История геологического исследования Мурманской области

История геологического исследования

Мурманской области.

Открытие богатейших запасов полезных ископаемых на Кольском полуострове – это результат целенаправленного изучения природных богатств Кольского полуострова, начатого Академией наук СССР еще в начале 20-х годов, в очень трудное время, вскоре после изгнания интервентов и окончания гражданской войны на Севере. По решению правительственных органов в марте 1920 г. была организована Северная научно-промысловая экспедиция с председателем – Президентом Академии наук А.П. Карпинским и заместителем председателя А.Е. Ферсманом.

Первым исследователем центральной части Кольского полу­острова был русский академик И. И. Лепехин. В 1772 г., на­правляясь от Кандалакши на север, он побывал в районе, прилегающем к Хибинам с юга, и отметил: здесь «великие каменные находятся ущелья, отменное положение их, вывороченные сопки великую подают надежду к отысканию металлов».

В 1834 г. в Хибинской тундре побывал капитан корпуса гор­ных инженеров Н. В. Широкшин. Он сделал первое описание западного склона Хибин.

Подробное научное описание Хибинских гор сделала в 1891— 1892 гг. экспедиция финских ученых под руководством В. Рамзая. Геолог Вильгельм Рамзай, петрограф Виктор Гакман, геоде­зист Альфред Петрелиус и ботаник А.О.Чильман пересекли Хиби­ны в нескольких направлениях, детально изучили этот район, со­ставили его карту, дали много новых сведений о геологии, пет­рографии и отчасти минералогии Хибин.

Хибины — самый высокий, самый суровый район Кольского полуострова, рас­положенный в 90 км к северу от Белого ив 180 км к югу от Баренцева моря. Площадь массива — более 1300 км²
.

Высшими точками массива являются горы Ферсмана (1208 м), Юдычвумчорр (1201 м), Лявочорр (1189 м) и Кукисвумчорр (1143 м). Геологический возраст Хибин сравни­тельно молодой - около 350 млн лет. К слову сказать, на Кольс­ком полуострове есть породы, образовавшиеся более 3 млрд лет назад.

На вершинах гор — настоящая арктическая тундра; почти 100 дней в году здесь свирепствуют штормовые ветры, а снег, едва растаяв в июле, в сентябре вновь покрывает камни.

В конце XIX — начале XX века Хибины продолжали изучать и русские исследователи. Летом 1894 г. в западной части Хибин работал геодезист и топограф Б. А. Риппас. В 1901—1908 гг. акаде­мик Е. С. Федоров обнаружил апатиты на Турьем мысу.

В феврале 1920 г. Мурманск был освобожден от интервентов, а спустя три месяца на Кольский полуостров приехала первая группа ученых (А. П. Карпинский, А. Е. Ферсман и др.). После этого освоение Хибин стало составной частью индустриализации стра­ны, вошло в планы развития производительных сил окраинных районов России. В том же, 1920 г., Совет Народных Комиссаров РСФСР организовал специальную комиссию под руководством академика А. Е. Ферсмана и выделил крупные денежные средства для изучения Севера.

Скомплектованный А.Е. Ферсманом Хибинский горно-геологический и минералогический отряд в составе 11 сотрудников Петроградского университета 25 августа 1920 г. выехал на Север.

Кто же сопровождал А. Е. Ферсмана в том походе в Хибины? То были Э. М. Бонштедт (Куплетская), Н. Н. Гуткова (постоянная спутница Ферсмана в походах многие годы), Е. В. Еремина, Е. Костылева (Лабунцова), А. В. Лермантова, В. А. Унковская. несколько позднее к отряду присоединились профессор-ботаник . И. Прохоров и сотрудница почвенно-ботанического отряда А. Кузенева. Эта группа исследователей в августе—сентябре 20 г. совершила два похода в горы, собрала 25 пудов минералов, среди которых было немало образцов апатито-нефелиновых руд.

