Государственные банки до 1860г

Содержание: Введение Российские государственные банки для дворянства в XVIII веке Медный (1758-1763) и Артиллерийский (1760-1763) банки. Ассигнационные банки (1769-1843).
Банк для поправления при С.-Петербургском порте коммерции (1754-1782). Астраханский банк (1764-1821). Создание Государственного банка Российской империи Заключение Список литературы
Введение Образование банковского дела уходит корнями в далекое прошлое, еще задолго до времен античности. История хозяйства древних веков не оставила нам достаточно полных сведений о том, когда возникли банки, какие операции они выполняли, что являлось побудительной силой их развития. На сегодняшний день мы располагаем скорее интересными сведениями о первых деньгах древних народов (ракушках, мехах, золотых слитках, первобытных монетах), но не о банках. Иными словами, современная история накопила немалые материальные свидетельства древнего денежного обращения, но не дала пока ответа на то, какова была при этом роль простейших кредитных учреждений. Более того, сам период возникновения банков оказался в экономической литературе столь неопределенен, что становится неясным их истинная природа. В обиходе банки - это хранилище денег. Первые «банки» представляли собой учреждения, призванные облегчить денежное обращение - они принимали деньги на хранение (но не имели права распоряжаться вкладами и хранили их в неприкосновенности), осуществляли за счет своих клиентов некоторые платежи. Известны «деловые дома» в Нововавилонском царстве (Х в. - 560 г. до н.э.), «царские банки» в Древнем Египте. В столице Древнего Египта - Александрии - существовал Центральный банк, располагавший отделениями практически по всей стране. Сеть древнеегипетских банков пользовалась монопольным правом ведения банковских операций в пределах государства (подобного не знал даже Древний Рим). Взамен им были предоставлены функции казначейств: сбор налогов, производство некоторых платежей (например, солдатского жалованья). Интересные подробности развития банковского дела мы находим в древнем Вавилоне в VIII в. до н.э. Вавилонские купцы даже применяли что-то вроде банковского билета (называвшегося гуду), имевшего хождение наравне с золотом, серебром и являвшегося прообразом бумажных денег. Античное банковское дело возникает еще в т.н. гомеровские времена (около Х в. до н.э.), т.е. когда денежное обращение у древних греков еще не было развитым. Античные банки отдавали под залог, принимали на хранение сельскохозяйственную продукцию и ремесленные изделия. Появление денег в Древней Греции сильно влияет на развитие банковского дела. Широкое распространение (если можно применить данную фразу к той эпохе) банковская деятельность получает с начала IV в. до н.э. - тогда появляются т.н. трапедзиты . Примечательно, что греческое слово, означающее банкира, по значению очень похоже на итальянское слово «банк» (banco - скамья, прилавок), поскольку будущие банкиры (трапедзиты в их числе), первоначально осуществлявшие обмен денег на улице, сидели за прилавком, столом. Трапедзиты принимали на хранение вклады с целью производить платежи за счет вкладчиков. Им доверяли ценные документы, договоры, спорные суммы. Иногда трапедзиты являлись составителями договоров для контрагентов. В Древней Греции существовали специальные конторы, выдававшие небольшие ссуды на непродолжительный срок, или значительный капитал для постройки какой-либо ремесленной мастерской и т.п., другими словами, для промышленного предприятия. Подобные занятия приносили хороший доход, поскольку размер взимаемых процентов был не ограничен и колебался от 10 до 20%. В позднейшее время древнегреческие банкиры стали оперировать не только собственными капиталами, но и капиталами третьих лиц, поскольку частные лица часто боялись оставлять в собственном доме большие суммы и отдавали банкирам. При необходимости выдачи денег в долг древнегреческие банкиры отдавали их под залог движимого и недвижимого имущества. К VI в. до н.э. в Греции появляются серьезные конкуренты частным банкирам - древнегреческие храмы с огромными капиталами. Сравнительно за невысокий процент (известен один заем из 10% на 5 лет) храмы давали взаймы большие суммы. Неприкосновенность храмовых сокровищниц привлекала внимание частных лиц, правителей и городов, желавших оставить на сохранение свои деньги. Условия вкладов нам неизвестны, но уже одно их существование должно говорить нам о многом. Отличительной чертой банковского дела в древности можно смело считать неучастие банков в операциях, связанных с частными капиталовложениями в экономику. Мощные экономические, политические, социальные и др. процессы, разрушившие империи Древнего мира и приведшие к возникновению средних веков, разрушили и банковское дело. Эпоха средневековья становится своеобразным плацдармом для повсеместного возникновения банковского дела в Европе. Российские государственные банки для дворянства в XVIII веке В первой половине XVIII в. на русском кредитном рынке безраздельно господствовало ростовщичество и ссудный процент держался на очень высоком уровне — 10—20%. В случае неуплаты денег в срок имения должников-дворян часто оказывались в руках ростовщика, несмотря на то что в Российской империи не дворяне не имели права владеть имениями. Проблема разорения помещиков приобрела государственное значение. Известно, что к началу 1760-х гг. около 100 тыс. дворянских имений было заложено. В целях предотвращения отчуждения дворянских имений императрица Елизавета Петровна 1 мая 1753 г. дала Сенату указ обсудить возможность учреждения специального банка. Вышедший год спустя манифест от 13 мая 1754 г. объявлял “во всенародное известие” о создании в России Государственного банка для дворянства, точнее, Петербургского и Московского дворянских банков, находившихся в ведении Сената. Их учреждение было одним из начинаний политики “просвещенного абсолютизма” второй половины царствования императрицы Елизаветы Петровны. Одновременно с ними при Коммерц-коллегии был учрежден Коммерческий банк для купечества; в то же самое время отменены стеснявшие торговлю внутренние таможни. По инициативе фаворита императрицы П.И. Шувалова проводятся также преобразования в области науки и культуры. Показательно, что для купечества и дворянства были учреждены разные банки, построенные по иному принципу, нежели частные банкирские дома. В новых банках главным было удовлетворение интересов сословий, а не прибыльность операций. Согласно манифесту 1754 г. дворянским банкам был предоставлен оборотный капитал в размере 750 тыс. рублей. Эта сумма была распределена между Петербургским и Московским банками. На оборотный капитал Московского дворянского банка было выделено 500 тыс. рублей — вдвое больше, чем на оборотный капитал Петербургского банка. Это объяснялось тем, что в Москве выдавали кредиты помещикам практически всей центральной России, в то время как в Петербурге — преимущественно прибалтийским помещикам и помещикам северо-запада России. До 1786 г. оборотный капитал дворянских банков был увеличен почти на 6 млн. рублей.
Источником формирования банковского капитала послужили доходы винной монополии — одной из наиболее прибыльных статей дохода этого ведомства. Целью дворянских банков в Петербурге и Москве была выдача ссуд дворянам “из низкого процента” — 6% в год. Ссуды брали не столько для обустройства усадеб, сколько для выкупа заложенных имений. Ситуация была особенно острой в конце 1750-х — начале 1760-х гг., когда многие имения оказались заложенными у частных лиц. При этом из полученных банковских ссуд практически ничего не направлялось на развитие сельского хозяйства, а сами дворяне, находясь в действующей армии, не могли даже съездить в свое имение, тобы оценить положение дел и изыскать способ расплаты с новым кредитором — государством.
