Доклад
На тему:
Проблема изоляционизма 30-х годов в буржуазнойисториографии США
Неослабевающийинтерес американских буржуазных исследователей к явлению изоляционизма вобщественно-политической жизни Соединенных Штатов в годы подготовки иразвязывания второй мировой войны вызван рядом причин. Прежде всего,американские историки стремятся использовать идейное и политическое наследиеизоляционизма в целях оправдания глобализма и интервенционизма послевоенныхСоединенных Штатов. Однако немаловажное значение имели и такие факторы, какпоявление за последнее десятилетие значительного числа новых источников, в томчисле архивных материалов, влияние радикальной историографии, которыестимулировали процесс исторического мышления.
Термин«изоляционизм» применительно к внешнеполитической тактикеамериканского капитализма и ее идейному обоснованию стал широко употребляться в20-е годы. В это десятилетие у власти оказались те монополистическиегруппировки, которые при сложившейся после окончания первой мировой войны ипобеды Октябрьской революции расстановке сил на мировой арене предпочли«интернационализму» В. Вильсона опору на традиционные прагматическиепринципы внешней политики США — «невмешательства» и «свободыдействий». Они выступали за актвизацию экономической экспансии, расширениеамериканского влияния на международной арене, но без ограничивавших«свободу рук» империализма США политических и военных обязательств.
Вэпоху дипломатии «нового курса» в отличие от 20-х годов, когдапринадлежность к изоляционистам определялась прежде всего оппозицией участиюСША в Лиге наций, исходной точкой острых политических разногласий по вопросамвнешней политики стала проблема невовлечения страны в назревавшую мировуювойну. Но причины, порождавшие пацифизм сторонников внутриполитическихприоритетов США в 30-е годы, были различны. Советские историки подчеркивают,что стремление простых американцев не участвовать в новой войне за чуждые иминтересы империалистов не имело ничего общего с замыслами крайне реакционныхпредставителей финансовой олигархии, а также с политикой попустительстваагрессии, которую проводила администрация Ф. Рузвельта, ссылаясь на«изоляционизм масс».
Стихийныйизоляционизм фермеров, средней и мелкой городской буржуазии, части рабочегокласса, которые не смогли подняться до требования создания системы коллективнойбезопасности, выдвигавшимся Компартией США, был Порожден традициямиантимонополистической, антиимпериадиетической борьбы, памятью о первой мировойвойне, условиями экономического кризиса начала 30-х годов назревшиммеждународным конфликтом. Неоднородное по классовому и политическому составуидейно-политическое течение изоляционизма 30-х годов разделялось надемократическое крыло и империалистическое, которое — особенно в 1939-1941 гг.-пыталось эксплуатировать в своих узкокорыстных политических целях антивоенныенастроения масс.
Изучениевышедшей в Соединенных Штатах с середины 70-х годов исторической литературы,поднимающей проблемы внутриполитической борьбы между изоляционистами и такназываемыми «интернационалистами» в предвоенное десятилетие,свидетельствует о дальнейшем развитии основных тенденций, которые наметились вэтой области исследования в бурные 60-е годы. Коротко отметим, что официальнаяинтерпретация внешней политики США 1935-1941 гг. формировалась в годы разгара" холодной войны" и опьянения Америки своей военно-экономическоймощью. В резкой полемике со школой «ревизионистов» 50-х годов,которая критиковала дипломатию Ф. Рузвельта с позиций довоенного консерватизмаи послевоенного антикоммунизма и антисоветизма, утвердился официальный взглядна изоляционизм 30-х годов как на негативное явление, главное препятствие напути к выполнению США миссии «спасения мира для демократии» передлицом фашистской агрессии.
Углублениекризиса внешней политики США, крах иллюзий об их всемогуществе и мощный подъемсоциально-политического и антивоенного движений в период американской агрессиив Юго-Восточной Азии в 60-е годы оказали серьезное воздействие на буржуазнуюисториографию внешней политики. Особое значение для начавшегося пересмотравсецело негативных оценок изоляционизма эпохи Ф. Рузвельта имела развернувшаясяна рубеже 70-х годов на страницах прессы и академических исследований дискуссияо плюсах и минусах американского глобализма. Однако наиболее ощутимый удардогматическому подходу к проблеме изоляционизма 30-х годов нанесли взгляды«новых левых» и других историков радикального направления. Ихактивная оппозиция войне США в Индокитае, призывы сократить глобальныеобязательства Америки, чтобы можно было решать насущные национальные задачи, иразоблачение контрреволюционной сущности международной активности американскогоимпериализма укрепили за ними репутацию неоизоляционистов 60-70-х годов средиисториков. Характерно название статьи радикального исследователя Т. Патерсона«Возвратившийся изоляционизм», опубликованный в 1969 г. в «Нейшен».
