Тоталитаризм и авторитаризм (Политико-правовой анализ)

Введение
 
Истории известно огромное множество политическихсистем и лежащих в их основе политических систем и лежащих в их основеполитических режимов, выработанных различными эпохами, народами и культурами. Всамом общем виде их можно разделить на демократические и диктаторские.[1]
Обычно  демократию рассматривают как наиболеесовершенную форму политического устройства, которую когда либо создавалчеловеческий опыт. Диктаторские режимы, под которыми мы понимаем определенныйспособ функционирования государственной власти, существуют также давно, как идемократические.
До самых последних лет большая часть человечества жилав условиях диктаторского контроля, которому противостоял демократическийправовой порядок.
Часто синонимами понятия «диктатура» выступают такиепонятия как «автократия», «тирания», «деспотия», «цезаризм», «бонапартизм»,«тоталитаризм», «авторитаризм» и т.п., поскольку считается, что обозначаемыеими режимы держатся исключительно на насилии, терроре. Однако не все диктатурыприменяют массовый террор в качестве основного средства поддержания собственнойустойчивости; многие опираются на успешную экономическую политику, держатся нарелигиозном сплочении, обычае, традиционной привычке повиноваться сильнейшему ит.п. Тоталитаризм и авторитаризм – особые формы диктатуры, которые принадлежатполитической истории ХХ в., хотя какие-то их черты были известны задолго доэтого.
Человечество знает немало исторических ирегионально-культурных форм как демократии, так и диктатуры – их можнообнаружить во всех эпохах и цивилизациях.[2]
И демократия, и диктатура уходят своими корнями вформы политической организации античности. Древние греки называли тирании,олигархию и деспотию отклонениями от демократической нормы.
Тирания и олигархия возникали из демократическогостроя, когда один человек или группа лиц силой или хитростью и обманомзахватывали всю полноту власти и осуществляли её без согласия с народом. Этостановилось возможным в условиях общей политической неустойчивости, внешнеговмешательства или войны. Грекам деспотия представлялась справедливой, хотя инеподотчетной властью.
Классическим вариантом деспотии было персидскоецарство. К восточным деспотиям относились также древние государства Египта,Двуречья, Индии и Китая. Их характерная черта – наличие широкого слоячиновников, управлявших организацией труда в ходе ирригационных работ. Подобнаяорганизация требовала концентрации власти. Хозяева земли и водных ресурсов,чиновники, жрецы и, наконец, сам монарх обладали огромной властью, т.е.контроль со стороны деспота не был полным.
Древний Рим дает много поучительного относительно сутии происхождения феномена диктатуры. Из древнеримского права и дошел до настермин «диктатура» (dictatura),который в переводе с латинского означает «неограниченная власть». На древнеримскомпримере можно также увидеть различие между диктатурой в узком и широком смыслеэтого слова. В узком смысле это диктатура как положение римского права, т.е.явление вполне узаконенное, в отличие от тирании или олигархии, где властьверховный личности или группы лиц не была ограничена законом.[3]
В республиканском Риме диктатор был связан правом и вполномочиях, и в сроках пребывания у власти. Диктатором становился один изконсулов на период более шести месяцев для защиты от внешней угрозы или дляподавления внутреннего мятежа. Однако он не вправе был изменять законы,вмешиваться в гражданское судопроизводство, объявлять войну, вводить новыеналоги и т.д. По сути дела это был главнокомандующий с большими полномочиями.
Ранняя римская диктатура была скорее не диктатурой внашем понимании, а управлением в условиях чрезвычайного положения, но передачаособых полномочий определенному лицу была сопряжена с известными трудностями.Как правило, войну было трудно закончить в отведенный для диктатора срок, да инелегко было удержать его от расширения своей власти.
Главное противоречие временной диктатуры состоит втом, что она стремится стать вечной и преступить ограничивающие её положениязакона. Вручая огромную власть какому-нибудь лицу, всегда важно помнить обопасности того, что оно добровольно от нее не окажется. Первым подал примертому Сулла (82-79 гг. до н.э.), римский военный и политический деятель, которыйузурпировал власть в условиях кризиса республиканского строя и начала эпохигражданских войн.
Начиная с власти Суллы и Цезаря (102 или 100-44 гг. Дон.э.), который многократно наделялся диктаторскими полномочиями (в 46 г. дон.э. он получил их на 10 лет, а двумя годами позже – пожизненно, но был убит),характер диктатуры радикально изменился. Произошло становление диктатуры вшироком смысле этого слова – как нового типа власти, менявшего законы в своихинтересах, неподотчетного народу и не ограниченного временными рамками.Республика превратилась в империю.
В наши дни временная диктатура как ограниченныйчрезвычайный институт власти предусмотрена в конституциях почти всехдемократических государств. Есть такое положение в законодательных актах США,Великобритании, Франции, ФРГ, Швейцарии, и т.д.[4]Однако чрезвычайное законодательство, подобно тому как это было во временаСуллы и Цезаря, может привести к неограниченной диктатуре: Наполеон, Муссолини,Хорти и другие диктаторы ликвидировали демократическое правовое государство припомощи его же легальных средств. Гитлер создал нацистский режим, опираясь начрезвычайное закнодательство Веймарской республики, конституция которой никогдаформально не отменялась.
Что же такое диктатура в широком смысле? Обратимся к определению американскогополитолога Ф.ноймана: «Под диктатурой мы понимаем правление лица или группылиц, которые присваивают и монополизируют власть в определенном государстве,используя её без ограничений». Диктаторский режим есть предельная концентрациявласти, антипод демократии. В чем наиболее явственно проявляется этопротивостояние диктатуры и демократии?
С точки зрения демократии сердцевину общественногоорганизма составляет автономная личность. Одна из основных целей демократии –обеспечение прав человека. Иначе обстоит дело при диктаторском правлении, когдачеловек как гражданин государства находится в подавленном состоянии. С легкойруки теоретика неомарксизма Г.Маркузе, такой тип личности стали называтьавторитарным.[5]
Авторитарная личность, как правило, не обладает полнойсамостоятельностью суждений и действий. Сталкиваясь с социальными проблемами,она ищет спасения в строгих моральных кодексах, безоговорочных принципах игоовности подчиняться авторитетам. С помощью силы, явных или неявных угроздиктатор овладевает деспотическим контролем над политическими действиямиотдельных людей и целых организаций 9партий, профсоюзов, добровольных обществ ит.д.), которые пытаются противостоять его власти. Нарушение гражданских свобод,а часто и террор относятся к методам осуществления господства. Диктаторскиережимы более интенсивно и целенаправленно, чем демократические, используютсредства массовой пропаганды и информации для создания необходимо имобщественного мнения, готового поддержать каждый их шаг.[6]
Для демократии характерен плюрализм во всех сферахжизни общества, в частности в политической – существование несколькихполитических партий, многообразие и свободное изъявление мнений, в сфереидеологии, духовной жизни – религиозная терпимость и т.д. Существует такжеплюрализм властей – наличие законодательной,  исполнительной, судебной власти.Диктатура исключает любой плюрализм. Политическая борьба утрачивает своюоткрытость и превращается в закулисные маневры, а иногда и в кровавыестолкновения противоборствующих групп, которые стремятся полностью устранитьдруг друга с политической арены.
Демократия опирается на правовое государство, наверховенство закона при разрешении любых конфликтов. В условиях диктатуры этоправило не выполняется. Ещё английский мыслитель XVII в. Дж. Локк   назвал абсолютную деспотическую власть«управлением без установленных постоянных законов».[7]Но диктатуры XX в. уже немогут обходиться беззаконодательных кодексов, хотя диктаторы почти всегда действуют в обходустановленных ими же законов и негласно нарушают их. Бывает, что особыми актамидемократические законы вообще превращаются в пустые декларации.
Очень часто диктаторы, опираясь на чрезвычайноезаконодательство и следуя букве конституций в сфере формальных правил, нарушаютеё в части гарантий личных прав и свобод граждан.
Противоположность демократии и диктатуры не абсолютна.И в древности, и теперь режимы, в которых смешиваются демократические идиктаторские элементы, вовсе не редкость. Характерен в этом отношении примервосточных деспотий. Обычно считают, что древневосточные общества в отличие отантичных демократий были лишены всяких начал самоуправления, и приводят вкачестве примеров соответственно Афины и персию. Вверху – неограниченныймонарх, внизу – безмолствующие массы – примерно такая картина возникает припервой попытке представить себе восточную деспотию. Но целый ряд примеров изистории Двуречья, Хеттского государства, Тропической Африки и т.д.свидетельствуют о том, что часто произволу деспота противостояла илиуравновешивала его достаточно сильная власть знати и народного собрания(военного ополчения). Нынешние диктаторские режимы не только сохраняют внешниеатрибуты демократии (парламент, выборы и т.д.), но и допускают регулированиесоциальных конфликтов демократическими инструментами. Первое характерно длятоталитаризма, второе для авторитарных диктатур.
Глава 1. Общаяхарактеристика тоталитаризма.
 
ХХвек одарил человечество значительным расширением горизонтов знания,достижениями научно-технического прогресса. Возможно, еще более важенуникальный опыт духовного и социального развития.
В 20-30-е годы в группегосударств — СССР, Германии, Италии, затем Испании, ряде стран Восточной Европы(а позднее и Азии) — сложились политические режимы, обладавшие целым комплексомсходных признаков. Провозглашая разрыв с традициями прошлого, обещая построитьна его руинах новый мир, привести народы к процветанию и изобилию, эти режимыобрушили на них террор и репрессии, втянули мир в череду кровавых войн.
Режимы, получившиеназвание тоталитарных, постепенно сошли со сцены. Важнейшими вехами крушениятоталитаризма были 1945 год, когда потерпела крах такая его форма, как фашизм,и 1989-1991 годы, когда тоталитарные режимы в Восточной Европе, а затем и вСССР, постепенно претерпевавшие эрозию после смерти И. В. Сталина, рухнулиокончательно.
Что же представлял собойтоталитарный феномен? Как осуществлялась власть? Почему эти режимыпросуществовали так долго? Можно ли найти модель тоталитарной системы?Однозначных ответов на эти вопросы современная политическая наука не дает.
 Из истории термина«тоталитаризм».
Само понятие«тоталитаризм» вошло в обиход в научной литературе Запада в конце30-х годов нашего века. Например, «Энциклопедия социальных наук»,изданная в 1930-1935 гг., не содержит этого термина. Уже в самом началетоталитаризм однозначно отождествлялся с фашизмом и коммунизмом,рассматривавшихся как два его различных ответвления.
Термин«тоталитаризм» стал употребляться для обозначения фашистского режимав Италии и германского национал-социалистического движения еще в 20-е годы. С1929 года, начиная с публикации в газете «Таймс», его стали применятьи к политическому режиму Советского Союза.
Из политическойпублицистики этот термин входит в научный оборот для характеристики фашистскихрежимов и Советского Союза.
На симпозиуме,организованном Американским философским обществом в 1939 году, впервые быласделана попытка дать научную трактовку тоталитаризму. В одном из докладов онбыл определен как «восстание против всей исторической цивилизации Запада.»[8].
Вторая мировая война, азатем разгром фашистских режимов и начало «холодной войны» дали новыйимпульс теоретическому осмыслению тоталитаризма.
В 1952 году в США былапроведена конференция, посвященная этому социальному феномену, где был сделанвывод, что «тоталитарным можно назвать закрытое общество, в котором все –от воспитания детей до выпуска продукции контролируется из единого центра»[9].
Спустя несколько летвышел ряд фундаментальных работ на эту тему, важнейшими из которых являются:книга Х. Арендт «Происхождение тоталитаризма» и совместная монографияК. Фридриха И З. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия».
Авторы последнегоисследования предлагают для определения «общей модели» тоталитаризмапять признаков:
·   единая массовая партия, возглавляемаяхаризматическим лидером;
·   официальная идеология, признаваемаявсеми;
·   монополия власти на СМИ(средствамассовой информации);
·   монополия на все средства вооруженнойборьбы;
·   система террористическогополицейского контроля и управления экономикой.[10]
Концепция Фридриха иБжезинского, получившая в историографии название «тоталитарныйсиндром», оказала большое влияние на последующие исследования в этойобласти. В то же время неоднократно указывалось на несовершенство их формулы,что, впрочем, признавали и сами авторы.
Сложность созданияприемлемой концепции привела к критике самой идеи моделирования тоталитаризма,основные положения которой сводились к следующему:
·   с помощью концепции тоталитаризманельзя исследовать динамику процессов в социалистических странах (Г. Гласснер);
·   не бывает целиком контролируемой илинеконтролируемой системы (А. Кун);
·   модели тоталитаризма нет, так каквзаимоотношения между отдельными ее элементами никогда не были разъяснены(Т.Джонс);
·   тоталитарная модель игнорирует«источники общественной поддержки » тоталитаризма в СССР(А. Инкельс).
Однако поиск оптимальноймодели продолжается по сей день.
Абсолютная концентрациявласти и отсутствие разделения властей в тоталитарном государстве.
Отталкиваясь отрезультатов анализа, прежде всего тоталитарных структур гитлеровской Германии исталинского СССР, которые можно назвать «тоталитарным максимумом»[11],выделим пять основных признаков тоталитаризма. Поскольку в настоящемисследовании мы исходим в первую очередь из анализа «тоталитарногомаксимума», то и все эти признаки являются в определенной степениидеальными и проявляются в различных тоталитарных режимах в неодинаковойстепени, вплоть до тенденций.
Итак, первый признак — абсолютная концентрация власти, реализуемая через механизмы государства ипредставляющая собой этатизм, то есть вмешательство государства в экономическуюи политическую жизнь страны, возведенное в высшую степень. Такая концентрациявласти с точки зрения формы правления непременно представляет собой автократию,для которой характерны:
A.Соединение исполнительной и законодательнойвласти в одном лице при фактическом отсутствии независимой судебной власти.
B. Принцип «вождизма», причем вождьхаризматического, мистического типа.
Рассмотрим подробнеепункт а).
Тоталитарное государствоне могло и не может стать правовым, то есть таким, где суд не был бы зависим отвластей, а законы реально соблюдались. Такого государства система не приемлет.Незыблемость суда и торжество законности неизбежно открывали путь появлениюоппозиции.
Признавая формальногражданские свободы, тоталитарные режимы ставили одно, но решающее условие:пользоваться ими можно было исключительно в интересах той системы, которуюпроповедовали вожди, что означало бы поддержку их владычества.
Отсюда вытекаланеобходимость сохранения формы законности и одновременно монополии правления.Главным образом по этой причине законодательная власть не могла отделиться отисполнительной. При однопартийной системе это как раз и был один из источников,питающих произвол и всемогущество правителей. Точно так же практически невозможнобыло отделить власть полицейскую от судебной.
Так зачем в таком случаетоталитарная диктатура прибегала к закону, зачем прикрывалась законностью?
Кроме внешнеполитическихи пропагандистских резонов немаловажно и то, что тоталитарный режим обязан былобеспечить правовые гарантии тем, на кого он опирался, то есть партии.Формально законы охраняли права всех граждан, но в действительности только тех,кто не попал в разряд «врагов народа» или «врагов рейха».
В силу вышеизложенногополитические судебные процессы-инсценировки, где доминировал политическийтезис; от суда требовалось уложить в рамки права заготовленный политическийвывод о враждебных происках обвиняемого.
