ВильгельмВундт «Введение в психологию»
На вопрос озадаче психологии обыкновенно отвечают: эта наука должна изучать состояниясознания, их связь и отношения, чтобы найти в конце концов законы, управляющиеэтими отношениями. Сознание представляет собой сумму сознаваемых намисостояний. Ведь всем предметам, данным нам в опыте, присуще то, что мы, всущности, можем не определить их, а лишь указать на них; или, если они сложныпо природе своей, перечислить их свойства.
Большинствосвоих опытов Вундт проводил с помощью метронома, так как он считал, что нашесознание ритмично по природе своей. Сознание ритмично потому, что вообще нашорганизм устроен ритмично. Наше сознание представляет собою не какое-нибудьотдельное от нашего физического и духовного бытия существо, но совокупностьнаиболее существенных для духовной стороны этого бытия содержаний. Поэтому мыможем смотреть на ряд тактов метронома как на меру объема сознания при данныхусловиях. Называя наибольший, еще целиком удерживаемый при данных условиях всознании ряд тактов «объемов сознания», мы разумеем под этим названием несовокупность всех состояний сознания в данный момент, но лишь составное целое,воспринимаемое в сознании как единое.
Ритмическаяприрода нашего сознания требует определенных границ для количества, а этоколичество, в свою очередь, обусловливает специфическую ритмическую природучеловеческого сознания.
Вундт выделялтакие категории, как Ясность и отчетливость – обозначения, значения которыхпочти совпадают друг с другом, но все-таки указывают различные стороныпроцесса, поскольку ясность более относится к собственному свойствувпечатления, а отчетливость – к его ограничению от других впечатлений. Еслиудар минул уже настолько давно, что впечатление от него вообще исчезает, то,выражаясь образно, говорят, что оно погрузилось под порог сознания. Приобратном процессе образно говорят, что впечатление поднимается над порогом. Дляобозначения к постепенному приближению к порогу сознания пользуются образнымвыражением потемнения, а для противоположного изменения – прояснения содержанийсознания. Объединение, состоящие из разнообразных частей целого, возможно дотех пор, пока ни одна составная часть не погрузилась под порог сознания. Наиболееотчетливо воспринимаемое содержание находится в фиксационной точке сознания, всеостальных лежат в зрительном поле сознания. аффект душа воспоминание сознание
Точкафиксации сознания в общем обозначает лишь идеальное средоточие центральнойобласти, внутри которой могут ясно и отчетливо восприниматься многиевпечатления, кругом которой может быть ясно воспринято еще значительноеколичество впечатлений. Именно этому обстоятельству обязаны мы тем, что вообщеможем в одно мгновение схватить какой-либо цельный образ, например, прочестьслово. Внимание – центральная часть зрительного поля нашего сознания, непосредственноприлегающая к внутренней фиксационной точке, психический процесс, происходящийпри более ясном восприятии ограниченной сравнительно со всем полем сознанияобласти содержаний. Те впечатления или, которые в данное мгновение отличаютсяот остальных особенной ясностью, находятся в фокусе внимания.
Но при этом фиксационнаяточка внимания и фиксационная точка поля зрения отнюдь не тождественны и принадлежащем упражнении вполне могут отделяться друг от друга, ибо внимание можетбыть обращено и на так называемую непрямо видимую, т.е. находящуюся где-либо встороне точку.
Границыобъема внимания довольно тесные. Изолированных элементов мы можем воспринять 6.Но при восприятии слова целиком без малейшего затруднения воспринимаем 20 иболее элементов. Но слово только тогда может быть схвачено в одно мгновение,если оно уже раньше было известно нам как целое. Слово совершенно неизвестногонам языка удерживается поэтому не иначе, как лишь комплекс необъединенных вцелое букв, и мы видим, что тогда воспринимается не более 6 изолированныхэлементов.
Автор делаетпредположение, что схватывается вниманием не целое состоящее из многихэлементов слова, но что в объеме его каждый данный момент попадает лишьограниченная часть этого целого, от которой психическое сцепление элементовпереходит к тем частям, которые находятся в более отдаленных зрительных поляхсознания. При беглом чтении мы очень легко можем пропустить опечатки илиописки.
Подперцепцией автор понимает просто фактическое вхождение какого-либо содержания всознание, под апперцепцией — сосредоточение на нем внимания.
Например если при прослушивании вокального исполнения с аккомпанементом,то незначительные неточности в аккордах сопровождения мы легко прослушиваем,если только сам голос не погрешает ни в тональности, нив ритме. Тем не менеевпечатление от целого значительно ослабело бы, если бы не было этогосопровождения.