Следуяза предтечей радикальной историографии У. Уильямсом, развивавшим концепцию«открытых дверей» Ч. Бирда, эти историки утверждали, что главнойдвижущей силой американской внешней политики XX в. являлась экономическаяэкспансия, заинтересованность в иностранных рынках и сферах приложениякапитала. С этих позиций такие историки, как У. Уильямс, Л. Гарднер, Р. Смит,Г. Колко и др., оценивали проблему изоляционизма 30-х годов-. Они выделили вкачестве основного сегмента изоляционистов круги, тесно связанные с интересамиамериканского финансового и торгово-промышленного капитала. Поэтому, каксчитают радикальные историки, дебаты между изоляционистами и«интернационалистами» 30-х годов на деле носили характер тактическихразногласий между различными группировками господствующего класса относительнолидирующей позиции США в мире и процветания американского капитализма.
Однакорадикальные исследователи стремились выделять и позитивные моменты визоляционизме как комплексе идей. Профессор Г. Патерсон в уже упоминавшейсястатье писал: «Те изоляционисты, которые являлись сторонниками либеральныхреформ, заслуживают особого внимания, потому что их оценка внешней политикибыла лучшим образом выражена, наиболее резка и наиболее имеющая отношение к60-70-м годам». Что же казалось Т. Патерсону, активно протестовавшемупротив агрессии США во Вьетнаме, самым привлекательным в наследииизоляционистов-прогрессистов? Прежде всего, протест против кровопролитных войн,опасение за влияние войны на внутренние реформы и гражданские свободы; далее онвыделял их критику интервенционизма и экспансии США; и, наконец, требование кправительству избегать союзнических обязательств, ограничивавших «свободудействий». Необходимо отметить, что эти здравые суждения изоляционистов излиберальных кругов, которые своеобразно интерпретировали антимонополизм иантимилитаризм масс, рассматривались автором в перспективе 70-х годов,безотносительно к анализу обстановки в стране и за рубежом в 30-е годы.
Вцелом же радикальные исследователи, в отличие от официальных историков,стремившихся дискредитировать борьбу прогрессивных сил Америки против угрозывойны, рассматривали антивоенное движение в США как положительное явление. Ониотмечали, что это движение сдерживало милитаристские устремления некоторыхпредставителей администрации Рузвельта, которые мечтали достичь имперскойпозиции США посредством вовлечения страны в войну в Европе или Азии.
Однойиз важных вех на пути к преодолению ограниченности ортодоксальной трактовкиизоляционизма явилась монография профессора М. Джонаса «Изоляционизм вАмерике, 1935-1941». Т. Патерсон назвал ее «прекрасным исследованиемизоляционизма». Джонас, анализируя источники, включавшие помимо прочихпереписку, выступления и труды различных представителей изоляционизма 30-хгодов, пришел к выводу, что это идейно-политическое течение не можетрассматриваться «в качестве простого обструкционизма», основанного наневежестве и недомыслии". Изоляционистские требований«односторонности», или «свободы выбора» внешнеполитическихрешений, невовлечения в войну в Европе и сосредоточения на внутреннихпроблемах, по мнению историка, являлись хорошо обдуманным ответом значительнойчасти американского общества на кризисные условия того времени. Таким образом,Джонас возвращал изоляционистской точке зрения равные права на существование с«интернационалистским подходом, отнятые у нее официальной версией 40-50-хгодов.
Вто же время историк заключал, что изоляционисты 30-х годов, сделав ставку на»свободу выбора" США в проблеме войны и мира, главнымвнешнеполитическим интересом страны считали неучастие в войне, что ограничивалосвободу принятия решений в назревавшем международном конфликте. Внесовместимости принципа «свободы рук» с пацифизмом автор усматривалпричины кризиса изоляционизма 30-х годов: независимо от симпатий к жертвамагрессии его сторонники объективно оказывались на стороне держав«оси».
Всоответствии со своей концепцией автор уделил значительно большее внимание, чемдругие исследователи, проблеме изоляционистского блока. Он вынужден признать,что изоляционизм большинства американцев был временным явлением, вызванным взначительной степени экономическими трудностями США 30-х годов и быстроисчезавшим по мере обострения ситуации в Европе, Вместе с тем, сосредоточиввнимание на идеологии изоляционизма, Джонас преувеличил воздействие наантиинтернационалистские настроения предвоенных лет таких субъективныхфакторов, как вера в принцип «односторонности» политики США и страхперед новой мировой войной в ущерб анализу не только социально-экономическихпричин, но и географических, этнических, религиозных и др… Тем самымисследователь значительно обеднил нарисованную им картину сложности ипротиворечивости явления изоляционизма 30-х годов. Основные положения своейконцепции об изоляционизме предвоенного десятилетия М. Джонас повторил в конце70-х годов в «Энциклопедии американской внешней политики».
