исследование лексико-фразеологических средств характеристики внутреннего мира персонажа у Ф. М. Достоевского.

ВВЕДЕНИЕ Эта курсовая работа посвящена исследованию лексико-фразеологических средств характеристики внутреннего мира персонажа у Ф. М. Достоевского. Наблюдения велись над текстом романа Братья Карамазовы . В этом произведении, созданном в конце жизни, писатель пытался дать свой ответ на вопрос, который он считал самым важным, актуальным и неотложным о путях духовного развития общества, об идейном и нравственном развитии человека. В дошедшем до нас наброске одного из писем

Достоевского от 28 июля 1879 года есть такие строки Роман, который пишу теперь Братья Карамазовы , поглощает пока все мои силы и все мое время Пишу не гоня, не комкая дела, переделываю, чищу, хочу кончить добросовестно, ибо никогда ни на какое сочинение мое не смотрел я серьезнее, чем на это I, c. 3 . И, действительно, роман поражает отточенностью стиля и богатым разнообразием художественных средств.

Достоевский по праву считается мастером создания психологического портрета. Характеры его персонажей являются квинтэссенцией мыслей и чувств самого автора. Достоевский всегда писал, вкладывая в свои произведения все силы ума и сердца. Его книги рождали острое чувство тревоги за судьбы людей в обстановке больших общественных сдвигов и обострения социальных противоречий. Силой своего гения

Достоевский проникал в глубокие пласты психологии человека, вовлекая читателя в поток мыслей и чувств героев, как бы заставляя вместе с этими героями жить интенсивной духовной жизнью, решать проклятые вопросы бытия. В романах Достоевского действующие лица не иллюстрируют проблемы, а решают их своей жизнью, несут их в своих судьбах. Достоевский сравнительно редко изображал человека в подробностях его развития, в последовательном накоплении духовных черт. Чаще всего он брал действующих лиц в самые острые, критические

моменты жизни, требующие наибольшего напряжения. В Братьях Карамазовых дана краткая предыстория действующих лиц, определены линии их взаимоотношений, а затем подробнейшим образом, как бы под увеличительным стеклом, рассматривается вся жизнь их за два-три дня, предшествующие кровавой развязке. Здесь-то, в сгущенной напряженности событий, и проявляются свойства героев, раскрываются их личности, их внутренняя сущность.

Особое внимание писателя всегда привлекали люди, охваченные одной идеей, одной страстью, одержимые одной мыслью. Участие их в действии резко усиливает внутреннюю динамичность повествования. Заостряя, доводя до крайности психологические черты характеров, писатель делал острее конфликтность отношений людей, подготавливал драматическое развитие событий. В повествовании у Достоевского исключительную роль играет диалог.

Герои спорят между собой, поднимая важнейшие вопросы мировоззрения, нравственного долга, отношений людей. Спор почти никогда не бывает игрой, в которой один из спорящих оказывается нужным для того, чтобы его партнер мог одерживать блистательные логические победы. Например, Иван Карамазов со своим неприятием существующего мира с такой силой и страстью развивает свою аргументацию, что другие герои, также выражающие идеи

Достоевского, не могут опровергнуть его мучительных сомнений. Достоевский любил резкое, отчетливое обнаружение свойств характера, когда личность раскрывается, привлекая всеобщее внимание, становясь в центре общего интереса. В монастыре публично обнаруживает себя Федор Павлович Карамазов, старый шут и злой кривляка. Выходка его тут же перекрывается поступком

Зосимы, преклоняющим на удивление всех присутствующих колена перед Дмитрием Федоровичем. Грушенька бросает эффектный вызов Катерине Ивановне - и опять на людях. Раскрыв душу, не пряча горя и злобы, мечется Дмитрий Карамазов. Перед исправником и следователем, перед всеми собравшимися на постоялом дворе изливается Грушенька после ареста Дмитрия. В переполненном судебном зале выкрикивает свои обвинения

Катерина Ивановна. И даже Коля Красоткин восстанавливает дружеские отношения с Илюшей Снегиревым и демонстрирует спасшуюся собаку при скоплении мальчиков и родных Илюши. Конфликты не могут оставаться в узком кругу своих, в четырех стенах слишком они остры и слишком тревожно время - они выходят за рамки семьи, о них говорит весь город, они становятся достоянием всех. В публичности поступков и в нежелании скрывать свои чувства и эмоции также ярко проявляется широта

натуры героев романа. Произведения Достоевского всегда построены на резких кризисных столкновениях борющихся сил, непримиримых мировоззрений, они проникнуты ощущением сложности жизни. Еще Белинский видел силу и своеобразие таланта Достоевского в глубоком проникновении в трагическую сторону жизни. Так и в Братьях Карамазовых . БЫТИЙНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ В русском языке составляющие бытийных предложений, относящихся

к области бытия и бытующему предмету, допускают семантическое варьирование в очень широком диапазоне. Область бытия может изменять свой объем в пределах от мира, вселенной, взятой в отвлечении от ее пространственных и временных границ, до микромира человека или даже его части, рассматриваемой в определенный момент бытия. Она может иметь материальный пространственный и идеальный характер. Она, наконец, может восприниматься как некоторая система отношений или как совокупность множество,

класс объектов. Понятие бытующего предмета может изменяться в диапазоне от конкретного предмета до разных видов абстрактных понятий. Пересечение типов области бытования и типа бытующего предмета дает основные разряды бытийных предложений, многие из которых уходят из поля бытийности, смыкаясь с другими логико-семантическими разновидностями высказываний. Предельной степенью сужения сферы бытия можно считать сведение ее к микромиру человека. Микромир человека допускает двоякое истолкование.

Он может быть понят как непосредственно внешнее окружение человека, создаваемое всем тем, что находится к нему в том или другом отношении. Он может быть очеловечен , т. е. понят как конструирующий человеческую личность физический и духовный комплекс, как совокупность, составленная из набора физических и психических компонентов. ОБЛАСТЬ БЫТИЯ - ЧЕЛОВЕК КАК ПСИХИЧЕСКАЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ 1. Высказывания о компонентах внутреннего мира человека - его психических константах,

характере, наклонностях, поведении, общей структуре личности, взглядах, вкусах, представлениях, преходящем психическом или эмоциональном состоянии, желаниях, намерениях, мыслях, способностях, объектных и безобъектных чувствах у нас с вами одинаковые взгляды у меня свои секреты у него было какое-то особое чутье и т. д. Указание на лицо, испытывающее то или другое чувство, состояние и пр. или характеризуемое определенными психическими свойствами, может принимать более локальные формы вместо у меня, у него и пр. в этих случаях

появляются такие локализаторы, как во мне, на мне, со мной. Например в ней было какое-то особое очарование грех лежит на мне со мной случилось что-то необъяснимое и т. д. Локализация психических свойств и состояний по типу в ней, в нем популярна в разговорной речи в нем что-то есть в нем есть что-то от Байрона есть в ней что-то трепетное было в нем что-то демоническое. Область бытования может быть полностью адвербиализована.

Например, в предложении здесь нет искренности - сплошное притворство имеется в виду вполне конкретное лицо. Наконец, можно встретить примеры, в которых локализатор отсутствует либо в силу своей контекстуальной очевидности, либо в силу неопределенности своего значения была единственная мечта, которой он жил мечта о свободе. Указание на лицо чаще всего опускается, когда имеется в виду субъект суждения, поскольку мысли, идеи, соображения и пр. легче отчуждаются от их автора, чем эмоции от своего носителя есть тут

одна идея есть мнение точка зрения и пр Внутренний микромир человека может сужаться. Область бытования при этом уточняется дополнительным детерминантом, указывающим на компонент психической структуры человека ум, сердце, душу, совесть и пр либо на орган, выявляющий чувство или состояние. Тебе наплевать на то, что у него такая дичь в голове Достоевский V, с. 764 обе поняли, что у той и у другой одно в сердце и в мыслях

Достоевский V, с. 764 . В предложениях с двойной областью бытования форма у меня, у нее обычно тяготеет к локализатору, по отношению к которому она приобретает посессивную функцию в глазах у нее в ее глазах, на лице у нее на ее лице, в сердце у него в его сердце, на совести у нее на ее совести - на ней. Преобразование формы у меня, у Анны в посессив, притяжательное прилагательное или родительный падеж имени стягивает двойной локализатор в одинарный на его совести тяжкие преступления в ее голосе были

лишь боль и отчаяние на лице ребенка - веселая улыбка . Итак, в предложениях, касающихся внутреннего мира человека, область бытования может иметь разную репрезентацию. Она может состоять в общем указании на характеризуемое лицо тип у меня , она может принимать более конкретно-локальную форму во мне, па мне, со мной , она может суживаться на душе, на его совести, в сердце , она может раздваиваться у меня на сердце , она может, хотя и в редких случаях, совсем не обозначаться.

Существуют определенные условия выбора того или другого способа обозначения характеризуемого лица. Они относятся отчасти к области семантики грех, преступление, убийство могут быть только на человеке, на его совести, на сердце, на душе , отчасти закреплены нормой и узусом принято у него на уме, но не на его уме, хотя допустимо у меня в мыслях и в моих мыслях, у меня на душе и в моей душе . В некоторых случаях норма колеблется. Сравним в сердце тоска и на сердце камень.

Наиболее общий и универсальный способ обозначения области бытования у меня, у тебя и пр. тоже наталкивается на известные ограничения. Так, разрешено у меня па душе совести грех и на моей душе совести грех, но не у меня грех нужно на мне грех . Впрочем, допустимо есть у него один грешок есть у меня грех один в интродуктивном смысле , а также - есть за ним грех один за ним водятся грешки. Предложения о психическом состоянии человека, структуре его личности и пр. допускают следующие коммуникативные

формы. 1 Утверждение касается наличия или отсутствия некоторого свойства или состояния Совесть-то у него хоть есть? Вот совести у него как раз и нет. 2 Утверждение касается самого психического свойства или состояния Ах, мама, все-то у тебя секреты да хитрости. При постановке вопроса, предполагающего данную актуализацию, необходимо уточнение того аспекта психической жизни человека, который имеется в виду

Что у тебя на душе на уме, в сердце, на совести ? 3 Утверждение касается качественной характеристики компонента психической жизни. Такая актуализация особенно типична для предложений, в которых имя соответствует психической константе душа, сердце, ум, воля У него сердце каменное. Такие предложения выражают отношения предикации. Локализатор в них получает функцию посессивного детерминанта имени

Ум у него был проницательным. 4 Актуализуется количественное определение имени Секретов у нее теперь очень много Вкуса у нее бездна Идей у него всегда много. 5 Утверждение касается характеризуемого данным свойством или переживанием лица. Подобная актуализация встречается редко У кого есть предложения соображения, пожелания, возражения и пр У кого из них самое доброе сердце? Самое доброе сердце у

Анны. 6 Утверждение имеет интродуктивный характер Есть у меня одна идея один план, одна мысль У меня есть возражение Есть уменя одна заветная мечта. В предложениях этого типа имя обычно носит обобщенный характер, предполагающий дальнейшее разъяснение Есть у меня одна идея один nлан . Я подумываю о том, чтобы, провести осень в nушкинскuх местах Есть у меня идея план провести осень в nушкuнских местах.

