Вконце 40-х годов XX вв. в американской психологии возниклонаправление, названное позднее этнопсихологическим, утверждавшее существованиеу различных этносов специфических национальных характеров, отличающихсястойкими психическими характеристиками личности, отражающимися на «культурномповедении» представителей того или иного народа. Так, одна из идеологов этойшколы, Рут Фолтон Бенедикт[1][1],строила «модели культуры» и «модели усредненной личности», как уменьшеннойкопии этой культуры, отдавая приоритет в формировании национального характеравлиянию на него культурных институтов в процессе воспитания подрастающегопоколения. Другая исследовательница, М. Мид[2][2]постулировала точку зрения, согласно которой взгляды, стиль жизни,мировосприятие представителей различных национальностей образуют несовпадающие«модели мира», формирование которых обусловлено спецификой обучения ребенка, всвою очередь, определяемой системой ценностей и поведением взрослых. При этом,в большинстве своем, американские этнопсихологи указывали на то обстоятельство,что черты характера у представителей масс и элитарных слоев населения — контрарные.
Аналогичныепроцессы протекали и в исторической науке, где к концу 40-х гг. XX в. на передовые рубежи начала выдвигатьсяфранцузская школа «Анналов» (Л. Леви-Брюль, Ж. Лефевр, М. Блок, Ле Гофф, др., вотечественной историографии указанное направление развивали[3][3]П.Я.Гуревич, Л. Баткин, ин.), с ее базисной категорией «ментальности», как совокупностиспецифических характеристик мировидения и поведения (готовностей, установок, ипредрасположенностей) личности, несовпадающих у представителей различныхэтносов и социальных групп.
Параллельно,в европейское массовое сознание осуществлялась мощная интеллектуальнаяинтервенция идеологии «аналитической психологии» (К.Г. Юнг и др.[4][4])с его исходным понятием «коллективного бессознательного», которое толковалось –в одних работах: как психический коррелят инстинктов; в других – как результатспонтанного порождения образов инвариантными для всех времен и народовнейродинамическими структурами мозга; в третьих – как формообразующий элементвосприятия, обусловливающий саму его возможность (сравни с понятием «соборнойличности» у Н.Бердяева)[5][5].
Вполитологическом аспекте (в его теоретических приложениях) концепция культуры,включая национальные аспекты этой проблематики, развивалась в работахпоследователей «культурного консерватизма» (в XX вв. – Р. Скратон, Дж. Кейси, Ш.Левин, М.Каулинг[6][6]),которые толковали понятие «культура», как совокупность человеческойдеятельности, наполняющей мир значением и составляющей основу осознанияиндивидом его социальной природы. Так, скажем, по Р.Скратону, указанномуосознанию способствует обычаи, которые не являются продуктом индивидуальнойволи или результатом «социального контракта», но которые, в совокупности,образуют собой традицию, в свою очередь, стремящуюся врасти в структуругосударственного порядка, что, по мнению последователей «культурногоконсерватизма», является естественным (генетическим) фактором политики и, вчастности, демонстрирует необходимость для всякого политического действиявыходить за рамки чисто экономической сферы.
Втой или иной мере все эти взгляды имели источник или нашли отражение в трудахК. Ясперса, О. Шпенглера, Й. Хейзинги, Ю. Хабермаса и других.
Кконцу XX века большинство упомянутых концепцийподверглись решительной ревизии (фальсификации)[7][7].
Междутем, с развитием разрушительных политических процессов в 90-е гг. XX ст., культурософская и культурологическаяпроблематика, в их приложениях, обращенных к изучению национальных аспектов,получила новый импульс, обретя актуальное прикладное значение. В светесказанного, представляется очевидным, что сегодня назрела необходимостьочередной верификации теоретического багажа европейской культурологии, с учетомопыта становления национальных государственных образований на постсоветсткомпространстве.
Несекрет, что идеологическим основанием существованием практически всех (заисключением, пожалуй, Белоруссии и, в самое последнее время, -Молдавии)постсоветских государств являются те или иные националистические доктрины: от«интегрального национализма» Дм. Донцова в Украине (наиболее развитой втеоретическом плане, как думается, националистической концепции «отечественногопроизводства»[8][8])до невнятных элиминаций в рефлектирующий субъект архаического мировидениясреднеазиатских акынов в южных республиках бывшего СССР. Как правило, — и сэтим сегодня вряд ли кто-либо всерьез будет спорить — упомянутые концепции неявляются самодостаточным фактором духовной жизни автохтонных этносов: местная иместечковая бюрократия попросту их использует для обоснования олигархическогоконтроля над конкретными территориями[9][9].Тем не менее, в своей внешней адресации, националистические концепцииапологизируют феномены ментального субстрата национальной самобытности,объявляя их умножение конечной целью своего применения.
Способствуетли национализм становлению национальной самобытности? Как соотносятся процессынацификации и унификации категориальных аппаратов наук (включаягуманитаристику) и их прикладных приложений, развивающиеся в интеллектуальной идуховной сферах жизни Человека начала XXI века?Каковы социальные, экономические, политические последствия применениянационалистических доктрин на постсоветском пространстве? – вот вопросы,обретающие сегодня особую актуальность и, как думается, имеющие теперьоптимальную опытную базу для разрешения[10][10].
Этипроблемы и рассматриваются в настоящей работе.
Вчем сущность процессов нацификации, происходящих на постсоветском пространстве?
Существуетмножество определений понятия «национализм». Одним из наиболее распространенных(а потому, ipso facto, наиболее банальных) является представление о нации, как элементеиерархической системы приоритетов, в основании которой лежит личность, далее –семья, социальное окружение (коллеги по работе, соседи); еще дальше – нация и,наконец, раса. Действующий субъект позитивно относится к своему окружению,причем степень его актуализации, как личности, находится в пропорциональнойзависимости от степени удаленности указанных приоритетов в предложенной системеценностей. В практическом плане, процесс нацификации обусловливаетуглубляющуюся дифференциацию общественного бытия, прогрессирующий изоляционизмсоциальных институтов в контексте существующей культурной традиции; негативноеотношение ко всему «чужому» (как проявление «естественного отбора»); и, вконечном счете, экспансионистский индивидуализм, имеющий целью адаптироватьокружающую действительность к особенностям мировидения конкретных личностей. Висторико-научном континууме националистические концепции (впрочем, как и любыепрагматические наложения на действительность, претендующие на всеобщность), снашей точки зрения, не имеют серьезной перспективы, ибо жизнь несоизмеримобогаче, нежели мыслительные усилия субъектов, претендующих на ее адекватноеосмысление (вариант: витальное «освоение»). Однако, в социальном смысле, ониоказываются одними из наиболее действенных, ибо их использование в социальнойпрактике влечет столь масштабные социальные последствия, которые не могут бытьобеспечены никакими другими «продуктами» интеллектуальной активности (вспомним«холокост», Освенцим, Бухенвальд, погромы польских «зайдов» в Западной Украинев период ВОВ, современный этноцит русскокультурных этнических образований напостсоветском пространстве).
Рассмотримитоги процесса нацификации на примере современной Украины. Какие последствияимела нацификация одной из самых процветающих республик Советского Союза?[11][11]
Коснемсянескольких аспектов: некоторых – кратко; других – чуть более пространно.
Экономический аспект.
Осовременном состоянии экономики Украины написано достаточно много.[12][12]Наиболее значимыми ее показателями являются: катастрофическое падениепромышленного и сельскохозяйственного производства по сравнению«доперестроечным» периодом, отраслевая и региональная деформация, нехваткаинвестиционных ресурсов для модернизации базовых отраслей промышленности исельского хозяйства, кризис в топливно-энергетическом комплексе, наличиепроблемы внешнего долга и, связанная с нею, финансовая нестабильность,половинчатость и незавершенность экономических реформ, кризис неплатежей,бюрократизация системы управления экономикой страны, с одной стороны, и еекриминализация (уход значительного сектора в «тень»), с другой.
Всеэти проблемы, в той или иной мере, являются следствием нацификации политическойжизни страны.
Так,скажем, катастрофическое падение промышленного и сельскохозяйственногопроизводства непосредственно связано с разрушением и деформацией экономическихсвязей Украины с бывшими республиками СССР[13][13];отраслевая и региональная деформация экономики Украины явилась опосредованнымследствием политики специализации и кооперации, проводимой в рамках единогосоюзного государства; при этом, с изменением масштабов экономическойактивности, кооперативные связи ослабли и модель, успешно работавшая в рамкахцелостной системы экономики, обернулась проблемой при ее фрагментации; нехваткаинвестиционных ресурсов для модернизации промышленности и сельского хозяйствапроисходит из процесса раздробления финансовых мощностей в ходе приватизацииотраслей экономики; кризис украинского ТЭКа опосредован прогрессирующимифинансовыми аппетитами российского производителя; наличие внешнего долга и,связанная с ним, финансовая нестабильность обусловлены всеми вышеперечисленнымиобстоятельствами вместе взятыми; криминализация экономической жизни, кризиснеплатежей, уход значительных секторов украинской экономики в «тень»обусловлены, зиждущимся на нацификации (а точнее: взаимосвязанном с последней),процессе индивидуализации общественной жизни (см. ниже); бюрократизация системыуправления экономикой страны является аутентичной реакцией правящего стратастраны (украинского чиновничества) на негативные процессы, происходящие вэкономической жизни страны.
Другимисловами, нацификация Украины является значимым фактором деформации ипоследующего разрушения экономики страны.
Политическийаспект[14][14].Непосредственным следствием нацификации Украины явилось дифференциацияполитикообразующего слоя страны. Коротко говоря, политическая активность всовременной Украине формируется на двух «горизонтах»: региональном иобщегосударственном. При этом, на общегосударственном уровне политическая жизньобусловлена взаимодействием двух факторов: политической активности партий иобщественных объединений и политической активности администрации и ближайшегоокружения Президента Украины[15][15].Как упоминалось выше, в целом власть в стране находится в руках украинскогочиновничества, способного подавить любую оппозиционную активность, включаявыступления членов собственной корпорации (см. примеры Звягильского, Лазоренко,др.).
Региональныекланы Украины играют определяющую роль в осуществлении экономической политикина «подконтрольных территориях». Поэтому условия хозяйственной жизниразличаются здесь существенным образом[16][16].
Так,можно выделить пять крупных региональных массивов на территории Украины:Восточная Украина (промышленный регион: Донецкая, Запорожская, Луганская,Харьковская области; словом, Донбасс, в распространенном толковании этоготермина), Днепропетровск (как «кузница управленческих кадров» и опорная базаукраинской «оборонки»), Новороссия и Крым (районы интенсивного сельскогохозяйства, туристическая зона, зона повышенной деловой активности), ЦентральнаяУкраина («столичный регион» — средостение экономических, финансовых,политических процессов) и Западная Украина (сельскохозяйственный район, сэкстенсивным ведением хозяйства, основанным на «хуторской» организацииземлепользования). Отличительной чертой политической активности украинскихрегиональных лидеров к настоящему времени является нарочитая лояльность кправящему режиму и – параллельно – латентное стимулирование процессоврегионализации страны, как источника укрепления личной власти.
