Три темы по истории учений о государстве и праве

Министерство образования Украины Кировоградский институт регионального управления и экономики Контрольная работа По предмету: « История учений о государстве и праве» На темы: 1.Отношение к власти и государству, правовые идеи раннего христианства. 2.Политическая мысль российских масонов в ХVIII веке. 3.Теория свободного права План 1. Отношение к власти и государству, правовые идеи раннего христианства.

2. Политическая мысль российских масонов в ХVIII веке. 3. Теория свободного права 1. Отношение к власти и государству, правовые идеи раннего христианства. В первом веке нашей эры в Римской империи сложилась и стала быстро распространяться новая религия - христианство. В развитии организации христиан обычно разделяют два этапа: «апостольская церковь» (примерно 1 - 2 век) и пришедшая ей на смену «епископальная церковь».

Эволюция церковной организации сопровождалась изменением политико-правовой идеологии христиан, однако, в книгах Нового завета содержатся как первоначальные, так и последующие идеи христианства. В произведениях раннехристианской литературы осуждались рабовладельческий Рим, римские императоры, цари, тысяченачальники, богатые купцы. Христиане мечтали об уничтожении «великой блудницы вавилонской» -

Римской империи, которую они называли « царством дьявола». Христиане ожидали пришествия мессии - избавителя, божьего посланника, который сокрушит царство зла. В ожидании скорого пришествия мессии христиане стремились обособиться в своих общинах. Христианство провозгласило равенство приверженцев новой религии. Общины были организованы на демократических началах.

Не было духовенства, предметов культа, обрядов. В 1 - 2 веке сеть христианских общин раскинулась по всей Римской империи. Ряды приверженцев новой религии, неуклонно росли. Со 2 века христианские общины пополнялись выходцами из имущих и образованных слоев общества. Богатые люди по-своему ощущали и переживали гнет Римской империи, всеобщую апатию.

Это привело к изменению социального состава, организационных принципов и идеологии общин. К середине 2 века в христианстве берет верх то направление, которое делало упор на мистические стороны учения. Складывается отделенный от массы верующих церковный аппарат. Руководство общинами переходит в руки епископов, пресвитеров, дьяконов, образовавших стоящий над верующими клир. Епископами назначались, как правило, состоятельные люди.

Епископы различных общин установили между собой прочные связи; таким образом была создана вселенская церковь. Присвоив монопольное право проповедовать и толковать христианское учение, духовенство разработало сложную систему обрядов, служб, догм, используя ряд положений других религий. В христианской литературе 2 - 3 веков большое место занимает оппологенетика. Христианские авторы стремятся уверить императоров, что новая религия не только не опасна рабовладельческому

строю, но и является его надежным союзником. Первоначальные осуждения императорской власти уже во 2 веке свелось к религиозной оппозиции насаждавшему власть культу императоров, требованию поклоняться им, как богам. В то же время эта оппозиционность компенсировалась отчаянными призывами подчиняться властям и начальствам: « Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от бога, существующие власти от бога установлены». Церковь настойчиво стремилась к союзу с императорской властью.

С 4 века императоры уже вынуждены считаться с церковью и даже искать у нее поддержки. Однако продолжали возникать церковные общины, которые, не смотря на то, что христианская религия в 324 году была признана господствующей, проповедовали ненависть к Римской империи, эти общины сохраняли прежний демократический жизненный уклад. Эти общины призывали к радикальным мерам. Они организовывали восстания, громили поместья, убивали хозяев:

- « Если кто не работает, тот пусть и не ест», утверждали они. Епископская же церковь призывала государство подавлять такие восстания жесточайшим образом. Так, за четыре столетия христианская религия самым радикальным образом сменила свои политические взгляды и отношение к официальной власти. Этот процесс был абсолютно закономерным, ибо возникновение в общине любой верхушки ведет ее к жажде власти, что в итоге заставляет ее искать покровительства у властей,

предлагая ей взамен покору и смирение своих верующих. 2.Политическая мысль российских масонов в ХVIII веке. В истории русской культуры нет, более запутанного и сложного вопроса, чем вопрос о происхождении и развитии масонства в России. В особенности это справедливо относительно масонства XVIII века, т.е. как раз того времени, когда оно играло значительную роль в ходе российского исторического

развития. Главным затруднением при попытке исследователя составить себе хотя сколько - ни будь отчётливое представление о последовательном развитии российского масонского движения, является крайняя скудость архивного материала, касающегося “внешней истории ордена” в России: связанные предписанной орденскими законами тайной, масоны оставляли чрезвычайно мало следов своей организационной работы, да из этих следов большая часть была тщательно уничтожена при наступлении

крутых времён “гонения” на братство. Архивы заключают в себе поэтому множество ритуалов всевозможных масонских систем, уставов, сборников различного масонского содержания, среди которых лишь очень редко попадаются отрывочные и тёмные известия о судьбах русского масонства в XVIII веке. Самый ценный для историка материал официальная и частная переписка русских братьев, протоколы собраний и т. п находится здесь сравнительно в ничтожном количестве.

