Проблемаправопреемства в России — это проблема историко-юридическая. Без знания историиее нельзя понять, и без обращения к праву ее также понять нельзя. И этобесконечно нужно нашей стране, в которой эта тема, к сожалению, долгое времявообще отсутствовала, а точнее, была совершенно ругательная. Всегда говорили,правозащитник — враг советского государства. И, если вы помните, наши борцы скоммунистическим тоталитарным режимом, те, кого называли диссидентами, выбралиопределенную форму борьбы, они требовали соблюдения советских законов, законовпровозглашенных, но не соблюдаемых. Провозглашена «свобода слова»,значит, должна быть свобода слова, написана «свобода собраний»,должна быть свобода собраний. На самом деле они требовали от конституциипрямого действия, которого советская конституция не предполагала.
Однаков этой форме деятельности, очень много сделавшей для того, чтобы открыть глазалюдям на сущность права, был некоторый изъян. Предполагалось, что советскиезаконы, по крайней мере, те, которые написаны на бумаге, — законны, чтосоветское право — это настоящее право, только оно не применяется, или оноподменяется подзаконными актами и различными, более низкими формами правовыхраспоряжений. Однако если посмотреть внимательно и юридически корректно,советское право как таковое правом не являлось. И потому нам бессмысленноговорить, хороши или плохи были советские законы.
Явспоминаю, что когда мне пришлось в один из первых разов публично говорить онезаконности советского права, видный советский юрист, профессор Кудрявцев,обращаясь к одной из своих соседок, с которой он, видимо, когда-то вместеработал, сказал: «Ну, как же так, помните, какую замечательную Конституциюмы с Вами в 1977 году написали!». И, действительно, если так посмотреть,то за исключением некоторый вопиющих статей и преамбулы, много есть неплохого вэтой Конституции. Беда только в том, что она абсолютно не законна, как вхорошем, так и в плохом. Почему же она не законна? Почему незаконно всесоветское право? Все дело в том, что любой юрист, когда ему приходитсязаниматься не просто применением закона, а размышлением над сутью того илииного закона, над усовершенствованием и изменением закона всегда смотрит на то,как и почему возник данный закон. И из генезиса, из возникновения закона онвсегда делает вывод о том, как, собственно, может и должен применяться,пониматься, какое должен иметь распространение этот закон. И точно также как мыподходим к отдельному закону, мы должны подойти ко всему советскомузаконодательству, выясняя, как оно возникло.
Многиеиз вас, конечно, не знают, но наше поколение прекрасно помнит такое красивоевыражение «Рожденные революцией». Вот советское право рожденореволюцией. Что это значит «рождено революцией»? Это значит, что онобыло как бы заменой того права, которое существовало до него. Как же оновозникло? А вот как.
22ноября 1917 года Председатель Совета Народных Комиссаров подписывает указ оботмене всего корпуса российского законодательства. Все законы государства,начиная от конституции, т.е. Основных законов России, и кончая гражданским,уголовным, трудовым и всем прочим правом, всеми правовыми обязательства в областиимущественных отношений, в области личных отношений, — все это отменялось однимросчерком пера. Право тысячелетнего государства перестало существовать 22ноября 1917 года. Впрочем, это решение Совета Народных Комиссаров, вовсе неозначает, что так на самом деле и произошло. Дело в том, что указ СНК сталреакцией на постановление Правительствующего Сената. Утром 22 ноябряПравительствующий Сенат Российского государства объявил все решения СоветаНародных Комиссаров не имеющими никакой юридической силы, а сам захват власти исвержение Временного правительства — актом бандитизма. Правительствующий Сенатв то время оставался последним высшим органом Российского государства:Государственная Дума прекратила свое существование фактически еще в феврале, ав ноябре истек и пятилетний срок ее полномочий, императорская же властьпрекратила существование актом отречения Николая II. Указ СНК 22 ноября,отменявший все российское право явился ответом на решение Сената, но, с точкизрения буквы права, этот указ СНК был вполне не законен. Это определило ихарактер вскоре начавшейся Гражданской войны. Вам в школе, конечно,рассказывали, что война шла за имущество, за землю, за восстановление правсобственности, но это все было вторично. Гражданская война шла за восстановлениеправа как такового.
Япозволю себе сослаться на Декларацию Правительства юга России, правительстваА.И. Деникина, опубликованную 10 апреля 1919 года под названием «За что мыборемся?». Эта Декларация состоит из ряда пунктов: там есть и земельныйвопрос, есть рабочий вопрос, есть гражданские свободы и свободавероисповедания, — все это есть, есть даже единая и неделимая Россия. Но первымпунктом, после которого идут все остальные, первым пунктом провозглашаетсяследующее: «Уничтожение большевистской анархии и водворение в странеправого порядка». С этого все начинается.
Возьмемтеперь такой совсем незначительный, но в то же время не менее важный,трагический и незаслуженно забытый эпизод, как ярославское восстание июля 1918года и захват власти на две недели в городе Ярославле антисоветским элементом,т.е. офицерами и гражданскими лицами, которые пытались бороться скоммунистической властью. Так что же? Захват власти произошел 8 июля. 13 июлясвоим постановлением главнокомандующий восставшими полковник Перхуров объявил овоссоздании законности, отменив и упразднив все органы советской власти, все еедекреты и постановления, восстановив органы власти и должностных лиц,осуществлявших свои действия по законам, действовавшим до октябрьскогопереворота 1917 года. И по сути дела эта тенденция — приходят белыевосстанавливают закон, приходят красные отменяют закон — продолжалась до концаГражданской войны.
Ужев апреле 1920 года Правительствующий Сенат, заседая в Ялте, в Крыму напоследнем почти кусочке, некоммунистической русской земли, принимает решение ииздает специальный указ о том, что Верховным Главнокомандующем на юге Россиибудет генерал Врангель. Это указ 24 марта 1924 года. То есть белая властьосновывается постоянно на законе, который был до 1917 года. Кстати говоря,многие из вас знают о том, что скоро буде отмечаться 80-летие, и дай Бог, чтобыоно отмечалось, 80-летие гибели адмирала Колчака, многие из вас знают, что онбыл Верховным правителем России. Но все ли ведают, что понятие «верховныйправитель» — не выдумано Колчаком. Это — категория Основных законовРоссийского государства, которые были отменены большевиками. В соответствии сОсновными законами, в случае, когда нет Императорской власти, страной управляетВерховный правитель. Этому вопросу посвящен третий раздел Основных законовРоссийского государства. И в большом, и в малом борьба между белыми и краснымишла за правопорядок. И главная вина большевиков была не в каких-то частныхдействиях, не в красном терроре, не в убийствах, — это все вторично, хотя иужасно, главная их вина была в том, что они попрали закон.