Залогом ссуд служили имения с крепостными и угодьями, каменные дома, а также драгоценные металлы, изделия “с алмазами и жемчугом”. В дворянские банки высылались копии переписных книг дворянских имений, которые использовались в качестве справочного материала для определения платежеспособности клиента. По характеру залога дворянские банки занимали промежуточное положение между ипотечными кредитными учреждениями и ломбардами. При этом основным залогом оставались дворянские имения. Кредиты под залог имений составляли от 500 до 10 тыс. рублей, минимальный заклад 50 крепостных душ. Однако по указу 11 декабря 1766 г. стоимость крепостного была повышена вдвое — до 20 рублей. Ссуды под залог золота, серебра и драгоценных камней выдавались в размере 66% стоимости изделий. Ссуда могла быть выдана и без залога — под поручительство богатых и знатных людей. Кредиты в дворянских банках предоставлялись на срок не более года и могли продлеваться не более чем на три года. Однако дворяне не торопились расплачиваться с долгами, поскольку санкции по отношению к должникам были чрезвычайно мягкими. В 1759 г. по предложению графа П.И. Шувалова срок уплаты процентов был продлен до четырех лет, а в 1761 г. был издан указ о продлении срока погашения ссуд до восьми лет. По истечении этого времени продавались личные вещи должника, а если это не возмещало суммы кредита, то заложенное имение продавалось на аукционе. Однако последняя мера применялась в исключительных случаях. Устройство дворянских банков было несложным. Во главе каждого из них находился Главный присутствующий в чине надворного советника. Его заместитель именовался Помощником и обычно носил чин коллежского асессора. В высшее звено руководства дворянских банков входили также секретарь, бухгалтер и кассир. В отличие от Ассигнационного банка, конторы которого подчинялись Правлению, конторы Дворянского банка, именовавшиеся Московским и Петербургским дворянскими банками, напрямую подчинялись Сенату. Важные дела в Московском и Петербургском дворянских банках обсуждались на заседаниях под председательством Главного присутствующего и его Помощника. Решения заседаний записывались в особый журнал. Как видно по сохранившимся журналам Московской конторы, на правлении зачитывались императорские и сенатские указы, обсуждались вопросы о должниках и о желавших взять ссуды. Главный присутствующий не всегда председательствовал на собрании, поручая исполнение своих обязанностей заместителю. Так, в журнале правления Московской конторы за 1758 г. часто встречается подпись Помощника Ивана Киселева, подполковника в отставке. В его обязанности входило в основном рассмотрение ходатайств о выдаче ссуд. Всего в штате Петербургского дворянского банка состояли 22 человека. Затраты на содержание банка, включая жалованье персонала, составляли 3359 рублей в год. В Московском дворянском банке размеры жалований служащих были примерно такими же, как в Петербургском. Согласно ведомости 1783 г. Главный присутствующий получал в год 600 руб., его Товарищ — 375 руб., секретари — 450 и 300 руб., бухгалтер — 400 руб., кассир — 400 рублей. На содержание низшего персонала — помощников бухгалтера и кассира, регистраторов, прочих канцелярских служителей, счетчиков, сторожей, мешконосцев и надзирателей за ними — выделялось в год 2558 рублей. Жалованье служащим дворянских банков первоначально выплачивалось из средств казны, но с открытием в начале 1770-х гг. операции приема вкладов частных лиц банки обязали выплачивать содержание “из остающегося в банке от частных капиталов шестого процента”. Однако на практике из-за низкой ликвидности кредитов это правило соблюдалось далеко не всегда и содержание банков по-прежнему осуществлялось за казенный счет. Банковские операции в дворянских банках осуществлялись в обычных домах, внешне напоминавших богатые особняки. Обязательным условием был лишь вместительный каменный подвал или кладовая, где хранились денежная казна и вещевые залоги, так называемая Казенная палата. Счет и выдача денег проводились в Кассирской, неподалеку от которой располагался Зал заседаний высшего руководства дворянского банка. Высокий статус банка в государственной кредитной системе России подчеркивался расположением его контор в центре столиц. Известно, что Московская контора Дворянского банка занимала одно из кремлевских зданий. Открытие дворянских банков не смогло решить проблему долгов дворянства. Объемы ссудных операций оставались незначительными по сравнению с запросами помещиков. В условиях Семилетней войны основная масса служилого дворянства, находясь в действующей армии, просто не имела возможности погасить долги. Кабинет П.И. Шувалова по настоянию канцлера М.И. Воронцова в 1761 г. вынужден был уменьшить ссудный процент с 6 до 4%. Эти меры принимались прежде всего в интересах казны, так как были направлены на достижение большей возвратности сумм по кредитам. Сроки ссуд были изменены до 10 лет, а капитал банка уменьшен с 6 до 5 млн. рублей. При этом основная часть средств разошлась среди небольшой группы придворных, главным образом среди лиц, приближенных к П.И. Шувалову. В кассе постоянно не хватало денег — в условиях военного времени вливания из казны не были достаточными, тем более что часть их по указаниям Сената бралась на всевозможные “затеи”. В частности, в 1758 г. было велено выдать содержателю итальянской оперы Локателли 7000 рублей. Директор Дворянского банка донес, что в кассе банка нет этой суммы — осталось всего 3000 рублей. Вследствие огромного не возврата сумм в банки вошедший на престол император Петр III принял решение об их закрытии. В указе о прекращении деятельности дворянских банков от 26 июня 1762 г. говорилось, что “следствие весьма мало соответствовало намерению и банковые деньги оставались по большей части в одних руках, в кои розданы с самого начала; сего ради повелеваем в розданных в заем деньгах отсрочек более не делать и все оные неотложно собрать”. В результате дворцового переворота 1762 г. Петр III был убит, а престол гвардейцы отдали его супруге Екатерине II. Указ о ликвидации дворянских банков так и остался на бумаге. Влиятельные дворяне, составившие окружение новой императрицы, нуждались в источнике дешевых кредитов. Дворянские банки в случае тяжелого материального положения, стихийных бедствий и беспорядков служили им “якорем спасения”. Банки выдавали льготные ссуды на восстановление помещичьих хозяйств, несмотря на их заведомо низкую ликвидность. Кроме того, право пользоваться ссудами из банков распространялось на новые территории. Если с 1754 г. ссуды выдавались великорусским помещикам, то в 1764 г. последовало разрешение дворянскому банку в Петербурге принимать в залог прибалтийские и малороссийские имения. В 1776 г. разрешили выдавать ссуды владельцам белорусских имений на тех же условиях, что и для великорусских. Присоединенные по первому и второму разделам Польши провинции тоже составляли часть империи, и на них распространялись все права по получению ссуд и залогу имений. С 1783 г. ссуды могли получать и украинские помещики.
Дворянские банки оказали значительную поддержку дворянам, пострадавшим от восстания Емельяна Пугачева. 31 марта 1775 г. в Московский дворянский банк был дан указ раздать взаймы 1,5 млн. рублей губерниям, пострадавшим от бунта. Государственные ассигнации под воинским конвоем были доставлены в Оренбург, Казань и Нижний Новгород. Заемные экспедиции в этих городах выдавали ссуды на 10 лет под 3% годовых. Из собираемых процентов 1% уходил на содержание банковских экспедиций, а 2% предполагалось употребить на постройку каменных банковских зданий в этих городах или отсылать в правление банков. Помещики для получения льготных ссуд не преминули пожаловаться на разорение имений. Взятые деньги не возвращались. Банк не получал даже свои 2%, которые должны были отсылаться в Москву.
