Из рассказа Алексея Прокопьевича Береста:
Серый рассвет 30 апреля застал полки 150-й дивизии в центре Берлина. Трудным и долгим был боевой путь стрелкового соединения. Сформированное в 1939 году, оно участвовало в боях в Финляндии, в первый день войны солдаты отражали атаки врага на Дунае и Пруте. Отбиваясь от рвущегося к Ростову врага, осенью 41-го года в составе 9-й армии дивизия в донских степях отбросила полки Клейста на запад, к Миусу. И потом были ещё бои и бои, прежде чем дивизия ворвалась в логово врага.
3-й батальон 756-го стрелкового полка ночью овладел огромным домом, где находилось министерство внутренних дел зловещего Гиммлера. Бойцы засели в подвале. Сквозь выбитые окна доносился тяжёлый гул отдалённого боя. Изредка вблизи громыхало, и сидевшие в темном углу пленные немцы испуганно косились на охранявшего их автоматчика.
Из окна, перед которым собрались офицеры батальона, виднелась широкая, искорёженная воронками от бомб и снарядов площадь. Над ней плыли клочья тумана, а вдали неясно проглядывали контуры тёмного здания.
-- Очередь за этой коробкой, - указал на него полковник Зинченко. Он прибыл в батальон, чтобы поставить боевую задачу.
-- Что это за дом? – спросил комбат и обернулся к автоматчику: -- Приведи немца, того, который побойче!
-- Что за здание? – спросил он пленного. – Или не знаешь Берлина?
-- Даст ист рейхстаг, - ответил тот.
-- Что-о? – не скрыл удивления ком бат. – Рейхстаг? Не ошибся ли?
Услышав ответ немца, все, кто находился в подвале, бросились к окнам.
-- Братцы! Рейхстаг! Вот он!
Все разглядывали возвышавшееся за площадью здание с квадратными башнями по углам, высокими колоннами у входа, Стеклянным куполом. Не верилось, что перед ними была конечная цель тех жертв и страданий, к которой долгие годы войны упрямо шли советские люди.
Перед атакой в подвале появились разведчики дивизии со Знаменем Победы. Его предстояло водрузить на куполе рейхстага. Полотенце кумачовое. В верхнем углу серп и молот с пятиконечной звездой. Белыми буквами выделено название дивизии: 150-я стрелковая. И еще указан номер корпуса и нашей ударной армии. Древко окрашено красными чернилами. На нём цифра 5. Таких знамён в 3-ю ударную армию дали девять, это знамя было пятым.
По сигналу атаки мы броском рванули к площади. В цепи солдат бежали и разведчики со свёрнутым на древке полотнищем. Неожиданно путь преградил заполненный водой ров. Через него перекинута металлическая балка. Кантарии удалось по ней перебежать, за ним последовал Егоров. Перебежал и я. Атакующих не смогли сдержать ни ров, ни бешеный огонь засевших в рейхстаге гитлеровцев. Солдаты упорно продвигались к заветной цели.
У здания мы укрылись за каменный парапет, ограждавший широкую лестницу. Её ступени вели к парадному входу. И вот последний бросок. Не помню, как преодолели лестницу, кто-то из солдат метнул противотанковую гранату, и взрывом вышибло нижнюю половину двери. Мы бросились в пролом, и бой перенёсся в здание. Сверху через стеклянный купол пробивался тусклый свет. Пол густо усыпан стеклом, кусками штукатурки, какими-то обломками.
-- Блокируй входы в подвал! – приказал комбат Неустроев.
Они сбивчиво объяснили, что работали на кухне. На вопрос, много ли в подвале немцев, женщины ответили, что много, наверное, тысячи две.
Бой не стихал ни на минуту. В 18.30 мы закрепили знамя на одной из колонн при главном входе в рейхстаг. Но вечером по телефону позвонил командир полка полковник Зинченко: «Где знамя?» «На колонне у входа», -- ответил Неустроев. «Нужно установить его на крыше рейхстага!»