Какиеже фактические задачи решали большевики попранием закона? Задачи для себя оченьважные. Первое, — было отменено право на защиту жизни человека, человек болеене был существом, которого нельзя было безнаказанно оскорбить, ранить, убить — человек теперь мог быть уничтожаем. И мы знаем, что в массе декретов Ленина,Бухарина, Троцкого говориться о том, что необходимо уничтожать примерно, дляострастки, без всякого суда, тысячи и десятки тысяч заложников, десятки тысячвосставших крестьян. Как, например, в телеграмме Ленина советским начальникамПензенской губернии: «Повесить, непременно повесить, дабы народ видел неменее ста заведомых кулаков, богатеев… Отнять у них весь хлеб. Сделать так,чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал...». Суданет, никакого разбора нет, состязательного процесса с установлением вины илиневиновности нет.
Тем,кто хотел бы познакомиться с этим массивом злодеяний над личностью человека,советую прочесть книгу Мельгунова «Красный террор в России». Когдаее читаешь, волосы на голове встают дыбом. Но ведь юридически это именно отменаправа на жизнь человека. Каждый мог быть убит, схвачен, расстрелян, подвергнуттяжким пыткам без всякого судопроизводства, даже ускоренного или упрощенного.
Второе- это отмена права собственности. Мы настолько свыклись с тем, что у нас нетприносящей доход собственности, что до сих пор многие к правам собственностиотносятся, я бы сказал, легкомысленно. А между тем, с глубочайшей древности,буквально с тех первых текстов, которые касаются юридических вопросов — этотексты Древнего Египта и Древней Месопотамии, — мы узнаем одну простую вещь,которая по сути дела существует в праве по сей день и всегда на памяти уопытных юристов: собственность — это родовое тело человека, собственностьнакапливается поколениями, она как бы обрастает человека. Собственность — этопонятие родовое. Как человек рождается от отца и матери, а потом, когдавырастает, сам рождает своих детей, так вместе с жизнью, от предков к потомкампередается и собственность, как некоторая внешняя, но необходимая оболочкажизни. Собственность может развиваться, расти, умножаться, может принеправильном употреблении или при несчастных обстоятельства сокращаться,уничтожаться, но родовое право собственности, право получать, хранить,воспроизводить и умножать собственность, доставшуюся от предков, — этонерушимый принцип человеческий. Принцип, столь же абсолютный, как и право насоздание семьи, на рождение и воспитание детей.
Чтоже делают в 1917 году? В 1917 году 26 октября национализируется, то естьбезвозмездно отбирается вся частновладельческая земля, а 17 декабря отменяетсяправо на наличие банковского вклада, происходит конфискация банковских капиталов.Все нормальные люди хранили, естественно, деньги не в носках, а на счетах вбанках. То, что сделала, скажем, администрация Ельцина и Гайдара, девальвироваврубль, и, сократив почти до нуля вклады, это — досадное, но небольшое дело посравнению с тем, что было сделано в 1917 году, когда одним росчерком пераСовета Народных Комиссаров все накопленные и хранящиеся в банках состояния былианнулированы. Все вмиг стали нищими. Более того, банки были разграблены, быливскрыты сейфы, взято из них золото, драгоценности и ценные бумаги. И все быловзято без каких-либо отчетов, без гарантий, что это когда-нибудь возвратятзаконным владельцам. И так по сей день и не возвратили, а награбленное тогдаупотребили на личное обогащение и на финансирование мировой революции. Нааукционах в Париже продавались коммунистами ювелирные изделия, награбленные вбанках или снятые с убиваемых жертв террора. В мае 1922 года парижский ювелиррассказывал корреспонденту «La Revue Mondiale»: «Один посетительпредложил мне изумрудное ожерелье русского происхождения. Внимательно осмотревожерелье, я был глубоко взволнован, заметив маленький пучок светлых волос,застрявший в фермуаре. Не оставалось сомнения, жестокая рука сорвала ожерелье снесчастной жертвы».
26октября 1917 года была национализирована земля. Это только разговоры идут, чтоземлю раздали крестьянам. Это эсеры говорили, что надо отдать землю крестьянам,а большевики национализировали землю и позволили до времени крестьянам ееобрабатывать, платя, естественно, сначала продразверстку, потом продналог. Ноземля при этом не стала крестьянской. Лозунг — «земля крестьянам!»стал не меньшей ложью, чем другие знаменитые лозунги большевиков о мире народам(это когда замышлялась мировая революция), хлебе голодным (вспомним невиданныйсо смуты начала XVII века голод в Поволжье, да и по всей стране). Частная земляпрекратила свое существование в 1917 году. И, кстати, один из главных лозунговБелой власти был не возвращение земли помещикам, а восстановление всехпопранных частновладельческих прав на землю и решение сложной коллизии междустарыми и новыми владельцами земли. Все Белые правительства были убеждены, чтолюбое изменение частнособственнических прав должно быть юридически законным. Иэта задача решалась. Кто интересуется этим, может изучить крымскоезаконодательство Врангеля по земельному вопросу весны и лета 1920 года и, впервую очередь, блестяще разработанный «Приказ о земле» от 25 мая1920 года.
Потом,право на жилище. Люди были лишены права на жилье. У людей не осталось частногожилья. Был сначала принят указ, что один человек не может занимать больше однойкомнаты. Все остальное просто отбиралось. Но и то, что оставалось, уже не былособственностью. Жилье было муниципальным, оно только давалось вам в пользованиеместным советом. Были, естественно, национализированы фабрики, заводы, — всеабсолютно, т.е. человек лишился права на собственность.
Следующее- это политические свободы. Российское законодательство предусматривалообширный список прав и свобод граждан. Я позволю себе напомнить основной списокправ и свобод граждан в Российской Империи. Это 8 Глава Основныхгосударственных законов Российской Империи и, отдельно, Глава о вере. ЗаконыИмперии предусматривают свободу вероисповедания, нерушимость собственности,право на свободные собрания, мирные митинги, право на политические организации.Вот 78 статья Основных законов Империи говорит, что российские подданные имеютправо устраивать собрания в целях, не противных законам, мирно и без оружия. В статье79, определяется, что каждый может в пределах, установленных законом,высказывать устно и письменно свои мысли, а равно распространять их путемпечати или иным способом. Российские подданные, говорит статья 80, имеют правообразовывать общества и союзы в целях, не противных закону. Декларируются всепрочие гражданские права. И в этом смысле, кстати говоря, собрание прав,установленных по российским Основным законам было, как считали и сами русскиеюристы, даже такие либеральные как Лазоревский, одним из самых полных,исчерпывающих в тогдашнем мире. И все эти законы действительно применялись иисполнялись вплоть до самого 1917 года. Но за считанные месяцы послебольшевистского переворота 25 октября были закрыты все оппозиционные газеты,распущены и запрещены все политические партии, за исключением, на какое-товремя, левых эсеров, но и они потом были запрещены, разогнано только чтоизбранное Всероссийское Учредительное собрание, с которым связывали своинадежды тогда десятки миллионов россиян. Практически сразу же вслед запереворотом 25 октября никаких политических прав у народа России не осталось.
