Экспедиция Ермака. Создание в Сибири первых русских городов

1 Экспедиция Ермака

Конец XVI в. был сложным временем для Русского государства. После тяжелых лет опричнины и разорительной Ливонской войны нарушилась социальная стабильность общества. Народ стихийно стекается на окраины, где не так сильно ощущался гнет и насилие правящих слоев. Образуются вольные казачьи сообщества-станицы, одна из которых располагалась на Волге в районе Жигулей. Здесь и появляется казачий атаман, впоследствии известный под именем Ермак.

Есть различные версии о том, кто скрывался под этой кличкой, ставшей именем. Согласно наиболее распространенной и традиционной точке зрения, это был Василий Тимофеевич Оленин, который вместе с отцом и братом разбойничал в пермских лесах, но затем ушел на Волгу, где вместе с другими вольными казаками и атаманами причинил немало хлопот царским властям. Когда началась Ливонская война, он со своей “станицей” нанялся на службу к Ивану Грозному и даже воевал в составе русских войск под Могилевом. Затем ушел со службы, вернулся на Волгу и занялся прежним делом. Правительство было вынуждено послать против него войско, и тогда Ермак решает уйти на р. Урал (Яик), где также существовало вольное казачье сообщество.

По соседству располагались предуральские владения богатых купцов Строгановых, получивших эти земли от Ивана Грозного в “вотчину” с правом варить соль, пахать, заводить промыслы, призывать народ и нанимать служилых и “охочих” людей для обороны от “воровских людей” Сибирского ханства.

Пришедший с “Узбеков” Кучум из рода Шейбанидов, который сверг Едигера и провозгласил себя сибирским ханом, воспользовавшись тяжелым положением Русского государства, отказался от русского подданства и стал нападать на русские городки и деревни в Предуралье, в том числе и на строгановские поселения. У государства в данный момент военных сил для обороны не было, и тогда Строгановы стали набирать служилых и “охочих” людей для отражения набегов кучумовичей. С этой целью купцы и пригласили к себе на службу “станицу” Ермака, и в течение нескольких лет его дружина совершала разведочные рейды за Урал на территорию Сибирского ханства, пока у них не созрел план дальнего похода к самой его столице. Практика казачьих походов “за зипунами”, т. е. за добычей, была широко распространенным явлением среди русских казаков. Возможно, это в какой-то мере устраивало и самих Строгановых, в интересах которых было обезопасить свои владения от набегов сибирских татар. Поэтому они были согласны отпустить Ермака в поход и даже снабдить его дружину определенным количеством продовольствия, пороха и оружия, и дать им в помощь небольшое число своих служилых людей. Однако, как гласят некоторые сибирские летописи, казаки и Строгановы не смогли договориться о количестве и цене строгановской “придачи”, и тогда казаки взяли силой то, что хотели. И вместе с дружиной Ермака (540 чел.) в Сибирь “своей волей” пошло еще 300 строгановских казаков.

Называются разные даты начала похода Ермака из строгановской вотчины в Сибирь – от 1578 до 1582 г., но наиболее употребительной является дата 1 сентября 1581 г. Поднявшись по р. Чусовой, дружина Ермака перевалила через Уральский хребет и, перезимовав, спустилась по р. Тагилу на Туру. Продвигаясь “с боем и без боя” далее по рекам Туре и Тоболу, Ермак вышел на р. Иртыш и в конце октября 1582 г. подошел к столице Сибирского ханства Кашлыку. На подступах к ней на Чувашском мысу, вблизи нынешнего Тобольска, 26 октября произошла “сеча злая”. Потерпев поражение, хан Кучум откочевал на юг в степи. Ермак занял татарскую столицу, и окрестное население принесло ему дань. Ермаковская дружина после этого предпринимает ряд походов вверх и вниз по Иртышу для приведения к подданству окрестных сибирских народов. Однако зима, тяжелые условия, а самое главное – недостаток в боеприпасах и огнестрельном вооружении остро поставили вопрос перед Ермаком о дальнейшем. По всей видимости, идти на поклон обратно к Строгановым не хотелось, сильного государства рядом не было, и тогда Ермак решил отправить посольство атамана И. Кольца в Москву просить царя принять в “дар” Сибирское царство. Иван Грозный простил казаков и принял “дар”, послав на помощь в 1583 г. отряд стрельцов (500 чел.) под командованием кн. С. Болховского и письменного головы И. Глухова. Однако отряд прибыл в Кашлык неподготовленным, без достаточного продовольствия, без соответствующей экипировки, тем более что в пути часть пороха подмокла. Запасов продовольствия не хватало, начались болезни, люди умирали, скончался и С. Болховский, и вскоре от отряда осталась лишь малая часть. Силы казаков таяли, вскоре были убиты в засадах кучумовичей наиболее видные сподвижники Ермака, а затем и он сам, случилось это на Вагайской луке в 1584 г. Оставшись без атамана, большинство казачьей дружины с остатками стрельцов ушло назад на Русь за Урал, хотя какая-то часть ермаковских казаков могла остаться еще в Сибири и “казаковать” на свой страх и риск.

Однако в Москве уже был снаряжен второй правительственный отряд под началом И. Мансурова, и он поспешил на помощь ермаковской дружине, о судьбе которой еще не знали в столице. В 1585 г. на пути в Сибирь им был основан Обской городок на р. Оби. В 1586 г. на месте татарского городка построили первый русский город в Сибири – Тюмень, а на следующий год – Тобольск, на долгое время ставший столицей края. И с этого момента начинается широкое градостроительство в Сибири, которое прошло несколько этапов.

Первый начинается с момента постройки Тюмени и длится до разгрома хана Кучума на р. Ирмень в 1598 г. Москва еще очень мало знает о Сибири, и поэтому все походы совершаются привычным северным путем, знакомым русским еще со времен Ивана III. Строятся города Пелым, Березов (1593), Сургут (1594), Нарым (1595), Кетск (1596). Эти районы были малопригодны для земледелия, но сравнительно богаты пушниной, в которой очень нуждалось тогда московское правительство, а также безопасны с точки зрения нападений кучумовичей. Единственным исключением является г. Тара, построенный в 1594 г. для борьбы с ханом Кучумом в лесостепной полосе, где можно было заниматься земледелием.

На втором этапе (1598 – 1604 гг.), когда Кучум был окончательно разгромлен, строятся Верхотурье (1598), Туринский острог (1600) и Мангазея (1601) и устанавливается правительственный контроль над двумя главными путями “с Руси” в Сибирь. Первый из них сухопутный через Верхотурье, а второй – морской через Северный Ледовитый океан. Завершается этот период основанием г. Томска, ставшего на долгое время главной базой для дальнейшего продвижения на восток.

Третий этап (1604 – 1613 гг.) связан с наступившим на Руси Смутным временем, когда московскому правительству стало не до Сибири. Хотя из Москвы, которая переходит из рук в руки отдельных временщиков, и поступают различные грамоты, они касаются главным образом сбора пушнины-ясака. Сибирская власть брошена на произвол судьбы и многие вопросы хозяйственной и политической жизни вынуждена решать сама. Продолжается проникновение русских на восток. В 1607 г. сургутские казаки вышли на Енисей, и появилось Туруханское зимовье – важнейший транспортный пункт на пути в Восточную Сибирь, ставший вскоре значительным местом сбора пушнины. Сибирские воеводы по своей инициативе начинают завязывать дипломатические отношения с южными соседями: в 1607 г. тарский “литвин” Богдан Байгачев отправляется к калмыкам договариваться о принятии ими подданства России, а в 1608 г. из Томска направляется посольство к Алтын-хану, которое затем должно было следовать в Китай. В то же время в Сибири, особенно в ее южных уездах, усиливается натиск калмыков, создавших серьезную военную угрозу.

Четвертый этап (1613 – 1632 гг.) начинается с прекращения Смуты в Московском государстве и утверждения новой династии на московском престоле. Активизируется продвижение русских на восток: строятся Кузнецкий (1617/1618 г.), Маковский (1618), Енисейский (1618/1819), Мелеский (1621), Тарханский и Рыбинский (1628), Ишимский (1629), Братский, Илимский, Киренский, Вагайский и Тебендинский (1631 г.) остроги. На самом крайнем юге русской Сибири воевода А. Дубенской закладывает Красноярский острог (1628 г.), а сотник П. Бекетов ставит первый Якутский острог (1632 г.). Выход России на р. Енисей и далее на северо-восток имеет принципиальное значение. Енисей делит всю Сибирь на две части как в географо-ландшафтном, так и в этнографическом отношении. Впервые русские люди оказались не в той природной среде, к которой привыкли в Московской Руси, и в совершенно иной социально-политической обстановке. Если в Западной Сибири русские встретились с таким обществом аборигенов, как ханство Кучума и Калмыцкий улус, представлявшими собой первые ранние централизованные протогосударства, то за Енисеем им пришлось уже бороться с массой враждующих между собой родов и племен. При этом, если татар и калмыков русские люди знали по Казани и Ногайской орде, то аборигены Восточной Сибири были им совершенно незнакомы, трудности создавал и языковой барьер.

Примечательно, что городов как таковых на четвертом этапе не строили, а ставили лишь остроги. Более того, именно это время в Сибири появляется “слобода” как особая форма поселения, сочетавшая функции малого города, укрепленного острога и деревни. Так, в 1632 г. была создана Ирбитская слобода, ставшая вскоре главным “торжищем” Сибири.

Пятый этап (начало 1630-х – конец 1650-х гг.), также как третий, связан с тем, что Москве опять явно не до Сибири: сначала Смоленская война, затем войны с Польшей из-за Украины и борьба с Крымским ханством. Поэтому инициативу в свои руки вновь берут местные сибирские власти и русское население. Наряду с острогами, к основанию которых имели прямое отношение московские власти (Ачинский – 1641 г., Колчедановский и Исетский – 1650 г.), появлялись остроги и слободы, созданные местными сибирскими властями (Барневский – 1652 г.; Белослудская – 1644 г.; Ялуторовская – 1632 г.), или же возникшие в результате казачьего похода (Олекминский – 1633 г., Охотский – 1647 г., Анадырский – 1649 г., Нерчинский – 1653 г.) и др., причем основаны они не воеводами, посланными из Москвы, а простыми десятниками и даже рядовыми казаками. О том, что народная инициатива в деле присоединения Сибири еще не была исчерпана, свидетельствуют и события Томского бунта 1648/49 г., когда восставшие томичи, отстранив царского воеводу от власти и избрав свои органы самоуправления, сами вели переговоры с туземными князьками, укрепляли крепостные сооружения и даже посылали военный отряд против взбунтовавшихся ясачных людей. Завершается пятый этап легендарным походом Ерофея Хабарова на Амур и строительством Албазинского острога (1658 г.). Этот поход можно рассматривать как попытку повторения народом, без всякого разрешения Москвы, дела Ермака. Но если в случае с Ермаком Москва была заинтересована в приобретении Сибирского царства, то к албазинской инициативе она оказалась не готова.

Самым главным в этот период является то, что в Сибири не было введено крепостное право, окончательно оформленное в общегосударственном масштабе Соборным Уложением 1649 г. И даже впоследствии в отличие от Поморья русские цари и императоры не раздавали вотчины в Сибири!

С основания в 1661 г. Иркутского острога начинается шестой этап. Иркутск становится центром и базой, откуда идет освоение Восточной Сибири. Строятся Селенгинский (1665 г.), Бельский (1667 г.), Еравинский (1674 г.), Тункинский (1676 г.), Чечуйский (1675 г.), Читинский (1678 г.), Аргунский (1681 г.), Верхнеудинский (1689 г.) остроги. Но главным событием этого времени было основание в 1667 г. Албазинского острога сотником Н.Р. Черниговским, который поднял восстание в Илимском уезде и ушел на Амур, где создал своего рода казачью республику. В 1672 г албазинские казаки, как в XVI в. Ермаковская дружина, обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой принять албазинскую “землицу” в подарок. Основание Албазинского острога в Приамурье встревожило маньжурский Китай, и он начал в 1685 г. осаду города. Москва, занятая борьбой за трон между наследниками умершего царя, интригами боярских кланов, подавлением восстания стрельцов, ничего не сделала для помощи осажденным и в 1689 г. заключила Нерчинский мир с Китаем, по которому русские ушли из Приамурья. Этим событием и завершается шестой этап градостроительства Сибири.

В Западной Сибири дела шли намного успешнее. Хотя в ее южных районах в это время и наблюдались волнения башкир и набеги “людей Казачей Орды” (казахов), тем не менее, они не могли привести к существенным изменениям в политике России. По-прежнему идет широкое строительство – возникают Белослудская, Аятская (1669 г.), Арамильская (1672 г.), Абатская (1680 г.), Коркинская (Ишимская) и Суерская(1680-е гг.), Уртамская (1684 г.) и другие слободы. В этих краях начинает интенсивно развиваться сельское хозяйство.

Термины “город”, “острог” и “слобода” имеют разное значение. Официальное название “город” получали те населенные пункты, особенно на первых порах присоединения Сибири, которые были административными центрами больших регионов-“разрядов”, как, например, Тобольск, Томск, Якутск или же центрами значительных уездов, имевших важное оборонное или торгово-хозяйственное значение: Березов, Верхотурье, Тара и т. д. Сюда назначались воеводы из Москвы, которые имели право прямо сноситься с Центром

Большинство поселений, имевших подведомственную территорию (“волость”), состоявшую из сельских населенных пунктов, назывались острогами и были административными центрами этих волостей. В некоторых районах, как, например, в Верхотурском, Тюменском, Тобольском и Тарском уездах, такими волостными центрами выступали слободы. Эти же населенные пункты были и центрами церковных приходов. Со временем многие остроги, имевшие крупные уезды и ставшие в хозяйственном отношении городами, получили административный статус города и городскую печать и герб, как, например, Кузнецк, Туринск, Сургут и т. д.

Различались поселения и по своему хозяйственному значению. Города обычно – это крупные населенные торгово-промышленные центры, где развивались торговля, ремесло и земледелие. В Сибири многие из них уже к концу XVII в. достигли уровня торгово-промышленного развития некоторых старых русских городов в европейской части России, а Тюмень и Тобольск еще раньше. Волостные и уездные остроги чаще всего выполняли в основном функцию военных постов и земледельческих центров. Такую же функцию выполняли и слободы.

Различались эти поселения и в плане оборонительных сооружений и планировки селитьбенной территории. Крупные сибирские города тогда обычно делились на следующие зоны: кремль-крепость – сосредоточие военно-административной власти – с соборной церковью; посад, где проживала основная часть торгово-промышленного населения, с городской церковью; острог как укрепление и за ним “жило”, где также проживало городское население; это “жило” могло быть обнесено рогатками, надолбами и рвами. Остроги, особенно уездные и волостные, не имели как такового кремля, а все поселение было просто обнесено оборонительными укреплениями. В слободе была деревянная крепость, где в основном жили власти, а все остальное население проживало на прилегающей территории.

Различалась и строительная техника оборонительных укреплений. Обычно в городе крепость строилась “городнями” или “тарасами”. В первом случае городские стены составлялись как бы из обычных высоких изб “клетью” с двускатной крышей, прирубленных друг к другу. Они могли использоваться как жилые или хозяйственные помещения. По углам ставились высокие четырехугольные башни, увенчанные шатром, чаще всего они выступали немного вперед стен. Точно такими же стенами могла быть обнесена и вся городская территория. В городе были обычно четыре проезжие башни-ворота (несколько выше угловых). Некоторые из них могли также служить и колокольней, а на главных проезжих башнях устанавливались городские часы. Вот как описывает такой город один из современников в 1666 г.: “город на горе представляет крепость... он имеет вокруг себя красивую деревянную стену, в которой бревно лежит на бревне, как строят избы; она достаточна высока; наверху ее находится крытая галерея, в которой вырублены бойницы... она также имеет 9 красивых деревянных башен о восьми углах... двое ворот, обращенных к городу, и одни – к воде”.

Во втором случае стены и башни выполнялись в технике “тарас”, когда стена-“городня” перерубалась поперечными бревнами. Эти камеры-тарасы могли заполняться землей и камнем или использоваться как хозяйственно-складские помещения. Причем верхняя часть такой стены, примерно от 5 до 10 венцов бревен, могла выступать вперед, что расширяло возможности гарнизона с точки зрения обороны города. По верху и по низу прорубались бойницы для ружейного и пушечного огня.

Острог как укрепление был двух видов: “прямой” и “косой”. Первый представлял собой частокол заостренных сверху лесин, вертикально вкопанных в землю и связанных с внутренней стороны горизонтальными брусьями. В острожной стене прорубались бойницы для оружейного и пушечного боя. Иной раз к ней внутри прирубался помост, с которого защитники могли стрелять поверх стены. Острог также укреплялся угловыми и проезжими башнями. Нередко в стены врубалось здание церкви, выполнявшее еще и функции боевой глухой башни. Так, например, первый Ачинский острог, построенный в 1641 г., по росписи строителей имел в плане четырехугольную форму и был обнесен деревянным тыном. Над стенами возвышались три башни: “Большая”, выполнявшая функции проезжих ворот, Боровая, названная так, потому что выходила в сторону леса, и башня, являвшаяся двухэтажным амбаром, где хранились боеприпасы, снаряды и хлебные запасы. В северо-восточных районах Сибири, где стылая почва и лед затрудняли строительство, ставили “косые” остроги, которые отличались только тем, что острожная стена не вкапывалась в землю, а стояла на грунте под наклоном. Вся остальная конструкция была точно такой же, как описано выше.

При этом следует заметить, что “городовая” и “острожная” техника оборонительных укреплений не была напрямую связана с административным статусом того или иного поселения.

Слобода как поселение могла сочетать в себе элементы “городовой” и “острожной” техники. Вот так, например, выглядела Аятская слобода, в которой в 1681/82 гг. верхотурский сын боярский Иван Крюков поставил острог “рубленой” в окружности около 40 сажень с пятью башнями. Высота стен была 2 сажени, с башнями – 6 саженей. Четыре башни по углам были глухие, пятая, посередине, – проезжая. Вокруг острога шел ров, надолбы и рогатки.

Города в Сибири с самого начала носили ярко выраженный торгово-ремесленный характер. Если в метрополии они возникают в результате естественного процесса разделения труда между сельским хозяйством и ремеслом, то в колонизуемой стране, каковой была Сибирь в XVII в., толчок развитию как земледелия, так и ремесла дала торговля, в процессе которой из метрополии поставлялись необходимые в хозяйстве предметы, орудия труда и другие товары. Сибирские города в своей эволюции в разное время прошли несколько стадий развития. Почти все они вначале носили аграрный характер, ибо основная масса горожан занималась натуральным сельским хозяйством. И этот характер сибирские города сохраняли в течение всего XVII в. и даже более. Но собственно крестьянское население росло очень быстро и уже к середине века, а в некоторых уездах даже ранее этого, оно по численности обогнало военно-служилое и посадское население. Крестьянский хлеб на продажу на рынке в таких уездах, как Тобольский, Верхотурский, Тюменский, появляется уже с конца 20 – 30-х гг. XVII в. Собственно посадское население растет сравнительно медленно: даже по данным 1710 г. в 19 сибирских городах вместе с уездами посадского населения насчитывалось 9 969 душ мужского пола в 3 203 дворах, в то время как военно-служилого – 36 318 душ мужского пола в 8 414 дворах. Поэтому первые ремесленники в сибирских городах из служилых людей, тем более что почти в каждом сибирском гарнизоне были “государевы” кузнецы, плотники, бронники, хмельники и т. д. Но по мере развития земледелия, промыслов начинает развиваться собственно и ремесло. Точных и обобщающих данных о числе ремесленников в течение XVII в. наука не имеет, но на 1720 г. уже точно известно, что в 19 городах было свыше 2 300 ремесленников. Скорее всего, на самом деле их было больше, ибо к концу XVII в. ремесло развивается не только в городах, но и в сельской местности: так, только в одной металлообработке в 1720 г. в Западной Сибири было занято 859 ремесленников 21 специальности. О значительном развитии ремесла свидетельствуют также и таможенные книги: уже к 1670-ым гг. резко сократился завоз различных промышленных товаров “с Руси” и местное ремесло смогло восполнить этот недостаток, и даже некоторые промышленные товары сибирского производства начали вывозиться в европейские районы России. Более того, в 1630-х гг. делаются попытки наладить сибирское железоделательное производство в Томске и Кузнецке. К концу
XVII
в. такие
сибирские города, как Тобольск, Верхотурье, Тара. Томск и Енисейск, стали крупными торгово-промышленными центрами и даже сравнялись по ряду показателей с некоторыми “старыми” русскими городами.

Еще в XVI веке поморские первопроходцы основали поселение, на месте которого в 1601 году был заложен город Мангазея.

"Весь город был овеян тайной лет…"

Валерий Брюсов"Весь город был овеян тайной лет…"

Валерий Брюсов

Об этой загадочной, полной зверья местности на протяжении веков слагались в народе мифы и сказания.

"Бытовавшие в ту пору легенды смутно упоминали о некоем богатом городе, который после какогото катаклизма опустился в огромное озеро, откуда время от времени якобы доносятся звуки колоколов. Подобные легенды, перекликающиеся со сказанием о граде Китеже и озере Светлояре, существуют в фольклоре многих народов", писал профессор М.И.Белов, археолог, исследователь городища Мангазея.

"Земля Мангазейская" была сказочной страной для многих путешественников, отправлявшихся на север. Легендарное Лукоморье, упомянутое в произведениях А.С.Пушкина, предположительно и есть часть обширной территории Мангазейской округи, побережье Обской губы. "Вот она карта Лукоморья XVII века" утверждает Н.Н.Урванцев. Ее подлинник хранится в Голландии. До нас он дошел в составе чертежной книги С.У. Ремезова. Составление этого чертежа, по мнению профессора М.И. Белова, относится к 1601 1603 гг. Чертеж, возможно, самому Ремезову и не принадлежал.

Подлинная история исчезнувшего города может быть восстановлена по следам источникам: от летописных сведений до археологических артефактов.

Мангазея возвращается к людям в трудах ученых, в газетных и журнальных публикациях, музейных экспозициях.

2 Роль города в истории Российского государства

Сегодня, спустя более 400 лет, мало кому известно что это был за город Мангазея. А ведь когдато, на рубеже XVI и XVII веков это был мощный форпост русского освоения Сибири, известный по историческим документам как "златокипящая Мангазея", "украсно украшенная", "благословенная царская вотчина". Этот город отряды русских землепроходцев и полярных мореходов при своем движении "встречь солнцу" создали за полярным кругом в нижнем течении реки Таз.

Мангазея – город уникальный в сравнении с другими сибирскими городами XVII века по его влиянию на ход географического открытия и освоения Сибири и на развитие арктического мореплавания. Являясь центром большого административного района — Мангазейского уезда, город сыграл огромную роль в освоении северных сибирских территорий. Именно Мангазея стала отправным пунктом для тех, кто шел на самый северный полуостров Азии Таймырский, к "великой и славной" реке Лене.

Мангазея играла в этом движении роль форпоста. Влияние Мангазеи простиралось до реки Лены, именно отсюда отправлялись в этот район специальные экспедиции. Мангазейцы первыми проложили речной ход в Енисей. Открытие и освоение Таймырских земель, Енисейского устья, реки Лены – все это заслуга мангазейских служилых и так называемых "гулящих" людей (землепроходцев). Они были разведчиками. Вслед за ними шли регулярные казачьи и стрелецкие соединения, административные власти. Кроме того, Мангазея долгое время была и единственным морским портом Сибири, связанным с Северным Ледовитым океаном. Из Тобольска, через Верхотурье, сюда вели также речные пути.

Из письменных источников известно, что в годы расцвета Мангазеи численность её населения превышала 1000 человек. Из них около 150 человек были служилыми: двое воевод, таможенный голова, казаки, стрельцы и прочие. Основная же масса жителей города была представлена торговыми и промышленными людьми (купцами и охотниками на пушного зверя), от деятельности которых в первую очередь и зависело пополнение государевой казны. В Мангазее широко развивались ремесла — литейнометаллургическое и косторезное. Торговые связи города выходили далеко за пределы России.

Доходы казны складывались из ясака, собиравшегося с аборигенов Мангазейского уезда (бассейны Таза, Пура и низовья Енисея) соболями, и различного рода податей, которые взимались с торговых и промышленных людей. По объемам ясачного сбора Мангазейский уезд опережал все сибирские города: только в 1629 году в Москву было отправлено 4500 собольих шкурок общей стоимостью около 5000 рублей. В этот же год в казну поступило так называемого десятинного налога "мягкой рухлядью" (пушниной), собранного с мангазейских купцов и промышленников, на сумму более 10 000 рублей (для сравнения: за 1 рубль можно было купить одного быка или около 10 пудов муки).

3 Почему город назван "Мангазея"?

Одно из предположений, что своим необычным названием город обязан энецкому роду Монгкаси, обитавшему некогда в низовьях Таза. В новгородском предании XV века "Сказание о человецах незнаемых в восточной стране" о них сообщалось следующее:

...за Югорскою землею над морем живут люди Самоедь, зовомы Могонзеи; а ядь их мясо оленье да рыба... Сия же люди невеликы возрастом, плосковидны, носы малы, но резвы велъми и стрельцы скоры и горазды, а яздятъ на оленях и на собаках. А платие носят соболиные, оленье, а товар их соболи.

Существует и другая точка зрения по поводу происхождения названия. Филологи считают, что "Мангазея" зырянское слово, означающее "край земли" или "земли у моря". Действительно, в те времена Обская и Тазовская губы на русских географических картахчертежах изображались в виде большого моря.

Сохранились иноземные свидетельства середины XVI века о частых поездках поморов на Обь, в Мангазею. Вожделенная страна драгоценных мехов приковывала к себе взоры западноевропейцев. Позднее Мангазеей именовали всю территорию, а с появлением на Тазу русского города название вполне естественно закрепилось и за ним.

Много разных эпитетов заслужил этот легендарный город благодаря обилию пушного зверя на обширных северных просторах. В течение нескольких десятков лет Мангазея была основным поставщиком "мягкого золота" ценной пушнины в царскую казну, за что позднее её именовали "златокипящей государевой вотчиной".

4 Каким был город-крепость? Особенности застройки

Еще в XVI веке поморские первопроходцы основали поселение, на месте которого в 1601 году был заложен город Мангазея.

Хотя датой основания города Мангазеи считается 1601 год, однако известно, что в этом году на высоком мысу был возведен только острог "с оградой из тына" – военное укрепление для сбора податей (ясака) в царскую казну. В качестве города Мангазея впервые упоминается в докладных документах лишь в 1607 году.

Основателями острога обычно называют воевод князя Мирона Шаховского и Данилу Хрипунова, посланных по указу царя Бориса Годунова, но документально это никем не подтверждено. Первая экспедиция под их предводительством дальше Обской губы "по морю" пройти не смогла, а, проходя через тундру, подверглась нападению со стороны самоедов.

Не дождавшись вестей, царь направляет из Тобольска вторую более многочисленную военную экспедицию – 200 стрельцов, литовцев и казаков, во главе которой ставит князя Василия Мосальского и боярина Савлука Пушкина. Возможно, именно они и явились основателями острога.

Город стал важным узлом транзитной торговли. "Не случайно европейские картографы непременно отмечали его на географических картах континента" отмечает Н.Н.Урванцев. Могуча и великолепна была Мангазея. В ней в той или иной мере отразились эпическая удаль, самоотверженность русского народа народастроителя, народавоина, морехода и путешественника. В архитектурных традициях отразилось все истинно русское: и пятибашенный кремль, построенный в народных градостроительных традициях, и церкви под шатровой кровлей и терема, и незатейливые стенные росписи, и ажурная вязь деревянных украшений.

Мангазея была типично русским, точнее северорусским городом в Сибири. И как таковой он, прежде всего, характеризовался средоточием ремесла и торговли. Его заселяли и подолгу оставались в нем торговые, промышленные и ремесленные ("жилецкие") люди, пришедшие туда из разных концов Руси изпод Москвы и Вологды, Холмогор и Пустозерска, Тобольска и Березова. На мангазейских рыбных и пушных промыслах немало было крестьян, бежавших от крепостной зависимости из глубоких районов Московского государства. Сейчас трудно сказать как восприняло местное население приход поморов и промышленных людей, но им необходимы были изделия из железа, продукты, которые всегда имел пришлый народ, и они обменивали их на меха.

Застройка Мангазеи велась по древним правилам русского деревянного зодчества. Город условно представлял собой: крепость, посад и церкви. Вместе с тем Мангазея отличалась от других русских городов строгой и четкой планировкой. В то время это было редкостью, города строились не по плану, не было прямых улиц, постройки нагромождались беспорядочно. Вся территория Мангазеи была разбита на ровные прямоугольные кварталы, соединявшиеся улицами и переулками.

Крепость Мангазея была окружена мощной стеной из бревен. По углам прямоугольной крепости поставлены четыре квадратных сторожевых башни и одна – по центру стены укрепления. Каждая башенка завершалась деревянной пирамидой. Сооружение выглядело неприступным и суровым. Крепостная стена имела только одни ворота — Спасские. Над входом располагалась самая высокая, одиннадцатиметровая башня. Она была круглой формы, суровому облику глухих стен соответствовали внутренние застройки кремля. Тюрьма, хозяйственные сторожки, съезжая изба имели простую строгую форму. Вдоль стен кремля вытянулись жилые хоромы — воеводский двор.

Первую мангазейскую церковь поставили в остроге (кремле) и освятили во имя Св. Троицы. Церковь была выстроена в несколько ярусов, поэтому выглядела легкой. Над прямоугольным основаниемзалом высилась многогранная колокольня. Она казалась прозрачной, так как крыша опиралась на бревенчатые столбы, а стены отсутствовали. По образцу Троицкой строились остальные церкви Мангазеи.

В 1610 г. в Мангазее было уже две церкви. Церковь во имя Св. Макария Чудотворца Желтоводского поставили на посаде.

В 1625 г. там же на посаде возвели Успенский храм. Успенская церковь была построена по инициативе горожан и многочисленных торговых и промышленных людей, заселявших Мангазею в 20е гг. XVII века. Особенно большую лепту в строительство храма внес торговый человек ярославец Аникий Скрипин.

В 1642 г. старейшая мангазейская Троицкая церковь погибла в пламени пожара, но уже между 1652 и 1660 гг. была восстановлена. Упразднены же мангазейские храмы были одновременно с потерей статуса города Мангазеи в 1672 году.

Посад был разделен на две части: ремесленную и городскую.

Между частными постройками были мощенные сосновыми досками узкие улицы и переулки. Центральная часть торговой стороны была благоустроена. Здесь размещались большой гостиный двор в окружении сорока с лишним амбаров и таможня. Всего было около 20 торговых лавок и до 200 частных домов. В начале XVII века (1606 г.) в город прибывало много торговцев. Товарообмен и торговля способствовали укреплению связи русского и местного населения.

В городе процветало сельскохозяйственное производство и было развито рыболовство, ведь несмотря на подвоз продовольствия, поступавшего по Мангазейскому морскому пути, населению требовались дополнительные продуктовые запасы.

Специфические черты полярного городского поселения ярче всего проявились в характере транспортных сообщений Мангазеи. В самом городе существовала конная езда, о чем говорят находки конной сбруи. Однако главным видом зимних транспортных сообщений была нартенная гоньба. Ездовая сила это олени и реже собаки. Последних в Мангазее было, очевидно, не мало.

В упряжке ходили олени, они и являлись главной ездовой силой. Массовым видом передвижения являлись лыжи, главным образом спортивные и промысловые. К слову, определенный интерес представляют известные крепления на лыжах, выполненные в форме колодки, поднимающейся над ступней и в виде ступни. Через нижние отверстия обувь крепилась только берестяными ремешками, с учетом того, что к бересте плохо пристает снег.

Список литературы

1. История Сибири. – Л., 1968.

2. Кириллов В.В. Тобольск. – М., 1984.

3. Копылов Д.И. Ермак. – Иркутск, 1989.

4. Кочедамов В.И. Первые русские города Сибири. – М., 1978.

5. Никитин Н.И. Сибирская эпопея XVII в. – М., 1987.

6. Преображенский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI – начале XVIII в. – М., 1972.

7. Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. – Новосибирск, 1989.

8. Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. – Новосибирск, 1982.

9. Белов М.И. Мангазея. Мангазейский морской ход. Л., 1980.