применяемые на практике образы отражают индивидуальные свойства и личный опыт целителя и больного. Содержание образов, с точки зрения этого автора, не обязательно соответствует реальным процессам, происходящим в организме; эти образы представляют собой лишь отдаленные, обобщенные аналогии соответствующих процессов.

В основе большинства физиологических гипотез возникновения иллюзий и галлюцинаций (визуализация образов) лежит объясне ние явлений дезорганизации гомеостаза мозговых функций (нарушение соотношения функций ретикулярной, гипоталомической системы и коры мозга) [5].   

Зарубежные авторы (Д.Линдели, Д.Гельгорн и др.) рассматрива ли появление зрительных иллюзий в условиях сенсорной депривации как внешнюю проекцию мозговой информации, не находящей обычных путей выхода [5].

Достаточно противоречивые рассуждения приводит Гримак [5]. Согласно этому автору, экстрасенсы способны ощущать биоэнерге тические поля, излучаемые пациентами. При этом в своей работе не сделано даже предположения, что эти ощущения могут быть кинестетическими иллюзиями (синестезией, рефлекторными иллюзиями ощущений, внушением), о которых подробно изложено в работе [10]. При этом всем Гримак допускает существование зрительных иллюзий и критикует возможность материализации образов. Например, в работе пишется, что «сердечная чакра человека, пережившего сильное стрессовое воздействие, может испускать 2-3-метровый луч». В работе, с одной стороны, не сделано оговорки, что это «реальный» мир иллюзорных иллюзий экстрасенса, с другой, не приведено научных фактов физического существования этих лучей. Возможно, это сделано умышленно, дабы не разоблачать истинную причину этих видений, которая может сказаться на деятельности целителя. В данной работе приводятся различные конфигурации биополя у здоровых и больных (рак, шизофрения, психоз, опухоли и др.). Эти данные приведены без ссылок на кого-либо. Далее, в противоречие себе же, автор пишет, что «изложенные в работе принципы распознава ния болезней с использованием энергоинформационных признаков могут составить лишь первоначальную основу, на которой каждый энерготерапевт будет создавать собственную систему определения патологических явлений в организме человека, сообразуясь со своими индивидуальными экстрасенсорными возможностями». Таким образом, видимо, существуют схоластика и произвол в картинках видений и ощущений биополя. Более того, исследования автора данной книги (см.ниже) показали, что у каждого экстрасенса существует свой словарь видений. Все это наталкивает на предположение, что этот мир видений и ощущений биополя является иллюзией. В таком случае могут ли эти иллюзии быть полезными в практике и какова связь иллюзий с реальной картиной? Именно этому и посвящены дальнейшие исследования автора.   

В 1987 — 1996 годах в нашей стране внезапно появилось громадное количество людей, занимающихся психологическим воздействием с целью лечения людей. Преимущественно их называют экстрасенса ми. Экстрасенсы занимались воздействием на человека, используя такие понятия, как биополе, аура, и т.п. У колдунов, шаманов также свои семантические (знаковые, магические) формы взаимодействия с людьми, нуждающимися в их помощи.

Как показали наши наблюдения, экстрасенсы по своему составу неоднородны. В связи с этим ниже мы рассмотрим их классифика цию и введем определенные понятия, которые облегчат интерпрета цию вопросов, касающихся проблемы истинного механизма взаимодействия такого рода целителей с людьми. Отметим, что практика экстрасенсов в нашей стране приобрела гипертрофированные и порой уродливые формы. Тем не менее в этой «мутной воде», на наш взгляд, удалось найти рациональное зерно для медицинской практики. Автором работы показано, что между экстрасенсом определенно го типа и пациентом с определенными характеристиками идет сложное психологическое взаимодействие, выявленная структура которого представляет научный интерес.
Постановка проблемы
(Семиотическая проблема визуализации образов).
Философско-психологическое исследование системы, состоящей из объекта восприятия и знака (символа), соответствующего этому объекту, приводит к трем основным семиотическим проблемам [11]:

1.Синтаксическая проблема — проблема отношения элементов символа между собой.

2. Проблема отношения (восприятия) объекта к символам, соответствующим ему.

3. Проблема связи (корреляции) объекта с символами, соответ ствующими ему (корреляция первого порядка).

С точки зрения автора, существует четвертая проблема:

4. Проблема связи (корреляции) структуры отношений элементов объекта со структурой отношений элементов символа, соответ ствующего этому объекту. ИНЫМИ СЛОВАМИ, КОРРЕЛИРУЮТ ЛИ СТРУКТУРА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЭЛЕМЕНТОВ ОБЪЕКТА СО СТРУКТУРОЙ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЭЛЕМЕНТОВ СИМВОЛА, СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ЭТОМУ ОБЪЕКТУ (корреляция второго порядка).

Так, З.Фрейд [12] впервые разрешил семиотическую проблему связи элементов сна с элементами яви. Сны рассматривались как   

символы, связанные и взаимодействующие между собой по законам, отличным от законов яви.

В настоящее время обозначилась аналогичная семиотическая проблема при исследовании субъектных отношений в случае, если один из них (или оба) обладают синестезией (рефлекторным, визуаль ным, аудиальным или кинестетическими иллюзиями — синестезией [1]). Эти иллюзии обычно называются видениями. Встречаются, например, экстрасенсы, способные визуализировать болезненные очаги в теле диагностируемого человека как окрашенные в определен ный цвет; другие целители испытывают неприятные ощущения в тех областях (органах) своего тела, которые больны у пациента, или же слышат особенный звук при прикосновении к больному месту у человека и т.д. [5].

С целью разрешения семиотической проблемы рефлекторных иллюзий (видений) автором были поставлены следующие задачи:

1. Исследовать характеристики видения.

2. На основе выявленных характеристик изучить связь элементов видения между собой.

3. Оценить отношение синестеза (субъекта, обладающего видениями) к своим видениям.

4. Установить связь характеристик объекта восприятия с характе ристиками видений, соответствующих этому объекту восприятия (корреляция первого порядка)

5. Выявить связь структуры видения со структурой объекта восприятия (корреляция второго порядка)

6. Оценить отношение человека, являющегося объектом восприятия синестеза, к видениям.

В КАЧЕСТВЕ МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ БЫЛИ: анализ литературы по изучаемой проблеме, анализ документов в форме самоотчетов и интервью с использованием КОНТЕНТАНАЛИЗА (запись шла на магнитофонную ленту или в текстовой форме), анкетный опрос, методы математической статистики (оценка различных коэффициентов корреляции). (Кроме того, обследуемых просили нарисовать основные фрагменты своих видений). Дополнительными направлениями экспериментального изучения явились индивидуальная, групповая и межгрупповая сравнительные оценки.

ОСНОВНЫМ ОБЪЕКТОМ ВОСПРИЯТИЯ СИНЕСТЕЗОВ БЫЛ АВТОР ДАННОЙ РАБОТЫ.

Таким образом, было изучено 210 человек (синестезов), обладающих рефлекторными иллюзиями.    

 
ХАРАКТЕРИСТИКИ ВИДЕНИЯ
(Сенсорная живопись и «биополевые» знаки)
Анализ документов в форме самоотчетов и интервью с использо ванием контент-анализа (запись шла на магнитную ленту или в текстовой форме) выявил многообразие видений синестезов. Это многообразие вызвано разнообразием форм, цвета, яркости, плотности, контрастности, динамики видений.

Было изучено 210 синестезов. Около 91% из них считали, что видят не иллюзию. Большинство из них (82%) называли свое видение «биополем». Остальные называли свое видение аурой или энергетической оболочкой.

Около 5% обследованных синестезов уверены, что их видение является последствием психических заболеваний или мозговых травм и эти видения «мешают» им жить.

Для 69% синестезов видения являются ДАРОМ, который открылся после различных событий жизни: мозговых травм (32%), перенесен ных заболеваний (28% ), пережитого горя (14% ) и других.

Анализ интервью выявил различные «профессиональные» и само придуманные слова и лексиконы синестезов, применяемые ими при врачевании.

Приведем результаты простого подсчета частот встречаемости тех или иных элементов и понятий, которыми оперировали синестезы при интерпретации своих видений и ощущений «биоэнергетической оболочки». (Элементы приводятся в порядке уменьшения частот встречаемости):

1. Биополе, биоэнергия.

2. Энергия (энергетическая оболочка).

3. Аура.

4. Порча, сглаз, карма, энергетический экран.

5. Цвета (ауры): красный, синий и т.д.

6. Дыры, каналы, вампир, фантом.

7. Пробоины, зоны, очаги, забитость каналов.

8. Разрыв энергетической оболочки.

9. Бреши, зерна, вспышки, кружки.

10. Симметричность оболочки (несимметричность).

11. Деформация оболочки.

12. Провалы.

13. Наслоения, вихри, слои, толщина, полосы,

14. Инородные частицы.

15. Биополевой выступ (выброс), магнит.   

16. Энергетический выброс.

17. Подсознание прана.

18. Лучи, излучение, цветовая гамма, радиация, волны,

колебания, вибрация ауры.

19. Энергетические заторы, пробки.

20. Гребни, простудная или остеохондрозная гребенки.

21. Энергетический песок.

22. Биополевой колпак.

23. Биополевой комок.

24.Ожерелье.

Анализ видений, описанных в интервью и самоотчетах, показал, что ПО ФОРМЕ все видения можно разделить на 3 типа:

1. ЦЕЛЬНЫЙ ТИП. Видение светящейся оболочки, обрамляю щей все тело объекта восприятия (Таким видением обладало 18% исследуемых).

Форма оболочки менялась от правильной симметричной до неправильной вытянутой. Правильная и симметричная форма оболочки, по словам исследуемых, иногда напоминала форму вытянутого яйца (эллипса).

2. ТИП ВЕНЦА. Видение светящейся оболочки, обрамляющей лишь голову (68% исследуемых). Такие светящиеся оболочки были, в свою очередь, двух типов:

а) лучистый тип. Выходящие лучи, образуют венец. Лучи могут вырываться из различных участков головы и тела;

б) тип колпака (или подковы).

3. СМЕШАННЫЙ ТИП. Светящаяся оболочка в этом случае представляет собой наложение двух приведенных выше типов. (28% исследуемых).

По ЦВЕТУ ВИДЕНИЯ можно классифицировать на следующие типы:

1. Тип «многоцветной радуги». В данном случае имеет место наложение (наслоение) различной цветовой гаммы по толщине оболочки (22% исследуемых) на фоне основного цвета.

2. Тип «разноцветной линии». Различные цвета распределены в одном слое оболочки по периметру без наслоения (51% исследуемых).

3. Черно-белый тип. Видение представляет собой однослойную черно-белую оболочку (6% исследуемых).

4. Одноцветный тип (19% исследуемых).

5. Лучисто-цветной тип. Многослойные, цветные, лучевые выбросы, не имеющие правильных форм и четких границ.   

По СВОЕЙ ВНУТРЕННЕЙ ДИНАМИКЕ видения можно разделить на:

1. Мерцающие (вибрирующие) видения. Синестез видит картинку оболочки, мерцающей по всей площади (14% исследуемых).

2. Переливающиеся видения. Цвета изменяются, накладываясь друг на друга, заменяя друг друга в зависимости от внутренних и внешних условий синестеза (39% исследуемых).

3. Константные (стабильные фрагменты) видения. Видения оболочки, которые не изменяются во времени (33% исследуемых).

По КОНТРАСТНОСТИ видения представляют собой:

1. Высоко контрастные оболочки (16% исследуемых).

2. Средне-контрастные (41% исследуемых).

3. Блеклые (слабоконтрастные) видения (42% исследуемых).

Анализ по «плотности», упругости и вязкости «биоэнергетичес кой» оболочки будет проведен ниже, так как это характеристики не визуального, а кинестетического восприятия (ощущения руками и т.д.).

Необходимо отметить, что некоторые синестезы не могли даже близко передать словами то, что видят. Их видения были настолько необычными, что для точного их изображения не хватало слов, красок и карандашей. n
СВЯЗЬ ЭЛЕМЕНТОВ ВИДЕНИЯ МЕЖДУ СОБОЙ
Элементы видения накладываются друг на друга (61%). Есть элементы, представляющие собой стабильные зоны с определенным цветом, на фоне которых мерцают и переливаются другие элементы. В некоторых видениях (32%) вообще отсутствовали стабильные (по цвету, контрасту, яркости) зоны, т.е. в них все динамировало и изменялось.

Обнаружены парные элементы, которые имеют место только вместе друг с другом (4%). А также многосложные комбинации (5%) элементов (агрегаты, ассоциации), которые имеют свое внутреннее постоянство. Эти ассоциации появляются и исчезают всем «блоком» элементов, т.е. не по механизму постоянного расщепления.

У некоторых синестезов были исследованы «времена жизни» ассоциаций, состоящих из комбинаций и элементов различного цвета. Замечено, что «времена жизни» многоцветных ассоциаций изменялись от 1 до 15 минут.

Обнаружены зоны, цвет которых изменялся благодаря смешению с другими цветами (8%).
ОТНОШЕНИЕ СИНЕСТЕЗА К СВОИМ ВИДЕНИЯМ
Около (91%) синестезов считали, что видят не иллюзию. Большинство из них (82%) называли свое видение «биополем».

Около 5% обследованных синестезов уверены, что их видение является последствиями психических заболеваний или мозговых травм и эти видения «мешают им жить».

Для 69% синестезов видения являются ДАРОМ, который открылся у них после различных событий жизни: мозговых травм (32%), перенесенных заболеваний (28% ), пережитого горя (14% ) и других.

В процессе специальных экспериментов и лекционных занятий автор знакомил синестезов с истинными причинами возникновения ВИДЕНИЙ КАК ИЛЛЮЗИЙ. После этого 44% синестезов соглаша лись с тем, что их видения являются иллюзиями. 21% синестезов оставались на прежней точке зрения, считая видения реальностью. n
ОТНОШЕНИЯ ЛЮДЕЙ К ВИДЕНИЯМ
 Согласно данным социологических исследований автора (было опрошено 300 респондентов), около 19% респондентов заявили, что верят в способность некоторых личностей видеть биополе и ауру человека. 21% затруднились дать ответ. Около 59% не верят в такие способности.
СООТНОШЕНИЕ ЙОГОВСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ЦВЕТЕ АУРЫ С ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ ИССЛЕДУЕМЫХ СИНЕСТЕЗОВ
Для исследуемых синестезов было проведено анкетирование, в котором они должны были отметить совпадение йоговских представ лений ауры [13] и своих. Синестезы не знали, что предлагаемый словарь был йоговским. В анкете был приведен следующий СЛОВАРЬ ЦВЕТОВ ЙОГОВСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ Об АУРЕ:

ЭФИРНОЕ ТЕЛО (копия физического тела, двойник) — ЛИЛОВАТО-СЕРЫЙ.

АСТРАЛЬНОЕ (тонкая материя) — основной фон ГОЛУБОВА ТО-СЕРЫЙ. Меняется переживаниями человека (йоги называют «телом эмоций»).

МЕНТАЛЬНОЕ ТЕЛО — тело имеет яйцевидную форму. Светлая искрящаяся аура. Цвет зависит от качества мыслей.

ВЕЛИЧИНА АУРЫ 70-100 см.   

СПОКОЙНЫЕ И ВДУМЧИВЫЕ — ауру пронизывают цветовые потоки ЗЕЛЕНОГО ЦВЕТА.

Несдержанные и беспокойные — КРАСНО-ЖЕЛТЫЕ ПОТОКИ. (Мало интеллектуальные). По мере возрастания интеллекта зеленый цвет растет.

САМООТВЕРЖЕННЫЕ НАТУРЫ — синие тона.

Страх — синие полосы с красноватым оттенком.

ЧУВСТВО ОЖИДАНИЯ — красно-синие полосы.

Сильное волнение — оранжево-желтые точки.

Сексуальное волнение — кричащие тона физического и астрального тела.

СВЕРКАЮЩИЕ ИСКОРКИ — вечное «Я».

Чем ярче ментальный слой — тем духовнее человек.

Красные оттенки — чувственные вожделения. (Первый слой) (желудка, тела и т.д.)

1-Й СЛОЙ (ЭФИРНЫЙ):

ЗЕЛЕНЫЙ (1-й слой) — боязнь усилий для удовлетворения чувственных вожделений.

КРАСНОВАТО-ЗЕЛЕНЫЙ И ЖЕЛТО-ЗЕЛЕНЫЙ — отсутствие навыков при достижении желаемых низменных целей.

Коричневый и мутно-желтый — низменный эгоизм.

Коричневато-синий, серо-синий — малодушие и страх.

2-Й СЛОЙ (АСТРАЛЬНЫЙ)

Коричневый и оранжевый — эгоизм, честолюбие.

Красно-желтые пятна — любопытство.

Светло-желтый — хорошая память.

Синий — знак набожности.

Фиолетовый — глубокая религиозность.

ТРЕТИЙ СЛОЙ (МЕНТАЛЬНЫЙ)

Желтый — мышление (высокое общечеловеческое).

Желто-зеленоватый — если очищено от чувственных представлений.

Зеленый — любовь ко всем живым существам.

Синий — готовность к жертвенному самоотречению.

Светло-фиолетовый — самопожертвование во всем мире на Земле.

АНАЛИЗ ПОКАЗАЛ, ЧТО ЛИШЬ 8% ИЗ ЙОГОВСКИХ ПРЕДСТАВЛЕ НИЙ (словаря) СОВПАДАЛИ С ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ ИССЛЕДУЕМЫХ СИНЕСТЕЗОВ.

В связи с этим автором было сделано предположение, что восприятия исследуемых синестезов далеки от йоговских представлений (эталона) в связи с тем, что синестезы не могли справиться со своим внутренним переживанием, которое «смазывало» видение. Поэтому видения синестезов несли информацию не только об объекте, но и о самом субъекте восприятия.   

Таким образом, возникли две проблемы синестезического восприятия:

1. Проблема обучения и коррекции синестеза, направленная на обретение эталонного йоговского восприятия.

2. Проблема выявления собственного непротиворечивого словаря представлений об ауре, помогающего эффективной диагностичес кой практике.

Первая проблема в данной работе не рассматривалась.

  
СВЯЗЬ ХАРАКТЕРИСТИК ВИДЕНИЯ С ХАРАКТЕРИСТИКАМИ ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ (КОРРЕЛЯЦИЯ ПЕРВОГО ПОРЯДКА)

Большинство исследуемых синестезов заявило, что характерис тики видения главным образом зависят от психологических особенностей личности объекта восприятия (61%).

Для 19% опрашиваемых видения зависели от физиологических характеристик организма объекта восприятия. Соответственно первую группу синестезов в дальнейшем будем называть ПСИХОЛОГИ ЧЕСКОЙ, а вторую — ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ группой.