И,наконец, самое великое право, о котором опять же мы должны всегда помнить, — это право на духовную свободу. Кто, когда и где до большевиков осмелился лишитьчеловека права верить в Бога? Никто, никогда. Да, были религиозные войны, ноправо на факт веры как таковой не подвергалось сомнению. Большевики же в 1918году глумятся над святынями всех религий: уничтожают буддистские, христианские,мусульманские храмы, превращают в хлева и отхожие места церкви и мечети,тысячами убивают священников, законоучителей, подвижников веры. Страшно читатьпоминальные синодики того времени: бесконечные списки расстрелянных, утопленныхв прорубях, сваренных в котлах, закопанных живьем епископах, священниках,муллах, бонзах, монахах. Так коммунисты лишают людей основного и естественногоправа на веру и поклонение своему Творцу.
Задачабольшевиков состояла в том, чтобы, отменив право как таковое, установитьтотальный контроль над душой и телом человека. Право перестало существовать вту пору в большевистском государстве. И после поражения Белого движения оноперестало существовать вовсе на пространствах России, потому что то, чтопредложили большевики, то, чем они бравировали в своей первой конституции июля1918 года, — все это было не право, которое должно было действовать, а лишьправовая фикция, лишь ширма, скрывавшая беззаконие.
Главныйсубъект права, т.е. как бы главный источник политического действия был вовсевынесен большевиками за пределы правового поля и нигде в этом поле нефигурировал. Но, однако, он решал все. Этот главный субъект права, главныйисточник права была коммунистическая партия, политбюро, генеральный секретарь,первый секретарь и т.д. То есть российское общество как бы было захваченокоммунистической властью. И на самом деле то, что произошло в 1917 году с точкизрения юридической может рассматриваться однозначно как захват государстваразбойничьим образованием, разбойничьей шайкой. Так, собственно говоря, иписала кадетская газета «День» 2 декабря 1917 года, когда говорила,что Петроград и часть России захватила разбойничья организация. На следующийдень газета была закрыта.
Правоисчезло, права не стало. Но что значит право исчезло, и права не стало? Вотздесь мы опять должны представить, что такое право. Если, скажем, вы попадаетев лапы разбойнику, который говорит, что теперь я тебе закон, что хочу с тобой,то и делаю. Что же, право государства, в котором произошло разбойное нападение,перестает действовать в такой ситуации? Нет, конечно. Напротив, именно правогосударства квалифицирует разбойника как разбойника, захваченного какпострадавшего, как жертву, а «право», навязываемое разбойникомжертве, именует преступным произволом. Соответственно, все узаконенья,существовавшие на момент разбоя, но попранные разбойником, в юридическом смыслепродолжают действовать.
Поэтому,когда большевики захватили власть, то право, которое существовало на деньзахвата власти, не отменилось. Оно ими было отменено: самим своим преступнымдействием разбойник всегда de facto отменяет право. Но de jure такая отменаправа действием разбойника совершенно ничего не значит. Следовательно, иотмененное большевиками право в некотором идеальной смысле продолжаетсуществовать. И это, кстати говоря, идея, которая очень была характерна дляситуации краха коммунистических режимов в Восточной Европе. В 1940 году,например, большевики захватили Латвию, Литву и Эстонию, и там в 1940-1991 годахдействовало коммунистическое право, были конституции Латвийской, Литовской иЭстонской советских социалистических республик, но все это, с точки зрениятеории права, — правовая фикция. И как только рухнула советская власть, вПрибалтике было восстановлено досоветское право. Оно ныне совершенствуется,изменяется, но и в Латвии, и в Эстонии советский период признан правовымзиянием.
Апочему это так? Почему мы не можем по своей воле менять, отменять, делать новоеправо? Почему, собственно, нигде в Европе кроме России не произошло полнойотмены права никогда? Если мы возьмем Германию: была Германия имперская,Германия Веймарская, Германия нацистская, Германия нынешняя, да, многоеменялось, но германское право сохраняло преемственность и многие законы,которые сейчас действуют в Германии, были приняты еще во времена Второй Империиили еще раньше. Почему же так? Дело в том, что в праве существует принцип, чтони один закон не может быть отменен неправомерно. Каждый закон долженобязательно изменяться или отменяться правомерно. Правомерностьзаконодательства — это важнейший принцип права. В Российской Конституции, вОсновных Государственных законах Российской Империи в статье 94 говорится:«Закон не может быть отменен, иначе, как только силою закона. Посемудоколе новым законом положительно не отменен закон существующий, он сохраняетполную свою силу». А статья 86 объясняет, как это делается: «Никакойновый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета иГосударственной Думы и воспринять силу без утверждения ГосударяИмператора». То есть в России была выработана определенная модель, итолько по ней могло осуществляться законодательство, и никак иначе.
Почемуже законодатель так настойчиво требует вот этой преемственности закона? А вотпочему. Дело в том, что закон какого-то конкретного государства в какой-токонкретный исторический момент времени, это, безусловно, искаженное, посколькуне совершенно ни общество, ни исторический отрезок времени в который закондействует, но отражение абсолютного нравственного закона. Абсолютныйнравственный закон, столь же абсолютен, как и закон естественный, как закон всемирноготяготения, как закон Ома для участка цепи. Эти закон прост в своих основах. Имы знаем, что древний человек входит в историю с вполне определеннымизаконодательными формулами: не укради, не убей, не лги, почитай отца и мать, незавидуй и т.д. Это, на первый взгляд, чисто нравственные пожелания, но на них ивыстраиваются законы.
Есликакой-то закон говорит, что надо убивать, надо лгать, надо воровать, этот законоказывается внутренне несостоятельным, и он не является по сути своей законом.Поэтому любое национальное законодательство, как бы оно ни было сложно, как быоно ни приспосабливалось к каким-то своеобычным формам государственной жизни, всвоей основе имеет определенный нравственный параметр.
Естественноевырастание закона — это огромная ценность для общества. Почему? Да потому чтоименно приспосабливание каких-то абсолютных норм к реалиям жизни конкретногонарода, конкретного государства, постоянное их видоизменение, — это как бы иесть правовое тело или правовая оболочка народа. Каждый народ имеет своюправовую оболочку, также как каждый народ имеет свой национальный костюм. Но,тем не менее, каждый национальный костюм должен отвечать определеннымпараметрам. Если он им не отвечает, то уже вообще не является одеждой. Вотточно также и с правом. И вот в этом преемстве очень важно, чтобы один законистекал из другого, выводился из другого, а не нигилистически отбрасывал все,что было до него. Потому что как человек рождается от другого человека ивоспринимает от него жизнь, так и собственность рождается из другойсобственности и воспринимает из нее свою жизнь, как в мире все рождается извсего и воспринимает его жизнь, так и закон должен рождаться из другого законаи воспринимать его жизнь. Вот этот приоритет правового континуитета — этовеличайший, но, к сожалению, забытый в позитивном праве принцип. Позитивноеправо исходит из того, что если людям надо, они выдумывают любую норму, и еслиона действует, если она применяется, если она принимается обществом, то значитона законна.
