Анна Иоанновна

(28.01.1693-17.10.1740)

Императрица Всероссийская

(19.01.1730 - 17.10.1740)

Со смертью Петра Россия вступает в эпоху дворцовых
переворотов, продолжавшуюся полтора десятилетия. Дезорганизовавшие и ослабившие
государственную власть, они свидетельствовали об обострившемся соперничестве
группировок при петербургском дворе..

По завещанию Екатерины I, трон должен был занять сын
умершей в 1728 г. Анны Петровны, но «верховники» отвергли кандидатуры дочерей
Петра Великого, как незаконнорожденных (они родились до того, как их родители
вступили в церковный брак). Д. М. Голицын предложил передать престол старшей
линии династии, идущей от брата Петра, царя Ивана. Поскольку старшая дочь Ивана
– Екатерина – была замужем за герцогом Мекленбургским, человеком тяжелого
нрава, решено было пригласить на трон ее сестру – Анну Иоанновну. Выданная
Петром I замуж за герцога курляндского, она давно овдовела и жила в Митаве как
провинциальная помещица» периодически выпрашивая деньги у русского
правительства.

Одновременно тот же Д. М. Голицын заявил: «Надобно
себе полегчить». Речь шла о том, чтобы, приглашая Анну Иоан-новяу на
царствование, ограничить власть монарха в пользу Верховного тайного совета.
Анне были предложены «кондиции (от лат. conditio – условие), на которых она
могла стать императрицей. Герцогиня приняла предложение без раздумий.

Одним из таких условий стала замена самодержавного
правления олигархическим'. Анна согласилась править совместно с Верховным
тайным советом и без его одобрения не издавать законов, не вводить налогов, не
распоряжаться казной, не жаловать и не отнимать имений, не присваивать чинов
выше полковничьего. Верховный тайный совет получал право объявлять войну,
заключать мир и распоряжаться войсками (включая гвардию). Наконец, Анна
обязалась не вступать в брак и не назначать наследника. В случае неисполнения
какого-либо из этих условий Анна должна была лишиться российской короны. В те
дни, когда велись переговоры между Верховным тайным советом и Анной, в Москве
находилось множество дворян, съехавшихся на свадьбу Петра II. Теперь, когда
речь шла о воцарении новой государыни, дворянство встревожилось: не хотят ли
«верховники» «воли себе прибавить».

Часть вельмож, не вошедших в состав Верховного тайного
совета, решила воспользоваться ситуацией, чтобы, опираясь на рядовых дворян и
военных, ограничить царскую власть в пользу не узкой группы лиц, а всего
«знатного шляхетства».

Стали появляться дворянские проекты государственного
устройства. Всего их известно более 10. Под ними – около 1100 подписей, в том
числе 600 – офицерских.

И все же затея «верховников провалилась. Подготовка
ограничительных «кондций» в узком кругу вызвала недоверие дворянства. Многие
могли бы подписаться под словами казанского губернатора А. П. Волынского: «Боже
сохрани, чтоб вместо одного самодержавца не сделалось десяти самовластных и
сильных фамилий; мы, шляхетство, тогда совсем пропадем».

Когда Анна Иоанновна прибыла в Москву, ей подали
прошение разобрать дворянские проекты и установить образ правления, угодный
всему «обществу». В тот же день императрица получила и другое прошение, в
котором 150 дворян всепокорнейше молили ее принять самодержавное правление, а
«кондиции» уничтожить. Разыграв простодушное удивление («Как? Разве эти пункты
были составлены не по желанию всего народа? Так ты меня обманул, князь Василий
Лукич!»), Анна на глазах у всех разорвала «кондиции». Самодержавие было
восстановлено.

Этот момент российской истории исключительно важен.
Историки обратили внимание на то, что ограничение единоличной царской власти
(пусть и в пользу узкой группы сановников) могло бы стать началом отказа России
от деспотических форм правления. В истории не раз бывало, что свобода
большинства начиналась со свободы немногих, с правовых гарантий хотя бы для
избранных. Но России вновь не суждено было сделать тот шаг, который мог бы в
корне изменить ее историю.

Сразу после уничтожения «кондиций» Анна ликвидировала
и Верховный тайный совет. Долгоруких сослали в Березов, где отбывали ссылку
дети Меншикова. (Правда, невесты Петра II не встретились – Мария Меншикова
умерла в 1729 г.) Вместо Верховного тайного совета в 1731 г. был создан Кабинет
министров во главе с А. И. Остерманом. Императрица, не любившая государственных
дел, в 1735 г. специальным указом приравняла подпись трех кабинет-министров к
своей.

О внешности и характере императрицы Анна Иоанновна
сохранились разные отзывы, порой противоположные. Для одних она «престрашнова
была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет,
всех головою выше, и чрезвычайно толста». Приведенное свидетельство принадлежит
графине Наталье Шереметевой, впрочем, оно небеспристрастно: по воле Анны она
была вместе с мужем выслана в далекую Сибирь. Весьма деликатен в своем описании
императрицы испанский дипломат герцог де Лириа: «Императрица Анна толста,
смугловата, и лицо у нее более мужское, нежели женское. В обхождении она приятна,
ласкова и чрезвычайно внимательна. Щедра до расточительности, любит пышность
чрезмерно, отчего ее двор великолепием превосходит все прочие европейские. Она
строго требует повиновения себе и желает знать все, что делается в ее
государстве, не забывает услуг, ей оказанных, но вместе с тем хорошо помнит и
нанесенные ей оскорбления. Говорят, что у нее нежное сердце, и я этому верю,
хотя она и скрывает тщательно свои поступки. Вообще могу сказать, что она
совершенная государыня...» Герцог был хорошим дипломатом – знал, что в России
письма иностранных посланников вскрывают и читают...

