Калиновский, Константин Семёнович

План
Введение
1 Происхождения и семья

2 Биография

3 Публицистическая и издательская деятельность Калиновского

4 Историография о К. Калиновском

5 Память



Список литературы

Введение

Викентий Константи́н Семёнович Калино́вский (белор. Касту́сь[1] (Вінцэнт Канстанцін) Каліно́ўскі, польск. Wincenty Konstanty Kalinowski
, лит. Konstantinas Kalináuskas; 21 января (2 февраля) 1838, Мостовляны, Гродненский уезд, Гродненская губерния, Российская империя — 10 (22) марта 1864, Вильна, Виленская губерния, Российская империя) — революционный демократ, публицист, поэт, один из руководителей восстания на территории современных Белоруссии и Литвы.

1. Происхождения и семья

Род Калиновских происходит из Мазовии (Польша)[2], где упоминается начиная с конца XV века. Впоследствии он разделился на 13 ветвей, внесённых в I и IV части родословной книги Виленской, Гродненской, Витебской, Волынской, Ковенской, Минской, Могилевской и Подольской губерний и в списки дворян Царства Польского. Предки Калиновского в течение почти ста лет владели поместьем Калиново на Браньской земле в приграничьи Белоруссии и Польши, но в 2-й половине 18 в. поместье было продано.[3].

Отец — безземельный шляхтич из Гродно, владелец небольшой ткацкой мануфактуры Семён Калиновский (белор. Сымо́н (Сямён) Каліно́ўскі, польск. Szymon Kalinowski
); мать, Вероника Рыбинская, умерла, когда Константину было 5 лет. Константин Семёнович Калиновский родился в имении Мостовляны (ныне деревня в Гродненском районе Гродненской области Белоруссии) на Гродненщине.

Среди современных историков нет единого мнения о национальной принадлежности Калиновского. Одни считают его белорусом[4][5][6], другие — поляком[7][8]. Современник К. Калиновского генерал-майор В. Ф. Ратч в своем донесении виленскому генерал-губернатору М. М. Муравьеву утверждал следующее: «Константин Калиновский с настроением герценовской школы во главе честолюбивейших личностей из красных литвинов настойчиво проводил идею о самостоятельности Литвы».[9]

2. Биография

Окончил Свислочскую прогимназию в 1856 г.[10] В 1856—1860 гг. учился на юридическом факультете Петербургского университета. В студенческие годы вместе со старшим братом Виктором Калиновский активно участвовал в деятельности студенческих землячеств и в революционных кружках, сблизился с Зыгмунтом Сераковским, Ярославом Домбровским, В. Врублевским. Мировоззрение Калиновского складывалось в обстановке нарастания крестьянского движения, под влиянием идей русских радикально настроенных публицистов Н. Г. Чернышевского, А. И. Герцена и под воздействием традиций польского национально-освободительного движения.

Возвратившись на родину, Калиновский вместе с Врублевским и другими в 1861 создал революционные кружки в Гродненской и Виленской губерниях, вошедшие в единую конспиративную организацию. В 1862 Калиновский стал во главе руководившего этой организацией Комитета движения (позже назывался Литовским провинциальным комитетом). В 1862—1863 руководил изданием и распространением «Мужыцкай праўды» (Mużyckaja prauda) — первой нелегальной революционной газеты на белорусском языке (использовалась белорусская латиница).

Калиновский активно поддерживал национально-освободительную борьбу польского народа. Он участвовал[7] в издании польскоязычной газеты «Знамя свободы», предназначавшейся для польского населения[11]. К. Калиновский считал, что передовые революционные силы в Белоруссии должны ориентироваться на Польшу и польское революционной движение, которое может гарантировать самоуправление жителям белорусско-литовских земель[12]. Девизом Калиновского были слова: «польское дело — это наше дело, это дело свободы»[13]

Возглавив в 1863 восстание в Белоруссии и Литве, Калиновский выступил за широкое вовлечение в борьбу крестьян, за распространение восстания на Восток и на Север от границ Северо-западного края. Крестьяне, однако, в большинстве своём не приняли восстание, а иногда даже боролись вместе с царскими войсками против отрядов Калиновского[14]. В условиях жестоких действий правительственных сил, находясь в глубоком подполье, Калиновский руководил повстанцами до своего ареста в конце января 1864 года.