Нотеория естественного права, которую вы, конечно, знаете, органического, какговорили в прошлом веке, права, предполагает как раз вырастание, прорастаниеправа как единого целого. Вот такое право росло и в России. Ну, я, конечно, небуду вам сейчас читать и рассказывать об истории создания русского права, оносложное и многообразное. Конечно, с ним надо познакомиться любому русскомучеловеку, касающемуся права, но познакомиться не с точки зрения формальной, вотв России тогда-то были такие-то законы, а потом такие-то законы, — это как разне так важно, а посмотреть, как постепенно с изменением общества изменялосьправо, никогда не разрываясь. В Европе нет другой такой страны, где произошелбы полный правовой разрыв. Такое единственное общество — это наша с вамистрана. И здесь мы, действительно, оказались впереди всей планеты.
Ачто же бывает, когда такой правовой разрыв происходит? Возникает некое новоеправо? Нет, не возникает. Возникает, как раз, хаос бесправия, возникает тосамое, что называется аномией, то есть состояние, когда права нет. И именно вэто состояния бесправия наше общество и вверглось в 1917 году. Даже любоечастное нарушение закона приводит к аномии в каком-то конкретном месте. Скажем,если какой-то человек нарушает закон, ворует или убивает, вокруг него возникаетпространство хаоса. И это пространство может разрастаться, поражая общество, иможет даже погубить общество, если закон не восстановит ткань правильным своимупотреблением. Тем более полная отмена всего национального законодательстванемедленно ввергает общество в состояние бесправия. Как раз это и случилось сРоссией в результате победы большевиков в Гражданской войне 1917-1922 гг.
Нам,людям, занимающимся правом, обязательно надо эту точку найти. Однако когда жевозникло это состояние бесправия? Что большевики его создали? И вот здесь мывынуждены сказать, что на самом деле, это точка — не 22 ноября 1917 года, этоточка расположена раньше. Если кто-то из вас занимался революцией 1917 года, нетолько октябрьской, но и февральской и всем промежутком между февралем иоктябрем, кто читал какие-то документы, какие-то книги, то он не мог необратить внимания, что в эти месяцы между рычагом и двигателем русскойгосударственной машины как бы нарушена связь. Вот министры ВременногоПравительства, очень хорошие водители, Милюков или Гучков, дергают рычагсцепления, включают мотор. Все делают как надо, как все делают, а машина никудане едет, или, что еще хуже, едет совсем не туда, куда бы им хотелось. Между ихвластными действиями и обществом — зияние и это, кстати говоря, всегдаудивительный признак того, что что-то нарушено в правовой системе государства.Потому что когда между действиями людей, обладающих институциональной властью,и обществом, в котором они властвуют, не возникает никакой связи, это никакаяне мистика, это классический признак правового разрыва, хаоса на месте права. Иразрыв этот в России 1917 года, вне всякого сомнения, был.
Когдаже он произошел? Он произошел 2 марта 1917 года в день отречения Государя. И онпроизошел не в результате деятельности Думы, не в результате каких-то актов,провозглашенных кем-то в результате насильственного захвата власти, онпроизошел в результате действий самого носителя верховной власти. Этоудивительно, но это так.
2марта 1917 года, находясь в Пскове, Государь Николай Александрович подписал актотречения. Российское законодательство не предполагало вообще возможностиотречения монарха, но, конечно, никто не мог заставить человека управлятьстраной, если он не хочет. Поэтому, в принципе, как объясняли юристы, отречениеот Престола в российском правовом контексте может быть приравнено к фактуюридической смерти. То есть, когда Государь Император отрекается от Престола, азакона об отречении нет, то фактически для власти, для государства Императоркак бы умирает, и тогда вступают в действие те законы Престолонаследия, которыедолжны были бы вступить в случае смерти Государя. А в этом смысле Российскоезаконодательство было очень изощренным. Понимая, что в монархической страненичто так не важно, как правильное преемство верховной власти, российскиезаконодатели разработали скрупулезную, тщательную систему передачу власти иввели ее в Конституцию, в Основные законы (ст.25-39). Инициатива принятиязаконов о порядке наследия Престола принадлежала в России Императору Павлу I,который тем самым старался положить предел хаосу властных притязаний наПрестол, которым был ознаменован в нашей стране XVIII век.
Престолнезависим от воли Государя. Он не может завещать Престол кому угодно. Престолне принадлежит царю, царь принадлежит Престолу, и поэтому не он завещает свойПрестол, а после его смерти происходит автоматическое замещение Престола. Естьопределенное правило. Первым в очереди стоит старший сын, если нет сыновей, тостарший брат, если нет братьев, то наследование идет по нисходящей мужскойлинии, — все разработано вплоть до каких-то невероятных ситуаций. Но, покрайней мере, никогда Российский Престол не может быть пустым. В том момент,когда умирает царь, новый царь, уже всем известный как Наследник Цесаревич,автоматически восходит на трон.
ОднакоИмператор Николай II поступил не так, как ему надо было поступить, если уж онрешил отрекаться. Я не говорю о том, что в чисто нравственном плане отречениеот престола во время великой войны, в ситуации действительно революционнойсмуты в столице — это преступление, и, кстати, измена клятве. При вступлении напрестол, русский Государь клялся, что до последнего дыхания он будет защищатьнарод и государство российское. Но это — из религиозно-нравственной области. Авот в чисто юридическом плане он не мог отрекаться за кого-то и тем паче затого, кто должен был стать вместо него немедленно государем, то есть засобственного сына. Статья 39 Основных законов указывала: «Император илиИмператрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и Миропомазании,обязуются свято соблюдать выше постановленные законы о наследии Престола».Император просто не имел никаких юридических прав отрекаться за кого-то илипередавать Престол кому-то кроме законного Наследника-Цесаревича. Но ИмператорНиколай II это делает, и передает престол брату Михаилу, который опять же всилу определенных норм закона не имел никаких прав на престол. Он не имелникаких прав на престол по той причине, что: а) он был не первый наследник и б)он был женат неравным браком на княгине Н.С. Брасовой, а по законам РоссийскойИмперии особы царского рода, женатые неравным браком, т.е. на лицах не изцарствующих домов, не могли претендовать на Престол. Так что, Император НиколайII, зная, что брат Михаил Александрович по законам Российской Империи не можетправить страной, зная прекрасно (25 лет был царем), что нельзя отрекаться задругое лицо, делает, безусловно, сознательное правонарушение.
Чтодля нас право? Чепуха. «Закон — что дышло: куда повернул, туда ивышло» — гласит старинная русская поговорка. Но посмотрим, как тут же,мгновенно обрушилось общество, когда нарушились 2 марта 1917 года основаниярусского правопорядка. Есть довольно много свидетельств из совершенно разныхсоциальных кругов, от командующего дивизией на Румынском фронте, до обывателязакаспийского города Мерв, что люди, даже не любившие Николая II (большинство кнему в то время относилось скептически), читая Манифест об отречении, приходилив ужас — разрушена верховная власть, что же будет?
