Американо-Советские переговоры 60-70 гг

Введение
.

C своего появления и до настоящего времени ядерное оружие остается одним из наиболее значимых факторов в международных отношениях. На протяжении всей второй половины XX века стремление государств к обладанию этим оружием сочеталось с попытками ограничить гонку вооружений и предотвратить использование энергии атома в военных целях. Переговоры в этом направлении по-прежнему являются одним из основных направлений сотрудничества России и США, что подтверждается подписанным в Москве 24 мая 2002 г. Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов.

Вместе с тем, последнее десятилетие стало временем некоторого торможения, а в некоторых случаях даже шага назад в деле ядерного разоружения. Показательны в этом отношении попытки США создать национальную противоракетную оборону сначала в обход Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) 1972 г., а с приходом к власти администрации Дж. У. Буша - и выход США из этого Договора в 2002 г. Договор по ПРО лежал в основе существовавшей системы договоров и соглашений между Россией и США в области стратегических вооружений. Например, ратификация Договора СНВ-2 Государственной Думой России была обусловлена сохранением действия Договора по ПРО-1. Поэтому прекращение действия Договора по ПРО не только лишило обязательной силы условия по СНВ-2, но и в целом отбросило переговорный процесс, по крайней мере, по оборонительным вооружениям, далеко назад.

Актуальность
данной работы в связи с этим состоит в попытке с одной стороны исследовать причины, которые лежали в основе стремления СССР и США к ограничению стратегических вооружений, способы реализации этого стремления на практике в виде переговоров и других внешнеполитических действий, а также результаты, которые эти государства смогли достичь. С другой стороны, изучение советско-американских переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ) проясняет не только причины, по которым в начале 1970-х гг. США пошли на отказ от систем ПРО, но и те основания, по которым администрация Буша отказалась от Договора по ПРО в наше время.

Степень научной разработанности темы.
Историография советско-американских переговоров по ОСВ обширна и разнообразна, так как данная тема и ее отдельные аспекты привлекали внимание многих исследователей. В самом общем виде ее можно разделить на советскую, современную российскую и зарубежную. В связи с этим хотелось бы выделить ряд особенностей каждой из этих групп.

Отличительной особенностью советской историографии процесса ОСВ является комментирование событий post factum, то есть уже после достижения тех или иных результатов. Сам ход переговоров носил конфиденциальный характер, освещение же его в условиях советской цензуры приводило к описанию лишь самого общего круга рассматриваемых вопросов. Советские авторы, как правило, не противоречат друг другу в изложении не только фактов, но и оценок по поводу переговоров. Различие между ними можно провести скорее по их стремлению раскрыть тот или иной аспект переговоров, будь то военно-техническое соотношение сил, или политическая борьба вокруг ОСВ в США.

Другим признаком советской историографии является ее практически полная лояльность и поддержка любых действий советского правительства, а также осуждение попыток США получить преимущества по ходу самих переговоров. В условиях существовавшей в то время цензуры от советских исследователей, собственно, другого было трудно ожидать. Основными проблемами, рассмотренными советскими специалистами стали вопросы о необходимости ограничения в ходе переговоров американских ядерных средств передового базирования (ЯСПБ), асимметрии в количественном и качественном составе стратегических ядерных сил СССР и США, попытки США получить посредством переговоров односторонние преимущества, а также усиление антисоветской линии в политике США во второй половине 1970-х гг., которое в конечном итоге привело к их отказу от ратификации Договора ОСВ-2.

Первой проблемой при исследовании ОСВ является вопрос о начале этого процесса. В духе своего времени, советская историография связывала начало переговоров с США по поводу ОСВ с реализацией задач КПСС, сформулированных на очередном съезде. Особо отмечалось значение Программы мира, изложенной на XXIV съезде КПСС. Если ранее СССР боролся за всеобщее и полное разоружение, то начало ОСВ - то есть переговоров лишь по одному аспекту из общей проблемы разоружения - советский исследователь А.Е. Ефремов обосновывал, помимо прочего, как отказ Советского правительства от принципа "все или ничего"[1]
.

Причины, побудившие США пойти на переговоры, напротив, рассматривались более подробно. С точки зрения советских исследователей, целый ряд обстоятельств вынудил американское правительство пойти на встречу давним требованиям СССР относительно обуздания гонки вооружений. Во-первых, это очевидное выравнивание стратегических позиций СССР и США. В СССР под стратегическими позициями понимались прежде всего ядерные вооружения, количественный и качественный характер которых стал приближаться к американскому уровню.[2]

В качестве причин, заставивших администрацию США пересмотреть свою политику в отношениях с СССР советский специалист в области разоружения В.П. Абаренков ссылался также на рост народного хозяйства в СССР на фоне "углубляющегося экономического кризиса" в США. Общим местом в советской историографии является высокая оценка влияния войны во Вьетнаме на ослабление внешнеполитических позиций США. В отношениях с Советским Союзом таким образом провозглашался "переход от эры конфронтации к эре переговоров". Гонка вооружений, которая раньше рассматривалась как следствие напряженных отношений между СССР и США, теперь воспринималась администрацией США как источник этой напряженности. Ее дальнейшее осуществление требовало все возрастающих затрат, на которые США не были способны в начале 1970-х гг. Особенно дорогостоящей представлялась планируемая в обеих странах система национальной противоракетной обороны. Поэтому именно вопрос о ПРО стал отправным пунктом в переговорах по ОСВ. Инициатором переговоров И.Г. Усачев признавал американскую сторону.[3]

Что касается хода согласований делегациями СССР и США своих позиций и условий будущих соглашений, то советские авторы подчеркивали конфиденциальность проводимых переговоров, а также "честную и открытую позицию СССР по рассматриваемым вопросам". В своих исследованиях в области ОСВ М.А. Милыптейн и Л.С. Семейко акцентировали также существовавшую количественно-качественную асимметрию стратегических наступательных вооружений США и СССР, которая затрудняла общий ход переговоров.[4]

Советские авторы единодушны в своем одобрении подписанных в мае 1972 года договоренностей в комплексе ОСВ-1. Подчеркивалось, что все они четко соответствуют принципу равенства и одинаковой безопасности сторон. Соглашениями "замораживались" стратегические наступательные вооружения СССР и США (межконтинентальные баллистические ракеты и баллистические ракеты на подводных лодках) на существующих уровнях" . Особое внимание уделялось решению вопроса о контроле над реализацией этих соглашений. По мнению ряда советских исследователей, согласие сторон на контроль с помощью национальных технических средств, предопределило результативное завершение всего хода переговоров.

Отличительной чертой работы сторон над следующим соглашением в области ОСВ советские авторы называли попытки выработать качественные ограничения на наступательные вооружения и, прежде всего, на ракеты с разделяющейся головной частью. В качестве основных проблем переговоров на новом этапе Милыдтейн и Семейко определяли выработку более всеобъемлющего, чем ОСВ-1 соглашения, которое предусматривало не только ограничение, но и сокращение стратегических вооружений

Если подготовка ОСВ-1 в целом получала поддержку подавляющей части американской правящей элиты, то подготовка ОСВ-2 вызвала некоторый раскол в правительстве США. В.Ф. Петровский рассмотрел деление в администрации США на сторонников дальнейшего диалога с СССР по принципам, оговоренным в ходе ОСВ-1 и тех, кто стремится вернуться к диалогу "с позиции силы". Исходя из посылки, что прогресс в переговорах по ОСВ зависит от способности американской стороны принять справедливую и честную позицию Советского Союза, советские исследователи критикуют последовавшие попытки США обойти Владивостокские договоренности 1974 г. путем получения односторонних преимуществ.[5]
Так, по мнению Р.Г. Тумковского, американская администрация нарушила свои обязательства, инициировав развертывание новых систем вооружений - крылатых ракет, что предопределило затянувшийся характер выработки соглашений по ОСВ-2 .[6]

Причины затруднений при выработке окончательных условий ОСВ-2 советские авторы видели в непоследовательной политике администрации Картера, попытках американской стороны получить "козыри для торга" посредством реализации стратегических программ МБР "MX", подводных лодок "Трайдент", бомбардировщиков "В-1", а также разработки нейтронного оружия. Однако в течение последующих двух лет сторонам все-таки удалось согласовать условия нового договора - ОСВ-2. Успех этого мероприятия советские исследователи связывали как с "твердой линии советской политики разоружения", так и с победой (пусть временной) в США тех сил, которые выступали за конструктивный диалог с СССР, за уменьшение международной безопасности.

Так же, как и в случае с ОСВ-1, советские авторы единодушны в своем одобрении условий Договора ОСВ-2. Сравнивая эти два этапа, справедливо указывалось на ощутимый прогресс в деле обуздания гонки вооружений. Подчеркивались в этом смысле ограничения, налагаемые договором на стратегические бомбардировщики и на баллистические ракеты "воздух-земля", последующее снижение суммарного потолка вооружений с 2400 единиц до 2250 с 1 января 1981 г. Явным успехом признавалось также наложение суммарных ограничений и на ракеты, оснащенные разделяющейся головной частью индивидуального наведения (РГЧ ИН).[7]

Особое беспокойство советских аналитиков вызвала нарастающая в США политическая борьба вокруг ратификации Договора ОСВ-2 . Говоря об общей поддержке Договора населением США, авторы выражали озабоченность относительно нарастающего движения против его ратификации сенатом, за новый, наступательный курс США в области внешней политики. Источником этого движения советские исследователи по традиции считали политические силы, связанные с американским ВПК, благополучие которого напрямую зависит от объемов правительственных заказов на производство новых видов вооружений. Поэтому доводы о "неравноправии" ОСВ-2, о необходимости "ответных мер для ликвидации отставания США" трактовались как попытки срыва всего переговорного процесса в целях обогащения и приобретения власти этими силами.

В целом поражение процесса ОСВ-2 советские авторы связывали с победой этого курса внутри американской власти. Многочисленные политические противоречия СССР и США оценивались как планомерная политика противников разрядки. Введение советских войск в Афганистан в декабре 1979 г. рассматривалось советскими политологами А.Г. Арбатовым, Г.А. Трофименко, В.П. Абаренковым как необоснованный повод, использованный Картером для отзыва Договора ОСВ-2 из сената, как торжество политических кругов, выступающих за силовое противоборство с СССР.[8]

Подводя итоги процессу ОСВ, советские авторы давали положительную оценку его результатам. Отмечалось, что достигнутые соглашения, диалог двух стран по стратегическим вопросам лежали в основе разрядки в международных отношениях начала 1970-х гг. Причиной, по которой ОСВ не получил своего продолжения, называлась непоследовательная политика администрации США, смещение акцентов в ее политике от равноправного диалога с СССР к достижению стратегического превосходства.

При всем количестве комментариев советских исследователей тех или иных аспектов советско-американских переговоров по ОСВ, целенаправленного общего глубокого исследования этого процесса сделано не было по нескольким причинам. Во-первых, конфиденциальность переговоров и закрытость советского общества предопределили недоступность основной массы документов для историков-международников. Основывать свои исследования преимущественно на западных источниках в то время было также недопустимо. Во-вторых, если те, кто писал об ОСВ на протяжении 1970-х гг., не могли рассмотреть процесс ОСВ в целом, так как он еще продолжался, то в начале 1980-х гг. произошел некоторый спад интереса к этим переговорам в силу их прекращения после провала ратификации Договора ОСВ-2 в США. В-третьих, советская система исключала саму возможность критического рассмотрения действий советского правительства, что изначально ограничивало возможности исследователя при рассмотрении переговоров по ОСВ в целом.

С распадом СССР, ликвидацией цензуры печатных изданий появилась возможность более объективно анализировать те или иные политические события, а также пересмотреть оценку процесса ОСВ. В новых условиях появилось множество подчас противоречивых суждений относительно причин начала и завершения, особенностей хода и результатов ОСВ. В то же время нельзя сказать, что отечественная оценка переговоров по ОСВ претерпела радикальные изменения. Интерес к ОСВ-1 и ОСВ-2 с одной стороны стал падать в начале 1990-х гг. в виду происходивших в то время гораздо более радикальных мер в области разоружения согласно договорам СНВ-1 и СНВ-2. С другой стороны, по мере нарастающего стремления американской администрации пересмотреть условия Договора по ПРО, наблюдалась консолидация российских политологов в поддержку этого договора, достигнутого как раз в ходе ОСВ-1.

Основными проблемами в контексте переговоров по ОСВ, исследуемыми современной российской историографией стали вопрос об истоках Договора по ПРО, переговоры СССР и США по поводу ограничений систем с РГЧ ИН, а также отказ США от ратификации Договора ОСВ-2. Как правило, современными авторами критически рассматривается политика СССР во второй половине 1970-х гг., когда наращивание вооружений и действия в странах третьего мира стали основаниями для срыва переговоров по ОСВ.

Отличительной чертой российской историографии от советской является попытка приоткрыть завесу над процессом принятия решений по ОСВ правительством СССР. Большинство современных авторов приходит к выводу о низком уровне подготовленности советской стороны к ведению переговоров с американцами. По мнению А.Г. Савельева и Н.Н. Детинова, результаты переговоров по ОСВ подверглись значительному влиянию военных, которые выступали против сколько-нибудь значимого сокращения вооружений.

Рассматривая истоки переговоров по ОСВ, российские аналитики говорят об осознании руководителями двух стран опасного характера гонки вооружений в конце 1960-х гг., ее высокой стоимости и необходимости диалога. Отправным пунктом переговоров в этих условиях, по мнению Г.Б. Корсакова, стал вопрос о ПРО, поднятый в 1967 г. американской стороной .[9]
Известный специалист в области разоружения, А.Г. Арбатов, причины ОСВ видит в страхе СССР перед американскими планами по развертыванию национальной ПРО и страхе США перед темпами строительства МБР в СССР. Согласно А.С. Орлову, в основе поворота США от стремления к стратегическому превосходству к переговорам с противостоящей стороной лежало "признание суровых реалий ракетно-ядерного баланса", сложившегося между СССР и США в начале 1970-х гг. В качестве необходимого условия начала двусторонних переговоров по ОСВ А.А. Пикаев называет подписание Договора о нераспространении ядерного оружия, который "жестко ограничил число признанных ядерных государств и юридически закрепил безъядерный статус подавляющего большинства стран, технически способных создать ядерное оружие (включая Германию и Японию)".[10]

Трудности в переговорах возникли с самого начала, еще при определении круга вооружений, подлежащих ограничению. В этой связи известна позиция делегации СССР о необходимости включения американских ядерных средств передового базирования (ЯСПБ) в Европе в перечень стратегических вооружений. Согласно точке зрения современных исследователей, эти средства, не являясь стратегическими по своим техническим характеристикам, тем не менее, действительно могли решать стратегические задачи благодаря своему положению вблизи границ СССР. Согласно Н.Н. Сокову, в связи с тем, что сторонам так и не удалось договориться по этому вопросу, условия ОСВ-1 носили ограниченный характер, а СССР получил "компенсацию" в виде более высокого уровня баллистических ракет.

Подавляющее большинство современных военных историков сходится во мнении, что Договор по ПРО 1972 г. стал самым важным достижением процесса ОСВ на первом этапе. Обоюдный отказ сторон от систем ПРО в национальном масштабе способствовал предотвращению гонки оборонительных вооружений и сдерживал обе стороны от применения оружия в решении спорных вопросов. Таким образом, этот Договор оценивается в современной отечественной историографии как основополагающий для дальнейших переговоров по разоружению, а также для современной системы стратегической стабильности, основанной на неотвратимости ответного ядерного удара.

В оценках Временного соглашения о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений мнения российских исследователей расходятся. С одной стороны, подчеркивается ограниченный характер этой договоренности, не учитывающей ни ЯСПБ, ни бомбардировщики сторон, ни, что самое важное, МБР с РГЧ ИН. По этим причинам Арбатов называет ОСВ-1 "темными веками ограничения стратегических вооружений". Другие, напротив, дают высокую оценку этой договоренности, так как она, во-первых, заморозила существующие уровни пусковых установок, а во-вторых, создала прецедент для последующей работы по выработке новых соглашений. Н.Н. Соков особо отмечает, что именно в ходе ОСВ-1 были согласованы принципы, которые легли в основу и дальнейших договоренностей - подсчет вооружений по пусковым установкам, сохранение у каждой из сторон потенциала ответного удара. Несмотря на провозглашенные в ходе ОСВ-1 принципы равенства и одинаковой безопасности сторон, некоторые исследователи признают, что условия Временного соглашения позволили СССР существенно увеличить свои стратегические ядерные силы по сравнению с американскими.[11]

По ходу освещения следующего этапа ОСВ российские исследователи отмечают затруднения, вызванные противоположными позициями сторон по поводу ЯСПБ, а также методов ограничения МБР с РГЧ ИН. Предложение американской стороны запретить развертывание и испытание этих систем в то время, когда СССР, отставая от США, только приступал к испытаниям своих РГЧ, одинаково оценивается и советскими, и российскими исследователями как стремление США получить односторонние выгоды. Некоторые специалисты считают, что США в любом случае не пошли бы на запрещение развертывания РГЧ ИН, так как связывали с ними свою новую стратегическую концепцию.