Политическиепартии Украины подразделяются на две разнохарактерные группы. Большинство изних (как правило, партии «центристского направления») представляют собой либо«отстойники» для «избытых» (временно или безвозвратно) из «большой» политикиукраинских чиновников, либо структуры, предназначенные для «отмывания денег»,либо политическое прикрытие лоббирующих торгово-промышленных группировок(включая российские). Крайне «правые» (УНА-УНСО, КУН) и крайне «левые» (КПУ,СПУ, др.) — состоят из людей, искренне разделяющих постулируемые (полярные)политические идеалы. Многочисленные и маловлиятельные пророссийскиеполитические объединения, в основной своей части, являются маргинальнымиобразованиями, ориентированными на извлечение прибыли из декларированияполитических программ[17][17].
Впоследнее время, роль партий «левого крыла» политического спектра планомерно (изакономерно) возрастает, что обусловлено как внутриполитическими (перманентнымухудшением жизни населения, компаративными реминисценциями советского «образажизни», проч.), так и внешнеполитическими (победа коммунистов в Молдавии,устойчивость режимов Кастро, Ким Чер Ира, объективно экспансионистский характерпанамериканизма ets). обстоятельствами. Между тем, кактаковые, политические партии не оказывают существенного влияния на развитиевнутриполитической ситуации в стране, где «правила игры» формируютсяадминистративными циркулярами.
Определяющуюроль в украинской политике играет ближайшее окружение Президента и егоадминистрация[18][18].В самые недавние месяцы в украинской политике усилились позиции ориентированнойна Запад правительственной группировки, номинально возглавляемойпремьер-министром В.Ющенко[19][19],однако ее долговременные политические перспективы представляются весьма сомнительными(см. указ. пример П.Лазоренко[20][20]).
Вцелом политическая жизнь Украины характеризуется крайней нестабильностьюполитической ситуации, произволом региональных и столичных властей, предельнойкоррумпированностью (зиждущейся на ангажированности) политической элиты,покоящимся на социальной пассивности и политическом нигилизме основной частиэлектората, прогрессирующим отрывом власти от народа, бюрократизацией властныхинститутов, латентной (скрытой) регионализацией страны, ослаблением властнойвертикали и, как реакцией на происходящее, ужесточением репрессивной активностинаправленной против инакомыслящих (см. сообщения о нападении на киевскогокорреспондента «Известий», «деле военных отставников», аресте бывшеговице-премьера по ТЭКу Юлии Тимошенко и т.д., и т.п.).
Вкачестве институционального идеала политикообразующего слоя Украиныдекларируется американская модель демократии. Между тем, по факту, политическаяпрактика в Украине является реминисценцией командно-административных методовуправления[21][21].В итоге, демократические институты (парламент, свободная пресса, общественныеобъединения), в действительности, в Украине выполняют функцию фасада реальнойполитической жизни, происходящей по законам бюрократической активности, снеизбывной «подковерной» борьбой «олигархических» кланов, институтом«фаворитизма», совершенным пренебрежением нуждами населения, беспредельной личнойвластью «первого лица» государства — «Отца (вариант –«Батьки) нации», подлогоми взяткой, как основными средствами достижения политических целей[22][22].
Сдругой стороны, прогрессирующее обнищание широких масс, сокращение занятостинаселения обуславливают экстенсификацию политической активности, как суррогатапроизводственной деятельности. В силу сказанного, в украинскую политическую«элиту» сегодня рекрутируются представители самых разных (включая,люмпенизированные) слоев населения, в большинстве своем, не имеющие не тольконеобходимых знаний, глубоких убеждений, но и элементарных способностей кпубличной деятельности. Провоцируемая, как западными, так и московскимиполитическими группировками беспредельная вариативность политических норм иидеалов, порождает бесконечное многообразие политических платформ иидеологических установок, определяющих возникновение огромного количестваобщественных объединений, сформированных, как по национальному (обществогреков, немцев, евреев; «русские общины Украины» ets), производственному («Селянская партия Украины», «Независимыйпрофсоюз работников угольной промышленности»), так и идеологическому (КПУ, УНА-УНСО,как нацистская организация) принципам.
Вместес тем, поскольку, усилиями – опять же, — как московских, так и «атлантических»глобалистов, политическая жизнь страны де-факто превращена в столкновение нетолько политических, но и цивилизационных проектов, зиждущихся на контрарныхиерархиях приоритетов[23][23],политический плюрализм в Украине – ситуация, ad ovo,объективно обретающая позитивную направленность исключительно в контекстеустоявшейся цивилизационной модели, – на практике вырождается в личностнуюконкуренцию политических лидеров, в контексте которой применяются самыенечистоплотные методы политической борьбы: от «грязных технологий» до«заказных» убийств[24][24].И все это происходит на фоне – см. выше – тотальной маргинализации политическойактивности, как таковой.
Витоге, политическая жизнь Украины с необходимостью оказывается обусловленнойсистемой мировоззрения провинциальной по духу бюрократии, как объективированнымвыражением воли менее всего ангажированного (т.е., по сути, не имеющего никакихполитических убеждений, никаких социальных установок, помимо инстинкта власти и– что новое! – устремленности к наживе) и, одновременно, наиболее опытного изаинтересованного[25][25]страта общества.
Всвете сказанного, украинский национализм, разумеется, едва ли вправепретендовать на роль самодостаточного фактора деформации политической жизниУкраины (в сущности, нацификация проявляет себя, как частный случай глобальногопроцесса «приватизации» власти). Однако, (ввиду имманентной идейнойпредрасположенности) становясь оружием в руках ангажированных политиков,национализм (и российский, кстати, и украинский) начинает выполнять функциюидеологического обеспечения предельной плюрализации и последующейдифференциации (вплоть до обмельчания) политической активности, на практике,сводя действенность ее демократических институтов к «абсолютному нулю».
Ив этом смысле, негативные процессы, протекающие в политической жизни Украины,являются опосредованным следствием актуализации общего феномена: нацификации.
Социальныйаспект.[26][26]Приведем несколько цитат из ранее опубликованных работ.
«Вцелом, следует сказать, что анализ рынка труда на Украине приводит к самымнеутешительным выводам. Так, например, хорошо известен тот факт, что в 1998году занятость в Украине сокращалась быстрее, чем в предыдущие годы. Попрогнозам до конца 1998 года занятость уменьшилась до 22 млн. человек с 22,6млн. человек на конец 1997 года. При этом падение занятости в экономике в 1998году было вызвано дальнейшим освобождением излишней рабочей силы нагосударственных и приватизированных предприятиях, то есть поступательнымпереходом от скрытой до открытой безработицы…»
«Числобезработных в Украине в течение 1998 года возросло в более чем полтора раза посравнению с 1997 годом. По данным Госкомстата, на 1 января 1999 года статусбезработного имели 1003,2 тыс. граждан, а уровень безработицы на 1 февралясоставлял 3,3% от численности трудоспособного населения в трудоспособномвозрасте, а на конец 1999 года ожидается увеличение данного показателя до5%...»
«…внастоящее время Донецкая область находится под угрозой депопуляции в связи сухудшением всех демографических показателей — рождаемости, смертности,естественного прироста, ожидаемой продолжительности жизни. Последнийпоказатель, например, сократился с 70 лет в 1989 г. до 65 лет в 1995 г., а естественныйприрост на 1000 человек в этот период также уменьшился, то есть началась убыльнаселения. При этом необходимо отметить, что в целом, такая угрозараспространяется на все области Украины…»
«За90-е годы в целом по Украине заметно повысились показатели и темпы ростазаболеваемости отдельными видами недугов (в частности — инфекционными). Так,количество больных с впервые установленным диагнозом активного туберкулезавыросло (по сравнению с 1990 г.) в 1,5 раза. Особенно быстрыми темпамизаболеваемость туберкулезом распространяется среди социально дезадаптированныхконтингентов (мигрантов, бездомных) — с 1986 г. в 60 раз…»
«Врезультате сокращения расходов на здравоохранение из бюджетных средствзначительно уменьшились расходы на приобретение медикаментов, оборудования иинвентаря для медицинских учреждений. Ежегодно наблюдается сокращение сетимедицинских учреждений системы Министерства здравоохранения, уменьшениечисленности врачей и среднего медицинского персонала, уменьшение обеспечениябесплатными медицинскими препаратами и питанием в стационарах, что в своюочередь влечет за собой ухудшение медицинского обслуживания населения…»
«За11 месяцев 1998 года номинальная заработная плата в Донецкой областиуменьшилась по сравнению с 1997 годом на 7,6% и составила в среднем по области194,5 грн. (56,8 долларов по курсу Нацбанка Украины). Оплата труда заметноснизилась практически во всех основных отраслях материального производства: впромышленности, в сельском хозяйстве, на транспорте, в строительстве, в торговлеи т.д….»
«Снижениеноминальной заработной платы в Донецкой области наряду с сохраняющими довольновысокие темпы инфляционными процессами (индекс инфляции в ноябре 1998 годасоставил 103,0) обусловило и падение реальных заработков населения — с начала1998 года — на 21%.
Крометого, остается острой проблема получения того, что заработано — на серединуноября 1998 года задолженность по заработной плате составила 887,9 млн. грн.,что эквивалентно 5,4 месяца работы трудящихся…»
«Ежегодноеснижение выпуска потребительских товаров, которое в среднем за год составлялопо 19%, привело к тому, что в 1997 г. их объемы равны лишь 22,6% от уровняпроизводства за 1990 г…»
«ВУкраине в 1998 году по сравнению с 1997 годом уменьшились, прежде всего,расходы на финансирование мероприятий по государственному регулированию цен (с1,9 до 0,9% ВВП), образование (с 5,4 до 4,5% ВВП), охрану здоровья (с 4,3 до3,7% ВВП), науку (с 0,63 до 0,4% ВВП), экономику (с 6,4 до 5,5% ВВП), а такжезатраты целевых социальных фондов.
В1998 году Украина имела самый низкий за последние 5 лет уровень расходов наобразование и охрану здоровья…»
«В1997 году по сравнению с 1996 годом темп снижения численности работников вгородах Донецкой области составил: Снежное 85,4%, Горловка — 86,4%, Селидово — 87,7%, Красноармейск — 88,8%, Енакиево — 89,5% …»
итак далее, и так далее … (см. Указ. Соч.)
Изприведенных данных видно, что в Украине (Донбасс – конкретный пример,позволяющий судить о тенденциях, имеющих общий характер[27][27])наблюдается планомерное снижение уровня жизни основной массы населения. Причем, указанный процесс сопровождается прогрессирующей социальнойдифференциацией (см. предыдущий разделы), оттоком трудоспособного населения изпроизводственной сферы, люмпенизацией малообеспеченых слоев народа, укрупнениеммиграционных (из малых городов – в деревню; из областных центров – в Киев; изВосточной Украины – в Центральную и Западную) и иммиграционных потоков (в РФ,США, Канаду и Западную Европу)[28][28],экономической и практической изоляцией отдельных административных единиц (малыхгородов, поселков, сел – у населения нет средств для погашения транспортныхрасходов), снижением показателей воспроизведения населения[29][29]и т.д., и т.п.