Великийкнязь Михаил Александрович, на следующий день, 3 марта, отказывается взойти наПрестол, и это, юридически говоря, совершенно правомерный шаг. ФактическиИмператором Всероссийским с момента отречения Николая II является ЦесаревичАлексей, не зависимо от того, хотел ли этого Николай II или не хотел. И, еслиисходить из буквы закона о престолонаследии, то убит был в Екатеринбурге 17июля 1918 года не Император Николай II и его наследник, а Император АлексейНиколаевич, и отрекшийся от престола его отец Николай Александрович.
Ночто делает 3 марта великий князь Михаил? При отказе от Престола он совершаетдва явных правонарушения. Во-первых, Михаил сказал в своем манифесте об отказеот Престола лишь до установления образа правления в России Учредительным собранием,а в дальнейшем он соглашался «воспринять верховную власть, если таковабудет воля великого народа нашего». То есть великий князь отказался отВерховной Власти не безусловно, сообразуясь с буквой закона о престолонаследии,но условно, связывая свою судьбу с волей народного представительства, котороеон тем самым как бы делал законным. Во-вторых, великий князь «просил»«всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, попочину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти»до времени принятия решений о форме правления Учредительным собранием.Составители декларации В.Д. Набоков и барон Б.Е. Нольде использовалимаксимально мягкую форму модальности «прошу». Просить может каждый.Но вся власть Временного Правительства зиждилось только на этой частидекларации. Других источников власти у Временного Правительства вовсе неимелось. Ведь на самом деле, и все заинтересованные лица это прекрасно знали,никакого «почина» Государственной Думы в создании Временногоправительства не было.
Вспоминаяо создании Временного правительства один из его организаторов П.Н. Милюков,взявший портфель Министра иностранных дел, писал через много лет ввоспоминаниях: «Нас не выбрала Дума. Не выбрал и Родзянко по запоздавшемупоручению Императора. Не выбрал и Львов, по новому, готовившемуся в Ставкецарскому указу… Все эти источники преемственности власти мы сами сознательноотбросили. Оставался один ответ, самый ясный и убедительный… „Насвыбрала русская революция!“». Любому понятно юридическое бессилиеэтого лозунга. Временное правительство было организацией совершенно самочинной.И поэтому ведущий правовед Временного правительства В.Д. Набоков писал, чтовласть Временного Правительства была от начала порочной юридически. Это-то и привелоего к безвластию. В результате юридически неверного поступка Николая II вмомент его отречения от Престола возникла великая аномия, великое беззаконие.
Всвязи с этим тезисом можно поставить два вопроса. Первое, а законен ли бы самстарый порядок, та Императорская Россия, которая существовала 1000 лет. Ответясен — да, он был законен. Он был законен по той простой причине, что принципбогоданности власти, а именно на нем строилась законность российскойгосударственной власти, разделялся фактически всеми жителями Империи. Никтопочти не сомневался, что, действительно, Император Всероссийский — Императормилостью Божией. На этом убеждении строилась законность права в дореволюционнойРоссии.
Авот законность советского государства беззаконна, потому что отнюдь не всеобщество разделяло идеалы советского государства. Напротив, четыре года шлаГражданская война. Потом еще 20 лет шла война на истребление собственногонарода, когда погибли по разным подсчетам от 40 до 60 миллионов человек. Вотцена этой войны. Другие были загнанны, молчали от страха. Понятно, что говоритьо народной легитимности так возникшей власти не возможно.
Вцарской России за весь XIX век казнили, если мне не изменяет память околотысячи человек, никаких репрессий массового масштаба не было и в помине. Иобщество, действительно, разделяло по большому счету идеалы власти, хотя,конечно и критиковало её. Следовательно, та старая власть в России была стольже легитимной, как легитимна, скажем, власть в Великобритании, легитимна властьво Франции, в монархической старой Франции, но и, собственно, новой, посколькув ней было правопреемство. Во Франции было то самое правопреемство, когдаКороль собрал Генеральные Штаты, признал Конвент, дал ему ту власть, котораяпозволила ему его низложить и вынести формально законный смертный приговор,т.е. было определенное преемство правопорядка. В России со 2 марта 1917 годаникакого правопреемства не было, была сплошная система правонарушений.
Второйвопрос, на который нам надо сейчас ответить, — это право на революцию. Вообще,имеет ли право народ на революционные изменения своего существования? Да, ядумаю, что имеет. Но право на революцию требует, на мой взгляд, обязательногосоответствия двум параметрам. Первое, что положение народа при старом порядке вполнебеззаконно, т.е. что нарушаются его основополагающие права личности, причемнарушаются последовательно, массово и фундаментально. Вот как раз таким былсоветский режим — в нем все права личности нарушались последовательно, массовои фундаментально и фактически не признавались вовсе. И второе, что изменитьзаконным образом свое положение народу невозможно, т.е. законных механизмовизменения нет вовсе. Опять же советский режим — в этом смысле прекраснаяиллюстрация. Коммунистическая власть не позволяла законно изменять политическийстрой, выборы были абсолютной фикцией.
Еслиже говорить о дореволюционной России, то и первый, и второй параметрызаконности революции тут отсутствовали: права личности в общем-то соблюдались,подданный Императора Всероссийского был лично свободным человеком;имущественные, личные, политические права, информационные права, — все основныеего права соблюдались властью, пусть и с некоторыми фактическими ограничениями.
Какоезаконодательство мы имеем сейчас, постсоветское или построссийское? Я имею ввиду Россию до 1917 года. Конечно, у нас постсоветское законодательство. Ниодин закон советского государства, принятый после того самого злополучного 22ноября 1917 года, является у нас действующим, если он правомерно не отменен новымзаконом. Все же законы российского государства, действовавшие в РоссийскойИмперии, а потом действовавшие в зоне, занятой белыми армиями, не действуют унас. На них нельзя ссылаться, к ним нельзя апеллировать, их просто нет всистеме актуального права. Как-то, беседуя с Эрнестом Михайловичем Аметистовым,мы затронули эту тему, и он мне говорит: «Обратите внимание, АндрейБорисович, в переходных положениях Конституции 1993 года есть вторая статья,где говорится, что все законы, когда-либо действовавшие на территорииРоссийской Федерации в части, не противоречащей настоящей Конституции,считаются действующими. Я моим коллегам, судьям Конституционного Суда задалвопрос: „Означает ли, что Основные законы Российской Империи в той части,в какой они не противоречат действиям нынешней Конституции, действуют?“.На меня посмотрели, как бараны смотрят на новые ворота. Полное непонимание.»Да Вы еще царя-гороха вспомните", — сказал кто-то, не буду называтьимя". Обратите внимание, до какой степени советский период выкинул из насэлементарное юридическое понимание действительности, я не говорю, умалилобразованность, мы люди формально образованные, но нет у нас привычки именно кюридическому пониманию существа вопросов.