Конечно же, мы не в состоянии, постоянно и равномерно направлятьнаше внимание па один и тот же предмет. В процессе восприятия мы ставимударение на том впечатлении, которое совпадает с повышением волны апперцепции,так что равные сами по себе удары такта становятся ритмическими. А при экспериментахс зрительным восприятием, короткое слово, схватывается как целое одним актом, ав более длинном процесс восприятия состоит из двух, иногда даже из трех оченьбыстро следующих друг за другом актов апперцепции,
Отдельныйудар такта, называется ощущением, а соединение таких элементов в более илименее сложный такт — представлением.
При этом неткаких-либо значимых различий между образами воспоминания и восприятиями органовчувств. Образы в нашем сознании мы как бы ставим перед собою, выносим их вовне.Но те ощущения и возникающие из них образования, которые локализируются в нашемсобственном теле (например чувство мускульного утомления, ощущения боли илитяжести во внутренних органах), мы также воспринимаем как относящиеся в этомсмысле ко внешнему миру.
Это так жесвязано с качеством ощущения. Так, зеленый, красный, белый или черный цвета мыназываем зрительными ощущениями, а зеленую поверхность, черное тело —зрительным представлением. Например, красный цвет переходит через целый рядоттенков в оранжевый и затем в желтый цвет.
Качестваощущений и формы представлений относятся к объективному миру, к вещам ипроцессам вне нас, так как даже наше собственное тело, которому принадлежатнаши осязательные и органические ощущения, само представляет собою относительнонашего сознания часть внешнего мира, хотя и самую близкую.
Впечатление нравящегосянам целого это субъективное чувствование удовольствия, порождаемое внешнимивпечатлениями (например акценты в определенных тактах метронома). Оно являетсобою некоторый привходящий субъективный элемент. Оно воспринимаетсянепосредственно как реакция нашей апперцепции. У многих индивидуумоввозникающее при этом чувствование удовольствия совершенно опускается под порогсознания, так что они воспринимают тогда уже лишь объективные свойства такта,тогда как у других лиц эта субъективная реакция удовольствия проступает весьмаопределенно. Однако степень чувствования удовольствия при восприятии одной и тойже мелодии может в высшей степени варьировать у различных индивидуумов;различие все более увеличивается по мере усложнения строения мелодии. Оченьсложное музыкальное произведение может привести в величайшее одного человека иоставить совершенно холодным другого.
Но чувствование удовольствия не проецируется вовне, как ни тесноможет оно быть связанным с относящимися ко внешнему миру представлениями.
Для апперцепции также характерна смена «ожидания» и «исполнения». Напримере с метрономом: момент, непосредственно следующий за одним ударом,ожидание направляется на следующий удар и, пока он действительно не наступит,все время возрастает. В момент же нового удара маятника это напряженноеожидание сменяется чувством исполнения ожидания. Эти процессы могут субъективноварьировать как и наслаждение. Эти своеобразные элементы сознания возникают невне нас, а в нас.
Состояний ожидания различной силы и различной длительности, котороемы наблюдали, например, при более сложных ритмических рядах тактов или можемнаблюдать в сложных душевных состояниях, вызываемых интеллектуальнымипроцессами. Эти состояния напряжения и разряда можно назвать чувствованиями. Онив качестве субъективных реакций сознания сопровождают ощущения и представления.
При больших интервалах напряжение становится более интенсивным. Нов то же время вместе с увеличением интервалов заметно ослабевает чувствованиеудовольствия, и очень скоро мы достигаем той границы, где чувствованиенапряжения при ожидании становится уже мучительным. Таким образом, чувствованиеудовольствия переходит здесь в чувствование неудовольствия, при котором чувствованиянапряжения и разряда исчезают. Вместо них появляется все возрастающее вместе соскоростью впечатлений возбуждение, которое является существенной составнойчастью многих аффектов, например гнева, радости. С помощью тех же простыхсредств можно тотчас вызвать чувствование, противоположное возбуждению, еслинеожиданно изменить скорость движения маятника вновь на среднюю. Такоеизменение скорости всегда сопровождается ясным чувствованием успокоения.
Тем не менее, каждая из этих форм чувствований лишь крайне редконаблюдается в изолированном виде, по большей же части многие формы чувствованийсочетаются в одно целое. Такое сочетание чувствований мы можем назвать цельнымчувствованием, а отдельные чувствования — частичными, причем ясно, чтоотношение между ними совершенно подобно отношению между представлениями ипростыми ощущениями. Кроме того, заметим, что каждая из контрастирующих парчувствований, например удовольствие, могут уравновешивать друг-друга, так чтовозможно приблизительно свободное от чувствований состояние. Но они не при всехобстоятельствах компенсируют друг друга и иногда соединяются как раз вконтрастирующие сочетания.