Перечисленные коммуникативные формы бытийных высказываний характерны не для всех предложений, включенных в данный класс. Это связано с тем, что существительные, относящиеся к внутреннему миру человека, семантически очень разнородны. Кроме того, они обладают разной степенью семантической обобщенности душа, сердце - с одной стороны, и грусть, живость, забитость - с другой . Промежуточную зону между сообщениями о психических и физических свойствах лица составляют высказывания

о симптомах, внешних проявлениях внутренних свойств или состояний человека. Естественно, что там, где речь идет о некоторой двусторонней сущности - знаке, символе, симптоме, признаке высказывание столько же указывает на означающую внешнюю, физическую , сколько на означаемую внутреннюю, психическую сторону явления. Точнее сказать, означающее идентифицируется через указания на означаемое У нее такое доброе лицо У крестьянина был несчастный голодный вид.

2. Высказывания о физическом состоянии Да у тебя белая горячка, что ль! Достоевский V, с. 766 . В этом, как и в предыдущем случае, область бытия может еще более сужаться, сближаясь с обстоятельством места В ногах была слабость, но голова не кружилась. Предложения этого разряда обозначают спонтанные, стихийные состояния человека. В этом отношении они аналогичны сообщениям о состоянии среды

В тайге заморозки . Непроизвольность состояния, его независимость от воли лица подчеркивается заменой формы у нее на форму с ней, занимающую близкую к объектной позицию С ней обморок С ним припадок приступ Что с тобой? Со мной ничего нет Со мной дурнота какая-то. Локализатор со мной ограничен именами типа обморок, дурнота, приступ, припадок, падучая, неопределенно-личными, вопросительными и отрицательными местоимениями.

С названиями болезней он употребляется редко с ним какое-то нервное заболевание с пим жар . 3. Высказывания о физических свойствах человека, в том числе о его неотчуждаемой собственности частях целого У него было отличное зрение. В предложениях этого разряда допустима дополнительная локализация признака На щеке у него была родинка На руке солдата был отчетливо виден шрам. Событийные предложения, относящиеся к микромиру человека, могут перестраиваться по субъектной модели,

если входящее в них имя соотносимо с глаголом или прилагательным У него нет совести он бессовестный У нее всегда одни хитрости она хитрая. Рассмотрим также возможность преобразований с глаголом иметь У нее был унылый вид - Она имела унылый вид. Предметные предложения, относящиеся к микромиру человека, могут быть перестроены по субъектному типу с участием глагола иметь.

Такое преобразование порождает либо малоупотребительные, либо неприемлемые для русского языка высказывания. Так, если предложения типа имею детей сестру, друга , имею деньги дом, сад характерны для официального стиля, то предложений имею черные глаза и курносый нос избегает даже анкета. Высказывания о микромире человека могут относиться к конкретному лицу У Пети есть дети У этой девочки очень красивые глаза.

Они могут относиться к определенной категории лиц У настоящих друзей нет секретов друг от друга. Они могут относиться к неопределенному или любому человеку У каждого своя судьба звезда У кого-то пожар. Они могут выражать неопределенно-личное суждение Есть предложение поехать за город Есть намерение остаться дома Существует мнение, что не следует спешить. Таким образом, бытийные предложения, относящиеся к микромиру

человека, соотносятся со всеми типами глагольных предложений, выделяемыми по характеру субъекта. В процессе анализа экзистенциальных предложений, относящихся к микромиру человека - его предметному, человеческому и ситуативному окружению, его собственности, физическим и психическим свойствам и состояниям, его социальному статусу, поведению, манерам, ощущениям, взглядам, эмоциональному интеллектуальному содержанию, отношению к другим людям, намерениям и многому другому, мы убеждаемся в том, что практически

все семантические типы сообщений, касающиеся личной сферы, могут получить в русском языке форму бытийных предложений. Беспредельно расширяя семантический репертуар существительных, входящих в бытийные предложения, русский язык получает возможность при помощи одной синтаксической структуры передавать самые разнообразные сведения о человеческой жизни. Исключение составляют сообщения о действии. Прибегая к бытийным предложениям, русский язык моделирует сообщения о микромире по типу сообщений о

макромире. Бытийное построение высказывания предполагает опредмечивание всех компонентов того мира, о котором делается сообщение, в том числе явлений, процессов, событий и переживаний, свойств характера и внутренних состояний. Микромир человека в бытийных предложениях, таким образом, пропускается через призму предметности. ОБЛАСТЬ БЫТИЯ - АБСТРАКТНЫЕ ПОНЯТИЯ Локализатор бытийных предложений не ограничивается указанием на конкретное пространство - мир или его

фрагмент, личную сферу или класс объектов. Он может относиться к любой абстрактной категории - качеству, свойству, аспекту предмета, семантическому пространству , соответствующему любым видам сообщений, областям знания - теориям, мыслям, суждениям, фактам, концепциям он может обозначать личные и безличные события и, наконец, относиться к категориям оценочным и модальным. Подобно тому как предикат, номинализуясь, легко перемещается в позицию субъекта, он столь же естественно

может перейти и в позицию локализатора 1 Мальчик был горд. Его гордость не была нарочитой. Она была детски наивной и 2 Мальчик был горд. Его гордость не была нарочитой. В ней была детская наивность. Естественно, что в абстрактной сфере бытуют еще более абстрактные сущности, ведь они указывают на признаки, свойства и состояния обозначенного локализатором отвлеченного понятия.

Поэтому имя бытующего предмета часто замещается признаковыми словами - прилагательными, вводимыми неопределенным и отрицательным местоимением В этом есть что-то смешное Что же в этом смешного? По-моему, тут нет ничего смешного. Местоимение что-то указывает на некоторое понятие, которое затруднительно обозначить каким-либо общим именем. Наибольшей емкостью обладают локализаторы, относящиеся к речевым произведениям - словам, сообщениям,

высказываниям, текстам, репликам, просьбам, обещаниям и т. п. Речевые произведения редко отрываются от говорящего субъекта. Они полны разнообразных человеческих категорий, обнаруживающих себя в речевой деятельности. В них вмещаются не столько мысль и информация, сколько эмоции и свойства людей В словах его было много восторженности В крике его было чувствовалось отчаяние

В просьбе этой было что-то наглое приниженное В его обещании ощущалась неискренность. В бытийных предложениях этого разряда может даваться также характеристика и самого речевого произведения, его содержания. Последнее может быть определено 1 по количеству, характеру и новизне информации В его словах было много нового интересного, оригинального, поучительного В том, что ты говоришь, нет никакого смысла 2 по скрытому, неэксплицированному смыслу

В этих словах есть какой-то намек скрытый смысл В его словах было что-то загадочное 3 по соответствию действительности В этих словах есть доля истины В его утверждении много сомнительного 4 по степени логичности В том, что ты говоришь, мало логики В его признании была какая-то сбивчивость В его рассказе есть непоследовательность 5 по эстетическому аспекту В этом описании много поэзии 6 по воздействию на адресата

В этой шутке есть что-то обидное оскорбительное 7 по коммуникативной установке В словах этих была мольба о помощи В его ответе была угроза В его речи был призыв к действию. Там, где имеется в виду содержательный аспект речевых произведений или их целевая установка, употребителен, а иногда и предпочтителен, глагол заключаться В его словах заключалась глубокая мысль Достоевский

V, c. 783 . Предложения с абстрактным локализатором очень близко соприкасаются с бытийными предложениями личной сферы. Эта близость обнаруживает себя, с одной стороны, в семантике локализатора, а с другой - в значении, помещенном в позицию вмени бытующего предмета. Позицию локализатора часто занимают имена, относящиеся к свойствам и состояниям человека, его действиям, поступкам, отношениям с другими людьми и т. п. Например

В поступке этом нет и не может быть никакого искупительного подвига Достоевский V, c. 783 В его действиях нет благоразумия. С другой стороны, имя бытующего предмета или его эквивалент часто отражают субъективную оценку события, его восприятие человеком, его воздействие на говорящего или иное лицо. Например В этом случае есть что-то пугающее необъяснимое .

Бытийные предложения, относящиеся к миру человека, охотно соединяют абстрактное имя бытующего предмета с конкретным локализатором. Например Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю, И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы, И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы Пушкин V, c. 783 . Локализатор может обозначать не только кванты конкретного знания

факты , но и любые категории научного знания, независимо от степени их абстрактности. В позиции локализатора употребляются такие слова, как идея, мысль, гипотеза, догадка, точка зрения, теория, концепция, мировоззрение, заблуждение, аргумент, вывод, тезис, довод и т. п. Этим локализаторам соответствуют имена, характеризующие сферу мысли и знания по новизне, логичности и соответствию действительности истинности В этой мысли нет ничего нового оригинального, неожиданного

В этой концепции есть противоречия неувязки В этой гипотезе мало объяснительной силы В этом взгляде на природу есть что-то мистическое архаичное, ненаучное В его доводах мало здравого смысла В его догадках было рациональное зерно В этих предположениях была доля истины. Бытийные предложения абстрактной сферы вторичны по отношению к субъектно-предикатным структурам. Об этом, в частности, свидетельствует употребление прилагательных,

причастий и производных от них существительных в позиции имени бытующего предмета. Тем самым бытийные конструкции возвращаются к их первичной, исходной модели В словах его было что-то фальшивое - Слова его были фальшивы В действиях его была решительность - Действия его были решительны. Различие между субъектно-предикатными структурами и производными от них бытийными предложениями состоит

в том, что предикат содержит в себе тотальное определение субъекта, а имя бытyющего предмета дает лишь частичную характеристику локализатора. Сравним Эта теория противоречива и В этой теории есть противоречия Эта мысль нова и В этой мысли есть что-то новое новизна . В отрицательных предложениях соотношение по силе инвертируется. Итак, для предложений абстрактной сферы различие в объеме области бытия и бытующих предметов обернулось

различием в степени категоричности утверждения. СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОЦЕНКИ У ДОСТОЕВСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АГЕНТИВНЫХ ИМЕН С СЕМАНТИКОЙ ЛИЦА КАК СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОЦЕНОЧНОГО ЗНАЧЕНИЯ В выразительных средствах языка Достоевского основное положение занимает личность герой, персонаж с ее собственной этикой, индивидуальным самосознанием и совестным судом

Но в смерти старика, врага моего и отца не виновен! Но в ограблении его- нет, нет, не виновен, да и не могу быть виновным Дмитрий Карамазов - подлец, но не вор! II, c. 391 . На первый план выдвигается оценка, отражающая этически ценностную ориентацию автора и героя. Специфической чертой полифонической прозы писателя является наличие прагматически разнонаправленных

оценок - персонаж оценивает не только объекты своего внимания, то есть взаимодействующих с ним лиц, но и самого себя рассказчик-повествователь устами автора оценивает персонажей и самого себя и т. д. Причиной этого является синтез как мирообразующий принцип в творческом сознании Достоевского, то есть стремление к всеобщему единению, связанному с идеей всеобщей вины и ответственности за все перед всеми. В зависимости от ракурса восприятия и изображения окружающей действительности автор

текста предстает как автор-объяснитель, ценитель, критик, то есть интерпретатор происходящих событий, пропускающий их сквозь призму своего сознания, своей идеи бессмертия человеческой души. Многими исследователями отмечено, что Достоевский-живописец тяготеет к изображению действительности как нерасчлененного единства, целостности субъекта и объекта, а сюжетно-композиционная структура его романов тяготеет к симфоническому принципу, где рассказчик и герои вступают в оценочные диалоги, а субъект,

оценки становится объектом оценки или самооценки. Выражение авторских оценок сквозь призму оценок персонажами друг друга, призму самооценок в их динамике требует личностного подхода, реализуемого именами деятеля, агентивами. Агентивами называются имена существительные со значением лица оценочно-характеризующей семантики. В богатой палитре средств выражения оценочного значения агентивные имена занимают особое место.