Однако к этому времени ссудная операция перестала быть единственной банковской операцией в дворянских банках. К ней добавилась операция перевода денежных сумм. Деньги переводились в разные районы империи за очень скромную комиссию — 0,5 копейки с рубля. Из-за больших расстояний, бездорожья, форс-мажорных обстоятельств суммы подолгу задерживались в пути. 20 декабря 1781 г. деньги было велено перечислять почтой в целях скорейшего их получения. Пересылке подлежали золотая и серебряная монета, а также государственные ассигнации. С 1770 г. дворянские банки, остро нуждаясь в привлеченных средствах, стали принимать вклады дворян и учреждений, обязуясь выплачивать по ним сравнительно высокие проценты — 5% и 6%. Такие высокие процентные нормы сводили к нулю основную статью прибыли банка, и в условиях слабого возврата сумм по кредитам выплата официально заявленного процента становилась нереальной. Проценты по вкладам пришлось понизить, и выплачивались они нерегулярно. Это вызывало неудовольствие вельмож, державших в банке крупные суммы. В начале 1780-х гг. они даже хотели забрать свои вклады в случае неуплаты процентов. Дело получило огласку и рассматривалось на уровне Сената. Однако дворянские банки продолжали начислять повышенные проценты лишь по некоторым вкладам, например, по вкладу Московского университета. Вкладная операция в дворянских банках не получила такого большого развития, как ссудная. Государству, несмотря на хронический бюджетный дефицит, приходилось осуществлять все более значительные денежные вливания в эти банки. Средства казны стали основной статьей пассива, из которой черпались средства для кредитования. В 1782 г. Петербургскому дворянскому банку были переданы оставшиеся по балансу средства от ликвидированного Купеческого банка. Но это не спасло положения — спрос на кредиты был так велик, что очень скоро полностью поглотил полученные денежные средства. Между тем дела в Петербургском дворянском банке шли плохо. Основная проблема — возврат ссуд — так и не была решена, несмотря на все старания директора Петербургского дворянского банка А.А. Вяземского. По его мнению, корень этой проблемы заключался в недостаточном обеспечении выдаваемых ссуд и, кроме того, в нарушении правил их выдачи. Часто значительные суммы выдавались под залог имений, где проживало всего несколько ревизских душ. В 1774 г. А.А. Вяземский направил в Сенат донесение, в котором просил санкций на исправление создавшегося положения, в том числе разрешения продать с аукциона имения злостных должников. Сенат, заслушав доклад А.А. Вяземского, отказал в применении столь суровых мер, сославшись на отсутствие законов, которые помогли бы прояснить данную ситуацию. Крупные помещики с явным недовольством отреагировали на возможность хотя бы малейшего притеснения своего сословия. По расплывчатой формулировке Сената дело передавалось на личное рассмотрение самой императрицы. А.А. Вяземский так и не получил ответа на поставленный вопрос — вместо него последовал неожиданный указ Екатерины II об отпуске значительной суммы из средств банка на содержание Московского воспитательного дома. Активы и пассивы дворянских банков не были сбалансированы, и сроки хранения вкладов не соответствовали долгосрочности кредитов. Одна нерешенная проблема порождала другую. Из-за резкого истощения кассы вследствие раздутого кредитования, хронической задержки или не возврата сумм было невозможно своевременно и в полном объеме возвращать вклады. В 1775 г. Московский дворянский банк послал в Сенат донесение, где говорилось о невозможности исполнить указ императрицы. Только один Опекунский совет Московского воспитательного дома, за которым стоял видный сановник И.И. Бецкой, требовал выдачи 22 484 рублей, что по меркам того времени было очень большой суммой. Всего же к декабрю этого года Московский дворянский банк был обязан выдать по вкладам 158 097 рублей. Сенаторы приказали отдавать деньги “по старшинству” — сначала крупным вельможам или руководимым ими организациям. Показательно, что одной из подписей под таким решением была подпись Романа Илларионовича Воронцова, за взяточничество и стяжательство получившего у современников прозвище “Роман большой карман”. Екатерина II смягчила формулировку решения Сената, приказав “отдатчиков обнадежить всякою в их капиталах безопасностью”. Возведенная на российский трон дворянами императрица ни в коей мере не хотела покушаться на их имущество и права. 30 июня 1775 г. она объявила, что погасит долги Московского дворянского банка из “комнатной ее величества суммы”. Царица решилась распродать часть огромного и уже устаревшего личного гардероба, считая, что таким образом можно погасить долги на громадную сумму 287 649 рублей. В результате уже к сентябрю 1775 г. требования вкладчиков банка уменьшились до 19 417 рублей. Для погашения оставшегося долга императрица распорядилась отпустить суммы из Статс-конторы. Однако это было искусственным решением проблемы, доказывающим, что “болезнь” дворянских банков давно перешла в хроническую фазу. Не в силах справиться с упорным сопротивлением сенаторов, А.А. Вяземский, которого справедливо именовали “совестью” чиновничьей России, ушел с занимаемого поста. На его место в 1779 г. был назначен Яков Вилимович Брюс, заставший отчетность Петербургского Дворянского банка в совершенном беспорядке. Его попытки разобраться в ней не увенчались успехом, и в 1781 г. он покинул Дворянский банк, так и не успев вникнуть во все тонкости его работы. Между тем документация банка была по-прежнему в беспорядке. Годовые балансы составлялись нерегулярно. По свидетельству современника, “бухгалтерия в нем не действовала, а введен несвойственный сему месту приказный обряд”. Бухгалтерские книги правильно велись лишь первые годы существования Дворянского банка, а с 1770-х гг. их совсем перестали вести. Вместо них составлялись лишь списки вкладчиков и заемщиков. Все это приводило к расхищению казенных денег. В 1781 г. преемник Я.В. Брюса на должности директора Петербургского дворянского банка сенатор Петр Васильевич Завадовский послал в Сенат донесение, в котором вновь предлагались меры по прекращению злоупотреблений. В отличие от А.А. Вяземского, П.В. Завадовский оценивал их формально, не вникая в глубинные причины происходящего. Прежде всего, по его мнению, нужно было завести книги “по бухгалтерским правилам всему банковому обращению” — “сколько банк капитала процентов и на оные роста должен платить посторонним вкладчикам и иметь таковых на заемщиках надежных, сомнительных и безнадежных”. Последних П.В. Завадовский предлагал исключить из списка кредитующихся лиц.
П.В. Завадовский предлагал организовать также “особую при банковой конторе экспедицию”, на финансирование которой из средств самого банка выделялось бы 3500 рублей в год. Эти средства предполагалось выделить из сумм шестого процента недворянских вкладов в банке. Сенатор предложил свои услуги в качестве руководителя данного мероприятия. Приобретая таким образом неограниченную власть в банке, П.В. Завадовский обещал через два года привести банк “в совершенный касательно внутренности его порядок”.
Донесение было написано 9 декабря 1781 г., а слушано в Сенате уже 14 декабря. Сенат постановил поднести по этому вопросу доклад Екатерине II. Однако в докладе, составленном по основным пунктам донесения, кандидатура П.В. Завадовского как возможного руководителя экспедиции не упоминалась; того, кто займет эту должность, определяла сама императрица. 31 декабря 1781 г. Екатерина II написала на сенатском докладе “быть по сему”, и экспедиция начала свою работу. В ходе работы выяснилось, что помещики задолжали казне большие суммы, которые не в состоянии были выплатить. Экспедиции приходилось принимать жесткие меры — вплоть до продажи личного имущества и имений. В этой связи указом от 27 января 1781 г. губернаторам и всем присутственным местам повелевалось незамедлительно предоставлять по требованию дворянских банков сведения об имениях должников. В случае неуплаты долга заемщиками он взыскивался с поручителей. Если имение должника покупалось за цену больше объявленного долга, то остаток покупной цены возвращался заемщику. Из ведомостей, составлявшихся в Петербургском дворянском банке, видно, что суммы дворянами занимались разные — от 100 руб. до 12 тыс. руб. и даже более — в зависимости от положения, звания и титулов. Дворянские банки на протяжении всего своего существования оставались кассой для кредитования дворянства. Однако в условиях многочисленных военных кампаний и бюджетных дефицитов царствования Екатерины II становилось все более затруднительным проводить это кредитование. Выход был найден в преобразовании дворянских банков в Заемный банк и учреждении Ассигнационного банка с правом эмиссии не обеспеченных металлическим фондом бумажных денег. Манифест о реорганизации был обнародован 28 июня 1786 г. и означал ликвидацию прежних дворянских банков. Оставленная “для счета похищенных денег” Московская контора Дворянского банка существовала до 1800 года. После ликвидации в 1786 г. дворянских банков встал вопрос о создании ипотечного банка для российских дворян, осуществляющего долгосрочное кредитование. Указом от 18 декабря 1797 г. был учрежден Вспомогательный банк для дворянства. Название “Вспомогательный” было объяснено в тексте Устава Заемного банка, который делал “вспоможения . дворянским фамилиям, имеющим собственности в недвижимых имениях, обремененным долгами, падшим в руки алчных ростовщиков и приходящим в не состояние от тягостных процентов”. Создание нового кредитного учреждения было инициативой правительства сына Екатерины II императора Павла I. Поклонник прусского порядка с его ясностью и четкостью, он по-новому рассматривал проблему банка для дворян. Вспомогательный банк был задуман по образцу прусских земельных банков. Он стал эмитентом 5-процентных банковских билетов, которыми выдавались долгосрочные ссуды. Это были денежные суррогаты — ценные бумаги, обязательные к приему частными кредиторами и государственными учреждениями. Их разрешалось передавать из рук в руки по передаточным надписям. Идея выпуска таких билетов была предложена в 1791 г. известным поэтом Г.