Основные понятия и принципы права

Понятие права. Право принадлежит к числу не только наиболее важных, но и наиболее сложных общественных явлении. Пытаясь понять, что такое право и какова его роль в жизни общества, еще римские юристы обращали внимание на то, что право не исчерпывается одним каким-либо признаком или значением. Право, писал один из них (Павел), употребляется в нескольких смыслах. Во первых, право означает то, что “всегда является справедливым и добрым”, – каково естественное право.

В другом смысле право – это то что “полезно всем и многим в каком-либо государстве, каково цивильное право”. По мере развития общества и государства у людей, естественно менялось и представление о праве. Появилось множество различных правовых идей, теорий и суждений. Однако изначальные основы, заложенные римскими юристами, особенно в такой отрасли права как гражданское (цивильное), хотя и в “модернизированном” виде, но сохранились.

В первую очередь это касается таких правовых институтов как право собственности, наследования, купли-продажи и многих других. Чтобы убедиться в этом, достаточно сказать, что знаменитый Кодекс Наполеона или гражданский Кодекс Франции 1804 года был подготовлен на основе глубокого изучения и широкого использования римского права. В нем, например, под сильным влиянием принципов и различных институтов римского права особо выделялось право собственности, которое определялось как “право пользоваться

и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом, с тем, чтобы пользование не являлось таким, которое запрещено законами или регламентами” (ст. 544). В Кодексе Наполеона закреплялись пути и способы приобретения собственности. Устанавливалось, в частности, что собственность на имущество приобретается и передается путем наследования, путем дарения между живыми или по завещанию и в силу обязательств (ст.711).

Следует отметить, что многие институты римского права в качестве своеобразного первоисточника постоянно использовались и используются при разработке гражданских кодексов и иных нормативно-правовых актов и в других странах. Подобное влияние римского права на правовые системы других стран, восприятие последними наиболее в ясных принципов и институтов римского права, называемое в юридической литературе рецепцией римского права, в значительной мере сказалось на характере и содержании этих систем, а также на определении

понятия самого права. В полной мере сохранили свою значимость и актуальность, например, положения, сформулированные древнеримскими и древнегреческими юристами относительно неразрывной связи права и справедливости, права и добра. Будучи “регулирующей нормой политического общения”, право как отмечал еще древнегреческий мыслитель Аристотель, должно служить “критерием справедливости”. Для того, чтобы знать, что такое право, писал древнеримский юрист

Ульпиан, нужно понять, чем какими явлениями оно связано и откуда оно происходит. Нужно помнить, прежде всего, что “оно получило свое название от justitia – правда, справедливость”, что право есть “искусство добра”, “равенства и справедливости”. Не утратили своего значения для современной юридической теории и практики, в особенности для глубокого и всестороннего понимания сущности и содержания права, а также его определения, положения, касающиеся

естественного права. Право - в наиболее простом его определении - есть система регуляции общественных отношений, цель которого - установление режима правопорядка. Однако это определение совершенно не исчерпывает всей многозначности этого юридического феномена. “Юристы все еще ищут определение права” писал Кант около 200 лет тому назад, обобщая более чем двухтысячелетнюю историю постижения природы этого явления. Его слова справедливы и сегодня, так как до сих пор по-прежнему

не существует общепризнанной дефиниции права. Более того, по мнению российского ученого Л.И.Спиридонова, вряд ли эта задача вообще может быть разрешима при помощи формально-логических средств, которые только и могут быть использованы для разработки традиционных определений. Между тем в юридической науке существуют различные трактовки права (нормативная, социологическая, этическая и др.), каждая из которых имеет свои обоснования. С точки зрения интересующей нас проблемы соотношения

права и закона прежде всего следует остановиться на двух основных, сложившихся в истории права , тенденциях правопонимания. Первый способ формирования идеи права рассматривает его как власть, принадлежащую Богу, как внешнюю норму, которой должна подчиниться воля индивида. Божественная воля, в соответствии с этой концепцией, развивается в норму поведения, выраженную в законе, утвержденном властью, государством. Следовательно, в соответствии с этой теорией, все критерии определения

права и произвола происходят от Бога, власти, государства, а индивид (гражданское общество) сохраняет по отношению к праву пассивное положение. Право в этом случае выступает как инструмент принуждения к послушанию власти и выражает лишь абсолютный государственный интерес: власть диктует законы, законы содержат право, власть карает за их неисполнение. В современной теории права изложенная выше концепция известна под названием позитивистской концепции государства и права.

Другая тенденция правопонимания возникла и развивалась на основе разработанного римлянами понятий справедливости, естественного образа мышления, правосудия, на признании взаимности правомочий сторон, которые “уравновешивают” друг друга посредством прав и обязанностей: за правом каждого стоит его интерес, который может быть удовлетворен через обязанности другой стороны. Внешняя принудительная сила в этом случае не требуется. При таком подходе нормы права рождаются не “сверху”, а в самом гражданском обществе, в процессе совместной

деятельности людей при постоянном столкновении их интересов. При этом вырабатываются правила сочетания этих правовых норм, способы взаимодействия и подавления, “зона” свободы их действия. Данные правила и есть нормы права - права как меры свободы. Одна из версий этого гегелевского определения, вскрывающего функциональную сущность права, советским юристом Н.Н.Разумовичем изложена так: “Право есть исторически обусловленная мера человеческой свободы

для поддержания динамического равновесия между личным интересом и общественной необходимостью” . В представленной дефиниции на первый план выходит гарантийная сторона права как сферы беспрепятственного действия интересов людей, защиты их правомерного поведения. В целом же большинство современных исследователей сходятся на том, что в развернутом определении права должны найти отражение следующие моменты: а) естественно-исторический характер происхождения права;

б) его способность служить масштабом поведения свободных и равных субъектов; в) такие свойства права как нормативность, общеобязательность, взаимозависимость заключенных в нем прав и обязанностей; г) гарантии реализации права, в том числе - посредством вмешательства со стороны государства. Среди факторов – сторон, которые необходимо учитывать при изучении права и определении его понятия, важное значение, кроме названных, имеют и другие факторы.

Их много и они весьма разнообразны. Однако вместе они создают цельную, весьма представительную, хотя порою и довольно противоречивую картину правовой жизни, помогают формулировать адекватное представление о различных сторонах жизнедеятельности права и, в первую очередь, о его понятии и содержании. В юридической литературе, как это видно из вышесказанного, нет единого подхода к определению понятия права, а тем более однозначного о нем представления.