Кроме того, практически все синестезы обладали высокой биоэнергетической восприимчивостью и не только видели, но и чувствовали биоэнергетическую оболочку человека. Поэтому третьей группой была БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ группа. 
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ГРУППА
Для психологической группы синестезов было проведено анкетирование, в котором исследуемые должны были провести ранжирование психологических характеристик объекта восприятия по их значимости и влиянию на характеристики видения. В анкете были перечислены следующие характеристики: тембр голоса, высота голоса, интонация, анализ речи, физиогномика (лицо), поза, жесты и их динамика, поведение, внешность (элементы), следы деятельнос ти, любовь, напряженность, настроение, одаренность, самооблада ние, стресс, беспокойство (спокойствие), стыд, темперамент (флегматичность и т.д.), ХАРАКТЕР, эгоцентризм, ненависть, мимика, глаза, обман. Синестезов попросили самим дописать характеристи ки, которых не было в списке.

Взаимодействие синестеза с объектом восприятия проходило в 4 этапа. На первом синестезу и объекту восприятия не разрешалось    вести словесный диалог. На втором этапе был разрешен односторон ний диалог со стороны синестеза. На третьем этапе оба могли вести диалог. На четвертом этапе синестез мог общаться с другими синестезами и обмениваться о своих видениях, выслушивать иные характеристики видения.

Результаты анкетирования ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ группы оказались следующими.

Большинство исследуемых (39%) считают, что лицо объекта восприятия (глаза, мимика, особенности физиономии) сильно влияют на характеристики видения. Поэтому эта характеристика была поставлена на первое место.

Таким образом, получилось следующее ранжирование:

1. Лицо (глаза, мимика, особенности физиономии) (39%)

2. Темперамент. Особенности характера (17%)

3. Пол (15%)

4. Беспокойство и напряженность (14%)

5. Поведение (9%)

6. Признаки эгоизма (9%)

7. Голос (интонация, тембр, высота) (8%)

Интересно отметить, что большинство синестезов, поставивших лицо на первое место, имели видение типа венца (см.ниже).

По мере прохождения четырех приведенных выше этапов взаимодействия синестеза с объектом видения значительным образом преобразовывались (56%).

Лишь 19% синестезов утвердительно заявили, что их видения не изменились.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА СИНЕСТЕЗОВ ПО МЕРЕ ИХ ПОСТЕПЕННОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ С ЛИЧНОСТЬЮ ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ ПРОИСХОДИЛА ПОСТЕПЕННАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ВИДЕНИЙ.

При сравнении видений синестезов между собой не обнаружено четкой зависимости цвета и формы с психологическими характери стиками объекта восприятия. Так, например, для одних синестезов цветом эгоизма был желтый (9%), для других — серый цвет (8%).

Для одних критерием присутствия «мужских» цветов был блеклый синий цвет (6%), для других — яркий оранжевый (3%). Цветом беспокойства и тревожности объекта восприятия были красный цвет (9%), зеленый (4%), синий (4%), желтый (3%)

Асимметрия видений для 8% синестезов свидетельствовала о темпераменте, для 6% была признаком пола.   

Не выявлено никакой корреляции между словарем цветов Люшера и словарем синестеза (3%).

Таким образом, для синестезов существует своя внутренняя система расшифровки характеристик видения (свой синестезический словарь). Этот словарь индивидуален.

В процессе анализа выяснилось, что синестезический словарь был не постоянен для 29% синестезов.

Иными словами, синестезы часто ошибались в интерпретации своих видений. Так, например, для некоторых один и тот же цвет, но в разные моменты времени, говорил о различных свойствах личности (объектов восприятия).

В то же время синестезы подтвердили четкую зависимость (31%) между динамикой видения и «изменчивостью» объекта восприятия.

ВСЕ СКАЗАННОЕ ВЫШЕ НАТОЛКНУЛО АВТОРА НА ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО ВИДЕНИЯ ЗАВИСЯТ НЕ ТОЛЬКО ОТ ХАРАКТЕ РИСТИК ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ, НО И ХАРАКТЕРИСТИК (СОСТОЯНИЯ) САМОГО СИНЕСТЕЗА. В действительности субъективная оценка личности объекта восприятия не могла не сказаться на видениях синестеза. В видениях синестеза должны присутствовать характе ристики, говорящие о личности самого синестеза.

В процессе дальнейших исследований было установлено, что данное предположение верно. 21% синестезов отметили, что после сеанса психоэмоциональной разгрузки исчезали некоторые элементы видений.

Таким образом, для некоторых синестезов были выявлены элементы видения (вспышки, зерна, зоны, кружки и др.), а также цвета, говорящие о беспокойстве и тревожности самих синестезов. В процессе самоанализа некоторые синестезы определили в своих видениях элементы, соответствующие сексуальному желанию (9%), желанию поесть (7%), собственной головной боли (16%), прекрасному настроению (8%).

Таким образом, обнаруженная изменчивость видений во времени связана, с одной стороны, с изменением (развитием) представ лений синестеза о личности объекта восприятия, с другой — изменением состояния самого синестеза в процессе восприятия.

Возник вопрос: «Чего больше в видениях синестеза: зашифро ванных характеристик личности объекта восприятия или личности самого синестеза?»

Для 31% синестезов одним из этапов обследования объекта является ЭТАП ВЖИВАНИЯ. Большинство из них заявило, что если им   

удавалось вжиться в состояние объекта, ошибок при интерпретации видений было меньше. Если синестез не мог справиться со своим внутренним переживанием, число ошибок возрастало в несколько раз.

Синестезы с высоким УРОВНЕМ ЭМПАТИИ меньше всего делали ошибок, и их словарь был непротиворечивым. Необходимо отметить, что под ошибкой в данном случае понимался уровень постоянства видений при восприятии одного и того же неизменяющегося объекта. (Аналог лже-фактора тест опросов.)

Для синестезов, достигавших высокого уровня сверхчувственно го общения с объектом, наблюдалась высокая корреляция характе ристик видения с характеристиками объекта.

Иными словами, было высокое совпадение интерпретации синестеза с истинными характеристиками.

Большинство синестезов поблагодарило автора за то, что им удалось осознать причины своих ошибок и научиться различать в своих видениях информацию, идущую от них самих, от информации, характеризующей объект восприятия.

К сожалению, большинство синестезов (60%) убедилось, что их видения в основном несут информацию о них самих. 9% не согласи лись с точкой зрения автора об определяющем вкладе в видения субъективного переживания синестеза.

У 51% синестезов была обнаружена способность «видеть» ауру или видение у неживых объектов (шкаф, стул, стена и т.д.). Очевидно, что эти видения полностью несут информацию о самом синтезе. Эта особенность позволила разработать методику выделения элементов, характеризующих состояние синестеза.

Методика получила название МЕТОДИКИ НЕЖИВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ.

Суть ее заключается в том, что синестез благодаря видению от неживых объектов обучается выделению неживых элементов из видений живого объекта. 
ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ГРУППА
Аналогичные исследования и анализ были проведены в физиоло гической группе.

Для 19% исследуемых синестезов видения значительным образом зависели от физиологических характеристик объекта восприятия: здоровья, заболеваний, особенностей строения организма и т.п.

Для физиологической группы синестезов было проведено анкетирование, в котором исследуемые должны были провести ранжи   

рование физиологических характеристик объекта восприятия по их значимости и влиянию на характеристики видения.

В анкете были перечислены следующие характеристики:

особенности строения тела, здоровье, заболевания, зоны Захарьина-Геда, теплота, дыхание (частота, глубина), пульс, давление, запах (потовыделение), звуки органов (желудка, сердца), движение внутренних органов, рост, вес, половые особенности (растительность на коже, кожа), цвет лица (особенности).

В случае, если синестезы обнаруживали, что в перечисленном выше списке нет значимой для них характеристики, им разрешалось самим дописывать.

Взаимодействие синестеза с объектом восприятия проходило в 4 этапа. На первом синестезу и объекту восприятия не разрешалось вести словесный диалог. На втором этапе был разрешен односторон ний диалог со стороны синестеза. На третьем этапе оба могли вести диалог. На четвертом этапе синестез мог общаться с другими синестезами и обмениваться информацией о своих видениях, выслушивая иные характеристики видения.

Результаты анкетирования ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ группы оказались следующими. (Приводим ранжирование характеристик по значимости):

1. Особенности лица (цвет, болезненность, глаза) — 27%.

2. Особенности строения тела (фигура, жирность и т.д.) — 22%.

3. Половые особенности — 11%.

4. Кожа (9%).

5. Дыхание, запах и другие (8%).

По мере прохождения четырех приведенных выше этапов взаимодействия синестеза с объектом видения значительным образом преобразовывались лишь у 31% синестезов (в психологической группе 56%).

Большинство синестезов (54%) утвердительно заявили, что их видения по мере прохождения четырех этапов по существу не изменялись.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, В ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ ГРУППЕ (ПО СРАВНЕНИЮ С ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ см. выше) ВИДЕНИЯ ОКАЗАЛИСЬ БОЛЕЕ СТАБИЛЬНЫМИ.

При сравнении видений синестезов между собой не обнаружено четкой зависимости характеристик видения с физиологическими характеристиками объекта восприятия. Чаще всего синестезы физиоло гической группы ставили диагнозы заболеваний. Так, например, для одних синестезов повышенная яркость в поясничной области свидетельствовала о сексуальном влечении (9%), для других — о запущен ном остеохондрозе (4%). Головные боли определялись по наличию    темных зон, на уровне шейных позвонков (6%), по наличию цветов головы: желтого (2%), золотистого (3%), металлического (4%). РЫХЛОСТЬ И НЕЧЕТКОСТЬ видений для синестезов свидетельствовала о неврозах (8%), о пониженном артериальном давлении (2%). Повышенная лучистость в области живота являлась наличием язвы (4%), нарушениями в мочеполовой системе (3%). Один из обследуемых синестезов заявил, что если он видит, что из головы растет трава, значит, у больного мигрень.

Таким образом, для синестезов физиологической группы была обнаружена своя внутренняя (индивидуальная) система расшифров ки характеристик видения.

Аналогично психологической группе, в данном случае также было установлено, что видения зависят не только от характеристик объекта восприятия, но и состояния (характеристик) самого синестеза. Но этот вклад в общую картину видения оказался незначительным. Сильно «смазывали» картину видения сексуальная озабоченность (8%), переедание (7%), болезнь (6%) и другие факторы, характеризующие состояние синестеза.

Не обнаружено хорошей корреляции между истинными характе ристиками, полученными традиционными клиническими способа ми, и характеристиками, основанными на видениях синестезов. Ошибка составляла около 60%.

Хотя среди синестезов (4%) были и такие, которые ошибались значительно реже (ошибка 10%). Необходимо отметить, что большинство из них имело медицинское образование и хорошую профессиональную эрудицию. n
БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ГРУППА
Под БИОЭНЕРГЕТИЗМОМ в данной работе понималась СПОСОБНОСТЬ ЧУВСТВОВАТЬ РУКАМИ «некую энергию», исходящую от объекта восприятия. Основными ощущениями «этой энергии», по словам исследуемых, были: упругость (14%), теплота (тепловые волны) (21%), пощипывание (18%), плотность (6%), холод (1%). Большинство исследуемых отметило, что обладают способностью ощущать энергию не только руками, но и участками тела и «внутренностями» (42%). И все же дальнейшие рассуждения будут касаться больше исследуемых, «чувствующих энергию» в форме упругости и теплоты, так как они оказались в большинстве. Необходимо отметить, что не все члены биоэнергетической группы обладали видениями.

Именно ощущение упругости, согласно мнению большинства исследуемых, позволяло им определять границы биоэнергетической оболочки объекта восприятия, ее контуры, форму, пустоты, толщину, провалы и т.д. В процессе экспериментов было нарисовано свыше 500 изображений контуров биоэнергетической оболочки объекта восприятия. Кроме того, замерялась толщина биоэнергетической оболочки в различных ее участках (трех местах) и вычислялось среднее ее значение. Результаты исследований приведены ниже.

Среднестатистическая обработка контуров (линий) «биоэнерге тической оболочки» вывела ДВЕ ОСНОВНЫЕ КОНФИГУРАЦИИ: ГЛАДКИЙ ТИП (78%) и НЕГЛАДКИЙ ТИП (21%).

ГЛАДКИЙ ТИП ОБОЛОЧКИ характеризовался плавным огибанием (обрамлением) оболочки вокруг всего тела объекта. 20% из них приблизительно повторяло контуры тела, но на определенном расстоянии от него. Всю конфигурацию можно разделить на две части: головную и туловищную. По мере приближения к ногам толщина оболочки постепенно уменьшалась. Головная толщина оболочки была всегда больше туловищной (в 92% случаев). Необходимо отметить, что толщина оболочки спереди объекта восприятия в большинстве случаев была больше, чем сбоку и сзади (61%).

НЕГЛАДКИЙ ТИП  характеризовался провалами не только в области шеи, но и в других частях туловища. Обнаружено, что число провалов со стороны спины было больше, чем спереди. Необходимо отметить, что в случае негладкого типа конфигураций толщина оболочки над головой была выше по сравнению с гладкими конфигура циями. Многие исследуемые эту особенность называли биоэнергети ческим колпаком.

Далее был рассчитан ЭМПИРИЧЕСКИЙ КОЭФФИЦИЕНТ КОРРЕЛЯЦИИ МЕЖДУ СРЕДНЕЙ ТОЛЩИНОЙ БИОЭНЕРГЕТИЧЕС КОЙ ОБОЛОЧКИ (d) И МИНИМАЛЬНОЙ ЛИЧНОЙ ДИСТАНЦИ ЕЙ (Lmin).

Средняя толщина биоэнергетической оболочки вычислялась как среднее между толщиной оболочки в области головы, груди и пояса.

Под минимальной личной дистанцией (Lmin) понималась величина минимального комфортного расстояния, на которое может приблизить к себе человек другого человека.

Эмпирический коэффициент корреляции вычислялся по формуле:   

Коэффициент корреляции r СОСТАВИЛ 0,74.

ЭТО ПОЗВОЛИЛО СДЕЛАТЬ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ ЧЕТКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ МЕЖДУ ТОЛЩИНОЙ ОБОЛОЧКИ И МИНИМАЛЬНОЙ ЛИЧНОЙ ДИСТАНЦИЕЙ. Иными словами, чем больше исследуемый испытывал комфорт и предрасположенность к объекту восприятия, тем меньше была толщина биоэнергетической оболочки. Более близкое знакомство с объектом восприятия не всегда приводило к уменьшению толщины биоэнер гетической оболочки (32%). Очевидно, что это связано с тем, что не всегда общение приводит к росту предрасположенност и к собеседнику.

В некоторых случаях толщина биоэнергетической оболочки достигала гигантских размеров и доходила до 3-4 метров. Кроме того, были исследуемые, которые ощущали большой биоэнергетический колпак над головой (2-2,5м) объекта восприятия. Анализ показал, что в большинстве случаев это связано с «некоторой магией» и превосходством (19%), загадочностью (11%), скрытностью (9%), лживостью (4%) объекта восприятия.

Если в процессе общения с «магическим и загадочным» собесед ником удавалось познать и разоблачить эту «магию», то толщина биоэнергетической оболочки резко уменьшалась.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, НАЛИЧИЕ БОЛЬШОГО БИОЭНЕРГЕТИ ЧЕСКОГО КОЛПАКА И БОЛЬШОЙ ТОЛЩИНЫ БИОЭНЕРГЕ ТИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О «МАГИЧЕСКОМ ВЛИЯНИИ» (ПРЕВОСХОДСТВЕ, НЕПОЗНАННОСТИ, ВЛАСТИ И Т.П.) ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ НА СИНЕСТЕЗА.

Необходимо отметить, что один и тот же объект в одном случае мог быть с гигантской биоэнергетической оболочкой, в другом — с небольшой. Все зависело от субъективного переживан ия исследуемого.

При сравнении биоэнергетических оболочек, соответствующих одному и тому же объекту, не обнаружено четкой зависимости конфигураций «биополя» с характеристиками (диагнозами и т.п.) объекта восприятия. Так, например, для одних асимметрия биополя вокруг головы свидетельствовала о неврозах (6%), о мигрени (5%), шизофрении (5%). Жесткость и плотность, воспринимаемые рукой, свидетельствовали о болезненности объекта (8%), хорошем здоровье (7%), повышенном давлении (6%).

Таким образом, было показано, что у всех исследуемых имеется свой индивидуальный словарь расшифровки «биополевых» знаков.

Аналогично физиологической группе, не обнаружено хорошей корреляции между истинными диагнозами и диагнозами, основан ными на анализе «биоэнергетического поля». Ошибка составила 62%. У некоторых исследуемых процент ошибок был весьма низким (3%). Это также было связано с тем, что большинство из них имело медицинское образование и хорошие профессиональные эрудицию и интуицию.   

   ЭКСПЕРИМЕНТЫ В «ЧИСТОЙ» БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ГРУППЕ

В предыдущем параграфе была изучена способность членами группы ВОСПРИНИМАТЬ «биоэнергетическую оболочку» и «биоэнергию». Кроме этого, некоторые из членов группы обладали способностью «излучать» биоэнергию руками и всем телом. Именно благодаря этой способности многим из них удается «восстанавливать» биоэнергетичес кую оболочку больных людей: корректировать ее форму, «штопать» дыры в ней, снимать заторы, «прочищать» биоэнергетические каналы и т.д.

Очевидно, что по сути своей это является суггестией, т.е. внушением. Но внушение это имеет свою сложную, селективную (избирательную), строго направленную структуру. Внушения, проводимые в традиционных гипнотических сеансах, примитивны по сравнению с данным внушением.

Мы попытались разобраться в особенностях этого внушения (суггестии).

Исследования проходили в группе, состоящей из 42 человек. Половина членов группы, как показали традиционные тесты на внушаемость, была достаточно внушаема и гипнабельна. Большинство из них составляли женщины.

Было организовано по определенной программе (см.ниже) психологическое («биоэнергетическое») взаимодействие, которое проходило между членами группы различной внушаемости. (Члены группы не обладали видениями.)

В ДАЛЬНЕЙШЕМ СУБЪЕКТА, ПРОВОДЯЩЕГО ВНУШЕНИЕ, БУДЕМ НАЗЫВАТЬ СУГГЕСТОРОМ и обозначать сокращенно Sr.

Если сам суггестор внушаем (суггестивен), то в этом случае будем его обозначать SSr.(«suggest»(англ.) — «внушать»), соответственно НЕВНУШАЕМОГО СУГГЕСТОРА — NSr.   

СУБЪЕКТА, НА КОТОРОГО НАПРАВЛЕНО ВНУШЕНИЕ, БУДЕМ НАЗЫВАТЬ СУГГЕРЕНТОМ и обозначать St. Соответственно внушаемый суггерент — SSt, невнушаемый — NSt.
Таким образом, получились следующие обозначения:
SSr — внушаемый суггестор.
NSr — невнушаемый суггестор.
SSt — внушаемый суггерент.
NSt — невнушаемый суггерент.
Основными направлениями изучения явились индивидуальная и групповая сравнительные оценки.

