Берестяные грамоты

Открытие берестяных грамот
Автор: Отсутствует информация об авторе (обладателе авторских прав)!
ИсточникПрорись берестяной грамоты № 1. Она сильно фрагментирована, однако состоит из длинных и совершенно стандартных фраз: «С такого-то села позёма и дару шло столько-то», поэтому легко восстанавливаетсяСуществование берестяной письменности на Руси было известно и до обнаружения грамот археологами. В обители св. Сергия Радонежского «самые книги не на хартиях писаху, но на берестех» (Иосиф Волоцкий). По В. Л. Янину, в музеях и архивах сохранилось немало поздних документов, написанных на бересте (XVII—XIX веков; даже целые книги). Этнограф С. В. Максимов видел в середине XIX века берестяную книгу у старообрядцев на Мезени. На берегу Волги близ Саратова крестьяне, роя силосную яму, в 1930 году нашли берестяную золотоордынскую грамоту XIV века.[1].Местом, где впервые были обнаружены берестяные грамоты средневековой Руси, стал Великий Новгород. Новгородская археологическая экспедиция, работавшая с 1930-х годов под руководством А. В. Арциховского, неоднократно находила обрезанные листы берёзовой коры, а также писа?ла — заострённые металлические или костяные стержни, известные как инструмент для писания на воске (впрочем, до открытия берестяных грамот версия о том, что это именно писала, не была преобладающей, и их часто описывали как гвозди, шпильки для волос или «неизвестные предметы»). Уже тогда у Арциховского возникла гипотеза о возможности находки грамот, процарапанных на бересте. Однако Великая Отечественная война (во время которой Новгород был оккупирован немцами) прервала работы археологов, и они возобновились только в конце 1940-х годов.
ИсточникПамятный знак на месте находки 1-й берестяной грамоты в Великом Новгороде (Неревский раскоп)26 июля 1951 на Неревском раскопе была обнаружена берестяная грамота № 1: она содержала перечень феодальных повинностей («позёма» и «дара») в пользу некоего Фомы. (Ее нашла новгородка Нина Акулова, которая пришла на раскоп подработать во время отпуска по беременности. На её могиле установлен памятник в честь этой находки[2]). Открытие показало, что, вопреки опасениям, при написании грамот почти никогда не использовались хрупкие чернила (найдено всего три таких грамоты из тысячи с лишним, в том числе большая московская грамота в 2007 г.); текст был просто процарапан на коре и прекрасно читался. (В честь этой находки 26 июля в Новгороде отмечается ежегодный праздник — «День берестяной грамоты»). Этот же археологический сезон принёс ещё 9 документов на бересте, опубликованных только в 1953 году (поначалу открытие берестяных грамот не получило адекватного освещения в прессе, возможно, из-за идеологического контроля за исторической наукой[3]). КоличествоБерестяные грамоты в настоящее время обнаружены при раскопках следующих древнерусских городов (указано количество по состоянию на 2010 год):

В августе 2007 года найдены первая берестяная грамота в Нижнем Новгороде, а также вторая и третья — в Москве. Причём найденная в Тайницком саду московского Кремля чернильная грамота № 3 с описью имущества стала фактически первым полноценным московским берестяным документом (ранее известная грамота № 1 и найденная в том же сезоне № 2 представляют собой небольшие фрагменты) и самой большой из ранее известных берестяных грамот. Общая характеристика
ИсточникБерестяная грамота № 419 — фактически книжечка с записью двух молитв. Последняя страница. Есть буквица, обведённая двойным контуром.Берёзовая кора как материал для письма получает на Руси распространение не позднее первой четверти XI века и выходит из употребления в середине XV века в связи с распространением бумаги, которая именно около этого времени становится дешёвой. Береста рассматривалась как эфемерный, непрестижный материал для письма, непригодный для долгого хранения; её использовали в основном как материал для частной переписки и личных записей, а более ответственные письма и официальные документы писались, как правило, на пергаменте (бересте доверялись лишь их черновики). В одной из берестяных грамот (№ 831), представляющей собой черновик жалобы должностному лицу, есть прямое указание переписать её текст на пергамент и лишь потом послать адресату. Лишь немногие грамоты, по-видимому, хранились относительно долго: это два берестяных листа огромного размера с записью литературных произведений (сохранившаяся целиком грамота из Торжка № 17 и дошедшая до нас во фрагментах новгородская грамота № 893), оба найденные в земле в развёрнутом виде, а также две берестяные книжечки: с записью молитв (новгородская грамота № 419) и с текстом заговора от лихорадки (№ 930, лист из такой книги).