Спектр мнений о нем и суждений, также, как и совокупность факторов, оказывающих влияние на процесс формирования о нем адекватного представления, весьма широк и разнообразен. Помимо множества других причин он зачастую обусловливается неодинаковой оценкой различными авторами роли и назначения для динамичного развития современного, в особенности “рыночного”, права рецепции римского права, различным представлением о степени влияния традиционных идей естественного права на современные

теории права, противоречивыми подходами авторов – исследователей права – к разрешению проблем соотношения в его понятии и содержании “общечеловеческого” и “общенационального”, с одной стороны, и “классового”, с другой. Последнее особенно четко просматривается в отечественной литературе. Если сравнить между собой определения понятия права и подходы к его изучению, характерные для советского периода с определениями понятия права и подходами к его познанию в постсоветский период то нетрудно

заметить, что важнейшей особенностью тех и других является или категоричное признание или столь же решительное отрицание классового характера права. Первые строятся на строго классовых постулатах, на представлении о государстве и праве как средствах, орудиях в руках господствующего класса или классов. Тогда как вторые, молчаливо отвергая классовость апеллируют к “общечеловеческим” ценностям и интересам или же к “общим и индивидуальным интересам населения страны”.

В качестве примеров сугубо классового подхода к определению понятия права, можно ссылаться на такое, довольно типичное определение в соответствии с которым право рассматривается как “совокупность установленных и охраняемых государством норм, выражающих волю господствующего класса, содержание которой определяется материальными условиями жизни этого класса”. Или – на определение права как “на систему нормативно-обязательного регулирования поведения людей, поддерживаемую государством и выражающую материально обусловленную волю

господствующих классов (при социализме – волю народа)”. Одним из примеров внеклассового или надклассового подхода к определению понятия права может служить его дефиниция, в соответствии с которой право рассматривается как “система общеобязательных правил поведения, которые устанавливаются и охраняются государством, выражают общие и индивидуальные интересы населения страны и выступают государственным регулятором общественных отношений”.

Разумеется, в сфере права, равно как и в других областях государственной или общественной жизни, никто не может установить истину в последней инстанции, а вместе с ней и критерии правильности подходов к изучению и определению понятия тех или иных явлений, не исключая и самого права. Только практика, по общему признанию, может служить критерием истины. Однако для того, чтобы практика “сказала” свое слово и тому или иному определению понятия права был

вынесен оправдательный или обвинительный “приговор”, потребуется определенное время. Только на основе накопленного опыта можно будет с уверенностью говорить о преимуществах или недостатках того или иного подхода к изучению права и его определению. Это относится ко всем, существующим в мировой государственно-правовой практике и, естественно, имеющим “право” на свое существование подходам к рассмотрению права и его определению.

В известной мере это касается также сугубо классовых и внеклассовых дефиниций права. Оговорка – “в известной мере” здесь необходима для того, чтобы подчеркнуть то обстоятельство, что имеющийся опыт определения права путем чрезмерного выпячивания, преувеличения его классовости в советской литературе и одновременно полного его отрицания или подчеркнутого игнорирования в западной литературе, свидетельствует, также как и в случае с государством, о двух крайностях.

Первая из них заключается в абсолютизации роли классовости, в ее явной переоценке, а вторая – в ее ничем не оправданном игнорирования, в ее недооценке. Шарахание из одной крайности в другую при определении понятия права, также как и во всех других случаях не лучший способ нахождения научной истины. В реальной жизни классы существуют наряду с другими социальными и политическими общностями людей. В полной мере проявляются и их интересы, особенно когда классы находятся

у власти. В силу этого было весьма неразумным и опрометчивым в процессе выработки понятия права и определения его сущности и содержания “не замечать” их существования и функционирования, полностью игнорировать влияние классов и их интересов на государственно-правовую жизнь. Наличие множества определений права, сформулированных под воздействием ряда жизненных обстоятельств – факторов и отражающих различные стороны правовой жизни и подходы, несомненно следует рассматривать

само по себе как явление положительное. Оно позволяет взглянуть на право сквозь призму веков, отразить в себе наиболее важные не только для одной исторической эпохи, но и для других эпох его стороны и черты, увидев право не только в статике, но и в динамике. Существование множества определений права свидетельствует, помимо всего прочего, о глубине, разнообразии и богатстве государственно-правовой мысли, об огромном разнообразии знаний о праве, накопленных авторами-

теоретиками и практиками за тысячелетия его исследования. Однако в таком множестве есть и свои изъяны. Главный из них заключается в трудностях, порождаемых различными, порой взаимоисключающими друг друга подходами, отсутствием единого, концентрированного, целенаправленного процесса познания права и его практического использования. Диалектика данного процесса, таким образом, состоит в том, что множественность определений понятия

права как положительное явление выступает в то же время и как отрицательное явление. Возможно ли успешное преодоление негативных сторон множественности, а точнее – известной разрозненности или даже противоречивости определений понятий о праве? В значительной мере “да”. Возможно использование нескольких путей и попыток решения данной проблемы. Один из таких путей заключается в том, чтобы на основе сформулированных в разное время частных определений

понятия права выработать пригодное “на все времена” и “на все случаи жизни” общее определение понятия права. В отечественной и зарубежной юридической литературе такие попытки предпринимались и неоднократно. Отмечалось, в частности, что “общее определение права, если оно правильно сформулировано, имеет ту несомненную теоретическую и практическую ценность, что оно ориентирует на главные и решающие признаки, характерные для права вообще и отличающие право от других смежных, неправовых общественных явлений”.

Однако тут же, и не без основании, оговаривалось, что в процессе исследования права и его применения нельзя ограничиться “одним лишь общим определением понятия права”, поскольку в нем не могут получить “свое непосредственное отражение” весьма важные для глубокого понимания права и практики его применения специфические моменты, свойственные тому или иному историческому типу права”. Специфические особенности, например, рабовладельческого или феодального типов права вряд ли можно отразить

в общем понятии, которое “вбирало” бы в себя также хотя бы некоторые специфические особенности современных правовых систем или типов права. Специфические особенности и черты характеризуют лишь частные определения понятия права, отражающие, соответственно, специфические признаки и черты рабовладельческого, феодального или любого иного типа права. Что же касается общего определения понятия права, то оно может складываться, исходя из своего названия и назначения, лишь их самых общих черт особенностей, свойственных всем без

исключения типам права. В силу этого оно неизбежно будет носить слишком общий, чрезмерно абстрактный, малопригодный для успешного решения теоретических задач и достижения практических целей, характер. Разработкой такого рода определений, когда право рассматривается в весьма абстрактном или одностороннем виде лишь как “институт принуждения поведения человека власти правил” или как “правила поведения, устанавливаемые и охраняемые государством”, нередко увлекаются и “грешат” западные юристы.

