/>ИНСТИТУТ АНАЛИТИЧЕСКОЙПСИХОЛОГИИ И ПСИХОАНАЛИЗА
Курсовая работа
По предмету: Введение в практику и техникуклассического психоанализа.
На тему: Психоаналитическая теория невроза
/>Ф. И.О. БулатоваВ. В.
/>Курс третий
2003 г.
Содержание
Введение
1. Невроз – определение
2. Этиология невроза
3. Психический конфликт — как столкновение желаний
4. Ядро невроза
5. Невротический симптом — как результат разрешенияконфликта
Заключение
Список литературы
Введение
Курсовая работа состоит в основном из высказываний и размышленийЗигмунда Фрейда, К.Г. Юнга и Анны Фрейд. Работа состоит из четырех частей: определениеневроза, причины и условия возникновения неврозов, ядро неврозов и обобщающая частьо невротическом симптоме. Этиология неврозов представляет собой компиляцию из ЗигмундаФрейда и Анны Фрейд. Интересным дополнением к теории невроза Фрейда являются трипричины, по которым Эго защищается от инстинктивных опасностей, описанные АннойФрейд. Последняя часть представляет собой материал из лекций Фрейда по Ведению вПсихоанализ. В ней синтезируются все компоненты описания и происхождения неврозов,описанные в предыдущих частях.
Для удобного рассмотрения работы некоторые идеи и темы выделеныжирным шрифтом.
1. Невроз – определение
Неврозы базируются на невротическом конфликте между разными частямипсихики, который ведет к фрустрации разрядки инстинктивных побуждений.
В главе «Невроз и Психоз» из Психоаналитических этюдовФрейд говорит, что невроз является конфликтом между Я и Оно. И такобъясняет его возникновение:
" Я не хочет воспринять мощного побуждения влечений,существующих в Оно, и не хочет оказать содействие моторному отреагированиюэтого побуждения, или же это побуждение неприемлемо для объекта, который оно имеетв виду. Я защищается от него с помощью механизма вытеснения; вытесненноевосстает против своей участи и, пользуясь путями, над которыми Я не имеетникакой власти, создает себе заместительное образование, которое навязывается Япутем компромиссов, т.е. симптом. Я находит, что этот непрошенный гость угрожаети нарушает его единство, продолжает борьбу против симптома подобно тому, как онозащищалось от первоначального побуждения влечений, и все это дает в результате картинуневроза. Возражением этому не может служить указание на то, что Я, предпринимаявытеснение, следует, в сущности, велениям своего сверх-Я, происходящим опять-такииз таких влияний реального внешнего мира, которые нашли свое представительство всверх-Я. Однако при этом получается, что Я было на стороне этих сил,что их требования были в Я сильнее требований влечений, присущих Оно,и чтоЯ является той силой, которая осуществляет вытеснение соответствующейчасти Оно, и укрепляет противоактивность сопротивления. Обслуживая сверх-Яи реальность, Я попало в конфликт с Оно; таково положение вещей привсех неврозах перенесения. …Общим этиологическим условием для прорыва психоневроза… остается всегда отказ, неисполнения одного из тех непреодолимых желаний детства,которые коренятся так глубоко в нашей филогенетически определенной организации.В конечном итоге этот отказ всегда внешний, в отдельном случае он может исходитьот той внутренней инстанции, которая взяла на себя защиту требований реальности.Патогенный эффект зависит от того, остается ли Я при таком конфликтном разногласииверным своей зависимости от внешнего мира и пытается ли Я заглушить Оно,или же Оно побеждает Я и отрывает его таким образом от реальности.Но это простое на первый взгляд положение вещей усложняется существованием сверх-Я,объединяющего в себе какой-то еще неразгаданной связи влияния, исходящие из Онои из внешнего мира, являющегося до некоторой степени идеальным прототипом того,на что направлены все стремления Я, т.е. на освобождение его от многочисленных зависимостей.При всех формах психического заболевания нужно было бы принять во внимание поведениесверх-Я… оно должно давать болезненные раздражения, в основе которых лежитконфликт между Я и сверх-Я. Анализ дает нам право предположить, чтомеланхолия является типичным примером этой группы, и мы обозначаем такие нарушениятермином «нарцистические неврозы» …"
А вот какое определение невроза даетЮнг:
" Невроз — это диссоциация личности,вызванная наличием комплексов. В самом по себе их наличии нет ничего ненормального,но если комплексы несовместимы, то та часть личности, наиболее оппозиционная еесознательной части, откалывается. Если расщепление достигает органических структур,такая диссоциация является психозом — на это указывает сам термин. Тогда каждыйкомплекс живет своей собственной жизнью и личность уже не в силах связать их воедино.
Если отколовшиеся комплексы бессознательны,то они могут выражаться лишь косвенными средствами, такими как невротические симптомы,и человек вместо того, чтобы страдать от психологического конфликта, страдает отневроза. Любая несовместимость характеров может вызвать диссоциацию, и, например,слишком сильный разрыв между функцией мышления и функцией чувства — это уже в определеннойстепени невроз. Не имея согласия с самим собой по какому-то частному вопросу, выблизки к невротическому состоянию. Идея психической диссоциации — наиболее общееи взвешенное определение невроза, которое я могу дать. Естественно, она не охватываетвсю симптоматику и феноменологию заболевания, она является лишь наиболее общей психологическойформулировкой, которую я способен дать".2. Этиология невроза
Факторы, влияющие на формирование неврозов:1. Фиксация и регрессия.
Два вида регрессии: возврат к первым захваченным либидо объектам,которые, как известно, инцестуозного характера, и возврат общей сексуальной организациина более раннюю ступень; играют большую роль в механизме неврозов перенесения. Особенновозврат к первым инцестуозным объектам либидо является чертой, повторяющейся у невротиков.
«При неврозе навязчивых состояний, напротив, регрессия либидона предварительную ступень садистско-анальной организации является самым замечательными решающим фактом симптоматического выражения. Любовный импульс должен тогда маскироватьсяпод садистский. Навязчивое представление: я хотел бы тебя убить, в сущности, означает,если освободить его от определенных, но не случайных, а необходимых добавлений,не что иное, как: я хотел бы насладиться тобой в любви. Прибавьте к этому еще то,что одновременно произошла регрессия объектов, так что эти импульсы относятся толькок самым близким и самым любимым лицам, и вы сможете себе представить тот ужас, которыйвызывают у больного эти навязчивые представления, и одновременно ту странность,с которой они выступают перед его сознательным восприятием».2. Вытеснение — как основа формирования невроза.
Истерия и невроз навязчивых состояний- два основных представителя группы неврозов перенесения. Вытеснению в механизмеистерии принадлежит главная роль. О том, как вытеснение приводит к формированиюневроза, очень показательно описывает Анна Фрейд в работе «Эго и механизмызащиты»:
"…В качестве иллюстрации я рассмотрюслучай молодой женщины, работавшей в детском учреждении. Она была средним ребенкомв семье среди нескольких братьев и сестер. В детстве она страдала от необузданнойзависти к пенису, по отношению к ее старшим и младшим братьям, и от ревности, котораянеоднократно вызывалась беременностями ее матери. И, наконец, к зависти и ревностидобавилась сильная враждебность по отношению к матери. Но, поскольку детская фиксациялюбви была не слабее, чем ненависть, жестокий защитный конфликт с отрицательнымиимпульсами последовал вслед за начальным периодом непокорности и непослушания. Онабоялась, что из-за проявлений своей ненависти она утратит любовь матери, которуюона не хотела терять. Она боялась также, что мать накажет ее, и еще сильнее критиковаласебя за свои запретные желания отмщения. Когда она достигла подросткового возраста,эта ситуация тревожности и конфликта стала становиться все более и более остройи ее эго пыталось овладеть ее импульсами различными способами. Для того чтобы разрешитьпроблему амбивалентности, девочка сместилась к одной стороне своего амбивалентногочувства. Мать продолжала оставаться для нее любимым объектом, но с этого временив жизни девочки всегда была вторая важная фигура женского рода, которую она жестоконенавидела. Это облегчало дело: ненависть к более удаленному объекту не сопровождаласьстоль безжалостно чувством вины, как ненависть к своей матери. Но даже перемещеннаяненависть оставалась источником сильных страданий. По прошествии определенного временистало ясно, что в качестве способа овладения ситуацией это первое перемещение былонеадекватным.
невроз психоаналитический невротический конфликт
Тогда эго маленькой девочки прибеглоко второму механизму. Ид обратило внутрь ненависть, которая до этого была связанаисключительно с другими людьми. Ребенок начал мучить себя самообвинениями и чувствомнеполноценности. В течение всего детства и подросткового возраста вплоть до взрослойжизни она делала все, что могла, чтобы поставить себя в невыгодное положение и повредитьсвоим интересам, всегда подчиняя собственные желания требованиям других. После принятиятакого способа защиты по всем своим внешним проявлениям она стала мазохисткой.