Анна Иоанновна, средняя дочь царя Иоанна Алексеевича
и Прасковьи Феодоровны, рожденной Салтыковой, родилась в Москве 28 января 1693
года.Детство и молодость Анны, оставшейся после смерти отца трех лет от роду,
протекли под двумя противоположными влияниями: тяготением к старинным
московским порядкам со стороны матери и необходимостью прилаживаться к новым
порядкам, из угождения дяде, Петру Великому . До пятнадцатилетнего возраста А.
прожила в подмосковном селе Измайлове с матерью и сестрами, царевнами
Екатериной и Прасковьей , окруженная множеством богомольцев, юродивых,
гадальщиц, калек, уродов и странников, находивших постоянный приют при дворе
царицы Прасковьи. Только во время приездов царя в село Измайлово всех этих
приживалок и приживальщиков прятали в дальние чуланы, так как царь сильно их
недолюбливал. Обучали царевен русскому языку, истории, географии и каллиграфии.
Петр желал, чтобы они знали иностранные языки и танцы, а потому к ним был
приставлен в качестве гувернера и учителя немецкого языка Остерман, а в 1703
году для преподавания французского языка и танцев приглашен француз Рамбурх.
Остерман (старший брат знаменитого впоследствии вице-канцлера) оказался
человеком бездарным, да и Рамбурх не отличался, по-видимому, педагогическими
способностями; успехи царевен в обоих языках и даже в танцах были невелики. В
1708 году царица Прасковья и ее дочери переехали из Измайлова в С.-Петербург,
привольная деревенская жизнь сменилась ассамблеями и театральными зрелищами, в
которых надлежало появляться уже не в телогреях и парчовых сарафанах, а в
фижмах и робронах.

 В 1710 г. по воле Петра I, задумавшего связать
династию Романовых с правящими в Европе родами, она была выдана замуж за
курляндского герцога Фридриха Вильгельма. Юный герцог не производил яркого
впечатления: хилый, жалкий, он не был завидным женихом. Жениху и невесте было по семнадцати лет. Брак этот
был заключен, помимо желания Анны, вследствие политических соображения царя,
считавшего полезным вступить в союз с Курляндией. По случаю бракосочетания Анны
пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца, причем, по обычаю Петра,
не соблюдалось умеренности ни в еде, ни особенно в винопитии. Вследствие таких
излишеств новобрачный заболел, затем, выздоровев, простудился, но, не обратив
внимания на простуду, выехал вместе с новобрачной А. из Петербурга в Митаву 9
января 1711 года и в тот же день скончался на мызе Дудергоф. Несмотря на смерть
герцога, семнадцатилетняя вдова должна была, согласно воле Петра, поселиться в
Митаве и окружить себя немцами; он предполагал водворить там и царицу Прасковью
Феодоровну с царевнами Екатериной и Прасковьей, но это не состоялось.
Впоследствии А. гостила иногда у матери, то в Петербурге, то в Измайлове, но
Петр и тут распоряжался самовластно: находя нужным ее пребывание в Курляндии,
он написал, например, из Москвы 26 февраля 1718 года Меншикову , чтобы тот
немедленно отправил А. из Петербурга. Гофмейстером при дворе А. и управляющим
ее имениями был Петр Михайлович Бестужев , к которому она сильно расположилась.
Прасковья Феодоровна письменно обратилась к царю с просьбой сменить его, так
как он "весьма несносен". Царь не внял, однако, этой просьбе, считая
Бестужева способным добиться от курляндского сейма выдела А. вдовьей части из
герцогских имений. Из политических соображений царь не раз входил в переговоры
с иностранными принцами относительно нового супружества А., но переговоры ни к
чему не приводили, и А. по-прежнему оставалась без всяких материальных средств,
в полной зависимости от строгого дяди. Она должна была, вместе с тем,
переносить письменные и устные выговоры матери, любившей ее менее остальных
дочерей и желавшей изменить некоторые не нравившиеся ей порядки при курляндском
дворе. В 1718 - 19 годах царь послал в Митаву состоять при герцогине А. дядю
ее, Василия Феодоровича Салтыкова, человека грубого и даже жестокого; своими
выходками он доводил ее иногда до слез. Письма А. не только к Петру, к его жене
Екатерине Алексеевне и к цесаревне Елизавете Петровне , но даже к некоторым
царедворцам, как, например, к князю Меншикову и вице-канцлеру Остерману , были
наполнены жалобами на судьбу, на безденежье, и писаны заискивающим, униженным
тоном. То же продолжалось и при Екатерине I и Петре II . В 1726 году в
Курляндии возник вопрос об избрании в герцоги Морица, графа Саксонского
(незаконного сына польского короля Августа II), при условии женитьбы его на А.;
но выполнению этого плана, на который охотно согласилась бы А., помешал князь
Меншиков, сам добивавшийся курляндской герцогской короны. Последняя надежда А.
на замужество была разрушена, и она стала все более и более обращать внимание
на одного из своих придворных, камер-юнкера Эрнеста-Иоганна Бирона .
Неожиданная смерть отрока-императора Петра II, последовавшая 19 января 1730
года, совершенно изменила судьбу А. Из обездоленной вдовицы, не имеющей права
распорядиться даже в своем маленьком государстве, она сделалась императрицей
всероссийской. И вот в 37 лет захудалая герцогиня волей судьбы становится
императрицей. Суеверная, капризная, мстительная и не очень умная, она обретает
власть над огромной страной.