Заявившаяо себе на рубеже 70-х годов тенденция к изучению взглядов изоляционистов 30-хгодов в более широком социальном, политическом и экономическом контекстенаходила свое проявление прежде всего в исследованиях, касающихся отдельныхаспектов выработки внешней политики Соединенных Штатов в 1935-1941 гг. Так, впроцессе дальнейшей разработки американскими учеными проблемы влиянияобщественного мнения на внешнюю политику США в предвоенные годы все большимсомнениям стала подвергаться официальная версия об «изоляционизмемасс» как о тормозе на пути администрации Рузвельта оказать решительноепротиводействие агрессивным замыслам фашистских держав. Например, висследовании специалиста-международника М. Лея была предпринята попытка синтезатрадиционной и радикальной интерпретации фактора общественного мнения, спомощью которого на основании анализа многочисленных источниковконстатировалось следующее. Ф. Рузвельт, писал автор, столкнувшись с серьезнойоппозицией своей внутренней и внешней политике в конгрессе, спроецировалсобственные колебания и противодействие Капитолия по этим проблемам нанастроения всей американской общественности.
Вработе, принадлежащей перу профессора истории Д. Портера, ставилась задачарасширить представление о роли законодательной ветви государственной власти вопределении американской внешней политики в 1939-1940 гг. И в результатепроделанного с помощью статистических методов анализа автор пришел к выводу,что во время дебатов 1939 г. об отмене эмбарго на оружие общественное мнение встране в целом было настроено более благожелательно к пересмотрузаконодательства о нейтралитете, чем конгресс. Рузвельт же ориентировался всвоей внешнеполитической активности в эти годы на сопротивление изоляционистовв конгрессе, часто уступая им инициативу.
Висследованиях, посвященных анализу внешней политики Ф. Рузвельта в целом ивыдержанных в апологетических тонах, прежние постулаты официальной трактовкиизоляционизма остались, в общем, без изменений, хотя и здесь заменакорректировка ряда оценок. Фундаментальная монография профессораКалифорнийского университета
Р.Даллека «Франклин Д. Рузвельт и американская внешняя политика,1932-1945», которая написана на значительном круге американских ианглийских архивных источников, открытых в 70-е годы, расценивается многимибуржуазными историками как образец синтеза различных трактовок дипломатии«нового курса». Концепция автора базируется на утверждении, чтовнешнеполитическая деятельность Ф. Рузвельта определялась калейдоскопомвнутренних и внешних сил, которые и оказывали влияние на изменчивость позициипрезидента. Выделив особо воздействие на выработку внешнеполитического курсафакторов общественного мнения и конгресса, Даллек не мог обойти вниманиемизоляционистскую оппозицию.
Помнению историка, в течение двух первых лет на посту президента Рузвельт невстречал противодействия своей дипломатии со стороны тех, кто разделялтрадиционные взгляды о неучастии США в постоянных союзах. Иными словами,американский народ был индифферентен к событиям за пределами США. Только кконцу 1934-началу 1935 г., пишет Даллек, «рост угрозы войны в Европеразбудил американский народ и сделал его осведомленным о внешнеполитическихсобытиях, и в национальном мышлении о международных делах теперь преобладализоляционистский ответ, к которому Рузвельт и госдепартамент относились спониманием». Далее автор рассматривает изоляционистские настроения вАмерике как нечто единое целое, которому Ф. Рузвельт вынужден был уступить,приняв «закон о нейтралитете», распространив эмбарго на продажуоружия на войну в Испании и тем самым «невольно» способствоваврасширению агрессии фашистских держав в 1935-1938 гг..
Конгресспредставлен Р. Даллеком в качестве монолитной враждебной силы по отношению клюбым внешнеполитическим инициативам Рузвельта. В монографии не поднимаетсявопрос о расстановке сил между изоляционистами и "интернационалистами" в конгрессе, не говоря уже о выявлении особенностеймежду изоляционистами-прогрессистами и изоляционистами-консерваторами типа Р.Тафта, А. Ванденберга и др.