Рассматриваемый здесь период времени, по моему мнению, распадается на три главных момента: а) первоначальный период, когда масонство было исключительно модным явлением, заимствованным с Запада без всякой критики и не носившим на себе почти никаких признаков здравых общественных потребностей. Этот период охватывает собою время от возникновения масонства в России приблизительно до начала царствования Екатерины

II. Далее следует б) второй период, когда масонство являлось в России первой нравственной философией; это период преобладания трёх первых степеней “иоановского” или “символического” масонства, простирающийся до начала 80-х годов. И наконец, в) третий период- это время господства “высших степеней”, quasi-научной стороны масонства и особенно розенкрейцерства, охватывающее собою 80-ые годы вплоть до гибели

Екатерининского масонства в 90-х годах. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ( 1731-1762 ). Среди русских масонов существовало предание о том, что первая масонская ложа в России была учреждена Петром Великим, немедленно по его возвращении из первого заграничного путешествия: сам Кристофер Врен, знаменитый основатель новоанглийского масонства, будто бы посвятил его; мастером стула в основанной Петром ложе был Лефорт, Гордон - первым, а сам царь вторым надзирателем.

Первое безусловно достоверное известие о начале масонства в России относится к 1731 г когда, гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд Ловель назначил капитана Джона Филипса провинциальным великим мастером “для всей России”. Таким образом, первоначальное масонство пришло в Россию, как и везде на континенте, из

Англии, но здесь не может быть и речи о русском масонстве, и Филлипс распространял орденское учение лишь в тесном кругу своих единоплеменников, переселившихся в Россию. Этот кружок, твёрдо держался в течение всего периода немецкого наводнения при Анне Иоановне, так как уже 10 лет спустя (1740 г.) английская Великая ложа назначила нового гроссмейстера для России в лице генерала русской службы

Джеймса (Якова) Кейта. Может быть, к этому времени и следует отнести первые случаи вступления русских людей в масонский союз: не даром русские братья считали именно Кейта основателем масонства в России. Более мы ничего не слышим об английском масонстве до 1771 г когда была основана в Петербурге ложа Parfaite Union, которую английские источники называют первой правильной ложей в России. Это обстоятельство, а также исключительно английский состав членов ложи показывает,

что эта форма масонства не имела широкого распространения вплоть до введения Елагинской системы, т. е. до самых Екатерининских времён. Точно также незначительно было влияние французского масонства, следы которого, впрочем, сохраняются в виде французских названий масонских титулов и степеней. Гораздо естественнее было бы ожидать распространения среди русских братьев немецкого масонства в связи

с немецким влиянием в стране при Анне Иоановне. Действительно, существуют тёмные известия о связях Петербурга с берлинской ложей “Трёх глобусов” ещё в 1738-1744 гг. Таким образом масонство в России начинает развиваться в сороковых годах, т. е. уже в царствование Елизаветы. Только в конце царствования Елизаветы начинают появляться некоторые признаки пробуждения общественных интересов в наиболее образованном слое русского общества.

Зачатки европейского просвещения, должны были нарушить цельность прежнего патриархального уклада духовной жизни Московской Руси и вызвать в русском обществе инстинктивное стремление к согласовыванию старых идеалов с новыми для него началами западной культуры. Само собой разумеется, что это случилось не сразу, и лишь в конце правления Елизаветы заметны признаки первых попыток к выработке нового идеалистического мировоззрения, отвечающего

общественному самосознанию: эти попытки сводились к оправданию и укреплению прежнего религиозно-нравственного идеализма на новых началах просвещённого разума, пришедшего на смену церковному авторитету. Действительно, в наиболее культурных слоях общества непосредственный реализм Петровской эпохи сменяется в это время неясными идеалистическими исканиями, нашедшими себе бледное выражение в нравоучительных тенденциях первых русских журналов и особенно в

Московской университетской молодёжи. В конце царствования Елизаветы масонство начало уже укореняться в русской почве, давая готовые формы для идеалистических стремлений, впервые пробуждавшихся тогда в умах части молодёжи. Итак, первоначальный период существования масонства в России характеризуется отсутствием какой бы то ни было национальной окраски: это была лишь мода, мало

распространённая, “игрушка для праздных умов”. ВТОРОЙ ПЕРИОД (1762-1781): ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА ЦАРСТВОВАНИЯ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II (МАСОНСТВО НРАВОУЧИТЕЛЬНОЕ) Кратковременное царствование Петра III , хотя и было благоприятным для распространения масонства, не могло дать надлежащей почвы для широкого развития масонских идей в русском обществе.