Анна не поощряла пьянства, зато отличалась тем, что
очень любила держать при дворе шутов, обожала всякие шутовские представления.
Один современник-иностранец описал такую, не очень ему понятную, сцену:
«Способ, как государыня забавлялась сими людьми, был чрезвычайно странен.
Иногда она приказывала им всем становиться к стенке, кроме одного, который бил
их по поджилкам и через то принуждал их упасть на землю. Часто заставляли их
производить между собою драку, и они таскали друг друга за волосы и царапались
даже до крови. Государыня и весь ее двор, утешаясь сим зрелищем, помирали со
смеху». Случалось, что императрицу в качестве шутов развлекали князья
Рюриковичи и Гедими-новичи, хотя Анна и не принуждала их,– многие аристократы
сами рвались служить и угодить императрице. Такое шутовство не воспринималось в
то время как оскорбительное для дворянской чести.

А еще любила императрица узнавать, о чем говорят ее
подданные. Она была в курсе дел, которые вершились Тайной канцелярией. Во
всяком случае начальник канцелярии Андрей Иванович Ушаков ей постоянно о них
докладывал. Но самым необычным пристрастием императрицы Анны была охота.
Стрелком она слыла превосходным. Впрочем, не сама по себе охота ее привлекала,
а именно стрельба – и обязательно по живой мишени. Только за летний сезон 1739
г. Анна самолично лишила жизни 9 оленей, 16 диких коз, 4 кабанов, одного волка,
374 зайцев, 608 уток, 16 чаек...

По отзывам всех современников, А. обладала здравым
умом; некоторые находили, что сердце ее не было лишено чувствительности; но с
самого детства ни ум, ни сердце ее не получили надлежащего направления. При
внешнем благочестии, она проявляла не только грубость нравов и суровость, но
даже жестокость. Было бы несправедливо приписывать исключительно влиянию Бирона
все гонения, ссылки, пытки и мучительные казни, совершившиеся в ее
царствование: они обусловливаются и личными свойствами А.

Главную роль при дворе императрицы играл (1690–1772) 
Эрнст Иоганн Бирон, мелкий курляндский дворянин, ее фаворит с 1727 г. В Россию
он прибыл сразу после того, как Анна разорвала «кондиции». Об отношениях
императрицы и Бирона один из современников писал: «Никогда на свете, чаю, не бывало
дружественнейшей четы, приемлющей взаимно в увеселении или скорби совершенное
участие, как императрицы с герцогом Курляндским.Оба почти никогда не могли во
внешнем виде своем притворствовать. Если герцог являлся с пасмурным лицом, то
императрица в то же мгновение встревоженный принимала вид. Вуде тот весел, то
на лице монархини явное напечатывалось удовольствие. Если кто герцогу не
угодил, то из глаз и встречи монархини тотчас мог приметить чувствительную
перемену. Всех милостей надлежало испрашивать от герцога, и через него одного
императрица на оные решалась».

Бирон не был человеком добрым, но и злодеем его нельзя
было назвать. Он, случаем вознесенный на вершину власти, вел себя, как многие
его современники, думающие о карьере, власти, богатстве. Бирон в свое время
даже учился в Кениг-сбергском университете, но не закончил его из-за какой-то
темной истории с ночным дебошем, приведшим студента под арест на несколько
месяцев. Став фаворитом русской императрицы, он получил и чин действительного
тайного советника (по военной иерархии – генерал-аншефа), и высший русский
орден – Святого Андрея Первозванного. Но самая заветная его мечта осуществилась
в 1737 г., когда он стал герцогом Курляндским и Семигальским. Там, в Курляндии,
он строил себе дворцы, думая о своей будущей жизни. Как показало время, не
напрасно: престарелый герцог в самом деле кончил свои дни в 1772 г. в Курляндии
в возрасте 82 лет. Но это будет потом, а при Анне Иоанновне Бирон – молодой
красавец, физически очень крепкий человек. Современник писал о нем: «У него не
было того ума, которым нравятся в обществе и в беседе, но он обладал некоторого
рода гениальностью, или здравым смыслом, хотя многие отрицали в нем и это
качество. К нему можно применить поговорку, что дела создают человека. До приезда
своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после нескольких лет
пребывания в ней знал вполне основательно все, что касается до этого
государства... Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до
крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый и
каратель жестокий».