При таком способе судитьважнейшую роль играло признание обвиняемого.
Если он сам называл себяврагом, тогда тезис подтверждался. «Московские процессы» -этонаиболее гротескный и кровавый пример судебно-юридического фарса в коммунизме.Обычно политические процессы затевались по «разнарядке». Тайнаяполиция(НКВД, ГПУ, и др. ) получала число требуемых к аресту «враговнарода» и начинала действовать. Никаких доказательств не требовалось — нужно было лишь признание.
Работа полиции в СССРчрезвычайно упрощалась всемогущей 58-й статьей Уголовного Кодекса 1926 года.Она состояла из 14 пунктов. Но главное в этой статье было не её содержание, ато, что её возможно было истолковать «расширительно»,«диалектически». Один пример — пункт 3 :«способствование какимбы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР всостоянии войны». Этот пункт давал возможность осудить человека за то,что, находясь под оккупацией, он прибил каблук немецкому солдату.[12]Но главный принцип коммунистического суда выражен в одной фразе председателяревтрибунала г. Рязани (1919 г. ): «Мы руководствуемся НЕ ЗАКОНАМИ, анашей революционной совестью. „[13].
Теперь подробнее опринципе “вождизма». Дело в том, что ко второму десятилетию ХХ векареспублика с ее демократическими институтами еще не стала привычной формойгосударственного устройства в большинстве промышленно развитых и развивающихсястран. Отдельные государства еще сохраняли монархию, а иные совсем недавноустановили республиканский строй. Этим, по-видимому, и объяснялась тоскауставших от революционных потрясений и войны народов по подобной монарху политическойфигуре как объединительном начале нации. И если в фашистской Германии фюрерсмог заместить ушедшего императора Вильгельма II в душах немецких граждан, то вИталии Б. Муссолини этого сделать не смог, главным образом из-за существованияв Италии всеми признанного монарха, хотя и не игравшего большой роли витальянском обществе.
В Испании Ф. Франко черезфалангу пытался возвыситься в общественном сознании испанцев до уровнясвергнутого короля; однако это ему удавалось плохо. Придя к власти, Франковосстановил монархию, но… без монарха. В 1945 году испанский король вэмиграции издал манифест, осудивший диктатуру, чем  окончательно испортилотношения с Франко.
В сущности, тоталитаризми монархия — взаимозамещающие системы, для которых «вождизм» не являетсячем-то пришедшим извне. Он возникает из низкого уровня развитиядемократического сознания и потребности людей в вожде как в символе единстванации, особенно в период национальной нестабильности.
Пример — принцип«фюрерства» в фашистской Германии. Фюрер стоит во главе государства ивыражает его волю: сила государства исходит от фюрера. Верховный фюрер наделяетвсех других фюреров определенными полномочиями в строго иерархическом порядке.Каждый из фюреров подчиняется своему непосредственному начальнику, но при этом,по сути, имеет неограниченную власть над своими подчиненными.[14]
Авторитет вождя, такимобразом, зиждется не на осознанном доверии, и связь вождя с массами носитскорее мистический, личностный характер.
Однопартийнаяполитическая система — средство осуществления политической власти втоталитарном государстве.
Второй признак — однопартийная политическаясистема, не допускающая никаких иных политических организаций. Такаяполитическая система тесно связана с двумя моментами.
Во-первых, основой однопартийнойполитической системы обязательно становится монистическая-единая,господствующая идеология, исходящая исключительно от правящей партии и нетерпящая никакой оппозиции или критики. В самой партии также поддерживаетсяидейное единство.
Основным методоммонистической идеологии является массовая оболванивающая пропаганда,базирующаяся на социально — классовой(СССР), расово — националистической(Германия) или религиозной (Иран времен аятоллы Хомейни) демагогии. В годыконсервации режима руководящая роль партии была узаконена 6-й статьейконституции СССР.
Весь механизм власти былсведен к следующему: политические структуры — это исключительная привилегияпартийцев, во всех остальных органах и учреждениях партийцы либонепосредственно хозяйничали, либо держали управление под своим надзором.
Достаточно было центрупровести заседание или опубликовать статью, как мгновенно приводился в действиевесь государственно-общественный механизм. А чуть где сбой, партия и полиция вкратчайшие сроки устраняли «неисправность»-отклонение от общегомнения.
В последующем подробнеебудет рассмотрена коммунистическая партия, находившаяся у власти как вСоветском Союзе, так и в странах Восточной Европы.
Коммунистическая партияпартией особого типа являлась не только потому, что была централизованна,по-армейски дисциплинированна, стремилась к определенным целям и т. п.
Между тем лишь вкоммунистической партии идеологическое единство, тождественность мировоззренийи взглядов были обязательны для всех без исключения членов, хотя данныйимператив касался скорее головных органов и высших инстанций партии. Тем, ктопониже, только формально было вменено в обязанность соблюдать единство,«блюсти идейную чистоту своих рядов»; их прямой задачей быловыполнять решения. Однако и низы должны были усваивать взгляды вождей.
Во времена Сталинаидейное единство, то есть обязательное философское и прочее, стало условиемпребывания в партии. Единогласность стала законом для всех компартий.
Раз в любой партии властьсосредоточена в руках вождей и высших инстанций, то идейное единство как приказнесло с собой владычество центра над умами рядовых партийцев.
Прекращение всякойидейной борьбы в партии означало паралич свободы в обществе, так как обществоцеликом и полностью в ее власти, а внутри самой партии — ни проблеска свободы.
Идеологическоеединство-духовная основа личной диктатуры, которую без него невозможнопредставить. Одно порождает другое.
Идеи — плод творчестваотдельных людей, а приказной идейный монополизм, осуществляемый с помощьюпропаганды и террора, придает этим идеям характер закона.
Устранение идейнойразноголосицы в среде высших руководителей автоматически упразднило фракции итечения, а с тем и всякую демократию в коммунистических системах.
В коммунизме возобладалпринцип «вождь знает все»: идеологами партии становились обладатели власти- партийной и прочей — вне зависимости от скудоумия таких лидеров. Получилосьтак, что надо было быть не просто марксистом, а марксистом в соответствии спредписаниями верхов, центра.
Коммунисты воспитывалисьна убеждении, что идейное единство, идейное подчинение есть неприкосновеннейшаяиз святынь, а фракция в партии — черное злодейство.
В борьбе за власть надумами не гнушались никакими средствами, широко применяли террор, запугивание,пропаганду или круговую поруку по обстоятельствам.
Конечно, Сталин знал,что Троцкий, Бухарин и Зиновьев никакие не иностранные шпионы или предателисоциалистического отечества. Но нужно было свалить на кого-то вину занерешенные вопросы, в частности продовольственный, благо они еще и»чистосердечно" признались, и устранить несогласных, инакомыслящих.
Идеологическое единство,прошедшее немало фаз и приобретшее на этом пути разнообразные формы, было самойотличительной чертой партии большевистского, коммунистического типа.
Во-вторых, однопартийнаяполитическая система сопровождалась фактическим отсутствием демократическихинститутов, таких как парламент, Советы депутатов и др., в результате чегодостигалось тотальное отчуждение индивида от политической власти.
Индивид мог получитьполитическую власть только вступив в партию и «съев»,«подсидев», то есть тем или иным образом устранив вышестоящегосотрудника, тем самым заняв его кресло.
Возможное существованиенекоторых общественных организаций ничего не меняло, так как ониконтролировались партийными и государственными органами. Примером могут бытьсозданные фашистами профсоюзы, основной задачей которых было внедрениеидеологических мифов в массовое сознание и контроль за ним.
Отрицанием демократическихинститутов режим реализовывал важную задачу — ликвидацию тех промежуточныхзвеньев, которые стоят между индивидом и государством, в результате чегопроисходит полное поглощение индивида государством, превращение его в«винтик» огромной государственной машины.
Тоталитарный режим — детище ХХ века, так как в предыдущие годы техника не была столь развита, чтобычеловек быстро получал и усваивал пропаганду идейного единства-поддержкирежима. До ХХ века политическая деятельность была, как правило, уделом интеллигенции,грамотных слоев общества, умеющих через прессу и телеграф, почту обращаться ксебе подобным. Научно-технический прогресс значительно расширил возможностиобщения.
Исключительная роль здесьпринадлежит радио, повсеместное распространение которого позволило приобщить кполитике широкие слои неграмотного населения, люмпен-пролетариат, что весьмарасширило базу политической борьбы. Кто не умел читать, мог слушать. А когдабыл проведен ликбез, подключились и газеты.
Пропаганда шла по всемканалам: в первых классах начальной школы проходили ленинские уроки, поокончании года дарились книжки под названием «Из жизни В. И. Ленина»,и будущий первоклассник, еще не выучив таблицы умножения, уже знал о том, какимхорошим пловцом был Владимир Ильич; в школьных учебниках (особенно поиностранному языку) муссировалась тема лучшей страны в мире — Советского Союза,ну а самая большая часть пропаганды приходилась на историю.
Широко практиковалисьразличные фальсификации; в учебнике история представлялась как история победыКПСС аж со средних веков, разумеется, ничего не говорилось о«красномтерроре», политзаключенных и голоде в период Советской власти.
По радио передавалисьбесконечные речи вождей, в газетах каждый день печатался портрет Сталина, впредисловиях любое произведение рассматривалось с точки зрениямарксизма-ленинизма-сталинизма.
Пропаганда превращалась ввоспитательный процесс. В лестнице октябрята — пионеры — комсомол — партиявышестоящие шефствовали, воспитывали нижестоящих.
Пропагандой и поддержкойобщественно-политического движения, о котором позже, режим решал весьма важнуюзадачу: взяв под практически полный контроль души граждан, он прививал людямтоталитарное сознание, готовность подчиняться идеям, идущим из центра.
Особо стоит сказать о ролицеркви. Являясь более древним институтом, чем политические партии, обладаязначительным весом в обществе, церковь стала тем камнем преткновения, которыйне позволял полностью подчинить душу индивида. Попытки тоталитарного режимаустранить, или, по крайней мере, сотрудничать с ней не везде приводили куспеху. В тех странах, где церковь сохранила свои позиции (Италия, Испания),отрицательные последствия тоталитаризма были не столь глубоки, как там, где онабыла жестоко подавлена (Германия, Россия).
Общественно-политическоедвижение и атомизация общества — основа существования тоталитарного режима.
Третий признак — общественно-политическое движение, составляющее массовую социальную базу режима. К сожалению,в ранних концепциях тоталитаризма практически не рассматривалась роль самогонарода в создании и функционировании тоталитарного режима.
Народные массы чащевыступали в облике несчастных жертв, бедных непротивленцев, являющихся объектомприложения тоталитарных сил. Некоторые исследователи советского тоталитаризмапроизводят искусственное разделение общества на отдельные части.
С одной стороны,лидер-диктатор во главе единственной массовой политической партии,террористический полицейский контроль, сверхцентрализованная системауправления, а с другой — страдающий, несчастный народ. Если первая частьбуквально аккумулирует в себе страшные черты тоталитаризма, то вторая частьобщества находится как бы в стороне, вызывая симпатии и даже любовь.
Известно, что в Германиии Италии установлению тоталитарных режимов предшествовали массовые движения,участники которых совершенно добровольно поддерживали и разделяли фашистскуюидеологию.
Сталинские репрессии посвидетельству очевидцев воспринимались значительной частью населениясочувственно, на этот раз на режим работали также пропаганда и террор.
Советский опытсвидетельствует, что тоталитаризм всегда имел социальную опору в народе. Безнее он не мог бы так долго существовать и видоизменяться. Документальные кадры:делегат от доярок надрывно кричит и от имени колхоза имени Буденного требуетсмерти для «врагов народа». Казалось, каждый колхоз, фабрика,парикмахерская, столовая должны отметиться и потребовать «высшеймеры»; лица требующих сменяются, но слова поразительно похожи.
Из западныхисследователей первой обратила внимание на фактор общественно-политическогодвижения Х. Арендт, которая считала, что тоталитарные режимы возникают на егобазе[15].
Какова же рольтоталитарного ОПД ?
В характере тоталитарногорежима фактор ОПД занимает определяющее место по следующим причинам.
Во-первых, именно черезОПД как социальную базу режима происходит формирование в общественном сознании«тоталитарной идеи».
Во-вторых, через ОПДдостигается всеохватывающий контроль над всеми проявлениями общественной жизни,что и обеспечивает осуществление тоталитарного господства власти.
В-третьих, через ОПДтоталитарный режим внедряет мифы в общественное сознание, формирует позитивноеотношение масс к тоталитарному режиму, тотализирует массы изнутри, а всехнесогласных, неподдающихся уничтожают.
С ОПД связана также иатомизация общества.
Еще до прихода к властитоталитарное движение строится на принципах предельной атомизации своих членов;сначала достигается верность движению, преобладание связей с движением надличными связями, а затем их полная утрата в пользу своего места в движении.
После установлениятоталитарного режима атомизация распространяется на широкие слои общества спомощью аппарата устрашения, включающего в себя, кроме террора, также и газеты,радио; однако самый мощный эффект имеет развитая система доносительстваи круговой поруки, закрепляющая таким образом эффект массовой тоталитарнойпропаганды.
«В обстановкевсеобщей взаимной подозрительности, когда лояльность режиму измеряется числомдоносов, любые личные связи становятся обоюдоопасными. Элементарнаяосторожность требует отказа от тесных связей, чтобы не ставить близких людей втакое положение, когда они ценой спасения своей собственной жизни будутвынуждены погубить тебя.
В результате достигаетсяпредельно возможная атомизация общества, и любое несогласие с политикойтоталитарного государства [и с тоталитарной идеей ] либо раскол между индивидоми обществом сразу же ставит индивида вне закона. Единственной положительнойчертой становится безусловная и неизменная преданность Движению со стороныкаждого его члена.»[16]
Итак, через ОПДатомизированного общества достигается эффект «слияния свластью»(власть доноса), несмотря на абсолютную отстраненность людей отнее, и как результат-«народ не безмолвствует, как в феодальныхгосударствах прошлого, — нет, народ поет, кричит „ура“ и рукоплещетказням. „[17].
И сам им способствует,добавим.
Теперь несколько слов отом, что такое тоталитарная идея. Тоталитарная идея заключает в себеосновной ценностный критерий организации тоталитарного общества; именнототалитарной идеей отличаются различные формы тоталитаризма.
В зависимости отосновного ценностного критерия можно выделить три формы тоталитаризма.
Правой формесоответствует национальный критерий (фашистские режимы Гитлера, Муссолини и др.).
Левой форме — классовый(социальный) критерий (сталинизм).
Религиознойформе-религиозный критерий организации общества(исламский фундаментализм вИране периода Хомейни).
В то же время, пожалуй,это различие между формами все-таки не является принципиальным; по глубиннойсути своей все тоталитарные режимы очень близки.
Признаки тоталитарногоОПД следующие:
·   Цель Движения — установлениедиктатуры в какой-либо форме;
·   обращение к силе в качестве главногоинструмента для достижения цели, а отсюда — террористические потенции Движения;
·   неприятие оппозиционных мнений,непримиримость к другим партиям, движениям;
·   идея своего особого предназначения.