Приговорённый к смерти, К. Калиновский продолжал борьбу, обращаясь к народу с «Письмами из-под виселицы». Из писем следовало, что Калиновский не признавал российскую или польскую власть своими для белорусов. Он призывал белорусский народ воевать «за своего Бога, за своё право, … за свою Родину».[15][16]

Казнён через повешение в Вильне на Лукишской площади.

3. Публицистическая и издательская деятельность Калиновского

В число печатного наследия Калиновского входят семь выпусков белорусскоязычной газеты-листовки «Мужицкой правды» (белор. «Мужыцкая праўда»), «Письма из-под висилицы» (белор. «Лісты з-пад шыбельніцы»), а также польскоязычная газета «Знамя свободы» (польск. Сһorągiew swobody
), в издании которой принимал участие К. Калиновский. Кроме того, известны революционные инструкции и призывы, подготовленные под его руководством.[3] В польской историографии широко распространено мнение, что «Письмо Яськи-хозяина из-под Вильни к мужикам земли польской» (белор. «Ліст Яські-гаспадара з-пад Вільні да мужыкоў зямлі польскай») также относится к публицистике Калиновского, в то же время большинство белорусских исследователей придерживается мнения, что авторство данного письма не принадлежит революционеру.[3][17][18][19] Этот вывод основывается на том факте, что на письме стоит штамп варшавского издательства[4][19], — таким образом, зная про популярность подписи «Яська-гаспадар з-пад Вільні», «белые» могли использовать её в собственных целях.[4]

Широко распространено мнение, что актуальные для крестьян вопросы освещались в «Мужыцкай праўдзе» предельно кратко, логично, последовательно, иногда умышленно по-крестьянски грубовато. Для газеты характерен агитационный стиль, рассчитанный на среду малограмотных и неграмотных крестьян[16][17][20]. В то же время, историк Гронский сделал вывод, что издание «Мужыцкой прауды» было чисто пропагандистской акцией, что подтверждается существованием «Знамени свободы», которое было рассчитано на ополяченное дворянство и горожан и несет в себе совершенно другое наполнение. Принцип равноправия сословий в газете упоминается, но «без ущерба для чьей-либо собственности».[7].

4. Историография о К. Калиновском

В историографии восстанию 1863—1864 гг. посвящена многочисленная и в то же время довольно противоречивая литература, представленная преимущественно польскими и российскими авторами.

Становление белорусской историографии о данном восстании произошло в 1920-е гг. В популярной литературе того времени (в частности, у В. Ластовского[21]) Калиновский характеризуется как национальный герой, первый белорусский революционер и руководитель крестьянского антипомещицкого восстания.

Первый серьёзный научный анализ событий восстания и взглядов К. Калиновского был предпринят в статьях и монографии Всеволода Игнатовского. Он охарактеризовал восстание как буржуазно-демократичное, а Калиновского — как белорусского революционер-демократа, идеолога левых «красных», который по определенным вопросам был вынужденный идти на компромисс с правым крылом «белых». В то же время существовали и другие оценки восстания: так, белорусский советский историк Самуил Огурский в своей книге «Нарысы па гісторыі рэвалюцыйнага руху на Беларусі (1863—1917)» заявлял, что восстание 1863 г. было организовано польскими помещиками и католическим духовенствам и проходило под польскими шовинистическими лозунгами, автор назвал Калиновского «мифическим героем» и «польским шовинистом», похожего мнения придерживались российские монархические авторы[17]. В 1930-е гг. в БССР К. Калиновский оценивался как реакционный деятель[17].

В послевоенный период значительный вклад в разработку истории восстания и научной биографии К. Калиновского внесли белорусские историки Владимир Перцев, Анатолий Смирнов, Иван Лущицкий, Геннадий Киселёв, Сусанна Самбук. Были сделаны выводы о враждебности К. Калиновского польскому шляхетскому национально-освободительному движению и непризнании революционером руководящей роли Варшавского комитета и его программы. Калиновский был охарактеризован, как создатель свободной белорусской печати и крупнейший представитель передового общественного мнения Белоруссии XIX в. Вместе с тем отвергалась признанное в первые послевоенные годы наличие в программе К. Калиновского лозунгов за государственную самостоятельность Литвы и Белоруссии, утверждалась, что Калиновскому его приписали «идеологи самодержавия и польские националисты».

