--PAGE_BREAK--1. Благотворительность в античности.
В античном мире обычай пожертвований на благотворительные цели был распространен во всем средиземноморском регионе. Платон завещал определенную сумму Академии, носившей его имя; Эпикур в своем подробном завещании специально указал, какая часть его имущества отходит к созданной им школе, просуществовавшей в дальнейшем еще около шести веков; Теофраст, возглавивший аристотелевский Ликей следом за его основателем, также распорядился, чтобы после его смерти содержание этого учебного заведения оплачивалось из оставленных им средств. Правившие Египтом Птолемеи основали знаменитую александрийскую библиотеку и оказывали ей постоянную материальную поддержку. Эти образовательные институты, на многие века предопределившие развитие мировой культуры, остаются, пожалуй, самыми яркими и известными примерами филантропической деятельности в античную эпоху, хотя большинство людей, живших в те времена, могли и не знать об их существовании. Действительно, в повседневной жизни древним грекам куда чаще приходилось иметь дело с приютами и больницами.
Пожертвования привлекались и для реализации многих других проектов, служивших благу общества, — сооружения памятников и общественных зданий, выкупа военнопленных, выплаты денежных пособий и оказания иной помощи беднякам, а также для организации празднеств, публичных пиров. Социум, однако, был устроен так, что частная филантропия и государственные мероприятия не вполне различались. Личное богатство предполагало высокую гражданскую ответственность и влекло за собой множество обязательств по отношению к обществу. Поскольку институциональных механизмов, обеспечивающих обычный сбор налогов, не существовало, налогообложение часто осуществлялось в форме открытой подписки, имевшей целью поддержание того или иного гражданского проекта.
Греческое слово philanthropia означало как любовь богов к человеческому роду, изливающуюся на смертных с Олимпа, так и гораздо более земные чувства дружелюбия и симпатии, которые могут испытывать друг к другу цивилизованные представители этого рода. [15]Иначе говоря, под «филантропией» понимались и пожертвования, осуществлявшиеся в рамках узкой системы дружеских и гражданских связей, в которую был включен индивид, и дары, свидетельствовавшие о более общей заинтересованности дарителя в благополучии страждущего или нуждающегося человечества. Причины, двигавшие дарителем — если о них вообще можно исчерпывающим образом судить со стороны (чужая душа остается потемками и в нашу, и в любую другую эпоху), — определялись общественными условиями, а в античном обществе выше всего ценились почет и уважение сограждан.
Так или иначе, античные философы ясно сознавали, каким внутренним социально-психологическим динамизмом исполнены отношения между дарителем и тем, кто принимает дар, — иначе говоря, видели тот принципиально двусторонний характер, который носит в любой культуре практика дарения. Отношение к богатству, бедности и ответственности сильных мира сего перед слабейшими в восточной части Римской империи, сравнительно благополучной, безопасной и сохранившей свои города, претерпело серьезные изменения. В более поздний период Средневековья это наследие было воспринято и существенно переработано западной Европой.
2. Благотворительные учреждения Средневековья
Вероучительные и институциональные основы, на которые в дальнейшем опирались средневековые благотворительные учреждения, сформировались прежде всего на востоке Европы. И восточные, и западные отцы церкви считали, что к Богу приходят через помощь ближнему.
Институциональные и законодательные структуры, составившие костяк позднейших западноевропейских благотворительных учреждений, также оформились на востоке Римской империи в IV веке. В 321 году император Константин разрешил церкви принимать от частных лиц имущество по завещанию и тем самым стимулировал благотворительную деятельность. В 325 году Никейский собор своим семидесятым предписанием велел создавать во всех крупных городах дома призрения для больных и стариков, и этот призыв нашел отклик повсюду, даже в небольших городах. В это время было основано множество образцовых благотворительных заведений. Иоанн Златоуст построил, среди прочего, больницы в Константинополе, Иерусалиме, Антиохии. Император Констанций (правл. 337-361) основал знаменитый «Зотикон» — больницу для прокаженных, которая впоследствии, при других императорах, расширялась, перестраивалась и постоянно пополняла свои денежные ресурсы. [11]
Разнообразие филантропических учреждений на востоке Европы прямо отражало сложность урбанизированного в своей основе византийского социума, где бедность и нужда принимали самые различные формы, а население, в отличие от западной части континента, по преимуществу сельской и переживавшей в это время экономический застой, было гораздо более подвижным.