Террор — логическоепродолжение тоталитарной пропаганды.
Четвертый признак — государственно организованный террор, основанный на постоянном и тотальном насилии. Основойтоталитарного режима может быть только всеобщая лояльность граждан, вобеспечении которой террор играет не последнюю роль, представляя собойлогическое продолжение тоталитарной пропаганды.
Обращенная не к разуму,но к чувствам тоталитарная пропаганда, являясь по сути насилием над духом,подкрепляется насилием физическим. Двойной гнет разлагает личность, гасит еемыслительные способности, оставляя место лишь почти непроизвольным рефлексамэнтузиазма и страха.
Такое давление со стороныгосударства ликвидирует не только любую оппозицию, но и любую попытку кинакомыслию.
Террор нанес огромныйущерб нации, практически уничтожив ее генофонд: представителей интеллигенции,людей науки уничтожали как относящихся к буржуазии, как“социально-чуждых».
Очень точно описалатмосферу государственного террора С. Цвейг: «Систематическисовершенствуемый, деспотически осуществляемый государственный террор парализуетволю отдельного человека [ночное ожидание — а за кем пришли? а не за мной?-иникакой попытки к сопротивлению. ], ослабляет и подтачивает всякую общность.Он въедается в души, как изнурительная болезнь, и… вскоре всеобщая трусостьстановится ему помощником и прибежищем, потому что, если каждый чувствует себяподозреваемым, он начинает подозревать другого, а боязливые из-за страха еще иторопливо опережают приказы и запреты своего тирана. „[18].А боязливым может стать практически любой — наказание за недонесение закрепленозаконодательно. Экономическая автаркия, государственное планирование ипринудительный труд в тоталитарном государстве.
Пятый признак — экономическая автаркия при жесткой регламентации экономики и существенной доле внеэкономическихформ принуждения.
Появление тоталитарныхтенденций в общественном развитии было обусловлено выходом ряда стран изпатриархального, феодального состояния и включением их в новую системугосударств с развитой экономикой. При этом развивающиеся государства вступали вконфликт с уже развитыми, занимая подчиненное положение, подобное положениюполуколоний. Отсюда стремление к экономической автаркии как залоганезависимоcти.
С точки зрениявнутреннего развития тоталитарному режиму также требовалась жесткорегламентированная, замкнутая на государство экономическая структура. Болеетого, стоящей у руководства группировке была необходима такая экономическаяструктура, которая не просто замыкалась на государство, но в значительнойстепени зависела от воли лидеров.
Коммунистические вожди,искренне убежденные в своем знании экономических законов, считали, что могут снаучной точностью управлять производством.
В Германииавтократическая форма власти, наводящая “железной рукой» «новыйпорядок» в стране, была для монополий предпочтительнее сложного механизмадемократического государства.
И в Германии, и в СССР нетерпящая никакой оппозиционной организации тоталитарная политическая структура,которая практически свела на нет роль профсоюзов(или они служили орудиемпропаганды), позволяла эксплуатировать труд самыми изощренными способами.
Жесткая централизация итеррор позволяли в Германии тесно связанным с режимом монополиям извлекатьмаксимальные прибыли при минимальных издержках. А монополии благодаряфинансовой помощи создавали для руководства фашистского режима экономическуюбазу.
Тоталитарным характером собственности, как и слишкомзначительной ролью, которую в экономике играла идеология, можно объяснитьособую ситуацию с производителями при коммунизме. Свобода труда в СоветскомСоюзе была ограничена сразу после революции, а полностью с ней было покончено в1940 году.
Постоянно использовалисьтрудовые лагеря, где в полной мере был использован голод как важнейший стимул ктруду. Границ между лагерями и фабричным трудом практически не было.
Трудовые лагеря и разного рода«добровольные» трудовые акции, например субботники, обязательныесверхурочные, являлись тяжелейшей, крайней формой несвободного труда. Они моглииметь временный характер, сам же несвободный труд — явление при коммунизмепостоянное, в зависимости от потребностей момента более или менее ярковыраженное.
Работник был поставлен втакое положение, что свой товар — рабочую силу он должен был продавать на независящих от него условиях без возможности найти другого, лучшего работодателя.
Партийная бюрократия,монопольно владея природными ресурсами, осуществляя политическую диктатуру, обрела право диктовать на каких и в каких условиях люди будут трудиться.
При такой системеневозможны свободные профсоюзы, а забастовки-явление исключительное.
Отсутствие забастовоккоммунисты объясняли тем, что рабочий класс якобы находится у власти иопосредованно — через «свое» государство и «авангард» –КПСС – является собственником средств производства: таким образом, забастовкибыли бы направлены против него самого.
Настоящая причина в том,что партбюрократия располагала всеми ресурсами (и аппаратом подавления в томчисле) и, главное, рабочей силой: любая эффективная акция против нее, если онане носит всеобщего характера, была трудноосуществима.
Забастовки — проблемаскорее политическая, нежели экономическая. А в Советском Союзе проблем нет:именно для того чтобы скрыть их, произошел расстрел мирной демонстрации вНовочеркасске в 1962 году. Об этом не узнали бы, если б не А.И.Солженицын,рассказавший всему миру об этом.[19]
Как только всематериальные богатства были сосредоточены в одних руках, возникла необходимостьпланирования. Центр тяжести планирования в любой коммунистической системе былна отраслях, имеющих решающее значение для политической стабильности режима.Ими были тяжелая и военная промышленность; им было подчинено все. Какследствие, возникала неизбежная несбалансированность и различные перекосы.
Идеологические иполитические мотивы в большей степени, чем интересы национальной экономики какединого целого, являлись движущей силой коммунистического планирования.
Именно эти мотивыявлялись доминирующими каждый раз, когда режим должен был выбирать междуэкономическим прогрессом, уровнем жизни народа и своими политическимиинтересами.
 
Система права в тоталитаризме.
Ярким примером извращенной правовойсистемы тоталитаризма является фашистская правовая система 19 века.
Функционеры аппарата фашистскойпартии и правосудия занимали позицию, характеризующуюся следующим: отрицаниемлиберального политико-правового порядка б) признанием концепции расово очищенной нации упрощением ееправопорядка; в) признанием политической гегемонии фашистской партии; г)экспонированием роли «вождя». Из политической концепции единства в немецкойнации, выраженной в триединой формуле -  «государство, движение и нация», быливыведены основные понятия права, принцип «вождизма»  и принцип равенства.
Буржуазное гражданское право должно было бы заменено «народным кодексом». Поконцепции Г. Франка, в нем нужно было отказаться от наследия римского права инаслоений других правовых систем и выводить  его истоки из германского права. Внем предполагалось определить понятие «семьи», «свободы заключения соглашений»,«права собственности», «брака», «права наследования» и т. д. Согласно Гедеманну,кодекс должен касаться всех «принадлежащих к великогерманскому рейху» в духенюрнбергских законов 1935 г., но не распространялся на лиц «чуждой крови» ииностранцев Проект кодекса предполагал неравенство перед законом санкционированное ранее «арийскими» статьяминюрнбергских законов. Приговором уголовного суда гражданин мог быть лишенсвоего правового статуса, если оказался «недостойным принимать полное участие вправовой жизни», иначе говоря, он низводился до положения врага. «Народный кодекс» не был оглашен до концасуществования третьего рейха, однако множество предложений, поступивших в ходередакционной работы свидетельствует о направлении, по которому следовалофашистское законодательство, и показывает, как оно должно было отойти отбуржуазной правовой системы, являющейся наследием французской и английскойреволюций. Фашистские концепции личного права нашли полное отражение в такназываемом нюрнбергском законодательстве третьего рейха (значительно меньше — взаконодательстве фашистской Италии), далее — в законе о гражданстве рейха, атакже в законе об охране немецкой крови (15 сентября 1935 г.). Закон огражданстве делил граждан на две категории, причем гражданами sensu stricto были  лица «немецкой крови или родственнойей»,  которые своим поведением доказывают, что «сознательно  будут служитьнации и рейху». Законодательство о защи­те немецкой крови подтвердило основыполитики дискриминации  расово чуждых элементов. Правовая норма и сопутствующееей принуждение привели к полному отстранению от нормальной жизни еврейскогонаселения. Подобные дискриминационные нормы были введены по отношению кпольскому населению (25 сентября 1941 г.). Нюрнбергские законы создавалифундамент права о браке. Некоторые его предпосылки нашли свое отражение взаконе о стерилизации (14 июля 1933г.) и в судебной практике,  а также в законодательных нормах об охранепотомства немецкой нации (18 октября 1936 г.). Право о браке (6 июля 1938 г.),по официальному обоснованию, «было первым шагом на пути создания единоговеликогерманского права о браке и семье». В нем содержалось утверждение, чтобрачное право перестает бьпь контрактом, что оно является правовым устройством,созданным для поддержания биологической непрерывности немецкой нации. Понятиякрови и расы  легли в основу ограничений при вступлении в брак, причемпостановления параграфа 4 закона ссылались на нюрнбергский закон. Чистота расыбыла условием, вступления в брак. Несколько последующих  нормативных актовисключали и даже предусматривали наказание за вступление в брак лиц «немецкойкрови» или родственной ей с лицами «чуждой крови". Такие постановлениякасались не только евреев, но и всех национальностей, признанных принадлежащимик низшей расе, прежде всего славян (во время войны). Наследственное право (31августа 1938 г.) содержало концепцию «здорового национального чувства». Егопредписания считали недействительным изъявление последней воли, если при этомнарушались интересы семьи и национального единства, понятые в духе «здоровогонационального чувства». Случаи нарушения «здорового национального чувства» былиподробно перечислены в обосновании закона и в интерпретационном распоряженииминистра юстиции. Ни в каком случае наследство не могло переходить от «арийцев»к евреям. Предписания закона о наследовании согласно гитлеровской политике явноограничивали, право распоряжаться собственным имуществом. Примечательно, что вособых распоряжениях административных властей вопросы наследования у евреев регулировались таким образом, что всеимущество евреев после их смерти поступало в государственную казну.Во время войны на«территориях, присоединенных к рейху» польское население, непринявшее «немецкой национальной карты», лишалось имущества и по отношению кнему постановления наследственного права были беспредметны.
Представляется, что из концепцииличного права вытекали некоторые аналогии для формирования фашисткого праванаций (международного права), также законов касающихся национальных меньшинств.Правовая доктрина третьего рейха приняла новый термин — «право о национальныхгруппах»(Vоlksgruppen гесht),отказавшись от традиционного понятия «меньшинство». Гитлеровской политикеагрессии должно было служить положение о «международно-правовом упорядочениибольшого пространства при одновременном невмешательстве других держав». Утверждалось,что международное право как право наций (ius gentium) является «конкретным порядком»,персонально установленным принадлежностью к  нации и государству. Одновременнокаждый порядок оседлых народов, сосуществующих и уважающих, друг друга,составляет также территориально конкретный порядок пространства».[20]                      
Правовая доктрина гитлеровскойГермании выдвигала тезис, исключавший ассимиляцию, денационализацию немецкихнациональных групп, проживающих в других странах. В соответствии с принятымпринципом приоритета политики над правом это положение подкреплялось заявлениемГитлера, сделанным 20 февраля 1938 г. в парламенте, и нацистской «национальнойидеей», из торой вытекало якобы «немецкое право опеки над немецкиминациональными группами иной государственной принадлежности». Эта политическая концепция былавозведена в ранг нового международно-правового принципа, исключающеговозможость ассимиляции инонациональных групп. Из этого следовала претензияраспространить опеку на немецкие «национальные группы», проживающие вСемиградье, на Волге, в Балтийских странах и т. д. Этим также правовая доктринаоправдывала гитлеровскую агрессию против Чехословакии и Польши. В связи сполитическими решениями об «упорядочении пространства»  уже в 1939 г. Германскаяакадемия права отказалась от намерения кодифицировать «право о национальныхгруппах».
Фашистская теория государства и прававыдвинула на первое место расизм, и им вскоре было пропитано всезаконодательство третьего рейха. При соблюдении видимости  законностимонополистический капитал отнимал при помощи ряда нормативных актов имущество уцелых  групп населения, признанных объективными врагами, в первую очередь уевреев. В годы второй мировой войны крупные монополии в своей практике«ариизации» уже полностью отказались от создания видимости законности (вчастности, по отношению к полякам). Дискриминационные акты «ариизации» до 1939г. имели целью установить контроль государства над имуществом евреев, изъять уних средства производства, хотя «отчуждение» не употреблялось. Этой целислужили экономические сделки, при которых использовалось положение евреев,ограничения в торговле и правах, опирающиеся на административные распоряжения,а также акты о ликвидации имущественного состояния «неарийцев». Варварскоераспоряжение от 12 ноября 1938 г., налагавшее на все еврейское население в Германии  контрибуцию размером в 1млрд. марок, положило начало волне дискриминационных актов. Затем «неарийцам»было запрещенo заниматься розничной торговлей,занимать руководящие должности, покупать недвижимое имущество, иметь дело собращением драгоценностей и т. д. «Ариизационное» законодательство быловведено на территории Австрии и Чехии немедленно после нападения и захвата этихземель. На территории Польши секретное распоряжение Гитлера от 7 октября 1939г. положило начало акции экспроприации поляков.
»Ариизация" должна быланачаться во имя «немецкого национального единства», с целью устраненияобъективного врага. Фактически, однако, процесс «ариизации» происходил в интересахкрупного частного и государственно-монополистического капитала. «Благо нации»,во имя которого проводилась «ариизация», фактически было благом верхушкифашистских главарей, ибо промышленно-финансовая олигархия в фашистскихгосударствах срасталась с руководящей верхушкой фашистской партии.                                            
Особая роль в фашистском правепринадлежала уголовному праву. Исходя из расистских установок, уголовное правобезусловно должно было применяться и в таких вопросах, которые раньшеотносились только к сфере морали. Для определения роли уголовного правасущественным было признание: существования «национальной общности», якобысвязанной узами крови и расы, а также субъективным чувством принадлежности кэтой общности принципа вождизма и тем самым указаний «вождя», которые такимобразом становились нормой поведения. Законодатель исходил из того, что начлена «национальной общности» следует налагать обязанности, а права последнегонедействительны. Основной обязанностью считалось повиновение, а уголовное праводолжно былоoсуществлять функциюрегулятора общественной морали. С первых месяцев после прихода к властифашистов, расширялись общие принципы уголовной ответственности и так называемыесудейские меры наказания, ужесточались принципы специальных превентивных мер иувеличивалось количество фактических состояний, ведущих к небывалой пенализациижизни.        
Началом в системе фашистскойрепрессивно-превентивной политики было распоряжение о защите нации и рейха 28февраля 1933 г. (так называемый Lex van Lubbe), вводившее смертную казнь за преступления, которые в моментих совершения карались меньшей мерой наказания. Следующие законодательные актыот 20 декабря 1934 г. должны были обеспечить особую защиту государственныхучреждений и фашистской партии. Новелла к уголовному кодексу от 28 июня 1935 г.допустила возможность уголовного преследования за деяния предусмотренныенормативными актами, т. е. применение аналогии. Аналогия преступности деяниявыходила за рамки правовой системы, обращаясь «к здоровому национальномучувству». Судья должен был установить, было ли  в составе преступлениянарушение основ политической доктрины фашистов.    