В 1921 г. в экспедицию А. Е. Ферсмана, изучавшую юго-западную часть Хибинского массива, входило уже 14 исследователей, в том числе опытный специалист в области петрографии Борис Михайлович Куплетский. Ранним утром 30 августа 1921 г. в лине ручья Ворткеуай между южными отрогами Кукисвумчорра были найдены зеленые слоистые глыбы, и в дневнике геологов явилась примечательная запись: «Видели большое количество зеленых глыб до одного пуда весом апатитовой породы... За отсутствием времени и утомлением мы не стали искать жил апатита, -видимому, весьма доступных».

Хибинская экспедиция 1922 г. в августе проникла в долину Кунийока и к оз. Пайкунъявр в северной части Хибин, где жила семья Кобелевых.

В 1923 г. отряд Б. М. Куплетского изучал массивы Айкуайвенчорра, Расвумчорра, Ловчорра, Юкспора, Эвеслогчорра. Именно этот отряд на вершине южного Расвумчорра летом 1923 г. на­ткнулся на россыпи глыб, содержавших большое количество апатита. 16 июля 1923 г. Б. М. Куплетский записал в дневнике: «У края второго западного цирка Расвумчорра отмечены сплошные выходы апатитовой породы». Участниками этого открытия были геологи А. Н. Лабунцов, Э. М. Бонштедт и Е. Е. Костылева.

Ученые в 1925 г. побывали на Кукисвумчорре, Расвумчорре и на юге массива. На этот раз геолог А. Н. Лабунцов внимательно осмотрел плато южного Расвумчорра и установил, что под россы­пями апатито-нефелиновой породы находятся коренные месторож­дения.

Маленький минералогический отряд геолога А. Н. Лабунцова в результате трехнедельных поле­вых работ в1926 г. полностью подтвердил наблюдения и выводы 1925 г., выявил, что площадь коренных выходов апатита составляет более 34 тыс. м²
. На западном отроге Расвумчорра А. Н. Лабунцов обнаружил еще одно месторождение апатита и оценил общие запа­сы найденной руды в 3 млн т. Из-за недостатка времени и ранних снегопадов гора Юкспор в 1926 г. осталась необследованной, а на Кукисвумчорр геологи совершили лишь однодневную экскурсию.

. Для проверки полученных сведений в Хибины были командированы Р. Л. Самойлович, Д. И. Щербаков и П. А. Борисов. Эти ученые осмотрели апа­титовые месторождения и подтвердили их крупные масштабы.

К концу 1926 г. были завершены лабораторные исследования доставленных в Ленинград хибинских пород. В руде оказалось от 40 до 60 % апатита и от 35 до 45 % нефелина. Одновременно шли промышленные испытания апатита на обогатимость и переработку в качестве удобрений. Для завершения экспериментальных работ требовалось еще хотя бы 50—60 пудов руды. Доставить ее по просьбе А. Е. Ферсмана взялся агроном И. Г. Эйхфельд, работав­ший с 1923 г. на опытной сельскохозяйственной станции в Хи­бинах. Вместе с горным техником П. Ф. Семеровым, сотрудни­ком Мурманской биологической станции Г. М. Крепсом и саамом Зосимой Куимовым И. Г. Эйхфельд на трех оленьих упряжках 31 октября 1926 г. тронулся в путь.

К 5 ноября группа заготовила около ста пудов апатита, который был отгружен в Ленинград. От­туда часть руды отправили в Германию, где фирма Гумбольдта изучала способы обогащения апатита, другую часть передали для опытов Ленинградскому институту прикладной химии, а несколь­ко пудов отправили в сельскохозяйственную академию имени К. А. Тимирязева для использования в качестве удобрений на полях.

Опубликованная в двенадцатом номере «Горного журнала» за 1926 г. статья А. Н. Лабунцова, рассказывающая об открытии в Хи­бинах огромнейших запасов нефелино-апатитовых руд, вопреки ожи­даниям А. Е. Ферсмана не произвела должного впечатления. В про­мышленных целях апатит нигде в мире не использовался, мнение о его практической бесполезности продолжало господствовать в умах геологов.