Вотличие от ранних апологетических работ Р. Даллек и не пытается представитьпредвоенную внешнюю политику Рузвельта как реализацию стремления к коллективнойбезопасности. Напротив, в исследовании показана пассивность внешнеполитическогокурса США, вынужденных уступать давлению изоляционистов. По словам автора, Ф.Рузвельт, желая получить одобрение изоляционистов конгресса поступился активнойполитикой противодействия агрессорам, ограничившись чисто символическимижестами. В подобной уступке «интернационалиста» Рузвельта давлению состороны изоляционистов автор видит глубокий смысл. С помощью политики«нейтралитета» президент сумел сохранить внутриполитическийконсенсус, столь необходимый, пишет автор, для выживания демократии в США, всвою очередь, необходимой для осуществления помощи европейским демократиям,которым тоталитарные фашистские государства «бросили вызов».
Всоответствующих главах одной из последних своих работ, посвященной памяти известногоамериканского историка Р. Хофстедтера, Р. Даллек также обращается к проблемеизоляционизма предвоенных лет. Основу его труда составляет тезис опреобладающем влиянии внутриполитических факторов на внешнюю политику. Причемавтор отдает предпочтение не экономике, а «неизученным еще психологическиммоментам». В рамках данного концептуального подхода Даллек трактуетизоляционизм на уровне идей, настроений, вызванных усилением национализма в 20- 30-е годы и страхом перед пагубным влиянием Европы на традиционныеамериканские институты, перед возможным втягиванием в новую мировую войну.
Каки в предыдущем исследовании, автор подчеркивает, что Ф. Рузвельт не мог несчитаться с изоляционистскими чувствами американского народа, приводя вкачестве примера «карантинную» речь 1937 г., которая была «интернационалистским призывом, представленным в изоляционистскихтерминах». Вместе с тем Даллек пытается здесь, хотя и не всегдапоследовательно, провести водораздел между изоляционистскими настроениями масси теми политиками, которые эффективно эксплуатировали в своих интересахопасения американцев быть втянутыми в назревавшую мировую войну. Главноеотличие автор видит в том, что большинство американцев, несмотря на опасения засостояние американских институтов в случае войны, все же «были уверены,что демократия в США может пережить длительный конфликт».
Чтокасается меньшинства, которых Даллек и называет изоляционистами, то этиполитические деятели опасались установления тоталитарного режима в стране вслучае участия США в войне. Кроме того, считает историк, американский народ,особенно после падения Франции в 1940. Автор, признавая, что в последние годыамериканские буржуазные историки распространяли понятие изоляционизма только насферу внешнеполитических идей — ввиду участия США в мировых делах, — все жесчитает правомерным ставить вопрос об изоляционизме как внешнеполитическойлинии США в соотношении назревшей мировой войны. Он полагает, что методы и духамериканской дипломатии в предвоенные годы, т. е. бездействие США перед лицомгитлеровской агрессии, вполне отвечали данному термину.
Исследовательне пытается усмотреть за миротворческими посланиями Ф. Рузвельта, как этоделают и традиционные и новые апологеты предвоенной политики США, шагов кдостижению коллективной безопасности. «Двойником европейскогоумиротворения был американский изоляционизм», — считает Гатцке. Всоответствующих разделах содержится немало материалов о том, что в планированиии реализации агрессивных замыслов гитлеровской Германии не последняя рольотводилась политике «нейтралитета» США. Свидетельство — не в пользуутверждений буржуазных историков об объективном характере американского "невмешательства" в период резкого обострения международной обстановки.
Неразрывносвязана с наметившейся в американской историографии общей линией возвращенияпроблеме изоляционизма статуса научной темы и тенденция реабилитировать взглядыизоляционистов консервативного крыла, таких, как Г. Гувер, Р. Тафт, Ч.Линдберг, и др. Послевьетнамский синдром и уотергейтское дело усилили вниманиеряда историков к их высказываниям относительно эрозии власти конгресса,централизации президентской власти, необязательности для США войны сгитлеровской Германией. Следует принять во внимание, что некоторые участники«великих дебатов» 30-х годов продолжали выступать с мемуарами иустными свидетельствами, давая свою субъективную оценку событиям не стольотдаленного прошлого, оживляя тезисы «ревизионистской» историографии40-50-х годов.
Остановимсяна двух подобных работах середины 70-х годов, авторов которых труднозаподозрить в консерватизме. В 1975 г. вышла монография профессора Джоан ХоффУилсон «Герберт Гувер, забытый прогрессист». В ней помимо анализагуверовской концепции «твердого индивидуализма» уделялось вниманиевнешнеполитической идеологии экс-президента в эпоху «нового курса».Исследовательница определяет внешнеполитическую концепцию Гувера как«независимый интернационализм», основы которого сложились еще в 20-е годы,в бытность этого политического деятеля министром торговли в кабинете Гардинга.Гувер мечтал о лидерстве США в организации послевоенной мирововой экономики.