Но эта мера также оказалась неадекватнойв качестве способа овладения ситуацией. Тогда пациентка прибегла к механизму проекции.Ненависть, которую она испытывала по отношению к объектам любви женского пола илиих заменителям, трансформировалась в убеждение, что они ненавидят, унижают и преследуютее саму. Ее эго освободилось от чувства вины. Непослушный ребенок, питавший грешныечувства по отношению к окружающим людям, превратился в жертву жестокости, пренебреженияи преследования. Но использование этого механизма привело к тому, что на характерпациентки наложился постоянный параноидальный отпечаток, который стал для нее источникомочень больших трудностей, как в юности, так и в зрелые годы. Пациентка была ужевзрослой, когда пришла на анализ. Те, кто знал ее, не считали ее больной, но еестрадания были тяжелыми. Несмотря на всю ту энергию, которую ее эго затратило насвою защиту, ей так и не удалось действительно овладеть своей тревожностью и чувствомвины. В каждом случае, когда возникала опасность активизации зависти, ревности иненависти, она прибегала ко всем своим защитным механизмам. Однако ее эмоциональныеконфликты так и не пришли ни к какому разрешению, которое оставило бы в покое ееэго, не говоря уже о том, что конечный результат всей ее борьбы был крайне скудным.Ей удалось сохранить иллюзию того, что она любит свою мать, но она осталась переполненнойненавистью и из-за этого презирала себя и не доверяла себе. Ей не удалось сохранитьчувство того, что она любима; оно было разрушено механизмом проекции. Не удалосьей также избежать наказаний, которых она боялась в детстве; обернув свои агрессивныеимпульсы вовнутрь, она сама причинила себе все те страдания, которые раньше переживалаиз-за ожидания наказания со стороны матери. Три использованных ею механизма не смоглипредохранить ее эго от постоянного состояния напряжения и бдительности, не принеслиэго облегчения от налагаемых на него непомерных и мучительных чувств, приносящихпациентке столько страданий.
Сравним эти процессы с соответствующимипроцессами при истерии или неврозе и навязчивости. Предположим, что проблема в каждомслучае остается той же самой: как овладеть ненавистью к матери, развивающейся наоснове зависти к пенису. Истерия решает ее при помощи вытеснения. Ненависть к материвытесняется из сознания, и любые ее возможные производные, которые стремятся войтив эго, энергично отбрасываются. Агрессивные импульсы, связанные с ненавистью, исексуальные импульсы, связанные с завистью к пенису, могут быть трансформированыв телесные симптомы, если пациент обладает способностью обращения и, если этомублагоприятствуют соматические условия. В других случаях эго защищает себя от реактивацииисходного конфликта, развивая фобию и избегая возможностей затруднения. Это накладываетограничения на его деятельность, заставляя избегать любой ситуации, которая можетпривести к возвращению вытесненных импульсов.
В неврозах навязчивости, как и в истериях,ненависть к матери и зависть к пенису вначале вытесняются. Затем эго принимает мерыбезопасности против их возвращения при помощи формирования реакций. Ребенок, бывшийагрессивным по отношению к матери, развивает по отношению к ней исключительную нежностьи заботится о ее безопасности; зависть и ревность трансформируются в бескорыстиеи заботу о других. Создавая навязчивые ритуалы и меры предосторожности, ребенокзащищает любимого человека от любой вспышки своих агрессивных импульсов, а при помощичрезмерно строгого морального кодекса он контролирует проявление своих сексуальныхимпульсов.
У ребенка, овладевающего своими детскимиконфликтами в описанной выше истерической или навязчивой форме, патология выраженасильнее, чем у описанной выше пациентки. Осуществившееся вытеснение лишает такихдетей контроля над частью их аффективной жизни. У них исходные отношения с матерьюи братьями и не менее важное отношение к своей собственной женственности были изъятыиз дальнейшей сознательной ассимиляции, и оказались навязчиво и бесповоротно зафиксированыв реактивном изменении, которое претерпело это. Большая часть их активности затрачиваетсяна поддержание антикатексисов, которые должны впоследствии обеспечить безопасностьвытеснения, и эта трата энергии проявляется в торможении и сокращении других видовжизненной активности. Но эго ребенка, разрешившего свои конфликты при помощи вытеснения,при всех патологических последствиях этого находится в покое. Ид страдает вторично,от последствий невроза, вызванного вытеснением. Но оно, по крайней мере, в пределахистерии обращения или невроза навязчивости, обуздало свою тревожность, избавилосьот чувства вины и удовлетворило свою потребность в наказании.
Теоретически вытеснение может быть подведенопод общее понятие защиты и рядоположено другим конкретным способам. Однако с точкизрения эффективности по сравнению со всеми остальными оно занимает уникальную позицию.Ид достигает большего в количественном отношении, то есть оно способно справитьсяс мощными инстинктивными импульсами, перед лицом которых остальные защитные механизмыоказываются неэффективными. Ид действует лишь единожды, хотя антикатексис, осуществляемыйдля обеспечения вытеснения, является постоянным формированием и требует постояннойзатраты энергии. Другие механизмы, напротив, должны вновь приводиться в действиевсякий раз, когда возрастает инстинктивная энергия. Но вытеснение не только самыйэффективный, это еще и самый опасный механизм. Отъединение от эго, наступающее вследствиеизоляции сознания от всего хода инстинктивной и аффективной жизни, может полностьюразрушить целостность личности. Так вытеснение становится основой формирования компромиссаи невроза. Последствия других способов защиты не менее серьезны, но, даже приобретаяострую форму, они все же в большей мере остаются в пределах нормы. Они проявляютсяв многочисленных изменениях, диспропорциях и искажениях эго, которые частично сопровождают,а частично замещают невроз".
Следствием вытеснения является психический конфликт!
3. Психический конфликт — как столкновение желаний
Часть личности отстаивает определенныежелания, другая противится этому и отклоняет их. Без такого конфликта не бываетневроза. Наша душевная жизнь беспрерывно потрясается конфликтами, которые мы должныразрешать. Следовательно, для того чтобы такой конфликт стал патогенным, должныбыть выполнены особые условия. Конфликт вызывается вынужденным отказом, когда лишенноеудовлетворения либидо вынуждено искать другие объекты и пути. Условием конфликтаявляется то, что эти другие пути и объекты вызывают недовольство части личности,так что накладывается вето, делающее сначала невозможным новый способ удовлетворения.Отвергнутые либидозные стремления оказываются в состоянии добиться цели окольнымипутями, хотя и уступая протесту в виде определенных искажений и смягчений. Обходныепути и есть пути образования симптомов, симптомы — новое и замещающее удовлетворение,ставшее необходимым благодаря факту вынужденного отказа.
Значение психического конфликта можновыразить по-другому: к внешне-вынужденному отказу, чтобы он стал патогенным,должен присоединиться еще внутренне-вынужденный отказ. Разумеется, внешнеи внутренне-вынужденный отказ имеют отношение к разным путям и объектам. Внешне-вынужденныйотказ отнимает одну возможность удовлетворения, внутренне-вынужденный хотел бы исключитьдругую возможность, вокруг которой затем и разыгрывается конфликт. Такой способизложения намекает на то, что внутренние задержки произошли, вероятно, в древниепериоды человеческого развития из-за реальных внешних препятствий.
Но каковы те силы, от которых исходитпротест против либидозного стремления, что представляет собой другая сторона в патогенномконфликте? Вообще говоря, это не сексуальные влечения. Мы объединяем их во«влечения Я»; психоанализ неврозов перенесения не дает нам прямого доступак их дальнейшему разложению, мы знакомимся с ними в лучшем случае лишь отчасти благодарясопротивлениям, оказываемым анализу. Патогенным конфликтом, следовательно, являетсяконфликт между влечениями Я и сексуальными влечениями. В целом ряде случаев, кажется,будто конфликт происходит между различными чисто сексуальными стремлениями; но,в сущности, это то же самое, потому что из двух находящихся в конфликте сексуальныхстремлений одно всегда, так сказать, правильно с точки зрения Я, в то время какдругое вызывает отпор Я. Следовательно, конфликт возникает между Я и сексуальностью.…неврозы… обязаны своим происхождением конфликту между Я и сексуальностью.
Помимо влечений Я, против либидозного стремления выступают идругие факторы, которые Анна Фрейд обозначила как мотивы защиты от инстинктов.Мотивызащиты от инстинктов.
а) Тревожность суперэго в неврозахвзрослых. Защитная ситуация, с которой мы больше всего знакомы в анализеи знания о которой наиболее полны, — это та, которая формирует основу невроза увзрослых.