В силу указанных обстоятельств обнаруженные археологами берестяные грамоты представляют собой, как правило, выброшенные документы, попавшие в землю в том месте и в тот момент, когда в них исчезала практическая надобность. Таким образом, находки археологов не связаны с каким бы то ни было древним архивом (даже в том случае, когда высокая концентрация грамот обусловлена нахождением на данном месте некоторого учреждения или канцелярии — как, например, на одной из усадеб Троицкого раскопа, так называемой усадьбе Е, где в XII веке находился «сместный» [совместный] суд князя и посадника).Целые берестяные грамоты в момент обнаружения обычно представляют собой свёрнутый свиток бересты с выцарапанным текстом на внутренней стороне коры (реже на обеих её сторонах). Меньшая часть целых документов находится в земле в развёрнутом виде. Текст помещается на бересте в строку, в подавляющем большинстве грамот (как и средневековых славянских рукописях вообще) без разделения на слова.
ИсточникМосковская берестяная грамота № 3, сохранившаяся в виде нескольких полосок берестыКроме того, значительную долю находок составляют фрагменты берестяных грамот, нередко повредившихся уже после попадания в землю, но ещё чаще уничтоженных (разорванных или разрезанных) непосредственно перед тем, как их выбросили. Эта практика упоминается в «Вопрошании» Кирика Новгородца XII в., где спрашивается, нет ли греха в том, чтобы по разрезанным грамотам «ходили ногами». Цель уничтожения грамот понятна: адресаты писем заботились о том, чтобы ставшее ненужным письмо не прочёл посторонний. В роли такого «постороннего» и оказываются современные исследователи. Несмотря на то, что в интерпретации фрагментированных грамот накоплен значительный опыт, и общий характер документа удаётся уловить в большинстве случаев (лишь совсем крохотные фрагменты интерпретации не поддаются), наличие оборванных букв и лакун часто затрудняет истолкование отдельных мест (как с языковой, так и с содержательно-исторической стороны). ДатировкаГлавным способом датирования берестяных грамот является стратиграфическое датирование (на основании археологического слоя, из которого извлечена грамота), в котором важную роль играет дендрохронология (в Новгороде с большим количеством часто ремонтировавшихся деревянных мостовых датировка точнее, чем в других городах — обычно в пределах 30—40 лет).Некоторое количество берестяных грамот может быть датировано благодаря упоминанию в них известных по летописям исторических лиц или событий (например, в ряде грамот выступают представители шести поколений знаменитого новгородского рода бояр Мишиничей — посадники Варфоломей, Лука, Юрий Онцифорович и другие).В последнее время, с накоплением фонда берестяных грамот, появилась возможность комплексного параметрического датирования грамот на основе целого ряда внестратиграфических признаков — прежде всего палеографии, а также лингвистических признаков и этикетных формул, имеющих хронологическое значение. Данный метод, разработанный А. А. Зализняком, успешно применяется для грамот, не имеющих (вообще или достаточно узкой) стратиграфической даты. Содержание грамотБольшинство берестяных грамот — частные письма, носящие деловой характер (взыскание долгов, торговля, бытовые указания). К этой категории тесно примыкают долговые списки (которые могли служить не только записями для себя, но также и поручениями «взять с такого-то столько-то») и коллективные челобитные крестьян феодалу (XIV—XV века).Кроме того, имеются черновики официальных актов на бересте: завещания, расписки, купчие, судебные протоколы и т. п.Сравнительно редки, но представляют особый интерес следующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, поучения), литературные и фольклорные произведения (заговоры, школьные шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения, детские рисунки и каракули). Огромную известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки новгородского мальчика Онфима.