Ощущения членов группы записывались на магнитофонную ленту или в текстовой форме.

Большинство членов группы не имело представления о Природе своих способностей и верило, что действительно способно посылать биоэнергию на большие расстояния.

Основными вариантами взаимодействия в группе были взаимодействия следующих систем:

SSt — SSr, SSt — NSr, SSr — NSt, NSr — NSt, SSt — SSt, SSr — Sr, NSt — NSt, NSr — NSr

Рассмотрим все варианты по мере описания наших исследований и наблюдений.

Возьмем типичную установку Sr: «Я посылаю свое биополе, исходящее из моих рук, на ваше лицо, поэтому оно сейчас согреется». При этом Sr находится на расстоянии более трех метров, чтобы исключить инфракрасное (тепловое) взаимодействие.

В случае SSr — SSt-взаимодействия теплоту почувствовали оба. SSr почувствовал, как его руки по мере проведения сеанса согревались все больше и больше. У SSt лицо также согревалось. Теплота рук SSr и теплота лица SSt оказались связанными и взаимозависимыми, хотя корреляции в физическом плане не существовало, ибо физических взаимодействий этих теплот, как показали наши приборы, не было. Об этой особой форме корреляции, обусловленной сложными внешними ИНФОРМАЦИОННЫМИ взаимодействиями, приводящими, в свою очередь, к ВНУТРЕННИМ БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКИМ процессам, мы поговорим ниже. В случае SSr—SSt-взаимодействия, как показали наши наблюдения, возможна обратная связь, т.е. SSt мог «послать биоимпульс», который чувствовал SSr. В этот момент SSt мог сообщить, что у него почему-то согреваются ноги, а SSr, в свою очередь, проверив это своими руками на расстоянии трех метров, соглашался с SSt, говоря: «Мои руки чувствуют, что излучение    от ног действительно идет больше». Сокращенно обратную связь можно обозначить SSt Ц SSr. Этот тип взаимодействия при проведении биоэнерготерапии оказался самым эффективным. Основными этапами при проведении SSr сеанса биоэнерготерапии с SSt являются этапы диагностирования и воздействия (коррекции). SSr выступает одновременно как излучатель и приемник. SSt — только как приемник.

Рассмотрим NSr—SSt — взаимодействие, которое было при той же приведенной выше установке. NSr в этом случае ничего не чувствовал, а SSt чувствовал «биоимпульсы, которые исходили из рук NSr». В данном случае обратной связи не было. Сокращенно этот тип взаимодействия можно обозначить NSr — SSt. Корреляции также не произошло, так как обратная связь отсутствовала. Такой тип взаимодействия при биокоррекции также имел положительный результат, но эффективность его была ниже, чем в случае SSt SSr, так как NSr не был способным диагностировать. Таких NSr называют обычно ПСЕВДОЭКСТРАСЕНСАМИ.

В случае SSr—NSt — взаимодействия SSr почувствовал теплоту, а NSt ее не принял (не почувствовал). Иными словами, участники такого взаимодействия не нашли общего языка. Диалог был продолжи тельным, так как SSr не мог понять, почему NSt не чувствует теплоты, исходящей от него же, а он (SSr) это чувствует. При взаимодействии SSr — NSt у SSr все же больше возможности научить NSt чувствовать биополе, чем в случае NSr — NSt — взаимодействия, при котором диалог вообще не состоялся (NSr Ц NSt).

Одним из этапов изучения биоэнергетической группы было рассмотрение сложных взаимодействий, в которых принимали участие множество Sr и St.

В случае одного SSr и группы SSt традиционный групповой сеанс внушения оказался весьма эффективным. Сокращенно SSr — (SSt)n.

В случае одного SSr и группы, состоящей из n суггерентов SSt —сокращенно SSr—(SSt)n, сеанс биоэнерготерапии оказался весьма эффективным.

Это был традиционный массовой сеанс внушения. Большинство членов SSt были удивлены тем, что излучения, идущего от SSr, «хватает» всей группе. В то же время сами SSr не могли понять, что теплота, идущая от группы, не зависела от числа SSt. В процессе сеанса наблюдалась психологическая индукция, т.е. наименее суггестивные SSt, видя и слыша реакцию наиболее суггестивных SSt, заражались, и со временем их биоэнергетические ощущения усилива лись. У одного SSr было переутомление от перегрева, т.к., по его утверждению, «биоэнергия возрастает с количеством SSt».   

В случае, когда система состояла из одного NSr и группы SSt, сеанс был также результативным.

Члены группы SSt чувствовали теплоту, идущую от NSr. Сам NSr не чувствовал своего излучения. Этот сеанс мог проходить долго, т.к. NSr не переутомлялся. Корреляция отсутствовала. И без обратной связи сеанс NSr — (SSt)n был менее результативным, чем пpи SSr — (SSt)n —взаимодействии. Это полубиоинформационное взаимодействие.

В случае одного SSr и группы NSt сеанс оказался неэффектив ным. Группа не могла понять, что хочет SSr от них, «почему он чувствует что-то идущее от нас, а мы нет», «почему мы не чувствуем его излучение, хотя он утверждает, что излучает».

Взаимодействие NSr и группы NSt, сокращенно NSr-(NSt)n, можно было назвать нулевым информационно-биоэнергетическим взаимодействием, т.к. диалога не получилось.

Особый интерес представлял случай, когда имело место взаимодействие нескольких SSr и одного NSt. Сокращенно (SSr)n — NSt. В этом случае SSr посылали тепловой импульс NSt. NSt этот импульс не чувствовал, но его просили, чтобы он своими руками посылал его SSr. SSr чувствовали, как NSt как бы отражал этот импульс на них. NSt начинал задумываться о том, что действительно излучает, и верить в это. Таким образом, у NSt происходил психологический сдвиг, что в некоторых случаях приводило к тому, что NSt подтягивался до SSr.

Заслуживает особого внимания взаимодействие SSt с самим собой. В этом случае SSt своей рукой посылал биоимпульсы на себя и чувствовал их на различных участках тела.

В целом все варианты диалогов в биоэнергетической группе можно представить в виде следующей таблицы:

Интересно отметить, что анализ приемников (NSt) в диалогах N13-16 показал, что у некоторых из них наблюдались беспричинные спонтанные ощущения «биополя». При этом излучатель «не направлял» своей энергии. Некоторые NSt чувствовали «биополе» не в тех участках тела, где следовало бы его чувствовать. Большинство из них страдало невралгией (см. таблицу классификаций иллюзий). n
МИР ДВИЖЕНИЙ РУК — МИР ОЩУЩЕНИЙ
В ПРОЦЕССЕ ЭКСПЕРИМЕНТОВ, ПРОВОДИМЫХ В БИОЭНЕРГЕТИ ЧЕСКОЙ ГРУППЕ, БЫЛА ВСКРЫТА ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ВЛИЯНИЯ РАЗЛИЧНЫХ ФОРМ ДВИЖЕНИЯ РУК ЭКСТРАСЕНСА НА ОЩУЩЕНИЯ ЕГО КЛИЕНТА. Движение рук экстрасенса — это «особый балет», искусство, которое может создавать необыкновенные внутренние ощущения биоэнергетически восприимчивых субъектов. Очевидно, что эти ощущения никоим образом не связаны с физиологическими полями рук. Это особая форма приема информации о движении рук, преобразованная во внутреннее биоэнергетическое ощущение. ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЖЕСТ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЕЧИТ! 
ЭКСПЕРИМЕНТЫ В БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ГРУППЕ, ОБЛАДАЮЩЕЙ ВИДЕНИЯМИ (СМЕШАННЫЙ ВАРИАНТ)
Значительно осложнилась задача при рассмотрении членов группы, которые не только чувствовали биоэнергетическую оболочку, но и видели ее.

Необходимо отметить, что исследуемые, которые обладали видением оболочки, в 82% cлучаев также обладали биоэнергетическим ощущением ее (повышенной внушаемостью). В то же время не все члены группы, обладающие хорошей биоэнергетической восприим чивостью, были НАДЕЛЕНЫ СПОСОБНОСТЬЮ ВИДЕНИЯ.

Для простоты в дальнейшем субъектов (синестезов), обладающих видениями, будем обозначать Sz, соответственно SSz — внушаемый синестез, т.е. биоэнергетически восприимчивый (suggest (англ.) -внушение). SSz — оказалось 82%. NSz — невнушаемый синестез (5%).

SSz могли не только чувствовать руками ауру объекта, но и видеть ее. (В дальнейшем внушаемость будет тождественна биоэнергети ческой восприимчивости).   

NSz могли только видеть ауру, ощущать ее они не могли.

Синестез может находиться в роли приемника «лучистой» энергии биополя, т.е. видеть ее (SSz или NSz), а также в роли излучателя «биополя», т.е. видеть, как свет излучается его руками или телом. ВНУШАЕМОГО СИНЕСТЕЗА ИЗЛУЧАТЕЛЯ ОБОЗНАЧИМ SSv, НЕВНУШАЕМОГО — NSv.

ВНУШАЕМЫХ СУБЪЕКТОВ, ОБЛАДАЮЩИХ ЛИШЬ БИОЭНЕР ГЕТИЧЕСКИМ ВОСПРИЯТИЕМ, БУДЕМ НАЗЫВАТЬ СЕНСАМИ И ОБОЗНАЧАТЬ SSr — ЕСЛИ ОН «ИЗЛУЧАЕТ БИОПОЛЕ», SSt — если он является приемником «биополя», принимает биоэнергетическое воздействие (см. Эксперименты в биоэнергетической группе).

НЕВНУШАЕМЫХ (БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКИ НЕВОСПРИИМЧИ ВЫХ) СУБЪЕКТОВ, «ИЗЛУЧАЮЩИХ БИОПОЛЕ», БУДЕМ НАЗЫВАТЬ ПСЕВДОСЕНСАМИ И ОБОЗНАЧАТЬ NSr, соответственно невнушаемых приемников «биополя» будем обозначать NSt. Они «излучают», но не чувствуют это (по интервью в группе).

Таким образом, варианты диалогов (взаимодействия) в смешанной группе, состоящей из внушаемых и невнушаемых СИНЕСТЕ ЗОВ И СЕНСОВ, можно представить в виде следующей таблицы:
SSz — биоэнергетически восприимчивый синестез-приемник.
SSv — биоэнергетически восприимчивый синестез-излучатель.
SSr — биоэнергетически восприимчивый сенс-излучатель (не обладает видениями).
SSt — биоэнергетически восприимчивый сенс-приемник.
NSz — биоэнергетически невосприимчивый синестез-приемник (видит ауру, но не чувствует руками и т.д.).
NSv — биоэнергетически невосприимчивый синестез-излучатель (видит свое, исходящее от него, излучение, но не чувствует этого).

NSr — биоэнергетически невосприимчивый сенс-излучатель (излучает, по словам членов группы, а сам не видит и не чувствует).
NSt — биоэнергетически невосприимчивый сенс-приемник (принимает биополе, по словам членов группы, а сам не чувствует).
Биоэнергетически восприимчивые синестезы (SSz) не только видели биоэнергетическую оболочку, но и чувствовали ее руками, «прощупывая» каждый элемент: цвет, пробоины, вспышки, песок, бреши и т.д. и т.п.

Для некоторых из них наблюдалась четкая зависимость «картинок» видения с ощущениями, т.е. по мере изменения характеристик видения без всякого запаздывания изменялись биоэнергетические ощущения (в 34% случаев). Среди SSz около 12% заявили, что видения не сразу перестраиваются после изменений биоэнергетических ощущений.

И наоборот, около 5% обнаружили, что ощущения биополя не сразу изменяются после изменений характеристик видений биоэнер гетической оболочки.

БОЛЬШИНСТВОМ (64%) SSz — СИНЕСТЕЗАМИ ОТМЕЧЕНО НЕСОВПАДЕНИЕ ВИЗУАЛЬНЫХ РАЗМЕРОВ АУРЫ ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ С БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКИМИ РАЗМЕРАМИ (ПО ОЩУЩЕНИЯМ).

Диалог N1, N2: SSz — SSz и SSz — SSv, можно назвать диалогом сверхчувственного визуально-биоэнергетического общения.

SSz посылал лучи на SSz (SSv), сам видя и чувствуя их, наблюдал, как они, достигая ауры другого SSz(SSv), изменяют ее по цвету, форме (по другим     продолжение
--PAGE_BREAK--Гарифуллин Р.Р.Иллюзионизм   личности________________________________________
элементам). Приемник SSv(SSz) также все это видел и чувствовал. В ДАННОЙ РАБОТЕ ГРУППА, СОСТОЯЩАЯ ТОЛЬКО ИЗ SSz И SSv, НАЗЫВАЛАСЬ «ПАРАЛЛЕЛЬНЫМ МИРОМ» В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ИХ ВИДЕНИЯ И ОЩУЩЕНИЯ НЕ РАСХОДИЛИСЬ МЕЖДУ СОБОЙ В ОЦЕНКАХ. Это обычно достигалось по мере продолжительного сверхчувственного общения, при котором члены группы подстраивались в восприятиях друг под друга и начинали чувствовать и видеть (видения) по отношению одного и того же объекта одинаково. Поиск такой подгруппы увенчался успехом. Группа «параллельный мир» (SSz-SSz) была собрана (найдена). В нее вошло 6 человек.

Согласно оценкам членов группы «параллельный мир», окружающая действительность предстает совершенно в другом виде и со своими внутренними законами, отличающимися от реального мира. Самим автором было ОБНАРУЖЕНО, ЧТО ЧЛЕНЫ ГРУППЫ «ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР» ДОСТИГАЛИ ПОЛНОГО ВЗАИМОПОНИМА НИЯ БЕЗ ПРИМЕНЕНИЯ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ. ВОЗМОЖНО, В ЭТОМ И ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ОДИН ИЗ МЕХАНИЗМОВ ТЕЛЕПАТИ ЧЕСКОЙ СВЯЗИ. Члены этой группы были адекватны по отношению к «окружающей действительности параллельного мира» и видели его одинаково.

Диалог между синестезами SSz и сенсами SSr был также диалогом сверхчувственного общения, но группового феномена «параллельный мир» между SSz(SSv) и SSr(SSt) обнаружено не было.

В целом все возможные варианты диалогов (см. таблицу) можно классифицировать следующим образом:

N1,2,9,10 — диалог сверхчувственного визуально-биоэнергетичес кого общения.

N3,4,11,12,17,18,19,20,25,26,27,28 — диалог сверхчувственного биоэнергетического общения.

N33-48 — диалог синестеза, видения которого неадекватны и являются патологическими (неуправляемыми) иллюзиями. С другими членами группы сверхчувственного общения нет. NSz и NSv — могут выступать только как излучатель, но не как приемник.

N37-40, 45-48, 53-56, 61-64 — номера диалогов нулевого биоэнергетического общения.

(Остальные варианты см.выше).

Автор в качестве одной из важных проблем невербальной психологии поднимает задачу более систематического и глубокого изучения всех 64 диалогов (см.таблицу).

Возможно, именно эти исследования разрешат многие проблемы общей и практической психологии.

Очевидно, что при анализе психологии взаимопонимания личностей (при индивидуальном или групповом вербальном общении) всегда будет полезным знание того, к какому из приведенных выше 64 типов диалогов относится данное общение.

Социометрия группы или общества, построенная с учетом рассмотрения приведенной выше системы диалогов, позволит, с точки зрения автора, более эффективно предотвращать назреваемые конфликты, «душевные эпидемии» общества. Но это уже отдельная проблема.

И все же автор надеется, что «параллельные миры», которые обнаружены пока только для 6 человек (см.выше), расширятся до размеров общества сверхчувственного взаимопонимания.

 
СВЯЗЬ СТРУКТУРЫ ВИДЕНИЯ СО СТРУКТУРОЙ ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ (КОРРЕЛЯЦИЯ ВТОРОГО ПОРЯДКА)
Выше было отмечено, что не обнаружено хорошей корреляции между истинными характеристиками, полученными традиционны ми клиническими способами, и характеристиками, основанными на видениях синестеза или сенса. Так, например, в случае анализа видений ошибка составляла 60%. В случае анализа ощущений «биоэнерге тической оболочки» — 62%.

Тем не менее было бы интересным рассмотреть, как связаны структура видения (или ауры) со структурой объекта.

З.Фрейду в свое время удалось расшифровать структуры сна и законы, по которым они формируются. Есть ли что-то аналогичное при конструировании видений?

По опросам синестезов, которые, как рентген, могли просвечи вать объект (4%), оказалось, что их видения преимущественно ОПРЕДЕЛЯЛИСЬ ранее увиденными внутренностями человека при пpосмотpе опеpации (об этом заявили синестезы, имеющие медицинское образование), кинофильмов о человеческом организме, а также фантазий, основанных на явлениях жизни, увиденных в прошлом.

Видения синестезов в большинстве случаев были далеки от реальной структуры внутренних органов (по цвету, форме, окраске). В большинстве своем это были специфические биополевые знаки, которые приходилось расшифровывать по цвету, форме, плотности, контрастности.

Но самое интересное то, что если синестез анализировал биополе у другого синестеза, который по своему восприятию был аналогичен первому, то это приводило к хорошему совпадению видений и, как следствие, эффективной «коррекции биополя». В этом случае был явный одинаковый результат, и его видели оба синестеза. Синестезы как бы находились в «параллельном мире», открытом только для них.

Выше было отмечено, что у одного из синестезов при восприятии больных с головными болями в видениях всегда наблюдалась «трава, произрастающая из головы». Нам не удалось выяснить причину такого видения. Хотя очевидно, что для выяснения необходимо проведение психоанализа.

На основе многочисленных исследований синестезов автор ВЫДВИГАЕТ СЛЕДУЮЩУЮ ГИПОТЕЗУ:

СУЩЕСТВУЮТ СУБЪЕКТИВНЫЕ ЗНАКОВЫЕ ФОРМЫ (АУРА, ВИДЕНИЯ ОБЪЕКТА И Т.П.), СТРУКТУРА КОТОРЫХ СУЩЕСТВЕН   

НЫМ ОБРАЗОМ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ РЕАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ОБЪЕКТА, НО ПРИ ЭТОМ СИЛЬНО КОРРЕЛИРУЕТ С ПРОЦЕССА МИ, ПРОИСХОДЯЩИМИ В НЕМ.

Именно благодаря сказанному выше можно посредством ауры организовывать сложные физиологические процессы, направленные на выздоровление.