Для сознания так же характерно течение чувствований, которое обыкновеннобывает связано с течением представлений. Длительный процесс такого рода сосменяющимися, но связанными друг с другом содержаниями чувствований ипредставлений мы называем аффектами, более же длительный процесс такого рода,но более слабый по силе — настроением. Так, например, радость, удовольствие,веселость, надежды будут аффектами с преобладающим чувствованием удовольствия,а гнев, печаль, забота, страх — аффектами с преобладающим оттенкомнеудовольствия. Для гнева, надежды, заботы характерны колебания винтенсивности; в надежде, страхе и заботе часто также бывают и качественныеколебания: надежда и забота сменяют друг друга и тогда, по большей части,усиливают друг друга в силу этого контраста.
Можно выделить так же класс важных сложных длительных процессов — волевыепроцессы. Они самым тесным образом связаны с аффектами, нет ни одного акта воли,в который не входили бы более или менее интенсивные чувствования, соединяющиесяв аффект.
Так, например, мы говорим об аффекте гнева, если человеквыказывает свое гневное возбуждение только в выразительных движениях; напротив,мы говорим о действии под влиянием аффекта, если человек в гневе, напримерсвалит своего противника ударом на пол.
Произвольное действие без аффекта, на основании чистоинтеллектуального обсуждения, вообще невозможно. Но волевые процессы, конечно,отличаются при этом от обыкновенных аффектов некоторыми признаками, придающимиволе ее своеобразный характер. Они находятся в непосредственной связи сконечной стадией, волевым поступком, и последний подготовляется этою связью.Эти связи называют мотивами или «побудительными причинами» действия,«побуждениями» к поступку. Они напрямую связанны с чувствованиями деятельности,активности.
Решающее влияние на характер волевых процессов оказывает, вособенности, количество мотивов и их воздействие друг на друга. Если налицоимеется лишь один мотив, подготовляющий аффект и его разрешение в действие, томы называем такой волевой процесс действием по влечению.
Действия, возникающие из многих борющихся друг с другом сильноокрашенных чувствованиями мотивов, мы называем, напротив, произвольнымидействиями или, если мы вполне сознаем предшествовавшую борьбу противоположныхмотивов, действиями по выбору.
Даже сама апперцепция может рассматриваться как элементарныйволевой процесс. Мы воспринимаем впечатление, как можно выразиться, «пассивно»,чувствование удовольствия наступает всегда лишь вслед за впечатлением.Напротив, если мы обращаем внимание на ожидаемое впечатление, то чувствованиянапряжения и возбуждения, как ясно можно заметить, предшествуют впечатлению.
Люди склонны считать волю своим сокровеннейшим достоянием;представления же противостоят воле как нечто внешнее, на что она реагирует всвоих чувствованиях. Таким образом, в основе своей воля совпадает с нашим «я»;а это «я» не является ни представлением, пи специфическим чувствованием, нозаключается в тех элементарных волевых процессах апперцепции, которые,постоянно изменяясь, неуклонно в то же время сопровождают процессы сознания и,таким образом, созидают непреходящий субстрат нашего самосознания. Ближайшимивнешними порождениями этого «я» будут затем чувствования, которые представляютсобою не что иное, как реакции апперцепции на внешние переживания. Поэтому длянаивного сознания они сливаются с нашим «я» в единство.
Как ни своеобразен в особенности волевой процесс, однакосвоеобразность его никогда не обусловливается специфическими элементамипредставления и чувствования, а исключительно способом сочетания этих элементовв аффекты.
Как бы ни было слабо связанное с тактами чувствование, однако,благодаря свойствам представления, оно всегда приобретает качественную окраску,которая проявляется как видоизменение слабых чувствований напряжения ивозбуждения, сопровождающих все процессы сознания.
Чувствования, рассматриваемые как вид реакции апперцепции наданные содержания, дают нам исходную точку для понимания контрастирующих пар чувствований.Но каждый волевой акт скрыто содержит в себе или стремление илипротиводействие: ибо воля паша или стремился к какому-нибудь предмету,притягивается им, пли, наоборот, отвращается от пего.
Каждый акт апперцепции находится в связи с предшествующими ипоследующими процессами. Смотря по тому, перевешивает ли в этом направление натолько что протекший ряд или на тот, который должен возникнуть, получается впервом случае чувство разряда, а во втором – напряжения.