ИсточникРисунки 6—7-летнего мальчика Онфима (середина XIII века), автора нескольких берестяных грамотБерестяные грамоты, как правило, предельно кратки, прагматичны, содержат только самую важную информацию; то, что автору и адресату и так известно, в них, естественно, не упоминается. Те трудности интерпретации, с которыми из-за отсутствия контекста постоянно сталкиваются современные исследователи — расплата за чтение «чужих писем».Бытовой и личный характер многих берестяных грамот Великого Новгорода (например, любовные послания незнатных молодых людей или хозяйственные записки-наказы от жены к мужу) свидетельствуют о высоком распространении грамотности среди населения. Грамоты как исторический источникКак важнейший исторический источник берестяные грамоты были оценены уже их первооткрывателем А. В. Арциховским. Основные монографические работы на эту тему принадлежат Л. В. Черепнину и В. Л. Янину.Берестяные грамоты являются одновременно вещественными (археологическими) и письменными источниками; место их нахождения — столь же важный для истории параметр, как и их содержание. Грамоты «дают имена» безмолвным находкам археологов: вместо безликой «усадьбы знатного новгородца» или «следов деревянного навеса» мы можем говорить об «усадьбе священника-художника Олисея Петровича по прозвищу Гречин» и о «следах навеса над помещением сместного суда князя и посадника». Одно и то же имя в грамотах, обнаруженных на соседних усадьбах, упоминания князей и других государственных деятелей, упоминания значительных денежных сумм, географических названий — всё это много говорит об истории строений, их владельцев, об их социальном статусе, об их связях с другими городами и областями.Благодаря берестяным грамотам изучена генеалогия боярских родов древнего Новгорода (ср. в особенности исследования Янина), выявлена политическая роль некоторых деятелей, недостаточно освещённая в летописи (таков известный нам благодаря работам А. А. Гиппиуса Пётр-Петрок Михалкович, видный деятель боярской олигархии XII века) Немало говорят документы на бересте о землевладении в Новгородской земле, об экономических связях новгородцев с Псковом, Кучковом (будущей Москвой), Полоцком, Суздалем, Киевом, даже Сибирью (Обдорской землёй). Челобитные крестьян, купчие и завещания XIV—XV веков свидетельствуют о закреплении крепостного права, о развитии судебной бюрократии и делопроизводства (эта область в домонгольский период ещё практически не отграничена от частной переписки). Мы узнаём о военных конфликтах и внешней политике Новгорода, о сборе дани с покорённых земель — узнаём в массе бытовых подробностей, которые нам никогда бы не сообщили официальные документы. Ряд первостепенных данных имеется по истории церкви — засвидетельствована древность некоторых черт литургии, есть сведения о взаимоотношениях членов клира с жителями окормляемых ими усадеб, а упоминание Бориса и Глеба в списке святых в грамоте 3-й четверти XI века почти совпадает со временем их канонизации (1071).Уникален этот источник для изучения повседневной жизни Древней Руси — тематики, столь популярной в медиевистике XX века. Берестяные грамоты свидетельствуют о широком распространении грамотности в Древней Руси, о том, что горожане обучались азбуке с детства и сами писали свои письма, что грамотны были и женщины; вместе с тем в ряде ситуаций (особенно в переписке высокопоставленных чиновников) уместна была и фигура писца, записывавшего под диктовку и служившего затем в роли посыльного. Семейная переписка новгородцев свидетельствует о высоком положении женщины, посылавшей мужу наказы («приказы»), вступавшей самостоятельно в денежные отношения и т. п.