Наступил двадцать седьмой год — восьмой год изучения Хи­бин. Вопрос о более широком исследовании апатитовых руд и их промышленном освоении оставался открытым. И опять ученым по­мог промышленно-транспортный и колонизационный отдел Мур­манской железной дороги.

На его средства в 1927 г. группа исследователей во главе с А. Н. Лабунцовым полтора месяца работала в Хибинах, изучая апатито-нефелиновые залежи. О результатах А. Н. Лабунцов сообщал: «Было подробно обследовано апатито-нефелиновое месторождение Кукисвумчорра, найдено и обследовано аналогичное месторождение на Юкспоре, найдено два коренных выхода апатито-нефелиновой поро­ды на Поачвумчорре и обследованы южные склоны Тахтарвумчорра, Вудъяврчорра и Айкуайвенчорра на пирротин».

Так закончился второй, поисковый, этап освоения Хибин.

Третий период совпал с началом первой пятилетки. К этому времени уже определилось огромное промышленное значение апатито-нефелиновых руд Хибинского горного массива. Схемы обогаще­ния апатита, разработанные в институте Механобр и на предприятиях фирмы Гумбольдта, оказались удачными. В лаборатории Государ­ственного института прикладной химии (ГИПХ) из обогащенного апатита был получен первоклассный суперфосфат. Кончились време­на, когда исследователям Хибин отказывали в кредитах. Развертыва­ние добычи апатитов стало одной из важнейших народнохозяйствен­ных задач. К ее решению подключались все новые институты и ведомства.

В 1928 г. в Хибины отправилась экспедиция Института по изучению Севера. Возглавил ее геолог В. И. Влодавец. Намеченные планы экспедиция в основном выполнила. И если в 1926 г. запасы апатитовой породы исчислялись в 2 млн т и в 1927 г. повысились до 18 млн т, то сейчас можно говорить о запасах в 90 млн т апатитовой породы, что, конечно, позволяет рассчиты­вать на широкое использование этих месторождений для промыш­ленных целей.

В первых числах февраля 1929 г. А. Е. Ферсман и В. И. Влодавец доложили о Хибинском апатитовом месторождении на за­седании сырьевой секции Комитета по химизации народного хо­зяйства, где было принято решение о форсировании работ в Хиби­нах.

Таким образом, в 1929 г. было окончательно доказано, что в Хибинах открыты «единственные в мире по своему масштабу нефелино-апатитовые месторождения с огромными запасами фос­форной кислоты, благодаря которым возможно будет не только удовлетворить сырьем нашу туковую промышленность, но и раз­вить в значительной степени экспорт нефелино-апатитовой поро­ды».

События последующих семидесяти пяти лет полностью подтверди­ли это официальное заключение.

Медно-никелевые месторождения.

Северонкель - одно из крупных никелевых предприятий в мире. Своим рождением обязано возникшей промышленной потребности в этом светлом и древнем металле с его удивительными свойствами. В Британском музее хранится монета из сплава никеля с медью и цинком, отчеканенная в 235 году до новой эры. Древние китайцы использовали этот сплав для изготовления украшений и утвари.

В чистом виде никель был получен шведскими специалистами в 1751 году и долго использовался в развитых странах для производства ювелирных изделий. Промышленная потребность в нем возникла в 80-х годах 19 века, когда было открыто его уникальное свойство упрочнять сталь и делать ее при добавлении хрома нержавеющей. В эти же годы были открыты крупные месторождения никелевых руд в Каледонии и медно-никелевых в Канаде, что способствовало быстрому росту его производства. Если в 1881 – 1900 гг. никеля производилось всего до нескольких тонн в год, то в годы первой мировой войны его производство уже превышало 40 тыс. тонн в год.