Денотатом nomina agentis является одушевленное лицо с приписываемыми ему ценностными признаками в структуре семемы. Коммуникативное своеобразие агентивов состоит в том, что они вбирают в ядро своего лексического содержания контекст и прагматическую ситуацию, и это обусловливает их употребление в функции предикатов оценочных высказываний крикун - человек, который говорит много и попусту VI, c. 301 убийца - тот, кто совершил убийство - преступное, умышленное, по неосторожности , лишил жизни

VI, c. 809 . Наряду с другими оценочными знаками они формируют функционально-семантическое поле оценки, обозначая объектную ситуацию в ранге ее оценочно-предметных высказываний типа Он нахлебник, Она приживалка, Она ангел, Она умница, а также широко представляют субъектную ситуацию эгоцентрического типа самооценку Я подлец Я убийца Я вероотступник и т.д. Содержащийся в агентиве характеризующий не только идентифицирующий признак актуализирует

особенный динамизм человеческой природы. Эта шельма Грушенька знаток в человеках, она мне говорила однажды, что она когда-нибудь тебя съест I, c. 147 . Антитеза шельма - знаток, построенная по типу игрового портрета в воображении субъекта оценки, предполагает существование противоположных ценностей в этическом аспекте сублимированной оценки. Знаток в человеках - перифрастическое наименование

Грушеньки, в котором внешняя положительная оценочная сема обладающий большими знаниями, тонким пониманием чего-л. VI, c. 227 меняется на негативную. Высказывание отражает развитие энантиосемии, демонстрирует уважительно-неодобрительное отношение к объекту оценки. Полярность оценочной семантики детерминирована тем, что лексема с положительным оценочным смыслом вступает в конфликт со значимым фоном коммуникации ее эмоциональный накал подкрепляется негативной семантикой

лексемы шельма плутоватый человек, пройдоха . Взаимоисключающие минус в препозиции определения объекта и плюс в позиции оценочного предиката реализуют экстатическую человеческую природу героев Достоевского. Существительное, выполняющее номинативную функцию, ставит клеймо, запечатлевает человека. Это приговор. Назвать значит обозвать. К тому же отрицательная характеристика лица тяготеет в русском языке к выражению существительными, а одобрение передается, по преимуществу, прилагательными, ибо содержащаяся

в них характеристика может отрицаться Красива была она тем в ту минуту, что она благородная, а я подлец, что она в величии своего великодушия и жертвы своей за отца, а я клоп I, c. 151 . Также агентивы реализуют свое оценочное значение в явлении словообразовательной модификации, отражающем динамику эмоций говорящего Митя с пьяным размахом подошел к запертой двери и начал стучать к панам кулаком Эй, вы Подвысоцкие! Выходите, она плясать хочет, вас зовет

Лайдак прокричал в ответ который-то из панов А ты подлайдак! Мелкий ты подлеченочек вот ты кто Перестали бы вы над Польшей насмехаться сентенциозно заметил Калганов, тоже не под силу себе охмелевший Молчи, мальчик! Если я ему сказал подлеца, не значит, что я всей Польше сказал подлеца. Не составляет один лайдак всей

Польши II, c. 136 . Эмоциональная оценка-уничижение реализуется здесь с помощью суффикса уменьшительно-ласкательной субъективной оценки -оночек -онок -ек , усиливающего эмоционально-оценочную семантику в знаках-прагмемах. ОБРАЗНЫЕ АГЕНТИВЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОСТРАНСТВЕ ДОСТОЕВСКОГО Достоевский как автор - субъект оценки - выполняет социальную функцию-задание возмутитель общественного спокойствия , наставник, учитель.

Но она вложена им в уста рассказчика и героев. Именно они выразители норм и правил в проекции на личностное отношение к объекту внимания - лицу. Автор-писатель искусно скрыт за этими оценками. Но неявно в контексте реализуется его индивидуально-личностное начало способность пойти на конфликтную ситуацию, сильные эмоции неприятия - осуждения, презрения, уничижения, отвращения. Сила негативных эмоций выражается не только денотативно-сигнификативным значением имен-агентивов, системой

, но и средой - специфическим контекстуальным окружением, графическими средствами. Лексика эмоционального характера, глаголы интенсивного речевого действия зареветь, закричать, взвизгнуть, переносное заскрежетать сопровождаются словами категории состояния, качества - злобно, в бешенстве, экспрессивные модификации базовой модели - почти неразличимые из-за накала страстей бытийно-оценочные структуры, графические средства, удвоение и даже утроение согласных, актуализирующие воздействующую

силу. Отрицательные оценочные слова - характеризующие агентивы могут быть направлены на третье лицо, не-участника речевого акта. При этом слушающим может быть реальный собеседник, вступающий или нет в диалог с автором оценки, либо адресант часто повествователь ведет внутренний диалог о собственной системе ценностей. Именно в таких типах прагматических ситуаций актуализируется полифония персонажных голосов, оценка становится предметом, темой повествования, а диалог - симбиозом оценочных речей.

Так, иронически презрительное отношение Ивана к Катерине Ивановне выражается с помощью приписывания ей как источнику оценки альтернативного ценностного отношения в виде антонимической пары - спасительница - губительница - Ты ты об Катерине Ивановне Да. Спасительницей или губительницей ей Митеньки явиться? О том молить будет, чтоб озарило ее душу.

Сама еще, видите ли, не знает, приготовиться не успела II, c. 318 . Сомнение во взаимоисключающей оценке сама еще не знает - мотив для негативного отношения Ивана, которое он пытается распространить и на окружающих с помощью осложняющего элемента - видите ли. В процесс оценивания вовлечены субъект оценки и его собеседник - брат Алексей, безличная аудитория, входящие как слушатели в зону воздействующих интенций

Ивана. Объект оценки Катерина Ивановна выступает одновременно как су6ъект-автор самооценки - губительница приводящая к гибели , уничтожающая VI, c. 144 или спасительница избавительница от опасностей , берегиня VI, c. 743 , что косвенно затрагивает и прагматические функции Дмитрия Карамазова - какой оценки, выраженной взаимоисключающими агентивами, он достоин. В этом сложнейшем симбиозе оценок имплицитно содержится важнейшая тематическая линия романа.

Описанные прагматические ситуации употребления агентивов в функции характеризации лица выражают динамику эмоционально-оценочного отношения, в реализации которого переплетаются рассказчик моралист, агиограф и персонажи в уникальной картине мира автора-Достоевского -неодобрение, порицание, осуждение, уничижение, презрение, возмущение рядом с редкими одобрением, похвалой, восхищением. Особенно активны имена лица, выражающие оценку на крайних элементах ее шкалы - очень плохо и очень

хорошо. Оценка-возмущение крайнее недовольство тем, что противно нравственному чувству отражает высокомерие в области социальных отношений Я выше других и реализуется агентивами изверг, отцеубивец, подлец, преступница, пройдоха, убийца, враг, бесстыдник, притворщик, чудовище, шельма, негодяй, мерзавец, идиот, скотина, шушера с общими семами мерзкий , гнусный . Крайняя степень негативной оценки всегда эмоционально окрашена, отражает субъективные переживания говорящего и связана с проявлением гнева, ярости, негодования, злобы

- Митя! Митя слабонервно и выдавливая из себя слезы, вскричал Федор Павлович а родительское-то благословение на что? А ну прокляну, что тогда будет Бесстыдник и притворщик неистово рявкнул Дмитрий Федорович I, c. 103 . Здесь субъект оценки мотивирует неприятие и презрение несоответствием нравственного облика отца сыну бесстыдство , несоответствием слов и поступков старика

Карамазова его истинным чувствам, убеждениям, намерениям притворство Ах, какой вы, говорит, подлец так и сказала какой вы злой, говорит, подлец! Да как вы смеете! Ушла в негодовании страшном I, c. 150 . Дмитрий Карамазов цитирует в диалоге с братом Алешей субъекта оценки - Катерину Ивановну, возмущенную моральной низостью и деградацией

Дмитрия. Повтор чужой оценки и ее усиление прагматическим прилагательным злой причиняющий сильную неприятность VI, c. 225 окрашивает оценку новыми тонами - восхищения ее автором. При этом происходят тончайшие изменения смысла в сложной прагматической ситуации, где субъект в диалоге оценивает третье лицо, которым сам же и является. Агентивное имя подлец в речи Дмитрия Карамазова и других персонажей романа встречается в высшей степени регулярно, употребляясь как

для автохарактеристики персонажей, так и для выражения отношения героев друг к другу 38 раз , особенно часто в речи Дмитрия Карамазова, который постоянно применяет оценку подлец к самому себе. Оценку-уничижение в пространстве художественных текстов Достоевского передают агентивы, реализующие функции прагмемы вор, воришка, бурбон, гад, подлец, преступник , тварь, убийца с общими семами подлый , противный , ничтожный ,

Герои Достоевского часто безжалостны к себе, ибо предъявляют самые строгие требования к своим нравственным качествам, Их самооценка имеет обыкновение зашкаливать , ибо и днем, и ночью его герои живут усиленно, слишком живут. Они страдают гипертрофией души Ю.И, Айхенвальд VII, c. 16 - Стойте перебил вдруг Митя и с каким-то неудержимым чувством произнес, обращаясь ко всем в комнате Господа, все мы жестоки, все мы изверги, все плакать заставляем людей, матерей и грудных

детей, но из всех - пусть уж так будет решено теперь - из всех я самый подлый гад II, c. 214 . Интенции самоуничижения, социально-этическая позиция Я ниже других выражаются как непосредственная эмоциональная реакция героя на ситуацию всеобщего осуждения и собственных размышлений, ее категоричность реализуется даже стилистическим снижением агентива в ряду изверг - гад. Разговорное бранное изверг в значении жестокий человек, мучитель восходит к старославянскому

тот, кто выброшен, извергнут из человеческго общества . Устами героя автор выбирает еще более сниженный стилистический вариант в градуальном ряду просторечное гад имеет бранный оттенок мерзкий, отвратительный человек прост презр. VI, c. 120 , где мерзкий этимологически восходит к мерзить - вызывать отвращение , то есть степень самоуничижения возрастает и достигает максимума в сочетании с превосходной степенью прилагательного-

аффектива самый подлый . В этом и последующем оценочном текстах Достоевский предстает как художник-максималист кипение духа своих героев он доводит до предельного градуса , они поедом едят свою душу Ю.И. Айхенвальд VII, c. 16 . Оценку-презрение, то есть чувство полного пренебрежения, крайнего неуважения к кому-либо в пространстве художественных текстов Достоевского реализуют агентивы трус, гетера, гад, голоштанник, сладострастник

и др. с общими семами отвратительный , позорный , гадкий . Позиции на социальной шкале Я выше, а другой ниже , Я выше другого в полной мере реализуют интенции неуважения субъекта оценки к объекту, отличаются пристрастным высокомерием, лексика агентивных имен демонстрирует бесцеремонность говорящего, давая и ему тем самым негативную оценочную характеристику Дмитрий Федорович голоштанник-с, а вызови он на дуэль самого первейшего

графского сына, и тот с ним пойдет-с, а чем он хуже меня-с? I, c. 281 IIрагматическую функцию неодобрения реализуют агентивные имена дурак, егоза, знаток, насмешник, ревнивец, франт, эгоист, вор, дикарь, зачинщик, карьерист, кутила, мучительница и др. с общими оценочными семами в их семантической структуре плохой , неудовлетворительный , дурной . Не знаю, как на других, но вид Мити nроuзвел на меня самое неприятное впечатление.