Новый император, благоговевший перед Фридрихом, в подражание последнему оказывал явное покровительство “вольному каменщичеству”: он даже подарил дом ложе “Постоянства” в Петербурге и сам руководил масонскими работами в Ораниенбауме. Но это обстоятельство не способствовало широкому распространению ордена, так как для этого не было ещё самого важного и необходимого условия не было ещё русской интеллигенции, объединёнными общими духовными

интересами. Мощным толчком к развитию русской интеллигентной мысли послужило начало царствования Императрицы Екатерины II. Русская общественная мысль в Екатерининское время значительно быстрее двинулась вперёд. Но вместе с тем развитие ордена вольных каменщиков шло медленно: масонству недоставало прочной организации, так как не было тогда энергичных фанатиков масонской идеи, которые использовали бы её сообразно с пробудившимися

потребностями национального сознания: самые потребности были ещё в зародыше. В течение почти десяти лет от начала нового царствования масонство развивается сравнительно медленно, хотя и заметны кое-какие признаки стремления к более прочной организации ордена путём связей с Германией: так, основанная в 1762 году ложа “Счастливого Согласия” получила признание и покровительство со стороны берлинской ложи.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД (1781-1792): ПОИСКИ ВЫСШИХ СТЕПЕНЕЙ И ПОБЕДА РОЗЕНКРЕЙЦЕРСТВА (научное масонство) Среди лидеров московского масонства главное место занимал бывший сотрудник Рейхеля князь Н.Н.Трубецкой, мастер ложи Озириса, не примкнувший к союзу Елагина и Рейхеля. Вообще московские ложи сильно страдали от отсутствия стройной организации и единства, и развитие здесь

масонства шло по сравнению с Петербургом очень туго до тех пор, пока во главе его не стали главные деятели московского братства - Новиков и Шварц, приехавшие в Москву в 1779 году. Они дали мощный толчок быстрому развитию масонства во всей России, положив начало самому блестящему периоду его существования, связанному с введением розенкрейцерства. В 1784 г. развитие розенкрейцерства несколько затормозилось объявлением “силанума”(молчания), последовавшим

от высших орденских начальников. К 1785 году работы возобновились. Но судьбы розенкрейцерства близились к развязке. В 1786 г вероятно, вследствие каких-либо правительственных распоряжений, все масонские ложи, находившиеся под управлением московского братства, были закрыты. Правительственные гонения не помешали работам ни только розенкрейцеров, но и “теоретического градуса”: братья продолжали собираться “в тиши” и даже пытались печатать “орденские” книги в тайной типографии.

Но уже в конце 1786 г. Шрёдер сообщил, что с наступлением 1787 года все орденские собрания, переписки и сношения отменить. Но несмотря на это собрания продолжали проходить по четыре, пять раз в год, но постепенно число братьев таяло и в сущности в 1787 году с розенкрейцерством было покончено. И императрица оборвав своим ударом в самом конце нить развития розенкрейцерства, только способствовала неудачному его возрождению в начале XIX века, когда русское сознание опередило масонскую “науку” и в

ложах искало иной современной пищи: связь масонства с политическими движениями первой четверти нового века ясно указывает на пробуждение уже совершенно иных интересов, использовавших орден, как форму, как прекрасную организационную школу, и влагавших в него новое, более глубокое общественное содержание. Но в русском розенкрейцерстве были и свои хорошие стороны, не прошедшие бесследно для культуры и объясняющие, почему примкнули к этому движению интеллигентные силы

России. Прежде всего важно, что это было первое интеллигентное общественное течение, в первый раз сплотившее русских людей и направившее их в сторону служения общественным нуждам и интересам в формах широкой благотворительности и борьбы против “вольтерианства”, поколебавшего правильный ход культуры. Всем известна филантропическая деятельность русских масонов XVIII века, и не случайно, конечно, почвой, на которой она возникла, было розенкрейцерство: именно розенкрейцеры

открывали больницы и аптеки, создавали успехи русского просвещения, шли на помощь голодающей России своею “братской” любовью к человечеству. Розенкрейцерство, бывшее на Западе явлением умственной отсталости, в России было совершенной новостью, и впервые давало русскому обществу известное миросозерцание. Это была первая философская система в России, которая, составляя определённое идеалистическое мировоззрение, сыграла немаловажную просветительную

роль в XVIII веке. Также, ещё одна сторона розенкрейцерства не только переводы мистических книг, но главным образом самостоятельные попытки масонского творчества и особенно речи в собраниях братьев, внесла свою долю и в дело обогащения литературного языка. 3.Теория свободного права Развитие гражданского общества привело к усложнению общественных отношений, к возникновению новых социальных явлений, требующих правового признания, но не вмещающихся в юриспруденцию понятий, основанную на текстах

закона. В конце ХIX начале ХХ веков возникает ряд теорий и школ, выступающих с критикой юридического позитивизма, противопоставляющих закону право, толкуемое самым широком образом - как „идеи долженствования“ ( неокантианство), средство осуществления социальных функций, чувства, эмоции (психологизм) и другое. Возникновение разных теории права, каждое из которых оспаривало понятия других школ и теорий, было столь бурным, что Новгородцев назвал это кризисом современного правосознания.