Разумеется,прежде всего, упомянутые процессы обусловлены планомерным (несмотря накратковременные стагнационные периоды) ухудшением экономической ситуации вУкраине.
Нодело не только в этом.
Воснове идеологии национализма лежит пренебрежение интересами и бытийнымиобстоятельствами конкретной личности во имя реализации «интересов нации[30][30]».В практическом ключе, реализацию данной установки организуют лидерынационалистических движений[31][31].В условиях современной Украины данная черта национализма находит ментальнуюопору в развязывании частнособственнических инстинктов представителейполитической, экономической и интеллектуальной элит – процесс, прогрессирующийв современной Украине. Националистическое меньшинство «приватизирует»исторические судьбы народов (вариант глобализации); как реакция, каждыйконкретный индивид обнаруживает стремление личностно «освоить» тот «участок»общественного бытия, который оказывается ему «по силам». В итоге, социальнаязначимость всякого общественного института: от семьи до государства –подвергается разрушительной ревизии и – как результат — в обществе инициируютсягубительные процессы, о которых упоминалось выше.
Инымисловами, адепты национализма несут прямую ответственность за крушение привычнойсреды обитания Человека, включая социальную сферу, сферу производственных и –как результат – межличностных отношений, за формирование трагической социальнойситуации, в которой пребывает сегодня украинский народ.
Национализми общественное сознание. Являясь, по определению, системой идеологическихустановок, национализм, прежде всего, ориентирован на трансформациюобщественного сознания. Отчасти, роль нацификации, как ревизующего фактораобщественного сознания (ее влияние на формирование специфики политическогомышления, социальных институтов, как итога актуализации ситуативной спецификипоследнего ets) описана в предыдущих разделах работы;другие ее проявления будут указаны ниже. Здесь же мы остановимся на техпсихологических феноменах, которые в контексте заявленной темы представляютсянаиболее впечатляющими.
Так,скажем, начиная со времен референдума о государственной независимости,украинские социологи, с завидной периодичностью проводят опросы населения,имеющие целью выяснить, кем же, все-таки, осознают себя граждане Украины:украинцами, русскими, русскоязычными, русскокультурными ets. При этом задаются вопросы: на какомязыке вы думаете?, общаетесь в семье?, на производстве?, книги каких (русскихили украинских) авторов предпочитаете? и т.д., и т.п[32][32].
Поданным большинства упомянутых опросов[33][33],две трети граждан Украины относят себя к категории «русскоязычных». Разумеется,это, само по себе, — серьезный повод для беспокойства.[34][34]И не единственный. Ближайшим следствием вербализации национальнойсамоидентификации (которая в условиях «деруссификации» Украины, проводимойадминистрацией Кучмы, обретает характер фрейдовской элиминации), является тообстоятельство, что русскоязычные респонденты с неизбежностью начинаютпримерять на себя роли «социальных изгоев»[35][35],что порождает в общественном сознании комплекс «национальной неполноценности»и, следующую отсюда, социальную апатию (вспомним социальное поведение индийских«неприкасаемых»). Апатичность и, связанная с нею, социальная возбудимостьобусловливают закономерную конфликтность общественной жизни в Украине, носящую– что логично! — спорадический характер.
Сдругой стороны, педалирование национальной тематики в Украине, на практике,порождает раздвоение общественного сознания, так что, в итоге, русскоязычныеграждане Украины у себя на родине начинают ощущать себя русскими людьми, вРоссии – украинцами, а на Западе или, скажем, в среднеазиатских республикахбывшего СССР – снова русскими. В конечном счете, как правило, в такой ситуации,человек утрачивает способность к национальной самоидентификации (примерНабокова) и, следовательно (см. русскую философию от Михайловского доЛосского), ощущение глубинной укорененности в бытии[36][36].
Иэто – далеко не игрушки! Ощущения «дома», «земли», «родины» — основополагающиев сознании личности (сравни: М. Хайдеггер). Вне понятий этого категориальногоряда, Человек оказывается один на один с бесконечной вариативностью(изменчивостью) природы-как-таковой, социальной природы (истории), в частности,и пространственно-временного континуума (как отвлеченной категории). Немногиесильные личности способны выдержать испытание невыдуманным (поклон Жданову!)космополитизмом (вспомним русскую эмиграцию «первой волны»; вспомним украинскихказаков, «растворившихся» в Иране!). Что же говорить о целом народе, испытуемомобезличиванием[37][37].
Социальнаяапатия, помноженная на космополитизм, обусловливает развитие аморализма нации,который из поверхностной характеристики повседневной жизни перерастает вимманентную категорию общественного бытия. В этом качестве, аморализм (см.Тацита) являет себя, как признак крушения социума. В итоге, на поверхностисоциальной действительности происходит апологизация народных мифов, подобныхбайроновской интерпретации фигуры Мазепы, или шевченковских воспеваний«казачьей вольницы» («синие жупаны, золотые пики»), а в реальности осуществляетсяаннигиляция целых пластов украинской культуры, как питательной средыобщественного сознания.[38][38]
Идейныенационалисты, разумеется, не могут не осознавать разрушительную силу своейидеологии.[39][39]Однако ими движет революционная (анти-эволюционная) по сути идея деструкциисоциальной действительности во имя реализации политических идеалов (скажем,идея построения новой имперской системы (идеологическая опора – понятие«пассионарности» Л.Гумилева) с центром в Львове)[40][40].
Динамикаи стагнация социальных процессов – диалектические категории. Революция исоциальный консерватизм – в равной мере являются необходимыми составляющимистановления развитого общества. Однако устойчивый перекос общественногосознания в сторону одного из указанных феноменов обусловливает – во второмслучае – застой, а в первом – аннигиляцию исторических социумов (опять же: см.историков – от Плутарха до Рыбакова). Обретя статус государственной идеологии,революционные идеологеммы с необходимостью перерождаются в консервативные.[41][41]Если же это не происходит (а некоторые из них имманентно не способнытрансформации), социум разрушается. Иерархическая система ценностей («личность-семья-нация»)объективно индивидуалистична. Индивидуализм, по определению, противоположенсоциализму (как совокупности концепций, ставящих во главу угла не личность, нообщество). Вот почему национализм изначально революционен и в качестве такового– не поддается трансформации.
Инымисловами, в силу своей внутренней природы, национализм, в качествегосударственной идеологии, объективно обусловливает разрушение Социума. Что мыи наблюдаем в современной Украине.
Сдругой стороны, совершенно понятно, что, внедряясь в структуры общественногосознания, национализм уничтожает также и самого себя, поскольку, десоциализируяобщество, лишается питательной среды, в которой – единственным образом – можетсуществовать. В этом смысле, ни украинский, ни, скажем, русский национализмизначально не имеют исторической перспективы. Однако же в рамках нашей темы,важно то, уходя в небытие, национализм «уводит с собой» человеческие общности,через – по парадоксу – подавление личности, как массовидного феномена (сравни,скажем, с манихейством, другими гностическими – особенно «мусульманскими» — учениями начала Новой эры). Обезличивание нации – верный залог грядущихсоциальных катаклизмов (см. историю времен Ивана Грозного; Иосифа Сталина ит.д., и т.п.) Имманентно конфликтная среда – неважный фундамент длястроительства «молодых» империй (как известно, все исторические империисоздавались путем вытеснения конфликтного начала вовне, сберегая внутреннююцелостность)! Между тем, являясь продуктом спонтанной критической ситуации, национализм,с необходимостью, воспроизводит следующие. Иначе говоря, национализм, какфеномен общественного сознания, манифестирует себя в качестве бациллысоциального неблагополучия – микроба, несущего в обычной ситуации тяжелыйсоциальный недуг, но, при известных обстоятельствах, способного «умертвить»«больного» (в данном случае: социальный организм).
Ивсе это, сказанное выше, в равной мере – сопоставьте сами! — относится, как кукраинскому, так и к русскому национализму[42][42].
Культурологический аспект.
Ввидумногоаспектности культурологической проблематики выделим в данном разделеследующие пункты: понятие культуры; религиозная жизнь Украины; языковаяпроблема в Украине; межкультурный обмен; воспитание, образование и наука вУкраине; современное состояние материальной культуры в Украине; и, наконец,мораль и нравственность в Украине (как составляющая каждого подраздела), ипоследовательно их рассмотрим.
A) понятие«культуры». Широко известно, что понятие «культура», в его современномзначении, возникло сравнительно недавно: примерно, в середине XYIII века. В классической латыни термин «cultura» означает «возделывание», «воспитание»,«образование», «почитание».
МыслителиXYIII века отождествляли культуру с формамидуховного и политического саморазвития общества и человека, причем натуралистыусматривали истоки данного феномена в «естественной природе Человека», аидеалисты видели его назначение в нравственном развитии личности. Позднее, внемецкой классической философии впервые была выработана антитеза «культуры» и«цивилизации» (термин, введенный в научный оборот французскимиэнциклопедистами). При этом понятие «культура» трактовалось, как средоточиедуховных, моральных и эстетических ценностей противоположныхутилитарно-внешним, сущностно вторичным достижениям «цивилизации». Движениефилософской мысли от просвещения (французские энциклопедисты) к «романтизму»обусловило трансформацию категориального аппарата философских исследований. Витоге, во второй половине XIX века термин«цивилизация» стал означать деятельность, направленную на улучшение социальногоустройства, а понятие «культура» — усилия, сопряженные с внутреннимусовершенствованием личности. Несколько позже, в философии истории И.Г. Гердерасформировалась идея плавной эволюции культурного процесса, в котором неисчезают никакие духовные накопления. С другой стороны, Ф. Шлегель постулировалвывод, в соответствии с которым главное в культуре – процесс схождения вединый центр существующих культурных тенденций. В XX веке понятие культуры разрабатывалось в контексте социологии,антропологии и этнографии. Существенный вклад в формирование современногосмысла этой категории сделали: О.Шпенглер (идея прерывности культуры), К.Ясперс(констатация наличия принципиально несоизмеримых культур), Х-Г. Гадамер(культура, как загерметизированный механизм), др. Сегодняшние исследователиусматривают в термине «культура» значение совокупности норм, ценностей иидеалов, выполняющих функцию ориентиров в современном обществе. Культура такжеесть множество способов и приемов человеческой деятельности (как материальной,так и духовной), объективированных, в том числе, и в предметных, материальныхносителях (средствах труда, знаковых системах, проч.) Основное содержаниеданного понятия составляет его процессуальность; преемственность и дискретность(как трагический фактор), что, с одной стороны, позволяет выявлятьпроисхождение норм и духовных стандартов, конституирующих культуру, а, сдругой, — открывает возможность обнаруживать связи между антропологическим исобственно культурным, как живые, многомерные и взаимозависимые.
Существованиеи политическое лоббирование определенных систем концептов, разумеется,оказывает существенное влияние на развитие культуры, обусловливая ее прогресс,регресс или – что также возможно – аннигиляцию. В свете сказанного,нацификация, по определению, является значимым фактором становления культуры,положительную или отрицательную направленность которого и следует выявить.
B) религиознаяжизнь Украины, как показатель разрушения континуальности культуры[43][43].