Новеллизация нескольких фактическихположений кодекса свидетельствует о непосредственном вмешательстве «вождя» вправосудие. На это указывают предписания об охране немецкой крови и чести (15сентября 1935) а также законы о борьбе с экономическим саботажем и т. д.
В  ходе подготовительных работ кизданию нового уголовного кодекса были сформулированы положения, которые леглив основу «уголовного права военного времени». Еще до войны строгость уголовногозаконодательства не оставляла сомнений, что дело идет к применению такихсредств, которые полностью устранят преступность. Уже проекты «уголовного прававоенного времени» были направлены на создание системы эффективной защиты«внутреннего фронта» — системы, охраняющей «единство национальнойобщности». Усиление уголовных санкции, расширение перечня деяний, за которыеугрожало уголовное наказание, и, наконец, упрощение карательной процедуры — этолишь некоторые важнейшие средства борьбы деструктивными» действиями или«предательством».
Распоряжение об особом уголовномправе в период войны от 17 августа 1938 г. свидетельствовало о том, фашистскоегосударство закончило этап подготовки к войне и приспособило всю правовуюсистему к военным условиям. Смертной казнью каралось так называемое«разлагающее влияние на обороноспособность». Это должно обеспечитьмобилизацию и ликвидировать проявления пораженческих настроений. Очередные актыо чрезвычайных мерах в области радиовещания, о военной экономике и, преждевсего, о врагах нации (5 сентября 1939 г.) составляли ядро уголовного права военного времени. В нихдопускалось применение наказаний, выходящих за границы законности, если этоготребовало „здоровое национальное чувство“. Среди прочих выделялосьсвоими исключительно суровыми наказаниями распоряжение об обеспеченииобороноспособности немецкой нации от 25 сентября 1939 г. Несколько позже (6 мая1940 г.) было разрешено распространить действие уголовных законов наоккупированные страны, на преследование граждан покоренных стран через судоккупантов и на подавление таким образом движения сопротивления (хотя этимзанимались и другие оккупационные органы). В годы войны фашистские законодателине были стеснены требованиями законности. Примечательным является факт, чтодаже суды, которые должны творчески развивать законодателя, также пересталисчитаться с требованиями законности.

Глава 2. Авторитарныйрежим и его отличие от тоталитарного режима.
 
Однимиз наиболее распрастранённых в истории типов политических систем являетсяавторитаризм. По своим характерным чертам он занимает как бы промежуточноеположение между тоталитаризмом и демократией. С тоталитаризмом его роднитобычно автократический, не ограниченный законами характер власти, с демократией— наличие автономных, не регулируемых государством общественных сфер, особенноэкономики и частной жизни, сохранение элементов гражданского общества. В целом жеавторитарной политической системе присущи следующие черты:
   Автократизм(самовластие) или небольшое число носителей власти. Ими могут быть один человек(монарх, тиран) или группа лиц (военная хунта, олигархическая группа и т.д.)
   Неограниченностьвласти, её неподконтрольность гражданам. При этом власть может править  спомощью законов, но она их принимает по своему усмотрению.
   Опора (реальнаяили потенциальная) на силу. Авторитарный режим может не прибегать к массовымрепрессиям и пользоваться популярностью среди широких слоёв населения. Однакоон обладает достаточной силой чтобы в случае необходимости по своему усмотрениюиспользовать силу и принудить граждан к повиновению.
   Монополизациявласти и политики, недопущение политической оппозиции и конкуренции. Присущееэтому режиму определённое политико-институциональное однообразие не всегдарезультат законодательных запретов и противодействия со стороны властей.Нередко оно объясняется неготовностью общества к созданию политическихорганизаций, отсутствием у населения потребности к этому, как это было,например, в течение многих веков в монархических государствах. Приавторитаризме возможно существование ограниченного числа партий, профсоюзов идругих организаций, но при условии их подконтрольности властям.
   Отказ оттотального контроля над обществом, невмешательство или ограниченноевмешательство во внеполитические сферы и прежде всего в экономику. Властьзанимается главным образом вопросами собственной безопасности, общественногопорядка, обороны, внешней политикой, хотя она может влиять и на стратегиюразвития, проводить достаточно активную социальную политику, не разрушая приэтом механизмы рыночного саморегулирования.
   Рекрутированиеполитической элиты путём кооптации, назначения сверху, а не конкурентной электоральнойборьбы.[21]
К числу общих черт всехавторитарных режимов относят также следующие:
— для нее характерно слияниезаконодательной, исполнительной и судебной властей, либо их формальное,показное разделение;
— в социальном плане авторитаризмпытается стать выше классовых различий, выразить общенациональный интерес, чтосопровождается социальной демагогией, популизмом;
— во внешней политике для негохарактерны агрессивные имперские установки.
Все эти характеристикидают в сумме явление авторитаризма только в том случае, если наличествует егодуховный и практический стержень — авторитет. Под авторитетом понимаетсяобщепризнанное неформальное влияние отдельной личности или какой-то организациив различных сферах жизни общества. В более узком смысле авторитет — одна изформ осуществления власти, стоящей выше права. М. Бебер выделял три типаавторитета: 1) основанный на рациональном знании, 2) на традиции, 3) на харизмевождя. В первом случае носителем авторитета является учитель-пророк, во втором- проповедник, в третьем — вождь. Без личности такого рода авторитаризмневозможен. Она является знаком, символизирующим единство нации, еесуверенитет, ее великое прошлое, настоящее и будущее.[22]
Учитываяэти признаки авторитаризма, его можно определить как неограниченную властьодного лица или группы лиц, не допускающих политическую оппозицию, носохраняющую автономию личности и общества во внеполитических сферах. Приавторитарной политической системе запрещаются лишь определённые, главнымобразом политические формы деятельности, в остальном же граждане обычносвободны. Авторитаризм вполне совместим с уважением всех других, кромеполитических, прав личности. В то же время в условиях авторитаризма граждане неимеют каких-либо институциональных гарантий своей безопасности и автономии(независимый суд, оппозиционные партии и т.д.).
 
Способылегитимизации власти.
Авторитарныеполитические системы очень разнообразны. Это монархии, деспотическиедиктаторские режимы, военные хунты, популистские системы правления и др.Авторитарные правительства могут добиваться признания не только силой, спомощью массового истребления но и более гуманными средствами. На протяжениитысячелетий они опирались главным образом на традиционный и харизматическийспособы легитимации. В XX в. в целях легитимации широко используетсянационалистическая идеология. Большинство авторитарных режимов в Азии, Африке иЛатинской Америке оправдывали своё существование необходимостью национальногоосвобождения и возрождения.
Впоследние десятилетия авторитарные политические системы очень часто используютнекоторые демократические институты — выборы, плебисциты и т.п. — для преданиясебе респектабельности в глазах международного сообщества и собственныхграждан, уклонения от международных санкций. Так, например, неконкурентные илиполуконкурентные выборы использовались авторитарными или полуавторитарнымирежимами в Мексике, Бразилии, Южной Корее, Казахстане, России и многих другихгосударствах. Отличительной чертой таких выборов является ограниченная или лишьвидимая конкурентность (когда все кандидаты угодны властям) конкурентность,полная или частичная контролируемость властями их официальных итогов. При этому властей существует много способов обеспечить себе формальную победу:монополия на средства массовой информации, отсеивание неугодных лиц ещё настадии выдвижения кандидатов, прямая фальсификация бюллетеней или результатовголосования и т.п.
Впериод после второй мировой войны и, особенно, в последние десятилетияавторитарный политический строй чаще всего носит переходный характер и ориентируется,хотя бы формально на переход к демократии.
Сильныеи слабые стороны авторитаризма.
Вконце 80 — начале 90-х гг. значительно возрос научный и политический интерес кавторитаризму в связи с крахом преимущественно тоталитарных политических системв большинстве коммунистических государств мира. Попытки многих из них, в томчисле и России, быстро, в духе большевистских “кавалерийских атак” ввестидемократию без наличия необходимых для неё общественных предпосылок не увенчалисьуспехом и повлекли за собой многочисленные разрушительные последствия.
В тоже время целый ряд авторитарных государств (Южная Корея, Чили, Китай, Вьетнам идр.) практически продемонстрировали свою экономическую и социальнуюэффективность, доказали способность сочетать экономическое процветание сполитической стабильностью, сильную власть — со свободной экономикой, личнойбезопасностью и сравнительно развитым социальным плюрализмом.
Авторитаризминогда определяют как способ правления с ограниченным плюрализмом. Он вполнесовместим с экономическим, социальным, культурным, религиозным, а частично и сидеологическим плюрализмом. Его воздействие на общественное развитие имеет какслабые, так и сильные стороны. К числу слабых относится полная зависимость политикиот позиции главы государства или группы высших руководителей, отсутствие уграждан возможностей предотвращения политических авантюр или произвола,ограниченность институтов артикуляции, политического выражения общественныхинтересов.
В то же время авторитарная политическая система имеети свои достоинства, которые особенно ощутимы в экстремальных ситуациях.Авторитарная власть обладает сравнительно высокой способностью обеспечиватьполитическую стабильность и общественный порядок, мобилизировать общественныересурсы на решение определённых задач, преодолевать сопротивление политическихпротивников. Всё это делает её достаточно эффективным средством проведения радикальныхобщественных реформ.[23]
Природа авторитаризмаи условия его возникновения.
Авторитаризм —политический режим власти, не ограниченной правом, опирающейся на прямоенасилие и осуществляемой единоличным правителем или правящей элитой. В историиобщества можно выделить различные его формы: древневосточные деспотии,тиранические режимы античности, абсолютистские монархии позднего средневековьяи Нового времени, западноевропейские империи XIX века, военно-полицейские,фашистские и коммунистические режимы в XX в. Историческое многообразие формавторитаризма показывает, что этот политический режим совместим с различными поприроде общественными и политическими системами — рабовладением, феодализмом,капитализмом, социализмом, демократией и монархией. Отсюда — трудности,связанные с попытками определения общей природы авторитаризма, вычленения егосущностных, устойчиво повторяющихся характеристик.
Каковыусловия возникновения режима авторитарной власти?
1.Социальный и политический кризис общества, выражающий переходный характерпереживаемого времени. Для такого кризиса характерна ломка устоявшихся традиций,образа жизни, исторического уклада, которая связана с резкой модернизацией
основныхсфер общественной жизни и совершается в течение одного-двух поколений.
2.С ломкой исторического уклада жизни общества связано размывание наличнойсоциально-классовой структуры, происходит маргинализация основной массынаселения. Появление больших масс людей, из традиционных существования, лишенных собственности и видящих в государстве иолицетворяющей его фигуре вождя единственный шанс на выживание, в значительноймере радикализирует социальное и политическое поведение маргинальных переходныхслоев, повышает степень их активности, заряженной отрицательной энергиейразрушительства.
3.В сфере социальной психологии и идеологии нарастают
настроениязаброшенности и отчаяния, стремление к социальнойсправедливости путем установления поголовного равенства, потребительскоеотношение к жизни берет верх над этикой производительного труда. Рождаетсяобраз врага народа, персонифицируемого в лице какого-либо общественногоинститута, социальной группы или нации. Возникает культ личности вождя, скоторым связываются последние надежды на преодоление кризиса.
4.В большой степени возрастает роль исполнительных органов государственной властии основной военной силы — армии, обращаемой внутрь общества. Особое значениеприобретает бюрократия, без которой невозможно функционирование — более илименее успешное — исполнительной власти в условиях нарастающего кризиса икоторая становится источником и хранителем власти, стоящей над обществом.
5.Наконец, решающим условием возникновения авторитаризма является лидер,обладающий авторитетом, признаваемый большинством нации, что обеспечиваетвозможность бескровного, мирного захвата власти определенной политической группировкой.В ином случае неизбежна гражданская война, решающая спор между партиями ивождями.
Посколькурежим авторитарной власти появляется не стольков результате случайного стеченияобстоятельств, но всегда в той или иной мере выражает историческую необходимость,постольку он не может оцениваться однозначно. Наряду с авторитарными режимамиконсервативного (Сулла в Древнем Риме) или откровенно реакционного толка(Гитлер, например), были и такие, которые играли прогрессивную роль висторическом развитии своей страны, например Наполеон Бонапарт, Бисмарк, Петр1.
 
Авторитаризми социализм: командно-административная система
Иллюстрациейвышеприведенного тезиса может быть командно-административная система,установившаяся в нашейстране после Октябрьской революции и победы большевиков вгражданской войне. Эта система — результат предшествующего историческогоразвития России, а не злонамеренной воли одной партии или группы лиц (Ленина,Троцкого, Свердлова и др.). Она не была создана Сталиным, как утверждают многиеученые и публицисты, но только была доведена им до образцового состояния.Анализ природы командно-административной системы необходим по двум причинам.Во-первых, отождествление командно-административной системы и сталинизмавыводит из-под критического анализа политическую практику послеоктябрьскогопериода и не дает возможности объективно осмыслить характер Октябрьскойреволюции, а также оценить деятельность Ленина и партии большевиков в 1917году. И во-вторых, потому, что теоретически и политически непродуманная,хаотически суетливая и непоследовательная десталинизация нашего общества таит всебе угрозу возникновения новых авторитарных режимов как в стране в целом, таки в ряде республик, в первую очередь в тех, где десталинизация проводитсянаиболее радикально (Грузия, Россия). Либо возможна консервация прежнего типаавторитаризма — коммунистического (Азербайджан, Казахстан, республики СреднейАзии).
Каковыосновные черты послеоктябрьской политической системы, позволяющиеохарактеризовать ее как авторитаризм?
Начинаяс 1861 г., Россия переживала процесс индустриализации, сопровождаемыйреформированием многих сторон жизни общества, резкой ломкой традиционногоисторического уклада. Поскольку этот процесс шел зигзагообразно, то мукимодернизации не находили соответствующего разрешения, что вело  к накоплениюкризисных явлений, приведших к первой русской революции. Мировая войнаусугубила кризис общества, доведя его до высшей точки, точки антагонистическогопротивостояния самодержавного государства и общества.
В этот период в Россиипроисходило становление новой социально-классовой структуры общества, ностановление затянутое. Новые индустриальные классы составляли малую частьнаселения, большая часть которого все более подвергалась пауперизации, включаяи дворянство. Это обеспечивало господство маргинальных слоев в городе идеревне, размытый характер социальных отношений, резко повышало степеньсоциальной и политической активности этих слоев. Последнее, в свою очередь,оказывало разрушительное давление на формирующуюся социально-классовуюструктуру, тормозило ее становление.[24]
Война в высшей степениусилила роль государства, его вмешательство в жизнь общества и контроль за нею,возросло значение бюрократии для успешного функционирования исполнительнойвласти, усилилась роль армии во внутренней жизни страны. Страна вставала награнь выживания, что способствовало укреплению в массовом сознании национальнойидеи и поиску сильной личности, способной воплотить эту идею в жизнь, спастистрану от военного, экономического и политического краха. ПредоктябрьскаяРоссия искала в авторитаризме выхода из кризиса, и вероятность демократическойальтернативы была крайне мала. Керенский или Корнилов — два вождя, за которымистояли различные варианты авторитарного режима. Составившие третью силубольшевики были обречены на авторитаризм, ибо иной вариант выхода из кризисабыл невозможен в той ситуации. Разразившаяся после революции гражданская войнабыла только спором между различными вариантами авторитаризма.