С введение в научное употребление многотомного сбора документов и материалов, посвященных восстанию, произошло существенное уточнение сделанных ранее выводов. Так, историк А. Смирнов признал и положительно оценил постановку К. Калиновским вопроса об образовании самостоятельной Литовско-Белорусской республики. Однако во 2-м томе «Истории Белорусской ССР» (Минск, 1972) позиции белорусских революционных демократов по национальному вопросу накануне и во время восстания не упомянуты. Параллельно с этими процессами, в публикациях 1960-х гг. сформировлось и иное мнение. Так, М. Миско заявил, что К. Калиновский рассматривал Литву и Белоруссию как часть Польши и полностью разделял программу польского повстанческого правительства, которая предусматривала включение белорусско-литовских земель в состав Польского государства и сохранение помещичьего землевладения. При этом М. Миско полностью проигнорировал известные факты, которые свидетельствуют про острый конфликт Калиновского и Виленского повстанческого центра в целом с варшавским Центральным национальным комитетом[17].

Широко распространено мнение, что данный конфликт явился следствием несоответствия взглядов К. Калиновского с программой Варшавского центрального комитета. В частности, Калиновский выступал за самостоятельность белорусско-литовских земель и революционно-демократические пути решения аграрного вопроса[3][11][17][22]. Основанное на исторических источниках доказательство данной трактовки конфликта привел М. Бич. Историк указывает, что в книге российского генерал-майора В. Ратча, который мог пользоваться всеми документами следствия, отмечено следующее:

Калиновский «настойчиво проводил идею самостоятельности Литвы», его партия «решила окончательно избавиться от варшавской опеки». «Калиновский, — писал Ратч, — принимал на себя диктатуру. Варшавское правительство должно было <…> получить сообщение, что Литва и Белоруссия — самостоятельное государство». По сведениям Ратча, успех восстания Калиновский в решающей степени связывал с активным участием в нем крестьянских масс, с созданием крестьянской организации и в связи с этим выступал за передачу всей земли крестьянству. На знать он ни надеялся и высказывался за ликвидацию «этой гнилой и развращенной касты»

Далее М. Бич последовательно приводит аналогичные мнения о К. Калиновском секретаря Варшавского правительства Юзефа Яновского и лидера литовско-белорусских «белых» Якуба Гейштара:

Калиновский «не хотел иметь никакого отношения к знати, а опирался только на народ. Связь Литвы с Польшей понимал только как федеративную — с полной независимостью Литвы. Не признавал сполна власть Центрального комитета, не желал принимать оттуда никаких приказов или поручений. Эта позиция Калиновского, которую не все в Комитете (ЛПК — М. Б.) полностью разделяли, была поводом для недоразумений»

«Это была натура вспыльчивая, но справедливая, без какой-либо тени лицемерия. Предан душой и сердцем народу, однако сторонник крайних революционных теорий, который не останавливаося даже перед развязыванием гражданской войны и думал, к тому же о самостоятельности Литвы. Был несравненным, образцовым конспиратором, душой Комитета… При первом знакомстве доказывал мне, что участие знати и помещиков в восстания не только не нужно, но и вредно. Народ сам завоюет себе свободу и потребует собственность у помещиков»

М. Бич указывает на то, что крайнее обострение взаимоотношений между ЛПК и ЦНК в конце 1862 г. засвидетельствовал член ЦНК Оскар Авейде в своих показаниях следственной комиссии в январе 1865 г.. В частности, он сослался на факты удаления из состава ЛПК варшавского комиссара Нестора Дзюлерана, а затем и его преемника, отметил твердость и решительность, с которой ЛПК требовал равноправия во взаимоотношениях с Варшавой и передачи в подчинение Вильно Белостоцкого воеводства. Именно Авейде по поручению ЦНК вел переговоры о статусе с уполномоченными ЛПК Эдмундом Веригам, а затем — с Болеславом Длуским. Первый с их пошел на принципиальные уступки и согласился со статусом, согласно которому Вильно попадала в полное подчинение Варшаве. Только по вопросу о сроке восстания согласие литовского представителя в ЦНК было обязательным. В другом случае Литва ни была обязанна принять назначаемый в Варшаве срок. ЛПК отклонил это соглашение и послал для переговоров в Варшаву Б. Длуского. «По какой-то слепой твердости и его и комитета виленского в этих необоснованных, на наш взгляд, требованиях, — отмечал Авейде, — я, несмотря на все мои усилия, на все возможные уступки со стороны Центрального комитета, не успел прийти к соглашению с Длуским в течение целых двух или трех недель. Это обстоятельство была настоящим и большим вредом для революции, потому что до самого момента восстания [соглашения] между Вильно и Варшавой ни произошло»[17].