Помнению автора, Г. Гувер и в 30-е годы оставался верен своей идее, чтоограниченное моральное и политическое вовлечение в мировые дела,сопровождавшееся контролируемой экономической экспансией, имело бы важноезначение для США и отличалось бы от нежелательных крайностей:«интернационализма» Вильсона и экстремистского национализма такихизоляционистов, как Х. Джонсон и У. Бора. С позиций середины 70-х годовисследовательница рассматривала приверженность Гувера " мирному"проникновению американского капитала и идеологии за границу, что нашло, по еемнению, отражение в отказе президента поддержать силой «доктринуСтимсона» в отношении Японии как " наиболее прогрессивную исовременную черту дипломатии Гувера"
Дж.Х. Уилсон не кажутся реакционными сравнения Гувером экономики «новогокурса» с фашизмом, обвинения Ф. Рузвельта в умышленном втягивании СоединенныхШтатов в войну с Японией, поскольку в перспективе сегодняшнего дня обвиненияпрезидента в узурпации исполнительной власти видятся ей крайне актуальными Дажеяростный антикоммунизм Г. Гувера выглядит в книге старательно подретушированным.Автора не смущает поддержка Гувером политики «умиротворения»одобрение им мюнхенского сговора, его заявления, что если даже 60% мировогонаселения и 40% торговли будут находиться под властью Гитлера и его союзников,то США в силу своей самообеспеченности смогут сохранить свои демократическиесвободы и процветание.
Инымисловами, исследовательницу не интересует классовая основа внешнеполитическихвзглядов Гувера, выяснение того, интересы каких групп монополистическогокапитала представлял этот политик, высказавшийся за сотрудничество сгитлеровской Германией и милитаристской Японией, расценивавший Советский Союзкак большую угрозу, нежели агрессия держав «оси». Она подчеркивает,что усиление интереса к идеям и взглядам Г. Гувера и «правых» и«левых» историков вызвано тем, что они в 70-е годы зазвучали крайнесовременно. Очевидно, что рассмотренное исследование методологически тяготеет кнеприкрытому прагматизму и даже презентизму.
Монографиярадикального историка Р. Радоша «Пророки справа. Портреты консервативныхкритиков американского глобализма» претендует на непредвзятый взгляд.Автор отвергает презентистский подход к прошлому, которым грешили и отдельные«новые левые» историки, пытавшиеся подчинить изучение американскойистории своей социально-политической активности. Но осуждение историкомконсенсуса и «инструментализма» буржуазной историографии в егособственном исследовании не опиралось на признание объективных закономерностейисторического развития.
Поэтомудля радикала Радоша, рассматривавшего внешнюю политику США сквозь призмуконцепции «открытых дверей», также оказались вне поля зренияклассовые и политические характеристики Ч. Бирда, Дж. Флинна, О. Виларда, Р.Тафта, разделявшего фашистские взгляды Л. Дэнниса. «Эти консерваторы, — отмечал историк, — поднимали вопросы и определяли проблемы, которые, поописанию Уильямов, прокладывали путь для либеральной и левой критики вбудущем». Радош считает, что если прислушаться к этим критикамповнимательнее, опуская их идеологию и политическую приверженность, то онимогут многому научить.
Значительноеместо в исследовании отводится анализу внешнеполитических взглядов известногоисторика Ч. Бирда. Автор подчеркивает, что Бирд разделял взгляды техизоляционистов, которые находились в оппозиции фашизму, однако при этом не прослеживаеттяготение историка к консерватизму его смыканию со сторонниками консервативнойизоляционистской организации «Америка — прежде всего». Напротив,автор считает, что эта организация объединяла в своих рядах и радикальных, иконсервативных «неинтервенционистов», хотя радикалы и часть либераловиз числа изоляционистов после начала второй мировой войны покинули ряды этоготечения, быстро эволюционировавшего к консерватизму и окончательно утратившегосвязь с антифашистскими и антимилитаристскими настроениями американскогонарода.
Радошвысоко оценивает многие справедливые упреки Бирда в адрес администрации Ф.Рузвельта, часто вводившей американскую общественность в заблуждениеотносительно внешнеполитических акций правительства. Но он не видит явныхнатяжек фактов при реконструкции историком событий 30-х годов.
Взглядысенатора Р. Тафта, который в отличие от либерала Бирда исповедовал консерватизмне только с конца 30-х — начала 40-х годов, также видятся Радошу«проницательными». «Из перспективы 70-х годов взгляды Тафтакажутся здравыми, мудрыми и реалистичными», — пишет исследователь.Пренебрегая социально-экономическим анализом содержания консервативногоизоляционизма, таких его черт, как промюнхенский характер и ярый антикоммунизм.Р. Радош расходился с другими радикальными историками, которые, выделяяпозитивные стороны течения изоляционизма 30-х годов, давали отрицательнуюоценку его консервативным идеям.