Таковы исторические предпосылки,обусловившие авторитарный характер послеоктябрьской политической системы. Ееосновные черты: 1) монополия компартии на политическую власть (диктатурапартии), превратившаяся после Х съезда партии в монополию на власть правящейверхушки, внутри которой шла ожесточенная борьба за лидерство, обострившаясяпосле болезни и смерти Ленина; 2) слияние законодательной, исполнительной исудебной власти; 3) сверхцентрализация управления экономической, политической идуховной жизнью общества; 4) роль бюрократии и военно-полицейского аппарата(ВЧК—ОГПУ) становится решающей; 5) прямое использование насилия по отношению коппозиции и инакомыслящим и государственный терроризм; 6) агрессивныевнешнеполитические установки, выражавшиеся то в стремлении разжечь пожар мировойреволюции, то в создании образа страны — «осажденной крепости»;
7) идеология особого — советского исоциалистического — национализма, которая внутри страны проявлялась вунификации национально-культурных черт различных народов, в стремлении создать единыйсоветский народ, а вовне — в попытке навязать советский образ жизни другимстранам;
8) создание харизмы Ленина, подприкрытием которой и от имени которой действовали его преемники, освящая этойхаризмой («верность заветам Ленина», «верность принципам марксизма-ленинизма»)свое правопреемство, объявляя ее источником легитимности собственной власти.
Какова общая оценкасоветского авторитаризма? Он был выражением и продолжением политики,направленной на индустриализацию страны, и в этом отношении отвечалисторической необходимости. Но в то же время он был детищемнепоследовательности этой политики и ее альтернативой. Продолжая политикуцарского правительства на централизацию управления экономикой, советскийавторитаризм разрушил слабую еще систему институтов гражданского общества,несомненно способствовавших индустриализации и цивилизации русского общества,как якобы главного их противника. Считая, как и Столыпин, патриархальностьдеревни тормозом экономического развития, большевики пошли в прямо противоположномнаправлении. Тем самым политика авторитарного государства вошла в резкоепротиворечие с потребностями исторического развития, вызвав необходимостьперерастания советского авторитаризма в какую-то новую форму.
Отличия тоталитарных иавторитарных режимов.
Режим тоталитарной властив отличие от авторитаризма оказывается внеполитическим образованием — в эпохутоталитаризма политические отношения и институты в обществе, по существу,исчезают или становятся формально-декоративными. Организация тоталитарнойвласти имеет иерархический характер: вверху пирамиды находится вождь,обладающий абсолютной, ничем не ограниченной властью; внизу — массы, столь жеабсолютно ему подвластные. Такая организация власти формально сходна савторитаризмом. В действительности же тоталитарная власть неделима на уровни:на любом уровне социальной иерархии индивид, обладая властью, обладал тем самымабсолютной властью над вверенным ему «объектом». Различие было именно в объектеприложения власти, но не в ее характере. Например, любой начальник районногомасштаба обладал всеми атрибутами власти — партийной, хозяйственной, судебной,карательной и т.п. Поэтому для функционирования тоталитарной власти не нужнобыло принуждения, идущего сверху вниз: тоталитарный индивид добровольно подчинялсявышестоящему, получая в обмен на покорность возможность абсолютной власти «насвоем месте». Можно сказать, что ограничения в структуре тоталитарной властивытекали из пересечения индивидуальных властей, что создавало непрерывное ипостоянное напряжение во всех узлах системы и было источником энергии, питавшейсуществование этой системы.
Основные моменты различиятоталитарного и авторитарного режимов в следующем:
1. Наиболее серьезныймомент связан с пониманием цели, «исторической миссии» данного режима, будь тодоктрина «расового превосходства», специфические национально-имперские идеи иликакие-то другие. Можно сказать, что тоталитаризмом на первых порах двигала таили иная утопическая мечта, направленная против либеральной демократии,капиталистической экономической системы и в какой то мере отвечавшая чаяниямибольшинства населения страны. Подвижники тоталитарного идеала рассматривали егокак прообраз будущего миропорядка. Поэтому тоталитаризм не только ориентирован«вовнутрь», т.е. на создание совершенного общества в какой-либо отдельнойстране, но и пытается реализовать свои потенции «вовне», т.е. распостранитьаналогичный своему общественный строй на другие страны, и в этом он, пожалуй,мало чем отличается от некоторых нынешних демократий.[25]            
Авторитарные государствав подавляющем большинстве случаев не ставят перед собой задачу полногопреодоления предшествующего социального строя. Военные хунты в ЛатинскойАмерике обычно приходили к власти под лозунгами сохранения утвердившегося порядка,избавления от реальной или мнимой угрозы его изменения. Авторитаризм склоняетсяк идее органичного развития, под которым часто скрывается желаниевоспрепятствовать вообще всяким заметным изменениям.
2.Другой признак, покоторому различаются тоталитарные и авторитарные системы, заключается внеодинаковой степени регламентации различных аспектов общественной жизни в них.Тоталитаризм стремится реализовать утопический идеал во всех сферахобщественной жиизни. В результате предполагается не только создание ипропаганда новой системы ценностей, но и формирование такого политизированногочеловека, индивидуальность которого должна быть подчинена коллективности,растворена в ней. Для авторитаризма, напротив, характерна намереннаядеполитизация масс, их довольно слабая политическая информированность.
3. Зачастую приавторитаризме формально существуют парламент, партии, разделение властей идругие атрибуты демократии: гражданское общество не полностью поглощеногосударством, и возможно даже «дозированное инакомыслие».[26]Диктатура может признавать или терпеть  определенные социальные конфликты. Приней продолжает существовать целый ряд влиятельных в политическом отношениигрупп давления (государственная бюрократия, военные, крупная буржуазия и т.д.),которые, защищая свои интересы, прежде всего экономические, могут блокироватьпринятие неугодных им решений.
4. Авторитарные диктатурыпредпочитают сохранять традиционные классовые, сословные или племенныеперегородки, которые тоталитаризму чужды. Тоталитаризм в период становления всоответствии со своим утопическим идеалом разрушает прежнюю социальнуюструктуру, разрывает традиционные социальные связи, ликвидирует сложившуюсяпрежде социальную дифференциацию, т.е. «превращает классы в массы».[27]
Это одновременнопорождает огромный слой людей, утративших свои социальные корни и готовыхследовать за новыми вождями, которым они безоговорочно доверяют. Тоталитарныережимы активно вторгаются в экономическую сферу либо устанавливая над нейстрогий контроль, либо подвергая её полному или почти полному огосударствлению.
5. Многие авторитарныережимы стремились сохранить прежний социально-экономический уклад.Латиноамериканские хунты, например, подходили к делу довольно прагматично.Военные академии в Бразилии и в Перу давали своим выпускникам не только военныезнания; они включали в программу обучения и курсы экономической науки,управления, основы социологии и т.д. Это позволяло им трезво оцениватьпреимущества той или иной системы хозяйствования. И, захватывая власть, военныеоставались скорее контролерами, чем специалистами. Они весьма осторожноотносились к экономическим процессам, а непосредственное управление ими, какправило, поручали специалистам из гражданских лиц. В противоположностьтоталитарным диктатурам такие авторитарные режимы, как например, в Южной Корее,на Тайване, оказались достаточно эффективными в экономическом отношении.
6. Еще одно различиемежду тоталитаризмом и авторитаризмом заключается в самой структуре власти. Втоталитарной системе центром власти является одна партия, и партийные органыпронизывают весь государственный аппарат, общественные организации ипроизводственные структуры. Решения партийных органов служат руководством кдеятельности для всех остальных центров власти, а также для армии и службы внутреннейбезопасности.
      В авторитарныхдиктатурах государство обладает высшей ценностью, являясь средоточием властныхфункций. Само государство подчиняется в своей деятельности своду норм,зафиксированных в законодательных кодексах их стран, и по своей сути призваноосуществлять не рпрессивную, а управленческую функцию.[28]Безусловно, факты коррупции и прямого здоупотребления законом в авторитарныхгосударствах более чем часты, но идея государства как надклассового верховногоарбитра, которое в случае необходимости может силой прекращать социальноепротивостояние, очень живуча.
       Еще одно изотличий авторитаризма от тоталитаризма заключается в том, какую роль играют вобоих режимах репресии. В период зарождения, становления и господстватоталитарная диктатура осуществляет системаический террор по отношению к своимпротивникам легально и организованно. Он проводится секретной службойбезопасности, значение которой со временем возрастает настолько, что онапытается соперничать с правящей партией за власть.
      Авторитарныйрежим также имеет тайную полицию, которая часто попирает закон и терроризируетпротивников режима. Но массовые узаконенные репрессии с созданием специальныхлагерей авторитаризму, как правило не свойственны. Авторитарные диктаторыобычно применяют тактику избирательного террора, направленного на устранениеили запугивание оппозиционных депутатов, видных общественных деятелей,несогласных с политикой режима, и т.д.[29]Чаще всего с ослаблением репрессий начинают расти и набирать вес в обществе, вполитической борьбе оппозиционные силы, и тоталитаризм постепенно перерастает вавторитаризм.
Конечно, отмеченные различия между диктатурамитоталитарного и авторитарного типов не следует абсолютизировать. Многие режимыявляются как бы промежуточными между ними и объединяют признаки разных типов всилу особенностей своего политического опыта. Целый ряд стран в наши днисовершает переход от диктатуры к демократии и с трудом поддается однозначномуопределению согласно принятой в современной политологии классификации.

Глава 3. Современные авторитарные режимы.
 Наш век так и не стал эпохой полноготоржества демократии. По-прежнему больше половины населения земного шара живетв условиях авторитарных или тоталитарных диктатур. Последних становится всеменьше, практически оставшиеся диктаторские режимы относятся к авторитарным исуществуют в странах «третьего мира».
 После 1945 года десятки стран освободились отевропейского колониализма, и их руководители были полны оптимистических плановбыстрого экономического развития и социального прогресса. Некоторые наблюдателиполагали, что иным метрополиям придется кое-чему поучиться у своих бывшихколоний. Но вторая половина ХХ в. обернулась скорее трагедией, чем триумфомосвободившихся стран. Лишь многим из них удалось достичь политическойдемократии и экономического процветания. За последние тридцать лет десяткистран «третьего мира» переживали бесконечные серии переворотов и революций,которые подчас бывает трудно отличить друг от друга. На смену одному авторитаризмуприходил другой, как это было, например, в Иране, когда в 1979 году вместошахского режима утвердилась власть Хомейни. В странах «третьего мира» диктатурыдоминируют и часто находят там поддержку у большинства населения. Этомуспособствуют некоторые особенности развития восточных обществ.
К ним относится,во-первых, специфическая роль общины.[30]Политический и культурный опыт стран Азии, Африки и в меньшей степени ЛатинскойАмерики не пронизан идеей самостоятельной ценности человеческой жизни, не содержитв себе представления о позитивном значении индивидуальности. Человек мыслитсякак часть целого, как член определенного общества, нормам которого  он долженподчиняться и в мыслях, и в поведении, т.е. коллективное довлеет над личным.Велика и роль разного рода лидеров, которые берут на себя право толкования норми воплощают в своем лице единство общины, клана и т.п.
Здесь господствуют такие отношения,когда глава общины «опекает» её членов, а за это они обязаны «служить» емуверой и правдой. В таких обществах ориентирами политического поведения служитне мировоззрение, а поведение руководителей общины, клана и т.д. В большинствестран «третьего мира» политические противники и разделяются в основном попризнаку клановости.
Во-вторых, «в третьеммире» значительным весом обладает государство, поскольку гражданское обществоеще не развито. Отсутствует мощный средний слой, способный стать опоройдемократии и сильной гражданской власти. Возрастает роль исполнительной власти,являющейся консолидирующей силой общества, поскольку оно разделеномногочисленными религиозными, этническими, сословными и иными перегородками ини одна политическая сила в нем не может стать гегемоном.[31]При таком положении дел только государство может мобилизовать все средства для модернизации и ускоренного развития.
Указанные моменты создаютпредпосылки для авторитарной власти. Почти все попытки приобщения стран«третьего мира», например стран Африки, к демократии путем копированияконституций и политических систем стран-метрополий оказались неудачными.Установившиеся там непрочные «демократии» не были результатом долгой и упорнойборьбы самих народных масс за свои права, как это было в Европе.
В конце 50-х-начале 60-х годов, авторитарные режимы, прежде всего военные диктатуры, находили своих сторонниковне только в развивающихся странах, но и среди некоторых представителейакадемической общественности Запада. Ряд политологов и  политиков считали,  чтоэти режимы являются наиболее подходящим типом власти для стран, совершающихпереход от традиционного к индустриальному обществу. Возлагались надежды на то,что армия как наиболее организованная сила сможет провести все необходимыепреобразования «сверху», что она в состоянии противостоять коррумпированнымэлементам в государственном аппарате    и является символом национальногоединства, поскольку набирается из различных  социальных слоев,  национальностейи регионов. Некоторые наблюдатели  из США и Западной Европы предполагали, чтопри помощи военных можно легче всего внедрить в освободившихся странах западные экономические и политические принципы.[32]
Действительность оказалась иной. Вбольшинстве африканских и азиатских стран в условиях господства военныхавторитарных диктатур армия обнаружила чрезмерную склонность к бюрократизации иорганизационной рутине. Среди военных процветали коррупция и кумовство. Военныерасходы резко увеличивались за счет столь же резкого сокращения средств дляпроведения необходимых реформ. Военные чаще всего оказывались неспособнымисоздать такие политические институты, в деятельности которых могли быучаствовать представители различных политических течений и сил. Наоборот, онистремились поставить все сферы общественной жизни под собственный контроль. Вбольшинстве случаев не подтвердилась и вера в способность армии статьобъединяющим центром разных социальных групп.
Армии не смогли противостоятьэтническому и конфессиональному расколу, племенным разногласиям исепаратистскому движению. Во многих армиях «третьего мира» существует несколькоразличных группировок, организующих заговоры и контр заговоры. Это нередкоприводит к затяжным кровавым конфликтам (Пакистан, Чал, Уганда и т.д.).
Режимы с частыми военнымипереворотами получили название преторианских по аналогии с Древним Римом, гдепреторианская гвардия часто возводила на престол угодного ей претендента илисвергала его, если он не устраивал её своим правлением. Поэтому для большинствасовременных «императоров и спасителей отечества» поддержка армии остаетсяосновным источником сохранения власти и предметом главных забот. «Солдаты, могули я рассчитывать на вас?» — так сформулировал Наполеон, пожалуй, главный длявсех авторитарных  руководителей вопрос.
Преторианские режимы отличаютсякрайней неустойчивостью власти.[33]Иногда борьба за власть превращается в гражданские войны, но бывают случаи,когда переворот осуществляются, как в некоторых африканских странах, лишь припомощи роты солдат.