Назначенный комендантом рейхстага полковник Зинченко отдал первый приказ. В нём указывалось: «Противник занимает оборону в рейхстаге. Наша задача: в течение светлого времени сегодняшнего дня очистить и захватить 15-20 комнат, чтобы назавтра иметь более широкий фронт наступления.
Подразделениям полка овладеть северо-западным вестибюлем и через центральный вход на второй этаж атаковать противника.
Командиру 1-й роты старшему сержанту Съянову через западный вход на второй этаж пробить дорогу на купол рейхстага для водружения на нём знамени, которое несут Егоров и Кантария.
Заместителю командира 1-го батальона по политической части лейтенанту Бересту возглавить выполнение боевой задачи по водружению знамени…»
Предстояло пробиться к крыше, но сделать это было не просто. Решили так: сержант Щербина с отделением автоматчиков должен прикрыть огнём наш выход к винтовой лестнице, выводящей на купол. Как только стемнело, знамя сняли с колонны и с ним стали взбираться наверх. На крышу пробились без особых трудностей: то ли гитлеровцы не заметили, то ли отдыхали, не изменив привычке ночью не воевать. И вот мы на крыше. С высоты открылся ночной вид на Берлин. При свете пожарищ город просматривался коробками зданий, то и дело вспыхивали всплески огня разрывов, небо прорезали огненные трассы пуль. Слышался нескончаемый орудийный гул и треск пальбы. Казалось, город в судорогах переживал последние свои часы.
На фронтоне здания огромная скульптура. Помнится только лошадиная голова. Где-то возле неё с помощью телефонного кабеля мы закрепили древко знамени. Полотнище захлопало на ветру. Спустившись с крыши, я доложил комбату, что приказ выполнил, Знамя Победы водружено над Берлином. Стрелки часов показывали 22.30. 30 апреля.
-- Но на этом злоключения в рейхстаге не кончилось, -- продолжил рассказ Берест. – Утром 1 мая, едва пробился в окно свет, как в одном из входов в подвал появился белый флаг. Солдаты доложили комбату, что вышедший немец требует, чтобы его отвели к генералу или полковнику: есть важный разговор.
«Звони в штаб полка», - потребовал Неустроев от старшего лейтенанта Гусева, начальника штаба батальона. Тот бросился к телефону, но связь нарушилась, где-то перебит провод. Что делать? Время идёт. Не помню уж кто подал мысль: «Берест как раз сойдёт за полковника». Против худощавого, небольшого роста комбата Неустроева я действительно выглядел внушительно. «Точно, -- согласился Степан, -- ты полковник, а я – твой адъютант». Я поглядел на него, с трудом представил командира своим подчинённым. Но делать нечего.
Нашли просторную кожаную куртку, в которую я облачился. Вместо солдатской пилотки натянул фуражку капитана Прелова, начистил ковром сапоги. «Теперь ты и впрямь полковник», - оглядел меня Степан Неустроев. Спохватился: «А кто будет переводчиком?» Вспомнили о солдате Прыгунове. Тот говорил по-немецки, и мы часто пользовались его помощью. Привели немца с его белым флагом. Увидев меня гитлеровец козырнул: «Комендант рейхстага, генерал просит принять условия». «Где он?» -- спросил я, входя в роль. «У себя, внизу». – «Хорошо». Немца вывели, а мы обсудили обстановку. «Ты, Алексей, держись смелей, говори как победитель», - напутствовал меня командир батальона. Взяли пистолеты, по паре гранат и втроём отправились к подвалу.
В рейхстаге бой стих, воцарилась оглушительная тишина. У входа в подвал, где ожидал немец, командир пулемётной роты лейтенант Герасимов вытянулся предо мной, громко доложил: «Товарищ полковник, пулемётная рота в полном составе на огневой позиции». «Хорошо, - ответил я. – Смотрите в оба». А в роте-то всего остался один пулемёт. Но этот короткий разговор произвёл на немца должное впечатление. Едва мы, спустившись в подвал, сошли с лестницы, как нас обступили гитлеровцы, предложили сдать оружие и гранаты…
Из рассказа командира батальона Степана Неустроева:
«Не проронив ни слова, мы не спеша спустились вниз и попали в слабо освещённую комнату, похожую на каземат. Здесь уже находились два офицера и переводчик – представители командования фашистского гарнизона рейхстага… Немцы смотрели на нас враждебно. В помещении установилась мёртвая тишина.