Отечественные же авторы, предпринимавшие попытки выработки общего понятия права, в силу объективных и субъективных причин чаще всего “сбивались” на отдельные специфические черты, касающиеся “воли” того или иного господствующего класса, рассмотрения права исключительно как классового регулятора общественных отношений, и т.п. Иллюстрацией сказанного может служить дефиниция общего понятия права, в соответствии с которой оно представляется как “государственная воля господствующего класса, выраженная в совокупности

норм, которые охраняются государством как классовый регулятор общественных отношений”. Анализ данного, равно как и других, ранее приведенных в качестве примера, общих понятий права показывает, что они пока довольно далеки от совершенства. Следовательно, они не могут служить – окончательно не сформировавшись в единое, полностью удовлетворяющее потребностям государственно-правовой теории и практики общее понятие – эффективным средством или путем преодоления негативных последствии множественности,

разрозненности и противоречивости представлении о праве. Не могут служить достижению этой цели и так называемые “ходячие”, по выражению известного немецкого теоретика права Иеринга, или “наиболее распространенные” (Л.Пстражицкий) воззрения на право как на принудительные нормы, пользующиеся признанием и защитою со стороны государства”, как на “совокупность действующих в государстве принудительных норм”.

Ибо при всей своей “общепризнанности” и широкой распространенности они отражают лишь отдельные взгляды и подходы к анализу права и его определению, а не являются “универсальными” средствами и подходами. В сложившихся обстоятельствах наиболее эффективным, а, следовательно, и наиболее приемлемым путем или средством преодоления негативных последствий множественности и противоречивости определений и подходов к праву, является выделение и рассмотрение его наиболее важных, свойственных различным типам права,

признаков и черт. О каких конкретно признаках и чертах идет речь? О многих. Но в первую очередь о тех, которые позволяют выделить права как регулятор общественных отношений среди других, неправовых регулятивных средств. Об это мы и поговорим в дальнейшем. - Основные признаки права. Что такое “истинный закон”? – вопрошал Цицерон. И тут же отвечал, соотнося право не только со справедливостью и добром, но с самой природой,

естественным бытием человека, что – это “разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга ” Право, по Цицерону, устанавливая те или иные ограничения и запреты, “запрещая, от преступления отпугивает; однако оно ничего, когда это не нужно, не приказывает честным людям и не запрещает им и не воздействует на бесчестных, приказывая им что-либо или запрещая”.

Идеи и основные положения естественного права нашли свое отражение в конституционном и текущем законодательстве многих современных государств. Например, в Конституции РК прямо указывается на то, что “основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения” (ст. 17, п. 2). Тем самым подчеркивается, что они “не даруются и не устанавливаются “свыше” каким бы то ни было государственным или иным органом, а возникают и существуют в силу естественных,

ни от кого не зависящих, причин. Наряду с названными факторами, оказывающими большое влияние на формирование представления о сущности и содержании права а также на его определение, важную род в данном процессе играют и другие факторы. Среди них следует выделить такие, которые связаны со служебной ролью и социальным назначением права в жизни общества и государства. Общепризнанным является тот факт, что в социальном плане право никогда не бывает абстрактным. Оно всегда выражает и закрепляет волю и интересы господствующих

классов, стоящих у власти социальных слоев, групп, прослоек. Нет права “вообще”. 0но всегда конкретно и реально. В чем это проявляется? В первую очередь в том, что право на всех стадиях его развития освящает и закрепляет имущественное, социальное и иное неравенство людей. Неравенство рабовладельца и раба, феодала, помещика и крепостного, работодателя и работополучателя.

Даже размер наказания за убийство человека раньше ставился в зависимость от его общественного положения. Так, по “Русской Правде” – важнейшему памятнику древнерусского права – за убийство княжеского служащего дружинника следовал штраф (вира) – 80 гривен. За убийство “купчины” – 40 гривен. А за убийство княжеского холопа – крестьянина следовало вознаграждение его хозяину в размере пяти гривен. По “Салической правде” – правовому памятнику салических франков конца

V в. н.э. – за убийство свободного франка был предусмотрен штраф (вергельд) в 200 денежных единиц – солидов. За убийство полусвободного (мета) – 100 солидов. За убийство зависимого крестьянина (колона) полагался штраф в 63 солида. За убийство раба взыскивалось всего лишь 35 солидов и то в пользу хозяина. В то же время “Салическая правда”, выражая волю и защищая интересы господствующих кругов, предусматривала,

что “если кто лишит жизни человека, состоящего на королевской службе”, то с него взыскивается тройной, по сравнению с обычным свободным франком, вергельд в сумме 600 солидов. Явно выраженное или завуалированное неравенство людей прослеживается и во множестве других, изданных ранее или на последующих этапах развития человеческого общества актах. Широко известное в марксистской и немарксистской литературе положение – выдержка из “Манифеста

Коммунистической партии” о том, что право буржуазии “есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”, несомненно имеет под собой реальную основу, по существу адекватно отражает реальную действительность. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении других классовых по своему характеру положений и государственно-правовых утверждений. Не подлежит никакому сомнению тот факт (и это подтверждается повседневной государственно-

правовой практикой), что право в любом обществе и государстве выражает волю и интересы экономически и политически господствующего при данной системе отношений класса, что обслуживает прежде всего стоящие у власти классы. В этом смысле Ленин безусловно был прав, когда отстаивал тезис о том, что содержащаяся в любом нормативно-правовом акте государственная воля есть воля господствующего класса. “Воля, если она государственная, – писал он, –должна быть выражена как закон, установленный властью”.

В принципе, разделяя данный, многократно подтвержденный самой жизнью, тезис, следует в то же время обратить внимание на определенные изъяны, известную уязвимость данного положения. Дело заключается в том, что, сводя всю государственную волю, выражаемую в праве, а вместе с ней и все социальное содержание права только к классовому содержанию, мы тем самым упускаем из вида сознательно или непроизвольно, во-первых, все остальные, существующие в обществе, помимо классовых и наряду с классовыми,

многочисленные социальные общности (группы, слои, трудовые коллективы), их волю и интересы. Во-вторых, не учитываем того, что у власти в определенные, чаще всего переходные периоды, от одной, исторически сложившейся системы власти к другой, могут стоять не классы, а определенные группы (клики, “кланы” и т.п.) людей со своими взглядами, ценностями и интересами, отражаемыми в праве. И, в-третьих, упускается из виду тот общеизвестный факт, что в любом обществе наряду с защитой интересов

стоящих у власти классов или слоев, право самопроизвольно, естественно или вынужденно отражает также интересы всего общества. В нем неизменно сочетаются групповые интересы с общесоциальными, национальные, классовые и иные – с общечеловеческими. Степень такого сочетания и соответствия не везде одинакова. Но она существует, И это естественно. Ибо право изначально порождается и развивается не как результат деятельности лишь отдельного класса, нации или группы людей.