Автор: Original uploader was Ghirlandajo at en.wikipedia
Источник: Transferred from en.wikipedia; transferred to Commons by User:B222 using CommonsHelper.Берестяная грамота № 497 (вторая половина XIV века). Гаврила Постня приглашает своего зятя Григория и Улиту в гости в Новгород.Есть в берестяных грамотах сведения о рационе древних новгородцев, их одежде, их ремёслах, а также о сфере человеческих взаимоотношений, родственной и дружеской заботе, гостеприимстве, конфликтах. Совершенно исключительный интерес представляет любовное письмо девушки XI века (грамота № 752). Язык берестяных грамотБольшинство берестяных документов с территории Новгородской феодальной республики (из Новгорода, Старой Руссы и Торжка) написано на древненовгородском диалекте, отличающемся от известного по традиционным памятникам древнерусского языка на различных уровнях: в фонетике, морфологии, отчасти также лексике. В широком смысле к древненовгородскому диалекту можно относить также и диалект древнего Пскова (имеющий ряд собственных фонетических особенностей). Отдельные диалектные новгородские и псковские явления были известны историкам русского языка и раньше, но лишь по эпизодическим вкраплениям в рукописях, на фоне общей установки писца на более престижный язык (церковнославянский, наддиалектный древнерусский). В берестяных же грамотах эти явления представлены либо совершенно последовательно, либо (реже) с незначительным влиянием книжной нормы.Кроме того, в берестяных грамотах (из всех городов) используется т. н. бытовая графическая система, где, в частности, пары букв ъ—о и ь—е могут взаимозаменяться (например, слово конь может записываться как къне); по такой системе написано подавляющее большинство грамот середины XII — конца XIV века. До открытия берестяных грамот подобная орфография была известна лишь по некоторым пергаментным грамотам и надписям, а также по отдельным ошибкам в книжных текстах.В силу указанных обстоятельств в 1950—1970-х годах, несмотря на то, что уже в этот период был накоплен значительный фонд ценных наблюдений за лексикой, грамматикой, орфографией, палеографией берестяных грамот (Н. А. Мещерский, Р. О. Якобсон, В. И. Борковский, Л. П. Жуковская), исследователи берестяных грамот нередко трактовали непонятные места как произвольные ошибки малограмотных писцов (или даже иностранцев) против «правильного» древнерусского языка: это позволяло истолковывать спорные отрезки текста практически как угодно.А. А. Зализняк, автор наиболее подробных исследований языка берестяных грамот, в начале 1980-х годов показал, что в документах на бересте соблюдается достаточно стройная грамматическая и орфографическая система, в рамках которой свыше 90 % грамот написаны вообще без единой ошибки. Есть всего две славянские грамоты, где возможно предположить, что они написаны нерусскими; в них смешиваются глухие и звонкие, что характерно для речи прибалтийско-финских народов (но и тут возможен русский говор с финским субстратом). Значительная часть прежних прочтений и переводов была пересмотрена, и теперь при исследовании вновь открытых грамот непременно учитывается большое количество сведений о древненовгородском диалекте и бытовой орфографии.
Автор: В предоставленных данных не хватает информации об авторстве.
Источник: Project: Birchbark Literacy from Medieval Rus (INTAS grant №03­51­3867) [1]Азбука на кириллице, датируемая 1025—1050 гг. Показаны фотография новгородской бересты № 591 и прорисовка букв.Берестяные грамоты — важный источник по истории русского языка; по ним точнее, чем по другим средневековым рукописям, зачастую сохранившимся только в списках, можно установить хронологию и степень распространённости того или иного языкового явления (например, падения редуцированных, отвердения шипящих, эволюции категории одушевлённости), а также этимологию и время появления того или иного слова. Десятки слов, встречающихся в берестяных грамотах, по другим древнерусским источникам неизвестны. Преимущественно это бытовая лексика, у которой практически не было шансов попасть в литературные сочинения с их установкой на высокую тематику и соответствующий отбор слов. Таким образом, открытие берестяных грамот постоянно заполняет лакуны в существующих словарях древнерусского языка. Грамоты практически непосредственно отражают живую разговорную речь Древней Руси и не несут на себе, как правило, следов литературной «шлифовки» стиля, книжного влияния в морфологии и синтаксисе и т. п. В этом отношении их трудно переоценить.Грамота № 109 (ок. 1100 г.) [1] о покупке краденой рабыни дружинником. Живая русская речь 900 лет тому назад (расставлены современные знаки препинания). Грамота написана по одноеровой системе: ъ выступает как на месте этимологического ъ (читается как сверхкраткое [о]: кънягыни), так и на месте этимологического ь (читается как сверхкраткое [е]: Плъскове, чъто вместо Пльсков?, чьто). Вместо ятя везде пишется е:Грамота отъ Жизномира къ Микоуле. Коупилъ еси [ты купил; «еси» — связка] робоу [рабыню] Плъскове [в Пскове], а ныне мя въ томъ яла [за это схватила] кънягыни. А ныне ся дроужина по мя пороучила [поручилась]. А ныне ка посъли къ томоу моужеви [человеку] грамотоу, ели [если] оу него роба. А се ти хочоу коне коупивъ, и княжъ моужъ всадивъ, та на съводы [очные ставки]. А ты атче [если] еси не възалъ коунъ [денег] техъ, а не емли [бери] ничъто же оу него.