С внешней стороны могло казаться, что правительство А.
продолжает идти по стопам Петра Великого, но на самом деле было не так.
Остерман и Миних, бывшие при Петре Великом лишь исполнителями его
предначертаний, стали полновластными распорядителями и весьма часто шли вразрез
с основными принципами реформ первого императора. Ученики Петра Великого,
преданные ему русские люди, как Татищев , Неплюев , князь Кантемир, А.П.
Волынский, следовали его заветам, но встречали на своем пути препятствия,
иногда непреодолимые, и подвергались гонениям со стороны немцев-правителей. В
делах внутреннего центрального управления коллегиальный принцип Петра Великого
стал постепенно вытесняться принципом бюрократического и единоличного
управления, проводником которого был Остерман. По его мысли учрежден в 1731
году Кабинет министров, "для лучшего и порядочнейшего отправления всех
государственных дел, подлежащих рассмотрению императрицы". Кабинет был
поставлен выше Сената. Кроме существовавших уже коллегий, возник целый ряд
отдельных канцелярий, контор и экспедиций, а в Москве учреждено два приказа для
окончания не решенных дел: судный - по делам гражданским и розыскной - по делам
уголовным. В том же 1731 году возник Сибирский приказ, а в 1733 году расширена
деятельность Доимочного приказа, первоначально учрежденного еще Верховным
Тайным Советом в 1727 году. Одним из крупных недостатков русской
государственности было отсутствие систематического законодательного Уложения.
Правительственные комиссии, учреждавшиеся при Петре Великом и его преемниках
для составления нового Уложения, ничего не сделали, а потому указом 1 июня 1730
года было повелено "начатое Уложение немедленно оканчивать и определить к
тому добрых и знающих в делах людей, по рассмотрению Сената, выбрав из
шляхетства и духовных и купечества". Надежды, возложенные на депутатов, не
оправдались; выборные от шляхетства съезжались вяло, и Сенат, убедившись, что
депутаты не могут принести никакой пользы, определил указом 10 декабря 1730
года отпустить их домой, а работу над Уложением поручить особой комиссии
знающих людей. Однако работы этой бюрократической комиссии туго подвигались
вперед. Уложение царя Алексея Михайловича , продолжая оставаться единственным
судебным кодексом, было выпущено новым изданием. В Синоде неограниченно
властвовал первенствующий его член, Феофан Прокопович, этот поистине
"верховник" в духовном ведомстве, который, искусно освобождаясь от
своих недругов архиереев, сочленов по Синоду, направлял деятельность
"духовного коллегиума" на путь, начертанный им же в "Духовном
регламенте". Манифестом от 17 марта 1730 года Синоду предписывалось от
имени императрицы стараться о соблюдении православными христианами закона Божия
и церковных преданий, о возобновлении храмов и странноприимных домов, об
учреждении духовных училищ, об исправлении установленных церковных треб,
церемоний и молений. С 1730 по 1736 год были привлечены к розыску, расстрижены
и сосланы в заточение шесть архиереев, состоявших в недружелюбных отношениях с
Феофаном Прокоповичем; после 1736 года той же участи подверглось еще трое
архиереев. Официально большинство из них было обвиняемо или в приведении к
присяге от имени Верховного Тайного Совета, или в "небытии" у второй
присяги. По инициативе того же Феофана Прокоповича и благодаря заботам
епархиальных архиереев из южноруссов заведены славяно-латинские школы,
названные семинариями. Но учение в этих семинариях шло плохо, и учеников чуть
не силой надо было загонять в школы. Положение белого духовенства было весьма
тяжелое: за "небытие у присяги" при воцарении А. или за позднее ее
принесение священники, дьяконы и дьячки привлекались в Тайную канцелярию, где
их били плетьми и брали в рекруты; детей их, кроме обучавшихся в духовных школах,
записывали в подушный оклад. К 1740 году оказалось 600 церквей без причтов.
Одновременно с притеснениями белого духовенства и подозрением монахов в
суеверии и ересях правительство заботилось о распространении православия среди
восточных, преимущественно поволжских, инородцев, а также об искоренении
раскола старообрядства. Особенно успешной была миссионерская деятельность двух
казанских архиепископов из южноруссов: Иллариона Рогалевского (1732 - 1735) и
Луки Канашевича (1738 - 1753), а также архимандрита Богородицкого Свияжского
монастыря Дмитрия Сеченова , впоследствии известного митрополита новгородского.
Что касается раскола старообрядства, то меры, которые принимались против него,
достигали обратных результатов, и раскол все более и более усиливался. В 1730-х
годах, по мысли некоторых шляхетских проектов, были дарованы разные льготы
шляхетству. Так, 25 октября 1730 года последовал указ, по которому населенные
имения дозволялось покупать исключительно только шляхетству, которому было
разрешено переселять крестьян из одного имения в другое; различие между
вотчиной и поместьем, получившими общее название "недвижимых имений",
было окончательно сглажено. 17 марта 1731 года отменен закон Петра Великого о
единонаследии и восстановлены законы о наследовании по Уложению царя Алексея
Михайловича. 29 июля 1731 г. был учрежден в С.-Петербурге Шляхетный кадетский
корпус для образования дворян и для подготовления их не только к военной, но и
к гражданской службе. Указами 1736 - 37 годов дворянам было предоставлено
получать образование дома, с обязательством периодически являться на смотры и
подвергаться экзаменам. В 1733 году, для облегчения кредита, главным образом