Оно является порождением всего общества и результатом естественного развития всего общества. Право есть величайшая ценность и элемент культуры всего человечества. В равной мере оно относится как к национальному, так и международному праву. Убедить в этом позволяют такие, например, имеющие огромную общечеловеческую значимость акты нашего времени, как Всеобщая декларация прав человека 10 декабря 1948 года

Генеральной Ассамблеей ООН; Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый 16 декабря 1966 года Генеральной Ассамблеей ООН; Декларация о предоставлении независимости странам и народам, принятая 14 декабря I960 года Генеральной Ассамблеей ООН; и другие им подобные акты. В них закреплены не только высокогуманные, общечеловеческие интересы, но и непреходящие общечеловеческие ценности. Такие же или им подробные конституционные принципы, права и свободы, затрагивающие интересы

всех или подавляющего большинства членов общества, провозглашаются и законодательно закрепляются и во многих странах. Однако при этом как и прежде открытыми, далеко не однозначными остаются вопросы типа: Как соотносятся в данном случае общечеловеческие и общенациональные интересы классовыми интересами? Не “растворяются” ли последние в первых? И, наконец, действительно ли интересы всего общества, также, как и интересы отдельных индивидов, различных групп и ассоциации, не совпадающие с интересами господствующего

класса, не только формально провозглашаются, но и практически осуществляются? Ведь не следует забывать, что в реальной жизни классовые и иные интересы зачастую стоят на первом плане, доминируют над общечеловеческими и общенациональными интересами. А кроме того, интересы правящих кругов и классов, также, как и их воля, как правило, не проявляются и не отражаются в праве в чистом, обнаженном виде.

Они зачастую выступают и представляют себя в виде всеобщего интереса и в форме всеобщей национальной или государственной воли. Подмечая данное обстоятельство, К.Маркс и Ф.Энгельс не без оснований утверждали: “Помимо того, что господствующие индивиды при данных отношениях должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать своей воле, обусловленной этими определенными отношениями, всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона”.

Разумеется, воля и интересы господствующих классов или социальных слоев, стоящих у власти, представляются в виде всеобщих лишь в идеологических целях, теоретически. Практически же все, как правило, обстоит наоборот. Специфические воля и интересы правящих кругов реализуются в реальной жизни не только непосредственно, но и посредственно, прикрываясь всеобщей волей и интересами.

Таким образом анализируя многочисленные, сложившиеся в различное время представления и суждения о праве, его назначении и сущности, можно указать на следующие его важнейшие особенности и черты. 1. Право – это прежде всего совокупность, а точнее – система норм или правил поведения. Это не случайный набор случайных норм, а строго выверенная, упорядоченная совокупность вполне определенных правил поведения, это - система. Как и любая иная система она складывается из однопорядковых, взаимосвязанных

между собой и взаимодействующих друг с другом элементов. Таковыми являются нормы права или правила поведения. Система должна быть внутренне единой и непротиворечивой. Возникающие между ее отдельными структурными элементами – нормами – связи, как и сами нормы должны быть направлены на выполнение строго определенных - регулятивных и иных функций, на достижение единых

целей. Любая правовая система для того, чтобы стать действенной и эффективной, должна сложиться как целостная, органическая система. Это является одним из непременных требований и одновременно одним из признаков реальной, действующей, а не формальной правовой системы. В основе любой системы норм или правил поведения лежат как объективные, так и субъективные факторы. В числе объективных факторов выделяются однотипные экономические, политические, социальные, идеологические

и иные условия, способствующие созданию и функционированию системы правовых норм в той или иной стране. Как отдельные нормы, так и их система в целом не создаются стихийно, произвольно, по желанию и усмотрению тех или иных отдельных лиц. Они отражают объективные потребности общества и государства и “проецируются” на реально существующие экономические, политические и иные отношения. В этом плане, несомненно, прав был К.Маркс, когда писал, подчеркивая объективно обусловленный процесс

нормотворчества, что “законодательная власть не создаст закона она лишь открывает и формулирует его”. Попытки произвольного, умозрительного “конструирования” отдельных правовых актов или системы норм неизбежно ведут к негативным или же к непредсказуемым последствиям. Такого рода оторванные от жизни, от реальной действительности системы, а точнее – псевдосистемы, без риска ошибиться, можно охарактеризовать известным изречением

Гете из “Фауста”: “Словами диспуты ведутся, из слов системы создаются”. Разумеется, процесс создания и функционирования системы норм не только не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает существование наряду с объективными и субъективных факторов. Речь при этом идет о разработке и осуществлении в той или иной стране научно обоснованной правовой политики, подготовке и реализации планов законодательных работ, активного участия специалистов-юристов

в процессе правотворчества, правоприменения, в правоохранительной деятельности государственных органов. Говоря о системе норм, нормативности права как об одной из важ- нейших его особенностей и черт, следует отметить, что нормативность вовсе не означает, по мнению ряда авторов, ограниченности или “замкнутости” права одними только нормами - правилами поведения. Помимо норм и наряду с ними право должно включать в себя, с их точки зрения, также и другие структурные

элементы в виде правоотношений, правовых взглядов и идей, правосознания, субъективных прав граждан. Спор между сторонниками строго нормативного понимания права, когда оно рассматривается лишь как система норм или правил поведения, и расширительного его толкования имеет длительную историю. Причем такого рода дискуссии распространяются не только на отечественное, но и на зарубежное государствоведение и правоведение. Однако при всей длительности и периодической обостренности споров каждая, когда оно

рассматривается лишь как система норм или правил поведения, и расширительного его толкования имеет длительную историю. Причем такого рода дискуссии распространяются не только на отечественное, но и на зарубежное государствоведение и правоведение. Однако при всей длительности и периодической обостренности споров, каждая из сторон, участвующая в них, не только не отрицает, а, наоборот, заведомо предполагает существование системы норм как основного звена “узко” или “широко” понимаемого права.

Более того, в некоторых случаях “нормативистское” понимание права чуть ли не возводится в абсолют. Г.Кельзен – основоположник нормативистской теории права склонен, например, рассматривать сквозь призму норм не только само право, но и правовой порядок (“правовой порядок представляет собой систему норм”), государство как “установившийся порядок”, другие государственно-правовые явления . 2. Право – это не простая система норм, а система норм, установленных или санкционированных государством.