Современный авторитаризм имеетразличные формы и во многом отличается от прошлых вариантов. Например, вЛатинской Америке в ХХ – начале ХХ в. авторитарными лидерами быликаудильно-самозванные хозяева отдельных территорий, которые зачастую имелисобственные вооруженные отряды. Это было возможно при слабом национальномправительстве, которому каудильо не подчинялись, а нередко прибирали его крукам. Позднее авторитарные лидеры стали обладателями по преимуществунациональной, а не локальной власти, использовавшими в своих целях армию.[34]
Однако возникает вполне законныйвопрос: если авторитарный режим нарушает конституцию и права человека, то какон добивается массовой поддержки и оправдывает свое существование в глазахсограждан? Ведь не везде и не всегда для этого используется террор, чаще,пожалуй, авторитарная система пытается словом или как-то иначе, но убедить, ане заставить силой поверить в правильность своих методов и мер. Посколькуссылки на закон и традицию подчас выглядят кощунственно, постольку диктаторы,как правило, мотивируют свои действия, проводимую ими политику «суровойнеобходимостью навести порядок», «национальными интересами» и т.п.Харизматический элемент всегда был главным фактором в стремлении оправдатьдиктатуру.
Диктатору помогает, и определеннаяпопулярность его в народных массах, поэтому и сами диктаторы, и их сподвижникистараются убедить общественное мнение в том, что их интересы совпадают синтересами широких народных масс и что они действуют от имени здоровых силобщества. Нередко социально-политические амбиции лидера, а иногда и егоискренняя уверенность в своих силе и правоте заставляют его апеллировать к общественномумнению и ради этого уделять особое внимание созданию собственного позитивногообраза (имиджа) в глазах сограждан.
Очень часто авторитаризм оправдываетсвою политику служением национальной идее, чем привлекает массу сторонников.Такой прием лучше всего срабатывает тогда, когда всем становится ясно, что нипрактически беспрерывные заседания парламента и партийных клубов, ни пакетыпринимаемых законов, ни на шаг не продвигают дело вперед. Если власть бессильнаи в её коридорах царит полная апатия, если система неэффективна и вызываетраздражение граждан, то опасность диктатуры повышается многократно. Диктаторприходит к власти под лозунгами забвения партийных распрей во имя высшего домаперед Родиной.
Во второй половине ХХ в. диктаторыстремятся  приобрести и определенную идеологическую окраску.
Подобно тоталитаризму, западныеисследователи различают авторитаризм левого и правого толка[35], хотя здесь это различие проявляется менее четко. Левые  авторитарные диктатурыосновываются на различных версиях социализма (арабского, африканского и т.д.).
К ним можно отнести многие прежние инынешние режимы, такие, например, как диктатора Дж. Ньерере в Тазании, Х. Асадав Сирии и многие другие. Они возникли в 60-70-х годах, когда привлекательностьсоциализма в мире была довольно высока, поскольку советская системадемонстрировала тогда высокие темпы развития и щедро помогала своимпоследователям в освободившихся  странах.[36]
Лидеры освободившихся государствстремились перенять общую схему: одна партия, руководство всеми политическимиорганизациями из  единого центра, государственная собственность в экономике,доступная широким массам населения пропаганда и т.п. Большое впечатлениепроизводили на них быстрая индустриализация СССР при помощи командных методовруководства и подъем его военный мощи. К тому же социализму, ценности которогоэти лидеры решительно отвергали.
Многие левые диктатуры, как,например, во Вьетнаме, утвердились в развивающихся странах, взяв в свои руки руководство национально-освободительным движением. Однако, даже подчаснекритически воспринимая опыт СССР, эти страны по существу оставались вернымисвоим многовековым традициям: нередко за гуманизмом слов скрывалась искрывается борьба за власть или племенные антагонизмы, оппозиционные кланыобъявляются «враждебному режиму» и против них начинается борьба. Тоотрицательное, что несла в себе копируемая политическая система, многократноусиливалось в авторитарных режимах левого толка: культ лидера, раздутыйбюрократический аппарат, административно-командный стиль руководства жизньюстраны, практика постоянных рывков вперед и т.п. Например, в Танзании в1973году было принято официальное решение о том, что все 12 млн. крестьяндолжны объединиться в коллективные хозяйства в течение трех лет, но это привелопочти к полной деградации сельскохозяйственного производства и к острой угрозеголода. [37]
В условиях однопартийной системыпартия подменяет собой все другие общественные организации и движения, и хотяКонституция, законы существуют, все-таки правовое государство не складывается.Не может сформироваться и гражданское общество, поскольку возможностей дляущемления индивидуальных свобод граждан, прав человека остается чрезвычайномного. По существу такая политическая система имеет авторитарный характер. Современем преимущества системы экономических отношений, основанных на приматегосударственной собственности, постепенно сходили на нет. Отказ от такогосредства стимулирования производства, как рынок, создавал почву дляволюнтаризма      и субъектизма в принятии хозяйственных решений, вел кснижению заинтересованности работников в результатах труда. С помощью подобнойэкономической системы трудно было эффективно, адекватно реагировать на новыеглобальные явления в мировом хозяйстве. Отсутствие гибкости, мобильности не позволялоей быстро перестраиваться, переналаживаясь на изменявшиеся внешне ивнутриполитические условия тех стран, где она господствовала. Характерны дляраннего периода, трудовой энтузиазм постепенно иссякал, наблюдалось все большерасслоения населения.
Эти и многие другие факторыобуславливали появление социальных групп с разными экономическими,политическими и т.д. интересами. Такой плюрализм интересов требовал реформыполитической и экономической систем. Началась пора преобразований.
Однако в скоре выяснялось, что простозаменить прежнюю модель другой, предлагаемой Западом невозможно. Недостаточновысокий уровень социально-экономического развития и включенность человека вопределенную традиционную общность ограничивают формирование индивидуального началаи заставляют его доверяться авторитету определенного лидера. И хотяруководители стран, переживающих полосу реформирования, говорят опереориентации своей политике и кое-что там действительно меняется, тем неменее, целый ряд примеров свидетельствуют о том, что суть авторитарных режимовостается прежней: отсутствует легальная сменяемость лидеров, доминирует однапартия с вертикально-иерархической структуры, что сказывается на принципахформирования всех других структур в государстве, многие демократические нормыпо-прежнему декларируются, но не реализуются на практике и т.д..
К правым авторитарным режимамотносятся арабские монархии Ближнего Востока (Иордания, Саудовская Аравия,Кувейт и некоторые другие), ряд азиатских государств (Сингапур, Индонезия и т.д.),бывшие латиноамериканские страны в период господства хунт, отдельныеафриканские государства.[38]
Классический пример военногоавторитаризма, существовавшие  в 60-80х годах в Латинской Америке хунты.Приходя к власти, они стремились исключить всякую возможность политическогорадикализма и революции, надеясь обеспечить себе поддержку большинстванаселения не только путем прямого подавления инакомыслия, но и за счет«пропаганды делом»- формирования эффективной экономической политики, развитиеотечественной промышленности, создания рабочих мест и т.п.
Такая политика не всегда означаетпереход к экономическому либерализму, поскольку любой военный режим пытаетсявыбрать свой способ реализации поставленных целей. Например, различной быластепень вмешательства государства в экономику и участия иностранного капитала:в  Бразилии осуществлялось государственное планирование, в Аргентине был созданбольшой общественный сектор экономики, в Чили же Пиночет, напротив,приватизировал существовавший там до него аналогичный сектор.
Таковы противоречивые основные звеньяэкономической политики хунт.
Чилийский опыт свидетельствует о том,что демократия в «третьем мире»- вещь довольно хрупкая. Поспешно проводимыереформы просоциалистической направленности способствуют политическойнестабильности и установлению авторитарных режимов известную роль сыгралвнешний фактор- влияние и помощь США или СССР. Конечно, никакая сверхдержава неможет контролировать все процессы в «третьем мире», но всегда пытаетсяиспользовать в своих  интересах внутренние конфликты в этих странах. До сих пормногое в развитии стран «третьего мира», в судьбе того или иного авторитарногорежима определялось их позицией в конфликте между Востоком и Западом, тем, чьюстрану они занимали в нем, чью модель развития брали на вооружение и т.д.[39]США, как и прежде СССР, всегда опекали своих экономически менее развитыхсоюзников, предоставляли им военную и финансовую помощь. Особенностиполитической системы и моральные качества руководства при этом никогдарешающего значения не имели.
В целом сегодня можно констатировать,что новая ситуация в мире благоприятствует переходу от диктаторских режимов кдемократическим.
 
Глава4. Переход от диктатуры к демократии.  Проблемы и особенности перехода к демократиив России.         Мировой опыт.
Историческаязакономерность такова, что тоталитарно-авторитарные режимы устанавливаются втех странах, которые задержались с социально-экономической модернизацией икоторым приходится проводить её крайними, чрезвычайными методами. Эти режимыхарактерны для стран среднего уровня развития, вступивших в индустриальнуюцивилизацию тогда, когда страны «первого эшелона» капитализма переживали ужестадию расцвета.
Характер политическогорежима (буржуазно-демократический, авторитарный) зависит прежде всего отмасштабов капиталистического пространства и степени развития демократии. Еслиэто пространство большое, стабильное, как в развитых индустриальных странах, тобуржуазно- демократический режим сильный, стабильный, а у  оппозиционных емусил нет повода устанавливать альтернативную систему власти, ибо базовая системафункционирует в основном эффективно. В странах развитого капитализма крайнеоппозиционные силы маргинальны, находятся на обочине политической системы и немогут претендовать на ведущую роль в ней. В этих странах в принципе невозможноустановление тоталитарно-авторитарных режимов, хотя иногда в кризисные моментымогут появляться харизматические личности вождистского типа, выводящие странуиз кризиса, но их появление не разрушает существующую систему и структурувласти, а наоборот, укрепляет её.
Установлениетоталитарно-авторитарных режимов означало отказ от ценностейлиберально-демократической системы, но эта система не могла эффективнофункционировать в странах запоздалого развития капитализма из-за отсутствиянеобходимой социально-экономической базы и принимала здесь рахитичные,неразвитые псевдопарламентские формы.[40]
В конце XIX в. на Западе повсеместно появилисьпризнаки либерализма, вызванного дальнейшим развитием индустриального общества,которое потребовало соответствующих преобразований в политической сфере.Кризисные явления усилились на рубеже веков, а в 30-е годы ХХ века разродилсяглобальный кризис капиталитализма, который развитые страны успешно преодолели,укрепив и стабилизировав капиталистическую систему, не выходя за пределылиберальной доктрины, но произведя необходимую корректировку её. Страны жезапоздалого развития, для того чтобы выжить в условиях катастрофическогокризиса, вынуждены были на переходный период установитьтоталитарно-авторитарные режимы, имевшие определенные различия в зависимости отвнутренней ситуации в каждой стране. Эти режимы полностью отрицали либеральнуюдоктрину и созданные на её основе буржуазно-демократические режимы.
Страны запоздалогоразвития попытались прежде всего преодолеть индивидуализм – сердцевинулиберально – демократического мировоззрения, заменив его коллективизмом (вИталии, Испании, Португалии), основанным на неограниченной, по сутидиктаторской власти вождя,[41]которому отныне подчинялся и репрессивный аппарат.
Индивидуализм несоответствовал внутреннему состоянию большинства населения Италии,Испании, Португалии, Германии, а также России на рубеже веков. В этих странах,отстававших в социально-экономическом развитии, сохранялась своя, отличная отпередовых западных стран фидлософская традиция, согласно которой человек несуществовал отдельно, независимо как личность, как субъект, а находился вгармоничном единстве и равновесии со всей Вселенной, был связан органическимиродственными узами и с Богом, и с миром, и с ближним. В России этавертикально-иерархическая традиция, связывавшая земной и небесный миры,воплотилась в православном вероучении, в Италии, Испании, Португалии – вкатолической доктрине.
Протестантская доктрина,которая в новое время легла в основу мировоззренческих устоев жизни в передовыхиндустриально развитых странах Запада, в корне противоречила этой традиции: онинизводила небесное на уровень земного, в горизонтальную плоскостьнеорганической традиции, разрывающей первичные связи человека с Богом, с мироми себе подобными и делающей центром Вселенной обособленного атомизированногоиндивида. Предполагалось, что такой обособленный индивид может по своемупроизволу устанавливать отношения «общественного договора».[42]
Психологические основы тоталитаризма-авторитаризмазаложены в самой либеральной доктрине, в которой существуют как бы двавнутренних течения: одно направлено вперед, в будущее, а другое – назад, впрошлое.
В развитых странах первоеполучает возможность полного и беспрепятственного развития, а в странах,отставших от «первого эшелона», оно не смогло набрать силу и стать ведущим.Возобладало второе течение, в результате чего большинство населения в кризисныйпереломный период устремилось назад – в прошлое, в средневековье, чтобывосстановить утраченное органическое единство мира, разрушенное с наступлением«железного»XX в. Но к тому временипервичные узы были уже разрушены, и на основе органической традиции былинасильственно воссозданы вторичные вертикальные-иерархические структурытоталитарно-авторитарных режимов.[43]
В разных странах этотпроцесс проходил неодинаково. Причем в странах Южной Европы и Германииразрушение либеральной диктрины и временный отказ от буржуазно-либеральнойдоктрины и временный отказ от буржуазно-демократического варианта развития неозначали отказа от рыночной экономики, основанной на плюрализме формсобственности. Там сложилась парадоксальная ситуация: антилиберальные по своейсути тоталитарно-авторитарные режимы, провозгласив отказ от либерализма,провозгласив отказ от либерализме, тем не менее создали условия и предпосылкидля его произрастания на местной почве, из местных реальностей, а не благодарязанесенным, заимствованным идеям. Авторитетные режимы южноевропейских странотсекли нежизнеспособные и хилые парламентские режимы и на основе воскрешенияорганической традиции, а впоследствии с помощью Запада создали материальныеусловия для возникновения либерализма «изнутри».[44]
В Испании именнофранкистский авторитарно-диктаторский режим осуществил социально-экономическуюмодернизацию страны – задачу, с которой в предшествующий период не могласправиться ни одна политическая сила. В Португалии Салазар оказался более«дальновидным» политиком: он всячески затягивал процесс модернизации, как быпредчуствуя, что в итоге она покончит с его режимом. Сама практикапредсказывала ему, что следствием социально-экономической модернизации являетсямодернизация политическая, которая предполагает смену органической традиции нанеорганическую с её приоритетом земных ценностей перед небесными.[45]
Придя к власти в 30-егоды, тоталитарно-авторитарные режимы в Германии, Италии, Португалии и испанииначали искуственно наращивать капиталистическое пространство, используя дляэтого уже имевшийся плацдарм. Они не разрушали существовашую в их странахрыночную экономику, а излечивали и укрепляли её защитными  мерами, полностьюизолировав от внешнего мира. Такая замкнутая самодостаточная система называетсяавтаркической (греч: autarkeia – самоудовлетворение) и формируется в условиях хозяйственного обособлениястраны.
Автаркической системе вэкономической сфере соответствовала в политической сферевертикально-иерархическая структура власти, которая подчинялась единоличнойволе диктатора. В противоположной ей горизонтально-атомистической структурелиберальной демократии, в политической сфере, основанной на независимости,формальном равенстве и партнерстве всех элементов, в экономической областисоответствуют состязательные рыночные отношения.[46]
Тоталитарно-авторитарныережимы в Германии и южноевропейских странах, стремясь сохранить и оградить отвнешних воздействий наличное капиталистическое пространство, выдвигали лозунги,аппелировавшие, как в условиях демократии к Нации, Истории, Традиции, нопридавали им гипертрофированную форму. В России либеральное политическое исоциально-экономическое (капиталистическое) пространство было по существуполностью ликвидировано, и социализм принял вид антикапиталистической модели.Сейчас капиталистическое пространство (рыночная экономика) и адекватная ейполитическая система создаются заново.