Первое месторождение никелевых руд было открыто в России в 1853 году на Урале, но развития никелевое производство не получило. Только в 1927 г. было начато проектирование первого отечественного завода в Уфалее. В настоящее время никель – это жаропрочные стали для авиации и космических аппаратов, нержавеющие стали и высокопрочный прокат для строительства и машиностроения, броня боевых кораблей и танков, катализаторы в переработке нефти и жиров, сплавы с постоянным злектрическим сопротивлением, монеты и красивая отделка автомобилей и бытовой техники.

Первая экспедиция в Монче-тундру в 1920 г. В.А.Попова была неудачной из-за неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Следующая экспедиция под руководством проф. МГУ К.И. Висконта состоялась осенью 1922 г. и позволила подробно изучить геологию от Монче-озера до Монче-Тундры и Волчьей тундры и увязать с контактными породами Хибинского массива. Карта была набросана глазомерно и исправлена фотограмметрической съемкой, удалось вывезти первые образцы горных пород. Впервые открыли магнитный железняк (о чем знал А.Е. Ферсман), вели поиск золота, платины, но безрезультатно.

Изучение Монче-тундры было продолжено в 1929 г. географоразведочным отрядом Кольской экспедиции Академии наук под руководством Г.Д. Рихтера. При следованию по маршруту на одной из вершин им была обнаружена аномалия в поведении магнитной стрелки которая его заинтересовала.

По возвращению в Ленинград Г.Д. Рихтер посетил А.Е. Ферсмана, рассказал о проведенных работах и обнаруженной аномалии. Заинтересовавшись рассказом и изучив образцы, А.Е. Ферсман воскликнул: «Батенька мой! Да ведь это замечательное открытие! Вы знаете, что такое сочетание ультраосновных и щелочных пород известно только в Южной Африке, и там с ним связан комплекс ценнейших полезных ископаемых. И вот здесь, – он указал на образец, - следы меди и никеля »

Энергичный и деятельный 47-летний Ферсман осенью 1930 г. вместе с Н.Н. Гудковой обследовал массивы ультраосновных пород Монче-тундры и организовал в 1931 г. изучение этого района силами небольшой геолого-поисковой партии под руководством М.Ф. Шестопалова и И.Я. Холмянского. По результатам этих работ были намечены первоочередные объекты разведки.

В декабре 1931 г. А.Е. Ферсман в составе группы из 4-х человек (он, геохимик, подрывник и писатель) снова едет в Мончу для отбора проб медно-никелевой руды из найденного перспективного месторождения. Группа ехала в санях сначала по льду озера Имандра, на двух оленьих упряжках, ведомых саамкой Анной. Потом путь проходил по заросшим лесами «варакам», по склонам полярных гор, освещенных великолепным северным сиянием декабрьской полярной ночи. В окрестностях конечного пункта, на берегу Монче-губы жила одна-единственная семья рыбака Архипова. По приезду на место предполагалось провести взрывные работы, чтобы отбить и увезти с собой несколько пудов горных пород для первых лабораторных работ.

Результаты выполненных исследований позволили сделать вывод о наличии месторождения медно-никелевых руд.

Сообщение о находке никелевой руды сразу привлекло внимание В.И. Кондрикова и он поручил заняться Монче-тундрой конторе Новпромапатит, организованной в тресте «Апатит» для поиска железных руд, пирротина и строительных материалов. Научное руководство работами поручается крупному специалисту, проф. В.К. Котульскому.

Ходом работ в Монче-тундре активно интересовался и С.М. Киров, по инициативе которого к разработке технологии были привлечены научные силы Ленинграда.

В мае 1932 г. В.И. Кондриков регулярно докладывает руководству наркомата тяжелой промышленности о проделываемой работе в Монче-тундре и получает одобрение на освоение нового горного района.