Достигнутая в таких условиях предварительная договоренность о рамках будущего Договора ОСВ-2, известная как Владивостокское соглашение 1974 г., советской историографией признается прорывом в ходе ОСВ. В самом деле, обе стороны пошли на значительные уступки: СССР отказался от требования учета ЯСПБ, согласился с поправкой Джексона о количественном равенстве устанавливаемых на вооружения "потолков", тогда как США сняли свое требование о сокращении советских "тяжелых" ракет. Несмотря на это, современные исследователи, например, А.Г. Арбатов, критикует это соглашение за слишком широкие параметры для военных программ и незначительные ограничения.[12]

Быстрой реализации этой договоренности, по мнению российских исследователей, воспрепятствовало введение Соединенными Штатами в состав своих вооруженных сил крылатых ракет большой дальности (КР БД). Так же, как и в случае с ЯСПБ, эти вооружения, не обладая стратегическими характеристиками технически, имели бы стратегическое значение в случае их размещения вблизи границ СССР. Ход переговоров затрудняло также принятие на вооружение баллистических ракет с РГЧ ИН, что, наряду с крылатыми ракетами воздушного базирования, согласно Н.Н. Сокову, "радикально изменило стратегический баланс, поскольку теоретически создавались предпосылки для приобретения потенциала первого обезоруживающего удара".[13]

Таким образом, по определению А.Г. Арбатова, "военно-технические события опрокинули договор по разоружению" в 1975 г. Дальнейшее развитие событий определялось приходом в США новой, демократической администрации Картера. Его первые инициативы в области ОСВ, озвученные в марте 1977 г. государственным секретарем Вэнсом, до сих пор вызывают осуждения отечественных специалистов. По мнению А.С. Орлова переговорам препятствовало стремление США опираться на военную силу и, в конечном счете - на стратегическое ракетное оружие, в решении спорных международных вопросов.

Достигнутые летом 1979 г. договоренности в пакете ОСВ-2 оцениваются как колоссальный прорыв в деле разоружения. По мнению Г. Б. Корсакова, этот успех связан прежде всего с либеральными позициями администрации США, участием в ее работе интеллектуалов, выступавших за реальный прогресс в разоружении . Временный характер прорыва ОСВ-2, согласно российским исследователям, предопределялся победой внутри США политических сил, выступавших за возрождение "позиции силы" во взаимоотношениях с Советским Союзом. Многочисленные противники ОСВ-2 смогли убедить американскую общественность в "стратегическом отставании" США от СССР, в наличии так называемых "окон уязвимости" в достигнутых соглашениях.[14]

Политические события, не имевшие прямого отношения к процессу ОСВ, также препятствовали реализации идей ОСВ. Действия "красных бригад" в Анголе в 1975 г., "обнаружение" советских соединений на Кубе в 1979г. трактуются российскими специалистами как пропагандистские кампании, направленные на ухудшение советско-американских отношений. В этом смысле и ввод советских войск в Афганистан в конце 1979 г. стал не причиной, а лишь поводом для отзыва из сената Договора ОСВ-2 президентом Картером. По мнению В.И. Медведева, "главная причина отказа США от ратификации Договора ОСВ-2 состояла в том, что они не захотели связывать себе руки твердыми обязательствами об ограничении СНВ, стремясь оставить для себя возможность маневра (в первую очередь это касалось планов создания и развертывания крылатых ракет различных видов базирования)". Согласно А.С. Орлову, политика СССР в странах третьего мира в сочетании с наращиванием вооружений была неконструктивна в свете советско-американских переговоров, а также вела к экономическому кризису в нашей стране.[15]

Зарубежная историография ограничения стратегических вооружений, большую часть которой составляют исследования американских авторов, имеет ряд отличительных черт по сравнению с отечественной. Во-первых, изначально американские политологи имели больше свободы в освещении и комментариях по поводу происходивших советско-американских переговоров в 1970-х - 1980-х гг. Во-вторых, оценки процесса ОСВ в Соединенных Штатах носят более разнообразный характер. В целом американских исследователей ОСВ можно было бы подразделить на сторонников ОСВ, которые положительно оценивают его итоги, и на противников ОСВ, которые считают, что можно было обойтись и без соглашений по ОСВ. Крайней точкой зрения в США является мнение, что ОСВ-1, ОСВ-2 были заключены в ущерб их национальной безопасности.

Анализируя причины процесса ОСВ, большинство авторов отмечают наметившийся военно-стратегический паритет США и СССР в конце 1960-х - начале 1970-х гг. По их мнению, унижение, которое испытало советское руководство во время Карибского кризиса, предопределило мощный рывок Советского Союза в строительстве стратегических вооружений. В то же время США, ослабленные вьетнамской войной, уже не могли поддерживать задаваемые Москвой темпы гонки вооружений. В этих условиях, по мнению, известного исследователя холодной войны Д.Л. Гэддиса , администрацией президента Никсона и была разработана специальная стратегия "минимизации ущерба", составной частью которой были переговоры с СССР с целью приостановления масштабного строительства стратегических ядерных сил в нашей стране.[16]

Объект исследования:
США и СССР.

Предмет исследования:
Американо-советские переговоры по ограничению стратегических наступательных вооружений.

Целью
работы является анализ политики США и СССР в сфере ограничения стратегических наступательных вооружений.

Задачи
.

1. Определить причины, по которым правительства СССР и США пришли к выводу о необходимости начала переговоров по ОСВ.

2. Проанализировать основной ход переговорного процесса, позиции сторон на разных его этапах, компромиссные решения, которые, в конечном счете, привели к результатам в виде конкретных соглашений.

3. Определить причины, по которым советско-американские переговоры по ОСВ сначала были заторможены, а после подписания Договора ОСВ-2 - не получили полноценного продолжения.

4. Оценить общее значение этих переговоров для международных отношений своего времени, а также вклад достигнутых договоренностей в процесс разоружения.

Хронологические рамки
данного исследования определяются началом качественного перевооружения стратегических сил США и СССР с середины 1960-х гг. и завершением в конце 1970-х гг. переговоров по ОСВ-II (подписание состоялось в июне 1979 г.).

Территориальные рамки
исследования охватывают США и СССР.

Источниковая база
исследования носит комплексный характер. В нее входят как двусторонние - советско-американские, так и внутренние документы каждой из сторон. Источники по переговорам по ОСВ можно классифицировать следующим образом:

1. Советско-американские соглашения
, подписанные в ходе переговоров по ОСВ. Они являются основополагающими документами, так как содержат результаты переговорного процесса - согласованные обязательства сторон. Прежде всего к этой группе относятся: Советско-американские соглашения о мерах по уменьшению опасности возникновения ядерной войны между СССР и США и о мерах по усовершенствованию линии прямой связи СССР -США 1971 г., Договор об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г.[17]
и Протокол к нему 1974 г.,[18]
Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений 1972 г., а также Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений 1979 г.[19]

2. Переписка глав правительств СССР и США по вопросам ОСВ
. Фиксирует обмен мнениями на высшем уровне, продолжавшийся на всем протяжений переговоров. Ее начало было положено посланиями американского президента Л. Джонсона председателю Совета Министров СССР Н.С. Хрущеву с предложениями об установлении ограничений для систем ядерного оружия. Затем последовала переписка Л. Джонсона с А.Н. Косыгиным, в которой были согласованы основные принципы предстоящих переговоров, переписка Л.И. Брежнева с Р. Никсоном, Дж. Фордом и, наконец, Дж. Картером.

3. Меморандумы (записи) переговоров дипломатических представителей сторон по проблеме ОСВ.
Во-первых, зафиксирована предыстория переговоров по ОСВ в Комитете 18-ти государств по разоружению при ООН в виде выступлений представителей СССР и США. Во-вторых, это - меморандумы общения советского посла в США А.Ф. Добрынина с американскими государственными секретарями - Д. Раском, Г. Киссинджером[20]
, С. Вэнсом, а также советского министра иностранных дел А.А. Громыко с его американскими коллегами и президентом США[21]
. Как показала практика, основные решения по ОСВ были согласованы именно на этом уровне. В-третьих, важное значение имеют записи переговоров сторон на уровне их официальных делегаций . В ходе своих пленарных заседаний, а также неофициальных бесед представители сторон излагали свои позиции, отвечали на взаимные предложения и высказывали варианты решения тех или иных вопросов.

4. Программные заявления руководителей внешней политики СССР и США относительно ОСВ.
Получавшие публичную огласку, эти документы на разных этапах свидетельствовали об отношении правительств к сложившейся ситуации на переговорах. Известны ежегодные обращения американских президентов к конгрессу по поводу внешней политики государства, где переговорам по ОСВ придавалось важное значение.В Советском Союзе аналогом были доклады министра иностранных дел Верховному Совету СССР, а также выступления генерального секретаря на очередном съезде КПСС .Кроме того, руководители государств и главы внешнеполитических ведомств выражали политику в отношении ОСВ в своих многочисленных публичных выступлениях, на пресс-конференциях.

5. Правительственные документы СССР и США по проблемам ОСВ
. Эти источники раскрывают процесс выработки позиции той или иной стороны на разных этапах переговоров. Общедоступны стенограммы некоторых заседаний Совета национальной безопасности США, аналитические доклады глав ЦРУ, министерства обороны и помощника по национальной безопасности президенту, а также переписка глав американских ведомств по вопросам американской внешней политики в области ОСВ. Подобные советские документы остаются в большинстве случаев засекречены, однако те, которые открыты, свидетельствуют о большом влиянии министерства обороны и КГБ на принятие решении по ОСВ. Особое значение имеет переписка посольств СССР и США, а также советской и американской делегаций на переговорах со своими правительствами. Посредством этой переписки дипломаты докладывали "Центру" о состоянии дел на переговорах и получали инструкции касательно дальнейших действий.

6. Периодическая печать
. Несмотря на конфиденциальность переговоров по ОСВ, печатные издания и СССР, и США не могли оставить такое событие без своего внимания. Условия достигнутых договоренностей, перспективы переговорного процесса комментировались на страницах американских изданий ". Ведущие печатные органы СССР - газеты "Правда"[22]
и "Известия" - публиковали сообщения о встречах сторон по поводу ОСВ, а также содержание достигнутых соглашений. Хроника советско-американских встреч на высшем уровне зафиксирована также в журнале "Международная жизнь"[23]
. С 1970-го г. стал выходить в свет журнал "США - экономика, политика, идеология", который не только публиковал основные документы, подписанные в ходе советско-американских контактов, но и комментировал ход переговоров по ОСВ. Кроме того, ТАСС еженедельно выпускал вестник иностранной информации "Атлас", где, помимо прочего, приводились заметки западной прессы по поводу ОСВ.

7. Мемуары участников переговоров по ОСВ
. В условиях отсутствия полного доступа к документальным материалам переговоров этот вид источников приобретает особую ценность. В первую очередь следует выделить воспоминания главных действовавших лиц на переговорах. С советской стороны трудно переоценить роль посла в США А. Добрынина, который занимал свой пост на протяжении всего процесса ОСВ и был не просто его свидетелем, а одним из основных творцов. В своих воспоминаниях он изложил начало диалога по стратегическим вооружениям, основной ход согласования условий соглашений в ходе работы "тайного канала", а также общее состояние взаимоотношений СССР и США на данном этапе[24]
.

Из воспоминаний глав государств большую ценность представляют книги американских президентов - Р.Никсона,[25]
Дж. Форда, Дж. Картера. По их мемуарам можно судить о степени понимания проблемы и деталей ОСВ. В этом смысле поверхностны воспоминания Д. Форда , целиком полагавшегося в переговорах по ОСВ на Г. Киссинджера. Более конкретны книги Р. Никсона, где автор, исходя из опыта ОСВ, даже формулирует правила, которых следует придерживаться в переговорах с СССР. Еще более детальный анализ своей позиции по ОСВ дает Д. Картер, который, пожалуй, проявлял наибольшую личную активность и компетентность в процессе ОСВ из всех указанных президентов.

Особое значение имеют мемуары членов официальных делегаций СССР и США на переговорах.

Кроме представителей МИДа, в переговорах активное участие принимали военные. Свои воспоминания по поводу ОСВ изложили В.П. Стародубов[26]
, Н.Ф. Червов. Анализируя гонку вооружений в 1960-х - 1970-х гг., авторы приходят к выводу о решающем значении военно-стратегического паритета для начала переговоров по ОСВ, а сложности конца 1970-х связывают прежде всего с попытками США достичь стратегического превосходства.

Характеризуя источниковую базу в целом можно сказать, что большая часть документов, особенно советских, до сих пор недоступна историкам. И если в США в ближайшее время планируется публикация документов по ОСВ-1 и ОСВ-2, то доступ к этим документам в нашей стране, похоже, еще долго будет оставаться привилегией лишь избранных лиц. Тем не менее, вышеуказанные источники позволяют составить общую картину советско-американских переговоров по ОСВ, проследить развитие позиций сторон на всем их протяжении и определить историческую роль этих переговоров. Детальный анализ всех аспектов процесса ОСВ, станет возможным после того, как станут доступными соответствующие архивы российского МИДа, Министерства обороны, а также американского госдепартамента, Пентагона и Белого дома.

Методология.
Основными принципами, заложившими основу методологии данного исследования, стали принципы объективности и историзма. Так как переговоры по ОСВ носили двусторонний характер, то до сих пор каждая из сторон склонна по-своему трактовать рассматриваемые события. Не претендуя на истину в последней инстанции, автор попытался рассмотреть эти переговоры объективно, пользуясь методом сравнительного анализа мнений обеих сторон для определения действительного хода развития переговорного процесса.

Принцип историзма предполагает рассмотрение переговоров по ОСВ без отрыва от общего контекста советско-американских отношений в соответствующий временной период. В самом деле, далеко не простые взаимоотношения двух держав в 1960-1970-е гг. ощутимо сказывались на поведении сторон на переговорах по ОСВ. Политика "увязки" поначалу вошло в историю международных отношений именно как попытка увязать решение проблем по ОСВ с решением других, преимущественно политических вопросов в советско-американских отношениях.

В работе были также использованы общенаучные методы исторического анализа и синтеза. Из всего разнообразия источников, так или иначе связанных с проблематикой ОСВ, следовало выделить наиболее существенное, что в действительности способствовало раскрытию заданной темы.

В качестве частнонаучных использованы проблемно-хронологический и историко-генетический методы. Рассматриваемые в работе события проанализированы, как правило, в хронологическом порядке в тесной связи с предшествующими контактами СССР и США по вопросам разоружений, а также под влиянием исторических условий, в которых обе стороны сначала пришли к выводу о необходимости начала этих переговоров, затем их осуществляли и, в конце концов, приостановили диалог по этому вопросу.

Глава 1. Предыстория американо-советских переговоров по ограничению стратегических вооружений.

По указанию Д. Эйзенхауэра в конце 50-х годов под руководством генерала Ч. Хики были проведены исследования под кодом "2009" и разработан "Всеобъемлющий перечень стратегических целей", выдвинул концепцию "оптимальной конфигурации" ядерных ударов по стратегическим силам, обычным войскам и городам СССР, Китая и другим социалистическим странам. В результате в августе 1960г. года в Омахе (штат Небраска) при штабе Стратегического авиационного командования (САК) был образован объединенный штаб планирования стратегических целей, который к декабрю 1960 г. выработал первый "Единый объединенный оперативный план" - СИОП - 115 построенный по принципу массированного ядерного удара по "оптимальной конфигурации". Стратегические средства должны были применяться тотально, немедленно по получению сигнала тревоги, по всем целям, включенным в список, в том числе и по городам.[27]

Позже, в 1961г., на смену "массированному возмездию" пришла стратегия "гибкого реагирования". Помимо расширения и модернизации войск общего назначения считалось необходимым наращивание ядерного превосходства.