Р. Державиным, представившим проект учреждения “Патриотического банка”. Хотя последний так и не был создан, идея эмиссии билетов была подхвачена автором устава Вспомогательного банка А.Б. Куракиным. Алексей Борисович Куракин был видным российским сановником времен Екатерины II и Павла I. Главный директор Ассигнационного банка, он занимал также должность генерал-прокурора, а позднее — министра Департамента удельных имений. Он приходился братом Александру Борисовичу Куракину, самому влиятельному деятелю первых лет царствования Павла I. Благодаря родственным связям А.Б. Куракин реализовал свой проект создания нового банка и стал его руководителем. Согласно уставу управлять созданным банком должен был Главный попечитель, ближайшими помощниками которого были Старший советник и два советника, составлявших Правление банка. Вспомогательный банк начал свои операции 1 марта 1798 года. Его устав предусматривал использование ссуд в первую очередь для погашения долгов помещиков купцам и государственным кредитным учреждениям. Банк должен был на протяжении двух лет выдавать долгосрочные ссуды на 25 лет под 6% годовых банковскими билетами под залог населенных имений. Размер ссуды определялся из расчета 40—75 руб. на ревизскую душу в зависимости от разряда губернии. При получении билетов заемщик должен был внести в банк 8% суммы (2% монетой и 6% билетами). В течение первых пяти лет заемщики выплачивали 6% годовых и лишь в последующие годы погашали ссуду. При несостоятельности заемщика банк должен был взять заложенные имения под свою опеку — расплатиться с кредитором, а через 25 лет вернуть свободные от долгов поместья их владельцам. При создании Вспомогательного банка правительство рассчитывало, что выпущенные банком 5-процентные банковские билеты, приносившие доход в 5% годовых, будут храниться на руках у дворян в течение относительно длительного срока. Исходя из этого, а также в соответствии с запросами дворян банк выпустил в обращение билеты на сумму 50 084 200 руб., что было сопоставимо с размером годового государственного дохода (в 1796 г. он составил 68 млн. рублей). Но среди дворян не было доверия к новым денежным суррогатам, и держатели банковских билетов стали в большом количестве предъявлять их к размену на ассигнации. В кассах Вспомогательного банка периодически не хватало наличности. Курс банковских билетов при их переходе из одних рук в другие падал до 15%. Кроме того, выяснилось, что создатель банка А.Б. Куракин оказался одним из основных держателей билетов. Уже в первый день деятельности Вспомогательного банка братьям Куракиным была выдана ссуда под залог имения в Псковской губернии; не прошло и двух недель, как они же получили ссуды под залог еще трех поместий. Куракины, как ранее П.И. Шувалов, “прибыльно” использовали средства казны. Правительство, столкнувшись с проблемой обмена билетов на ассигнации, было вынуждено учредить при банке разменную экспедицию, в которую ежегодно передавалось из казны 6—7 млн. рублей. Сумма оказалась недостаточной, а правительство не могло предоставлять банку все новые и новые средства. Деятельность Вспомогательного банка оказалась неплодотворной. Ни о какой ликвидности кредитов не могла идти речь, так как Вспомогательный банк, подобно дворянским банкам, не был коммерческим. Это была все та же государственная касса помощи дворянам. Вся Россия того времени жила интересами преимущественно одного сословия, пользовавшегося доходами практически бесплатного труда крепостных крестьян. Взятые помещиками ссуды зачастую расходовались крайне непроизводительно.
Уже в начале 1799 г. банк прекратил выдачу ссуд. В 1802 г. его существование было признано нецелесообразным, и указом от 19 июля 1802 г. Вспомогательный банк был присоединен к Заемному банку под названием Двадцатипятилетней экспедиции. 27 марта 1812 г. эта экспедиция полностью утратила самостоятельность, слившись с Заемным банком. С этого времени долгосрочное кредитование дворянства осуществляли Заемный банк, Приказы общественного призрения и Сохранные казны.
Медный (1758-1763) и Артиллерийский (1760-1763) банки. Вернемся в 1758 г. Когда подавляющая масса активов Дворянского банка была израсходована, желающих получить еще, и тех, кто пока не успел, оказалось весьма велико. Поэтому для удовлетворения их нужд государство (по проекту энергичного Шувалова) создает дополнительные банки: - «Банковскую контору для обращения внутри России медных денег» (т.н. Медный банк) и в 1760 г. - «Банк Артиллерийских и Иженерных корпусов» (т.н. Артиллерийский банк). Медный банк (уставной фонд - 2 млн. руб. медными деньгами) был создан для привлечения в казну серебряной монеты. Ссуды выдавались под переводные векселя (вексельный устав появился еще в 1729 г.) медной монетой из расчета 6%, а возвращать следовало по следующей схеме: 75% серебряной монетой, 25% - медной. Ссуды выдавались под те же условия, что и Дворянский банк. В уставе Медного банка впервые появляется очень важное положение - разрешалось отдавать деньги «в заем на векселя» купечеству, коммерсантам, фабрикантам и владельцам заводов (заводчикам). Самый крупный куш сорвали екатеринобургские заводчики, присвоившие почти весь капитал, удивив размером «кредита» даже современников. По восшествии на престол Екатерина II издала специальный указ о взыскании с заводчиков ссуд, но большую часть денег вернуть так и не удалось. В 1760 г., по инициативе Шувалова («о собственной пользе никогда не забывавший»), создателя т.н. секретной гаубицы (кстати, не оправдавшей себя), на казенные деньги создается Артиллерийский банк. Целью создания банка явилось желание Шувалова «помочь» государству, «дабы впредь подобных прежним в деньгах недостатков последовать не могло» - перечеканить в монету старые медные пушки и на созданный капитал открыть банк. Доход банка предполагалось пустить на усовершенствование артиллерии… В результате повторилось история с прежними банками - огромные суммы выдавались неизвестно кому (самым большим клиентом банка являлся сам создатель - Шувалов), вернуть ссуды не представлялось возможным, государственные средства продолжали расхищаться. В 1763 г. было принято решение расформировать оба банка. Сколько в точности ссуд было роздано и сколько денег получилось в результате переплавки пушек, осталось до сих пор неизвестно, поскольку бухгалтерский учет переживал стадию младенчества. Специальная сенатская комиссия даже не могла установить приблизительные расходы банков, в частности, Артиллерийского. Причем финансовые махинации происходили во время Семилетней войны (1756-1763)! По самым скромным подсчетам, из казны - через Медный и Артиллерийский банки - за 8 лет выкачали треть годового бюджета России. Ассигнационные банки (1769-1843). 9 января 1769 г. в Москве и Санкт-Петербурге Екатерина II основывает Ассигнационные банки, призванные пополнять постоянно нуждавшуюся казну. В качестве ближайших целей банки должны были заменить полноценную разменную монету бумажными деньгами, более удобными для обращения (в Западной Европе банки осуществляли подобные функции еще в прошлом веке). Петербургскому и Московскому банкам было выдано по 500,0 тыс. руб. и при этом «денежную сумму, в банке находящуюся, ниже малейшую часть оной никакому правительству требовать или заимообразно брать не дозволялось». Для облегчения обмена ассигнаций открывались банковские конторы в Ярославле (1772), Смоленске, Астрахани, Нижнем Новгороде (1773) и т.д. Для каждой из контор выдавалось ассигнаций на 150-200,0 тыс. руб., вскоре размер данных сумм увеличился. В 1786 г. Ассигнационные банки были сведены в один Государственный ассигнационный банк, имевший следующие привилегии: закупать внутри государства медь и выпускать ее за границу, ввозить из-за границы золото и серебро в слитках и иностранной монете, иметь в Санкт-Петербурге монетный двор и чеканить монету, производить учет векселей, удерживая не более 0,5 % в месяц. Для последней операции предусматривалось создание «учетных контор по векселям». В результате Ассигнационный банк являлся депозитным, предназначенным для регуляции бумажно-денежного обращения, не имел права производить кредитных операций. За все правление Екатерины и последующих правителей, вплоть до 40-х гг. XIX в. выпуск ассигнаций неуклонно возрастал - печатный станок должен был спасать Россию. К 1817 г. количество ассигнаций достигало огромной цифры - около 1 млрд. руб.! Попытки преодолеть инфляцию при Павле I и Александре I не позволили поднять курс ассигнаций. Вместе с окончательным изъятием из обращения ассигнаций и заменой их согласно манифесту 13 июня 1843 г. государственными кредитными билетами, Государственный ассигнационный банк прекратил существование. С 1 января 1849 г. ассигнации были аннулированы. «Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции» (1754-1782). Первоочередное внимание правительство уделяло дворянам, но полностью игнорировать интересы других сословий, в частности, купечества, оно не могло и не хотело. Купечество как представитель торгового капитала, в 1766 г. составляло 189,0 тыс. чел от трудоспособного населения России (2,56%), но при своей малочисленности играло значительную роль в экономике страны. В период с 1770 по 1800 гг. доля импорта России (при участии самых влиятельных купцов Петербурга, Твери, Москвы) вырастает с 40 до 70%, экспорта - с 10 до 40%. И тем не менее в деле конкурентоспособности с иностранными «коллегами» купечество нуждалось в мощной финансовой поддержке со стороны государства (как