Таким образом, для некоторых экстрасенсов аура является «помогающим посредником» и особой знаковой формой интуиции. n
КАК НЕКОТОРЫЕ СИНЕСТЕЗЫ ИЗБАВЛЯЛИСЬ ОТ ГОЛОВНОЙ БОЛИ?
Ранее было отмечено, что видения синестезов «смазываются» элементами, вызванными головными болями, сексуальными влечения ми, голодом и т.п.

В СВЯЗИ С ЭТИМ ВОЗНИКЛА ЗАДАЧА ЧЕРЕЗ ИЛЛЮЗИИ СИНЕСТЕЗОВ ВЛИЯТЬ НА ИХ САМОЧУВСТВИЕ И ЗДОРОВЬЕ.

В данной работе трое синестезов научились обнаруживать и изменять в своих видениях «цвета своей головной боли» и таким образом ликвидировать свою головную боль. n

ДИАГНОСТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ ВЕГЕТАТИВНЫХ РЕАКЦИЙ СИНЕСТЕЗОВ*
КРИТЕРИИ ОТБОРА
Условия для проведения эксперимента были следующие:

1. Синестез должен иметь практику не менее 2-4 лет.

2. Наличие диплома (или удостоверения) на право работать биокорректором по одной из методик.
ХОД ЭКСПЕРИМЕНТА
Десяти синестезам было предложено продиагностировать одного и того же человека. До начала сеанса был проведен ряд исследова ний, позволяющих составить более-менее общую картину психологического состояния синестеза. О результатах исследований (по договоренности) синестезам рассказано не было, т.к. методики применялись многократно и могли дать необъективный результат. Во время диагностики синестез словесно описывал свои ощущения и    видения, которые фиксировались с помощью магнитофона. После эксперимента им было предложено зарисовать в цвете ту картинку, которую они «видели».
МЕТОДЫ И МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Из вегетативных реакций регистрировались:

1. частота пульса (с целью выявления аритмии),

2. дыхание (для выявления изменений в соотношении фаз выдоха и вдоха),

3. изменение температуры кожи,

4. кожно-гальванические реакции и потоотделение.

Для диагностики психологического состояния использовались:

1. уровень БТ (беспокойства и тревожности),

2. уровень ЭН (эмоциональной напряженности),

3. методика «Градусник»,

4. тест Люшера.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ
После обработки результатов диагностики и разговорной информации синестезов можно обобщенно сказать, что между единением себя с другими и исцелением существует один этап. Этот этап, в котором синестез получает информацию, называется «чтением».

Медиумы и синестезы пользуются «чтением» ауры для определе ния физического, эмоционального и психического здоровья пациента. Они видят ауру в цвете, но бывают случаи проявления ауры в виде волн или других проявлений энергии. Некоторые даже не видят ауру, а искусственно создают ее, как она могла бы выглядеть, на их взгляд. Другие же просто ОЩУЩАЮТ ЭНЕРГИЮ, окружающую человека, не выражая ее в ЗРИТЕЛЬНЫХ ОБРАЗАХ.

Как уже говорилось, аура не всегда видна в цвете. Многие синестезы видят ее как волнистую, струящуюся беловатую полосу.

Для «чтения» многие синестезы включают свой, так называемый «ментальный» экран, чтобы можно было увидеть ауру во всем ее многообразии цветов и использовать эти различия для определения состояния пациента.

Цвета ауры каждый видит в сугубо индивидуальном восприятии, хотя возможно дать общее описание особых значений различных цветов и сочетаний.

По словам обследованных синестезов, ауры находятся в состоянии постоянного изменения.  
Все параметры замерялись непосредственно перед сеансом. Видимый разброс показаний обусловлен тем, что замеры производились неоднократно. Очевидно, что для того, чтобы начать сеанс, синестез должен привести себя в стрессовое состояние.

Уровень беспокойства и тревожности определялся непосредствен но перед сеансом (числитель) и в дни, когда синестез не проводил ни одного сеанса (знаменатель).

Уровень эмоциональной напряженности определялся также непосредственно перед сеансом (числитель) и в дни, когда сеансы не проводились.

Методика «Градусник» включала в себя две шкалы, при помощи которых синестез мог сам определить свое состояние. Первая шкала — для определения нервного напряжения (в %), вторая — степень уверенности в своих силах (в %).

В таблице: числитель — % нервного напряжения;

знаменатель — % уверенности в своих силах.

Интересно то, что на вопрос о степени уверенности в своих силах никто из синестезов не ставит себе значения менее 90%, а трое из них настолько уверены в себе, что отчеркивали значения, превышающие 100%. Но необходимо отметить, что уровень нервного напряжения перед сеансом очень велик, хотя в дни, когда сеансы не проводились, он тоже не опускается ниже 80%.

Необходимо отметить, что на вопрос N8 в опроснике БТ все десять синестезов ответили «нет». (Ответ: «Безусловно, мне не хватает уверенности в себе»).

Видимо, эмоциональная напряженность во время сеанса очень высока. Возможно, поэтому лишь чуть более 20% окончивших «школы экстрасенсов» серьезно занимаются практикой. Остальные бросают ее из-за вредных, болезненных воздействий на собственное здоровье.
Приведем характеристики некоторых синестезов.
СИНЕСТЕЗ N 1

Практикует около 5 лет, мужчина 42 лет, имеет диплом биокорректора и является действительным членом всевозможных обществ. Во время сеанса проводит диагностику, вызывая у себя «образ-двой ник», и просвечивает его, как рентгеном.

В тот момент, когда обнаружил у себя способности к «видению» и исцелению, начал вдруг профессионально рисовать. Все эти способности появились у него после трагической смерти родителей. В 1979 году перенес еще одну тяжелую утрату.

Методика «ГРАДУСНИК» дала следующие результаты:

Очевидно, что нервное напряжение очень высоко, но и уверенность в собственных силах велика.
СИНЕСТЕЗ N 2

Синестез Д. Практикует три года. Имеет диплом, дающий право на диагностику и лечение. 36 лет.

Ауру видит только как «венец» у головы человека. Изображение ауры размытое.

Диагностику проводит, «ВЖИВАЯСЬ» в больного. На себе ощущает все болезненные точки.

Цвета ауры читает следующим образом:

БЕЛЫЙ — чистота, невинность.

ЧЕРНЫЙ — сглаз, наговор, переживаемое горе, тяжелая болезнь.

КРАСНЫЙ — локализованные очаги болезни.

ОРАНЖЕВЫЙ — начинающиеся рубцеваться раны.

Биополе определяет, делая обхватывающие пассы руками, будто упирается в резиновую пленку. В местах, где руки не ощущают сопротивление -нарушение кармы.
Гарифуллин Р.Р.Иллюзионизм   личности________________________________________
Занимается в основном диагностикой. Снимает сглаз, наговор, порчу. Излечивает ряд болезней (строго ограниченный круг, установленный самим синестезом).

Состоит на учете у невропатолога с диагнозом: ушиб головного мозга.
СИНЕСТЕЗ N 3

Синестез Р. Практикует 4 года, мужчина 38 лет. Имеет диплом биокорректора.

Ауру видит как нечто замкнутое в виде яйца, охватывающего тело человека с головы до ног полностью.

Руками ощущает биополе, когда приближается к пациенту, как будто погружается в вязкую массу. Сравнивает ее с белком сырого яйца. Во время диагностирования ощущает очень сильное биение пульса в ушах. В местах, где аура пациента нарушена, стук в ушах усиливается до болезненного, а цвет ауры изменен.

«Словарь» данного синестеза:

СИНИЙ — сильное желание, побуждающее к действию.

ЖЕЛТЫЙ — цвет «Учителя».

ЗЕЛЕНЫЙ — слабость нервной системы.

БЕЛЫЙ — жертвенность, доброта.

Цвета четкие, переходов и наслоений нет.

В 35 лет обнаружил у себя способности к рисованию и поэзии.
СИНЕСТЕЗ N 4

Синестез Р.В. Практикует около 8 лет, женщина 51 года. Имеет диплом биокорректора.

При диагностике ауру видит в форме подковы, охватывающей верхнюю часть туловища до плеч.

Видит наслоение нескольких слоев ауры различных цветов. Имеет свой «словарь» чтения цветов ауры.

При диагностике испытывает сильное нервное напряжение.   

Лучше диагностирует, по ее словам, в плохую погоду и ПРИ СОСТОЯНИИ ТРЕВОГИ. Очень развита интуиция.
СИНЕСТЕЗ N 5

Синестез Л.К. Практикует около четырех лет (срок точно назвать не может), женщина, 31 год. Имеет диплом биокорректора.

Видит «третьим глазом» болезни, предсказывает будущее. Ауру видит в форме овала. Цвета в ней различаются в зависимости от состояния здоровья того или иного органа.

Во время сеанса требует идеальной тишины. Нервное напряжение очень велико. Голос, окликающий ее во время диагностики, не слышит.

Имеет очень большую клиентуру, пользуется авторитетом среди синестезов. (Имеет диагноз «Вялотекущая шизофрения» с детства).
СИНЕСТЕЗ N 6

Синестез С., мужчина 42 лет. Имеет диплом биокорректора.

Очень сильное нервное напряжение при диагностике.

При диагностике по методике «Градусник» все показатели выше 100%.

В цветах ауры, по его словам, преобладают яркие четкие цвета, в основном всевозможные оттенки красного.

Ауру легче различает в солнечную погоду в виде дуги, начинаю щейся от макушки головы.

Очевидны изменения вегетативных реакций.
СИНЕСТЕЗ N 7

Синестез А.Н., женщина 47 лет.

Врач по профессии, кандидат медицинских наук, имеет диплом биокорректора. Специализация — невропатология.

Очень точна в диагностике, сильно развита интуиция.

Ауру видит сплошным овалом, охватывающим контуры пациента.

По своей цветовой гамме аура имеет переходы одного цвета в другой.

Во время диагностики сильно взволнована, наблюдается дискоординация мимики, челюстные мышцы сильно сжаты. Немотивиро ванные резкие движения головой, подергивание щек.

При диагностике пользуется собственным «словарем».
СИНЕСТЕЗ N 8

Синестез Е.К. Возраст 47 лет.

Практикует, по его словам, более 10 лет. Врач по образованию, но по первоначальной профессии не работает. В данный момент работает скорняком на дому и занимается диагностикой и лечением.

Ауру видит в виде расходящихся над макушкой головы лучей.

Чтение цветов осуществляет тоже по своему «словарю».   

Очень набожен, склонен к нервным заболеваниям, страдает вегетососудистой дистонией.
Во время сеанса сильно изменяется кровяное давление, ярко выражено изменение ритма дыхания. Обильное потоотделение. Нервное напряжение по методике «Градусник» сам определяет выше 100%.
СИНЕСТЕЗ N 9
Синестез Д.В. Возраст — 27 лет. Практикует около трех лет, имеет удостоверение, дающее право на работу с людьми по биокоррекции. Медицинского образования не имеет, хотя проработал мед. братом четыре года в одной из больниц в городе.

До начала проведения сеанса необходимо определенное время для того, чтобы подготовить себя.

Цветовой гаммы цветов ауры не различает, диагностику проводит по нарушению целостности ауры.

Наблюдается небольшая скованность в движениях, движения замедленны, поза неестественна, небольшой тремор.

Во время сеанса высокое эмоциональное напряжение.

Состоит на учете у невропатолога.
СИНЕСТЕЗ N 10

Синестез Н.В., женщина 35 лет.

Имеет диплом биокорректора. Имеет среднее медицинское образование.

Во время сеанса очень взволнована, выраженное напряжение.

После сеанса некоторая растерянность, настороженность.

Мимика изменена, высоко подняты брови, частое моргание.

Ауру видит не как четкое очертание, а как нечто рассеянное, расходящееся лучами от контуров тела пациента.

При расшифровке цветов ауры пользуется своим собственным «словарем ».

ЖЕЛТЫЙ — цвет интеллекта. Представляет собой процесс изменения от бессознательного к сознательному.

РОЗОВЫЙ — цвет интуиции и интенсивного знания. Иногда его можно назвать «цветом планетной интуиции».

КРАСНЫЙ — цвет эмоций и жизненного пыла. Символизирует сильные чувства любого рода.

БЕЛЫЙ — цвет высочайшего духовного достижения, очищения и просветления.    

  

 
ОТРЫВОК ИНТЕРВЬЮ
ОДНОГО ИЗ ИССЛЕДУЕМЫХ СИНЕСТЕЗОВ
— Музыка влияет на ваши видения?

— Еще как, у моих больных появляется больше магнита в теле. Чем ярче свет, тем больше магнита в теле. Поработаю с цветами больных, с их излучением, прихожу домой, у меня руки приклеиваются друг к другу, липнут, пока не помоешь их. Я становлюсь каким-то липучкой.

Иногда какая-либо вспышка может вызвать вкус во рту. Иногда у меня бывает ощущение, что из носа выходит аммиак, неприятное ощущение.

Я снюсь многим больным, прихожу в их видениях, даю различные советы.

В детстве передо мной перед сном появлялись видения. Мне становилось страшно, и я прятался под одеяло. «Это черти», — говорила бабушка, и я боялся.

— Как сказывается на ваших видениях такой фактор, как желудок? Если вы голодны, ваши видения изменяются?

— Перед работой с пациентом я специально не ем. На голодный желудок видения лучше. Если я поем и пойду на сеанс, у меня начинается тахикардия и я начинаю чувствовать сильное давление извне, как будто меня задавили. После еды я иду под кран и протираю себя минут 15. Иногда прошу других, чтобы они сняли с меня эту энергию и давление взмахом.

Когда пациентам на сеансе плохо, у них выше головы поднима ется цветовая гамма, а то, что было ниже пупка, приближается ближе к пупку. Им очень плохо, и я возвращаю положение всего этого опять вниз, и им становится лучше. Один раз стряхнул на одну полосу, чем ниже спускаешь, тем им становится лучше. Если выше поднимаю, то становится хуже.

Иначе бы я это правило не знал, если бы я не видел. Я это вижу, и мне легче работать. Я чувствую, когда легко им и когда плохо. Если картинки сужаются или расширяются, то они чувствуют себя очень плохо. Важно видеть столбик позвоночника. Ни в коем случае спереди ничего трогать нельзя. Спереди тронешь что-нибудь, больной входит в кошмарное состояние, нарушаются все симптомы. Все сеансы, которые проводил через спину, были эффективными. Но если группа больных стоит ко мне лицом, то они должны выстроиться в кольцо, чтобы то, что я направлял, крутилось вихрем. Если идет в одном   

направлении — то плохо. Если они ко мне лицом, то должны стоять шахматно. Один должен задевать своей аурой другого. Или руки связать. Если этого не делать, то у них на пупке появляется ощущение, необъяснимое словами, холод, не дает покоя, возбуждает головную кору мозга. Это состояние снимается с позвонка. Стряхнешь его, и через 15 минут оно исчезает.

Ем я очень мало. Не хочется.

— Как погода сказывается на ваших видениях?

— Есть часовые механизмы в природе, которые сильно влияют. Почему-то летом цвета плотнее. Зимой какие-то они сжижены, слабее. Самые плохие цвета я вижу под февраль (3 или 4).

— Вы видите людей по телевизору, а какие у них ауры?

— Ауры людей, которых я вижу на экране ТВ, ничем не отличаются от живых*. Причем это не зависит от того, цветное или черно-белое изображение.

Если пациент толстый, я вижу какой-то «тормоз», а в худом теле вижу вспышку.

Я хорошо понимаю, что быстрого излечения не бывает. Многие безграмотные экстрасенсы работают с симптоматикой, думая, что проходит болезнь. Эффект временный. Необходимо время.

Больные люди носят в себе больной магнит и могут заразить этим магнитом. Чем больше радиация, тем больше цвета, ярче и красивее. У каждого цвета есть свой предел цвета. Если этот предел цвета нарушен, то это радиация. Нам дана норма цвета, но если мы будем глубже влезать в цвет, то будем обжигаться об него. Пришел как-то пациент после курса токов Бернара. Он весь горит как сигарета. Он уже не живет, он горит. Нам нельзя получать излучения.

Был в гостях. Смотрю, воздух тяжелеет, я это вижу. Я не шевелюсь. Воздух еще тяжелеет. Я вижу, как я регулирую этот воздух. Гости это почувствовали. Мое состояние сильно влияло на их состояние. Потом я начал отпускать это, и люди почувствовали облегчение. Некоторые гости сказали, еще бы немножко и нас разорвало бы.

— Вы говорили, что когда ходите, чувствуете волны от себя?

— Воздух чувствуешь, не то что волны. Я чувствителен к тепловым волнам.

— Аура зависит от положения человека, по отношению к чему-то?

— Так в пространстве, поле человека испаряется. В пустом пространстве я вижу, как аура не просто стоит, а как испаряется. Это аналогично тому, как поле испаряется во время тумана.   

* Когда человек стоит перед смертью, тяжело смотреть на его ауру.   

— Можете ли вы видеть нечто большее, прогнозировать?

— Да, я всегда жду команды из подсознания и попадаю в точку. Я человека могу не видеть, но вижу его излучение и испарину. Искали однажды быка, я говорю он умер, в поле. Я привел их туда, где он лежит. Все искали 3 дня, а я — 30 минут. Он люцерны обожрался.

Я знакомых людей узнаю лучше, если их поставить спиной ко мне, а не лицом.

Я заметил, что если люди поднимаются по лестничной клетке, у них цвета прыгают, даже отделяются, как на солнце идет испарение. В воздухе стоит вибрация.

— Что излучается от фото порнографий и порнографических фильмов?

— Я заметил за людьми то, что если они смотрят на фото, то вспышки идут больше от них самих, нежели от фото. Когда у больного беспокойство печени, то яркий свет. При просмотре порнографи ческих снимков у больных ярко светится печень.

— Какая форма ауры у человека? Формы яйца?

— Не яйцо. Там не одно яйцо. У вас, например, три. Они плавно переходят. Оно испаряется и заканчивается. Плотность слабая. То, что близко к вам, не плотное, оно почти незаметно. Самые дальние слои -они более плотные. Первый слой на расстоянии один метр. Самое большое яйцо ауры у вас метра три, в комнате даже не помещаются. Некоторые заходят в помещение, и чем глубже они входят в комнату, тем больше у них аура, так как они ее как бы «затаскивают» в комнату. И наоборот, когда начинают выходить, толщина ауры начинает уменьшаться. Один раз зашла женщина, я у нее увидел только два слоя ауры. Она задыхалась. В процессе сеанса я установил, что она задыхается потому, что у нее не умещается в комнате третий слой ауры. И вообще я заметил, что чем шире куполок над телом, тем больше больной страдает.

Я помню одну больную с бычьим сердцем, была одышка. Поработал с позвоночными ветками (излучениями).

Был больной с яркой аурой, жалобы на сердце. Неравномерное движение потоков излучения в области сердца. Я почувствовал, что где-то энергии хватает, где-то нет. Мне показалось, что его тело «дырявое» насквозь. Руку поставил — зеленое, темно-коричневое излучение и еще с каким-то оттенком. Я даже почувствовал какой-то гул. Я слышал не ухом, а звуковыми руками. Думал, что это мне кажется. Мне захотелось ему нажать ниже пупка, сигнал пришел, что надо именно туда нажать. Боль стала уменьшаться. Цвет зеленый, вот так    заворачивает, стал обтекать его плечо, вот так. Вихри уменьшались по мере проведения сеанса. Одышка исчезла. Я посмотрел, цвета изменились. А был вентилятор. Отсюда заходит вихрь, с другой стороны выходит. Я безошибочно могу закрыть эту дыру, это и есть место боли. Я просто ставлю свой палец на то место, где вихрь. Почему-то руки падают на это место сами.

— Нарисуйте мне мою ауру. Держите карандаши и фломастеры.

— Да тут две волны стоят. Моя и ваша. Точность падает. Кто ближе, того сосет эта волна. Честно говоря, таких цветов нет, которые в вашей ауре. Эти цвета надо смешивать. Таких карандашей нет. Сейчас я цвета подгоню. (Рисует).

Ух ты, интересные вихри, цвета. Этот желтый цвет сзади вот так стоит, желтый проникает в синий. Здесь синий рвется. Вот этак грязноватый цвет, проходит ниже. Делает круг. Желтый цвет в форме сердца. Солнечное сплетение у вас желтое. Желтый цвет уходит у вас почему-то за спину. Вот так стоит, не шевелитесь. Не уводите его. Цвета движутся вместе с вами. Светло-желтый ближе к волосам. Есть красный цвет, он меняется. Желтого цвета больше всего. Красный почему-то убегает. Вижу, что у вас идет из-за спины. Есть белая полоса. Четыре красных полосы.

— Я вот сейчас улыбаюсь. Цвета меняются?

— Желтый цвет расширился. Красный тоже. Цвета стали в крапинку.

— Теперь я расслабляю мышцы.

— Сейчас все цвета стали прыгать поперек. Какие-то шарики появились. Потом они превратились в палочки. Цвет остается.

— Сейчас я приближаюсь к вам.

— Цвета уходят назад. Стоп. Сейчас интересно. Вспыхнула желтая вспышка, прямо вся стена стала желтой. Кошмар! Неужели вы этого не видите?!

— Я сейчас выключу одну лампочку.

— Цвет не изменился. Зеленый цвет стал темнее, остальное также осталось. Появился сигаретный цвет.

— Вообще выключу лампочку. (Выключил).

— Я вижу кружки, слишком сильным стал сиреневый. Посереди не синий. Над головой синий, а по бокам появляется странный. Красного стало больше. Тело ваше стало мерцающим. Нижний стал краснее.

— Опять включаю лампочку.

— Цвета переместились.   

— Теперь возвратимся к тому, что было ранее нарисовано. Что изменилось?

— За спиной стало много красного. Все быстро восстанавливается. Все изменилось, стало больше желтого, снова появился зеленый.

— Я буду приседать. Что изменяется? (Приседаю).

— Красного больше стало. Резко на макушке появился синий.

— Я встаю в профиль.

— В профиль больше желтого цвета в области живота. Желтый цвет проходит возле горла. Возле рта синий почему-то.

— Теперь вы присядьте 10 раз. (Приседает). Теперь смотрите, что изменилось?

— Интересно. Красный появился в вашей ауре, и желтый почему-то стал в виде бугра.

— Когда вы находитесь в состоянии стресса, что изменяется в картинках?

— Картинки бывают ярко синими, и много вспышек. Я начинаю заикаться.

— А если наоборот, когда спокойный и доволен?

— Я начинаю видеть четкие границы между слоями. Не ошибаюсь.

— Когда вы вообще не видите эти картинки?

— Они со мной всегда. Но если у меня плохое давление, картинки становятся мутными. Если у меня нет силы, я сажаю рядом с собой больных с большой энергией.

Сексуальное возбуждение улучшает тонус и работу с аурой. Я чувствую, как врывается в меня поток. Мне непонятно, почему чем больше на больных я направляю сексуальные потоки, тем они быстрее выздоравливают. Особенно кожные заболевания. В этом случае я ощущаю какую-то плотность в мозгу, и пупок как-то ощущается по особенному. В картинках появляется ярко-желтые и синие цвета. Это всегда так.

— Ваши видения как-то плавают? А что в них стабильнее?

— Синий цвет постоянно присутствует. Цвета как бы приклеены к телу. Куда тело — туда и они. Они меняются, если ты разворачива ешься, т.е. я открываю для себя те цвета, которые ты закрывал.

— Чем отличаются женщины по цвету?

— У них ярче цвета. Преобладают желтые и коричневые. По мере старения коричневого больше.

— Веселые люди какого цвета?

— Ехидные люди имеют ярко-красный цвет. У детей очень четкие яркие цвета без всяких примесей.   

— Дети и родители, как связаны их картинки?

— Аура ребенка сильно натягивается на мать или отца. Краска натягивается. Но отдельно не бывает.

— Как связаны заболевания и картинки?

— У кожников присутствует темная и мутная полоса в зоне желудка. Если больной желудок, то нижняя часть тяжелая и мутная. У сердечника много ярко-зеленого в области сердца. При сильной головной боли на пояснице бело-светлая окраска, приподнята вверх сильнее, чем у других людей. Бело-светлая полоска обычно бывает ниже. Белый цвет уходит вверх, если болит голова.

У некоторых людей я вижу проволоки из глаз. У кого крючком лучи, они могут заходить в тело. Глаза заходят в тело, при стрельбе глазами. Чем больше я знаком с человеком, тем больше желтого цвета.

— Какую ауру вы видите у шкафа?

— Здесь светлая полоса. Потом идет белый цвет, более пепельный цвет, далее синий цвет стоит. Остальные цвета мутные. n   

  
ПРОБЛЕМА СВЯЗИ СТРУКТУРЫ ВИДЕНИЯ СО СТРУКТУРОЙ ОБЪЕКТА ВОСПРИЯТИЯ.
ПРИНЦИП УПРОЩЕННОГО СУБЪЕКТИВНОГО ВОСПРИЯТИЯ
Существуют объективные и субъективные формы. Например, фоpма куриного яйца — это объективная форма. А образ этого яйца в мозгу человека -это субъективная форма. В данном случае эти обе формы совпадают или во всяком случае совпадают сущности этих форм. Есть объекты посложнее куриного яйца, например, форма взаимодействия системы человек-человек. Некоторые гипотетически утверждают [13], что у человека есть некая аура, имеющая форму яйца, которая окружает человека от головы до пят. А некоторые даже видят ее: цвет, форму, динамику и т.п. (см.ниже). Эти люди, именующие себя экстрасенсами, работают при лечении с этой аурой: штопают, меняют форму, цвет. В результате этого больной выздоравливает психологически и физиологически. Это факт. (Об этом мы еще поговорим ниже.) Таким образом, сама аура — это не факт (как показали наши исследования — это иллюзия), а работа и положительные результаты, которые получают целители, работая в терминах этой ауры — это факт. Субъективные формы влияют на    объективные процессы, причем не просто, как это бывает в АТ или гипнозе. Часто, как показывают наблюдения, существует обратная связь больного с экстрасенсом. Больной чувствует и видит, что ему заштопали ауру, и резко выздоравливает. Экстрасенс эту субъективную форму тоже чувствует и видит, что, в свою очередь, позволяет ему влиять на объективные процессы и в конечном итоге изменять объективные формы. Необходимо отметить, что объективные и субъективные формы в этом случае могут даже отличаться по своей сущности, но это не помешает достичь лечебного эффекта. Об этом свидетельствуют наши наблюдения. Так, видения ауры у многих экстрасенсов различно, несмотря на один и тот же субъект или заболевание. Однако результаты в процессе лечения получаются одинаковыми.

Интересно то, что по мере развития науки человечество действительно с помощью приборов научится видеть ауру (если она есть), но даст ли это такие же результаты, которые достигают порой современные экстрасенсы? Поэтому субъективные формы могут оказаться важнее объективных. Для больного неважно, какова истинная картина его ауры, важно облегчение его состояния. Однако если он наблюдает за своим выздоровлением посредством особого диалога с экстрасенсом в терминах ауры, это лишь способствует более быстрому выздоровлению.

Истинная картина ауры, возможно, очень сложная, и в действительности наш мозг и органы чувств не могут увидеть ее. Поэтому мозг упрощает восприятие окружающего мира, создавая иллюзии и фантазии. Так, например, фантазии комков в горле или в легких — это сложный физиологический процесс, имеющий непростые объективные формы, а больной субъективно видит его простые формы и даже цвет.

Воображение себя насекомым (восточные единоборства) также приводит к сложным физиологическим процессам в организме. Эти упpощенные формы, возможно, и далеки от истинной реальности, но они меняют состояние организма. В то же время, если мы сообщим больному о том, что в нем в действительности происходит, например, расскажем ему об ЭФФЕРЕНТНО-АФФЕРЕНТНЫХ СВЯЗЯХ, это испугает его и не даст никакого лечебного эффекта, не говоря уже о достижении обратной информационно-физиологической связи. Мозг,    образно выражаясь, не приемлет сложных интерпретаций физиологических процессов и создает более приемлемые, целостные, простые по форме субъективные структуры (например иллюзию ауры), которые, в свою очередь, вызывают сложные физиологические процессы. Мозг не «желает», чтобы организм лечили истинными (или максимально приближенными к истине) категориями. Этот принцип выдвинул автор и назвал его ПРИНЦИПОМ УПРОЩЕННОГО СУБЪЕКТИВН ОГО ВОСПРИЯТИЯ. Мозг не воспринимает информацию о деталях физиологических процессов, т.к. это промежуточный этап общего процесса. Он воспринимает конечную информацию в упрощенной форме, которая является для организма более существенной и оказывает определяющее действие. Все ПСИХОТЕРАПЕВТЫ ОБЯЗАНЫ РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ПРИНЦИПОМ УПРОЩЕННОГО СУБЪЕКТИВНОГО ВОСПРИЯТИЯ. Любое магическое действо имеет упрощенные субъективные формы, но в них «зарыта» истина (сущность проблемы).

Наука для психотерапии практически ничего не дала, она лишь плетется за магией, объясняя по мере своего развития то, что уже известно. Магия — это практика. А практика первична. В связи с этим важно поднять роль науки в психотерапии. 
МОДЕЛЬ ЭКСТРАСЕНСОРНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
На основе приведенных выше исследований автор разработал модель сверхчувственного взаимодействия.

С помощью понятия «установка» [1] в настоящее время можно объяснить многие «чудеса» человеческой психики. Так, например, если внушаемым людям дана установка на то, чтобы они падали, как только «чудотворец» встанет сзади них, они действительно начнут падать, даже если в это время чудотворец не говорит слов: «Падайте!» Постороннему наблюдателю в этот момент может показаться, что «чудотворец» обладает неким дальнодействующим магнетиз мом. Если усложнить задачу. Допустим, что внушаемыми являются не только падающие, но и посторонние наблюдатели и им дана установка на внушенный образ (например, образ ауры, биополя и т.п.), то «чудо» для данной аудитории становится реальностью. Если среди них находится один    

невнушаемый, то аудитория его не поймет, так как в этом случае он не прав, в силу мнения большинства. (Есть свидетели, которые видят биополе, и есть люди, которые чувствуют его).

Назовем условно ВНУШЕННОЕ ВИДЕНИЕ (ОБРАЗ) ВИЗИОНОМ (от англ. слова «vision» — «видение»), а внушенное ощущение биополя (чувство) — сенсоном.

Тогда, выражаясь этими понятиями, можно сказать, что экстpасенс излучает (или принимает) сенсоны и визионы. Автор обычно приводит следующую формулу: сенсоны + визион = иллюзион (об этом ниже).

Именно поэтому в книге эти явления также называются иллюзионизмом. Анализ полученных данных (см. выше) об экстрасенсах (синестезах), позволяет pазделить их на четыре типа. Первый — это те, которые не видят своих визионов и не чувствуют своих сенсонов. Их называют псевдоэкстрасенсами. Второй тип — это те, которые видят и чувствуют свои визионы и сенсоны. Третий тип: видят визионы, но не чувствуют сенсоны. И наконец четвертый: чувствуют сенсоны, не видят визионы.

Анализ наших наблюдений и исследований показал, что существует корреляция между излучениями психоинформационного слоя и визионов (или сенсонов).

В процессе длительных наблюдений с помощью применения корреляционного анализа была доказана эта связь.

Показано, что цвет, яркость, четкость, интенсивность, «время жизни» и появления и другие характеристики сенсов (или визионов) зависят от всех форм психоинформационного изучения (см. блок-схему ниже), а также от внешних (психологическое состояние и др.) и внутренних условий (состояние экстрасенса). Таким образом, излучение визионов и сенсов несет в себе информацию о физиологическом и психологическом состоянии объекта и субъекта восприятия.

Исследования показали, что процесс экстрасенсорного взаимодействия схематично можно представить следующим образом:

Таким образом, процесс восприятия экстрасенса представляет собой прием, анализ, синтез и преобразование элементов психоинформации в соответствии с практикой, которую проводит целитель с больным. Экстрасенс    воспринимает визионы и целенаправленно воздействует на пациента, изменяя характеристики элементов психоинформа ции, что, в свою очередь, приводит к изменению состояния пациента, и как следствие, к изменению характеристик визионов. Вот такой замкнутый круг. Это особенность структуры языка сверхчувственного общения.

В паранаучной (парапсихологической) литературе много говорится о каких-то особых формах восприятия, т.е. помимо имеющихся пяти традиционных форм восприятия якобы имеют место специфичные каналы восприятия, которые необходимо раскрывать.

Однако уже только на основании научного анализа имеющихся традиционных форм восприятия можно сделать вывод, что не надо искать эти особые каналы, а необходимо изучать традиционные.

Уже анализ традиционных показывает, насколько сложна эта проблема. Некоторые авторы, УПРОЩАЯ ЕЕ, СВОДЯТ ЭКСТРАСЕНСОРИКУ К ПРОСТЫМ ИНТЕРПРЕТАЦИЯМ, ЧТО НЕ ДАЕТ ЕЙ ИСТИННОГО РАЗВИТИЯ, ПРЕВРАЩАЯ В НЕПОДВИЖНУЮ ФОРМУ КУЛЬТУРЫ И МИФОТВОРЧЕ СТВА.

Способностью к сверхчувственным восприятиям обладают, безусловно, люди одаренные и талантливые. Их всех объединяет одно — у всех существует особая органическая взаимосвязь и взаимовлияние как на уровне сигналов, поступающих из традиционных каналов восприятия, так и на уровне образов (визионов и др.) и субъективных переживаний. Так, например, у некоторых синестезов слуховое восприятие музыки вызывает видения цвета или запаха. Или наоборот, видение цвета может вызвать субъективное восприятие музыки. 
ГЕШТАЛЬТ — МОДЕЛЬ ЭКСТРАСЕНСОРНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
Приведенная выше модель экстрасенсорных взаимодействий работает по принципу «от простого к сложному», т.е. по мере каждого цикла в анализе психоинформационного излучения корректируется «картинка» видения. Гештальт-модель, также разработанная автором, работает противоположным образом, т.е. синестез вначале видит гештальт — целый образ без всякого рода анализа объекта восприятия. Далее    «отталкиваясь» от целого образа, начинается анализ структуры видения, который остается в дальнейшем неизменным.

В действительности для создания достоверного гештальта необходима «начальная база», которая, по мнению автора, состоит из 3-4 элементов психоинформации, хорошо согласующихся с истинными характеристиками объекта восприятия. Иными словами, гештальт формируется вначале за счет небольшого анализа объекта. Находятся 3-4 истинные характеристики, которые порождают гештальт, из которого уже в дальнейшем «вытаскивается» великое множество скрытых характеристик объекта. 
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ФОРМЫ ВОСПРИЯТИЯ
Выше мы рассмотрели различные группы «экстрасенсов». В действительности многие из тех, кто занимается целительством, используют дополнительно другие формы восприятия: различные кинестетические ощущения, «световые и звуковые излучения». Многие из них невозможно описать словами в силу их специфичности и зависимости от индивида. Так, например, некоторые видят, как их руки, тело излучают световые лучи различной окраски. То же самое они видят у своих клиентов, причем характеристики этого излучения часто несут информацию о самих клиентах. Различные участки тела имеют свою окраску, которая зависит от особенностей психологического восприятия экстрасенса. При диагностировании экстрасенс видит ауру своего клиента. Определяет ее форму, размеры, неодноpодности, структуру. Далее экстрасенс воздействует на ауру своим «излучением» (тепловым, световым и др.), преобразуя ее. Если он имеет дело с SSt или с биоэнергетически восприимчивым, обладающим видением клиентом, то их диалог сверхчувственного восприятия является самым эффективным. В этом случае клиент видит и чувствует то, что с ним делает экстрасенс. Это диалог особого сверхчувственного восприятия.   

Контент-анализ синестезов показал, что многие из них (42%) употребляют смешанные словосочетания «красный звук», «сладкий цвет», «холодный звук», «звуковые речи», «магнитные руки», «слушаю руки», «невкусный звук», «вонючий цвет» и т.д. Очевидно, что такие выражения образуются за счет смешения каналов восприятия посредством их синтеза.

НЕОБХОДИМО ОТМЕТИТЬ, ЧТО МНОГИЕ ИССЛЕДУЕМЫЕ ОТМЕТИЛИ, ЧТО СУЩЕСТВУЮТ ТАКИЕ ОЩУЩЕНИЯ И ВИДЕНИЯ, КОТОРЫЕ НЕВОЗМОЖНО ПЕРЕДАТЬ СЛОВАМИ. НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ БЫЛИ УВЕРЕНЫ (14%), ЧТО ОНИ ПОСТУПАЮТ ИЗ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ НЕТРАДИЦИОННЫХ КАНАЛОВ ВОСПРИЯТИЯ.

Отметим, что речь идет не о физическом излучении. «Излучение» и работа экстрасенса в терминах излучения — это субъективный мир экстрасенса и его клиента, между которыми основным взаимодействием является информационное. В пространстве между экстрасенсом и его клиентом существует информационное излучение, которое приводит к различным субъективным ощущениям (света, тепла, и т.п.). В этом случае имеет место внутренняя биоэнергетика. Информаци онное взаимодействие приводит к биоэнергетическим процессам, которые имеют место главным образом в самом организме, а не вокруг него. 
О ПОДСОЗНАТЕЛЬНОМ ВОСПРИЯТИИ
Приведенная выше схема элементов психоинформационного излучения позволяет психотерапевту или экстрасенсу СОЗНАТЕЛЬНО диагностировать и заниматься терапией. В действительности, как уже было сказано выше, часто имеет место подсознательное восприятие, и ни о какой структуре психоинформационного излучения экстрасенс может не знать, но при этом достигать эффекта. У него свой опыт.