Элементынашего сознания находятся в сплошной связи друг с другом. Даже там, гдеобъективные впечатления лишены непрерывной связи, мы обыкновенновосстанавливаем ее с помощью субъективных ощущений и чувствований. Мы можем всев общем пассивно переживаемые процессы сочетания называть ассоциациями, аактивно переживаемые – апперцепциями.
Прежнееучение об ассоциациях основывалось исключительно на наблюдении процессоввоспоминания. Представления, при этом схематическом процессе воспоминания,группируются всегда во временной последовательности: сначала воздействуетвнешнее впечатление, а затем мы воспоминаем о чем-либо из прошлого опыта, или опохожем на это впечатление, или состоящем с ним в каком-либо отношении.
Ассоциация,при которой составные части ощущения настолько растворяются в конечном образовании,что их нельзя уже ясно отличить как изолированные составные части, называется«слиянием». Оно может быть более или менее тесным. Например: тесный звукпредставляет собой тесное слияние, аккорд – более свободное, так как хотя мы исочетаем отдельные основные тона аккорда в довольно тесное слитое целое, однаков состоянии слышать, по крайней мере, некоторые из них вполне отчетливо и поотдельности.
Например услепых людей для возникновения представления места прикосновения должны слитьсяобе составные части, осязательное и двигательное ощущения. Мы наблюдаем у них вособенности интенсивное совместное действие осязательных ощущений и движенийощупывания.
Затрудняядвижение глаза, можно добиться того, что величина воспринимаемой зрением линиибудет переоцениваться: если мы сравним две прямых линии одинаковой длинны, изкоторых одна перерывается многими поперечными линиями, так что ее непрерывноепрослеживание глазом нарушается, то эта разделенная линия покажется нам большейчем разделенная. Или если проносить в течении долгого времени перед обоимиглазами призматические стекла в форме очков, то сначала мы видим предметыискаженными. Но если поносить такие очки в течении многих дней, то искажениеисчезает, и предметы будут казаться искаженными, когда мы перестанем носитьпризматические стекла.
Ощущениясетчатки, благодаря местным различиям их качества, координированы сопределенными, различными по интенсивности, двигательными ощущениями. Этоотношение не абсолютно устойчиво и не прирожденно, а приобретено опытом,благодаря самой деятельности глаза.
Как ощущениясливаются в более или менее сложные представления, точно так же и чувствованиясливаются в сложные образования, в которых некоторые отдельные элементыявляются носителями остальных, воздействуют на них. Эти слияния чувствованийсвязываются самым тесным образом со слияниями представлений. Одним из наиболееважных и в то же время простейших слияний чувствований является так называемое«общее чувство».
Весь процесс чувствования представляется, как непрерывное течениеощущений, в котором через равномерные промежутки появляются более сильныевозбуждения, связанные с внешними впечатлениями ударов метронома. Но к этомуприсоединяются затем чувствования напряжения и разряда. Эти чувствованиясменяются постоянно и закономерно. Все эти элементы ощущения и чувствования вдействительности составляют нераздельное целое. Даже для того, чтобы возникнулопредставление времени.
Они могут возникать в смене их повышения и понижения лишь в томслучае, если налицо имеются впечатления, к которым могут относитьсячувствования ожидания и исполнения. Ощущения бывают лишены связи, они не могутсочетаться во временной ряд, если отпадают чувствования напряжения и разряда. Еслиудары метронома будут следовать друг за другом настолько медленно, чтопредшествующий из них совершенно исчезает из объема сознания в моментнаступления нового, то представление времени становится совершенно неверным. Тоже самое происходит и в том случае, если удары метронома будут следовать другза другом с такой скоростью, что чувствования напряжения и разряда уже не могутболее возникнуть.
Подобно тому как при слиянии элементы сознания сочетаются в болеесложные образования, точно так же и самые эти образования вступают далее вовзаимодействие друг с другом, отчего получаются новые сочетания. В особенностиважны между этими ассоциациями второй степени те, которые мы можем назвать ассимиляциямии диссимиляциями.