Современнаярелигиозная ситуация в Украине характеризуется наличием, взаимодействием ипротивостоянием множества религиозных культов, включая тоталитарные.
Доминирующейконфессией в Украине является Украинская Православная Церковь МосковскогоПатриархата (УПЦ МП), объединяющая около 35 миллионов верующих. В 1992 году,усилиями киевских властей (путем раскола УПЦ МП), в Украине был создан«Киевский Патриархат» (ныне – 3 тыс. приходов). Чуть позже — УкраинскаяАвтокефальная Церковь (около тысячи приходов). В западных областях странызначительное число приверженцев имеет Греко-Католическая (униатская) Церковь. ВКрыму и, отчасти, в Донбассе — сильны позиции мусульманских религиозныхлидеров. В Центральной Украине беспощадную борьбу за «души» верующих ведутмногочисленные корейские, американские, немецкие, английские проповедники,преимущественно, протестантского толка, в том числе баптисты, иеговисты,Церковь «Живое Слово» и т.д., и т.п. Наряду с «автохтонными» (христианскими)религиозными культами идеологическую экспансию в духовную жизнь страныосуществляют «иноземные» культовые организации: «индуистов» (включаякришнаитов, буддистов, ламаистов), АУМ СЕНРИКЁ, и т.д., и т.п. Не отстают отпоследних и проповедники культов т.ск. «отечественного разлива», такие как,скажем, лидеры «Белого Братства» и адепты «российских» оккультных, мистическихи «оздоровительных» «учений». Широкое распространение в массах украинскогонаселения получило увлечение «экстрасенсорикой», «народным целительством»,«знахарством», «ведьмачеством», проч. Элитарные слои привечают различных«медиумов» (включая «наследников» Тамплиеров), «спиритов», «гностиков»,представителей различных направлений «сатанизма».
Всеэто, с одной стороны, является следствием насильственного разрушенияустоявшейся в годы советской власти системы идеологических приоритетов и,взаимосвязанной с ней, системы ценностей, а, с другой, — является порождением«погружения» основной части народа в «пограничную ситуацию» (см.экзистенциалистов) – положение вещей, при котором каждый индивид остро ощущаетфакт предельности личностного бытия, что, применительно к Украине, являетсяэлиминацией в духовную сферу факта осознания ситуации элементарного выживания.
Второйаспект данной констатации связан с апологизацией национализма связанопосредовано, через планомерное ухудшение экономической ситуации в Украине.
Чтоже касается разрушения основ советской идеологии (и с этим, пожалуй, никто небудет спорить), то определяющую роль в указанном процессе, безусловно, играетее антитеза: национализм.
Однако,что же такое советская идеология?
Кажется,Н. Бердяев в «Судьбе России» весьма убедительно доказал, что коммунистическоемировоззрение нашло адекватную почву в душе российского народа потому только,что, как калька, наложилось на те структуры общественного сознания, которыеформировались в духовной жизни россий ского этноса веками: идея богоизбранностии богоносности России (сравни: «СССР – страна победившего социализма, образецдля подражания для мирового пролетариата»; «КПСС – передовой отряд мировогопролетариата»); идея смирения перед властью (сравни: «КПСС – ум, честь исовесть нашей эпохи»); ориентация на «нищих духом» и обещание «посмертноговоздания» (сравни: «пролетариат – могильщик капитала»; «коммунизм, как цельсоциалистического строительства»); идея «христианского образа жизни» (сравни:«от каждого по способностям, каждому – по труду»); идея нравственного самостоянияличности, сформулированная в «девяти заповедях» (сравни: «Моральный кодексстроителя коммунизма») и т.д., и т.п.
Едвали не центральное место в христианской доктрине занимает постулат о равенстве«эллина и иудея» перед Богом, что определяет мессианский, вселенский характерхристианских учений.
Сдругой стороны, суть национализма составляет этнический изоляционизм (вспомним,многочисленные «карты этнического расселения» народов, опубликованные впоследние годы, как русскими, так и украинскими националистами), национальная ирелигиозная нетерпимость (уп. — борьба с «зайдами» в период ВОВ; еврейскиепогромы начала века и участие боевиков УПА в карательных операциях СС в наВолыне и в Белоруссии; см. документальные свидетельства современного этноцитарусскокультурного населения Украины). Идея смирения перед властью (априорноеприятие существующего порядка вещей) в идейном национализме трансформируется вустановку на «совершенствование» социальных институтов (хотя при этом, нередкоиспользуется традиционалистская риторика[44][44]).Ориентация на «нищих духом» подменяется протестантской, в существе своем,идеологией «накопительства» (см., напр.: интервью одного из нынешних лидеровукраинских националистов Дм. Корчинского[45][45]).Устремленность к нравственному самосовершенствованию (самостоянию) личности внационалистической практике националистов лозунгом: «Все хорошо, что полезноУкраине» (сравни: с «многовекторной политикой» Л. Кучмы; бесконечнымиобещаниями и беззастенчивым обманом партнеров по переговорам, к которымприбегали и администрация Л. Кравчука, и администрация Л. Кучмы, и украинский«истеблишмент», как целостный социальный феномен). И т.д., и т.п.: этоперечисление можно продолжать бесконечно.
Вуказанном смысле, национализм – в сущности своей – не толькоантикоммунистическая, но и антихристианская доктрина. В поисках социальной базы(учитывая духовные запросы населения), украинские (впрочем, как и российские)националисты декларируют приверженность общехристианским ценностям, редуцируяих комплекс к двум (не самым позитивным, с позиций православного духа[46][46])идеологическим конструктам: мессианству, трактуемому как принуждение кконкретной системе мировидения, и патернализму, интерпретируемому, как личнаяприверженность вождям. Однако, «христианская» риторика националистов, на самомделе, как говорил И. Кант, – всего только «кажимость». Настаивая на«национальном характере» поместных Церквей, национализм, по факту, разрушаетдуховную опору «благодетельствуемых» народов[47][47]и, тем самым, отворяет нишу для экспансии в духовную жизнь инородным, включаятоталитарные, религиозным идеологеммам.
Сущностьдуховной жизни нации составляет (см. выше) историческая преемственность основмировоззрения (вне зависимости от «внешней» терминологии: «коммунизм» — «рай»;«генеральный секретарь» — «Самодержец всея Белые и Малыя… и проч.). Национализмобусловливает прерывание (дискретизацию) духовной (мировоззренческой) традиции.В силу сказанного, национализм проявляет себя, как негативный фактор духовнойжизни этносов, общественное сознание которых он трансформирует.
C) Содержаниеязыковой проблемы в Украине составляет то обстоятельство, что подавляющеебольшинство населения страны говорит и думает на языке, отличном навязываемогоидеологами национализма.
Так,по упомянутой выше статистике (в данном случае — 1998 года), 84% опрошенныхжителей Украины выступали за повышение статуса русского языка вобщегосударственном масштабе, 48,6% — за признание его вторым официальным повсей Украине, 35,4% — там, где этого хочет население. Находящиеся в нашемраспоряжении данные недавних социологических опросов свидетельствуют о том, чтос тех пор указанная ситуация изменилась несущественно.
Однакоже будем точны. Дело в том, что, в отличии, скажем, от Прибалтики, гдеавтохтонное население разговаривает на языках балтийской и фино-угорскойязыковых групп, радикально отличных от славянских языков, жители различныхрегионов Украины в быту используют несовпадающие языковые диалекты. Например, вДонбассе, на улице и кухне, как правило, разговаривают на «суржике»: русскомязыке, с неправильными ударениями и местным произношением отдельных слов(существует также специфическая мелодика «донбасской» речи); в Днепропетровске,крупных городах столичного региона и Центральной Украины – на русском языке синкорпорацией множества украинизмов; в Новороссии и Крыму – в подавляющем числеслучаев – на чистом русском языке с активным использованием, зародившихся вприморских городах (вспомним Бабеля), жаргонных выражений (на основе языков,как тюркской, так и семито-хамитской языковых групп); на Западе Украины – наязыках, подвергшихся в XIX векемассированной полонизации и германизации и потому, в большинстве случаев,непонятных «среднему украинцу».
Отдельнаястатья – язык украинской диаспоры, рассеянной, главным образом, в США и Канаде[48][48].«Зарубежные украинцы» в письменной речи (дома, в большинстве случаев, ониразговаривают на языке страны обитания) используют язык, сформированный наоснове галичского диалекта, с существенными вкраплениями полонизмов и –чрезвычайно значимыми – американизмов. «Собственно»- украинским языком — языком,на котором говорит та часть населения Украины, которая осознает себя украинцами- представители украинской диаспоры не владеют. Во всяком случае, в трудах (всочинениях «мельниковцев», «бандеровцев», нынешних заокеанских идеологовукраинского национализма) практически повсеместно встречаются языковыепогрешности («ляпы»).
Сточки зрения ведущих лингвистов России и Западной Европы различия между«собственно»-украинским и русским – меньшие, чем между баварским и саксонскимдиалектами немецкого языка[49][49].
Однакоже украинский язык имеет свои особенности. И, прежде всего, они связаны собстоятельствами его генезиса: с одной стороны, лингвистические нормы данногоязыка вырабатывались группой политически ангажированной (проавстрийскинастроенной) украинской интеллигенции в XIX-нач.XX века, с другой, — его лексическийпотенциал формировался в условиях украинского села. В связи с последним,современный украинский язык испытывает острую терминологическую недостаточностьи, одновременно, переизбыток имплицитных форм выражения мысли (см. наречия:«Отож!», «Авжеж!», др.) и оскорбительных (во всяком случае, ориентированных науничижение личности) словообразований. Украинский язык чрезвычайно мелодичен(обилие гласных), но его потенциал не вполне соответствует требованиям,предъявляемым эпохой НТР.
Каки все языки постиндустриального периода, современный украинский язык нынеподвергается массированной американизации (здесь играют роль и политические, иэкономические, и технологические (компьютеризация жизни), и сугуболингвистические обстоятельства: простота и строгость английского языка (в томчисле, и отсутствие родовых и падежных окончаний)). Однако, в отличии от другихязыков, украинский насильственным образом полонизируется. Причем последнийфеномен выпадает из общей совокупности эксплицитных каузальных(причинно-следственных) связей.
Далее.Со времен Ф.Шлеермахера, вплоть до М.Хайдеггера –Х.-Г.Гадамера и далее, всегодняшний день, в мировой культурологии утверждалась точка зрения, всоответствии с которой главным индентификатором самодостаточности нацииявляется («естественный») язык. Нужно сказать, что с позиций современногознания, указанное мнение представляется небесспорным[50][50].Тем не менее, по факту (оставим в стороне историко-политологический аспектданного вопроса) оно получило широкое распространение в кругах адептовнационалистических идеологий. Как указывалось выше, русский и украинский языки– предельно близки (ближе русскому – разве что белорусский). Поэтому, дляобоснования раздельности исторического бытия русского и украинского народов,националистам потребовалось видоизменение украинского языка (включая, условияего формирования)[51][51]в направлении его полонизации (теория «третьей точки зрения»)[52][52].И лингвистическую (и политическую) базу своих идеологических «интенций» ониобнаружили, с одной стороны, в диалектных формах украинского языка,распространенных в Западной Украине, а с другой – в языке зарубежной диаспоры.