В западной Европе периода раннего средневековья монастыри были, можно сказать, типичными благотворительными учреждениями. Действительно, они отвечали многим признакам, по которым определяются такие учреждения в современном мире: владели земельными угодьями и другим имуществом, собирали арендные платежи, а полученные средства использовали для помощи нуждающимся, раздавая милостыню и предоставляя приют путникам и больным; кроме того, в них существовали организационные структуры, обычно подчинявшиеся уставу св. Бенедикта или св.Августина и позволявшие воплощать в жизнь благочестивые замыслы богатого жертвователя или группы благотворителей.
К середине XII века экономический рост создал еще более прочные предпосылки для расцвета филантропии. В это время благотворительные учреждения создавались уже не только королями и князьями, но и менее крупными феодалами, а также богатыми купцами. Подъем городской культуры, укрепление денежного обращения повлияли и на характер представлений о человеколюбивых обязанностях христианина. Богословы XII века, изучавшие сочинения ранних отцов церкви, не уставали твердить о потенциальных угрозах, сопряженных с богатством, и на обязанность богачей заботиться о бедняках, иными словами — уделять им часть своего имущества.
Экономический рост XII века породил также новые и более разнообразные типы богоугодных заведений.
В XI-XII веках новые богоугодные заведения строились повсюду в западной Европе, причем создавали их не только монархи, но и богатые феодалы, зажиточные буржуа и религиозные братства. Особенно известными в это время были лепрозории: с одной стороны, они служили как бы постоянным напоминанием о страдающем человеколюбце Христе, с другой — отражали вполне земную заинтересованность в охране общественного здоровья. Строились и другие лечебницы: в Париже за краткое время их число возросло до шестидесяти с лишним, во Флоренции — до тридцати с лишним, в Генте — примерно до двадцати, и даже в небольших городах насчитывалась дюжина, а то и больше.
В XII-XIII веках появились и новые коллективные формы благотворительности. Вдохновляемые проповедью нищенствующих монахов, братства мирян, ремесленные и торговые гильдии, приходские общины стали помогать слабейшим своим членам. Они собирали средства для оплаты похорон и заупокойных служб, поддерживали вдов и сирот.
Порой городские власти и вовсе брали дело в свои руки, создавая городские фонды помощи неимущим. Эти фонды во многих отношениях были прообразами современных коммунальных благотворительных учреждений.
В XIV-XV веках начинают также размываться границы между благотворительной и коммерческой деятельностью. Банкиры в разных частях Европы дают беднякам в долг под низкие проценты — особенно часто это происходит в Италии, где возникают общественные ссудные кассы, выдающие краткосрочные займы. В 1351 году епископ Лондонский Михаил Нортберийский завещал тысячу фунтов, из которых велел выдавать годовые беспроцентные ссуды нуждающимся труженикам. Спору нет, в это время благотворительные и банковские учреждения не были должным образом обособлены друг от друга, однако точно так же не были строго разграничены светские и религиозные устремления людей, их духовная и мирская деятельность, — или скажем государственный или частный надзор за благотворительностью.
Возрастающее недоверие к побирушкам и нищенствующим проповедникам к XV — началу XVI вв. страх перед бродягами, цыганами, пришельцами из дальних стран, преступностью бедняков становится все более откровенным. В это время возрастает забота о сохранении социальной стабильности, и благотворительные институты втягиваются в еще более выраженный процесс последовательного реформирования.
3.
Реформирование и перестройка благотворительных учреждений в начале Нового времени
Реформы XVI века ознаменовали новый этап в развитии европейской благотворительности, ускорив процесс ее обмирщения и подчинения государственному регулированию и контролю.
В течение XVI века многие крупные города добились централизации помощи бедным слоям населения и взяли под свой контроль разношерстные благотворительные учреждения, зачастую устарелые и неэффективные. Пришлый люд и бродяги были выселены из городов, а трудоспособных побирушек заставили работать. Во многих городах были созданы централизованные фонды раздачи милостыни, опиравшиеся и на частные пожертвования, и на введенные специальные налоги.