ИсточникБерестяная грамота № 109Неновгородские грамоты (из Пскова, Смоленска, Звенигорода Галицкого, Твери, Витебска) также несут информацию о древнем говоре данных регионов, однако из-за небольшого количества материала лингвистическая ценность их пока меньше, чем у новгородских грамот.Имеется некоторое количество грамот, написанных по-церковнославянски, а также пять текстов на неславянских языках: по одной на карельском (знаменитая берестяная грамота № 292 с заклинанием против молнии), латыни, греческом, немецком — новгородские грамоты; на руническом древнескандинавском — смоленская грамота. Последние важны как источник сведений о международных связях древнего Новгорода и Смоленска. В одной из грамот помимо древнерусского текста содержится небольшой русско-карельский словарик; она предназначена для сборщика дани, который уже немного умел объясняться по-карельски. Обсценная лексика в берестяных грамотахВ последнее время в средствах массовой информации поднимается большой ажиотаж по поводу находок берестяных грамот, содержащих мат или обсценную лексику. Соответствующие публикации в СМИ и Интернете содержат много прямых домыслов журналистов в поисках сенсации. Между тем данный сюжет действительно представляет несомненный интерес для истории языка и культуры.К 2005 г. обсценная лексика обнаружена в 4 грамотах:Грамота из Новгорода № 330 (XIII в.), обнаруженная ещё в конце 1950-х годов; это рифмованная дразнилка, переводится, вероятнее всего: «задница (гузка) ебёт другую задницу, задрав одежду»}. Автор использовал эффект непристойности, помноженный на эффект абсурда[5].Грамота из Старой Руссы № Ст. Р.35 (XII в.).В конце записки от Радослава к Хотеславу с просьбой взять у торговца деньги другим почерком приписано: «?ковебратеебилеж?» («Якове, брате, еби лежа»). Примерный смысл этой пометки — «не выёбывайся», «будь как все». Дальше по адресу Якова прибавлены ещё два замысловатых ругательства: ебехота — «хотящий ебать», то есть похотливый, и аесова — «сователь яйца»[6]. По одной версии, Яков — это христианское имя Радослава, и Хотеслав так отреагировал на просьбу брата. По другой, Яков — это, наоборот, Хотеслав, а Радослав решил собственноручно прибавить к записанному писцом посланию грубовато-шуточное приветствие брату (в пользу этого говорит то, что два ругательных слова вместе напоминают имя Хотеслав)[7].