Она заключается в том, что некоторыеинстинктивные желания стремятся проникнуть в сознание и при помощи эго достичь удовлетворения.Эго не противостоит этому, но суперэго протестует. Эго подчиняется высшему образованиюи послушно вступает в борьбу против инстинктивного импульса со всеми последствиями,которые влечет за собой такая борьба. Характерным для этого процесса является то,что само эго не рассматривает импульс, с которым оно борется, как опасный. Мотив,побуждающий защиту, исходно не является его собственным. Инстинкт рассматриваетсякак враждебный потому, что суперэго запрещает его удовлетворение, и если он достигнетсвоей цели, то несомненно вызовет затруднения в отношениях между эго и суперэго.
Следовательно, эго взрослого невротикабоится инстинкта потому, что оно боится суперэго. Его защита мотивирована тревогойсуперэго.
Пока наше внимание приковано к защитеот инстинкта, воздвигнутой взрослым невротиком, мы будем рассматривать суперэгокак грозную силу. В этом контексте оно выступает как исток всех неврозов. Суперэго- интриган, мешающий эго прийти к дружественному взаимопониманию с инстинктами.Суперэго воздвигает идеальный стандарт, в соответствии с которым сексуальность запрещается,а агрессия объявляется антисоциальной. Ид требует такой степени отказа от сексуальностии ограничения агрессии, которая несовместима с психическим здоровьем. Эго полностьюлишено своей независимости и сведено к роли инструмента для выполнения желаний суперэго;в результате оно становится враждебным по отношению к инстинктам и не способнымк наслаждению. Исследование ситуации защиты в таком виде, как она выступает в неврозевзрослых, побуждает нас в нашей терапевтической работе уделять очень большое вниманиеанализу суперэго. Уменьшение его силы, снижение его требовательности или — как осмеливаютсяутверждать некоторые —, его полное уничтожение должно облегчить состояние эго иослабить невротический конфликт, по меньшей мере в одном направлении. Это представлениео суперэго как об источнике всякого невротического зла дает большие надежды на профилактикуневрозов. Если невроз возникает вследствие требовательности суперэго, тогда те,кто воспитывает детей, должны лишь избегать всего, что может привести к формированиюисключительно требовательного суперэго. Они должны следить за тем, чтобы их воспитательныеметоды, которые затем интернализуются суперэго, были мягкими; родительский пример,который суперэго усваивает при помощи процесса идентификации, должен быть выражениемих реальных человеческих слабостей и толерантной установки по отношению к инстинктам,вместо того чтобы быть претензией на сверхстрогий моральный кодекс, который невозможноприменить на практике. Наконец, агрессивность ребенка должна иметь выход во внешниймир, для того чтобы она не стала вредоносной и не обернулась вовнутрь, в результатечего она наделяет суперэго чертами жестокости. Если воспитанию это удастся, то мыдолжны предположить, что выходящие в жизнь человеческие существа будут свободныот тревожности, избавлены от неврозов, способны к наслаждению и не будут раздираемывнутренними конфликтами. Однако на практике воспитатели обнаружили, что надеждаискоренить невроз из человеческой жизни иллюзорна, а с теоретической точки зренияона рассыпается, как только мы делаем следующий шаг в аналитическом исследовании.
6) Объективная тревога в детскомневрозе. Исследование защиты в детском неврозе говорит нам о том, что суперэгововсе не является необходимым фактом в формировании невроза. Взрослые невротикистремятся отразить свои сексуальные и агрессивные желания, чтобы избежать конфликтас суперэго. Маленькие дети точно так же обходятся со своими инстинктивными импульсами,чтобы не нарушать запретов своих родителей. Эго маленького ребенка, как и эго взрослого,сражается с инстинктами не добровольно; его защита побуждается не собственными чувствамипо этому поводу. Эго видит в инстинктах опасность потому, что те, кто воспитываетребенка, запретили их удовлетворение и вторжение инстинкта влечет за собой ограниченияи наказание или угрозу наказания. Страх кастрации приводит маленького ребенка ктакому же результату, как угрызения совести у взрослого невротика; детское эго боитсяинстинктов потому, что оно боится внешнего мира. Его защита от них мотивированастрахом перед внешним миром, то есть объективной тревогой.
Когда мы обнаруживаем, что объективнаятревога развивает в детском эго те же самые фобии, неврозы навязчивости, истерическиесимптомы и невротические черты, как и у взрослого вследствие активности суперэго,мы, естественно, начинаем ниже оценивать могущество суперэго. Мы понимаем, что то,что мы ему приписали, должно принадлежать самой тревоге. В формировании невроза,по-видимому, неважно, с чем связана эта тревога. Будь то страх перед внешним миромили страх перед суперэго, существенно то, что защитный процесс порождается тревогой.Симптомы, входящие в сознание как конечный результат этого процесса, не позволяютнам определить, какой тип тревоги в эго породил их. Если мы исследуем эту вторуюзащитную ситуацию — защиту от инстинктов по мотиву объективной тревоги, — мы оценимкак очень значимое то влияние, которое внешний мир оказывает на детей, а соответственномы еще раз почувствуем надежду на эффективную профилактику неврозов. Замечено, чтов наши дни маленькие дети страдают от такой высокой степени объективной тревоги,которая вовсе не является необходимой. Наказания, которые, как они боятся, будутприменены к ним, если они удовлетворят свои инстинкты, на современной стадии цивилизациисовершенно устарели. Кастрация больше не практикуется в качестве наказания за запретныесексуальные слабости, а акты агрессии больше не наказываются увечьем. Но в то жевремя в наших воспитательных методах сохраняется отдаленное сходство с варварскиминаказаниями прежних времен, вполне достаточное для того, чтобы вызвать смутные опасенияи страхи. Оптимисты считают, что можно будет избежать этих внушений угрозы кастрациии насильственных мер, даже и сегодня присутствующих если и не в используемых нынчедисциплинарных методах, то в манере поведения и в интонациях взрослых. Те, кто стоитна этой точке зрения, считают, что связь между современным воспитанием и этими древнимистрахами наказания может быть наконец разорвана. В результате, говорят они, объективнаятревога ребенка уменьшится и наступит радикальное изменение в отношениях между егоэго и инстинктами, которое будет означать, что наконец будет уничтожена основа детскихневрозов.
в) Инстинктивная тревога(страх перед силой инстинктов). Однако сейчас, как и ранее, психоаналитическийопыт разрушает перспективу успешной профилактики. Человеческое эго по самой своейприроде не является плодородной почвой для беспрепятственного удовлетворения инстинкта.Под этим я имею в виду, что эго дружественно по отношению к инстинктам, лишь покаоно мало отдифференцировано от ид. Когда эго переходит от первичных к вторичнымпроцессам, от принципа удовольствия к принципу реальности, оно становится, как яуже показала, враждебной для инстинктов территорией. Его недоверие к их требованиямсохраняется всегда, но в нормальных условиях оно едва заметно. Эго обращает свойвзгляд на гораздо более ожесточенную борьбу, которую ведут на его территории суперэгои внешний мир против импульсов ид. Однако если эго чувствует, что высшие защитныесилы его покинули или если требования инстинктивных импульсов становятся чрезмерными,его молчаливая враждебность по отношению к инстинктам возрастает до состояния тревоги.Нельзя уточнить, чего опасается эго со стороны внешнего мира и со стороны либидознойопасности; мы знаем, что это страх быть подавленным и уничтоженным, но он не можетбыть «схвачен» аналитически". Роберт Вельдер описывает это как опасностьтого, что целостная организация это может быть разрушена или затоплена. Влияниеэтой тревоги, испытываемой эго из-за силы инстинктов, в точности таково же, каки оказываемое тревогой суперэго или объективной тревогой, которые мы исследовали.Защитные механизмы приводятся в действие против инстинктов со всеми уже знакомымирезультатами в формировании неврозов и невротических характеристик. У детей вызваннаятаким образом защита лучше всего может быть исследована в тех случаях, когда прикладываютсязначительные усилия для устранения с помощью воспитательных мер аналитического характераи самого терапевтического анализа причин объективной тревоги и тревоги сознания,которые в противном случае остаются скрытыми.
В дальнейшей жизни мы можем наблюдатьих в полной силе, когда внезапное вторжение инстинктивной энергии угрожает нарушитьбаланс психической организации, что в норме происходит при физиологических изменениях,в подростковом возрасте и в климактерическом периоде, а также в силу патологическихпричин — в начале одного из периодических приступов, возникающих при психозах.