Геологоразведочные работы в этом году были значительно расширены. Недалеко от избушки Архипова были построены небольшие домики и склады, создана база для обеспечения геологических работ в Монче- и Волчьей тундрах. Первые домики появились и на горе Нюдуайвенч, где ленинградские специалисты организовали бурение неглубоких разведочных скважин. По результатам проведенных на территории района геологических и геофизических съемок в конце года Д.Б. Шифриным была составлена первая геологическая карта Монче-тундры. В то же время были подсчитаны и утверждены первые запасы никеля в количестве 3.2 тыс. т.

Этот первый успех позволил решить вопрос расширения геологоразведочных работ. Летом 1933 г. в Монче-тундре уже работала группа партий: поисковая (И.С. Гусев), геофизическая (Л.А. Баженов), топографическая (Н.Н. Еленевский), комсомольская геологосъемочная. Общее руководство осуществляли доктора наук В.К. Котульский и Д.Ф. Мурашев. Комплекс различных методов геологопоисковых работ и настойчивость в их проведении позволили дать первую предварительную оценку наиболее крупных месторождений района, установить их промышленную перспективу и определить направление дальнейшей разведки.

Недостатком геологических работ была их сезонность – они проводились до зимы, а затем специалисты уезжали в Ленинград на камеральную обработку собранных материалов. Поэтому комбинат «Апатит» решил организовать свою разведочную медно-никелевую партию с круглогодичным циклом работы. Это решение позволило быстро расширить фронт работ и увеличить объем разведанных запасов никеля до 40 тыс.т. Важным результатом поисковых работ этого года был обнаруженный Л.А. Баженовым по данным геофизической разведки новый тип руд – богатая никелем жила (содержание никеля до 3% ). К сожалению по объективным и субъективным причинам это открытие не получило тогда должной положительной оценки. Буровые работы велись в основном на месторождении вкрапленных руд, содержащих всего 1 % суммы никеля и меди.

В январе 1934 г. в Мончу из Кировска перебрался первый состав Управления Североникеля – начальник строительства Николай Николаевич Воронцов, главный инженер Андрей Виссарионович Кажевников и главный геолог, проф. Владимир Климентьевич Котульский.

Введенный на Урале осенью этого года Уфалеевский никелевый завод, выплавлявший огневой никель, далеко не удовлетворял растущую потребность народного хозяйства страны в этом металле, поэтому большую часть его приходилось покупать за границей. Развитие своего производства становилось острой необходимостью и летом 1934 г. нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе направил в Мончу руководителей Главникельолова с поручением совместно с трестом «Апатит» дать предложения о возможности развития там никелевого производства. Комиссия подтвердила перспективность увеличения рудных запасов в Монче-тундре и возможность создания крупного производства с учетом дальнейшей совместной переработки местного сырья с медно-никелевыми концентратами Норильска. Было рекомендовано безотлагательно построить в Монче опытный завод, форсировать геологическую разведку и «для создания наилучших условий при наискорейшем выполнении намеченного плана» выделить материальные ресурсы и персонал в особое управление в составе треста «Апатит».

22 сентября 1934 г. приказом Наркомтяжпрома в Ленинграде организовали союзную контору по проектированию предприятий по никелю и олову - Союзникельоловопроект.

К концу 1934 г. запасы никеля, главным образом на месторождении вкрапленных руд, уже достигли 70 тыс. т. и в январе 1935 г. в Мончу была послана комиссия специалистов во главе с проф. А.Н. Долговым для выработки основных исходных положений для проектирования никелевого комбината. Она рекомендовала строить обогатительную фабрику в Монче-тундре. А плавильный завод на 7000 т файнштейна и 1700 т серной кислоты, а также суперфосфатный завод на 35 тыс. т удобрений вблизи станции Оленья Мурманской железной дороги. Рафинировочный завод с цехами электролиза никеля и меди предлагалось строить в Кандалакше.

2 апреля 1935 г. начальник Главникельолова В.А. Языков и ВИ. Кондриков доложили наркому Орджоникидзе о реальных перспективах дальнейшего увеличения запасов никеля до 150 тыс. т и внесли предложения о дальнейшем ускорении строительных работ.