Перемены в стратегическом балансе СССР - США на пороге 60-х пошатнули состоятельность американских гарантий в НАТО применить ядерное оружие в случайной войне на европейском континенте. Фактически наращивание вооружений достигло в 1961-67 г. беспрецедентных для мирного времени темпов и масштабов. Придя к власти в 1961г. правительство Кеннеди унаследовало 12 межконтинентальных ракет первого поколения "Атлас". Две атомные подводные лодки "Дж. Вашингтон" и "Патрик Генри" вышли в море, неся на борту по 16 ракет "Поларис А-1". К концу 1967 года американские военные силы выросли в 40 раз. Беспрецедентных темпов достигли темпы ракетного строительства в 1963-64 г.: в среднем в этот период развертывалось по одной МБР ежедневно и спускалось на воду по одной подводной лодке ежемесячно. На вооружение поступили шесть эскадрилий усовершенствованных ракет Титан - 2 (10 Мт). В 1966-1967 г. на базах ВВС Уоррен и Гранд - Фокс были развернуты еще два крыла МБР и началось быстрое переоснащение части ракетных сил ракетами "Минетмен - 2". Последние 1000 баллистических ракет "Минетмен" были приведены в готовность на базе Гранд - Фокс и передана САК 21 апреля 1967 года. Последняя 41-я атомная подводная лодка "Уил Роджерс" с ракетами "Поларис А-3" вышла в Атлантику. Ракетное строительство 60-х завершилось.[28]

В развитии стратегических ядерных сил СССР 1959 год можно смело считать этапным. В этом году в западных районах страны развертывается массовое строительство ракетных комплексов с баллистическими ракетами средней дальности Р-12 и Р-5М, способных наносить ядерные удары по объектам, удаленным до 2000 км от места старта. При этом часть самолетов Ту-16 переключили на решение других задач. Заканчивается постановка на боевое дежурство первого комплекса с межконтинентальными ракетами Р-7. Создается новый вид Вооруженных Сил - Ракетные войска стратегического назначения. Военно-морской флот получает первую дизельную подводную лодку океанской зоны проекта 629 с тремя баллистическими ракетами Р-13 на борту. Годом позже в боевой состав Северного флота вошла первая атомная подводная лодка проекта 658 с таким же числом ракет. В начале 1960 года советские стратегические ядерные силы располагали 150 тяжелыми бомбардировщиками, пятью подводными лодками с БРПЛ Р-13 и несколькими МБР Р-7. Одновременно создавалась группировка баллистических ракет средней дальности.[29]

Хотя СССР и США приступили к развертыванию межконтинентальных ракет и баллистических ракет на подводных лодках практически одновременно, очень скоро первый отстал в этой гонке. Особенно это было заметно в области морских ядерных вооружений. По своим тактико-техническим данным советские подводные ракетоносцы проектов 629 и 658 значительно уступали американской лодке типа "Дж. Вашингтон". А ракеты Р-13, которые они несли на борту, в отличии от американских "Поларис-А1", могли быть запущены только из надводного положения, что заставляло субмарину всплывать перед пуском на поверхность. В результате она теряла скрытность и подвергалась угрозе быть легко уничтоженной.[30]

С 1960 года в РВСН началось формирование ракетных дивизий, состоящих из ракетных полков. В каждом полку на вооружении имелся один ракетный комплекс. Переход на единую организационно-штатную структуру значительно улучшил управление ракетными войсками, но не устранил ряда недостатков в этом процессе. Для повышения боевой эффективности РВСН требовалось создать систему централизованного боевого управления восками и оружием.

Советское военно-политическое руководство очень быстро убедилось в том, что стратегические ядерные силы США количественно и качественно превосходят СЯС СССР. Особенно четко это высветилось в период Карибского кризиса. В этих условиях руководством страны была поставлена задача, на несколько десятков лет определившая магистральный путь развития национальных СЯС, добиться ядерного паритета с Соединенными Штатами. Учитывая географические факторы, уровень развития военной техники, уязвимость носителей ядерного оружия от воздействия средств противника, приоритет был отдан РВСН. Именно межконтинентальные ракеты могли стать гарантом нанесения неотвратимого удара по Америке.

Но по мере абсолютного роста стратегического арсенала США, который вызвал оправданные ответные меры Советского Союза, министр обороны и некоторые его соратники стали понимать, что поддержание некоего теоретического ядерного превосходства будет все более дорогостоящим и менее рентабельным для США. Карибский кризис октября 1962 года ускорил эволюцию взглядов некоторых представителей руководства США. Он поставил под сомнение обоснованность многих идей и расчетов, лежавших в основе стратегии "контрсилы". Такие концепции, как контролируемые ядерные удары, казавшиеся Макнамаре рациональными, пока атомная война обсуждалась абстрактно, потеряла свою привлекательность, когда пришло время принятия практических решений. Идея "стратегической стабильности" начала вытеснять в приоритетах Макнамары концепцию "реализуемого ядерного удара". В ноябре 1962 года в интервью С. Олсону Макнамара высказал эти совершенно еретические мысли для того времени. В ответ на вопрос, достигнет ли СССР надежной способности ответного удара, министр обороны заявил: "Да, конечно. Когда обе стороны приобретут гарантированную способность второго удара, мы будем иметь более стабильный баланс страха". По свидетельству некоторых специалистов, начиная с 1963 года Макнамара и некоторые его сторонники все упорнее отстаивали идею, что долговременная безопасность США могла быть надежнее обеспечена "политическими соглашениями, а не военными программами".

1963 год был ознаменован первым крупным соглашением в области ядерного оружия - Договором о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, подписанным СССР, США и Великобританией. Этот договор и ряд других советско-американских соглашений 1963 г. были первыми признаками потепления международного климата, ослабления военно-политической напряженности долгих лет "холодной войны". Президент и его соратники начали понимать необходимость перехода от политики конфронтации к переговорам по обузданию гонки вооружений, и эти идеи нашли отражение в известной речи Кеннеди в Американском университете, произнесенной незадолго до его гибели.[31]

Однако позитивным переменам мешало продолжавшееся форсированное наращивание ракетно-ядерной мощи США и их открытое военное вторжение во Вьетнам. Да и предложения Вашингтона по условиям ограничения стратегических вооружений, выдвинутые в 1964 г. в Комитете по разоружению в Женеве, все еще не открывали путь к конструктивному диалогу с Советским Союзом. Реальный шаг на пути ограничения гонки вооружений был сделан в 1967 г., когда Советский Союз, Соединенные Штаты и другие страны подписали Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, приняв обязательство о не размещении оружия массового уничтожения в открытом космосе и на небесных телах. Этот успех укреплял надежду на возможность сотрудничества великих держав по обузданию военного соперничества.

Новые взгляды Макнамары и его сторонников на ядерное оружие были наиболее систематически изложены им в выступлении перед представителями Юнайтед Пресс Интернэшнл в Сан-Франциско 18 сентября 1967 г. Министр заявил, что "сдерживание преднамеренного ядерного нападения на Соединенные Штаты и их союзников" обеспечивается поддержанием высоконадежной способности "навлечь неприемлемый ущерб на любого агрессора или агрессоров, даже после принятия на себя внезапного первого удара". Макнамара также признал: "Очевидным и неизбежным фактом остается, что Советский Союз с его наличными силами может эффективно уничтожить Соединенные Штаты, даже приняв на себя всю тяжесть американского первого удара". Логическим выводом из этих рассуждений являлась бессмысленность дальнейшего наращивания вооружений для достижения ядерного превосходства. Тем не менее гонка вооружений, по словам Макнамары, приобрела своеобразную динамику развития, собственную "безумную инерцию": "Какими бы ни были их намерения или наши намерения, действия - или даже реалистически вероятные действия - каждой стороны, относящиеся к строительству ядерных сил, неизбежно вызывают противодействия другой стороны. Это как раз тот феномен действия - противодействия, который питает гонку вооружений"[32]
. В качестве выхода из этого зловещего замкнутого круга министр обороны выдвинул идею переговоров между великими державами: "Мы не хотим гонки ядерных вооружений с Советским Союзом прежде всего потому, что феномен действия - противодействия делает ее глупой и бесплодной... Обе нации выиграли бы от достаточно надежных соглашений сначала ограничить, а позднее и сократить наступательные и оборонительные ядерные силы. Мы считаем, что такие соглашения полностью достижимы, поскольку они очевидно соответствуют интересам обоих наших народов"[33]
.

Однако США к тому времени уже глубоко увязли во вьетнамской войне, а форсированная количественная и качественная гонка ракетно-ядерных вооружений 60-х годов продолжалась. Кроме того, наметившийся новый подход к проблеме ядерного оружия и безопасности был крайне противоречивым, непоследовательным и не выходил за пределы узкой группировки правящих кругов США, что и проявилось во время дискуссии вокруг нового поколения американских стратегических вооружений.

Примерно с середины 60-х годов в сфере стратегических вооружений в центре внимания руководства США находились две новые военные программы. Речь шла о системе противоракетной обороны (ПРО) и системах разделяющихся головных частей с боеголовками индивидуального наведения на цели (РГЧ) типа "МИРВ" для наступательных баллистических ракет стратегического назначения.

В глазах Макнамары и ряда его помощников система ПРО стала символом бесплодной гонки вооружений, которую в интересах долгосрочной национальной безопасности США он считал необходимым поставить под определенный контроль. Министр полагал, что отказ от строительства системы ПРО под названием "Найк-Икс" дал бы возможность заключить соглашение с Советским Союзом по ограничению, стратегических вооружений. Напротив, развертывание системы ПРО, по его мнению, могло дестабилизировать военный баланс, не предоставив сколько-нибудь реальной защиты США.

В 1966 г. сторонники "Найк-Икс" и других стратегических программ, применяя испытанный прием, начали усиленно распространять фальсифицированную информацию разведки о создании якобы "плотной" противоракетной обороны в СССР. В этой обстановке предварительное решение об оснащении нового поколения баллистических ракет системами РГЧ прошло, не привлекая большого внимания, без заметных возражений и тем более организованной оппозиции с какой-либо стороны. Выступая против программы ПРО "Найк-Икс", министр обороны доказывал, что системы РГЧ могли преодолеть любую противоракетную оборону, вследствие чего "правильным ответом" на строительство советской ПРО, о котором поднимался шум в США, должно было стать оснащение американских ракет многозарядными головными частями, а не создание Соединенными Штатами собственной системы ПРО, которую СССР тоже мог бы нейтрализовать путем усовершенствования своих наступательных средств.[34]

6 декабря 1966 г. военно-политическое руководство США приняло решение о выделении средств для долгосрочных заказов на отдельные боевые компоненты системы ПРО "Найк-Икс". Но в то же время расходование этих ассигнований и решение о конкретном типе системы ПРО откладывалось, пока госдепартамент не выяснит возможность соглашения с Советским Союзом об ограничении систем противоракетной обороны. 23 и 25 июня 1967 г. в Глассборо (Нью -Джерси) состоялись встречи между Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным и президентом США Л. Б. Джонсоном. В первый же день министр обороны заявил, что создание советской ПРО "вынудит" США усилить их наступательные ядерные силы, и предложил заключить соглашение об ограничении систем противоракетной обороны. Но Советский Союз не мог пойти на подобную договоренность, ибо выборочное ограничение только одной из стратегических систем не затронуло бы другие военные программы и арсеналы США. Между тем как раз на это и делался расчет Вашингтона, старавшегося неприемлемым образом примирить идею переговоров с Советским Союзом и все еще широко распространенный в руководящих кругах Соединенных Штатов принцип поддержания американского ядерного превосходства.

На пресс-конференции в после встречи в Глассборо А. Н. Косыгин подчеркнул: "Нельзя рассчитывать на улучшение советско-американских отношений , пока США совершает агрессию против Вьетнама. Для того чтобы улучшить наши отношения, надо прежде всего Соединенным Штатам прекратить войну во Вьетнаме".[35]

К 1968 г. относится не только переход США к непосредственной подготовке нового цикла гонки стратегических вооружений. 1 июля СССР, США, Великобритания, а затем и еще 55 государств подписали один из важнейших международно-правовых документов нашего времени - Договор о нераспространении ядерного оружия. Неотъемлемым и первостепенным элементом такой системы должны были стать и соглашения по взаимному ограничению стратегических вооружений СССР и США, в связи с чем в Преамбуле Договора подчеркивалось их намерение "скорее достигнуть прекращения гонки ядерных вооружений и принять меры в направлении ядерного разоружения"[36]
. В том же году фактически был решен и вопрос о переговорах между Советским Союзом и Соединенными Штатами по другому кардинальному вопросу.

В мае 1968 г. заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов в своей речи в ООН выразил готовность Советского правительства приступить к переговорам по ограничению стратегических вооружений.[37]
В июне того же года советский министр иностранных дел А. А. Громыко сделал предложение правительству США обсудить взаимное ограничение и сокращение ядерных вооружений наступательного и оборонительного назначения. Президент Джонсон откликнулся на инициативу Советского Союза. 1июля 1968 г. он заявил о согласии США начать переговоры по вопросам стратегических вооружений.

Однако 21 августа, под давлением антикоммунистической истерии, поднятой на Западе из-за интернациональной помощи социалистических стран народу Чехословакии в его борьбе против контрреволюционных антисоциалистических сил, президент Джонсон отказался от начала советско-американских переговоров. Тем не менее в значительной части правящих кругов и общественности США идея ограничения стратегических вооружений уже завоевала значительную поддержку. 15 декабря 1968 г. преемник Макнамары на посту министра обороны К. Клиффорд публично выступил в пользу безотлагательного начала переговоров об ОСВ. Заключительные попытки президента Джонсона начать переговоры и связать обязательствами республиканскую администрацию Р.Никсона, победившего на президентских выборах в ноябре 1968 г., не достигли целей. Никсон, призывавший в ходе предвыборной кампании к "ядерному превосходству" США, не собирался связывать себя с маневрами уходящей администрации. Но впоследствии с идеей ограничения гонки вооружений новое руководство связали законы более высокого порядка, чем тактика предвыборной борьбы. Объективные реальности ядерного века вынуждали Вашингтон приспосабливаться к изменению мирового соотношения сил, в первую очередь в сфере стратегического баланса, где неуклонно складывалось равновесие между США и Советским Союзом.

Глава 2. Соглашение ОСВ - 1 и Договор по ПРО

1. Концепция "достаточности" и новый подход к противоракетной обороне.

Как было сказано выше, на рубеже 60х - 70х годов мир находился накануне решения проблемы об ограничении стратегических вооружений. Точки зрения хорошо отображены в оценках противоборствующих сторон. На XXVI съезде КПСС было открыто сказано: "Сложившиеся военно-стратегическое равновесие между СССР и США, между Варшавским Договором и НАТО, объективно служит сохранением мира на нашей планете. Мы не добивались и не добиваемся военного превосходства над другой стороной. Эта не наша политика. Но мы не позволим так же создавать превосходства над нами. Подобные попытки, а так же разговоры с нами с позиции силы абсолютно бесперспективны"[38]
. В свою очередь США говорило следующие: "Мы вступаем в новый период. Никакие обстоятельства не могут затушевать тот факт, что в годы основания НАТО мы обладали атомной монополией, а сейчас СССР имеет более тысячи ракет наземного базирования. Никакая президентская декларация не в состоянии отменить этот факт".[39]

Начиная с начала 70-х годов главной концепцией развития советских стратегических вооружений становится концепция, которую можно охарактеризовать как "стратегической достаточности". Она определяла количественный и качественный состав носителей, их распределение между РВСН, ВМФ и ВВС, с учетом возможного применения в различных условиях обстановки. Научным путем было определено оптимальное соотношение количества носителей и ядерных боеприпасов для них. Учитывала она и начавшийся процесс ограничения стратегических вооружений Советского Союза и Соединенных Штатов Америки.

В США дело обстояло иначе. Концепция "достаточности", впервые выдвинутая президентом на пресс-конференции 29 января 1969 г., имела весьма аморфный смысл и допускала самые разные интерпретации в плане конкретных решений по стратегическим вооружениям. Показательно в этой связи замечание заместителя министра обороны Д. Паккарда, на долю которого приходилось подготавливать как раз такие специфические решения. В частной беседе в ответ на вопрос, что означает понятие "достаточность", он высказался со свойственной ему прямотой: "Оно означает, что это слово удобно употреблять в речах. А кроме этого ни черта оно не значит". По всей видимости, 29 января 1969 г. президент Никсон высказал идею "достаточности" в качестве компромиссного варианта официальной стратегической концепции, как нечто среднее между нереальным "безоговорочным превосходством" и неудобным с внутриполитической точки зрения "паритетом", на который Никсон обрушил критику в ходе избирательной кампании. Но после того, как идея "достаточности" была обнародована, предстояло наполнить се более конкретным военно-политическим содержанием, сформулировать ее задачи и критерии, чтобы превратить из политического лозунга в руководство для долговременных и сложнейших решений по программам стратегических вооружений.[40]

В этих целях началось обширное секретное исследование, санкционированное "Меморандумом № З" под названием "Военное положение". Упоминание о результатах "Меморандума № З" проскользнуло в президентском послании 1970 г. "Мы в правительстве достигли согласия по четырем специфическим критериям стратегической достаточности" - сказал Никсон. Ограничившись туманным заявлением, что выводы исследования свидетельствовали как против резких сокращений американского ядерного арсенала, так и против крутого его наращивания, президент воздержался тогда от дальнейших разъяснений. Эти четыре критерия впервые назвал министр обороны М. Лэйрд, выступая в 1970 г. перед сенатской комиссией по международным отношениям. Годом позже они были включены в доклад Лэйрда по военному бюджету на 1972 г. финансовый год. В принципе такие же критерии были и у СССР, так что их можно считать адекватными.[41]

Эти руководящие принципы по развитию стратегических сил США выглядели следующим образом: (1) Поддержание необходимого количества стратегических вооружений для обеспечения "сдерживания" посредством способности "ответного удара" даже после принятия на себя "внезапной ядерной атаки". (2) Устранение какого-либо стимула для "внезапного стратегического удара" по Соединенным Штатам. (3) Лишение предполагаемого противника возможности навлечь на США больший ущерб, чем могут причинить ему Соединенные Штаты, при любых обстоятельствах ядерного столкновения. (4) Обеспечение прикрытия американской территории от разрушительных последствий несанкционированных или единичных ядерных ударов. Руководители республиканской администрации потратили немало усилий, рекламируя оригинальность и теоретические достоинства своей новоявленной ядерной стратегии. Однако при ближайшем рассмотрении концепции "достаточности" достигнутый в этой области правительством Никсона "большой интеллектуальный прогресс" выглядит в лучшем случае весьма сомнительным. Причем это относится как к новизне разработанных в 1969 г. стратегических принципов "достаточности", так и к их состоятельности по существу на практике могло означать и возврат к политике "ядерного превосходства". В этом плане нужно согласиться с суждением советского специалиста В. В. Ларионова, который отметил: "То, что кажется одной стороне "достаточным", может выглядеть для другой как стремление к "превосходству"[42]
. Но в новых условиях начала 70-х годов курс на стратегическое превосходство являлся для Соединенных Штатов бесперспективным, что неоднократно публично признавали представители республиканского правительства. Советский Союз несомненно был способен выделить необходимые средства, чтобы свести па нет подобные планы Вашингтона.