В мире существует множество систем различных социальных норм. Но только система правовых норм исходит от государства. Все остальные создаются и развиваются различными негосударственными – общественными, партийными и иными органами и организациями. Создавая нормы права, государство действует непосредственно, через свои, уполномоченные на то органы, или же путем передачи отдельных своих полномочий на издание некоторых нормативно-правовых

актов негосударственными органами или организациями. В последнем случае говорят о “санкционировании”, т.е. дачи разрешения государством на осуществление ограниченной правотворческой деятельности этими негосударственными институтами. Означает ли факт издания или санкционирования государством системы норм их полную зависимость от государства и подчинение государству? Является ли право лишь средством в руках государства, одним из его признаков,

атрибутов или же оно выступает по отношению к нему как один из относительно самостоятельных институтов? В отечественной и зарубежной юридической литературе имеется три группы различных мнений на этот счет, три значительно отличающихся друг от друга суждения. Суть первого из них состоит в том, как верно подмечает известный российский правовед Г.Шершеневич, что нормы права рассматриваются в виде “требований государства”.

Государство при этом, “являясь источником права, очевидно, не может быть само обусловлено правом. Государственная власть оказывается над правом, а не под правом”. Государство в свете такого сужения рассматривается как явление первичное, а право – вторичное. Смысл второй, противоположной точки зрения заключается в том, что само государство и государственная власть должны носить правовой характер. В основе государственной власти должен лежать “не факт, а право”.

Государство, хотя он и издаст правовые акты, “не может быть источником права”, “потому что оно само вытекает из права”. Над государством находится право, а не наоборот. Оно его сдерживает и ограничивает. Наконец, третий подход к определению характера взаимоотношений государства и права состоит в том, что не следует вообще заострять внимание на данном вопросе. Спор о том, что логически предшествует другому - государство или право, – пишет с связи с этим венгерский

государствовед и правовед И.Сабо, “столь же бесплоден как и спор о том, что исторически появилось раньше – государство или право”. С его точки зрения, тезис, согласно которому “право – это просто лишь государственный приказ, представляет собой такое же одностороннее упрощение”, как и суждение о том, что государство является “слугой права”. По мнению автора, государство и право “настолько соответствуют друг другу, настолько едины”, что вопрос о том, что из них первично что – вторично, “порожден не столько реальной

действительностью (и в этом не является вопросом факта), сколько специфически априорным подходом к соотношению этих двух явлений. Этот априорный вопрос характеризуется либо подчеркиванием государственного волюнтаризма, либо выделением абстрактной идеи права как самоцели”. Вывод, к которому приходит автор, заключается в том, что “обе эти ранние точки зрения игнорируют действительные взаимосвязи”, что в действительности “государство и право находятся друг с другом в функциональном единстве:

одно предполагает другое, одно является цементом другого” . И.Сабо и другие авторы, разделяющие подобные взгляды, несомненно правы в том, что в теоретическом, а тем более – в практическом плане в значительной мере бессмысленно вести спор о том, что из двух явлений – государство или право – исторически первично, а что – вторично. Однако они не правы, когда речь идет об установлении характера взаимоотношений государства и права.

Это уже далеко не бессмысленное занятие – определить, в каком соотношении находятся государство и право теоретически и практически. Важно установить, действует ли государственная власть в рамках закона и является “законной властью” или же она нарушает ею же самою установленные правовые требования и ставит себя таким образом в положение “незаконной (нелегитимной) власти”. Вопрос о “связанности” государства правом, о правовых пределах деятельности государства всегда находил

живой отклик у многих поколений юристов и неизменно вызывал среди них горячие споры. Признавая чрезвычайно важную роль государства в процессе создания и реализации норм права, многие юристы исходили и исходят тем не менее из того, что государственная власть не есть “воля”, могущая делать, что угодно и как угодно“, “опираясь на силу” и что “важнейшим служением общему благу со стороны государственной власти является служение праву” . В частности, такой позиции наряду с российским профессором

Л.Петражицким, придерживается также известный юрист, основатель теории “солидаризма” (“синдикалистского” государства) Леон Дюги. “Вполне возможно доказать писал он что, помимо своего создания государством, право имеет прочное основание, предшествует государству, возвышается над последним и, как таковое, обязательно для него”. Государство, доказывал Дюги, должно быть “подчинено норме права”, которая находит “свое первое проявление в совести людей, более полное выражение в обычае, в законе и свое осуществление

в физическом принуждении государства, которое таким образом оказывается ни чем иным, как силой, служащей праву”. Идеи подчинения государства праву, его самоограничения, в том числе и с помощью права, разделял также видный немецкий социолог и правовед Георг Еллинек. Создавая теорию параллелизма, в соответствии с которой государство и право развиваются параллельно, “идут нога в ногу” и отождествляя государственный порядок с правовым порядком, автор в то же время

исходил из того, что создаваемое государством право обязывает не только подвластных индивидов, но и само государство . Своеобразную позицию в вопросах соотношения государства и права занимал Людвиг Гумплович. Последовательно отстаивая мнение о том, что с высшей исторической точки зрения право и правопорядок являются для государства лишь средством” для решения стоящих перед ним задач, он в то же время считал, что “праву присуща тенденция - все больше и больше эмансипироваться от своего творца,

от государства, тенденция освобождаться от его влияний и выступать против него в виде самостоятельной силы, в виде правовой идеи”. Если такие отрасли права, как административное право, пояснял автор, “всецело находятся под влиянием государства”, то такие институты (“сферы”) права, как право собственности, по мере развития общества, все меньше становятся подверженными влиянию государства, “существуют отдельно и самостоятельно от него”. Окончательный вывод, к которому приходит

Гумплович заключается в следующем: “Природа отношения права к государству основывается на том, что государство силою своей определенной деятельности создает все новые и новые сферы нравственности, из которых вытекает право. Но это последнее стремится к самостоятельности и независимости от государства. И вот, достигнув этого, данное стремление идет еще дальше. Оно направляется к господствованию над государством.

Право хочет стать выше государства. Право не желает уже признавать своим творцом того, кому оно обязано своим существованием. Напротив, оно само старается занять отцовское по отношению к государству положение”. Помимо вышеприведенных в качестве примеров, существуют и иные точки зрения и суждения о характере взаимоотношений государства и права. При всей их сложности, пестроте и противоречивости подавляющее большинство из них основывается на одном и том же исходном тезисе, согласно которому нормы права обусловливаются правотворческой

деятельностью государства, издаются им или санкционируются. 3. Право всегда выражает государственную волю как основу права, которая в свою очередь, согласно различным, существующим в отечественной и зарубежной юридической науке концепциям, воплощает в себе волю класса, правящей группы, народа, общества или нации. Мировой опыт существования и функционирования государства и права говорит о том, что в праве выражается прежде всего воля властвующих.