Воспринимаемый зрением объект воздействует на другойассимилирующим образом. Это легко достижимо: мы, во-первых, сделаем разницуобоих объектов очень малою и, во-вторых, приведем их в часто встречающееся намсоотношение, благоприятное для представления их равенства. Например, из одногои того же центра мы нарисуем секторы круга, причем один из них будет лишь нанемного меньше, чем другие. Тогда мы склонны будем считать все секторы равнымидруг другу. Следовательно, все остальные секторы действуют на меньшийассимилирующим образом. Чтобы достигнуть, наоборот, диссимиляции, мы нарисуеммежду многими небольшими секторами круга один значительно больший: тогда он, впротивоположность окружающим его меньшим секторам, покажется очень увеличенным,в чем легко убедиться, если рядом с кругом, разделенным на секторы, положитьотдельно сектор равной величины с тем, который кажется значительно увеличеннымблагодаря диссимиляции. Этот отдельно лежащий сектор покажется нам гораздоменьшим, чем равный ему по величине сектор, находящийся в круге между меньшими.Это диссимилятивное изменение обыкновенно называют контрастом.
Репродуктивные сочетания возникают из взаимодействия прямого впечатленияс элементами представления, принадлежащими к прежним впечатлениям,следовательно, возникающими благодаря акту воспоминания.
Во время экспериментов мы видели, что слово, в общем известногонам содержания, легко можно прочесть моментально, хотя его объем многопревышает фокус внимания. Если даже случайно внимание и направится с особойсилой на отдельное неверное место, то хотя в этом случае ошибка и будетвоспринята, зато аналогичные ошибки в других местах будут непроизвольноисправлены. Суть здесь не в том, что мы не видим неверно напечатанные буквы, ноподставляем вместо них те, которые нужны.
То, что мы считаем непосредственно воспринятым, в значительнойчасти зависит от нашего воспоминания о бесчисленных прежних впечатлениях,причем мы пе можем сознательно отделить то, что дано нам прямо от добавленного.Лишь там, где репродуктивные элементы начинают преобладать настолько, чтовпадают в непримиримое противоречие с остальными нашими восприятиями, мыговорим уже после восприятия об обмане чувств, или «иллюзии». Но это лишьпограничный случай. Так, из слов доклада многие лишь несовершенно долетают донашего уха, контуры рисунка пли картины лишь несовершенно отражаются в на/>шем глазе, тем не менее пробелы этиостаются для пас незаметными.
При взгляде на музыкальный инструмент мы внутренне воспринимаемслабое слуховое ощущение его звука; ружье пробуждает при взгляде на него слабыйзвуковой образ выстрела, когда же мы слышим выстрел, — репродуцированныйзрительный образ ружья. Такие ассоциации представлений из различных областейчувств называются компликациями.
Совместное действие ассимиляций и компликаций называются«узнаванием», или, если область ассоциаций, на которую распространяетсяузнавание, неопределенно велика, говорят, что «признаем» предмет именно за то,что он есть. Например, мы узнаем знакомого, которого долгое время не видали; мыпризнаем стол именно столом, хотя бы мы никогда его не видали.
Особенный интерес представляют те, в которых процесс ассимиляциизатруднен, потому, что воспринимаемый предмет встречается нам редко, илипотому, что он после прежнего восприятия изменился. Например, требуетсянекоторое время, прежде чем мы узнаем неожиданно встреченного друга, который долгиегоды жил вдали от пас. Первоначально впечатление незнакомца, с которым мывстречаемся, кажется измененным благодаря нескольким чертам, которые апперципируютсяскорее как бы чувством, чем прямо относятся к определенной личности. Такимобразом возникает неопределенное чувство чего-то знакомого, которое лишь вовтором, по большей части очень быстро совершающемся, акте переходит вдействительное узнавание.
В особенности ясно проступает такое разложение ассимиляции впоследовательные акты, когда задерживающие ассимиляцию мотивы настолько сильны,что необходима наличность дальнейшего вспомогательного мотива для того, чтобыпреодолеть затруднения. Например, кто-нибудь кланяется нам как знакомый, а мыего совершенно не узнаем. Тогда он называет себя по имени, — и вдруг личностьего всплывает перед нами как хорошо знакомая. Репродуктивные ассимиляции пришлиздесь в движение лишь при помощи нового представления.
Как бы ни неопределенно было чувствование в подготовляющемассимиляцию периоде, однако оно в каждом данном случае имеет своеобразноекачество, которое всецело зависит от свойства узнаваемого предмета. Насколькоразличны бывают самые предметы, настолько же различны и так называемые их«качества чего-то знакомого». Отсюда можно заключить, что эти качества представляютсобой интегрирующие составные части предметов, не их объективной природы, а ихвоздействия на нас, на нашу апперцепцию: «чувство чего-то знакомого»представляет собою, в сущности, тот эмоциональный характер, который имеет длянас вновь узнаваемый предмет.