Если концепция "достаточности" отличалась большой туманностью и противоречивостью, то ее стратегические принципы, с точки зрения правительства США, обладали и одним неоспоримым преимуществом. Они минимально связывали публичными обязательствами руки администрации Никсона в области конкретных решений по развертыванию военных программ. Здесь, как и в других сферах внешней политики, руководство США желало сохранить за собой максимальную свободу маневрирования для перестройки государственного курса в соответствии с реальностями 70-х годов.

Главным вопросом ядерной политики США в первый год деятельности республиканской администрации была дальнейшая судьба программы противоракетной обороны "Сентинел". Правительство Джонсона вынесло в 1967 г. решение в пользу развертывания "тонкой" системы ПРО для прикрытия американской территории от потенциальной угрозы незначительного ракетного потенциала КНР. В бюджете на 1969 г. финансовый год на дальнейшую разработку системы "Сентинел" и развертывание ее компонентов было выделено 1,2 млрд. долл. Сухопутные силы приступили к строительству первых комплексов ПРО: гигантских радиолокаторов в железобетонных конструкциях 40-метровой высоты, стартовых установок антиракет в районах Сиэтла, Чикаго и Бостона (не скрывая своего намерения превратить ее впоследствии в "плотную" систему против Советского Союза). 33В то же время внутри США ширилась оппозиция созданию дорогостоящей и сомнительной в техническом отношении стратегической системы. В ходе утверждения военного бюджета весной и летом 1968 г. в Капитолии, где еще годом раньше царила почти единодушная поддержка ПРО, поправки сенаторов Д. Купера и В. Харта за изъятие фондов на развертывание этой системы получили соответственно 34 и 25 голосов. И хотя эти предложения не были поддержаны большинством, оппозиция готовилась к более упорной борьбе в следующем году.[43]

14 марта 1969 г., как раз в тот день, когда в форме "Меморандума № 28" было дано указание еще только о начале подготовки к переговорам СССР и США, президент Никсон уже сделал официальное заявление по вопросу противоракетной обороны. Название системы "Сентинел" было изменено на "Сейфгард". Весной 1969 г. многие члены сената от обеих главных партий обрушили на программу ПРО острую критику, указывая на ее дестабилизирующее стратегическое значение и негативное влияние на ожидавшиеся соглашения между СССР и США. Им вторили некоторые солидные газеты и журналы, влиятельные телевизионные комментаторы. Наконец-то настойчивые разъяснения Макнамары в последний период его пребывания в должности министра обороны возымели свое действие. Семена философии "взаимного , сдерживания", посеянные им в США, постепенно дали всходы. Эти аргументы получили широкое признание и были пущены в ход против новой стратегической программы. Атаку на "Сейфгард" в Капитолии возглавили такие сенаторы-демократы, как Фулбрайт, Кеннеди, Мэнсфилд, Черч, Макговерн, Проксмайр, Саймингтон. Их поддержали коллеги из республиканской партии: Брук, Купер, Хэтфилд, Мэтайес, Пэрси.[44]

Многомесячная внутренняя борьба вокруг программы "Сейфгард" достигла своей кульминации 6 августа 1969 г., когда на голосование сената была поставлена поправка Купера - Харта к бюджету на 1970 финансовый год, предлагавшая изъять ассигнования на строительство первых комплексов противоракетной обороны. Результаты голосования произвели внутриполитический шок, нанесли ущерб репутации республиканского правительства, продемонстрировали ограниченность его возможностей по подчинению конгресса своей военной политике. Впервые в истории Соединенных Штатов крупнейшая стратегическая программа, на которую администрация и президент поставили свой престиж, не получила большинства голосов! Сенаторы разделились поровну: 50 проголосовали за и 50 против. Законодательный тупик был разрешен одним-единственным голосом, который подал в пользу программы вице-президент С. Агню, имевший по американским законам право голосовать в подобных ситуациях.[45]

В Советском Союзе при разработке системы противоракетной обороны (ПРО) предусматривалась реализация принципа безъядерного перехвата с непрерывным управлением полетом противоракеты при наведении на непрерывно до точки встречи отслеживаемую боеголовку баллистической ракеты. Такая сложнейшая научно-техническая задача была успешно решена под руководством выдающегося советского конструктора Г.В. Кисунько. Опытный образец системы ПРО - система "А" в ходе испытаний 4 марта 1961 года обеспечил контактное поражение боеголовки ракеты Р-12. Всего в системе "А" было осуществлено 11 успешных перехватов баллистических ракет Р-12 и Р-5 с уничтожением их боеголовок неядерными противоракетами за счет кинетической энергии взрыва тротиловой начинки, содержащейся в каждом поражающем элементе. Реализованные в системе "А" идеология построения и инженерно-технические решения были положены в основу проекта системы ПРО г. Москвы (система А-35). Несмотря на активное противодействие и закулисные маневры противников системы А-35, в 1972 году ее первая очередь была принята в опытную эксплуатацию. В 1974 году в эксплуатацию были введены объекты второй очереди. [46]

Однако главная идея отечественной системы ПРО - поражение боеголовок баллистических ракет безъядерными противоракетами - в системе А-35 не была реализована, хотя в соответствии с первоначальным проектом противоракету А-350 предполагалось оснастить обычной боевой частью . Не последнюю роль в таком развитии событий, по всей вероятности, сыграла своевременно "вброшенная" США информация о работах по созданию двухэшелонной системы ПРО, реализующей принцип ядерного перехвата. Но через некоторое время программа была заморожена. Что послужило причиной этого решения - осознание опасности применение такой системы для обороняемого объекта, незначительное ее влияние на общее соотношение сил, выполнение своего "исторического" предназначения - подтолкнуть советское руководство к отказу от реализации принципа безъядерного перехвата или какие-либо иные причины - можно только гадать. Официальной версией было несоответствие эффективности ста противоракет затратам на поддержание системы.

Достигнутые результаты в создании оборонительных систем вооружений в значительной мере определяли в тот период позиции СССР и США в отношении проблемы их ограничения. Ввиду явно обозначившегося преимущества Советского Союза в области противоракетных технологий (задачу безъядерного перехвата в США смогли решить лишь через 23 года после того, как это было осуществлено в Советском Союзе!) руководство США с середины 60-х годов стало поднимать вопрос о целесообразности взаимного отказа от создания широкой системы ПРО. Главным доводом американской стороны (еще в 1967 году!) было: гонка в области оборонительного оружия только ускорит гонку наступательных вооружений и таким образом дестабилизирует установившееся деликатное равновесие между двумя сверхдержавами, основанное на ядерном сдерживании.

Однако предложения США об ограничении систем противоракетной обороны длительное время отклика не находили. Заявляя, что "оборона - это морально, а нападение - безнравственно" советское руководство категорически отказывалось вести переговоры только по системам ПРО и выдвигало контрпредложение - решить вопрос о сокращении наступательных вооружений (по которым преимущество было у США) или же рассматривать вопросы разоружения в комплексе. Такой подход не устраивал США.

В середине 1967 года Администрация США, не дождавшись положительной реакции Советского Союза на свои предложения начать официальный обмен мнениями по вопросу систем ПРО, принимает решение о развертывании своей системы противоракетной обороны. Этот шаг официальные представители Администрации обосновывали тем, что речь идет об ограниченной системе ПРО, рассчитанной на нейтрализацию угрозы со стороны КНР, но не могущей играть значительную роль в плане взаимного сдерживания ядерных сил СССР и США.

По мере продвижения работ в области противоракетной обороны уже к середине 60-х годов определился круг проблемных вопросов, которые заставляли задумываться о целесообразности создания таких систем.

К их числу относились:

* техническая не реализуемость идеи создания эффективной системы обороны всей территории страны от массированного удара баллистических ракет, оснащенных средствами преодоления системы ПРО;

* дестабилизирующее влияние таких систем (в силу принятой на вооружение концепции взаимного ядерного сдерживания, основывающейся на гарантированной возможности нанесения ответственного удара) на установившееся к тому времени военно-стратегическое равновесие сил;

* наличие достаточно дешевого и относительно легко реализуемого способа преодоления ограниченной по своим возможностям системы - увеличение налета на прикрываемый объект;

* отсутствие научного задела и технических решений по проблеме селекции боеголовки среди ложных целей;

* исключительно высокая стоимость системы обороны всей страны - минимум 15-20 млрд. долларов. [47]

Тем не менее возврат к полновесной стратегической концепции "контрсилы" оставался для пентагоновских планировщиков несбыточной мечтой. Могучие ракетные войска стратегического назначения и ракетные силы морского базирования СССР приобрели безусловную способность сокрушительного ответного удара по инициатору глобальной войны. В 1971 г., ужа после начала развертывания новых стратегических систем США, в своей речи на XXIV съезде КПСС Л. И. Брежнев еще раз указал на этот непреложный факт военного баланса: "Любой возможный агрессор хорошо знает, что в случае попытки ракетно-ядерного нападения на нашу струну он получит уничтожающий ответный удар"[48]
.

Примерно к 1972 г. качественная перестройка, начавшаяся в ядерном арсенале США под влиянием быстрого развертывания ракет с разделяющимися головными частями индивидуального наведения и в результате усилий по усовершенствованию этих вооружений, стала находить отражение и в официальных стратегических концепциях Вашингтона. Правительству и министерству обороны США под критическим взглядом антимилитаристской оппозиции в Капитолии было все труднее оправдывать продолжение гонки вооружений прежними аргументами, не выходящими за рамки концепции "гарантированного уничтожения", как основы стратегии "достаточности". Особенно очевидным это обстоятельство сделалось, когда на советско-американских переговорах наметилась перспектива заключения договора по ограничению систем ПРО (о чем было сделано соответствующее совместное заявление 21 мая 1971 г.). После этого главный аргумент в пользу систем РГЧ, оправдывавший их как средство прорыва потенциальной противоракетной обороны, утратил свое значение. Для продолжения программ боеголовок типа "МИРВ" правительству США настоятельно нужны были новые доводы.

В этих условиях руководство администрации усмотрело выход в идее "увеличения гибкости" ядерной стратегии Соединенных Штатов. Политический смысл идеи "гибкости" состоял в попытках усилить позиции Вашингтона по отношению как к противникам, так и к союзникам. Говоря о возможности "гибкого" использования американских ядерных сил, руководство США надеялось получить дополнительные "козыри" в переговорах с Советским Союзом и новые средства психологического давления на случай конфронтации в том или ином районе мира. Ведь по сути Вашингтон заявлял, что применение ядерного оружия стало менее немыслимым для него, потому что не обязательно повлечет всеобщее уничтожение. Что касается союзников США, то утверждения администрации относительно своей способности "гибко" применять ядерное оружие должны были упрочить доверие к американским военно-политическим гарантиям за рубежом.

2. Визит Р. Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных документов.

Весной 1947 г. доктрина "сдерживания", "план Маршалла" и "доктрина Трумэна" обозначили крутой разворот внешней политики США на курс "холодной войны" и глобального милитаризма. Двадцать пять лет потребовалось лидерам Соединенных Штатов, чтобы усомниться во всемогуществе американской силы. Конечно, процесс прозрения в Вашингтоне был еще далеко не завершен, однако он продвинулся настолько, чтобы, наконец, начался важный поворот с опасной колеи "холодной войны" и безудержной гонки вооружений. Этот поворот был ознаменован памятной весной 1972 г., когда серия исторических договоренностей между СССР и США на встрече в верхах в Москве очертила широкую сферу общих интересов двух крупнейших держав на новом этапе их взаимоотношений. На Всемирном конгрессе миролюбивых сил в октябре 1973 г. Л. И. Брежнев отмечал: "Соглашения, заключенные во время наших встреч с президентом США в Москве в мае 1972 года... открыли путь к переходу в советско-американских отношениях от конфронтации к разрядке, нормализации и взаимовыгодному сотрудничеству. Это, по нашему глубокому убеждению, отвечает интересам как народов Советского Союза и США, так и всех других стран, ибо служит делу укрепления международной безопасности"[49]
.

Исходные принципы советско-американских отношений определялись в историческом документе "Основы взаимоотношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки", подписанном 29 мая 1972 г. В их числе было обоюдное признание мирного сосуществования как единственной приемлемой основы отношений двух великих держав в ядерный век. СССР и США взяли на себя обязательства по предотвращению конфликтов, проявлению сдержанности и решению разногласий мирными средствами, они высказались в пользу расширения торгово-экономического, научно-технического и культурного сотрудничества[50]
. "Основы" включали прямое обязательство сторон "предпринимать особые усилия для ограничения стратегических вооружений". И крупным шагом на этом пути были соглашения Советского Союза и Соединенных Штатов, увенчавшие первый этап переговоров об ОСВ. .

Бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны, подписанный в Москве 26 мая 1972 г., предусматривал отказ СССР и США от развертывания систем ПРО для прикрытия территории своей страны или отдельного ее района, кроме двух комплексов, специально оговоренных советско-американским соглашением . Кроме того, Договор запрещал некоторые направления качественного совершенствования систем ПРО . Над соблюдением Договора предусматривался контроль с помощью национальных средств наблюдения. Условия этого соглашения непосредственно преграждали путь далеко идущим планам определенных группировок военно-промышленного комплекса США. В частности, жесткие ограничения на дислокацию и количественный боевой состав комплексов ПРО исключали ее превращение в "плотную" оборону американской территории. Запрещение создания новых разновидностей ПРО тоже связывало Пентагону руки в разработке ряда перспективных технических проектов.[51]

В более широком плане заключение Договора означало отказ США от сколько-нибудь существенных планов "ограничения ущерба", а значит, в огромной мере и от идеи "реализуемого ядерного превосходства". С ограничением ПРО те или иные стратегические программы Соединенных Штатов в действительности позволяли рассчитывать на "преимущества" лишь в весьма условной форме. Ведь в отсутствие широкой американской противоракетной обороны у Советского Союза, несмотря ни на что, оставалась безусловная способность уничтожающего ответного удара в случае попытки агрессивных кругов "реализовать" какие-либо военные преимущества своего ядерного потенциала. Поэтому Договор от 26 мая 1972 г. оказывал и оказывает важнейшее стабилизирующее влияние на советско-американский военный баланс, несмотря на продолжавшуюся по ряду направлений гонку вооружений.

Другим крупным достижением в сфере ОСВ явилось подписанное в тот же день временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. В соответствии с ним СССР и США обязались не строить дополнительные стационарные пусковые установки МБР наземного базирования начиная с 1 июля 1972 г. Срок действия соглашения был ограничен пятью годами с момента обмена ратификационными грамотами о вступлении в силу Договора по ПРО и письменными уведомлениями о принятии Временного соглашения. На этот же срок запрещалось увеличение количества БРПЛ и строительство новых ракетных подводных лодок сверх находившихся в строю и в стадии строительства к моменту подписания Временного соглашения. Кроме того, перекрывались некоторые аспекты качественного усовершенствования стратегических сил . Контроль над соблюдением соглашения предусматривался тоже с помощью национальных технических средств.[52]

Оценивая итоги советско-американской встречи в верхах, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев подчеркнул: "Соглашение об основах взаимоотношений между СССР и США, договор об ограничении систем противоракетной обороны, временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений, другие соглашения - все это очень важные и конкретные шаги в направлении к более прочному миру, в чем заинтересованы все народы"[53]
.