Все три фактора образования невроза:вынужденный отказ (вытеснение), фиксация либидо и склонность к конфликтам зависяткак от развития Я, так и от развития либидо. Для демонстрации влияния развития Яна образование конфликтов и вместе с тем на причину невроза Фрейд приводит следующий«вымышленный» пример:
«Ссылаясь на заглавие комедии Нестройя,я дам примеру характерное название „В подвале и на первом этаже“. В подвалеживет дворник, на первом этаже — домовладелец, богатый и знатный человек. У обоихесть дети, и предположим, что дочери домовладельца разрешается без присмотра игратьс ребенком пролетария. Легко может случиться, что игры детей примут непристойный,т.е. сексуальный, характер, что они будут играть „в папу и маму“, разглядыватьдруг друга при интимных отправлениях и раздражать гениталии. Девочка дворника, которая,несмотря на свои пять или шесть лет, могла наблюдать кое-что из сексуальной жизнивзрослых, пожалуй, сыграет при этом роль соблазнительницы. Этих переживаний, дажеесли они продолжаются недолго, достаточно, чтобы активизировать у обоих детей определенныесексуальные импульсы, которые после прекращения совместных игр в течение несколькихлет будут выражаться в мастурбации. Таково общее, конечный же результат у обоихдетей будет очень различным. Дочь дворника будет продолжать мастурбацию донаступления менструаций, затем без труда прекратит ее, несколько лет спустя найдетсебе любовника и, возможно, родит ребенка, пойдет по тому или другому жизненномупути, который, может быть, приведет ее к положению популярной актрисы, и закончитжизнь аристократкой. Вполне возможно, что ее судьба окажется менее блестящей, но,во всяком случае, она выполнит свое предназначение в жизни, не пострадав от преждевременногопроявления своей сексуальности, свободная от невроза. Другое дело — дочь домовладельца.Она еще ребенком начнет подозревать, что сделала что-то скверное, скоро, но, возможно,лишь после тяжелой борьбы откажется от мастурбационного удовольствия и, несмотряна это, в ней сохранится какая-то удрученность. Когда в девичьи годы она сможеткое-что узнать о половых сношениях, то отвернется от этого с необъяснимым отвращениеми предпочтет остаться в неведении. Вероятно, теперь она уступит вновь охватившемуее непреодолимому стремлению к мастурбации, о котором не решается пожаловаться.В годы, когда она могла бы понравиться мужчине как женщина, у нее прорвется невроз,который лишит ее брака и жизненной надежды. Если, при помощи анализа удастся понятьэтот невроз, то окажется, что это хорошо воспитанная, интеллигентная девушка с высокимистремлениями совершенно вытеснила сексуальные чувства, а они, бессознательно длянее, застряли на жалких переживаниях с подругой детства.
Различие двух судеб, несмотря на одинаковыепереживания, происходят оттого, что Я одной девушки проделало развитие, не имевшееместа у другой. Дочери дворника сексуальная деятельность казалась столь же естественнойи не вызывающей сомнения, как в детстве. Дочь домовладельца испытала воздействиевоспитания и приняла его требования. Ее Я из предоставленных ему побуждений создалосебе идеалы женской чистоты и непорочности, с которыми несовместима сексуальнаядеятельность; ее интеллектуальное развитие снизило ее интерес к женской роли, предназначеннойдля нее. Благодаря этому более высокому моральному и интеллектуальному развитиюсвоего Я она попала в конфликт с требованиями своей сексуальности».
4. Ядро невроза
«Наш интерес привлекает к себепервичный выбор ребенком объекта, зависящий от его потребности в помощи. Преждевсего, объектом любви является то лицо, которое ухаживает за ребенком; затем этолицо уступает место родителям. Отношение ребенка к своим родителям далеко не свободноот элементов сексуального возбуждения, как это показывают непосредственные наблюдениянад детьми и позднейшие психоаналитические исследования взрослых. Ребенок рассматриваетобоих родителей, особенно одного из них, как объект своих эротических желаний. Обычноребенок следует в данном случае побуждению со стороны родителей, нежность которыхимеет очень ясные, хотя и сдерживаемые в отношении своей цели проявления сексуальности.Отец, как правило, предпочитает дочь, мать — сына; ребенок реагирует на это, желаябыть на месте отца, если это мальчик, и на месте матери, если это девочка. Чувства,возникающие при этом между родителями и детьми, а также в зависимости от этих последнихмежду братьями и сестрами, бывают не только положительные, нежные, но и отрицательные,враждебные. Возникающий на этом основании комплекс предопределен к скорому вытеснению,но, тем не менее, он производит со стороны бессознательного очень важное и длительноедействие. Мы можем высказать предположение, что этот комплекс с его производнымиявляется ядерным комплексом всякого невроза, и мы должны быть готовы встретитьего не менее действенным и в других областях душевной жизни. Миф о царе Эдипе, которыйубивает своего отца и женится на своей матери, представляет собой мало измененноепроявление инфантильного желания, против которого впоследствии возникает идея ограниченияинцеста.
В то время, когда ребенком владеет ещеневытесненный ядерный комплекс, значительная часть его умственной деятельности посвященасексуальным вопросам. Он начинает раздумывать, откуда являются дети, и узнает подоступным ему признакам о действительных фактах больше, чем думают родители. Обыкновенноисследовательский интерес к вопросам деторождения пробуждается вследствие рождениябратца или сестрицы. Интерес этот определяется исключительно боязнью материальногоущерба, так как ребенок видит в новорожденном только конкурента. Под влиянием техчастных влечений, которыми отличается ребенок, он создает несколько инфантильныхсексуальных теорий, в которых обоим полам приписываются одинаковые половые органы,зачатие происходит вследствие приема пищи, а рождение — путем опорожнения черезконец кишечника; совокупление ребенок рассматривает как своего рода враждебный акт,как насилие. Но как раз незаконченность его собственной сексуальной конституциии пробел в его сведениях, который заключается в незнании о существовании женскогополового канала, заставляет ребенка-исследователя прекратить свою безуспешную работу.Самый факт этого детского исследования, равно как создание различных теорий, оставляютсвой след в образовании характера ребенка и дают содержание его будущему невротическомузаболеванию».
"…Клинический факт, выступающийза аналитически установленной формой Эдипова комплекса, имеет огромное практическоезначение. Мы узнаем, что ко времени половой зрелости, когда сексуальное влечениесначала с полной силой выдвигает свои требования, снова принимаются прежние семейныеи инцестуозные объекты и опять захватываются либидо. Инфантильный выбор объектабыл лишь слабой прелюдией, задавшей направление выбора объекта в период половойзрелости. Здесь разыгрываются очень интенсивные эмоциональные процессы в направленииЭдипова комплекса или реакции на него, которые, однако, по большей части остаютсявне сознания, так как условия их осуществления стали невыносимы. С этого временииндивид должен посвятить себя великой задаче отхода от родителей и только послеее решения он может перестать быть ребенком, чтобы стать членом социального целого.Для сына задача состоит в том, чтобы отделить свои либидозные желания от материи использовать их для выбора постороннего реального объекта любви и примиритьсяс отцом, если он оставался с ним во вражде, или освободиться от его давления, еслион в виде реакции на детский протест попал в подчинение к нему. Эти задачи стоятперед каждым; удивительно, как редко удается их решить идеальным образом, т.е. правильнов психологическом и социальном отношении. А невротикам это решение вообще не удается;сын всю свою жизнь склоняется перед авторитетом отца и не в состоянии перенестисвое либидо на посторонний сексуальный объект. При соответствующем изменении отношенийтакой же может быть и участь дочери. В этом смысле Эдипов комплекс по праву считаетсяядром неврозов".
Итак, ядро невроза заложено в Эдиповойситуации, где имеет место наложение запрета на инцестуозное желание. Это так называемыйЭдипов конфликт. Стремление к сексуальному единению (исходящее из Оно) вступаетв конфликт с ограничениями, налагаемыми Я и Сверх-Я. Невроз человека построен вокругядра из его детства, а именно как развивалась и чем закончилась (как разрешиласьили не разрешилась) эдипова ситуация. Она специфична для психического развития конкретногочеловека, проявляясь в фантазиях, чувствах и формах поведениях, а в целом в отдельныхжизненных ситуациях.
5. Невротический симптом — как результат разрешенияконфликта
"…О невротических симптомах намуже известно, что они являются результатом конфликта, возникающего из-за новоговида удовлетворения либидо. Обе разошедшиеся было силы снова встречаются в симптоме,как будто примиряются благодаря компромиссу — образованию симптомов. Поэтому симптомтак устойчив — он поддерживается с двух сторон. Мы знаем также, что одной из двухсторон конфликта является неудовлетворенное, отвергнутое реальностью либидо, вынужденноетеперь искать других путей для своего удовлетворения. Если реальность остается неумолимой,даже когда либидо готово согласиться на другой объект вместо запретного, то оновынуждено, в конце концов, встать на путь регрессии и стремиться к удовлетворениюв рамках одной из уже преодоленных организаций или благодаря одному из ранее оставленныхобъектов. На путь регрессии либидо увлекает фиксация, которая оставила его на этихучастках его развития.