Многие относящиеся сюда явления ускользают от обычного наблюдения,так как постоянное повторение делает нас нечувствительными к ним. Но в техслучаях, в которых впечатление сопровождалось более живою эмоциональноюокраской, — а его повторение порождало очень отличное от прежнего душевноесостояние, в этих случаях мы можем ясно заметить, как первоначальнаяэмоциональная окраска модифицируется измененным задним фоном, на котором онатеперь появляется.
Если мы воспроизведем в памяти какое-либо прежнее переживание иливообще какой-либо прежний период жизни, то каждое из них окажется окрашенным всвоеобразное чувствование. Чем с меньшею ясностью выделяются определенныепредставления, тем более действуют бесчисленные смутные побочные представления,так как они присущи каждому событию и всякому времени нашей жизни, то онипорождают соответствующее цельное чувствование даже в том случае, когда болееопределенная репродукция отдельных представлений совершенно отсутствует. Комуне случалось в течение целых часов испытывать такое чувство, как будто ончто-то забыл.
Представление, чувствование, аффект или волевой процесс не бываетнеизменной вещью. Бывают лишь изменчивые и преходящие процессы представления, иэти процессы постоянно переплетаются друг с другом в элементах, из которых онисоставляются. Смутно сознаваемые представления непрестанно воздействуют черезсвой эмоциональный характер на апперцепцию и благодаря тому вновь возникают изтаких сочетаний, которые связывают массу содержаний сознания в одно целое.
Бывают случаи душевных болезней, в которых больной с большойскоростью выкрикивает массу несвязанных слов, часто перемешанных с совершеннолишенными значения звуками. Это явление рассматривают как частичный случай такназываемого «вихря идей». И здоровый психически человек может сам в себевызвать это явление, если он не останавливаясь ни на одной мысли, будетговорить все, что случайно придет ему на ум.
Поэтому нужно допустить скрытые ассоциации, тем более, что онивстречаются относительно редко. Одно общее представление соединяет друг сдругом все ассоциированные члены.
Представим себе, что ребенок выучил монолог описания пейзажанаизусть, не обращая ни малейшего внимания на значения слов и затемвоспроизводит его также бессмысленно. Тогда это место будет отличаться от несвязногоряда слов лишь кажущимся образом, в сознании ребенка они не образуют никакогоединого целого. Автор, который создал в своей фантазии эту картину, и читатель,воссоздающий ее, действуют не одинаковым образом. У поэта, прежде чем оннаписал это место, целое, хотя бы в неопределенных набросках, должно былосодержаться в сознании.
Такие понятия, как познание, разум, наука, и даже такие, какобработка, функция, путь, следствие, из которых слагается взятое нами из Кантаотнюдь не наглядны. Но если мы обратимся к первоначальному их значению, оновсегда покажется заимствованным из чувственного опыта. Даже самая абстрактнаямысль во всех своих составных частях, в конце концов, сводится кнепосредственному созерцанию. Слово «познание» замещает для мыслящего человека массупроцессов созерцательного познания, благодаря чему «познание» и становитсяабстрактным понятием, которое само уже не может созерцаться непосредственно. Словоявляется настоящим представляемым эквивалентом не подлежащего представлениюпонятия. Слово превращает абстрактную мысль в созерцательный, слышимый ивидимый процесс представления. Оно играет роль в нашей жизни, благодаря котороймы принадлежим непосредственной. Это особенное значение первоначального, еще неослабленного никакими абстракциями созерцания находит свое выражение в том, чтообе части человеческой духовной деятельности, которые дополняют друг друга исоставляют главную ценность человеческой жизни — наука и искусство, —осуществляют обе эти формы мышления.
Подобно тому как мысль присутствует в нашем сознании как целое,прежде всего воздействующее на апперцепцию лишь через конечное цельноечувствование, чтобы затем в преемственных апперцепциях разложиться па своиотдельные составные части, так и скульптор, живописец, поэт или композиторсначала схватывают произведение искусства в его целом, притом часто лишь вочень неопределенных чертах, прежде чем перейдут к выполнению отдельных частей.При этом и в том и в другом случае как ход мыслей, так и композиция произведенияискусства могут, благодаря влиянию промежуточных ассоциаций, измениться, в нихмогут быть сделаны вставки, дополнения, но закономерное течение самого процессав общем остается неизмененным. Поэтому как творения искусства, так и выражениемысли в связанных предложениях никогда не бывают простым продуктом ассоциаций.Мы в нашей речи можем без затруднения довести до конца довольно запутанныемысли, несмотря на то, что в начале предложения мы далеко не ясно сознавалиотдельные слова и представления, равно как и их связь друг с другом.
Пред художником, схватившим идею большого произведения искусства,и пред философом, захваченным концепцией сложной системы мыслей, уже носитсяэта идея в целом. Возникают новые ассоциации, вызванные отдельными членамиряда, и если они не подходят к преднамеренному ходу мыслей, то они могут илиобратно ассимилировать его, или же совершенно оттеснить. С усложнениемпродуктов мысли эти побочные явления возрастают до такой степени, что согласныйс первоначальным планом непрерывный ход мыслей становится исключением, апреобладание преобразующих его посторонних влияний — правилом.
Так, например, «Фауст» Гете не только носит па себе ясные следынеоднократного изменения первоначальной идеи, по даже наводит нас на догадку,что при последней из своих концепций поэт забыл первую; как если бы автор хотелнамеренно дать возможно большую свободу игре возникших во время самого процессатворчества ассоциаций.
Ассоциации, и апперцепционные сочетания не представляют собоюпроцессов, принадлежащих к совершенно различным областям душевной жизни. Скорееже они не только постоянно переходят друг в друга.
Наше мышление возникает из связи вещей в природе, которую человеквидит вокруг себя, и самое это мышление с самого начала является не чем иным,как субъективным воспроизведением закономерного хода вещей в природе. Но самоеэто воспроизведение возможно, в свою очередь, лишь благодаря воле,господствующей над сцеплением представлений. Таким образом, человеческоемышление, как и самый человек, одновременно является и созданием природы итворением собственной душевной жизни, находящей в воле то единство, котороесвязывает необозримое многообразие душевных содержаний в одно неразделимоецелое. Всяким внешним произвольным действиям противостоят внутренние акты воли,выражающиеся именно в воздействии на ход мыслей. Эта связь внутренних и внешнихактов воли находит себе наиболее ясное выражение в тесной связи мышления иречи.
Связь внутренней и внешней воли, как она живо проявляется всоединении мышления и речи, имеет огромное и практическое и теоретическоезначение. Подобно тому как лишь из этой связи мы можем приобрестиудовлетворительное понимание высших проявлений человеческой душевной жизни,точно так же с практической стороны она убеждает нас в том, что самая важнаядля образования характера часть воспитания — воспитание воли — не должна бытьнаправлена на выражающееся вовне поведение и поступки человека, а должна иметьсвоим объектом прежде всего внутреннюю волю, проявляющуюся в закономерноммышлении, и укрепление этой воли против отвлекающей игры ассоциаций являетсяодной из важнейших, хотя в то же время и труднейших задач воспитания.
Если мы не приобретем — с помощью тщательного анализа болееэлементарных психических процессов, условий деятельности внимания, объемасознания, равно как отношения между вниманием и объемом сознания иразнообразных участвующих при процессе чувствований — необходимых заключений обобщих условиях мыслительных процессов и, до известной степени, о том фоне, пакотором они протекают, — то невозможным окажется понять как-либо самые этипроцессы в их психических связях.
Сочетания ощущений или простых чувствований в сложныепредставления, аффекты и т. д., если они совершаются как-либо закономерно,могут быть названы психическими законами.
Закон творческих производных: касается именно отношения содержащихся в сложномпсихическом процессе составных частей к той единственной производной, в которуюони соединяются. По качеству элементов и их соединений отдельные психическиепроцессы несравнимы между собой.
Продукт психических сочетаний не является простым сложениемэлементов, которые входят в его состав, а представляет собою новое образование.Волевой акт, возникающий под влиянием большого числа содействующих ипротиводействующих друг-другу мотивов, является необходимым продуктом этоговзаимодействия мотивов, он не является простым мотивов, а есть нечто новое,претворяющее эти элементы в единую производную. Именно на творческом характереапперцептивных соединений воздвигается закономерность психических развитий,которую обнаруживает склад общего духовного развития, выраженный в культуре иистории. Время от времени появляющееся под влиянием догматических предрассудковутверждение, что закон постоянства, которое имеет значение для сил природы, необходимодолжен постоянно сохранять и духовную жизнь на одинаковом количественномуровне, опровергается поэтому фактами как индивидуальной, так и общей историиразвития. Хотя будущие производные и не могут никогда быть заранее определены,однако, при благоприятных обстоятельствах, бывает возможен, наоборот, точныйвывод составляющих из данных производных. Психолог, а также и историк,руководимый психологическим духом, является прорицателем прошлого. Если онстоит на высоте своей задачи, он может сказать не только то, что произошло, нои то, как необходимо должно было событие произойти сообразно с даннымположением вещей. На практике в исторических науках эта точка зрения уже давнопризнана. Но было бы, однако, немаловажно для психологии, чтобы она была в состоянииуказать такой же закон производных и для чувственных восприятий и душевныхдвижений, где вследствие простоты условий нередко обратная дедукция в то жевремя превращается и в предсказание явлений. В ходе психических процессов частовыступают побочные явления, лежащие вне области, из которой непосредственнополучены эти производные, и когда эти побочные влияния становятсясамостоятельными условиями новых результатов, которые соединяются вместе снепосредственно полученными в один сложный результат.