29 апреля 1935 г. нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе подписал исторический приказ о форсированном строительстве никелевого завода в Монче-тундре.

И в тот же день, 29 апреля, приказ был получен начальником строительства Н.Н. Воронцовым, а 30 апреля ушла телеграмма начальника главка в Ленинград о проектировании никелевого завода на 10 тыс. т никеля и 10 тыс. т меди, с первой очередью 3 тыс. т никеля и 3 тыс. т меди с готовностью к концу 1937 г.

3 мая 1935 г. Совет Труда и Обороны принял решение о создании самостоятельной хозяйственной организации – комбината «Североникель».

10 мая приказом С. Орджоникидзе Североникель выделили из треста «Апатит» в отдельное предприятие и перевели в систему Главникельолово, а В.И. Кондрикова назначили уполномоченным по строительству предприятий на Кольском полуострове.

Сегодня нет ни одной отрасли народного хозяйства, которая обходилась бы без металлов. С металлом связана вся история становления и развития промышленности и не только промышленности: история цивилизации — это история познания и покорения металла.

Наибольшее распространение из всех металлов имеет и еще долго будет иметь железо. Оно — в машинах и станках, которые служат на фабриках и заводах, в сельском хозяйстве и в быту.

Железо дало название новому историко-культурному периоду — желез­ному веку. Только после него и благодаря ему могли появиться век пара и электричества, век атома и космоса.

В настоящий период железо является не только одним из самых рас­пространенных, но- и самых дешевых металлов: медь в 12, олово в 50, кобальт в 100 раз дороже железа.

Основным сырьем для получения железа являются железные руды. Уменьшение запасов богатых железных руд и возрастающие потребности в черных металлах потребовали вовлечения в разработку месторождений бедных железных руд, представленных преимущественно железистыми квар­цитами. Содержание железа в них колеблется в среднем от 30 до 35%.

Содержание железа в руде, поставляемой на металлургические заводы, должно быть 63—65% и более. Эта задача решается путем обогащения бедных железных руд.

На Кольском полуострове до начала XVIII века не было известно полезных ископаемых, кроме соли в морской воде, слоистых и сланцевых пород, использовавшихся для строитель­ства «лопарских печей». В 1732 году на Медвежьем острове в Кандалакшской губе нашли самородное серебро и открыли рудопроявления меди, серебра и золота в низовьях Поноя. Но попытки реализовать эти открытия в течение двух веков кон­чались неудачами.

Начало изучению железорудных месторождений Мурмана положил академик А. А. Полканов, который в 1915 году открыл и описал пластовые залежи железных руд в районе Кольского фиорда. Впоследствии геолог профессор П. В. Виттенбург в 1918 году продол­жил эту работу, описав выходы магнетитовых кварцитов на западном берегу Кольского залива у мыса Мишуков.

В 1921 году геологи А. П. Герасимов и И. Г. Кузнецов при более детальном обследовании района Кольского фиорда обна­ружили выходы железных руд на протяжении 50 верст. Их запасы при осторожном подсчете составили около 24 млн. тонн при мощности залегания рудных пластов от 10 до 70 м. После этого (до 1930 года) в исследованиях же­лезных руд в районе Кольского залива наступил перерыв.

С организацией Карело-Мурманского комитета при прези­диуме Ленинградского облисполкома дело обследования Коль­ских руд было возобновлено.

Решение этой задачи было возложено на Мурманскую геологическую базу, организованную в октябре 1931 года при Ленинградском отделении Геологоразведочного треста. К февралю 1932 года установленный объем работ по разведке был закончен. Результаты разведки железорудных месторождений западного и восточного берегов Колького фиор­да и Шонгуй-Лопарского района показали, что рудные тела, представленные железистыми кварцитами и содержание железа в рудах колеблется от 27,5 до 37,4 %.

