Язык как средство познание действительности

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Филологический факультет

Кафедра русского языка

ЯЗЫК КАК СРЕДСТВО ПОЗНАНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

реферат по истории науки

Выполнила: аспирантка 1 курса

Проверила: проф., д. филол. н.

Зубкова Людмила Георгиевна

Москва – 2010

Оглавление

Введение………………………………………………………………………..3

1. Античные и новоевропейские взгляды на язык, познание и мышление

1.1. Древняя Греция…………………………………………………………...5

1.2. Ф.Бекон……………………………………………………………………6

1.3. Г.В. Лейбниц……………………………………………………………...7

1.4. Дж. Беркли………………………………………………………………..7

1.5.Ф.Ницше…………………………………………………………………..8

2. В. Гумбольдт……………………………………………………………….9

3. Б.Рассел……………………………………………………………………11

4. Х.-Г. Гадамер……………………………………………………………...13

5. А.Шлейхер………………………………………………………………...14

6. А. А. Потебня……………………………………………………………...15

7. Э.Сепир…………………………………………………………………….17

8. Л. Блумфилд………………………………………………………………18

9. Современная точка зрения. Когнитивная функция языка……………...20

Заключение…………………………………………………………………….25

Литература…………………………………………………………………….26

Введение

Познание – это творческий процесс получения и постоянного обновления знаний, необходимых человеку. Существуют различные определения термина познания:

Познание (философия) – совокупность процедур и методов приобретения знаний о явлениях и закономерностях объективного мира. Познание – душевная деятельность, результатом которого получается знание, явление внешнего и внутреннего мира в их сосуществовании и закономерной последовательности.

Познание (в психологии и лингвистике), (когнитивность) – термин, обозначающий в психологии способность к умственному восприятию и переработке внешней информации.

Познание (обществознание) – процесс деятельности человека, основным содержанием которого является отражение объективной реальности в его сознании, а результатом – получение нового знания об окружающем мире.[1]

Для того чтобы познание стало возможным, необходимо уникальное соединение множества объективных и субъективных условий, факторов и способностей. В ряду них особое место занимает язык – система знаков, играющая важную роль в общении людей и выступающая главным средством формирования и выражения мысли.

Поскольку главной функцией языка является передача и хранение информации, он непосредственно связан с мышление человека, со всей духовной деятельностью людей, направленной на познание мира, на его отображение в человеческом сознании.

Размышления об участии языка в познании мира можно найти в трудах мыслителей разных времен от античности до наших дней. Но особенно стало актуально
изучение роли языка в процессе познания в последние десятилетия XX века в связи с разработкой лингвокогнитивных проблем.

Цель нашей работы
– проследить развитие философской и лингвистической мысли о языке как средстве познания действительности.

В соответствии с этой целевой установкой ставятся следующие задачи:

- исследовать процесс становления представлений о языке, познании и мышлении в античной и европейской философии:

- проанализировать отдельные лингвистические концепции;

- выявить современную точку зрению на язык и познание.

В качестве источников исследования используются научные труды В. Гумбольдта, Б.Рассела, Х.-Г. Гадамера, А.Шлейхера, А. А. Потебни, Э.Сепира, Л. Блумфилда, Н. Хомского, исследования отечественных и зарубежных философов, историков, филологов, материалы дискуссий и научных статей.

Античные и новоевропейские взгляды на язык, познание и мышление

1.1.
Древняя Греция

В Древней Греции проблемы языка рассматривались в тесной связи с разработкой учения о познании.

Толчком для гносеологического истолкования природы языка явился спор о природе наименований, то есть о соотношении между вещами и их именами. Существовали две противоположные точки зрения. Согласно онтологической точке зрения (Гераклит, стоики и др.), слова обозначают вещи по их природе, истинно, то есть утверждается закономерная связь между словом и вещью. Согласно конвенциональной точке зрения (Демокрит, Аристотель и др.) между словом и вещью закономерной связи нет.

Различение способов познания и его результатов обусловлено онтологически – противоположением двух миров. С одной стороны, это изменчивый мир становления, каким является чувственный мир, «область зримого» (по Платону). С другой стороны, это мир неизменного, единого и вечного бытия, «область умопостигаемого». Познание изменчивого мира становления опирается на чувственное восприятия, на чувственный опыт и дает ненадежное, темное знание или, иначе, мнение (докса). Познание мира неизменного бытия осуществляется с помощью разума, рассудка, мышления. Рациональное познание дает точное, светлое знание (эпистеме) и приводит к истине.