Рассмотрим случай, когда диалог идет между субъектами, обладающими сверхчувственным восприятием, т.е. вариант SSt — SSr-взаимодействия. Пусть они обладают биоэнергетическим восприятием и видением. Схематично это взаимодействие можно представить следующим образом:

Главной проблемой этого взаимодействия является связь (корреляция) информации, идущей от одного субъекта с субъективным переживанием другого. Насколько это субъективное переживание связано и адекватно с информацией, идущей от объекта восприятия? 
ЯЗЫК ЦЕЛИТЕЛЯ (семиотика)
Интерпретация физиологических процессов, происходящих в организме, семантически сложна, если ее проводить в строго научных терминах. Этот сложный научный язык нужен лишь хирургам и фармакологам, так как они внедряются в организм напрямую, т.е. минуя отношение больного к болезни. В то же время, если операция проводится самим организмом, без хирургического вмешательства, посредством особого экстрасенсорного языка сверхчувственного общения экстрасенса и больного, то язык семантически прост. Видения и биоэнергетические ощущения, которые являются экстрасенсорными знаками, просты, но приводят к сложным физиологическим процессам, способствующим выздоровлению.

Приведем наиболее общие семантические формы одних и тех же физиологических процессов.

Самым эффективным является тот метод, который в более короткое время достигает желаемого результата.

Наши исследования показали, что эти методы отличает:

1. Хорошая связь структуры образов со структурой процессов, происходящих в организме.

2. Хорошая связь между элементами образа, их взаимозависимость. Это позволяет развивать ощущения по принципу от простого к сложному.

3. Важно, чтобы больной верил в те ощущения и видения (образы) и связывал с ними надежду на выздоровление. Эту веру может создать только красивая, непротиворечивая стройная методика, которая зарекомендовала себя.

4. Эта методика должна соответствовать интеллектуальному уровню больного. n
ВИДЕНИЯ И ПРОРОЧЕСТВА
Часто видение понимают в более широком смысле, связывая с этим способность предвидения. Исторически такие случаи описаны[6]. Механизм такого восприятия практически не изучен. У людей, обладающих такими способностями, перед глазами предстают картинки будущего. Мозг человека перерабатывает информацию настоящего и методом подсознательной индукции выдает результат в форме видения. Это является особой формой интуиции, которая позволила многим художникам, писателям, ученым создать свои гениальные творения.

Элементами перерабатываемой информации в данном случае выступают факторы, изложенные в параграфе «Диагностика и психоинформационное излучение». 
ТВОРЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ  СИНЕСТЕЗОВ И СЕНСОВ
Большинство исследованных оказались весьма одаренными людьми в различных областях деятельности. Среди них 11% были людьми творческих профессий: художники, артисты, писатели, музыканты, педагоги. Все они отмечали, что способность видения помогает им в творчестве.

23% были безработными, но с высшим техническим образованием. Остальные были людьми разных профессий.

Тестирование показало, что практически у всех синестезов (91%) имеет место образное мышление.
НЕ ВСЕ МОЖЕТ ЭКСТРАСЕНС
«Не ждите помощи от целителя,
если он безответно влюблен или проголодался »
Никому в голову не придет, что экстрасенсы, люди, в обычном понимании необыкновенные, наделенные способностью исцелять болезни, «просвечивать взглядом насквозь (за что их и называют „третьим глазом“), передвигать предметы, к ним не прикасаясь, читать мысли других, словом, совершать чудеса, сами нуждаются в помощи психотерапевта. Однако директор Казанского психологического центра Рамиль Гарифуллин, впервые в медицинской практике продиагностировавший несколько десятков уникальных пациентов, считает, что „третьему глазу“ контакты с ним не только полезны, но и необходимы.   

Вообще-то он занимается лечением неврозов методом психоте рапии. Но вот как-то к нему на прием пришла женщина, окончившая курсы нетрадиционной медицины, и пожаловалась, что чувствует себя очень уставшей и совершенно разбитой с тех пор, как стала заниматься биодиагностикой и бесконтактным массажем. Уже после второго-третьего пациента она переутомляется так, словно магнитом притягивает к себе чужие недомогания. Врач попросил ее продиагностировать его самого. Женщина „увидела“ вокруг него некую ауру и по его просьбе обрисовала ее цвет, яркость, форму… Угадала она, правда, немного, но Гарифуллина очень заинтересовала эта „живопись“ и особенно ее зависимость от субъективных характе ристик врачевателя.

— Иные мои коллеги весьма скептически относятся к таким „картинкам“!, — говорит он. — Не секрет, что среди экстрасенсов встречается немало психически больных, шизофреников, в той или иной степени „сдвинутых“ — ведь слушателей подобных школ и курсов не тестируют на шизофрению…

— Можно ли в таком случае воспринимать подобные „видения“ всерьез?

— Почему нет? Медицинской науке явления эти хорошо известны. Называются они рефлекторными иллюзиями, или синестезией. Поэтому экстрасенсов я называю синестезами (обладающими синестезией). Несомненно, это — ценное дарование человека, определяю щее его необыкновенные способности. Синестезией обладали Леонардо да Винчи: именно зрительные иллюзии помогли ему стать великим художником — он видел то, что другие увидеть не могли. Существуют иллюзии слуховые -они были у таких выдающихся композиторов, как Римский-Корсаков, Скрябин… К синестезам можно отнести Чюрлениса, Гейне… Конечно, их иллюзии предопределены огромной творческой работой, врожденным талантом, но можно стать синестезом и в результате черепно-мозговой травмы…

— Но если аура всего-навсего иллюзия, значит, диагностирование с ее помощью — блеф?

— Именно эту проблему — насколько иллюзия экстрасенса адекватна состоянию пациента — я и исследую. Если иллюзорная картинка связана с психологическим состоянием объекта лечения, в таком случае она полезна для диагностики, несет о нем дополнительную информацию, которую остается лишь „расшифровать“. Если же не связана — экстрасенс может обмануться, избирая методы лечения,   

которые не только не принесут конкретной пользы, более того, могут оказаться вредны.

Ученый скрупулезно изучал статистику по многим городам России, проводил групповые (по 10 — 12 человек) занятия с экстрасен сами, на которые приглашал пациентов с заранее известными психофизиологическими характеристиками. Экстрасенсы сообща обсуждали свои впечатления, каждый детально прорисовывал (и даже раскрашивал) параметры, цвета своих видений. Как выяснилось, единого эталона у них не существует: у одного улыбающийся пациент вызывал зеленую ауру, у другого — желтую. Для кого-то красный цвет в области желудка означал гастрит, а у его коллеги подобный диагноз был раскрашен в фиолетовый оттенок. Но подобный коллоквиум, напоминающий, в принципе, составление фоторобота преступника в милиции, высвечивал коллективный „портрет“ того или иного недуга.

— Надо лишь знать „словарь“ любого из участвующих в эксперименте, чтобы иллюзию эту расшифровать. У каждого экстрасенса он индивидуален. Я заключил, что если первичная „картинка“ не меняется по мере поступления дополнительной информации (рассказ самого пациента, карта его истории болезни и т.д.), это подтверждает высокую степень одаренности экстрасенса. Например, один из них видел явственно зеленую траву, „прорастающую“ из черепа, и почти безошибочно (в 90 случаях из ста) определял, что у человека болит голова. Встречаются синестезы и среди врачей — тогда это замечательное совпадение! Знаю кандидата психологических наук, редко ошибающегося в диагнозе, — его иллюзии основаны на обширных познаниях в анатомии и психологии…

— Какую же реальную помощь оказывает ваш Центр практикую щим, как вы их называете, синестезам?

— Дело в том, что диагноз, который они ставят больным, в значительной мере зависит от их собственного психологического состояния. Еще Фрейд ввел понятие контр переноса — субъективных переживаний врача, которые нельзя не учитывать при сеансе психоанализа. Проще говоря, если экстрасенс нервничает, то тем самым он как бы „смазывает“ иллюзию — он должен быть нейтраль ным, „прозрачным“ и не заряжаться состоянием, энергией обследуемого субъекта, уметь отличить, что в „картинке“ от него самого, а что — от больного. „Третий глаз“ не должен блефовать! К сожалению, экстрасенсы, которые обращаются к нам за помощью, этими приемами самозащиты, как правило, не обладают.   

Один из моих обследуемых во время диагностирования больного видел какие-то белые пятна. Как выяснилось, никакого отношения к больному они не имеют — просто экстрасенс… проголодался. У некоторых женщин-экстрасенсов ошибки диагноза зависят от степени их сексуальной удовлетворенности. Сильно „смазывают“ ауру недомогание, подавленное состояние, депрессия — в такие дни экстрасенсам следует отказаться от приема…

По статистике лишь чуть более 20 процентов окончивших „школы экстрасенсов“ (преимущественно это люди без какого-либо медицинского образования) серьезно занимаются лечебной практикой. Остальные бросают ее из-за вредных, болезненных воздействий на собственное здоровье. Отсюда вывод — синестеза надо периодически „настраивать“, как музыкальный инструмент перед концертом.

Центр Гарифуллина разработал специальные психодинамичес кие методики для экстрасенсов, нацеленные на выработку особой выносливости, психологической стойкости и неуязвимости. Значит, и им нужен врач…     продолжение
--PAGE_BREAK--
Библиография:
1. Психология. Словарь, М., 1990, с.134.
2. Мозайка. Агни-йоги. Т.1, с.122.
3. Мартынов А.В. Исповедимый путь. М., 1990.
4. Левинсон Ю.М., Зинченко В.Г., Виноградов М.Ю., Новицкий О.П. Основы биоэнергетической диагностики и лечения. М., 1991.
5. Гримак Л.П. Магия биополя. Энергоинформационное лечение. М., Республика, 1994, 448с.
6. Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., СП «Совмин ка», 1989, 280с.
7. Ханзел Ч. Парапсихология. М., Мир, 1970, 320с.   

  
  

          Доцент, кандидат психологических наук

                      Рамиль Гарифуллин
                    6.5.4. Над чем необходимо работать на занятиях группового общения?

  Первое. Начинается  с  создания условий для формирования направленности личности на распознавание собственных потребностей.  Соответствуют мои действия моим потребностям. Мы часто делаем нечто  такое, что по сути дела для нас не является ценностью, погружаясь в мир неких эфемерных, лишишь мозгами (а не чувствами) воспринимаемых ценностей. Депрессии  часто начинаются  от того, что человек устаёт от напряжения и стремления к этим ценностям, которые нам ничего не дают.  Одной  из таких  ценностей являются некие ненужные, но модные вещи. Часто бывает модно,  но не удобно. Часто нам навязывают что-то другие люди, но эти вещи нам не нужны. Мы берём их, а потом страдаем.

Пример.     Одна девочка увидела, что её подружки уже встречаются с парнями. Подружки тоже ей нашли парня и она за кампанию тоже начала встречаться, хотя позднее поняла, что не желает этого. Позднее её подруги похвастались ей, что они уже «трахаются» (на жаргоне означает, что совершают половые акты). Девочка не хотела этого, но из чувства солидарности и преданности подругам пошла на ЭТО. Позднее из чувства солидарности  она впервые попробовала наркотик и стала полностью зависеть от этой кампании. Когда пошли на криминал, то она тоже пошла, но так получилось, что в тюрьму  села она за всех, взяв всю вину на себя.

Пример.Девушка вышла замуж  потому, что пора, потому, что мать унижает, потому, что подруги смеются. Родила не от любимого. А потом сказала себе: «А мне это надо?».

      Конечно, необходимо вовремя научиться  спрашивать себя: «А мне это надо?»

    Уважаемые преподаватели, если вы эту проблему решите для себя, то затем сможете эффективно разрешить эту проблему и для своих детей или учеников. Ребёнок должен понять, что он может делать нечто такое, что ему не надо, в чём он не нуждается. Только в это случае мы сможем говорить  о хорошем настроении, а так мы ребёнка можем загнать в такой мир ценностей (ценностей для нас взрослых), что он  пожелает как-то избавиться от этого или ему помогут в этом наркоманипуляторы.

        Пример. Мальчика водят в течении дня из музыкальной школы в художественную,  потом в спортивную, потом  в обычную, потом уроки и т.д.        

     А ребёнок  тем временем просто мечтает поиграть с друзьями. Он терпит все испытания ради «далёкого будущего», которое его  не греет.  


       В последствии    родители удивляются  тому почему именно их ребёнок, который  посещал все школы и кружки взял и начал колоться наркотиком. Почему? Потому, что  ребёнок жил и не радовался, эти школы ему не приносили никакой радости. Родители  организовывали ребёнку ценности, нагнетаемые извне, опираясь на других родителей, а не на собственное глубинное понимание и переживание за ребёнка («У Ивановых дочь ходит в музыкалку, у Сидоровых тоже и нам это надо!») Они даже не интересовались настроеньем своего ребёнка, его мыслями и чувствами.   

    Пример. Отец  бьёт  себе в грудь и утверждает: «МОЯ дочь должна играть на фортепиано. Мы не отсталые люди и у нас есть на это деньги».

     Музыка это прекрасно...  Но хотелось бы, чтобы папы и мамы говорили так: «Я был счастлив в музыке и хочу, чтобы это счастье испытал и мой ребёнок! »

А получается, что взрослые решают  свои проблемы.

        Уже на первом занятии необходимо поговорить  и спросить у детей о том, что они хотят и желают. Будут разные ответы, разных уровней начиная от уровня «сникерса» и кончая любовью, начиная от физических и примитивных потребностей и кончая психологическими и духовными. Всё это должно открыться. Необходимо творчески подойти к этому.

          Второе. Осознание личностью   своих естественных  насущных потребностей.  На первом этапе просто мы как бы выговорились об этом. А здесь осознание… Здесь придётся проводить диалоги с каждым учащимся. Учащиеся будут выслушивать своих сверстников. Они будут понимать себя через других. Учащийся выслушивая мнения других постепенно может осознать  свои  потребности. Самое главное в процессе такого диалога не допустить  того, чтобы школьники не копировали друг друга, дабы  лишь бы ответить. Учащийся согласно правилам группового общения имеет право отказаться отвечать и это никак негативно не должно быть воспринято как со стороны учителя, так и учеников. Ничего страшного в этом нет. Отказ от ответа может быть полезной темой для размышления в группе.

   Пример. Ученица, в процессе группового общения со сверстниками о потребностях семейных отношений  осознала, что имеет потребность и дефицит общения с матерью  и отцом. «Мать меня гонит с кухни, отец из своего кабинета, а куда мне деваться, кому излить душу. Я болтаюсь каждый день по дому и не знаю куда себя девать. Поэтому хожу к соседке, хотя она алкашка, но когда трезвая хорошая женщина… Как я вам завидую, что вы дружите со своими родителями»

     В результате эту  девочку соседка научила поднимать  настроение с помощью самогона.

     Пример.На улице сидели дети ничего не желавшие и уставшие от долгого пребывания на улице во время каникул. Они хотели домой. Но дома их никто не ждал. «Быстрей бы в школу ...» -  вздохнул один из них. А другой ему в ответ:   «Дурак  что ли… В школе ещё хуже… »

     Если ребёнку ничего не хочется, некуда податься, то он уже в группе риска и  может оказаться жертвой наркоманипуляторов. Наркоманипуляторы   «любят» детей у которых в голове пустота и нет настроения. Таких можно  быстро заинтересовать наркотиком, который восполнит эту пустоту и даст настроение.

    Пример. Мальчик в процессе группового общения осознал, что его родители не являются для него друзьями, являясь «директорами по хозяйственной части его жизни». Он осознал, что не может доверить матери или отцу нечто сокровенное, так как они его уже несколько раз предавали. Осознал потребность в человеке на которого можно положиться.

Далее третье. Вывести учащегося на уровень приобщения к своему внутреннему миру и освобождения от запретов надумано привнесённых извне.        

Благодаря этому должны вырабатываться  жизнеутверждающие ценности и настроение, жизненный кайф от самореализации. Этот кайф лучше, чем получаемый искусственно с помощью   наркотиков.  Учащиеся в процессе  группового общения должны уяснить для себя, что настроение можно создать не только с помощью искусственного подбадривания (алкоголя или наркотика), но и зарабатывать, получая его как награду за  преодоление трудностей и достижения целей.  Учащиеся должны рассказать друг  другу о том, как им  это удавалось, о своих счастливых мгновеньях, «звёздных часах и минутах», которые пришли как награда за испытание и т.д. Учащийся на этих занятиях должен осознать, что удержать настроенье без применения усилий невозможно. Так например, счастливая любовь познаётся только в разлуке.    Восхитительный вкус хлеба после голода. Сладкий сон после труда. И т.д.

     Пример.Один мальчик не в чём   не нуждался, сидя у компьютера только отвлекался порой на еду. В компьютере у него было всё: друзья и подружки (гулять во двор ходить не надо), книги (в библиотеку ходить не надо) и т.д. Про сути своей мальчик начал заниматься некоей виртуально-компьютерной мастурбацией, которая переросла в обыкновенный онанизм, благодаря которому он не встречался с девушками. А зачем, когда чувство «оргазма в моих руках»?    В конце концов мальчик настолько обленился, что перестал что либо делать. Его волевая структура практически не работала.  К девушке на свидание ходить трудно. Всё ему надо было быстро. Он был нетерпелив. Он ничего не преодолевал. Настроение с каждым днём падало и в конце концов у него созрело желание из компьютерной  виртуальной реальности переселиться в наркотическую.

        Такая личность   постепенно воспитывает  в себеустановку к воображаемому потреблению. Она постепенно закрывается и «начинает прятаться под одеялом» от внешнего  мира. Внешний мир такой личности всё более и более не нужен.  Это и есть основа наркозависимой личности. Зачем мне зарабатывать настроение возьму и выпью стопочку!?  Зачем  мне женщина, возьму закрою глаза и удовлетворю себя!? Человек уходит от реального мира, от его проблем, преодолений, забот и т.п. Развивается аутизм.  Именно поэтому возникает желание потребления алкоголя или наркотических средств. Все эти вещи одного качества. Все они взаимосвязаны.   

    Пример. В квартире нет живого общения, все сидят  у телевизора. Только в конце передачи  папа узнаёт, что все уже дома, но общаться  с  сыном уже нет сил и пора спать.  Вся семья весь вечер просидела у телевизора.  

       В процессе группового общения учащиеся должны научиться живому чувственному общению, должны научиться смотреть друг другу в глаза, а не на телевизор  и т.п.

      Когда человек будет освобождаться от ценностей, которые ему навязываются. Когда он отрежет ненужные «грыжи своей жизни», только тогда создаются условия для хорошего настроения. 

        Родители должны тысячу раз подумать кому ЭТО нужно. Детям или родителям.