Процесс становления демократии длителен и достаточно сложен. Известно,что к современному демократическому государственному устройству западные странышли очень долгое время. В Англии, например, борьба в защиту индивидуальных правграждан и общества от произвольного вмешательства королевской властипросматривается еще с XII в.
Переход к демократии наиболее вероятен в условиях мирных перемен. Одну из формтрансформации можно назвать реформой сверху, что происхо-дит тогда, когдаавторитарные правители по своей воле, обусловленной не давлением со стороныоппозиции, а осознанной необходимостью, решают изменить систему. При этом ониобладают достаточной мудростью и целеустремленностью, чтобы воплотить в жизньпрограмму демократических перемен. Политическая активность масс в этом случаедолжна ограничиваться институциональными формами, т.е. осуществляться не вформе спонтанных выступлений, бунта, а через существующие политическиеинституты и должна контролироваться властями. Взрывы же стихийной политическойактивности масс сопровож-даются анархией, разрушительными последствиями иприводят к ужесточению власти вплоть до установления диктатуры под предлогомвосстановления об-щественного порядка и безопасности. Как реформы сверху,осуществлялось движение к демократии в Турции, Бразилии, бывшем СССР, Венгрии идр. странах.
Однако реформы сверху далеко не всегда заканчиваются успехом. Тому естьряд причин. Например, недостаточная последовательность реформаторов. Они обычнохотят, чтобы система была более демократической, но также и того, чтобы самиони оставались у власти достаточно долго. Стремясь уничтожить систему,порождающую преступления, они сами могут совершать преступления, еслипоявляется угроза их власти. Например, М.С.Горбачев стремился демонтироватьтоталитарно-бюрократическую систему, основанную на силовых репрессивныхметодах. Но сам он так и не смог отказаться от таких методов, о чемсвидетельствуют события в Тбилиси, Вильнюсе, Риге и Баку в 1991 гг. Бывает итак, что реформаторы оказываются как бы между двух огней, т.е. на нихвоздействуют две силы. С одной стороны, это люди, имеющие власть. Как правило,это консервативно настроенные руководители, контролирующие значительную частьгосударственной машины, армию, полицию и т.п. И реформатор должен быть оченьосторожен в своих действиях, иначе его отстранят от власти свои же коллеги. Сдругой стороны, его реформы порождают надежды, воодушевляют людей, вызываютмассовые народные движения, которых еще недавно не было. При этом разгоряченныелюди требуют демократии немедленно. Размах политической активности народа можетиспугать консерваторов у власти. Такая ситуация может завершиться переворотом иустановлением жесткой авторитарной власти. Поэтому реформы сверху нередкозаканчиваются провалом.
Начать демократические преобразования нелегко, но еще сложнее завершитьих, требуются неизмеримо большие усилия. Уход старого режима еще не даётавтоматической гарантии того, что демократия будет успешно построена.Появляется немало проблем, которые предстоит решать. Важнейшим условием успехадемократизации является политическая стабильность, предполагающаяреформирование общества в рамках закона.
Демократизация порождает такое явление, которое Э. Фромм метко назвал»бегством от свободы". Речь идёт о том, что в условиях политической иэкономической модернизации происходит ломка традиционных структур, в ко-торыебыли включены люди ранее; они лишаются привычных «опор», схемполитического поведения. Происходит снятие традиционных ограничений, твердонаправляющих жизнь человека в прежних условиях. Человек становится свободным,но одновременно на него ложится тяжесть ответственности за решения, касающиесяего собственной судьбы, а также проводимой в обществе полити-ки. В результатерастерянный и дезориентированный человек оказывается не в состоянии выносить«бремя свободы». Ему кажется, что обрести прежнюю уверенность в себеи чувство стабильности можно, лишь жертвуя свободой в обмен на ощущение определенности,возникающее в рамках жесткой авторитарной системы, перекладывая всю полнотуответственности за принятие решений на вождя или режим. Разрушениекоммунистических мифов, замена их рационализаторским миропониманием остроставят вопрос о смысле человеческого существования. На человека обрушиваютсясомнения; кто он, что он, зачем он живёт? В этих условиях значительная частьмассы, предрасположенная авторитарному подчинению, стремится ассоциировать себяс авторитарно-тоталитарными идеологиями и движениями. Они придают растерянномуиндивиду иллюзорное чувство собственной значимости, а обожание вождяоборачивается символической приобщенностью к власти.[47]
В государствах СНГ явление «бегства от свободы» имеет своюспецифику, связанную с особенностями нашего развития в прошлом. Народы этихгосударств оказались в наиболее сложном положении по сравнению с другимидемократизирующимися государствами, поскольку сроки существования тоталитарныхструктур здесь были особенно велики и произошел почти полный раз-рыв с прошлым,его экономическими и политическими механизмами, традициями и опытом. Врезультате тоталитарные порядки вошли в плоть и кровь народа. Они нередкоопределяют, причем на бессознательном уровне, восприятие действительности, самспособ мышления. Отсталая политическая культура большинства населения,отсутствие демократических традиций, засилье бюрократии приводит к тому, чтовведение демократических институтов приобретает зачастую декларативныйхарактер, в самой же демократии выпячивается лишь её внешняя сторона в ущербсодержанию.В целом же явление «бегства от свободы» связано и снекоторыми особенностями самой демократии. Изначально, как уже было сказано, сней ассоциируются многие возвышенные идеалы и цели — народовластие,индивидуальные свободы и права человека, плюрализм, всеобщее благосостояние ит.п. Однако в действительности демократия этого не гарантирует. Главноезаключается совсем в другом — демократия создаёт лишь условия для достиженияэтих целей на уровнях и всего общества, и отдельной группы, и гражданина. А вотпроизойдет это или нет, зависит от того, как будет протекать политическийпроцесс, какие силы в нем будут участвовать, какие — им противостоять, какиеспособности будут ими проявлены и какие привходящие обстоятельства скажутся наисходе данного процесса.
В демократической системе нет и не может быть органически присущих еймеханизмов, полностью предохраняющих от прихода к власти авторитарных сил.Однако демократия — что очень важно — создаёт институциональные механизмы истимулы для вовлечения потенциальных своих противников в демократическуюдискуссию, а тем самым и в демократический процесс, способный, в конце концов,превратить их в демократов.[48]
  Реформирование военно-гражданских отношений.
Рассматривая процесс перехода от деспотическогорежима к демократическому нельзя не упомянуть о трудностях при реформированиивоенно-гражданских отношений.
За последние двадесятилетия в мире произошел грандиозный революционный переворот, в ходекоторого почти в сорока странах авторитарный режим сменился демократическимправлением. На самом деле под названием «авторитарный режим»скрывались весьма непохожие друг на друга формы правления, такие как военныехунты в Латинской Америке и в других регионах, однопартийное руководство вкоммунистических странах и на Тайване, единоличные диктатуры в Испании, наФилиппинах, в Румынии, расистская олигархия в Южной Африке. Переход кдемократии также осуществлялся по-разному. В некоторых случаях реформаторыпришли к власти в рамках авторитарного режима и начали осуществлениедемократических преобразований. В других случаях переход стал результатомпереговоров между властью и оппозицией. В некоторых странах авторитарный режимбыл свергнут или рухнул сам. Были также случаи, когда падение диктатуры иустановление выборной власти осуществлялось при вмешательстве США.
Практически все этиавторитарные режимы, вне зависимости от их типа, имели одну общую черту, аименно: отношения между их гражданской и военной сферами оставляли желать многолучшего. Почти нигде не наблюдалось такого типа отношений, как в развитыхдемократических государствах. Этот тип отношений предполагает: 1/ высокийуровень военного профессионализма и осознание военными ограниченного характераих военной компетенции; 2/ фактическое подчинение военных гражданскомуполитическому руководству, которое принимает основные решения в области внешнейи военной политики; 3/ признание политическим руководством за военнымиопределенной сферы профессиональной компетенции и автономии; 4/ в результате — минимальное вмешательство военных в политику, а политиков в военную сферу.
В авторитарныхгосударствах военно-гражданские отношения в той или иной степени отличались отданной модели. В государствах, где у власти стояли военные, гражданскийконтроль полностью отсутствовал, а военное руководство и военные организациизачастую выполняли функции, имеющие лишь отдаленное отношение к собственновоенным задачам. Если власть в стране принадлежала единоличному диктатору, онстремился посадить своих людей на все ключевые посты в армии, чтобы обеспечитьполный контроль, расколоть армию и поставить ее на службу удержания власти. Воднопартийных государствах ситуация была несколько лучше, однако армиярассматривалась как орудие достижения целей партии, офицеры должны были бытьчленами партии и выполнять функции агитаторов и пропагандистов, партийныеячейки строились по типу военной иерархии /субординации, порядкаподчиненности/, а последней инстанцией было не государство, а партия.
Таким образом, передмолодыми демократическими государствами встала грандиозная задача коренногореформирования отношений между гражданским и военным сектором. Конечно, этазадача была лишь одной из многих. Им также приходилось завоевывать авторитет уобщества, разрабатывать новую конституцию, создавать многопартийную систему идругие демократические институты, проводить либерализацию, приватизацию ирыночные реформы в экономической области, где прежде действовала команднаясистема или сильный государственный контроль, обеспечивать экономический рост,бороться с инфляцией и безработицей, сокращать бюджетный дефицит, бороться спреступностью и коррупцией, а также сдерживать конфликты и насилие, возникающиемежду национальными и религиозными группировками.[49]
Удалось ли молодым демократическимгосударствам справиться с этими проблемами? В лучшем случае — с переменнымуспехом, что подтверждает доводы противников демократии, таких как бывшийпремьер Сингапура Ли Куан Ю, которые утверждают, что демократическая формаправления порождает некомпетентность и недисциплинированность. Во многихстранах экономические показатели ухудшились. Экономические реформы зашли втупик, потеряли поддержку общества, старой авторитарной элите удалось поставитьих на службу своим интересам. Усугубилась преступность и коррупция. Обыденнымявлением стало нарушение декларируемых конституцией прав человека. Пресса либопопала под контроль, либо сама развратилась. Развал партийно-политическихсистем, субъективно-личностный характер их руководства обусловили невозможностьсоздания эффективного правительства или ответственной оппозиции. Отсутствиеавторитарного контроля способствовало обострению общинно-эгалитарных настроенийи росту насилия. За немногочисленными исключениями в некоторых областях, новымдемократическим правительствам вовсе не удалось обеспечить достойное управлениестраной.
Недостатки демократиипородили ностальгию по авторитаризму. Люди в этих странах с тоской вспоминаютсвое прошлое и диктаторов, которые по крайней мере обеспечивали удовлетворениеосновных жизненных потребностей и при которых все худо-бедно работало. Этожелание вернуться к авторитаризму было убедительно продемонстрировано в 1993году в России, когда в ходе опроса общественного мнения 39 процентов жителейМосквы и Санкт-Петербурга заявили, что при коммунистах жить было лучше, итолько 27 процентов признали, что лучше при демократии 2. А ведь это два самыхбогатых города России. Можно с уверенностью предположить, что в остальнойРоссии общественное мнение будет продемократическим в еще меньшей степени.
На фоне этой общейситуации полных неудач и, в лучшем случае, простого удерживания на плаву успехимолодых демократических государств в области отношений между военной игражданской сферой кажутся особенно впечатляющими. Естественно, в разныхстранах дела обстоят по-разному, и множество серьезных проблем еще не решено.Однако в целом можно говорить о серьезных успехах. Отношения между гражданскойи военной сферами представляют собой яркое исключение по сравнению с весьмапосредственными успехами демократических государств в других областях.Происходит сокращение влияния военных в политической области, а такжеполитического вмешательства в дела армии. Кроме того, идет медленное, состановками, но все же реальное движение в сторону создания таких системвоенно-гражданских отношений, какие существуют в развитых демократическихгосударствах. Новые демократические правительства смещают прежнее военноеруководство и чуть ли не высылают его за пределы страны. Наложены ограниченияна участие военных в политике. В результате создания новых министерств обороныи центральных штабов для осуществления контроля над армией были перестроеныорганизационные отношения. Пока еще не везде пост министра обороны занимаетгражданское лицо /Россия и несколько других важных стран остаютсяисключениями/, однако можно говорить о том, что процесс развивается в этомнаправлении. Ликвидированы специальные военные органы, осуществлявшиеполитическую власть, такие как португальский Совет революции. На высшиеполитические посты на смену военным пришли гражданские лица — например, вТурции и Португалии. В целом стало меньше военных на политических постах. Впосткоммунистических странах больше нет контроля над армией со стороныкоммунистической партии, а также предпринимаются серьезные усилия в областидеполитизации армии.
Наряду с этимиизменениями в большинстве молодых демократических государств предпринимаютсяусилия, направленные на перестройку армии и ее переориентацию на чисто военныезадачи.  Почти во всех молодых демократических государствах вооруженные силыбыли сокращены в количественном отношении. Может быть, не всегда это быломудрым решением, однако, безусловно, является показателем некоторой формыгражданского контроля. В целом наблюдается тенденция к пересмотру военныхдоктрин и программ военных академий и училищ и смещение акцента в сторонуповышения профессионализма. Во вновь образованных государствах была по меревозможности проведена модернизация боевой техники в вооруженных силах, а такжепредприняты попытки поднять их уровень подготовки до мировых стандартов.Подобные шаги лишь иллюстрируют общую тенденцию к повышению профессионализмаармии и уменьшению роли, которую вооруженные силы ранее играли в обществе.[50]
 
 Трудности перехода к демократии в России.
В условиях перехода от тоталитаризма к демократии общество остронуждается в средствах, предохраняющих его от чрезмерного «перегрева»,обеспечивающих надежный и эффективный контроль за регулированием и разрешениемвозникающих конфликтных ситуаций. Но это уже не могут быть средства, которымипользовался тоталитаризм, стремясь справиться, а точнее — расправиться сконфликтами: репрессии, устрашение, переключение недовольства вовне или на«врагов народа», идеологическое «промывание мозгов»,организация массового воспроизводства послушного и приверженного режиму типаличности и т.п. Они обнаруживают не только свою несостоятельность,принципиально их не разрешая, а лишь подспудно накапливая и усугубляя, но ирастущую конфликтогенность, поскольку встречают все более активноесопротивление и моральное осуждение в массовом сознании и поведении.
Единственно надежными и эффективными способами и средствами, совпадающимис задачами демократизации общественных процессов и отношений, становятсявнимательное изучение и оценка настроений и поведения населения, устремлений егоразличных групп и слоев и адекватное их выражение в соответствующихзаконодательных актах, управленческих решениях и политических действиях,призванных их соотнести и согласовать. Для своей реализации они требуютвведения, всемерного распространения и укрепления такого демократическогополитического режима, включающего в себя элементы как представительного, так ипрямого волеизъявления народа, который позволял бы применять эти средства испособы с наибольшей возможной непротиворечивостью и полнотой.