При опытном обогащении пробы руды в ленинградском Механ-бюро (ныне институт «Механобр») был получен железорудный концентрат с содержанием железа до 66%, дана оценка месторождению и рекомендации о целесо­образности эксплуатации Кольских месторождений с обогаще­нием руды на месте.

Более широкий размах геологических исследований в 30-х годах имел место в районе Монче-тундры.

Крупные события в геологических исследованиях района Монче-тундры произошли в 1932 году. Необходимость перевода ленинградской промышленности на собственное металлургиче­ское сырье заставила обратить более серьезное внимание на железорудные месторождения Кольского фиорда и района Мон­че-тундры. К этому времени месторождения железных руд уже были прослежены от Кольского залива до озера Имандра.

Весной 1932 года Ленинградским геологоразведочным трестом была организована Мончетундровская геологическая экспедиция с целью поисков никельсодержащих руд. В состав экспе­диции вошло несколько партий: геологопоисковые, разведочная, геофизическая, топографическая. Одну из геологопоисковых партий, укомплектованную комсомольцами Ленинградского горного института, возглавил выпускник этого института геолог Давид Велькович Шифрин, в качестве прорабов в нее вошли Н. С. Зонтов и М. Г. Равич.

В конце мая 1932 года участники экспедиции, в основном молодежь, стали прибывать на станцию Имандра Кировской, ныне Октябрьской, железной дороги. В деревянном домике, приютившемся на берегу озера, расположилась временная база экспедиции. К началу июня здесь собралось около 50 человек.

За озером, в районе Монче-губы, на западном берегу Имандры, находилась постоянная база экспедиции. Решили идти к ней через озеро по льду. К вечеру 5 июня все было готово для перехода: снаряжение и приборы упакованы и уложены на санки, изготовленные из лыж. В семь часов вечера 48 человек отправились со станции Имандра в Монче-губу, волоча за собой по льду 9 са­ней с грузом. Впереди колонны шел проводник — житель Монче-Губы саам Леонтий Калинович Архипов. Время от вре­мени он проверял прочность льда железным щупом. Путь до Монче-губы — около 15 километров — занял девять часов. Только утром 6 июня усталые, мокрые и го­лодные добрались геологи до постоянной базы экспедиции. У самого берега озера стояли два небольших деревянных до­мика, склад, пекарня и несколько больших почерневших па­латок.

22 июня Н. Зонтов со своим помощником вышли в маршрут. Около суток они пробирались к одной из возвышенностей — горе Мурпаркменч, до которой с берега, казалось, рукой подать. И лишь утром 23 июня группа поднялась на вершину горы. Попробовали определить, где оставили лодку. Но стрелка компаса вместо юго-запада по­казывала север, северо-восток и никак не хотела останавливать­ся. «Неужели сбились с пути?» — подумали геологи и стали определять место своего нахождения по ориентирам и приме­там. Все верно, шли они правильно. Но в чем же дело? Реши­ли обследовать вершину. Спустя некоторое время они обнару­жили на северном склоне выступ, где обнажалась из-подо мха скала. В этом направлении тянулась и стрелка компаса.

С трудом откололи геологи кусок веками отполированной скалы. Взяли пробы еще в нескольких местах. Визуальный ос­мотр, предварительное изучение образцов показали, что обна­ружено новое месторождение, представленное магнетитовыми железистыми кварцитами.

Детальное изучение отобранных Н. Зонтовым проб резко изменило характер работ всей экспедиции. Наряду с поисками медно-никелевых руд в Монче- и Волчьей тундрах отряды продолжали поиски железных руд в Заимандровском районе ку­да вскоре прибыла магнитометрическая партия под руковод­ством Е. А. Гедовиуса и топографический отряд Н.Н. Етеневского.