     Пример. Одна ученица высказала на групповом занятии  о том, что испытывает чувство зависти к подруге, в семье которой живут бедно. Сама она  живёт  сравнительно богато в роскошном коттедже. Но там не так психологически  светло и уютно, как у подруги в однокомнатной квартире.  Оказывается не всё связано с деньгами и состоятельностью родителей.

         Девочка скучает в этом коттедже. Она не может выйти спокойно погулять с девочками, так как родители запрещают играть с детьми из бедных семей. Эта девочка тоже в группе риска. Она скучает. 

      Четвёртое. Поиск оптимальных путей удовлетворяющих его насущные потребности учащегося.

      Этот поиск идёт в процессе группового общения. Он находит с помощью своих сверстников оптимальный вариант. 

    Пример. В  процессе группового общения мальчик выяснил, что у него оказывается большой талант художника, но мать мешает ему в этом. Заставляет заниматься  другим и не видит в нём талант.  Был выработан оптимальный вариант как  решить эту проблему.

      Действительно, часто родителям выгоднее для себя делать из ребёнка «бездаря». Они его так и обзывают. Групповое общение призвано снять незаслуженную оценку родителями своих детей. Ребёнок должен выработать оптимальную линию поведения со своими родителями, но достичь своей цели.  

     Пример. Один известный актер  в своём интервью заявил, что реализовал свой талант потому, что верил в него, что эту веру в нём воспитала его учительница и  одноклассники. Отец же наоборот, унижал профессию актёра  и  заставлял поступать в технический вуз, но он обхитрил отца, приняв оптимальное решение. 

     Пример.Порой сами преподаватели делают из некоторых учеников идиотов, хотя ученик намного глубже, чем тот ярлык, который ему надевает учитель. А другой учитель снял это ярлык буквально на одном уроке и изменил его судьбу. Он прекрасно закончил школу и стал известным специалистом.

        В процессе групповых  занятий школьник должен убедиться, что в его жизни будут ценности и потребности, которые будут всегда давать настроение, и, что он никогда не прибегнет к тому, чтобы это настроение создавать искусственно (с помощью наркотика или алкоголя ).     Хотелось бы, чтобы всё это передавалось преподавателями на основании их собственных ощущений. Так например, о счастье  и чувстве материнства может рассказать учительница на собственном опыте,  своим ученицам так убедительно, что они никогда даже в мыслях не позволят внедрить в себя радость от алкогольного опьянения.

     Необходимо отметить, что даже если личность не наркозависимая тем не менее она может обладать установками наркозависимой личности (это деструктивные установки любой личности). 

      Пример. В детском саду  уже есть дети обладающее установками наркозависимой личности. Такие дети находятся в группе риска.

        Наша задача прекратить развитие этих наркозависимых установок.

Есть точка зрения, что с такими детьми бесполезно работать, что мол всё равно они станут наркоманами. Это распространяется настолько далеко, что получается, что некоторые дети уже рождаются убийцами  и их надо заранее изолировать. Это нелепость. Установки можно перевоспитать. Много примеров с детьми, которые имели эти установки, но выросли хорошими людьми. Поэтому надо всегда что-то делать, поэтому вы читаете эту книгу и изучаете и будете перевоспитывать  в меру своих сил деструктивные установки учащихся. 

    Так можно  договориться до оправдания зла и фатальности, которую надо принять как данность и ничего с ней не делать. Вот сейчас наркоманы  сами умирают и убивают людей ради денег. Значит, якобы  это так надо, мол это всё лишние люди. Так и должно быть .    Всё это нелепость. Возможно, что всё делается по воли Всевышнего, но активность и ответные меры принимать надо.

Как говорил Ходжа Насретдин: «На Бога надейся, а ишака всё таки привязывай… украдут!»

      Пример. Один священник лечился от алкоголизма. Божьи заповеди не  помогали. Когда пришли на помощь наркологи и психотерапевты проблема была решена.

        На занятиях группового  общения все вышеизложенные темы должны затрагиваться, обсуждаться, оцениваться всеми членами группы. 

   В процессе группового общения особое место занимает формирование жизненных навыков. Это очень важно в плане косвенной профилактики наркомании.      Что сюда входит?

        Первое. Умение отказываться от рискованных предложений.

Пример.Мальчик играет на улице. Взрослые ребята приглашают мальчика пойти с ними и постоять на «шухере». Что ты не мужик что ли ?

     Поэтому часто дети попадают в тюрьмы, тонут, погибают по высоким напряжением и т.д. 

      Между прочим  предложение потребить наркотик в конце концов равносильно предложение прыгнуть с девятого этажа и полететь. Только этот полёт и  длится он  не  пять секунд, а пять лет. Разница большая, но результат один и то же. Поэтому преподаватель должен к каждому подойти индивидуально и спросить: «Прыгнешь ли ты за кампанию с девятого этажа ради полёта».  Учащиеся должны глубоко убедиться, что разницы между предложениями потребить наркотик и прыгнуть с девятого этажа  нет.

      Умение отказываться от рискованных предложений — это прежде всего такая способность, чтобы не обидеть другую сторону и чтобы у самой личности на душе не остался осадок. Для этого необходимо поднять самооценку подростку.  Личность должна понять, что другая сторона не о  нём беспокоится, а о себе.  Понять, что уважение  к себе таким послушанием не заработаешь. Он должен понять, что им просто манипулируют и используют как вещь. Учащийся должен уметь отказываться от рискованных предложений, Уметь разоблачать эту манипуляцию и эксплуатацию.   В конце концов, личность должна научиться распознавать истинные намерения наркоманипулятора.

    Второе. Видеть положительные и отрицательные стороны явлений.

.Действительно  благодаря вышеприведённой информации можно  запугать и детей  и воспитать боязливых и нерешительных детей. В процессе группового общения необходимо всегда разбавлять положительное с отрицательным. Перегибы нам не нужны.

  Третье. Взаимодействие со сверстниками.   

     На это и ориентировано, главным образом групповое общение. Заново открыть для учащихся ценность общения.  

Четвёртое. Выражать правильно свои чувства.

   Научиться говорить, что чувствуешь.   Для этого полезно проводить тренинги общения с элементами групповой  психодинамики. Говорить о своих чувствах  не так просто. Ведь очень часто мы чувствуем одно, а делаем нечто совершенно иное, не соответствующее этим чувствам. Когда человек правильно  выражает свои чувства, то он уже не лжёт себе, а если и солгёт, то группа это обнаружит и оценит. Очень часто на этих занятиях должна звучать фраза: «Я чувствую что.....». Одноклассник однокласснику может сказать «Ты страшный как  волк», а может  и так:  «Я боюсь тебя как пугливый заяц». В первом случае он обзывает  одноклассника, а во втором себя, но передаёт свою оценку. Самая главная задача в процессе такого группового общения  научиться  личности быть собой, стоять естественно, а не в какой нибудь неудобной психологической позе. Ведь мы взрослые, порой всю жизнь стоим в этой позе, а потом начинаем болеть неврозами. Научиться   свободно выражать свои  чувства, поступать в соответствии со своими желаниями, находя компромисс и не обижая  другого. Все беды наши от недомолвок, от того, что мы вовремя не сообщаем друг другу нечто такое, что копиться и превращается «во взрывоопасную бомбу». Необходимо научиться общаться так, чтобы не возникало  «бомбы замедленного действия». Для этого необходим язык чувственного общения.

  Пятое. Обучение эффективному общению.Для того, чтобы в общении реализовать какую либо цель. Необходимо уметь общаться. О правилах эффективного общения имеется много литературы. Надо понимать человека, уметь говорить на доступном языке, на языке понятий собеседника. Для этого преподавателям мы рекомендуем почитать работы по нейро-лингвистическому программированию (НЛП). Уметь  сохранять дистанцию  и субординацию.  Уметь говорить собеседнику то, что он желал бы услышать. Владеть приёмами    

манипуляции в общении, а для этого необходимо знать желания собеседника.  И так далее.

     Шестое. Развивать уверенность в себе.  «Иванов, ты прекрасный парень. Поменьше молчи и всегда будешь пользоваться успехом».  И действительно есть личности, которые в общении больше проигрывают, чем в молчании. «А ты Сидоров, наоборот, больше говори. И будешь больше нравиться девочкам». Учащийся должен знать свои преимущества настолько, чтобы  это позволяло ему быть уверенным в себе.  Личность должна убедиться в своих положительных качествах и преимуществах благодаря мнению группы. Это придаст уверенность личности.

     Седьмое. Управлять своими чувствами. Это прежде всего проблема стрессов. Научиться снимать стрессы. Уметь переключаться с одного на другое. В целом,  проблему снятия стрессов можно  решать на физическом, психологическом   и философском уровне.

       Физический уровень снятия стресса включает: спорт, физкультуру, прогулки на  улице, секс, сон, отдых,  баня и т.п.

       Психологический уровень: умение переключаться, правильно осознавать причину беспокойств и неадекватных реакций, умение предполагать источник возможного стресса и его обход, общение как разрядка, аутотренинг, умение  улыбаться себе в зеркало, когда этого не хочется, забота о других (бег от эгоизма), занятие искусством, посещение культурных мероприятий, умение в малом видеть много,  хобби, отдых как переключение на другую деятельность т. д    

      Философский уровень снятия стресса: Вера, целостный и философский взгляд на многие вещи, видение через призму смерти, философская и народная мудрость, умение отдалять объект, вызывающий стресс, ликвидация близорукого  восприятия и т.п.

        Учащийся в процессе усвоения этих знаний должен закрепить для себя, что снятие стресса с помощью алкоголя или наркотика, в конечном итоге, лишь отодвигает  и усиливает его.

      В процессе таких занятий учащийся уясняет для себя, что истинный друг такой, который на тебя не давит, тобой не манипулирует, говорит о своих чувствах, доверяет тебе. Только в этом случае  будет доверие с обеих сторон.

      Девятое. Укрепление связи с семьёй… Укрепление  не  означает  ситуацию, когда приходишь в семью, а там все «крепко сидят»  на своём месте: папа «крепко» сидит на своём любимом диване, забыв о ребёнке,  мама  «крепко» застряла на кухне и ребёнок тоже «крепко» прилип к стулу и делает свои уроки. Конечно это не так. Прежде всего это укрепление дружбы. Согласно статистическим исследованиям, в семьях, где есть истинная дружба  между родителями и ребёнком, не появляются наркоманы (что такое истинная дружба теперь ребёнок, благодаря групповому общению теперь уже  знает см. выше). Там, где ребёнок систематически  страдает чувством психологического одиночества и не имеет возможности дружелюбного общения с родителями всегда есть риск появления наркомана.   Необходимо, чтобы ребёнок возвращался в свою семью, чтобы возвратил  когда-то  утерянные семейно-психологические  ценности (не путать с семейными материальными ценностями, которые часто начинают пропадать благодаря появлению в семье наркомана).

    Десятое. Развивать критическое мышление.Школьник должен убедиться, что не  всё, что мне говорят взрослые  и старшие товарищи, средства массовой информации, некоторые книги и т.д.   является правильным. Преподаватель должен  на примерах и в процессе дискуссии убедить учащегося в этом. Например, можно привести пример с телевидением, где покупается эфирное время часто неумными, но состоятельными людьми.  Учитель должен показать, что в связи с коммерциализацией,  ушло то время, когда телевидение было авторитетным органом. В то же время должна иметь место  некая мудрость, такая чтобы не перегнуть лишнего. Иначе,  мы можем воспитать недоверчивых граждан. Так например, преподаватель не должен перед учащимися  давать оценки другим преподавателям.Преподаватель в некотором смысле должен быть умелым манипулятором (Это касается также всех вышеприведённых пунктов).

11.
Навык принятия решения.Учащиеся в процессе группового общения должны поделиться  своими историями, когда они принимали сами решение. Это может  изменить мнения учащихся друг о друге.  Преподаватель может дать анализ прошлых положительных  и ответственных поступков своих учащихся, а также это могут сделать сами учащиеся друг о друге.


12.
Осознание негативных влияний, давлений и манипуляций со стороны других. Сюда входит способность распознавать,  правильно квалифицировать, пресекать, защищаться,  разоблачать   это воздействие,  и,  на основании этого корректно  вести себя с личностью, которая желает сделать из вас свою жертву.  Для этого  достаточны  небольшие  знания. Литературы по психологии манипуляций, обмана и влияния сейчас достаточно (Краткие знания по этому вопросу представлены в данной работе, см.выше).
                            ПСИХОЛОГИЯ НАРКОЗАВИСИМОСТИ — ПСИХОЛОГИЯ  СТАРЕНИЯ. (ГЕРОНТОКОЛЛАПСИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ НАРКОЗАВИСИМОСТИ).
    продолжение
--PAGE_BREAK--
                         4.1.  Старение и коллапс в организме.

        

           Известно, что живые  ткани  (мышечная, костная и другие) имеют тенденцию  к постепенному уменьшению в своём весе  и  объёме уже при незначительном или значительном  увеличении продолжительности жизни. В процессе старения в костях отмечаются различные атрофические процессы: уменьшение объёма и веса кости, запустевание сосудов, остеопороз. Так например, выявлено, что в процессе старения   происходит постепенное «вымывание» кальция, что приводит, в частности к  уменьшению костной ткани [ 6 ]. Уменьшаются объём и масса черепа, а также   других костных тканей, «усыхание»  которых делает их более хрупкими и ломкими. Значительное  уменьшение в объёме и весе (атрофические и дистрофические изменения и др.) претерпевает в процессе старения мышечная и жировая ткани [ 6 ]. Аналогичные процессы претерпевает и мозговая ткань, что приводит к постепенному уменьшению числа нервных клеток. Согласно Кетле, среднестатистический вес тела человека в процессе старения уменьшается на 10 %, а рост на      5 % [ 6 ], вес мозга (согласно Мильману) на 15 %, вес щитовидной железы на 60 %,  вес мышц на  60 %. Аналогичные данные получены по весу и объёму мочевой и эндокринной  системы, почек, различных желез и выделительных систем и др.  [  6  ].
      R, M
                                                                               Время     
     Рис. 1. Зависимость размера (R) и веса (M) живой     биологической системы во времени:

       -разложение останков;

               -   реальная продолжительность жизни;     —  масса мышечной и костной ткани в процессе старения;   

     Таким образом, вес и объём всего организма  в процессе старения  имеет тенденцию к значительному  уменьшению, но этот процесс обрывается актом смерти (рис.1).

Наблюдения показывают, что во всех подобных вышеизложенных  случаях имеет место незначительное или значительное уменьшение в  объёме и весе этих биологических систем (рис. 1).

    Протекание процессов старения, в организме человека распределено неравномерно. Наблюдения показывают, что некоторые элементы организма регрессируют и стареют  медленнее, некоторые  быстрее.   (Более того, это зависит от особенностей индивида).  Особое место среди них занимает человеческий мозг.

         Согласно нашим исследованиям [ 9 ] нервная система, мозг и психика человека, по сравнению с  другими составляющими организма,  в некоторых случаях опережают в своём  развитии другие системы организма и достигают регрессии, повторяя все этапы своего раннего онтогенеза, но в обратной последовательности (рис. 2, кривая «а»).  В то время как другие органы не достигают процессов регрессии, омертвляясь, будучи во вполне работоспособном состоянии, в силу внешних возмущений, идущих от умирающего организма. Именно в этом лежит одна из основных причин соматического старения в раннем онтогенезе (кривая «а») и сохранения молодости в позднем онтогенезе при задержке нервно-психического развития (кривая «б»).

            

              P, F                                      P, F
  
       

                                             годы                                              годы   

                             а                                                         б                 

              

                     Рис.2. Зависимость нервно-психического развития (P) и

                                  соматического развития (F) во времени; S — момент

                                   смерти;                                   

                                   а- нервно-психическое развитие опережает

                                        соматическое;

                                   б — нервно-психическое развитие отстаёт от

                                         соматического;  

           Психология старения.  В качестве главного методологического подхода нами был выбран принцип психологического детерминизма [ 10  ], согласно которому  внешние поведенческие проявления определяются  главным образом внутренними  психическими процессами, которые, в свою очередь, детерминированы особенностями и характером протекания нейрофизиологических процессов в центральной нервной системе. Этот принцип позволил нам на основе  сравнительного анализа психического раннего и позднего онтогенеза, выявить симметрию между ними.

Приведем лишь  некоторые   фрагменты этой сравнительной феноменологии раннего и позднего онтогенеза:



--PAGE_BREAK--
          Рис.6 Временная   зависимость доли более      подвижной   и   менее подвижной фаз       плода лимонника при 20   (по данным ЯМР).
         Хотя изменение формы организмов в процессе онтогенеза является наиболее бросающимся в глаза явлением, до сих пор нет чётких количественных критериев и  теорий формообразования из-за сложности геометрических преобразований поверхности организмов во время развития. Тем более сложнее описывать изменения формы живых систем в  процессе глубокой старости- коллапсического распада. Существующие феноменологические теории в лучшем случае описывают  лишь уменьшение площади поверхности биосистемы в начале позднего  онтогенеза т.е. связаны с массой системы  (  4    ).

Психические изменения, наблюдающиеся в процессе старения.

Как было отмечено выше, одной из главных причин  старения  является диссоциация между процессами продолжающегося на протяжении всей жизни развития  и механизмами его регуляции, т.е. нарушение адаптационных способностей организма.  В.М. Дильман, основывается на фактах, свидетельствующих о повышении активности гипоталамических нейрофункциональных систем по мере старения. И хотя   это,  касается не всех ядер гипоталамуса, теория Дильмана даёт неоспоримые доказательства неравномерного старения нейрофизиологических и нейробиохимических систем, приводящего к нарушению гомеостаза и к развитию «предпочтительной» для старения патологии.

      Морфологические данные, приводимые в монографии М. Burger[25], а позднее H.Brody[26], Е.Е. Оксовой [27], В.Ф. Шефером [28], в том числе с использованием метода компьютерной томографии головного мозга [29], свидетельствуют  о возрастно-зависимой, нарастающей с каждым десятилетием, атрофии головного мозга, гибели нейронов, общем снижении массы мозга, уменьшении количества синапсов, увеличении объёма желудочков мозга. По данным H. Brody, уменьшение количества клеток коры головного у 90-летних стариков может достигать 50 %.