Настраницах журнала «Политикал сайенс куотерли» в 1979 г. была опубликована дискуссия между леволиберальным критиком идеологии и политики «ПаксАмерикана» Р. Стилом и известным официальным историком-либералом А.Шлезингером, продолжившая тему идеализации изоляционистов-консерваторов. Р.Стил обвинил Ф. Рузвельта в том, что вместо кампании переубеждения противниковпомощи Англии и Франции в 1940-1941 гг., которые составляли меньшинствоамериканцев, президент избрал путь их дискредитации и разгона организаций путемотождествления оппозиции с деятельностью пятой колонны.Историк находит в действиях Рузвельта, прибегшего к помощиФБР и министерства юстиции, стремление избавиться от критиков, побудитьобщественность США принять концепцию глобализма, в направлении которойпродвигалась его внешняя политика. Перекидывая мостик в настоящее, автор статьизаключает, что уже в эти годы появились зачатки отождествления критиков внешнейполитики с подрывными элементами.
А.Шлезингер, одобряя замысел Р. Стила восстановить реальный образизоляциониста-критика, справедливо заключает, что сложную политическую фигуруРузвельта надо рассматривать в историческом контексте, а не с позицийсегодняшнего дня. Он отмечает, что Ф.Рузвельт вполне обоснованно подчеркивал после начала второй мировой войны, чтоактивность изоляционистов играла на руку пропаганде держав «оси». Изкомментариев Шлезингера также следует, что президент слишком долго шел накомпромисс с внешнеполитической оппозицией.
Свидетельствомналичия рассматриваемой тенденции в 80-егоды является публикация литературы мемуарного характера, где оживляются«ревизионистские» концепции 40 -50-хгодов. Вышедшая в 1983 г.книга «Трагический обман. ФДР и вовлечение Америки во вторую мировую войнунаписана известным в 30-егоды конгрессменом-изоляционистом Г. Фишем, который выступал с критикойвнутренней и внешней политики президента Рузвельта „справа“. Несмотряна преклонный возраст, ее автор, имеющий ряд других работ, энергично отстаиваеттезисы историков-»ревизионистов", эксплуатировавших основные идеиконсервативного изоляционизма, о том, что Ф. Рузвельт будто бы узурпировалпрезидентскую власть и, нарушив конституционные свободы, предательски втянулАмерику в войну с Германией через Японию.
Манипуляцииправительств в области внешней политики. Однако в книге есть более откровенныесвидетельства его политического кредо. Автор, не считаясь с историческимифактами о проводившейся западными державами и США политике попустительстваагрессии, продолжает сетовать, что они в 1939 г. упустили шанс столкнуть Германию с СССР, не вступив с Гитлером в переговоры по поводу Данцига. Яростнымантикоммунизмом дышит и такое признание, характерное для изоляционистов типа Р.Тафта и Г. Гувера и перекочевавшее в концепции «ревизионистов» второймировой войны. «Практически, — пишет Г. Фиш, — война с Японией не быланеобходима. Это была катастрофа для двух народов, которые должны были большебояться коммунистов, чем друг друга». Фиш сетует, что в результатеосвободительной борьбы народов с фашизмом в странах Восточной Европы и в Китаепобедили социалистические революции. Свои тезисы Фиш подкрепляет беззастенчивойфальсификацией деятельности Ф. Рузвельта, которого называет«прокоммунистом», и апологетикой агрессивной политики милитаристскойЯпонии. В отличие от апологетических трудов о внешней политике Ф. Рузвельта,где роль США в развязывании второй мировой войны значительно преуменьшена,книга Фиша гипертрофирует влияние американских правящих кругов на подготовкуЕвропы к войне, изображая Англию и Францию послушными марионетками.
Рассмотреннаятенденция к реабилитации консервативных изоляционистов все же являлась побочнойветвью в усилиях американских историков исследовать сложное, не укладывающеесяв " прокрустово ложе" ортодоксального подхода явление изоляционизма 30-хгодов с позиций буржуазного объективизма. Выход фундаментальной монографиипрофессора Мэрилендского университета У. Коула «Рузвельт и изоляционисты,1932-1945» можно рассматривать как своеобразный итог не только 35-летнейдеятельности историка по изучению различных сторон активности изоляционистов,но и как результат развития буржуазной историографии проблемы. Это исследованиенаписано с привлечением обширных архивных материалов, переписки и интервьюавтора с живыми свидетелями «великих дебатов» 30-х — начала 40-хгодов по вопросам участия США в войне.