единственного источника получения солидных денежных сумм), в частности, в дешевом кредите. В 1754 г., в правление Елизаветы Петровны, по инициативе неугомонного Шувалова, создается «Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции» (с уставным капиталом в 500,0 тыс. руб.) - именно в Петербурге сосредотачивалось почти 50% всей внешней торговли России. Поскольку банк был государственным, его поставили под начало Коммерц-коллегии (отсюда его название - Коммерческий). Функции банка были ограниченными. Он производил краткосрочные ссудные операции (не более на 75% от стоимости товара) сроком на 6 месяцев под залог товаров, находившихся на складах и в порту Петербурга. Банк не занимался учетом векселей (основные ценные бумаги в торговом деле) и производством межкупеческих расчетов; не принимал вкладов. При продаже имущества с торгов банк имел преимущественное право перед другими кредиторами, даже если кто-либо из последних выдал ссуду раньше банка. Условия кредитования вызвали неприятие у купечества. В первую очередь, краткосрочностью кредита; во-вторых, под залог отдавались товары, которые находились только на складах. Купцы «сомневаются брать деньги с отдачей под заклад товаров, чтобы в торгующих с ними иностранных купцах не возбудить подозрения насчет их кредита». Учитывая отсутствие автомобилей и железных дорог в середине XVIII в., можно вполне понять опасения и недовольство купечества. В ответ купечество решило устроить своеобразный бойкот Коммерческому банку: в течение двух месяцев ни один купец не пользовался кредитом, и банк, т.е. государство, пошел на уступки. Указ 3 сентября 1754 г. продлевал срок ссуды до 12 месяцев, т.е. одного года. Постановление о выдаче ссуд не отменялось, но глава банка, т.е. глава Комерц-коллегии, получил широкие полномочия и мог регулировать дела по собственному усмотрению. Вскоре дела банка пришли в расстройство. Во-первых, ссудами пользовалась ограниченная группа купцов (они даже стали заниматься ростовщическими операциями, ссужая деньги в рост бедным купцам из расчета 30%!); во-вторых, большинство клиентов были «неисправны в платеже своих долгов»; в-третьих, скудные капиталы банка начало присваивать правительство для выдачи ссуд дворянам. В результате в 1770 г. Коммерческий банк прекратил деятельность, но формально просуществовал до 1782 г., когда окончательно произошла его ликвидация; оставшиеся средства были переданы Дворянскому банку. Тем не менее, деятельность Коммерческого (или Купеческого) банка оказалось важной вехой на пути складывания торгового капитала как предшественника промышленного. Так, некоторая часть купцов, бравших ссуды в банке, владела промышленными предприятиями (т.е. мануфактурами), продукция которых предназначалась на экспорт (парусное полотно, железо, имевшее большой спрос в Англии).
Астраханский банк (1764-1821). В середине XVIII в. Астрахань являлась крупным торговым центром России с Востоком - через город проходили важнейшие торговые пути с Персией (Ираном), Средней Азией. В 1764 г. (спустя десять лет после основания Купеческого банка) открывается Астраханский банк с уставным капиталом… 175,0 тыс. руб. Особое внимание было уделено переводным операциям. Специально для этих целей выделялось 20,0 тыс. руб. для осуществления переводов в Москву. Поэтому в отличие от Купеческого, Астраханский банк мог проводить операции по учету векселей. В 1775 г. в кассе банка числилось 8,4 тыс. руб. «для раздачи купечеству», 42 векселя на общую сумму 103,0 тыс. руб. Немалая часть - 12,9 тыс. руб. - была выделена «на построение обывательских домов»; крупные суммы уходили на нужды края. 70-е гг. XVIII в. нанесли большой удар по Астраханскому банку: здесь «огнем и мечом» прошел Степан Разин, прогремели восстания башкир и калмыков, заволновался в междоусобицах Иран. Однако банк оказался более живучим, чем Купеческий и просуществовал до 1816 г.; окончательная ликвидация произошла в 1821 г. В этом году в контору Астраханского банка въехала контора Государственного коммерческого банка, основанного в 1817 г
Создание Государственного банка Российской империи 31 мая 1860 г. император Александр II в Царском селе подписал указ о создании Государственного банка Российской империи и утвердил его устав. Царская подпись скрепила эти документы еще в то время, когда в России господствовало крепостное право, государственные финансы были в плачевном состоянии, а проигравшая в Крымской войне Российская империя была обязана выполнить унизительные условия Франции и Англии по ликвидации черноморских военных баз. Создание Государственного банка стало чуть ли не первой реформой восшедшего на престол Александра II, после которой последовали уже отмена крепостной зависимости, учреждение земств, суда присяжных, отмена рекрутской повинности и другие начинания. Но прежде стояла реформа Государственного банка, что говорило о той надежде, которую просвещенная, реформаторская Россия возлагала на новое государственное кредитное учреждение. 10 июля 1859 г. по высочайшему повелению в Петербурге были учреждены комиссии по пересмотру банковской и налоговой системы. Всего их было четыре: Комиссия по преобразованию Государственного коммерческого банка, Комиссия по земским банкам, Комиссия по улучшению системы податей и пошлин и Комиссия по составлению правил для фабрик и заводов. Состав “банковских” комиссий был определен министром финансов А.М. Княжевичем. В них вошли наиболее крупные экономисты и чиновники кредитно-финансовой сферы. Будущий министр финансов М.Х. Рейтерн, ректор Киевского университета профессор политической экономии Н.Х. Бунге и Е.И. Ламанский, член Вольного экономического общества и член-корреспондент Российской академии наук, играли в комиссии ключевую роль. Банковские комиссии признали необходимым решить три основные задачи, стоявшие перед банковской государственной системой страны: произвести “отверждение текучего долга”, другими словами, приостановить утечку вкладов и консолидировать их; ликвидировать старые кредитные учреждения; организовать новую систему банков в России. Как было сказано в “Соображениях”, подготовленных банковскими комиссиями, “несостоятельность банков сделалась очевидной и кризис для них положительно наступил. Паллиативные меры для них недостаточны, потому что причины кризиса не скоропреходящие, но вытекают из самих оснований банковских операций . Нужно коренное преобразование всей системы, которая сама в себе таит корень зла и безвыходное положение”. Автором проекта о преобразовании банковской системы России был Е.И. Ламанский. Этот проект предусматривал создание двух государственных банков — Коммерческого банка краткосрочного кредитования и так называемого Земского банка долгосрочного ипотечного кредитования. Государственный банк ипотечного кредита виделся Е.И. Ламанскому по образцу Земского кредитного общества Царства Польского, кредитных учреждений российской Прибалтики, Германии или Франции. Это должен был быть банк, который при выдаче ссуды принимал бы во внимание “все частные и местные отличия и условия каждого залога”. Он должен создаваться по возможности с участием самих землевладельцев или в виде частной акционерной компании. Император Александр II покровительствовал либеральным реформаторам, поэтому неудивительно, что созданная Комиссия по пересмотру банковской системы в отношении поземельного кредита высказалась за полную свободу частного кредита. В отношении создания нового государственного банка члены “банковских” комиссий высказались за реформирование Коммерческого банка и сосредоточение государственных кредитных установлений в одном ведомстве. Последнее решение было важно, так как в 1850-х гг. царило непонятное рассредоточение государственных кредитных учреждений по разным ведомствам. Коммерческий и Заемный банки находились в ведении Министерства финансов. Сохранные казны состояли при опекунских советах, подведомственных IV Отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Приказы общественного призрения, производившие кредитные операции в губернских городах, входили в ведение Министерства внутренних дел. Относительно реформирования Коммерческого банка была принята идея Е.И. Ламанского о расширении филиальной сети банка, круга его операций и введения в управление “частной деятельности”, чем “правительство доставило бы прочное обеспечение народному развитию и самостоятельности русской промышленности”. В результате реформирования казенных банков возможно было бы получить средства для восстановления денежно-кредитного обращения, нарушенного в период Крымской войны. Комиссия по реформированию Коммерческого банка приняла также идею Е.И. Ламанского о консолидации вкладов государственных кредитных установлений, но путем выпуска 5%-ных банковских билетов. По завершении консолидации предполагалось открыть операции нового государственного кредитного учреждения, передав ему вклады из подлежащих ликвидации государственных кредитных установлений. Комиссия возложила на Е.И. Ламанского внедрение 5%-ных банковских билетов и составление нового устава для центрального государственного кредитного учреждения. Его было решено назвать Государственным банком. Хотя официально декларировалось, что Государственный банк является преобразованным Коммерческим банком, это было уже новое кредитное учреждение, основанное на новых началах. Его решено было открыть по завершении процесса консолидации вкладов, упразднив существовавшие казенные банки. По воспоминаниям Е.И. Ламанского, ему поручили работать над проектом устава Государственного банка во второй половине 1859 и начале 1860 г. Хорошо знакомый с устройством банковской системы в Европе, он взял за основу нового устава устав Банка Франции, в котором проработал некоторое время сам. Е.И. Ламанский полагал, что кредитная система Франции была по тем временам самой передовой в Европе.