        В.Ф. Шефер [28] приводит результаты сравнительного изучения  гистологических структур головного мозга при нормальном старении и первично-атрофических формах слабоумия. Он отмечает, что при нормальном старении гибнет в среднем 19,7- 21 % нервных клеток, при неизменном объёме тел и ядер и уменьшении объёма ядрышек (в среднем на 14% ). Исследуя в качестве предположительной причины гибели нейронов головного мозга при старении ухудшение их васкуляризации, установлено, что с возрастом васкуляризация не ухудшается. В силу сближения нейронов (из- за атрофии и уплотнения отделов мозга ) общее капиллярное русло даже увеличивается и вполне «обеспечивает» оставшуюся нервную сеть. Следовательно, приходит к выводу В.Ф. Шефер, только недостаток кровоснабжения сам по себе не может быть причиной гибели нейронов в старости. W. Maier-Ruge и соавт. [30] полагают, что сохранение притока крови в мозг при уменьшении микроциркуляции скорее является симптомом адаптации к изменившимся стереологическим параметрам, чем результатом нарушенного кровоснабжения. Всё это очевидно согласуется с концепцией геронтоколлапсического старения, выдвигаемой в данной работе.       
     4.2.     Геронтоколлапсическая теория наркозависимости.

           
               Выше  было высказано предположение, что наркозависимость это патологическая старость, вызванная тем, что не в достаточной мере включаются адаптационно-коллапсические механизмы, присущие нормальному старению. Поэтому, на наш взгляд, эффективность реабилитации наркозависимой личности  должна определяться процессом трансформации патологической старости в нормальную старость. Попытаемся  показать и доказать этот тезис.

      Известно, что  при наркотическом потреблении, кроме характерных для старения морфологических изменений нервных структур, имеются и некоторые особенности и признаки структурных сдвигов, наблюдаемых в раннем постнатальном онтогенезе [31]. На ранних этапах индивидуального развития преобладают нервные клетки с небольшим количеством цитоплазмы, концентрацией внутриклеточных    органелл  в её перинуклеарной зоне, инвагинациями ядерной оболочки, варикозностями и редкими шипиками на извилистых дендритах           [ 32,33  ]. Это согласуется с представлениями [ 34 ], о том, что в условиях патологии происходит регрессивная перестройка, которая приводит к появлению  признаков более раннего периода развития. В известной мере об этом свидетельствуют наблюдения об изменении взаимоотношений между процессами анализа и синтеза и записью информации у наркозависимых [ 31 ]. Поэтому возникает вопрос: почему в одних случаях прирегрессивной перестройке личность страдает депрессией (случай наркозависимой личности), а в других имеет место нормальное психоэмоциональное состояние (нормальная старость). Очевидно, что это связано с тем, что психоэмоциональное состояние  зависит от многих, не учтённых нами факторов. Разрешение вышеприведённого вопроса позволило бы более эффективно проводить  реабилитацию наркозависимых личностей. Поэтому, целью данной работы, было выявление основного различия в регрессивных морфологических процессах мозга старческих и наркозависимых личностей.

Компаративный анализ, проведённый нами при изучении различных научных работ, а также благодаря собственным исследованиям, показал, что морфологические изменения мозга, возникающие при длительном потреблении наркотических средств   аналогичны изменениям, возникающем в процессе физиологического старения. Перечислим эти основные сходства: 

1.    Уменьшение количества и размера нейронов и их ядер. Сморщивание ядер клеток и самого мозга                                     [  35,36, 41 ].

2.    Снижение содержания базофильного вещества, накопление липофусцина, вакуолизация цитоплазмы, кариоцитолиз  с превращением клеток в тени, сморщивание нейронов и пикноз ядер [  37,38,41 ].

3.    Полиморфизм ультраструктурной организации нервных клеток [ 39,40,41   ].

4.    Уменьшение числа, общей длины дендритов, количества шипиков и варикозное набухание дендритов [42,43 ].

5.    Укорочение и истончение дендритных шипиков, потеря шипиков и базальных дендритных ветвей, извитость верхушечных стволов и фрагментация дистальных отделов базальных дендритов [  44,45  ].

6.    Уменьшение плотности синапсов [46,47   ]. 

7.    Регрессивные изменения: увеличение количества глиальных клеток.  Нарушение ультраструктуры глиальных клеток и появление в их цитоплазме мембранных тел, липидных вакуолей, лизосом и и липофусциноподобных телец [48 ].

8.    Изменения клеток начинаются с филогенетически более новых формаций ЦНС, что может вызывать кортикальную атрофию и возрастную деменцию [49 ].

Кроме того, нами был проведён достаточно глубокий компаративный (сравнительный) психологический анализ между старческими и наркозависимыми личностями (исследовано 217 человек). Этот анализ аналогичен вышеприведённому анализу между старческим и детским возрастом (см. выше).  Анализ показал высокий уровень сходства (нами выявлено 118 признаков) в поведенческих,  эмоциональных и интеллектуальных проявлениях наркозависимых и старческих личностей [ 8 ]. 

Несмотря на вышеприведённые сходства  морфологических изменений мозга, между старческими и наркозависимыми личностями порой имеют место различия в их поведенческих и эмоциональных проявлениях. При этом необходимо отметить, что наркозависимая личность по многим психологическим признакам   схожа со старческой.  На наш взгляд,  наличие и отсутствие таких сходств обусловлены уровнем  патологического и  нормального старения.

 Мы предположили, что в первом случае, при патологической  старении, старость  приходит  «несвоевременно», искусственно и ускоренно т.е. благодаря болезни. Она как бы «неравновесна» и не приемлема организмом, который не может адаптироваться к ней.  Такая личность, в частности, может страдать  депрессиями. Поэтому, на наш взгляд, старческие депрессии не являются признаком нормальной старости.    Очевидно, что такая старость по своим признакам больше похожа на проявления наркозависимой личности.

Во втором случае, при нормальном  старении, старость приходит как постепенный, равновесный и  адаптивный процесс. Старческая личность в этом случае обычно  не страдает депрессиями и по своим психологическим проявлениям схожа с личностью в раннем онтогенезе  т.е. имеет место психологическая регрессия (см. ниже). 

Большинство работ, посвящённых исследованию морфологии и механизмов мозговых процессов при наркотическом потреблении, выполнено на  молекулярном, клеточном и ультраструктурном уровне отдельных частей мозга т.е. на микроскопическом уровне. При этом необходимо отметить, что в настоящее время накопилось значительное число работ, посвящённых изменениям структуры мозга и его трансформациям как целостного субстрата. при наркотическом потреблении [ 50-54 ].

Таким образом, в процессе систематического наркотического потребления мозг начинает «как бы дышать»: одни его части увеличиваются в объёме (уменьшаются в плотности или не изменяются), другие, наоборот, сжимаются и коллапсируют, третьи, вообще не изменяются. Очевидно, что эти макроскопические процессы не могут не сказываться на протекании процессов на микроуровне: молекулярном, межклеточном    и ультраструктурном.  Хотя на первый взгляд может показаться, что  микроуровень первичен и  определяет  макроскопические трансформации мозга в процессе наркотического потребления. В действительности  морфогенез, синергетика и иерархия мозга таковы, что макро- и микропроцессы мозга взаимообусловлены    [ 19 ]. 

На основании вышеизложенных положений нами была разработана теория  трансформаций мозга, обусловленных наркотическим потреблением. В основу этой теории была положена идея о том, что в процессе наркотического потребления (патологического старения) происходят процессы коллапса и  набухания в протоплазме и  метаплазме мозга, приводящие к изменению концентрации нейронов и его объёма и плотности  (см. выше). Эти процессы в чём-то схожи с процессами, протекающими   при нормальном старении, но имеют свою особенность (см. ниже). В силу того, что в процессе наркопотребления, различные участки мозга изменяются в объёме по разному и  независимо друг от друга,   мозг начинает терять свою целостность, превращаясь в конструкцию элементов с независимыми онтогенезами. Всё это в конечном итоге приводит к нарушению оптимальной концентрации синапсов и нейромедиаторов (дофамина), которые определяют психоэмоциональное состояние наркозависимой личности.

На основании анализа многочисленных работ по определению веса мозга и отдельных его элементов [ 6,41 и др.], нами выявлено, что в процессе нормального старения мозг в среднем уменьшается в весе на 15 %, в то время как в процессе патологического старения (систематическом наркопотреблении) этот показатель  практически в десять раз меньше и составляет 1,5%. При этом необходимо отметить, что на основании анализа многочисленных работ по измерению концентрации нейронов, нами выявлено, что в процессе длительного наркотического потребления, концентрация нейронов в среднем по всему мозгу падает  до уровня 7-10 % [ 55 ]. Так например, при исследовании под микроскопом среднего количества нейронов в единице объёма у больных героиноманией  в  бледном ядре мозга составило 89+15, в контрольной группе  113+17. Аналогичные исследования [ 56 ] проведённые в стволе головного мозга показали, что в среднем   концентрация нейронов падают на 66%  по сравнению с контрольной группой. При этом необходимо отметить, что в большинстве работ отмечается, что в процессе систематического наркопотребления размеры  и объём различных элементов мозга практически  изменяются, а если и изменяются, то незначительно ( от 1 до 3 %).  На основании вышесказанного, можно заключить, что  морфологические трансформации мозга, обусловленные патологическим  старением т.е. наркотическим потреблением протекают по  иному, чем при  нормальном старении. Эта особенность заключается в значительном уменьшении концентрации нейронов  при незначительном изменении  веса и объёма мозгового вещества наркозависимой личности. В то время как при нормальном старении, наоборот,   имеет место более значительное  изменение веса и объёма мозга по сравнению с изменением (уменьшением) концентрации нейронов.

Значительное падение концентрации нейронов при незначительном  уменьшении общего веса и объёма мозга можно объяснить:

1. Расширением метаплазмического пространства, обусловленного  набуханием межнейронной области мозга. И, действительно некоторые элементы мозга    при наркопотреблении увеличиваются в своих размерах. Так например, размер желудочков  увеличивается на 26 % [ 57  ]. При этом очевидно, что концентрация нейронов в единице объёма уменьшается не благодаря гибели нейронов, а благодаря расширению межклеточного пространства. В пользу этой версии говорят также  данные об увеличении объёма мозгового ликвора при  систематическом  наркопотреблении [58 ].    

2.    Гибелью нейронов [    31   ].

3.    Увеличению концентрации воды в метаплазмическом пространстве (Именно к этим выводам мы пришли при исследовании  времён спин-спиновой (Т) и спин-решёточной релаксации (Т) различных  областей мозга методом ЯМР- томографии).

Мы пришли к выводу, что в  случае нормального старения,   объём  мозга уменьшается за счёт уменьшения  объёма межклеточного (метаплазмического) пространства — коллапса (на 15%). Благодаря этому компенсируется   недостаток нейронов, вызванный их гибелью, и, сохраняется  оптимальная  концентрация нейронов  в единице объёма. Это и есть работа  адаптационного  механизма при нормальном старении, о котором шла речь выше.

В случае патологического старения (наркопотребления), адаптационно-коллапсические механизмы не успевают включиться так как такое старение протекает сравнительно быстро. Концентрация нейронов падает  не только в силу их гибели, но и неизменности или расширения межклеточного пространства (инерции метаплазмы).

Очевидно, что в процессе нормального старения имеют место оба вышеприведённые механизма. По видимому, при патологическом старении первый механизм преобладает над вторым.  При нормальном старении, наоборот.

Необходимо отметить, что по видимому,  при наркотическом и нормальном старении процессы коллапса в протоплазме протекают практически одинаково. В обоих случаях   нейроны уменьшаются в размерах и «сморщиваются»   из-за уменьшения концентрации растворителя [14,15], которое приводит к коллапсу нейромедиаторного рецепторного белка (см. выше о коллапсе полимера) и, как следствие,    исчезновению синапсов. Именно в этом лежит одна из причин постнаркотических депрессий.

Таким образом, коллапсические процессы мозга, протекающие в протоплазме способствуют понижению активности мозга (понижению концентрации синапсов). В то время как коллапсические процессы в метаплазме, наоборот, способствуют сохранению синапсов. 

В процессе нормального старения происходит усыхание межклеточного пространства мозга при сравнительно меньшем усыхании и сохранении многих межнейронных связей (или сохранении оптимальной концентрации синапсов в единице объёма при падении их общего числа). Это обеспечивается с помощью адаптационного механизма — межклеточного коллапса. Именно поэтому многие старческие личности сохраняют своё нормальное психоэмоциональное состояние.

При наркотическом (или ином патологическом) старении значительного усыхания межклеточного пространства мозга не происходит, но исчезают и «рвутся» многие межнейронные связи. Эти  процессы ничем не компенсируются, так как адаптационные механизмы не успевают включиться в силу скоропостижности процесса наркотического старения. В результате оптимальная концентрация нейромедиаторов (дофамина) падает, что, в свою очередь приводит к понижению   активности мозга  т.е. к постнаркотической депрессии.

Попытаемся в более упрощённой   тензорной форме выразить вышеизложенные  нейромедиаторные процессы, протекающие в мозгу человека.

Пусть        — число нейромедиаторов, выделившихся в синапсической щели между    -м окончанием      — го нейрона   -й зоны мозга и    -м окончанием   -го нейрона     -   й зоны мозга.

Тогда среднюю  концентрацию нейромедиаторов мозга  с учётом процессов коллапса и набухания можно записать  как:
     
                                     если синапс отсутствует т.к. нет межнейронной связи или имеет       место отсос медиаторов.        

где                          если есть работающая синапсическая связь  

 

                              если нейромедиаторы выделяются, но синапсической связи нет.  

-           объём      -й зоны мозга.                

-            коллапс (                  ) или набухание (                   )      -й зоны (изменение объёма) 

Параметр                   назовём коэффициентом синапса.

Только с помощью этой формулы, основываясь на оценках набухания и коллапса различных элементов мозга,  уже можно с достаточной определённостью прогнозировать протекание психических процессов при патологическом старении (в частности при  наркопотреблении). С помощью неё возможны целенаправленные  трансформации мозга, направленные на осуществление позитивных психических процессов (в частности на реабилитацию нарколичностей). В настоящее время уже существуют  методы, позволяющие проводить оценку величин, входящих в данную теорию [ 59 ], но  не разработаны искусственные методы селективного и управляемого  коллапсирования отдельных мозговых структур (метаплазмы и др.)  Нами только начаты  исследования в области селективной гидратации и дегидратации мозговых структур.   

Для нас представляет интерес                        т.е. либо  тот случай когда происходит выделение нейромедиаторов, но в силу определённых причин разорвана синапсическая  связь,  либо случай, когда нейромедиаторы не выделяются в силу гибели или дисфункций нейронов.  Вышеизложенное может быть связано со следующими основными причинами :

1. Дисфункцией нейромедиаторных рецепторов, вызванных процессами старения и сморщивания  нейронов (коллапса рецепторного белка). В этом случае   

2. Гибелью нейронов. В этом случае    

3.    Нейромедиаторной дисфункцией окончания аксона. В этом случае      

     

          4.3.  Перспективы реабилитации наркозависимых личностей.       
         Ранее нами было показано [ 9  ], что у  наркозависимой личности, имеющей  развитую форму наркозаболевания, имеют место практически все поведенческие и психологические признаки старого человека. Таким образом, проблема наркозависимости — это проблема геронтологии.    

      Напомним, что необходимо отличать (см. выше)  признаки «равновесной»  старости, при которой наблюдаются признаки раннего онтогенеза (в частности, детского счастливого мироощущения), от признаков «неравновесной» старости, при которой человек представляет собой больную невротическую  личность. Иными словами, необходимо отличать  истинную старость, возникающую благодаря постепенным психическим и соматическим (коллапсическим) процессам, от мнимой старости, возникающей благодаря сравнительно резкому коллапсированию, вызванному каким либо заболеванием или систематическому потреблению наркотических средств. 

        В  случае природной (нормальной) старости, как показывают наши исследования, проведённые с помощью ЯМР- томографии, наблюдается постепенное пропорциональное  морфологическое уменьшение мозговых структур (в частности лимбической системы, которая определяет эмоциональную сферу) [ 23 ]. В этом случае функционирование лимбической системы подобно работе на этапах  раннего онтогенеза (детский возраст).

       Стереологические исследования лимбической системы, проведённые нами выявили, что в случае патологической старости, вызванной болезнью (например, наркоманией), имеет место  непропорциональное усыхание (коллапс) элементов лимбической системы, которое приводит к расстройству психики (к депрессивной старости). И наоборот, у бывших наркозависимых личностей  при значительных эффектах реабилитации (десятилетнем непотреблении) наблюдалось пропорциональное усыхание, подобное  нормальной старости. Таким образом, наркозависимая личность страдает  искусственно вызванной психической (патологической) старостью. Поэтому  старость пожилого человека, как и старость наркозависимой личности завершаются смертью.

         Следовательно, для успешного разрешения проблемы наркозависимости,  по видимому, необходимо чтобы процесс усыхания лимбической системы, вызванный наркопотреблением, перешёл  в процесс  адаптации т.е. в коллапсический  распад (см.выше), при котором  размеры и форма  её органов постепенно уменьшались бы до параметров  раннего онтогенеза. Иными словами, органы лимбической системы наркомана должны трансформироваться  до размеров раннего или позднего онтогенеза, но с сохранением своей жизнеспособности и морфологической пропорциональности. К сожалению, всему этому,, мешает инерция метаплазмы (межнейронного пространства), в которой не  включаются адаптационно-коллапсические процессы, которые имеют место при нормальном старении (см.выше).  Это способствовало бы сохранению нормального психоэмоционального состояния т.е. нормального кровообращения и оптимальной концентрации нейронов, медиаторов и синапсов  при понижении их общего количества, вызванного старением. В противном случае  лимбическая система теряет свою целостность, постепенно превращаясь в замкнутую, обречённую на распад, систему  элементов с независимыми друг от друга онтогенезами (см.выше).

          Таким образом, проблема наркозависимой личности — это проблема ликвидации патологической  старости, и реализации нормальной старости, приводящей личность к детскому  мироощущению (см. выше). Схематично психологическую формулу, которую мы выстроили     в течении данной работы, можно представить следующим образом:
наркозависимость         патологическая        нормальная       детство    

                                            старость                   старость
    Иными словами, для эффективной реабилитации  наркозависимой личности,  её  необходимо обеспечить либо детством (детским мироощущением и т.п. ), либо счастливой старостью, что, на  наш взгляд, одно и тоже.  В настоящее время это возможно благодаря  долговременному методу психотерапии — пограничному анализу [24].  Этот метод основан на постпограничной теории наркозависимой личности, разработанной автором [8,24]. Эта психологическая теория была исходной при создании психофизиологической (геронтоколлапсической) теории наркозависимости, представленной в данной работе.  

       Согласно этому психологическому подходу, наркозависимую личность необходимо «обеспечить» счастливой старостью. Это новый путь от старости к старости, который ведёт к молодости.  Истинная реабилитация  молодой  наркозависимой личности заключается в   преобразовании её  невыносимой патологической  старости в счастливую, нормальную  старость. К сожалению, такая психотерапия является долговременным процессом. Более быстрая и оперативная реализация счастливой старости и реабилитация наркозависимой личности будут  возможны, на наш взгляд, только благодаря применению положений и закономерностей, вскрытых в данной работе. 
     
    продолжение
--PAGE_BREAK--