Автор: Matchmaker Milusha
ИсточникГрамота № 955. Обсценная фраза в левом нижнем углу.Грамота из Новгорода № 955 (XII в.).Это письмо от свахи к Марене — знатной даме древнего Новгорода, найдено в 2005 году. Сваха Милуша пишет, что пора бы Большой Косе (видимо, дочери Марены) выходить замуж за некого Сновида и прибавляет: «Пусть влагалище и клитор пьют» (пеи пизда и с?кыль). Это ни в коем случае не брань по адресу Марены (вопреки тому, что написано во многих СМИ); аналогичный текст встречается в народных «срамных» частушках, исполняемых во время свадьбы, и в устах свахи это — пожелание, чтоб свадьба состоялась[8].Грамота из Новгорода № 531 (начало XIII в., [2]).Одна из самых длинных грамот, написанная на обеих сторонах бересты. Некая Анна просит своего брата вступиться перед Коснятином за себя и дочь. Она жалуется, что некий Коснятин, обвинив её в каких-то «поручительствах» (вероятно, финансового характера), назвал её курвою, а дочь блядью: «… назовало еси сьтроу коровою и доцере блядею…». В письме женщина допустила много описок, пропустив, в частности, в этой фразе букву у в слове коуровою[9] и с в сьстроу; скорее всего, это говорит о том, что перед нами автограф, написанный в эмоциональном возбуждении. Слово блядь (производное от блуд) в то время не было обсценным (оно встречается и в церковнославянских текстах), а нейтральным обозначением проститутки, блудницы; публичное называние замужней женщины блядью по русскому праву было оскорблением чести и достоинства, ср. в Русской Правде: «Аще кто назоветь чюжую жену блядию, а будеть боярьскаа жена великыихъ бояръ, за срамъ еи 5 гривенъ злата, а митрополиту 5 гривенъ злата, а князь казнить; и будеть меншихъ бояръ, за срамъ еи 3 гривны золота, а митрополиту 3 гривны злата; а оже будеть городскыихъ людеи, за соромъ еи 3 гривны сребра или рубль, а митрополиту такоже; а сельскои жен? 60 р?занъ, а митрополиту 3 гривны». ПубликацииБерестяные грамоты из Новгорода публикуются начиная с 1953 года в особой серии с общим названием «Новгородские грамоты на бересте из раскопок… годов». К настоящему времени вышло 11 томов. Здесь опубликованы новгородские берестяные грамоты до № 915 включительно, грамоты из Старой Руссы и Торжка, а также некоторые другие новгородские надписи (на деревянных бирках, цилиндрах, восковых табличках).В последние несколько лет вновь найденные грамоты (кроме маленьких фрагментов) предварительно публикуются в журнале «Вопросы языкознания».Текст и интерпретации грамот в дальнейшем неоднократно уточнялись различными исследователями: чтения и переводы, предложенные в первых томах «Новгородских грамот на бересте…», зачастую уже совершенно устарели. Поэтому необходимо обращаться также к книге А. А. Зализняка «Древненовгородский диалект» (М., 1995; 2-е изд., М., 2004), где дан текст новгородских и неновгородских берестяных грамот (кроме маленьких фрагментов и неславянских текстов) в соответствии с современным состоянием древнерусистики. В издания «НГБ» (и отчасти также в книгу А. А. Зализняка) также включены некоторые другие тексты: 1) надписи на деревянных «цилиндрах-замка?х» для мешков сборщиков дани; 2) надписи на деревянных бирках, обычно долговых; 3) разбор древнерусских надписей-граффити; 4) новгородские свинцовые грамоты. Всё это в рамках древнерусской культуры обнаруживает определённые сходства с берестяными грамотами (или привлекается как дополнительный лингвистический материал).В 2006 фотографии, прориси, переводы большинства берестяных грамот и библиография по ним размещены в Интернете на сайте Рукописные памятники Древней Руси. Берестяная письменность в других культурах
Автор: Original uploader was Dbachmann at en.wikipedia