Вместе с тем неопровержимым фактом является и то, что она, опасаясь социальных взрывов и утраты своего привилегированного положения, зачастую вынуждена считаться с волей и интересами под властных. Как соотносится воля тех и других? Как она отражается в государственной воле и в праве? Эти и другие, им подобные вопросы издавна находились в поле зрения государствоведов и правоведов. Один из наиболее обстоятельных ответов на них дал еще в начале

XX века Г.ф.Шершеневич. “Если государственная власть есть основанная на силе воля властвующих писал он то выдвигаемые ею нормы права должны прежде всего отражать интересы самих властвующих. Те, в чьих руках власть, вводят поведение подвластных в те нормы, которые наиболее отвечают интересам властвующих. Нормами права поведение подвластных приспосабливается к интересам властвующих”. Чем уже круг властвующих, делал вывод автор, “тем резче выступает противоположность их интересов интересам

остальной части государства. Чем шире круг, например, в республике, тем сильнее затушевывается это значение права” . Воля и интересы властвующих групп, слоев или классов, однако, не являются безграничными. Их эгоизм, как справедливо подмечал Г.Шершеневич, должен подсказывать им “благоразумие и умеренность в правовом творчестве”. Помимо использования силовых средств, они могут охранять свои интересы также с помощью права, “тесно сплетая” свои интересы с интересами подвластных, “по возможности, не доводя

последних до сознания противоположности”. 4. Право представляет собой систему норм или правил поведения, имеющих общеобязательный характер. Общеобязательность означает непременность выполнения всеми членами общества требований, содержащихся в нормах права. Она возникает вместе с нормой права. Вместе с нею развивается и изменяется. И одновременно с отменой акта, содержащего нормы права, прекращается. Подчеркивая неразрывную связь нормы права и общеобязательности,

Г.Кельзен вполне резонно считал, что “норма права представляет собой правило поведения, согласно которому то или иное лицо (группа лиц) должно действовать в каком-то определенном направление, независимо от того, желает ли оно вести себя таким образом или нет”. Общеобязательность как специфическая черта и требование права распространяется не только на рядовых граждан, должностных лиц, различные негосударственные органы и организации, но и на само государство.

Цивилизованное, правовое государство, если оно не на словах, а на деле является таковым, непременно самоограничивает, “связывает” само себя и все свои органы общеобязательностью требований норм права, организует всю свою деятельность строго в рамках требований закона и следует им до тех пор, пока они вместе с содержащими их нормами в установленном порядке не будут изменены или отменены. Обязательность соблюдения правовых требований государством и его органами, наряду со всеми иными субъектами

права, не подвергалась сомнению видными юристами ни в прошлом, ни в настоящем. Общепризнанным считается тезис, согласно которому право есть обязательное правило поведения для всех. Оно “должно быть соблюдаемо и самою властью его устанавливающею, пока оно не будет заменено новым правилом. Если же власть, установившая правило, не считает нужным его соблюдать, а действует в каждом конкретном случае по своему усмотрению, то право сменяется произволом”.

Возникающие при этом споры касаются чаще всего лишь степени и характера “правового самоограничения” государства. Весь вопрос в том, резюмирует М.Ориу, является ли такое самоограничение “актом или решением субъективной воли государства, или же это есть результат объективной государственной организации”? Ответы на данный вопрос предлагаются самые разноречивые: от утверждения о том, что государство добровольно ограничивает само себя до заявления о том, что оно вынуждено это делать под давлением со стороны “гражданского

общества”. 5. Право охраняется и обеспечивается государством, а в случае нарушения требований, содержащихся в нормах права, применяется государственное принуждение. Государство не может безразлично относиться к актам, издаваемым им или санкционируемым. Оно прилагает огромные усилия для их реализации, охраняет их от нарушений и гарантирует. Одним из широко используемых методов при этом является государственное принуждение.

Оно должно применяться только уполномоченными на то организациями, действующими строго в рамках закона, на основе закона, а также в соответствии с предусмотренными законом процессуальными правилами. Таковыми, в общих чертах являются основные признаки права определяемые его сущностью и назначением. Право и закон Различные подходы к взаимодействию права и государства, взаимоотношениям человека и государства сохранились и в современном мире. Они не замыкаются в сфере научных дискуссий и находят свое отражение

в Конституциях современных государств. Так, в Конституциях США, Франции, Италии, Испании воплощена надпозитивная (естественно-правовая) концепция прав человека, в Конституции Австрии, ФРГ - позитивистская. Однако такие различия в конституционных записях не следует переоценивать, поскольку конституции развитых западных государств ориентированы на принципы правового государства, следовательно на защиту и охрану прав человека.

Цель естественно-правовой доктрины - ограничить притязания государства по своему усмотрению определять объем прав и свобод человека, не считаясь с необходимым для нормальной жизнедеятельности индивида набором прав, которые объективно присущи ему от рождения и поэтому являются неотъемлемыми, неотчуждаемыми, независимыми от воли государства. Государство не может не признать права человека на жизнь, достоинство, неприкосновенность личности, жилища. И хотя эти права принадлежат человеку от рождения, «защищенность» им придает юридическая

форма, т.е. форма закона. Поэтому эти права не могут быть противопоставлены государству, которое должно брать на себя функцию не только их защиты и обеспечения, но и их законодательного формулирования. Особое значение имеет запись этих прав в Конституции. Необходимо также принять во внимание, что ограничение власти государства правами человека не должно вести к предельному умалению роли последнего, которая весома не только в охране прав и свобод человека,

но и в придании им законодательной, т.е. общеобязательной формы, о чем говорилось выше. Значение позитивного выражения естественных прав подтверждается опытом конституционного развития США. Конституция США 1787 г. не содержала перечня неотчуждаемых прав, поскольку отцы-основатели исходили из того, что естественно принадлежащие человеку права не нуждаются в позитивном подтверждении в тексте Основного Закона. Их перечисление могло быть воспринято как исчерпывающий перечень прав и свобод, что

могло привести к ущемлению тех прав, которые не вошли бы в перечень. Однако отсутствие в Основном Законе США перечня федерально закрепленных прав и свобод, вызвало критику этого документа. Под давлением общественного мнения вновь избранному Конгрессу США 1789 г. были предложены проекты поправок, содержащих положения о политических и личных правах. Десять первых поправок к Конституции, составивших федеральный