Междутем, к сожалению, сама Конституция 1993 года при всех ее положительных моментахтоже не вовсе юридически безукоризненна. И не с точки зрения того, что в нейсодержится, а с точки зрения формы ее принятия. По сути дела, уничтожив путемвооруженного насилия в октябре 1993 года советскую власть, последний излетбольшевистской диктатуры, мы встали перед реальной проблемой: вернуться ли нам,как вернулась Прибалтика, как вернулись отчасти Польша, Чехия, Венгрия,Болгария, к праву, которое отвергли большевики, или игнорировать тодореволюционное право. То есть можно было сделать следующее, наверное: ЕслиБорис Николаевич Ельцин был так уверен, что основные законы Российской Империине могут сейчас действовать, что они практически в силу изменившихсяисторических реалий не возможны к применению, и потому необходима новаяКонституция, он мог предложить нынешнюю версию Конституции как альтернативуОсновным государственным законам 1906 г. и после необходимого разъясненияпредложить населению выбрать, что они хотят: сохранение старого права иливведение новых основных законов. Это было бы юридически корректно. Но этого небыло, а было совершенно иное.
ЗнаменитыйУказ № 1400 от 21 сентября 1993 года, с которого, собственно говоря, и началасьнаша нынешняя Конституция, назывался «О поэтапной конституционной реформев Российской Федерации». Если есть реформа, то, значит, есть, чтореформировать. Если есть Российская Федерация, которой, понятно, не было вфеврале 1917 года, то, значит, признается легальность советского государства,которое надо реформировать. Соответственно, в сознании авторов Указа № 1400 небыло и мысли о правопреемстве, а была мысль о реформировании советскогогосударства и права. Кроме того, сам Указ говорил о том, что он вводится длябезопасности народов Российской Федерации, а вовсе не для восстановлениянекоторых правовых норм. И что же получилось? А получилось то, что получилось.Мы с вами уговорились, когда право разрывается, когда случается Rechtsbruch вэтом разрыве не вырастает новый кодекс права, а возникает бездна бесправия, гдепо известным словам поэта "…хаос шевелится…". С декабря 1993 года вРоссии возникла ситуация юридически парадоксальная. С одной стороны, новаяКонституция, безусловно, легитимна, поскольку она основана на народномволеизъявлении. Когда уже ситуация вовсе безнадежная, и как бы нет и не можетбыть никакого правового преемства, конечно, только сам человек формирует себеправо. В этом смысле голосование народа за Конституцию — важнейшая форма еелегитимизации. Опять же оставим, в стороне вопрос, проголосовало 50% имеющихправо голоса или меньше, в сущности, это не так важно. Важно иное: второговарианта выбора " за сохранение Основных государственных законов 1906года" на референдуме не было. Потому-то и не мог быть сделан 12 декабря1993 года нашим народом законный выбор. Потому-то легитимность нашей нынешнейКонституции неполная, незавершенная. И именно поэтому новая Конституция неуничтожает фиктивную советскую правовую ткань, не возвращается к нормальномузаконодательству, но продолжает жить в системе советского и постсоветскогоиллюзорного права. В этом то и проступает зияние пустоты, или, если угодно,хаоса.
После12 декабря возникает несколько принципиальных вопросов. Первый вопрос, самыйглавный вопрос, который касается каждого непосредственно, — это права собственности.Вы знаете, что во всей Европе, которая пережила коммунистическое безобразие(это не шуточное слово, действительно, коммунизм уничтожает образ человека,поэтому коммунизм — безобразие), произошла реституция собственности. То есть телюди, предки которых или они сами, если это старые люди, владели некимимуществом, незаконно отторгнутым коммунистической властью или в результатепринятия незаконных актов или грубой внезаконной силой, получают своюсобственность назад, хотя и не обязательно в той же материальной форме. Малочто кроме недвижимости и в первую очередь земли можно вернуть в материальнойформе, но в виде каких-то государственных обязательств, ценных бумаг и т.д. — можно. А землю возвращают буквально, иногда даже фабричные здания, даже жилыедома как в Риге или в Варшаве. И это понятно. Большевики надругались надисторическим правом собственности, над тем, на самом деле, священным правом,которое есть неотъемлемый параметр человека. И, естественно, эти правасобственников надо восстановить. А что произошло у нас? У нас произошлаприватизация, в которой никто не вспомнил, а кто вспомнил, не сказал, чтонеобходима реституция.
Мысейчас удивляемся, что у нас, с одной стороны, появились незаконные владельцыогромной собственности, а с другой стороны — абсолютно люмпенизированноогромное большинство общества. Ситуация эта абсолютно революционная,взрывоопасная, тем паче, что сейчас идет разоблачение за разоблачениемнуворишей и выявляются преступные источники их чудесного богатства. Обществорастеряно — отобрать имущества у новых богатых — вроде бы пойти наповоду укоммунистов, вернуться в «проклятое прошлое»; а ежели оставить всекак есть — то признать законным явное беззаконие и на этом аморальном основаниистроить наше будущее, что тоже, вроде бы, нехорошо. А на самом деле выход оченьпрост. Если бы мы пошли по пути реституции собственнических прав, конечно, этобыло бы намного хлопотней, чем раздать Россию нескольким тысячам друзей изнакомых, но никто не приобрел бы тогда многомиллионных состояний за считанныедни. А с другой стороны, все бы общество, практически каждый российскийгражданин, потомок подданных Императора Всероссийского что-то да получил. Чутькопни семейные архивы, чуть порасспрашивай стариков, и мы узнаем, что у нашихбабушек и дедушек, у кого был надел земли в деревне, у кого — городскоепоместье, у кого — то, у кого — это, и окажется, что нищих людей, пролетариев,которым ничего предложить кроме собственных рук и своих цепей, у нас почти нет.Я, например, прекрасно знаю, что у меня прадед по линии мамы был простоймастер, железнодорожный мастер в Витебске, но прекрасно знаю, что была у негогородская усадьба у Петропавловской церкви на берегу Западной Двины — три дома,сад, где жила наша большая семья. Нас оттуда выгнала новая власть в начале1920-х годов. Я ездил в Витебск, показывал это место жене. Сейчас там пустырь.Дома были деревянные, все имущество сгорело. Только бетонный погреб остался, дасоседний каменный особняк, где теперь детский сад. И такими наследниками, ядумаю, является в той или иной форме большинство из нас.
Но,однако, собственность дедов нам не вернули, собственность поделили. Один оченьвысокопоставленный государственный чиновник, скажем, из первой двадцадки людей,которые управляли до недавнего времени Россией, когда я ему это объяснил, былпотрясен: «Что же, мы тогда занимаемся перепродажей краденого?». Яговорю: «Именно так». А разве можно стать богатым на краденыхимуществах, тем паче, полученных в свое время ценой крови, насилия, слез иунижений. Ведь не просто же у нас отбирали, а часто и убивали собственника, илиизгоняли, унижали. Таким образом, вся система отношений собственности всегодняшней России оказывается по сути юридически незаконной. И не потомунезаконной, как говорят зюгановцы, что собственность у нас общенародная, ничегоподобного. Незаконными нынешние собственнические права являются потому, чтобеззаконие с собственностью сотворили большевики, а мы не исправили, какисправили латыши или поляки, а усугубили это преступление коммунистическойвласти перераспределением краденного. И никогда Россия не сможет стать нормальнойстраной, пока она не восстановит частнособственнических прав, нарушенныхреволюцией.