Иначе обстояло дело в самих Соединенных Штатах Америки. Основным форумом этих разногласий стали слушания сенатской комиссии по международным отношениям и комиссии по вооруженным силам, посвященные соглашениям по ограничению стратегических вооружений. Они велись в июне - июле 1972 г. и сопровождались обширной серией статей в "Нью-Йорк тайме", "Вашингтон пост" и других газетах, комментариями в политических и академических журналах, письмами, научными исследованиями, заявлениями американских ученых, общественных деятелей и должностных лиц.

Против договора об ограничении систем ПРО и соглашения по наступательным стратегическим системам в Капитолии выступили такие непоколебимые приверженцы гонки вооружений, как сенаторы Джексон, Бакли, Голдуотер. Их поддерживали специалисты из научных секторов военно-промышленного комплекса, как Бреннан из Гудзонов-ского института и Теллер, ассоциированный директор ядерного центра "Лоуренс" в Ливерморе. Наиболее яростно обрушился на соглашения сенатор Бакли, который сказал об ограничении систем ПРО: "...я отвергаю, как аморальный, отказ от возможности развития в будущем новых подходов к обороне против баллистических ракет, которые обеспечили бы защиту большой части нашего населения. Я ставлю под сомнение основополагающую доктрину... теории "гарантированного уничтожения", которая утверждает, что стратегическая стабильность будет гарантирована взаимной уязвимостью гражданского населения Соединенных Штатов и Советского Союза"[54]
. Бакли договорился до того, что советско-американские соглашения "увеличивают угрозу ядерной войны", и потребовал автоматического разрыва Договора по истечении 5-летнего срока действия Временного соглашения. Он призвал к форсированному качественному совершенствованию ракетных систем США для выравнивания диспропорций в ряде аспектов в свою пользу и "поддержания превосходства в тех областях, где оно сейчас существует".

Бреннан, как и полагалось ученому в отличие от политикана Бакли, высказывался в более взвешенных выражениях, однако суть его позиции от этого не менялась. В частности, он утверждал: "Может быть, в некоторых специфических аспектах, не затронутых соглашением, как число боеголовок, Соединенные Штаты все еще сохраняют некоторое преимущество. Однако в рамках соглашения для Советского Союза будет открыт путь к выравниванию теперешних диспропорций в нашу пользу, тогда как он будет закрыт для нас к ликвидации советских преимуществ". Поясняя свою мысль, Бреннан одним из первых в США выдвинул тезис об американском отставании в "забрасываемом весе" баллистических ракет . Через несколько лет вокруг этого понятия развернется одна из самых шумных и упорных кампаний милитаристских кругов США из вариаций на тему "военных отставании" от СССР. В тот момент Бреннан объявил, что в потолках Временного соглашения Советский Союз развернет множественные головные части на своих стратегических ракетах и, благодаря их большому "забрасываемому весу", достигнет "четырехкратного превосходства" над США в ядерных боеголовках ракетных сил наземного базирования .[55]

Что касается критики Временного соглашения, то, как отмечалось выше, определенные соглашением количественные потолки на пусковые установки баллистических ракет и другие ограничения отражали уравновешивание имевшихся диспропорций ядерного баланса в пределах достижимого на тот момент компромисса в сфере ОСВ. Действительно, Временное соглашение не ограничило системы РГЧ, развертывание и усовершенствование которых могло привести к расшатыванию стратегического равновесия. Теперь, начиная с мая 1972 г., противники советско-американских договоренностей лицемерно ужасались дестабилизирующему значению РГЧ и пытались свалить на Временное соглашение вину за то, что в действительности было вызвано военно-техническими инициативами самих США.[56]

Среди сторонников советско-американских договоренностей в США наиболее активными были такие влиятельные политические деятели, как сенаторы Кеннеди, Фулбрайт, Черч, авторитетные специалисты в лице Гарвина, Кэйхеца, Панофского, Ратженса, Шульмана. Давая отпор противникам соглашений, сенатор Кеннеди, в частности, подчеркнул: "Я убежден, что соглашения об ОСВ укрепляют сдерживание и оставляют нам не только несомненную способность гарантированного уничтожения сегодня, но и гораздо большую уверенность в поддержании сдерживания в будущем". Президент Никсон, выступая перед членами конгресса 15 июня 1972 г. в государственном департаменте, заявил: "Я занимался проблемами контроля над вооружениями в течение последних трех с половиной лет. Я всецело убежден, что оба соглашения служат интересам безопасности Соединенных Штатов, интересам контроля над вооружениями и мира во всем мире... Я обратил внимание на многочисленные рассуждения о том, кто выиграл и кто проиграл в этих переговорах... Фактически, если мы посмотрим на этот вопрос очень обстоятельно, то придем к выводу, что обе стороны выиграли и выиграл весь мир"[57]
.

3 августа 1972 г. в сенате состоялось решающее голосование по Договору об ограничении систем противоракетной обороны. Договор был ратифицирован подавляющим большинством голосов: 82 против 2 (против голосовали сенаторы Бакли и Аллин, Голдуотер не присутствовал в сенате). 14 сентября того же года сенат утвердил и Временное соглашение. Правда, в последнем случае была принята поправка Джексона, рекомендовавшая правительству добиваться "равных уровней" ограничения основных компонентов стратегических сил США и СССР в последующих соглашениях. Одновременно Капитолий принял поправку к военному бюджету на 1973 г. финансовый год в связи с заключенными в Москве соглашениями. В соответствии с условиями Договора об ограничении систем ПРО программа "Сейфгард" была резко сокращена, ее ассигнования снижены на 650 млн. долл. Общая экономия в течение последующих пяти лет оценивалась в 5 млрд. долл. В то же время конгресс одобрил продолжение некоторых программ наступательных вооружений по намеченному графику и из средств, сэкономленных на противоракетной обороне, выделил 100 млн. долл. на разработку ряда военно-технических проектов .[58]

Ратификация московских соглашений в области ограничения стратегических вооружений явилась крупной победой политики КПСС и Советского правительства. "В этом смысле нельзя не отдать должного тем государственным деятелям западных стран,- говорил Л. И. Брежнев в октябре 1973 г.,- которые стремятся преодолеть инерцию "холодной войны" и встать на новый путь - на путь мирного диалога с государствами, принадлежащими к иной социальной системе. Мы видим и происходящую в странах Запада борьбу между сторонниками и противниками разрядки международной напряженности, видим и определенную непоследовательность в позициях тех или иных государств по различным вопросам. Так что для дальнейшего продвижения вперед по пути упрочения мира нужны еще немалые усилия"[59]
.

Глава 3 Договор ОСВ-2.

1. Концепция «избирательной» ядерной войны и встреча Л.И. Брежнева и Дж. Форда во Владивостоке (декабрь 1974г.)

Широкая серия соглашений и принципиальных договоренностей между государствами противоположных социальных систем - прежде всего между могущественными ядерными державами СССР и США - способствовала оздоровлению международного климата в начале 70-х годов, возведению реальных барьеров на пути военной гонки. Однако и в этих условиях по каналам, не перекрытым первыми соглашениями об ОСВ, в Соединенных Штатах продолжалось развертывание ракетно-ядерных вооружений, велась и даже ускорялась разработка нового поколения стратегических систем оружия.

Правда, в условиях позитивных перемен на мировой арене и изменившейся обстановки внутри США военно-промышленному комплексу, его покровителям и приспешникам стало гораздо труднее оправдать дальнейшее совершенствование средств глобальной термоядерной войны. Им приходилось прибегать к разного рода уловкам, изобретать новые "аргументы", в числе которых был и тезис о том, что гонка вооружений по отдельным направлениям якобы не противоречит и не вредит разрядке, а является "естественным и независимым" процессом.

Такая постановка вопроса категорически отвергалась Советским Союзом. Уделяя должное внимание обороноспособности, Советское правительство неизменно подчеркивало несовместимость мирного сосуществования и гонки вооружений, добивалось ее прекращения. Выступая в 1973 г. на Всемирном конгрессе миролюбивых сил, Л. И. Брежнев указал: "Разумеется, дальнейшее расширение подхлестываемой агрессивными кругами империализма гонки вооружений и начавшаяся разрядка международной напряженности - это два процесса, идущих в противоположных направлениях. Бесконечно развиваться, так сказать, на параллельных курсах они не могут. Если мы хотим, чтобы разрядка и мир были прочными, необходимо остановить гонку вооружений"[60]
.

Но несмотря на это в ходе визита Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в США в июне 1973 г. было подписано историческое Соглашение о предотвращении ядерной войны. В результате третьей встречи в верхах в Москве летом 1974 г. были заключены новые договоренности: протокол к Договору об ограничении систем ПРО, а также Договор об ограничении подземных ядерных испытаний.

Придя в 1974 году на пост министра обороны Шлезингер начал внедрять свою концепцию, основанную на внедрении новых технологий.

Не остались без внимания министра обороны и программы повышения живучести и надежности систем управления, контроля и связи, в том числе создание усовершенствованного командного поста на самолете. Так называемая "Буферная система командной информации", основанная на повой электронно-вычислительной технике, позволяла, не выходя из пункта управления пуском, быстро перенацеливать МБР на значительное число разнообразных объектов. Наконец, развитие космических систем наблюдения тоже поднялось на качественно более высокий уровень. "Программа 647" геосинхронных спутников обещала обеспечить наблюдение за интересующими районами и объектами "в реальном времени" (то есть с одновременной передачей информации на принимающие станции). Эти спутники должны были также осуществлять засечение ядерных взрывов с помощью инфракрасных датчиков, определять их мощность и давать оценку причиненного ущерба. [61]

Все эти достижения технического прогресса министр обороны Шлезингер решил положить в основу своих стратегических концепций, которые вынашивал задолго до прихода в Пентагон. При этом в конце 1973 г.- начале 1974 г. он начал запугивать конгресс и общественность США мнимой "угрозой контрсилового отставания" от СССР, с тем чтобы добиться ускорения разработки соответствующих качественно новых стратегических систем Соединенных Штатов. Отражение этих замыслов проскользнуло в одной фразе из доклада министра обороны в 1974 г.: "Теперь, когда Советский Союз догоняет нас в технологии головных частей (баллистических ракет) -сказал министр - мы должны возобновить наши усилия, чтобы сохранить опережение в этом критическом аспекте стратегического баланса".[62]

"Превосходство", которого надеялись достичь Шлезингер и его сторонники на пути качественного совершенствования американских ядерных сил, могло в большой мере быть лишь условным. Как раз такого рода условия и предполагала сформулировать и навязать Советскому Союзу стратегическая концепция Шлезингер. Главная идея министра обороны, состояла в выдвижении такой стратегии, в которой "взаимное гарантированное уничтожение" было бы вынесено как будто "за скобки" ядерного баланса. Из фактора, сдерживающего применение ядерного оружия, Шлезингер решил сделать эту ситуацию условием, способствующим созданию кредитоспособной угрозы применения ракетных сил.

Попытки американских кругов, их промышленных и научных подрядчиков приобрести военное превосходство и перевести его в политическое преобладание подстегивали гонку вооружений, увеличивали угрозу войны и поэтому были чреваты реальными негативными последствиями. Безуспешные усилия такого рода предпринимались Соединенными Штатами на пороге 60-х, а затем и на пороге 70-х годов. Но в итоге каждого очередного витка гонки вооружений военное равновесие опять восстанавливалось, правда всякий раз на все более высоком уровне разрушительных потенциалов. Искомые плоды этих замыслов, не удававшихся в прошлом, когда США были уверены, что обладают большими преимуществами по всем параметрам стратегической мощи, становятся еще более иллюзорными при нынешнем соотношении сил в мире, в принципиально иной ситуации па международной арене и внутри США. Поэтому стратегия "избирательных ядерных ударов" и в военном, и в политическом отношении была еще менее состоятельной, чем стратегия "контрсилы" и "ограничения ущерба" Макнамары, которую сам Шлезингер саркастически назвал "зыбучими песками".[63]

Новым президентом США в 1974 г. стал Дж. Р. Форд. По отношению к Советскому Союзу Форд традиционно придерживался весьма жесткой линии - "никаких уступок, никаких сделок". Став президентом США, Форд воздержался от новых назначений на ключевые должности военно-политического аппарата. Несмотря на все это, новый президент проявлял заинтересованность в продвижении вперед на советско-американских переговорах.

Но самую большую роль в продвижении на переговорах об ОСВ играла сохранявшаяся ситуация ракетно-ядерного равновесия между СССР и США, конструктивная политика Советского Союза, объективная заинтересованность двух держав в последующей договоренности в этой области. После 1972 г. на втором этапе переговоров об ОСВ американская сторона поставила вопрос об установлении "равных потолков" на стратегические силы двух держав. Совершенно естественно, что СССР поднял вопрос об учете в таких потолках американских средств передового базирования. Он действовал в соответствии со своим официальным заявлением при заключении соглашения 1972 г., что к этому вопросу необходимо вернуться при подготовке долговременного договора. В течение двух лет в Женеве не удавалось достичь соглашения, хотя предпринимались некоторые частичные и предварительные шаги к его заключению. В частности, еще до прихода к власти президента Форда, в июне 1973 г. на встрече в верхах в Вашингтоне было решено, что постоянное соглашение будет подписано в 1974 г. и включит как количественные, так и качественные ограничения стратегических наступательных вооружений - на основе принципа одинаковой безопасности сторон и недопустимости получения ни одной из них односторонних преимуществ . На московской встрече советского и американского руководства в июле 1974 г. было согласовано, что новый договор должен "охватывать период до 1985 г. и касаться как количественных, так и качественных ограничении"[64]
.

Желая способствовать прогрессу советско-американских переговоров, руководство СССР сделало важный шаг навстречу позиции американской стороны. Как вспоминал позднее член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, в ходе переговоров осенью 1974 г. "в интересах достижения соглашения мы не предлагали в качестве обязательного условия включать в соглашение положение о ликвидации американских ядерных средств передового базирования" . Крупное политическое решение Советского Союза было направлено на то, чтобы облегчить текущий раунд переговоров, перенеся вопрос о средствах передового базирования США па будущее. Это позволило достичь повой договоренности между СССР и США об ограничении наступательных систем оружия стратегического назначения

23-24 ноября 1974 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и президента США Дж. Р. Форда в районе Владивостока. В центре советского Приморья руководители обеих держав подтвердили решимость и впредь развивать свои отношения в направлении, которое было определено в предшествовавшие годы заключенными между ними договорами и соглашениями. В первую очередь это касалось соглашений о предотвращении ядерной войны и ограничении стратегических вооружений, которые, как отмечалось в советско-американском коммюнике, являлись "хорошим началом процесса создания гарантий против возникновения ядерного конфликта и войны вообще"[65]
.

В целях дальнейшего продвижения на этом пути на встрече в верхах во Владивостоке была достигнута договоренность, что новое соглашение по ограничению стратегических вооружений должно включать "соответствующие положения временного соглашения от 26 мая 1972 года" и "покрывать период с октября 1977 года до 31 декабря 1985 года". Основываясь на принципе равенства и одинаковой безопасности, новое соглашение должно было включать ряд существенных ограничений. В частности, обе стороны имели бы право располагать суммарным количеством пусковых установок баллистических ракет наземного и морского базирования, а также стратегических бомбардировщиков в 2400 единиц. Кроме того, обе стороны могли иметь в боевом составе не более 1320 пусковых установок наземных и морских баллистических ракет, оснащенных разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения. Доработать юридические детали, формулировки и заключить новое соглашение предполагалось до конца 1975 г. Не позднее 1980-1981 гг. было намечено продолжить переговоры по дальнейшему ограничению и сокращению стратегических вооружений на период после 1985 г.[66]

Владивостокская договоренность явилась важнейшим шагом на пути ограничения гонки вооружений. Она устанавливала четкие и равные долговременные пределы для количества носителей стратегического оружия СССР и США, впервые включая и дальнюю бомбардировочную авиацию. Также впервые были положены лимиты на развертывание разделяющихся головных частей, что являлось начальным шагом на пути ограничения качественной гонки вооружений. Наконец, соглашение об одинаковых потолках могло служить отправной точкой для их сокращения, равно как и для новых качественных ограничений на последующем этапе переговоров. Отмечая положительную роль Владивостокской договоренности, Л. И. Брежнев сказал в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду КПСС: "Понятно, что соглашение по этому вопросу имело бы очень большое значение как для дальнейшего развития отношений между СССР и США, для укрепления взаимного доверия, так и для упрочения всеобщего мира"[67]
.