Билль о правах, были ратифицированы к концу 1791 г. Непосредственно к правам человека относилось 7 поправок, предусматривавших свободу вероисповеданий, свободу слова и печати, право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями, неприкосновенность личности, жилища, бумаг и имущества и другие права. Практика государств, признающих естественно-правовую доктрину происхождения прав человека, отнюдь не

отвергает их позитивного оформления. И естественно-правовая доктрина, и позитивистский подход в современном мире не выступают как антиподы, антагонисты. Естественно-правовая доктрина акцентирует истоки происхождения прав человека как его неотъемлемых, неотчуждаемых свойств. Она ставит права человека превыше государства, идея ее направлена на ограничение правами человека тоталитарных притязаний государства. Вместе с тем, не находя закрепления в позитивном законодательстве, права человека

выступают весьма неопределенно, размыто, и это затрудняет осуществление государством функции их обеспечения и защиты. В современном мире позитивистский подход в области прав человека неизбежно должен опираться на нравственные категории свободы, справедливости, самооценки индивида для того, чтобы законодательно выразить их в определенном каталоге прав человека. Обретая законодательное выражение, права человека получают дополнительную «энергию», а государство,

законодательно закрепляя их, обязывает себя гарантировать и обеспечивать права и свободы. Конституционная практика развитых государств в известной мере сняла противостояние естественно-правового и позитивистского подходов к правам человека на основе конституционного закрепления основных прав и свобод, которое исключает подавление и насилие государства по отношению к личности, отстаивая ее автономию и приоритет прав человека по отношению к государству.

Кстати говоря, права человека, которые служат защите достоинства индивида, почти без исключения с давних пор гарантированы внутригосударственным правопорядком Швейцарии (в основном писаными нормами и лишь в незначительной части неписаными). Принятая в 1874 г. федеральная Конституция основывается на либеральных ценностях. Поскольку права человека при принятии Конституции были интегрированы во внутригосударственное право,

то со временем Верховный Суд Швейцарии отказал им в признании в качестве неписаных основных прав. Основные права гарантируются во внутреннем праве Конституцией федерации и законодательством кантонов. Это те права, на которые распространяется судебная защита. Однако некоторые важные права не названы в федеральной Конституции. В таком случае Федеральный суд иногда признает неписаные основные права и таким образом

ликвидирует пробелы в Конституции. Основные права, закрепленные в конституциях государств, базируются на правах человека: они вбирают в себя содержащиеся в них личностное и естественно-правовое начало. В качестве существенно нового элемента выступает позитивно-правовая институализация. Государственно-правовое признание и гарантированность означают большой прорыв в идее прав человека. Заимствованные из постулатов и деклараций как права естественные, они становятся правами в юридическом

смысле. Именно разрыв позитивизма с этими ценностями позволил широко использовать его тоталитарным режимам, в частности Советскому государству, которое решительно отвергало учение о естественных правах и всегда выступало «благодетелем» по отношению к народу, получающему свои права и свободы по милости всесильного государства. Конституция РК впервые в истории отечественного правового развития признала, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч.2 ст.17).

Вместе с тем, Конституция содержит позитивное закрепление широкого перечня прав и свобод, и это идет в русле современной конституционной практики. Признавая естественные неотчуждаемые права человека, законодатель стремится закрепить их в основных конституционных правах и свободах и обеспечить системой гарантий и механизмов защиты, также законодательно регламентированных (конституционная, судебная, административная защита, институт Уполномоченного по правам человека, парламентский контроль и т.д.).

Выделение категории «основных прав» человека, отнюдь не означает отнесения иных прав к «второсортным», менее значимым, требующим меньших усилий государства по их обеспечению. Основные права и свободы составляют стержень правового статуса индивида, в них коренятся возможности возникновения других многочисленных прав, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека. Эти права очень важны для индивида, его взаимодействия с другими людьми, с обществом и государством.

От основного права может отпочковаться значительное количество других прав индивида. Например, ст.21 Всеобщей декларации прав человека предусматривает, что каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно, либо через посредство свободно избранных представителей. Это основное право порождает иные права: право на участие в самоуправлении, право выдвигать своего кандидата на время избирательной кампании, право требовать отчета у избранного депутата о выполнении

им своих обязанностей, право обращаться с запросом к депутату по какому-либо вопросу, связанному с деятельностью последнего. Часть 1 ст.22 Конституции РК закрепляет свободу и личную неприкосновенность каждого. Это основное право порождает целую систему прав, закрепленных в УК РК, ГК РК, Кодексе РК об административных правонарушениях, УПК РК и других нормативных актах. Поэтому основные фундаментальные права, зафиксированные в конституции

государства и важнейших международно-правовых актах, являются базой для производных, не менее важных его прав. Однако правам и свободам человека должны соответствовать и определенные обязанности, без осуществления которых права и свободы зависают, не будучи обеспечены должными действиями других лиц, организаций, государства, от которых зависит нормальное функционирование этих прав и свобод. Сложные связи, возникающие между государством и индивидом, и взаимоотношения людей друг с другом фиксируются

государством в юридической форме - в форме прав, свобод и обязанностей, образующих в своем единстве правовой статус индивида. Правовой статус индивида - одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии, состоянием законности. В условия классового антагонистического общества правовой статус раскрывает положение личности как представителя определенного класса, ее место в исторически конкретной системе производства, в политической

структуре общества. С установлением принципа равенства всех перед законом возникает единый правовой статус. Различия в нем определяются положением субъекта прав и обязанностей как человека, гражданина, иностранца, лица без гражданства. Правовой статус индивида законодательно закрепляется государством в конституциях и иных нормативно-юридических актах (внутригосударственных и международных). Права и обязанности - основной исходный элемент права.

В правах и обязанностях не только фиксируются образцы, стандарты поведения, которые государство считает обязательными, полезными, целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные принципы взаимоотношений государства и личности. Взаимосвязи государства и личности требуют четкой урегулированности и упорядоченности. Это обусловлено особой важностью такого рода отношений для поддержания существующего строя, для его

нормального функционирования. Права и обязанности фиксируют сложную систему взаимосвязей государства и личности, основанную на демократических принципах. Эти взаимосвязи и отношения формируются в результате действия объективных закономерностей общественного развития, которые обусловливают объем и характер прав и обязанностей граждан. Юридические права и обязанности определяют важнейшие параметры поведения индивида в структуре общественных

связей общества. Следует сразу подчеркнуть, что по своей юридической природе и системе гарантий, права и свободы идентичны. Они очерчивают социальные возможности человека в различных сферах, обеспечиваемые государством. Вместе с тем анализ конституционного законодательства показывает, что термин «свобода» призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата. В то время как термин «право» определяет конкретные действия человека (например, право участвовать