Главное, он явился ужасным франтом, в новом с иголочки сюртуке II, c. 389 . У каждого персонажа Достоевского существует особая смысловая и оценивающая позиция по отношению к себе самому и к окружающим. Автор стремится показать, чем является для героя мир и чем является он сам для себя самого. Эта принципиальная особенность восприятия отражена в оценочном дискурсе персонажей. Агентивы с мелиоративной семантикой характеризуют объект оценки по следующим основаниям по интеллектуальному

уровню - умник, умница, мудрец по особенностям поведения - деятель, забавник, защитник, оберегатель, покровитель, предводитель, спаситель по профессии, роду занятий - виртуоз, виртуозка, каллиграф, метр по эстетическому признаку - королева, красавец, красавица, красавчик, nремилушка, раскрасавица по нравственно-этическим качествам - ангел, благодетель, благодетельница, джентльмен, друг, приятель, рыцарь, филантроп, человеколюбец по духовиым свойствам - герой, избранник, праведница, провозвестник, проповедник, пророк,

сокровище, талант, феномен, совершенство. Степень интенсивности выражаемого оценочного значения агентива эксплицирует динамику коммуникативно-прагматических намерений субъекта оценки - говорящего одобрение - похвалу - восхищение. Вершиной позитивной оценки лица является оценка-восхищение. Для выражения данной оценки в идиостиле Достоевского используются номинации ангел, гений, королева, праведница, пророк, провозвестник, совершенство, сокровище, счастливец, херувим, царица с общими семами

в семантической структуре - отличный , идеальный , превосходный . В текстах Достоевского приятие - неприятие объекта оценки отличается мотивацией в коммуникативно-прагматических ситуациях неодобрения - порицания, одобрения - похвалы и, напротив, немотивированностью, неаргументированностью в выборе агентивного знака в ситуациях крайних возмущения - осуждения, сопровождаемых презрением и уничижением, и восхищения - преклонения, пристрастности. В первых - возмущении - часто используются стилистически

сниженные, нетабуированные знаки, в последних - разговорные и книжные, Выполняя функцию оценочного знака-коннотации, образные агентивы в идиостиле Достоевского отправляют его на поиски образных номинаций, способных передать феноменальную сложность человеческой души читателю, поразить его и заставить сочувствовать и сопереживать любому человеку, который до безумия любит страдание , и ему кроме счастья так же точно и совершенно во столько же, необходимо

и несчастье Ю.И. Айхенвальд VII, c. 18 . Традиционные языковые метафоры в художественных текстах Достоевского характеризуют лицо по профессиональным качествам артист по внешнему облику мумия nерл по интеллектуальным способностям осел, пехтерь, колпак по положению в обществе солнце червяк по моральному критерию поросенок, свинья, скот, скотина, лакей по психическим особенностям личности, проявляющимся в поведении, характере орел, сокол, попугай, петух, волк, медвежонок, змей, хамелеон, пиявка, крючок,

тряпка, порох. Оценивающий субъект ищет новые формы для аксиологической характеристики приятия или неприятия объекта-лица и находит их в тех ассоциативно-образных связях, которые возникают при сопоставлении человека с окружающими его животными, птицами, явлениями природы, артефактами Реализм, господа, реализм действительной жизни! Я волк, а вы охотники, ну и травите волка II, c. 171 . Образный зооним волк относится к числу типичных русских мифологических образов и выступает

как стереотипный образ жесткого и беспощадного хищника, признающего только силу, живущего и охотящегося в стае. Поэтому традиция предписывает признаки волка переносить либо на злого, жестокого, кровожадного человека, либо на голодного. Однако в употреблении Достоевского устами Мити Карамазова речевая аксиологическая семантика агентива не совпадает с языковой. Антитеза предикатных номинаций актуализирует у слова волк сему невинная жертва .

Образная автохарактеризация персонажа антитезно соотносится с метафорой охотники. Тем самым говорящий приписывает своим оппонентам коннотативный смысл убийц . Целью высказывания является самооправдание субъекта оценки и воздействие на сферу эмоций как непосредственных собеседников, так и третьих лиц. Таким образом, лексема волк, узуально выражающая негативную коннотацию, меняет оценочный знак на противоположный оценка - сопереживание в контексте высказывания.

В высказывании Я хоть и скупая, а бутылку nодам не тебе, Ракитка, ты гриб, а он князь! II, c. 30 актуализация семы низшее растение в слове гриб развивает коннотации незначительный , ничтожный , худший . В свою очередь, у слова князь актуализируются семы предводитель , вождь , что обусловливает появление коннотаций важный , особо значимый , лучший . Контраст метафорических номинаций, создаваемый антитезой коннотативных сем ничтожный - важный , ориентирован

на эмоциональную сферу адресатов и демонстрирует полярные коммуникативные намерения аксиологического субъекта в выражении презрения одному собеседнику и восхищения - другому. Со-противопоставляя объекты оценки, говорящий определяет их ценностную иерархию Ты ниже другого в индивидуальной языковой картине мира. Образные агентивы также отражают преобладание категорических негативных оценок в идиостиле

Достоевского. Образность агентивных имен, реализующих вторичную номинацию, обусловлена их внутренней формой, которая демонстрирует функционально-семантическую связь производного значения с производящим ассоциативную мотивацию и определяет специфику употребления в интерпретации коннотатов. ОЦЕНОЧНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ С ПРЕДИКАТОМ - АГЕНТИВОМ Личность у Достоевского изображается в процессе ее самосознания и самораскрытия, поэтому автохарактеризация персонажа

регулярно манифестируется в ситуациях эгоцентрического типа - Вы в одном сюртучке на таком холоде, а я вас задерживаю, видите, какой я эгоист! О, все мы эгоисты, Карамазов! II, c. 244 - с агентивом-прагмемой в позиции предиката. Автоквалификация субъекта речи в романе Братья Карамазовы , например, отмечена нами в 60 случаях. Чаще всего личность выступает как критик собственных мыслей, поступков, морально-этических качеств.

Например, собственное Я в рефлексивном дискурсе Грушеньки Светловой становится объектом мучительного самоуничижения А теперь я, Алеша, всю правду чистую тебе одному скажу, чтобы видел, какая я тварь! Хотела я тебя погубить, Алеша, правда это великая, совсем положила до того хотела, что Ракитку деньгами подкупила, чтобы тебя привел II, c.

35 . Оценка-самоуничижение обусловлена асимметрией морального статуса коммуникантов. Сила самопорицания за постыдные намерения реализуется бранным агентивом тварь о подлом, мерзком человеке и местоименным интенсификатором. Оценка самооправдание репрезентируется с помощью антитезы Вы убили, вы главный убивец и есть, и я только вашим приспешником был, слугой, Личардой верным, и по слову вашему это совершил II, c.

345 . Смердяков адресует свои инвективные намерения Ивану Карамазову в контрастной оппозиции главный убивец - прuспешник соучастник в чем-то неблаговидном . Мелиоративная автохарактеризация отражает попытку ценностного самоутверждения личности. Как правило, среди агентивов в позиции предиката выступают слова молодец, Бог, рыцарь, реалистка и др. Ты думаешь, что я предложение хотел сделать?

Нимало, просто отомстить хотел за то, что я такой молодец, а она не чувствует I, c. 150 . Оценочным основанием для Дмитрия Карамазова служит осознание своих достоинств, внутреннего мира сенсорная оценка . Именно агентивы в позиции предиката оценочно-предметных и лично-именных высказываний структурируют высказывание героя о самом себе, оценочно характеризуя персонажи, порождая прагматический эффект коммуникации. Прием оценочной антитезы отличается универсальным способом авторепрезентации мира,

демонстрирующим противоречивость впечатлений и ощущений Достоевского, его сомнения как в объективной, так и в субъективной истине. Специфическая черта антитезы в текстах - ироническая характеризация через отрицание с последующим сопоставлением взаимодействие эмотивного и ментального модусов. В качестве знаков лексического наполнения структуры антитезы выступают агентивы с характеризующей функцией и образные агентивы.

Специфической чертой идиостиля писателя является то, что антитеза регулярно реализуется структурой предиката в оценочных высказываниях. Разнообразие этой структуры отражает широчайший диапазон взаимодействия синтаксического и лексического уровней языка отрицательная левая -А и положительная правая В части противопоставления варьируются в зависимости от средств связи - конъюнктивных, дизъюнктивных, от семантики уступки, условия и т. д.

В художественном тексте романа Братья Карамазовы обнаружены следующие структуры антитезы -А, а не В Я ему сейчас вот говорил Карамазовы не подлецы, а философы, потому что все настоящие русские люди философы, а ты хоть и учился, а не философ, ты смерд II, c. 305 Хоть он -А, но В Я знаю, ты хоть и зверь, а ты благородный тяжело выговорила Грушенькa II, c. 137 Пусть он А, но -В Пусть он и честный человек,

Митенька-то он глуп, но честен но он - сладострастник. Вот его определение и вся внутренняя суть I, c. 111 Он А, а я -В Красива была она тем в ту минуту, что она благородная, а я подлец, что она в величии своего великодушия и жертвы своей за отца, а я клоп I, c. 151 . Оценочные знаки членов антитезы в различных прагматических ситуациях варьируются, агентивы-прагмемы

могут противопоставляться прагмемам-прилагательным. Если говорящий располагает положительным мнением о себе, то чужая отрицательная оценка приводит к развитию когнитивного диссонанса в сфере субъекта. Состояние диссонанса субъективно переживается как дискомфорт, от которого персонаж стремится избавиться либо путем дискредитации чужого негативного мнения, либо введением нового оценочного элемента Пани Агриппина закричал пан я рыцарь, я шляхтич, а не лайдак!