Президент Соединенных Штатов Дж. Форд со своей стороны заявил на пресс-конференции: "Я полагаю, что соглашение, заключенное на первом этапе переговоров но ограничению стратегических вооружений, было шагом вперед. Если удастся заключить на взаимной основе второе соглашение, то оно также будет конструктивным в рамках разрядки" . Государственный секретарь Г. Киссинджер в этой связи отметил: "Переговоры о сдерживании гонки стратегических вооружений и разрядка-в наших общих интересах. Мы при этом не делаем никакого одолжения Советскому Союзу. Это с необходимостью вытекает из обстоятельств нынешнего периода. Добиваясь предотвращения ядерной войны, мы никому не делаем одолжения" .[68]

Владивостокская договоренность с одобрением была встречена значительной частью общественности и правящих кругов США. В январе 1975 г. сенат большинством голосов принял резолюцию № 20, выдвинутую сенаторами Кеннеди, Мэтайесом и Мондейлом в поддержку советско-американской договоренности во Владивостоке. В феврале того же года палата представителей приняла почти идентичную резолюцию № 160, предложенную 15 конгрессменами, включая таких, как Бингем, Шредер и другие. Выступая в поддержку Владивостокской договоренности, Бингем заявил: "Важность соглашения совершенно очевидна... Владивостокское соглашение является позитивным шагом к замедлению гонки стратегических вооружений. Мы поддерживаем усилия администрации превратить достигнутое принципиальное соглашение в конкретный договор, ограничивающий количество стратегических средств доставки и боеголовки индивидуального наведения, которые разрешается иметь Соединенным Штатам и СССР" .[69]

Но и противники ограничения ракетно-ядерного соперничества и Соединенных Штатах не отступили со своих позиций. Напротив, они повели широкое наступление на Владивостокскую договоренность, стремясь помешать заключению долговременного соглашения, открыть путь для продолжения наращивания вооружений. Они утверждали, что договоренность якобы предоставляла Советскому Союзу односторонние преимущества в "тяжелых ракетах", забрасываемом весе ракет и количестве мощных боеголовок типа "МИРВ".

Другие избрали более хитроумную тактику. Например, сенатор Джексон, прикрываясь лозунгом сокращения Владивостокских потолков, который выдвигали и некоторые искренние сторонники соглашения в США, призвал снизить предел на стратегические носители с 2400 до 1760. В этих рамках, по его проекту, обеим сторонам позволялось бы иметь не более 800 МБР, 560 БРПЛ и 400 самолетов.[70]
На самом деле, под благовидным предлогом радикального сокращения вооружений, Джексон стремился к обеспечению односторонних преимуществ США. В силу неодинаковой структуры стратегических сил двух государств указанные меры гораздо больше затронули бы Советский Союз, чем Соединенные Штаты.

Наконец, многие представители и союзники военно-промышленного комплекса, особенно занимавшие ответственные посты в администрации, начали своего рода обход Владивостока "с флангов". Поддерживая договоренность на словах, они старались затруднить превращение ее в Договор. Министр обороны Шлезингер на первый взгляд вполне лояльно заявлял: "...мы должны стремиться к установлению контроля над вооружениями, но мы должны сохранять равновесие в военной мощи с Советским Союзом". Однако под предлогом "поддержания равновесия" якобы в рамках Владивостока он требовал увеличения военных ассигнований и ускорения программ стратегических вооружений. Шлезингер объявил, например, что 10 намеченных подводных лодок "Трайдент" решено вводить в строй не вместо соответствующего количества ракетоносцев "Поларис" (как полагалось бы по Временному соглашению 1972 г.), а в дополнение к ним. Сверх этого количества носителей предполагалось развернуть также значительные силы новых бомбардировщиков "Б-1".

Бюджетный запрос Пентагона на программы стратегических вооружений в 1976 финансовом году и на переходный трехмесячный период составил 9,8 млрд. долл.- почти на 2,5 млрд. долл. больше стратегического раздела предыдущего военного бюджета. С формально-юридической точки зрения большинство военных программ США не нарушали согласованных во Владивостоке принципов.[71]
Но по существу эти долговременные планы гонки вооружений шли вразрез с духом и целями Владивостока. Они преследовали задачу приобретения односторонних военно-стратегических преимуществ вопреки провозглашенным в ноябре 1974 г. принципам равенства и одинаковой безопасности. Эти программы угрожали смыслу сформулированных ограничений, давали повод дестабилизировать общую стратегическую ситуацию.

2. Путь к ОСВ -2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь

1979 г
.) и проблема ратификации.

Деятельность противников ОСВ развернулась по двум основным направлениям. Во-первых, официальные представители Пентагона и их союзники в конгрессе, ученом миро, военном бизнесе и печати начали усиленную кампанию в пользу новой стратегической системы оружия - крылатых ракет авиационного, морского и наземного базирования. С 1975 г. крылатые ракеты оказались в центре внимания общественности и правящих кругов США, как чуть ли не "единственная надежда" американской обороноспособности. Они на все лады расхваливали боевую эффективность, экономичность, универсальность и прочие стратегические "достоинства" этого вида оружия. Одновременно нарастало давление военно-промышленного комплекса против ограничения крылатых ракет в будущем советско-американском соглашении. При этом указывалось, что из-за малого размера и других технических особенностей количество и дальность действия крылатых ракет невозможно контролировать с помощью национальных космических средств наблюдения. (О запрещении этого оружия вообще военные и не желал слышать.)

Между тем характер данного вида оружия не позволял согласиться на его неограниченное и неконтролируемое развертывание. "Во Владивостоке вопрос так не стоял,- указывал позднее министр иностранных дел СССР А. А. Громыко,- никакого зеленого света крылатым ракетам там не давалось"[72]
. Однако Пентагон и его адвокаты изощрялись в юридической казуистике и требовали развертывания этих систем безо всяких ограничений, нимало не смущаясь их очевидными негативными последствиями для стратегической стабильности и переговоров об ОСВ.

Вторым направлением кампании противников соглашения об ОСВ была пропагандистская шумиха по поводу новой советской системы оружия - реактивного бомбардировщика "ТУ - 22М", названного на Западе "Бэкфайер". Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на встрече с президентом Фордом, а также советские представители на переговорах в Женеве дали американской стороне недвусмысленные разъяснения в том, что "Бэкфайер" представлял собой не межконтинентальный бомбардировщик, а самолет средней дальности. Таким образом, он не подлежал ограничению наряду со стратегическими системами оружия.

Однако, несмотря на это, в США с 1975 г. упорно муссировались измышления о "способности" этого самолета достичь американской территории при помощи дозаправки в воздухе и совершить на обратном пути посадку на Кубе или в других странах Латинской Америки. Под нажимом оппозиции американская сторона на переговорах об ОСВ начала совершенно произвольно связывать ограничение на крылатые ракеты с ограничением развертывания бомбардировщиков "Бэкфайер". Между тем общее между ними было только то, что, как и в случае с кампанией в пользу крылатой ракеты, шумиха по поводу системы "Бэкфайер" преследовала двоякую цель. С одной стороны, предполагалось получить право на развертывание стратегических крылатых ракет в "обмен" на "разрешение" Советскому Союзу создавать самолеты средней дальности, предназначенные совсем для других задач его обороны. (включение самолетов "Бэкфайер" во Владивостокский потолок 2400 потребовало бы одностороннего сокращения Советским Союзом стратегических систем оружия)[73]

В этой обстановке становилось все труднее найти дипломатический компромисс на Владивостокской основе. Возникавшие в госдепартаменте идеи относительно решения спорных вопросов в Женеве незамедлительно блокировались Шлесинджером в Пентагоне и Джексоном в Капитолии. Антисоветская кампания в США, давление военного комплекса в пользу наращивания вооружений ставили все новые препятствия на пути разрядки и советско-американских переговоров. Все более открытым и упорным становился вызов тех кругов в США, которые толкали Вашингтон на ужесточение внешней политики. "Весь процесс (разрядки) может быть поставлен под угрозу,- отмечал Киссинджер,- если станет восприниматься как должное. По мере стирания из памяти "холодной войны" разрядка начинает выглядеть столь естественной, что кажется вполне безопасным предъявлять к ней все возрастающие требования. Искушение совмещать разрядку с усилением нажима на Советский Союз будет увеличиваться. Такое отношение приведет к ужасным результатам. Мы бы сами никогда не потерпели этого со стороны Москвы. Москва не потерпит этого от нас. В конечном итоге мы опять придем к "холодной войне" - предупредил он. По поводу кампании о советском "превосходстве в забрасываемом весе" баллистических ракет и "угрозе" выживаемости американских сил "Минитмен" государственный секретарь напоминал, что именно США являлись инициатором создания дестабилизирующих стратегических вооружений. Теперь цена прошлых ошибок усилиями Пентагона могла обернуться дальнейшим расшатыванием военного равновесия и срывом процесса ограничения стратегических вооружений. [74]

Наступил 1976 г.- последний год пребывания у власти республиканской администрации. Он начался с появления просвета на переговорах об ОСВ в ходе визита Киссинджера в Советский Союз в январе. Суть компромисса, обсуждавшегося в Москве, состояла в том, что бомбардировщики со стратегическими крылатыми ракетами на борту приравнивались к баллистическим ракетам с разделяющимися головными частями и таким образом включались в потолок на ракеты, оснащенные системой РГЧ (1320). Одновременно запрещалось развертывание крылатых ракет дальностью свыше 600 км морского и наземного базирования. Вернувшись в Вашингтон, государственный секретарь объявил репортерам, что спорные вопросы нового договора ОСВ "разрешены на 90 %".

Но окончательное решение не было принято. В подходе Киссинджера к советско-американским отношениям все очевиднее проявлялись негативные моменты. Позиция президента Форда ощутимо и быстро менялась не в пользу нового соглашения по ограничению вооружений. Эта трансформация объяснялась совокупным воздействием внутриполитических факторов и событий "на мировой арене, а также нежелание военных компромисса по развертыванию крылатых ракет большой дальности морского и наземного базирования.

Таким образом, в начале 1976 г. объединенный нажим со стороны правых республиканцев, консерваторов в Капитолии, реакционных общественных группировок и военно-промышленного комплекса заставил руководство администрации "заморозить" переговоры об ОСВ с Советским Союзом. Форд опасался, что в сложившейся обстановке конгресс откажется от ратификации договора, а это подорвет его надежды воспользоваться стечением обстоятельств, вознесших его в Белый дом, и остаться там еще на четыре года - уже по праву общенационального избранника. И он отклонил рекомендованный Киссинджером компромисс, впервые поступив наперекор позиции государственного секретаря по главному вопросу "национальной безопасности". Вместо этого США предложили подписать договор на Владивостокской основе, но отложить ограничение крылатых ракет на будущее, что снова завело переговоры в тупик. И эта позиция американского правительства означала потерю целого года драгоценного времени, столь необходимого, чтобы шаги по ограничению вооружении могли угнаться за интенсивным развитием техники ядерного разрушения.

Факты говорят за то, что в 1976 г. имелась реальная возможность существенного продвижения на этом пути. Она обуславливалась объективным положением стратегического равновесия между СССР и США, долговременными истинными интересами безопасности двух самых сильных держав. Она обеспечивалась конструктивной политикой Советского Союза, которая нашла новое подтверждение и развитие в исторических решениях XXV съезда КПСС в феврале 1976 г. Съезд сформулировал Программу дальнейшей борьбы за мир и международное сотрудничество, за свободу и независимость народов. В Отчетном докладе Центрального Комитета КПСС была выражена решимость партии и всего советского народа "делать все возможное для завершения подготовки нового соглашения между СССР и США об ограничении и сокращении стратегических вооружений". "Делать все для углубления разрядки международной напряженности, ее воплощения в конкретные формы взаимовыгодного сотрудничества между государствами"[75]
.

Указав на необходимость заключения нового договора об ОСВ на базе Владивостока, Л. И. Брежнев обратился к США с дополнительными предложениями не останавливаться только на ограничении существующих видов ракетно-ядерного оружия. "Мы считали возможным пойти дальше,- сказал Генеральный секретарь ЦК КПСС, отметив, что в прошлом эти инициативы уже выдвигались советской стороной в ходе переговоров.- Конкретно мы предлагали договориться о запрещении создавать новые, еще более разрушительные системы вооружения, в частности новые подводные лодки типа "Трайдент" с баллистическими ракетами, новые стратегические бомбардировщики типа Б-1 в США и аналогичные системы в СССР. К сожалению, эти предложения не были приняты американской стороной. Однако они остаются в силе".[76]
Правительство США не откликнулось на конструктивные инициативы СССР. Президент не только не решился подписать новое соглашение об ОСВ, но под давлением правых принялся усиленно доказывать свою заботу об обеспечении "обороноспособности" США, всячески демонстрировать "твердость" по отношению к Советскому Союзу и готовность постоять за американские "глобальные интересы". В конце концов Форд в пылу полемики даже заявил, что вообще отказывается впредь от употребления слова "разрядка", а будет взамен говорить "мир на основе силы".[77]

Но еще более радикальной переоценке первоначально подвергся американский подход к переговорам об ОСВ. С приходом в Белый Дом администрации Картера открыто критиковалась Владивостокская договоренность 1974 г. за то, что она якобы "слишком мало" ограничивала стратегические арсеналы обеих держав. Утвердившись в Вашингтоне, администрация демократов пошла на откровенную ревизию Владивостокских принципов. И хотя на словах этот шаг оправдывался соображениями "более радикальных" сокращений стратегических вооружений, укрепления "стабильности" ядерного баланса, в действительности новое руководство США сделало попытку в большей мере подогнать соглашение об ОСВ под американские военные программы и планы, не считаясь с законными интересами обороноспособности Советского Союза, с согласованными принципами равенства и одинаковой безопасности обеих сторон.

В конце марта 1977 г. в ходе визита в СССР государственного секретаря США С. Вэнса американская сторона выдвинула новый проект так называемого "всеобъемлющего" соглашения об ОСВ. В соответствии с ним общее количество носителей стратегического оружия сокращалось до 2000-1800 единиц, а количество баллистических ракет с разделяющимися головными частями - до 1200-1100 МБР и БРПЛ. Но при этом никак не принимались во внимание американские ядерные средства передового базирования, роль и удельный вес которых в военном соотношении сил значительно вырос бы при таком снижении общих уровней стратегических носителей ядерного оружия. В дополнение США потребовали наполовину сократить количество советских ракет, которые там назывались "слишком тяжелыми" или "чересчур эффективными". В то же время не предусматривалось никаких ограничений на масштабы развертывания американских крылатых ракет, количество которых могло достигнуть многих тысяч. Наконец, предлагалось пересмотреть право обеих сторон на модернизацию ракетных сил таким образом, что Советский Союз был бы в худшем положении, а большинство военных программ США, как "Трайдент", "МК-12А", могли беспрепятственно продолжаться (за исключением системы "М-Икс", задержанной на ранней стадии разработок, которую предлагалось отменить).[78]

Помимо этого "всеобъемлющего предложения", Вэнс выдвинул альтернативное "узкое предложение". В соответствии с ним предлагалось заключить договор об ОСВ на основе Владивостокской договоренности и оставить в стороне крылатые ракеты и советский бомбардировщик, именуемый "Бэкфайер". За такую "уступку" Советскому Союзу, которая разрешала ему иметь вне рамок соглашения самолеты средней дальности, вообще не относящиеся к предмету переговоров, США стремились оговорить себе право наращивать безо всяких лимитов стратегические вооружения (какими, по существу, являлись крылатые ракеты, разрабатывавшиеся в США) по новому каналу, возможно еще более широкому.

Совершенно очевидно, что проекты договора об ОСВ, представленные руководством Соединенных Штатов в марте 1977 г., были неприемлемы для СССР. В этой связи член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел Советского Союза А. А. Громыко на пресс-конференции указал: "Представитель США г-н Вэнс охарактеризовал свои предложения, о которых я говорил выше, как основу для широкого, всеобъемлющего соглашения. Однако при объективном рассмотрении этих предложений нетрудно сделать вывод, что они преследуют цель получения односторонних преимуществ для США в ущерб Советскому Союзу, его безопасности, безопасности наших союзников и друзей. Советский Союз никогда на это пойти не сможет"[79]
.

После неудачного визита госсекретаря Вэнса руководство США сделало еще один вредный для переговоров шаг: оно публично раскрыло суть своих предложений об ОСВ и обвинило СССР в "нежелании достичь соглашения". Впоследствии это открыло возможность для наскоков на переговоры со стороны противников ОСВ, поднимавших шум по поводу отказа от любого из заведомо неприемлемых предложений США, сделанных в марте 1977 г., клеймя его как "капитуляцию перед русскими" или одностороннюю "уступку". Характерно, что даже некоторые американские специалисты отмечали не реалистичность позиции администрации Картера в начале 1977 г. Так, авторитетный специалист, бывший помощник президента Кеннеди по национальной безопасности М. Банди заметил: "Администрация Картера... убедилась на собственном опыте, что одно дело верить в радикальные сокращения, а совсем другое - заставить Советский Союз согласиться на них на условиях, которые нравятся американцам. Радикальные американские предложения в марте 1977 г., категорически отвергнутые Советами и быстро и благоразумно снятые (Соединенными Штатами), должны служить напоминанием о большой дистанции между надеждами и реальностью".