Тут пути, ведущие к извращению и к неврозу,резко расходятся. Если эти регрессии не вызывают возражений со стороны Я, то делои не доходит до невроза, а либидо добивается какого-нибудь реального, хотя уже иненормального удовлетворения. Если же Я, имеющее в своем распоряжении не толькосознание, но и доступ к моторной иннервации и тем самым к реализации душевных стремлений,не согласно с этими регрессиями, то создается конфликт. Либидо как бы отрезано,и должно попытаться отступить куда-то, где найдет отток для своей энергии по требованиюпринципа удовольствия. Оно должно выйти из-под власти Я. Но такое отступление емупредоставляют фиксации на его пути развития, проходимом теперь регрессивно, противкоторых Я защищалось в свое время вытеснениями. Занимая в обратном движении этивытесненные позиции, либидо выходит из-под власти Я и его законов, отказываясь,при этом также от всего полученного под влиянием Я воспитания. Оно было послушно,пока надеялось на удовлетворение; под двойным гнетом внутренне и внешне вынужденногоотказа оно становится непокорным и вспоминает прежние, лучшие времена. Таков его,по сути неизменный, характер. Представления, которые либидо теперь заполняет своейэнергией, принадлежат системе бессознательного и подчиняются возможным в нем процессам,в частности сгущению и смещению. Так возникают условия, совершенно аналогичные условиямобразования сновидений. Подобно тому как сложившемуся в бессознательном собственномусновидению, представляющему собой исполнение бессознательной желанной фантазии,приходит на помощь какая-то часть (пред) сознательной деятельности, осуществляющаяцензуру и допускающая после удовлетворения ее требований образование явного сновиденияв виде компромисса, так и представители либидо в бессознательном должны считатьсяс силой предсознательного Я. Возражение, поднявшееся против либидо в Я, принимаетформу «противодействия», вынуждая выбрать такое выражение, которое можетстать одновременно его собственным выражением. Так возникает симптом, как многократноискаженное производное бессознательного либидозного исполнения желания, искусновыбранная двусмысленность с двумя совершенно противоречащими друг другу значениями.Только в этом последнем пункте можно увидеть различие между образованием сновиденияи образованием симптома, потому что предсознательная цель при образовании сновидениязаключается лишь в том, чтобы сохранить сон, не пропустить в сознание ничего, чтомогло бы его нарушить, и не настаивает на том, чтобы резко ответить бессознательномужеланию: нет, напротив! Она может быть более толерантной, так как положение спящеговнушает меньше опасений. Выход в реальность закрыт уже самим состоянием сна.
Вы видите, что отступление либидо вусловиях конфликта стало возможным благодаря наличию фиксаций. Регрессивное заполнениеэтих фиксаций либидо ведет к обходу вытеснения и выводу — или удовлетворению — либидо,при котором сохраняются компромиссные условия. Обходным путем через бессознательноеи прежние фиксации либидо, наконец, удается добиться реального удовлетворения, хотяи чрезвычайно ограниченного и едва заметного. Позвольте мне добавить по поводу этогоокончательного исхода два замечания. Во-первых, обратите внимание, как тесно здесьоказываются связаны либидо и бессознательное, с одной стороны, и Я, сознание и реальность,- с другой, хотя с самого начала они вовсе не составляют одно целое, и примите ксведению далее мое сообщение, что все сказанное здесь и рассматриваемое в дальнейшемотносится только к образованию симптомов при истерическом неврозе.
Где же либидо находит те фиксации, вкоторых оно нуждается для прорыва вытесненного? В проявлениях и переживаниях инфантильнойсексуальности, в оставленных частных стремлениях и в объектах периода детства, откоторых оно отказалось. К ним-то либидо и возвращается опять. Значение этого периодадетства двоякое: с одной стороны, в нем сначала проявляются направленности влечений,которые ребенок имеет в своих врожденных предрасположениях, а во-вторых, активизируютсядругие его влечения, разбуженные внешними воздействиями, случайными переживаниями.
…Проявление врожденной предрасположенностине подлежит никакому критическому сомнению, но аналитический опыт вынуждает насдопустить, что чисто случайные переживания детства в состоянии оставить фиксациилибидо. …Конституциональные предрасположения, несомненно, являются последствиямипереживаний далеких предков, они тоже были когда-то приобретены; без такого приобретенияне было бы наследственности. И разве мыслимо, что такое ведущее к наследованию приобретениепрекратится именно у рассматриваемого нами поколения? Поэтому не следует, как эточасто случается, полностью игнорировать значимость инфантильных переживаний по сравнениюсо значимостью переживаний предков и собственной зрелости, а, напротив, дать имособую оценку. Они имеют тем более тяжелые последствия, что попадают на время незавершенногоразвития и благодаря именно этому обстоятельству способны действовать травматически.Работы по механике развития Ру и других показали, что укол в зародышевую ткань,находящуюся в стадии деления клеток, имеет следствием тяжелое нарушение развития.Такое же ранение, причиненное личинке или развившемуся животному, перенеслось быбез вреда.
Фиксация либидо взрослого, введеннаянами в этиологическое уравнение неврозов в качестве представителя конституциональногофактора, распадается, таким образом, для нас на два компонента: на унаследованноепредрасположение и на предрасположение, приобретенное в раннем детстве. Представимэти отношения в схеме:
/>
Наследственная сексуальная конституцияпредоставляет нам большое разнообразие предрасположений в зависимости от того, какойзаложенной силой обладает то или иное частное влечение само по себе или в сочетаниис другими….
Аналитическое исследование показываетсвязь либидо невротиков с их инфантильными сексуальными переживаниями. Оно придаетим, таким образом, видимость огромной значимости для жизни и заболевания человека.Эта значимость сохраняется за ними в полном объеме, когда речь идет о терапевтическойработе… Однако значимость инфантильных переживаний уменьшается тем, что либидо возвращаетсяк ним регрессивно, после того как было изгнано со своих более поздних позиций. Нотогда напрашивается противоположный вывод, что либидозные переживания не имели всвое время совершенно никакого значения, а приобрели его только путем регрессии…Замечание, что заполненность либидо — и, следовательно, патогенное значение — инфантильныхпереживаний в большой мере усиливается регрессией либидо, несомненно правильно,но оно привело бы к заблуждению, если его считать единственно определяющим. Необходимосчитаться и с другими соображениями. Во-первых, наблюдение, вне всякого сомнения,показывает, что инфантильные переживания имеют свое собственное значение и доказываютего уже в детские годы. Ведь встречаются и детские неврозы, при которых фактор временногосдвига назад очень снижается или совсем отпадает, когда заболевание возникает какнепосредственное следствие травматических переживаний. Изучение этих детских неврозовпредупреждает некоторое опасное недопонимание неврозов взрослых, подобно тому, каксновидения детей дали нам ключ к пониманию сновидений взрослых. Неврозы у детейвстречаются очень часто, гораздо чаще, чем думают. Их нередко не замечают, оцениваюткак признак испорченности или невоспитанности, часто подавляют авторитетом воспитателей…Если в более поздние годы у человека развивается невроз, то при помощи анализа онраскрывается как прямое продолжение того, возможно, неясного, лишь намечавшегосядетского заболевания. Но, как сказано, бывают случаи, когда эта детская нервозностьбез всякого перерыва переходит в болезнь, длящуюся всю жизнь. Несколько примеровдетских неврозов мы имели возможность анализировать на самом ребенке — в актуальномсостоянии; но гораздо чаще нам приходилось довольствоваться тем, что заболевшийв зрелом возрасте давал возможность дополнительно познакомиться с его детским неврозом,при этом мы не могли не учитывать определенных поправок и предосторожностей.