Критика догматизма юридических позитивистов, особенно их идей о беспробельности и логической завершенности права, выраженного в законах, получило широкое распространение в странах континентальной Европы. Устарелость юридического позитивизма более всего подчеркивалось теоретиками-специалистами по гражданскому праву и процессу, уголовному праву и процессу, государственному и административному праву, в поле зрения которых были практика, процесс применения права.

Представители этого направления призывали искать право в жизни, в общественных отношениях, выступали против „слепого буквоедства догматики“. Право, по их учению, не может быть сведено к нормам закона. Писаное право абстрактно, безлично, схематично; жизнь конкретна, разнообразна, изменчива; не все то, что записано в законе, получает осуществление на практике, и наоборот, многое, что сложилось в практике помимо закона, имеет, по их утверждению, правовой характер.

Представители этого направления призывали к разработке „нового учения о праве“, широкой концепции, выводящей право далеко за пределы закона. Значительное распространение это направление получило в Германии и Австро-Венгрии (Герман Канторович, Евгений Эрлих, Эрнст Фукс и др.), а также во Франции (Франсуа Жении др.). Канторович назвал это направление „движение в пользу свободного права“, другие - „школа

свободного права“. Представители этой школы утверждали, что закон „еще не есть действующее право. Все, что законодатель в состоянии создать, что лишь план, набросок будущего порядка“ (О.Брюлов). Противопоставляя „мертвой букве закона“ практику, они призывали искать право в жизни, общественных отношениях, в правосознании. Особенное внимание и значение правоведы этого направления придавали деятельности судей, их свободному убеждению. Канторович и Эрлих часто ссылались на средневекового юриста

Бартолиуса, который интуитивно решал правовые казусы, а затем поручал ученикам подобрать для этих решений обоснования из источников римского права. Канторович стремился доказать, что источником правовых конструкций являются „не закон и не логика, а свободное право и воля“.Все это, однако, не означало отрицания законности и закона. Школа „свободного права“ не создала единой концепции права, но подготовила становление психологической,

социологической и иных теорий права. Видным представителем школы „свободного права“ был австрийский профессор Евгений Эрлих. Наиболее значительное его произведение - „Основы социологии права“ (1913). Эрлих призывал исследовать живое право. Право, по его учению, существует и развивается прежде всего как организационные нормы союзов, из которых состоит общество и т. д. „Право, прежде всего, есть организация“ писал Эрлих. Организационные нормы складываются в обществе сами собой, вытекают из торговли, обычаев,

обыкновений, уставных положений различных организаций; эти нормы образуют, по его учению, право первого порядка. Для охраны права первого порядка и регулирования спорных отношений создаются „нормы решений“, образующие право второго порядка; эти нормы создаются деятельностью государства и юристов. К праву второго порядка относятся уголовное, процессуальное, полицейское право, которые не регулируют жизнь, а должны лишь поддерживать организационные нормы.

Результатом взаимодействия общественного права, права юристов и государственного права является „живое право“ которое не установлено в правовых положениях, но господствует в жизни. Закон, по Эрлиху, не столько право, сколько один из способов обеспечения права; применение закона должно быть подчинено только этой цели, и к том уже же главным способом существования „права решений“ является свободное нахождение права судьями, рассматривающими конкретные дела.

Эрлих писал, что „свободное нахождение права не означает свободу судей от закона“, однако утверждал, что задача судей и юристов не в том, чтобы логически выводить решения отдельных случаев из распоряжения закона. В правосудии решающая роль принадлежит не „мертвым параграфам закона“, а свободному слову квалифицированных юристов. Этому слову решающая роль должна принадлежать и в законотворчестве, так как „право юристов“ всегда складывается до принятия закона. Школа „свободного права“ не получила распространение в странах

англосаксонской системы, где судебная практика могла достаточно оперативно реагировать на социальные изменения без дополнительного теоретического обоснования. Однако учения Эрлиха оказало значительное влияние на социологическую юриспруденцию Роско Паунда (США), а идеи школы „свободного права“ о судебном правотворчестве были созвучны идеям „реалистической школы права“. Список используемой литературы: