Центральноазиатский регион на сегодняшний день представляет огромный интерес как для региональных, так и для географически отдаленных от него стран. На карту в игре в этом регионе поставлены геополитическое могущество, доступ к потенциально огромным богатствам, достижение религиозных, национальных целей и безопасность в самых различных ее аспектах.
Центральная Азия стала объектом особенно пристального внимания в последнее десятилетие, когда ситуация в регионе коренным образом изменилась после распада СССР. Данный регион, занимающий исключительное геополитическое положение, открылся для различных сил, которые раньше не могли реализовывать здесь свои интересы, ввиду существовавшей монополии на влияние Советского Союза. Регион обладает огромными запасами полезных ископаемых, включая золото, природный газ и нефть.
Центральноазиатский регион заслуживает особого внимания ввиду того, что он не только источник высоких прибылей и влияния, но и возможных угроз как для региональной, так и для мировой безопасности. С древности характерными особенностями Центральной Азии были полиэтничность и многоконфессиональность. Центральная Азия была местом соприкосновения многих народов, взаимообмена культур и традиций. Веками сосуществовали, пропагандировались и распространялись разные религии. Но в наши дни Зб. Бжезинский определяет этот регион как «Евразийские Балканы», так как Балканы в Европе традиционно ассоциируются с этническими конфликтами и соперничеством великих держав, с наличием сочетания там таких явлений, как вакуум силы и всасывание силы.
Действительно, нельзя исключать, что данный регион может превратиться в очаг этнических конфликтов. Нередко говорят и о возможной исламизации центральноазиатских республик, о вероятности их превращения в источник исламского экстремизма.
В регионе остро стоят проблемы и другого плана. Например, предметом особого беспокойства стало экологическое состояние Каспийского моря, способное повлиять не только на прибрежные районы, но и на состояние мировой экологии в целом.
Как отмечалось выше, в Центральной Азии к реализации своих интересов стремятся как региональные, так и внерегиональные силы, что, безусловно, влияет на ситуацию в данном регионе. Среди стран, заинтересованных в регионе, особо стоит выделить Россию, Иран, Турцию и США.
Россия, Иран и Турция – страны, более других близкие к центральноазиатскому региону, проявляющие к нему большой интерес и наиболее активно действующие там. Среди стран, вовлеченных в соперничество за влияние в регионе, также следует отметить Китай, Израиль, Пакистан, страны Западной Европы, Саудовскую Аравию, Индию, Японию и Египет.
Многие из этих стран установили прочные связи с центральноазиатскими республиками, а за счет крупных капиталовложений укрепили свое экономическое присутствие в регионе, заняли освободившееся пространство в экономической, политической, культурной и военной сферах.
У каждой из названных стран там свои далеко идущие цели, достижение которых сопряжено с оказанием влияния на политическом, экономическом, культурном уровнях на республики Центральной Азии, на их взаимоотношения с другими странами и по другим самым разнообразным проблемам.
США обнаружили свою заинтересованность в центральноазиатском регионе не сразу после распада СССР, а лишь когда американские компании, такие как «Шеврон», АМОКО и «Пеннзойл» стали вкладывать туда значительные средства. Это подтолкнуло американскую администрацию занять более определенную позицию, выработать курс по отношению к событиям в регионе, более активно развивать двусторонние связи с центральноазиатскими государствами, чтобы защитить там свои интересы. В Вашингтоне стали рассматривать данный регион как стратегически важный с точки зрения нефтяных запасов и возможности сдерживания Ирана1. США проводили активную антииранскую пропаганду как напрямую, так и виде пропаганды против исламского фундаментализма. Они инициировали разработку проектов транспортных нефте- и газопроводов в обход Ирана. Например, был разработан проект прокладки трубопроводов из Туркменистана через территорию Афганистана в Пакистан к терминалам на побережье Индийского океана и даже были подписаны соответствующие соглашения по его строительству.
Рассматривался проект строительства железной дороги из Центральной Азии в Пакистан через территорию Афганистана; существуют планы реконструкции шоссе от Туркменистана через Афганистан до Пакистана и далее к портам Индийского океана. Можно предположить, что стремление создать благоприятные политические условия для осуществления этих проектов послужило одной из причин поддержки США, Саудовской Аравией и Пакистаном движения Талибан в Афганистане2. Если контролируемые США и их союзниками транспортные потоки пойдут в обход Ирана, он потеряет привлекательность для своих соседей и его лидирующая роль в интеграционных процессах и статус региональной державы будут поставлены под большое сомнение.
Центральноазиатские страны нередко использовали свои отношения с Ираном, чтобы влиять на американскую политику по отношению к ним. Так, Туркменистан и Казахстан демонстративно отказались поддержать американские санкции против Ирана, заявили о своем дальнейшем с ним сближении, в результате чего получили даже больше внимания, помощи и поддержки США, чем более проамерикански настроенные соседи, например Узбекистан3.
Однако основной задачей США видят ослабление в регионе позиций не Ирана, а России. Этот аспект нельзя исключать, рассматривая (особенно в последнее время) возможность сближения США с Ираном. По оценке Зб. Бжезинского, в значительной мере выражающего и одновременно оказывающего влияние на выработку геостратегической политики США, «в данном регионе Америка разделяет общие интересы не только со стабильной прозападной Турцией, но также с Ираном и Китаем»4. Улучшение американо-иранских отношений послужило бы значительному расширению глобального доступа в данный район. Первостепенный интерес США состоит в том, чтобы обеспечить такую ситуацию, при которой ни одно государство не контролировало бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ. С точки зрения США, присутствие России в регионе допустимо лишь в качестве равноправного партнера, но не монопольного лидера.
Свои основные цели в регионе США определяют как необходимость сохранения стабильности, безопасности под их контролем для гарантии американских интересов. Для этого нужно не допустить развития радикализма, гражданских войн, распространения ядерного оружия, усиления антизападных форм политического ислама, предотвратить доминирование России на геополитическом пространстве Центральной Азии. США стремятся не дать распространиться влиянию враждебных им сил в регионе, поддержать своих возможных и настоящих союзников.
Роль США в регионе однозначно можно оценить как постоянно возрастающую. Они инвестируют миллиарды долларов в различные отрасли центральноазиатских республик, наращивают политическое влияние (обширная деятельность послов и политических представителей), культурное влияние (исследования и деятельность негосударственных организаций) и даже военное сотрудничество5. США налаживают взаимодействие с центральноазиатскими странами и через международные организации – ООН, МВФ, Всемирный банк.
От такого активного проникновения США в Центральную Азию несколько пострадали интересы Турции, неизменно пользовавшейся американской поддержкой в регионе, так как в Вашингтоне в значительной степени перестали нуждаться в ее посредничестве, хотя Турцию по-прежнему рассматривают как противовес Ирану.
Несомненно, Турция имеет ряд преимуществ для налаживания отношений с центральноазиатскими странами. В Центральной Азии этнически значителен тюркский компонент, у центральноазиатских народов и Турции общее тюркское наследие. В период существования Османской империи ее административный язык был административным языком и данного региона, хотя языком культуры вплоть до образования Советского Союза оставался персидский6. Народы Центральной Азии и Турции близки не только с этнолингвистической точки зрения, но и с конфессиональной, так как в большинстве своем они сунниты. После обретения независимости все центральноазиатские республики, кроме Таджикистана, приняли решение о переходе на латинскую письменность. Это стало серьезным преимуществом для Турции в плане расширения общения и взаимосвязей. После распада СССР многие полагали, что образовавшийся идеологический вакуум будет заполнен такими идеологиями, как пантюркизм и панисламизм, однако этого не произошло, и Турция, рассчитывавшая на проникновение в регион на волне идеи солидарности тюркских народов, смогла достичь значительных результатов только в Азербайджане, но не в Центральной Азии.
Турция была в лучшем положении, чем, например, Иран, чтобы обеспечить центральноазиатским странам поступление необходимой для них западной помощи. Она благоприятно рассматривалась другими заинтересованными сторонами – США, странами Европы, Израилем, не желавшими распространения исламского радикализма в регионе.
Турецкая модель развития казалась исключительно привлекательной для лидеров центральноазиатских республик. Ее ключевая особенность – четкое отделение религии от государства и политики. В качестве базовых ценностей выступают «нация» и «государство», которые на практике взаимосвязаны, так как нация отождествляется с национальным государством. Сохраняющаяся ориентация на этатизм привлекательна для центральноазиатской бюрократии, поскольку может позволить ей в течение длительного периода сохранить свое привилегированное положение7. Кроме того, Турция выступила как противник иранской концепции исламского общества8.
Турция ищет для себя в мире более значительной роли и, вероятно, постарается активнее участвовать в решении политических вопросов в регионе Ближнего и Среднего Востока, что неизбежно отразится и на Центральной Азии9. Она видит себя потенциальным лидером гипотетического сообщества тюркоязычных стран, играя для этого на своем привлекательном и относительно современном уровне развития, языковом родстве, собственных экономических возможностях, позволяющих стать более влиятельной силой в процессе формирования наций, происходящем в данном регионе.
Проникновение Турции в центральноазиатский регион было наиболее активным и значительным в период сразу после обретения среднеазиатскими республиками самостоятельной государственности. Однако вскоре в Центральной Азии поняли, что Турция не в состоянии оказать им существенную экономическую помощь, а опыт Турции в деле политической модернизации и демократизации руководителей центральноазиатских стран особенно не интересовал. Кроме того, страны Центральной Азии не хотят доминирования Турции в регионе, о чем было заявлено уже в октябре 1992 г. на саммите Турции и стран Центральной Азии в Анкаре. Также весьма негативно было воспринято предложение бывшего президента Азербайджана Эльчибея о том, чтобы Турция в регионе играла роль «старшего брата» вместо России.
Нельзя не сказать и об израильском факторе. По мнению иранского автора Мохаммад-Резы Малеки, цели Турции в Центральной Азии в значительной степени совпадают с целями Израиля. Обе страны – противники распространения и усиления влияния Ирана и России, поддерживают близкие отношения с США, стремясь к тому, чтобы последние поддержали в центральноазиатском регионе их присутствие10. Взаимодействие Израиля и Турции облегчает им проникновение на рынки Центральной Азии путем соединения капитала Израиля и еврейских общин с культурным, политическим и историческим влиянием Турции в регионе.
Центральноазиатским странам, получившим независимость, Израиль сразу же предложил установить дипломатические отношения и развивать экономические связи. Для Израиля это открывало возможность установить отношения с мусульманскими странами, таким образом улучшив свое положение в глазах исламского мира. Также он не хотел образования группы антиизраильски настроенных государств под предводительством Ирана. Израиль также волнует положение евреев в регионе. Израиль и Турция весьма обеспокоены возможностью получения Ираном ядерных технологий и технологий по производству баллистических ракет дальнего действия через центральноазиатские республики. Кроме того, усиление связей Израиля с последними повышает значимость Израиля в глазах США в качестве стратегического союзника. В свою очередь, для стран региона связи с Израилем – это путь к сближению с США, западным миром в целом. Центральная Азия представляет определенный интерес для Израиля и с экономической точки зрения.
Из всех арабских государств наиболее активна в центральноазиатском регионе Саудовская Аравия. Для распространения собственного влияния она использует свои финансовые возможности: строит мечети и школы, распространяет религиозную литературу, предоставляет финансовые займы, осуществляет инвестиции. Для Саудовской Аравии распространение своего влияния в Центральной Азии – не самоцель. Главным образом она стремится повысить свой престиж в мусульманском мире, где ее основной конкурент – Иран, ростом влияния которого в регионе и на международной арене Саудовская Аравия весьма обеспокоена.
Религиозные партии Саудовской Аравии, как, впрочем, и Пакистана, полагают необходимым распространение ислама в Центральной Азии и восстановления этого региона в качестве ценной и богатой части исламского исторического и культурного наследия11.
Пакистан в первую очередь заинтересован в укреплении своих геостратегических позиций путем оказания политического влияния на Афганистан в целях предотвращения влияния Ирана на Афганистан и Таджикистан. Пакистан также заинтересован в строительстве трубопровода, проходящего по его территории, который связал бы Центральную Азию с Аравийским морем.
Пакистан, как Турция и Иран, – основатель ОЭС, что по идее должно было облегчить сотрудничество этих трех стран. Однако на деле у них очень много противоречий, и их интересы в Центральной Азии часто сталкиваются.
Заинтересованность в центральноазиатском регионе демонстрирует и Китай, государство с огромным экономическим потенциалом, влияние которого оценивается как возрастающее не только в регионе, но и во всем мире.
Китай имеет с Казахстаном, Таджикистаном и Кыргызстаном общие границы, что дает ему широкие возможности для развития сотрудничества с центральноазиатскими государствами.
Однако на нынешнем этапе роль Китая весьма ограниченна и его цели не очевидны. Ясно, что Китай предпочитает видеть на западе несколько независимых государств, а не одну Россию. Он обеспокоен тем обстоятельством, что тюркский Синьцзян может увидеть в новых независимых центральноазиатских государствах привлекательный для себя пример. Кроме того, энергоресурсы центральноазиатского региона и получение прямого доступа к ним без какого-либо контроля со стороны Москвы не могут не войти в круг особых интересов Пекина. Таким образом, геополитические устремления Китая имеют тенденцию войти в столкновение со стремлением России к доминирующей роли и являются дополняющими к устремлениям Ирана и Турции12.
В свою очередь, Индия обеспокоена устремлениями Пакистана и перспективой гегемонии Китая в регионе и поэтому положительно относится к влиянию Ирана в Афганистане и расширенному присутствию России в Центральной Азии. Заинтересована она и в экономическом сотрудничестве со странами этого региона.
Исключительно важное значение Центральная Азия приобрела для Ирана. Именно этот регион на сегодняшний день может способствовать реализации Ираном его традиционных внешнеполитических устремлений. Установление прочных связей с центральноазиатскими республиками поможет Ирану выйти из изоляции (традиционной и созданной США), следить за поддержанием стабильности в регионе, чтобы гарантировать безопасность своих границ и не допустить развития националистских движений, способных угрожать его территориальной целостности. Кроме того, укрепление позиций Ирана в Центральной Азии позволит ему претендовать на роль региональной державы, лидера в мусульманском мире. Усиление влияния Ирана в центральноазиатском регионе будет препятствовать распространению влияния других сил, направленных против иранских интересов.
Поэтому Иран ведет активную работу по созданию идеологической базы для обоснования своего присутствия в Центральной Азии. Исламская идеология, в принципе, подошла бы для осуществления этих целей, она идеально вписывается в систему внешнеполитических задач ИРИ. Однако ее применение именно на центральноазиатском направлении осложнено ввиду противодействия любым попыткам исламизации как внутри самих центральноазиатских республик, так и со стороны России, стран Запада и других сил. Поэтому Иран постепенно отходит от использования исламской риторики и обращается к культурно-историческим мотивам для продвижения идеи общности центральноазиатских и иранских народов. Очевиден прагматизм иранского руководства, отдающего интересам государства несомненный приоритет перед интересами религии и исламской идеологии.
Весьма интересен вопрос российско-иранского взаимодействия в регионе. Вероятно, Иран заинтересован в поддержании с Россией хороших отношений только до тех пор, пока ее влияние остается в Центральной Азии преобладающим. Когда Центральная Азия получит новые пути выхода во внешний мир и откроется доступ в регион также не через коммуникации России, влияние последней в регионе значительно сократится. Ослаблению российских позиций также способствует и заинтересованность в этом США, так как в противном случае они не смогут быть уверены в своей способности контролировать ситуацию в регионе. Ослабление России – это не самоцель США или Ирана, но необходимое условие реализации ими своих национальных интересов. Ввиду этого долговременное сотрудничество России с ИРИ или США на данном направлении кажется невозможным, если только Россия не будет достаточно сильна в регионе, сильна настолько, что с ней невозможно было бы не считаться. Если ее влияние не будет безусловным или будет ставиться под сомнение, это приведет (что происходит и сейчас) к попыткам ослабить ее окончательно.
Сами центральноазиатские республики при выборе союзников часто пренебрегают культурно-историческими связями и географической близостью и отдают предпочтение странам, способным оказать им реальную помощь в сфере экономики, новых технологий, инвестиций. Здесь ни одно государство Ближнего и Среднего Востока не может сравниться по экономическому успеху в 90-е годы с новыми индустриальными странами Восточной Азии. От индустриально развитых стран Запада центральноазиатские республики могут получить больше в плане торговли, инвестиций и технических рекомендаций, чем от соседних мусульманских стран. Ближний и Средний Восток имеют для Центральной Азии гораздо большее значение в плане предоставления транспортных маршрутов и в качестве потенциальных торговых партнеров. С этой точки зрения у Ирана опять же – особые преимущества. Сейчас ИРИ все более активно работает на центральноазиатском направлении. О ее возрастающей роли в региональном сотрудничестве говорят и результаты последнего саммита ОЭС, проходившего 10-12 июня 2000 г. в Тегеране, на котором Иран занял роль единственного лидера ввиду отсутствия Турции и в очередной раз проявил настойчивость в продвижении своих проектов транспортировки каспийских энергоресурсов, не встретивших на этот раз серьезных возражений.
Необходимо рассмотреть, какую роль в регионе и борьбе за влияние в нем играет Россия, что несет для нее эта борьба, каковы ее перспективы.
У стран Центральной Азии с Россией исторически тесные и многочисленные связи. Исходя из своих геостратегических целей, Россия стремится сохранить свое влияние в этих странах. Наличие русскоязычного меньшинства во всех центральноазиатских республиках, значительная зависимость экономики этих стран от России, проблемы внешней безопасности некоторых государств и многие другие факторы создают основу для присутствия России в регионе. Русский язык для этого региона – язык межгосударственного общения, язык бизнеса и дипломатии. Для центральноазиатских стран Россия – естественный зарубежный партнер.
Однако отношения России с центральноазиатскими странами осложнялись опасениями руководителей последних утратить недавно обретенную независимость. С целью ускорить собственное экономическое развитие и укрепить независимость они расширяли экономическое присутствие у себя иностранного капитала. Стремясь к полной независимости, руководители центральноазиатских стран часто пренебрегали экономическими интересами, обусловленными взаимозависимостью экономик бывших союзных республик, шли на разрыв сложившихся экономических связей, выступали против интеграционных процессов в рамках СНГ. Так, в 1996 г. министр иностранных дел Узбекистана заявил, что его страна настроена против создания наднациональных институтов СНГ, которые могут использоваться в качестве средств централизованного управления13. Казахстан приветствовал прокладку дополнительного трубопровода в обход России для транспортировки своих природных ресурсов. А Туркменистан, в свою очередь, активно изучал вопрос строительства нового трубопровода к Аравийскому морю через Афганистан и Пакистан. В качестве противодействия СНГ страны Центральной Азии повысили уровень своей деятельности в ОЭС. Очевидно, что сейчас заявления об угрозе российского экспансионизма вряд ли могут расцениваться как имеющие под собой реальные основания и используются как самими центральноазиатскими республиками, так и другими заинтересованными сторонами исключительно в политических целях. Для самой России в центральноазиатском регионе не стоит вопрос возрождения империи, она предполагает создание новой системы взаимоотношений, которая бы сдерживала новые государства и позволила бы России сохранить доминирующие геополитические и экономические позиции.
Однако на данном этапе даже сохранение доминирующих позиций в Центральной Азии – для России весьма непростая задача. Продолжается процесс дезинтеграции экономик стран СНГ. Хотя в рамках Содружества были подписаны такие документы, как Договор об экономическом союзе, Соглашение об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Кыргызстаном, Договор о создании таможенного союза с теми же участниками, и более конкретные соглашения, например, межправительственное соглашение о сотрудничестве в создании транспортного коридора Север-Юг через Россию и Туркменистан, в российской политике на центральноазиатском направлении длительное время наблюдалась определенная отстраненность. Между тем участие России в отдельных проектах привело бы не только к существенным экономическим выгодам, но и к снижению антироссийских настроений, потеплению политического климата, ускорению интеграционных процессов в этой части СНГ. Россия, не проявляя активности в центральноазиатских проектах, теряет традиционные для нее рынки. При этом связи Центральной Азии со странами дальнего зарубежья продолжают развиваться, что способствует появлению новых транспортных артерий и нарастанию тенденции к изменению географической направленности транспортных путей в регионе.
Снижается доля русскоязычного населения, которое утрачивает свои политические и экономические позиции в пользу национальных элит. Сократилось военное присутствие России в Центральной Азии. В то же время США подписали в рамках программы «сотрудничество во имя мира» двусторонние соглашения с Казахстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном. Снижается доля России в товарообороте центральноазиатских республик. В 1993 г. была отменена рублевая зона, что создало дополнительные возможности для американского доллара. По мнению Оливера Роя, исследователя Нью-Йоркского открытого общественного института, влияние России уменьшается также вследствие того, что сокращается российское культурное влияние в регионе (в большинстве центральноазиатских стран перешли на латиницу, дети наиболее обеспеченных граждан едут учиться на Запад, в США)14. Россия, находясь в тяжелом экономическом положении, не обладает необходимым инвестиционным потенциалом, а ее влияние, например, контроль экспорта и импорта энергии, воспринимается крайне негативно.
В России есть как сторонники «присутствия» России в Центральной Азии, так и те, кто выступает за «уход» России из региона. Первые акцентируют внимание на геостратегическом значении региона, отмечая, что дестабилизация положения в нем создаст реальную угрозу безопасности РФ. Особую опасность представляет движение исламских фундаменталистов, распространение которого на Башкортастан и Татарстан может создать угрозу территориальной целостности России. Кроме того, сторонники «присутствия» считают необходимым обеспечить преимущественный доступ к природным ресурсам региона и подчеркивают необходимость сохранения центральноазиатского рынка сбыта российских промышленных товаров. В этом свете они рассматривают русскоязычное население региона как одну из основных опор российского влияния в Центральной Азии, в связи с чем ставится задача остановить его исход из региона. Сторонники «ухода» утверждают, что реализация стратегии «присутствие» поднимет волну национализма и приведет к весьма тяжелым для России последствиям. Как отмечалось выше, после распада СССР центральноазиатскому направлению во внешней политике России длительное время уделялось незначительное внимание. Таким образом, непроизвольно реализовывалась стратегия «ухода». В результате образовавшийся после ухода России вакуум был сразу же заполнен другими силами, что в свою очередь создало предпосылки для дальнейшего ослабления российских позиций в Центральной Азии и ее вытеснения из региона. Что касается национализма, то уход России не остановил его развития, и сейчас среди широких слоев населения центральноазиатских республик, особенно среди молодежи, отмечают рост националистических и, что немаловажно, антироссийских настроений.
Особо стоит остановиться на вопросах сотрудничества Ирана и России в Центральной Азии. По мнению иранского исследователя М.Санаи, Иран по степени влияния – основной соперник России в данном регионе15. В 1993 г. президент ИРИ А.Хашеми-Рафсанджани заявлял: «Ранее центральноазиатские республики входили в государственное образование, от которого полностью зависели. Главная сложность для них заключается в постепенном преодолении зависимости от России и переходе к самостоятельности. Задачей исламского мира является содействие им в этом важном деле. Иран по сравнению с другими мусульманскими странами имеет самое благоприятное географическое положение для оказания помощи среднеазиатским республикам. Мы можем открыть для них альтернативный путь выхода во внешний мир и сейчас активно над этим работаем. Иран также в состоянии обеспечить потребности этих государств в дефицитных товарах, а с другой стороны, закупать у них продукцию, которую они вынуждены продавать в Россию по низким ценам». Таким образом, иранское руководство не скрывало, что в его намерения входит оторвать Центральную Азию от России путем переключения на себя ее основных хозяйственных связей. В этом отношении интересы России и Ирана находились в резком противоречии. Такая политика Ирана определялась несколькими факторами. Так, привязав к себе центральноазиатские страны, Иран превратился бы в мощную региональную державу и мог бы изменить соотношение сил на Ближнем и Среднем Востоке и в зоне Персидского залива. Кроме того, в первые годы независимости Россия резко ослабила интерес к азиатским соседям, приобретя прозападную ориентацию, и не уделяла должного внимания центральноазиатским и закавказским государствам, что усиливало их центробежные от России устремления, чем и попытался воспользоваться Иран16.
В середине 90-х годов ситуация изменилась. Стало ясно, что исламизация центральноазиатских стран не удастся, Иран не смог привязать к себе государства Центральной Азии экономически, в регионе усилились Турция, западные державы и другие силы. Стало очевидным, что сотрудничество с Россией, в том числе в интеграционных процессах в Центральной Азии, в большей степени отвечает интересам Ирана в его борьбе с проникновением в этот регион Турции и западных держав, чем конфронтация с Россией, которая сумела сохранить в центральноазиатских республиках достаточно сильные позиции. Для России сотрудничество с Ираном важно в том плане, что Тегеран открыто выступил против продвижения НАТО на Восток, а также на южный фланг альянса, через Турцию, в страны Персидского залива. М.Санаи подчеркивает, что точки зрения Ирана и России на региональную безопасность и стабильность совпадают. Обе страны стремятся противодействовать присутствию Европы и США в Центральной Азии. Иран с пониманием относится к сохранению лидерства России в СНГ, исходя из того, что сильная Россия может быть гарантом интересов Ирана в регионе, слабая же Россия открывает доступ в регион другим силам. Иран и Россия заявляли, что должны избегать взаимной конкуренции в центральноазиатском регионе и продолжить свое сотрудничество, что необходимо для создания там безопасной среды, что отвечает интересам обеих стран17.