В Италии реформа благотворительности также продвигалась из города в город. Началась она довольно рано, еще в конце XIV века. В целом можно сказать, что в Италии городские и церковные власти гораздо легче взаимодействовали и успешнее сотрудничали друг с другом.
В первых десятилетиях XVI века по тому же пути двинулась и Англия. Однако в середине века Реформация придала английским реформам существенно иной характер, предполагавший более глубокое вмешательство во все сферы благотворительности со стороны муниципалитетов и верховной власти, — особенно явным это вмешательство стало в 1530 годы, когда были закрыты монастыри.
Основополагающим для понимания характера английской благотворительности после Реформации, а если говорить более широко — понимания той особой и весьма значительной роли, которую благотворительный сектор играет в этой стране и по сей день, является «статут о благотворительном пользовании»
(1601). Преамбула статута чрезвычайно ярко отразила изменение концепции общественного блага.
Целью преамбулы было не столько дать полный и исчерпывающий перечень допустимых целей пожертвования, сколько указать, что понимание общественного блага должно отвечать некоторому четкому стандарту. По существу же статут был рассчитан на то, чтобы поощрить частную благотворительность. Статут призывал назначать специальных уполномоченных — епископов или других уважаемых лиц — и поручать им расследование тех случаев, когда желания жертвователя не выполнялись, имуществом благотворительного учреждения плохо управляли или противозаконно, не по назначению использовали его капитал. [26]
Наиболее значимой переменой этого времени был стремительный рост «коллективной филантропии», т. е. объединения ресурсов ради достижения общей цели, — модель, аналогичная той, что возникла в эпоху величайших перемен в сфере бизнеса, нечто вроде акционерной компании. Эти новые филантропические организации поддерживали своими пожертвованиями многие англичане, особенно те, кто располагал средним доходом или выбился в люди сравнительно недавно. При этом такие общества не подпадали под неявные ограничения, которыми сдерживалась деятельность благотворительных трастов. Надо отметить, что, несмотря на законодательную поддержку, полученную трастами после появления статута о благотворительном пользовании, в XVIII веке они были распространены не так широко, как в XVII веке и ранее. Новые благотворительные организации ставили перед собой самые разные цели. В начале XVIII века они прежде всего создавали бесплатные школы, где детей из бедных рабочих семей обучали основам христианской веры и элементарным навыкам чтения и письма. Была построена также сеть новых и хорошо оборудованных благотворительных больниц. Пять из них открылись в Лондоне между 1719 и 1750 году: это были настоящие медицинские учреждения, где уход за больными сочетался с научной работой.
Хмурые или более благодушные, английские благотворители существовали в среде, по-прежнему поощрявшей любые человеколюбивые начинания. С середины XVI века в Англии сложилась модель благотворительности, самым существенным образом отличавшаяся от континентальной. Цели филантропической деятельности были весьма подробно описаны в статуте о благотворительном пользовании и последующих документах; создание соответствующих трастов и учреждений не требовало официального одобрения правительства и регистрировалось сравнительно просто; законодательные механизмы, нашедшие свое наиболее полное отражение в Акте о благотворительном трасте 1853 года и создании Комиссии по благотворительности, были рассчитаны на то, чтобы воплощать в жизнь намерения жертвователей и предотвращать злоупотребления; постоянно предпринимались усилия, чтобы упростить процедуры в Канцлерском суде и позволить трастам заново определять свои цели по мере того, как менялись потребности общества. В итоге сложилась настоящая культура филантропии: удобные законы, стабильный порядок управления, устойчивые традиции жертвования, гибкие организационные формы, эффективная система контроля и отчетности. Все это обеспечивало широкое поле деятельности для организаций, управлявшихся частными лицами и служившими общественному благу. Институты гражданского общества в Англии пользовались автономией, о которой нельзя было и помыслить в континентальной Европе, где упрочившаяся в XVIII-XIX вв. государственная власть оказывала на благотворительные организации куда более сильное давление.
продолжение
--PAGE_BREAK--