К созданию нового Государственного банка по образцу Банка Франции подталкивала сама жизнь — известно, что в 1859 г. московское купечество обратилось в Министерство финансов с запиской, в которой обосновывалась необходимость передачи Коммерческого банка акционерной компании с участием правительства.
Помимо Е.И. Ламанского, проекты об акционировании Коммерческого банка предоставили Н. Новосельский, А. Веймарн, Е. Гаспарини, Р. Клеменц и торговый дом “А. Жадимировского сыновья”. Более полно первоначальный проект Е.И. Ламанского о создании Государственного банка отразился на страницах проекта восстановления денежного обращения, написанного им в ноябре 1861 г. Государственный банк, писал он, — это банк “исключительно торгового значения”, создание которого будет способствовать восстановлению денежного обращения. Преобразованный банк должен получить максимум самостоятельности. Он должен быть изъят из ведения Министерства финансов и передан в ведение Совета Государственных кредитных установлений. Состав Совета должен быть расширен членами от правительства, дворянства и купечества. Это придавало его решениям большую “демократичность”, так как они принимались большинством голосов. Государственный банк должен приобрести черты государственно-акционерной компании, подобно Банку Франции, учрежденному на акционерный капитал, но действующему на основании специальных законов (от 14 апреля 1803 г., от 22 апреля 1806 г. и уставу от 16 января 1808 г.). Разница заключалась в том, что Банк Франции имел независимое от правительства управление, а в управлении Государственным банком роль государства как держателя крупного пакета акций была бы большой. Акционерная компания вносит в основной капитал Государственного банка 20 млн. руб., присоединяемые к уставному капиталу, выделенному государством. Управляющий, его заместитель и шесть директоров назначаются правительством из акционеров, а другие шесть директоров избираются самими акционерами. Кроме того, в состав высшего органа управления банком — Правления — входят по два члена от правительства, дворянства и купечества, которые получают полномочия директоров. Государственному банку предполагалось передать эмиссионное право — право выпуска банкнот и беспроцентных банковских билетов. При этом, как считал Е.И. Ламанский, банк может производить эмиссионные выпуски только в двух случаях — “или в обмен за приносимое золото и серебро, или в обмен краткосрочных торговых бумаг и векселей, принимая их в учет на три или на шесть месяцев” (т.е. только в том случае, если эмиссия бумажных денежных знаков обеспечена металлическим фондом или ликвидными активами (требованиями) банка. — Ред.). Исследуя зарубежный опыт, он пришел к выводу, что при таких условиях возможно установить свободный размен бумажных денег на звонкую монету. Текст проекта устава был отпечатан и разослан в крупные города империи. В Петербурге проект был оглашен купечеству, главным образом иностранным купцам, которые были хорошо знакомы с вопросами коммерческого кредита. Исправленный согласно поступившим замечаниям проект устава был одобрен министром финансов и внесен на рассмотрение Государственного совета. Однако Е.И. Ламанскому не удалось полностью реализовать свой проект. Комитет финансов отказался допустить к управлению Государственным банком частную акционерную компанию, предоставить ему право эмиссии банкнот и сохранил за ним характер государственного учреждения. По словам Е.И. Ламанского, план был видоизменен ввиду того, что “представлял собою слишком резкий переход от прежнего строгого казенного кредитного учреждения к частному банковскому предприятию”. Однако, несмотря на то что по уставу Государственный банк оставался в ведении Министерства финансов и был лишен эмиссионного права, новое учреждение заметно отличалось от старых казенных банков. Операции коммерческого кредитного учреждения были отделены от операций, производимых за счет Государственного казначейства. Банк получил право вести коммерческие операции исходя из их выгоды и прибыльности. Видоизмененный устав Государственного банка удостоился утверждения императора 31 мая 1860 г. Согласно ст. 4 указа Государственный банк был преобразован из Коммерческого банка, в котором по указу от 26 декабря 1859 г. сосредоточилась вкладная операция, закрытая во всех остальных государственных кредитных учреждениях. Заемный банк упразднялся с передачей всей бухгалтерии в Санкт-Петербургскую сохранную казну . На Государственный банк была возложена задача ликвидации всех старых счетов бывших кредитных установлений. Эта операция осуществлялась как комиссионная — она велась не на средства Госбанка, а за счет Государственного казначейства, которое в случае надобности выделяло на нее дополнительные средства в виде наличности или процентных обязательств государственного казначейства с правом банка обращать их в наличные деньги через продажу на бирже. По остаточному балансу Государственному банку передавались все вклады государственных кредитных учреждений , а также наличные кассы и торговые залоги Коммерческого банка .Госбанку переходили обязанности Коммерческого банка платить проценты по купонам 5%-ных банковых билетов и капитала по ним, определенные Положением о государственных 5%-ных банковых билетах, а также обязанности возврата вкладов и выплаты процентов по ним из ликвидированных казенных банков. На покрытие этих расходов банку передавались выплаты по ссудам с заемщиков и выплаты по долгу Государственного казначейства и казенных учреждений, прежде выплачивавшиеся Коммерческому, Заемному банкам, сохранным казнам и Приказу общественного призрения. Ссуды, выданные из упраздненных банков Государственному казначейству, соединялись в один общий счет долга Государственного казначейства Государственному банку . Кроме того, Государственный банк принимал на себя обслуживание всего внутреннего государственного долга . Экспедиция государственных кредитных билетов, учрежденная на завершающем этапе денежной реформы графа Е.Ф. Канкрина в 1843 г. и ведавшая эмиссией и заменой кредитных билетов, присоединялась к Государственному банку Основной капитал Государственного банка определялся в 15 млн. руб., переданных из капиталов Заемного и Коммерческого банков. Резервный капитал назначался из средств казны в размере 1 млн. руб. с последующим его доведением до 3 млн. руб. Операции Государственного банка, определенные в уставе, решено было вводить постепенно, “сперва в самом банке, а затем в банковых конторах по ближайшему усмотрению министра финансов с объявлением к общему сведению правил о производстве банковых операций” . Предполагалось увеличить филиальную сеть банка — “об открытии новых банковых контор в городах, имеющих важное значение во внутренней торговле и промышленности, министру финансов войти в ближайшее соображение и представить на утверждение Наше установленным порядком”. Утвержденный императором вариант устава был значительно “смягчен” относительно первоначального проекта и приближен к существовавшему уставу Коммерческого банка, который, как и Государственный банк, был банком краткосрочного кредитования. Согласно уставу 1860 г. целью Государственного банка было “оживление торговых оборотов” и “упрочение денежной кредитной системы” . В то же время целью Коммерческого банка по уставу 1817 г. объявлялось “лучшее облегчение коммерческих оборотов и платежей”. Под коммерческими оборотами в это время подразумевались прежде всего торговые обороты. Поскольку Коммерческий банк сосуществовал в одно время с Ассигнационным, на который была возложена функция регулирования денежного обращения, то Коммерческий банк учреждался как банк именно торгового кредита. Е.И. Ламанский хотел совместить в уставе Государственного банка две перечисленные задачи. Для выполнения этой цели к Государственному банку была присоединена Экспедиция государственных кредитных билетов, остававшаяся непонятным придатком к банку, которому в 1860 г. так и не было дано права выпуска банковских нот. По этому поводу современник Е.И. Ламанского экономист В. Гольдман писал, что соединение Государственного банка с Экспедицией государственных кредитных билетов представляется непонятным, тем более что Государственный банк не был выведен из-под строгого государственного подчинения. Да и сам Е.И. Ламанский ввиду “половинчатости” реализации составленного им проекта вспоминал, что самостоятельность Госбанка была обещана только на бумаге. Присоединение Экспедиции государственных кредитных билетов он считал переходным периодом к предоставлению Государственному банку эмиссионного права. Отныне выпуски государственных кредитных билетов на покрытие государственных расходов записывались в счет долга Государственного казначейства банку.