Отсюдавозникла идея – как не парадоксально это звучит – «украинизации» украинскогоязыка, т.е. идея наращивания его лексического потенциала в направлении, противоположном,как общемировым тенденциям, так и естественной устремленности к использованиюлексического багажа собственно-русского языка[53][53].
Вкачестве реализаторов указанной идеи выступили галичская интеллигенция. Ее социальнойбазой стала интеллигенция киевская.
Историческаяпамять – странная вещь: в ее тенетах ничего не пропадает бесследно.
Начинаясо времен монголо-татарского нашествия население Западной Украины перманентноподвергалось иноземным культурным интервенциям и едва ли не основным средствомсохранения национальной самоидентификации для западных украинцев являлся язык.Именно поэтому, в частности, теперь, когда на Украину негадано «обрушилась»политическая независимость[54][54],главенствующее место в политическом сознании галичан заняла не экономическая(что следовало бы ожидать), но языковая проблематика.
Насамом же деле, галичане мало что определяют в украинском политическом раскладе.За неимением иных, их идеологеммы всего только используются украинскойбюрократией для обоснования бесконтрольного грабежа собственного народа (см.выше[55][55]).Однако, ощутив возможность для реализации местечкового мировосприятия,западноукраинская интеллигенция проводит его в жизнь с той же агрессивностью итеми же методами, которые применялись в отношении ее самой в период полонизациии германизации[56][56].
Инаямотивация у киевской (читай: советской провинциальной) интеллигенции.
Помимодругих, в Украине развивается процесс, который можно было бы назвать «эффектомпылесоса»: когда все материальные и духовные ресурсы страны с ускорениемперемещаются в направлении из малых городов – в крупные, из Украины — побольшей части – на Запад, и – в незначительном количестве – в Москву. Все, ктоучаствует в транзите указанных ресурсов (и, прежде всего, киевляне)естественным образом получают известные (как материальные, так и социальные)дивиденды, основополагающим гарантом обретения которых является государственнаянезависимость. Поэтому, киевляне вообще, и киевская интеллигенция, в частности,оказываются существенным образом заинтересованными в государственномразмежевании Украины и России, краеугольным камнем которого является (см.ранее) языковая проблема. Кроме того, «украинизация» украинского языкапредполагает проведение огромной интеллектуальноемкой (а потому –высокооплачиваемой) работы по восполнению генетической лингвистическойнедостаточности первого, что в условиях повальной безработицы, прежде всегокоснувшейся украинской интеллигенции (в этом отношении она мало отличается отроссийской!) является немаловажным мотивационным фактором.
Киевская(еще вчера – повторюсь — советская) интеллигенция — привычна к сменеидеологических установок. В сущности, для «среднего» киевского интеллигента«вновь возродившийся» украинский язык — такой же оруэловский «новояз», как языкначала 20-х годов (см.: «ГубХозУпр», «звездины», «ГОЭРЛО»). Вопреки стараниям«идейных» галичан, украинский язык, по-прежнему, мало отличается от русского. Ипоэтому, в условиях элементарного выживания, а также из соображений (чащевсего, тщетных) возможной выгоды (престижные назначения и т.д., и т.п.)киевская интеллигенция легко воспринимает изменение языковой политики. И это –факт[57][57].
Междутем, объективно, результатом трансформации украинского языка стало отчуждение«языка улицы» от «языка кабинетов»[58][58],языка народа от языка элиты. Очевидно, что указанный процесс может иметь далекоидущие социальные последствия (вспомним исторический опыт России от временПетра I до времен героев Льва Толстого и далее –к Октябрьской революции!). Об этом можно многое сказать.
Однаков контексте настоящей работы достаточно констатировать, что идеологическоеобоснование фактической деформации украинского языка предоставляет, как нестранно это звучит, украинский национализм. В этом смысле, с точки зрениятеоретических посылов самого национализма (см. выше), указанный феноменобнаруживает себя, как деструктивный (дискретизирующий) фактор национальнойкультуры. Иначе говоря, сущность языковой проблемы в Украине на самом делесостоит не уничижении национальной идентичности русскоговорящей части населения,но в разрушении самого украинского языка, как источника и питательной средынациональной культуры.
Иименно это обстоятельство объективно игнорирует официальная российскаяпропаганда в Украине.
D) межкультурныйобмен. Если пролистать подшивки современных украинских газет, то складываетсявпечатление, что культурная жизнь Украины никогда не бывала столь насыщенной,как в «постперестроечную» эпоху: фестивали, народные гуляния, различные юбилеив кучмовской следуют Украине один за другим — и вместе, и попеременно. И этодействительно так.[59][59].
Неявляется секретом, что «фестивалитизация» Украины выполняет вполнетранспарентную социальную функцию: во-первых, она служит средством «отмывания»денег крупного капитала; а, затем, — играет роль релаксатора, отвлекающего массыот насущных экономических проблем (своеобразная «рекреационная зона»).
Ивсе это осуществляется под «малиновый звон» украинских масс-медиа, находящихся– без исключения — под жестким контролем местных олигархических кланов[60][60].(Российские газеты и журналы (помимо тех, что завозят отдельные «челноки») вУкраине не распространяются (запрещены Законом), те же, что издаются в самой Украине(«Комсомольская правда», «Труд», «Известия», др.) де юре существуют, какроссийко-украинские СП, работающие «под прикрытием» определенных политическихгруппировок). Аналогичная ситуация имеет место на украинском радио и TV[61][61].
Крометого, в Украине (по крайней мере, так было до самого последнего времени)принята порочная система налогообложения книгоиздательства, устанавливающаяуплату сборов с каждого производственного цикла. Естественно, что в такихусловиях, литературная активность в Украине осуществляется в режимеперманентного кризиса. С другой стороны, транспортировка печатной продукции изРоссии в Украине затруднена административными мерами[62][62].
Ввиду финансовых трудностей, а также в связи с «размыванием» читательскогоконтингента[63][63],украинские библиотеки практически не функционируют. И это обстоятельство вполнеустраивает местных националистов, поскольку более книжного фонда странысоставляет русскоязычная литература. В итоге, местные библиотеки, едва ли несознательно, лишаются возможности обновления фондов, в то время как, попризнанию самих украинских библиотечных работников[64][64],система межбиблиотечного обмена фактически не имеет шансов на восстановление. Витоге, библиотеки утрачивают былой статус центров культурной жизни украинскихрегионов[65][65].
Гастрольнаяи выставочная деятельность в Украине ограничены по финансовым обстоятельствам[66][66].
Междутем, как говорилось выше, значительная часть населения Украины привыклаудовлетворять свои информационные и культурные запросы посредствомрусскоязычных изданий (фильмов, театральных постановок ets). Не имеявозможности легально реагировать на потребительский спрос, украинскиепредприниматели прибегают к различным противозаконным акциям. Так, например, впоследние годы в Украине активно развивается кабельное телевидение,[67][67]в значительной своей части, зиждущееся на неприкрытом воровстве программроссийских эфирных каналов и ретрансляция их по кабельным сетям. Примерно такиеже «схемы» (популярный в Украине термин) используются в книгоиздательстве,журналистике, провайдеровской деятельности.
Музыкальное,театральное искусство, балет, художественные промыслы, пр. – все сферыкультурной жизни страны, в принципе, пребывают в аналогичной ситуации[68][68].
Вбольшинстве политологических исследований приводится обширный статистическийматериал, иллюстрирующий обозначенные здесь процессы[69][69].При этом, в качестве источников деградации межкультурных обменов (как в ихинституциональном, так в феноменальном проявлениях), указываются:недостаточность государственного финансирования учреждений культуры (как будтокультура развивается исключительно в учреждениях!), экономические факторы (втом числе таможенные ограничения, как следствие культурного протекционизма),проявления политической нестабильности (включая ужесточение цензуры, какобъективную административную реакцию на социальную и политическуюнестабильность) и т.д., и т.п.
Всеэти вещи и в самом деле ограничивают межкультурный обмен.
Нодело не только в них. Истоки находятся много глубже.
И,в том числе, в эскалации, идеологических установок украинского национализма.
Так,в приведенной выше дефиниции культуры подчеркнута ее процессуальность, каксоциального феномена. Однако само понятие «процессуальность» предполагает нетолько временную, но и пространственную координату. Культура не можетразвиваться вне взаимодействия с другими культурами. И, в этом смысле,украинская культура – не исключение.
Существеннымипроизводными украинского национализма (интерполяциями идейного содержания)являются культурный изоляционизм, постулируемый, как средство сохранениясамобытности культуры и культурный патернализм, как элемент протекционизма.
Напрактике, культурный изоляционизм, через экономические факторы, ограничиваетраспространение украинской культуры вовне,[70][70]а протекционистская политика — обедняет культурную традицию изнутри, так какпредустанавливает, как социальную функцию, устремленность к «чистоте» культуры,в то время как последняя, по определению, – синтетическая категория. [71][71]
Общепризнанно,что культурные феномены, контекстуальны. И подмена культурной жизни страны (вданном контексте: межкультурных обменов) ее «фестивалитизацией»[72][72],зиждущейся на криминализации общественных отношений, объективно, сдерживают(если не препятствуют) ее становлению.
Всвете сказанного, украинский национализм ipso factoявляется негативным фактором развития украинской культуры. Причем, его роль(как идеологического феномена) в разрушении культурной жизни, на самом деле, — на порядок более значима, нежели экономического и политического инструментария.
Витоге, остается только сожалеть, что большинство отечественных украинистовуказанное обстоятельство игнорируют, что порождает (как ответную реакцию) нетолько многочисленные перекосы российской культурной политики (отмалофундированных культуррегерских проектов, таких как Украинский КультурныйЦентр на Арбате[73][73]до издания учебных пособий для русских школ в Украине в Москве[74][74]),но и, в целом, дестабилизирует атмосферу российско-украинских отношений.
Инымисловами, в действительности, изменение существа российко-украинского диалогаследует ожидать не на пути интенсификации межкультурных обменов, но наоборот:преображение «лица» украинской политики объективно приведет к оптимизациикультурных интервенций.
Россияне должна распылять средства и силы на развитие культурного обмена с Украиной.С ротацией современной политической элиты этот обмен в полном объемевосстановиться сам собой.
Иэту, впрочем, вполне тривиальную, мысль, в первую голову, хотелось бы донестидо российских украинистов. Украинские же националисты, в своей практическойдеятельности, давно уже исходят из ее осознания![75][75]
Вначалеизгнание национализма из политической жизни Украины, а затем, интенсификациямежкультурных обменов! – так, с нашей точки зрения, должны ставить вопросответственные российские политики. В противном случае, все усилия российскойстороны с неизбежностью будут сведены к нулю. В силу природы украинскогонационализма.
Воспитание, образование и наука в Украине.
Образование.Пожалуй, трудно найти сферу культурной жизни Украины, которой тоталитарнаясущность украинского национализма нанесла бы больший урон, нежели системеобразования. Вот некоторые (далеко не полные) цифры, характеризующие егоинституциональный аспект[76][76].