шляхетству, разрешено выдавать из монетной конторы ссуды под залог золота и
серебра, сроком на три года, из 8% годовых. В 1736 году в Кабинет министров
поступило представление от неизвестного лица (по-видимому, от А.П. Волынского)
о необходимости дворянам хозяйничать в своих имениях, которые запустели
вследствие обязательной и продолжительной их военной службы. В представлении
предлагалось удвоить число обер-офицеров и, разделив их на две очереди,
отпускать попеременно одну из них, без жалованья, домой для хозяйства в
имениях. Вследствие этого представления 31 декабря 1736 года был издан
Высочайший указ о праве дворян выходить с отставку через 25 лет; но явилось
столько желающих воспользоваться этим правом, что в августе 1740 года закон был
отменен. Все льготы, дарованные шляхетству, не упрочили, однако, за ним того
положения, которого оно добивалось в 1730 году. Уничтожение закона о
единонаследии повлекло за собой раздробление имений; дворяне стали искать
спасения в крепостном праве, думая посредством его развития удержать выдающееся
положение в обществе и государстве. Положение крестьянства в царствование А.
было очень тяжело. В 1734 году Россию постиг голод, а в 1737 году были во
многих местах страшные пожары; вследствие этого цены на все жизненные припасы и
на строительные материалы вздорожали, и в селах и деревнях было настоящее
бедствие. Подати и недоимки вымогались жестоким образом, часто посредством
"правежа"; наборы в рекруты были ежегодные. Правительство считало
вредным учить простой народ грамоте, так как ученье может отвлечь его от черных
работ (указ 12 декабря 1735 года). Однако указом 29 октября того же года было
предписано устройство школ для детей фабричных рабочих. Торговля рожью и мукой
всецело зависела от степени урожая и была то стесняема, то расширяема. Относясь
поверхностно к коренной отрасли русской промышленности - земледелию,
правительство покровительствовало фабрикам и заводам, в особенности тем,
которые производили необходимые для него предметы. Оно положило немало забот
для улучшения фабрик шерстяных и шелковых тканей и кожевенных заводов. Одной из
мер поощрения служило обеспечение сбыта: отдельные фабриканты и торговые
"компании" получали постоянные поставки этих товаров ко двору и в
казну. Относительно фабрик большое значение имел указ 7 января 1736 года,
разрешивший покупать к фабрикам крепостных без земли и принимать в рабочие
бродяг и нищих. Торговым компаниям отдавались на откуп рыбные промыслы в Белом
и Каспийском морях и селитряное и поташное производства. Казна оставляла за
собой продажу вина, торговлю ревенем и закупку пеньки. Внутренняя торговля шла
вяло вследствие стеснительных для купцов правил, не дававших им возможности
расширить розничную продажу. Внешняя торговля, ввозная и вывозная,
производилась почти исключительно иностранными торговыми компаниями,
субсидируемыми правительством; главнейшими из таких компаний были испанская,
английская, голландская, армянская, китайская и индийская. Заключены новые
торговые договоры и подтверждены прежние с Испанией, Англией, Швецией, Китаем и
Персией. Изданы регламенты и "положения" о морской торговле и
таможенных сборах, причем персидские купцы, закупавшие товары для шаха,
освобождались от таможенных пошлин. "Компанейщики" из купцов играли
вообще большую роль в царствование А. Так, например, заботясь об упорядочении
монетного обращения, президент монетной конторы, граф М.Г. Головкин , отдал
компанейщикам чеканку серебряных рублей и полтинников более низкой пробы, чем
прежде (77-й пробы) и ввел для удобства низших классов медную разменную монету,
запретив вывоз за границу старинных медных пятикопеечников. По указу 8 октября
1731 года мануфактур-контора и берг-коллегия были соединены с
коммерц-коллегией. По вопросу об управлении горным делом были учреждаемы
комиссии в 1733 и 1738 годах; вопрос этот был решен в том смысле, чтобы горное
дело предоставить частной предприимчивости. Правительство А. заботилось об
облегчении и улучшении путей сообщения, о благоустройстве провинциальных
городов. Была учреждена правильная почтовая гоньба между Москвой и Тобольском;
в 1733 году в губернских, уездных и провинциальных городах учреждена полиция, а
в 1740 году велено устроить между ними правильное сообщение. Приняты меры к
заселению степных пространств на юго-востоке и на юге: Кириллов основал
Оренбург, Татищев продолжал и развил колонизационную деятельность, будучи
начальником так называемой "Оренбургской экспедиции". Генерал-майор
Тараканов заведовал поселениями ландмилицких полков на Украинской и Царицынской
линиях. В Малороссии по смерти гетмана Апостола (1734) выборов нового гетмана
не было. Было устроено под наблюдением Сената особое коллегиальное учреждение: "Правление
гетманского уряда", состоявшее наполовину из великоруссов и малороссов. В
1730 году были сформированы два новых гвардейских полка - Измайловский и Конный
и приступила к работам основанная еще при Петре II комиссия для упорядочения
армии, артиллерии и военно-инженерного дела. Эта комиссия состояла под
председательством Миниха (в 1732 году он назначен и президентом военной
коллегии); вскоре учреждена еще другая комиссия, под председательством
Остермана, для исследования состояния флота и для изыскания средств к его
улучшению. Комиссия Миниха составила новые штаты сухопутных войск и настолько
увеличила их сравнительно с штатами Петра Великого, что нужно было прибегать
ежегодно к рекрутским наборам. При А. рекрутская повинность была для податных
классов повинностью денежной: в рекруты нанимались охочие люди на деньги,
собранные с известного количества ревизских душ. Насколько рекруты были годны в
военную службу, об этом наниматели не заботились, а потому ряды войск - как
говорит И.Н. Кушнерев в "Русской военной силе" - "в большем
числе заключали в себе худшую, безнравственную и нередко преступную часть
населения". Офицеры, главным образом немцы, беспощадно обходилось с
солдатами, постоянно прибегая к палкам, розгам и шпицрутенам. Бессрочность
службы, в связи с жестоким обращением, побуждала солдат к дезертирству, а
вследствие плохого помещения и питания, а также вследствие отсутствия
медицинской помощи, в войсках развивались эпидемические болезни и смертность.
Чтобы поднять дух войска, 17 апреля 1732 года был издан указ о производстве за
военные заслуги солдат в офицеры не только из шляхетства, но и из податных
сословий, в том числе и из крестьян, и об обучении солдатских детей в особых
школах, на казенный счет. Флот был не в лучшем положении: из 60 военных кораблей
25 были совершенно негодны для морского плавания, а 200 галер стояли на верфях
без всякого употребления. Между тем, как видно из росписи государственного
бюджета 1734 года, больше всего расходовалось на армию и флот: при 8 миллионах
годового расхода на них шло 6 478 000 рублей. Почти одинаковые суммы
отпускались на содержание двора (260 тысяч) и на казенные постройки (256
тысяч). Затем следовали: центральное управление 180 тысяч; коллегия иностранных
дел 102 тысячи; придворное конюшенное ведомство 100 тысяч; жалованье высшим
государственным сановникам 96 тысяч; выдача пенсий родственникам покойного мужа
А., курляндского герцога Фридриха-Вильгельма, прожитье племянницы и мператрицы,
Анны Леопольдовны, и содержание мекленбургского корпуса 61 тысяча. Самое
скромное место занимало народное просвещение: на две академии - наук и морскую
- отпускалось вместе 47 тысяч, а на жалованье учителям средних школ и
геодезистам - 4 1/2 тысячи. Вследствие плохого состояния промышленности,
торговли и земледелия накоплялось много недоимок; так, например, в 1732 году
было 15 1/2 миллионов недоимок, а эта сумма равнялась почти двухгодичному
государственному доходу. В Академии Наук шла разработка преимущественно
математических и естественных знаний. На поприще русской истории особенно
выделялись труды Г.Ф. Миллера и В.Н. Татищева. В 1733 году Академией Наук была
организована так называемая вторая Камчатская экспедиция, имевшая целью
изучение Сибири в естественноисторическом, географическом, этнографическом и
историческом отношениях. В состав экспедиции входили академики: Миллер, Делил,
Гмелин, Фишер , Стеллер, студент Крашенинников . В литературе выдающимися
деятелями были князья Кантемир и Тредьяковский. К этой же эпохе относится
начало литературной деятельности Ломоносова . Предоставив государственное
правление главным образом Бирону, Остерману и Миниху, А. дала волю своим
природным склонностям. Она как бы желала вознаградить себя за стеснения,
испытанные ею в течение почти двадцатилетнего пребывания в Курляндии, и тратила
громадные суммы на разные празднества, балы, маскарады, торжественные приемы
послов, фейерверки и иллюминации. Даже иностранцы поражались роскошью ее двора.
Жена английского резидента леди Рондо приходила в восторг от великолепия
придворных праздников в Петербурге, переносивших ее своей волшебной обстановкой
в страну фей и напоминавших ей шекспировский "Сон в летнюю ночь". Ими
восхищались и избалованный маркиз двора Людовика XV де ла Шетарди, и
французские офицеры, взятые в плен под Данцигом. Отчасти собственный вкус,
отчасти, быть может, стремление подражать Петру Великому, побуждали А.
устраивать иногда шуточные процессии. Самой замечательной из этих процессий
была "курьезная" свадьба шута князя Голицына с шутихой калмычкой
Бужениновой в Ледяном доме 6 февраля 1740 года. Председателем "машкарадной
комиссии", учрежденной для устройства этой забавы, был А.П. Волынский. Он
напряг все силы своего уменья и изобретательности, чтобы свадебный поезд,
представлявший живую этнографическую выставку, потешил и императрицу и народ.
Своеобразное зрелище доставило большое удовольствие А., и она стала снова
благоволить к Волынскому, впавшему перед тем в немилость. Будучи любительницей
разных "курьезов", А. держала при дворе выдающихся по своим внешним
особенностям людей, зверей и птиц. У нее были великаны и карлики, были шутихи и
шуты, развлекавшие ее в минуты скуки, а также сказочницы, которые рассказывали
ей на ночь сказки. Были и обезьяны, ученые скворцы, белые павы. А. увлекалась
лошадьми и охотой, а потому не удивительно, что Волынский, заведовавший в 1732
году придворной конюшней и занявший в 1736 году должность обер-егермейстера,
сделался приближенным к А. человеком. Но в 1740 году Волынский и его конфиденты
были обвинены "в злодейских замыслах", в стремлении к государственному
перевороту. Вынесенный приговор отличался средневековой жестокостью: «...живого
посадить на кол, вырезав прежде язык». 27 июня 1740 г. в восемь часов утра
Волынскому отрезали язык, завязали рот тряпкой и на торговой площади казнили
вместе с другими осужденными, проходившими по этому делу. Правда, Анна
Иоанновна под конец «смягчилась»: Волынскому сначала отрубили руку, а потом,
чтобы не продлевать мучений, и голову..