Устав Коммерческого банка 1817 г. в отличие от устава Государственного банка 1860 г. не оперировал такими понятиями, как основной и резервный капитал. В уставе 1817 г. говорилось лишь о “капитале” из казны в 30 млн. руб., отпущенном “для произведения учета”, т.е. на оборотные средства. Введение Е.И. Ламанским в устав Госбанка 1860 г. понятий уставного и резервного капитала имело целью сделать его более устойчивым в обеспечении своих обязательств.
Е.И. Ламанский в уставе 1860 г. четко разграничил операции Государственного банка на две категории — “обязанности, возлагаемые на банк со стороны казны” и собственно коммерческие операции. Такого деления в уставе Коммерческого банка 1817 г. не наблюдалось. Однако характер операций Госбанка за счет казны — выплата процентов и возврат капитала по вкладам бывших кредитных установлений, платеж процентов по 5%-ным банковским билетам и обмен и размен кредитных билетов — не были присущи Коммерческому банку уже потому, что он не занимался ликвидацией прежних казенных банков. Обмен и размен бумажных денег производился в Ассигнационном банке, а по его упразднении в 1843 г. — в Экспедиции государственных кредитных билетов. В отличие от устава Коммерческого банка устав Государственного банка расширял круг банковских операций и приближал его к кругу операций Банка Франции. Коммерческий банк занимался исключительно приемом вкладов и вкладов на хранение, учетом векселей, выдачей товарных ссуд (под товары российского производства) и переводом сумм. Помимо этих операций, Государственный банк по уставу 1860 г. мог проводить операции с государственными ценными бумагами — “банк имеет право приобретать за свой счет и продавать государственные процентные бумаги” в сумме, не превышающей сумму его собственного капитала . Кроме векселей, Государственный банк по уставу 1860 г. мог учитывать и другие срочные бумаги (“правительственные и общественные”), а также иностранные тратты — переводные векселя, занимаясь, таким образом, обменом валюты. Ему разрешено было покупать и продавать золото и серебро, однако практически эта операция начала производиться в Госбанке лишь с 30 июля 1867 г. Государственному банку разрешалось проводить трастовые операции — в частности, получать деньги по векселям и другим денежным документам в счет доверителей бесплатно исполнять платежи по ордерам клиентов, имеющих текущие счета в Госбанке, переводить их суммы за льготный процент (1/6% вместо положенного ј%) . Значительные изменения по новому уставу 1860 г. претерпел вексельный учет. По уставу Коммерческого банка 1817 г. к учету принимались торговые, финансовые и промышленные векселя как российских подданных, так и иностранных купцов с условием, чтобы трассант, трассат или надписатель векселя был российский подданный “и чтоб один из участвующих в векселе имел пребывание в Санкт-Петербурге”. Несмотря на декларированный уставом Коммерческого банка 1817 г. прием к учету переводных векселей, многие его учреждения, такие, как Московская контора, принимали почти исключительно простые векселя. По воспоминанию Е.И. Ламанского, учет векселей в Коммерческом банке велся чисто формально. По уставу 1860 г. принимаемые к учету векселя должны быть основаны только на торговых сделках — в противном случае они не принимались к учету. Отказ в приеме финансовых и промышленных векселей объяснялся их слабой ликвидностью, недостаточностью обеспечения, что приносило убытки банку. Поскольку Е.И. Ламанский создавал коммерческий банк “де-факто”, он предусмотрел возможность ведения Госбанком выгодных для него операций. Итак, в отличие от устава Коммерческого банка 1817 г. по Уставу Государственного банка 1860 г. векселя принимались непосредственно от купцов, и только векселя, основанные на торговых сделках. Е.И. Ламанский отменил ограничения в сумме учета векселя в зависимости от принадлежности клиента к гильдии купечества. Однако на практике клиентура Государственного банка продолжала состоять в основном из крупного купечества, которое получало по кредитам значительные суммы. Вплоть до конца прошлого века простому заемщику получить кредит в Государственном банке было проблематично. Учетный процент по уставу Коммерческого банка 1817 г. утверждался по прошествии 15 дней министром финансов по представлению банка. Е.И. Ламанский отнес определение дисконта к компетенции исключительно Правления Государственного банка (уст. 1860 г.) — высшего органа управления Государственным банком, — подобно тому, как это было заведено в Банке Франции. Как известно, Коммерческий банк выдавал лишь подтоварные ссуды, руководствуясь еще положениями устава учетных контор при Ассигнационном банке от 2 марта 1806 г. Согласно уставу Государственного банка в залог при выдаче ссуды принимались процентные бумаги, а также золото и серебро. При этом объемы выдачи ссуд под процентные бумаги были наибольшими относительно объемов выдачи ссуд под другие обеспечения. В числе бумаг, допущенных до залога при выдаче ссуды, устав Государственного банка 1860 г. определял билеты Государственной комиссии погашения долгов, билеты Государственного казначейства, государственные 5%-ные банковые билеты, облигации польских займов, акции и облигации компаний, пользующихся гарантией правительства, и облигации земских кредитных обществ. Из этого списка видно то большое значение, которое придавал Госбанку Е.И. Ламанский в деле осуществления политики поддержки и курса российских государственных ценных бумаг и создания их “престижности” среди населения. Вообще активная работа по поддержке и распространению российских государственных ценных бумаг составляла характерную черту Государственного банка. Она проводилась в рамках денежно-кредитного регулирования и способствовала поддержанию их курса в пору экономических кризисов 1873 г. и 1882 г., когда курсы ценных бумаг частных и акционерных компаний испытывали значительные понижения. О поддержке российских государственных ценных бумаг свидетельствует и то, что ссуды под их обеспечение выдавались по уставу Госбанка 1860 г. в размере от 75 до 85% биржевой цены бумаг, в то время как по ссудам под товарное обеспечение — от 50 до 60% цены товара. Уставом Государственного банка 1860 г. разрешалось производство ссуд и под акции и облигации частных обществ, однако на очень невыгодных условиях — такие ссуды производились на срок не более 3 месяцев и выдавались в размере не более 50% биржевой цены акции. Это объяснялось не слишком большой надежностью таких обеспечений, значительным колебанием биржевых цен на акции и облигации частных обществ, их резким падением во время экономических и политических кризисов. Относительно приема вкладов статьей 49 устава Государственного банка 1860 г. был изменен порядок передачи расписок о приеме вклада на хранение, выданных банком, другому лицу по бланковой или передаточной надписи, что дозволялось по ст. 15 устава Коммерческого банка 1817 г. Отныне вклад переводился только на имя другого лица по книгам банка. Такой же порядок был перенесен на денежные вклады. Также были отменены все операции “на неизвестного”.
Вторая глава устава Государственного банка 1860 г. была посвящена его устройству и обнаруживала заметные отличия от устава Коммерческого банка 1817 г. Устройство Коммерческого банка в целом было более единоначальным, находившимся под большим контролем министра финансов и управляющего банком.