Лейтенант Берест сделал несколько шагов вперёд и, нарушив молчание, решительно заговорил:
-- Все выходы из подземелья блокированы. Вы окружены. При попытке прорваться наверх каждый из вас будет уничтожен. Чтобы не было напрасных жертв, предлагаю вам сложить оружие, при этом гарантирую жизнь всем вашим офицерам и солдатам. Вы будете отправлены в наш тыл в распоряжение старшего командования.
Встретивший нас офицер на ломаном русском заговорил:
-- Немецкое командование не против капитуляции, но при условии, что вы отведёте своих солдат с позиций и на время обезоружите их. Они возбуждены боем и могут устроить над нами самосуд. Мы поднимемся наверх, проверим, выполнено ли предъявленное условие, и только после этого гарнизон рейхстага выйдет, чтобы сдаться в плен.
Согласиться на такие условия мы не могли: фашистов в подземелье около двух тысяч, а нас менее трёхсот, обессиленных боями бойцов и командиров.
Наш «полковник» категорически отверг предложение фашистов. Он продолжал настаивать на своём:
-- Господа, у вас нет другого выхода. Если не сложите оружие – вы все до единого будете уничтожены. Сдадитесь в плен – мы гарантируем вам жизнь.
Снова наступило молчание. Первым его нарушил гитлеровец:
-- Ваши требования доложу коменданту. Ответ дадим через двадцать минут.
-- Если в указанное время вы не вывесите белый флаг – начнём штурм, -- спокойным голосом заявил Берест.
И мы покинули подземелье…
Дорога из подземелья казалась очень длинной. А её нужно было пройти ровным, спокойным шагом. Мы понимали: Фашисты по нашему поведению будут судить о тех, кто их блокировал.
Нужно отдать должное Алексею Прокопьевичу Бересту. Он шёл неторопливо, высоко подняв голову. Мы с Ваней Прыгуновым сопровождали своего «полковника».
Они возвратились в расположение батальона в четыре часа ночи. А утром снова загремело. Немцы атаковали одновременно из подвала и со второго этажа.
Из рассказа Алексея Прокопьевича Береста:
-- Это был страшный бой. По нам били сверху и снизу, с фронта и тыла, -- Продолжал рассказывать Берест. – Боеприпасы кончились, и в ход пошло трофейное оружие. Сержант Съянов принял командование ротой и, уложив немецкого пулемётчика, вёл огонь из его оружия. Кончались патроны и у меня. Мне удалось оглушить немца железным прутом, и я захватил его автомат. А потом, когда стоял за колонной и стрелял, у моих ног разорвалась брошенная гитлеровцем граната. Осколки посекли ноги, и я упал. Хорошо, что подоспела нам помощь. Из рейхстага тогда вывели пленными около 1800 человек. Я же оказался в госпитале…
Из пятого тома «Истории Великой Отечественной войны»:
«В ночь на 1 мая по приказанию командира 756-го полка полковника Ф.М. Зинченко были приняты меры по водружению на здании рейхстага Знамени, вручённого полку Военным советом 3-й ударной армии. Выполнение этой задачи было возложено на группу бойцов, которую возглавил лейтенант А.П. Берест. Ранним утром 1 мая на скульптурной группе, венчающей фронтон здания, уже развевалось Знамя Победы: его водрузили разведчики – сержанты М.А. Егоров и М.В. Кантария».
Литература:
№1 Газета «Вечерний Ростов» №8-9 (12410-12411) за 12 января 2001 г.
«Алексей Берест – Герой России. В XX веке это, к сожалению, не было признано официально».
№2 Газета «Крестьянин» №10 (15548-45874) за 5 мая 1999 г.
«Вечная память и слава героям».