Этоне говоря уже о том, что есть и внешний обязательств. Не забудем, например, чтосейчас есть очень богатая компания, которая называется «Русскоезолото». Это «Русское золото» владеет теми самыми пресловутымиЛенскими золотыми приисками, где в 1911 году был печально известный Ленскийрасстрел. Ленские золотые прииски были разработаны и введены в оборотбельгийской горнорудной компанией, которая вложили туда немалый капитал.Понятно, эти прииски находились в руках бельгийской компании, до тех пор, покав 1920 году не рухнуло сибирское правительство адмирала Колчака. Большевикамбыло наплевать на бельгийцев, французов и т.д. И когда я говорил с нынешнимвладельцем этой компании, миллионером, я спросил: «А вам никогда неприходило в голову, что надо бы вернуть наследникам хотя бы тот процентсобственности, капитал на который был вложен к 20-му году?». И он какнастоящий собственник тут же понял, что это правильно. Я говорю: «Восколько вы сами оцениваете на 1920-й год процент вложенного капитала компанииот нынешнего?». Он говорит: «На процентов 15-17». Вот этотпроцент акций необходимо, конечно же, передать наследникам бельгийскихакционеров. Иначе нынешний владелец вообще не имеет никаких прав, сколько быкапитала он потом не вкладывал, это очевидно.
Нонельзя забывать и о подневольном труде советского времени. И эти золотыеприиски, и множество иных ценнейших «строек коммунизма» созидалисьруками заключенных или недоплаченных вольнонаемных«комсомольцев-добровольцев». Мы не можем просто игнорировать этотфакт и запросто приватизировать многолетний труд сотен миллионов людей. Здесьтоже должны быть найдены какие-то правильные формы.
Проведяреституцию собственнических прав, мы бы создали тот самый средний класссобственников, мелких и средних, без которого немыслима ни динамичнаяэкономика, ни демократическая государственность. Но мы этого не сделали иименно потому, что пост советское право довлеет нашему сознанию.
Втораяпроблема — это проблема власти. Обратите внимание, что у нас до сих пор ведутсяпостоянно дискуссии о законности или незаконности власти, верховной власти,властей на уровне субъектов Федерации. Да, вроде бы, они все законны, потомучто они избираются населением. Но этого мало, понимаете. Это один лишь изэлементов. Ведь есть власти, которые не избираются населением, ну скажем,английская королева, но при этом она законна. А есть власти, которыеизбираются, скажем, воры в законе избираются своими содельниками, но власть ихабсолютна незаконна. Поэтому сам факт vox populi не делает власть легитимной.Он дает легитимность, если только сочетается с закономерной, вывереннойзаконом, процедурой. А вот именно этого-то нет. Россия никогда законно не былавообще провозглашена республикой. Провозглашение ее республикой актомКеренского 1 сентября 1917 года абсолютно не имеет никакой юридической силы.Формально, юридически Россия и после 1917 года оставалась монархией. Нетдинастии, все династийные линии пресеклись: по законам Российской Империисейчас нет человека, который может автоматически стать царем в России. Но, темне менее, кто, когда нам предложил выбирать на референдуме форму правления вРоссии — за монархию ли большинство из нас, или за республику. В 1993 году намникто не предложил этого. Такой вот парадокс. Не сразу приходит в голову, но,тем не менее, это факт.
Дажев Болгарии, когда большевики пришли к власти уже не так возбужденные мировыхпожаром, как наши революционеры, понимая, что все должно быть поприличней,более юридически укоренено, они в 1947 году провели референдум о том сохранитьли монархию или создать республику. Одни говорят, что референдум этот былподтасован, другие говорят, что не был. Но формально юридически республика вБолгарии учреждена законно. И чтобы ее отменить, как предлагают болгарскиемонархисты, надо провести новый референдум. А в России никаких референдумов осудьбе монархии никто не проводил. Законная власть ничего не объявила о своейприроде. И даже Учредительное Собрание, которому предлагал великий князьМихаил, рассмотреть этот вопрос из-за правового зияния, созданного отречениемНиколая II, не законно. Но и этому, незаконному Учредительному Собранию не даливысказаться на счет судьбы монархии. Учредительное собрание просто разогналибольшевики.
Следующаяпроблема — это государственное пространство. На всем пространстве бывшегоСоветского Союза (хотя, если говорить юридически точно, то понятия«Советский Союз» вообще нет, в идеальном плане есть, продолжает бытьРоссийская Империя) идут войны. Они идут в Дагестане, в Чечне, в Москве теперь,война идет между Арменией и Азербайджаном, между Абхазией и Грузией и т.д.Войны горячие, войны холодные, споры за Крым, споры за Печоры между Эстонией иРоссией. А кто, когда законно разграничил пространство Российской Империи?Какими законами Россия стали Федерацией? Какими законами были определеныграницы Украины, Грузии Армении, Карабаха, Эстонии? Это не значить, что всеграницы надо немедленно пересматривать. Это значит, что этот вопрос не решен.Он был решен только в советском праве, в советско-правовой фикции. Его нет вдействительности. Его надо решать заново.
Кстатиговоря, Россия считается Федерацией, а она всегда была унитарным государством.Статья 1 Российских Основных Законов 1906 года провозглашает: "Государство Российское едино и нераздельно" — и никакой федерации. Поэтомусам федеративный строй, а с этого же начинается Указ № 1400, само понятие«федерации» в России не законно. Его нет на самом деле.
И,наконец, еще один очень важный момент, мы опять переходим к людям. Скажем,вопрос с Эстонией. Эстонцы говорят, что 1920 году, когда русские заключали сЭстонией мир, они Усть-Лугу, Ивангород, Печоры передали Эстонии, поэтому они — часть Эстонии. Но какие это русские заключали с Эстонией мир в 1920 году? С кемэстонцы пошли на мир, чтобы подтвердить свою независимость, получить 12миллионов золотом контрибуции и древние русские земли Изборска и Печор? Развеони заключили этот мир с законной русской властью? Нет. Эстонцы 2 февраля 1920года в Дерпте заключили мир с большевиками. А большевики — это властьнезаконная, разбойно захватившая власть в России. И точно также как внутристраны не законно сейчас владение имуществом, полученное фактически из рукбольшевиков, также и в международно-правовом плане не законны те условия,которые Эстония, бывшая часть Российской Империи, получила от большевиков. Дамало ли, что ей большевики могли дать. Большевики ведь никакой юридической силыне имели и в феврале 1920 года и все семь десятилетий своего владычества надРоссией. Кстати, здесь возникает международно-правовая проблема, и мы ненадолго на ней остановимся.