Российско-иранским сближением обеспокоены США. Они хотели бы оторвать от России крупного потенциального партнера в этом регионе. В 1997 г. Зб. Бжезинский писал, что США должны осуществить резкий поворот в сторону Ирана. При этом особо выделялась важность поддержки строительства трубопроводов из Азербайджана и Туркменистана через территорию Ирана в целях полного вытеснения России из Центральной Азии и Закавказья.
Сейчас Тегеран и Вашингтон делают попытки сближения, и российско-иранские отношения могут потерять свою ценность для ИРИ. Для этого есть много причин. Среди них О.Рой называет, во-первых, то, что новое значение обретает Каспийское море, в районе которого открывают все новые месторождения нефти и газа. Притом влияние России в центральноазиатском регионе и на Каспии сокращается, а западное и, особенно, американское проникновение в регион только усиливается18. Кроме того, американские санкции препятствуют Ирану в полной мере использовать свои возможности на Каспийском море.
Автору настоящей статьи основной причиной возможного сближения Ирана и США на данном направлении видится именно ослабление позиций России в центральноазиатском регионе. Если РФ настроена остаться в Центральной Азии, о чем свидетельствует активизация ее внешней политики на этом направлении в последнее время, Иран, вероятно, не проявит реальной заинтересованности во взаимодействии здесь с США. Активизация внешней политики России в центральноазиатском регионе, о чем свидетельствует расширение политических контактов, в том числе на высшем уровне, в последнее время соответствует ее национальным интересам и, вероятно, будет способствовать углублению взаимодействия с Ираном.
Таким образом, отношения России с центральноазиатскими странами и Ираном в значительной степени зависят от ее собственного геополитического и экономического могущества и активности в регионе. России необходимо проводить на центральноазиатском направлении активную внешнюю политику, чтобы сохранить существующие позиции и, возможно, в перспективе вернуть утраченные. В противном случае Россия может окончательно потерять возможность оказывать влияние на ситуацию в регионе, что негативно отразится на ее внутреннем экономическом и политическом положении, приведет к возникновению новых проблем, создаст угрозу российской безопасности.
Литература
1 Shaffer B. Epilogue // Central Asia meets the Middle East. – L., 1998. – С. 232.
2 Скляров Л. Россия и Иран в 90-е годы: Новый этап взаимоотношений // ИРИ в 90-е годы. – М., 1998. – С. 49.
3 Shaffer B. Epilogue, с. 233.
4 Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. – М., 1999. – С. 179
5 Рой, Оливер. Новая политическая география Центральной Азии // Аму-Дарья. – 1999. – № 2. – С. 69.
6 Kazemi F., Ajdari Z. Etnicity, identity and politics // Central Asia meets the Middle East. – L., 1998. – С. 60.
7 Хрусталев М. Центральная Азия во внешней политике России. – М., 1994. – С. 15.
8 Бжезинский Зб. Великая шахматная доска, с. 164.
9 Fuller G. The impact of Central Asia on the 'new Middle East' // Central Asia meets the Middle East. – L., 1998. – С. 226.
10 См.: Мохаммад-Реза Малеки. Турецко-израильские отношения и их влияние на Центральную Азию и Кавказ // Аму-Дарья. – 1999. – № 2. – С. 37-54.
11 Fuller G. The impact of Central Asia on the 'new Middle East', с. 222.
12 Бжезинский Зб. Великая шахматная доска, с. 166.
13 Там же, с. 174.
14 Roy, Oliver. Iran's foreign policy towards Central Asia. – N.Y., 1999. – С. 9.
15 Санаи М. Взаимоотношения Ирана и стран Центральной Азии. – Алматы, 1997. – С. 61.
16 Скляров Л. Россия и Иран в 90-е годы: Новый этап взаимоотношений, с. 43.
17 Пятый ирано-российский круглый стол. Репортажи // Аму-Дарья. – 1999. – № 2. – С. 115-116.