Подлинность рационального познания обусловлена, согласно Пармениду, тождеством бытия и мышления: «мыслить и быть – одно и то же», «одно и то же мысль и то, о чем мысль», которая высказывается в слове. Сущее есть то, что может мыслиться и высказываться. Следовательно, «слово и мысль бытием должны быть: одно существует лишь бытие». [2]

Как можно заметить, тождество бытия и мышления охватывает и язык. Такое понимание отношений между ними отчетливо проявляется в античном понятии логоса
(Гераклит). Единством языка и мышления руководствуется и Аристотель, когда утверждает, что «нет различия между доказательствами, относящимися к мысли. Нелепо полагать, что доказательства, относящиеся к мысли, не одни и те же, а разные»[3]

1.2. Ф.Бэкон

В новое время к языковой проблематике обращались, в частности, Ф.Бэкон и Г.В.Лейбниц. Ф. Бэкон говорит о языке, описывая «призраки рынка», источниками которых являются слова. Здесь он обращается к поставленной еще в античности проблеме теоретико-познавательной роли языка и стремится показать, что роль слов в познании природы не стоит преувеличивать в ущерб роли фактов и понятий о вещах. Не поняв природы языка, человек не в силах «помешать обманчивому и чуть ли не колдовскому характеру слова, способного всячески сбивать с мысль с правильного пути, совершая некое насилие над интеллектом, и, подобно татарским лучникам, обратно направлять против интеллекта стрелы, пущенные им же самим»[4]
.

Язык является средством общения, выражения и сообщения мыслей, и изучать его надо, по Бэкону, эмпирически, то есть исследовать опытным путем все его стороны с помощью философской грамматики, название которой изучать «не аналогию между словами, но аналогию между словами и вещами, то есть смысл».[5]
Бэкон считает, что в познании язык выполняет служебную роль, так как является лишь носителем знания, служит для выражения познания и передачи его, но общественную роль языка велика: язык дает возможность научного общения между поколениями, искусственного увеличения объема человеческой памяти и т.д.; а так как язык служит единственным средством выражения мысли, без него не было бы и ее развития. Он позволяет фиксировать мысли в некой материальной форме, служит средством накопления значительного объема научной информации, сопоставления мыслей и их обработки. языковое выражение мысли «сводит интеллигибельное к чувственному».[6]

1.3.
Г.В. Лейбниц

Г.В. Лейбниц подчеркивал огромную роль языка в мышлении и познании в целом, в аккумуляции и сохранении полученных знаний, а слова называл не иначе как «великими орудиями истины»[7]
. Из всех функций языка исходной является коммуникативная. Язык стал более совершенным после введения в употребление общих терминов, обозначающих общие идеи, если бы таких слов не было, то для каждой отдельной вещи потребовалось бы свое слово, что сделало бы понимание между людьми невозможным. Слова становятся общими, если они являются знаками общих идей, идеи становятся общими, если путем абстрагирования отделить их от обстоятельств времени, места и т.д.,которые могут приурочить их к отдельному существованию.

Лейбниц предпринял попытку построения рационального языка – «орудия мысли» (linguamentalis), который, исходя из точно определенных первоэлементов, выводил бы целостную систему понятий, отображающих структуру Вселенной. Такой язык должен был служить построению универсального философского языка науки.

1.4. Дж. Беркли

Дж. Беркли, как известно, исходил из своего фундаментального положения о том, что бытийствует все то, что дано субъекту в ощущениях. Поэтому любой объект есть соединение чувственных впечатлений и идей, воспринимаемых разными чувствами. Эти идеи объединяются в одну «вещь». Для того, чтобы «вещь» получила онтологический статус, человеческий разум именует ее, то есть дает «имя», так как каждая идеальная «вещь» не дана человеку без «имени», однако «имя» сопровождает и каждую конкретную «вещь», предстающую перед внутренним взором человека. Таким образом, слово несет в себе онтологические параметры человеческого пребывания вмире, «имя» является как бы местом встречи когитального смысла и имманентного смысла предметного бытия.[8]

1.5. Ф. Ницше

Ф. Ницше, как писал М. Фуко, «... первым подошел к философской задаче глубинного размышления о языке»[9]
. Ницше убежден, что мышление неотделимо от языка, но язык с необходимостью искажает реальность. Рассматривая реальность как неупорядоченный поток становления, он подчеркивает несоизмеримость создаваемого языком образа мира с подлинным положением дел, неспособность языка, а следовательно, и мышления представить какое-либо знание независимо от самого языка и мышления. Представление о структуре мира человек получает из структуры языка. Между этими структурами есть строгое соответствие, поэтому изменения в грамматике должны вызывать изменения в мировосприятии. Критикуя язык как своего рода «темницу», в которой заключен человек, Ницше в то же время говорит о важном значении языка как средства решения жизненно важных задач в человеческом сообществе.

Мир, по Ницше, есть наша интерпретация, и мы сами суть наша интерпретация. Вне нас нет никакой подлежащей познанию реальности в себе. Когда мы пытаемся увидеть ее, то совершаем филологическую ошибку, так как перестаем различать свою интерпретацию и наличный текст (мир). Этот текст имеет свою материальную реальность, которая нуждается в подходящих методах истолкования.[10]

В. фон Гумбольдт

«Язык, – писал он еще в начале XIX в., – есть орган, образующий мысль. Умственная деятельность – совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая бесследно – посредством звука речи материализуется и становится доступной для чувственного восприятия. Деятельность мышления и язык представляют поэтому неразрывное единство»[11]
.

В работах В. Гумбольдта можно обнаружить еще много и других замечательно тонких наблюдений и суждений («...в слове всегда наличествует двоякое единство – звука и понятия»; «звуковая форма есть выражение, которое язык создает для мышления» и др.). Подобного же рода высказывания встречаются и у других крупных языковедов – А. Шлейхера, Г. Штейнталя, И. А. Бодуэна де Куртене и проч.

Но, делая правильные наблюдения, В. Гумбольдт связывает их с другими своими суждениями, подсказанными его идеалистической философией, в результате чего искажению подвергаются и сами наблюдения, сделанные В. Гумбольдтом благодаря глубокому проникновению в действительную сущность языка.

В. Гумбольдт среди прочих делает и следующее замечание: «...весь язык в целом находится между человеком и воздействующей на него внутренним и внешним образом природой. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять и усвоить мир предметов. Это положение ни в коем случае не выходит за пределы очевидной истины. Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком. Тем же самым актом, посредством которого он из себя создает язык, он отдает себя в его власть; каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг»[12]
.

Эта констатация представляет собой своеобразный перекресток дорог, которые ведут в разные стороны. Действительно, поскольку язык является орудием мысли и вне языка понятийное мышление невозможно, познавательная деятельность человека, направленная на объективную действительность, всегда осуществляется с помощью языка. Таким образом, человек всегда замкнут в определенном кругу – в кругу того языка, на котором он мыслит и с помощью которого он общается. Но таких кругов существует много – каждый из языков представляет такой круг. Кроме того, эти круги не остаются неподвижными и границы их постоянно меняются – так учит нас опыт исторического изучения языков.

Чем же следует объяснить наличие разных языков (разных замыкающих человеческое мировоззрение кругов) и каковы причины и закономерности их изменения?

Одно объяснение исходит из того, что язык, включаясь составным элементом в единую цепь отношений человеческого сознания и объективной действительности, является производным и от сознания (и его деятельности, т. е. мышления) и от объективной действительности. Он отражает и состояние сознания, и направления его деятельности, и условия, в которых осуществляется эта деятельность (совокупность всех форм объективной действительности). Так как все эти факторы являются отнюдь не стабильными, а меняются во времени и в пространстве, то их различие в конечном счете (только в конечном счете, так как тут наличествует очень сложный клубок опосредствований) обусловливает и различие языков и их изменение. Это материалистический путь исследования данной проблемы.[13]

Другое объяснение предлагает В. Гумбольдт. «Язык, – пишет он, – есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык – трудно себе представить что-либо более тождественное. Каким образом они сливаются в единый и недоступный нашему пониманию источник, остается для нас необъяснимым. Не пытаясь определить приоритет того или другого, мы должны видеть в духовной силе на рода реальный определяющий принцип и действительное основание различия языков, так как только духовная сила народа является жизненным и самостоятельным явлением, а язык зависит от нее»[14]
. Определив дух народа в качестве причины различия языков, В. Гумбольдт с духом связывает и развитие языка. Язык, – утверждает он, – есть душа во всей ее совокупности. Он развивается по законам духа[15]
.

Таким образом, в понимании В. Гумбольдта, язык находится в промежуточном положении между человеком и внешним миром и развивается не в процессе человеческой познавательной деятельности, направленной на объективную действительность, а по законам развития духа.

Б.Рассел

Б. Рассел, который по праву считается главой аналитического движения, впервые при анализе реальных взаимосвязей провел параллель между онтологической структурой реальности и логической структурой высказываний и истолковал высказывание как отображение действительности. Отсюда становится понятным особое внимание Рассела к языку. В своем анализе Рассел исследует фактическое положение дел (анализ отношений между положениями дел - тема, лежащая в основе всей философии Рассела) и сопоставляет знаки с реальными сущностями. В результате он приходит к выводу, что в языке могут отображаться категориальные различия, а языковая двойственность субъектных и предикатных знаков передает онтологическое разделение на субстанции и свойства. Этот параллелизм логической и онтологической структур показывает, что между логикой и онтологией существует тесная связь, что логический анализ языка и онтологический анализ реальности близки друг другу. Вот почему Рассел так упорно подчеркивает значение анализа языка для философии.

Исследуя отношения между индивидуальным опытом и общим составом научного знания, Рассел в книге «Человеческое познание» уделяет огромное внимание определению и описанию языка и некоторых его элементов: «Язык, наше единственное средство сообщения научного знания, социален в своем существе, происхождении и главных функциях... Тем не менее главной целью языка является общение, и для того, чтобы служить этой цели, он должен быть народным, а не личным диалектом, изобретенным самим говорящим»[16]
, Наиболее личное в опыте индивида стремится исчезнуть в процессе выражения этого опыта; научное же познание стремится стать вообще безличным и пытается утверждать то, что «чем больше мы подходим к законченной абстрактности логики, тем меньше становится неизбежная разница в значениях, которые различные люди связывают со словом»³¹
.

Итак, у языка две главные функции: выражения мысли и коммуникации и два достоинства: он социален и является для общества средством выражения мыслей, которые остались бы личным достоянием индивида. Без языка наше познание ограничилось бы только тем, что нам дают собственные органы чувств. То есть язык – это средство превращения личного опыта в опыт внешний и общественный. Язык служит не только для выражения мыслей, но и делает возможными мысли, которые без него не могли бы существовать.

Письменная форма языка дает человеку возможность «вести свои дела с внешним миром посредством знаков (символов), которые имеют (1) определенную степень постоянства во времени и (2) значительную степень дискретности в пространстве»[17]
.

Слово может ассоциироваться с каким-либо предметом окружающего мира, когда это происходит, тогда оно ассоциируется еще и с идеей или мыслью об этом предмете. Произнесение слова может быть вызвано данным предметом, и слышание его может вызывать идею предмета - это, по Расселу, простейший вид значения, из которого развиваются другие его виды. Идеи отличаются от впечатлений, которые есть прототипы идей, но сходство идей и впечатлений гарантируется тем, что они выражаются в одних и тех же словах. Это объясняет возможность наглядного изучения слова посредством единичного чувственного явления.

Х.-Г. Гадамер

Особое значение герменевтика приобрела благодаря работам Х.-Г. Гадамера. Критически осмыслив предшествующую герменевтическую традицию, выявив в ней основные направления, он предложил собственный подход. Гадамер претендовал на раскрытие таких предпосылок познания, которые не могут быть обоснованы методами самой науки. Проблемное поле герменевтики философ понимает весьма широко: речь идет об особой области, задача которой «раскрыть опыт постижения истины, превышающей область, контролируемую научной методикой, везде, где мы с ним сталкиваемся, ипоставить вопрос о его собственном основании» .[18]

Намечая дальнейшее развитие герменевтики, Гадамер задумал онтологический поворот герменевтики к языку. Здесь он во многом следует Хайдеггеру, Основные категории, используемые Гадамером, «предпонимание», «традиция», «предрассудок», «горизонт понимания».

Предпонимание - это предпосылка понимания и одновременно его условие. Предрассудок - это «предсуждение, то есть суждение, вынесенное до окончательной проверки всех фактически определяющих моментов»⁴⁰
. Традиция- это одна из форм авторитета, связывающая историю и современность. В современности имеют место элементы традиции, которые, по Гадамеру, и есть предрассудки, в своей совокупности составляющие то, что может быть названо «горизонтом понимания».

Предрассудки (то, что предшествует рассуждению) суть необходимые, объективно заложенные в языке и в способах мыслительной деятельности компоненты, влияющие на речемыслительную и понимающую деятельность человека, а потому они должны учитываться в герменевтических методиках.

Поскольку любая традиция нерасторжимо связана с языком, в нем выражается и часто им обусловлена, постольку первейшим предметом и источником герменевтической рефлексии и опыта является язык как структурный элемент культурного целого. Языковой опыт мира абсолютен, он выше нашего конкретного бытия; он предшествует всему тому, что мы познаем и высказываем. «Основополагающая связь между языком и миром не означает поэтому, что мир становится предметом языка. Скорее то, что является предметом познания и высказывания, всегда уже окружено мировым горизонтом языка» .[19]

А. Шлейхер

Вслед за Гердером и Гумбольтом Шлейхер считает, что «только язык делает человека человеком». Более того, язык – «единственный и характеристический признак человечества», поэтому «без знания соотношений языков и законов, обусловливающих их развитие, никто не может составить себе удовлетворительного воззрения на природу и сущность человека »[20]

Шлейхер направляет внимание на исследование «материально-телесных условий» речевой деятельности. Он признаёт то, что материальной основой языка являются мозг, органы речи и органы чувств, что действительное назначение языка — быть органом мысли, мышлением в звуковой материи. Язык он понимает как «звуковое выражение мысли», как «мыслительный процесс, выявляющийся с помощью звука». Он признаёт равнозначность образования языка, с одной стороны, и развития мозга и органов речи, с другой стороны. Язык, по его мнению, создаётся на основе звукоподражаний и непроизвольных выкриков, при одновременном формировании материального субстрата мышления и механизма говорения, и в этом процессе находит воплощение собственно человеческая способность к реализации духа в членораздельных звуках, очеловечивание природы. А. Шлейхер идёт по пути приближения к современному учению о связи языка с деятельностью высшей нервной системы, предвосхищая некоторые идеи нейролингвистики и биолингвистики.

А. А. Потебня

Лингвистические взгляды А.А. Потебни складывались под сильным влиянием В. фон Гумбольдта и Х. Штайнталя. Он сближает и вместе с этим разграничивает задачи языкознания и психологии. Для него сравнительный и исторический подходы неразрывно связаны. Сравнительно-историческое языкознание представляет собой форму протеста против логической грамматики. Язык понимается как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, изначально заложенного в человеке в качестве творческого потенциала. А.А. Потебня утверждает тесную связь языка с мышлением и подчёркивает специфичность языка как формы мысли, но «такой, которая ни в чём, кроме языка, не встречается». Логика квалифицируется как наука гипотетическая и формальная, а психология (а тем самым и языкознание) как наука генетическая. Подчёркивается более «вещественный» (по сравнению с логикой) характер «формальности» языкознания, не большей, чем у других наук, его близость к логике. Язык трактуется как средство не выражать уже готовую мысль, а создавать её. Поэтому Потебня считает ошибочным мнение, будто языки являются «только средствами обозначения мысли уже готовой, образовавшейся помимо их, как действительно думали в прошлом, отчасти в нынешнем веке». Нет, «главная функция как системы слов – видоизменение мысли»».[21]

Различаются логические и языковые (грамматические) категории. Подчёркивается, что последних несравненно больше и что языки различаются между собой не только в звуковой форме, но и строем выразившейся в них мысли, свои влиянием на последующее развитие народов. Речь считается одной из сторон большего целого, а именно языка. А.А. Потебне принадлежат утверждения о нераздельности речи и понимания, о принадлежности понятного говорящему не только ему самому. Внимание обращается прежде всего на динамическую сторону языка — речь, в которой «совершается действительная жизнь слова», только в которой возможно значение слова и вне которой слово мертво.

По А.А. Потебне, слово имеет не более одного значения, а именно того, которое реализуется в акте речи. Он не признаёт действительного существования общих значений слов (как формальных, так и вещественных). При этом он подчёркивает, что слово выражает не всю мысль, принимаемую за его содержание, а только один её признак, что в слове есть два содержания – объективное (ближайшее этимологическое содержание слова, заключающее в себе только один признак; народное значение) и субъективное (дальнейшее значение слова, в котором может быть множество признаков; личное значение), что слово как акт познания содержит в себе, кроме значения, знак, указывающий на актуальное значение и опирающийся на прежнее значение, что звуковая форма слова тоже есть знак, но знак знака. Знак значения трактуется как признак, являющийся общим между двумя сравниваемыми сложными мысленными единицами, своего рода заместителем, представителем соответствующего образа или понятия. Под внутренней формой слова понимается отношение содержания мысли к сознанию, представление человеком его собственной мысли. Слово определяется как звуковое единство с внешней стороны и как единство представления и значения с внутренней стороны. На грамматическую форму распространяется то же трёхэлементное строение. Грамматическая форма признаётся элементом значения слова, однородным с его вещественным значением. Рекомендуется прослеживать историю употребления слов в процессе исторического развития языка с целью сделать выводы о характере изменений в мышлении данного народа и человечества в целом.

Рассматривая теорию В. Гумбольдта о народном духе, А. А. Потебня признает вопрос о происхождении языка вопросом о явлениях душевной жизни, предшествующей языку, о законах его образования и развития, о влиянии его на последующую душевную деятельность, то есть вопросом чисто психологическим. А. А. Потебня понимает, что в душевной деятельности есть понятия сильнейшие, выдвигаемые вперед, и понятия, остающиеся вдали. Именно сильнейшие представления участвуют в образовании новых мыслей (закон апперцепции Гербарта). А. А. Потебня хорошо видит роль ассоциации и слияния ассоциаций в образовании рядов представлений. Разнородные представления, воспринятые одновременно, не теряя своей цельности, могут слагаться в одно целое. При слиянии два различных представления воспринимаются как одно[22]
.

Иначе говоря, А. А. Потебня прекрасно понимал роль языка в процессах познания нового, в процессах становления и развития человеческих знаний о мире на основе психологических процессов апперцепции и ассоциации, на основе разных по силе представлений человека о явлениях, имеющих названия в языке.

Э.Сепир

Подход Эдуарда Сепира к изучению языка психологичен, и в этом заключается главная особенность его научной позиции. «Каждый язык обладает законченной в своем роде и психологически удовлетворительной формальной ориентацией, но эта ориентация залегает глубоко в подсознании носителей языка – реально они ее не осознают»[23]
, – написал Сепир. Сепир же подчеркивает психическую природу языка, его неразрывную связь с мышлением. Язык – система знаков, но это определение не раскрывает его сущность, потому что неясно, по каким тогда законам эта система знаков начинала создаваться. Обнаружив у Сепира идею, что структура языка формируется по общим принципам мыслительных процессов человека и отражает уникальные особенности человеческой психики, легче понять, как первобытный человек «вдруг» мог заговорить. В схематичном изложении Соссюра, есть окружающий мир, есть в мозгу каждого человека представление о нем и есть иерархически более высокая система знаков (язык), созданная единообразной для обеспечения взаимодействия людей. Для Сепира же «язык не есть ярлык, заключительно налагаемый на уже готовую мысль»,[24]
а просто «внешняя грань» этой мысли. И трудно не согласиться с этим, потому что мне мышление представляется умением воспринимать мир в символах (из чего вытекают способности человека к сравнению, выявлению общих черт и связей между явлениями, а затем и к прогнозированию). Язык в таком случае можно назвать тем же процессом символического познания мира, только протекающим в голове каждого человека и закрепляющим находки в коллективной памяти.

Л.Блумфилд

Концепция Л.Блумфилда ознаменовала целую эпоху американской лингвистики. Считается, что идеи Блумфилда сформировались под влиянием изучения языков индейцев. Основная задача — разработка строго формальных методов анализа лингвистического текста (в отличие от менталистского подхода Сепира).

«Печальным следствием идеи универсальной грамматики была вера в то, что грамматист или лексикограф, опираясь на свои мыслительные способности, может установить логические основы языка и определить, как люди должны говорить,»[25]
– замечает ученый в первой главе своей книги, давая очерк истории языкознания. Замечание справедливое, многократно доказанное. Исходя из собственного опыта, Блумфилд настаивает на необходимости сначала разработать такую методику исследования, которая была бы максимально объективной и фиксировала и предоставляла в распоряжение лингвистов сведения о реальных языках, а не о том, как эти языки воспринимает исследователь.

Свой подход Блумфилд называет материалистическим (или механистическим). При менталистском подходе лингвист должен оперировать такими понятиями как дух, идея, рассудок и т.д. Блумфилд считает, что нужно отказаться от таких трудно определяемых понятий и наблюдать речевое поведение объективно, как химическую реакцию.

«Поступки людей являются частью причинно-следственных отношений, таких же как в химии или физике»[26]
. Стремится к точности и естественности лингвистики, считает целесообразным использование науки о поведении (бихевиоризма).

stimulus – действия до речевого акта

speech – речь

response – практические события после акта речи.

Язык позволяет одному человеку осуществить реакцию (response), когда другой человек имеет стимул (stimulus). Все разделение труда в обществе практически обеспечивает язык. Пример про Jack, Jill и яблоко: Jill хочет есть, просит Jack’a сорвать яблоко, он срывает. Если бы речи не было, то схема 1:

S → R (практическая реакция) или S → r (речевая замещающая реакция)

Так как есть речь, то схема 2:

S → r…………s → R ,

где S - голод, r - реакция, s - stimulus (речь), R - удовлетворение голода.

Способ, с помощью которого могут возникнуть S-R, у разных людей различен. Этот речевой компонент доступен только людям и обезьянам (пограничное звено между людьми и животными).

Советский лингвист А.С. Чикобава указал на недостатки этой схемы: Jack понял услышанное. Что, если бы слова Jill были сказаны на непонятном для Jack’a языке? Он бы не сорвал яблоко, а стал бы переспрашивать, чтобы понять, что хочет сказать Jill. Блумфилд полагает, что ему удалось избежать менталистских терминов. [27]

Современная концепция. Когнитивная функция языка

В последние десятилетия, отмеченные развитием наук когнитивного цикла, занимающихся изучением ментальных, или когнитивных процессов, то есть процессов, связанных со знанием и познанием, происходящих в сознании человека, когнитивное направление приобрело статус ведущего и в языкознании.

Формально в лингвистической историографии возникновение когнитивной лингвистики относят к 1989 г., когда в Дуйсбурге (ФРГ) на научной конференции было объявлено о создании ассоциации когнитивной лингвистики, и когнитивная лингвистика, таким образом, стала отдельным лингвистическим направлением. Становление современной когнитивной лингвистики связывают с трудами американских авторов Джорджа Лакоффа, Рональда Лангакера, Рэя Джакендоффа
и ряда других. Подробнейшим и детальнейшим образом охарактеризованы труды этих ученых и развитие проблематики когнитивной лингвистики в работах Е. С. Кубряковой
. Труды Е. С. Кубряковой стали фундаментальными, они легли в основу когнитивной лингвистики в России.[28]