Признаниебольшевиков международным сообществом дает им легитимный статус или не дает? Ихсначала признает Германия, чтобы получит подпись под миром в Бресте, а с нимгромадную контрибуцию и два десятка западных губерний. Эстония поспешилапризнать, чтобы получить независимость, контрибуцию, Ивангород и Печоры.Большевики были удивительно щедры, расплачиваясь Россией с тем, кто соглашалсясчитать их законными правителями и сотрудничать с ними. Потом, через некотороевремя, Англия, Франция, потом в 1936 году, Соединенные Штаты признают Совдепию.Дает ли это признание легальный статус террористической бандитской власти,которой большевики тогда, несомненно, были? Нет. Это — исключительномеждународно-правовой статус. СССР — субъект международных отношений, он есть,и с ним надо как-то общаться, куда от него деваться. И то американцы, которыена праве собаку съели, и общество которых по своему менталитету действительноправовое, они признали СССР лишь через двадцать лет после большевистскогопереворота и после многих терзаний. Они понимали, что режим большевиковабсолютно не законен, прекрасно понимали.
Номеждународное признание ни в малой степени не придает законностьбольшевистскому режиму внутри страны и в договорах с теми частями бывшейРоссийской Империи, которые самочинно, отделились от нее. Эстонии, если онахочет иметь независимость, надо получать независимость от законной российскойвласти, а не от разбойников, захвативших в этой стране власть.
Следующиймомент — это отношение к людям. Не так давно возник интересный правовой казус.Родственники Ежова обращаются в суд с просьбой реабилитировать его. Потому чтоЕжов был осужден как английский шпион, а вот кем Ежов точно уж не был, так этоанглийским шпионом. Он был бандитом, он в революции участвовал. Он потом,будучи в ГПУ, уничтожил невероятное количество людей. Но то, что он был агентоманглийской разведки, это не так. Так, следовательно, его надо реабилитировать?Значит, его расстрел был незаконным? Да и Берия, надо сказать, не был агентоманглийской разведки. И, по всей видимости, во время разгрома Бакинской коммуны,не записался к англичанам в Intelligence Service. А в этом его обвиняли. Но иБерия, и Ежов лишили свободы и жизни десятки миллионов людей. Но передсоветским законом в этом они невиновны. Здесь, с точки зрения советского права,они действовали законно.
Другойказус. Вы знаете, что почти 20 лет назад, найдены, а год назад похороненыостанки Государя Николая II, членов его семьи и четырех слуг. Факт убийства 11человек — безусловный факт. Есть огромное следственное дело. А можно возбудитьуголовное дело по этому убийству? Нет. По каким законам судить? Обратной силызаконы не имеют. Советские законы вообще юридически не состоятельны. Это чтоже, их просто убили и всё? А кто виновен? А как квалифицировать все этоюридически?
Или,например, тоже великолепный казус из юридической практики. Он начался не вюридическом плане, он начался в плане историко-моральном. Группа почитателейАдмирала Колчака, среди них, кстати, и покойный академик Д.С. Лихачев, решилаустановить мемориальную доску на здании Морского Кадетского корпуса вПетербурге, где учился будущий адмирал. Губернатор Яковлев отказал подпредлогом, что Колчак — это осужденный и казненный преступник. Мемориальнуюдоску хотели установить Колчаку даже не как Верховному правителю России в1918-1920 годах, или талантливому боевому адмиралу, а как ученому, как знаменитомуи отважному полярному исследователю. Но, тем не менее, петербургские властиотказали: не важно, что Колчак — исследователь Севера, главное, что онпреступник, осужденный и казненный. Вернее, суда не было, а было следствие, апотом подписали ему по прямому приказу Ленина смертный приговор. И вот чтосделали в январе-феврале 1920 года большевики в Иркутске.
Люди,желавшие все же увековечить память славного адмирала решили подать вЗабайкальский военный округ, в военный суд округа иск с просьбой реабилитироватьКолчака. Военные юристы, разобрав это дело, вынесли вердикт: поскольку Колчаксражался с советской властью, убивал рабочих и крестьян, то он виновен и понеснаказание правильно. Так кто же виновен? Те, кто захватили незаконно власть,или тот, кто до последней капли крови пытался сохранить законную власть? Ктовиновен?
Этопроблема решаема юридически. Это не тупиковая проблема. Конечно, виновенбандит, а не тот, кто с ним боролся и погиб в этой схватке. Если бы вДагестане, не дай Бог, захватили власть в августе 1999 года Басаев с Хаттабом иих ребята, что же те, кто боролись с ними, они бы являлись преступниками? Нет,конечно. Они являлись бы героями, которые просто не смогли выполнить свой долгдо конца по тем или иным причинам. Также и адмирал Колчак. Не он виновен, а те,кто с ним боролись, те, кто его убили вполне беззаконно и преступно. Виновны иих наследники, в том числе и в военно-судебном ведомстве, ибо они добровольностали соучастниками преступления в Иркутске, осудив его жертву вновь.
Иливот, например, ситуация с Мавзолеем. Выносить или не выносить тело Ленина сКрасной площади? Если применить законы, которые единственно действовали вРоссии на тот момент, когда была захвачена власть большевиками, и на тотмомент, когда умер захвативший власть Ленин, то этот человек, который лежит вМавзолее, может быть квалифицирован законами Российской Империи как тягчайшийгосударственный преступник. По законам военного времени, которые действовали вРоссии на момент захвата власти, он безусловно и многократно виновен и достоинсмертной казни. И, следовательно, с ним нужно поступить только так, как спреступником, осужденным на смерть. А преступник, осужденный на смерть, позаконам Российской Империи, если он не был военным, он вешался, потом на месте казнирылась яма, туда клали тело, не выдавая родственникам, засыпали землей изаравнивали. Так должно поступить и с телом В. Ульянова.
Еслиу нас действуют законы российские, все становится на свои места: собственность,ответственность, история, и преступления большевиков тут же находят своеюридическое определение. Если у нас нет правопреемства, то у нас ничего недействует: ни право собственности, ни право личности, ни право истории. И намнадо у большевиков просить реабилитации за то, что мы боролись с ними. Смешно.И вот это все чисто юридически заставляет сказать следующее: до тех пор, покамы не пойдем по пути, по которому пошла вся Европа, избавившаяся от коммунизма,до тех пор, пока не пойдет Россия по пути правопреемства, у нас не будутреализованы основные и фундаментальные права человека. Да, сейчас мы можемговорить и писать, мы может ходить в церковь, в мечеть или в синагогу, в этомсмысле мы имеем какие-то права, но некоторые фундаментальнейшие права нереализованы и не могут быть реализованы без правопреемства. Это право на трудпредков, т.е. право на владение отеческим имуществом, это право на отечество,которое у нас было, это право управляться законной властью, и это право народовую память. Это право на то, чтобы называться сынами своих отцов и дедов.Это, на самом, деле, столь фундаментальные права, что даже в Декларации правчеловека не все они есть, потому что и в голову не могло прийти еесоставителям, что кого-то можно лишить права, скажем, на родовую память, права.У нас это сделали. И без правопреемства всё это не восстановить. Вот в этомвеличайшее значение правопреемства для действительной реализации прав человекав сегодняшней России.
Список литературы
Зубов Андрей Борисович. Конституционные основыправопреемства в России.