Процесс Волынского взволновал его современников и
возбудил к нему сочувствие последующих поколений. И те, и другие взглянули на
казнь Волынского и его "конфидентов" как на стремление
немцев-правителей избавиться от родовитого и притом образованного русского
государственного деятеля, ставшего им поперек дороги. Процесс Волынского,
выдающийся по преувеличению преступлений его участников, заканчивает собою ряд
политических дел, весьма многочисленных в царствование А. Все остальные
касаются родовитых людей, стремившихся ограничить самодержавие императрицы при
ее избрании, медливших признать ее самодержавие, или не признававших за ней
права на занятие русского престола. Всего более невзгод обрушилось на князей
Долгоруких (см.). Князья Голицыны пострадали меньше: никто из них не подвергся
смертной казни. В 1734 году возникло политическое дело князя Черкасского.
Считая законным наследником русского престола голштинского принца
Петра-Ульриха, смоленский губернатор князь Черкасский затеял передачу
Смоленской губернии под его протекторат и был сослан за это в Сибирь. Допросы
лиц, подозреваемых в политических преступлениях, производились в Тайной
розыскных дел канцелярии. Эта канцелярия была возобновлена в 1731 году и
вверена управлению А.И. Ушакова , прозванного за жестокость "заплечным дел
мастером". Отделение этой канцелярии находилось в Москве, под главным
начальством родственника императрицы, С.А. Салтыкова, и носило название
конторы. В Тайной канцелярии и ее конторе перебывало множество лиц самых
различных общественных положений, начиная с высших светских и духовных властей
и кончая солдатами, мещанами и крестьянами. Попав туда по любому, нередко
ложному доносу, человек подвергался пытке: битью кнутом, выворачиванию рук на
дыбе... Палачи Ушакова славились умением заставлять жертву признавать самую
невероятную вину. За время царствования Анны через канцелярию прошло около 10
тыс. человек.