Обобщаяи развивая высказанные им ранее, и развитые М. Джонсоном и другими историками,взгляды о социально-экономических и идейных истоках американскогоизоляционизма, о внешнеполитической оппозиции администрации в предвоенный годысо стороны ряда влиятельных сенаторов и изоляционистских организаций, У. Коул вновой работе главное внимание сосредоточил на роли Ф. Рузвельта впереориентации Соединенных Штатов с внешнеполитических доктрин изоляционизма намногостороннее участие в мировых делах. «Изменение обстоятельств внутристраны и за рубежом, — пишет автор, — возможно, разрушило бы изоляционизмраньше или позже, с Рузвельтом или без него. Однако президент Рузвельтобеспечил лидерство для сокращения американского изоляционизма. С его победойнад изоляционизмом исчезла поворотная точка для возврата к прошлому и Америки,и мира». В книге выделены три периода взаимоотношений президента сизоляционистами: 1932-1937 гг.; 1937-1940 гг.; 1940-1945 гг..
ПредложеннаяКоулом общая концепция выдержана в традициях апологетической литературы овнешней политике администрации Рузвельта. Но его трактовка идейно-политическоготечения изоляционизма отходит от традиционных догматов и являет собой как бысинтез) тех основных тенденций, которые отличают историографиюпроблемы на современном этапе. В работе отчетливо просматривается стремлениеисследователя с помощью новых документов восстановить реальный образизоляциониста тех лет, который был, по его мнению, умышленно дискредитировансторонниками «интернационалистской» политики и самим президентомпытавшимся сломить сопротивление оппозиции любыми средствами. Но, задаваясьэтой научной целью, автор пробует ее достичь, не выходя за рамки официальнойсхемы, согласно которой решающая ответственность за политику попустительстваагрессорам перекладывается с правящих кругов США на изоляционистские настроенияшироких народных масс. В одной из формулировок, встречающихся в книге, эта неновая идея буржуазной историографии звучит следующим образом: «Связанныйсохраняющейся силой изоляционизма в Соединенных Штатах, президент Рузвельт немог использовать и не использовал американскую мощь, чтобы поддержатьсопротивление притязаниям Гитлера в Центральной Европе, Англии, Франции,Чехословакии и России».
Используябогатый фактический материал, Коул подробно анализирует позицию левого крыла визоляционистском блоке в конгрессе, представленного у него в основномпрогрессистами-республиканцами, Автор подчеркивает, что многие из них,поддерживая «новый курс» Рузвельта, были левее в своих взглядах насоциально политические реформы, чем президент. Отстаивая политику«невовлечения» США в европейские дела, эти политические деятели, какпишет Коул, выражали интересы фермеров и мелкой городской буржуазия Запада иСреднего Запада.
Подробноостанавливаясь на вопросе о расследовании сенатской комиссией Дж. Наядеятельности монополий, производящих вооружение и торгующих оружием, У. Коулуказывает на антимонополизм, антимилитаризм н антиимпериализм во внешнеполитическойидеологии изоляционистов-прогрессистов, Но он при этом не отмечает, чторадикальные идеи реформизма прогрессистов, отражавшиеся в политическомизоляционизме, формировались под влиянием движения демократических низов исоответственно преломляла их настроения.
Вработе отдается должное здравым суждениям таких изоляционистов, как сенатор Дж.Най, социалист Н. Томас, историк Ч. Бирд и др., которые считали, чтораспространение политики " нейтралитета" в 1937 г. и эмбарго на продажу оружия на гражданскую войну в Испании фактически служило помощью Франков его мятеже против республиканского правительства. При освещении предвоенныхдебатов о программе морских вооружений США Коул останавливается наантимилитаристских взглядах ряда изоляционистов, ошибочно преуменьшавших угрозугерманского нацизма и японского милитаризма странам Западного полушария, ноисходивших при этом из принципиально верных посылок относительно взаимосвязимежду широкими военными приготовлениями, ростом международной напряженности ивойной.
Занятыйанализом взаимоотношений Рузвельта с сенаторами-прогрессистами, автор оставляетв тени консервативно настроенных изоляционистов. В работе отсутствуетпостановка принципиально важного вопроса о существовании до конца 30-х годовразличий в подходе к проблеме вовлечения США в новую мировую войну междулиберально-демократическим крылом изоляционистов, исходивших из концепциибуржуазного реформизма, и представителями монополистического капитала, тесносвязанными с германскими монополиями; финансистов, торговцев и промышленников,соперничавших с Великобританией на мировых рынках, а также откровенныхантисоветчиков, профашистски настроенных государственных и общественныхдеятелей. Без этого нельзя понять действительное, классовое содержание политикиамериканского «нейтралитета» как ориентированной на интересымонополий и шедшей в русле политики " умиротворения" агрессора. Уавтора же промюнхенский курс администрации Рузвельта находит полное оправдание,поскольку в качестве одного из главных препятствий на пути реализациивнешнеполитических шагов президента США рассматривается изоляционизм масс, апредложения Советского Союза о создании системы коллективной безопасности вЕвропе в работе вообще не упоминаются.