Однако, это теоретически, концептуально очевидное заключение на практикепредставляется многим политологам и практическим политикам невероятным и прямоне реализуемым, якобы, в силу неразвитости демократических институтов ипроцедур и, по существу, на этом основании отвергается ими. Вместо этого болеедейственным и потому допустимым и оправданным в определенных пределах и наопределенный период средством «развязывания политической власти рук длянаиболее быстрого, широкого и решительного демократического реформированияобщества» ими предлагается введение авторитарного режима правления, такназываемой «демократической диктатуры» (термин Г.Х. Попова). Наиболеенастойчивы в обосновании этой идеи идеологи и политологи, близкие кпрезидентскому лагерю и исполнительным структурам власти (Г. Бурбулис, И.Клямкин, А. Мигранян, Ю. Петров и др.). Некоторые из них, правда,оговариваются, что задействовать авторитарный режим в интересах демократизацииобщества и нейтрализации лавинообразного нарастания социальных конфликтов наначальной стадии этого процесса можно лишь при непременном условиисознательного и целенаправленного внедрения в складывающуюся системуавторитарных политических взаимоотношений и институтов действенногоконтролирующего и корректирующего механизма, способного как позитивно влиять наснижение остроты уже возникших социально-политических, экономических и иныхконфликтов путем учета позиций всех участвующих в них сторон, так ипредупреждать их деструктивное развитие, укрепляя на этой основе общественную стабильностьи национальную безопасность.
В этой связи возникает принципиальный вопрос: существуют ли реальныепрактические подтверждения, а не только отвлеченные концептуальные обоснованиятого, что авторитарными методами можно содействовать демократическим переменам,формированию демократического гражданского общества, укреплению гражданскогомира и согласия.
Разрешить этот вопрос в данной плоскости помогает тот авторитарный сдвиг,который уже произошел у нас в стране в результате событий октября 1993 года исоздал перекос в балансе властных отношений и структур в пользу исполнительнойвласти, получившей исключительное право осуществлять политику, базирующуюсяглавным образом на ее собственном понимании ситуации и интересах.[51]
Экспертный анализ произошедших с этого момента событий, участникамикоторого были представители академических и других обществоведческихинститутов, вузовской науки, ряда аналитических конфликтологических центровпоказал, что какого-то существенного содействия демократическим переменам вобществе введение и распространение авторитарного режима правления пока недало. Больше того, он в немалой степени содействовал реализации худшихопасений, что неконтролируемая и ни перед кем не отвечающая за свои действиявласть — в данном случае исполнительная ее ветвь — может избрать такойгубительный для общества курс, который еще больше дестабилизирует и осложнитобщественную ситуацию.
Наиболее явственное выражение этих опасений — чеченские события. Однакоони — лишь частный случай общего неблагополучия и разлада, которые характерныдля современного российского общества.
Общее неблагополучие проявляется прежде всего в том, что радикальныедемократические реформы по-прежнему осуществляются крайне вяло, медленно ипротиворечиво. К тому же они не обеспечены какой-либо четкой долгосрочной илисреднесрочной программой. Ни президентские структуры, ни правительство, ни темболее парламент, попавший в сильную зависимость от них, отчетливо неформулируют и не обосновывают, как и куда мы развиваемся, какие механизмы приэтом действуют, какие способы поведения им соответствуют. Все предложенноеобществу — это лишь декларации о демократии и рыночной экономике, сильнонапоминающие попытку нового мифотворчества. В этой связи складывается стойкоевпечатление, что политическая элита намеренно уходит от четкого выражения своихпозиций и пытается эксплуатировать ценности демократии, справедливости,свободы, неотъемлемых человеческих прав и т.п., привлекательные для всех слоевнаселения, чтобы под их прикрытием реализовать свои достаточно узкиекорпоративные интересы. Тем самым она содействует парадоксальному и вместе стем естественному результату: для все более значительной части населенияценности демократических реформ превращаются в негативные символы.
Вследствие этого происходит усиление внутреннего общественного разлада,обусловленное ростом массового недовольства и связанной с ним социальнойнапряженности.
Таким образом, внимательный конфликтологический анализ показывает, чтоавторитарный сдвиг, используемый правящей политической элитой для обеспечениясвоих корпоративных интересов (которые не только не согласуются с интересамиостальных социальных групп и слоев российского общества, но и во многом идутвразрез с последними), не предотвращает нарастания нестабильности и раздоров вполитической сфере жизни общества, а содействует им. Можно обозначить ряд«конфликтогенных точек», в которых это выражено наиболее отчетливо.
Это прежде всего концентрация и «конфронтализация» власти.События последних лет продемонстрировали стремительную смену различныхтенденций, парадигм устройства государственной власти, продиктованнуюрасстановкой сил в текущем политическом противостоянии: от верховенствазаконодательной власти над исполнительной к их относительному равновесию и, наконец,к концентрации полномочий в руках главы исполнительной власти — президента иего аппарата.
Любая президентская система, как показывает мировой опыт, чреватаконфликтами с представительной властью. Особенность же нашей страны заключаетсяк тому же еще и в том, что общество не выработало механизмов смягчения этогопротивоборства и потому конфликт между ними развивается, как правило, поклассическому образцу его эскалации.
Наша конституционная система и прежде была несовершенна. Но в результатеее теперешнего насильственного авторитарного преобразования мы получили (приотсутствии эффективных сдержек и противовесов) такой дисбаланс властей, прикотором представительные органы, почти полностью безвластные, не могутконтролировать основные социальные процессы. Единственный оставленный в ихраспоряжении рычаг — контроль за бюджетом (причем в виде его принятия илинепринятия) — для этой роли, разумеется, совершенно недостаточен.
Это бессилие особенно проявилось в ситуации с Чечней. Обнаружилось, чтопарламент, формально предназначенный для выражения воли всего народа, какие быдекларации, заявления, предложения он ни выдвигал, совершенно не в состоянииповлиять на события. Декоративность полномочий Государственной Думы ярче всеговыразилась в неспособности депутатского корпуса контролировать формированиевнутри- и внешнеполитического курса страны, равно как и действия правительства,этот курс реализующего.
Для конфликтогенного потенциала сложившейся ситуации характерно также то,что доминирование исполнительной власти, «подмявшей» под себя властьпредставительную не только не ослабило уровень конфронтационности политическойборьбы, но и существенно расширило ее. Нынешний этап кризиса государственностиотличается тем, что линия противостояния проходит теперь не только черезконфронтацию двух основных ветвей власти, но и через все политические игосударственные органы и имеет своим содержанием конфликт между всемисоциальными институтами и организованными структурами, представляющимиопределенные социально-экономические интересы в процессе распределения ииспользования собственности и политического влияния. При отсутствии стремления,навыка и механизмов согласования этих интересов, противостояние все отчетливееприобретает черты «войны всех против всех», развертывающейся вусловиях отсутствия институциональной системы, способной взять на себя рольгаранта управляемости, устойчивости и национальной безопасности, и выступаетпризнаком глубокого социального кризиса, постепенно развивающегося в сторонусоциальной катастрофы.
Особую неудовлетворенность вызывает слабая репрезентация в принимаемыхвластью политических решениях интересов основных социальных групп, затрудняющаяих обратную связь с властными структурами и возможность влиять на политическийпроцесс. По почти единодушному убеждению населения, власть в стране принадлежитвесьма обособленной элите, на деятельность которой практически невозможновлиять. Наиболее тревожный момент, свидетельствующий о нарастании негативныхтенденций в функционировании государственной власти, состоит в том, что (нарядус усиливающимся у всех социально-профессиональных групп и слоев ощущениембеспомощности и малоэффективности институционального и личного влияния наполитические процессы) представители чиновничьего аппарата все больше чувствуютсвою корпоративную самоценность и начинают доминировать в качестве социальнойопоры и проводника осуществляемых политических решений и действий. Одним изнаиболее ярких свидетельств этого является широко распространившаяся ипродолжающая распространяться практика так называемого «ведомственногоуправления» посредством в огромном количестве — до 35 тысяч в год — принимаемых президентскими, правительственными, министерскими, ведомственнымиструктурами указов, постановлений и других нормативных документов. Именнорастущая сила и власть аппарата, чиновничье-номенклатурного сословия все большеосмысливается как основной результат и одновременно наиболее отчетливыйпоказатель авторитарного перерождения власти, усиливающего отчуждение между неюи обществом.[52]
Усилению отчуждения и связанной с ним социальной напряженностиспособствуют характерное для авторитаризма предпочтение силовым методампроведения политики и соответствующие действия силовых структур. Эти действиякрайне неэффективны, они либо не содействуют улучшению благосостояния ибезопасности основной массы населения, либо угрожают самому его существованию.
Неудивительно в свете этого, что по отношению к милиции у населениясуществует не только устойчивая, но и растущая напряженность и неудовлетворенностьее деятельностью по охране общественной безопасности и порядка. При этом важноотметить, что, люди не удовлетворены деятельностью милиции не только впрофессиональном плане, но и в плане ее взаимоотношений с населением: милиция,в их восприятии, не только неэффективно выполняет свою функцию гаранта изащитника безопасности и прав граждан, но и сама часто выступает в качественарушителя этих прав (оскорбительное обращение с гражданами, применение мерфизического и психологического насилия, вымогательство и т.д.). Существеннуюроль в углублении и расширении этого взаимного недоверия сыграли и чеченскиесобытия. Причем коснулось оно не только органов поддержания общественногопорядка и обеспечения безопасности граждан, но и другой структуры, широко используемойформирующимся авторитарным режимом в силовом воздействии на внутренниеобщественные процессы, — армии.
На этом фоне особенно тревожным выглядит отсутствие, по существу,эффективных механизмов преодоления нестабильности, достижения согласия в обществе.Так, одним из важных механизмов, опосредующих взаимоотношения гражданскогообщества и государства, наряду с разделением властей, является многопартийнаясистема. Но сегодня у нас большинство партий являются пока что всего лишьгруппками людей, занятых борьбой за перераспределение власти и непредставляющих какого-либо серьезного общественного слоя. В этом смысле нашапартийная система находится все еще в зародышевом состоянии и не играетсерьезной политической роли.
Не играют такой роли и профсоюзы. Исполнительной властью, президентскимиуказами существенно ограничена их роль в найме и увольнении, в социальномстраховании и других привычных профсоюзных функциях. Поэтому они не могутвыступать смягчающим социальные конфронтации инструментом. Неэффективнодействует и судебная система, призванная защищать и обеспечивать гражданскиеправа, и потому рядовой человек все еще не чувствует себя гражданином, апо-прежнему выступает, так сказать, подданным. Несмотря на то, что властвующиеполитики настойчиво его уверяют, что он наконец-то «широко дышит воздухомсвободы».
Не появилось также действенной системы местного самоуправления, черезкоторую население могло бы обеспечить реализацию своих насущных повседневныхнужд в рамках декларируемых для него прав и свобод.
Чрезвычайно слабо включены в общеполитические процессы и разного родаобщественные объединения. Сегодня известно около 33 тысяч таких объединений, втом числе около 2,5 тысяч — зарегистрированных официально. Однако, еслиКонституция 1977 года, пусть декларативно, но провозглашала их участие вполитической жизни, то в нынешней Конституции такого пункта даже формально несодержится.
Одним словом, человек в сложившейся системе общественных отношенийоказался перед лицом многих напряжений и неудовлетворенностей, которые, по мересвоего нарастания, все больше приобретают форму политических конфронтаций ипротивоборств.
Изложенное позволяет с конфликтологической точки зрения оценитьсложившуюся ситуацию, выявить некоторые наметившиеся общие тенденции дальнейшегоразвития политической сферы российского социума, определить основное содержаниеназревших в нем перемен и предложить определенные «технологические»меры по их реализации.
Суть перемен заключается в необходимости перехода от «временногоавторитаризма», принесшего уйму деструктивных для общественного развитиянапряжений и конфронтаций, к «постоянной демократии» с ее последующимреальным углублением.
Чем в большей степени власти будут игнорировать эту необходимость,проявлять стремление к сохранению статуса кво и достижению лишь собственныхкорпоративных целей, тем более интенсивным станет рост недоверия по отношению квластям. Это недоверие и отчуждение способны привести к потере фактическойлегитимности властей при формальном юридическом праве, а затем перейти в фазуактивного сопротивления им со всеми сопутствующими негативными последствиями.
Особую значимость в предотвращении подобной перспективы имеет отказ отсиловых способов урегулирования и разрешения политических конфликтов. Это можетбыть достигнуто комплексом политических, правовых,организационно-административных, нравственно-воспитательных и собственновоенных мер, к числу которых относятся, например, такие как: конституционноепровозглашение гражданского мира и согласия в обществе высшей социальнойценностью, закрепление демократического принципа ненасильственногоосуществления власти, исключение «армейского аргумента» как средстваполитической борьбы, запрещение партий, ассоциаций и объединений, равно как иидеологических концепций, ориентирующихся на насильственное изменениеконституционного строя, разжигание вражды и ненависти в обществе и т.п.
Способность мирно разрешать противоречия и конфликты в обществе, недопуская кровопролитий, должна стать важнейшим критерием оценки действий политическихлидеров, групп и партий, как и всего политического режима в целом.
 
Заключение.
 
Подводя итог всемувышесказанному нужно отметить, что изучение проблемы перехода отнедемократических режимов к демократии ставит во главу угла задачу четкого уяснениякритериев тоталитаризма и авторитаризма. Так, для построения моделитоталитарного режима важно учесть следующие характерные признаки:
1.    Монистическаяструктура власти, для которой характерны соединение законодательной  и судебнойвласти в одном лице. При этом важнейшим элементом абсолютной концентрациивласти является «вождизм».
2.    Однопартийнаяполитическая система, не допускающая никаких иных политического движения,вобравшего в себя множество организаций: от детских до профсоюзных. Кроме того,происходит сращивание государственного и партийного аппарата.
3.    Чрезвычайноважная роль отводится идеологии, главная задача которой – оправдатьнеобходимость существования данного режима. Этому подчинена вся сила и мощьпропагандистской машины. Ни о каких источниках информации, альтернативныхгосударственным и позволяющим гражданам определить свое мнение о пользе иливреде принимаемых наверху решений, не может быть и речи.
4.    Государственно-организованныйтеррор, в основе которого лежит перманентное насилие. Прежде всего властьозабочена подавлением любых форм оппозиций, вплоть до физического уничтожения.Помимо этого, ликвидируется любое проявление инакомыслия среди всего населения.
5.    Происходитподавление подавление институтов гражданского общества: семьи, церкви, обычаев,традиций, нравов, профессиональных, творческих, этнических и другихобъединений, т.е всего «комплекса общественных отношений, независимо отгосударства, но взаимодействующего с ним».
6.    Жесткорегламентированная экономика со структурой, замкнутой, на государстве,предполагающая строгую централизацию и отказ от какой бы то ни былоконкуренции.
7.    Свертываниеэлементарных демократических прав и свобод: слова, печати, собраний и т.д.
Являясь несколько более мягким, чем тоталитаризм,авторитарный режим характеризуется тем, что:
1)   он не обладает столь широко развитойидеологией;
2)   не стремится к физическому подавлениюоппозиции;
3)   не сводит на нет все демократическиеправа и свободы, а ограничивает некоторые из них.
Однако рано или поздновсё ведет к кризису политической, экономической государственной системы, и вконечном счете обуславливает переход к демократическому режиму.