В1990 году в Киеве функционировало 155 русских школ; ныне – осталось 10(сокращение на 95%). В этом же году, в Западной Украине работало 300 среднихучебных заведений, с преподаванием на русском языке; теперь их 7 (сокращение на97,7%). Общее уменьшение количества русских школ в Украине за период с 1990 по2000 гг. (с учетом ситуации в Донбассе и Крыму, где – см. выше – украинизацияразвивается замедленными темпами) составило 89%[77][77].Единственным официально признанным русскоязычным государственным ВУЗом вУкраине ныне остается только Таврический университет (в советские временапрактически все вузовское образование в Украине осуществлялось на русскомязыке). Все остальные высшие учебные заведения, даже в полностью русскоязычномКрыму и, в значительной мере, русскоговорящем (см. районы компактного расселениягреков-эллинов, греков-татар, немцев, цыган, др.) Донбассе, постановлениемКабмина Украины от 27.11.97 г., переведены на украинский язык.
Широкоераспространение в Украине имеет система частного образования. Причем, толькоукраиноязычные частные учебные заведения обладают правом на получениегос.дотации. Частные лицеи, гимназии и ВУЗы, где учебный процесс осуществляетсяна русском языке, выживают (если выживают) исключительно за счет популярности унаселения.
Далее.По сообщениям украинской прессы, в Севастополе, к примеру, проживает около 500преподавателей русской словесности, но с момента образования независимойУкраины система преподавания русского языка перестала получать государственнуюподдержку, и филологи-русисты остались без работы. Причем, по мнению многихизвестных украинских методистов, официальный учебник русского языка, признанныйкиевским Минбразом, не соответствует современным требованиям (впрочем, даже имшколы обеспечены лишь на 30%). Методические пособия, необходимые дляпреподавателей русской словесности, обновляющиеся в России ежегодно, на Украинене издаются с 1992 года. С того же времени не проводятся олимпиады по русскомуязыку. Городские библиотеки уже несколько лет не получают новые издания русскойклассической литературы. (Гоголя и других классиков, писавших на русском языке,изучают в переводе на украинский!)
Вобщей сложности в 90-е годы XX в. на деньги Дж. Сороса в Украине было выпущеносвыше 90 новых учебных пособий. В некоторых из них, подготовленных украинскойэмиграцией в Канаде и США, насчитывается четыре (!) русско-украинских войны!Понятно, что “русскими” назвать школы, где преподают по таким учебникам, можнотолько с издевательской намерениями[78][78].Что же говорить об учебниках биологии, химии, физике? (представьте себезвучание, скажем, понятий «однодольные растения», «индукция», названиеэлементов Периодической таблицы Менделеева – в нашем распоряжении есть одинтакой экземпляр!)
Новсе это – только «лицевая» сторона «медали». А есть еще и «оборотная»!
Несекрет, что наиболее гарантированным в социальном плане общественным стратомсовременной Украины является бюрократия, извлекающая прибыль, главным образом,посредством «росчерка пера». В соответствии Законами «незалежной» Украины, вбольшинстве регионов этого государства, делопроизводство переведено наукраинский язык. Всякий родитель желает своему ребенку обеспеченного будущего.Поэтому, вопреки сказанному выше относительно сегодняшней популярности частных русскоязычныхучебных заведений, наиболее «продвинутые» родители – тем не менее — пытаютсяустраивать своих детей в детские сады, школы и ВУЗы, в которых учебный ивоспитательный процессы осуществляются на украинском языке. Отсюда – унеискушенного наблюдателя возникает иллюзия престижности и, следовательно,перспективности украиноязычного образования в Украине, чего, на самом деле,конечно, не так.
Какуже говорилось выше, в ходе своего исторического развития, украинский язык невыработал лингвистических средств экспликации сложных понятий эпохи НТР.Причем, речь идет не только о технических или прикладных областях знания, но ио гуманитаристике, как таковой (как «перевести» на украинский термин«эманация»?; помните булгаковское «кот» и «кит»?)
Всовременной педагогике полагается трюизмом утверждение о том, что важнейшимфактором усвояемости предмета является преподавание на «естественном» языке.Сегодня в Украине в школьную и ВУЗовскую образовательную практику активновнедряется галичский «новояз». В результате дети просто усваивают материал,предлагаемый им на языке, отличном от того, на котором они разговаривают дома,общаются со сверстниками на улице[79][79].
Какбы там ни было, остается непреложным фактом, что уровень массового образованияв Украине – на порядок ниже, нежели в России[80][80](об этом свидетельствуют множество фактов, одним из наиболее показательных изкоторых является низкая (по сравнению с выпускниками российских учебныхзаведений) конкурентноспособность украинской молодежи на внутреннем(«СНГ-овском») и мировом рынках интеллектуальноемкого труда). Причем, истокидеградации украинской системы образования следует искать в эскалации идеологииукраинского национализма.
Осовременном состоянии украинской науки приходится говорить предельно кратко:практически ее уже нет.
Иэто – закономерно. Так, скажем, как известно, гуманитаристика, по определению,развивается в атмосфере свободы самовыражения личности и в контекстеудовлетворительного финансового обеспечения. И первое, и второе в кучмовскойУкраине напрочь отсутствуют.
СтремлениеЧеловека к познанию — неодолимо. Отсюда – одним из наиболее существенныхпоказателей отсутствия интеллектуальной активности в Украине являетсяинтенсификация «утечки мозгов»[81][81].Сегодня, на смену развитой гуманитаристики в Украине приходит квази-история(вот показательный пример: обоснование основания Иерусалима украинскими казаками– обрат. вниман. на корень «рус»), квази–философия (вам не приходилось читатьФ. Ницше в украинском переводе?), квази- политология (как обоснованиеспецифичности украинской политики и формирование эмпирической базы «черныхтехнологий»), квази- антропология (учет антропологических различий череповукраинцев и «москалей») и т.д., и т.п.
Какупоминалось выше, широкое распространение в Украине получили всякого родаквази-научные доктрины, вроде «новой хронологии» акад. Фоменко, фрейдизма (внаиболее вульгарных его описаниях), различных проявлений примитивногонатурализма и панпсихизма[82][82].
Другойнегативный процесс, развивающийся в украинской науке, связан – назовем его так– с «синдромом Отрепьева». Сущность этого явления состоит в том, что всякийпровинциальный кандидат наук стремится упрочить свой социальный статус путемприсвоения (иногда — но не непременно! — при содействии членов своейкорпорации) высоких академических званий. В итоге, в Украине, как грибы, растутмногообразные «университеты»[83][83],возглавляемые «изредка санкционированными» Киевом академиками и докторами наук.В подавляющем числе, подобные «академики» не только абсолютно не способны кнаучной деятельности, но и говорить-то правильно не умеют. Причем, ни нарусском языке, ни по-украински. Более того, как правило, «дипломы», выдаваемыеподобными «учебными» заведениями, не признаются нигде, за пределами «поселковгородского типа», в которых выданы. Впрочем, последнее обстоятельство отнюдь немешает местечковым «ученым» «снимать обильные финансовые урожаи» с «нивы» народногообразования[84][84].
Положениедел с техническим образованием в Украине вполне убедительно характеризуетнедавняя катастрофа АН-70, который, по мысли его создателей, должен был стать«стартовой ступенью» грядущего взлета украинской экономики.
Иэто крушение – отнюдь не случайность. В нем, как в капле воды, отразились всесоставляющие системного кризиса, разразившегося в Украине: экономическое, социальное,духовное обнищание нации ets.
Новернемся к науке. Идеологический и — прежде всего! – финансовый прессингукраинской науки имеет следствием экстесификацию научных контактов: научныецентры не располагают достаточными средствами для закупки специальнойлитературы; научное общение затруднено несопоставимой стоимостью ж\д билетоввнутри Украины на транзит; между тем, как безвинная ссылка на труды российскихавторов способна вызвать столь резкую негативную реакцию ангажированных коллег,что соискатель научных степеней, скорее решается прибегнуть к неприкрытойкомпиляции, нежели упоминать использованные источники![85][85].В итоге, «украинская» научная мысль, с необходимостью, начинает двигаться внаправлении, отличном от линии развития мировой науки. Иначе говоря, украинскиенаучные школы, одна за другой, выпадают из соответствующих научных парадигм(см. раб. Куна). При этом, в виду своей малочисленности, а также по финансовыми интеллектуальным обстоятельствам (что делать: украинская наука формировалась,главным образом, как отраслевая!), они оказываются не в состоянииконсолидироваться в формировании новых развитых научных сообществ (см. там же),конкурировать с устоявшимися научными направлениями, и, как следствие, снеизбежностью, погибают[86][86].
Сдругой стороны, общеизвестно, что в процессе становления мировой науки(кто-нибудь будет отрицать тот факт, что наука — явление историческое?), накаждом конкретном его этапе, та или иная дисциплина берет на себя функциюинтегрирующей среды, обеспечивающей поступательное продвижение вперед. ВСредние века эту роль выполняла латынь, в Новое время – математика, позже –физика, теперь – совокупность компьютерных технологий, еще не обретшаяобщепризнанного наименования (быть может – технология Искусственногоинтеллекта?) и, как не странно это звучит, — политология.[87][87]Национализм, как изоляционистская идеология, противоположен любому изинтегрирующих начал. Сегодня украинский национализм, по факту, уничтожаетнациональную политологию, редуцируя ее сложность к совокупности избирательныхтехнологий да к набору малофундированных идеологических аксиом, а завтра (еслиу него хватит сил) он выступит против всеобщей компьютеризации (см. примермусульманских стран), ибо «сетевой» тип мышления, по определению,противоположен изоляционистской составляющей национализма. И — очень можетбыть! — мы скоро станет свидетелями эскалации указанного процесса: вначале,через фальсификацию неограниченного информационного обмена (суть виртуальногообщения), затем, с использованием традиционалистской риторики, черезпротивостояние хайдеггеровскому «поставу» (экспансии цивилизации – см. выше — вдуховные сферы; здесь очевидно пойдут в ход «заключения» медицинских«экспертов» о пагубности использования компьютера в быту, другие благоглупости)и так далее (в общем виде, указанный сценарий всем известен – он не разприменялся в истории разных народов!).
Иэтому не нужно удивляться: национализм, в сущности своей, — катализатораналитизма[88][88].Научные открытия, как и все культурные феномены (см. выше), в генезисе своем, — синтетичны (обусловлены научной традицией). В этом смысле, национализмпротивоположен науке (гуманитаристике во всяком случае), а потому ретрограден.
Впрактическом плане, «деруссификация» украинской науки, через интервенцию всферы, как естественнонаучных, так гуманитарных дисциплин, галичского «новояза»и изоляционистского (хуторского) мировидения, обусловливает ее неизбежнуюмаргинализацию[89][89].И все это происходит на фоне тотальной «чукчализации» подрастающего поколения[90][90],формируя духовный вакуум, как объективную среду морального разложения.