Коулодносторонне охарактеризовал внешнеполитическую оппозицию Рузвельту в правящихкругах, сделав акцент лишь на том, что внешне сближало ее со стихийнымизоляционизмом широких слоев американского общества, имевшим своим главнымисточником традиции антимонополистической, антиимпериалистической борьбы,антивоенного движения. Такой подход несет особую нагрузку в предложеннойавтором трактовке темы. Цель его состоит в том, чтобы доказать, будто поискиРузвельтом путей достижения коллективной безопасности в Европе и использованиямеждународного веса США для создания препятствия на пути агрессивных замысловдержав «оси» не могли быть реализованы главным образом из-занастроений американского народа, якобы адекватно выраженных оппозицией вконгрессе.
Игнорируясуществовавшую до конца 30-х годов дифференциацию среди изоляционистов и сводяих идеологию преимущественно к идеям буржуазного реформизма и аграрногорадикализма, историк затушевывает вопрос о том, что к началу 40-х годов в рядахизоляционистов объединялись наиболее консервативные представители этого течения.К моменту завоевания и истребления народов Европы гитлеровской Германиейизоляционистские лозунги «невовлечения» и «свободы рук»носили откровенно реакционный, антинациональный характер.
То,что в условиях начавшейся мировой войны деятельность сплотившихся нареакционной основе изоляционистов, особенно представителей «Америка — прежде всего», по обработке общественного мнения в пользу политики«умиротворения» Германии за счет принесения в жертву национальныхинтересов других государств объективно носила подрывной характер и высокорасценивалась нацистской агентурой как бы не принимается Коулом в расчет.
Отмечаяярый антикоммунизм изоляционистов, когда они в противовес намерениям Рузвельтаи Черчилля отстаивали необходимость для США воздержаться от помощи СССР посленападения на него гитлеровской Германии, исследователь лишь констатирует ихпозицию выжидания без ее объективной оценки как установки определенней частиправящей верхушки на взаимное уничтожение своих главных соперников.
У.Коул больше склонен предъявлять обвинения методам борьбы с оппозицией состороны администрации Ф. Рузвельта. Как и другие сторонники реабилитацииизоляционистов консервативного крыла, автор отмечает, что администрацияприбегала к «маккартистским» средствам борьбы с«инакомыслящими». Коул сетует, что широко использовались ассоциации с«пятой колонной» применительно к влиятельным изоляционистам.
Савтором можно согласиться в том, что усилиями официальных кругов США исторонниками активного вмешательства Америки в мировые дела было положеноначало негативной оценке течения изоляционизма и его идейного наследия,просуществовавшей несколько десятилетий. Но при этом он не признает, чтореакционный характер изоляционизма правящих кругов конца 30-40-х годов давал вруки защитников глобализма прекрасный повод.
«Открытие»же У. Коулом антимонополистических и антимилитаристских идей в изоляционизме30-х годов использовано самим историком не в целях разграничения антивоенных иантифашистских настроений американской общественности и изоляционизма какимпериалистической политики «свободы рук». Напротив, изоляционизмуправящего класса, рассмотренному односторонне и недиалектически, приписываютсяздоровые в своей основе мотивы и демократические традиции. В этом смысле работуКоула можно отнести к исследованиям, которые имеют тенденцию реабилитироватьвзгляды консервативных изоляционистов.
Попыткиамериканских буржуазных историков выйти за пределы, навязанные ортодоксальнымподходом к оценке изоляционизма 30-х годов, с помощью синтеза уже достигнутыхрезультатов исследований и методологии буржуазного объективизма способствоваливыявлению новых деталей и уточнению некоторых принципиальных положенийотносительно расстановки политических сил в США накануне второй мировой войны,внешнеполитических расчетов различных кругов Правящего класса, характераамериканского «нейтралитета» Тем не менее, принципы буржуазнойметодологии истории и политическая предвзятость авторов, которую редкокому-либо из них удается избежать, ограничивают рассмотрение изоляционизма 30-хгодов заданным крутом вопросов, исключая из поля зрения буржуазныхисследователей анализ расстановки классовых сил в стране и на международнойарене идейно-политических корней и социально-экономической базы этого течения,его классового содержания, подлинных причин политики " нейтралитета"США. Внешняя политика Соединенных Штатов в предвоенные годы оказывается априориоправданной.