ИсточникБерестяная грамота из КашмираКора деревьев, вероятнее всего, использовалась многие тысячелетия у разных народов в качестве писчего материала, на котором первоначально оставлялись какие-то важные для людей знаки ещё в мезолите и неолите[10].В Индии ещё до нашей эры хорошо знали, что на тонком древесном лыке можно писать, как на бумаге[11]. Известны санскритская рукопись на бересте из Байрам-Али, ряд буддистских текстов на бересте и т. п. [12]. А. В. Арциховский указывал: «Подобные материалы (береста) издревле применялись в Европе для письма <…> Даже у императоров Домициана и Коммода были записные книжки из этого материала, по словам Геродиана и Диона Кассия, Плиний Старший и Ульпиан сообщают нам, что для письма применялась и кора других деревьев» [13].В латинском языке понятия «книга» и «древесный луб» выражаются одним словом: liber[1]. Сотни писем римлян на бересте были найдены при раскопках римского форта Виндоланда на севере Англии[14]. Традиции американских индейцев также знали письменность на бересте, упоминания о ней имеются в «Песне о Гайавате» Г. Лонгфелло[1].В Таллине хранилась берестяная грамота 1570 года с немецким текстом. Есть сведения о берестяных грамотах в Швеции XV века; их употребляли шведы и позже. Употребление древесной коры как удобного и дешёвого писчего материала было распространено в античности. Известны тибетские средневековые берестяные письмена на территории Тувы[15]. Интересные фактыГрамота №463 была найдена студентом Новгородского пединститута Бессоновым Э. Н. в посёлке Панковка в куче вывезенного с раскопок отработанного грунта. Грунт предполагалось использовать для благоустройства местного сквера[16]. Примечания В. Л. Янин http://rus.1september.ru/2001/28/5_9.htm Памятник создан по инициативе родственников Н. Ф. Акуловой при поддержке Администрации Великого Новгорода и Новгородской археологической экспедиции. На новом памятнике изображена та самая грамота № 1 и короткая надпись: «Её руками 26 июля 1951 года была найдена первая берестяная грамота». А. Л. Хорошкевич. Открытие новгородских берестяных грамот в историографическом контексте начала 50-х годов XX в. // Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения. М.: Индрик, 2003, сс. 24-38. Найдена тысячная берестяная грамота\\НГТРК «Славия» А. А. Зализняк. Поправки и замечания к чтению ранее опубликованных берестяных грамот // Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1990—1996 гг., М., 2000, с. 99-100. Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1997—2000 гг., М., 2004, с. 117—118. А. А. Гиппиус. К прагматике и коммуникативной организации берестяных грамот // Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1997—2000 гг., М., 2004, с. 228—229. А. А. Зализняк, В. Л. Янин. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 2005 г. // Вопросы языкознания, 2006, № 3 А. А. Зализняк. Древненовгородский диалект. М., 2004, с. 416—420, со ссылкой на исследования А. А. Гиппиуса Г. Н. Матюшин. Археологический словарь. Мезолит — неолит. VIII—V тыс. до н. э. МАРКИРУЮЩИЙ ГОРИЗОНТ http://lib.ru/HISTORY/MATYUSHIN/archeodict.txt Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. — М.: Издательство МГУ, 1993.http://www.rubiconclub.narod.ru/ist/ruf.doc • 1,3 МБ (книга 8); Бэшем Артур. Цивилизация Древней Индии (Чудо, которым была Индия). Екатеринбург: У-Фактория, 2007—496 с http://ashtanga.narod.ru/beshem.htm Бонгард-Левин Г. М., Воробьёва-Десятовская М. И., Тёмкин Э. Н. Фрагменты санскритских рукописей из Занг-Тепе (предварительное сообщение) // Вестник древней истории. 1. М., 1965. С. 154—162: http://www.orientalstudies.ru/eng/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=785; Григорий Максимович Бонгард-Левин, Григорий Федорович Ильин Индия в древности М., «Наука», 1985. — 758 с.http://www.fidel-kastro.ru/history/ancient/india.htm «Берестяные грамоты» на RUslanka.RU Онлайн издание табличек из Виндоланда Воробьёва-Десятовская М. И. Фрагменты тибетских рукописей на бересте из Тувы. // Страны и народы Востока. — М., 1980. Вып. 22 А. В. Арциховский, В. Л. Янин «Новгородские грамоты на бересте» с. 58. М., Наука, 1978 ЛитератураЧерепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. — М., 1969.Янин В. Л. Я послал тебе бересту… — М., 1965 (3-е изд. — М., 1998).Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. — М., 1995 (2-е изд. — М., 2004).Faccani R. Iscrizioni novgorodiane su corteccia di betulla. — Udine, 1995.Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения. — М., 2003.Арциховский А.В., Янин В.Л. Новгородские грамоты на бересте: (Из раскопок 1962-76 гг.). М., Наука, 1978г.