Иначеговоря, система высшего и среднего образования Украины, украинская наукасегодня де-факто ориентированы на подрыв преемственности поколений, вне которойневозможен прирост знания, как неспешного, глубинного, личностного,поступательного (пошагового) процесса. В техническом отношении, этообусловливает неизбежное отставание украинской интеллектуальной элиты оттехнического прогресса[91][91],обрекая будущие поколения украинцев (граждан Украины) на подчиненное положениев постиндустриальном обществе. В гуманитарном смысле, разрушение науки иобразования порождает ситуацию духовного вакуума, приводящую не только кагрессивной экспансии феноменов квази-культуры в духовную жизнь общества, но и,на бытовом уровне, росту преступности, алкоголизма, наркомании, проституции,др. показателей морального разложения.
Ещераз. Сформулируем корректно: в формировании указанной ситуации в культурнойжизни Украины принимают участие несколько факторов. Однако роль катализатораэнтропийных процессов в данном случае берет на себя идеология национализма.
Дальше.В соответствии с постулатами современной педагогики, воспитание (формированиеличности), в значительной мере обусловленное физическими и физиологическимифакторами, главным образом, происходит в трех средах: семье, школе, каксоциальных институтов и кампании, как среде сверстников (в приложении ккучмовской Украине, — часто и густо, в производственной среде).
Еслиговорить кратко[92][92],то родственные отношения в современной Украине, в значительной мере,редуцированы к совместному добываю средств к существованию. Иными словами,семейные отношения подменяются производственными. Производственные отношенияимеют свою специфику, предполагающую (и обосновывающие!) конкуренцию, каксредство оптимизации производственной деятельности, относительную автономностьпроизводящих субъектов, многоуровневость их включенности в производственныйпроцесс. В реальности, производственные отношения в современной Украинесводятся к прогрессирующей (ранжированной) «приватизации» тех или иных фрагментовсоциального бытия.[93][93]В воровстве в Украине участвуют все: все страты общества, каждый индивид всвоей социальной нише. Между тем, воровство, как социальный феномен, слабокоррелируется с понятием «стабильность» и, во многом, оказывается обусловленнымэлементарной удачей. В итоге, в такой «производственной деятельности» однимвезет больше, другим – меньше. Как следствие, удачливые воры имеют более«крепкие» семьи; неудачливые – менее[94][94].Причем, восприятие семейной среды, как производственной, обусловливаетотчуждение родителей и детей, жен и мужей и, во всяком случае, порождаетвзаимное безразличие к судьбам друг друга.
Витоге, нормальной семьи — семьи, в общеупотребимом значении этого слова, — каксодружества разнополых и разновозрастных индивидов, основанного, прежде всего,на принципах взаимной любви, содействия к максимальному раскрытию личностикаждого его (содружества) члена и добровольного взаимного удовлетворения насущных(естественных) потребностей, функционирующего как среда, оптимизирующаявоспроизведение и адаптацию подрастающего поколения к «взрослой» жизни — сегодня в Украине не имеет никто.
Ещераз: для большинства современных украинцев (и мужчин, и женщин, и стариков, идетей) семья – всего только, более или менее, доходное предприятие.Соответственно, ни о каком семейном воспитании в Украине в говорить неприходится.
Онравственной ситуации в украинских учебных заведениях – см. выше. Думается, онамало способствует становлению гармонически развитой личности. Причем, в данномотношении негативные процессы, развивающиеся в системе украинского наробраза,находят эмпирическое подтверждение в производственной (и внепроизводственной)практике трудовых коллективов, порождая у юношества иллюзию социальнойукорененности аморализма, как жизненной программы.
Вконечном счете, все упомянутые процессы находят свое разрешение на улице, где,как трава, растут публичные дома, роскошествует нетрудовая (трейдерская иликомпрадорская) буржуазия и нищенствует украинская интеллигенция[95][95],[96][96]. В итоге, украинскиедети обретают качественно иной социальный опыт, нежели их родители, ародителям, в свою очередь, оказываются безразличными духовные запросы детей.Отсюда – тургеневская проблема «отцов и детей» в Украине закономерноперерастает в ситуацию безнадежной борьбы нынешних взрослых с влиянием«мокрецов», описанную в повести братьев Стругатских.[97][97]
Продолжатьпо этой теме можно было бы долго[98][98].Но новые факты не смогут отменить очевидной истины: воспитание, как осознанный,целенаправленный педагогический процесс, ориентированный, с одной стороны, наразвитие и отображение культурной традиции в сознательной деятельности инравственном облике подрастающего поколения, а, с другой, на подготовку детей кпродуктивной социальной деятельности, как обязательного условия общественного(включая семейного) благополучия и душевного комфорта, в современном украинскомобществе, практически, не воспроизводится. Дети растут «непосредственно поРуссо»: в соответствии с физиологическими и ментальными предустановками.
ПоМ.Мид (см выше) воспитание является важнейшим фактором становлениянационального характера. Так вот, в Украине указанный фактор фактическинивелирован.
Естьли в сложившейся ситуации доля ответственности украинского национализма? Нашответ: есть!
Вприведенном выше определении подчеркнута процессуальность культуры, каксоциального феномена, ее кореллятивность другим социальным явлениям. В тоймере, в которой ближайшим следствием национализации, стало то обстоятельство,что все социальные процессы (политические, экономические, проч.) в Украинеприобрели энтропийную направленность (см выше: речь идет об упрощениитрадиционных социальных институтов, в том числе: крахе семьи, катастрофическомпадении доверия к органам власти ets), вконтексте всех феноменов культуры[99][99],как производных от многомерности социального бытия, по определению, выхолащиваетсяпозитивное содержание. Национализм стимулировал развитие социальной энтропии.Социальная энтропия, вкупе с национализмом обусловливает дискретизациюкультурной традиции. Все это, в результате, находит воплощение и отражается впроцессе воспитания. Так формируется curculus vitiosus, в основе — идеология национализма. Nil admirari!
F) современноесостояние материальной культуры в Украине. В общепринятом толковании,материальная культура это совокупность вещественных продуктов созидательнойдеятельности человека, отображающая устойчивые характеристики историческихсостояний общественного сознания тех или иных человеческих общностей. В светесказанного, материальная культура (орудия труда, машины и механизмы,архитектурные (жилые и производственные) сооружения, материальные плодыпроизводства (народных промыслов)) обусловлена и отражает общее состояниекультуры.
Прямымподтверждением сказанному является современный уровень развития материальнойкультуры в Украине: в Донецке и Львове, Харькове и Днепропетровске, повсюдуостановлены фабрики и заводы; на смену сложным производственным системамприходят народные промыслы; рушиться промышленность; устаревают основные фонды;утрачиваются производственные навыки; не функционирует в нормальном режимекоммунальная сфера и, как следствие, не ремонтируются и разрушаются жилые дома;разворовываются объекты общественного (в том числе, и муниципального)назначения; при содействии иностранных экспертов, осуществляется разукрупнениеи распродажа промышленных предприятий; наиболее рентабельные отраслипромышленности сдаются в концессию или продаются «с молотка» (в том числе, ироссийским предпринимателям); бытовая техника, автомобили, общественныйтранспорт – все заменяется импортными аналогами.[100][100]
Нелучшая ситуация складывается и в селе, где рушится вековой уклад жизни. И вотпочему.
Делов том, что, в отличии, скажем, от Зауральской России и Западной Украины, вВосточной, Южной и Центральной Украине сельскохозяйственное производствотрадиционно строилось на основе общинного замлепользования (читайте, скажем,Олеся Гончара или Лесю Украинку). Отечественным аналогом апологизируемого нынефермерского хозяйства в Украине являлась хуторская (фольварк) система,распространенная в Западных областях (вспомним границы примененияМагдебургского права). Как упоминалось выше эпифеномены, по сути, местечкового(«галичского») мировосприятия сегодня оказались востребованы украинскойполитической элитой. Более того, на практике проявилось созвучие их внешниххарактеристик (хутор-фермер, газда – ковбой, проч.) американской системе ценностей.В итоге, земельный вопрос в Украине встал в несколько ином ракурсе, нежели вРоссии. Оставив в стороне перипетии политической борьбы, скажем только что в«сухом остатке» оказался украинский Закон о частной собственности на землю,относительно недавно принятый Верховной Радой.
Спринятием этого документа, земля в Украине стала одним из наиболее ликвидныхтоваров,[101][101]и, к настоящему времени, активно раскупается. Отсюда — на месте бывших колхозови совхозов формируются громадные «латифундии».
Нужносказать, что в большинстве случаев, вновь возникшие украинские «земельныемагнаты» имеют весьма отдаленное представление о специфике аграрного производства[102][102].С другой стороны, опытные украинские селяне (вот вам – историческая память!)также не спешат идти в «наймы» к новым «хозяевам жизни». Ко всему прочему,машинный парк сельского хозяйства Украины безнадежно устарел, а для егообновления ни у государства, ни в частном секторе (это ведь не землю скупать загроши!) нет свободных финансовых средств. Нет также денег для сезонных закупоктоплива. Кризис неплатежей сотрясает украинское «хлеборобство»[103][103].
Последствияразвития указанной ситуации прогнозировать весьма не сложно. Очевидно, что, вближайшее время, Украине будет прогрессировать процесс сокращения посевныхплощадей, обширные земельные угодья которой (знаменитый украинский чернозем!) ибез того, в значительной своей части, лежат в запущении, следует ожидатьдальнейшее падение рентабельности сельскохозяйственного производства,интенсификацию оттока населения из села, упрощения агротехнических приемов, атрудолюбивое украинское крестьянство, как кормится, так и будет кормится,главным образом, за счет примитивного огородничества (горожане-то давно ужепривыкли питаться дешевыми импортными суррогатами!)
Воттак – наглядно и очевидно — разрушение вековых традиций землепользованияспособно обусловить кризис процветающей отрасли производства[104][104].
Наммогут возразить: «Неужели Вы совсем не видите позитивных явлений в сферематериальной культуры Украины?»
— Что делать, действительно не усматриваю! Незначительный прирост производства втекущем финансовом году, с моей точки зрения, является прямой экстраполяцийэкстесивных экономических процессов, происходящий в Российской Федерации(повышение мировых цен на нефть обусловило улучшение экономических показателейв РФ и – как следствие (через газовую трубу!) – в Украине). Необходимостьэкономии импортируемых углеводородов стимулировала развитие (в отрицаниеобщемировых тенденций) угольной и – далее, по производственной цепочке –химической, металлургической промышленности. Распродажа земельных угодийпополнила государственную казну. И подобных экономических «фантомов» можнопривести во множестве.
Делоне в них. А в том, что в прошедшее десятилетие Украина не определила свое местов системе специализации и кооперации мирового продукта. В чем, помимонегативных составляющих, специфичность украинского продукта? Сельскоехозяйство? Но в Болгарии, Австралии, Нидерландах производят более качественныемолоко, сметану, бекон! Машиностроение? Но германская техника надежней! Рабочаясила? В среднеазиатских республиках она дешевле, а в России –квалифицированней!
ВУкраине бурно развиваются коммуникации? Но в Москве – интенсивнее! Украинакомпьютеризируется? Но ведь монополией на элементную базу компьютеризациивладеют Соединенные Штаты!
Чтонового (самобытного) появилось на внутреннем рынке Украины в годы правленияКравчука-Кучмы? Чем обогатилась ее материальная культура с моментапровозглашения суверенитета? Галичскими «вышиванками»? Различными сортами пива(Ах, какое вкусное пиво «Оболонь»!)? Собраниями сочинений Тараса Шевченко?