Во-вторых, нужно сказать, что было бынепонятно, почему либидо постоянно возвращается к временам детства, если там ничегонет, что могло бы его привлекать. Фиксация, которую мы предполагаем в отдельныхточках развития, имеет содержание только в том случае, если мы допустим, что в неевложено определенное количество либидозной энергии. Наконец, я могу вам напомнить,что здесь между интенсивностью и патогенным значением инфантильных и более позднихпереживаний имеется сходное отношение дополнения, как в уже ранее изученных намирядах. Есть случаи, в которых причина заболевания кроется главным образом в сексуальныхпереживаниях детства, когда эти впечатления оказывают несомненно травматическоедействие и не нуждаются ни в какой другой поддержке, кроме той, которую им предоставляетобычная незавершенная конституция. Наряду с ними бывают другие случаи, в которыхвесь акцент падает на более поздние конфликты, а выступление в анализе на первыйплан детских впечатлений кажется исключительно результатом регрессии; следовательно,встречаются крайние случаи «задержки развития» и «регрессии»,а между ними — любая степень взаимодействия обоих факторов. Эти отношения представляютопределенный интерес для педагогики, которая ставит своей задачей предупреждениеневрозов благодаря своевременному вмешательству в сексуальное развитие ребенка.Пока внимание направлено преимущественно на детские сексуальные переживания, считается,что для профилактики нервных заболеваний все сделано, если позаботиться о том, чтобызадержать это развитие и избавить ребенка от такого рода переживаний. Но мы ужезнаем, что условия, являющиеся причиной неврозов, сложны, и на них нельзя оказатьвсестороннего влияния, учитывая один-единственный фактор. Строгая охрана детстватеряет свою ценность, потому что она бессильна против конституционального фактора;кроме того, ее труднее осуществить, чем представляют себе воспитатели, и она влечетза собой две опасности, которые нельзя недооценивать: она достигает слишком многого,а именно создает благоприятные условия для, впоследствии, вредного чрезмерного сексуальноговытеснения, и ребенок попадает в жизнь неспособным к сопротивлению ожидающему егоштурму сексуальных требований в период половой зрелости. Так что остается весьмаи весьма сомнительным, насколько полезной может быть профилактика детства, и необещает ли другая установка по отношению к действительности лучших перспектив дляпредупреждения неврозов.
А теперь вернемся к симптомам. Итак,они создают замещение несостоявшемуся удовлетворению благодаря регрессии либидок более ранним периодам, с чем неразрывно связан возврат на более ранние ступениразвития выбора объектов или организации. Мы уже раньше слышали, что невротик застреваетгде-то в своем прошлом; теперь мы знаем, что это период прошлого, когда его либидоне было лишено удовлетворения, когда он был счастлив. Он так долго исследует историюсвоей жизни, пока не находит такое время — пусть даже период своего младенчества,- каким он вспоминает или представляет его себе по более поздним побуждениям. Симптомкаким-то образом повторяет тот вид раннего детского удовлетворения, искаженноговызванной конфликтом цензурой, обращенного, как правило, к ощущению страдания исмешанного с элементами, послужившими поводом для заболевания. Тот вид удовлетворения,который приносит симптом, имеет в себе много странного. Мы не обращаем вниманияна то, что оно остается неизвестным для лица, которое ощущает это мнимое удовлетворениескорее как страдание и жалуется на него. Это превращение относится к психическомуконфликту, под давлением которого и должен образоваться симптом. То, что было когда-тодля индивида удовлетворением, сегодня должно вызывать его сопротивление или отвращение.Нам известен незначительный, но поучительный пример такого изменения ощущений. Тотже ребенок, который с жадностью сосал молоко из материнской груди, несколько летспустя обычно выражает сильное отвращение к молоку, преодолеть которое воспитателямдостаточно трудно. Отвращение усиливается, если молоко или смешанный с ним напитокпокрыт пенкой. Видимо, нельзя отрицать то, что пенка вызывает воспоминание о стольжеланной некогда материнской груди. Между ними лежит переживание отлучения, подействовавшеетравматически.
Есть еще кое-что другое, что кажетсянам странным и непонятным в симптомах как средствах либидозного удовлетворения.Они не напоминают нам ничего такого, от чего мы в нормальных условиях обычно ждемудовлетворения. Они в большинстве случаев игнорируют объект и отказываются тем самымот связи с внешней реальностью. Мы понимаем это как следствие отхода отпринципа реальности и возврат к принципу удовольствия. Но это также возвратк некоторому виду расширенного аутоэротизма, который предоставлял сексуальному влечениюпервое удовлетворение. Оно ставит на место изменения внешнего мира изменение тела,т.е. внутреннюю акцию вместо внешней, приспособление вместо действия, что опятьсоответствует чрезвычайно важной в филогенетическом отношении регрессии.
…при образовании симптомов действовалите же процессы бессознательного, что и при образовании сновидений, — сгущение исмещение. Симптом, как и сновидение, изображает что-то исполненным, дает удовлетворениепо типу инфантильного, но из-за предельного сгущения это удовлетворение может бытьсведено к одному-единственному ощущению или иннервации, ограничиться в результатекрайнего смещения одной маленькой деталью всего либидозного комплекса. Неудивительно,что даже мы нередко испытываем трудности при распознании предполагаемого в симптомеи всегда подтверждающегося либидозного удовлетворения.
Фантазии или реальность?!
…Вы знаете, что посредством анализа,отталкиваясь от симптомов, мы познакомились с инфантильными переживаниями, на которыхфиксировано либидо и из которых создаются симптомы. И вот поразительно то, что этиинфантильные сцены не всегда верны. Да-да, в большинстве случаев они не верны, ав отдельных случаях находятся в прямой противоположности к исторической правде.Вы видите, что это открытие, как никакое другое, способно дискредитировать или анализ,приведший к такому результату, или больных, на высказываниях которых построен анализ,как и все понимание неврозов. А, кроме того, есть еще нечто весьма смущающее. Еслибы вскрытые анализом инфантильные переживания были всегда реальными, у нас былобы чувство, что мы стоим на твердой почве, если бы они всегда оказывались поддельными,разоблачались бы как вымыслы, фантазии больных, то нам нужно было бы покинуть этуколеблющуюся почву и искать спасения, на другой. Но ни то, ни другое не соответствуетистине, а положение дел таково, что сконструированные или восстановленные в воспоминанияхпри анализе детские переживания один раз бесспорно лживы, другой раз столь же, несомненно,правильны, а в большинстве случаев представляют собой смесь истины и лжи. Такчто симптомы изображают то действительно происходившие переживания, которым можноприписать влияние на фиксацию либидо, то фантазии больного, которым, естественно,эта этиологическая роль совершенно не присуща. В этом трудно разобраться. Первуюточку опоры мы, может быть, найдем в сходном открытии, что именно отдельные детскиевоспоминания, которые люди сознательно хранили в себе издавна до всякого анализа,тоже могут быть ложными или могут, по крайней мере, сочетать достаточно истины илжи. Доказательство неправильности в этом случае редко встречает трудности, и мыимеем, по меньшей мере, лишь одно утешение, что в этом разочаровании виноват неанализ, а каким-то образом больные.
По некоторым размышлениям мы легко поймем,что нас так смущает в этом положении вещей. Это недооценка реальности, пренебрежениеразличием между ней и фантазией. Мы готовы уже оскорбиться тем, что больной занималнас вымышленными историями. Действительность кажется нам чем-то бесконечно отличнымот вымысла и заслуживающим совершенно иной оценки. Впрочем, такой же точки зренияв своем нормальном мышлении придерживается и больной. Когда он приводит материал,который ведет от симптомов к ситуациям желания, построенным по образцу детских переживаний,мы сначала, правда, сомневаемся, идет ли речь о действительности или о фантазии.Позднее на основании определенных признаков мы можем принять решение по этому поводу,и перед нами встает задача ознакомить с ним и больного. При этом дело никогда необходится без затруднений. Если мы с самого начала открываем ему, что теперь онсобирается показать фантазии, которыми окутал свою историю детства, как всякий народсказаниями свой забытый доисторический период, то мы замечаем, что у него нежелательнымобразом вдруг понижается интерес к продолжению темы. Он тоже хочет знать действительностьи презирает всякие «фантазии». Если же мы до окончания этой части работыпредоставим ему верить, что заняты изучением реальных событий его детских лет, торискуем, что позднее он упрекнет нас в ошибке и высмеет за наше кажущееся легковерие.Он долго не может понять наше предложение поставить наравне фантазию и действительностьи не заботиться сначала о том, представляют ли собой детские переживания, которыенужно выяснить, то или другое. И все-таки это, очевидно, единственно правильнаяточка зрения на эти душевные продукты. И они имеют характер реальности; остаетсяфакт, что больной создал себе такие фантазии, и этот факт имеет для его неврозавряд ли меньшее значение, чем, если бы он действительно пережил содержания этихфантазий. Эти фантазии обладают психической реальностью в противоположность материальной,и мы постепенно научаемся понимать, что в мире неврозов решающей является психическаяреальность.
Внешние обстоятельства из жизни невротиков.