В 1738 году появился в Малороссии самозванец, некто
Иван Миницкий , выдававший себя за царевича Алексея Петровича . И он, и
священник Гаврила Могило, оказывавший ему царские почести, были посажены на
кол. - Во внешней политике правительство А. стремилось поддерживать отношения,
сложившиеся при Петре Великом. Первым выдвинулся вопрос польский. Король
польский Август II умер 1 февраля 1733 года; надлежало избрать ему преемника.
14 марта того же года русское правительство отправило в Варшаву полномочным
послом графа Карла-Густава Левенвольде, с поручением противостоять избранию на
польский престол тестя французского короля Людовика XV, Станислава Лещинского,
кандидатуру которого выставила Франция. Станислава поддерживала и национальная
польская партия, с примасом кн. Теодором Потоцким во главе. Россия, Австрия и
Пруссия предпочитали всем другим кандидатам сына умершего короля, курфюрста
саксонского Августа; но Россия требовала при этом, чтобы, по воцарении в
Польше, Август отказался от притязаний на Лифляндию и признал самостоятельность
Курляндии. 25 августа 1733 года открылся в Варшаве избирательный сейм, а 11
сентября большинством голосов был выбран в короли польские прибывший туда
тайком Станислав Лещинский. Меньшинство протестовало. 20 сентября на правом
берегу Вислы появилось 20000 русского войска под начальством Ласси. 22 сентября
Станислав Лещинский бежал в Данциг, думая дождаться там помощи от Франции и
заступничества со стороны Швеции, Турции и Пруссии. В тот же день составилась в
Варшаве конфедерация из его противников, и 24 сентября в короли был выбран
саксонский курфюрст Август. В конце 1733 года Ласси получил приказание
выступить из окрестностей Варшавы к Данцигу против Станислава Лещинского, а в
начале 1734 года на место Ласси был прислан Миних. Станислав бежал из Данцига;
Данциг сдался русским, с обязательством быть верным новому польскому королю
Августу III. Франция взяла сторону Станислава и вступила в войну с императором
Карлом VI, который терпел поражения. В силу трактата, заключенного Левенвольде
с императором в 1732 году, А. была обязана оказать ему помощь и послала, в июне
1735 года, вспомогательный корпус под начальством Ласси; но русские войска
пришли на берега Рейна уже в то время, когда Франция признала Августа III
польским королем и изъявила желание примириться с Карлом VI. Отношения с
Персией были улажены в 1732 году заключением мира в Ряще, по которому Россия
отказалась от всех завоеваний Петра Великого на южном и западном побережьях
Каспийского моря. Польские дела отодвинули на задний план вопрос о войне с
Турцией. В 1735 году он опять стал на очередь. Турция вела в это время войну с
Персией и не могла оказать помощи крымским татарам, а Россия, по договору 1726
года, надеялась на поддержку со стороны Карла VI. Против крымских татар,
беспрестанно тревоживших своими набегами южные русские окраины, было отправлено
войско. Как эта экспедиция, с генералом Леонтьевым во главе, так и поход 1736
года под начальством Миниха и Ласси, окончились для русских весьма печально:
вследствие недостатка воды и продовольствия погибла половина армии, а уцелевшая
часть была вынуждена возвратиться на зимовку в пределы России. В 1737 году в
походах Миниха и Ласси участвовали и имперские войска под начальством своих
полководцев, которые, один за другим, потерпели жестокое поражение в Сербии,
Боснии и Валахии. Турецкий султан заключил мир с Персией и надеялся отстоять
Крым, но это ему не удалось; несмотря на громадную убыль в войсках, генералы
Леонтьев, Миних и Ласси, раньше опустошившие весь Крым, овладели Азовом,
Кинбурном и Очаковом. Особенно трудно было взять приступом Очаков, но Миних сам
повел Измайловский полк на штурм и овладел этой твердыней 12 июля 1737 года. 5
августа 1737 года, по инициативе императора, начались мирные переговоры с
Турцией в Немирове. Со стороны России на Немировский конгресс уполномоченными
были назначены Волынский, Шафиров и Неплюев, прослуживший 14 лет в
Константинополе. Переговоры не привели ни к чему. Желая заключить мир с
Турцией, Карл VI обратился в 1738 году к посредничеству французского короля
Людовика XV. 1 сентября 1739 года был подписан мирный договор в Белграде,
вскоре после того, как Миних одержал блестящую победу над сераскиром Вели-пашой
при местечке Ставучанах и овладел Хотином. Карл VI отдал Турции принадлежавшие
ему части Валахии и Сербии, с Белградом и Орсовой; Россия возвратила Турции
Очаков и Хотин и обязалась не угрожать крымскому хану. Войны с Турцией стоили
России огромных сумм и погубили сотню тысяч солдат, главным образом, вследствие
недостатка продовольствия и переходов по украинским и бессарабским степям. В
вознаграждение за все потери Россия получила степь между Бугом и Донцом и право
отправлять свои товары в Черное море, но не иначе, как на турецких кораблях.
Султан согласился срыть укрепления Азова и признал его не принадлежащим ни
Турции, ни России. Россия, в общем, больше потеряла, чем выиграла, но А.
достигла цели, заставив говорить в Европе о "славных победах" над
турками. Белградский мир был торжественно отпразднован в Петербурге 14 февраля
1740 года. 12 августа 1740 году у племянницы императрицы, Анны
Леопольдовны, выданной в 1739 году замуж за принца брауншвейгского
Антона-Ульриха, родился сын Иоанн , которого А. и объявила наследником русского
престола. Вопрос о престолонаследии озабочивал А. с самого ее воцарения. Она
знала, что духовенство, народ и солдаты с большой любовью относятся к цесаревне
Елизавете Петровне, которая жила в селе Покровском, в кругу близких ей людей.
А. не хотелось, чтобы после ее смерти русский престол достался Елизавете
Петровне или внуку Петра Великого, голштинскому принцу Петру-Ульриху. Она
желала укрепить престолонаследие в потомстве своего отца, царя Иоанна
Алексеевича, и еще в 1731 году обнародовала манифест об учинении всенародной
присяги в верности наследнику российского престола, которого она впоследствии
назначит. Наследником этим и явился Иоанн Антонович. Сделавшись императрицей
всероссийской, А. в 1737 году, после смерти последнего курляндского герцога из
династии Кетлеров, постаралась доставить корону герцога курляндского своему
фавориту Бирону; в угоду ей его признали в этом достоинстве и польский король,
и император. Вскоре после рождения Иоанна Антоновича императрица тяжко
занемогла, и тогда встал перед ней новый вопрос: кого назначить регентом? Она
считала наиболее подходящим для этой должности Бирона, но, зная враждебные
отношения к нему вельмож, опасалась еще сильнее восстановить их против своего
любимца. Бирон, с своей стороны, мечтал о регентстве и весьма ловко добился
того, что государственные люди, пользовавшиеся доверием императрицы, как Миних,
Остерман, Головкин, Левенвольде, князь Черкасский и многие другие, высказались
за него, а Остерман поднес императрице к подписи манифест о назначении Бирона
регентом до совершеннолетия Иоанна Антоновича. После долгих колебаний А.
согласилась на это. На другой день, 17 октября, она скончалась, и русским
императором был провозглашен двухмесячный Иоанн Антонович, под регентством
курляндского герцога Бирона.

Бирону не удалось удержать власть. Временщика
ненавидели и русские, и немцы, презирала гвардия. Родители императора
опасались, что регент отнимет у них сына а их вышлет в Германию. 9 ноября 1740
г. Бирон был арестован гвардейцами во главе с фельдмаршалом Минихом.

Свержение Бирона не привело к серьезным переменам в
образе правления. Регентшей была провозглашена Анна Леопольдовна. Господство
чужестранных временщиков пробудило в гвардейской среде симпатии к дочери Петра
Великого – цесаревне Елизавете, в которой видели законную продолжательницу
отцовского дела. Патриотические чувства вели к идеализации царя превратившего
Россию в великую державу. К тому времени тяжесть Петровских реформ отчасти
подзабылась. Император остался в народной памяти суровым, но справедливым.
Распространялись даже легенды о его борьбе с притеснителями народа.

В ночь на 25 ноября 1741 г. Елизавета явилась в
казармы Преображенского полка И, призвав солдат послужить ей так же, как они
служили ее отцу, поехала во главе гренадерской роты к Зимнему дворцу. Во дворец
гвардейцы внесли ее на плечах. Арест Брауншвейгской фамилии прошел без
малейшего сопротивления. Так началось 20-летнее царствование Елизаветы
Петровны.