Думается,что ответ – очевиден. Более того, он закономерен. И, в значительной своейчасти, обусловлен – как не парадоксально это звучит на первый взгляд –эскалацией украинского национализма.
Ивот почему. Являясь, по сути, индивидуалистической идеологией, национализмстимулировал развязывание частнособственнических инстинктов у элитарной частинаселения и, тем самым, содействовал их возведению в ранг, в начале,государственной, а, затем, и социальной (ментальной) установки. Естественнымследствием активизации частнособственнической стихии («хватательных» рефлексовновых буржуа) стали раздробление экономического потенциала и дифференциацияхозяйственной жизни страны. Вместе с тем, индивидуализм, как системамировидения, вошел в противоречие с многовековой традицией хозяйственнойдеятельности.
Производственныйопыт нелегко обрести, а утратить – сущие пустяки![105][105]
Естественнойреакцией культурной традиции на экспансию индивидуалистической психологииявилась стагнация продуктивной экономической активности. Итогом сталозакономерное разрушение материальной культуры.
Как-то,на лекции в университете, один (ныне покойный) преподаватель посетовал: «Ксожалению, рост торговли в археологическом смысле никак нельзя зафиксировать.Дело в том, что, на месте торга, по большому счету, ничего не остается: один — купил товар и ушел; второй — продал товар и ушел; что же искать в землеархеологам: лоток? халат? весы?»
Таквот, надо полагать, что будущие поколения историков будут испытывать серьезныезатруднения в экспликации современной украинской культуры.
Ивинить в этом, как ни странно, окажется некого.
Развечто, местечковый национализм…
Подведемпромежуточный итог.
Объективноесостояние национальной культуры актуализируется в духовных и материальныхфеноменах. Отечественная культурология в качестве таковых поминает: машины (вшироком смысле слова: средства производства; в Украине – японские, корейские,немецкие, американские, в лучшем случае – устаревшие советские), сооружения (враспространенном толковании: произведения архитектуры; если говорить впринципиальном плане, то в Украине их не за что воздвигать); результатыпознания (в Украине – закрытие Чернобыльской АЭС, крушение АН-70, «утечкамозгов»); произведения искусства (сходите на бульвар Пушкина в Донецке,посмотрите, как местные художники за бесценок продают картины московским«нуворюсам»; съездите в Мариуполь, понаблюдайте, как эти произведенияпереправляются за рубеж; обратите внимание на оформление украинских изданий,интерьер жилых домов, проч.); нормы морали и права (вам приходилось в вечерниечасы бывать на Тверской?; а украинские воровство и взяточничество скоро войдутв народный фольклор!); человеческие способности и силы, реализуемые в действии(сравни: данные о моральном и физическом оскудении украинской нации, о еефизическом уничтожении – см. подшивки украинских газет); эпифеноменымировоззрения (национализм, как нацизм, прикрывающийся лозунгом национальнойнезависимости); способы и средства общения людей (деруссификация, как средствоуничтожения, прежде всего, русского, а, затем, и украинского языков;конфликтность, продажность и лживость, как способы «взаимодействия» с внешниммиром).
Внастоящей работе рассматривались: специфические особенности современнойрелигиозной ситуации в Украине, средства и способы актуализации и разрешенияязыковой проблемы[106][106],обстоятельства межкультурного (российско-украинского) обмена в постсоветскуюэпоху; проблемы воспитания, образования и науки в Украине; современноесостояние материальной культуры в этом государстве и – как составляющие
каждогоупомянутого дискурса – нравственные аспекты обозначенных проблем.
Входе проведенного исследования выяснилось, что, в силу имманентныхобстоятельств, украинских национализм актуализируется, как деструктивный факторв становлении указанных сфер общественного бытия.
Национализмоказывает разрушительное влияние на развитие основополагающих структурныхэлементов национальной культуры. Это значит, что национализм манифестируетсебя, как анти-культурное явление; национализм оппозитен национальной культуре.
Иэто — естественный вывод из изложенного материала[107][107].
Понятиенациональной самобытности. Специфика национальной самобытности в условияхэскалации украинского национализма.
Пожалуй,впервые в отечественной историографии (литературе) проблематика национальнойсамобытности была затронута еще в «Повести временных лет»[108][108].Затем ее отблески, отголоски, отзвуки проявлялись в – последовательно — величайшем произведении древнерусской словесности (1185?,1187?,1194-1196?1198-1199 гг.?) – «Слове о полку Игореве»;[109][109]«Поучении Владимира Мономаха», «Степенной книге», «Житие Авваакума», др.[110][110]Гораздо позже, в XIX веке, – в трудах братьев И.С. и К.С.Аксаковых, И.В. и П.В. Киреевских, А.И Кошелева, Ю.Ф.Самарина, А.С.Хомякова,В.А.Черкасского, в «Русской беседе», в «Сельском благоустройстве» указаннаятема начала обретать концептуальный характер. XX век одарил российскую общественную мысль сочинениямиН.А.Бердяева, М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, переведших (в совокупности)исследования русского духа в плоскость философского дискурса. Однако наиболееполную свою экспликацию идея национальной самобытности получила, на наш взгляд,в трудах Л.Н. Гумилева[111][111].
Нужносказать, что еще и сегодня европейская культурологическая и культурософскаямысль, с нашей точки зрения, не в полной мере оценили глубину творческогонаследия Гумилева. И это не случайно. Дело в том, что в осознании феноменанационального начала в общественном бытии, в большинстве своем, европейцыдвигались индуктивным путем: от многомерности конкретной личности (включая ееживотную ипостась – см. К.-Г.Юнга) к ментальным конструктам человеческихобщностей (М.Блок, Лефевр, школа «Анналов»). Для русского же мышления такойподход изначально оказался не приемлемым, ибо русский человек a prioriисходит из категории «мира».[112][112].В указанном смысле, концепция Гумилева – прямое продолжение русской культурнойтрадиции. И вот отчего, в противоположность западной философии, Гумилев сумелсформулировать понятие национальной самобытности, отличное от категориинационального характера.
Нужносказать, что, как и большинство русских мыслителей, Л.Гумилев не был философомв строгом (западноевропейском) смысле этого слова, таким как Г.В.Ф. Гегель,И.Кант или А.Шопенгауэр. И поэтому в текстах Гумилева вы не найдете строгуюдефиницию термина «национальная самобытность»; он оперировал другимикатегориями: «пассионарный взрыв», «этнология», «гармоническая личность». Но,думается, в сущности, дело в другом: Гумилев впервые объединил в понятии«этнос» географические, физические, физиологические, социальные,психологические, культурологические (включая этические, лингвистические ets), политические аспекты современнойгуманитаристики, которые до него рассматривались исключительно в качествеизолированных эпифеноменов. Причем соединил их не эклектично, но синтетическимобразом, так что, в результате возникла многомерная целостность, определяющая(холизм) новый ракурс историософской проблематики. Тем самым, Гумилев открылвозможность дистинкции понятия «национальной самобытности», которое, в нашемпонимании (т.е., в сущности, прямо по Гумилеву) означает совокупностьэкономических, политических, социальных, ментальных, культурных (во всей ихмногогранности: от конфессиональных и лингвистических до материальных иэтических) характеристик жизнедеятельности народа, проживающего на конкретнойтерритории в определенный (долгосрочный) исторический период.
Национальнаясамобытность – динамическое понятие, однако, оно менее изменчиво, чемполитологические феномены. Национальная самобытность фундирована психическимихарактеристиками личности; вместе с тем, она зиждется не только на культурных(включая ценностные, этические, поведенческие, педагогические) стереотипах,развивающихся в контексте определенной культурной традиции, но и объективнооказывается обусловленной спецификой хозяйственной практики, политическихситуаций, физических и физиологических состояний исторических этносов.Национальная самобытность включает в себя специфические характеристикимировидения (готовностей, установок, предрасположенностей) личности; и,одновременно, охватывает актуальные феномены человеческой активности. Национальнаясамобытность – всего только почти невесомая надстройка над безднойколлективного бессознательного, но ее действенность коренным образомопределяет, как исторические судьбы развитых этносов, так и биографическиеобстоятельства отдельных личностей. Национальная самобытность коррелятивнапонятию «цивилизация», но не тождественна и не оппозитна ему. Национальнаясамобытность обусловлена природными катаклизмами и, в равной мере, способна кактивному противостоянию стихиям. Национальная самобытность укоренена внародных обычаях; она рефлектируется в специфике функционированиягосударственных институтов; и, наряду с этим, отнюдь не ограничиваетсямифотворчеством и не оказывает прямого влияния на формированиеинституциональных составляющих государственной власти.
Инымисловами, «национальное своеобразие», по сути своей, является новымкультурологическим понятием, отличным от категории «национального характера»(сугубо психологический термин!), и его появлению мы обязаны, прежде всего,теоретическим разработкам этнологии Л.Н. Гумилева.
Далее.Если исходить из методологии западноевропейского холизма (от А.Н. Уайтхеда,А.Бергсона, Я.Смэтса до А.Лемана, А.Мейр-Абиха, Дж.Холдена и П.Дюгема,У.Куайна, Т.С.Куна, П.К.Фейеабенда и далее – к феноменологии и гештальт-психологии)– целое больше, чем сумма его частей. В этом смысле, негативное влияниенационализма на составляющие национальной самобытности — значительнее, нежелиописанные выше его феноменальные проявления. Можно уничтожить значительнуючасть народа (как это было, скажем, с армянами (резня, устроеннаямладотурками), древними иудеями (итог подавления восстаний римлянами) проч.),но оставшиеся в живых сохранят национальную самобытность, как основу длявозрождения исторического этноса. Вообще говоря (огрубляя вопрос) развитой (неархаический) этнос извне уничтожить вообще невозможно. В исторические времена,его можно было ассимилировать, путем предложения более сложной цивилизационнойперспективы (черные булгары завоевали население славянской Болгарии и, какитог, ославянились; конквистадоры покорили Южную Америку и Испания потеряластатус мировой державы, а майя теперь называются «латиносами»), но в эпоху НТР,главное достижение которой – коммуникационный прорыв, попытки дезавуациинациональной самобытности a priori обречены к неудаче. В основе аннигиляции исторических этносов (отшумеров до удэге) лежит изоляционистская политическая практика, густозамешанная на первобытном национализме. Национализм, как сберегающая (внешне –консервативная) идеология, по определению, является конденсаторомизоляционистских политических интенций. Изоляционизм – гибелен. Вот почему, пофакту, гибелен и национализм.
Инымисловами, и контексте составляющих национальной самобытности, и в отношении кцелостности этого понятия, национализм проявляет себя, в качестве деструктивнойкатегории и, следовательно, отстаивание (сохранение и развитие) национальнойидентичности предполагает противостояние национализму. Во всех его видах(метечковых, региональных, «космополитических») и формах (от бытовогозоологического национализма до национализма «идейного», концептуального).
Ceterum censeo Carthaginem esse delendam!
Список литературы
МанекинР.В. Украина: национальная самобытность и национализм.