Схожие мнения о причинах конфликта широко распространены в польской и литовской историографии. В частности, их указывали В. Пшиборовский, А. Янулайтис, В.Кардович, К Канкалевский, С. Кеневич, редакция Польского биографического словаря и др. историки.[23]

Однако некоторые историки предлагает другие объяснения этому конфликту. Так, А. Гронский пишет, что «Варшава подчинила себе часть территории, ранее контролируемой из Вильно, и стала собирать там деньги. Естественно, полный амбиций и юношеского максимализма, В.-К. Калиновский не мог стерпеть то, что из под его контроля ушел регион, который мог давать финансовую поддержку. Этот факт белорусские историки почему-то воспринимают как доказательство проповедования К. Калиновским белорусских идей. На самом же деле речь шла лишь о неприятии Варшавы как явления, мешающего молодому и амбициозному человеку вершить „правильный“ ход истории»[24]. Иное мнение в 1923 г. высказывал и профессор Виленского университета С. Костелковский. От утверждал, что не может быть и речи про стремление Вильно обособиться от Варшавы. «Считаю, писал Костелковский, что в 1863 году можно противопоставить повстанческое правительство в Варшаве такому же самому правительству в Вильно не как польское национальное правительство литовскому национальному правительству, а только как правительство центральное правительству провинциальному… Не было даже разговора про образование самостоятельного, а тем более враждебного к Польше, литовского государства… У Калиновского обособленность держалась только на разнице в повстанческой тактике и была связана с определёнными личными амбициями». Этот свой тезис автор основывает на цитатах из «Письма Яськи-хозяина мужикам земли Польской»[4].

В польской, российской (в том числе советской) и некоторой части белорусский историографии восстание 1863—1864 гг. в Польше, Литве и Белоруссии традиционно определяется как польское. Тем самым, по словам большинства белорусских авторов, игнорируются существенные его особенности в белорусско-литовском регионе и в первую очередь факт, что, как указывает М. Бич в преддверии и в процессе восстания впервые достаточно выразительно проявилось течение белорусского национально-освободительного движения во главе с К. Калиновским. Исходя из этого в ряде публикаций белорусских историков оно применительно к территории Литвы-Белоруссии не называется польским.[17]. Этот постулат, однако не принимают некоторые публицисты. Например, С. Шиптенко пишет, что «крестьяне уклонялись от участия в восстании, считая его дело польским
и панским
, массово выступив против мятежников, при организации Виленским генерал-губернатором гр. М. Н. Муравьёвым сельских караулов, то есть на народный элемент в крае смог опереться именно Муравьёв-Виленский, а не Калиновский»[25].

В свою очередь историк М. Бич указывает на то, что недоверие белорусских крестьян было вызвано фактом поддерржки восстания местными польскими помещиками, ограниченностью программы его руководителей и лозунгом восстановления польского государства. Кроме этого М. Бич делает вывод, что на поддержку восстания среди крестьянства повлияли лживые слухи, которые распространяла царская власть и православная церковь — «будто бы польские помещики восстали против русского царя за то, что он освободил крестьян из крепостничества и стремятся восстановить крепостной строй»[17]. Похожего мнения придерживается историк А. Грицкевич: «Православным крестьянам стали внушать, что они „истинно русские и должны помочь разгромить этот польский мятеж“. Раздали ружья — и белорусы принялись стрелять белорусов.»[26] Существенно повлияли на крестьян и те изменения в реализации реформы 19 февраля, на которые пошла власть в связи с восстанием[17].

Белорусский историк А. Гронский высказывает мнение, что фигура и жизнь Калиновского, как и само польское восстание в значительной степени мифологизированы для придания им белорусских черт.

В10-е годы XX века, когда еще были живы свидетели польского восстания 1863—1864 годов, представители белорусского национального движения не находили в восстании никаких белорусских деятелей, в том числе Викентия Константина Калиновского. В газете «Наша ніва» нет ни одного упоминания о нем. Калиновского попытались сделать белорусским национальным героем лишь в конце Первой мировой войны, то есть через более чем 50 лет после его смерти, когда подавляющее большинство очевидцев восстания уже умерло, и никто не мог опровергнуть утверждения новых белорусских историков. Легенда распространилась после крушения Российской империи в среде белорусских сепаратистов, удачно, хоть и не без трудностей, вписалась в советскую историографию и, наконец, так же удачно перешла в новую националистическую концепцию истории, начавшую формироваться в конце 80-х годов XX века. В Белоруссии конца XX столетия легенда о К. Калиновском получила новое развитие.