На основании геологосъемочных, магнитометрических работ и поисковой разведки, проведенных летом и осенью 1932 года, сложилось определенное представление о наличии в восточной и северо-восточной частях Монче-тундры целого железорудного района. Была открыта полоса магнитных аномалий площадью около 35 квадратных километров, установлено, что в Заимандровском (Приимандровском) районе Монче-тундры открыто 6 крупных и ряд мелких месторождений с общей протяженно­стью рудной полосы около 25 километров. Из всех железоруд­ных месторождений, открытых на Кольском полуострове с 1921 по 1932 год, наибольший промышленный интерес представляли месторождения, расположенные в рудоносной полосе Заиманд­ровского района, где были обнаружены такие месторождения, как имени С. М. Кирова (гора Мурпаркменч). имени XV годовщины ОР, им. проф. Баумана, Оленегорское, Комсомольское, Печегубское, (у разъезда Куна Октябрьской железной дороги) и Же­лезная варака.

В том
же 1933
году железорудная база Кольского полуост­рова пополнилась еще одним важным месторождением про­мышленного значения. Геолог К. М. Кошиц открыл крупную железорудную залежь в Енском районе — Ено-Ковдорское же­лезорудное месторождение, для разработки которого в 1962
го­ду был построен Ковдорский горно-обогатительный комби­нат.

Общие запасы руд по Заимандровскому району, подсчитан­ные на основании проведенных в 1932—1933 годах геологораз­ведочных работ, определялись в объеме около 416 млн. тонн. В связи с этим на пленуме Карело-Мурманского комитета в 1933 году было отмечено, что на Кольском полуострове най­дено такое количество железных руд, которых вполне хватит для создания металлургической базы на Северо-Западе страны.

Отсутствие на Северо-Западе стра­ны местного топлива, необходимого для металлургического про­изводства, потребовало направить усилия геологов и ученых на поиски месторождений каменного угля (в первую очередь кок­сующегося) в северных районах и, главным образом, в перспек­тивном бассейне реки Печоры, расположенном на западном склоне Полярного Урала и Пай-Хоя. Геологопоисковые работы проводились в этом районе в 1924—1926 годах под руководством профессора А. А. Чернова. В результате были открыты крупные месторождения энергетических углей, для промышленного освоения которых большое значение имел ввод в эксплуатацию в 1942 году Печор­ской (ныне Северной) железной дороги (Верхняя Синега — Кожва) протяженностью 1028 км, которая сыграла огромную роль в развитии угольной и других отраслей промышленности Европейского Севера СССР.

Таким образом, к началу 1940 года вопрос о строительстве металлургической базы на Северо-Западе СССР с учетом ис­пользования железных руд Кольского полуострова и топливных ресурсов Печорского угольного бассейна определился более четко.

Для уточнения запасов железных руд и дальнейшей развед­ки железорудных месторождений Заимандровского района Кольского полуострова Ленинградское геологическое управле­ние организовало экспедицию под руководством опытного гео­лога П. А. Гурвича, которая занялась детальной разведкой самого крупного и наиболее перспективного в этом районе Оленегорского железорудного месторождения. В августе 1940 года Ленинградское геологическое управление приступило к отбору крупной технологической пробы железной руды с Оле­негорского месторождения для испытания ее на обогатимость и плавку.

Результаты исследований оленегорских железных руд по­зволили приступить к следующему этапу работ — проектиро­ванию Оленегорского рудника, но Великая Отечественная война прервала эти работы. И только в 1947 году геологические и тех­нологические исследования руд, проектирование горно-обогати­тельного предприятия были продолжены. В том же году экспе­диция (начальник П. А. Гурвич, главный геолог Е. А. Гедовиус) Ленинградского геологического управления возобновила разведочные работы, были пройдены тысячи погонных метров разведочных горных выра­боток — шурфов и канав.

В 1949 году был составлен отчет и утверждены запасы по месторождению. Геологоразведочные работы на Оленегорском железорудном месторождении закончились. На очереди стояло строительство рудника, обогатительной фабрики и других объектов, необходимых для работы горно-обогатительного пред­приятия.