в управлении делами государства, право избирать и быть избранными). Однако четкое разграничение между правами и свободами провести трудно, поскольку зачастую всю сферу политических прав с четко определенными правомочиями также именуют свободами. Различие в терминологии является скорее традиционным, сложившимся еще в XVIII-XIX вв. Следует обратить внимание на проводимое в

Конституции РК разграничение основных прав и свобод, на права и свободы человека и гражданина. Такой подход не является традиционным для нашего конституционного законодательства, которое сводило положение человека только к его взаимосвязи с государством в качестве гражданина, получившего свои права в «дар» от государственной власти и всецело ей подчиненного. Устанавливая различия между человеком и гражданином, новая

Конституция РК восстанавливает те общечеловеческие ценности, которые были утверждены в результате буржуазных революций и нашли свое воплощение в законодательных актах, впервые в истории человечества закрепивших равенство и свободу - в Декларации независимости 1776 г Билле о правах 1791 г. (США), Декларации прав человека и гражданина 1789 г. (Франция). В чем смысл этого разграничения, «раздвоения» человека?

Оно непосредственно вытекает из различения гражданского общества и государства, преодолевает одностороннее рассмотрение человека в его взаимосвязи только с государством, сужение сферы его самоопределения. Человеку как таковому отводится автономное поле деятельности, где движущей силой выступают его индивидуальные интересы. Реализация такого интереса осуществляется в гражданском обществе, основанном на частной собственности, семье, всей сфере личной жизни, и опирается на естественные права человека, принадлежащие ему от рождения.

Государство, воздерживаясь от вмешательства в эти отношения, призвано ограждать их не только от своего, но и от чьего бы то ни было вмешательства. Таким образом, в гражданском обществе на основе прав человека создаются условия для самоопределения, самореализации личности, обеспечения ее автономии и независимости от любого незаконного вмешательства, т.е. для реализации частных интересов. Права гражданина охватывают сферу отношений индивида с государством (сферу публичных интересов), в

которой он рассчитывает не только на ограждение своих прав от незаконного вмешательства, но и на активное содействие государства в их реализации. Статус гражданина вытекает из его особой правовой связи с государством - института гражданства (ст.6 Конституции РК). Все статьи гл.2 «Права и свободы человека и гражданина» последовательно проводят различение прав и свобод по указанному принципу. Это находит выражение в формулировках статей. Там, где речь идет о правах человека,

Конституция использует формулировки: «каждый имеет право», «каждый может», «каждому гарантируется» и т.д. Использование таких формулировок подчеркивает признание указанных прав и свобод за любым человеком, находящемся на территории Казахстана, независимо от того, является ли он гражданином РК, иностранцем или лицом без гражданства. Наряду с этим в ст.31-33 сформулированы права, принадлежащие только гражданам РК. Это преимущественно политические права: право собраний, митингов, демонстраций;

право участвовать в управлении делами государства; избирать и быть избранным; право равного доступа к государственной службе; право на участие в отправлении правосудия; право на обращение. Исключение составляет ст.36, которая закрепляет социальное право частной собственности на землю только за гражданами и их объединениями. В Конституции обозначены и обязанности, которые несут только граждане РК: защита Отечества (ст.59), возможность осуществления своих прав и обязанностей в полном объеме с 18

лет (ст.60). Только на граждан РК распространяется запрет на высылку за пределы государства или выдачу другому государству (ст.61), возможность иметь гражданство иностранного государства - двойное гражданство (ст.52). Государство закрепляет права индивида не произвольно; оно закрепляет естественные права человека, а также набор прав, который обусловлен уровнем экономического развития общества. Законодатель может закреплять только такие права, для осуществления которых сформировались социально-

экономические и политические предпосылки, вытекающие из реальных общественных отношений. Права личности - не «дар» законодателя, а социальные возможности, обеспечивающие человеку определенный стандарт жизни. Законодатель не может искусственно «занижать» или «завышать» объем прав и свобод; он связан принципами и нормами естественного права, условиями социальных взаимосвязей людей. Права индивида (субъективные права) всегда связаны с удовлетворением его интересов в материальной и

духовной сферах. Поэтому интерес выступает естественной движущей силой правовых связей человека, он определяет его отношение к использованию прав. Общество и государство далеко не нейтрально относятся к тому, как человек реализует закрепленные в законодательстве возможности; они заинтересованы в активности индивида, которая является важным условием развития демократического общества. Принимая на себя обязательства по обеспечению прав граждан, государство имеет право требовать от них

правомерного поведения, которое соответствовало бы эталонам, зафиксированным в юридических нормах. Поэтому государство формулирует свои требования к индивидам в системе обязанностей, устанавливает меры юридической ответственности за их невыполнение. Государство как носитель политической власти, располагает специальными механизмами обеспечения прав граждан и выполнения ими своих обязанностей. Все сферы действия правового статуса в единстве прав и обязанностей - это «пространство свободы», основанное

на свободе выбора, самоопределении и ответственности личности перед обществом и своими согражданами. Свобода и ответственность выражают объективную необходимость определенных эталонов поведения и их выполнения в соответствии с интересами общества. Руководствуясь этими интересами, государство требует выполнения обязанностей и определяет последствия, связанные с ненадлежащим использованием прав и свобод, противоречащим интересам общества и государства, правам других лиц.

Связь свободы и обязанностей раскрывается в ст.29 Всеобщей декларации прав человека: «Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие личности». Человек, находясь в обществе, постоянно взаимодействуя с другими людьми, не может не иметь обязанностей и по отношению к обществу, и по отношению к согражданам. Поэтому обязанность - столь же важный и необходимый элемент правового статуса индивида, как права и

свободы. Они связаны неразрывно и не могут существовать вне зависимости друг от друга. Такая зависимость создает нравственное взаимодействие между людьми. Статья 1 Всеобщей декларации прав человека провозглашает: «Все люди рождаются свободными и равными в правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства». Основные принципы права Источники права - это обстоятельства, питающие появление и действие права.

Виды источников права: • социальные источники права - развивающиеся общественные отношения (социальная обусловленность права); • государственные источники права - государство в лице его законодательных органов; • юридические источники права - формы выражения, объективизации нормативной государственной воли; неиндивидуализированные нормативно-правовые акты. Естественное право - совокупность высших, постоянно действующих, независимых от государства норм и принципов, олицетворяющих разум, справедливость, объективный порядок ценностей,

не только являющихся директивами для законодателя, но и действующих напрямую. Позитивное (положительное) право - это право, выраженное в принятых государством нормах. Источник позитивного права - это форма выражения государственной воли, направленной на признание факта существования права, на его формирование, изменение и констатацию факта прекращения существования права определенного содержания.