Принцип гетерогонии целей: ослабевшие влияния первоначальныхмотивов почти постоянно все еще остаются сохраненными, наряду с новыми,занявшими их место. В бесчисленном множестве наших привычек, нравов и особеннов перешедших к нам из далекого прошлого религиозных обрядах обыкновеннопродолжают существовать в непонятных формах такие остатки прежних целей.
Принцип связующих отношений: психические элементы какого-нибудь продуктастоят друг с другом в таких внутренних связях, из которых необходимо образуетсясамый продукт, а в то же время этими связями мотивируется и свойственный всемпсихическим производным творческий характер. При этом под внутренними связямимы понимаем такие, которые зависят от качественного состояния отдельныхсодержаний. Изменение отношений модифицирует и характер производных.
Соответственносоединяются затем такие единичные образования мыслей в более обширные цепимыслей, относительно простые формы которых находят себе выражение в процессахумозаключения.
Закону отношений соответствует принцип усиливающих контрастов.
При известной крайней величине различия двух ощущений илипредставлений, — например двух расстояний в пространстве или во времени, двухощущений звука или света, — ассимиляция, имеющая место при менее значительномразличии, внезапно переходит в диссимиляцию: впечатления не приравниваютсяболее друг к другу, но усиливаются в противоположных направлениях.
Вследствие этой двойственности, как мы видели, каждомучувствованию как таковому соответствует противоположное чувствование — удовольствию— неудовольствие, возбуждению — успокоение, напряжению — разряд.
Чувство удовольствия ощущается интенсивнее и отчетливее поотношению к своему специфическому качеству, если ему предшествовало чувствонеудовольствия.
И законконтрастов ни в коем случае не ограничивается связью единичных данныхнепосредственно рядом друг с другом или друг после друга содержаний сознания,но он оказывает свое весьма важное влияние и там, где он распространяется наболее обширные ряды явлений душевной жизни. Так, мыслящими историками уже давнозамечено, что в историческом развитии не только следуют друг за другом периодыподъема и упадка, но также и периоды особого направления духовной жизни,которые как в том впечатлении, которое они на нас производят, так и в объективныхотношениях в такой степени усиливают друг друга, что последующая фаза каждыйраз повышается благодаря предыдущей. Так, например, — ограничимся примерами изближайшего прошлого, — наша классическая литература на наших глазах получиласвой своеобразный духовный отпечаток созерцательного спокойствия и красотыформы в значительной степени благодаря противоположности к возбужденномусильными аффектами “периоду бури и натиска”. А на романтику, склонную к культуфантазии и поэтически преображенного прошлого, не меньше того повлияла еепротивоположность к эпохе Просвещения, которая обладала ясным рассудком ирассматривала настоящее как самый зрелый плод человеческого развития.Отчетливее всего и в более непродолжительных периодах происходит такая сменаконтрастов в процессах хозяйственной жизни, где она отчасти, конечно,поддерживается и сменой культурных условий. Но все же именно здесь те резкиепротивоположности, какие, например, мы наблюдаем в колебаниях наших кредитныхотношений и игры на бирже, объясняются исключительно противоположностямидушевного настроения людей, колеблющегося между надеждой и унынием и этимколебанием усиливающего каждый аффект.
“Закон психологического параллелизма”,
элементы ощущений и чувствований абсолютно несравнимы с их физическимисубстратами в том смысле, что никогда простые процессы первых не соответствуютхотя бы относительно простым процессам последних,
Сущность души. После первобытного мышления о телесной душе развиваетсявторое представление, которое видит в душе существо, только внешне соединенноес телом (душа-дыхание или душа-тень).
Принцип актуальности души: являет собою целеустремительную силу,из которой вытекает совокупность как физических, так и психических жизненныхявлений. Питание, размножение, перемена места — это органические процессы, принадлежащиеобъективной природе, указывающие на независимую от нашего сознаниядействительность. А наши представления, обусловленные субъективно, нашичувствования и аффекты являют собою непосредственные переживания. В каждом познаниииграют роль два фактора: познающий субъект и независимо от него мыслимыйобъект.