II, c. 124 Высказывание отражает яростное сопротивление говорящего чужой негативной оценке лайдак, проявление оскорбленного болезненного самолюбия и непомерного тщеславия. Когнитивный поиск субъекта представлен как ситуация выбора между противоположными оценочными смыслами, когда говорящий настаивает на положительной номинации, предлагая ее как альтернативу негативной конструкция А, а не В . Агентивные имена рыцарь самоотверженный, великодушный и благородный человек

VI, c. 679 - лайдак лодырь, негодяй, плут и гуляка VIII, c. 235 вступают в отношения семантического противопоставления в составе предиката, формируя оппозицию сем благородный бесчестный , уважаемый - презренный . Апологетическая автохарактеризация субъекта вместе с тем воспринимается как недостоверная, ибо положительный оценочный смысл агентива рыцарь вступает в конфликт со значимым фоном коммуникации.

Широчайший диапазон характеризующих и образных агентивов доказывает универсальность Достоевского в отборе лексических репрезентантов оценки и их стилистической организации на синтаксическом уровне. СТИЛЬ ДОСТОЕВСКОГО В РАМКЕ РУССКОЙ КАРТИНЫ МИРА В текстах Достоевского нельзя не обратить внимание на слова, словечки и стилистические ходы, несущие особую функциональную нагрузку. К их числу относятся слова внезапности словом вдруг испещрены страницы

сочинений Достоевского и слова странности, необычности, знаки чрезмерности, словечко тут, актуализирующее повествование, слова природа и натура, слово идея, маркеры чужой речи, особенно дескать, слово nрейдет и ряд других. К языковым фаворитам Достоевского можно отнести также целые грамматические категории, такие, например, как категория неопределенности, некоторые модальные значения и неагентивные конструкции. Действительно, в текстах Достоевского заметна также склонность автора к устранению агенса из субъектной

позиции. В них также широко представлено все поле неопределенности, в которое входят неопределенные местоимения, слова кажимости как бы, как будто, будто, словно, точно, вроде, похоже, кажется, мерещится, чудится и под а также прилагательные со значением неопределенности неопределенный, неясный, смутный и др Характерно, что со словами странный, странно очень часто сочетаются классификаторы неопределенности как-то, что-то, какой-то и под которые, впрочем, исключительно широко употребляются у

Достоевского и в других случаях. Слова странности и неопределенности, в свою очередь, часто объединяются с наречием вдруг. Таким образом, оказывается, что важные для Достоевского смыслы обнаруживают тенденцию к совместной встречаемости. Ниже мы остановимся на функциях двух категорий - неопределенности признаковой и модальной и неагентивности действия - в текстах Достоевского. В рамках категории неопределенности нас будут интересовать прежде

всего то-местоимения особенно какой-то и как-то и знаки модальной неопределенности особенно как бы . Этот вид модальности - он основан на сравнении - мы будем условно называть модальностью кажимости . Указанные категории тяготеют друг к другу и часто входят в контекст внезапности. Приведем несколько примеров Ты не глуп, проговорил Иван, как бы пораженный, кровь ударила ему в лицо я прежде думал, что ты глуп.

Ты теперь серьезен заметил он, как-то вдруг по-новому глядя на Смердякова II, c. 356 воскликнула она вдруг точно как бы с каким-то вызовом II, c. 424 . Что можно сказать на основании этих немногих примеров? Прежде всего обращает на себя внимание, что знаки неопределенности в ряде случаев можно удалить без существенной потери в денотативном смысле высказываний.

Сравним как бы пораженный и пораженный . Предложение вдруг лицо его выразило как бы некоторую внезапную озабоченность может быть сокращено до вдруг лицо его выразило озабоченность. Заметим, что в рукописных редакциях Братьев Карамазовых знаки неопределенности встречаются реже. Они, следовательно, составляют принадлежность именно художественного текста. Как и другие стилистические приемы Достоевского особенно метод лишних слов , они служат не сокращению

текста, а его удлинению. Растянутость текстов Достоевского - это своего рода судебные издержки , дань полифонии, судоговорению. Текст расширен за счет эмоциональных прений сторон, языковых игр, размышлений героев. В нем, однако, мало описаний. Поэтому растянутость текста не идет в ущерб его динамике, которая поддерживается очевидным преобладанием в нем совершенного вида глагола над несовершенным. НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ПРИЗНАКА Для стиля Достоевского особенно характерно употребление неопределенных местоимений,

относящихся к признаковым предикатным словам - глаголу, прилагательному, наречию, а также производным от предикатных слов номинализациям. Неопределенные местоимения придают тексту семантическую открытость. В его пространстве есть огороженные, но невозделанные участки. Внутренняя незаполненность неконкретизованность - характерная черта текста Достоевского. Он апеллирует к слушающему, приглашая его к независимому расследованию .

Он обращает его внимание на то, что человеку трудно понять, на то последнее, чего никто не может ни достигнуть, ни постигнуть, на те смыслы, которые недоступны языку. Достоевский не берет на себя функции всевидящего автора. Проиллюстрируем это положение несколькими простыми примерами Поступок этот, да и весь разговор со старцем как-то всех поразили своей загадочностью и какой-то торжественностью

I, c. 101 Сердце его было все время как-то особенно неспокойно I, c. 195 . Неопределенные местоимения указывают на особую, необычную разновидность признака, трудно уловимую и трудно определимую. Неопределенные местоимения регулярно употребляются в ремарках, указывая на недоопределенность эмоций и мотивов, стоящих за речевым актом - прошептала вдруг Lise каким-то нервным торопливым шепотом I, c. 271 - как-то торжественно смотря, произнес

Дмитрий Федорович I, c. 161 - выкрикивал он в болезненном каком-то восторге I, c. 200 Ты это про что как-то неопределенно глянул на него Митя II, c. 304 И она как-то злобно и воспаленно засмеялась Алеше в глаза - как-то проскрежетала Лиза II, с. 300 . Достоевского считают тонким психологом. Между тем именно обращаясь к психологическому субстрату поведения

своих героев и их речевых действий, Достоевский более всего употребляет слова неопределенности как-то, почему-то, зачем-то, какой-то, как бы и др. О глубинах человеческого Я не дано знать ни наблюдателю хронисту , ни Другому, ни самому человеку. За сознанием скрыто подсознание. Оно просматривается в семиотическом образе человека, лишая его определенности. Сравним, например, замеченную Алешей странную походку

Ивана и странный перекос его плеч Почему-то заприметил вдруг, что брат Иван идет как-то раскачиваясь и что у него правое плечо, если сзади глядеть, кажется ниже левого I, c. 327 . В сознании героев Достоевского совмещено несовместимое - вера и неверие, знание и неведение, воля и вольное хотенье , аскетизм и сладострастие. В нем соединены разные идеологии и взаимоисключающие мысли.

Ф. А. Степун назвал такой психологический феномен оборотничеством . Оборотничество состоит в совмещении несовместимых вер и несовместимых мыслей. В русской душе пишет Степун есть целый ряд свойств, благодаря которым она с легкостью, быть может не свойственной другим европейским народам, становится сама иной раз того не зная, игралищем темных оборотнических сил V, c. 850 . Состояния сознания героев Достоевского не могут быть описаны в однозначных терминах,

и Достоевский это подчеркивает. Хронист отказывается определить состояние Ивана Карамазова в последнюю ночь перед отъездом Но мы не станем передавать течение его мыслей И даже если б и попробовали это передать, то было бы очень мудрено это сделать, потому что были не мысли, а было что-то очень неопределенное I, c. 340 . Но и тогда, когда эмоциональное состояние ощутимо, неопределимой остается его причина. Она скрыта под сознанием Не в тоске была странность, а в том, что

Иван Федорович никак не мог определить, в чем тоска состояла I, c. 328 . Он говорит себе Тоска до тошноты, а определить не в силах, чего хочу I, c. 329 . При этом речь идет не о беспричинной русской тоске , а о чувстве, вызванном вполне определенной причиной. Рентгеновские снимки живых душ Достоевского неопределенны они либо смазаны, либо двоятся. Психологический курс делает скачки, как на рынке ценных бумаг.

Арифметические подсчеты дают сбои дважды два оказывается то пять, то десять. Достоевский редко пользуется образными средствами уловления ускользающих смыслов, избегая описаний и перифраз. Вместо этого он разбрасывает по тексту знаки, сигнализирующие о том, что признаковое слово или сочетание слов употреблено в каком-то особом, пока еще неуловимом смысле и эта специфичность признака многозначительна. В самом общем виде можно утверждать, что неопределенные местоимения какой-то и как-

то указывают на периферийные с точки зрения семантической иерархии, но релевантные для повествования признаки. Семантическая открытость текста Достоевского хорошо согласуется с жанрами хроники и отчасти сказа. Хронист ведет наружное наблюдение за своими героями. Он не может точно интерпретировать их внешние проявления - мимику, жестикуляцию, интонацию речи, выражение лица и даже поведение. Неопределенность внешнего нюанса как-то странно посмотрел, как-то особенно раздражался

и пр. оборачивается неясностью того, что за ним стоит, а неопределенность выражения - неопределенностью таинственностью содержания, маркированной наряду со словами кажимости - как бы, как будто, словно и др акцентирующими взгляд извне на предмет повествования. МОДАЛЬНАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ КАК БЫ Как будто, будто, как бы, словно, точно, ровно - знаки кажимости , субъективного впечатления, того, что показалось, привиделось.

Модальность этого типа предполагает наличие наблюдателя. Наблюдатель может совпадать с объектом наблюдения. Такое употребление не является частым. Оно избегается, когда речь идет о чисто внешних проявлениях внутренних состояний в глазах моих выразился как бы ужас . В текстах Достоевского особенно заметную стилеобразующую функцию приобретает как бы.

Именно о ней пойдет речь ниже. В ранних произведениях Достоевского как бы встречается редко, как будто - очень часто. В них царит модальность кажимости. Приведем таблицу соотношения модальных и семантических операторов в некоторых произведениях Достоевского 1. Бедные люди 2. Хозяйка 3. Двойник 4. Белые ночи 5. Неточка Незванова 6.

Маленький герой 7. Дядюшкин сон 8. Униженные и оскорбленные 9. Записки из Мертвого дома 10. Вечный муж 11. Идиот 12. Братья Карамазовы число стр. 96 56 121 40 126 28 101 273 226 108 505 370 как будто 31 72 43 30 189 30 41 223 112 26 92 32 как бы 2 2 6 2 11 2 3 39 19 59 195 155 Таким образом, в ранних произведениях Достоевского 1 - 9 как будто встречается в среднем 1 раз на 1,3 стр а как бы -

1 раз на 3, 5 стр в поздних 10 - 12 , наоборот, как будто отмечено 1 раз на 6,5 стр а как бы - 1 раз на 2,4 стр. Иначе говоря, в ранних произведениях как будто употребляется в три раза чаще, чем как бы, а в поздних наоборот. Произошла своего рода инверсия. Значение как бы в отличие от будто и как будто приблизилось к значению признаковой неопределенности, выражаемой неопределенными местоимениями какой-то и как-то.