В отношениях Соединенных Штатов с их партнерами, не говоря уже о продолжавшемся углублении энергетических, торговых и валютных трудностей, линия администрации демократов на ужесточение политики в отношении СССР, кампания по "правам человека" и экономические санкции, не только не встретили единодушной поддержки Западной Европы, но и вызвали серьезное беспокойство ФРГ, Франции и других государств, побудили их к проведению более независимого от США курса в области разрядки напряженности с социалистическим содружеством. Вопрос о размещении в Европе нейтронного оружия вызвал значительные разногласия между североатлантическими союзниками и желание переложить друг на друга ответственность за этот акт, вызвавший активное противодействие мировой общественности. Но несмотря на это в столице Австрии Вене 15-18 июня 1979 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева и президента США Дж. Э. Картера. Она была ознаменована заключением серии соглашений об ограничении стратегических вооружений между СССР и США, названных в целом ОСВ-2. В Вене было подписано четыре документа: Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений, протокол к нему, совместное Заявление о принципах и основных направлениях последующих переговоров об ограничении стратегических вооружений, а также документ "Согласованные заявления и общие понимания в связи с Договором между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений".[80]

Суть Договора сводится, прежде всего, к установлению равных количественных пределов на стратегические ядерные силы двух держав. В соответствии с ними по вступлении в силу Договора каждая из сторон обязуется ограничить пусковые установки МБР и БРПЛ, тяжелые бомбардировщики , а также баллистические ракеты авиационного базирования класса "воздух - земля" (БРВЗ) суммарным количеством, не превышающим 2400 единиц. Обе стороны обязуются ограничить эти виды стратегических наступательных вооружений с 1 января 1981 г. общим количеством не выше 2250 и приступить к сокращению тех вооружений, которые были бы на эту дату сверх указанного уровня.

В целях обеспечения эффективности Договора стороны обязуются не обходить его положений через любое другое государство или каким-либо иным способом. Договор должен вступить в силу в день обмена ратификационными грамотами и будет оставаться в силе до 31 декабря 1985 г., проверка его соблюдения предусматривается с помощью национальных технических средств контроля. В дополнение к долгосрочному Договору был подписан протокол к нему сроком действия до 31 декабря 1981 г. Он содержит такие добавочные качественные ограничения стратегических вооружений.

В совместном Заявлении двух держав намечен круг проблем для обсуждения на следующем, третьем этапе переговоров об ограничении стратегических вооружений. Прежде всего, ставится задача достичь соглашения о существенном сокращении количеств стратегических наступательных вооружений, о дальнейшем качественном ограничении ракетно-ядерных вооружений, включая ограничения на их модернизацию и создание новых видов оружия, а также о решении вопросов, включенных в протокол, в контексте переговоров о заключении договора ОСВ-3.[81]

Подписанные в Вене документы имеют большое и многоплановое значение. Прежде всего, в развитие Временного соглашения от 1972 г. равные суммарные ограничения ОСВ-2 охватывают не только пусковые установки баллистических ракет морского и наземного базирования, но и тяжелые бомбардировщики, в том числе оснащенные крылатыми ракетами, а также устанавливают пределы для баллистических ракет, оснащенных разделяющимися головными частями. При этом стратегическая стабильность закрепляется в ОСВ-2 на основе принципа равенства и одинаковой безопасности сторон через своего рода кодификацию ракетно-ядерного паритета при известном снижении уровня военного равновесия.[82]

Стратегическая стабильность укрепляется и другим образом посредством лимитирования ряда таких направлений гонки вооружений, которые могут увеличить способность обезоруживающих ударов по тем или иным компонентам стратегических сил и повысить угрозу ядерной псины, особенно в кризисной ситуации. Большую роль в этом плане играют некоторые ограничения на модернизацию ракетно-ядерных арсеналов, создание новых систем оружия, пределы для наращивания количества ядерных боеголовок и развертывания крылатых ракет. Наконец, Договор ОСВ-2 существенно уменьшает неопределенность как относительно существующего, так и будущего состояния ракетно-ядерного баланса и тем самым позволяет с большей уверенностью и рациональностью подходить к вопросам военного планирования на много лет вперед, ослабляет в известной мере дополнительные стимулы гонки вооружений.

Подписание Договора ОСВ-2 на венской встрече в верхах было с одобрением встречено мировой общественностью, всеми прогрессивными миролюбивыми силами человечества. Оно нашло полную поддержку в Советском Союзе, братских социалистических странах. Выражая единодушное мнение советского народа, Политбюро ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Совет Министров СССР в постановлении "Об итогах встречи Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева с президентом США Дж. Картером" отмечали: "Полное претворение в жизнь подписанных в Вене документов... явилось бы новым этапом сдерживания гонки ядерных вооружений и открывало бы дорогу к существенному сокращению вооружений и к реализации высшей цели: полному прекращению производства и ликвидации запасов ядерного оружия"[83]
.

В Соединенных Штатах Америки заключение венских соглашений означало вступление в новый, небывало острый этап внутренней борьбы вокруг политики Вашингтона в области стратегических вооружений и внешнеполитического курса США в целом. Большая часть американской общественности, реалистически мыслящие представители правящих кругов США (как и стран Западной Европы и Японии) выступили в пользу ратификации Договора ОСВ-2 и продолжения переговоров по ограничению стратегической гонки. Но и противники новых соглашений активизировали свои усилия с целью сорвать ратификацию Договора сенатом (для чего достаточно было 34 голосов против - одна треть членов сената плюс один) или "пристегнуть" к нему поправки, нарушающие сбалансированный характер ОСВ-2. Центральной ареной бурных дебатов вокруг вопроса о ратификации Договора ОСВ-2 стали слушания сенатской комиссии по международным отношениям, продолжавшиеся летом и осенью 1979 г., а затем и общесенатская дискуссия. За пределами Капитолия напряженная борьба сторонников и противников венского договора развернулась в американской прессе, охватила многочисленные общественные организации, широкие политические круги.[84]

Нападки оппозиции на новый договор об ОСВ строились по нескольким направлениям. Прежде всего утверждалось, что в советско-американских соглашениях якобы предоставляются "односторонние преимущества" СССР, в частности по МБР тяжелого типа, и что они позволяют будто бы Советскому Союзу приобрести в начале 80-х годов потенциал "обезоруживающего удара" по американским межконтинентальным ракетам наземного базирования. Между тем, и на это указывали защитники ОСВ-2, конкретные условия соглашения отражают объективные особенности ракетно-ядерных арсеналов двух держав. Причем эти особенности в новом договоре тщательно уравновешены в соответствии с принципом равенства и одинаковой безопасности сторон. В 60-70-е годы США сознательно сделали выбор в пользу поддержания обширных ракетных сил морского базирования и большого флота тяжелых бомбардировщиков, поставили акцент на развертывании разделяющихся головных частей на преобладающей части ракет подводных лодок, наметили оснащение дальней авиации крылатыми ракетами. Даже с точки зрения элементарной логики, вполне естественно, что в равных для обеих держав потолках на стратегические носители и пусковые установки ракет с РГЧ диспропорции в пользу одной стороны в каких-то компонентах ядерных сил должны компенсироваться диспропорциями в других аспектах, благоприятствующими противоположной стороне.[85]

Что касается заявлений о перспективе роста уязвимости американских наземных МБР, то, даже отвлекаясь от вопроса о состоятельности подобного прогноза по существу, искусственное выделение лишь одного элемента стратегической триады США из общей картины военного баланса является совершенно неоправданным. Поскольку на ракетах шахтного базирования Соединенных Штатов сосредоточено только 26% всех ядерных боеголовок в их стратегическом арсенале, то даже самые пессимистические подсчеты роста уязвимости МБР не позволяют говорить об уязвимости подавляющей части их ракетно-ядерного потенциала .

Противники венского договора пытались также доказать, что новые соглашения об ОСВ, закрепляя советско-американский стратегический паритет на более низких уровнях, подрывают ядерные гарантии США в НАТО и ослабляют якобы безопасность американских союзников. Опровергая эти измышления, реалистически мыслящие деятели указывали, что договор между СССР и США в полной мере учитывает интересы союзников обеих держав. Совершенно очевидно, что ОСВ-2 укрепляет безопасность как американских партнеров, так и всех других стран, поскольку ограничивает гонку вооружений в области самых сокрушительных средств уничтожения, способствует прогрессу военной разрядки в центральной сфере и уменьшает угрозу глобальной войны. Немалое значение в этом плане имела активная поддержка Договора ОСВ-2 со стороны правительств Франции, ФРГ, Великобритании, Японии и других государств, которая практически лишала почвы различного рода инсинуации оппозиции внутри США.

Наряду с попытками очернить положительное значение венских соглашений по существу вопроса, враги разрядки прибегли и к тактике затягивания дебатов вокруг ОСВ-2, с тем чтобы максимально отсрочить его ратификацию в преддверии президентских выборов 1980 г. В ходе избирательной кампании они рассчитывали создать внутриполитическую обстановку, неблагоприятную для утверждения советско-американского договора. В этих целях, например, была поднята шумиха по поводу появления мифической советской военной части на Кубе, а также использовался американо-иранский кризис.[86]

Другим направлением борьбы вокруг Договора ОСВ-2 стала кампания весьма влиятельной консервативной группировки, мощных эшелонов военно-промышленного комплекса, которые осуждали правительство демократов за отмену бомбардировщика "Б-1", замедление программы "М-Икс" и нарушение графика строительства подводных лодок "Трайдент", за то, что оно якобы заранее "подогнало" американские военные программы под условия ОСВ-2 и в целом не проявляло твердости во внешней политике США. Деятельность милитаристских кругов, державших ратификацию венского договора как бы в качестве "заложника", заключалась в давлении па американское руководство в сторону наращивания гонки вооружений по всему ее диапазону, общего ужесточения внешней политики США по вопросам советско-американских отношений. Надо сказать, что эта кампания возымела эффект; под ее воздействием администрация стала все более тесно увязывать ратификацию ОСВ-2 с "поддержанием силы", увеличением военных ассигнований, продолжением и ускорением ряда программ вооружений. Летом 1979 г. правительство США приняло окончательное решение о развертывании начиная с 1986 г. около 200 мобильных МБР типа "М-Икс", каждая из которых должна нести 10 ядерных боеголовок повышенной точности и мощности и будет перемещаться транспортером на стартовых комплексах между множественными защищенными укрытиями.[87]

Одновременно в официальной ядерной стратегии США усилился акцент на концепции массированных "контрсиловых" ударов. Выступая на сенатских слушаниях, министр обороны Браун заявил: "Потенциал гарантированного уничтожения необходим для сдерживания, но недостаточен в качестве стратегической доктрины или критерия боеспособности наших сил. Хотя я весьма сомневаюсь, что ядерная война, если уж она начнется, может быть ограниченной...- сказал министр,- эффективное сдерживание требует создания достаточно обширного и гибкого потенциала, для того чтобы нанести избирательные удары по ряду военных и иных целей и после этого сохранить значительный резерв ядерной мощи на продолжительное время" . Так постепенно начала вырисовываться новая стратегическая концепция Вашингтона, которая в бюджетных докладах Брауна на 1979 и 1980 финансовые годы была сформулирована, в частности, как стратегия "противодействия" или "эскалационного доминирования". В соответствии с ней США должны сохранить превосходящий ядерный потенциал даже после всех вообразимых сценариев обмена "контрсиловыми" ударами. Шумная кампания в США, направленная на ухудшение советско-американских отношений и подрыв ОСВ, достигла невиданного размаха в начале 1980 г. в связи с вводом в Афганистан по просьбе афганского правительства советских военных контингентов для содействия этой стране в отражении агрессии извне. Ударная волна взрыва антисоветской истерии вывела администрацию Дж. Картера из политического равновесия, что выразилось в безответственном решении Белого дома отложить ратификацию сенатом Договора ОСВ-2, в мерах по "замораживанию" двусторонних переговоров и сотрудничества СССР и США по ряду важных вопросов. Очередной и весьма опасный для дела мира зигзаг Вашингтона в сторону оказания нажима на СССР в духе "холодной войны", блокирования международных усилий по уменьшению военной опасности со всей отчетливостью вызвал представление о ненадежности Соединенных Штатов как партнера в межгосударственных связях вследствие способности руководства США нарушить свои международные обязательства под влиянием каких-то эмоциональных вспышек либо по соображениям узко понимаемой выгоды.[88]

Заключение

Итогом внешнеполитических отношений США и СССР в 70х годах стало подписание Договора ОСВ-2 и Договора по ПРО, который закрепил сложившийся паритет стратегических вооружений. Я не стану рассматривать дальнейшие попытки к сокращению стратегических вооружений, но хочу обобщить, какие же все таки результаты принесли эти Договора.

Начнем с Договора по ПРО. Несомненно, подписание этого Договора оказало большое влияние на стабилизацию обстановки в мире. Система ПРО может оказывать как стабилизирующие положение, так и нет. Утверждение "Хочешь мира, готовься к войне", здесь весьма верно. Если бы, в теории, одна из сторон смогла обеспечить себе полноценное прикрытие территории от ракетного нападения, то она бы автоматически выходила бы в лидеры и могла бы диктовать свои условия. Но все это пока только в теории. На создание полноценной системы защиты, коим является ПРО, уйдет по крайней мере 15 лет, как впрочем и на создание любой новой системы вооружения. Хотелось бы напомнить, что первый удачный эксперимент по перехвату ракеты (безъядерным методом) состоялся в СССР в 1960 году, в то время как в США в 1983г. Если бы мы не приостановили эксперименты в 72 году по созданию полноценной ПРО в СССР, то не известно как бы сложился паритет с США. Но как бы там ни было, мне кажется что США было необходимо заключить договор по ПРО, иначе бы мы вышли в лидеры.

Существует и другая сторона. Система ПРО предназначена была для перехвата "случайной" ракеты, а не для отражения массированного нападения. А с появлением ракет с РГЧ типа "МИРВ", количество боеголовок в которой может достигать 12, задача становилась все труднее и труднее. Конечно, сейчас существует система ПРО, технологии которой засекречены и по сей день, даже фото противоракеты довольно трудно увидеть. Но она эффективна только для "случайной" ракеты.

Но во всем есть и хорошие стороны, Договор по ПРО существенно облегчил бюджет СССР, который в то время испытывал трудности, впрочем как и бюджет США. Можно было бы сказать и об обстановки на сегодняшний день по вопросу о ПРО, но создание полноценной системы вопрос который требует много денег и времени, и не уверен что США с этим справится.

Переходя к Временному соглашению ОСВ-1 (72 г.), следует заметить, что под сокращение попадали в большей степени носители, а не боеголовки. И вопрос о утилизации ядерных боеголовок не стоял, а появлением новых средств, таких как РГЧ типа "МИРВ", крылатых ракет и мобильных установок, ядерные заряды могли "переехать" на новые системы оружия, что давало бесконечное сокращение носителей. Происходит преставление с одного на другое. Что касается Соглашения ОСВ-1, то оно несомненно подготовил почву для ОСВ-2, явилось катализатором к действию. Здесь хотелось бы отметить роль руководителей государств. Несомненно Л.И. Брежнев придерживался примерно одной линии на вопросы по разоружению, в то время как в США Никсон, Форд и Картер придерживались каждый раз новых взглядов на эту проблему, что существенно тормозило процесс "разрядки". Что же касается сокращения то с 1972 года по 1985 СССР демонтировала 1007 ракет наземного базирования и 233 БРПЛ. Было ликвидировала 13 атомных подводных лодок типа "Навага".

Договор ОСВ-2 стал последним крупным внешнеполитическим успехом не только администрации Картера, но и администрации Брежнева. Хотя этот договор не был ратифицирован американским конгрессом, и администрация США до 1986 г. выполняла его условия "добровольно" (он был заключен до 1985 г.), все же он явился итогом всех переговоров и усилий двух сторон. Он остановил дальнейшее наращивание запасов ядерного оружия, но не смог остановить прогресс в сфере стратегических вооружений.

Итогом же является то, что хотя и не удалось достигнуть большого сокращения вооружений, мы смогли, за долгое время понять каким может быть опасным дальнейшее наращивание ядерной мощи и какие могут быть последствия. В 1986 г. мир узнал какие экологические последствия могут принести ядерные войны, узнал что такое "ядерная зима".

Список источников и литературы.

Источники

1) Внешняя политика Советского Союза и международные отношения. 1974 г. Сборник документов. - М.: Международные отношения, 1975. - 227 с.

2) Внешняя политика Советского Союза и международные отношения. 1979 г. Сборник документов. - М.: Международные отношения, 1980. - 264 с.

3) Временное соглашение между Союзом Советских Социалистических республик и Соединеными Штатами Америки о некоторых мерах в области ОСВ.www.armscontrol.ru/start/rus/docs/osv-1.txt

4) Договор между Союзом Советских Социалистических республик и Соединенными Штатами Америки об ОСВ-2 www.armscontrol.ru/start/rus/docs/osv-2.txt

5) Правда 27 июня 1967

6) Протокол к Договору между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки об ограничении систем противоракетной обороны // США - экономика, политика, идеология. - 1974. -№8.-С.120-121.

7) Арбатов А.Г. Затянувшееся выздоровление (1953-1985 гг.). Свидетельство современника. М.: Международные отношения, 1991, - 399 с.