Среди обстоятельств, всегда повторяющихсяв юношеской истории невротиков и, по-видимому, почти всегда имеющих место, некоторыеприобретают особую важность, и поэтому я считаю, что их следует особо выделить издругих. В качестве примеров такого рода я приведу следующие факты: наблюдениеполового сношения родителей, совращение взрослым лицом и угрозу кастрацией. Былобы большой ошибкой полагать, что они никогда не имеют материальной реальности; наоборот,ее часто можно с несомненностью доказать при расспросах старших родственников. Так,например, вовсе не редкость, что маленькому мальчику, который начинает неприличноиграть со своим членом и еще не знает, что такое занятие нужно скрывать, родителиили ухаживающие за детьми грозят отрезать член или грешную руку. При расспросахродители часто сознаются в этом, так как полагают, что таким запугиванием делаличто-то целесообразное; у некоторых остается точное, сознательное воспоминание обэтой угрозе, особенно в том случае, если она была сделана в более поздние годы.Если угрозу высказывает мать или другое лицо женского пола, то ее исполнение ониперекладывают на отца или врача. В знаменитом «Степке-растрепке» франкфуртскогопедиатра Гофмана, обязанного своей популярностью именно пониманию сексуальных идругих комплексов детского возраста, вы найдете кастрацию смягченной, замененнойотрезанием большого пальца в наказание за упрямое сосание. Но, в высшей степениневероятно, чтобы детям так часто грозили кастрацией, как это обнаруживается в анализахневротиков. Нам достаточно понимания того, что такую угрозу ребенок соединяет вфантазии на основании намеков, с помощью знания, что аутоэротическое удовлетворениезапрещено, и под впечатлением своего открытия женских гениталий. Точно так же никоимобразом не исключено, что маленький ребенок, пока у него не допускают пониманияи памяти, и не только в пролетарских семьях, становится свидетелем полового актародителей или других взрослых, и нельзя отказаться от мысли, что впоследствии ребенокможет понять это впечатление и реагировать на него. Если же это сношение описываетсяс самыми подробными деталями, представляющими трудности для наблюдения, или еслионо оказывается сношением сзади, как это часто бывает, то не остается никакого сомненияв причастности этой фантазии к наблюдению за сношением животных (собак) и в мотивировкеее неудовлетворенной страстью к подглядыванию ребенка в годы половой зрелости. Высшимдостижением такого рода является фантазия о наблюдении полового акта родителей вовремя пребывания в материнской утробе еще до рождения. Особый интерес представляетсобой фантазия о совращении, потому что слишком часто это не фантазия, а реальноевоспоминание. Но к счастью, оно все же не так часто реально, как это могло бы сначалапоказаться по результатам анализа. Совращение старшими детьми или детьми того жевозраста случается все еще чаще, чем взрослыми, и если у девушек, рассказывающихо таком событии в истории своего детства, соблазнителем довольно часто выступаетотец, то ни фантастическая природа этого обвинения, ни вызывающий его мотив не подлежатникакому сомнению. Фантазией совращения, когда никакого совращения не было, ребенок,как правило, прикрывает аутоэротический период своей сексуальной деятельности. Онизбавляет себя от стыда за мастурбацию, перенося в фантазии желанный объект на этисамые ранние времена. Не думайте, впрочем, что использование ребенка как сексуальногообъекта его ближайшими родственниками мужского пола относится непременно к областифантазии. Многие аналитики лечили случаи, в которых такие отношения были реальныи могли быть с несомненностью установлены; только и тогда они относились к болеепоздним детским годам, а были перенесены в более ранние.
Истоки фантазий.
Возникает впечатление, что такие событияв детстве каким-то образом требуются, с железной необходимостью входят в составневроза. Имеются они в реальности — хорошо; если реальность отказывает в них, тоони составляются из намеков и дополняются фантазией. Результат один и тот же, идо настоящего времени нам не удалось доказать различия в последствиях в зависимостиот того, принимает в этих детских событиях большее участие фантазия или реальность.Здесь опять-таки имеется одно из так часто упоминавшихся дополнительных отношений;это, правда, одно из самых странных, известных нам. Откуда берется потребность вэтих фантазиях и материал для них? Невозможно сомневаться в источниках влечений,но необходимо объяснить факт, что каждый раз создаются те же фантазии с тем же содержанием…Я полагаю, что эти прафантазии — так мне хотелось бы назвать их и, конечно, ещенекоторые другие — являются филогенетическим достоянием. Индивид выходит в них запределы собственного переживания в переживание доисторического времени, гдеего собственное переживание становится слишком рудиментарным. Мне кажется вполневозможным, что все, что сегодня рассказывается при анализе как фантазия, — совращениедетей, вспышка сексуального возбуждения при наблюдении полового сношения родителей,угроза кастрацией — или, вернее, кастрация — было реальностью в первобытной человеческойсемье, и фантазирующий ребенок просто восполнил доисторической правдой пробелы виндивидуальной правде. У нас неоднократно возникало подозрение, что психология неврозовсохранила для нас из древнего периода человеческого развития больше, чем все другиеисточники.
…Вышеупомянутые обстоятельства вынуждаютнас поближе рассмотреть возникновение и значение той душевной деятельности, котораяназывается фантазией. Как вам известно, она пользуется всеобщей высокой оценкой,хотя ее место в душевной жизни остается невыясненным. Я могу вам сказать об этомследующее. Как вы знаете, под воздействием внешней необходимости Я человека постепенноприучается оценивать реальность и следовать принципу реальности, отказываясь приэтом временно или надолго от различных объектов и целей своего стремления к удовольствию- не только сексуальному. Но отказ от удовольствия всегда давался человеку с трудом;он совершает его не без своего рода возмещения. Он сохранил себе за это душевнуюдеятельность, в которой допускается дальнейшее существование всех этих оставленныхисточников наслаждения и покинутых путей его получения, форма существования, в которойони освобождаются от притязания на реальность и от того, что мы называем «испытаниемреальностью». Любое стремление сразу достигает формы представления о его исполнении;несомненно, что направление фантазии на исполнение желаний дает удовлетворение,хотя при этом существует знание того, что речь идет не о реальности. Таким образом,в деятельности фантазии человек наслаждается свободой от внешнего принуждения,от которой он давно отказался в действительности. Ему удается быть еще попеременното наслаждающимся животным, то опять разумным существом. Он не довольствуется жалкимудовлетворением, которое может отвоевать у действительности. «Обойтись безвспомогательных конструкций вообще нельзя», — сказал однажды Т. Фонтане. Созданиедушевной области фантазии находит полную аналогию в организации «заповедников»,«национальных парков» там, где требования земледелия, транспорта и промышленностиугрожают быстро изменить до неузнаваемости первоначальный вид земли. Национальныйпарк сохраняет свое прежнее состояние, которое повсюду в других местах принесенов Жертву необходимости. Там может расти и разрастаться все, что хочет, даже бесполезное,даже вредное. Таким лишенным принципа реальности заповедником и является душевнаяобласть фантазии.
«Сны наяву».
Самые известные продукты фантазии — уже знакомые нам «сны наяву», воображаемое удовлетворение честолюбивых,выражающих манию величия, эротических желании, расцветающих тем пышнее, чем большедействительность призывает к скромности или терпению. В них с очевидностью обнаруживаетсясущность счастья в фантазии, восстановление независимости получения наслажденияот одобрения реальности. Нам известно, что такие сны наяву являются ядром и прообразаминочных сновидений. Ночное сновидение, в сущности, не что иное, как сон наяву, использованныйночной свободой влечений и искаженный ночной формой душевной деятельности. Мы ужеосвоились с мыслью, что и сны наяву не обязательно сознательны, что они бывают ибессознательными. Такие бессознательные сны наяву являются как источником ночныхсновидений, так и источником невротических симптомов.
Роль фантазии в образовании симптома.
Значение фантазии для образования симптомовстанет вам ясно из следующего. Мы сказали, что в случае вынужденного отказа либидорегрессивно занимает оставленные им позиции, на которых оно застряло в некоторомколичестве… Как либидо находит путь к этим местам фиксации? Все оставленные объектыи направленности либидо оставлены не во всех смыслах. Они или их производные с определеннойинтенсивностью еще сохраняются в представлениях фантазии. Либидо нужно только уйтив фантазии, чтобы найти в них открытый путь ко всем вытесненным фиксациям. Эти фантазиидопускались в известной степени, между ними и Я, как ни резки противоречия, не былоконфликта, пока соблюдалось одно определенное условие.
Условие это, количественное по природе,нарушается обратным притоком либидо к фантазиям. Вследствие этого прибавления заряженностьфантазий энергией так повышается, что они становятся очень требовательными, развиваястремление к реализации. Но это делает неизбежным конфликт между ними и Я. Независимоот того, были ли они раньше предсознательными или сознательными, теперь они подлежатвытеснению со стороны Я и предоставляются притяжению со стороны бессознательного.От бессознательных теперь фантазий, либидо перемещается к их истокам в бессознательном,к местам их собственной фиксации.
Возврат либидо к фантазиям являетсяпереходной ступенью на пути образования симптомов, заслуживающей особого обозначения.К.Г.Юнг дал ей очень подходящее название интроверсии. Мы останемся на том, что интроверсияобозначает отход либидо от возможностей реального удовлетворения и дополнительноезаполнение им безобидных до того фантазий. Интровертированный человек еще не невротик,но он находится в неустойчивом положении; при ближайшем изменении соотношения силу него должны развиться симптомы, если он не найдет других выходов для накопившегосяу него либидо. Нереальный характер невротического удовлетворения и пренебрежениеразличием между фантазией и действительностью уже предопределены пребыванием наступени интроверсии.