Гронский А. Д. Кастусь Калиновский: конструирование героя // Беларуская думка. № 2. 2008. С. 82-87.

С этой целью Калиновскому придумали новое имя — Кастусь (белорусское уменьшительное от Константин
; по-видимому, «переименовал» Калиновского белорусский публицист Вацлав Ластовский), хотя никогда при жизни его так не называли; в советской исторической литературе стала фигурировать сфальсифицированная подпись Винцента Калиновского: историк Анатолий Смирнов затёр в подписи букву В и надписал букву К[26].

Первопричину мифологизации Гронский видит в том, что к 1916 году (когда появились первые сообщения о «белорусском» характере восстания) западная часть территории Российской империи находилась под немецкой оккупацией. Поэтому Ластовский, работавший на оккупированной территории, для поддержания имиджа национального героя подчеркнул антирусскую направленность деятельности Калиновского, а для придания этой антирусскости белорусских черт Константин (или Константы) стал у В. Ластовского Касцюком[27]. Позже «Касцюк» трансформируется в «Кастуся», что и закрепилось до наших дней[7]. По словам современного белорусского историка Я. И. Трещенка, «история польского (…) восстания 1863 года на белорусских землях принадлежит к числу наиболее мифологизированных, тенденциозно искажаемых событий белорусского прошлого»[28]. Именно в силу создания искусственного мифа польский революционер Винцент Константы Калиновский превратился в «белорусского революционного демократа Кастуся Калиновского»[7].

Кроме того, Ластовский занимался и прямыми фальсификациями текстов В. Калиновского. Например, в оригинальном тексте Калиновского[29]:

Братья мои, мужики родные! Марыська, черноброва голубка моя

Тот же стихотворение у Ластовского[27] превращается в:

Белорусы, братья родные!Белорусская земелька, голубка моя

Автор делает вывод, что вся «белорусскость» Калиновского сводится к выпуску на белорусском языке нескольких газет с целью распространения идей польского восстания среди белорусских крестьян.

По мнению В. Вашкевича, выводы А. Гронского в статье «Кастусь Калиновский: конструирование героя» являются не более чем реанимацией старых теоретических положений советского историка С. Огурского. Вашкечич указывает на то, что в публикации Гронского присутствуют противоречия, свойственные его советским предшественникам, в частности, они проявляются в авторской оценке социальных взглядов Калиновского. Вашкевич высказывает мнение, что утверждения Гронского про этническое польское происхождение и религиозную индеферентность К. Калиновского свидетельствуют о «притягивании» фактов под конкретные выводы.[21]

По мнению кандидата исторических наук В. Голубева, в сегодняшней Белоруссии политика определяет историю. Историк считает, что «Белорусское государство сейчас меньше обращается к историческим фигурам, которые много сделали для национально-освободительного движения. Более того пересматриваются официальные взгляды на таких людей: выходят новые книги по истории, появляются документы, в которых Кастуся Калиновского называют не белорусским героем, а польским или вообще антироссийским деятелем» Голубев утверждает, что подобные публикации определяет политика отдельных лиц, которые стоят во главе Белоруссии.[30]

5. Память

· В 1943 году в честь Кастуся Калиновского была названа советская партизанская бригада, являвшаяся одним из наиболее активных соединений в окрестностях Гродно и Белостока.[21]

· В 1960-е годы в столице Белоруссии городе Минске именем Константина Калиновского названа улица в микрорайоне Восток.

· В 1995 году в систему государственных белорусских наград введен орден Кастуся Калиновского[31], описание которого было утверждено президентом страны 15 января 1996 г.[32]

· В 1993 году была выпущена почтовая марка Белоруссии, посвященная Калиновскому.

Литература

· Смирнов А. Ф. Кастусь Калиновский, Минск, 1963.

· Гронский А. Д. Кастусь Калиновский: конструирование героя // Беларуская думка. № 2. 2008. С. 82-87.

Ссылки

· Проект «Сьвіслацкія аркушы — Кастусь Каліноўскі» (белор.)