Сравним их параллельное употребление у Достоевского Смердяков как бы с трудом ворочая языком II, c. 324 и Лягавый как-то грузно ворочая языком, проговорил мужик II, c. 63 Митя все верил, что оно произойдет как бы внезапно, по вдохновению II, c. 48 и как-то внезапно явилась необыкновенная уверенность, что она ему не откажет

II, c. 69 . Сравним также каким-то извиняющимся тоном и как бы извиняющимся тоном ее манеры как-то изменились и ее манеры как бы изменились. В тех случаях, когда как бы не влияет на истинностное значение высказывания, оно аналогично значению неопределенности признака, и - с другой стороны - как-то и какой-то, отсылая к уловленному, но не уточненному нюансу, придают ему оттенок кажимости . Близость неопределенных местоимений и как бы подтверждается их частой совместной встречаемостью

Какая-то как бы идея воцарилась в уме его - и уже на всю жизнь и на веки веков II, c. 46 Как бы новая какая идея осенила его II, c. 519 . Неопределенное местоимение какой-то указывает на неотчетливость содержания идеи, а как бы - на маргинальность нового умонастроения относительно понятия идеи. Сравним также Ракитин этого не поймет начал он весь как бы в каком-то восторге

II, c. 307 . Здесь как бы и какой-то практически дублируют друг друга оба указывают на особую разновидность восторга. Разница лишь в том, что как бы локализует ее на границе или даже за пределами восторга , а какой-то помещает внутри этого понятия. Однако это различие не создает противоречия. Таким образом, неопределенность признака и значение как бы суть явления одного порядка оба они увеличивают дистанцию между словом и денотатом. Оба являются семантическими операторами.

Склонность Достоевского к употреблению неопределенных местоимений и как бы имеет общий источник. Близость как бы к значению неопределенности признака ведет к ослаблению в нем истинностной оценки, сохраняющейся далеко не во всех контекстах. Как бы относится не к связке носителю истинностного значения , а непосредственно к смыслу предиката. В отличие от как будто, как бы не выказывает тенденции к обособлению, оно, напротив, семантически тяготеет к предикату.

Сравним Петя как будто недоволен и Петя как бы недоволен. В первом предложении как будто эквивалентно вводному слову кажется, выражающему модальность кажимости Петя, кажется, недоволен. Во втором предложении такая замена невозможна. Как бы не стимулирует вопроса об истинности утверждения. Оно не приглашает ни к возражению, ни к согласию.

Как бы обращает внимание на не совсем обычный, особый характер признака Был он Дмитрий Карамазов мускулист, и в нем можно было угадывать значительную физическую силу, тем не менее в лице его выражалось как бы нечто болезненное I, c. 97 . Как бы совместно с неопределенным местоимением нечто сигнализирует о том, что речь идет не столько о физическом заболевании, сколько о неком неспецифицированном нездоровье духа.

Сравним лицо его было болезненным и лицо его было как бы болезненным. Итак, как бы в приведенных контекстах - знак неполного соответствия семантики предиката обозначаемому им явлению. Такой вид варьирования перемещает как бы от модальной неопределенности, предполагающей истинностную вероятностную оценку, в сторону семантической концептуальной приблизительности. Значение семантической приблизительности, естественно, притягивает к себе зыбкие и нестабильные концепты,

столь характерные для текстов Достоевского. Они-то и создают наиболее типичное для как бы окружение. Как бы легко сочетается со словами, выражающими размытые понятия, в периферийной зоне которых различительные черты сведены к минимуму. Например, курицу можно назвать как бы птицей, а кита - как бы животным или как бы рыбой. Склонность к семантической нестабильности оборачивается для как бы неприятием слов с четким понятийным содержанием. Нельзя как бы написать письмо, как бы поступить в институт, как бы родить ребенка

и пр. Утверждения о четко выраженных фактах исключают как бы. Итак, как бы ориентировано на размытые понятия. Неудивительно поэтому, что высказывания с как бы тяготеют к миру человека - его чувствам и внутренним состояниям, поведению, непосредственным реакциям - внешним и внутренним, адресованным и неадресованным действиям, интерперсональным отношениям и т. п. В текстах Достоевского как бы используется почти исключительно в описании микромира.

Поэтому мы остановимся только на этом семантическом поле. Употребление как бы в контексте микромира имеет некоторую специфику. Когда речь идет о человеке, наблюдаемое и фокус интереса часто распределяются по разным планам - внешнему плану выражения и внутреннему плану содержания . Внешние симптомы дают возможность реконструировать или, точнее, интерпретировать соответствующий им психологический феномен.

В тексте может присутствовать лишь один из этих двух терминов - внешний симптом Иван как бы весь дрожал или внутреннее состояние Иван как бы ничего не понимал . Часто оба компонента объединены в одной номинации Иван был как бы вне себя. На лице его выразилось как бы недоумение. Симптом и его интерпретация не отделены друг от друга.

Наконец, возможно разделение внешнего знака и его интерпретации Старец оглядел всех, как бы приветливо вызывая продолжить I, c. 88 . Как бы предваряет интерпретацию взгляда. Отношения между внутренними состояниями и их внешними проявлениями могут быть спонтанными симптоматическими и конвенциональными семиотическими , причем между этими двумя типами отношений не проходит четкой границы,

свидетельством чего служит лицедейство актеров, равно как и повседневный театр друг для друга. Естественные формы реагирования индивидуальны и могут вводить в заблуждение. Конвенциональные формы часто недостаточно социологизованы и не предполагают искренности. Проблема адекватности интерпретации поэтому важна в обоих случаях. Достоевский пользуется двумя методами описания внутреннего мира человека - внешним, выполненным с позиций

хрониста, и внутренним, исповедальным. В жанре хроники как бы употребляется очень часто, в исповеди - редко, но исповедальный текст помогает уяснить семантические операции, осуществляемые как бы. Экскурсы во внутренний мир, сделанные извне, основываются на симптоматике поведения персонажей. Герои Достоевского редко придерживаются социальных конвенций, которые бы вуалировали их ментальные и эмоциональные состояния. Тем не менее интерпретация внешних симптомов не восстанавливает полностью

психологический дискурс . Симптом, маркированный как бы, сигнализирует лишь о показавшейся на поверхности части айсберга Проговорив это, Смердяков, как бы измученный утомлением, глубоко перевел дыхание II, c. 326 Смердяков молчал, да и глядел как бы нелюбопытно II, c. 335 Но вдруг Иван как бы сдержал себя. Он стоял и как бы что-то обдумывал II, c. 320 Алеша ничего не ответил, точно и не слыхал он шел подле

Ракитина скоро, как бы ужасно спеша он был как бы в забытьи, шел машинально II, c. 41 Иван Федорович сошел вниз, вид имел почти что веселый, хотя было в нем, в словах и в жестах его, нечто как бы раскидывающееся и торопливое I, c. 342 . Интерпретация симптомов очень скудна сравнительно со стоящим за ним психологическим феноменом. Как бы служит знаком этого несоответствия. Оно придает следующему за ним слову многозначительность.

Сравним он весь дрожал и он как бы весь дрожал. В первом предложении речь идет о чисто физическом явлении, во втором - о симптоме психического процесса. Однако еще важнее другое. В концепцию человека, вырисовывающуюся в творчестве Достоевского, входит идея автономности внутренней жизни, ее несогласованности или неполной согласованности с симптоматикой поведения. Любопытно, что даже у Дмитрия

Карамазова - наиболее экстравертного и экспансивного из героев Достоевского - план выражения весьма далек от плана содержания . Рисуя его портрет, Достоевский подчеркивает несоответствие кажущегося действительному Дмитрий казался гораздо старее своих лет , был силен и мускулист, но в то же время имел болезненный вид. Далее читаем Довольно большие темные глаза навыкате смотрели хотя, по-видимому, и с твердым упорством,

но как-то неопределенно. Даже когда он волновался и говорил с раздражением, взгляд его как бы не повиновался его внутреннему настроению и выражал что-то другое, иногда совсем не соответствующее настоящей минуте. Трудно узнать, о чем он думает отзывались иной раз разговаривавшие с ним. Иные, видевшие в его глазах что-то задумчивое и угрюмое, случалось, вдруг поражались внезапным смехом его, свидетельствовавшим о веселых и игривых мыслях, бывших в нем именно в то время, когда он смотрел

с такою угрюмостью I, c. 97 . Скандалы, надрывы, истерики, исступление, трагические переживания - а для героев Достоевского это почти обычные состояния - способствуют рассогласованию психологического дискурса и сопутствующих ему действий. В таких случаях описание естественно сдвигается в сторону как бы . Рассмотрим поведение Снегирева на похоронах сына его Илюши За обедней Снегирев как бы несколько попритих, хотя временами все-таки прорывалась в нем та же

бессознательная и как бы сбитая с толку озабоченность Затем уже успокоился и стал смирно у изголовья с тупо-озабоченным и как бы недоумевающим лицом Он смотрел на них цветы , и как бы новая какая идея осенила его, так что о главном он словно забыл на минуту. Мало-помалу он как бы впал в задумчивость Но он как бы уже не понимал хорошо, что совершается II, c. 519 и т. д. Реакции Снегирева неадекватны. Интерпретации внешних симптомов, вводимые как бы,

касаются поверхностного уровня сознания озабоченность, недоумение, задумчивость и др рассогласованного с его глубинным слоем. Как бы маркирует разделяющее их расстояние. Еще более существенна роль как бы в положении перед обозначением чисто физических симптомов. Приведем пример. Иван вышел от Смердякова после их последнего разговора, разъяснившего обстоятельства убийства. Иван твердо решил сделать заявление если не прокурору, то суду

Первые шаги он прошел бодро, но вдруг как бы стал шататься. Это что-то физическое подумал он, усмехнувшись. Какая-то словно радость сошла теперь в его душу. Он почувствовал в себе какую-то бесконечную твердость конец колебаниям его, столь ужасно его мучившим все последнее время! II, c. 357 Как бы придает многозначительность невольному действию оно транспонирует симптом в другой - психологический - план. Речь идет о внутренней неустойчивости.

Иван неуверенно с усмешкой отвергает эту гипотезу. Проблема внутренней неустойчивости сильно волновала Достоевского. Таким образом, физический симптом становится своего рода иконическим знаком психического явления. Такого рода транспозиция возможна тогда, когда симптоматические действия непроизвольны. Желая увериться в подлинности своего просветления,

Иван не пренебрег возней с пьяным мужиком Если бы не было взято так твердо решение мое на завтра подумал он вдруг с наслаждением то не остановился бы я на целый час пристраивать мужичонку, а прошел бы мимо его и только плюнул бы на то, что он замерзнет II, c. 358 . Но решение его было лишь как бы твердо взято. Действие, осуществленное в доказательство , ничего не может доказать.

Оно не симптоматично. Итак, как бы, осуществляя транспонирующую функцию, употребляется в контексте синтаксиса неуправляемых действий, о которых пойдет, речь ниже. Покажем эту связь на следующих примерах. Дмитрий Карамазов спрашивает брата Алеша, говори мне полную правду, как перед Господом Богом веришь ты, что я убил или не веришь Алешу как бы всего покачнуло, а в сердце его, он слышал это,

как бы прошло что-то острое Полно, что ты - пролепетал было он как потерянный Всю правду, всю, не лги повторил Митя Ни единой минуты не верил, что ты убийца вдруг вырвалось дрожащим голосом из груди Алеши, и он поднял правую руку вверх, как бы призывая Бога в свидетели своих слов - Спасибо тебе выговорил он Митя протяжно, точно испуская вздох после обморока

Укрепил ты меня на завтра, благослови тебя Бог! Ну ступай, люби Ивана вырвалось последним словом у Мити II, c. 314 . Точно так же отвергает Алеша виновность Ивана Не ты, не ты добавляя Ты говорил это себе много раз, когда оставался один в эти страшные два месяца по-прежнему тихо и раздельно продолжал Алеша. Но говорил он уже как бы вне себя, как бы не своей волей, повинуясь какому-то непреодолимому

велению II, c. 320 . В приведенных фрагментах как бы осуществляет транспозицию внешних знаков и симптоматики поведения не столько в психологический, сколько в метафизический план как бы уводит за пределы эмпирической реальности. Непроизвольный жест Алеши имеет символический смысл. Отношения между видимым и действительным инвертируются как бы становится знаком подлинного бытия. Если, однако, жест был бы произведен намеренно театрально с расчетом на его восприятие и интерпретацию

другим, то как бы в соответствующем высказывании могло бы указывать на ложность интерпретации. Предложение он поднял правую руку вверх, как бы призывая Бога в свидетели истинности своих слов II, c. 315 могло бы описывать ситуацию лжесвидетельства. Как бы регулярно выражает притворство при словах со значением ненамеренности, случайности действия как бы случайно невзначай, нечаянно, ненамеренно, непроизвольно, неумышленно, ненароком и т. п

Как бы может служить знаком обманчивости в ситуации сбоев в межличностном общении как бы не слыша, как бы не слушая, как бы не видя как бы не обращая внимания и т. п. В диалогических ремарках и комментариях к репликам как бы служит знаком подтекста, намека, скрытого смысла. Например, в разговоре Ивана со Смердяковым и Смердяков фамильярно улыбнулся. А чему я улыбнулся, сам, дескать, должен понять , как бы говорил его

прищуренный левый глазок Смердяков стоял перед ним и как бы ждал А вот посмотрю я, рассердишься ты или нет? I, c. 332 Итак, в повествовании от лица стороннего наблюдателя как бы выполняет в текстах Достоевского следующие функции 1 оно служит знаком несоответствия или неполного соответствия внешнего симптома соотносительному ему психологическому феномену, существенно более сложному, чем интерпретирующая

его дескрипция 2 оно транспонирует внешние симптомы в иной - психологический или метафизический - план, приравнивая следующее за ним слово к иконическому знаку или символу. Теперь рассмотрим методику описания внутреннего мира человека, изнутри . Достоевского в этом случае особенно интересует структура рефлектирующего сознания. Анализ раздвоенного сознания дан в исповедальных текстах

Достоевского. В самих исповедальных текстах как бы встречается редко, поскольку в них наблюдатель и наблюдаемый соединены в одном лице, а следовательно, нет особой необходимости противопоставлять внешнее впечатление симптоматику действительному состоянию сознания. Однако именно в исповедальных текстах описано то внутреннее устройство вернее, та неустроенность , которое вызывает к жизни как бы. Речь идет о распаде, расслоении сознания человека и рассогласованности

разных его уровней, вследствие которой утрачивается целостность эмоциональных переживаний. Рефлексия ставит их под сомнение, но не убивает до конца вместо чувств появляются как бы чувства. Специфика эмоционального состояния как бы выведена наружу. Та же неоднозначность проскальзывает и во внутреннем мире положительных героев. Даже Алеша Карамазов, еще не выйдя из монастыря, говорит

Лизе, что он не верит в Бога. Наиболее далекий от карамазовской неистовой земляной силы , он вместе с тем ей не чужд. Рассмотрим еще один контекст использования как бы у Достоевского, когда выраженное словом понятие более полноценно и определенно, чем его эмоциональные предпосылки. Отношение понятие - денотат складывается в пользу понятия. Приведем пример Приезд Алеши как бы подействовал на него

Федора Павловича даже с нравственной стороны, как бы что-то проснулось в этом безвременном старике из того, что давно заглохло в душе его I, c. 44 . Введение в высказывание как бы говорит о том, что нравственное пробуждение Федора Карамазова было поверхностным, кажущимся как бы проснуться значит еще дремать или даже проснуться во сне. Исповедальный текст, таким образом, проясняет одну из причин склонности Достоевского к употреблению как бы и некоторых других знаков кажимости .

Она коренится в его концепции внутреннего мира человека, хамелеонности его сознания, смешанности в душе человека добра и зла, безобразия и красоты. В таком мире утрачена подлинность. Поэтому почти ко всем дефинициям может быть предпослано как бы. Наречная частица как бы выделяет в концепте не ядерные, а периферийные признаки, к которым может присоединять черты, данному понятию не свойственные. Как бы сдвигает понятие, вторгаясь в соседние зоны.

Если, например, кого-нибудь называют как бы мужем или полумужем , то этим смещают понятие в сторону возлюбленного или сожителя . Нужда в операторах, осуществляющих семантический сдвиг, вызвана обилием в природной и социальной жизни неклассических , промежуточных явлений, сочетающих в себе черты разных категорий объектов и разных типов ситуаций. Художественный мир Достоевского состоит почти исключительно из неклассических типов людей, неклассических идей и эмоций,

неклассических ситуаций. Этим объясняется его пристрастие к семантическим операторам, деклассирующим понятия, а также к осуществляющим сходную функцию словам специфичности , таким как странный, особенный, необыкновенный, чрезвычайный и др. Ф. А. Степун обратил внимание на заметное несоответствие между социальным статусом героев Достоевского и их духовными обличениями . Он писал Эта неувязка внутренних, душевно-духовных образов героев

Достоевского с их более внешними социально-бытовыми обличиями проходит красной нитью через все творчество Достоевского. Его князья не вполне князья, офицеры не офицеры, чиновники тоже какие-то особенные, а гулящие женщины, как та же Грушенька, почти что королевы V, c. 860 . Достоевский демонстрирует недостаточность и поверхностность языковой таксономии человеческого мира, в том числе неадекватность социологизированной классификации людей тем прообразам, которые положены

в основу творения. Специфика операций над семантикой в интересующем нас плане определяется не столько диалогичностью романного слова, обремененного разноголосием, сколько недостаточностью обыденных концептов для описания жизненного континуума, в котором идеал содомский переходит в идеал Мадонны и обратно, среди Содома-то и начинает мелькать идеал Мадонны V, c. 861 . Достоевский видит глубокий разрыв между поведением человека и его нравственной сущностью.

Достоевский отрицает логические основания этики, т. е. возможность выносить нравственный приговор, исходя из истинности фактических суждений. Правда человека у него не совпадает с правдой о человеке . Как бы приобретает в тексте Достоевского функцию семантического коэффициента - поправки к стандартным и статическим концептуальным системам при их приложении к явлениям жизни. Нужда в такого рода поправках была велика у Достоевского в силу особой новизны его отношения к жизни

и миру. НЕУПРАВЛЯЕМЫЕ ДЕЙСТВИЯ Перейдем теперь к другой характерной для стиля Достоевского черте - синтаксису неуправляемых действий, выхлопов из глубины . Эти порывы и прорывы чаще всего выражаются с помощью наречия вдруг выхлопы происходят внезапно и для наблюдателя, и для самого героя. В один контекст с конструкциями, обозначающими неуправляемые действия, как видно из приводившихся выше примеров, входят знаки неопределенности и семантический оператор как

бы. Неопределенность признака, модальность кажимости , неагентивные конструкции, маркеры внезапности очень часто употребляются совместно, взаимодополняя друг друга. Стихийность поведения - одна из наиболее характерных черт персонажей Достоевского, положительных в том числе. Их нутро всегда обнаруживает себя в неожиданных для них самих мыслях, движениях, выкриках, поступках. Природа героев

Достоевского обслуживается синтаксисом неуправляемых действий, представляющих героя то как орудие действия неведомых сил, то как место, в котором разыгрываются драмы и мистерии, то как предмет, кем-то или чем-то куда-то влекомый. Персонажам Достоевского или даже в них что-то думается, ими что-то говорится, из них что-то вырывается, с их языка срываются и слетают признания, мольбы и покаяния. Их постоянно куда-то без удержу несет и заносит, в них что-то бушует, загорается и разгорается, их

что-то обуревает. Действие превращается в событие не человек совершает поступок, а с ним или в нем что-то совершается не человек что-то делает, а с ним что-то делается Митя оскорбил ее Катерину Ивановну изменой до глубины души, и душа не простила. Минута же мщения слетела неожиданно, и все так долго и больно скоплявшееся в груди обиженной женщины разом, и опять-таки неожиданно, вырвалось наружу II, c.

427 . В мире Достоевского все чрезвычайно и происходит по вдохновению - неизбежно, неожиданно, неудержимо, самопроизвольно Ракитин восклицал не напрасно. Скандал действительно произошел, неслыханный и неожиданный, все произошло по вдохновению I, c. 117 Катерина Ивановна сама, до последней минуты, не знала расскажет она этот эпизод или нет и ждала какого-то вдохновения II, c. 413 . В мире Достоевского действует принцип обманутого ожидания.

Герои делают не то, что хотят, их действия обратны намерениям, их проявления неожиданны для окружающих, равно как и для них самих. Например И вдруг он Митя совсем неожиданно для всех и, уж, конечно, для себя самого, бросился на стул и залился слезами II, c. 109 Митя опять nривскочил было с видимым намерением снова разразиться тирадой, но вышло другое Выпьем, пане оборвал он вдруг вместо речи Господи!

А я думала, он опять говорить хочет нервозно воскликнула Грушенька II, c. 109 Дойдя до ворот своего дома и уже взявшись за ручку звонка, он Иван остановился Вдруг оп бросил звонок, плюнул и быстро пошел опять совсем на другой, противоположный конец города II, c. 321 . Прерывистость, незавершенность действия маркируется отглагольной частицей было. Например полетело было с языка его, но, к величайшему его удивлению, слетело с языка совсем другое

I, c. 331 И с этим словом, не дожидаясь позволения, вдруг сам повернулся и пошел было из зала. Но, пройдя шага четыре, остановился, как бы что-то вдруг обдумав, тихо усмехнулся и воротился опять на прежнее место II, c. 419 . Итак, действия героев Достоевского постоянно выходят из-под контроля. Синтаксис неуправляемых действий очень разнообразен. В его основе лежат безличные предложения, описывающие природные явления или состояние среды, а также

личные конструкции, в которых имя агенса занимает зависимую актантную позицию, субъект же обозначает некую силу, владеющую человеком или ее представителя . Этим же целям служат глаголы, уподобляющие поведение человека действиям вырвавшихся из-под контроля животных понести, занести, залететь, закусить удила, разнуздаться, сорваться с цепи , вырваться и пр. Все эти и другие средства обозначения неконтролируемых действий широко представлены у

Достоевского. Даже тогда, когда речь идет о неподконтрольных состояниях психики, значение минус-контроль подчеркивается Ему Ивану Карамазову начало чувствоваться вместо он почувствовал . Приведем несколько примеров описания Достоевским неконтролируемых действий Только, Алеша, ужас я что говорю, а вовсе не говорю, об чем надо? Ах, само говорится II, c. 291 Но глупый дьявол, который подхватил и нес

Федора Павловича на его собственных нервах куда-то все дальше и дальше в позорную глубину, подсказал ему это бывшее обвинение I, c. 123 . Рассмотрим также описание разговора, положившего начало договорным отношениям между Иваном Карамазовым и Смердяковым Прочь, негодяй, какая я тебе компания, дурак полетело было с языка его Ивана , но, к величайшему его удивлению, слетело с языка совсем другое - Что, батюшка спит или проснулся тихо и смиренно проговорил он себе самому неожиданно и вдруг, тоже

совсем неожиданно, сел на скамейку I, c. 331 . Такая же нечаянность произошла и на следующий день Когда уже он Иван уселся в тарантас, Смердяков подскочил поправить ковер Видишь в Чермашню еду - как-то вдруг вырвалось у Ивана Федоровича, опять как вчера, так само собою слетело, да еще с каким-то нервным смешком , c. 345 . Стихийность характеризует поведение даже достаточно сдержанных положительных героев, таких как

Алеша Карамазов Я это понимаю вдруг брякнул Алеша Быдто? И впрямь, стало быть, ты это понимаешь с злорадством проговорил Ракитин Ты это нечаянно брякнул, это вырвалось. Тем драгоценнее признание Ты сам Карамазов вполне - стало быть, значит же что-нибудь порода и подбор. По отцу сладострастник, по матери юродивый. Чего дрожишь?

Аль правду говорю? I, c. 112 . Так в нечаянном слове обнаруживается в Алеше карамазовская кровь. Оказывается все же, что братья Карамазовы, столь глубоко идеологизированные, рождены не от идеи, а от Федора Павловича, унаследовали его природу или породу , причем, как проницательно заметил Смердяков, с наибольшей полнотой она выразилась в самом идейном из братьев -

Иване. Природа как раз и проявляет себя в неуправляемых действиях. При таком мироощущении жизнь представляется не как движение к цели, а как стихийный поток, несущий человека в неведомом направлении и грозящий катастрофой, но, думает человек Авось пронесет . Стихия несет героев Достоевского не вдаль, а скорее вниз. Тема падения постоянно звучит в романах Достоевского.

Катерина Ивановна говорит о Дмитрии, что он не ушел от нее твердым шагом, а полетел с горы . Капитан Снегирев имел вид человека, решившегося полететь с горы Алеша начал лепетать как будто полетев с крыши . Вдохновение, влечет героев Достоевского не ввысь, а вниз. Когда падают, боятся разбиться о дно, но, когда летят в бездонную пропасть, страх и наслаждение вызваны движением без достижения.

Дмитрий Карамазов говорит брату Алеше Испытал ты, видел ты во сне как в яму с горы падают? Ну так я теперь не во сне лечу. И не боюсь, и ты не бойся. То есть боюсь, но мне сладко. То есть не сладко, а восторг. Потому что, если уж полечу в бездну, то так-таки прямо головой вниз и вверх пятами I, c. 141 . Полет вниз - это падение и вдохновение, ужас и наслаждение, отчаяние и отчаянность.

Движение вниз стало, подобно движению ввысь, безграничным. Перед человеком и в самом человеке разверзся беспредел. Герои Достоевского не удерживаются на краю. Герои Достоевского бессильны перед Силой. Они срываются и летят в бездну. Прокурор говорит на суде мы натуры широкие, карамазовские, способные разом созерцать обе бездны, бездну

над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения II, c. 435 . И хотя истинно бездонны небеса, дно всегда внизу. Понятие бездны ассоциируется с низом. Не прочитав пьесы Горького На дне , можно быть уверенным, что в ней речь идет о низах, а не о верхах общества. Бездна над нами - это запрокинутое к небесам дно , сублимированный низ, одухотворенная природа.

Достоевского не интересует режим эволюционного развития. Путь человека имеет кульминационный момент, в который происходит нравственный переворот бездна под ногами превращается в бездну над головой. Нравственный переворот становится жизненной целью нецелеустремленных героев Достоевского. Переворот предполагает столкновение и борьбу сил, действие и противодействие. У Достоевского они никак не могут прийти в равновесное состояние.

Человек Достоевского - бунтовщик. Он отвергает правила, законы, нормы и даже сами основания бытия. Язык выводит внутренние силы вовне и приводит их в столкновение с человеком. Если действующая сила не идентифицируется, т. е. не получает названия, то такая ситуация описывается безличными предложениями. Герои Достоевского не властны над своими идеями, жизненно важные проблемы решаются не ими, а в них. Такая позиция Ивана Карамазова отчетливо проявляется в его разговоре со старцем

Зосимой В вас этот вопрос о бессмертии души не решен, и в этом ваше великое горе, ибо он настоятельно требует разрешения А может ли быть он во мне решен? Решен в сторону положительную продолжал странно спрашивать Иван Федорович, все с какою-то необъяснимою улыбкой смотря на старца Если не может решиться в положительную, то никогда не решится и в отрицательную, сами знаете это свойство

вашего сердца и в этом вся мука его I, c. 101 . ЗАКЛЮЧЕНИЕ Руссоистская проблема природного человека - l homme de lа nature et d la verite, перенесенная на русскую почву, равно как и вопрос о lа nature de l homme - природе человека и о la verite de l homme - правде человека, занимает одну из центральных позиций в творчестве Достоевского. Важно подчеркнуть, что именно эта концепция

Достоевского в значительной мере определяла выбор средств для описания феномена человека , среди которых особую значимость приобрели неагентивные конструкции, ставящие акцент на естественных проявлениях личности, а также предикаты как выразители четкой оценки внутреннего мира персонажа им самим, автором или другими героями романа. Итак, в текстах Достоевского стилеобразующую функцию выполняют профилирующие черты русского языка, отражающие некоторые свойства национального характера и менталитета.

Достоевский как бы раскрыл дух русского языка. Он отдался его стихии, слился с его природой, придал его типологически важным свойствам эстетическую значимость. Открытость, незавершенность русской речи он обратил в неразгаданную тайну своего текста. Есть писатели, укрощающие или украшающие язык, покоряющие его стихию, дающие образцы отточенной, рафинированной прозы. Это мастера. Но есть и другие писатели сама суть их творчества соответствует сути и стати языка.

Точно так же, как мысль Достоевского развивалась сама собой и сама себе противоречила, язык нашептывал ему свои любимые слова и словечки, разбрызгивал знаки неопределенности, расширяющие семантическое пространство текста. Язык подсказывал ему свои излюбленные конструкции для описания поведения и внутреннего мира человека. Путь, приведший Достоевского к свободному и естественному самовыражению, не был прост. Он шел через преодоление власти натуральной школы , романтизма, сатирической прозы, публицистики, этностилизации

и др. Реминисценции этих влияний ощутимы и в его зрелой романной прозе, особенно в речи персонажей. Русский язык был для Достоевского судьбой, той судьбоносной силой, которая формировала его стилистику. Человек, который врастает в некий язык, находится на протяжении всей своей жизни под влиянием своего родного языка, действительно думающего за него В этом смысле родной язык является судьбой для каждого человека, а язык народа - судьбоносной силой для сообщества

V, c. 869 писал Вайсгербер. Достоевский вполне осознавал роль родного языка в концептуализации действительности. Слияние со стихией языка, придание ей эстетической ценности возможно лишь для гениального писателя, ибо гений, как природа, творит бессознательно V, c. 869 Кант . Достоевский стал для всего мира самым полным, самым сильным, самым ярким выразителем русского духа. Писатель воплотил его в образах и сам явился его живым воплощением.

В лице Достоевского, таким образом, произошло вступление русской духовной стихии как могущественной и равноправной силы в общий круг мировой культуры. Использованная литература I Достоевский, Ф. М. Братья Карамазовы роман Ф. М. Достоевский вступ. ст. Б. С. Рюрикова М. Правда, 1985 400 с в 2 т. т. 1 . II Достоевский,

Ф. М. Братья Карамазовы роман Ф. М. Достоевский вступ. ст. Б. С. Рюрикова М. Правда, 1985 528 с в 2 т. т. 2 . III Степанов, Ю. С. Имена, предикаты, предложения семиологическая грамматика Ю. С. Степанов, под ред. Ю. Н. Караулова Изд. 2-е, стереотип М. Эдиториал УРСС, 2004 360 с ISBN 5-354-00571-x. IV

Арутюнова, Н. Д. Логический анализ языка Образ человека в культуре и языке Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина М. Индрик, 1999 424 с ISBN 5-85759-091-4. V Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека Н. Д. Арутюнова Изд. 2-е, испр. и доп М. Языки русской культуры, 1999 896 с ISBN 5-7859-0027-0. VI Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка 80000 слов и фразеологических

выражений С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова Российская АН Российский фонд культуры Изд. 2-е, испр. и доп М. АЗЪ, 1994 928 с ISBN 5-85632-005-0. VII Козленко, П. В. Агентивные имена как средство выражения оценочных значений в идиостиле Федора Михайловича Достоевского автореф. дис. на соиск. ученой степ.

П. В. Козленко М. 2004 24 с. VIII Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4 т. В. И. Даль М. Русский яз 1989 4 т ISBN 5-200-00748-8. Т. 2 И - О В. И. Даль 1989 779 с. ил ISBN 5-200-01276-7. Содержание 1. Введение 2. Бытийные предложения в современном русском языке 2.1 Область бытия - человек как психическая и физическая личность 2.2

Область бытия - абстрактные понятия 3. Средства выражения оценки у Достоевского 3.1 Использование агентивных имен с семантикой лица как средства выражения оценочного значения 3.2 Образные агентивы в художественном пространстве Достоевского 3.3 Оценочные высказывания с предикатом - агентивом 4. Стиль Достоевского в рамке русской картины мира 4.1

Неопределенность признака 4.2 Модальная неопределенность как бы 4.3 Неуправляемые действия 5. Заключение Использованная литература 1 3 4 10 13 13 16 24 27 28 31 43 48 50