Экономическая точка зрения.
…Чисто качественным анализом этиологическихусловий мы не обойдемся. Или, другими словами, только динамического понимания этихдушевных процессов недостаточно, нужна еще экономическая точка зрения. Мы должнысебе сказать, что конфликт между двумя стремлениями не возникнет, пока не будетдостигнута определенная степень заряженности энергией, хотя содержательные условиямогут давно существовать. Точно так же патогенное значение конституциональных факторовзависит от того, насколько больше в конституции заложено одного частного влечения,чем другого; можно себе даже представить, что качественно конституции всех людейодинаковы, и различаются только этими количественными соотношениями. Не менее решающимявляется количественный фактор и для способности к сопротивлению невротическомузаболеванию. Это будет зависеть от того, какое количество неиспользованного либидочеловек может оставить свободным и, какую часть своего либидо он способен отторгнутьот сексуального для целей сублимации. Конечная цель душевной деятельности, которуюкачественно можно описать как стремление к получению удовольствия и избегание неудовольствия,с экономической точки зрения представляется задачей справиться с действующим в душевномаппарате количеством возбуждения (массой раздражения) и не допустить его застоя,вызывающего неудовольствие.
…все здесь сказанное относится толькок образованию симптомов при истерии. Уже при неврозе навязчивых состояний — хотяосновное сохранится — многое будет по-другому. Противоположности по отношению ктребованиям влечений, о которых шла речь и при истерии, при неврозе навязчивых состоянийвыступают на первый план и преобладают в клинической картине благодаря так называемым«реактивным образованиям». Такие же и еще дальше идущие отступления мыоткрываем при других неврозах…
От фантазии к реальности!
Есть обратный путь от фантазии к реальности,это — искусство. В основе своей художник тоже Интровертированный, которому недалекодо невроза. В нем теснятся сверхсильные влечения, он хотел бы получать почести,власть, богатство, славу и любовь женщин; но у него нет средств, чтобы добитьсяих удовлетворения. А потому, как всякий неудовлетворенный человек, он отворачиваетсяот действительности и переносит весь свои интерес, а также свое либидо на желанныеобразы своей фантазии, откуда мог бы открыться путь к неврозу. И многое должно совпасть,чтобы это не стало полным исходом его развития; ведь известно, как часто именнохудожники страдают из-за неврозов частичной потерей своей трудоспособности. Вероятно,их конституция обладает сильной способностью к сублимации и определенной слабостьювытеснений, разрешающих конфликт. Обратный же путь к реальности художник находитследующим образом. Ведь он не единственный, кто живет жизнью фантазии. Промежуточноецарство фантазии существует со всеобщего согласия человечества, и всякий, испытывающийлишения, ждет от него облегчения и утешения. Но для нехудожника возможность получениянаслаждения из источников фантазии ограничена. Неумолимость вытеснений вынуждаетего довольствоваться скудными грезами, которые могут еще оставаться сознательными.Но если кто-то — истинный художник, тогда он имеет в своем распоряжении больше.Во-первых, он умеет так обработать свои грезы, что они теряют все слишком личное,отталкивающее постороннего, и становятся доступными для наслаждения других. Он умееттакже настолько смягчить их, что нелегко догадаться об их происхождении из запретныхисточников. Далее, он обладает таинственной способностью придавать определенномуматериалу форму, пока тот не станет верным отображением его фантастического представления,и затем он умеет связать с этим изображением своей бессознательной фантазии получениетакого большого наслаждения, что благодаря этому вытеснения, по крайней мере, временно,преодолеваются и устраняются. Если он все это может совершить, то дает и другимвозможность снова черпать утешение и облегчение из источников наслаждения их собственногобессознательного, ставших недоступными, получая их благодарность и восхищение идостигая благодаря своей фантазии то, что сначала имел только в фантазии: почести,власть и любовь женщин".
Еще хотелось бы отметить, как Фрейдописывает различие между актуальным неврозом и психоневрозом. В 1896 году Фрейдописал актуальный невроз, при котором симптомы нервного расстройства, включая тревогуи астению, связаны со стрессовыми нарушениями зрелой сексуальной жизни. Актуальныйневроз Фрейд отличал от психоневроза, при котором психический конфликт, по большейчасти бессознательный и базирующийся на ранних детских переживаниях, предшествуетформированию невротической симптоматики.
«В обоих случаях симптомы происходятиз либидо, т.е. являются ненормальным его применением, замещением удовлетворения.Но симптомы актуальных неврозов: давление в голове, ощущение боли, раздражение вкаком-либо органе, ослабление или задержка функции — не имеют никакого „смысла“,никакого психического значения. Они не только проявляются преимущественно телесно,как, например, и истерические симптомы, но сами представляют собой исключительносоматические процессы, в возникновении которых совершенно не участвуют все те сложныедушевные механизмы, с которыми мы познакомились. Таким образом, они действительноявляются тем, за что так долго принимали психоневротические симптомы. Но каким образомони могут тогда соответствовать применениям либидо, которое мы считаем действующейсилой в психике? …Сексуальная функция является столь же мало чем-то чисто психическим,как и чем-то только соматическим. Она оказывает влияние, как на телесную, так ина душевную жизнь. Если в симптомах психоневрозов мы увидели проявления нарушенийв ее воздействиях на психику, то мы не удивимся, если в актуальных неврозах найдемнепосредственные соматические последствия сексуальных нарушений».
Заключение
«Невроз- это действительно попытка самолечения. Мы больше не можем понимать заболеваниекак нечто обособленное… Современная медицина — например, гастроэнтерология — рассматриваетзаболевание как систему, состоящую из вредоносных и целебных факторов. Точно такжеи с неврозом. Это попытка саморегулирующейся психической системы восстановить баланс,что ничем не отличается от функции сновидений, только намного сильнее и действеннее».
«Чемглубже вы проникаете в патогенез нервного заболевания, тем яснее становится длявас связь неврозов с другими продуктами человеческой душевной жизни, даже с самымизначимыми. Не забывайте того, что мы, люди с высокими требованиями нашей культурыи находящиеся под давлением наших внутренних вытеснений, находим действительностьвообще неудовлетворительной и потому ведем жизнь в мире фантазий, в котором мы стараемсясгладить недостатки реального мира, воображая себе исполнение наших желаний. В этихфантазиях воплощается много настоящих конституциональных свойств личности и многовытесненных стремлений. Энергичный и пользующийся успехом человек — это тот, которомуудается благодаря работе воплощать свои фантазии-желания в действительность. Гдеэто не удается, вследствие препятствий со стороны внешнего мира и вследствие слабостисамого индивидуума, там наступает отход от действительности, индивидуум уходит всвой более удовлетворяющий его фантастический мир. В случае заболевания это содержаниефантастического мира выражается в симптомах. При известных благоприятных условияхсубъекту еще удается найти, исходя от своих фантазий, другой путь в реальный мирвместо того, чтобы уйти от этого реального мира. Если враждебная действительностиличность обладает психологически еще загадочным для нас художественным дарованием,она может выражать свои фантазии не симптомами болезни, а художественными творениями,избегая этим невроза и возвращаясь таким обходным путем к действительности. Тамже, где при существующем несогласии с реальным миром нет этого драгоценного дарованияили оно недостаточно, там неизбежно либидо, следуя самому происхождению фантазии,приходит путем регрессии к воскрешению инфантильных желаний, а, следовательно, кневрозу. Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись всете, которые разочаровывались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабымидля жизни.
Позвольтемне здесь привести главный результат, к которому мы пришли на основании нашего психоаналитическогоисследования: неврозы не имеют какого-либо им только свойственного содержания, которогомы не могли бы найти и у здорового, или, как выразился К.Г. Юнг, невротики страдаюттеми же самыми комплексами, с которыми ведем борьбу и мы, здоровые люди. Все зависитот количественных отношений, от взаимоотношений борющихся сил, к чему приведет борьба:к здоровью, к неврозу или к компенсирующему высшему творчеству».
Список литературы
1. Фрейд З. «Введение в психоанализ» Лекции (Общая теорияневрозов), С. — П. 1997г.
2. Фрейд З. «Психология бессознательного» (О психоанализе),
М. 1990г.
3. Фрейд З. «Психоаналитические этюды», Минск 2001г.
4. Фрейд А. «Эго и механизмы защиты», М. 2003г.
5. Юнг К.Г. «Очерки по Аналитической психологии», Тэвистокскиелекции: Теория и практика, Минск 2003г.
6. Барнесс Э., Бернард Д. Файн Психоаналитические термины и понятия- словарь, М. 2000 г.