Исходя из важнейшей роли, которая отводится в когнитивной науке в целом изучению когниции
, понимаемой как формирование сведений о мире[29]
, как происходящие в сознании человека процессы, связанные с получением и обработкой информации, репрезентацией, хранением и использованием знания[30]
, на первый план выдвигается исследование языка как одного из модусов когниции[31]
, а следовательно, как средства изучения познания, ментальной деятельности, то есть деятельности человеческого сознания. Язык представляя собой особую когнитивную способность человека или, точнее, когнитивный процесс, основанный на использовании человеком знаний, связан с другими когнитивными способностями, такими как внимание, воображение, фантазия, способность к рациональному решению проблем и т.п. Он является главной когнитивной составляющей той инфраструктуры мозга – когнитивной системы, которая обеспечивает деятельность человеческого сознания, и, таким образом, он отражает познание, открывает доступ к когнитивному миру человека, его интеллекту, структурам его сознания. [32]
В свете такого понимания языка особенно важное значение приобретает его когнитивная функция, которая заключается в том, что он является одним из средств познания, приобретения знаний, а также инструментом для организации, переработки, хранения, передачи, а в какой-то степени и порождения информации. Язык, будучи неотъемлемой частью, орудием познания, играет таким образом важную роль в осуществлении его процессов и в осмыслении мира. Интересно отметить, что существует широкое понимание когнитивной функции языка – как орудия познания и средства овладения знаниями и общественно-историческим опытом, как функции организации, хранения и передачи из поколения в поколение знаний о мире и как функции языка быть средством отражения, моделирования внеязыковой действительности.[33]
Согласно Г.В. Колшанскому, «когнитивный мир языка, то есть общественное сознание, в своей форме объективно отражает исходный мир и поэтому служит средством дальнейшего его познания, правильной ориентацией человека в природе и в конечном итоге способом теоретического овладения закономерностями мира…»[34]
. В другой концепции, однако, когнитивная функция языка определяется более узко – как его функция быть средством получения нового знания о действительности. То же, что язык является основной общественно значимой (опосредованной мышлением) формой отражения окружающей человека действительности и самого себя, то есть формой хранения знаний о действительности, трактуется как другая функция языка – эпистемическая. При этом считается, что данная функция связывает язык с действительностью, а когнитивная – с мыслительной деятельностью человека[35]
.

Если исходить из широкого понимания когниции как совокупности происходящих в сознании человека процессов, связанных с приобретением, использованием, хранением, передачей и выработкой знаний, то логичным представляется трактовка языка в его когнитивной функции не только как средства получения нового знания о действительности, но и как средства обработки этого знания, формы хранения и передачи его из поколения в поколение.

Необходимо отметить, что некоторые различия в понимании рассматриваемой функции языка приводят и к расхождениям в используемой терминологии. Помимо термина «когнитивная», в отношении данной функции используются и другие термины: «познавательная», «гносеологическая», «отражательная», «экспрессивная». Здесь, однако, трудно не согласиться с Н.А. Слюсаревой в том, что наиболее приемлемым в данном случае является термин «когнитивная функция» как указывающий в своей этимологии лишь на связь с областью мышления, но не на характер этой связи – будь то средство выражения мышления, мыслительной деятельности, деятельности сознания («экспрессивная функция»), орудия, инструмента мышления и познания («познавательная», «гносеологическая» функция), средство отражения познания и, следовательно, отражения, моделирования внеязыковой действительности («отражательная функция»)[36]
. Как представляется, указанные термины раскрывают лишь отдельные аспекты общей связи языка с познавательной и мыслительной деятельностью человека, которая наиболее удобным образом отражается в термине «когнитивная функция языка».

Итак, когнитивная функция является одной из основных, базовых функций языка. Огромное значение знания и познания для жизни человека отрицать невозможно. Несмотря на то, что познание в принципе может осуществляться и без языка – эмпирически, опытным путём, в ходе практической деятельности человека, важнейшая роль языка в познавательной деятельности и формировании знаний несомненна, т.к. язык в данном случае – наиболее экономичное и доступное средство, позволяющее схематизировать человеческий опыт и соотносить его с действительностью в ходе её практического и теоретического освоения человеком.

Несмотря на то, что главенствующая роль среди функций языка традиционно отводится в языкознании функции коммуникативной, представляется, что когнитивная и коммуникативная функции языка, будучи базовыми, являются по отношению друг к другу равноправными и их следует считать взаимодополняющими сущностными характеристиками языка. Коммуникация невозможна вне когниции и является, с одной стороны, конечной целью последней, исходя из огромного значения, которое имеет речевое общение для жизни и сущности человека как члена социума. С другой стороны, общение людей происходит именно с целью познания, получения нового знания о действительности, его обработки, хранения и передачи из поколения в поколение.

Важно подчеркнуть также, что язык, хотя и является системой полифункциональной, остаётся единым по своей природе. Все его функции взаимосвязаны между собой: дополняя друг друга, они проявляются не изолированно, а в совокупности, хотя в конкретных ситуациях использования языка их соотносительная роль может меняться.

Заключение

За исследуемый период понимание языка как средства познания действительности претерпело существенную эволюцию.Задумываясь над природой языка, человек первоначально вскрывал в нем категории мышления, то есть устанавливал влияние мышления на язык. Об этом свидетельствует философский подход к явлениям языка, который был столь характерен для древней Греции и который античность завещала всему европейскому средневековью. Но совершенно исключительное внимание уделяет ей один из крупнейших языковедов — В. Гумбольдт. Его глубокое истолкование этой проблемы оказало мощное влияние на все последующие поколения лингвистов, в той или иной мере занимавшихся ею, и остается до настоящего времени на вооружении у некоторых направлений в языкознании.

Роль языка в познании состоит в том, что он обеспечивает сам процесс познания, оформление, сохранение и передачу полученного знания.

Значение языка для познания следует из того, что познание должно быть формулируемым и сообщаемым; ибо только тогда оно может быть понято и проверено. Соотношение познания и действительности не может быть, следовательно, непосредственным; уже при получении, но в прежде всего при формулировке познания начинает играть свою роль язык как «медиум» и более или менее влияет на связь между познанием и действительностью.

Существующая вне нас реальность познается нами, отражается в нашей голове, и результаты познания закрепляются и выражаются посредством языка. Следовательно, язык определенным образом организует процесс познания, оформляет полученное знание и обеспечивает его трансляцию. Эта процедура, по терминологии когнитивистов, называется концептуализацией знания.

Литература

1. Блумфилд. Л.Язык. М., 1968.

2. Бэкон Ф. сочинение в двух томах, Т.1. – М., 1971

3. Слюсарева Н.А. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. М., 1981

4. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. - М., 1988

5. Гумбольдт В., Избранные труды по языкознанию. - М., 1984

6. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ в. // Язык и наука конца 20 века. - М., 1995.

7. Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. - М., 1962

8. Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии: учеб. пособие. – М., 2003.

9. Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Известия АН. СЛЯ. 2004. Т. 63, № 3.

10. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука // Вопросы языкознания.,1994. № 4.

11. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие. М., 2000

12. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка / под ред. Т.В. Булыгиной. Изд. 2-е, стереотипное. М., 2005. С.21

13. Кормочи, Е. А. Язык нерефлексивных форм познания : диссертация ... кандидата философских наук . - Петропавловск-Камчатский, 2003 .

14. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М., 2002.

15. Лейбниц Г.В. Сочинение в четырех томах, Т.2. – М.,1983

16. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие., Минск, 2008

17. Потебня А.А. Мысль и язык. М., 1989.

18. Рассел Б.Человеческие познание. – Киев,1997,С.14

19. Сусов И. П., История языкознания. М.,2006. С.67

20. Фуко М. Слова и вещи. - М., 1977» с.394.

21. Структурная лингвистика / matling.spb.ru/files/strling/5.html

[1]
http://ru.wikipedia.org/wiki/Познание

[2]
Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии: учеб. пособие. – М. : РУДН, 2003. С.34-35

[3]
Цит. по Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии: учеб.пособие. – М. : РУДН, 2003. С.37

[4]
Бэкон Ф. сочинение в двух томах, Т.1. – М., 1971, С.325

[5]
Бэкон Ф. Указ.соч., С. 333

[6]
Бэкон Ф. Указ.соч., С. 329

[7]
Лейбниц Г.В. Сочинение в четырех томах, Т.2. – М.,1983, С.405

[8]
Цит. по: Кормочи, Е. А. Язык нерефлексивных форм познания : диссертация ... кандидата философских наук . Петропавловск-Камчатский, 2003 .С.16

[9]
Фуко М. Слова и вещи. - М., 1977» с.394.

[10]
Кормочи, Е. А. Язык нерефлексивных форм познания : диссертация ... кандидата философских наук . Петропавловск-Камчатский, 2003 .С.17

[11]
Гумбольдт В., Избранные труды по языкознанию.-М., 1984, С.81

[12]
Цит по. Звегинцев В.А. "Очерки по общему языкознанию", М., 1962, С.299

[13]
Кормочи, Е. А. Язык нерефлексивных форм познания : диссертация ... кандидата философских наук . Петропавловск-Камчатский, 2003 .С.23

[14]
Гумбольдт В., Избранные труды по языкознанию.-М., 1984, С.95

[15]
Гумбольдт В., Указ.соч..,С.83

[16]
Рассел Б.Человеческие познание. – Киев,1997,С.14

[17]
Рассел Б. Указ.соч., С.16

[18]
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. - М., 1988, с.39.

[19]
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. - М., 1988, с.322

[20]
Цит по: Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии: учеб.пособие. – М. : РУДН, 2003. С.198

[21]
Цит по: Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии: учеб.пособие. – М. : РУДН, 2003. С.223

[22]
Потебня А.А. Мысль и язык. М., 1989.

[23]
Цит по: Сусов И. П., История языкознания. М.,2006. С.67

[24]
Там же., С.70

[25]
Блумфилд. Л.Язык. М., 1968. – С.73

[26]
Блумфилд. Л. Указ.соч., С.32

[27]
Структурная лингвистика / matling.spb.ru/files/strling/5.html

[28]
Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие.,Минск,2008. С.20-32

[29]
Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Известия АН. СЛЯ. 2004. Т. 63, № 3. С.6

[30]
Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука // Вопросы языкознания.,1994. № 4. С. 34-35

[31]
Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ в. // Язык и наука конца 20 века: сб. ст. М., 1995.

[32]
Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Известия АН. СЛЯ. 2004. Т. 63, № 3. С.11

[33]
Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие. М., 2000.,с. 198, 217

[34]
Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка / под ред. Т.В. Булыгиной. Изд. 2-е, стереотипное. М., 2005. С.21

[35]
Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М., 2002. С.604

[36]
Слюсарева Н.А. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. М., 1981. С.16