Несмотря на то что из восьми директоров Коммерческого банка четыре избирались из купечества, их роль в Правлении была минимальной, сводившейся к консультации о положении российской и зарубежной торговли. Реальное руководство в Правлении Коммерческого банка находилось в руках управляющего и директоров “от правительства”. И управляющий, и директора назначались по представлению министра финансов и находились под его “бдительным оком”. Именно эти директора возглавляли отделения банка и руководили его операциями. Кроме того, министром финансов определялись на службу в Коммерческий банк чиновники среднего звена — бухгалтеры, контролеры, кассиры, их помощники и др. Лишь счетчики и низшие служители определялись Правлением банка. Управляющий по уставу Государственного банка 1860 г. имел более широкие полномочия. Назначавшийся императорским указом, он являлся председателем Правления, а также учетного и ссудного комитета. Без его подписи ни одно постановление Правления не имело юридической силы. Он представлял Государственный банк во внешних сношениях; решал кадровые вопросы по банку и его конторам, за исключением назначения и увольнения директоров банка. Ст. 140 декларировала, что “вся исполнительная часть, а также ближайшее наблюдение за всеми операциями банка и его контор за правильным делопроизводством и исполнением устава и постановлений Правления возлагаются на управляющего банком”. Е.И. Ламанский, проработавший в 1859 г. в Коммерческом банке в должности директора и имевший возможность сравнить его устройство с устройством европейских центральных банков, изменил структуру Коммерческого банка в сторону коллегиальности. Подотчетность и “ближайшее ведение” со стороны министра финансов сохранились. Однако Е.И. Ламанский в ст. 109 нового устава внес положение о наблюдении над Государственным банком со стороны Совета государственных кредитных установлений, подобно институту депутатов (censeurs) Банка Франции. Для наблюдения над деятельностью банка Совет Государственных кредитных установлений избирал двух депутатов — по одному от санкт-петербургского дворянства и купечества . Е.И. Ламанский передал Совету некоторые функции Министерства финансов, в частности, ближайшее наблюдение за делами банка и его отчетностью. В то же время согласно поступившим замечаниям Е.И. Ламанскому пришлось смириться с подчиненностью Госбанка Министерству финансов. Статья 123 устава называет его “непосредственным главным начальником банка”. Однако автор устава, пытаясь ограничить влияние Министерства финансов на банк, пытался отнести к его компетенции лишь некоторые банковские вопросы — по продаже билетов Комиссии погашения долгов и билетов Государственного казначейства, по купле-продаже ценных бумаг, золота и серебра, по определению директоров Правления банка и утверждению членов учетно-ссудного комитета, по смете расходов на содержание и управление банка, по нормативным актам внутреннего делопроизводства. Кроме шести директоров, назначаемых приказом по Министерству финансов, в Правление были введены три депутата от Совета государственных кредитных установлений. Им были даны большие полномочия — согласно ст. 161 “они наблюдают за всеми операциями банка и во всякое время могут требовать ведомости о состоянии касс, рассматривать все счета, книги .”. Одним словом, на них была возложена функция банковских ревизоров. В этом усматривалась, видимо, позиция самого Е.И. Ламанского, знавшего о грубых нарушениях работы в Коммерческом банке. Присутствие депутатов от Совета государственных кредитных установлений придавало Правлению Государственного банка более открытый характер. Отменив институт маклерства, состоявшего при Коммерческом банке, Е.И. Ламанский заменил его учетным и ссудным комитетом, состоявшим из выбранных представителей купечества. Е.И. Ламанский в главе II отделении V устава Государственного банка 1860 г. очертил состав и обязанности учетного и ссудного комитета. Он находился при правлении банка и состоял из управляющего, его товарища (заместителя), двух директоров банка и четверых членов от купечества. Его задачей стало рассмотрение предъявленных к учету векселей, “в приеме тех из них, которые представляют наибольшее обеспечение для банка”, а также в оценке товарного залога и в обсуждении размеров кредита . Большое значение, придававшееся учетному и ссудному комитету, определялось уже его положением при правлении банка и председательстве в нем управляющего банком. Создание института учетного и ссудного комитета наиболее полно отразило идею Е.И. Ламанского о частной инициативе и частном интересе, выработанную им в первоначальной редакции проекта устава Государственного банка. Статьей 169 устава Государственного банка 1860 г. предусматривалось, что представители от купечества в учетный и ссудный комитет могут избираться лишь из высшей первой или второй гильдий санкт-петербургского купечества. Это способствовало на длительное время сохранению характера Государственного банка как банка для кредитования крупного купечества. Поскольку учетный и ссудный комитет состоял из представителей высшего слоя купечества, он допускал к учету векселя и производство ссуд в основном представителям из своей среды. Многие представители учетного и ссудного комитета приняли активное участие в создании акционерных коммерческих банков. И хотя им запрещалось, находясь в учетном и ссудном комитете, кредитовать свои товарищества и банки, это правило часто обходили стороной. Кредитование Государственным банком крупного купечества отчасти объясняло и высокую валюту векселей по сравнению с валютой в центральных европейских банках, и сравнительно невысокие по сравнению с ними объемы операций учета векселей. Значительные суммы уходили на кредитование крупных, “первоклассных” (как тогда говорили) фирм. В то же время получить кредит в Государственном банке среднему, а тем более мелкому предпринимателю было крайне сложно — учетный и ссудный комитет, как правило, отказывал им в кредитовании, ссылаясь на недостаточное обеспечение и неустойчивое положение фирмы. В 1862 г. новое устройство, данное в 1860 г. Государственному банку, было распространено на конторы и отделения бывшего Коммерческого банка. Управление контор было копией управления банка; в отделениях оно было упрощено тем, что власть в правлении отделения была разделена между управляющим и контролером, которые находились “во взаимной зависимости друг от друга”. Уставы контор и отделений вместе с Уставом Государственного банка 1860 г. предусматривали создание в России системы государственного краткосрочного кредитования. Эта система развивалась вместе со становлением и развитием частного банковского сектора и во многом поддерживала его в начальный и кризисные периоды.
Заключение Государственные банки для дворянства были первыми ипотечными банками в России, деятельность которых протекала в период господства феодальных отношений и была направлена на поддержание правящего дворянского сословия. Их операции не ограничивались лишь выдачей ссуд дворянам, а включали также вкладную и переводную операции, эмиссию банковских билетов, деятельность банков не носила коммерческого характера, а выданные кредиты отличались низкой ликвидностью. Тем не менее нельзя отрицать, что дворянские банки сыграли важную роль в истории России. Разбросанные по всей стране остатки возведенных во второй половине XVIII в. богатых имений “золотого века русского дворянства” — подтверждение этому.
Вне сомнения, утвержденный устав Государственного банка имел и преимущества, и недостатки. Сохраняя определенную зависимость от Министерства финансов, не получив права выпуска банковских нот, Государственный банк приобрел функции коммерческого кредитного учреждения. Его операции были четко разграничены на коммерческие операции и операции, производимые за счет Государственного казначейства, к которым относились регулирование (совместно с казначейством) денежного обращения и ликвидация старых кредитных установлений. Управление Государственным банком изменилось в сторону коллегиальности. Роль Министерства финансов была стеснена полномочиями Совета государственных кредитных установлений. Посредничество маклеров в учете векселей было уничтожено. Отныне дела о кредитовании тех или иных фирм решались в учетном и ссудном комитете. И хотя это кредитование не носило характера “народного кредитования”, а поощряло развитие крупной торговли, промышленности и акционерных банков, оно принесло свои плоды. Россия, в 1860-е гг. вступившая на путь буржуазных реформ, достигла ощутимых успехов в экономическом развитии. Это подтверждают данные об устойчивом промышленном росте, развитии сети железных дорог, устойчивое положительное сальдо во внешнеторговом балансе, накопление золотого запаса. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. 1Гиндин И. Ф. “Банки и экономическая политика в России (XIX-начало XX в.)”, 1994 2. Судейкин В. «Государственный банк», 1891 3. Центральный банк России “Сборник статистики”, 1915 4. Вестник Банка России / Центральный банк РФ. - 20 марта 2002. - № 14 (592). 5. Вестник Банка России / Центральный банк РФ. - 28 мая 2003. - № 29 (681) 6. Левичева И.Н. История создания Государственного банка России. - М., 1995 7. Государственный банк Российской империи. 1860-1916 гг. - М., 1998 8. Петербург: История банков. - СПб., 2001. 9. Материалы Центрального государственного исторического архива. 10. Государственный банк Российской империи. 1860-1916 гг. - М., 1998.