Список литературы:

1. По словам А. Кравцевича, доктора исторических наук, согласно историческим документамкакие?
данная форма имени употреблялась в семье Калиновского [1]

2. 7 дней — газета для всей семьи

3. Мысліцелі і асветнікі Беларусі: Энцыклапедычны даведнік. Менск: Беларуская Энцыклапедыя, 1995. ISBN 985-11-0016-1

4. А. Смалянчук. Кастусь Каліноўскі ў польскай гістарычнай традыцыі

5. СНГ. Трудности национальной и исторической самоидентификации

6. Гісторыя Беларусі канца XVIII — пачатку XX ст. у дакументах і матэрыялах. Хрэстаматыя / уклад., навуковы рэдактар А. Ф. Смалянчук. — Вільня: ЕГУ, 2007. С. 157

7. Гронский А. Кастусь Калиновский: конструирование героя //Беларуская думка. — № 2. — 2008. — С. 82-87.

8. Трещенок Я. И. История Беларуси. Досоветский период. Часть I. Учебное пособие. Могилев: МГУ им. А. А. Кулешова, 2003

9. Ратч В. Сведения о польском мятеже 1863 г. в Северо-Западной России. Вильна, 1867. // Каліноўскі К. За нашую вольнасць. Творы, дакументы / Уклад., прадм., паслясл., і камент. Г. Кісялёва. — Мн., 1999, с.151.

10. История Беларуси: Словарь-справочник. Минск: Экономпресс, 2000. ISBN 985-6479-22-3

11. История Белоруссии: вопросы и ответы", Минск, изд. «Беларусь» 1993 г. Стр.55-58

12. В. И. Толкачев. Эволюция белорусской государственности и национальная идея // Труд и социальные отношения, 2005, № 2

13. БСЭ

14. Коялович М. О. Чтения по истории Западной России. — Мн.: Беларуская Энцыклапедыя, 2006. — 480 с.; Утрата С., диакон. Восстание 1863—1864 гг. и церковная жизнь в Белоруссии (кандидат. дис.). — Жировичи, 2000; История Беларуси: С древнейших времен до нашего времени. / И. И. Ковкель, Э. С. Ярмусик. 4-е издание. Минск, Аверсэв, 2004.

15. Паноў С. В. Матэрыялы па гісторыі Беларусі; пад навук. рэд. М. С. Сташкевіча, Г. Я. Галенчанкі. — Мн.: «Аверсэв», 2003. С. 168

16. Гісторыя Беларусі (у кантэксце сусветных цывілізацый). Вучэбн. дапаможнік / В.І. Галубовіч, З. В. Шыбека, Д. М. Чаркасаў і інш.; Пад рэд. В.І. Галубовіча і Ю. М. Бохана. — Мн.: Экаперспектыва, 2005. — 584 с. ISBN 985-469-120-9. С. 256

17. М. Біч. Паўстанне 1863—1864 гг. Кастусь Каліноўскі. // Гістарычны Альманах том 6 / 2002

18. Каліноўскі К. За нашую вольнасць. Творы, дакументы / Уклад., прадм., паслясл., і камент. Г. Кісялёва. — Мн., 1999. С. 242

19. С. М. Токть Динамика этнической самоидентификации населения Беларуси в XIX — начале XX вв.

20. В. В. Яновская. «Мужицкая правда»

21. Андрэй Вашкевіч. Як Гронскі расправіўся над Каліноўскім

22. Белазаровіч, В. А. Гістарыяграфія гісторыі Беларусі : дапаможнік / В. А. Белазаровіч; пад агульн. рэд. І.П.Крэня, А. М. Нечухрына. — Гродна : ГрДУ, 2006. — 346 с. ISBN 985-417-858-7

23. Смоленчук

24. Гронский. Конструирование героя

25. Шиптенко С. А. Идея автокефальности и униатства: вчера и сегодня

26. «Салідарнасць» Кастуся Калиновского на самом деле звали Викентий

27. Ластоускі В. Выбраныя творы /Уклад., прадмова і каментарьй Я. Янушкевіча. — Мн., 1997.-С. 306—308

28. Трещенок, Я. И. История Беларуси. Ч.1. Досоветский период // Учебное пособие. — Могилев, 2003

29. «Мужыцкая праўда» і лісты «з-пад шыбеніцы»: Тексты і каментарьй. — Нью-Йорк, 1980

30. Мы еще вспомним Калиновского // БДГ, 11 марта 2004

31. Положение об ордене Кастуся Калиновского

32. Указ Президента Республики Беларусь от 15 января 1996 г. № 26 «Об утверждении описания орденов, медалей и нагрудных знаков к почетным званиям Республики Беларусь»

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Калиновский,_Константин_Семёнович