8) Ахромеев С. Ф. Корниенко Г. М. Глазами маршала и дипломата. Москва «Международные отношения», 1992 http://militera.lib.ru/research/ahromeev_kornienko/index.html

9) Брежнев Л.И. О внешней политике КПСС и Советского государства. Речи и статьи. - М.: Политиздат, 1975. - 879 с.

10) Брежнев Л.И. Ленинским курсом. Речи, приветствия, статьи, воспоминания. Т.7. - М.: Политиздат, 1979. - 672 с.

11) Громыко А.А. Внешняя политика США: уроки и действительность, 60-е 70-е годы. М., Международные отношения, 1978, 302 с.

12) Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986). М.: Автор, 1996, -674 с.

13) Ефремов А.Ф. Ядерное разоружение. - М.: Международные отношения, 1976.-302 с.

14) Иванян Э.А. Белый дом: президенты и политика. М.: Политиздат, 1979.-383 с

15) Каренин А. О сдерживании стратегических вооружений // Международная жизнь.-1974.-№ 9.-С.13-23.

16) Киссинджер Г. Дипломатия. М.:Ладомир, 1997.-847с.

17) Корниенко Г.М. Холодная война: Свидетельство ее участника. М.: Международные отношения, 1995, - 187 с.

18) Макнамара Р.С. Путем ошибок - к катастрофе: Опыт выживания в первом веке ядерной эры.-М.: Наука, 1988.-149с

19) Никсон Р. На арене. Воспоминания о победах, поражениях и возрождении. - М.: Новости, 1992.-440 с.

20) Стародубов В.П. Супердержавы XX века. Стратегическое противоборство. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 509 с.

Литература

1) Арбатов А. Г. Военно-стратегический паритет и политика США. М.: Политиздат,1984,-318 с.

2) Арбатов А.Г Безопасность в ядерный век и политика Вашингтона. М.: Политиздат, 1980,-323 с.

3) Арбатов А.Г. Общественная наука и политика. М.: Наука, 1998.-233с.

4) Богданов Р.Г. США: военная машина и политика. М., Наука, 1983,-221с.

5) Борьба СССР против ядерной опасности, гонки вооружений, за разоружение: Документы и материалы / МИД СССР. - М.: Политиздат, 1987. - 559 с.

6) Громыко А.А. Внешняя политика Советского Союза. М.: Политиздат, 1985,-467с.

7) Громыко А.А Борьба СССР за мир, безопасность и сотрудничество 1945-1985 г. М.: Политиздат,1986, - 421с.

8) Громыко А.А. Борьба СССР против ядерной опасности, гонки вооружений, за разоружение. М.: Политиздат, 1987, - 496с.

9) Громыко А.А. История внешней политики СССР 1945-85. М.: Наука, 1986, - 380 с.

10) Громыко А. А., Ломейко В. Новое мышление в ядерный век. М., Международные отношения, 1984, 296 с.

11) Давыдов В.Ф. Безъядерные зоны и международная безопасность. М., Международные отношения, 1988, 191 с.

12) Давыдов В.Ф. Нераспространение ядерного оружия и политика США. М., Наука, 1980, 279с.

13) Ершова Е.Н. Движение за мир против милитаризма и войны в США (1965-1978 гг.). М., Наука, 1980, 221с.

14) История США: В 4 т. Т. 4. - М.: Наука, 1987. - 744 с.

15) Катасонов Ю.В. США: военная политика и бюджет. М., Наука, 1984, 191с.

16) Колесников С.Г. Стратегическое ракетно-ядерное оружие. - М.: Арсенал-Пресс, 1996. - 128с.

17) Кокошин А.А. Армия и политика. Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль (1918-1991 гг.). М., Международные отношения, 1995, 286с.

18) Корсаков Г.Б. Договор по ПРО в контексте российско-американских отношений // США - экономика, политика, идеология. - 2000. - № 2. -С.37-54.

19) Орлов А.С. Эскалация вооружений - путь в тупик. В кн. Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985): новое прочтение. -М.: Международные отношения, 1995. - 512 с.

20) Петровский В.Ф. Разоружение: концепции, проблемы, механизмы. - М.: Политиздат, 1982. - 335 с.

21) Петровский В.Ф. Доктрина "национальной безопасности" в глобальной стратегии США. - М.: Международные отношения, 1980. - 336 с.

22) Петровская М.М. Американское общественное мнение и Договор ОСВ-2 // США - экономика, политика, идеология. - 1979. - № 10. - С.62-64.

23) Пикаев А.А. Российско-американский контроль над стратегическими вооружениями и международная безопасность // Pro et Contra. - Т. 5. - № 2.-Весна2000.-С.20-39.

24) Рогов С. М. Противоракетный вызов Вашингтона // Независимое военное обозрение .- 1999.-№6.-С14-17

25) Святов Г.И. О политике США в области строительства вооруженных сил и ограничения вооружений // Вопросы истории. - 1978. - № 2. - С.66-92.

26) Соков Н.Н. Сокращение ядерных вооружений: двусторонний процесс. В кн. Ядерное нераспространение. Т. 1. - М.: ПИР-Центр, 2002. - 528 с.

27) Стах Г. Основы переговоров об ограничении стратегических наступательных вооружений//Международная жизнь. - 1973. - №10.-С.12-19.

28) Трофименко Г.А. Внешняя политика США в 70-е годы: декларации и практика // США - экономика, политика, идеология. - 1976. - №12. -С.16-20.

29) Тумковский Р.Г. Советско-американские переговоры об ограничении стратегических вооружений // Вопросы истории. - 1979. - № 3. - С.70-86.

30) Усачев И.Г. Международная разрядка и США.-М.:Мысль,1980.-221с.

31) Чикваидзе А.Д. США: истоки агрессивного курса. Влияние внутренних факторов на внешнеполитическую стратегию США во второй половине 1970-х начале 1980-х годов. - Тбилиси: Мецниереба, 1984. - 157 с.

32) Чубарьян А.О. Новая история "холодной войны" // Новая и новейшая история - 1997. - №6. - С. 3-24.

33) Яковлев Н. Европейские заботы Вашингтона // Международная жизнь. -1968.- №2.-С. 77-79.

[1]
Цит. по: Арбатов А.Г. Безопасность в ядерный век и политика Вашингтона. - М., 1980. С. 5.

[2]
Ефремов А.Ф. Ядерное разоружение. - М., 1976. С.7.

[3]
Усачев И.Г. Международная разрядка и США. - М., 1980.–С.10.

[4]
Ефремов А.Ф. Указ. соч. С.9.

[5]
Арбатов А.Г. Военно-стратегический паритет и политика США.-М.,1984.- С.6.

[6]
Тумковский Р.Г. Советско-американские переговоры об ограничении стратегических вооружений // Вопросы истории. - 1979. - № 3.-С.74.

[7]
Тумковский Указ. соч. С.75.

[8]
Петровский В.Ф.Указ.соч. С.10.

[9]
Корсаков Г.Б. Договор по ПРО в контексте российско-американских отношений // США - экономика, политика, идеология. - 2000. - № 2. -С.39.

[10]
Корсаков Г.Б. Указ. соч. С.40.

[11]
Соков Н.Н. Сокращение ядерных вооружений: двусторонний процесс / Ядерное нераспространение. Т. 1. - М.: ПИР-Центр, 2002.- С.8.

[12]
Арбатов А.Г. Общественная наука и политика. М., 1998.-С.12.

[13]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.15.

[14]
Корсаков Г.Б. Указ. соч.С.41.

[15]
Орлов А.С. Эскалация вооружений - путь в тупик / Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985): новое прочтение. -М., 1995.–С.8.

[16]
Gaddis J.L. Strategies of Containment. : a critical appraisal of postwar American national security policy. - New York, Oxford University Press, 1982. -9 p.

[17]
Временное соглашение между Союзом Советских Социалистических республик и Соединеными Штатами Америки о некоторых мерах в области ОСВ.www.armscontrol.ru/start/rus/docs/osv-1.txt

[18]
Протокол к Договору между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки об ограничении систем противоракетной обороны // США - экономика, политика, идеология. - 1974. -№8.-С.120-121.

[19]
Договор между Союзом Советских Социалистических республик и Соединеными Штатами Америки об ОСВ-2 www.armscontrol.ru/start/rus/docs/osv-2.txt

[20]
Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. - 847 с.

[21]
Громыко А.А. Внешняя политика США: уроки и действительность, 60-е 70-е годы. М.,978,-302 с.

[22]
Правда 27 июня 1967

[23]
Каренин А. О сдерживании стратегических вооружений // Международная жизнь. - 1974. - № 9. - С. 13-23.

[24]
Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1952-1986 гг.). -М.: Автор, 1996. - 688с.

[25]
Никсон Р. На арене. - Воспоминания о победах, поражениях и возрождении. - М.: Изд-во "Новости", 1992. - 440 с.

[26]
Стародубов В.П. Супердержавы XX века. Стратегическое противоборство. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 509 с.

[27]
Арбатов А.Г. Военно-стратегический паритет... С.18.

[28]
Колесников С.Г. Стратегическое ракетно-ядерное оружие. - М., 1996. - С. 86.

[29]
Арбатов А.Г. Затянувшееся выздоровление (1953-1985 гг.). Свидетельство современника. М., 1991. - С. 43.

[30]
Колесников С.Г. Указ. соч. С. 87.

[31]
Арбатов А.Г. Военно-стратегический паритет… С.24.

[32]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет… С.33.

[33]
Колесников С.Г . Указ соч. С.94.

[34]
Арбатов А. Военно-стратегический… С.36.

[35]
Правда, 1967, 27 июня

[36]
Цит. по Громыко А.А. Внешняя политика Советского Союза. М., 1985. – С.56.

[37]
Соков Н.Н. Сокращение ядерных вооружений…С.61.

[38]
Цит. по: Соков Н.Н. Указ. соч.С.63.

[39]
Цит. по: Ефремов А.Ф. Указ. соч.С.65.

[40]
Макнамара Р. Путем ошибок к катастрофе. Опыт выживания в первом веке ядерной эры. – М., 1988. –С.42.

[41]
Ефремов А.Ф. Указ. соч…С.67.

[42]
Корниенко Г.М. Холодная война: Свидетельство ее участника. М., 1995,- С.45.

[43]
Давыдов В.Ф. Нераспространение ядерного оружия и политика США. М., 1980,-С.59.

[44]
Усачев И.Г. Указ. соч… С.156.

[45]
Давыдов В.Ф. Нераспространение ядерного оружия и политика США. М.,1980,-С.61.

[46]
Громыко А.А. Внешняя политика Советского Союза. М., 1985,-С.81.

[47]
Корниенко Г.М. Указ. соч.С.63.

[48]
Арбатов А.Г. Военно-стратегический паритет...С.85.

[49]
Цит по. Корниенко Г.М. Указ. соч.С.81.

[50]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.95.

[51]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет…С.91.

[52]
Макнамара Р. Указ. соч. С.61.

[53]
Ефремов А.Ф. Указ. соч. С.85.

[54]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.109.

[55]
Усачев И.Г. Указ. соч. С.174.

[56]
Там же. С. 175.

[57]
Корниенко Г.М. Указ. соч. С.98.

[58]
Макнамара Р. Указ. соч. С.79.

[59]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет…С.106.

[60]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет…С.112.

[61]
Корниенко Г.М. Указ. соч. С.115.

[62]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.131.

[63]
Добрынин А.Ф. Указ. соч. С.468.

[64]
Макнамара Р. Указ. соч. С.93

[65]
Цит. по Ефремов А.Ф. Указ. соч. С.125.

[66]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.151.

[67]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет... С.123.

[68]
Усачев И.Г. Указ. соч. С.195.

[69]
Добрынин А.Ф. Указ. соч. С.489.

[70]
Корниенко Г.М. Указ. соч. С.134.

[71]
Макнамара Р. Указ. соч. С.108.

[72]
Корниенко Г.М. Указ. соч. С.142.

[73]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.176.

[74]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет... С.136.

[75]
Макнамара Р. Указ. соч. С.118.

[76]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет... С.163.

[77]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет... С.164.

[78]
Добрынин А.Ф. Указ. соч. С.574.

[79]
Макнамара Р. Указ. соч. С.124.

[80]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет... С.175

[81]
Давыдов В.Ф. Безъядерные зоны и международная безопасность. М., 1988.-С.158.

[82]
Макнамара Р. Указ. соч. С.129.

[83]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет…С.193.

[84]
Давыдов В.Ф. Безъядерные…С.165.

[85]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.218.

[86]
Арбатов А. Военно-стратегический паритет...С.206.

[87]
Макнамара Р. Указ. соч. С.136.

[88]
Соков Н.Н. Указ. соч. С.224.

Не сдавайте скачаную работу преподавателю!

Данный реферат Вы можете использовать для подготовки курсовых проектов.

Доработать Узнать цену написания по вашей теме

Поделись с друзьями, за репост + 100 мильонов к студенческой карме :

Заказать работу:

!	Курсовая работа
!	Дипломная работа
!	Реферат
!	Решение задач
!	Отчет по практике
!	Контрольная работа

Пишем реферат самостоятельно:

!	Как писать рефераты Практические рекомендации по написанию студенческих рефератов.
!	План реферата Краткий список разделов, отражающий структура и порядок работы над будующим рефератом.
!	Введение реферата Вводная часть работы, в которой отражается цель и обозначается список задач.
!	Заключение реферата В заключении подводятся итоги, описывается была ли достигнута поставленная цель, каковы результаты.
!	Оформление рефератов Методические рекомендации по грамотному оформлению работы по ГОСТ.

Читайте также:

→	Виды рефератов Какими бывают рефераты по своему назначению и структуре.

Другие популярные рефераты:

Реферат	Механические волны
Реферат	Обратная матрица
Реферат	Инверсия и ее применение
Реферат	Социокультурная динамика межпоколенных взаимодействий
Реферат	Расследование преступлений в сфере компьютерной информации
Реферат	Туристско-краеведческая характеристика Калининградской области
Реферат	Организация административно-хозяйственной службы гостиницы
Реферат	Диагностика психологической готовности ребенка к школе 2
Реферат	Модель современного менеджера
Реферат	Условия формирования военно-административной системы Южного Зауралья в XVII - первой половине XIX века

Сейчас смотрят :

Реферат	Gulliver Essay Research Paper Jonathan Swift satirizes
Реферат	Апочему Вы сами себе задаете вопросы и отвечаете? Вы от стыда даже «Диалог» закавычили
Реферат	Критерии достоверности данных гидрогеохимического мониторинга
Реферат	Учет денежных средств предприятия
Реферат	The Basques And Their Claim To Nationhood
Реферат	Социально-политическая борьба в Афинах в конце 5 века до н.э.
Реферат	Миндсенти, Йожеф
Реферат	Взгляд Йохана Галтунга на теорию международного конфликта
Реферат	Изготовление корпуса шарикоподшипника
Реферат	Robert Maxwell Essay Research Paper INTRODUCTIONRobert Maxwell
Реферат	Любимое блюдо пророка Мухаммеда
Реферат	Cоциально-педагогические аспекты подготовки будущих менеджеров
Реферат	Сатирическое изображение помещиков в поэме Н. В. Гоголя "Мертвые души"
Реферат	Батый. Нашествие Батыя на Русь
Реферат	Социология экономики

Реферат по предмету "История"

Американо-Советские переговоры 60-70 гг

Оглавление

Введение
.

Глава 1. Предыстория американо-советских переговоров по ограничению стратегических вооружений.

Глава 2. Соглашение ОСВ - 1 и Договор по ПРО

1. Концепция "достаточности" и новый подход к противоракетной обороне.

2. Визит Р. Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных документов.

Глава 3 Договор ОСВ-2.

1. Концепция «избирательной» ядерной войны и встреча Л.И. Брежнева и Дж. Форда во Владивостоке (декабрь 1974г.)

2. Путь к ОСВ -2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь

1979 г
.) и проблема ратификации.

Заключение

Список источников и литературы.

Источники

Литература

Другие популярные рефераты:

Сейчас смотрят :

Реферат по предмету "История"

Американо-Советские переговоры 60-70 гг

Оглавление

Введение .

Глава 1. Предыстория американо-советских переговоров по ограничению стратегических вооружений.

Глава 2. Соглашение ОСВ - 1 и Договор по ПРО

1. Концепция "достаточности" и новый подход к противоракетной обороне.

2. Визит Р. Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных документов.

Глава 3 Договор ОСВ-2.

1. Концепция «избирательной» ядерной войны и встреча Л.И. Брежнева и Дж. Форда во Владивостоке (декабрь 1974г.)

2. Путь к ОСВ -2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь 1979 г .) и проблема ратификации.

Заключение

Список источников и литературы.

Источники

Литература

Другие популярные рефераты:

Сейчас смотрят :

Введение
.

2. Путь к ОСВ -2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь

1979 г
.) и проблема ратификации.